Чаще и чаще снился ему Чигирь-угорь, известный сейчас как комета Галлея.
Смешно: по преданию, Бус родился, когда был виден Чигирь-угорь, и это был добрый знак его семье, а веками позже в далекой западной Европе появился астроном, чьим именем назвали комету, о существовании которой люди знали еще до нашей эры.
Родоначальник упырей знал правду. Он действительно родился под сиявшим в ночном небе Чигирем. И случилось это замечательное событие в третьем веке. Стилизованное семилучевое изображение «звезды» стало Бусовым знаком, который упыри наносили на свои тела и стены жилищ.
Белояр был рожден мужчиной и женщиной княжьего рода. Оба они происходили из той самой ветви русов, которые пили кровь, за что и приняли проклятие Ярилы. И мать, и отец боялись солнечного света, но «урождённый» упырь мог выдержать недолгую дневную прогулку. Обращенные же вели исключительно ночной образ жизни, так как мгновенно получали страшные ожоги. Бус, к всеобщему удивлению, вовсе не испытывал беспокойства на солнцепеке, отчего и принял прозвище Белояр.
Из-за этой особенности род упырей возлагал на него беспрецедентные надежды: даст потомство, на которое не распространится Ярилова кара, освободит всех от необходимости прятаться по темным углам, приведет кровососов к власти над народами.
Первое разочарование поджидало упырей за пологом спальни, где достигший совершеннолетия князь Бус предпринимал многие попытки зачать ребенка с самыми лучшими представительницами ночной расы. Тщетно.
Не вышло и с женщинами, взятыми из иных родов. Он оказался бесплодным.
Старейшины решили: раз не возымело силы его семя, надо испытать мощь его крови.
Здесь Бус преподнес новый сюрприз: специально отобранная упырица, едва приникшая к его шее, умерла в страшных муках. Несколько дней она истлевала живьем, но дотошные старейшины не убивали ее, ожидая, вдруг возродится в ином качестве.
«Сын, теперь ты вкуси крови соплеменницы», — сказал Бусу отец, вернувшийся с долгого толковища старейшин. Однако «вдохновленные» предыдущим экспериментом девушки не спешили обнажать шеи перед бесплодным красавцем.
А он был красавцем-богатырем, был… И одна дочь ночного народа — первая, кто возлегла на его ложе, продолжала его любить даже после того, как он ее покинул, не оставив потомства. Тогда не бытовало современных представлений об измене. Он князь, его земное назначение — дарить любовь и (ах, если бы!) детей многим девушкам, что считалась для них почетным событием, а не позором. Другое дело, что именно женщин, спавших с Белояром, поначалу считали порожними, а это уже известное клеймо.
И она, именем Пригода, вошла к Бусу после того разговора с отцом и сказала: «Отвори руду, чему быть, того не миновать».
Юный князь возразил, дескать, негоже прекрасную девушку губить, лучше новую затею старейшин опробовать на ком постарше. Но Пригода прямо объяснила ему, что неродящей быть стыдно да, что того важнее, бессмысленно, и уж лучше вовсе смерть принять, чем прожить пусто.
Этот момент жизни также часто снился Бусу Белояру.
Он снова и снова переживал разговоры с Пригодой (они столковались не с первого раза), а затем вонзал удлинившиеся клыки в ее нежную, не испорченную злым солнцем шею, и она вспыхивала мгновенным факелом в его объятиях. Снова и снова, как семнадцать столетий назад.
Бус просыпался и долго дышал прерывисто и часто, дрожащими руками стирая пот со лба.
«Сколько раз я был свидетелем, — думал он, ворочаясь в постели, — как старики начинали отчетливо вспоминать случаи из юности при том, что недавние события прятались от них за пеленой беспамятства… Так ветшает разум. Неужели близок мой уход?»
Он по-прежнему был сильнее любого обращенного им упыря. Каждую ночь он совершал воинское правило, упражняясь в одиночку и обучая недавно влившихся в род молодцев.
Он быстрее мыслил и двигался. Он мощнее бил. Он давно достиг уровня боя, о каком ныне мечтают последователи Уесибы Морихея: Бус мог сокрушить соперника, не касаясь его. За восемнадцать веков он достиг такой силы духа, что останавливал или морочил взглядом самых отмороженных соперников.
Чтобы не терять форму, он изредка наведывался в места, где нельзя не нарваться на лютых людишек. И с каждым годом лишь сильнее сожалел: раньше разбойники были живее и расторопнее. Мельчает человек, слабнет.
Наблюдая за так называемым возрождением языческих ухваток и верований, Бус испытывал немалую досаду. То, что подсовывалось молодежи в качестве подлинной «славянской борьбы», являлось неким сочинением на вольную тему, но никак не той борьбой, которую помнил и нес в себе князь князей.
Он даже подумывал отобрать и обучить нескольких людей настоящему русскому бою и всякий раз отказывался. Толковые ребята замучают вопросами, бестолковых учить — дело не уважать. Довольно того, что еженощно он натаскивал неофитов, и чем дальше по числу инициаций находился обращенный от Буса, тем слабее он был. Вот Владимира он инициировал лично, поэтому кровососы более дальнего посвящения, например, обращенные самим Владимиром, практически не имели возможности победить молодого князя, а в настоящей схватке с самим Белояром они были обречены на быструю гибель.
Появление огнестрельного оружия не слишком расстроило Буса: он был поистине быстр, к тому же обладал телепатией, а значит, мог почти по-голливудски уклоняться от пуль. Менее, но весьма удачливыми были и его непосредственные «дети»-обращенцы.
Да и огнестрельное ранение не означало смерть. Упыря по-прежнему могли доконать только деревянный кол в сердце, солнечная ванна или тщательная расчлененка. Пуля в мозг, конечно, влекла изредка необратимые расстройства, но на то ты и опытный боец, чтобы не доводить до стрельбы в голову.
Но это всё было глубоко безразлично Бусу, как становится безразличной и даже надоевшей некогда любимая песня, которую крутят по радио дважды в час. Он ловил себя на мысли: если вдруг придут его убивать и даже преуспеют, он только удивится и испытает глухое сожаление по поводу того, что так и не вывел свой древний народ на светлую сторону суток.
Иногда кололи сердце неприглядные истории вроде страшной кончины Пригоды, теплом разливались по душе несколько иные, связанные с победами и любовью. Но все они остались еще в первом тысячелетии нашей эры, что само по себе звучит непобедимо ветхо.
Жизнь Белояра слоилась, словно археологический срез породы где-нибудь в районе древнего града. В ней было всё от сурового отшельничества до повелевания целыми армиями, о коих и летописей-то не осталось, благо, отечественная боязнь показаться хилее предков всегда толкала власти подвымарать да перевернуть главу-другую.
Всё было в судьбе Буса Белояра, и он испытывал чувство, неведомое простым смертным — вселенскую скуку. С этим соперником трудно бороться, особенно если перебрал все доступные способы увлечься. Не может разум, протянувший почти два тысячелетия, постоянно себя обманывать новыми хобби. Бус вёл собственную летопись, которая хранилась в нескольких схронах, разбросанных по стране. Начиналась она на пергаментах и бересте, продолжалась на бумаге, а теперь толковый упырек раз-другой в неделю набирал текст под диктовку князя князей. Правда, до самых древних записей Бус пока не дотянулся. Куда торопиться?
И всё же что-то поменялось. И дело не в том, что жизнь стада стала за последний век слишком быстрой и сумасшедшей. Пусть люди сами расплачиваются за немудрое ускорение быта и проедание природных богатств. Дело в другом.
Участившиеся сновидческие воспоминания о молодости, обнаружение магии эльфийской крови, появление Рожаницы… Всё указывало на то, что в судьбе ночного народа наступает подлинная смена эпох, и Сварожий круг вот-вот замкнется, чтобы запустить новую — веков эдак на двести пятьдесят. Белояр не знал, почему именно такой срок определили предки полному кругу, только предки редко ошибались…
Ночью, когда сорвалась атака на земли остроухих, князь князей сидел в зале советов и перелистывал один из своих средневековых дневников.
«Сейчас важно не сплоховать, — подумалось родоначальнику. — В кои-то веки противник, похоже, сильный».
Неспроста сегодня Белояр перелистывал именно этот дневник. Он был открыт на странице с зашифрованными координатами ледника, в котором покоились изначальные упыри, в том числе и родители Буса.
Это была отдельная тема. Из нее ушлые западные киношники выдоили бы целую, как они говорят, франшизу. Вроде «Замерзшие вампиры — 1,2,3».
В девятом веке старейшины приняли решение отстраниться от жизни с тем, чтобы проснуться, когда начнется новый Сварожий круг. И нынешний князь князей дал нерушимую клятву проследить, сберечь и вовремя разморозить.
Он прикоснулся пальцами к старым листам. Несколько раз он переносил заветные координаты, чтобы не утерять записи. Раз в сто лет старался наведываться в те места, чтобы учесть ландшафтные изменения, но всё оставалось прежним. Природа Заполярья не слишком изменчива, а человек не вторгался в окрестности схрона — его выбрали мудро, соотносясь с наблюдениями за стадом. Ёкнуло сердце в прошлом веке, когда добыча полезных ископаемых стала мощнейшей индустрией, только, по счастью, там ничего не залегало. Кроме нескольких десятков упырей.
Иногда Бус думал, не разрушили ли за века частички замерзшей воды структуру мозга. Но опыты, предшествовавшие уходу первородных под лед, показывали, что упырь переносит процедуру вполне успешно. Ничего этот мудрый народ не делал, предварительно не отмерив семь раз.
Так или иначе, княжество обращенных Бусом упырей ничего не знало о том, где первородные, и что с ними сталось вообще. Сам князь князей обронил слово-другое, и у его воинства осталось смутное ощущение: была большая усобица, в которой пали все, кроме родоначальника.
Наконец, у Белояра был еще один секрет. Он единственный из телепатов имел «двойное дно» — мог утаивать подлинные мысли от собеседника-телепата. Трюк давался непросто. Фактически Бус страдал раздвоением личности, то есть, не страдал, а обладал. «Вторая личность» контролировалась «главной» и включалась по желанию князя князей. Этот тонкий, но пугающий механизм не раз выручал Буса в самом деликатном вопросе: как оставаться искренним и при этом мысленно не проболтаться о том, что хотел бы придержать при себе? Конечно, телепат приучается думать так же аккуратно, как изъяснялись когда-то настоящие матерые преступники: лишнего не ляпнут, предпочитая отмалчиваться или говорить о нейтральном. Однако спровоцировать телепата на «откровенность» мог самый неожиданный фактор: внезапный вопрос, случайно возникшая ассоциация или самый простой феномен «Попробуй не думать о белом кролике». Вторая личность в этом отношении оказалась железной гарантией, сейфом, в который прятались самые важные сведения. Но эта своеобразная гигиена мысли тоже начинала беспокоить родоначальника, потому что он терял уверенность: не напортачит ли его второе «я», не совершит ли непоправимого?
Память начала подводить его века четыре назад. Что-то стиралось безвозвратно, что-то вдруг не к месту всплывало, и оставалось только гадать, какая ассоциация пробуждала в Москве 1861-го года воспоминания о Русколани четвертого века?
Вот такие тяжкие думы перекатывал Бус Белояр, листая старый дневник и потягивая «кровавую Мэри», когда в детинце раздался звон тревоги.
«Кто-то полез на приступ?!» — удивился князь князей. Он захлопнул дневник и положил его в потайной ящик стола. Встал.
И тут на его столе проявился голый бледный парень.
Волосы длинные, тело мускулистое.
Уши острые.
А рядом стали сгущаться контуры еще одного тела.
— А вот это уже поистине впечатляет, — пробурчал Бус, хватая первого гостя за космы и сворачивая ему шею.
Эльфы начали прибывать толпой.
Белояр осерчал не на шутку.
Куснув второго визитера, он выхватил кинжал, и началась заруба.
Остроухие, не тушуясь, похватали стулья и бросились в атаку. Действовали нахраписто и умело, Бус отдал им должное. Чтение мыслей обесценилось — когда в комнате пятнадцать соперников, телепат словно попадает на базар.
А князю князей и не нужен был этот дар. Двигаясь стремительнее соперников, он колол, рвал кадыки, подкусывал, чтобы вырубить и затем использовать в качестве пищи.
Хрустели кости, трещали стулья, которые попадали в кого угодно, только не в Буса, вскрикивали умирающие эльфы. На их месте оказывались новые.
Спустя четверть минуты кто-то толковый крикнул приказ на их птичьем языке, и пятеро голых детин бросились к двери.
Белояр обогнал их и встал меж противниками и выходом. Задачи и рисунок схватки поменялись.
Ребята сообразили, что им противостоит неодолимый соперник. Главный снова что-то крякнул, и голая дружина поперла толпой.
Бус усмехнулся.
И выскочил из зала советов.
Преодолев пятиметровый коридор, он захлопнул стальную дверь и опустил засов.
Если у гостей окажется специнструмент, то они преодолеют препятствие минут через десять. Но голыми руками…
Князь князей бодрым шагом направился к командному пункту — звонок сигнализации всё еще верещал. А вскоре слух Буса уловил и хлопки выстрелов. Похоже, за его детинец взялись не по-детски, и эльфийский порно-десант выступал единым фронтом с неведомыми пока стрелками.
По пути Белояр брезгливо оттирал платком руки — пару раз он оторвал-таки остроухим спецназовцам то, чем в бою лучше не размахивать. Бус не чурался иронии, просто она была черновата.
Еще на подходе считал мысли дозорных: на двух участках был прорван периметр, забор повалили какой-то тяжелой техникой, с той стороны воюет семь-десять вооруженных бойцов.
Упыри заняли оборону и сдерживали огонь противника. Прожекторы не помогали — нападающие погасили их в первые секунды перестрелки.
Родоначальник скрипнул зубами: детинец однозначно засветился. Теперь добрые соседи вызовут блюстителей порядка, а следы боя, даже если он закончится прямо сейчас, не спрячешь. Тем более, подвал, точнее, зал советов, набит голыми парнями. Завтра все желтые газеты и телеканалы раззвонят…
Распахнув окно, князь князей выскочил в сад и помчался к ближайшему пролому. Тонкий месяц спрятался за тучи, и даже дружинники не смогли заметить темный вихрь, пронесшийся к неприятелю.
В первом проломе чужаков оказалось пятеро — двое эльфов, остальные люди, о которых в новостях скажут «кавказский след». Бус убил их всех, кроме одного эльфа, которого укусил и погрузил в сон.
Во второй точке обнаружился эльф, два живых боевика из людей и еще один наемник, которого грамотно отстрелила охрана детинца. Когда с боевиками было покончено, Бус обезоружил остроухого и спросил, держа его одной рукой за шею, а второй контролируя нижнюю челюсть, чтобы тот не воспользовался дозой, скрытой в зубе:
— Хочешь пожить рассказчиком или умереть молчуном?
С легкой досадой и внутренней лукавой улыбкой Белояр констатировал, что гнев заставил его кровь бежать веселее по венам, а окружающая ночь, плавно переходящая в утро, необычайно хороша и наполнена звуками, запахами и тайными движениями энергий.
Прекрасная пора! Уставший после продолжительных сверхусилий, Бус ощутил голод…
Эльф умер молчуном.
Кровь его действительно оказалась вкусней человеческой, Владимир не приукрашивал.
Правда, князю князей не понравился лязг затвора, раздавшийся за его спиной.
И выстрел тоже не понравился.