Джеймс сидел рядом с Грэхемом и Хьюго на ужине, пропуская большую часть разговоров мимо ушей,  он сосредоточился на размышлениях о том, как лучше провести встречу Клуба Обороны.  Роуз быстро поела и ушла первой, чтобы убедиться, что тренировочный зал был готов к их прибытию, а Ральф был занят записыванием имен всех, кто проявлял интерес к участию. Список получился довольно длинный, и беспокойство Джеймса росло вместе с ним.  Даже разделив ответственность за занятия с Ральфом и Роуз, он не мог избавиться от ощущения, что члены клуба будут смотреть на него как на символического лидера отряда. Наконец едва притронувшись к тарелке, Джеймс покинул стол. Ему стоит прийти к тренировочному залу пораньше, а также вероятно, будет спокойнее быть рядом с Роуз в любом случае.  Она, казалось, относилась несколько небрежно ко всему этому. Джеймс подозревал, что некая ее часть, унаследованная от Уизли, даже наслаждалось легкомысленной неопределенностью и надвигающейся катастрофой.

Покидая Большой Зал, Джеймс почувствовал ноющее скрытое беспокойство. Так бывало, когда он забывал что–то важное, но не мог вcпомнить, что именно. Сейчас, когда он двигался по залам и коридорам, чувство тревожного ожидания повисло в воздухе. Ученики собирались в группы, очевидно, погруженные в живую беседу в ожидании  вечернего мероприятия. Джеймс вздохнул и нервно повернул за угол к тренировочному залу.

– Вот и ты, – сказала Роуз, как будто она ждала Джеймса еще час назад. – Тренировочный зал практически готов. Кое–кто уже ждет снаружи. Нам нужно просто создать из матов и колеса классную доску.

– Зачем нам вообще нужна классная доска? – спросил Джеймс.

 Роуз ответила ему нетерпеливым взглядом.

– Так мы сможем записывать заклинания и проклятия, которые будем изучать. Всем будет проще сосредоточиться, даже если они не запомнят заклинания сразу. Где–то там стоит доска на колесиках из кабинета Заклинаний, рядом с коридором. Иди и прикати ее сюда, и мы будем готовы начать.

 Раздраженный ее командным тоном, но в то же время обрадованный возможности отвлечься, Джеймс развернулся и покинул зал. Конечно, ученики уже собрались в зале снаружи. Они стояли, прислонившись к стене, кучками сидели на полу, все глаза устремились на вышедшего Джеймса.

– Мы, э–э, начнем через несколько минут, – сказал Джеймс, пытаясь придать некоторую властность голосу. Находившийся неподалеку Кэмерон Криви улыбнулся и помахал ему рукой. Стайка первокурсников стояла с ним, широко раскрывшие глаза и взволнованные. Джеймс уставился на собравшихся учеников. Их было немало, но все же не настолько много, как он боялся. Он должен был ощутить облегчение, но этого по–прежнему не было. То же ноющее беспокойство снова подкралось к нему. Что же он забыл?

 Джеймс проделал свой путь до следующего коридора, который был темным и полностью пустым. Он поднялся в кабинет Заклинаний и обнаружил его незапертым. Доска в деревянной раме стояла в углу. Крошечные металлические колеса были прикреплены к низу. Джеймс схватился за край рамы и потянул, но колеса полностью проржавели. Они скрежетали и скребли пол.

От двери донесся голос:

– Не требуется ли вам некоторая помощь, мистер Поттер?

Джеймс обернулся так резко, как будто его поймали на чем–то противозаконном. Мерлин стоял в дверном проеме, почти полностью перекрывая его. Его силуэт казался на удивление черным в столь темном помещении.

– Я… –  начал Джеймс, удивленный тем, что настолько перепугался. В конце концов, у них есть разрешение на проведение встреч клуба, не так ли? И все же он чувствовал сильное нежелание рассказывать директору, что он делает. – Я просто пытаюсь переместить доску. Мы, э–э, хотим одолжить ее. Чтобы делать некоторые пометки.

 Мерлин кивнул с загадочным видом.

– Как продвигается подготовка к вашему клубу по изучению защитных заклинаний, Джеймс?

Сердце Джеймса заколотилось.

– Э–э… хорошо. Просто чудесно. Потребовалась немалая подготовка, вы знаете. Но… все отлично.

– Хотите, чтобы я помог вам с этим? –  спросил Мерлин своим низким, гулким голосом. – Я буду рад помочь вам переместить ее туда, куда вам требуется.

– Нет, спасибо, – быстро ответил Джеймс, отпуская наконец доску. – На самом деле, она нам вообще не нужна. Просто была одна мысль, но мы прекрасно обойдемся без нее. Правда.

Какое–то время Мерлин не двигался. Затем он, похоже, расслабился и улыбнулся.

– Как вам угодно, Джеймс.

Мерлин повернулся, чтобы уйти, и Джеймс почувствовал странное чувство облегчения, как только Мерлин перестал так пристально вглядываться в него. Клубу придется обойтись без классной доски, подумалось Джеймсу. Он пересек плохо освещенный класс и был почти у двери, когда Мерлин вновь обернулся. Его глаза поблескивали в темноте коридора.

– Честно говоря, я не ожидал встретить вас в замке сегодня вечером, Джеймс, – произнес директор с любопытством.

Джеймс не знал, как реагировать на такое.

– Э... нет? А где мне надо быть, по вашему мнению?

– Сегодня довольно важный день для многих учеников. Я так понимаю, что даже те, кто не собирается участвовать, придут полюбоваться процессом. Они хотят своими глазами увидеть, как с каждым годом улучшаются способности игроков.

Внезапная догадка осенила Джеймса. Он похолодел.

– О нет..., – прошептал он. Его глаза расширились. – Это произойдет сегодня вечером! Вот почему учеников было меньше, чем я ожидал! Все уже началось!

– Возможно, вы забыли? – произнес Мерлин со странной улыбкой на лице. – Я подумал, что вы интересуетесь квиддичем, и решил напомнить. Если вы поспешите, то, думаю, сможете увидеть окончание пробных испытаний.

Джеймс едва услышал его. Он повернулся на каблуках и помчался по коридору, проклиная свою забывчивость. Если бы он не был так одержим беспокойством об этом идиотском Клубе Обороны, он бы помнил, что первые пробные испытания по квиддичу сегодня. Ни Роуз, ни Ральф не собирались вступать в команду. Джеймс же занимался все лето в надежде попасть в команду Гриффиндора. Он отчаянно желал исправить свое отвратительное прошлогоднее выступление на пробных испытаниях. А еще там был Альбус, который сейчас пытается попасть в команду Слизерина на проклятой метле Корсики. Джеймс почувствовал навязчивое желание оказаться там прямо сейчас, но он не знал, было ли это потому, что он хотел защитить Альбуса или же чтобы сорвать его выступление.

Джеймс взлетел по ступенькам, выкрикивая пароль гриффиндорской гостиной. Полная Дама начала ругать его за такое недальновидное поведение, ведь теперь пароль стал всем известен. Но Джеймс не обратил внимания на ее слова, забегая в открывшуюся портретную дверь. Джеймс выдернул свою метлу из–под кровати и побежал вниз, в гостиную, ощущая очередной панический укол во время того, как пересекал пустую комнату. Все были уже на поле и смотрели на пробные испытания, поддерживая свою команду. Джеймс должен был быть там!

Полная дама все еще продолжала ругать Джеймса, когда он уже прошел через портретную дверь обратно и бросился вниз по лестнице. Как он мог забыть? Если бы он думал, что это возможно, он бы почти поверил, что это Табита Корсика каким–то образом все устроила так, чтобы он отсутствовал, просто для того, чтобы он не смог помочь Альбусу. В то же время, часть его волновалась, что он не попал на первое занятие Клуба Обороны. Роуз вероятно, поняла, куда он делся, как только она заметила его отсутствие, но все–таки это разочаровало бы ее. А если Мерлин появился в тот момент специально, чтобы сорвать первую встречу Клуба Обороны? Ведь директор школы, конечно, с помощью разнообразных жутких способностей знал все, что происходит в школе. Наверное, Мерлин знал, как квиддич был важен для Джеймса. Может быть, он околдовал Джеймса, сделав так, что тот забыл о пробных испытаниях, а сам стратегически напомнил ему об этом в последнюю минуту, в то время как мальчик должен был быть на встрече клуба?

Расстроенный и раздраженный, Джеймс вылетел из главного входа замка и метнулся через двор. Когда он направился к полю для квиддичу, он услышал сводящий с ума звук аплодисментов и свист.

Почти стемнело, но Джеймс еще мог разглядеть фигуры игроков в квиддич, кружащих над полем, плащи весело развевались на ветру. Он опоздал, но Джеймс не мог сразу заставить себя повернуть назад. Он снова и снова проклинал свою удачу. Как он мог забыть про пробную тренировку в квиддич? Он не поверил бы, что это возможно. Что он скажет маме и папе? Как он сможет общаться со своими соседями по комнате? Конечно, Скорпиус Малфой скажет то, что подумает большинство из них. «Я вижу, Поттер, – скажет он, – что ты забыл про пробную тренировку, не так ли? Странно. Ведь мы все с таким нетерпением ждали возможности поразиться твоим успехам. Возможно, твоя память не подведет тебя в следующем году.»

Толпа уже расходилась, когда Джеймс подбежал к полю. Он обнаружил, что пробирается между людей, сам не зная, что ищет, но отказываясь сдаваться. Он думал, что сможет сказать, что упал с метлы и просто вылетел за пределы поля, но в то же время не хотел привлекать слишком много внимания к себе. В конце концов, он добрался до покрытого травой участка и увидел капитана Гриффиндора по квиддичу, Девиндара Даса, убирающего метлы в сарай.

– Дев! – окликнул Джеймс, тяжело дыша. – Скажи, что я еще не опоздал!

Девиндар остановился и посмотрел назад.

– Где ты был, Джеймс? Все закончилось. Я с нетерпением ждал тебя, чтобы увидеть, насколько ты улучшил свои навыки в этом году.

– Я полностью забыл… каким–то образом... –  отчаянно признался Джеймс. – Позволь мне попробовать! Я готов!

Девиндар покачал головой.

– Я не могу, Джеймс. Все позиции уже распределены. Честно говоря, у нас получился довольно сильный состав. Ты понадобишься нам аж в следующем году, когда Хьюго и Тара выпустятся.

Джеймс молчал. Он стоял на месте, тяжело дыша от бега до поля. Он беспомощно оглянулся на уходящих учеников и игроков.  Луи Уизли приближался со стороны трибуны Пуффендуя.

– Что с тобой стряслось, Джеймс? – позвал Луи. – Альбус искал тебя после отборочных соревнований Слизерина.

 Джеймс провел рукой по волосам в разочаровании.

– Я даже не хочу говорить об этом. Как там Альбус?

– О, он был просто великолепен, – с энтузиазмом ответил Луи, – Виктуар говорит, что он лучший первокурсник на пробах, которого она когда–либо видела. Я уверен, что он был лучшим после твоего отца! Он будет ловцом Слизерина. Он идеально подходит, в некотором роде, не кажется? Я имею в виду, ваш папа был ловцом Гриффиндора в свой первый…

– Да, да, я понимаю, Луи, – угрюмо прервал Джеймс. – Он уже ушел?

– Да, вся команда  вместе с главой ушла обратно. Альбус попросил передать тебе, чтобы ты пришел с Ральфом, если сможешь. Он очень взволнован. Он первым делом собирался написать маме и папе. Они будут совершенно горды им, готов поспорить.

– Да, –  пробормотал Джеймс, волоча за собой метлу и направляясь обратно за пределы поля. – Просто замечательно.  Увидимся, Луи.

***

– Мне очень жаль, Джеймс, – говорила Роуз, когда они поднимались по лестнице в гостиную. – Мне даже не пришло в голову проверить. И Ральф на самом деле не большой фанат квиддича, так что он бы даже не заметил. Я не поняла его сразу и предположила, что вы уже выскочили на поле. Так что, не посчастливилось?

– Это был полное надувательство, – проворчал Джеймс. – Я пропустил все это. Помимо всего этого, пробные тренировки Слизерина тоже были сегодня вечером, и это значит, что Ал обвел всех. Он будет ловцом Слизерина.

– О, –  пылко ответила Роуз. – Ну, это действительно здорово, не так ли? Он выглядит очень лихо в его зеленой мантии и щитках. Держу пари, вашим родителям будет очень приятно.

– Я действительно хотел бы, чтобы люди перестали говорить мне это, –  мрачно сказал Джеймс.

– Я не виню тебя за то, что ты недоволен тем, что ты пропустил пробы, Джеймс, но ревность к Альбусу…

– Я не ревную, Роуз! – воскликнул Джеймс. – Все это уловка! Так не должно быть! Слизеринцы просто подставили его!

 – А с чего бы им это делать? – просто спросила Роуз. – Если бы они были такими злыми, как ты говоришь, не было бы проще его завалить, а не поддерживать дальше?

– Они больше не действуют таким образом. Теперь они хитрее и двуличнее. Клуб «Клык и когти» Табиты в этом году – просто очередная версия Прогрессивного Элемента. Это они были теми, кто устраивал дебаты, где заявили, что мой отец был лжецом и мошенником. Это они на самом деле считают, что Волдеморт был великим человеком и что наши родители лгали о нем все эти годы.

– Никто не верит в эту глупость, – ответила Роуз. – Сейчас просто в моде «плыть против течения». В любом случае, Альбус сможет справиться сам. Он же не кукла.

Джеймс нахмурился.

– Он не знает Табиту с той стороны, как я.

– Ну, – сказала Роуз, намеренно меняя тему, – Встреча Клуба Обороны прошла хорошо. Присутствовало двадцать шесть человек, которые и в самом деле помнили о пробных тренировках по квиддичу. Главным образом, мы только поговорили о целях клуба и установили правила. Я передам тебе их позже. Затем мы просмотрели несколько основных способов использования Обезоруживающих заклинаний для того, чтобы каждый знал, на какой странице искать.

– Кто вел занятие? Ты? – спросил Джеймс, когда они подошли к портрету Полной Дамы. – Я не могу себе представить, что Ральф позволил себе продемонстрировать заклинание Экспеллиармус. Он еще не настолько доверяет своей палочке такого рода вещи, хотя сейчас она лучше, чем была раньше.

– Нет, –  медленно ответила Роуз. – Не Ральф. И не я. Все прошло очень даже хорошо.

Роуз сказала пароль, и портрет распахнулся. Полная Дама косо посмотрела на Джеймса, вспоминая его поведение в начале вечера. Звуки хриплого смеха и музыки просочились за портретный проем.

– Так кто же? –  вдруг с подозрением спросил Джеймс. Он последовал за Роуз в переполненную гостиную. Скорпиус Малфой развалился на диване возле камина. Он посмотрел вверх и криво улыбнулся, когда вошли Джеймс и Роуз.

– Наконец–то показался, Поттер, – протянул он. – Я понимаю, что ты решил ни в чем не участвовать сегодня вечером. Не то, чтобы мы скучали тебе, это уж точно.

– Тише, Скорпиус, – сказала Роуз, садясь на другой конец дивана. – Мы действительно должны обсудить планы на следующую встречу клуба. Я была бы очень признательна, если вы двое хотя бы попытались быть повежливее друг с другом .

– Так ты и в самом деле попросила его провести занятие? –  сказал Джеймс, указывая на Малфоя. – Я думал, ты пошутила!

Малфой достал свои очки из кармана и надел их.

– Это действительно не твой вечер, не так ли, Поттер? Не унывай. Считай, тебе повезло, что я не заинтересован в том, чтобы быть в команде квиддича. В противном случае, я бы не смог прийти.

– Хватит, вы оба, –  вмешалась Роуз прежде, чем Джеймс успел ответить, – у нас есть более важные дела, чтобы обсуждать, чем насколько вы двое раздражаете друг друга. Если вы не заметили, этот Клуб Обороны предполагает более важную цель, чем просто дать нам занятие на один вечер в неделю.

– Как много ты ему рассказала? – потребовал Джеймс. – Если ты не заметила, то все его семейство – Пожиратели Смерти! Тебе стоило бы дважды подумать перед тем, как доверять ему.

– Технически, мой отец никогда не был одним из них на самом деле. Я думал, это всем известно, –  сказал Скорпиус, прямо встречая взгляд Джеймса. – Но если ты имеешь в виду, сказала ли она мне о своих подозрениях о директоре,  или нет, то она не говорила. Я и так уже был хорошо осведомлен о них. Так что, как ни трудно будет для тебя поверить в это, но я на той же стороне, что и ты, Поттер.

– Ха! –  сплюнул Джеймс. – Вот где ты ошибаешься! Я не согласен ни с одним из вас насчет Мерлина. Даже если где–то и плетется какой–то злой заговор, я подозреваю, что твоя семья будет вовлечена в него гораздо раньше Мерлина. Он спас эту школу в прошлом году!

– Мы обсудили все это, Джеймс, – сказала Роуз, жестом намекая Джеймсу, чтобы тот понизил голос. – Скорпиус не одобряет некоторые из тех вещей, которые его семья совершила в прошлом. Это одна из причин, почему он здесь на Гриффиндоре. И ты знаешь, что мы увидели в зеркале. Нет сомнений, что мы должны быть осторожны рядом с директором. На данный момент все свидетельствует о том, что он в команде с…

– Свидетельствует о том, что ты подозревала его с самого начала, – воскликнул Джеймс. – Но ты ошибаешься. Вы оба ошибаетесь, и я собираюсь доказать это.  

Скорпиус прищурился на Джеймса.

– Ну, я надеюсь, у тебя получится. Подозреваю, что многие из нас были бы рады доказательствам. Но пока… – Скорпиус лениво указал палочкой на стул рядом с кушеткой, – возможно, будет хорошей идеей сделать так, как говорит Роуз. У нас есть новый Клуб Обороны, чтобы успеть подготовиться. И она убеждена, что ваше с Ральфом Дидлом обязаны участвовать в этом предприятии. Тем не менее, если находиться в одной комнате с Малфоем это слишком для тебя, меня устроит, если ты отправишься куда–нибудь в другое место. Там наверху есть кровать с твоим именем на ней.

 Джеймс стиснул зубы. Все просто валилось из рук этим вечером. И теперь он не видел другого выбора, кроме как сесть и принять участие в обсуждении того, чему Скорпиус Малфой собирался научить их на следующей встрече Клуба Обороны. Это было необычайно унизительно. Он с трудом заставил себя сделать это. Он по–прежнему таскал с собой метлу, напоминавшую ему о его повторном провале при попытке попасть в команду по квиддичу. Все, что сейчас хотелось сделать, так это пойти наверх, засунуть ее обратно под кровать, и попытаться забыть все, произошедшее сегодня. Но Роуз умоляюще смотрела на него, очевидно, надеясь, что Джеймс сможет преодолеть свою врожденную неприязнь к бледному мальчику достаточно надолго, чтобы дать ему шанс вести занятия в Клубе Обороны.

Обреченно вздохнув, Джеймс поставил метлу возле камина и упал на стул.

– Хорошо, – сказал он. – Что нам дальше нужно делать?

Роуз  восторженно захлопала в ладоши.

– Спасибо, Джеймс! Я знала, что могу доверять тебе. Скорпиус действительно довольно неплохой учитель, но некоторым из гриффиндорцев трудно слушать его. Слишком много еще предрассудков против присутствия представителя семейства Малфоев на Гриффиндоре, и это ухудшает отношение к его преподаванию. Тем не менее, если ты тоже будешь там, это действительно может помочь Скорпиусу добиться доверия, которое нам требуется…

– Эй, вы, ребята, никого не ждете? –  сказал Грэхем, входя в комнату. –  Я тут нашел этого парня ошивающимся перед портретом. Он утверждает, что ты пригласила его, Роуз.

 Ральф застенчиво улыбнулся, когда Роуз вскочила.

– Прости, Ральф. Я не удосужилась поговорить с Джеймсом о Скорпиусе, а потом… Ну, так или иначе, мы все здесь, так что давайте начнем!

Скорпиус раздраженно встал, когда Ральф плюхнулся на диван рядом с ним. Мальчик стянул свою обувь и положил ноги на мягкий подлокотник.

– Неплохо сегодня вышло с клубом. Скорпиус может казаться задохликом, но он знает несколько неплохих трюков. Некоторые из вас гриффиндорцев могут быть одолеваемы предрассудками по отношению к нему, но я не откажусь ни от какой помощи, какую только смогу получить, – беззаботно сказал Ральф. – А, да, и Джеймс?

Джеймс взглянул на Ральфа, выгнув бровь.

Ральф виновато улыбнулся.

– Альбус попросил передать тебе, что из тебя выйдет лучший Трей, чем из него –  ловец Слизерина. Он надеялся увидеть тебя сегодня вечером. Даже у Табиты спрашивал,  не было ли тебя внизу.

Джеймс не знал, что сказать. Несколько секунд спустя Скорпиус нарушил напряженную тишину.

– Это все, конечно, очень трогательно, – сказал он сухо, – но я узнаю это самое пресловутое слизеринское подхалимство везде, где только ни замечу. Я немного разбираюсь в этом, как Джеймс уже намекнул. А теперь не приступим ли уже к обсуждению по поводу Клуба Обороны?

Они вчетвером разговаривали в течение следующего часа. Джеймс нехотя уверился, что Скорпиус действительно в состоянии научить их некоторым достойным защитным заклинаниям. На самом деле оказалось,  что он обучался с раннего возраста его дедом, Люциусом Малфоем, который проводит настоящее время в уединении и не общается с семьей. Скорпиус признался, что он не видел своего деда уже несколько лет, с тех пор, как тот и его отец сильно поругались.

Огонь превратился в тлеющие угли, и четверо учеников начали собираться на ночь, когда Дэйрдре Финниган, одна из первокурсниц, подруга Кэмерона Криви, влетела в общую гостиную, раскрасневшись и тяжело дыша. Она дико огляделась вокруг, а затем, пробиваясь через толпу, двинулась прямо в угол.

– Что с ней? – пробормотал Скорпиус.

Роуз сказала:

– Она направляется к столу Петры.      

Вся комната умолкла, прислушиваясь, что же стало известно Дэйрдре.

– Это правда! – она говорила.  – Я видела, как они вели ее в больничное крыло! Она едва могла встать!

Петра только посмотрела на Дэйрдре, слегка приоткрыв рот.

– Кто? –  воззвал Хьюго из другого конца комнаты. – Что случилось?

– Джозефина Бартлетт! –  закричала Дэйрдре, задыхаясь и поворачиваясь лицом к комнате. – Она съела проклятую мяту, и та поразила ее ужасной боязнью высоты! Они нашли ее распростертой на полу балкона снаружи общей гостиной Когтеврана. Она не могла даже встать! ее друзья сказали, что мята пришла в коробке конфет от тайного поклонника, но это же очевидно, что от ее тайного врага. Мадам Курио говорит, что утром будет немного лучше, но последствия могут проходить месяцами!

– Мята, вызывающая боязнь высоты? – сказал Грэхем, поморщившись. – Это, случаем, не проделки Уизли?

– Я не думаю, что это так, – сказала Сабрина. – Это звучит как заказное проклятие.

Дэмьен прищурился.

– Есть предположение, кто является «тайным поклонником» Джозефины. Все знают о том, как она и Корсика поругались во время прослушивания.

– Вы все упускаете суть, – воскликнула Дэйрдре, почти подпрыгивая. – Джозефина была проклята боязнью высоты! Она больше месяца едва ли сможет подняться даже на бордюр!

 Глаза Сабрины расширились.

– Она не сможет подняться на сцену в амфитеатре! Если она не сможет попасть на сцену…

– Она не сможет играть роль Астры, – закончил Дэмьен, усмехаясь. – Как бы я не ненавидел любую выгоду от чужого несчастья, позвольте мне быть первым, кто поздравит нашу хорошую подругу Петру… новую и улучшенную версию Астры–де–Бьюгоуз!

Петра посмотрела вокруг с выражением удивления и недоверия на лице.

– Ну, я бы не хотела получить роль таким образом, – сказала она, – но я полагаю, я не могу отказаться.

Сабрина радостно взвизгнула. Все, собравшиеся вокруг, разразились радостными криками, и впервые за последние несколько недель Джеймс увидел улыбку Петры. Вдруг он вспомнил, что будет играть роль Трея, возлюбенного Астры. Его лицо сильно покраснело, когда он посмотрел через всю комнату на Петру. Он заметил, как Роуз понимающе улыбнулась ему.

– Что? –  сказал он, похлопывая себя по щекам. – Мне жарко.  Я сижу рядом с камином.

– Угу, –  усмехнулась Роуз, кивнув. – О, это будет так весело, братец. Я бы посоветовала вам попрактиковаться до этого. Петра ожидает довольно многого от «поцелуя истинной и вечной любви».

***

В течение следующей недели осень наконец вступила в свои права, наполнив холодом воздух и окрасив деревья в яркие оранжевые, красные и желтые цвета. Хагрид вел занятия по Уходу за Магическими существами в зимнем помещении: огромном древнем сарае с каменными стенами и толстыми покрытыми паутиной балками. Там он собрал внушительное множество фантастических существ, расположив их по размеру. Вдоль стены в ряд располагались клетки и загоны, из которых исходили дружеское сопение, хрюканье, визжаний и лай. С другой стороны на земляном полу были стойла, каждой из которых больше, чем предыдущее. Ближайшее принадлежало гиппогрифу, имя которого, если верить закорючкам, написанным на воротах, было Камнекрыл. Существо защелкало клювом в сторону ближайших клеток, по–видимому, испытывая гастрономический интерес к их содержимому. У каждого стойла была толстая дверь, предотвращающая любые взгляды на его обитателя. Последние две двери были обиты железом и дополнительно усилены огромными перекладинами. Высотой они доходили аж до двадцати футов. Время от времени оттуда доносилось рычание или рев, от которых сарай вздрагивал до основания.

 Джеймс скинул плащ с плеч, пройдя через большую переднюю дверь, удивившись теплоте, царившей в помещении, несмотря на легкий морозец снаружи.

– Как он обогревает все это? – спросил Ральф, которому высокий деревянный потолок давал возможность стоять во весь рост. – Здесь просто восхитительно.

Ученики рассыпались по сараю,  с любопытством вглядываясь в клетки, либо нерешительно приближаясь к стойке гиппогрифа. Огромный зверь поднял свою переднюю лапу и вскинул клювастую голову.    

– Не подходите слишком близко, – прогремел Хагрид. – Мы встретимся со старым Камнекрылом попозднее в этом году. А пока что не подходите к нему, эмм, особенно с боку или сзади. Давайте начнем сезон с изучения некоторых из мелких зверушек здесь, вот в этих вот клетушках.

Хагрид подвел класс к небольшим клеткам, расположенным вдоль стены. Он завозился с одним из замков, продолжая свою речь:

– Вы – самые большие везунчики за последние несколько лет, потому что имеете возможность познакомиться с самыми необычными обитателями волшебного мира. Одна из бывших учениц стала рейнджером, и она приносит мне раненых и больных малюток, которые попадаются на ее пути. Я, эгм, делаю все возможное, чтобы вернуть им здоровье, но далеко не все из них могут вернуться обратно и выжить в дикой природе. Я даю им кров и хлеб и стараюсь устроить их как можно лучше. В итоге, мы стали довольно хорошо известны во всем волшебном мире благодаря нашему зверинцу, –  Хагрид развернулся, баюкая небольшой комок коричневого меха в руке. – Вот почему эксперты приезжают со всего мира, чтобы встретить и изучить нашу маленькую семью. Разве не так, Панкин?

 Ральф наклонился к Джеймсу и прошептал:

– Я разговаривал с Роуз этим утром. Она думает, что нашла что–то важное о Мерлине.

Джеймс прошептал в ответ:

– В любом случае, я не хочу это слышать. Она постоянно выуживает новую грязь из какой–то древней легенды или дряхлой книги по истории. Мы знаем, что большинство из этих вещей чистой воды выдумка.

– Я не знаю, что правда, что не правда, – пробормотал Ральф, – я просто знаю, что он не похож на кого–либо еще. Так или иначе, она убеждена, что ты захочешь услышать это. Это немного объясняет происхождение всех этих историй о его нелюбви к миру маглов. Она говорит, что это все связывает, что бы это ни значило.

Джеймс недоверчиво поджал губы. Он сказал Роуз и Скорпиусу, что намерен доказать, что Мерлин не был вовлечен в заговор, который они наблюдали в зеркале, но до сих пор не сделал этого. На самом деле, идея о том, как это сделать, у него была, но в то же время она была довольно пугающей. План был довольно прост. Он потребует некоторой смелости и помощи призрака Седрика, а также принесет немало неприятностей, если его поймают, но ни одна из этих вещей его не беспокоила. Он чувствовал странное, сдавливающее нежелание начинать, в основном потому, что он втайне боялся, того, что мог обнаружить. Если он был прав, и Мерлин не вовлечен в заговор, то Джеймс сможет доказать это Роуз и всем остальным. Но что, если он не прав? Несмотря на его слова, напротив, Джеймс был обеспокоен этим. Что делать, если он приведет свой план в действие и обнаружит, что директор и в самом деле был в союзе с бывшими Пожирателями смерти и этим жутким существом? Хуже того, что, если скелет в пещере, Фарриган, был прав, утверждая что именно Мерлин ответственен за появление Привратник в этом мире? Директор вел себя довольно скрытно и подозрительно. Он попросил Джеймса воздержаться от рассказов кому–либо о словах скелет, и само по себе наводило на тревожные мысли. Если же скелет сказал неправду, то почему Мерлина вообще стало бы волновать, расскажи Джеймс кому–нибудь?

 Джеймс тряхнул головой. Конечно, у Мерлина были свои причины. Мерлин должен быть хорошим. Он вернулся, чтобы помочь, когда школа была под угрозой магловского репортера, не так ли? А все потому, что Джеймс попросил его.

И тут Джеймс понял, похолодев, что именно поэтому он не мог свыкнуться с идеей, что Мерлин может оказаться не таким, как он думал. Потому что Джеймс был дважды ответственен за возвращение великого волшебника: во–первых, невольно посодействовав манипуляциям мадам Делакруа по возвращению Мерлина в настоящее время, а во–вторых, отправив Мерлину зов, прибегнув к помощи лесных духов, с которыми Мерлин мог общаться. И именно Джеймс посоветовал его отцу и дяде предложить Мерлина на пост нового директора школы. Если же Мерлин был вовлечен во что–то злое, то это ляжет на плечи Джеймса. Он будет в конечном итоге ответственен за все, что случится. Не имеет значение даже тот факт, что Джеймс не знал, каковы были истинные намерения Мерлина. И если по какой–то ужасной случайности Мерлин окажется в сговоре со злом, то Джеймс обязан ему помешать, чего бы это ему ни стоило.      

– Итак, – говорил Хагрид, сияя улыбкой над головами учеников. – Кто хочет помочь мне покормить малюточку сосальщика Панкин?

Трентон Блоч поднял руку, и Хагрид поманил его вперед.

– Идите сюда, мистер Блоч. Просто поболтай этим лемпоростом в воздухе, но не слишком близко. Держи его и позволь мне поднести к тебе Панкин.

Трентон, казалось, был раздражен осторожностью Хагрида, с которой тот несет маленький комок тяжело дышащего меха. Тот выглядел скорее как котенок, но без видимой головы, хвоста или конечностей.

– Что оно может сделать, Хагрид? – спросил Трентон, взяв каучукообразный кусочек растения. – Замурлыкать меня до смерти?

Последнее слово Трентона превратилось в короткий выкрик от неожиданности, когда шарик в руках Хагрида превратится в нечто огромное и пушистое и взметнулся в воздух. Существо выросло в слюнявый беззубый рот и растеклось по всей руке Трентона. С громким засасывающим звуком оно стащило кусочек сорняка из рук Трентона и отступило, снова став в крошечным пыхтящим меховым шариком в руках Хагрида. Трентон отдернул руку, тряся ей и заметно дрожа.

– Превосходно, мистер Блоч, – воскликнул Хагрид, счастливо рассмеявшись. – Вы понравились Панкин! Или же она решила, что вы лягушка с лемпоростом на конечности. Обычно сосальщики живут в болотах, где они, эгм, обсасывают лемпоросты с мелких амфибий, а потом выплевывают тех обратно. Не слишком приятно для лягушек, но абсолютно безвредно.

 Трентон уставился на свою руку, которая была покрыта вязкой зеленой слизью. Он беспомощно перевел взгляд на Хагрида.

– Можете пойти обмыться, мистер Блоч. Кожа лягушек устойчива к пищеварительным сокам сосальщиков, но вы изрядно поскребете себя, если оставите это так, как есть. Кувшин и таз там, за большими стойлами. Вот и ладушки.

Хагрид поместил Панкин обратно в клетку и запер ее. Он только начал объяснил, как долго живут сосальщики, когда оглушительный рев сотряс здание до самого фундамента. Джеймс посмотрел в сторону источника рева, его глаза раскрылись, а сердце бешено заколотилось. Трентон быстро отступил от огромной окованной железом двери, с его рук все еще капала вода из тазика.

– О, она просто уловила ваш аромат, мистер Блоч! Вот я глупец, я забыл, что она любит хорошо перекусить сосальщиками. Отойди–ка в сторонку, вот так вот. Она вот–вот ударит!

Сарай наполнился грохотом и треском. Для Джеймса это напомнило шум грузового поезда, смешанный с ревом ветра. Сарай резко нагрелся, а центр железной двери засветился темно–красным цветом.

– Приношу свои извинения, мистер Блоч, – сказал Хагрид. – Старушка Норберта давно не ела сосальщиков, но до сих пор помнит их запах, это ее любимое лакомство. Я должен был предупредить вас.

– Так вот как он почему в сарае так тепло, – нервно сказал Ральф, широко раскрыв глаза. – Он держит здесь дракона! Настоящего, живого дракона!

– Это не просто дракон, – сказал Джеймс, ухмыляясь, – это почти что старый друг семьи. Дядя Чарли наблюдал за ней годами. Она поранила крыло несколько лет назад, и теперь не может летать. А это – смертный приговор в мире драконов. Они питаются самостоятельно, знаешь ли.

– Она действительно изрядная простофиля, – ласково сказал Хагрид. – Я знаю ее с тех пор, когда она была малышкой. Тем не менее, это еще не делает ее настолько безопасной, чтобы стоять слишком близко к ее дверям, когда она в огневном настроении. Мы заберем ее отсюда этой зимой, чтобы, эгм, немного поразмяться. Она любит хорошо поноситься по снегу, наша старуша–дорогуша.

 – Отлично! – сказала Эшли Дун, стоявшая позади Джеймса. – Тогда наверняка Трентон добровольно возьмется кормить ее, ведь верно? Слизеринцы и драконы должны иметь взаимопонимание.

– Мечтай дальше, – сказал Трентон, он вернулся к группе учеников, его лицо было красным и сердитым. – Интересно что было бы, узнай мои родители, что этот большой олух держит дракона на территории школы. Он был маньяком долгие годы, но это просто безумие.

– Заткнись, Трентон, – дружелюбно сказал Джеймс. – Норберта безопасна. Безопаснее тебя с сосальщиком, по крайней мере.

– Мы еще посмотрим, –  мрачно пробормотал Трентон.        

***

Большую часть урока по Магловедению Джеймс провел в процессе примерки довольно неудобного костюма Трея. Дженнифер Теллус, отвечающая за костюмы, сама взялась за дело, держа перо за ухом, а пару булавок губами.

– Стой смирно, – пробормотала она, не выпуская булавки изо рта, – Ты не даешь мне заколоть изнанку. Ты же не хочешь, чтобы твои брюки отвисли сзади?

– Они щекочут! – ответил Джеймс, а затем подозрительно спросил: – Что это за панталоны вообще?

– Не проси меня объяснять это. Лучше будет, если ты вообще не станешь задумываться об этом. Просто знай, что ты еще легко отделался по сравнению с тем, что должна носить Петра.

Джеймс хотел было спросить, но решил этого не делать. Он не разговаривал с Петрой со времени инцидента с мятой Джозефины. У него до сих пор было легкое головокружение и волнение от одной только мысли играть Трея для Петры  в роли Астры, и он очень старался не упасть лицом в грязь.

Дженнифер обвернула свою измерительную ленту вокруг талии Джеймса.

– Ты хоть прочитал уже весь сценарий? – спросила она.

– Нет, –  признался Джеймс. – Но я немного знаю эту историю. Мальчик влюбляется в девушку. Старший парень влюбляется в ту же самую девушку. Старший парень посылает мальчика на самоубийственную миссию, чтобы избавиться от него. Мальчик возвращается, и они дерутся. Все живут долго и счастливо. Конец.

Дженнифер насмешливо взглянула на Джеймса.

– Я думаю, тебе лучше все же прочитать сценарий, – хмыкнула она сквозь булавки.

– Прочту, –  раздраженно сказал Джеймс. – Мне ведь нужно знать только свой текст, не так ли?

– Да, но ты также должен знать, что они не «живут долго и счастливо». Триумвират – это трагедия, ты, дурачина.

Джеймс осмотрел себя в ближайшем зеркале.

– Так что это значит?

– Ну, – пробормотала Дженнифер, – в целом, это означает, что все заканчивается смертью.

 Как только Джеймс покинул кабинет Магловедения, к нему подошла Роуз.

–  Ральф говорил тебе, что я узнала прошлой ночью? – спросила она тихо.

– Он сказал, что ты выяснила, почему некоторые люди думали, что Мерлин ненавидел маглов, – ответил Джеймс, – но он не давал мне каких–либо подробностей.

– Это тебя заинтересует, – серьезно сказала Роуз. – Ты когда–нибудь слышал о Владычице Озера?

Джеймс задумался. Это казалось смутно знакомым, но он не мог припомнить. Он пожал плечами и покачал головой.

– Ну, согласно всем легендам, она была причастна к гибели Мерлина. Большинство историй изображают ее как нимфу, или дриаду, или эльфа, но все это в основном выдумки и, вероятно, просто преувеличения. Профессор Ривальвье говорила об этом на МагЛите в прошлый раз, помнишь? Она сказала, что если бы эти легенды были правдой, то Мерлина, очевидно, не было бы здесь в качестве директора.

– Да, – сказал Джеймс, вспоминая урок. – Она сказала, что истории показывают Владычицу Озера как своего рода волшебное существо, притворяющееся невинным и прочее. Она хочет заполучить Мерлина, влюбляет его в себя, а потом, когда он учит ее всему, что знает, захватывает его собственной магией. Очевидно, что это всего лишь сказки. Возможно, это был лишь способ объяснить исчезновение Мерлина. Мы знаем слишком мало, чтобы отделить правду, как и сказала Ривальвье.

– Мы знаем сейчас чуть больше правды, – загадочно сказала Роуз. – Владычица озера существовала, но она не была такой, как ее описывают легенды. Она была маглом, и она была едва ли не женой Мерлина.

– Что? – сказал Джеймс, останавливаясь в вестибюле. – Где ты это взяла?

– Книга летописей Астромаддукса, – сказал Роуз, слегка приподняв брови. – Это та книга, в которой Зейн нашел отчет о неудачной трансгрессии Мерлина в прошлом году. Морган Патония разрешила мне взять ее из библиотеки Когтеврана. Астромаддукс знал Мерлина лучше, чем кто–либо, хотя мне кажется, что Мерлин не очень–то его любил.

 – Мерлин точно не желал тратить на него свое время, когда перетрансгрессировал, – произнес Джеймс, кивнув. – Призрак Астрамаддукса должен был следить за временем, ожидая возвращения Мерлина. Он был связан с этим заданием навсегда. У меня сложилось впечатление, что Мерлин считал, что именно Астрамаддукс ускорил его возвращение просто, чтобы побыстрее завершить исполнение своих обязанностей. Это закончилось для того не лучшим образом.

– Что же Мерлин сделал? – С нетерпением спросила Роуз. – Как можно наказать призрака?  

Джеймс покачал головой.

– Чтоб мне лопнуть, но Астрамаддукс был испуган, чем бы то ни было. Он кричал как банши, но Мерлин просто как бы... прихлопнул его.

– Очень жутко, – сказала Роуз, размышляя.

– Да, что поделаешь. Это уже старая новость. Так что это за история с Владычицей Озера?

– Ну, согласно Астрамаддуксу, она была магловской крестьянкой по имени Джудит. Она жила на крошечной ферме с небольшим родниковым озером. Вот откуда возникло ее прозвище. Ферма была в ведении Джудит и ее матери, пока мать не умерла. Владыка тех земель был парнем по имени Хэйдин. Он планировал прогнать Джудит с фермы, и ей нечем было ему ответить, но Мерлин защитил ее. Он разогнал тех скотов, которые пришли ее выгонять. Судя по всему, он наградил их ослиные ушами и сказал им, что если они вернутся назад, то он закончит начатое.

– Видишь? – сказал Джеймс. – Это не похоже на действия волшебника, который ненавидит маглов. Он помог ей, не так ли?

– Да, но только потому, что он был влюблен. В книге говорится об ослепительной красоте Джудит, так что Мерлин был полностью сражен ею. Астрамаддукс на самом деле сказал, что Мерлин попал под ее чары. Довольно сильное выражение для волшебника относительно магловский женщины.

– Так что же случилось? – спросил Джеймс. – Нам известно, что они по какой–то причине не смогли быть вместе. Может быть, она дважды обманула его. Это могло лечь в основу легенду о том, как она его каким–то образом захватила.

Роуз замотала головой, ее глаза засверкали.

– Нет! Астрамаддукс думает, что она тоже любила его! Ей удалось заполучить Мерлина, разорвать его отношения с магловскими королевствами. Он перестал быть волшебным наемником, и оставил место посредника между мирами маглов и волшебников. Это вывело из себя немалое количество народу, а еще столько же жаждало занять место Мерлина. Между тем, Мерлин защищал ферму, где жила Джудит. Он создал очень толстые колючие кустарники и изгородь, растущие по всему периметру, чтобы сдержать громил Хэйдина. Мерлин даже заплатил за все имущество в десять раз больше, что стоила ферма. А затем, на всякий случай, он начал учить Джудит некоторому волшебству.

– Ты не можешь просто научить магла волшебству, Роуз, – прервал Джеймс. – С этим либо рождаешься, либо нет.

Роуз замотала головой.

– Магия Мерлина отличается от прочей, не так ли? Он получает ее от природы так много, что способен часть передать другому. Он не мог научить девушку, как найти магию внутри себя, потому что ее там не было. У Джудит не было ведьм в роду. Но он мог научить ее, как использовать природное волшебство. Немного, по крайней мере. Ей было просто достаточно суметь защитить себя, поэтому Мерлин научил ее менять свою внешность. Таким образом, она могла ходить на рынки незамеченной. Ей пришлось, потому что Хэйдин уже назначил цену за ее поимку. Казалось, все у них шло просто замечательно, Мерлин уже собирался на ней жениться. Но потом… ну, все закончилось плачевно.

– Что? – настаивал Джеймс, захваченный этой историей.

– Ну, они поймали ее, конечно, – вздохнув, сказала Роуз. – Она себя выдала. Волшебная маскировка была идеальной. Никто не знал на рынках, кто она. Но кто–то заметил, как она воспользовалась магией Мерлина. Она починила разбитое колесо на тележке мальчика, просто держа куски вместе и произнеся заклинание, которому Мерлин научил ее. Древесина склеилась, соединяя колесо, но кто–то увидел, как это произошло. Он рассказал громилам, которые всегда околачивались неподалеку от рынка. Они захватили Джудит и отвезли ее к Хэйдину, в его замок.

– Держу пари, Мерлин хотел убить их всех, – многозначительно сказал Джеймс. – Я имею в виду, она ведь просто пыталась помочь. И что он сделал?

– Сначала он не знал точно, где ее держали, но затем сумел ее выследить. Он, по–видимому, весьма в этом преуспел, со своим–то умением говорить с птицами, животными и деревьями. Хэйдин знал, что Мерлин придет. Он сказал охранникам, чтобы Мерлина направили прямо в зал лорда. Мерлин даже не тратил время на охранников. Он просто усыпил их всех и пошел прямо к Хэйдину, требуя освобождения Джудит. Хэйдин был жирным и скользким типом. Тот сказал Мерлину, что он готов вернуть ее, но только если Мерлин согласится вернуться на ферму, убрать все колючки, и в дань уважения удвоить земли владения.

Джеймс нахмурился.

– Удвоить земли?

– В то время все были озабочены землей. Чем больше вотчина лорда, тем богаче он был. План Хэйдина заключался в том, чтобы, воспользовавшись Мерлином, украсть земли соседних владений. Он также потребовал от Мерлина обещание никогда не возвращаться в поместье, а также поставить такую защиту над замком, которую даже сам Мерлин не смог бы преодолеть! Хэйдин был очень хитрым и коварным. Он знал, что, как только Мерлин вернет Джудит, он, наверняка, разнесет замок по камушку и убьет всех его обитателей. С защитным же заклинанием самого Мерлина не только не могли сравниться другие замки, но и сам Мерлин не сможет причинить никакого вреда чему бы то ни было, находящемуся в нем.

– Но он же не сделал этого, верно? – спросил Джеймс.

Роуз кивнула.

– Вообще–то, сделал. Он безумно любил Джудит. Он оставил все и пошел в соседние феодальные владения. В книге нет сведений о том, как он это сделал, но когда он вернулся, то отдал Хэйдину достаточно новой земли, чтобы удвоить его размеры его поместий. Лучше не думать, как Мерлин получил всю эту площадь, но это, должно быть, было страшно. Лорды не отпускали земли без боя.

Джеймс нахмурился.

– Так Хэйдин все–таки освободил Джудит?

– Ну, вот тут история обрывается, – неловко сказала Роуз. – похоже, Астрамаддукс считал, что оставшаяся часть общеизвестна. Я думаю, что бы там ни стряслось, долгое время это было у всех на устах. К сожалению, за прошедшие столетия легенда затерялась среди всех мифов и преувеличений. В любом случае, похоже, что все закончилось плохо. Я имею в виду, Мерлин сейчас рядом с нами, а Владычица Озера – нет. Самое главное, это может объяснить, почему люди всегда были уверены, что Мерлин мог затаить зуб на мир маглов. Он был пойман в ловушку этим магловским лордишкой, Хэйдином, унижен им, и  даже не мог отомстить. Для такого почти всемогущего волшебника как Мерлин это серьезный удар по гордости.

– Ну, ты не можешь винить его за то, что он разозлился, – решил Джеймс, – но это еще не значит, что он ненавидит всех маглов. Один злой магловский идиот вряд ли может быть причиной для начала войны против всех остальных.

– Ну, некоторые так утверждают, – сказала Роуз, пожимая плечами. – Впрочем, сам Мерлин никогда ничего такого не говорил. Он вообще, по сути, больше ничего не говорил. Он перестал появляться на публике, и вскоре после этого, Астрамаддукс сказал о Мерлине: «оставил общество людей до тех пор, пока не придет время». Так что не удивительно, что люди жили с некоторым страхом все эти века.

– И до сих пор живут, – намекнул Джеймс.

– Я не утверждаю, что я согласна со всем, что люди говорят о нем, – тихо ответила Роуз. – Но это все же наводит на мысль, что Мерлин мог затаить серьезную обиду. Любовь порой заставляет людей делать безумные вещи.

Джеймс вздохнул.

– У меня есть план, Роуз, – признался он вполголоса. – До сих пор я не был уверен, что готов пройти через это, но не теперь. Я должен очистить имя Мерлина, если я смогу. Я собираюсь узнать правду, был ли он сообщником тех людей, которых мы видели, и что это за ужасная, э–э, тварь в темном плаще.

Роуз прищурилась.

– Ты ведь знаешь что–то о том, что это такое, не так ли? – спросила она. – Ты что–то скрываешь. Не связано ли это со странной болью, которую ты ощущаешь иногда во лбу?

– Что? – испуганно сказал Джеймс. – Нет, я… э–э, я не ощущаю ее больше.  

– Значит, правда. – кивнула Роуз. – Тогда, возле кабинета директора ты ударил себя в лоб и закричал от боли, а не потому, что ты вдруг вспомнил правильный ответ на тест по Нумерологии.

Джеймс вздохнул.

– Эх, верно, я все еще чувствую его иногда. Я не знаю, откуда он взялся. Но это не имеет ничего общего с Мерлином, ясно?

– Скорпиус говорит, что тебе снятся кошмары, – сказала Роуз, внимательно глядя на Джеймса.

– Черт возьми, Роуз! Он что, сидит ночами и ведет дневник?

– Он говорит, что ты разговариваешь и кричишь во сне. Он не сумел расслышать, что ты бормотал, но похоже, всегда одно и то же. И это происходит несколько раз в неделю.

Джеймс посмотрел на Роуз, а затем отвернулся.

– Да, ну и что? Я даже почти никогда не запоминаю сны. И даже когда я вспоминаю, они не имеют никакого смысла. Там всегда присутствуют голоса, шуршат лопасти, и откуда–то доносится звук старой техники. Кто–то идет, я следую за ними, но я не могу различить, кто это. А потом вода и какие– то странные лица. Ну и что? Это просто сон. Это ничего не значит.

Роуз закатила глаза.

– Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что ты сам не веришь своим словам.

Джеймс покачал головой.

– Слушай, я не знаю, о чем это все. Может быть, в этом есть связь со странной болью, которую я иногда ощущаю в своем лбу. Седрик… Седрик сказал, что видит там шрам. Он говорит, что он светится зеленым цветом.

– Не может быть! – Роуз воскликнула, как будто это самая крутая вещь, которую она когда–либо слышала. Она наклонилась, изучая лоб Джеймса. – Ты его видишь, когда смотришься в зеркало? А он светится темноте?

– Это не смешно, Роуз! – сказал Джеймс, пятясь от нее. – Но, по крайней мере, это означает, что я не псих. Если Седрик видит его, то это не только в моей голове.

– Да, – согласилась Роуз. – Технически, это на твоей голове.

Джеймс отпрянул от кузины.

– Но дело в том, что это не имеет ничего общего с тем, как я намерен узнать правду о Мерлине.

– Как, Джеймс? – серьезно спросила Роуз. – Я имею в виду, Ральф прав в одном: если это Мерлин принимал участие в той жуткой сцене, то тебе будет нечего ему противопоставить. Он без колебаний уберет тебя с пути. Позволь хотя бы нам с Ральфом помочь тебе.

Джеймс покачал головой.

– Я не нуждаюсь в помощи, Роуз. Прости. Это было бы слишком – навлечь беду на вас обоих, если я попаду в ловушку.

Розе всегда была довольно практичной особой. Она только кивнула.

– Когда ты собираешься это сделать?

Лицо Джеймса выразило решимость.

– Сегодня, если смогу. Если все пройдет как надо, то мы будем знать правду уже завтра утром. Пожелай мне удачи.

– Тебе понадобится более чем удача, балбес, – сказал Роуз. – Я, конечно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

 Джеймс подумал, как Мерлин нашел его в коридорах, и когда он стоял на страже для Гремлинов, и когда он искал классную доску. Мерлин знал все, что происходит в школе, и он сразу узнает, что Джеймс задумал, если тот не будет очень осторожен.

– Да знаю я, Роуз, – решительно ответил Джеймс, когда они с кузиной шли по коридору в Большой зал, – знаю.

***

План Джеймса был прост. Он попросит помощи у призрака Седрика, так как тот мог подобраться ближе всех. Седрик не любил посещать кабинет директора теперь, когда там обосновался Мерлин, хотя и не было никакой защиты, препятствующей призракам вторгаться в личные покои волшебника. Тем не менее, Седрик может находиться за окнами, чтобы увидеть, когда погаснет свет. В самом деле, когда–нибудь же и Мерлин спит. Когда свет в его комнате был потухнет, Седрик придет и разбудит Джеймса.

В ту ночь Джеймс пошел спать будучи уверен, что он не проспит. Он нервно обдумывал свой план, отчасти потому, что он в красках представлял себе, что произойдет, если он будет пойман, и отчасти потому, что он боялся того, что он обнаружит, если план удастся. Каждый раз, когда он начинал погружаться в сон, ему казалось, что он слышит шаги Седрика, пришедшего, чтобы разбудить его.       

Это было глупо, потому что призрак не производил вообще никакого шума, если только он сам не захотел бы, чтобы Джеймс его услышал. Тем не менее, каждый шорох и скрип привлекали внимание Джеймса, пока, в конце концов, он не погрузился в прерывистый сон.

На первый взгляд, все казалось знакомым, но на этот раз все было по–другому. Как всегда, сон начался с раздавшегося пугающе близко свиста, поблескивания металлических лопастей и гула древних моторов. Откуда–то раздавался голос, шелковистый и вкрадчивый, понемногу сводящий с ума. Он раскатывался эхом, так что Джеймс почти ничего не разбирал, но случайные выражения удалось уловить. «Время еще не пришло…», бормотал голос, «задача, поставленная перед тобой…» и «…носитель искупления…»

Джеймс вздрогнул во сне.

Рядом с ним двигалась какая–то фигура, но все, что Джеймс мог разглядеть в темноте, это только безликий силуэт. Джеймс, казалось, плыл с фигурой, будто как–то находясь под ее управлением. Он ощущал шрам на своей голове словно груз. Затем, впервые, в этом странном пространстве заблестел свет. Зеленый и мерцающий, он исходил из бассейна, бросая танцующую рябь на окружающие поверхности. Стены были каменными, старыми и скользкими от мха. У Джеймса возникло чувство, что он под землей, вдали от дневного света. Голос продолжал говорить по мере того, как фигуры двигались в ярко мерцающей воде, как отражения с того света. Из темного угла послышался голос, изданным кем–то окутанным в черный плащ. Когда он заговорил, из воды снова показались два лица, их выражения были полны грусти, надежды и мольбы. В этот раз они были яснее, мерцая под тонкой пленкой воды: мужчина и женщина, моложе родителей Джеймса. Спутник Джеймса ахнул и опустился на колени, подползая к кромке воды, чтобы прикоснуться к слегка колеблющейся поверхности.

– Стой, – приказал голос. – Время еще не пришло. Ты сможешь присоединиться к ним в этом мире, но не вернуть их туда. Их кровь взывает о расплате. Лишь тогда они смогут перейти. Но только ты можешь осуществить возмездие. Ты единственный, кто отомстит, не только за них, но и за всех, кто погиб от рук угнетателей. От тебя зависит равновесие. Твой долг суров, и твое бремя тяжело, но награда будет велика. Ты вернешь их обратно. И ты проживешь достаточно, чтобы увидеть грядущие перемены. Если пожелаешь, конечно.

– Я согласен, – прошептал голос спутника Джеймса, и Джеймс повторил за ним, не в силах сопротивляться. Но на самом деле он не издал ни звука.

Он проснулся, вздрогнув от какого–то шума. Сон был настолько ярким, что он не сразу сообразил, где он. Он сел в кровати и по лунному свету в окне понял, что уже за полночь. По соседству спал Грэхем, свесив одну руку с кровати. Комната была погружена в тишину глубокого сна.

– Седрик? – очень тихо прошептал Джеймс, стараясь никого не разбудить. Он откинул одеяло и выскользнул из постели. Никаких признаков присутствия призрака не было. Возможно, тот в общей гостиной. Джеймс захватил свою палочку и очки из своей сумки и пробрался к лестнице. Возле двери он замер, заметив что–то странное. Кровать Скорпиуса была смята, но пуста. Джеймс прищурился. Где эта маленький гаденыш? Он подумал о том, что Скорпиус рассказывал Роуз, что Джеймс разговаривает во сне. Почему сам Скорпиус не спал в то время? Он безусловно что–то замышляет. Неохотно, но все же Джеймс решил отложить расследование этого дела на потом. Сейчас у него было более важное занятие. Он повернулся и прокрался вниз по лестнице в гостиную.

Комната была совершенно пустой и темной, несмотря на тусклое красное свечение камина. Там так же не было никаких признаков присутствия Седрика. Джеймс снова прошептал его имя, на этот раз уже немного громче, но ответа не последовало. Джеймс вздохнул и подошел к камину. Когда он плюхнулся на стул с высокой спинкой, раздался громкий голос, заставив его подпрыгнуть.

– Эй, Джеймс! – произнес голос. – А где остальные?

– Что? Кто… Зейн?! – прошипел Джеймс, озираясь по сторонам.

Зейн стоял у камина, по–видимому, опираясь на полку, хотя не совсем, кажется, касаясь ее.  

Он довольно усмехнулся.

– Кто же еще? Ты ведь получил мою утку?

– Твою… – Джеймс начал, все еще отходя от потрясения. – Нет. Что? Твоя утка? Что ты здесь делаешь?

– Я послал вам сообщение с помощью утки несколько минут назад, – сказал Зейн, ссылаясь на резиновых уток, которыми они пользовались, чтобы отправлять друг другу записки. Джеймс совсем забыл о своей. – Я предположил, что вы уже получили сообщение. Я предложил вам с Ральфом встретиться со мной у камина через пять минут. Так где же все остальные? Здесь пусто,  как на кладбище.

Джеймс закатил глаза.

– Так вот что разбудило меня. Зейн! И это посреди ночи! – воскликнул он, подавляя улыбку. Полная непробиваемость Зейна всегда поражала его. – Ральф в постели внизу, в слизеринском подземелье. Ты снова забыл про разницу во времени!

– Ах да, – сказал Зейн, морщась. – Здесь всего лишь восемь. Я имею в виду, там. Где я на самом деле. Так что ты думаешь об этом? Намного лучше, чем пыльца мотылька. Я нормально выгляжу?

 Джеймс прищурился.

– Ну, минуту назад – да. Ты начинаешь немного тускнеть по краям. Как ты это делаешь?

– Это здорово, не так ли? – ответил Зейн. – еще одна из штучек профессора Франклина. Вся прелесть в ее простоте. Ты когда–нибудь слышал про Доппельгангера?

Джеймс нахмурился.

– Э–э, конечно. Это мифический двойник. Он объявляется, чтобы предупредить о приближающейся собственной смерти, так?

Зейн радостно кивнул.

– Да, именно так. Франклин решил, что если мы подделаем обстоятельства несвоевременной смерти, то можно создать Двойника. Затем, когда это произойдет, мы сумеем использовать его и с его помощью передать личные сообщения, как сейчас.

– То есть, ты находишься там в смертельной опасности? – спросил Джеймс, нахмурив брови.

– И да, и нет. Двойнику приходится думать так, чтобы у профессора Франклина все получилось. Загрузка данных. Фактически, я и правда в смертельной опасности. Но когда мы закончим разговор, я снова буду чистеньким. Все это немного сложно, но Отдел проработал большую часть ошибок. У тебя палочка с собой?

– Э–э, да, – ответил Джеймс.

– Стрельни в меня, хорошо? Не важно, чем. Жалящее заклинание или что–то в этом духе. А то я начинаю постепенно исчезать.

– Что? Я хочу сказать, ты уверен?

– Полностью. Делай быстрее, понимаешь, проблема при таком способе общения – это поддержание магии на больших расстояниях. Нам нужна помощь, чтобы сохранить его. В противном случае, я просто исчезну.

Джеймс вынул свою палочку, и неохотно прицелился в исчезающую фигуру Зейна.

– Ацервеспа! – сказал он.

Тонкий как иголка луч вылетел из его палочки. Фигура Зейна, казалось, поглотила луч. Он вдруг снова стал плотным.

– Неплохо, – сказал Зейн. – Как там идут дела по ту сторону пруда?

– Ох, – сказал Джеймс, ссутуливаясь в кресле. – Сложно. Альбус – слизеринец, я получаю фантомные знаки через какой–то фантомный шрам, сын заклятого врага отца украл мою кровать, и все беспокоятся, что Мерлин стал злым.

Зейн скорчил рожу.

– Ух ты. Вот это да. Прям куча всего одновременно. Ты же не думаешь, что наш здоровяк стал злым?

Джеймс устало покачал головой.

– Нет, но так думают некоторые люди. Даже Роуз. Особенно после  ночью.

Джеймс сказал Зейн о сцене в Зеркале Амсера Церф. Зейн слушал критично, скривив уголок рта  в своем уникальном выражении задумчивости.

– Так что же случилось потом? – спросил Зейн, как только Джеймс закончил.

– Что ты имеешь в виду? Это все. Разве этого мало?

– В смысле, как Мерлин сумел вернуться, если вы закрыли Фокусирующую Книгу, когда он был там?

– Я не знаю, – подумал Джеймс. Он не думал об этом. – Но он вернулся. Я думаю, он имеет и другие средства передвижения. Если это был действительно он.

– Это был он, – сказал Зейн, кивая. – Ты просто не хочешь в этом признаться.

Джеймс нахмурился, но прежде чем он успел возразить, Зейн продолжил.

– Но хорошей новостью является то, что он должен быть быть там по каким–то своим причинам. В противном случае, вы бы уже поджарились, не так ли?

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил Джеймс.

– В смысле, он видел вас, не так ли? Ты сказал, что бледный пижон указал через зеркало прямо на вас, и все оглянулись. Это означает, что и Мерлин видел вас. Если бы он был в сговоре с этими ребятами, он бы пришел за вами за три секунды, как вернулся. Вы все были бы сосланы в преисподнюю или куда подальше, такие парни как Мерлин не оставляют врагов в живых. 

Джеймс нахмурился.

– Я даже не думал о таком варианте.

– Конечно, нет, – Зейн пожал плечами. – Думанье всегда было моей прерогативой.

Джеймс скорчил рожу.

– Ну, так или иначе, я буду знать больше после этой ночи. На самом деле, я спал и не сразу понял, что это ты позвал меня. Я собираюсь прокрасться, чтобы действовать, и я немного нервничаю по этому поводу. В этот раз у меня нет даже Мантии–Невидимки. А что у тебя? Как дела в Альма Алерон?

– Ты не поверишь, – сказал Зейн, качая головой. – Классы просто огромные, и волшебное сообщество действует здесь по–другому. Некоторые из моих занятий ведут настоящие снежные люди. Большеноги! И скажу тебе, они гораздо умнее, чем кажутся, пусть даже если время от времени и прихрюкивают. Кроме того, здесь есть и своего рода Прогрессивный Элемент, только они себя так не называют. Эти ребята много болтают о том, как старая правящая элита всегда останавливала изменения и душила прогресс, они повторяют одно и то, пока ты не вспомнишь, что изменение и прогресс также способны и заставить молоко прокиснуть. Так или иначе, большинство из них держат на меня зуб, потому что они думают, что знают, что там произошло в Хогвартсе в прошлом году. А мадам Делакруа в тюрьме, представляешь? Впрочем, многие считают, что она – героиня в своего рода политической ссылке. По мне, так все ясно до мелочей.

– Королева вуду в тюрьме? – спросил Джеймс, широко раскрыв глаза. – У них тоже есть волшебная тюрьма?

– Ну, это скорее психбольница, но довольно хорошо охраняемая. Она, на самом деле, так и не восстановилась после той ночи в Пещерной Цитадели. Она пережила небольшой стресс, если ты понимаешь, о чем я. Технически, она просто под наблюдением. На самом деле она прямо здесь, на территории кампуса, в больничном крыле. Эй, привет, Седрик. Как твоя призрачная жизнь?

Джеймс посмотрел наверх и увидел Седрика, плывущего по комнате и лишь вяло улыбнувшегося в ответ.

– Пора, – сказал призрак, обращаясь к Джеймсу.

– Правильно, – сказал Зейн, – у тебя же запланировано крупное дельце в качестве разведчика. Кстати, ты уверен, что это хорошая идея? У того парня, должно быть, повсюду анти–шпионские ловушки. Ты не смог бы просто вломиться в его кабинет даже с мантией–невидимкой.

– У меня есть план, – сказал Джеймс, сжав зубы.

– О, – ответил Зейн, закатив глаза. – Ну, если этот так же надежен, как и те планы, которые мы придумали в прошлом году, то я чувствую себя лучше.

– Ты снова тускнеешь, приятель, – сказал Джеймс, поднимаясь из кресла и повернувшись, чтобы пойти за Седриком. – Приходи в любое время, когда захочешь.

– Этого тебе не избежать. Удачи. И, да, Джеймс?

Джеймс остановился и обернулся. От Зейна почти ничего не осталось. Он выглядел еще призрачнее, чем Седрик.

– Держите меня в курсе, ладно? Я был там, когда Мерлин появился. Если он перешел на темную сторону, я хочу знать об этом. Может быть, я смогу помочь.

– Он не перешел, – сказал Джеймс. – Не парься об этом.

Зейн усмехнулся.

– Я и не говорил,  что парюсь.

Как только они проскользнули портретный проем, Седрик спросил:

– Что все это значит?

Джеймс покачал головой.

– Просто Зейн остается Зейном. Пойдем, давай покончим с этим.

– Так что же от меня требуется?

Джеймс сделал глубокий вдох и посмотрел вдоль очень темного и очень тихого коридора.

– Просто проведи меня в кабинет директора, – прошептал он. – После этого, как сказал бы Зейн, все будет просто до примитивности.

***

Джеймс надеялся, что пароль для входа на лестницу, ведущую к кабинету директора школы, не изменился с тех пор, когда он, Ральф, и Роуз приходили просить разрешение на основание Клуба Обороны. К тому времени, пока он добирался до горгульи, охраняющей вход, он почти забыл древне–валлийскую фразу, но когда он вспомнил ее и сказал вслух, горгулья устало отступила в сторону.

– Не стоит ожидать ничего хорошего от такого визита, – пробормотала горгулья, когда Джеймс и Седрик прошли мимо. – Но опять же, что я знаю? Моя голова сделана из мрамора.    

Наверху лестничного пролета Седрик молча прошел сквозь дверь кабинета. Через несколько мгновений задвижка щелкнула изнутри и дверь медленно со скрипом отворилась.

– Они все спят, – прошептал Седрик, указывая на портреты директоров. – Даже Дамблдор со Снейпом.

Джеймс кивнул и крадучись прошел внутрь. Кабинет был довольно темным и навевал дурные предчувствия, несмотря на храп, доносящийся со стороны портретов. Одинокий луч лунного света проложил тропу на полу, ведущую к массивному столу и далее через Фокусирующую Книгу Мерлина. Джеймс подкрался по полу к столу, не желая смотреть на Амсера Церф, но не смог избежать этого. Поверхность зеркала была затуманена клубящимся серебристым дымом, бросающим свой бледный отсвет на стоящую по соседству мебель.

– Мне н–нужно всего несколько м–минут, – прошептал Джеймс, стуча зубами. В кабинете директора было необычайно холодно. Джеймс мог видеть пар от своего дыхания, когда он говорил. – Мне просто нужно, чтобы ты закрыл дверь после меня из–з–нутри…

Ответа не было. Седрик уже вышел в коридор, чтобы ждать там. Он сказал Джеймсу, что терпеть не может находиться в кабинете Мерлина. «Слишком много ловушек, – просто объяснил он, – даже для призрака».

Нечто белое и порхающее лениво полетело в сторону Джеймса. Он подскочил, сердце устремилось в пятки, бешено колотясь. Но это были всего–навсего льняные шторы, висящие над окном, всколыхнувшиеся от внезапного порыва ветра. Тогда не удивительно, почему в кабинет было так холодно. Мерлин ушел через открытое окно, позволив холодному ночному ветру забавляться с занавесками. Через окно Джеймс мог видеть только серп полумесяца. Он висел в небе, напоминая лезвие косы цвета кости. Мальчик снова вздрогнул и пожелал, чтобы сердце прекратило так бешено колотиться. Дрожа, он повернулся к столу.

Фокусирующая Книга, казалось, светилась в луче лунного света. Закрытая обложка была сделана из толстой кожи, скрепленной полированными деревянными и медными петлями. На ней был замок, к счастью, не запертый. Джеймс прикоснулся к книге, а затем быстро открыл ее, желая получить ответ как можно скорее. Страницы были тяжелыми, изготовленными из дорогой бумаги кремового цвета, рука Джеймса легко скользила по ним. Каждая страница была пуста, за исключением одинокой надписи, выполненной чернилами: место и дата. Джеймс пролистал их как можно быстрее, насколько тщательно, насколько это было возможно, прочитывая каждую из них. Через минуту его осенило. Он раскрыл книгу на одной из пустых страниц в конце. Он начал листать с конца, пробегая глазами по тяжелым чистым страницам, пока он не добрался до последней с надписью. Он остановился, ткнул пальцем в нее и прочитал: «МОГИЛА ИСКОМОГО ХОЗЯИНА, ОКТЯБРЬ».

Это было оно. Он надеялся, что сработает, и все же, даже сейчас, часть его надеялась, что нет. Он попятился от книги, его глаза были широко раскрыты, и сердце по–прежнему бешено билось. Он мог бы сказать по изменению освещения комнаты, что в Зеркале что–то появилось. Донесся скрипучий шум деревьев и шорох листьев. Медленно, осторожно Джеймс достал свои очки из кармана пижамы и надел их. В этот раз он ничего не хотел пропустить. Наконец он обернулся.

Сцена была точно такой, как он ее помнил. Могила Тома Риддла, обвитая мхом и увенчанная улыбающимся красивым памятником. Дневной свет просачивался сквозь ветви деревьев, такой же серый и туманный. Теперь, когда Джеймс знал, что искать, он мог видеть существо из дыма и пепла, стоящее перед могилой. Как и прежде, рваная нижняя часть плаща раздувалась ветром, ноги отсутствовали. Что–то в фигуре бросало вызов глазам, заставляя отводить взгляд, но Джеймс заставил себя посмотреть на него. Был ли это тот самый Привратник, о котором говорил Фарриган? Джеймс почувствовал внезапную уверенность в этом. Как и прежде, существо походило  не столько на фигуру в плаще, и сколько на дыру в пространстве, в которой скручивалось бесконечное множество спиралей черной клубящейся золы.   

Джеймс ждал и наблюдал в кабинете директора, дрожа от холода. Снаружи ветер, казалось, нарастал. Он резко распахнул окно, раздувая шторы. Наконец Джеймс увидел, как Привратник поднял руку, позволив рукаву закатиться. Рука была тонкая и бледная, как и тогда, когда Джеймс впервые увидел ее, и мальчик мог бы поклясться, что это вообще не человеческая рука, а просто форма, предназначенная выглядеть как рука. На этот раз, рука не манила. Она просто оставалась поднятой какое–то время. А потом существо повернуло голову. Капюшон плаща был пуст, но оно, очевидно, посмотрело на Джеймса через зеркало. Джеймс ахнул и отступил назад.

Затем одновременно произошло сразу несколько событий: порыв ветра влетел в окно, захлопав шторами и перелистывая страницы Фокусирующей Книги, дверь в кабинет директора распахнулась настежь, с грохотом хлопнув по внутренней стене, и свет влился из коридора, очерчивая высокий силуэт. Джеймс кинулся вперед, пытаясь укрыться в тени Волшебного Зеркала.

Перед лицом Джеймса за стеклом Зеркала стремительно мелькали изображения по мере перелистывания страниц Фокусирующей Книги. Мелькали сцены прошлого, возникая и исчезая в серебристой дымке. Портреты бывших директоров школ на стене кабинета уже проснулись, хотя и молчали. Вошедшая фигура проследовала по комнате, ища его. Кто бы это ни был, он скоро обнаружит мальчика. Джеймс забился поглубже, прикоснувшись рукой к стеклу, тяжело дыша от ужаса. В тот момент ему хотелось быть где угодно подальше отсюда.

А затем, вдруг, он оказался там.

Его охватило ужасное, мучительное чувство, будто все тело Джеймса было вывернуто наизнанку. Все случилось так быстро, что он не сразу сообразил, что происходит. Внезапно, серебристый дым в зеркале пропал; теперь там был кабинет директора, но каким–то образом в обратном направлении. Джеймс мог ясно видеть тень крупного человека, движущуюся с другой стороны зеркала, а затем самого человека, вошедшего в поле зрения. Это был Мерлин, он явно тщательно обыскивал все вокруг.

Недолго думая, Джеймс нырнул под зеркало. Он в отчаянии всматривался, вытягивая шею, чтобы понять, не обнаружили ли его. С этого нового ракурса сцена в зеркале выглядела по–другому. На самом деле, изменилось и само зеркало. Оно стало заметно меньше,  вися на каменной стене в раме из серебра, а не из дерева. Джеймс нахмурился, недоумевая и слегка вздрагивая от пережитого страха. Теперь, когда он наконец огляделся, то заметил, что оказался в совершенно другом месте. Каким–то образом он прошел через зеркало. Когда он захотел оказаться в другом месте, то при этом касался Амсера Церф, и зеркало, по–видимому, исполнило его желание. Как он мог быть таким беспечным? Страницы Фокусирующей Книги перелистывались на ветру, так что не было никакого шанса узнать, на какую именно страницу Книги он был отправлен.

Джеймс попытался проанализировать то, что его окружало. Он все еще прятался под новым Зеркалом, присев в тесном пространстве между стеной и чем–то вроде огромного каменного блока. Неподалеку послышались голоса. Джеймс очень осторожно поднял голову. Блок был около трех футов в высоту с огромной непонятной фигурой наверху. Джеймс решил, что это статуя. Она казалась смутно знакомой, хотя под этим углом было трудно это понять, почему. Джеймс осматривал огромные вытесанные ноги, изо всех сил стараясь дышать потише. Голоса раздавались все ближе, и, когда Джеймс оглянулся, он наконец увидел владельцев голосов. Это были четыре человека, все одетые в мантии и плащи различных цветов. Они стояли к Джеймсу спиной, образуя неровный ряд. Внезапно его ослепила вспышка, откуда–то донесся запах едкого дыма.

– Сдается мне, что это сохранится на века, – гордо воскликнул голос. – Жаль, что не в цвете.

– Цвет будет достаточно скоро, Годрик, – счастливо пропел голос женщины. – И, возможно, даже будут движения, как на маленьких живых картинах.

– У нас уже есть движущиеся картины, – пробормотал второй человек слегка насмешливо. – Я не вижу, чем это лучше.

– Ты всегда был скептиком, Салазар, – прокомментировал голос другой женщины. – Не сдержался даже чтобы не покритиковать изобретательность Кандиды. Лучше прибереги это для учеников, чья работа – совершенствовать свое мастерство.      

У Джеймса глаза чуть не вылезли из орбит на лоб. Потом, когда фотография была сделана, четыре человека потянулись к выходу из ротонды. Невысокий седой гоблин тушил механизм вспышки, а другой гоблин разбирал гигантскую древнюю фотокамеру. Когда две женщины и двое мужчин вышли на залитый солнцем зал, Джеймс глянул на высокую арку. Там были слова, тщательно вырезанные на камне на вершине арки, и каждая буква острая, как долото, что вырезало слова: «SCHOLA HOGVARTENSIS ARTIUM MAGICARUM ET FASCINATIONUS».

Когда голоса стихли, Джеймс резко откинулся к стене. Не было никаким сомнений в этом. Так или иначе, похоже, что он был отброшен во времени к основанию Хогвартса. Он стоял в старой ротонде, скрывающийся под неповрежденной статуей основателей, а сами основатели шли в свете заката тысячелетней давности. Но что поразило Джеймса, как самое абсурдное из всего, что было: Эшли Дун была права в тот день на Истории магии.

Джеймс и был призраком в тени от постамента.