После ужина Джеймс в сопровождении Ральфа и Роуз отправился в общую гостиную Гриффиндора. По пути он пересказал им разговор с Табитой и тревожное заявление о потенциале Альбуса, что, впрочем, их совсем не впечатлило.

– Она всегда так говорит, – пренебрежительно ответил Ральф. – Даже некоторые слизеринцы склонны считать ее королевой драмы.

– Кто–то, кроме тебя и Трентона? – подняв брови, спросил Джеймс.

– Похоже, им действительно нравится Альбус, – заявила Роуз, пролезая в проем за портретом. – Может, это правда. Может, Альбус – избранник судьбы.  Видно, это наследственное, как темные волосы и талант в квиддиче.

– Не смешно, – ответил Джеймс, но все же улыбнулся.

– Тебе стоит сходить со мной в гостиную Слизерина, – предложил Ральф. – Сам посмотришь, как Альбус со всеми ладит. Честно говоря, он отлично вписался. И ты перестанешь волноваться.

Втроем они пересекли многолюдную общую гостиную и присоединились к Ною, Дэмьену и Сабрине, сидевшим на диванах в дальнем углу.

– Мы только что о тебе говорили, Джеймс, – заявил Ной, похлопав по диванной подушке рядом с собой. Джеймс плюхнулся на диван, довольный тем, что оказался в кругу друзей.

– У нас есть идея, – мудро изрекла Сабрина, постукивая по своему носу.

– Нам снова придется что–нибудь сотворить с окном Геракла? – спроси Ральф, ухмыляясь. – Это был большой удар, даже для Слизерина. Филч так и не смог до сих пор привести окно в порядок. Лицо Геракла за ночь снова превращается в лицо Малфоя.

– Дело вот этих рук, – гордо сказал Дэмьен, шевеля пальцами.

– Нет, это кое–что получше, – ответил Ной, наклоняясь вперед и понижая голос. – Это связано с ходячей катастрофой Дебеллоузом, который уже всех достал. Словно человек должен быть не столько умным, сколько физически подготовленным, я имею в виду, что сражение с Темными Искусствами не всегда требует реальных боевых действий. Но все эти занятия без заклинаний для подрастающего поколения сверхмерны. И поэтому мы подумали...

– Такое ведь уже бывало раньше! – сказала Сабрина, хлопая Джеймса по плечу.

Джеймс оглядел Гремлинов.

– Я что–то отстал от вашей мысли, – признался он.

– Вспомни времена твоего отца, – ответил Дэмьен, закатив глаза. – Эпоха Ужасной Амбридж. Не говори мне, что мы знаем о школьных подвигах твоего отца больше тебя.

– Это меня бы не удивило, – ответил Джеймс, криво ухмыляясь. – Кажется, я еще не читал ни одной правильной книги об этом.

Роуз раздосадованно вздохнула.

– Амбридж была учителем по ЗОТИ, – объяснила она. – Она не обучала их полезным защитным заклятьям потому, что была марионеткой Министерства в то время, когда Министерство пыталось пресечь любые слухи о том, что Сам Знаешь Кто вернулся, – она произнесла эвфемизм с явным сарказмом.

– Я помню, – наконец ответил Джеймс, кивнув. – Но это совсем не то же самое, что Дебеллоуз.

 – Это фактически то же самое. Так что наш план примерно такой же как тогда, – перебила Джеймса Сабрина.

– Ну, нет, – покачал головой Джеймс. – Ни за что. Я не буду  создавать новую армию Дамблдора. Только прошлой ночью я говорил Кэмерону Криви, что я не мой отец. Я не хочу, чтобы люди думали, что я пытаюсь повторить все его старые приключения.

– Не бойся, – сказал Ной, приобнимая Джеймса за плечо. – Никто не будет так думать. Кроме того, мы не можем использовать это название.

– Согласен, – заметил Дэмьен. –  Слишком старо–школьное. Может, «Армия Мерлина»?

Сабрина покачала головой.

 – Слишком похоже. Может просто «Реальное ЗОТИ»?

– Слишком длинно и слишком напыщенно, – ответил Дэмьен.

– Слушайте, – прервал их Ной, – название не так важно. Суть в том, что ты должен много всего знать по этому вопросу. Если это будет не так, кто–то старше и образованнее нас все перехватит. Ты должен взять все в свои руки.

– Но я не могу никого учить! – воскликнул Джеймс. – Я сам почти ничего не знаю!

– Значит, ты должен найти кого–нибудь, кто тебя научит, – пожал плечами Ной

– Почему бы вам троим этим не заняться? – выпрямился Джеймс.

– Не получится, – сказал Дэмьен так, словно это было само собой разумеещимся. – Какими бы великими и вдохновляющими мы ни были, мы не учителя. Ты слышал о мышечной памяти? Это означает, что моя рука знает, как бросить заклятье Экспеллиармус, но мой мозг больше не участвует в этом. Это все равно, что пытаться объяснить как ходить. Это уже как вторая натура. Нет, тебе нужен настоящий учитель, кто–то типа твоего папы с настоящей армией Дамблдора.

Джеймс повернулся к Ральфу и Роуз.

– Разве вы не должны в два голоса утверждать как глупа и безрассудна эта идея?

– На самом деле, – задумчиво сказала Роуз, – я думаю, это совсем не плохо. Я имею в виду, что на уроках Дебеллоуза мы и правда не изучаем ничего полезного. Особенно девочки.

– И если по–честному, – добавил Ральф, – то мне нужна вся помощь, которую я смогу получить по защитной магии. Это та область знаний, которую я на самом деле никогда не понимал.

– Хорошо, – неохотно согласился Джеймс. – И все же, это может навлечь на нас беду.

– Не понимаю почему, – заметила Роуз. – Существует множество внеклассных занятий и кружков. Это ведь не времена наших родителей, когда Амбридж запретила вообще кому бы то ни было практиковать защитные заклинания. Это может быть полностью санкционированный школьный кружок. Все, что нам нужно сделать – это получить разрешение директора. Ты можешь попросить, Джеймс. Мерлин твой должник, в конце концов.

Джеймс взглянул на Роуз. Она пожала плечами.

– Остается еще одна проблема, – сказал Ральф. – Кто будет нас учить?

– Нужен кто–то с хорошими базовыми знаниями в защитных искусствах, – сказала Сабрина. – Прирожденный лидер и учитель, с опытом участия в настоящих битвах.

У Джеймса возникла идея. Он распахнул было глаза, а затем снова медленно повалился на диван.

– Что? – спросила Роуз, нахмурившись.

– Я просто подумал про идеального учителя, – печально ответил Джеймс.

– Так в чем проблема? – спросил Ральф.

– В том, – криво усмехнулся Джеймс, – что он никогда на это не согласится.

Роуз прищурилась, а через мгновение понимающе улыбнулась.

– Кто? – спросил Ной.

– Не могу сказать, – ответил Джеймс. – Но если мы сможем его на это уговорить, я дам вам знать.

Гремлины немного обиделись из–за такой скрытности Джеймса, но удовлетворились тем, что их идея была одобрена. Спустя какое–то время группа распалась, и в темном углу остались только Джеймс, Ральф и Роуз.

– Думаешь, Седрик сможет это сделать? – спросила Роуз, понизив голос.

– О! – воскликнул Ральф, хлопнув себя по лбу. – Я знал, что должен был догадаться, о ком вы оба подумали.

– Все, что мы можем сделать, так это спросить его, – ответил Джеймс. – Люди говорят, что он обладал врожденными лидерскими качествами. Он был достаточно хорош, чтобы попасть на Турнир Трех Волшебников и пройти через все испытания, так что у него достаточно опыта.

– И с его точки зрения все это было недавно, – согласилась Роуз.

– И где мы его найдем? – спросил Ральф. – В прошлом году он просто являлся, когда хотел. Мы до сих пор не знаем, где он обитает.

Джеймс внимательно посмотрел на Ральфа, размышляя.

– На самом деле, у меня есть идея на этот счет.

– Сначала мы должны спросить директора, – сказала Роуз. – Таким образом, мы не побеспокоим Седрика, если не будем уверены. Давайте пойдем все вместе завтра, после обеда. Так мы сможем обсудить, как лучше подать эту идею.

Джеймс кивнул.

– Полагаю, звучит не плохо.

– Ты думаешь – это плохая идея? – спросила Роуз, наклоняя голову на бок.

– Нет, я считаю – это хорошая идея, – признался Джеймс. – Мне просто неприятна мысль о том, что это выглядит, словно я пытаюсь повториться. Знаете, сделать все как мой отец. Как я и сказал Кэмерону, я не еще один парень со шрамом–молнией на лбу.

Роуз изучающе посмотрела на Джеймса.

– Тогда почему ты постоянно трешь его?

Джеймс опустил руку, только сейчас осознав, что он и правда трогает свой лоб.

–  Что ты имеешь в виду?

– Ты постоянно трешь свой лоб последние несколько дней, – пояснила Роуз. – Выглядишь словно галантерейщик, рекламирующий шляпу от головной боли.

– Это так, – согласился Ральф, кивнув. – Может тебе стоит носить очки чаще и дольше, если без них у тебя болит голова.

Джеймс разозлился.

– Это не мои чертовы очки. Я не знаю, в чем дело. Я просто почесался и все.

– У тебя постоянно чешется лоб? – моргнул Ральф.

– Не постоянно, – ответил Джеймс. Он взглянул на Ральфа и Роуз. – Так ведь?

Роуз выглядела немного озабоченной.

– Может, тебе стоит сходить в госпитальное крыло, чтобы мадам Курио тебя осмотрела, Джеймс?

– Это последнее, что мне нужно, – ответил Джеймс, усмехнувшись. – Ничего страшного, правда. Я едва это замечаю. Хотя это и кажется немного странным.

– Ты просто слишком много об этом думаешь, – рассудительно заметила Роуз. – Никто не ожидает от тебя, что ты станешь своим отцом. Не зацикливайся на этом.

Джеймс согласился, он надеялся, что Роуз права. Затем, когда он пожелал ей спокойной ночи и направился вверх по лестнице, он все время размышлял о фантомном зуде своего лба. Он действительно не задумывался об этом раньше, но теперь заметил, что это действительно несколько странно – когда лоб постоянно чешется в том же месте, где был знаменитый шрам его отца. Нет смысла спрашивать об этом у Мадам Курио. Иначе наверняка Кэмерон Криви будет ожидать, что он начнет испускать фейерверки из задницы, а Скорпиус Малфой не преминет проехаться по поводу его мании величия. Последнее, что ему нужно, так это слухи о том, что у Джеймса Поттера чешется воображаемый шрам–молния. Особенно в свете возникновения клуба, изрядно напоминающего папину Армию Дамблдора.

Уже ложась в постель, Джеймс вдруг понял: если бы не разговор с Табитой Корсикой и чувства беспокойства и раздражения, которые остались после него, он бы не согласился так легко на создание нового клуба З.О.Т.И. После ее слов он чувствовал себя ничтожным и смехотворным, но идея организовать новый Клуб Обороны вернула ему ощущение значимости. Достаточно ли это веский повод? Он надеялся, что затея хорошая, но, на самом деле, не был до конца в этом уверен. Существует еще два препятствия, которые придется преодолеть, чтобы открыть клуб. Первое – разрешение Мерлина, второе – найти Седрика и попросить обучать их. Если оба откажут, то никакого клуба не будет. Джеймсу казалось, что шансы на это  довольно высоки. Размышляя таким образом, он закрыл глаза и уснул.

***

Серый, влажный день встретил Джеймса, Роуз и Ральфа, когда они доели свой ланч и вышли поблуждать по школьной территории. Это был один из тех странных дней ранней осенью, когда еще достаточно тепло, чтобы не надевать куртку, но уже слишком влажно и прохладно, чтобы идти без нее. Роуз поежилась в джемпере, когда Джеймс и Ральф бросали камни в озеро, любуясь брызгами.

– Думаю, мы должны просто спросить у него напрямую, – сказал Ральф, держа камень на тыльной стороне ладони. – Как ты, Роуз, говорила прошлым вечером, у него нет причин отказать.

– Это то, что я думала тогда, – ответила Роуз. – Но это было прошлым вечером.

Джеймс оглянулся на нее. – Многое изменилось, да?

– Прошлой ночью я поздно легла, я читала, – сказала Роуз. – Я хотела просмотреть наперед некоторые книги по МагЛиту, которые предлагаются в учебнике, как я и говорила тебе в библиотеке.

– Ты точно не теряешь времени зря, – отозвался Ральф.

– Так случилось, что я люблю читать. Кроме того, не удивительно, но имя нашего директора изредка встречается в тех книгах, и я подумала, что стоит чуть лучше узнать его историю, прежде чем говорить с ним.

Ральф опустил отведенную руку и, щурясь, посмотрел на небо:

– Так странно. Я был там, когда все случилось, но при этом постоянно забываю, что наш директор – знаменитый Мерлин из старинных мифов и легенд. Как–то сложно это осознать, верно?

– Говорила вам: многих тревожит, что Мерлин Амброзиус – директор Хогвартса, – многозначительно заявила Роуз. – И я выяснила почему. В старых книгах королей о нем множество историй. И почти невозможно понять, какие из них выдуманные, а какие могут оказаться реальными, но если хотя бы крохотная часть их правдива, это тревожный знак.  

– Например? – спросил Джеймс, рассматривая большой камень на берегу озера.

– Например, короли нанимали его, чтобы он накладывал проклятия на целые армии. Необязательно плохие армии, просто любые, которые не нравились любому богатому королю. Не раз бывало так, что когда Мерлин добирался до армии, за проклятие которой ему заплатили, к нему посылали людей и платили больше, чтобы он вернулся и проклял короля, нанявшего его. И он делал это.

– По–моему, весьма практично, – произнес Ральф, обеими руками поднимая камень. Он упал неподалеку, намочив обувь и ему, и Джеймсу.

– Не смешно, Ральф, – возразила Роуз. – Он был волшебником–наемником. Такому человеку неведома преданность. Некоторые армии, которые он проклял... были полностью уничтожены, иногда еще до битвы! Их настигали наводнения, ураганы, даже землетрясения, во время которых земля могла разверзнуться прямо под лагерем армии и поглотить всех.

– Этого не может быть, – заговорил Джеймс. – В смысле, Мерлин, конечно, могущественный, но никто не умеет так делать.

– Ты забываешь, откуда Мерлин получает силу, – Роуз как будто готовилась к подобному аргументу. – Если верить легендам, Мерлин может использовать силу природы. Мы видели, что он делал в ту ночь, когда взял нас забирать свои вещи. Природа огромна, а в те времена, с неразвитой цивилизацией, была еще огромнее. Кто знает, на что способен такой волшебник.

Ральф вытер руки о джинсы:

– Не думаю, что «огромнее» – подходящее слово.

– Не надо меня поправлять, – сказала Роуз, переводя взгляд с Джеймс на Ральфа. – Почему ни один из вас не воспринимает это всерьез?

– Потому что, как я уже говорил, мы были там, Роуз, – ответил Ральф. – Мы видели человека, явившегося из раннего средневековья. И работали с ним после. Он помог нам избавиться от магловского репортера, который собирался раскрыть существование мира волшебников. И превосходно справился. Может, в прошлом он и был неуправляем, но теперь он изменился, разве нет? Он пытается стать хорошим, и, кажется, неплохо справляется.

– Ну, – продолжила Роуз, – дело не только в его неуправляемости.

Джеймс плюхнулся на траву рядом с ней.

– Что? Он поливал яйца кетчупом? Рисовал усы портретам?

Роуз посмотрела на него, а потом отвела взгляд:

– Согласно некоторым легендам, он был носителем ужасного проклятия. Его возвращение должно стать предзнаменованием конца света.

При этих словах Джеймс ощутил беспокойство, но сохранил уверенность в голосе:

– Та самая часть, где трудно отделить факты от сумасшедших вымыслов, так?

– Смейся, сколько хочешь, – ответила Роуз, – но пророчество известно во многих местах. Кто–то зовет его Вестником Гибели. Другие – просто Послом; но чего – никогда не пишут. Все довольно жутко, – содрогаясь, призналась она. – Особенно, когда читаешь это глубокой ночью.

– До сих пор он стал только Послом десяти баллов Гриффиндору и Слизерину, потому что мы помогли ему достать волшебную коробку, – пожал плечами Ральф. – Пошли, уже почти два. Он будет нас ждать.

– Идешь, Джеймс? – поднимаясь на ноги, спросила Роуз.

Джеймс посмотрел на нее.

– Что? Ах. Да, конечно.

Троица побрела сквозь туман по направлению к внутреннему двору. Где–то вдалеке, как скрытая угРоуз, загрохотал гром и засвистел ветер. Джеймс нервно думал о скелете из пещеры, Фарригане, давно потерянном соратнике Мерлина, и письме Люси о Привратнике. В свете этих вещей рассказ Роуз о легендарном проклятии Мерлина звучал неприятно знакомым.

Джеймс уже не мог все припомнить слово в слово, но скелет точно упоминал о вратах и существах, проходящих сквозь них из–за возвращения Мерлина. В конце концов, борли ведь пришли. Мерлин сам это признал. Но он утверждал, что поймал всех, кроме одного, который следовал за Джеймсом с той самой ночи в Пещерной Цитадели. Мерлин сказал, что запер их в загадочном Черном Мешке. Но скелет предупреждал о чем–то еще, о чем–то худшем. Вслед за легендами он называл Мерлина Послом, но Фарриган указал и на того, кого Мерлин якобы представляет: Хранителя, Стража миров, Привратника. В письме Люси дополнила эти легенды, а теперь исследования Роуз вновь их подтверждают. Джеймс вздрогнул, следуя в замок за Роуз и Ральфом.

Они шли по коридорам, которые в выходной день казались пустыми, мимо темных классов и залов. Наконец они добрались до горгульи, охранявшей спиральную лестницу.

– Помнишь пароль, Роуз? – спросил Ральф. – Я и произнести его не смогу, а ты даже знаешь, как он пишется.

Роуз наморщила лоб, вспоминая. Затем она четко произнесла:

– In ois oisou. [6]Во веки веков (др. валл.).

Горгулья сдвинулась в сторону, шурша мелкими камешками. За ее спиной открылся проем.

– Что это значит? – полюбопытствовал Джеймс, ступая на лестницу, ведущую вверх.

Роуз покачала головой.

– Думаю, здесь все же скрыто нечто большее, нежели просто фраза на древневаллийском. Кто значит, что это может означать на самом деле?

Они поднялись в комнату перед кабинетом директора, и Джеймс потянулся к дверному молотку с целью постучать.

– Подожди, – Роуз схватила Джеймса за руку. – Помнишь, что было этим утром? Он сказал нам ждать снаружи. Он упомянул, что у него назначена еще одна встреча до нас.

Джеймс помнил. Он аккуратно опустил молоток и они втроем устроились на длинной скамье напротив двери директорского кабинета.

На стене около двери, среди расположенных там старых картин и портретов одно лицо показалось Джеймсу знакомым.

– Смотри, – Джеймс подтолкнул Ральфа, показывая пальцем. – Я его помню. Старина Камнелиц использовал его в прошлом году на Техномантии, когда рассказывал о волшебных портретах.

Корнелиус Ярроу, бывший казначей Хогвартса, поглядел на Джеймса поверх очков со своего портрета.

– Я тоже помню вас, молодой человек. Вы задавали довольно неприятные вопросы. Надеюсь, вы были удовлетворены.

– Да, был, – ответил Джеймс. – Мне особенно понравился раздел о том, как автор может уничтожить волшебный портрет. Было довольно неприятно, когда Камнелиц «растворил» картину с тем страшным клоуном.

– Этот ваш профессор Джексон упустил один момент, – фыркнул Ярроу, поморщившись при воспоминании о том уроке. – еще еще кое–кто, способный разрушить портрет, хотя этого никогда и не случалось.

– Мне кажется, о такой важной информации он бы наверняка упомянул, – с сомнением нахмурился Джеймс. – Откровенно говоря, при всем уважении, я склонен доверять ему в такой вещи, как...

Тут две вещи, случившиеся одновременно, заставили Джеймса прерваться на полуслове. Дверь в кабинет директора распахнулась, и в тот же миг боль пронзила лоб Джеймса. Он прижал руку к голове и зажмурился, зашипев от неожиданности.

– Джеймс? – лицо Роуз было встревоженным.

Боль прошла так же быстро, как и появилась. Джеймс рискнул приоткрыть глаза, все так же прижимая руку ко лбу. Первым, что он увидел, был открытый дверной проем директорского кабинета. Мерлин стоял за столом с мрачным выражением лица, его глаза так и буравили Джеймса. Хотя он и не сводил с мальчика взгляда, ничто не говорило о том, что он встревожен или чем–то обеспокоен. Но все же его вид был настороженным, кажется, даже слегка подозрительным.

– Ты в порядке, Джеймс? – раздался еще один голос.

Джеймс опустил руки и огляделся. Рядом стояла Петра Моргенштерн, только что вышедшая из кабинета директора. На ее щеках играл румянец, а глаза покраснели, словно она только что плакала.

– Все хорошо, – отозвался Джеймс. – Мне... мне просто нужно надеть мои очки.

Он покосился на Роуз и Ральфа, взглядом прося их промолчать.

– Ну ладно, – сказала Петра, не глядя на него, – тогда увидимся позже. Меня... меня ждут дела.

Джеймс смотрел ей вслед, в который раз задаваясь вопросом, почему Петра вдруг стала такой грустной. И что такого сказал ей Мерлин, от чего она еще больше расстроилась? Джеймс стоял, вновь глядя на кабинет директора. Мерлин уже не смотрел на него своим тяжелым, бдительным взглядом. Отвернувшись, он изучал сложный медный механизм, который держал в руке.

– Входите, друзья мои, – позвал Мерлин, не взглянув на них.

Когда все трое прошли в кабинет, Джеймс не мог удержаться от того, чтобы поглазеть вокруг в изумлении. Прежними сохранились только портреты бывших директоров и стол, сама же комната претерпела колоссальные изменения с тех пор, как в ней пребывала МакГонагалл. Массивное чучело крокодила свисало с потолка, словно музейный экспонат. От пола до потолка простирались книжные шкафы, забитые пухлыми фолиантами в кожаных обложках. Кроме них, повсюду вокруг громоздились загадочные инструменты и приспособления, некоторые размером со шкаф, и все они были умопомрачительно сложными на вид.

На стене позади Мерлина под стеклом на серебряных крючках висел большой черный мешок. Джеймс сразу догадался, что это и есть загадочная Темная Сумка. Центр комнаты занимало огромное высокое зеркало в прямоугольной позолоченной раме. В серебристом стекле окружающее отражалось только частично. Помимо обычного отражения там клубился, постоянно изменяя свою форму, свинцово–серый туман. Это зрелище одновременно завораживало и вызывало головокружение. Зеркало покоилось на латунном постаменте и было обращено в сторону директора.

– Как я уже упоминал, – сказал директор, – это было запечатано в том сундучке. Не все, конечно, но большая часть вполне сгодится для облегчения моей работы.

У стола директора стоял только один стул. Джеймс, Ральф и Роуз подошли к нему, впрочем, никто не сел. Они продолжали с изумлением осматривать кабинет.

– Заметили мое Зеркало, мистер Поттер, – непринужденно заметил Мерлин, не отрывая взгляд от странного устройства, которое он держал. – Весьма любопытное, правда? Вижу, вы хотите спросить меня о нем. Пожалуйста, не стесняйтесь.

– Что оно делает? – напрямую спросил Джеймс.

– Правильным вопросом, мистер Поттер, было бы «Что оно не делает?», – сказал Мерлин, закончив возиться со своим латунным устройством и поднимая глаза. – Это легендарное Амсера Церф, самое могущественное волшебное зеркало из всех когда–либо существующих. С помощью его Фокусирующей Книги я могу показать вам прошлое и грядущее. В нем можно увидеть места, в которых вы побывали, и проиграть давние воспоминания. Если вы пожелаете, оно сможет даже сказать вам, кто прекраснее всех на земле. Я не вижу ни малейшего практического смысла в такой информации, но создатель зеркала был несколько эксцентричным.

Мерлин встал и медленно обошел свой стол, направившись к зеркалу:

– На всем свете были сделаны только два таких зеркала. Брат этого принадлежал одному из моих коллег, который, как и все остальные, уже давно мертв. И то зеркало, увы, также было сокрыто пеленой времени.

Роуз уставилась в вихри серебристого тумана:

– А почему их сделали только два?

Мерлин потянулся к зеркалу и выдернул плетеный шнур. Плотный черный занавес накрыл гладкую блестящую поверхность.

– Такого рода вещь очень сложно создать, мисс Уизли. И что еще более важно, мир может вместить в себя строго ограниченное количество могущественных волшебных артефактов. Они, так сказать, много весят в космическом балансе, так что излишек может привести к... эм... появлению морщин. До своего возвращения я жил в более темные времена, и тогда появление подобных морщин было обычным делом. К счастью, в настоящее время этот вопрос неплохо отрегулирован. Тем не менее, некоторое количество по–настоящему мощных волшебных устройств до сих пор сохранилось, – Мерлин огляделся вокруг с явной гордостью. – Большая часть из них находится в этой комнате.

Ральф сглотнул и спросил:

– Это... хм, ну, вы понимаете, безопасно?

– Ну конечно же... нет, мистер Дидл, – легкомысленно ответил Мерлин, возвращаясь к своему столу. – Не более безопасно, чем использование палочки. Но все это запечатано здесь, вот что самое важное.

– Вы что–то показали Петре в зеркале? – внезапно спросил Джеймс, смотря прямо в лицо директора.

Мерлин даже не моргнул.

– Сначала я хотел сказать, что это не ваше дело, мистер Поттер, но поскольку я тоже когда–то был подростком, то я знаю, что этот ответ только разжег бы ваше любопытство. Да, я сделал это.

– И почему это настолько выбило ее из колеи? Что она там увидела?

– Я показал ей то, что она хотела увидеть, – спокойно ответил Мерлин, устраиваясь поудобнее на стуле. – Не больше и не меньше. Если вы хотите подробностей, то должны расспросить об этом саму мисс Моргенштерн, хотя ей, скорее всего, совсем не понравятся ваши расспросы. Теперь к делу – что привело сюда вас троих?

Сказав это, он протянулся через весь стол и аккуратно закрыл большую книгу, лежащую на его краю. «Фокусирующую Книгу Зеркала», решил Джеймс.

Роуз слегка выдвинулась вперед.

– Мы, эм, хотели попросить разрешение на создание клуба.

– Какого рода клуба? – быстро спросил Мерлин.

– Эм... Ну, клуба практики, – запинаясь, пробормотала Роуз, – то есть, клуба для тренировок. Для тренировки использования заклинаний. Защитных заклинаний и тому подобного...

Ральф прервал ее.

– Не то чтобы нам не нравился профессор Дебеллоуз. Он и правда крут. Но нам нужно немного... попрактиковаться.

– Как я понимаю, крутой профессор оказался все же не настолько уж крутым? – заметил Мерлин, позволив себе крошечную усмешку.

– Ну, вроде того, – согласился Ральф, залившись краской. – Кендрик, он...

– Какого типа заклинания вы собираетесь изучать? И кто еще будет входить в клуб?

– Все, кто захочет, – ответил Джеймс. – Мы собираемся практиковаться в основных защитных заклинаниях. Примерно то же, что изучалось ранее на занятиях. Тренироваться будем на манекенах и предметах, но не друг на друге. Любые преподаватели, которые захотят проконтролировать процесс, могут присутствовать, хотя это будет... эээ... скучновато.

Тут Джеймс прервался, чувствуя, что наболтал слишком много. Он рассчитывал, что ни один преподаватель не захочет тратить свое свободное время, наблюдая, как кучка учеников бросаетcя заклинанием Экспеллиармус по манекенам, но Мерлин был достаточно умен, чтобы раскусить эту уловку. С него станется установить поочередные дежурства, и Дебеллоуз наверняка будет первым в списке.

Мерлин открыл было рот, собираясь ответить, но тут латунное устройство на его столе задвигалось. Все уставились на него. Оно представляло собой нечто вроде латунного полого глобуса из соединенных между собой колец с обозначенными на них широтой и долготой. Внутри, среди сложной системы шестеренок и храповиков двигалась серебряная стрелка. Она резко завращалась, при этом глобус слегка накренился. Секунду спустя указатель сдвинулся на несколько делений и затих. Мерлин внимательно посмотрел на него.

– Что за... – начал было Ральф, но Мерлин прервал его:

– Вы можете создать свой клуб, мои юные друзья. Пожалуйста, пришлите мне потом сообщение о помещении, в котором планируете проводить занятия, а также список участников. В конце концов, директор ведь должен быть в курсе таких вещей, верно? – тут Мерлин извлек официально выглядящий пергамент с печатью Хогвартса. – Этого должно хватить в качестве официального разрешения. Желаю вам успеха.

Ральф вопросительно глянул на Джеймса, глаза его слегка округлились, на губах блуждала облегченная улыбка.

– Но, директор... – заговорила Роуз.

– Если вы простите меня, – сказал Мерлин, поднимаясь, – вышло так, что у меня появились неотложные дела. Мне бы не хотелось задерживать вас, я полагаю, что вам нужно подготовиться. Пожалуйста, выйдите на лестницу и закройте дверь, спасибо.

– Спасибо, сэр, – произнес Ральф, подгоняя Джеймса и Роуз к выходу. – Вы не пожалеете об этом!

– Ральф! – зашипела Роуз.

Троица чуть не налетела друг на друга, столпившись в дверном проходе.

– Вы не пожалеете об этом? –  уже в коридоре зашептала Роуз Ральфу, округлив глаза. – Нашел что сказать! Ты хочешь, чтобы он подозревал нас?

Ральф скривился.

– Я занервничал! Можешь подать на меня за это в суд! И вообще, пошли, надо отсюда убираться, пока он не передумал.

Джеймс дергал дверной замок, когда он внезапно остановился, его глаза расширились.

– Пергамент с разрешением! – воскликнул он, переводя взгляд с Ральфа на Роуз. – Кто–нибудь из вас его взял?

– Я не брал, – сказал Ральф. – Я думал, Роуз возьмет его. Она была ближе.

– Ты выпроводил нас оттуда еще до того, как я успела забрать его, ты – большой болван!

– Я возьму его, – произнес Джеймс, поворачиваясь назад. Дверь еще не была закрыта на замок. Он толкнул ее, приоткрывая и заглядывая внутрь.

– Директор? – позвал он. – Мы забыли пергамент с печатью. Можно мне только...

Джеймс нахмурился и толкнул дверь, открывая ее до конца. Место директора не было занято. Комната оказалась совершенно пустой, и в ней было как–то неестественно тихо. Возможно, Мерлин отправился куда–нибудь по сети летучего пороха. Латунный прибор на его столе, наверно, был будильником или напоминалкой, сообщавший ему о встрече и о том, что он должен поспешить. Джеймс пересек кабинет и схватил пергамент с письменного стола директора. Как только он повернулся к двери, его охватило непривычное чувство.

Внезапный озноб напомнил ему иглу боли, пронзившую его лоб, когда он ждал в коридоре, прямо перед тем, как увидел, что Мерлин смотрит на него через дверной проем. Сердце его заколотилось, Джеймс огляделся и понял, почему в комнате было так неестественно тихо. Задняя стена кабинета целиком, от пола до потолка, была завешана десятками портретов бывших директоров школы. Среди них, конечно, были портреты Северуса Снейпа и Альбуса Дамблдора, хотя, как обычно, портрет Дамблдора был пуст. Каждый портрет был совершенно неподвижен и молчалив.

Ральф и Роуз зашли в комнату вслед за Джеймсом. Роуз смотрела на портреты, она была поражена, а ее глаза широко раскрылись.

– Сейчас это выглядит просто жутко, – сказала она тихим голосом.

– Это единственное место на земле, где стена, увешанная неподвижными картинами, может быть плохим предзнаменованием, – сказал Ральф. – Но я полностью согласен с тобой, Роуз. Что здесь происходит? Где Мерлин?

Джеймс пересек комнату и встал перед портретом Северуса Снейпа. Он говорил с этим портретом несколько раз в прошлом семестре, и тот не раз оскорбил его. Он осторожно протянул руку и дотронулся до лица портрета. Он мог почувствовать текстуру засохшей краски, штрих, который формировал крючковатый нос мужчины. Казалось, лицо не могло замереть больше, чем на миг.

Роуз ахнула.

– Смотрите, – сказала она почти шепотом.

Джеймс обернулся. Черный занавес над Амсера Церф был снова поднят, но поверхность волшебного зеркала больше не показала просто клубящийся свинцовый дым. Она показывала изображение. Вид был расплывчатым и смутным, как сквозь очень грязное матовое окно. Джеймс и Ральф вместе с Роуз подошли к зеркалу и всмотрелись в отражения, пытаясь разобраться в смысле этой туманной картины.

Там виднелись стоявшие сплошной стеной узловатые деревья с густым подлеском. Густой туман и их ветви блокировали практически весь свет, которым мог похвастаться этот ненастный день. Неподалеку за деревьями, на небольшой поляне стояла статуя, покрытая мхом и обвитая плющом. Высокая и худая, она сильно накренилась. Когда изображение сфокусировалось лучше, Джеймс разглядел, что это была статуя человека. Он был очень красив и одет в старомодный костюм. На основании статуи виднелись какие–то линии, но Джеймс не сумел их разобрать.

Роуз тихонько ахнула, прикрыв ладонью рот.

– Я знаю, что это за место! – прошептала она. – Но почему Зеркало показывает именно его?

Джеймса охватило ужасное ощущение, что это место знакомо и ему. Хотя он только слышал об этом, но никогда не видел. Как, впрочем, и большинство людей. Доселе непонятные линии, высеченные на основании статуи, сложились в буквы Т. М. Р.

– Т. М. Р. – недоуменно прочитал Ральф, затем резко выдохнул. – Том Марволо Риддл! Это и в самом деле могила Волдеморта? Да кто в своем уме станет хоронить такое чудовище?

– Никто не знает, – быстро ответила Роуз, все еще изучая призрачное видение. – Было собрано анонимное пожертвование на похороны и памятник с указанием, что он должен быть погребен как Том Риддл, а не Волдеморт.  Ни одно кладбище волшебников не приняло его останки. В итоге он был похоронен в тайном месте в не нанесенном на карту лесу. Вряд ли кто–нибудь даже знает, где это.

В Зеркале появилась движущаяся фигура. Трое учеников дружно ахнули. Это существо не пришло туда откуда–то и не появилось внезапно. Казалось, что оно было там все это время, но никто его не замечал. Только когда оно слегка переместилось, его присутствие было обнаружено. Фигура была облачена в длинный черный плащ с капюшоном, который заслонял ее лицо. Но было нечто очень тревожащее в ткани плаща.

Она была больше похожа на плащевидную дыру в пространстве, наполненную кружащимся, пенившимся темным дымом. Рваный низ плаща не доходил до земли, и все же там не было видно ног. Джеймс содрогнулся при виде жуткой фигуры, мысли его перешли к вырезке из магловской газеты, которую прислала ему Люси. Там упоминалось о «существе из дыма и пепла». Может ли это быть тем существом? Может ли это быть Привратником? Фигура подняла руку, обнажив тонкую бледную кисть. Казалось, что рука манит кого–то. Мгновение спустя, статуя молодого Волдеморта вздрогнула. Гордое выражение лица погасло на его лице, а его руки стали болтаться, как у марионетки с порванными нитями. А потом какой–то голос заговорил отстраненно. Он доносился из Зеркала очень слабо, еле слышно из–за шума ветра и скрипа деревьев.

– Тот ли ты, чей отголосок призвал меня? – спросил голос существа в капюшоне. – Тот, чьи побуждения более, чем у кого–либо еще в этой сфере, похожи на мои? Покажись.

Статуя заговорила, и ее голос был очень высоким и смутным, почти неразличимым.

– Я Том Марволо Риддл, также известный как Лорд Волдеморт, умерший много лет назад, превратился в прах, пройдя через царство мучений.

– И все же, – произнесло существо в плаще, – твой отпечаток оказался достаточно силен, чтобы привлечь меня. Но твои бренные останки совершенно бесполезны для меня; значит, должен быть человек, который победил тебя, чтобы я мог найти его.

– Тот, кто победил меня, не друг тебе, – мягко произнесла статуя, ее голос почти не был различим в поднимающемся ветре того далекого места. – Тогда он был мальчиком, еще ребенком, но даже тогда он был сильнее, чем ты мог бы себе представить. Он не станет помогать тебе. Но есть и другие...

Видение в зеркале стало тускнеть. Джеймс протянул руку, наклонившись, пытаясь коснуться зеркала, но Роуз остановила его.

– Они ждут тебя даже сейчас, – мертвым голосом произнес Том Риддл. – То, что ты сказал, – верно. Я всего лишь отголосок, воспоминание, исчезнувший след ушедшей жизни. Но они могут привести тебя к другому... есть один, в чьем сердце бьется моя сущность. Они готовы к твоему приходу... они ждут тебя здесь, этой ночью...

При этих словах другая фигура прошла сквозь ветви, появляясь из тени деревьев. Джеймс не мог различить лица фигуры, но был уверен, что это мужчина. Как и первое существо, он был одет в плащ с капюшоном, но из–за его положения Джеймс мог видеть его лицо. Тот был бледен и насторожен, но глаза его были решительны. Ветер усилился, и деревья начали качаться и стонать. Звуки природы стали заглушать далекие голоса. Джеймс едва мог разобрать слова бледного человека.

– Мы все подготовили для вас, о, повелитель пустоты, – произнес он, протягивая руку. – Мы ждали вас со дня сотворения мира. Ваше время близко.

Внезапно из леса напротив бледного человека появилась третья фигура. Эта фигура тоже была облачена в черное, но она была выше, чем бледный человек. Она не выбралась из леса, как это сделал бледный человек, но двигалась с каким–то недоброжелательным изяществом, выходя на поляну лицом к лицу скрытой фигуры Привратника. Джеймс был взволнован. Что–то в гордой, непринужденной походке  высокой фигуры заставляло его думать о Мерлине. Бледный мужчина, казалось, не был удивлен видеть третью фигуру, хотя его настороженность возросла. Он слабо улыбнулся. Высокий мужчина и Привратник сказали что–то друг другу, но их слова утонули в ударах грома.

Усиливающийся вой ветра предвещал шторм. С неба начали падать крупные капли дождя, и изображение стало размываться. Внезапно бледный мужчина осмотрелся, а затем указал вверх, сквозь зеркальную поверхность, и Джеймс ахнул. Он указывал прямо на мальчика, как будто увидев его через зеркало. Лицо бледного человека смотрело точно ему в глаза. Высокий мужчина повернулся, это мог быть и Мерлин, ведь Джеймс не видел его лица из–за того, что оно было скрыто капюшоном. Но хуже всего этого было то, что и голова статуи тоже повернулось. Камень, изображавший Тома Марволо Риддла, посмотрел в зеркало на Джеймса, ухмыляясь пустым, высеченным оскалом, показывая все свои зубы.

Джеймс попятился назад, прочь от зеркала, и налетел на стол. Он едва слышал, как Ральф и Роуз звали его, а потом схватили, пытаясь оттащить его в сторону двери.

– Идем! – судорожно проговорила Роуз. – Мы должны выбраться отсюда! Они увидели нас! И, похоже, они идут! Они идут!

Глаза Джеймса расширились. Внезапно он обернулся, глядя на стол позади него. Фокусирующая книга была открыта. Там была только одна запись на странице, написанная самим Мерлином: 'МОГИЛА ИСКОМОГО СУЩЕСТВА'. Недолго думая, Джеймс обеими руками захлопнул книгу. Миг, и гром прогремел прямо возле окна кабинета. Засверкали молнии, и порыв холодного ветра влетел в комнату, поднимая шторы.

– Поттер! – раздался пронзительный голос. Джеймс повернулся на пятках. Портреты снова ожили. Большинство из них недоуменно озирались и моргали. Пергаменты взлетели в воздух из–за дикого ветра, проникшего сквозь шторы и прошедшегося по комнате. Портрет Снейпа свирепо смотрел на Джеймса, а его глаза были широко раскрыты и черны, как никогда.

– Что ты делаешь? Это древняя магия! Магия, о который вы даже и представления не имеете! Вы должны покинуть это место. Сейчас же! Живо!

Ральф сгреб Джеймса и потянул его, увлекая его в сторону двери, которая широко распахнулась, словно по собственной воле.

– Идем! – воскликнула Роуз, выбегая через дверной проем и оглядываясь назад. Дверь начала закрываться снова, отрезая ее от мальчишек. Джеймс рванулся вслед за Ральфом. Лицо Снейпа было напряженным, даже страшным в тот момент, когда Джеймс пробежал мимо, проскальзывая в дверной проем за мгновение до того, как тяжелая дверь захлопнулась с оглушительным треском.

Джеймс и Ральф врезались в Роуз, и все трое повалились на скамейку в коридоре, их сердца стучали в бешеном ритме, а дыхание было тяжелым. Как один, они кинулись вниз и побежали по винтовой лестнице, спускаясь коридором ниже. Они продолжали бежать, пока не достигли широкого балкона, где они наконец–то немного остановились, еле дыша и уставившись дикими глазами на друг друга.

– Надеюсь, – прохрипел Ральф, склонившись над своими коленями, – что кто–нибудь из нас... по крайней мере, не забыл... пергамент на этот раз.

***

После ночной грозы воскресное утро могло показаться распустившимся цветком, бросающим розовые блестки на мокрую траву и деревья. После завтрака Джеймс, Ральф и Роуз пробрались по влажной траве к хижине Хагрида, где тут же стали барабанить в дверь. Когда полувеликан не ответил, троица побежала по каменной дорожке вокруг хижины. У задней стены они нашли Хагрида и его бульмастифа Трифа, которые двигались между скрученными лозами и широкими листьями тыквенных грядок. Хагрид что–то радостно напевал, мокрый до колен, потому что он пропалывал грядки.

– Д'брое утро, ох! Странно видеть вашу троицу не в замке столь ранним утром выходного!

– Доброе утро, Хагрид, – сказала Роуз, сметая капельки росы с огромной тыквы. Удостоверившись, что тыква теперь более или менее сухая, она села на нее. – Мы пришли сюда, чтобы поговорить с тобой кое о чем.

– Чтоб мне провалиться, – проворчал Хагрид, – с тобой, Роуз, это похоже на старое доброе времечко. Пошли, давайте зайдем внутрь. Я как раз говорил Трифу, что пора бы заварить утр'нний чай. Мы сможем побалакать о чем угодно и у очага.

Они зашли внутрь, и Хагрид повесил огромный медный чайник на крюк над огнем. Джеймс, Роуз и Ральф вскарабкались на огромные стулья, стоящие вокруг стола.

– Хагрид, – начал Ральф, поглядывая на Роуз, – вчера мы увидели кое–что в кабинете директора. Роуз думает, что мы должны рассказать кому–нибудь об этом, потому что все это может означать новые неприятности.

Джеймс пнул ножку стола и лениво уставился в окно.

– Не все согласны с Роуз, заметь.

– Как ты можешь так говорить, словно у нас нет причин беспокоиться о том, что мы видели, Джеймс? – настаивала на своем Роуз. – Даже Ральф согласен с тем, что...

– Я не говорю, что у нас нет причин беспокоиться, – перебил Джеймс, взглянув на Роуз. – Я просто не думаю, что это значит, будто директор связан с этим, как бы тебе не хотелось в это верить.

– Я тоже не хочу в это верить, но факты – упрямая вещь. Человек, которого мы видели в Зеркале, выглядел и двигался точь–в–точь как директор. Ты сам это сказал! И он общался с известными нам врагами и прочими жуткими типами. Один из них явно не был даже человеком! Не упоминая о статуе Сам–Знаешь–Кого!

– Хоу–хоу, погодите–ка минутку, вы трое, – вмешался Хагрид, нахмурившись и усаживаясь в свое старое кресло. – Понятия не имею, что вы там видели, но давайте–ка не будем стряхивать пыль с этого старого пугала. Почему бы вам пр'сто не сесть и не рассказать мне обо всем, эгм?

Роуз начала объяснять, что произошло накануне, начиная с беседы с директором. Как только история набрала обороты, Джеймс и Ральф присоединились, исправляя и дополняя, так что к тому времени, как они перешли к части, где ожили картины, и портрет Снейпа предупредил их об опасности и приказал бежать, вся троица говорила почти хором. Наконец они закончили рассказ и умолкли, ожидая ответа Хагрида.

Полувеликан сидел в своем гигантском старом кресле у огня с задумчивым, напряженным выражением лица. Он смотрел на трех учеников, но его взгляд не был направлен ни на одного из них. Джеймс был уверен, что Хагрид посчитает их историю преувеличением. Он сказал бы, что увиденное ими в зеркале было ничем иным, как мелкими проделками Пожирателей, которые отказываются принять поражение. Джеймс знал от своего отца, что Хагрид иногда недолюбливал глав Хогвартса, но он был верен принципам. Он стал бы защищать Мерлина и заверил бы их, что совершенно не о чем беспокоиться. Отчасти из–за этого Джеймс и предложил пойти к хижине, чтобы поговорить с великаном. Сейчас, когда Хагрид сидел со странным, напряженным выражением лица, Джеймс сомневался в том, была ли эта идея на самом деле хорошей.

Вдруг неожиданно засвистел чайник, заставив всех присутствующих подпрыгнуть. Хагрид отряхнулся и затем снял чайник с крючка. Он понес его к столу и поставил на подставку.

– Эм, – сказал Джеймс, решив забросить пробную удочку, – так что ты думаешь обо всем этом, Хагрид?

Хагрид покосился на него, вытирая руки огромным полотенцем.

– Ну, сложная ситуация, а? Что тут сказать–то? Здесь может быть все, что угодно. Директор, у него, конечно, куча всяких мощных штук в загашнике. Так что портрет старика Снейпа был прав, сказав вам скорей уносить ноги.

– Но Роуз утверждает, что это именно Мерлин был там, у могилы Волдеморта, – сказал Джеймс, тыкая пальцем в сторону своей кузины. – Скажите ей, что это глупо! Я имею в виду, он же директор и все такое, Хагрид!

Фарфор позвякивал, пока Хагрид доставал из шкафа чашки и блюдца, затем вернувшись с ними к столу.

– Вот именно, Джеймс. Он – директор, так что я скажу, что если он и показался в Зеркале, болтая там с кем бы то ни было, то у него на это были причины.

– Но это не мог быть он! – настаивал Джеймс, надеясь на пддержку Ральфа. – Я имею в виду, что существо в клубящемся плаще воплощало в себе десять видов зла, а тот тип, который появился первым, был Пожирателем Сметри. В смысле, он располагал информацией о чертовой могиле Волдеморта!

– Я бы предпочел, чтобы ты не упоминал этого имени у меня дома, Джеймс, – мягко сказал Хагрид, аккуратно поставив чашку с блюдцем перед собой. Его руки слегка вздрогнули. – Понятно, что битва уже давно в прошлом, но старые привычки умирают с трудом, да.

Роуз заерзала на своем стуле.

– Хагрид, так ты думаешь, что мы и правда видели Мерлина?

Прежде чем ответить, Хагрид налил дымящийся чай в чашки. Наконец он уселся на один из стульев, произведя жуткий скрип. Полувеликан пристально поглядел на Роуз, а затем очень аккуратно помешал свой чай.

– Люди говорят, директор хорошо ладит с растениями, – проговорил Хагрид, как будто бы меняя тему. – Я не то чтобы сильно вникал в это, но даже мне известно о том, что Великий Мерлин превосходно разбирается в растениях, природе и всем таком прочем. Я слышал истории о том, что он чирикал с птицами на их манер, еще когда был ребенком. Так вот, когда он стал директором этим летом, я решил проверить эти слухи. Я пригласил его сходить к моей хижине полюбоваться моим садом. Он принял мое предложение и пришел на следующий же день. Он обошел весь мой сад, не произнося ни словечка. Просто бродил туда–сюда, постукивая по тыквам, да кабачкам с капустой. Наконец поднял голову и посмотрел на Лес. Я тоже взглянул туда, и увидел, как что–то подымается над макушками деревьев.

Чайная ложка до сих пор была в огромной ручище Хагрида. Он осторожно положил ее рядом с его чашкой. Полувеликан посмотрел на каждого из ребят по отдельности.

– Это был Джинн. Как ворон, но больше; черный, как ночь, с горящими красными глазами, я мог его видеть с того места, где стоял. Я их никогда не видел, но я знал о них. Как говорят предания, они – темные и загадочные существа. И очень нелюдимые.

Мне всегда говорили, что они показываются только ночью, и если он появляется на вашем пути, то нужно обернуться назад и бежать, бежать домой! Джинны, скорее всего, предупреждают об ужасной опасности, которая поджидает тех, кого вы любите. И когда я увидел, что та черная тварь подымается из–за деревьев, я чуть ли было не стал взывать к директору. Но я знал, что он тоже заметил ее и, казалось, не слишком беспокоился по этому поводу. Поэтому я просто смотрел. Черная птица пролетела прямо над нами, повернув перед садом и усевшись прямо на одну из моих тыкв. Прямехоньки там, рядом с Мерлином. А он просто наблюдал за ней все это время.

И самым поразительным было то, как они смотрели друг на друга. Никто из них не произнес ни словечка, но у меня создалось впечатление, что они разговаривали между собой. Спустя примерно минуту Джинн уставился на меня примерно так же, как это обычно проделывают птицы – развернув голову и покосившись одним глазом. Горящий красный глаз буквально пронзил меня насквозь, и все, что я смог сделать, это не попытаться запульнуть в него камнем, словно напуганный ребятенок.

Хагрид умоляюще посмотрел на трех учеников, сидевших за его столом.

– Я люблю волшебных зверушек, – объявил он. – От драконов до соплохвостов. Я знаю больше, чем кто–либо другой. Именно поэтому я преподаю УзМС. Но это существо ввело меня в ступор. Его пылающие красные глаза разглядывали меня, и единственное, чего я хотел в этот момент, так чтоб они никогда больше не смотрели на меня. Меня бросило в холод. Но он продолжал буравить меня своим холодным птичьим взглядом.

Хагрид прервался и отпил немного чая. Откашлявшись, он продолжил:

– Наконец существо улетело, громко хлопая своими большими черными крыльями. Он улетел обратно в лес и исчез. Директор провожал его взглядом, а потом вернулся ко мне, продолжая постукивать посохом о землю. Он уселся рядом со мной и повернулся к грядке тыкв, откуда открывался вид на западную часть Леса. «Та часть наполнена смертельными чарами», – сказал он мне. Ну, это самая ни на есть правда, и этого нет смысла отрицать.

В  западной части не росло ничего, кроме как колючек да чертополоха уже целых пять или шесть лет.

«Да», – ответил я. Он посмотрел мне в глаза и произнес:

– Там была лиса. Она умерла совсем молодой и похоронена в своем собственном логове в этой части вашего сада, мистер Хагрид. Смертельные чары возникают из ее костей, плачущих по утру, которое никогда для них не наступит. Надо их выкопать и перезахоронить в лесу, посыпав землю порошком Сорроушот. Профессор Херетфор может предоставить его по моей просьбе. На этом ваши неприятности закончатся.

На лице Роуз отразилось разочарование.

– И ты сделал это, Хагрид?

Хагрид взглянул на нее, приподняв брови.

– Ну, конечно, я сделал! Мы нашли эти кости прямехоньки там, где указано! Сделали так, как сказал директор, вплоть до порошка Сорроушот. А теперь вы видите, как идут дела. В той части выросла дьявольски огромная тыква. Да еще с таким разнообразием зеленых полос, ну куда там тигру! Вы видели ее, конечно. Но дело в том, что...

Хагрид снова прервался и нервно завозился со своей чашкой и блюдцем. Он сделал еще один быстрый глоток, как будто бы пытался замолчать.

– Что, Хагрид? – спросил Ральф, уже начиная сердиться. – В чем дело?

Хагрид тяжело посмотрел на него, а в его глазах отразилась внутренняя борьба. Наконец он наклонился немного над столом и сказал вполголоса:

– И тут до меня дошло. Это Джинн рассказал директору про мертвую молодую лису. Но главное во всем это даже не то, что все эти старые истории о Мерлине, разговаривающем с животными и деревьями, правда. Самое важное – так это то, что великий Мерлин разговаривает даже с этими таинственными существами – птицами ночи! Если бы та огромная черная птица посмотрела на меня своими красными, налитыми кровью глазами в любое другое время, то я бы развернулся и дал деру. Но Мерлин... он смотрел на это летающее существо, как будто бы он позвал его, как будто бы он знал даже его по чертову имени!

Джеймс выслушал полувеликана, а его губы сжались в тонкую линию. Наконец он выпрямился и сказал так резко, как только осмелился.

– Но это не значит, что он злой.

Хагрид удивленно моргнул.

– Конечно, нет! Кто говорит, что он злой?

Джеймс был озадачен.

– Но ты только что сказал...

– Охолони, Джеймс, сдай немного назад. Я просто хочу быть честным, – серьезным тоном проговорил Хагрид. – Я хотел сказать, что директор прибыл из другого времени, обычные события которого заставили бы у любого из нас волосы зашевелиться на затылке. Он же жил тогда. И работал тогда. Оно для него просто и понятно. Так что те штуки, которые страшны для нас, ну... возможно, тогда все не было таким же явно черным или белым. Это не то же самое, что назвать директора злым. Я всецело ему доверяю, и буду доверять! Он просто немного... эээ... диковат, хм. Вот что я думаю. Я все сказал.

– Но, Хагрид, – воскликнула Роуз, – тогда, в Зеркале! Мы видели его вместе... вместе с тем жутким существом в черном плаще!

– Если это и взаправду был директор, – упрямо добавил Хагрид, – тогда у него была очень веская причина быть там. Ты сама говорила, Роуз, что вы не слышали ни словечечка из того, что сказал мужчина. Может быть, он противостоял остальным. Может быть, он... ну, я не знаю. Но дело в том, что вы об этом ничегошеньки точно не знаете.

– А что я вам говорил, – раздраженно произнес Джеймс, уставившись через стол на Роуз.

– Короче, – продолжал Хагрид, – вы не можете быть уверены, что видели все от начала до конца. Вы говорили, что Мерлин рассказал вам о том, что Зеркало показывает  прошлое и будущее, а также далекие местности, не так ли? Возможно, то, что вы видели, происходило не здесь и не сейчас. Вы не подумали об этом?

– И правда, – задумчиво сказал Ральф, – об этой возможности мы не подумали.

– Но могила! – настаивала Роуз. – Это не могло быть сто лет назад, ведь Волд... то есть, Тот–Кого–Нельзя–Называть умер не так уж давно! И его могила была вся покрыта мхом и плющом, так что это вряд ли могло быть картиной из прошлого...

– Перестань, Роуз, – отмахнулся Ральф. – Ты можешь быть права, но что мы должны сделать в таком случае?  Все, что мы можем делать, так это надеяться, что Мерлин так же честен, как и его слово, по словам Хагрида. Если это так, то нам не о чем волноваться. Если он не... ну, что мы сможем сделать против парня, который способен заставить землю разверзнуться и поглотить целые армии?

На Роуз было страшно смотреть. Казалось, у нее из ушей повалил пар от гнева. Но она не ответила.

Через некоторое время троица закончила свое чаепитие и попрощалась с Хагридом. Как только они ушли, Джеймс уставился в западную часть сада. Конечно, очень большая с широкими оранжевыми полосами тыква покоилась там на своем ложе из листьев и все еще блестела от ночного дождя.

– Мне плевать, кто что говорит, – серьезно сказала Роуз, как только они обогнули Гремучую Иву, – я ему не доверяю. Он не тот, кем мы его считаем.

– Как бы сильно я не был не согласен с Роуз, – произнес Ральф, – все это делает существование нашего нового Клуба Обороны более значительным.

– Почему? – спросил Джеймс.

– Разве это не очевидно? Если то, что мы видели в Зеркале – правда и происходит в настоящее время, то дело принимает крутой оборот. Возможно, скоро нам придется сражаться. Я, по крайней мере, хочу быть готовым к этому.

– Ральф, – произнесла Роуз странным голосом, – если бы я не считала тебя тупым как пробка, то я была бы впечатлена.

Ральф слегка покраснел.

– Ну... спасибо.

Как только они обошли кусты, растущие поодаль от Гремучей Ивы, они натолкнулись на Ноя, Дэмьена и Дженнифер Теллус – Гремлина с Когтеврана. Все трое притаились за пределами досягаемости, изучая корявый ствол дерева. Ветви ивы меняли свое положение и дергались, чувствуя их присутствие, но они не могли добраться до них.

– Эй, – окликнул их Ральф, как только троица приблизались и присела рядом с Гремлинами. – У нас есть разрешение на новый Клуб Обороны!

– Шшш! – зашипел Ной, поднимая руку. – Подождите минутку.

Джеймс, Роуз и Ральф подкрались сзади к трем Гремлинам, которые напряженно ворчали друг на друга.

– Немного ниже, – прошипел Дэмьен. – Это та колючая штука, похожая на плод дурмана, та, что напоминает клубок тонких ниток.

Ной покачал головой.

– Мы уже пробовали ее в предпоследний раз! Как я и говорил, это с другой стороны, не со стороны замка! Я точно помню с того раза с Тедом.

Дженнифер держала в руке длинную палку. Покусывая яызк от сосредоточения, она протянула ее вперед и кончиком коснулась ствола. Дерево слегка наклонилось и почти лениво хлестнуло веткой по палке. Дженнифер вскрикнула, когда палка вылетела у нее из рук и исчезла в зарослях. Ива тут же расслабилась, ее поза почти выражала самодовольство.

– Я же говорил тебе попробовать ниже! – воскликнул Ной, отступая от дерева и выпрямляясь.

– Слушай, ты хочешь сам этим заняться? – огрызнулась Дженнифер, оглядываясь через плечо. – Тогда валяй. Но тебе надо будет найти себе еще одну палку.

– От меня не будет толку, потому что твои руки длиннее моих, – заявил Ной. – Это не моя вина, что у тебя горилльи корни.

– У меня есть еще одна палка, – успокаивающе сказал Дэмьен. – Вот, возьми ее, Джен. Сейчас наверняка получится.

Джеймс увидел, как Дженнифер снова осторожно потянулась палочкой к стволу дерева, на этот раз стараясь не коснуться его. Он спросил у Ноя:

– Чем это вы тут занимаетесь?

– Кажется, потайной ход, – ответил Ной, отирая пот и частички травы со своих рук. – Мы приезжали и проводили эксперименты над ним каждый год с тех пор, как я впервые попал сюда. Это была идея Теда. Надо нажать на правильный сучок на стволе, и дерево будет достаточно спокойным, чтобы дать нам возможность проникнуть внутрь.

Глаза Роуз просветлели.

– Здесь есть секретный ход? Но я думала, что все старые секретные ходы были блокированы.

– Ну да, те закрыли и эти прикрыли, но дело в том, что Хогвартс – место магическое, так что через некоторое время секретные ходы образуются здесь сами собой. Так или иначе, один или несколько из них точно находятся неподалеку. Петра сумела обнаружить проход Локимагуса в зале со статуей Одноглазой Ведьмы, и эта статуя привела к потайному ходу в родительский день.

– Помнится, мама рассказывала об одном таком проходе, – согласно кивнула Роуз. – Она говорила, что он вел к Хогсмиду. Я надеялась, что хотя бы он сохранился в рабочем состоянии, поскольку первокурсников не пускают в Хогсмид на выходных.

– Ах, Хогсмид, – вздохнул Ной. – Превращает идеальных учеников в идеальных негодяев, сколько я себя помню. Тед сейчас там, работает на Уизли. Мы собираемся заставить его поставить нам сливочного пива в «Трех метлах», когда все туда отправимся. Кроме Петры, конечно.

– Что происходит с Петрой? – внезапно спросил Джеймс.

Ной взглянул на Джеймса.

– О, ничего серьезного. Она просто в унынии, потому что между ней и Тедом раньше кое–что было. Видимо, этому пришел конец, когда Тед начал встречаться с Виктуар. Они держали это в секрете большую часть лета, но теперь весь мир знает об этом. Кто–то проболтался об этом на Кингс–Кросс.

– Я не проболтался! – воскликнул Джеймс, прежде чем понял, что сорвалось у него с языка. – Тед попросил меня сказать! Он хотел рассказать всем об этом, но не хотел делать из этого большое событие!

– Так это был ты? – сказала Дженнифер, оглянувшись на Джеймса  через плечо.

Джеймс закатил глаза.

– Так вот почему Петра была расстроена?

– Прямо она ни о чем не говорила, – признался Ной со вздохом. – Так что кто знает? Между ней и Тедом не было ничего серьезного, если тебя интересует мое мнение. Признаюсь, я ожидал, что она первая прекратит это. Тед слишком уж необузданный для такой как она. Ей нужен совсем другой парень.

– Ты подразумеваешь того, чье имя начинается на Н. М.? – ухмыльнулся Дэмьен.

Джеймс ощутил, как кровь прилила к лицу. Его встревожило то, что он мог невольно послужить причиной депрессии Петры, когда раскрыл всем тайну отношений Теда и Виктуар. Обеспокоило его и то, что Ной явно был не прочь занять место Теда. Как бы невзначай он поинтересовался у Ноя:

– Так какого типа парень подошел бы Петре?

Ной пожал плечами.

– Ну, Петра умная. Умнее, чем большинство людей может предположить. Она бывает в разных местах. Ей нужен парень, который будет настойчивым и отнесется к ее жизни серьезно. Тед классный, и мы все его любим, но он не воспринимает жизнь так, как она.

Роуз перебила его:

– Я слышала, что Петра может получить партию Астры в спектакле. Она отлично подходит для роли с ее длинными темными волосами и голубыми глазами.

Ной кивнул.

– Если она получит ее, то это поднимет ей настроение. Для этой роли подходят она и Джозефина Барлетт. А Джозефина очень хочет, чтобы ей досталась эта партия.

– Это именно то, что нужно Петре для освобождения от Теда Люпина, – решительно сказала Роуз. – По привлекательности она даст Джозефине сто очков вперед. Я помогу ей подготовиться, если получится. Предстоит всего одно прослушивание, верно?

– На этой неделе, – согласно кивнул Ной. – Я надеюсь, она пройдет. Я все еще надеюсь на роль Донована.

– Потому что Донован и Астра танцуют вместе в спектакле, – таинственным голосом пропел Дэмьен.

– Не важно, – отрезал Ной. – Астра и Трей вообще целуются в конце спектакля, и в сноске указано, то это «поцелуй вечной и истинной любви».

– Но ведь они не целуются взаправду, – тряхнула головой Роуз. – Это же всего лишь игра, они только соприкоснутся щеками, так что зрителям покажется, что это и вправду был поцелуй.

– Мне этого было бы достаточно, – пробормотал Ной. – Так что там с тайным узлом, Теллус?

– Хватит болтать ей под руку... – прошептал Дэмьен, все еще сидящий на корточках рядом с Дженнифер. Ива беспокойно шелестела листочками. ее ствол предостерегающе скрипнул, когда она опустила свои ветви в бесполезной попытке защититься. Палочка Дженнифер вздрогнула в ее руке, когда коснулась ствола.

Ральф с опаской посмотрел на высокое покачивающееся дерево.

– Так вы уже побывали в секретном проходе под Гремучей Ивой? Куда он вел?

– По итогам прошлого года – никуда, – признался Ной. – Все было завалено уже через пару метров. Вот почему до сих пор мы не отмечали его секретным ходом. Мне постоянно кажется, что тут все будет по–другому, когда мы вернемся на следующий год.

– Мы в любом случае не можем отметить этот ход, – произнесла Дженнифер сквозь стиснутые зубы. – В противном случае любой дурак им воспользуется. Мы должны просто помнить... что он... там!

Дженнифер ткнула палкой в ствол, попав в большой узел возле одного из вывороченных корней. Дерево вдруг выпрямилось и замерло.

– Давай! – крикнул Ной, укрепляя палку в узле. – Времени мало!

Джеймс быстро взглянул на Роуз, потом на Ральфа. Одновременно все трое повернулись и побежали к дереву вслед за Гремлинами. Дженнифер первой добралась до ствола. Она наклонила голову и бросилась вперед, исчезая в глубокой трещине между двумя огромными корнями. Дэмьен и Ной последовали за ней. Джеймс надеялся, что все успеют, так как он был последним. Когда Ральф пролез в узкое отверстие, Джеймс поднял глаза. Он никогда не находился так близко к Гремучей Иве раньше, и теперь дерево казалось огромным и смертоносным, так как его сучья злобно маячили над ним. Пока Джеймс смотрел, ветви Ивы начали шевелиться. Ствол зловеще застонал, как будто бы он был живым, злым и искал нечто с целью раздавить, разрушить. Джеймс пригнулся и бросился в щель между корнями, в то время как ветвь промчалась мимо него, сотрясая весь проход.

– Вау, – произнесла Дженнифер, карабкаясь наверх. – Шесть человек за один раз! Да это новый рекорд! Все в порядке?

– Я буду в порядке, когда Джеймс слезет с меня, – жалостливым голоском пропыхтела Роуз.

– Прости, Роуз. У меня не было времени выбирать место для приземления.

Ной зажег свою палочку и поднял ее над головой. Потолок был низким, с него свисали массивные корни Гремучей Ивы. Проход с каменным стенами вел вниз, в темноту. Гремлины стали спускаться, за ними по пятам следовали Джеймс, Роуз и Ральф. Примерно через тридцать шагов группа остановилась, чтобы осмотреться. Ной шел первым, потому что держал свою палочку и старался поднять ее как можно выше, насвистывая какую–то мелодию сквозь зубы.

– Эврика! – внезапно воскликнул Дэмьен.

– Что? – Роуз тут же завертела головой и встала на цыпочки, чтобы разглядеть хоть что–нибудь за плечом Джеймса. – Я не вижу! Что там?

– В Хогвартсе появился новый выход, – ответила Дженнифер. – Похоже, прошлой весной тут был потоп. Смыл кучу грязи и гравия дальше. Гляньте, тут есть место, чтоб протиснуться. Если, конечно, вы не боитесь запачкаться.

– Отлично! – произнесл Ной, его голос гулким эхом пролетел далеко вперед. В отдалении послышался всплеск. – Проход дальше полностью свободен! Только немного воды и грязи. А еще там есть пауки, но свет от палочки их разогнал. Я думаю, ход ведет дальше.

– Мы пойдем сейчас? – спросил Ральф. – На самом деле, я не очень–то уж готов к разным, э–э, путешествиям.

– Не бойся, Ральфинатор, – усмехнувшись, ответил Ной, карабкаясь обратно вокруг бывшего обвала. – Мы пройдем остальной путь чуть позже. Только было бы неплохо знать, откроется ли проход снова.

– Но это мы первые нашли его, – добавила Дженнифер.

– Так что не говорите о нем никому, – подытожил Дэмьен, возведя палец вверх и сурово глядя на Джеймса, Роуз и Ральфа. – Особенно это касается тебя, мистер Слизерин.

– Уймись, Дамаскус, – ответил Ной. – Ральф предан Гремлинам. Ну, давайте возвращаться.

– Ну и куда этот ход ведет? – поинтересовалась Роуз, как только они повернули обратно.

– Наше лучшее предположение по этой теме заключается в том, что ход ведет в Хогсмид, – ответила Дженнифер. – Так что твое желание тайком посетить его в этом году может исполниться.

– Ход ведет в Хогсмид? – переспросил Ральф, немного раздражая Дэмьена своей неуверенностью. – Откуда он появился? А разве кто–нибудь из Хогсмида не сможет просто обнаружить его?

– Боишься, что твой папа пропустил еще одно слабое место в охранном периметре школы? – спросил Дэмьен, криво улыбаясь. – Не волнуйся. Периметр защищен от старого папаши Долохова. Никто не будет возвращаться с другой стороны. Кроме нас, надеюсь.

– Проход не ведет напрямую в Хогсмид, Ральф, – произнес Ной.

Они вернулись в лаз под Гремучей Ивой. Дженнифер осторожно потянулась и нашла секретный узел. Дерево снова замерло, и она выбралась из–под него.

– Так куда он ведет потом? – спросил Джеймс, как только группа быстро поднялась из потайного хода.

– Мы считаем, что он идет в восхитительное место, именуемое «Визжащей хижиной», – сказал Дэмьен, останавливаясь за пределами досягаемости дерева. – Там никогда никого не бывает.

– Я понимаю, почему, – кивнул Ральф. – Она что, так громко визжит?

– Нет, это просто название, Ральф, – сказала Дженнифер, хлопнув крупного мальчика по плечу. – Она не кричала уже десятилетия. Хотя, по–видимому, из–за этого и пошли все эти слухи, не так ли? Мол, я это познал это на себе. И все такое в этом роде.

Ральф оглянулся на Джеймса и Роуз.

– Они, что, смеются надо мной?

– Да, Ральф, – кивнул Джеймс. – Но они это любя. Не парься.

Ральф принял это, и все трое последовали за Гремлинами по мокрой траве. Когда они достигли замка, он спросил:

– Так что, Визжащая хижина действительно не визжит?

Джеймс покачал головой.

– Я этого не говорил, Ральф... я только сказал, что они пытались подбодрить тебя. Будет лучше, если ты больше не будешь спрашивать об этом.

Роуз закивала головой.

– Правда, Ральф. Просто поверь нам.

Ральф открыл было рот, подумал, а затем закрыл его снова. Он вздохнул, и трое учеников поднялись по ступеням в замок, следуя на запах готового обеда.