Порой я проявляю себя редчайшим тугодумом. Мне есть оправдания: всё-таки под воздействием успокоительного и снотворного, а тут еще такая великолепная Соня, ворвавшаяся в мою опасную жизнь яркой кометой!

Лежа под смердящим Разоряхером и косясь на разъяренного Хай Вэя в волчьем обличье, я вдруг вспомнил, как мне удалось обыграть Нагасиму. Мы здесь не в цирке, можно повторить трючок-другой. Тем более, публика сменилась.

— Давай рассуждать хладнокровно, — обратился я к главе клопрайда, начиная подготовку к молниеносной войне.

Он устало мотнул плешивой головой, мол, валяй.

— Допустим, ты и вправду уставший от жизни фаталист, — стал плести я. — Но у тебя есть последняя обязанность — будущий выводок.

— Сотня детей туда, сотня отпрысков сюда, — скучающим голосом сказал Разоряхер.

— И ты готов слить финальный раунд Оборонилову?

— Насколько я вижу, меня сейчас держит на мушке его предатель…

Мне бы вспыхнуть, но я был слишком занят.

А тут еще и Оборонилов опять в голове забормотал: «Как там Яшка-то? Только бы не пропал, чертенок! Пойду к Зангези, не сидеть же здесь…»

Ну, наконец-то, шеф! Только ужасно не вовремя. Я дал ему команду заткнуться и вернулся к первоочередному. Жаль, я не Юлий Цезарь. Тот якобы делал семь дел одновременно.

Незаметная трансформация отодвинула мои потрошки от бока, к которому Иуда приставил ножик. Одновременно организм стал строить костяной панцирь, он же уловитель для лезвия. Дырочку в шкурке я переживу, а вот печеночку побережем.

— Почему же предатель? — продолжил разглагольствовать я, стараясь не выдать боль, которая сопровождает трансформацию. — Ты не находишь, что я могу быть подсадной уткой?

И тут до меня доехало, как до этой самой утки на шестые сутки: если я сейчас вышибу мозги Разоряхеру, то Зангези получит сокрушительный удар по психике!

Видимо, на моей физиономии что-то отразилось, и клопапа процедил:

— Оборонилов настолько не опустится. Ты — дилетант, причем неимоверно дурной. Более слабого противника я и не припомню.

Великие праящеры! Как же погано он причмокивал губенками!

Пережив приступ омерзения, я проговорил:

— Можно подумать, все остальные твои противники держали тебя на мушке. Я понимаю, ты выводишь меня из себя, чтобы я оказал тебе последнюю услугу. Но у меня другие планы.

Я быстро отвел пистолет от головы Разоряхера, мгновенно прицелился в лоб Хай Вэя, и нажал курок.

Бабахнуло знатно.

Попал я тоже на загляденье, ровно в центр лба. Не зря был отличником стрельбы.

Берсерк принял индуизм и брякнулся на кафель биться в конвульсиях, а я тотчас же почувствовал, как в бок входит нож, и ударил Иуду пистолетом в висок.

Клопапа успел выставить руку, и атака получилась вшивенькой — пушка проскользила по плешивой черепушке. Так, поцарапала.

Разоряхер тоже замешкался — он хотел выдернуть нож, чтобы потыкать в меня еще, но костные складки защемили лезвие.

Я ввалил ему правым коленом, хлестанул левой ладонью по лицу, тюкнул пистолетом по макушке. Все эти тычки он также умело гасил. Тертый калач!

Над нами мелькнула тень, и на голову Разоряхера обрушилась кружка для полоскания рта.

Соня вступила в игру и нанесла решающий удар. Я продолжил обработку соперника, исполнив двоечку, потом, подобравшись, лягнул его в грудь. Иуда оказался легким, а я сильным: он полетел, влепился в стену, рухнул в ванну.

Мне даже помстилось, что я его ненароком зашиб.

— Ой! — Этот сверхинформативный возглас издала Соня, увидев рукоять ножа, торчащего в моем боку.

— Не волнуйся, это легкое ранение. Я же трансформер.

Кажется, мой спокойный тон чуть-чуть подбодрил красотку, и когда я попробовал на нее поглядеть, она в страхе крикнула:

— Отвернись!

Ах, да, мы же без халатика.

Между прочим, до прихода клопоидолов в нашей расе не было странных табу, того же запрета на наготу. И вообще, настоящий вылезавр понимает пошлость примерно, как ваш Чехов.

Но испытавшие разлагающее влияние паразитов стали нравственными калеками. А клопоидолы еще и добавили, поощряя нашу генную инженерию. Говорю «нашу» и хочу уточнить, что речь о той ветви вылезавров, которая осталась под игом разоряхеров.

Весьма уместные мысли, когда ты лежишь в уборной в паре метров от волчьего трупа, рядом стоит голая Соня, а в ванне слабо шевелится клопапа.

Я поднялся, дополз до халата, бросил его за спину.

— Вообще-то, ты великолепна, и стыдиться нужно мне, когда я нахожусь рядом с таким совершенством, — пробурчал я.

— С-с-спасибо, — выдавила она.

Ее смущению не было предела.

— Нужна веревка. — Я постарался переключиться на деловую волну, и это успокоило Соню.

— Минутку.

Она убежала, а я аккуратно вынул Иуду Каиновича из ванны. Клопапа действительно оказался легким — я поднял его одной левой. Правая понадобилась, чтобы пистолет максимально выразительно глядел Разоряхеру в ряху, или что там у клопов.

Мой проткнутый бок, признаться, тоже тянуло, и я даже обеспокоился, не случилось ли накладок с защитой.

Иуде прилично досталось. Он находился в роскошном нокдауне, и я без проблем связал его веревкой, которую принесла Соня.

Потом взялся за телефон и набрал заветный номер.

— Да, — послышался усталый голос наставника.

— Ярополк Велимирович, это Яша, — представился я, хмурясь, потому что после трудов праведных стала слегка кружиться голова. — Разрешите доложить?

— Сделай милость.

Я послал Соне ящериный воздушный поцелуй язычком, и она вся вспыхнула. Люблю, когда она стыдится.

— Задание перевыполнено. Секьюрити врага полностью выведены из строя. Сам враг в количестве одного клопа захвачен в плен. Освобожден плененный вылезавр.

— Разыгрываешь? Они тебя сильно пытали, Яша?

— Шеф, не дурачьтесь, пожалуйста, — с нажимом проговорил я. — Я в ясной уме и твердом памяти! Ой, то есть, наоборот!

Мне аж тошно стало.

Закрыв ладонью трубку, я трижды чертыхнулся и зажмурился так, что стало темно, очень темно.

Даже захотелось заснуть.

Или расхотелось просыпаться?

— Яша! — кричал издалека Ярополк Велимирович. — Яша! Ты тут?

Я открыл глаза и сквозь пелену (очевидно, не открылись третьи веки, ну, полупрозрачные такие, вы должны были видеть по телеканалу Animal Planet) узрел физиономию наставника. На белом фоне потолка.

— Да, шеф, я тут, — прошептал я.

«Хотя должен был быть там, — пришла вялая мысль. — Или он тоже тут?..»

— Отлично!

Оптимизм Оборонилова меня никак не заразил, слабость была сильнее, сколь нелепо бы это ни звучало.

— Где я?

— И-и-и ты выигрываешь приз за самый оригинальный вопрос года! — продолжил источать веселье наставник. — Дома, Яша, дома!

— Не кричите, пожалуйста, — попросил я.

— Ну, извини. — Он сбавил обороты. — Тебя привезла Соня. Ты потерял сознание, когда говорил со мной по телефону. Она не растерялась, и — вот…

— А Разоряхер? — Меня почему-то живо беспокоила судьба моего трофея.

— Остался в гордом одиночестве. Но ты не волнуйся, его отыщет их техник.

— То есть, вы его, ну, то есть, мы его что — отпустили?! — Злиться было крайне тяжело, но я справился.

— Ну, Яша, ты просто не знаешь стиля старины Разоряхера. В его свите обычно не выживают.

— А почему тогда с ним работают?

— Думаю, ты убедился, что он нанял не самых умных, — хитро проговорил наставник и закрыл тему: — Ладно, потом поговорим, отдыхай, мы тебя чуть не потеряли.

— Всё же задел что-то?

— Почку. Ничего, до свадьбы заживет. — Оборонилов наклонился и тихо промолвил, словно сообщая страшный секрет: — Девчоночка уж больно хороша. И втрескалась в тебя по самые ушные наростики!

Подача нервировала, зато сама новость ободряла.

Я захотел нырнуть в мысли наставника, и канал открылся: «Ох, и намучается он с ней. А я с ними. Хорошо еще, что скоро всё закончится… Ладно, не до зелени пузатой…»

Прелестные мысли, ничего не скажешь.

— Как Зангези? — спросил я.

— В порядке. Когда вы с подружкой насовали Разоряхеру, старина комби чуть ласты не склеил, но сейчас всё хорошо.

— А где она?

Оборонилов мотнул головой в сторону.

— Здесь сидит. Краснеет и бледнеет, меня слушая. Ладно, вы тут поворкуйте, а мне пора.

Главное, что я почувствовал, нагло подглядывая за мыслями шефа, — в глубине души он оставался не таким уж «своим парнем», как хотел показать. Радушие, напускное веселье, сленг… Я не был уверен, что его маска была только данью вежливости и способом поддержать сотрудника. Всё же он очень далек ото всех, пресловутый Ярополк Велимирович.

Я тут же забыл о нем — передо мной явилась Соня.

— Привет! — запел лучший во вселенной голосок.

— Привет. Спасибо.

— Тебе нужно спать. Трое суток анабиоза, и ты как новенький.

— А ты меня дождешься?

— Хи-хи, нет, выйду замуж за вашего начальника.

Она наклонилась, становясь ближе и ближе… И поцеловала, как целуемся только мы, ящеры. Не буду объяснять, как это у нас происходит, но уж точно не так уродливо, как у вас, теплокровные мои дружочки.

Запечатлев поцелуй, Соня стыдливо отстранилась и произнесла ритуальный ответ, которого я так ждал:

— Я рада идти с тобой до заката.

Потом накрыла мое лицо маской из прозрачного пластика, и я заснул глубоко и счастливо, впав в анабиотическое состояние и дав наномедикам возможность спокойно работать над починкой моего организма.

Слава высоким технологиям! Виват, любовь!