Запах эля и гари ударил в нос. Странно то, что еще вчера Гонген его не различал. Ощущение теплой и мягкой груди на своем животе наполняло приятными воспоминаниями прошлого вечера. Однако внешность той, кого он выбрал, раньше казалась более миловидной. По правде сказать, очень даже миловидной, в сравнении с этой грязной шлюхой.

Небрежно скинув ее с себя, Гонген встал с кровати. Болела голова, шея ныла — все как обычно. Неизменным осталось и желание вновь выпить. Он вышел из комнаты. Зевнул. Мимо проходящие шлюхи слегка посмеивались над ним. Осознав причину, Гонген вернулся обратно и оделся.

— Ты был хорош, — произнесла растянувшаяся на кровати рыжеволосая — увы, вчера — богиня плотских утех.

Гонген не ответил.

Вышел — и сразу за стойку. В кармане завалялось еще несколько медяков. Сыпнул трактирщику и получил темное пиво. Коул им уже вовсю нажирался.

— Личико бы ей как у той. — Указал пальцем на брюнетку, занимающуюся клиентом.

— У нее другие достоинства, — заступился Гонген.

— Верно.

Одетый в сюрко и коричневый плащ с фибулой в форме бордовой гарды рыцарь напоминал больше пьянчугу, лишившегося дома в ходе перепалки с женой по пьяни. Красный вздутый нос, маленькие мыльные глаза, черные волосы, глубокие морщины, слегка вздернутая верхняя губа, открывающая желтый клык. Никто бы не подумал, что этот человек может оказаться Коулом Громовержцем.

— Каково это в молнии побывать?

— Будто тебя поимели обмазанным перцем хером.

Многие не верили в то, что в сэра Коула попала молния, и он остался после такого жив, в отличие от двадцати воинов вокруг него. И Гонгена сжирал интерес наравне с голодом. Старый воин заказал себе хлеба и несколько яиц.

— И как это произошло?

— Все просто — рубил южных гадов. Повалил ливень, будь он проклят, мокрый черт. Взбрело мне в голову к холму выше подняться. Конечно, если правды ждешь, то прижали нелюди проклятые. Отступать пришлось. Но я не стыжусь. Отступал со сталью в руках. И тут… перченый хер пожаловал и свалил нас всех. Удача, сучка, меня любит. Я очнулся, а битва окончена. Ни черта не понимал, что происходит. Смотрю, свои победили, так заорал во все горло. Остальные поддержали. Клич помнишь тогдашний? Плохо то, что и своих же положило не меньше супостатов.

— Дрянное дело.

— Нисколько. Теперь я Громовержец, так его! Одного этого имени достаточно, чтобы любую мохнатку уволочь добровольно.

— Здесь твое имя не работает таким образом.

— Что правда, то правда. Щитоносный совсем разваливается, но в столице, я клянусь, Громовержец берет даром. Как сам-то Смертоносцем стал?

— Рубил тех, кто много горланил.

— Свалил прославленного засранца?

— Так и стал лучшим мечником Масмара, — гордо произнес Гонген.

— Лучшего мечника порубил, — просмаковал Коул. — Не каждый на такое способен.

Доев, Гонген вышел вместе с Коулом из здания. Все вокруг покрылось тонким слоем снега. Мимо промчались всадники, крича на прохожих. Через дорогу странный человек в шинели предлагал работу на какого-то знатного господина.

Гонген глубоко вздохнул.

— Томас Блум… — тихо произнес Коул. — Не то что бы я помнил каждого, но о таком не слышал.

— Ты сам-то зачем здесь?

— Нашли тело алого. Он доставлял книгу одному графу. Доставить доставил, но помер на обратном пути от меча. Или же мечей.

— Что это за книга?

— Дорогая, вся в золоте, не открыть заразу. Из личной библиотеки магистра. В ней что-то про счета написано и прочую купеческую гадость. — Сплюнул. — И вчера узнал здесь, что графа-то пришили тоже.

— Ты о Норгере?

— О нем самом. Еще и нечестивцев не всех перебили. Мир катится в бездну.

Они вышли к месту, где Гонген оставил своего коня. Однако нашел он лишь обрезанные поводья и пустой мешок.

— Какого черта?! — рявкнул Гонген, осматриваясь по сторонам.

Местные косо поглядывали на него, занимаясь своими делами. Кто что-то тащил, кто с кем-то вел оживленную беседу.

Коул хлопнул по спине Гонгена.

— Кто ж оставляет кобылу в таком месте? — ухмыльнулся рыцарь.

— Твари…

Гонген обнажил меч. Жители в страхе попрятались, как мыши в свои норы.

— Кто украл?! Лучше сразу признайся, или порублю всех!

— Хватит, — произнес Коул, — пойдем, сейчас стражи здесь не хватало. Не найдешь свою скотину уже. В городе получишь другую.

— В городе?

— Без грамоты меня не отпустили.

У городских ворот Коул вытащил из кармана грамоту. Стражник недоверчиво осмотрел рыцарей, особенно Гонгена. Узнал его. И все же не пропустить он не мог.

О том, как у Коула не выкрали эту грамоту, Гонген не спрашивал.

— Ломаешь голову, с чего это вдруг ты встретил меня в том свинарнике? — Коул поправил пояс, пялясь на задницу молоденькой аристократки. Та проходила мимо в компании молодого болвана-кавалера, покрасневшего от гнева. Его взгляд метался между мечом Коула и его голодными глазами. — Здесь бордель обдирает до нитки. Все втридорога. А с услугами дело обстоит смешно: не такие же для тебя будут ноги раздвигать. — Указал на очередную знатную даму. — Берут-то из простых. Два борделя с разными ценами, но одним товаром. А эти надутые индюки об этом и не догадываются. — Кивнул в сторону толстого, шарообразного человека в лазурной мантии.

— Ты где остановился? — спросил Гонген.

— В особняке князя Ульфгара Харга. Писанине магистра лучше подчиняться.

— И тех, кто не подчинился, ждет кара, — произнес Гонген.

— В твоей истории столько всего, что лучше отбросить все к чертям и думать о насущном. Ехать тебе надо к нему и объясниться. Не хочу, чтобы это прозвучало грубо, но тебя обвели, как дурака. — Заметил гневный взгляд Гонгена. — И без меня ты это прекрасно понимаешь. Можешь отвергать сколько влезет. — Указал на очередного представителя местной знати. — Можешь тоже убеждать себя, что здешние шлюхи совсем другие, чем там, за стенами города, только потому, что за этих ты платишь больше.

— Нравоучения все давать горазды, — буркнул Гонген.

— В общем, сэр Гонген Смертоносец, — улыбнулся Коул. — Езжай к магистру, скажи, как дело было, а если старый злиться будет, то говори, что Блум этот виноват в смерти одного из нас. В последний мой визит его волновало только это.

— Еще хотел спросить тебя об одном.

— О Песках?

— Так ли это?

Коул помрачнел, высморкался и кивнул.

— Доходили вести и о Песках.

— Получается, Блум из наших.

— Либо не с севера. А оттуда, откуда слухи расходятся.

— Нечестивец… — побледнев, прошептал Гонген.

Подойдя к подножью лестницы, к ним по ступенькам спустился слуга. Невысокий черноволосый паренек.

— Сэр Коул Громовержец. — Поклонился юноша и отдал бурдюк. — Ваш полугар. — Повернулся к Гонгену. — Приветствую, сэр…

— Гонген.

Коул передал бурдюк Гонгену. Тот принялся жадно пить. У паренька отвисла челюсть.

Влияние крепкого напитка не заставило себя ждать.

— Что-то еще, сэр? — обратился к Коулу слуга.

— Нет, свободен. — Махнул рукой.

Строил особняк человек, явно любивший роскошь и простор. Коридоры напоминали залы императорского дворца: высокий потолок, всюду колонны. Однако помещения таким простором похвастать не могли: узкие стены, не особо высокий потолок, окна ввысь. В покоях Коула стояла одна кровать, тумба и стул.

— Тесновато, — заметил Гонген.

— Твоя комната рядом. — Коул достал из тумбы ключ.

— Откуда он у тебя?

— Особняк полупустой — князь щедр на площадь. — Бросил ключ Гонгену.

Тот кое-как его схватил.

— Завтра утром будет у тебя лошадь, еда, одежда и вместо кочерги хороший меч. Советую ехать сразу, — добавил Коул.

— Ты остаешься здесь?

— Отправлюсь следом, когда закончу кое-какие дела. К слову, мы сейчас на месте убийства.

* * *

На рассвете следующего дня Гонген взвалил последние сумки на гнедую лошадь и, оседлав ее, направился к городским воротам. Путь пролегал через Двугорье, на восток, к Старому Масмару.

Отделаться от опасений никак не удавалось. Хотелось Гонгену покончить со всем и рвануть на север. Подальше от прошлой жизни. Сдерживало лишь то, что земли те не щадят никого. И все же он не менял своего маршрута. История с Блумом в свете произошедших событий не давала Гонгену покоя. Магистр может докопаться до правды, в этом он не похож на императора, осудившего на верную гибель без каких-либо разбирательств.

«Лучше уж так подохнуть, со сталью в руке, чем в немощи под снегами заснуть».

Горы постепенно приближались. На третий день пути Гонген пересек небольшую реку. Погода благоволила: снега немного, кое-где и вовсе нет, а новый не выпадал. Головной болью стало разведение костра днем. Под солнцем снег таял — все отсыревало.

Сделал привал на невысокой сопке, покрытой рощицей. Отсюда открывался вид на Подгорный. Славный город кузнецов. Руды здесь немерено, как помнил Гонген.

Долгое время бился он под этими величественными горами: не хотел прежний император Авгур отдавать Подгорный. Многие тогда полегли. Враг дошел до Двугорья, а после погнали его масмарские войска обратно на север. Победа далась с трудом.

Старый воин развел костер, поставил над ним котелок, вывалил крупы, кинул мяса. Добавил позже соли. В те дни, во время войны, не здесь, а на стене Подгорного, он ел кашу тоже, только в разы меньше ее давали, а мяса не видел несколько месяцев осады.

— Я присяду? — послышался грубый низкий голос сзади.

Гонген резко обернулся, обнажив меч.

Перед ним стоял невероятно высокий человек. Его лицо скрывала тень капюшона. Одеяние будто побывало на морском дне, прихватив оттуда водорослей и прочей тины. Человек опирался на длинную палку с черепами маленьких зверьков. Несколько таких же висело и на одеянии.

— Кто ты? — с нескрываемым удивлением спросил Гонген.

— Я Мэб, — ответил человек. — Я присяду?

Гонген осторожно отодвинулся в сторону и кивнул. Мэб сел на камень, который старый воин до этого не замечал.

— Куда путь держишь? — спросил Мэб.

— Далеко, на восток. А ты какими судьбами?

— Искал одного человека.

Гонген напрягся. Кожа скрипнула на рукояти меча.

— Кого искал?

— Того, кто спасет или разрушит этот мир.

— Разрушит мир? — Недоверчиво покосился Гонген.

Огляделся по сторонам, выискивая засевших в кустах недругов.

— Времена меняются. Все идет своим чередом, Гонген Смертоносец.

— Откуда ты знаешь мое имя?

«Следили из Щитоносного? Коул донес на меня?»

— Я знаю много вещей, которых много кто не знает.

— Кто же ты такой?! — Гонген наставил меч на Мэба.

Воцарилась тишина, нарушаемая треском поленьев.

— Тот, кто знает. Хватит вопросов.

— Нет, ты на все ответишь! — поднялся.

— Я скажу то, что тебе знать нужно. Садись.

В глазах стало рябить. Гонген какое-то время сопротивлялся, но вскоре сел.

— Что за черт?

— Пески начали свое движение, как и Снега на севере постепенно таять. Уже зима, а морозы запоздали. Снег выпал недавно. Все ведет к тому, что началась новая эра. Времена переселения.

Гонген попытался что-то сказать, но вместо этого издал протяжный и странный звук. Все вокруг него расплывалось, в теле чувствовалась тяжесть.

— После того, как встретишься с теми, к кому так бежишь, отправляйся на юг, далеко на юг, туда, где воздух высыхает, а дома затапливает песчаное море. Ищи того, кто поведет народ к спасению, помоги ему в его деле.

— Стать врагом Масмара? — прохрипел из последних сил Гонген.

— Решать тебе, спасать или уничтожить этот мир.

Костер неожиданно потух. Ввысь поднялись искры. Гонген, тяжело дыша, упал на землю. Мэб исчез.

* * *

Наутро выпал снег. Угли давно потухли. Гонген стряхнул с себя снежное покрывало и встал с бревенчатой койки, уместившейся между пнем и камнем.

Осмотрелся.

Холодно. Везде снег. Лошадь привязана. Раскалывается голова. Вдалеке серые стены Подгорного.

— Паскудная зима, — проворчал Гонген.

Рядом хрустнула ветка.

Воин обернулся и принялся собираться. Взгрузил на лошадь сумки, отвязал и забрался на нее. Достал корку хлеба и стал жевать. Спустившись к тракту, достал бурдюк с полугаром.

Вспомнил смутно вчерашнюю встречу с великаном.

«Ну и сны, мать их…»

К полудню Гонген добрался до Подгороного. Ворота открыли еще с утра, как поведал стражник. Простолюдины, торговцы, повозки въезжали в город. Вокруг него разрослось несколько деревушек. Правда не таких, к каким Гонген успел привыкнуть. Каждое здешнее здание полностью из камня и черепичной крыши.

Проехав через ворота, воин расплылся в улыбке. Многое восстановили: каменные мосты между крышами четырехэтажных зданий, статуи Всевышних, множество лестниц и немногочисленные фонтаны. Невероятно богатый город. Через него проходит главная торговая артерия Масмара. Второй торговый центр всей империи.

Если глянуть на гору, то можно заметить небольшие анклавы из башен. Невысокие крепости. В одной из них в былые времена находился штаб командования. Не раз Гонгену приходилось подниматься по бесконечной лестнице к этим проклятым башням. Сейчас же они вернулись к своим прежним довоенным обязанностям — добыче руды.

— Посторонись!

— Разъехаться дай!

— Эй! С бочкой! Кати ее отсюда!

Не найти ни одного человека, который бы не кричал что-то другому. Даже старухи, перебирающие сети или вяжущие на балконах, умудрялись перекрикивать мужиков. Ор наполнял улицы города.

Найдя конюха, сыпнул Гонген ему пару медяков. Тот позаботится, чтобы ничего не выкрали. По крайней мере, старый воин очень на это надеялся.

Как и всегда, оказавшись в новом городе или каком-нибудь поселении, первым делом каждый путник должен посетить таверну. Искать долго не пришлось.

Что и следовало ожидать: арочные колонны, каменный пол, длинная стойка, коренастый усатый трактирщик, куча столов и народу не меньше. Вдалеке наполняет музыкой помещение бард. В воздухе стоит запах хмельного пива и табака.

Гонген привычно подошел к трактирщику.

— Налей эля.

Тот подозрительно покосился на гостя и принялся доставать кружку.

— Слышно что в последнее время? — спросил Гонген в надежде узнать о смерти Йони и о ее убийце-нечестивце.

— Много чего слышно, — ответил трактирщик.

— Говорят, что нечестивец какой-то вернулся.

— Говорят, — согласился усач. — Тебе-то какое дело?

— Можешь что рассказать?

— Ты откуда явился такой? — Стукнул кружкой о стойку. Пена начала стекать по стенке. — Как ни придет заезжий, так вечно подойдет ко мне и спросит о слухах. Будто я знаю все и вся. По-твоему каждый из этих людей подошел ко мне и исповедался? Это в деревнях, где каждый друг друга с пеленок знает, слухи пускать друг о друге любят, а это город. Он огромен. Здесь каждый раз новые лица. По-твоему они мне будут обо всем докладывать просто потому, что я хозяин таверны? Гони два медяка!

Гонген отчасти скрыл свое изумление и выложил деньги.

— Ответь тогда. Сколько дней пути до Старого Масмара? — Хлебнул пива.

— Неделя верхом.

Из-за ближайшего столика встало несколько полупьяных мужиков. Грязные и потные. Они подошли к колонне, на которой к доске прикреплены листовки.

— Неужто… — произнес краснощекий.

— Да, прикрыли его лавочку, — подтвердил другой.

Гонген из любопытства подошел к объявлению. Читать эти простаки навряд ли умели, но пару слов могли знать. На листовке нарисован карандашом знакомый портрет и написано несколько предложений ниже.

— Ричард Пари пойман в Подгорном и приговорен к смертной казни, — прочитал Гонген.

— Когда это повесили? — спросил краснощекий.

— Да только что, не видел чтоли? В плаще весь, с мечом у пояса. Я те и сказал: «идем, посмотрим», — ответил другой.

— Вы что это, читать можете? — обратился к Гонгену краснощекий.

— Умею. Только не написано, когда будет казнь.

— Как это — когда? О казнях за день говорят. Завтра и будет. На Солнечной площади.