— Разве округ Кэрролл не знаменит тем, что в этих краях до сих пор активно действует ку-клукс-клан? — спросила Джекки, с тревожным видом озираясь по сторонам. Они с Тесс заехали ненадолго в булочную, где торговали бубликами с начинкой. На десять часов у них была назначена встреча с Уиллой Мотт, и сейчас они старались как-то убить время.

— Угу. И еще как действует. Да вон, взгляните — там, на стене плакат, призывающий вступать в их ряды. Видите? — спросила Тесс, небрежным кивком головы указав на висевшую на щите листовку. — Кажется, что-то я об этом слышала… точно! Говорят, лучшего способа познакомиться с мужчиной, чем на их собрании, просто не существует. Может, написать внизу свой телефон? Как вы считаете?

— Знаете, это не так уж смешно.

— Господи, вы хоть что-то считаете смешным?! Джекки отломила кусочек бублика, поднесла его ко рту и тупо уставилась на него, словно гадая, что она должна со всем этим делать. Сейчас она не казалась такой напряженной и нервной, как в тот день, когда они отправились на заседание общества по защите прав приемных детей, однако ее всю трясло. Интересно, почему? — гадала Тесс. Можно ли хотеть чего-то до такой степени, что это даже страшно?

— Напомните мне, чтобы я посмотрела на свои зубы в боковое зеркальце, когда мы выйдем отсюда, — попросила Тесс. — Не хочу разговаривать с кем-то, когда у меня в зубах застряли маковые зернышки.

— Могли бы заказать что-нибудь без мака.

— Интересно, что? Банановые пончики с сырной начинкой, которые вы никак не можете разжевать? Кстати, Джекки, хотите знать одну интересную вещь? То, что у вас на тарелке, — это вовсе не бублик с начинкой.

Если кто-то из куклуксклановцев ворвется сюда прямо сейчас, им достаточно будет только бросить взгляд на то, что вы едите, чтобы сказать: «О, эти не из наших!» После чего они попросту вытащат меня отсюда, накинув на шею оплетку, как когда-то делали казаки в деревушке, где жила моя прабабушка.

— Да ну? Неужели такие ужасные вещи и в самом деле случались с вашими предками?

Тесс пожала плечами:

— Так, по крайней мере, уверяет бабуля Вайнштейн.

А она, надо сказать, любит немножко приукрасить. В особенности когда это требуется, чтобы заставить кого-то из ее многочисленных правнуков есть печенку.

— Но вы ведь не чистокровная еврейка, верно? Насколько я помню, ваша фамилия Монаган.

— Иудейская кровь у нас передается по материнской линии.

— Неужели? В жизни бы не поверила! — В лице Джекки отразилось неподдельное любопытство. — Стало быть, если бы ваш отец был Вайнштейн, а мама — Монаган, вы бы не считали себя еврейкой?

— Да нет. Скорее, я была бы тем, что я есть, обычной, ни во что не верящей полукровкой, зато тогда я не смогла бы претендовать на то, чтобы получить израильское гражданство. — Тесс растянула губы в широкой ухмылке, как на рекламе зубной пасты. — Ну, как — мак есть?

— Одно-единственное зернышко, возле верхнего резца. Нет, с другой стороны. Все, больше нет.

— Тогда поехали знакомиться с Уиллой Мотт.

Х.Л. Менкен когда-то назвал округ Кэрролл прекраснейшим местом во всем Мэриленде. Как ни странно, но там еще уцелели уголки девственной природы, где мягкие изгибы холмов и уходящие за горизонт долины радовали глаз, и тогда вы мысленно соглашались с Менкеном. В самых старых городах, таких как Вестминстер, Новый Виндзор и Юнион-Миллс, сохранились даже дома девятнадцатого века, построенные из красного кирпича и больше похожие на старинные фермерские усадьбы и дворы немецких переселенцев-меннонитов где-нибудь в Пенсильвании. Казалось, над этим местом время просто не властно. Но стоило свернуть и выехать на автостраду, как взгляд ваш тут же утыкался в какую-нибудь уродливую постройку эпохи семидесятых, припавшую к земле подобно жилищу злобного тролля, вознамерившегося уничтожить всю красоту на этой земле.

Уилла Мотт обитала в довольно старом и тем не менее чудовищно уродливом квартале на юге Вестминстера. Поблекшая табличка на заборе возвещала, что перед вами «Детский сад „Яблоневые кущи“», но единственным деревом, которое удалось разглядеть Тесс, оказался айлант, или китайский ясень, разросшийся до таких размеров, словно никому в голову не приходило его обрезать, пока не стало уже слишком поздно. Одна из его боковых ветвей, просунувшись сквозь прореху в заборе, словно жутких размеров змея, протянулась вдоль дорожки на добрых двадцать футов.

— Дети как раз смотрят телевизор, — сообщила Уилла Мотт, распахнув перед ними дверь еще до того, как они успели подняться на крыльцо. — Так что в нашем распоряжении ровно восемьдесят восемь минут. Хотя иногда они просят меня подпевать горбуну.

Честно говоря, глядя на Уиллу Мотт, было как-то трудно представить ее поющей — подобное легкомысленное занятие как-то не вязалось со всем ее обликом. Впрочем, она оказалась точь-в-точь такой, какой воображала ее Тесс, когда слушала запись ее показаний — невзрачной, довольно бесцветной, словом, ничем не примечательной особой. Наряд ее — простая джинсовая юбка, синтетическая белая блузка и синий пиджак — тоже не отличался особой оригинальностью. Тусклые волосы ее казались цвета застиранной тряпки, еще более тусклые глаза — тоже. Единственной частью лица этой особы, еще сохранившей какой-то цвет, был нос — красный, словно от сильного холода. Выудив из кармана платок, она сердито высморкалась — в точности так, как это делают дети, сначала одну ноздрю, потом другую.

— Аллергия, — уныло пояснила она. — Уровень цветочной пыльцы в воздухе сегодня почти 150 единиц.

— Да ну? А это много? — поинтересовалась Тесс.

— Ужасно! Впрочем, думаю, вы приехали сюда не для того, чтобы поговорить о моем насморке. — Шмыгнув носом, она уставилась на Джекки. — Кажется, я вас узнаю. Правда, вы здорово изменились. Я хочу сказать, с той поры. А вы меня узнали бы?

— Да… думаю, узнала бы. Вполне вероятно. — Но Тесс готова была поспорить на что угодно, что Джекки лжет — возможно, и самой себе тоже. Но в своем стремлении отыскать дочь она сейчас готова была подтвердить все, что угодно, даже если бы это и было неправдой.

— Джекки обращалась в ваше агентство тринадцать лет назад под именем Сьюзан Кинг. Тогда она была еще несовершеннолетней, ей едва исполнилось восемнадцать лет. Это могло бы нам помочь?

— Едва ли. К нам, знаете, часто приходили совсем еще юные девушки. Господи, неужели это настоящее золото?

Взгляд Уиллы упал на руки Джекки, которые она сложила, как для молитвы, сцепив пальцы так, что даже костяшки на них побелели. На левом запястье блеснули часы. Украшенные причудливым орнаментом из крохотных бриллиантов вокруг циферблата, они, конечно, бросались в глаза. Но не настолько, чтобы, по мнению Тесс, отвлечь их от темы разговора.

— Вы имеете в виду часы? Да, конечно, золотые.

— Обожаю такие старинные вещицы, — мечтательно протянула Уилла. — Чуть дальше, в Сайксвилле, в магазине продается старинная булавка. Я давно уже положила на нее глаз. Иной раз я позволяю себе помечтать, как в один прекрасный день войду в магазин и куплю ее. Особенно в те дни, когда получаю чек за возврат налога. Но деньги почему-то имеют тенденцию расходиться в тот же день, как их получаешь, вы согласны?

Тесс незаметно окинула взглядом крохотный разноуровневый домик. Когда в доме много детей, это накладывает свой отпечаток — повсюду на полу пятна сока, заляпанные жирными пальцами стены, на ковре — следы колес от детских машинок. Чего-то в этом роде она и ожидала. Но даже без них дом, в котором жила Уилла Мотт, производил тягостное впечатление — словно изрядно потрепанный жизнью старик. Судя по гвалту, доносившемуся сверху, на ее попечении было никак не меньше шести малышей. Сколько она зарабатывает — шестьсот, от силы девятьсот долларов в неделю? Естественно, Тесс понятия не имела о том, сколько стоит содержание ребенка в дневном детском саду, и сейчас впервые задумалась об этом. Возможно, для одинокой женщины это не так уж мало, но явно недостаточно для того, чтобы покупать старинные булавки.

— Миссис Мотт, мне кажется, что когда я звонила вчера, то упоминала, что ваше время будет оплачено. То есть… я понимаю, что мы отвлекаем вас от работы, и, естественно, будет справедливо, если мы компенсируем вам потраченное время.

— Мисс Мотт, — с нервным смешком поправила ее Уилла. — Но… боже правый, для чего мне брать с вас деньги, тем более когда я вряд ли чем-то смогу вам помочь? Но вообще-то… — Она снова принялась вглядываться в лицо Джекки. — Знаете, а вы сейчас стройнее, чем были в то время, я не ошибаюсь? Поэтому-то я и не узнала вас с первого взгляда. Намного стройнее.

— Естественно, — сердито буркнула Джекки. — Я ведь была беременна, когда обратилась в агентство.

— Нет-нет, дело не только в этом. У вас лицо было тогда более пухлым, чем сейчас. И еще вы носили очки — как будто хотели, чтобы вас не узнали. Знаете, из-за них вы даже казались старше, чем на самом деле.

Тесс вдруг вспомнился снимок, который дала ей Джекки, — фотографию ее так называемой «сестры» Сьюзан Кинг. Тогда Джекки явилась к ней под именем Мэри Броуни. Уилла права, решила она про себя. Или просто нечаянно попала в точку. Джекки в восемнадцать лет явно весила куда больше, чем сейчас. Может, именно лишний вес и был причиной того, что она выглядела старше своих лет?

В комнате раздался глухой стук, словно от падения чего-то тяжелого, за которым последовал пронзительный детский вопль:

— Мисс Мотт! Мисс Мотт! Брейди говорит, что я похожа на Квазимодо!

— Крисси — Квазимодо! Крисси — Квазимодо! — послышался ликующий хор детских голосов.

— Простите, — забеспокоилась Уилла. — Пойду дам им каждому по пакетику сока. Упаковка стоит в гараже. Может, это хоть на какое-то время заставит их сидеть тихо.

Не успела она уйти, как Джекки больно пнула Тесс в лодыжку острым концов туфли:

— Дайте ей немного денег.

— Она же сама сказала, что деньги ей не нужны.

— У этой женщины в голове вместо мозгов одно дерьмо. Кому же не нужны деньги? Мы ведь по дороге сюда заезжали в банкомат, и я видела, как вы взяли наличность. И это мои деньги — разве нет? Так что заплатите ей!

Уилла вернулась из гаража и, извинившись, протиснулась мимо них в дом, держа под мышкой упаковки с соком. Ее появление было встречено новым шквалом детских криков. На мгновение шум улегся, но вскоре возобновился снова, когда малышня принялась шумно спорить, кому достался сок повкуснее. Поскольку в этот день явным предпочтением пользовался виноградный, бедной Уилле пришлось снова мчаться в гараж и тащить в дом еще одну упаковку. Прошло не менее десяти минут, прежде чем она снова присоединилась к ним.

— Да, да, теперь я вспомнила, — запыхавшись, пробормотала она, когда они смогли снова вернуться к прерванному разговору. — Были еще какие-то проблемы с отцом вашего ребенка… какая-то странная история. Не помню, в чем там было дело, но такое случалось нечасто.

— Отец моего ребенка не имеет к этому делу никакого отношения. Забудьте о нем, — нетерпеливо перебила Джекки. — В конце концов, я прекрасно знаю, кто это был. Сейчас меня интересует, к кому попал мой ребенок.

Уилла старательно наморщила брови и беззвучно зашевелила губами, явно изображая напряженную работу мысли. «Осталось только подпереть кулаком подбородок, и получится вылитая скульптура Родена, только в женском варианте», — хмыкнула про себя Тесс. Она была даже немного разочарована, когда Уилла этого не сделала. С тяжелым вздохом Тесс вытащила из рюкзака бумажник, извлекла из него двадцатидолларовый банкнот.

— О боже… только не подумайте, пожалуйста, что я делаю это исключительно ради денег! — запричитала Уилла.

Тесс вытащила еще двадцать долларов, потом десять и, сложив купюры, положила их на колени Уиллы. Копаясь в бумажнике, она случайно обронила на колени Уилле одну из своих визиток. Уилла подождала немного, не сводя жадного взгляда с бумажника, словно надеясь, что денежный дождь продлится еще немного, но этого не произошло. Убедившись, что это все, она со вздохом сложила купюры и сунула их в карман пиджака вместе с визиткой Тесс. Остается надеяться, что у нее нет привычки совать в карман сопливые платки, подумала про себя Тесс. Хотя у нее сложилось впечатление, что Уилла Мотт не из тех, кто выкинет двадцать долларов, даже если банкнот окажется весь в соплях.

— Ну, на самом деле мне мало что известно. У вас ведь родилась девочка, верно? Почему-то мне кажется, что ее взял к себе мужчина, который сказал, что работает на одном из заводов в Хант-Вэлли — прорабом, кажется. Постойте-ка… как же называется это место? МакКормик… МакКормик-Нокселл, если не ошибаюсь. Там ведь карьер, по-моему. Так вот, помню, он говорил, что неплохо зарабатывает. И в общем, наверное, так оно и было, поскольку взять ребенка в агентстве — дорогое удовольствие. Не знаю, как в других, а в нашем это обошлось ему в десять тысяч долларов. Жена у него преподавала в школе, но собиралась бросить работу и сидеть с ребенком дома. А фамилия у них была какая-то на редкость обычная — Джонсон… Джонстон. Помню, они сказали, что хотят именно девочку. Они еще собирались назвать ее Кэйтлин. Да, Кэйтлин.

На лице Джекки появилось скептическое выражение.

— Надо же, сколько вам вдруг удалось вспомнить! И так сразу!

— О, если честно, то я хорошо помню всех девушек, которые прошли через наше агентство, — простодушно объяснила Уилла Мотт. — Просто нужно какое-то время, чтобы подумать… сначала вспомнишь лицо, а потом уже всплывает все остальное. Я имею в виду — подробности.

— А если я, предположим, отдам вам свои часы… ведь они вам понравились, верно? Возможно, это освежит вашу память. И тогда, может статься, вы вспомните что-то еще.

Лицо Уиллы Мотт запылало, будто ее ударили. Похоже, на этот раз она обиделась по-настоящему.

— Поверьте, я очень благодарна, что вы нашли возможным компенсировать мне время, но к моей памяти деньги не имеют никакого отношения, даю вам слово! Конечно, мне нужно было несколько минут, чтобы вспомнить вас. Ведь, как я уже говорила, в те дни вы были значительно полнее, чем сейчас. Вот и все.

— Я никогда не была толстой, — стиснув зубы, прошипела Джекки.

Снова детский вопль:

— Мисс Мотт! Мисс Мотт! А Кэл пинает меня ботинком!

— А вот и нет! — Обиженный мальчишеский голос.

— А вот и да! А вот и да!

— Ну, думаю, мне пора, а то они совсем развоевались, — вздохнула Уилла Мотт. — Рада была повидать вас снова. Если вспомню что-нибудь еще, непременно вам позвоню, обещаю. Ваша карточка у меня, так что я не забуду.

С этими словами она ринулась в соседнюю комнату и, схватив злонамеренного Кэла за воротник рубашонки, хорошенько встряхнула его, — в точности как кошка встряхивает расшалившегося котенка, — а потом ловко выключила телевизор носком темно-синей туфли.

— Никакого телевизора больше, пока все не будут вести себя как воспитанные дети, — объявила она. — А это значит, что все вы — Кэл, Брейди, Бобби, Крисси и особенно ты, Раффи, — немедленно захлопнете рот и перестанете вопить!

Тесс подавила готовый вырваться смешок.

— И что тут смешного? — с сердитым видом буркнула Джекки. Похоже, ее возмущало, что Тесс может находить в этом хоть что-то забавное.

— Может, это просто совпадение, не знаю… просто каждого малыша в этом детском саду как будто назвали в честь игроков команды «Ориолс». Знаете такую? Кэл Рипкен, Крис Хойлс, Рафаэль Палмейро, Брейди Андерсен. Они были у всех на слуху как раз в тот год, когда эта малышня появилась на свет.

— Белые вообще чокнутые, — недовольно фыркнув, заявила Джекки.

В следующий раз Джекки открыла рот, когда они были уже почти в Батчерз-Хиллз.

— Вы ей явно переплатили!

— Простите, не поняла?

— То, что она нам рассказала, не стоило пятидесяти долларов. Вы дали ей слишком много, и эта мерзавка решила, что мы обыкновенные простофили. Держу пари, ей известно куда больше, чем она рассказала.

— Сначала вы потребовали, чтобы я непременно ей заплатила, теперь вы решили, что я заплатила слишком много. Послушайте, ей ведь даже удалось припомнить, как вы выглядели в те дни. И похоже, она сказала чистую правду. Я ведь тоже видела вашу фотографию. Вы тогда были довольно… хм… крупной девушкой. Кстати, а что там за история с отцом ребенка? Вы мне ничего об этом не рассказывали.

— Ничего особенного, — буркнула Джекки.

Краем глаза Тесс отметила, что она вцепилась в руль с такой силой, что костяшки пальцев у нее побелели.

— Никаких уверток, Джекки, вы помните? И никаких недомолвок. Помните, вы мне обещали.

— Ладно. — За этим последовал тяжелый вздох. — Отец моего ребенка был белым, — пробурчала она. И прежде чем Тесс успела вставить хотя бы слово, рявкнула: — Ох, только не делайте такие удивленные глаза!

— Даже и не думала. Но ведь вы говорили мне, что это был просто какой-то соседский парнишка.

— Соседские парнишки тоже бывают белые.

— Знаю, знаю. Пигтаун. — Тесс со злорадным удовольствием полюбовалась, как у Джекки перекосилось лицо при упоминании прозвища, которым пользовался квартал, где она когда-то жила. — Но меня сейчас интересует другое. Почему Уилла так хорошо запомнила именно эту деталь? В конце концов, агентство, где она служила, часто пристраивало и детей смешанной крови.

Я отметила это, когда слушала записи показаний во время сенатского слушания.

— А что вы еще ожидали от обитательницы округа Кэрролл?! Забудьте об этом. Куда мы едем сейчас?

— Хороший вопрос. Кстати, я вам еще не говорила, что искать девушку по имени Кэйтлин Джонсон или Джонстон в таком мегаполисе, как Балтимор, — дело почти безнадежное? Все равно что пытаться отыскать иголку в стоге сена.

— Ну, тогда у меня есть идея. Как насчет того, чтобы сегодня поработать допоздна? Согласны?

— Конечно.

— Тогда давайте встретимся сегодня в семь вечера у вас в офисе, и я покажу вам, как я зарабатываю себе на жизнь. Обед я, так и быть, прихвачу с собой.

— И что мы собираемся делать?

— Объясню, когда приеду. У вас ведь в офисе одна телефонная линия, верно? Ну да ладно, возьму с собой свой сотовый. Не самый дешевый способ добывать информацию, но зато мы сэкономим на этом кучу времени.

Она притормозила возле офиса Тесс. Неподалеку, в своей неприметной машине, скучал Мартин Тул.

— Нужно поговорить, — без особых предисловий объявил он, даже не поздоровавшись. Потом смерил испытующим взглядом Джекки, сидевшую за рулем своего белого «лексуса». — Наедине.

— Что — прямо сейчас?

— Да, сейчас.

— Все в порядке, — пробормотала Джекки, переводя взгляд с Тесс на Тула и обратно. — Я заеду за вами ровно в семь. Тогда и поговорим. Думаю, это займет не более пятнадцати минут.

Услышав их шаги, Искей соскочила с дивана и с хрустом потянулась, припав на передние лапы и выгнув спину, словно паломник в направлении Мекки, а потом, как обычно, закружилась вокруг них, приплясывая от восторга. Раньше Тул всегда в таких случаях спрашивал, можно ли угостить ее косточкой, но сегодня он, казалось, просто не замечал Искей. Тесс сама полезла за печеньем в коробку — она специально покупала их в одной булочной, зная, что хозяйка печет их сама. Сунув Искей печенье, она вынула из кобуры револьвер и убрала его в сейф.

— Мне казалось, ты говорила, что терпеть не можешь таскать с собой эту штуку! — удивился Тул.

— Тайнер велел, — вздохнула Тесс. — После того как взломали дверь, он сказал, чтобы я никуда не ходила без оружия.

— Вот это правильно! — одобрительно кивнул Тул. — Тем более после попытки взлома. Кстати, в полицейском рапорте за неделю сказано, что из офиса ничего не пропало.

Тесс уже открыла было рот, чтобы ехидно поинтересоваться, откуда такой интерес к столь незначительному происшествию, да еще со стороны детектива убойного отдела, но потом благоразумно решила промолчать. Тем более что она тогда так и не дозвонилась в полицию — терпения не хватило. Видимо, это сделал домохозяин. Оставалось только надеяться, что Тул явился сюда не из-за этого. У Тесс все похолодело внутри — сначала Тайнер, теперь вот Тул. Не хватало еще, чтобы он тоже принялся кудахтать вокруг нее, умоляя быть осторожной и не совать свой нос куда не надо!

— Хочешь колы? По крайней мере, в ней есть хоть немного кофеина.

Но Тул как будто не слышал.

— В последние дни на Батчерз-Хиллз случилось немало всего. И мне это не нравится. И вот вчера этот пожар неподалеку, — пробормотал он, пропустив мимо ушей ее слова насчет кока-колы. — Знаешь, где это? Прямо за углом.

— Угу. По радио сказали, что это был какой-то пустующий дом на Файетт. — Налив себе колы, Тесс подошла к столу и принялась прослушивать запись на автоответчике. Ни одного звонка — увы! «Похоже, „Кейес Инвестигейшнс“ пока еще не нарасхват!» — грустно усмехнулась она.

— Журналисты, сообщая об этом происшествии, допустили сразу две ошибки. Действительно, из-за пожара движение по Файетт было остановлено, но возгорание было в доме, который выходит на Честер-стрит. И хотя прежние жильцы давно выехали, это вовсе не значит, что в доме никто не жил. — Тул, вытащив из бокового кармана конверт, швырнул его на стол перед Тесс. — В нижнем этаже было обнаружено тело. Парнишка… мертв, конечно. Похоже, что решил выкурить косячок, а потом либо заснул, либо уронил его… ну, и началось…

Наверное, Тул предполагал, что Тесс тут же вцепится в конверт. Подождав пару минут, он с кряхтением поднялся, взял конверт, вытащил из него два мгновенных снимка и сунул их под нос Тесс.

— Такое часто случается. Честно говоря, всегда удивлялся, почему это не происходит сплошь и рядом. Эти обкурившиеся бродяги ищут себе укромное местечко, где можно переночевать и без помех выкурить косячок, а заканчивается обычно так, как это и должно закончиться. Правда, в этом случае есть одна маленькая деталь: наш эксперт утверждает, что парнишка уже был мертв, когда начался пожар. Нам бы, возможно, так никогда и не удалось идентифицировать этого парня, если бы не его медицинская карта, сохранившаяся еще с тех времен, когда он жил в приюте. По закону такие дети обязаны хотя бы раз пройти полное обследование у стоматолога.

— Очень мило со стороны администрации штата, — пробормотала Тесс. Как будто чьи-то ледяные пальцы скрутили ей желудок, во рту стало сухо. На нее нахлынуло предчувствие чего-то ужасного.

— Так вот, парнишку звали Трежер Титер. — Тул небрежным жестом раскинул перед ней снимки.

«Словно колоду карт», — мимоходом подумала Тесс. Один из них пролетел мимо ее плеча и упал на пол, но и этого было достаточно, чтобы она краем глаза успела заметить очертания скорченной человеческой фигуры на почерневшем от сажи полу.

— Тебе ведь приходилось слышать о нем, верно? Насколько я знаю, ты даже разыскивала его. И его сестру тоже. Дестини, кажется? Но сдается мне, тебе так и не удалось ее отыскать. Жаль, очень жаль. Мне повезло больше.

Еще один снимок шлепнулся на стол перед ней. Тесс бросилась в глаза желтая полицейская лента, которой обычно огораживают место происшествия, и рот у нее наполнился горечью. На фоне ярко-зеленой травы скорчилось чье-то тело. Тесс увидела перерезанное горло, похожее на открытый в беззвучном крике рот, и зажмурилась. Собственно говоря, это было единственное, что она смогла разобрать. Лицо несчастной превратилось в сплошное кровавое месиво…

— Мисс Дестини Титер, — пробормотал Тул. — В газетах она фигурировала как «проститутка из пагоды».