Вечер выдался ясным, темное небо, усыпанное мириадами звезд, отражалось в черной озерной воде. Форель действительно оказалась превосходной, а прошедший день был наполнен счастьем. Они любили друг друга, плавали в озере — и вода почему-то уже не казалась ледяной, — валялись на траве и говорили, говорили… Обо всем и ни о чем.

— Я никогда раньше не видела столько звезд! — Они лежали на одеяле, голова Анны покоилась на плече мужа. — И Млечного Пути не видела…

— Откуда ты знаешь? Что-то вспомнила? — быстро спросил Мак.

— Нет, ничего, просто знаю, и все. А звезд, оказывается, так много! А где луна?

— Сейчас новолуние, поэтому луны не видно. Самые темные августовские ночи, — объяснил Мак.

— Млечный Путь действительно как молоко. И такой… от края и до края. Мак, а ты различаешь созвездия?

— Некоторые. Большая Медведица, Кассиопея, Орион, — перечислил он.

— О, эти я тоже знаю… Ой, смотри, падающая звезда! Надо загадать желание! — возбужденно прошептала Анна.

— Мне больше нечего желать, — проговорил он. «То, чего я хочу, будет тебе во вред».

— Правда?

— У меня есть все, — серьезно подтвердил он.

— Ох, Мак! — Анна поцеловала его в щеку и зашевелилась, устраиваясь поудобнее.

— Тебе не холодно? — забеспокоился он.

— Ничуть, — успокоила его она.

Анна смотрела в небо, наслаждаясь близостью тела Мака, его теплом, его рукой на своем плече.

— Кажется, у меня тоже есть все, что мне нужно, — проговорила она.

Мак улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Здесь так красиво, и ты говоришь, что здесь раньше жили люди. Кто они были? И почему ушли?

— Это было очень давно, в тринадцатом веке. На другой стороне озера стоял замок. Тогда это были просто деревянная стена и каменная башня. Вокруг замка стояли дома-землянки членов клана и вассалов. Жизнь лэрда, главы клана, мало отличалась от жизни крестьян. Здесь был замок одной из младших ветвей Мак-Леннонов. Войти в него можно было только со стороны озера, поэтому враги Мак-Леннонов, Гранты, осадили замок зимой, когда озеро покрылось льдом. Защитники держались крепко, но силы были неравны, лэрд Шон вынужден был отступить в башню, где укрылся с малочисленными бойцами и красавицей сестрой Морах. Все было против них, башня обречена была пасть, у них оставался только один день. Морах попросила Шона убить ее, чтобы она не попала в руки врагов, лэрд пришел в ужас, и тогда дева бросилась с башни на лед озера. И тут случилось чудо: лед проломился, все озеро пришло в движение и поглотило захватчиков, замок выстоял. Шон прожил долгую жизнь, но не оставил потомков, род его угас, люди ушли отсюда, но название озера сохранилось. Озеро Морах. Говорят, что в безлунные ночи Морах танцует на воде у развалин башни и поет боевую песню своего клана, проклиная врагов и радуясь их гибели.

— Какая печальная история! — одними губами прошептала Анна.

— Да, печальная. Но именно такое представление о героизме и романтике было во времена мрачного Средневековья. А еще существует предание, что увидеть Морах — к вечной разлуке.

— Это очень грустно… А ты ее видел?

— Нет. Ночью я сплю, а не брожу по древним руинам. Не слишком хотелось бы повстречаться с привидением.

— Может, пойдем спать, раз уж призраки нас не интересуют?

— Пойдем. Только спать мы будем не сразу. Завтра можно поваляться подольше, ведь завтраком мы уже запаслись.

Анна лишь улыбнулась и залезла в палатку.

Ее губы робко прикасаются к его губам… Водоворот страсти и желаний захватывает их. Он обнимает ее за плечи и, прижимая к себе покрепче, жадно целует. Его поцелуй, такой нежный и возбуждающий, обжигает ее, губы приоткрываются, и она чувствует, как его язык ласково и в то же время требовательно проникает внутрь, начиная свою, уже знакомую игру. Его движения заставляют Анну забыть обо всем на свете.

Кончиками пальцев она тихонечко поглаживает его затылок, медленно спускаясь ниже. Он едва ощутимо вздрагивает и проводит языком по ее губам, целует в ушко и шепчет, чуть касаясь губами, какие-то жаркие слова. Продолжая целовать ее шею, он освобождает Анну от одежды. Его язык скользит вниз, к ее груди. И чем ниже опускаются поцелуи, тем больше и больше она погружается в сказочный мир ощущений, прикосновений и наслаждения. Видя ее возбуждение, Мак почти теряет контроль над собой, но сдерживается и продолжает ласкать ее.

От легкого прикосновения его губ ее грудь тяжелеет, соски заостряются… Он дотрагивается до кончика соска языком, затем легонько дует на него, заставляя затвердеть. Это прикосновение обжигает Анну словно огнем. Мак осторожно опускает Анну на спальник. Больше ждать просто невыносимо.

Да и незачем…

Анна проснулась среди ночи с ощущением, что случилось что-то страшное. Мак спокойно спал рядом, а она не могла больше сомкнуть глаз, непонятная тревога сжимала грудь и мешала дышать. Тихо, чтобы не разбудить мужа, Анна выбралась из палатки. Она не понимала, что ее разбудило, и только смутное беспокойство сидело где-то внутри и давило на сердце. В чем же дело?

Было душно, и ей захотелось умыться холодной водой. Анна направилась к озеру. В кустах зашуршало. Не хищники ли? Интересно, водятся ли они здесь? Где-то на горе заунывно прокричала птица… Анна присела на камень, подставив лицо слабому ветерку, налетающему с озера. Небо затянуло облаками, звезд не было видно, туман еще не опустился, и Лох-Морах казался чернильным пятном. Перспектива как-то странно исказилась. Анне показалось, что противоположный берег совсем близко: вот он, протяни руку и коснешься. И тут над водой показался призрачный силуэт, похожий на застывший клочок тумана, в воздухе поплыл едва уловимый звук волынки, а тихий женский голос затянул грустную песню…

— Морах, — прошептала Анна. — Морах…

Мгновение — и наваждение исчезло.

Под утро пошел дождь. Анна не стала рассказывать про свои ночные видения, объяснив их себе собирающимся дождем и переменой погоды. Мак ловко растянул тент над их импровизированным столом, и они позавтракали форелью и остатками картошки. Заняться было нечем, поэтому Анна попросила Мака рассказать какую-нибудь легенду.

— Погода сегодня несколько мрачноватая, местные сказания все только усугубят, — отказался Мак. — Можно поиграть в шашки.

— В шашки? — удивилась она.

— Сейчас расчертим угольком доску, наберем черных и белых камешков — и готово.

Шашки увлекли их примерно до обеда, а там как раз кончился дождь, и выглянуло солнце. Мак засобирался на охоту за кроликами и пригласил с собой Анну. Но она наотрез отказалась участвовать в этом.

— Какие мы нежные, — фыркнул Мак. — Хорошо, принесу тебе уже полностью готовых отправиться в котелок кроликов.

— Уж пожалуйста, — строго ответила Анна.

Мак чмокнул ее в макушку и пошел в гору, за кроликами и картошкой. Она проводила его взглядом, пока он не скрылся в леске. Поразмыслив, чем бы заняться, Анна решила прогуляться вдоль берега. Ее словно магнитом притягивало к воде. Может быть, виной тому было ночное видение, а может быть, и еще что-то… Мелкие волны лениво накатывали на берег, шуршали камешками и песком, шептались и бормотали. Анна подняла несколько камешков и кинула их один за другим в воду, завороженно глядя на расходящиеся круги. Нечто такое же неуловимое, как эти круги, мелькнуло на самой границе сознания и тут же исчезло, оставив лишь смутное ощущение чего-то ускользнувшего.

Анна села на ствол поваленного дерева и вгляделась в место на противоположном берегу, где предположительно должны были располагаться руины замка Мак-Леннонов. Почему Морах появилась этой ночью? Неужели призрак пророчил ей и Маку вечную разлуку? Но почему? В чем дело? Что должно произойти?

Озеро по-прежнему тихо шелестело волнами, Анна подняла взгляд к небу. Редкие облачка уже почти растаяли на солнце, глубокая синева небосвода отражалась в озере и казалась бесконечной. Рядом с маленьким облачком ползла какая-то крохотная точечка, серебряный штришок. Анна присмотрелась и поняла, что это самолет. Блестящая птичка скользила по небу…

Внезапно что-то щелкнуло в голове, и Анна чуть не упала в воду.

…Самолет сильно тряхнуло. Анна вздрогнула и проверила, надежно ли застегнут ремень безопасности. Лететь на таком маленьком пятиместном самолетике и без того страшно, а уж если его начинает трясти, то остается только молиться. Молитвы она ни одной не знала, так что могла лишь в меру своих сил позаботиться о безопасности.

— Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! — вдруг абсолютно ясно расслышала она слова пилота. — Говорит борт триста шестнадцать! Глазго, вы слышите меня?..

Самолет так резко дернуло вниз, что желудок толкнулся в горло. Господи! Неужели это происходит с ней? Все вокруг трещало и выло, как в агонии, откуда-то сильно запахло дымом, едким дымом горящей изоляции. Ох, зачем она так спешила? Ведь можно было арендовать автомобиль и спокойно доехать до Инвернесса, раз уж так все сложилось. И о чем она только думает?

Шторка на иллюминаторе приоткрылась, и Анна не смогла отвести взгляда от того кошмара, что был за окном. Мотор на крыле горел, испуская черные клубы дыма, горел именно так, как показывают в кино. Вдруг стало тихо. Анна догадалась, что отказал второй двигатель, натужно завывавший до этого мгновения. Теперь только чудо могло спасти самолет от столкновения с землей.

А земля приближалась, и на ней не было ничего, кроме жилки реки, блюдца озера и многочисленных, от горизонта до горизонта, гор. Серые скалы, зеленые склоны, морщины на лице земли, но нет ни единого ровного местечка, чтобы можно было попытаться спланировать туда на почти неуправляемом самолете.

Пилот оглянулся на Анну и что-то прокричал, но она не услышала, мир, казалось, превратился в немое кино. Она судорожно вцепилась в подлокотники и снова посмотрела в иллюминатор. Блюдце неизвестного озера превратилось в небольшой бассейн, возможно, самолет упадет именно туда. Как же он туда поместится? Оно же такое маленькое! Страх исчез, расколовшись на тысячу кусочков, раздробился, как солнечные зайчики на воде. Яркие, ловкие, они бегали, сплетались, разбегались, заслоняли собой весь мир.

Удар. Ремни врезаются в плечи, стон металла, как странный вздох, и шорох, шорох, шорох. Анна дернулась, тут же вспомнила, что пристегнута, но ремень не поддавался, замок заклинило. Мгновенно хлынувшая в салон вода коснулась ног, поднялась до щиколоток… Анна рванулась что было сил, лихорадочно дергая ремень. Наконец от ремня удалось избавиться, но… Выхода не было. Она осмотрелась вокруг, шагнула раз, другой…

Сильный удар по голове… Вода стремительно несется навстречу. Все. Тишина.

— Г-господи! — выкрикнула она.

Анна прижала ладони к вискам, пытаясь справиться с внезапно подступившей головной болью. Последние три дня превратились в нереальный сон, а вся предыдущая жизнь вернулась, вернулась в одной ослепительной вспышке. Она — Анна Рейнольдс, IT-директор сети супермаркетов DR, а вовсе не жена фермера Мака. Она летела чартерным рейсом в Инвернесс на переговоры с владельцем IT-компании «Аласдайр», собираясь заключить с ним контракт на обслуживание корпорации. Двигатели самолета отказали, он упал в озеро. В ее прежней жизни никогда не было никакого Мака. Все обман, ложь, пепел и тлен.

Он никто, даже хуже, чем никто, он гнусный обманщик, подлый негодяй. Конечно, с неба упала женщина, почему бы не воспользоваться! Чертов шотландец, чертовы горы, чертово озеро! Господи, как она могла поверить в такую глупость: она — жена какого-то фермера! Ведь все кругом казалось таким странным! Эта палатка, эти кролики, эти выструганные деревянные ложки… А отсутствие женской одежды? Какая же она идиотка! Анна изо всех сил ударила кулаком по стволу дерева. Муж! Скотина он, а не муж!

Конечно, он ее спас. Если она сама по себе не выплыла на берег, а он ее просто не подобрал. Но та комедия, что он потом разыграл, — это просто уму непостижимо! Убить его мало! Уничтожить, стереть с лица земли! Воспользовался ее состоянием… Просто манипулировал ею, как безмозглой куклой! К тому же Стивен… Боже мой, у нее же есть жених!..

Анна вскочила и бросилась к лагерю, к палатке. Что теперь делать? Она выбежала на поляну, резко остановилась и чуть не расплакалась: как же она была здесь счастлива, дура!

Стоп. Все было ложью. Ложью? Предательский внутренний голос шептал, что это могло быть чем угодно, только не ложью, это было что-то настоящее, но Анна отказывалась слушать этот бред. Ложь, обман, миражи. Точка.

Что же делать? Бежать! Конечно же бежать! Исчезнуть, пока Мак не вернулся, скрыться, забиться в берлогу, свернуться в клубочек и забыть все, забыться… Нет, хватит уже забывать, амнезия ни к чему хорошему не приводит. Но бежать все равно надо.

Анна постояла, обхватив себя руками, потом все же решила, как ей поступить. Со злорадством она вытряхнула из пергаментного пакета крекеры, нашла в костре подходящий уголек и печатными буквами вывела на импровизированном папирусе: «Я все вспомнила. Ты лжец. Я тебе не жена. Гори в аду!» Потом она положила записку на стол, прижала камнем и попыталась вспомнить, куда ей идти, чтобы попасть на ту дорогу, про которую рассказывал Мак. Подлец. Негодяй.

Кажется, надо обойти гору слева… Анна вытерла слезы и решительно зашагала в выбранном направлении. Через несколько минут она вышла к дороге и обнаружила огромный внедорожник. Не надо было долго думать, чтобы понять, кому он принадлежит. Анна поймала себя на том, что зловеще хихикает. Если бы у нее раньше попросили зловеще хихикнуть хоть один раз, даже на пари, даже за большие деньги, она бы не смогла, а сейчас у нее это получилось, легко и естественно получилось, причем не один раз. Что ж, идея гнусная, но этот подлец еще и не такого заслуживает. Продолжая хихикать, Анна выкрутила все ниппеля из колес и художественно расставила их на капоте. Когда она продолжила путь, внедорожник все еще продолжал свистеть спускаемыми колесами. Так ему и надо!

Дорога забиралась все круче в гору, так что темп пришлось сбавить, но Анна не сдавалась. Не хватало еще, чтобы Мак ее догнал. Хотя… Зачем ему догонять? Прочитав записку, он должен просто бежать со всех ног куда подальше, ведь его ложь была не просто безобидной шуткой. Это серьезные проблемы с законом. Но береженого бог бережет, так что стоит двигаться быстрей.

Через пару часов ноги гудели и просто отказывались идти. Может, стоило угнать машину у Мака? Он вполне это заслужил, пусть бы сам бегал по горам. Очень хотелось есть, но Анна старалась не обращать внимания на голод, поскольку все равно не могла обеспечить себя пищей. А вот Мак бы смог… Фу! Подумаешь, смог бы поймать кролика! Зато он ничего не знает про автоматизацию производства и про управление компанией!

Дорога миновала редкий лесок и выбралась на плоскогорье, все заросшее вереском. Слава богу, хоть больше не надо лезть в гору! Анна охнула и чуть не упала, так все болело. Нет, стоит присесть — и встать будет в тысячу раз трудней. Чтобы отвлечься от голода и усталости, она начала считать шаги.

— Шестьсот шестьдесят шесть… — Анна едва не ударилась лбом об улей. — Ой!

Пчелы возмущенно загудели, и она предпочла быстренько удалиться на безопасное расстояние. Пасека. Пчелы. Значит, где-то рядом должен быть пасечник. Или пчеловод? Не важно, главное — здесь должен быть живой человек, а у человека непременно должна быть машина. Шансы добраться до Инвернесса или любого другого населенного пункта невредимой значительно увеличились. Только вот где этот самый пасечник?

— Здесь есть кто живой? — что было сил крикнула она.

— Не надо так кричать, мисс, — раздалось прямо у нее за спиной.

Анна подпрыгнула от неожиданности и оглянулась. Пасечник выглядел словно на картинке: соломенная шляпа с сеткой, длинный балахон, седые вислые усы и едко дымящая трубка.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Анна.

— И вам доброго здоровья, мисс, — приподнял шляпу пчеловод. — Каким ветром вас занесло в эти места?

Анна поморщилась, но постаралась связно изложить историю с авиакатастрофой.

— Да-да, что-то такое говорили по радио, — пробубнил пасечник и еще раз вежливо поклонился. — Крейг Хоултон, к вашим услугам.

— Анна Рейнольдс.

— Ну, мисс Анна, чудесное спасение — отличный повод выпить медовухи.

— Мистер Хоултон! — взмолилась Анна. — Мне необходимо срочно попасть в Инвернесс! Моя мама с ума сходит, да и пилота, наверное, тоже ищут!

— О! — огорчился мистер Хоултон. — Ваша правда! Придется раскочегарить Бетси, и мы мигом домчимся до Инвернесса, еще до чая.

— Это было бы идеально! — умоляюще сложила руки Анна.

Бетси оказалась стареньким пикапчиком, вероятно, видевшим еще Уинстона Черчилля. Однако машина довольно бодро завелась, Анна устроилась на продавленном пассажирском сиденье, и они поехали.

Мистер Хоултон вещал, не останавливаясь ни на секунду. И вскоре Анна в подробностях изучила биографию пасечника, увидела фотографии его детей и внуков, выслушала длинный список болезней его жены и пообещала запомнить пару рецептов медовухи и сидра. Мистер Хоултон непрерывно курил трубку, и запах его табака напомнил ей дым костра. Неужели теперь всю жизнь придется вспоминать эти злосчастные три дня? Но с другой стороны, с ней не случилось ничего страшного. Это всего лишь неприятность, а не вселенская катастрофа. Катастрофа — это гибель пилота. А она, Анна, жива и абсолютно здорова, даже загорела слегка. Три дня на свежем воздухе — что может быть в этом плохого? Мак, вот что. Обманщик. Она ему верила, а он бессовестно лгал ей в глаза. Ложь была в каждом слове! Но почему она так легко поверила в его россказни? Почему ничто не подсказало, что он ей никто? Почему она чувствовала себя рядом с ним такой… такой желанной, защищенной и счастливой? И почему он казался ей таким близким, родным и… любимым? Любимым? У нее же есть жених! Она любит Стивена, а все произошедшее на озере — всего лишь временное помрачение рассудка.

Но все же почему? Да просто потому, что он был единственным! Единственным знакомым человеком, когда вся остальная жизнь пропала! Но он же тоже был незнакомцем! Только несколько мгновений, надо признаться, а потом он стал… стал мужем. Обманщик! Стараясь не расплакаться, Анна несколько раз моргнула, но слезы все равно прорвались и потекли по щекам.

— Ну-ну, милочка, не стоит плакать! — бодро прогудел мистер Хоултон, протягивая ей впечатляющих размеров носовой платок. — Ты спаслась, ты цела, так что все хорошо.

— Спасибо! — шмыгнула носом Анна, но еще долго не могла успокоиться. К счастью, мистер Хоултон не расспрашивал ее о том, где она пропадала три дня, а может быть, просто не знал, как давно упал самолет. Вряд ли сейчас Анна сумела бы придумать нечто правдоподобное, а рассказывать правду было выше ее сил.

Бетси пыхтела на подъемах, Анне даже несколько раз пришлось выходить, чтобы автомобиль мог вскарабкаться на горку. Когда они наконец добрались до шоссе, мистер Хоултон радостно объявил, что теперь-то уж дело пойдет веселей. Оставалось только надеяться, что он знает возможности своей Бетси и не слишком их преувеличивает. Все время, что они ехали по грунтовке, Анна поглядывала назад — не нагоняет ли их гораздо более быстроходный внедорожник. Она и сама не понимала, то ли опасается этого, то ли надеется на такой поворот событий, но горизонт оставался чист…