Теперь уже день, а ничего не происходит. Он отлично выспался, а спасатели так и не появились…

Анна — вот и все, что он знает о спасенной даме. В себя она, кажется, пришла, умирать не собирается, так что срочно везти ее в больницу необходимости нет. Странно, конечно, что никто ее не ищет, ведь не бескрайняя и безлюдная здесь пустыня, а всего лишь гористая Шотландия. Вероятно, имеет смысл доставить ее в ближайший город, но сегодня уже не успеть. Несколько часов по бездорожью — это не шутка. Ладно, проблемы Анны можно оставить и на завтра, а вот кушать хочется уже сейчас, и нужно добыть рыбу, дрова и картошку, да и травок по пути насобирать. Тяжело вздохнув, Мак проверил состояние своей пострадавшей в спасательной операции одежды, обнаружил, что ничего еще не высохло, и снова распотрошил рюкзак. Через пять минут он уже был готов к походу, оставалось только переложить все необходимое из мокрого жилета в сухой.

Еще через полчаса Мак решительно шагал в гору, за дровами и картошкой, рыбалку он решил отложить на потом, рассудив, что проще поставить силки на кроликов и проверить их на обратном пути. Если охота будет удачной, тогда вообще не придется плыть за рыбой. К тому же, когда ужин будет готов, уже стемнеет, а в темноте намного приятнее обгладывать кролика, чем выбирать косточки из рыбы.

…Стены зала теряются в туманной дымке, но она все равно знает, что интерьер здесь роскошный. Да и как он может быть другим в старинном поместье, где ничего не менялось, кажется, со времен королевы Виктории?..

Она не идет — нет, она скользит по залу, высматривая кого-то в толпе. Тот, кто ей нужен, опять куда-то пропал. Круговорот лиц затягивает, не дает задержаться взгляду: лица проплывают мимо, знакомые и незнакомые одновременно.

Свадебный ужин. Старый добрый английский свадебный ужин. Гости, поздравления, тосты. Выходит замуж ее подруга. Это ее дом. Но время будто застыло, поэтому все погрузилось в какое-то безвременье. Или в прошлое.

Она ловко подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и улыбается своим мыслям.

На ней платье алого цвета: тугой лиф с низким декольте и открытыми плечами, золотой поясок охватывает платье под грудью, концы пояса струятся вниз, прячутся в мягких складках юбки, льнущей к ногам.

Волосы уложены в высокую гладкую прическу, только пара локонов щекочет шею.

Ожерелье из золотых нитей кажется чудом застывшей паутинкой… Все как во сне.

Нет, это не сон, это самая настоящая реальность: чудесные картины, гобелены и зеркала — особенно зеркала, которые так и манят взглянуть, погрузиться в отражение, поменяться с ним местами. Она останавливается у зеркала: мерцание в темной глубине, золотисто-алый сполох.

Где же он — тот, кого она ищет?

— Выйди на улицу… — шепчет зеркало. — Выйди…

Да, пожалуй, в зале толкаться бессмысленно, надо выйти. Она идет к боковой двери — оттуда удобнее попасть в ухоженный сад. Вечереет, сумерки стремительно сгущаются, и воздух насыщен ароматом цветов. По дорожке можно идти даже на каблуках, но почти ничего не видно, и в какой-то момент она едва не падает… Рука, такая теплая и надежная, подхватывает ее в последний момент. По коже разбегаются золотистые искорки.

Она улыбается: нашла.

— Пойдем, — шепчет он на ухо. — Пойдем, там есть беседка, а в беседке никого нет… Мы станцуем с тобой, хорошо?

Она кивает и идет за ним в податливое тепло сумерек английского сада, в стрекот цикад и в падающие звезды. Беседка — словно взрыв взбитых сливок, фантазия сумасшедшего архитектора, непонятно как прилепившаяся к берегу классического пруда. Но ей не до чудес архитектуры, разве можно думать о причудливых изгибах мрамора, когда тот, кто рядом, только что развернул ее лицом к себе… Он кладет руку ей на талию, и ее всю заполняет музыка, хотя из дома не доносится ни звука.

— Потанцуем, любимая?..

Она кивает, отвечая всем телом, всем своим существом, и через мгновение их губы встречаются — а она опасалась, что у этого тумана не будет губ. Но они есть, такие знакомые, и остается только закрыть глаза и наслаждаться тем, как вальс переходит в танец его рук по ее телу…

Анна проснулась, когда уже смеркалось. Что это было? Она попыталась поймать ускользающий сон, но не смогла сосредоточиться. Запомнилось только, что во сне была свадьба. Сон остался смутным и неясным воспоминанием и вскоре забылся совсем. Голова болела значительно меньше, так что мысли шевелились гораздо быстрей. Итак, она ударилась головой и очнулась в палатке с Маком. Какие выводы можно из этого сделать? Мак не показался ей злодеем, так что вряд ли это именно он ударил ее по голове, а потом спокойно улегся спать рядом с ней, следовательно, произошел несчастный случай. Кто такой Мак? Если принять во внимание, что спали они в одном спальном мешке, а он был практически обнаженным и вел себя при этом вполне пристойно, то следует, видимо, предположить, что такие пробуждения для него естественны. А для нее? Сложный вопрос, но, скорее всего, они знакомы. И очень близко. А может быть, даже женаты? Ведь во сне была свадьба… Фу, как ужасно, когда ничего не помнишь! И как странно. Она помнит свое имя, помнит, что значит быть замужем, то есть в целом она совсем не дезориентирована. Разве так бывает? Видимо, бывает, раз уж с ней такое случилось. Интересно, а где здесь можно найти зеркало? Интуиция подсказывала Анне, что она выглядит не совсем так, как хотелось бы. Наружность Мака показалась ей несколько запущенной, наверное, он давно не заглядывал в зеркало.

Мак ей понравился. Несмотря на то что она видела его в ужасном оранжевом свете, да еще голова при этом страшно кружилась. Неизвестно, женаты они или нет, но вкус у нее определенно неплохой. В этом знакомом незнакомом мужчине есть что-то чертовски привлекательное. И лежать в объятиях Мака было спокойно и уютно…

Кстати, он что-то говорил про ужин. Анна почувствовала, что проголодалась. Может, ужин уже готов? Или просто можно перехватить кусочек? А! И почему она, собственно, спит в палатке? Она осознавала, что никогда раньше с ней такого не случалось. Или все-таки случалось? Кошмар! Решив наконец, что стоит заняться непосредственно проблемами данного момента, а не тратить время на пустые размышления, Анна выбралась из спального мешка и уткнулась носом в тонкую сетку в том месте, где, как ей казалось, должен быть выход из этой ужасной палатки. Пришлось еще несколько минут повозиться, прежде чем она справилась с хитроумным замком и смогла наконец вырваться на свободу. Ужас!

Солнце живописно сползало за гору, тень наползала на озеро, а по берегу были разбросаны различные предметы одежды, одеяло и рюкзак. Но самое ужасное заключалось вовсе не в беспорядке, а в отсутствии признаков хоть какого-нибудь жилья! Что здесь вообще происходит? Неужели они с Маком нищие, бездомные и живут вот в этой самой палатке? Или… Они из тех безумцев, что проводят отпуск вдали от цивилизации, пользуясь только тем, что дает им дикая природа?

— Мак! — попыталась крикнуть Анна, но голос сорвался на какой-то жалкий писк.

Она закашлялась и подскочила, уколов ногу о камешек. Господи, да ведь она стоит босиком на траве! Оглядевшись вокруг еще раз, Анна заметила пару ботинок, небрежно брошенных у кострища. Чуть не плача, она доковыляла до них, прихватив по пути два носка из разных пар. Ну хоть что-то. Ботинки оказались ей великоваты, но не катастрофически, с учетом носков и затянутых по максимуму шнурков получилось даже терпимо. Анна неуверенно огляделась вокруг: палатка стоит на поляне недалеко от берега озера, вокруг растут какие-то колючие кусты, на которых развешана одежда, за кустами начинается негустой лесок, дальше виднеется склон горы. Мака по-прежнему нигде нет. Куда же он пропал? Может, все не так плохо, как она подумала сначала, и где-то здесь поблизости есть город, а Мак просто поехал туда за ужином?

Солнце уже почти спряталось за гору, стало прохладно. Анна еще в палатке с удивлением обнаружила, что одета в какой-то странный костюм из мягкой ткани без единого шва. Наряд был явно с чужого плеча, то есть, скорее всего, принадлежал Маку. В общем-то в нем было достаточно тепло, но хотелось бы облачиться во что-то более подходящее, во что-то свое. Еще раз внимательно осмотрев поляну, она заметила уже почти высохшие мужские джинсы, свитер, жилет, трусы и один носок, а также женские юбку, пиджак, блузку и кружевное белье. Женский костюм, вероятно, ее, но пребывает он в таком плачевном состоянии, что надеть его решительно невозможно. Пришлось продолжить поиски. Рядом с рюкзаком нашлись несколько мужских футболок, две толстовки, непромокаемые брюки и пара трусов-боксеров непередаваемо веселой расцветки. А где же женская одежда? Может, в каком-то отдельном рюкзаке? Сама не зная почему, но Анна чувствовала, что ни за что в жизни не стала бы разбрасывать свои вещи. Значит, это сделал Мак? Неужели ее мужчина — или даже ее муж? — такой безалаберный и неаккуратный? Или в их случае верна пословица о том, что противоположности сходятся? Что ж, это все только предположения, от которых никакой пользы. Где же стоит поискать рюкзак? Анна сделала несколько кругов по поляне, обошла палатку, но не обнаружила ничего нового. Кажется, временно придется остаться в чужой одежде. Придя к такому выводу, она решила хоть как-то усовершенствовать наряд, иначе можно просто покалечиться, наступив на штанину или зацепившись за что-то рукавом. Если бы все проблемы решались так легко! Подвернула штанины, закатала рукава — и нет больше проблем. Анна вздохнула и побрела к озеру, рассудив, что только там можно умыться: маловероятно, что поблизости имеется ванная, если даже туалета не нашлось. На берегу обнаружились надувная лодка с мотором, две удочки и обилие грязной посуды, среди которой выделялась сковородка с намертво пригоревшими остатками чего-то совершенно неопознанного.

Кое-как умывшись ледяной водой, Анна вернулась на поляну и принялась наводить порядок: все разбросанные вещи она аккуратно сложила стопочкой в рюкзак и отнесла его к палатке, а развешанные вещи тщательно расправила. Скоро ли вернется Мак? Похоже, она еще никогда не оказывалась совсем одна в дикой местности. Господи, откуда ей это знать, ведь она ничего не помнит? Но с Маком было спокойнее, он просто излучал надежность, как мощный прожектор — свет в темную ночь. И почему ей хватило беглого взгляда, чтобы понять? Наверняка они не первый день знакомы, вот почему. А это успокаивает.

Анна встряхнула засыпанное песком одеяло и расстелила его на траве. Голова еще немного побаливала, даже слегка кружилась, хотелось прилечь, так почему бы и нет? Она не заметила, как задремала. На этот раз ей снились какие-то абсурдные сны: она то тонула, то падала с высоты, то просто не могла дышать… Проснуться после такого отдыха показалось благом. Представшая перед ее глазами картина была абсолютно неожиданной: кругом темнота, только костер освещает небольшое пространство неверным светом, искажая мир, колышутся тени, а отблески огня окрашивают все красным.

— Ма-ак? — испуганно позвала Анна.

— Я здесь, — отозвался он, и только тогда она обнаружила, что Мак чем-то занят на том конце освещенного пространства, что ближе к озеру.

— Я заснула… — слабым голосом доложила она.

— Правильно сделала, тебе это полезно. Что-нибудь вспомнила? — бодро откликнулся Мак.

Анна села и закуталась в одеяло.

— Нет, но… Ты же мне расскажешь? Ты же меня хорошо знаешь? Ведь ты… ведь ты мой муж…

Последняя фраза прозвучала робко-вопросительно. Мак отложил нож, вытер руки об траву и шагнул в круг света.

— Ты вспомнила об этом?

— Нет, но… Мы здесь одни, ты спишь со мной под одним одеялом… и… значит, ты или мой муж, или мой… мужчина. Я бы… Ну, мне так кажется, не стала проводить время наедине и в неглиже с посторонним мужчиной, — попыталась объяснить Анна.

— Вот как! — Мак абсолютно опешил от такого заявления. Что ответить? Она действительно дезориентирована и напугана, но пока держится хорошо, смелая женщина, но что будет, если он скажет ей правду?

Тогда она действительно окажется наедине с незнакомцем, далеко от остального мира и полностью в его власти. Врагу такого не пожелаешь. Мак поймал себя на том, что придумывает различные доводы, чтобы не говорить Анне правду. Почему? Только ли из-за того, что заботится о ней? Черт подери, не только. Во-первых, ему не хочется прерывать отпуск, во-вторых, красивые молодые женщины просто так с неба не падают, а в-третьих, ему просто не хотелось отпускать ее. Суток не прошло с тех пор, как они познакомились, но… ему неудержимо хотелось познакомиться поближе. Что это? Может быть, гормоны? Или помрачение рассудка? «Эгоизм это здоровый», — шепнул внутренний голос. Да, эгоизм, но ведь плохо от этого не будет никому?

— Так я права? Мы женаты? — Завернутая в одеяло, Анна выглядела беззащитным встрепанным воробушком. Хотя ему еще не приходилось встречать пахнущих ванилью воробушков…

— Да, — с трудом выдавил Мак, отрезая все пути к отступлению.

— Ох, от сердца отлегло, — облегченно вздохнула Анна.

Мак улыбнулся, выражение ее лица так забавно изменилось с испуганного на спокойное, что он тут же убедился в правильности своего поступка. Все будет просто отлично. К тому же завтра прибудут наконец спасатели, и все закончится. Но сегодня — это сегодня, а палатка у них одна. И теперь, когда Анна уверилась, что он ее муж, не станет же она спать в лесу или вот на одеяле у костра. «Ох, не иначе гормоны разыгрались». Одно Мак знал точно: принуждать Анну он ни к чему не будет.

— Займусь ужином, — сообщил он и вернулся к кролику.

Анна встала и пошла за ним следом. Он заметил, что она приспособила его вторые ботинки. Смотрелось это трогательно: этакий сказочный персонаж.

— Кстати, спасибо, что навела здесь порядок! — Мак обвел рукой поляну. — Я обычно такого хаоса не оставляю.

— Не за что. Может… — Анна замерла, увидев наполовину освежеванного кролика. — Ч-что это?

— Кролик, — объяснил он.

— Кролик? Он что, был живой? — Она смотрела на него так, будто бы Мак был по меньшей мере кровавым маньяком Джеком Потрошителем.

— Естественно, все кролики сначала живые, а потом превращаются в сытный ужин, — ехидно пояснил он.

— Н-но… где ты взял живого кролика? И почему нельзя было купить уже… уже неживого? — Анна судорожно сглотнула и уставилась на костер.

— Я его час назад поймал в силки, — сообщил чистую правду Мак.

— Поймал? Ты сам его убил? — казалось, она искренне возмущена его поступком.

— Да, — не дрогнул он.

— Живодер! — непритворно возмутилась Анна. — Неужели нельзя было обойтись без этого!

— Увы, тогда бы нам пришлось обойтись без ужина, — вздохнул Мак.

— Но почему ты просто не купил что-нибудь? — вспылила она.

— Здесь нет магазинов, — спокойно объяснил он.

— Нет магазинов? А как же мы живем? Где покупаем еду, одежду? — не поняла Анна.

— Мы не живем здесь постоянно, — улыбнулся Мак.

— Ох, ну это уже хоть что-то. А где мы живем?

— На ферме, здесь, неподалеку, — сам не зная зачем, солгал он.

— Так мы фермеры? А тут мы что делаем?

— Отдыхаем.

— А… — Тысяча вопросов готова была вырваться на свободу, но Анна вдруг замолчала.

— Можешь почистить картошку? — спросил Мак, пытаясь отвлечь ее от судьбы кролика.

— Не знаю. Но я попробую, — неуверенно проговорила она.

Мак протянул ей котелок с уже вымытой картошкой и достал из кармана запасной складной нож.

— Иди поближе к костру, там светлее.

Анна взяла котелок и побрела к костру.

Стараясь не думать о том, что происходит в пяти метрах от нее с бедным кроликом, Анна вытащила из котелка картофелину и удивленно уставилась на овощ. Картошка была не похожа сама на себя, клубень больше походил на крупный горох. Она заглянула в котелок и обнаружила, что вся картошка именно такого размера.

— Мак! Почему картофель такой мелкий? Где ты его купил? — возмутилась она.

— Я его не купил, а сам накопал на заброшенном поле, — ответил Мак.

— Мы что — совсем нищие? — удивленно пробормотала Анна, приступая к чистке картошки. — Мы ничего не покупаем?

Мак управился с кроликом гораздо быстрей, чем она с картошкой, и пришел на помощь. Вдвоем они закончили минут через десять.

— А что будет на ужин? — заинтересовалась Анна.

— Похлебка, — доложил Мак и удалился к озеру.

— Похлебка… Неужели вот так мы и живем? Это ужасно…

Анна прислушалась к себе и обнаружила, что совершенно не расстроена. Подумаешь, похлебка. Зато Мак — хороший муж и, судя по всему, опытный фермер. Отдых среди дикой природы скоро закончится, а на ферме все по-другому. Там… А что на ферме? Овцы? Коровы? Другая домашняя живность? Утки? Индюшки? Анна попыталась представить себя доящей корову, но ей это не удалось. Странно и нелепо. Мак идеально вписывался в предполагаемую картину, и совместная жизнь с ним — тоже, но вот жизнь на ферме…

Мак вернулся, повесил котелок с водой над костром и вытряхнул из мешочка на плоский камень пучок какой-то травы. Анна украдкой бросила взгляд на мужчину: спокоен, деловит, знает, что делать с кроликами и травами — настоящий покоритель природы. «Боже, я замужем за неандертальцем. Ожившей фантазией пещерной женщины». Анна представила себе Мака в звериных шкурах и невольно улыбнулась: такой образ ему очень подошел бы. А уж без шкур… Анна судорожно сглотнула: конечно, не преступление желать собственного мужа, но что поделаешь, если она его совсем забыла? Этот барьер предстоит преодолеть, а там, может, и вспомнится что-нибудь. Хуже было бы, потеряв память и очнувшись, обнаружить себя замужем за каким-нибудь хлюпиком. Нет, такое с ней вряд ли могло случиться. Хотя, говорят, любовь зла…

Анна обнаружила, что уже некоторое время сидит, уставившись на Мака. Ничего преступного в этом не было, но… Да и еще остались вопросы, требующие выяснения.

— Мак, а мы давно женаты? — осторожно спросила Анна.

Он помедлил, с особым тщанием протер огромный зловещий нож, отложил его в сторону и подошел к ней, присел рядом. От мужчины пахло травами и одеколоном — немного резковато, но приятно.

— Мы поженились две недели назад. Это наше свадебное путешествие.

— И… мы вместе решили провести медовый месяц здесь? — Анна кивнула в сторону озера.

— М-м-м… Что-то вроде того.

— Ты что-то от меня скрываешь, — насторожилась она.

Конечно, он скрывает! Он скрывает все! Пока он занимался кроликом и ходил к озеру, Мак успел сочинить вполне правдоподобную историю, кажется, удалось учесть все детали.

— Есть немного, — легко солгал он.

— А именно? — поднажала она.

— Мы поженились после достаточно краткого знакомства. — «Еще и суток не прошло». — И через несколько дней после свадьбы у нас возникли разногласия. Я уехал сюда, а ты осталась дома. Вчера ты приехала ко мне, и мы помирились. Потом ты пошла купаться, нырнула с берега и ударилась головой о камень.

— Ох! И ты меня спас? — просияла она.

— Да. — Как приятно произнести хоть слово правды!

— О, спасибо! — Анна доверчиво прильнула к его груди и горячо поцеловала в щеку.

Мак не удержался и обнял ее, не желая отпускать, но тут вода в котелке закипела и хлынула через край, угли возмущенно зашипели, взметнулся столб пара.

— Черт! — Мак схватил палочку и помешал в котелке. — Пора готовить.

— Похлебку?

— Да, все выйдет замечательно. Классический рецепт. — Мак опустил в воду части несчастного кролика и прикрыл котелок крышкой. — Пусть немного поварится.

— Ты умеешь готовить?

— Простую походную еду, не больше. Хотя рецепт этого кролика передается в нашей семье испокон веков. — Мак прикрыл глаза и процитировал как по писаному: — Кролик, тушенный с приправами. Нужны травки-приправки: шалфей, тимьян, перчик и лавровый лист. — Он указал ножом на пучок травок, лежащий на камне. — Немного картошки, крольчатина. Все потушить. Просто и мило.

— Какая прелесть, — неожиданно сказала Анна. — Ой! Рецепт кролика прямо по Толкину. Кролик, тушенный с приправами. — Она огорченно моргнула. — Ну вот, сказки я помню, а саму себя — нет.

— Все пройдет, ты все вспомнишь, — улыбнулся Мак, ловко помешивая палочкой в котелке. — А сказки — не такие уж плохие воспоминания. — Лучше уж сказки, чем помнить об авиакатастрофе. «Тебе просто это выгодно, эгоист».

Мак опустил в котелок картошку и приправы и блаженно вдохнул аппетитный запах. Анна тоже принюхалась, пахло просто невероятно вкусно.

— Что-то убийство невинного кролика меня теперь мало беспокоит, — вздохнула она. — Очень хочется есть.

Впрочем, все складывается не так и плохо. К этому мужчине легко привыкнуть: касаться его было очень приятно, в этом Анна уже убедилась, а объятия вызывали море эмоций. В каком-то смысле Мак для нее — первый мужчина в этой новой жизни, в которой она ничего не помнит. Интересно, а был ли он на самом деле ее первым мужчиной? Надо будет поинтересоваться, когда она узнает его поближе. Смешно узнавать поближе собственного мужа, но, судя по его рассказу об их отношениях, семья у них веселая. По крайней мере, с Маком она не пропадет в диких лесах, и то хорошо. Учитывая, что поженились они, как он сказал, после довольно краткого знакомства, вряд ли Мак был совсем уж первым мужчиной в ее жизни… И кстати, сколько ей лет? Ох, как отвратительно ничего не помнить, только имя и все. Анна посмотрела на свои руки — ну, наверное, не девочка уже. Надо перестать об этом думать, так и рехнуться можно. Попозже она поинтересуется у Мака своим возрастом. В конце концов, раз он ее муж, он о ней позаботится. Как хорошо, когда есть кто-то, кто позаботится о тебе!

«Тем более когда этот кто-то чертовски привлекателен», — ехидно подсказал внутренний голос.

Мак снял котелок с огня и поставил на траву, осторожно открыв крышку, потыкал ножом в кусок несчастного кролика.

— Кажется, все получилось просто отлично, — констатировал он и гордо улыбнулся. Еще бы. Мужчина — добытчик еды. Принес в пещеру мамонта и старается заслужить одобрение женщины. И пусть вместо мамонта кролик, инстинкты все равно остались прежними.

Анна не стала утруждать себя выражением благодарности — это подождет, а голод не тетка, — нетерпеливо заерзала и подползла поближе к еде.

— Уже можно приступать? — с энтузиазмом хватая ложку, спросила она.

— Если не боишься обжечься, — разрешил Мак.

— Я осторожненько, — успокоила она.

Анна зачерпнула ложкой наваристый бульон, чуть подождала и попробовала ужин. Как и обещал аромат, похлебка получилась великолепной.

— Божественно! Ты просто гений! — Она взглянула на Мака сияющими глазами. Вот теперь можно и хвалить: — Ничего вкуснее в жизни не ела… кажется.

Мак усмехнулся:

— Кулинарные способности — далеко не единственное мое достоинство.

— Да? А скромность в число твоих достоинств входит? — рассмеялась Анна.

— М-м-м… Кажется, нет, — повинился Мак.

— А у нас есть хлеб? С кусочком хлеба ужин стал бы совершенством.

Мак поморщился, но отложил ложку и отправился под тент.

— Вот. Есть только крекеры, — доложил он.

Анна с сомнением извлекла из пергаментного мешка печенюшку и попробовала откусить.

— Это, похоже, мумии крекеров! — возмутилась она.

— Предлагаешь похоронить? — отозвался он.

— Нет. Ни за что. Мумии это или нет, но замены им нет. — Анна зачерпнула еще бульона, положила в ложку крекер, а затем отправила ее содержимое в рот.

Через минуту прокомментировала свое странное поведение:

— Если нельзя откусить, то можно просто растворить.

— Практично. — Мак забрал у нее пакет с печеньем и всыпал солидную горсть крекеров прямо в котелок. — Так дело пойдет быстрей.

Анна кивнула и заработала ложкой еще энергичнее.

После ужина на Мака напала блаженная расслабленность, все-таки день был безумно длинный. Лень было не только шевелиться, но и даже думать о каких-либо усилиях. Анна тоже не шевелилась, сидела, уставившись на пламя костра. Мак протянул руку, нашарил палку-кочергу и помешал угли, огонь разгорелся ярче. В его свете Мак исподтишка разглядывал Анну. Светлые волосы спутались, косметику смыло еще во время аварии, но сидевшая у костра женщина не выглядела от этого хуже. Наоборот. Конечно, она вряд ли привыкла проводить отпуск на природе, как он, но смотрелась в его одежде очаровательно. Маку захотелось пересесть к ней поближе и приступить к более близкому знакомству, однако его удерживали некоторые соображения. Во-первых, Анна еще не привыкла к нему, хотя и считает мужем. Во-вторых, даже на фиктивную жену нехорошо набрасываться вот так сразу. Ужином он ее накормил, теперь надо окончательно приручить. Мак незаметно поморщился: ну вот, разводит китайские церемонии, а потом прилетят спасатели, и все пойдет прахом. Судьба — злодейка, она не даст ему насладиться добычей. Мак невольно посмотрел в темное небо, но не увидел там никаких вертолетов. Ладно, как бы там ни было, пора на боковую — а уж что из этого получится, посмотрим.

— Уже почти полночь, — проговорил Мак.

Анна вздрогнула и отвела глаза от костра.

— Спать опять хочется… Я весь день проспала. Сонное царство какое-то.

— На свежем воздухе всегда так. Пойдем?

— Куда? — непритворно испугалась Анна.

— Спать, в палатку. Солнце завтра разбудит нас рано.

— Спать? — Анна опять выглядела слишком испуганной.

— Что случилось? — спросил Мак. Впрочем, он уже догадался, в чем дело. Она просто стесняется. Так он и предполагал. Ладно, тактика понятна, остается следовать означенному плану.

— Я… Это так глупо, ведь ты мой муж, а я этого не помню. Я не помню тебя.

— Не бойся, я ничего не сделаю против твоей воли. — Мак встал и протянул ей руку. — Доверься мне.

— Хорошо, — серьезно кивнула она. — Я тебе верю. Ведь ты мой муж.

Мак едва удержался, чтобы не отдернуть руку. Кажется, он сам себя загнал в ловушку. Даже больно смотреть в эти доверчивые глаза и знать, что доверие абсолютно незаслуженно. Но обратной дороги нет, если он сейчас скажет ей правду, то велика вероятность, что Анна просто сбежит в ночь, оглашая окрестности криками или, того хуже, ругательствами. Нет, правда в такой ситуации только повредит, хотя ложь во спасение никогда не казалась Маку имеющей право на существование. Но жизнь часто преподносит испытания на прочность, и глупо умирать лишь ради того, чтобы не поступиться принципами. Если поступать только так, то в мире останутся одни мертвецы и беспринципные негодяи. Иногда стоит здраво поразмыслить и… сменить принципы.

Они упаковались в спальный мешок, и Мак обнял «жену», прижавшуюся к нему. Анна немного дрожала — то ли от ночной прохлады, то ли от волнения. Пытаясь успокоить ее и заставить расслабиться, Мак перебирал ее волосы, гладил шею, руку… Потом сжал ее пальцы в своих и замер. Замерла и Анна.

— Я ничего не сделаю против твоей воли, — шепотом повторил он. — Ты же знаешь.

— Я знаю, — негромко ответила она. — Спасибо, что даешь мне время.

Наверное, ему следовало сказать, что он ее любит, но Мак промолчал — во-первых, потому, что не знал, любит ли он Анну, а во-вторых, чтобы не напугать ее этим еще больше. Хватит того, что она лежит с ним рядом и опасается, хотя опасаться нечего. Наконец страх отпустил Анну, сведенные мышцы постепенно расслабились. Мак осторожно поглаживал большим пальцем ее ладонь: такая невинная и в то же время интимная ласка. И вот уже Анна задышала ровно, уткнулась носом в локоть Мака, ресницы защекотали кожу. Мак улыбнулся: надо же, как хорошо, когда рядом с тобой спит женщина, а вокруг на много миль — никого. Он никогда не брал с собой никого на природу, хотел побыть один, ни о чем не думать, просто наслаждаться жизнью. А оказывается, наслаждение жизнью гораздо острее, если рядом спит прекрасная незнакомка, кожа которой еще сохранила запах ванили, и пахнет сама по-особенному, потихоньку сводя с ума. Мак вздохнул: если так невинно все пойдет и дальше, ему придется с утра до ночи купаться в озере или валить вековые сосны. О чем он вообще думает? Анна ему не принадлежит. Но он-то убедил ее в обратном! Пусть это будет правдой на остаток отпуска — а там гори все синим пламенем. И спасатели, кстати, тоже вот-вот появятся. Хотя они по-прежнему не вписывались в предполагаемый сценарий его дальнейших отношений с Анной.

Мак вздохнул и постарался устроиться так, чтобы можно было попытаться заснуть рядом с Анной. В застегнутом спальнике это было проделать не так-то просто, поэтому он расстегнул молнию со своей стороны, но Анну из объятий так и не выпустил. Имеет же он право на простые человеческие радости! Да и она тоже. Никакой он не монстр, вполне привлекательный мужчина, правда, врун ужасный, но она-то об этом не знает. «Узнает рано или поздно», — шепнул внутренний голос. Лучше, конечно, поздно, чем рано. Мак еще раз осторожно провел рукой по спутанным волосам Анны. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Он вздохнул, обнял ее покрепче и наконец закрыл глаза.