– Препятствование отправлению правосудия, – заявил Эл Гусман, будто зачитывая воображаемый список продуктов, которые необходимо купить в магазине. – Соучастие после события преступления. Незаконное вторжение. Что еще? Должно быть что-то еще. Может, мне стоит отбуксировать вашу машину в гараж и убедиться, что она соответствует нашим стандартам безопасности, проверить регистрационное свидетельство на вашу собаку и забрать ее, если ей не сделана прививка от бешенства. Будь нашим законодательством предусмотрено наказание за то, что вы ведете себя, как estupida, я бы обвинил вас по десятку пунктов.

Тесс пожалела, что не полезла за Вороном в окно. Послушать Гусмана, так в Управлении полиции Сан-Антонио она была персона нон грата, самым нежелательным гостем со времен Санта-Анны. Рик пребывал в дурном настроении, чувствуя риск лишиться статуса адвоката. Эй-Джей Шеппард, который долго и нудно продежурил в «Эспехо Верде» лишь для того, чтобы его в итоге нашла полиция, больше не желал быть ее новым лучшим другом. А Стив Виллануэве, замеченный ею в коридоре, лишь печально покачал головой.

– Так что вы думаете? – напирал Гусман. – Ваш бойфренд вернется за вами, если я вас здесь запру? Или он уже на пути к границе вместе с Эмми Штерн? Интересно, о чем бы мне пришлось вас спрашивать, будь вы на самом деле сообщницей или жертвой обмана?

– Ладно вам, Гусман, – сказал Рик, выходя из уныния. – Она пыталась помочь. Уберегла историю от прессы на какое-то время, а это не самая простая задача, когда на месте преступления появляется один из самых напористых репортеров города. Когда Тесс позвонила мне и попросила встретиться в квартире Эда Рэнсома, она хотела убедить его сдаться полиции. Но пока я ждал вас на линии, он ушел через окно в ванной. Неужели вы думаете, я звонил просто чтобы поболтать? И вообще, далеко ли он мог уйти? Оставил машину на месте и, если верить его словам, на мели.

– На мели? Вот уж не думаю. Он получил деньги из своего доверительного фонда, если мои догадки верны. В противном случае он взял пятьдесят тысяч у Тома Дардена и Лейлена Уикса. Что, между прочим, делает его преступления особо тяжкими. За такое приговаривают к смертной казни, а с этим, мисс Монахан, у нас в Техасе особо не церемонятся. В прошлом году у нас казнили больше заключенных, чем в каком-либо другом штате. А в позапрошлом вообще половина смертных казней в Штатах пришлась на Техас.

– Должно быть, вы этим очень гордитесь, – сказала Тесс.

– Давайте вернемся к пятидесяти тысячам, – поспешил Рик, взглядом попросив ее заткнуться.

Рядом с Гусманом стоял стул, но он предпочитал сидеть на краю стола, чуть ли не вплотную к Монаган. Он был достаточно хитер и понимал, что такая близость заставит ее понервничать. А когда Тесс нервничала, она могла сболтнуть лишнее, что уже с ней случалось.

– Мы вели слежку за Дарденом и Уиксом с того момента, как они покинули тюрьму два месяца назад, – начал Гусман.

– И, по-видимому, следили не очень внимательно, – заметила Тесс. Она ничего не могла с собой поделать. Если бы Гусман отодвинулся от нее хотя бы на дюйм, она могла бы контролировать свои мысли.

– Я не говорю, что с них не сводили глаз днем и ночью. Они не были самыми ушлыми уголовниками, оказавшимися на свободе, но узнай они, что мы присматриваем за их задницами, они бы пошли к какому-нибудь скользкому адвокату, чтобы тот защитил их конституционные права. В конце концов, они же заплатили свой долг общественности. Правда, пока расплачивались, влезли в еще больший долг. Такое часто случается.

– Как профессиональный адвокат дьявола, считаю необходимым заявить, что они получили срок в двадцать лет, – вставил Рик. – И, по моему мнению, человека, который их защищал, самого надо посадить в тюрьму.

– Знаешь, у нас нет проблем с тем, чтобы сажать и адвокатов, – со значением произнес Гусман. – И вообще, они же сами раструбили по всему Хантсвиллу, как получили эти деньги. Банальное хвастовство. «Кое-кто должен нам пятьдесят тысяч долларов за то, что мы провернули, и когда выйдем отсюда, нам заплатят, и мы купим себе новые мотоциклы». Но, вот чудо, они выходят и очень скоро начинают бросаться деньгами направо и налево и платят за все наличными. Новые «Харлеи», столик «У Гектора» за сотню долларов.

Тесс и Рик обменялись взглядами.

– Да, «У Гектора», – подтвердил Гусман. – Тот самый байкерский бар на южной окраине города, где девчонка по имени Эмми Штерн и паренек по имени Эд Рэнсом, как выяснилось, играли в группе.

– Если они чересчур красочно расписали, как будут получать деньги, то кто-нибудь вполне мог убить их из-за этих денег, – предположила Тесс. – Едва ли у них были лучшие в мире друзья.

Гусман притворился, будто его заинтересовала эта мысль.

– Да, точно. Дарден и Уикс выходят из тюрьмы, забирают где-то кучу денег, а потом кто-то убивает их из-за этих денег. Затем прячет тело одного в домике в Твин-Систерс, где проводили лето Эмми и ее дружок. А затем второй парень объявляется в «Эспехо Верде». По чистому совпадению. Кстати, мисс Монаган, вы его хорошо рассмотрели?

– Не очень.

– Видели что-то оранжевое на столе? Думаю, даже больше красное, чем оранжевое, хотя изначально оно было золотистым.

Футболка, чертова футболка!

– Как оказалось, это футболка из некоего заведения под названием «Кафе Хон», что в городе Балтимор, штат Мэриленд, – последние два слова он произнес с таким латиноамериканским акцентом, что она почувствовала себя неуютно из-за связи с этим городом. – У вас есть знакомые, у которых была бы такая футболка?

– Да, есть такие. У многих моих знакомых есть футболки «Кафе Хон», – ответила Тесс. – Их оставляют в местных гостиницах, как Библию или махровые халаты. У нас чуть ли не запрещено выезжать из города без такой футболки.

Но она знала: только одна футболка «Кафе Хон» была цвета манго.

– Вам известно, как погиб Фрэнк Коньерс? – спросил Гусман. Вопрос прозвучал как бы произвольно и неожиданно, но Тесс сомневалась, что детектив когда-либо делал или говорил что-нибудь, не преследуя определенной цели.

– Все знают о тройном убийстве, Гусман, – скучающе произнес Рик. – Его убили в ту ночь вместе с Лолли и кухаркой.

– Я спрашиваю не «когда», а «как». Видите ли, Лолли и кухарка, Пилар Родригес, умерли настолько спокойно и безболезненно, насколько это возможно. Просто получили по пуле в затылок. Но Фрэнка Коньерса разделали так, как будто пытались приготовить из него менудо.

– Менудо? – переспросила Тесс.

– Рагу из потрохов, – объяснил Рик.

– Вынули внутренности, – деликатно произнес Гусман. – Видите ли, я хотел объяснить помягче, но Трэхо вынудил меня сказать как есть. Разрезали горло. С Уиксом проделали то же самое. Из Коньерса вынули внутренности…

– То же самое с Уиксом, – закончила за него Тесс.

– Вы видели?

– Догадалась. А что насчет пальцев? Тоже все совпало?

Гусман нахмурил брови.

– Нет, с пальцами все оказалось иначе. Однако меня интересует другое. Мы никогда не раскрывали детали смерти Коньерса, но все равно кто-то узнал об этом. Кто-то, к кому Дарден и Уикс должны были привести нас этим летом.

– Третий? – спросил Рик.

– Три тела, три убийцы. Красивая арифметика, не правда ли? Ну, по крайней мере, пока что это все, что я собирался вам рассказать в связи с этим. Вы и так уже знаете больше, чем заслуживаете. Больше я ничего не скажу до тех пор, пока вы не поделитесь мыслями насчет места нахождения Эда Рэнсома и Эмми Штерн.

Тесс отрешенно произнесла:

– Ворон ушел бог знает куда. Если бы я знала, где Эмми, я бы уже была там. А вы шли прямо за мной. И впереди тоже. Насколько мне известно, полиция окружала меня всю эту неделю. Оглядываюсь назад, а вы там. Резко останавливаюсь – и один из ваших парней наступает мне на пятки.

Гусман вздохнул и – наконец-то – отодвинулся от нее. Ненамного, но она уже хотя бы не чувствовала, будто он сидит у нее на коленях.

– Даже не знаю, что с вами делать, мисс Монаган, – сказал он. – Возможно, мне стоит запереть вас в камере или отпустить и устроить слежку. Все зависит от того, безумны ли вы, как лиса, или просто глупы, как… как хомяк.

Он продолжал сверлить ее взглядом, будто у нее на лице могло быть написано, с каким животным ее ассоциировать.

– И?.. – наконец спросила она, проиграв в «гляделки».

– Отправляйтесь домой, – сказал он. – Только не перенапрягайтесь на тренировках.