Глава VII

Мы ехали, молча, Эмира заливалась слезами. Мне было до боли жалко девушку, тем более что я чувствовала вину перед ней. Поэтому я пересела к ней на арбу, и попыталась успокоить. Но она только отдернулась и зло сказала:

— Это все из-за тебя! Из-за твоих танцев, он на меня больше не смотрел.

— Из-за меня? Ну, да, я ему так понравилась, что он тут же предложил меня Белому Тигру, — криво усмехнулась я.

— Врёшь? — встрепенулась Эмира.

— А почему ты думаешь, я отказалась танцевать опять?

— Все равно, он хороший! И щедрый какой!

Я стала гладить Эмиру по спине, успокаивая огонь обиды, который метался в ее душе. Мне это удалось. Она перестала плакать, и только время от времени всхлипывала. Потом повернулась ко мне:

— Прости меня Мэриетта, ладно?

— Конечно, — я улыбнулась, — что не бывает!

— И от меня прими благодарность, девочка, — обратилась ко мне мать Эмиры, — добрая у тебя душа. Обычно сверстницы злорадствуют над неудачей подруг, а ты, наоборот, сочувствуешь. Хочешь поехать с нами?

— Куда? — удивилась я, — Вы хотите уйти от Заньи?

— Да, хотим, — мать Эмиры счастливо улыбалась, — ведь нам выпала такая удача, что Повелитель ветров пригласил тогда Эмиру. Знаешь, он ей такое платье дал и такие драгоценности подарил, что продав их, на много лет нам денег хватит. Обидно, конечно, что он только поиграл с ней! Но с другой стороны, вот приедем домой, в наше селение, она у меня самой красивой девушкой будет, а своими танцами всех селянских девушек за пояс заткнет.

— Нет! — я покачала головой, — я хочу в городе какого-нибудь мага найти и остаться у него. Мне скучно в селении.

— Ну, как знаешь! Только уходи от Заньи, жадная она! — погладила меня по голове мать Эмиры, — а то, что ее Белый Тигр чуть не убил, и Повелитель Ветров прогнал, она тебе никогда не простит. Вот и развилка, отец, бери вправо. Прощай, девочка!

Мы обнялись с Эмирой, и я соскочила с арбы. Мать Эмиры приподнялась и крикнула: — Прощай, Занья, здесь наши пути расходятся.

— Вы куда? — взвизгнула хозяйка, — вы же хотели денег заработать!

— С тобой за два года мы только на лошадь и собрали, но теперь у нас есть деньги, прощай…

— Мэриетта, а ну, залезай на арбу, — хозяйка помогла мне забраться, потом отвернулась от меня и всю дорогу до привала ворчала, какая неблагодарная семейка, она столько вложила в них, так с ними мучилась, а они при первом удобном случае бросили ее. Мы переглядывались со Львом и улыбались.

— Занья. А куда мы едем? — спросил я, желая прервать ее сетования.

— В Кантин, — вздохнула жена Льва.

— Но ты же обещала в Атель.

— Нет, туда не поеду! Там и без нас танцоров много, получше, чем ты будут.

— А драконы освободили Кантин от шершей?

— Таких новостей пока у меня нет. У наших провожатых там дело, а нам все равно перед кем выступать, перед драконами, перед шершами, перед селянами. Ты у меня одна осталась, теперь в два раза больше работы будет.

— А платить будешь тоже в два раза больше?

— Будешь хорошо работать, буду хорошо платить, — привычно ответила хозяйка.

— Нет, Занья, если будешь платить как раньше, я тоже от тебя уйду, вот приедем в город, найду мага и вернусь на привычную работу!

— Да, ты что, девка, у тебя же талант! Ты же своими танцами людей заводишь!

— А мне это как раз и не нравится! Не хочу больше!

— Вот дуреха, давай я тебе за каждый танец пять медных монет платить буду. Это же большие деньги!

— На них только пирожок купить можно, — подал голос Лев.

— Замолчи, злыдень, не порть девчонку. А ты Мэриетта запомни, не в деньгах счастье. Зачем они тебе? Вот встретишь какого-нибудь парня, он и обеспечит тебя всем. Это мне приходиться за двоих работать, за себя и за Льва. У него деньги в руках совсем не держатся, все отдаст! А нам уже много лет. Скоро на покой. Согласна?

— Пока да! А там видно будет! — ответила я, хотя знала, что наше путешествие с Заньей подходит к концу. В Кантине расстанемся. Мне нужно было в Атель. Но легендарный город увидеть хотелось. Мне папа о нем много рассказывал.

Но ехали мы до него долго. Опять останавливались в каждом селении, и я танцевала и танцевала. Правда, стараясь не вкладывать душу в танец, боялась зажечь людей, и выдать себя. Занья сердилась, но исправно платила мне по пять медных монет. Хотя на землю летели серебряные, наверное, специально ходила и меняла.

Когда подъехали к Кантину, у меня перехватило дыхание. За время своего путешествия я видела много городов, но этот поразил меня. Такой красоты я еще не видела. На огромной синей озерной глади расположились невысокие холмы, застроенные белыми домами с темными крышами. Между собой они соединялись мостиками. Узкие, длинные окна домов и стальные начищенные до блеска ограды мостов отражали солнце, весь город будто горел, сиял, пламенел. И мне показалось, что передо мной город, в котором живет солнце.

Но чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше он настораживал меня. На улицах опять не было ни души. И легкий ветерок донес до меня запах магии Ракыя. Я приподнялась и стала внимательно всматриваться вперед. Что-то тревожило меня, но я никак не могла понять что. И вдруг деревья под дуновением ветра зашевелили листьями, и я обратила внимание, что они странно шевелятся, будто им что-то мешает, словно тонкая сеть наброшена на них.

— Стойте, — закричала я мужчинам на первой арбе, — стойте, туда нельзя!

— Ты, что совсем очумела! — одернула меня Занья, — что кричишь.

Но они меня не послушались. Оглянулись на мой крик, соскочили и, ведя лошадей в поводу, ступили на булыжную мостовую острова, где располагался замок. Из окон близлежащего дома высунулись шерши, и то же заорали: — Назад! Куда прешь!

— Дело у нас, — ответили мужчины, взмахнули руками и повисли над мостовой. Они дергались и выли от ужаса. Но вскоре затихли.

— Что это с ними? — шёпотом спросил меня Лев.

Ответить я не смогла. По улице вниз спускался Ракый. Он шёл и махал руками, будто отгонял мух. Подойдя, к двоим несчастным торговцам, висевшим в воздухе, сделал округлый жест, и они упали на землю. Подошёл к арбе, к которой прижались остальные, что-то весело сказал им, показал рукой на берег озера, и неторопливо отправился назад. Мы с Заньей бросились к торговцам.

— Кто это? Что он сказал? — спросила Занья у одного из них.

— Сказал, чтобы похоронили сами, чтобы расположились на берегу, а сегодня вечером, нас приглашают в замок. За нами придут. Вы будете танцевать перед княгиней и ее мужем, а нам дадут аудиенцию, — растеряно ответил тот.

— А с этими что случилось? — сыпала вопросами хозяйка.

— Сказал, что без спросу в город никто въезжать не смеет. Льгот нет ни у кого. Надо было подождать, пока к нам выйдут.

— Так откуда мы знали?

— Мы ему так и ответили.

— А он?

— А он смеется: — Не знали, теперь знаете. И все.

— Может, уедем? — предложила я.

— Поздно! Он так же сказал, что если захотим уехать, с нами будет то же самое.

Моим первым порывом было уверить их, что не будет то же самого. Сети здесь нет! Но любопытство, что здесь делает Ракый, и что все это значит — остановили.

Мы поставили шатры. Поели. Я постаралась уверить Занью, что лучше всего нам с ней танцевать танец дракона. Мне было просто необходимо оставаться в беретке. Занья и Лев привыкли к ней, и как-то не замечали столь видимой разницы между мной, когда я была в ней, и когда ее на голове не было. Может быть, потому что в танце особо на лицо не смотришь, видишь только глаза партнера, поэтому не обращали внимания на то, как исчезают с моего лица веснушки.

И только мы начали с Заньей репетировать, как за нами пришёл сам Ракый. Было странно видеть моего учителя здесь. Все такой же приветливый, все такой прыщавый, все такой же внешне нерешительный.

Хорошо, что я уже была одета для танца, только надела прямо на беретку широкополую шляпу. Он обвел меня глазами:

— Совсем юный дракон, — улыбнулся он Занье, — разве может он справиться с такой цветущей красавицей!

— Иногда может, — проворчала хозяйка и показала мне кулак, мол, в этот раз уступи.

Я кивнула. Мне было не до выяснения отношений с ней в танце. Меня занимало другое — замок и Ракый.

Мы шли гуськом. Ракый поднимал сеть. Меня удивило, что сразу после начала улицы сеть стала видна невооруженным глазом. Она была другая. Но прощупать ее мне не удавалось. По приказу мага, она поднималась высоко над головой. И вот пришли. В столовой сидело много людей, в основном шерши. На их лицах было уныние и тоска. Но увидев нас, они несколько повеселели. Мы танцевали с хозяйкой танец дракона несколько раз. Она, почувствовав, что я в этот раз не буду с ней соревноваться, оттянулась на мне по полной программе — выставляя никчемным и дурашливым мальчишкой.

— Хватит, спасибо, — лениво махнула рукой княгиня. Она была красива: молодая, стройная, с правильными чертами лица. Только вот глаза были пустые.

— Подойди ко мне мальчик, — поманила она меня пальцем.

Я подошла. Княгиня провела рукой по моей щеке: — Молоденький какой! Еще совсем неоперившийся!

— На детей потянуло? — зло проговорил ее муж.

— Да, ладно тебе, ты все равно старше, — и обратилась ко мне: — Ты что хочешь?

— Поесть, — ответила я.

— Садись со мной рядом. Что тебе положить?

— Вон того хочу.

— Тебя как звать?

— По-разному, кто как назовет, так и называюсь.

— Мне это нравится, будешь Зайчиком.

— Как скажешь, высокородная леди.

— Когда ехали к нам, драконов не видели?

— Нет, не видели? А что вы их в гости ждете?

— Ждем!

— А они страшные? Правда говорят, что они огромные с дом, и огнем плюются?

— Правда, а еще молоденьких мальчиков таскают и пожирают у себя в пещерах.

— А почему вы их не боитесь?

— Мы хотим им подарок сделать, если удастся его получить. И тогда они нас не тронут.

— А можно мы останемся с вами? Вы же защитите меня?

— Ну, это как ты себя поведешь, будешь послушным, тогда и защиту получишь.

— Форитта, хоть бы меня постеснялась, — прервал наш разговор муж княгини.

— Я тебе не мешаю горожанок щипать, и ты мне не мешай, — огрызнулась женщина.

— А что я должен сделать? — спросила я.

— Ничего. Ничего пока. Сиди, ешь! Хочешь пирожное?

— Хочу!

— Славный мальчик! Ну, что еще? — княгиня обернулась к подошедшему шершу.

— Торговцы там. Мазь просят. Готовы, золотом заплатить!

— Иди, — кивнула она мужу, узнай, сколько им нужно.

— Ты совсем страх потеряла, драконы приближаются, если они узнают, что мы драконьей кровью торгуем, нас сожгут. Прошу тебя, давай прекратим, откажи торговцам.

— А кто им скажет? Ты? Я? Ракый? Или вот этот, она шлепнула шерша по щеке, и тот согнулся в три погибели. Нет, дружок, мы все молчать будем.

— Рядом с тобой ребенок сидит, у него уши есть.

— У тебя уши есть, мальчик?

— Есть, — попыталась смутиться.

— И что они слышали?

— Когда?

— Сейчас.

— Хозяйка, сказала, что она мне все волосы повыдергивает, потому что опять я около господ кручусь.

— А ты ее боишься?

— Злая она!

— А мы ей тебя не отдадим. Как можно такого славного мальчика отдать!

— Я тогда пойду, скажу ей, что здесь останусь!

— Иди, скажи!

— Он маленький и глупенький, а ты боялся, — засмеялась Форитта. — Ну, пойдем сама поговорю.

Они вышли втроем из столовой, а хозяйка позвала опять меня танцевать! Вот пристала.

— Занья, мне по делу надо, — я переступила с ноги на ногу.

— Говорила же, облегчись, перед выступлением.

— Я не могу больше терпеть.

— Иди, потихоньку, вон в ту дверь, там спросишь у домочадцев. Лев, давай нашу, я сама пойду в круг. А ты скорей.

Выскользнув из зала, я оглянулась, куда идти? И тут настроилась на Ракыя, где он? Меня потянуло по коридору влево. Накинула невидимость и пошла. Ракый разговаривал с княгиней.

— Ну, что? Скоро? Он придет? — спрашивала Форитта.

— Жду.

— Если не успеем нам всем головы не сносить. Драконы здесь завтра будут.

— Знаю. Прошу тебя, давай, всех драконов уничтожим, чтобы следов нашей деятельности не осталось. Если они узнают! Нам несдобровать.

— Завтра ночью и уничтожишь. Нам еще мазь нужна. Коробочек пятнадцать. Дают три кошелька золотом. Один твой. Я им на пробу одну коробочку дала, так они глаза вытаращили, увидев эффект!

— Жадная ты, Форитта!

— Не жадная, азартная, играть так по-крупному!

— Хорошо, пойду, посмотрю, что можно сделать. Послушай, тебе не кажется, здесь чем-то запахло? Свежестью какой-то?

— Нравиться? Это мои новые духи. Сама создала аромат. Давай помажу, — она, вынув из кармана пузырек, брызнула им на Ракыя.

— Ты что делаешь, чутье мне испортишь, нет запах не такой. А впрочем, показалось, наверное.

— Форитта, из-за угла вышел ее муж, — я узнал, что нас тут всего двести человек осталось. Охрана разбежалась.

— Конечно, разбежалась, пока я сеть не поставил, они, словно крысы, бежали, как только донесся слух о том, что произошло в Фароире, — ответил за княгиню Ракый.

— Может мы тоже, того… уйдем… пока драконы не пришли, — промямлил князь.

— Трус! И куда ты побежишь? Подождем нашего князя, вытрясем из него его тайну, и все достанется нам, драконы за такую информацию отдадут все, что захотим.

— А Огненная Лисица? Если она сюда заявится?

— Не заявится. Перестань трястись! Ракый такую защиту поставил, что ни то, что лисица, мышь не пройдет. Иди, дорогой, — княгиня поцеловала Ракыя, — приготовь еще мази из крови дракона. Обещаю, это последняя партия, как ты и хотел.

Схватив мужа за руку, княгиня направилась обратно в столовую, а я за Ракыем. Он вышел на улицу, и, приподняв сетку, пошёл к двухэтажному зданию, что стояло невдалеке. Идти за ним, я не осмелилась. Он и так почувствовал мою магию. А потом я ощутила, как из этого дома вырывались волны боли, отчаяния, гнева, и злости. Все, что мне нужно было, я узнала.

Вернулась в столовую, Форитта опять поманила меня пальцем.

— Лев, княгиню на мальчиков потянуло. Она предлагает мне остаться у нее, — прошептала я.

Лев нахмурился. Под его пальцами лопнула струна. Занья остановилась.

— Простите, господа, — Лев поклонился княгине, — если, не возражаете, завтра мы снова придем. Инструмент сломался.

— Я бы хотела, чтобы мальчик остался у меня, — проворковала Форитта.

— Конечно, высокородная леди, завтра он и придет. Он только один и может мне инструмент починить, без него никак нельзя.

— Ну, ладно! Завтра не приходите, у нас много дел будет, а вот послезавтра, ждем! У нас будет весело. Драконов в гости ждем! — весело засмеялась она.

Ракый, вернувшийся в столовую, о чем-то сказал княгине, а потом вывел нас из города.

Занья ворчала, что у этой княгини, она сегодня ни одной монеты не получила. Все шерши, только смотрели, и никто не заплатил.

— Вот и не пойдем больше, — заявил Лев, — бесплатно мы не работаем.

— Ишь, как запел, — удивилась Занья, но согласилась с ним. Вернувшись в табор, я глазами показала Льву, что у меня есть, что ему сказать. Ночью, когда все легли спать, мы встретились, и я рассказала все что услышала.

— Хорошо Мэриетта, — он потер руки, завтра с утра я отвлеку Занью, а ты беги на дорогу, она тут одна, и жди там драконов. Расскажи, что узнала ты, и еще то, что услышал я — в домах, что стоят в начале улиц, ведущих к замку, шерши установили машины, которые пускают сразу двадцать пять стрел с убойной силой. В этих машинах, есть один недостаток, они очень громоздки, неповоротливы, и требуют много времени, пока установишь все стрелы.

Я только успела позавтракать, как Занья отправила меня собирать дрова в лес, они опять ругались со Львом. Вот странные люди, грызутся как кошка с собакой, а разойтись не могут. Я бы давно убежала от такой хозяйки, но Лев только головой мотал, когда я сказала ему об этом: — Тебе трудно понять, девочка! — вздыхал он, — присох я к ней. Все понимаю, и характер скверный, и жадная. Но как выйдет в круг, как закружиться в танце, все ей прощаю. Почему не знаю!

Сидеть на дереве над дорогой было удобно первые два часа, потом захотелось слезть, было жестко, и ноги затекли. И только я решила размяться, побегать по земле, как услышала конский топот. Впереди ехал незнакомый дракон, а вот за ним Дар. Теперь я узнала его сразу, несмотря на то, что он был в шлеме.

Я окликнула их. Они меня приветствовали как старого знакомого. Говорили со мной драконы спокойно и доброжелательно, моим словам поверили сразу. Это радовало. Я старалась не смотреть на Дара, но чувствовала его взгляд на себе постоянно. И вдруг один из драконов, назвал меня Лучиком. Я испугалась, откуда они знают? Потом вспомнила, что Энлиль все пытался выяснить у папы, кто такой Лучик. Неужели он рассказал о нашей с ним встрече? Да, но почему они связали это со мной? Там мог быть и другой мальчик? Если только берет. Я поправила его на голове, и решила, что это будет последняя встреча моя с драконами. Больше рисковать нельзя. И тут тот дракон, который назвал мое детское имя, вдруг спросил меня, что я хочу, чем они могут отблагодарить меня? И мне пришла шальная мысль, которую я тут же воплотила. Я попросила у них прощение. И о чудо, они в один голос сказали, что прощают меня. И Дар тоже! На сердце сразу стало легко. Теперь, если мой муженек, захочет меня придушить, я напомню о сегодняшней встрече. Драконы умеют держать слово! Я спасла свою шею! И радостная я побежала назад в табор. Правда, какое-то время мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, несколько раз останавливалась, осматривалась, принюхивалась. Запахов много, и никак не могла понять, какой из них тревожит. И только, когда выбежала из леса, чувство опасности исчезло.

Лев встретил меня около табора:

— Ну, что?

— Предупредила.

— И что они?

— Не знаю, я убежала, а они остались.

— Ты иди домой, а я пойду, посмотрю, что там происходит.

— Я с тобой!

— Не рискуй зря.

— А я в кустах посижу.

— Ладно, пойдем.

Мы залегли в кустах напротив въезда на главную улицу, ведущую к замку, и стали ждать. Ничего не происходило. Все было тихо. Драконы вообще не появились. Солнце уже клонилось к закату.

— Лев, а почему драконов нет? — спросила я.

— Их нет, потому что ты предупредила, наверняка, окольным путем пошли.

— Они что, по воде поплывут?

— Вряд ли. В каждом замке подземный ход есть!

И как это мне самой в голову не пришло. Ведь в моем родном Рароге, был прекрасный подземный ход, где мы с мальчишками играли. Я стала всматриваться в окна замка. Там было тихо. Ни полыхающего огня, ни шума!

— Ну, я пойду, — сказал Лев, — а то Занья шум поднимет, еще сюда прибежит. Ты со мной?

— Нет, я подожду еще немножко, интересно, чем дело кончиться.

— Только особо не высовывайся.

Я обещала, уселась поудобнее, облокотилась на ствол куста и пыталась рассмотреть сеть. Щурила глаза, открывала их как можно шире. Ничего не видно. Обернулась Огненной Лисицей, и вот она, висит между домами густая и почти прозрачная. Послышался шум, я сменила ипостась. По улице шёл Дар, еще два князя вполне одетых и два обнаженных мужчины, на них только и были что набедренные повязки. Дар подошёл к сетям и крикнул, что если шерши не выйдут, их ждет смерть. И в ту же минуту в мою сторону полетели стрелы, одна из них пролетела у меня над головой, пронзила берет, раздвоила ствол и упала за спиной. Вот это удар! Выглянула из-за кустов и охнула. Рядом с Даром стояли четыре настоящих дракона. Я видела их только на картинках, но тут они предстали воочию, такие огромные, и красивые: один серебряный, второй синий, третий серый, а четвертый малиновый с белыми пятнами. Я высунулась из-за кустов, но тут они ударили хвостами по земле, и я вылетела из своего убежища. С перепугу, что меня могут увидеть, пустилась наутек. Добежала до начала улицы следующего острова, и только тут перевела дух. Прижалась к дереву, давая себе возможность перевести дыхание.

— Переворачивай стрелопускатели, — закричал кто-то из-за дерева. Я бросилась на землю. — Драконы со стороны улицы идут.

Я приподняла голову и заглянула за ствол огромного дерева, с обратной от меня стороны слезал шерщ. Он был испуган:

— Скорее, они сейчас к вам придут, с ними горожане. Я пойду других предупрежу.

И он бросился бежать к третьему острову. Я представила себе, как эти машины выпускают стрелы с огромной силой, а там Дар, драконы, да еще люди. Надо предупредить! Но как? Закричать? Подставить себя! Где один шерш сидел на дереве, там и второй может притаиться. И тут я вспомнила, что когда обернулась Огненной Лисицей, обратила внимание на то, что сеть не до самой земли доходит, а отстает от нее, где-то на метр. И если проползти, и дать знак. Вот только какой! Окно! Рамы закрываются наружу, если их захлопнуть, меня услышат, и можно будет предупредить. И еще раз, осмотревшись кругом, я поползла под сеткой. Видеть ее не видела, но запах магии Ракыя бил в нос. Ползти было трудно, все время натыкалась на камни, которые царапали коленки. Впереди уже слышались голоса, к домам шли люди, а из дома, к которому я приближалась, доносилось:

— Чтоб тебя дракон сожрал, осторожнее вставляй, зацепишь, вообще не полетят. Последняя осталась, как рукой махну, опускай рычаг.

Драконы приближались все ближе и ближе, сделав последний рывок, привстала и оглянулась на драконов. Дар смотрел на меня.

— Стрелы, — крикнула я, и со всей силой захлопнула окно, хотя этого уже и не надо было! Черный Дракон, понял меня и так, раздался приказ: — Ложись!

Я сжалась в комок, над головой пролетела туча стрел. Теперь можно было убираться восвояси. И я стала пятиться от дома, стараясь как можно быстрее исчезнуть. Из ладоней Дара вырывался темно-синий огонь, сжигавший сеть. Услышала тихие шаги, кто-то крался от дома. Приподняла голову, оглянулась и снова встретилась глазами с Даром. И тут во мне вспыхнуло: — Опасность!

Не успела понять, что случилось, кто-то схватил меня, поднял с земли, сжал горло, перед лицом нож. Дышать стало трудно. Я задыхалась. Но тут — яркая вспышка, хватка ослабла, укусила державшую меня руку, упала, и на четвереньках припустилась под сеткой к озеру.

Около табора меня встретил взволнованный Лев:

— Из города доносится такой шум, что я уже стал волноваться о тебе. Все в порядке?

— Я видела настоящий драконов, — похвасталась я.

— Ну, как они тебе?

— Красивые.

— Ты права, они очень красивые, — подтвердил Лев. — А теперь иди спать.

Утром меня разбудил дикий крик. Успела только накинуть платье, и выбежала на улицу. Около одного из шатров толпились люди. Бросилась туда и увидела страшную картину. Двое мужчин и одна женщина, семья — торговцев, лежали на полу, они были мертвы. Их тела были покрыты страшными язвами.

— Они намазались мазью из крови дракона, — раздался тихий, но властный голос. Мы все вздрогнули. Около нас стоял дракон из свиты Дара. — Если кто купил эту мазь, лучше не пользоваться ею, — сказал он, а потом поинтересовался: — Где я могу найти танцоров?

— А что? — тут же вынырнула из-за чьей-то спины Занья.

— У нас сегодня праздник, хочу пригласить выступить.

— С кем имею честь, разговаривать, — состроила глазки хозяйка.

— Зелен, князь Кантина, — представился дракон.

Все присутствующие склонили головы. — Здесь все ваши люди? — спросил дракон: — Надо предупредить всех, чтобы не пользовались мазью.

— Все, князь, — окинула взглядом нас Занья.

— Я жду вас, — повернулся и медленно пошёл прочь.

— Князь спрашивал о вас, — обратился один из торговцев к Занье, — кто вы и откуда? Кто танцует! Я все рассказал и показал ему вас всех.

— И как ты думаешь, зачем мы ему понадобились? — встрепенулась хозяйка.

— Не знаю, но учти, просто так драконы ни одного вопроса не зададут. Вы его чем-то заинтересовали.

Занья кивнула и обратилась ко Льву: — Иди, разузнай настроение в городе. Я должна знать будет праздник или поминки. От этого зависит наш репертуар.

Весь день мы с ней репетировали. А вечером, когда шли в город, она пристала ко мне, чтобы я опять ей уступила.

— Нет, Занья, — усмехнулась я, — хочу сегодня потанцевать с тобой на равных, кто кого?

— Уступишь, серебряную монету дам, — льстилась ко мне хозяйка.

Я только поправила беретку на голове, и на нее водрузила широкополую шляпу. Так мне было танцевать сподручней. Без беретки, образ мальчика получался плохо.

Занья сжала губы: — Лучше уступи, а то я найду способ отомстить.

— Идет! — засмеялась я, — вся твоя месть — лишишь меня денег. Да, я их и так от тебя редко вижу, твои медные монеты не в счет.

— Много на себя берешь, Мэриетта, — проворчала Занья.

И я выиграла. Я танцевала с удовольствием, за все обиды, которые мне нанесла хозяйка, расплатилась с ней полностью. Уже не я, а она выглядела нелепой старой кокеткой, когда я заставила ее склонить голову передо мной. Наш танец так понравился, что на землю как град посыпались монеты.

— Вон отсюда, паршивка, — сквозь зубы прохрипела она.

Я пожала плечами, и решила вернуться к себе. И только разделась, сняла костюм мальчика, как занавеска отдернулась и Занья, держась за сердце, предстала передо мной:

— Ты куда ушла? Всего один танец и станцевала.

— Ты сама меня прогнала.

— Мало ли, что я в сердцах сказала, никогда такого не было, чтобы мы одним танцем ограничивались. Мы артисты, Мэриетта. Нельзя ронять нашу честь! Нехорошо получилось, нас вызывали второй раз.

— Ты хочешь повторить этот танец? — я удивилась.

— Да, только мне стало нехорошо, я так разволновалась, что грудь сдавило. Дракон предложил станцевать с тобой! Вот и почувствуешь свою силу, узнаешь, сможешь ли перетанцевать того, для кого этот танец — сама жизнь.

— А кто будет со мной танцевать? — поинтересовалась я.

— Думаю, Зелен, князь Кантина, — и она опустила взгляд, тяжело задышала и села на мой тюфяк.

— Давай, я посмотрю тебя, — предложила я, — ты же знаешь, я могу немного лечить.

— Нет, Мариетта, у нас нет времени, нас ждут. Одевайся, пожалуйста, и скорей возвращайся. А я полежу, передохну. Деньги сама соберешь, я тебе верю.

Ее поведение вызывало у меня настороженность, такой вежливой она была только, когда хотела получить выгоду. И в то же время я вспомнила фигуру Зелена. Он был несколько тучным человеком, по нему не скажешь, чтобы он увлекался танцами. Что-то во всем этом было подозрительное.

— Занья, ты сейчас мне правду сказала? — спросила я ее.

— Конечно, как ты могла подумать, что я буду тебя обманывать? Даже обидно! Дай воды! Мне плохо, — и она закатила глаза.

Я принесла ей воды, она с жадностью ее выпила: — Ну, иди, одевайся, Мэриетта.

Я вернулась к себе за занавеску. Надела платье Линеллы. И посмотрела на себя в зеркало. Веснушки стали блеклыми. Надо было их подправить. И скрестив ноги, я села и начала наносить кляксы себе на лицо.

— Зачем ты это делаешь? — из-за занавески, выглянула Занья, — я все гадаю, и почему веснушки твои, то бледнеют, то становятся ярче. Зачем уродуешь лицо?

— Мне так надо, Занья, — ответила я резко.

А сама подумала, что пришла пора с ней расстаться. Она слишком много уже знает. Вот станцую с драконом, и уйду. А сразиться с профессионалом мне хотелось. Занья ведь не была рожденной от дракона, она была дочерью ветра. Меня охватил азарт. Смогу ли? Сумею ли перетанцевать? Вот и узнаю, достаточно ли я поняла смысл этого танца, чтобы встать в пару с самим драконом.

Окончив свой макияж, я повернулась к ней: — Ну, я пошла!

— Мне уже немного легче стало, я провожу тебя и объявлю танец, — задыхаясь, проговорила хозяйка.

Мы вернулись, и я встала в круг. Лев ударил по струнам, и тут передо мной предстал … Дар.

В первое мгновение мне захотелось исчезнуть, растаять. Но он смотрел на меня так удивленно, будто видел что-то несуразное и непонятное перед собой. Я рассердилась. — И ты тоже муженек, считаешь, что я ни на что не гожусь? — подумала я, и осталась стоять на месте. Нет, я станцую с тобой, я посмотрю, кто кого заставит бежать на этот раз. И мне очень хотелось, чтобы это был Дар, Чёрный дракон.

Он пошёл на меня, отбивая такт, и в его глазах отобразилась скука. Лениво он приблизился ко мне, и я тут же сделала шаг в сторону и очутилась за его спиной. Он удивился, и сделал еще одну попытку. Мне стало весело.

— Ну, же, давай, ты, что как мокрая курица, топчешься на месте, — подначивала его мысленно. И не отводила глаз от его лица. Я давно поняла, что танец драконов — это соперничество между мужчиной и женщиной, это бой за право быть первым, ярость и напор движений — попытка в танце решить вековечный спор, кто кого. А как учил Красный Тигр, в бою нельзя опускать глаза, надо смотреть смерти в лицо, чтобы видеть малейшие отображения её чувств, чтобы понять их, и использовать себе во благо.

Пока он был несколько ошарашен тем, что не смог сразу меня заставить опустить голову, мне было легко обходить его, но вот он напружинился. Он принял бой! И тут мне стало, как-то не по себе. Его движения стали отточенными и непредсказуемыми. Я несколько раз, чуть не пропустила его попытку встать передо мной. Его глаза странно загорелись. На меня повеяло чем-то горячим, ненасытным и безжалостным. Мы крутились, отбивая такт каблуками, с такой обоюдной агрессией, будто хотели затанцевать друг друга насмерть. И я испугалась. Я поняла, что мне не под силу не перетанцевать его, не остановить. Он шел напролом, как воин, который увидел своего злейшего врага, он загонял меня в ловушку, еще одно движение, и моя шея в его руках хрустнет…

— Хватит, — раздался крик дракона, который сидел на лестнице в кресле, это был князь, Зелен. Он встал, тяжело дыша, вынул кошель и бросил мне под ноги. Я обвела взглядом стоящих людей, на их лицах было безумное выражение.

— Мамочка, — только и вскрикнула я про себя, и рванула со всех ног в табор.

Влетев в шатер, начала лихорадочно собирать вещи. Кто-то вошел. Выглянула из-за занавески. Лев. Лицо напряженно-удивленное:

— Что ты сделала с людьми, Мэриетта? — спросил хрипло он и сел у входа.

— А что я с ними сделала? — удивилась я.

— Ты завела их, — прохрипел он.

— Как это? — я не понимала. Что он хочет сказать этим? Никого я не заводила.

— Тебе нельзя больше танцевать, в тебе есть сила способная зажигать людей. Это опасно для тебя самой.

— Это я уже поняла, — я кивнула, — что-то со всеми произошло, и мне стало страшно, Лев. Я ухожу.

— Куда?

— Пока спрячусь где-нибудь, а потом уйду.

— Девушке опасно ходить одной.

— Я мальчиком оденусь, у меня хорошо получается, никто так и не догадался, что это была я.

— Давай, я тебе лошадь отдам?

— Нет! Вы без своего Буранка, пропадете, где еще такого умного коня найдете?

— Тогда куплю!

— Опять нет, — улыбнулась я, — мне сейчас спрятаться нужно. Утра ждать не могу.

Влетела счастливая Занья, и высыпала перед Львом целую гору монет. Я искала свои очки, и никак не могла их найти.

— Занья, ты мои очки не видела?

— Зачем они тебе, спать в них собралась, — она весело засмеялась.

— Я ухожу от тебя.

— Да, ты, что, девка, белены объелась? Никуда не пойдешь!

— Уйду, мне пора!

— А я говорю, никуда не пойдешь!

Она встала передо мной и расставила руки. Я пожала плечами и продолжала искать пропажу.

— И куда тебя на ночь глядя, понесло? Ты еще маленькая, я за тебя ответственность несу. Не пущу.

— Человек, который обманывает, не может нести ответственность за другого, Занья, а ты меня обманула. Ты знала, что со мной Чёрный Дракон будет танцевать! И ты нарочно притворилась больной. Ты сказала неправду! Я больше не хочу быть с тобой.

— Ну, и что? Подумаешь! Смотри, зато какая удача!

— Я все сказала.

— Я тебе пять серебряных монет дам!

— Оставь их себе, они мне не нужны.

— Да, как ты смеешь так со мной разговаривать, дрянь!

Хозяйка пошла на меня.

— Занья, прекрати, не смей трогать Мэриетту, — вскочил на ноги Лев.

— Не пущу! Если уйдешь, всем расскажу, что ты не та, за кого себя выдаешь! Ты — высокородная леди, ты от кого-то сбежала, и прячешься среди нас, теперь я это точно знаю! — кричала она, сжимая кулаки.

Я начала злиться. Смерила взглядом ее с головы до ног и тихо сказала: — Если ты тронешь меня, я сделаю тебе очень больно. И поверь мне, чтобы придти в себя, тебе понадобиться ни один день.

Хозяйка отшатнулась от меня, будто я и вправду хотела ее ударить, но таких мыслей у меня не возникало. Занья сунула руку в карман, вытащила мои очки и бросила их на землю, как назло, они ударились о камень, и стекла разбились.

— Забирай свои очки, и выкатывайся, только далеко не уйдешь. По городу голодные мужики ходят.

Я подобрала очки. Эх, теперь мне без них трудно будет. Ну, да, ладно! Что-нибудь придумаю. Завернула их в платок. Сунула в вещевой мешок, накинула его за плечи, и вышла. За мной Лев.

— Тебе не надо за мной идти!

— Я провожу тебя.

— Не стоит.

— Ты не сердись на Занью, ладно? Она неплохая женщина…

— Да, что ты, как я могу на нее сердиться, она многому меня научила. Только вот подвинулась на деньгах.

— Она не была раньше такой. Вот возьми, — и он протянул мне кошель с деньгами.

— Не надо. Мы же с тобой друзья. А денег мне хватит. Можно я поцелую тебя? И мы здесь расстанемся.

— Нет, — он отпрянул, — иди, и пусть Верховные духи защитят тебя.

— Ты меня боишься? — я была удивлена.

— Не тебя, себя боюсь, иди же…

Лев вдруг сел на землю и сжал ладонями виски. А я пошла от него прочь. Отойдя на безопасное расстояние, накинула на себя невидимость, и оглянулась, он сидел все в той же позе и раскачивался, как кукла неваляшка.

Дошла до конца улицы и уткнулась в невидимую стену. Защита! Я пошла вдоль нее, она огибала город. Мне не выйти. Вот ведь попала! Спрятаться у кого-нибудь в доме, бессмысленно. Дар найдет меня! И чем на этот раз я рассердила его? Взгляд его отличался от того, когда он приближался ко мне в Дааладе. Но все равно был угрожающий. Я это поняла потому, как во мне зашевелился страх, и желание сбежать! Убить бы не убил, но … Дальше думать не хотела. Ненавижу его! Мужлан! Ему все равно с кем, за любую юбку лишь бы зацепиться, похлеще Энлиля будет. При живой жене, на танцовщицу кидаться. Все мужики, такие. А папа? А папа не мужик! Он папа.

Остановись, Мэриэлла. Соберись с мыслями. Задача — спрятаться. Вопрос где? Поздно. Никто не откроет. Надо найти место, куда никто не пойдет сейчас. И это место есть. Тот дом, где держали драконов. Дня два он будет стоять пустой. А мне много и не надо, только одну ночь переночевать, а там, смотришь, и решение придет само, как выбраться из Кантина. И я направилась обратно к замку. Но не успела я сделать и пару шагов, как услышала, что в кустах, кто-то всхлипывает. Скинула магию невидимости, и раздвинула ветки. Крик ужаса. На меня смотрели огромные синие глаза испуганной девушки.

— Не кричи, — прошептала я. — Ты, что здесь делаешь?

— Как ты меня напугала! Из-за тебя тут сижу.

— Из-за меня?

— Я комнату снимала у одной женщины, сегодня к ней муж вернулся, и она попросила меня уйти. Я видела, как ты танцевала. Всех горожан с ума свела. Мужики за женщинами гоняются. Вот я и спряталась. Мне идти некуда.

— Мне тоже. Пойдем со мной. Я знаю, где нам спрятаться. Тебя как зовут?

— Снежка. А тебя?

— Мэриетта.

— А ты что, сбежала от своей хозяйки?

— Можно сказать и так. Ну, что пойдешь? Или здесь будешь сидеть?

— Пойду.

Прячась под тенью домов, мы тихо подошли к двухэтажному зданию. Двери были открыты. Вошли. В нос ударил застоявшийся запах боли. Прошли несколько комнат, они были пустыми, но в них было неуютно. И тут за одной дверью, мы нашли библиотеку, где стояло несколько кушеток.

— Вот тут и переночуем, а завтра, думаю, все успокоится, — сказала я. — Ложись.

— А ты?

— Пойду, осмотрюсь.

— Я с тобой, боюсь одна оставаться.

Хотела отшить ее, а потом передумала. Действительно, лучше вдвоем. Я не могла сказать ей, что именно здесь, до меня донесся запах боли, слабый, как бывает у уже умирающего человека. И мы пошли в ту сторону. Распахнули дверь, и Снежка закричала от ужаса. На стене висел распятый молодой парень, совсем голый. Все его тело было в ранах, его пытали. Жизнь уходила из него. Я выхватила меч, подошла к нему и перерезала веревки с одной руки.

— Поддержи его, — попросила Снежку.

— Он голый, — испуганно проговорила она, не отводя глаз от его тела.

— Так не смотри на то, что тебя смущает, — рассердилась я, — он умирает, помоги!

Она подбежала ко мне, и подставила парню плечо. Я перерезала верёвки с другой стороны, но он упал на пол.

— Я не хотела, — чуть не плакала Снежка, — он не держится.

— Принеси воды, — приказала я, укладывая его на спину. Снежка исчезла, а я начала вливать в него силу. Девушка скоро вернулась, с плошкой воды. Намочив носовой платок, стала обтирать его. Жизнь к нему возвращалась. Он открыл глаза:

— Кто вы?

— Встать сможешь? — спросила я, — пол холодный. Там, — я махнула рукой в сторону библиотеки, — кушетка. Но ты тяжелый, мы вряд ли тебя донесем.

Парень посмотрел на себя:

— Мне бы что-нибудь накинуть.

Я сняла плащ, и он намотал его как юбку. Поддерживаемый с двух сторон, еле переставляя ноги, он шёл с нами и тяжело дышал. Что-то это мне напоминало. Вот так же я тащила Дара, правда, одна! И как же мне везет на распятых! Интересно, у шершей, это любимое занятие, вот так издеваться над людьми. Теперь уже не узнаю. Драконы всех уничтожили. Хотя почему шерши? А Ракый? Он же маг, учитель. Что им было нужно в этой жизни? Какую цель они преследовали? Наверное, я никогда не смогу их понять. Для меня счастье, это возможность жить, ничего не боятся, делать свое дело — помогать людям, и отвечать на приветствие: — Добрый день, Мэриэлла!

А для них? Вот взять бы Форитту. У нее было все, княгиня! Так нет же, она мучила драконов, как пиявка высасывала у них кровь, торговала смертоносными мазями и совращала мальчиков. Зачем? Чего ей не хватало? Почему ее желания были такими уродливыми? Но на все эти вопросы, ответа у меня не было.

Даже папа не мог дать мне вразумительный ответ. На все мои приставания к нему: — Почему шерши такие ядовитые? Он только вздыхал: — Это не их вина, это их беда, детка, они потерли связь с Верховными духами, и стали рабами своего вожделения. У нас единый для всех закон: мысль, воля, творчество. И каждое составляющее — это свобода, это бескрайнее поле, где можно гулять вечно, и никогда не увидишь конца. А у них вместо мысли — жажда, вместо воли — алчность, вместо творчества — похоть. Но все это ежеминутно и ограничено. Потому и приедается. Постоянно хочется чего-то нового, и чем страшнее, тем лучше! Это щекочет нервы, дает хоть временную, но передышку от всевозрастающей жажды. Понимаешь?

Нет! Не понимаю. Наверное, я еще не доросла до понимания этого…

— Мэриетта, он умирает? — от моих мыслей меня оторвала Снежка.

— Нет! Он заснул, — ответила я.

Спала я плохо. Часто просыпалась. Подходила к парню и потихоньку вливала в него энергию. Его молодое тело принимало силу охотно, раны быстро затягивались, и его собственная сила восстанавливалась, окружала его прохладой воздуха. Он был ветром.

— Ну, вот, и способ вырваться отсюда, — с облегчением подумала я. — Он нам и поможет.

Утром, когда я подошла к нему в очередной раз, от моего прикосновения, он проснулся:

— Ты кто?

— Мэриетта, а она Снежка.

— Вы спасли меня! Но как? Где шерши?

— Их больше нет. Драконы вернулись и всех уничтожили.

— А что вы делаете здесь?

— Прячемся.

— От кого?

— На радостях все мужчины в городе проголодались, и стали искать себе пару.

Я не стала уточнять, кто в этом виноват. Потому что не понимала, причем тут я. Как можно из-за какого-то танца так возбудиться. Хотя Хитрый Лис, помниться, предупреждал меня. Но у меня же не было никого желания. На всякий случай, надо быть холодной как лёд, и с этим парнем тоже.

— А уйти из города не пробовали?

— Драконы защиту поставили.

— Найдите мне одежду, и я вас отсюда вытащу, — твердо сказал он.

Я растолкала Снежку. При свете дня, я увидела ее впервые. У меня даже дух захватило. Какая же она красивая. Волосы черные, вьющиеся большими локонами, глаза голубые, лицо точенное, а уж о фигуре и говорить не приходиться, одна грудь чего стоит! Да, с моей не сравнить! Одно слово — дриада! Жительница Светлого леса. Она сладко потянулась, бросила взгляд на парня, и оба покраснели.

— Снежка, надо найти какие-нибудь штаны и рубаху для… Кстати, а тебя как звать?

— Эол, — ответил парень, не сводя восхищенного взгляда от Снежки.

— А где их взять? — спросила девушка, кокетливо потупив глазки.

— Пойди, и купи…

— У меня десять медных монет, этого хватит?

— Нет!

Я залезла к себе в мешок и вытащила пять серебряных кругляшек, протянула ей и зашептала: — Вот этого хватит. Смотри, будь осторожна! И, пожалуйста, не говори ему, — я кивнула на Эола, — ничего обо мне. Тебя вряд ли тронут. А меня сейчас, наверняка, ищут. И скорей возвращайся.

Она вернулась довольно скоро. Принесла штаны и рубаху, отдала Эолу и кинулась ко мне:

— Мэриетта. В городе такое твориться! Князь вместе с Чёрным Драконом ходит, и тебя ищет. В дома заходят. Просят, если кто тебя увидит, к ним привести. Владыка огня сердитый! Говорит, что ты не могла сквозь землю провалиться.

— А ты мне не все рассказала, Мэритетта, — к нам подошёл Эол. Штаны у него были короткие, а рубашка длинная, но он все равно смотрелся привлекательно: — Значит, ты не от похотливых мужиков здесь прячешься? А от самого Владыки неба? Может, расскажешь мне? — он смотрел на меня с усмешкой. — Ты в чем-то провинилась перед ними? Хочешь использовать меня втёмную?

— Как ты мог такое подумать, — вскричала Снежка, и не успела я ей закрыть рот, как она всё выложила парню о моем танце с Даром.

— А ты опасный человек, — Эол засмеялся, бросив на меня любопытный взгляд, а я раздраженно посмотрела на девушку, вот ведь связалась с болтушкой. Но она вдруг побледнела, пошатнулась и попятилась от меня, будто увидела мертвую землю.

— Ты что? — испугалась я, — с тобой все в порядке?

— Ты???? — только и смогла сказать она.

— Я! — согласилась с ней. — Снежка, тебе ничего не угрожает, можешь остаться здесь, а мне надо исчезнуть. Эол, поможешь?

— Конечно! Идем, — и он протянул мне руку.

— Нет, — девушка схватила меня за локоть, — я с тобой. Тебе без меня нельзя.

— Не говори глупости, — я начала сердиться. — Это тебе со мной нельзя.

— Прошу тебя, — в ее глазах показались слезы, — очень прошу.

— Чего ты просишь? Я не понимаю тебя.

— Пойдем со мной, я тебе все объясню. Только пойдем. Здесь недалеко. Я в Светлом лесу живу.

— Снежка, мне некогда, у меня дела есть. Прости, как-нибудь в другой раз!

— Мэриетта, ты не понимаешь. Я умоляю…

Тут послышались голоса. Эол приложил палец к губам. Мы тихо вылезли в окно и побежали за дом, где росли густые кусты сирени.

— Я вас двоих не подниму, — сказал Эол, обаятельно улыбаясь.

— Давай по очереди, — согласилась я, — только, чур, я первая.

— Мэриетта, — Снежка опять вцепилась мне в руку, — только не уходи, подожди меня. Дай слово.

Я боялась, что сейчас нас найдут, и была готова на все:

— Хорошо!

Эол обнял меня за талию, и мы поднялись в воздух. Да, лететь с ветром, это не то, что на пеласе. Там чувствуешь под ногами опору. А тут, словно, подхваченная воздушным потоком, несешься по небу. Дух захватывает. Страшно и приятно одновременно. Неудивительно, что вот так раз взлетев, можно потерять голову, особенно, когда тебя держат такие крепкие, мужские руки.

— Эй, Мэриэлла, осторожно! Тебе что, Дара с Энлилем мало? — Остановила я сама себя.

Мы поднялись высоко над городом: — Высокая защита князя, — засмеялся Эол. — Только для ветров нет никакой преграды! Разве я не прав?

— Поставишь меня на землю с другой стороны озера, тогда отвечу, — хмыкнула я.

— Нравится? — спросил снова парень.

— Не очень, — ответила я, — слишком в ушах шумит.

— Холодная ты, — снова засмеялся он, — и как могла, если слова Снежки верны, целый город своей страстью обжечь?

— Обжигают не только огнем, как ты знаешь, но и холодом тоже, — вывернулась я.

— Ну, вот и земля!

— Спасибо, — я облегченно вздохнула.

— Уйдешь? Или Снежку будешь ждать?

— Я слово дала!

— Ты не скоро нас жди. Может быть, ей понравиться, и мы полетаем немного с ней, а смотришь, она со мной совсем улетит? — улыбался Эол.

— Когда ты спишь, ты более привлекателен, — огрызнулась я.

— Это почему?

— Твое лицо становится серьезным и умным.

— Злыдня!

— Улыбчивый, ты мой.

— Ладно, не сердись! Мы скоро.

И он исчез в воздушной синеве. Я разлеглась в траве под деревьями на краю озера, раскинула руки и блаженно расслабилась. Кажется, и на этот раз мне повезло. Пусть Чёрный дракон меня ищет на земле и под землей, ему и в голову не придет, что я улетела. Кстати, а чего он меня ищет? Что ему горожанок мало? Или задела мужское самолюбие? Раззадорила, а сама исчезла? Вот ведь вопрос, я же не стремилась к этому? Почему так случилось? И что стало со Снежкой? Зачем я ей нужна?

Тут листва зашумела, и со мной рядом опустился Эол, держа пунцовую девушку. Румянец украсил ее еще больше. Парень нехотя выпустил Снежку из объятий:

— Смотрю на вас и никак не могу решить, кто из вас двоих краше, — еле сдерживая улыбку, произнес он.

— А ты слетай в город, еще пару красавиц прихвати, будет, с кем сравнивать, — лениво ответила я.

— Нет, ты Мэриетта слишком языкастая, ехидная, я Снежку выбираю.

— Снежка, будь с ним осторожна! Он ветер. Прежде чем полететь с ним еще раз, потребуй от него клятвы, что жениться на тебе. Вот увидишь, он тут же вспомнит, что у него дело есть к Повелителю ветров!

— У меня действительно неотложное дело к Энлилю, — засмеялся Эол, — но если вы меня подождете, я вернусь, и даже, может быть, дам такую клятву!

— Даже ради такого чуда, лично я, не буду тебя ждать! — потянулась я, — по мне ты очень ветреный, мне бы что-нибудь более весомое.

— Могу Чёрного Дракона позвать! — он сощурил глаза.

— Ну, не до такой же степени! Вот, если бы вас двоих взять сложить, потом разделить — вот тогда я бы посмотрела, — мечтательно закатила глаза.

— Тогда Энлиль получится, — он забавлялся не меньше, чем я.

— Да? — сделала задумчивое лицо, — согласна, тащи своего Повелителя, я посмотрю на него. Только проследи, чтобы его костюм был не такой экстравагантный, как у тебя, а то меня твои голые ноги смущают. А я девушка стеснительная.

Эол расхохотался: — Мэриетта, ты — злыдня. Снежка, ты — прелесть! Я вас найду. Обязательно найду. — И поднявшись в воздух, исчез.

Я повернулась к девушке: — Ну, и что тебе от меня надо?

— Убить, — просто ответила она.

— Вот так и убить? А ты уверена, что именно меня?

— Теперь да.

— Что значит теперь?

— С меня взяли клятву, что я убью девушку, у которой глаза меняют свой цвет.

Вот ведь, когда аукнулись разбитые очки. Я даже и забыла, что от моего внутреннего состояния цвет радужной оболочки меняется. Так привыкла, что на носу очки, которые при любых неожиданных ситуациях оставляли глаза синими. Снова легла на спину, положила руки под голову. Опасности не чувствовала. Если бы она действительно намеревалась меня уничтожить, не открылась бы.

— Ты чего молчишь? — дрогнувшим голосом спросила Снежка.

— Жду, когда станешь убивать, — зевнула.

— Ты — ненормальная. Я не хочу тебя убивать, понимаешь, не хочу и не хотела. Думала не встречу тебя. Таких же глаз не бывает. А тут ты…

— Не кричи, — меня охватило полное равнодушие, вот ведь как судьба повернулась, — расскажи подробно, кто и зачем хочет моей смерти.

— Это случилось неделю назад, — начала свой рассказ дриада, я с мамой и младшим братишкой сидели около лесного озера, когда неожиданно, кто-то оттолкнул меня. Я упала на спину. Темная, странная фигура, без лица и рук обвила вокруг мамы и братишки черный обруч, и стала сжимать. Братишка закричал от боли, а мама застонала. Я бросилась к ним, но какая-то сила снова толкнула меня в грудь. — Дай клятву, что убьешь девчонку, у которой глаза меняют свой цвет, — сказал этот неизвестный, — и тогда я отпущу твоих родных.

— Не смей, — закричала мама, — мы дриады никогда не пачкаем руки в крови.

— Отпусти их, — плакала я, — лучше меня убей.

— Надо будет, и тебя убью, — ответил неизвестный, — а пока посмотри, как они страдать будут.

Братишка сильно кричал и бился. Мама вырывалась, хотела помочь ему и никак не могла. Мне стало страшно.

— Хорошо, — закричала я, — я сделаю, как ты хочешь, только с одним условием, если я ее найду, и пока мы будем вместе, ты нас не тронешь.

— Зачем тебе это? — удивилась черная фигура.

— Я никогда никого не убивала, я не знаю, как это делать, единственное, что могу — дать яд. Но чтобы не вызвать подозрений, я должна буду с ней подружиться.

— Молодец, девчонка, умная голова, клянись, и посмотри, что будет у тебя на руке.

Вот, смотри, видишь?

Снежка закатала рукав платья, и около локтевого сгиба, был виден знак клятвы. По ее лицу текли слезы.

— Я с этого гада тоже взяла клятву, хотя сначала и не хотел говорить, но я настояла, и у него должен быть такой же знак. Только вот где, рук его я не видела, — продолжала девушка. — Потом он сказал, что эта девчонка, которую я должна убить, очень плохая. Она из шершей, и на ее счету много смертей. И я просто спасу мир срединных, если уничтожу ее. Я сразу не поверила ему. Если бы это было так, то достаточно было сказать Белому Тигру, и он убил бы негодяйку, которая повинна в гибели срединных. А, еще он сказал, что она обязательно придет в Кантин. Он хвастался, что через любовь ее отца к ней, связал судьбу этой девчонки с городом, который она захочет увидеть. И я должна ждать ее. А мне было все равно, я хотела, чтобы он отпустил маму и братишку. И он сдержал свое слово, отпустил их. Только пригрозил, что если клятву не исполню, они умрут. Когда его не стало. Мы с мамой пошли к нашей Хранительнице, и все рассказали ей. И она сказала, что я должна частично выполнить просьбу этого злодея. Найти тебя и привести к ней. Я не думала, что это ты! Просто у тебя всегда глаза были синими, а потом, когда там ты посмотрела на меня, они стали серыми, стальными. Мэриетта, ты же пойдешь со мной, к нашей Хранительнице? Она скажет, что мне делать дальше! Я не хочу, чтобы мама и братишка погибли.

— Пойду, — я обняла ее, — не плачь. Мы с тобой обязательно, что-нибудь придумаем, и выкрутимся. И твои будут жить, и мы постараемся остаться в живых.

И мы пошли в сторону Светлого леса. Шли молча. Я думала о том, что, скорее всего, Горен увидел меня в Фаире. Он понял, что я уже не сижу в Дааладе, потому и сотворил это магическое заклинание. Я им сама несколько раз пользовалась. Когда ко мне приходила мать, и жаловалась, что ее сын или дочь долго к ней не приезжают, я связывала судьбу через материнскую любовь. Но чтобы вот так, во вред. Помню, мы как-то с папой разговаривали на эту тему, я заявила, что надо запретить тёмную магию. А папа смеялся. Он тогда сказал, что магия не бывает ни тёмной, ни светлой. Магия это просто орудие, как нож, которым можно отрезать кусок хлеба, а можно убить человека…

— Мэриетта, — Снежка дотронулась до меня, — о чем ты думаешь?

— Думаю, за что мне такая судьба? Я не убила в своей жизни ни одного человека, а меня хотят убить, только за то, что мои глаза меняют цвет. Станцевала с Чёрным Драконом, горожане рассудка лишились. Родным одни хлопоты и огорчения. Что бы я ни сделала, все получается вкривь и вкось. Может, мне и правда, лучше не жить? А?

— Я не узнаю тебя, ты ли это?

— В каком смысле? Опять во мне что-то изменилось?

— Вчера и сегодня утром, ты была для меня как стена, за которой можно спрятаться. Сильная, находчивая! На голого мужика смотрела, как на зелень на кухонном столе. А теперь?

— И дался тебе голый Эол. Просто я среди воинов выросла, в лагере. А они никогда не стеснялись маленькой девочки. Насмотрелась.

— А когда выросла?

— Когда выросла, меня отправили в другое место, чтобы не смущать их.

— Тогда тем более не понятно, отчего ты так расклеилась.

— Снежка, тебе бывает страшно?

— Конечно, вон когда того страшного мужика без лица и без рук увидела, знаешь, как испугалась.

— Вот и мне бывает страшно. Сейчас мне страшно. Просто со мной ты, и я могу бояться. А когда угрожает опасность, бояться некогда.

— Мэриетта, ты — удивительное создание. Вчера, я шла за тобой как ребенок за взрослым, а теперь мне хочется прижать тебя к груди и погладить по голове, как маленькую обиженную девочку.

— И что тебе мешает? — усмехнулась я.

— Твой ржавый меч.

Дриады жили в дуплах. Вокруг огромных деревьев как змеи извивались лесенки. Навесные настилы соединяли неохватные стволы между собой. Они весело приветствовали Снежку, и с любопытством смотрели на меня:

— Снежка, где ты была? — к ней подбежала светловолосая красавица с зелеными глазами. — Ты, случайно замуж не вышла?

— Не вышла! А мама где?

— Снежка! — к нам бежала красивая женщина, приблизившись, она обняла дочь, и со страхом посмотрела на меня: — Это она?

— Да, мама! Она все-таки существует. Это Мэриетта.

— Идем, — женщина схватила меня за руку, и потащила вверх по лесенке. — Ты подожди здесь, — крикнула она дочери.

У самой вершины, там, где сучья дерева расходились в разные стороны, был построен домик из белого дерева. Мы поднялись к нему, и снежкина мама втолкнула меня внутрь: — Хранительница, Снежка привела ее. Вот она.

Сидевшая за столом женщина в белом, с белыми волосами, с лицом без возраста, выглядела легкой, почти невесомой. Она перебирала семена, подняла голову, кивнула, отпустив мою провожатую, и подбородком показала мне на скамеечку возле себя: — Садись Мэриэлла. Я сейчас закончу. Ты есть хочешь?

— Хочу.

— У меня молоко есть и пирог с лесными ягодами, будешь?

— Буду.

— Ну, вот и все. Скоро высаживать их, — она с нежностью провела ладонью над семенами, — разбирала, некоторые больны были, их мертвая земля затронула. Тебе Снежка рассказала о своей клятве?

— Рассказала, она знает, почему ей приказали меня убить?

— Не знает. Я ничего ей не говорила. Кроме меня никто не знает, кто ты, а я сразу догадалась. Мы были очень дружны с Лиссель. Но ни в этом дело. Тебя хотят видеть.

— Кто?

— Дух Земли и Дух Воды.

— Когда?

— Думаю, сегодня ночью и встретишься с ними. Они уже несколько раз спрашивали о тебе.

— Хранительница, а что делать Снежке? Если она меня не уничтожит, ее родным грозит смерть?

— Все не так просто, Мэриэлла. Дело в том, что теперь Горену не нужна твоя смерть, ему нужна ты живая.

— Зачем?

— Я не знаю, духи тебе расскажут. Не пойму до сих пор, зачем он это затеял, на что рассчитывал? Разве не знал, что дриады никого убить просто не могут. Оттого и сами всегда страдают. Ему теперь не тебя убить надо, а Снежку, она видела его. Потому я и согласилась, и отправила ее в Кантин. Раз он сюда нашёл дорогу, то смог бы в любой момент вернуться, почуять ее, и избавиться от лишнего свидетеля. Нас мало. А так, пойди, найди ее в городской толпе. Ее родным ничего не угрожает, все норы вне времени и вне пространства, которые нашла, уничтожила. Мать Снежки и ее братика передала другим деревьям. Горен тогда был без лица, знаешь, как прячутся в норе, закрываясь щитом недоступности. Снаружи только фигура темная, но и сам плохо видит — только сущность рожденного мага. Вот я и поменяла им сущность. Со Снежкой сложнее, знак клятвы у них обоих на руках, они теперь друг с другом связаны, чувствуют друг друга. Моя девочка, молодец, не растерялась, согласиться, согласилась, да срок не обговорила, да еще с него взяла клятву, что пока вы вместе, он ни тебя, ни ее не тронет. Сам себя в ловушку загнал. Наверняка потом понял, что Снежка провела его. Теперь определенно захочет ее убрать, а раз так, сам клятву и нарушит. А нарушение клятвы, по нему и ударит.

— И вы хотите, отдать ему Снежку? Пусть попытается ее убить? А если убьет?

— Ну, что, ты, Мэриэлла. Она моя девочка, разве могу подвергать ее опасности? Потому и тебя ждала. Ты удачу приносишь. Вот и хочу тебя попросить, проводить ее к Алу, Великому магу воздуха. Около него ей ничего угрожать не будет. Он сейчас в городе Радуг. Можно было отправить ее в Даалад, к Красу. Но он маг огня, а мы дриады, уважаем драконов, но стараемся держаться подальше. Больно горячи они. Поможешь?

— Помогу. Я сама направляюсь к Алу.

— У тебя к нему дело?

— Да, должна долг вернуть одному рожденному магу, для этого мне нужно попасть в Атель.

— Надо же, как все удачно сложилось! И хорошо, что ты такая, какая есть! Совсем на Лиссель не похожа. По твоему внешнему виду и не скажешь, что Огненная Лисица. Да и Белый Тигр о тебе такие слухи распустил, что мимо тебя пройдешь, и не заметишь.

— А какая она была, Лиссель?

— Выше тебя, волосы красного золота, движения резкие, в глазах пламя бесстрашия, она всегда будто бы горела. А ты тихая, как водная гладь, под которой огонь бьется. Страшно мне за тебя, как ты с этим Гореном справишься?

— Сама не знаю.

— Не будем о грустном. Давай, я тебя накормлю, и ложись — ка ты спать. Ночью не до сна будет. А то совсем осунулась, дрожишь. А бояться тебе по статусу не полагается. Ты должна быть смелой.

— Тебе легко говорить, Хранительница, не тебе с Гореном сражаться, а я боюсь.

— Вот в этом ты ошибаешься. Мне как раз понятно твое состояние. Знаешь, я всю жизнь боялась. Мне уже много лет, и много пришлось пережить. Под страхом жила. А с возрастом, как-то сам собой прошёл страх за саму себя, нет его и все. А вот за близких боюсь больше всего на свете. Могла бы, знак клятвы лучше бы себе на руку поставила, сама бы пряталась от Горена, чем мою девочку подвергать опасности. Если бы могла, вместо тебя пошла бы, с ним сражаться. Просто я перестала бояться смерти. Но хорошо помню страхи моей юности. Одиноким всегда страшно. А потому, пойдем, я тебе кое-что подарю.

Она встала, легко пошла вперед, мы шли через анфиладу комнат, и я удивлялась. Домик маленький, а мы шли и шли, пока не достигли небольшой кухни, сияющей чистотой и белизной. Пока я наслаждалась молоком и вкуснейшим пирогом, Хранительница Светлого леса сидела напротив меня и о чем-то думала, глядя поверх моей головы. Потом вдруг, будто услышала что-то, встрепенулась:

— Пора, идем!

Она взяла меня за руку, и мы очутились на поляне, вокруг которой росли вековые старые деревья. Она распустила мне волосы, сняла с пояса меч, подняла руки и проникновенно заговорила:

— Вы проснулись, братья мои. Я привела к вам юную девушку, Огненную Лисицу, которой суждено сразиться за нас всех. Прошу вас разбудите ее женскую суть, дайте ей уверенности в себе, в своих силах. Она долгие годы жила в подполье своего страха. Освободите ее, дайте свободу ее духу.

И ко мне потянулись длинные ветви, листья щекотали лицо, меня обдало неведомой теплой мягкой энергией, словно легкий летний ветер ударил в грудь и заиграл моими волосами. А потом ветви поднялись вверх, листья зашуршали: — Танцуй, Мэриэлла, танцуй.

И откуда-то сверху сквозь шелест раздалась тихая еле различимая музыка, и я закружилась, подталкиваемая сучьями. Что-то прорвалось во мне и я, языком движений, используя элементы всех танцев, какие знала, начала рассказать им о том, что мне страшно, грустно и одиноко. О том, что мне некому поплакаться. Единственным близким людям папе и Хитрому Лису не имела права, они и так переживали за меня. Я делала все, что мне было предназначено, помогала, спасала, приносила удачу, но мне холодно и страшно в этом мире. Я хочу одного — покоя.

И в какой-то миг, я увидела, что вокруг меня не деревья, а исполины, стоящие кольцом вокруг поляны, и следившие за мной. Они протягивали ко мне руки, а в их ладонях горели бесцветные факелы, и невидимый свет от них образовывал круг, в котором кружилась, жалуясь, я. Грудь разрывалась от жалости к самой себе, и я, не выдержав, упала на землю и расплакалась.

Лёгкое прикосновение к лицу, заставило открыть глаза. Я лежала на мягком мху, под деревом в лесу. Сквозь листву пробивались лучи заходящего солнца. Той поляны, где я танцевала, не было.

— Хорошо поспала? — спросила меня Хранительница Светлого леса.

— А что со мной было? Это был сон? Деревья, танец?

— Нет, не сон! Смотри, какой тебе подарок сделали мои братья, — и она протянула мне деревянный кинжал из железного дерева. — Возьми его, и носи при себе, он еще пригодиться тебе. В нем сила леса. Она не такая явная как сила огня, но не менее мощная. Это сила стремления к жизни. Она способна, подчас оживить неживое.

Машинально взяла его: — Надо попросить прощения у них, я не имела права жаловаться незнакомым рожденным магам, это неприлично, я не знаю, что со мной произошло. Мне стыдно!

— Успокойся. Все было как надо! Они сами заставили тебя раскрыться, чтобы помочь тебе.

— В чём?

— Это трудно объяснить словами, но, поверь мне, тебя в жизни ждут хорошие изменения, и вполне возможно, что скоро ты не будешь чувствовать себя одинокой.

— Если останусь в живых, — проворчала я.

— А ты постарайся, — грустно улыбнулась она.

Потом мы сидели в белой кухне, я помогала делать ужин. Поели, и Хранительница Светлого леса, рассказывала мне, как половина ее леса, заняла мертвая земля, и если она продолжит распространяться дальше, погибнут все дриады. Она говорила просто, как о наболевшем, а я воспринимала ее слова, как призыв к действию. Но что я могла поделать? Где найти этого Горена? Открыться, и пойти по миру с криком: — Я Огненная Лисица, иду, свищу, Горена ищу, сразиться хочу!

Но, если честно, мне совсем не хотелось! Что эти исполины со мной там сделали — не знаю, но страх не прошёл. Поэтому я слушала, кивала и молчала.

После полуночи мы отправились к Верховным духам. Шли по ночному лесу, я вертела головой. Мне казалось, что за каждым кустом скрыта опасность. Держалась за меч, как за спасительную соломинку. Но никто не выскочил и не напал. Вышли к лесному озеру.

— Я тебя здесь подожду, — сказала Хранительница Светлого леса, села около воды, и незаметно обернулась серебристой плакучей ивой. Я осталась одна. Потрогала воду. Она была теплая, подумала, что успею искупаться. Но тут меня окружил тёмный густой туман. А когда он рассеялся, я стояла на маленьком островке, и передо мной — две фигуры, которые я уже однажды видела: зелено-бело-коричневая и зелено-синяя.

— Здравствуй, Мэриэлла, — сказала первая.

— И вам здравствовать, — ответила я, и решила действовать решительно: — Мне пора вступить в бой с Гореном?

— А ты знаешь, кто он?

— Пока нет. Вот думаю, может мне раскрыться, крикнуть всему миру: — Вот она я?

— Рано пока, — покачала головой зелено-синяя. — Мы и вызвали тебя для того, чтобы предупредить. Не спеши! Не делай глупости.

— А когда будет можно?

— Когда в тебе суть живой воды сформируется, она только-только начала появляться.

— А это имеет какое-то значение?

— Большое.

— А вы знаете, кто этот Горен?

— Знаем.

— А можете сказать?

— Нет, мы не имеем права! Всемогущий Кос может открыть эту тайну, тому, кому поверит.

— А где искать Горена, подскажете?

— Нет, мы сами не знаем.

— Может быть, мне к Всемогущему Косу пойти?

— Нельзя, к нему дороги нет. Он сам появится, если сочтет нужным.

— Но время идет. Вот и Светлый лес гибнет.

— Знаю, — сказала зелено-бело-коричневая, — душит меня эта мертвая земля. Но чтобы победить того, кто ее по земле как паутину раскинул, ты должна быть готовой. Не спеши. Уже недолго осталось, он сам тебя по всей земле ищет. Скоро найдет. Это будет первое твое испытание.

— Убить хочет?

— Нет, ему ты живая нужна.

— Зачем?

— В тебе живой огонь. А для него он как эликсир жизни.

— А в случае опасности, я могу скинуть живой огонь, чтобы ему не достался?

— Ай, да, девочка, в корень смотрит! — улыбнулась зелено-синяя, — можешь, передай живое мертвому.

— А как это?

— Сама пойми, больше сказать не могу.

— А я тебе вот чего скажу, — подала голос зелено-бело-коричневая, — не бойся его, только не бойся. И как учил тебя Хитрый Лис — играй, девочка, играй.

— Но кого?

— Время придет, сама догадаешься.

— Я постараюсь.

— Боишься?

— Боюсь.

— Прости, Мэриэлла, что слишком рано все это на тебя навалилось. Но у нас не было другого выбора. Молода ты еще. У меня одна надежда, что этот твой недостаток, может обернуться достоинством. Он ждет воительницу, а увидит ребенка, — вздохнула зелено-бело-коричневая.

— Поможешь, благодарность за нами, — сказала зелено-синяя.

— Да, мне ничего не нужно. Только бы сил хватило справиться с ним.

— Силой его не возьмешь. Лиссель попыталась и проиграла. Хитростью девочка, хитростью. Ты поняла меня?

— Да. Я сделаю все, что смогу.

— Мы верим тебе, Мэриэлла, ты у нас единственная надежда. До свидания, — зелено-синяя посмотрела на меня и пропала.

— До свидания, — эхом повторила зелено-бело-коричневая.

Остров исчез, а я снова на берегу. Села на песок, обняла, по привычке колени, и уставилась на воду.

— Давно вернулась? Что же не окликнула? — около меня появилась Хранительница Светлого леса.

— Задумалась, — ответила я.

— Тяжелый разговор был?

— Да, не особенно. Уже несколько раз мысленно повторяю его, боюсь, что-то упустить, не понять.

— Не мучайся напрасно. Когда придет срок, слова Верховных духов сами всплывут в памяти. Пойдем домой. Уже скоро утро. Тебе еще поспать нужно. Завтра вам со Снежкой в путь отправляться, в Город Радуг.

 

Глава VIII

Я мчался во весь опор. В ушах только ветер шумел. И одна мысль свербела душу: только бы успеть. Хотя понимал, что это бесполезно. Не могла Мэриэлла так быстро попасть к амазонкам. Летать она не умела, а по земле пешком, без лошади далеко не уйдешь. Но меня влекло в ту сторону, и я скакал, подгоняя жеребца. Быстрая езда несколько успокоила. Но конь начал покрываться пеной. Пришлось остановиться. Распряг своего друга и лег на траву.

И снова и снова пытался вспомнить, как выглядела Мэриэлла. Смущало то, что запомнилась в ночном сумраке, под трепыхающимся светом факелов, только стройная фигура и синие, насмешливые глаза на конопатом лице. В моем воображении она вырастала до воительницы, с пламенным взором амазонок, смелая, отчаянная и бесстрашная. Все, что узнал о ней, говорило об этом. Только вот странно, как она могла с таким воинственным характером быть обыкновенной танцовщицей?

Но углубиться в мысли мне не дал стук копыт. Я оглянулся, по лесной дороге галопом скакали два всадника, из срединных — селян. Увидев меня, они направились ко мне.

— Владыка, — закричал один из них, — выслушай нас.

Я поднялся на ноги: — Что случилось?

— Помоги, Верховными духами заклинаем. Останови амазонок. Житья от них не стало. Совсем замучили. Хуже шершей стали.

— Мне трудно слушать вас, когда ваши лошади гарцуют под вами. Слезайте, и присядьте рядом. Разговор, думаю, длинный будет.

Они спешились. Сели, один из них сказал:

— Да, что тут говорить, Владыка. Ты знаешь, амазонки всегда срединных защищали. Но в последнее время, что-то случилось с ними. Будто подменили их. Стали охранниками шершей. Любую просьбу их выполняют. Вчера наших мужиков плетьми отхлестали, когда те, отказались работать бесплатно на хозяина. А уж, как наши запасы отбирают, все подчистую выметают. Мы уже к князю делегацию собрали, прослышав, что он вернулся в Кантин, да, тут мужики тебя увидели, Помоги, Владыка.

— Как давно они изменились? — спросил я.

— Трудно сказать, — покачал головой второй селянин, — на моем веку об их благородстве и доброте только сказки сказывают. Старожилы уверяют, что как ты исчез, вот вскоре и стали они безобразничать. А в последнее время совсем распоясались.

— Хорошо, я разберусь, — успокоил их. — Мне до них еще долго ехать?

— Если поторопишься, к вечеру доберешься.

— Нет, коню надо отдохнуть, — покачал я головой, но как только сможем, поедем.

— Может, тебе подмога нужна? Ты только скажи, мы всех мужиков соберем. Уж больно хочется их наказать.

— Спасибо, один справлюсь!

— Владыка, — замялся первый селянин, — прошу, только не говори им, что мы тебе жаловались. Вдруг, что у тебя пойдет не так, они же нас своими мечами на мелкие кусочки порубают.

— Даже до этого дело дошло? — начал сердиться.

— Так мы же говорим тебе, совсем от них житься нет. Ты не хмурься. От кого нам помощи ждать, как не от тебя?

— Договорились! Идите по домам.

— А если ты опять пропадешь, не вернешься? Что нам делать?

— Раньше времени не оплакивайте меня, — усмехнулся я.

— Ну, а случись что? — не унимались селяне.

— К князю пойдете, все расскажете. Он поможет.

Мужики заулыбались, они получили то, что хотели. И вскочив на коней, крикнули на прощание: — Удачи тебе, Владыка.

Я остался один. На душе стало скверно, как никогда. Амазонки, женщины-воины, в основном рожденные от драконов. Потому и кровь в них горячая, ярая. Не могут они по домам сидеть, их тянет на приключения, опасность — для них радость. Когда-то мы с Энлилем вместе с ними пропадали в походах. Их девиз: «Честь и помощь».

К лагерю амазонок подъехал уже к вечеру, как и говорили селяне. И сразу почувствовал, что изменился лагерь. Обычно здесь царили смех, веселье, шутки, как бывает всегда, когда женщины собираются на девичник. Сейчас же все было по-военному, тихо и сумрачно. На границе меня окликнули. Когда представился, молодая девица, увешенная оружием, причем я вспомнил ее лицо, но не имя, приветствовала настороженно. И тут же вопрос:

— Зачем, приехал, Дар, Чёрный Дракон?

— В гости, — ответил я, — давно не виделись. Аль забыла меня красавица?

Она покраснела: — Имя мое помнишь Владыка? Не ожидала.

— Ну, что ты, Али, — ее слова заставили всплыть в памяти ее имя, — разве такую как ты забудешь?

— А ты все такой же!

— А что мне меняться? Ну, как вы тут? Расскажи!

— Что я! — проговорила девушка, — вот Фела тебе расскажет все.

— Она еще с вами? — удивился я.

— Она старшая у нас, — как-то странно замялась девушка, — Пойдем, провожу.

Лагерь представлял собой шатры, расположенные вокруг огромной поляны, в центре которого горел костер. Мы спешились, и Али повела меня в самый богатый и самый огромный шатер. Навстречу мне поднялась Фела, все такая же красивая и молодая. Та, из-за которой когда-то я потерял голову, и которую у меня увел Энлиль. Правда, ненадолго. Вскоре он улетел от нее.

— Мне она никогда не нравилась, — смеялся он мне при встрече, — больно жесткая. Не люблю таких женщин. Да, и тебе хотел показать, что с тобой она только потому, что хочет женой твоей стать. Так что, не сердись, а поблагодари лучше за спасение.

Я тогда чуть не убил его. Хотя, истину, в его словах почувствовал сразу. Да, и потом, она подтвердилась, когда Фела заявилась ко мне в Даалад, стала просить прощение, уверяя в искренности своих чувств ко мне, при этом от нее несло ложью за версту. А после того, как попросил ее покинуть мой замок, бросилась на меня с мечом, правда, от него и получила по голове.

— Дар, — она бросилась ко мне с радостными объятиями. — Неужели не забыл свою Фелу? Как я рада тебя видеть?

Она лгала. Наша встреча не принесла ей радости, наоборот она напряглась, встревожилась, испугалась. Но ее глаза смотрели все также смело, и призывно, как много лет назад. А вот это интересно! Прошло много десятилетий, а она все такая же. И Али тоже. Конечно, рожденные от драконов живут долго, но не настолько, чтобы остаться юными, больше чем через полстолетия. Даже морщинки ни одной нет. Форитта тоже выглядела также молодо. Неужели, мои бывшие соратницы пользовались кремом?

— Предлагаю устроить сегодня праздник! Помнишь, как в бытность? Потанцуешь со мной? — продолжала амазонка.

На улице послышался шум.

— Подожди меня здесь, — приказным тоном сказала мне амазонка.

— Нет, я с тобой, хочу и других подружек увидеть, — ответил я, и вышел за ней.

Около костра связанные по рукам стояли три молоденькие незнакомые мне девушки, на их лицах была обреченность.

— Фела, мы догнали их, вот они — отчеканила черноволосая амазонка, — что с ними сделать? В Яму? Подвесить? Ремни из их кожи нарезать?

Я внимательно осмотрел всех собравшихся вокруг связанных девушек. Это были наши с Энлилем подружки, правда, их было меньше, всего 15 человек, и все как одна молодые, будто я приехал к ним через три дня после последней встречи.

— И как это понимать? — Обратилась Фела к бедным девушкам, — вы клятву давали, когда вступали в наш отряд.

— Лучше пусть я буду клятвопреступницей, чем останусь с вами, — выкрикнула одна из связанных девушек.

— Ну, что ж, ты это сказала — прошипела Фела.

— И что тут у вас происходит? — я вышел к костру и подошел к пленницам. На их лицах появилась надежда.

— Дар! — закричали все в один голос, но без обычного восторга. — Ты у нас? Когда приехал?

— Только что? Думал, вспомнить старые дни, повеселиться. А у вас тут казнь намечается? Это что-то новое. И чем же эти красавицы провинились?

— Они хотели уйти от нас, — зло проговорила Фела.

— Раньше, вас это не смущало, — укоризненно сказал я.

— Время изменилось, Владыка, — старшая амазонка бросила на меня недобрый взгляд.

— Странно, время изменилось, а вот вы все нет. Какими были блистательными такими и остались. Это самое настоящее чудо! Не разочаровывайте меня, не надо стараться выглядеть жестокими, вам всем это не идет, — я развязал девушек. Но они не тронулись с места. Так и стояли в окружении амазонок. — Я рад приветствовать новых дев-воительниц, — обратился я к ним. — Чем же не угодили вы моей Феле?

Девушки опустили головы и молчали.

— Ладно, пускай уходят, — махнула рукой Фела. И обратилась к Али, — проводи их.

Пленницы затравленно посмотрели на меня. Али подошла и толкнула их в спину, — Ну, идите, идите!

Девушки, пошли в сторону леса, но проходя мимо шатров, оглянулись, они просили помощи.

— Фела, где я могу отдохнуть? Я слишком торопился к вам. А вы пока приготовите ужин, как в старые добрые времена, — лениво сказал я.

— Вот, в шатре Али, — облегченно вздохнула старшая амазонка, и сама провела меня в шатер.

— Ты, же знаешь, мне не нравится, когда мне мешают, так что попроси, меня не тревожить, — сказал я и опустил полог. Быстро сотворил мираж, уложил его на мягкие перины. Любопытно, и когда-то они стали их использовать? Раньше было для них доблестью спать на земле. А сам, приподняв край шатра, накинув невидимость, шагнул в сторону леса. Девушек, догнал быстро. Они шли в связке, обмотанные веревками, под конвоем Али, которая держала меч в руке, и постоянно оглядывалась.

Али была охотница, из рода леопардов. Для нее не было ничего более приятного, чем выслеживать дичь или врага. В этом она не имела равных. И я воспользовался ее слабостью. Обернулся оленем, и выскочил им навстречу. Увидев их, развернулся и бросился в чащу. Али выдала свой привычный гортанный звук, означающий, что она видит цель, и готова к преследованию. Я же отбежал, спрятался за деревьями, вместо себя пустил мираж оленя, и вернулся туда, где оставил девушек. Али всех троих привязала к дереву, и помчалась в сторону, куда побежал олень.

Я вышел, развязал пленниц.

— Она скоро вернется, — предупредил я, — так что быстро говорите, за что они вас хотят убить.

— Мы видели, как они убили Огненную Лисицу, — прошептала одна.

— Что???? — у меня вырвался хрип.

— Она была хорошая девушка, — быстро заговорила другая, — она полстраны прошла, чтобы стать амазонкой. Ей и так по жизни не повезло. А они ее изрешетили своими стрелами, после того, как к ним пришёл Ракый.

— Когда это было?

— Пять дней назад.

У меня отлегло от сердца. Значит, это не Мэриэлла.

— Почему вы ее зовете Огненной Лисицей?

— Так ее все называли. Говорили, что она на нее похожа.

— Быстрее говорите, за что они ее убили?

— В том-то дело ни за что! Просто маг пришёл, посмотрел на нее и приказал убить.

— Как она выглядела?

— Кто? — спросила одна из девушек.

— Огненная Лисица, — я злился на их непонятливость.

— Высокая, плотная, она немного хромала. У нее одна нога короче другой. Но сильная такая. Она у нас была вместо кузнеца.

— Ясно, — кивнул я, — а теперь быстро за мной. — Я повел их в противоположную сторону, завел в небольшую ложбинку. Усадил, и погрузил в сон, обратил в камень и накрыл пологом невидимости. Они застыли, как мраморные фигурки. Я знал, что Али вернувшись ни с чем, и увидев, что девушки исчезли, первым делом заляжет где-нибудь в кустах и будет прислушиваться к каждому шороху. В ночном лесу далеко не уйдешь. Будешь ходить по кругу. А так, они были в безопасности. Я приведу их в чувство, но это потом, когда разберусь, со своими красавицами. А как я уже знал.

Вернулся в шатер, убрал мираж и разлегся на перинах. За шатром кого-то тащили, раздался визг забиваемой свиньи, смех, и шутки по поводу ее брюха. По спине поползли мурашки. Раньше девушки собирали ягода, грибы, брали у селян овощи, и мы с Энлилем с удовольствием присоединялись к их вегетарианской трапезе. А теперь, в них появилось что-то отталкивающе жестокое. Несколько раз ко мне заглядывали. И короткий по-военному отчет: — Спит! — ни шуток, ни толкотни у входа. Раздался приказной тон старшей амазонки, слов не разобрал. Стук у входа:

— Дар, просыпайся! Тебя Фела зовет.

Потянулся и вышел из шатра. На костре, на вертеле — туша. Спокойные сосредоточенные движения девушек. Все вооружены до зубов. Косые взгляды на меня.

Фела лежала на огромной кровати, на нескольких перинах, и стыдливо прикрывала нагую грудь покрывалом.

— Дар, подойди ко мне. Помнишь, как раньше ты приходил ко мне по ночам?

— Конечно, помню, — ответил я, сел на кровать и рукой, как бы невзначай залез под подушку. Там был меч.

— Может, вспомним былое? — она кокетливо смутилась, и ее голова склонилась ко мне на колени. Получилось неубедительно.

— Время изменилось, — напомнил я ей ее слова, — раньше ты не держала клинки под подушкой, не спала на перинах, не ела мясо, не убивала девушек.

— Разве тебя это пугает? — она смотрела с вызовом.

— Настораживает, — усмехнулся я.

Я вытащил из-под подушки клинок, отбросил его в сторону, при этом, не очень вежливо скинул голову амазонки с колен.

— Ты стал груб! — она поднялась, села, уже без стеснения демонстрировала свое молодое тело.

— Скажи-ка мне Фела, — я провел пальцем по ее щеке, шее и груди, — зачем надо было убивать Огненную Лисицу?

Она зашипела разъяренной кошкой, отскочила от меня в дальний угол кровати, и в ее руках блеснул нож.

— А тебе не приходило в голову, что я могу ревновать? — закричала она, — пронесся слух, что ты взял ее в жены.

— Лжешь, подружка, ты забыла, драконам лгать бесполезно. Хочешь, я тебе расскажу? Не хочешь? — она трясла головой, — а я все-таки расскажу. Ты связалась с Фориттой, она предложила тебе — бессмертие! И ты клюнула. Те, кто поддержал тебя, остались с тобой, остальных вы уничтожили. В лагере пахнет смертью. А потом, она уже командовала вами, как хотела. Вы были у нее на крючке. Слишком приятно жить долго и оставаться вечно молодыми? Разве не так?

— Ненавижу, — прохрипела Фела и кинулась на меня с ножом. Я отодвинулся, и она упала на живот. Я схватил ее за волосы и вытащил из шатра, бросив среди ее товарок.

— Убить его. Он все знает, — закричала Фела, и выдернула у близстоящей амазонки меч. Поднялась на ноги. Она была бы привлекательной — высокая грудь, крутые бедра, — если бы не перекошенное злобой лицо.

— Драконы никогда не дерутся с женщинами, — она улыбалась одними губами. — А нас тут много, Дар!

— Я не собираюсь с вами драться, вы и так мертвы. Эта мазь — кровь дракона, Фела.

Я стоял, не шелохнувшись, даже меч не вытащил. А их группа ощетинилась клинками, как дикобраз, но тоже не двигалась с места.

— Девчонки, что же вы наделали? — вырвалось у меня, — вы потеряли не только свою жизнь, но и души.

— Дар, — обратилась ко мне одна из амазонок, опустив меч, — не трогай нас, во имя старой дружбы.

— Это уже от меня не зависит, — пожал я плечами. — Вы сами сделали свой выбор.

— Ну, что ж, — вскрикнула Фела и пошла на меня, — я согласна умереть, только и ты со мной пойдешь Дар, жаль, что Энлиля мне не удалось заполучить!

— Извини, дорогуша, нам не по пути. Ты уж сама иди, одна, — и я, молча, приказал крови дракона наказать тех, кто смел к ней, притронуться.

Первой взвизгнула Фела, наверное, она использовала мою кровь. И та откликнулась сразу. Амазонки отпрянули от Фелы, с ужасом глядя за ее превращением. Мне это видеть было неприятно, я отвернулся и пошёл прочь от них.

— Дар, помоги, — кричала мне вслед Фела, — все, что хочешь, сделаю для тебя.

Но я даже не оглянулся. Мне было больно на душе, будто бы моя собственная юность предала меня. Все они были моими друзьями, сколько ночей провели мы около костров, сколько боев приняли, защищая срединных от шершей. И маленькая слабость — желание быть вечно молодым, толкнула их на путь гибели. Я понимал их, конечно, зная, что драконы и рожденные маги могут жить долго, по желанию, никогда не стареть, им тоже хотелось получить такую же, по их мнению, благодать. Но это не было благодатью, это было тяжелым камнем, который нам приходилось нести. Если мы влюблялись в срединных, мы видели смерть любимых. И нам оставалось одно, или, стиснув зубы, жить, или идти за ними, но не с ними, когда все теряло смысл, но это в случае существования наследника, а если нет, продолжать пребывать в полном одиночестве, охраняя их же срединных, и гармонию мира. Они возвращались в этот мир снова и снова, они бесконечное число раз могли любить и жить. Это было наградой Всемогущего Коса, за их короткую, но яркую жизнь, задача которой понять самих себя. Они как дерево, которое умирает каждую осень, но оживает весной. Мы же уходили навсегда. И когда уйдет последний рожденный маг — мир погибнет, потому что некому будет его защищать от самих срединных и шершей. Духи воды, земли, огня и воздуха давали им все, что нужно для жизни, не требуя ничего взамен. А награда им — зависть и злость, желание уничтожить.

Мысли вернулись к Феле, она, ничего не сказав мне конкретного, сказала очень многое. Она не отвергла мои предположения, а испугавшись, подтвердила их. Нить потихоньку распутывалась: Горен — Ракый — Форитта — Фела. Кто следующий?

Прислушался. Визг и стоны стихли. Вернулся на поляну. Зрелище было отталкивающее. И обратившись в дракона. Я сжег все, что находилось там. Сжег прошлое. Сжег свою юность.

Возвратился туда, где оставил окаменевших пленниц. Около дерева лежала груда гниющего мяса в одежде Али. Это заставило меня подумать о том, что неплохо было бы знать, на каком расстоянии действует приказ дракона, обращенного к своей крови. Там, в Кантине, погибли горожанки и несколько человек из табора Заньи. Но вот амазонки остались живы. Надо будет обдумать это на досуге.

Сжег все, что осталось от подруги юности. И привел в чувство пленниц. Они боязливо оглядывались по сторонам.

— Амазонок больше нет, — сказал я, чувствуя, что устал так, как не уставал никогда. Было холодное и пустое равнодушие в груди.

— Ты нас отпустишь? — испуганной вопрос одной из них.

— Я никогда не дерусь с женщинами, — вспомнил я напоминание Фелы, — а потом, они сами себя сожгли. Так что идите по домам. Кстати, там лошади. Возьмите своих, а остальных я раздам срединным.

Девушки встали, и тут же растворились в ночной мгле. Пошли посмотреть, что в лагере, понял я. Потом возьмут своих коней, и, отойдя на небольшое расстояние, усядутся решать, что делать дальше. Я лег на траву. И, сам не ожидая от себя этого, крепко уснул. Разбудил меня шорох, и чей-то шепот:

— Как ты думаешь, он спит? Что-то больно тихо? Может, помер уже?

Открыл глаза, мои вчерашние селяне, стояли невдалеке.

— Владыка, ты жив! А где эти? — он подбородком кивнул в сторону лагеря амазонок.

— Их нет! Совсем нет! — ответил я. — Вам больше нечего бояться.

— И ты один? Их всех?

— Зачем пришли? Соскучились? — прервал я их словесный поток.

— Нет, Владыка. Тебя князь Города Радуг ищет, Полин, — ответил один из селян.

— Где он?

— Да, как мы ему рассказали, куда ты пошёл он тут же обратился в дракона и полетел в лагерь. Ну, а мы, за ним, на лошадях. Едем, смотрим, ты лежишь, думали — помер!

— Поживу еще, — я встал на ноги. — Повелитель призывает, — позвал дракона. Мой голос поднялся над лесом и полетел в сторону радужного дракона. Через мгновенье все над нами осветилось разноцветьем. И передо мной предстал Полин.

— Дар! Всю ночь кружу над лесом, ничего не вижу и не слышу. Не знал куда бросаться. Лес большой.

Мы обнялись: — Случилось что? — спросил я.

— Случилось, — он кивнул, — мне твоя помощь нужна. Зелен хотел со мной лететь. Но я убедил его не делать этого. Может быть, все, что происходит в Городе Радуг, — мое больное воображение. Только ты можешь развеять мои сомнения.

— Срочно?

— Срочно! А у тебя дела, еще есть здесь?

— Нет. Просто коня, придется оставить здесь.

— Владыка, ты не боись. Мы твоего коня, если надо сами в Город Радуг доставим, — подал голос селянин.

— Спасибо. Я сам хотел попросить вас об этом. Там около поляны еще лошади есть. Возьмите их, раздайте тем, кто в них нуждается.

— Это твари амазонок? Нет уж. Злые они.

— Тогда продайте, а деньги нуждающимся. Только, смотрите, моего Татра никому не отдавайте.

— Не беспокойся, Владыка, я твоего коня по морде узнаю, у него полоса белая от носа идет.

— Спасибо! Жду вас в Городе Радуг.

И мы с Полином поднялись в воздух. Пока летели, Полин рассказал мне свои опасения. По его словам с месяц назад стали пропадать горожане. Ночью. Как выйдет кто за ворота города, так и пропадет. Он запретил покидать город ночью и стал закрывать ворота с вечера. Тогда к нему начали приходить селяне, с жалобами, что у них пропадают люди. И кто-то сказал, что это мертвяки балуются. Он не поверил. Сам несколько раз со своей дружиной делал вылазки. Все безрезультатно. А позавчера ночью позвали его на стены города. И он своими глазами видел их. Они около города ходят, с пустыми глазницами полуразложившиеся, а некоторые вообще одни скелеты. И пытались ворота открыть. Полин их сжег. А потом, накинув невидимость, полетел осматривать свои владения, хотел выяснить, откуда они вылезают. И нашел небольшую пещеру на самом краю долины, около зачарованного леса. И собственными глазами видел, как они на четвереньках вылезают оттуда. Но больше всего, его насторожило то, что он слышал, как из пещеры доносились голоса шершей. Как человек, он побоялся войти внутрь, был слишком уязвим, как дракон не пролез бы. Превращаться в других животных не умел.

— Понимаешь, Дар, кого из мертвяков обнаружил, всех сжег. Только вот не дают мне покоя эти голоса, и то, что не знаю, сколько этих мертвяков. Пока за одними гонялся, в ближайшем селении, один мужик, со сна дверь своего дома открыл на стук, наутро вся семья была растерзана, — кончил свой рассказ Полин, когда мы подлетали к Городу Радуг.

— Разберемся, — ответил я, хотя услышанное, не вызывало оптимизма. То, что кто-то поднял мертвых из земли, было плохой новостью, и опять просматривалась рука Горена.

Город Радуг расположился на окраине огромной долины, которую с трех сторон обступали высоченные горы, и с них с шумом падали семь водопадов. Семь горных рек с шумом проносились по долине, соединялись в одну около города, которая огибала его, и спешила к океану, через земли Повелителя Ветров. Город Радуг находился в месте, где пересекаются границы трех царств — драконов, Владыки Земли и Повелителя Ветров. Это был город торговли и обмена. Сюда со всех городов спешили люди, чтобы продать то, чего много у них, и купить то, чего у них не было. И в солнечную погоду, а тут солнца было всегда много, над долиной изгибали свои спины радуги. И даже бытовала примета, что если над долиной встанут семь радуг, то целое десятилетие будет мир и покой. Но я не помню, на своем веку, чтобы над долиной вставало семь радуг, от силы пять. А еще, это был единственный город нашего мира, который окружали высоченные стены, построенные Полином. Он первый почувствовал на себе злобу шершей. И чтобы обезопасить себя оградил город. И надо сказать, что эта его выдумка, не раз защищала его и горожан от врагов.

— Накидывай невидимость. Не хочу, чтобы тебя видели, — попросил Полин, а потом спросил: — Домой заскочим, или сразу в пещеру?

— В пещеру, — решил я.

Мы долетели до края долины, превратив себя и Полина в обыкновенных мышей, пробрались в темную нору. Вскарабкались на камни стены, чтобы лучше было видно. Около костра сидело шестнадцать срединных, и тридцать шершей. Среди срединных было три мага. — Ну, подожди, — подумал я, покончу с мертвяками, и вас троих живьем сожгу. Изменить клятве, самое большое предательство.

— Я больше не могу их контролировать, — говорил один из магов. — Как ночь, они как летучие мыши вылетают на волю. Полин уже сжег четверых.

— Но у нас их пока мало, нам бы еще штук пятьдесят оживить, — откликнулся шерш.

— Все! Пора их в дело пускать, и этих ста пятидесяти двух хватит.

— Маловато будет!

— Дар, уже Кантин захватил. Если он со своими князьями сюда заявится, мало не покажется. А потом, этих вполне хватит, чтобы город уничтожить.

Они сами с восходом солнца будут прятаться, а ночью вылезать из укрытий и горожан истреблять. Нам надо до его прихода всех истребить.

— А ты уверен, что когда горожан не останется, дракон не попытается восстановить свой город.

— Ракый говорил, что драконы очень чистоплотные, никогда не живут там, где смерть пировала. Вот увидишь, он покинет город. И он будет наш. Ну, а мы потом этих мертвяков обратно в могилы отправим.

— А сам Дар, не может отправить мертвяков в их ямы?

— Нет. Драконы их уничтожают. Они не могут пользоваться не магией света. А эта совсем другая магия. Даже мне она тяжела. Чувствую, как все силы забирает. Я на глазах в старика превращаюсь. Знал бы, ни за что с Ракыем не связался.

— Хорошо, сегодня, так, сегодня!

— Ты послал людей в город?

— Да, они уже три дня там сидят. Знака ждут.

— Вот и хорошо, нам бы только ворота открыть. А остальное наши скелетосы все сделают сами.

— Кстати, лазутчики сказали, что сегодня с утра Полин куда-то полетел.

— А он всегда летает! Не переживай, пока он не будет уверен, что его городу угрожает опасность, никогда подмогу не позовет. Драконы — гордые очень и самостоятельные. А что он знает? Ну, появились мертвяки. Вот он их и гоняет. Пускай гоняет.

В пещеру вошел еще один шерш.

— Ну, что там? — спросил его маг.

— Тихо!

— Выяснил, куда Полин полетел?

— А как же! Его домочадцы сказали, что третий водопад, что-то очень грохочет. Он его чистить отправился.

— Ну, вот, — маг обратился к шершу, с которым начал разговор, — а ты переживал. Из пещеры не ногой. Сидеть как мышки, — приказал он. — А вечером вместе со мной ты, ты, ты, и ты погоним их в город. А ты знак подашь, — обратился он к сидевшему рядом с ним магу…

Мы с Полином выбрались наружу, отбежали подальше, и, вернул облик драконов, и невидимые полетели в город.

В замке было тихо. Полин ходил по кабинету, нервничал, и все повторял:

— Что делать, Дар? Что делать?

Я стоял около окна, которое находилось высоко над городом, и смотрел на торговую площадь, которая раскинулась прямо около ворот. Народу было много, но не так как всегда.

— Сделаем так, — сказал я, — сейчас утро. Ближе к вечеру, попросишь Шарафа, это дух замка Полина, открыть подземный ход. Всех жителей города, слышишь, всех, до единого, отправишь туда. И стражников тоже. Надо перестраховаться. Перед воротами сделаем яму, эта идея мне пришла в голову, когда я вспомнил свое прибытие в Нитум. Надо будет залить ее водой, и заморозить. Мертвяки могут хорошо прятаться в земле, но бессильны перед льдом. Заманим их всех туда, и сожжем. Ну, а потом, и за наших пещерных жителей примемся.

— Отличная идея, — обрадовался Полин! — Я знал, знал, что ты мне поможешь! Может кого-нибудь попросить на обратной стороне ямы постоять, кого-нибудь молодого, с горячей кровью, вместо приманки.

— И у тебя есть кто-нибудь на примете? В ком ты будешь уверен, что он не лазутчик шершей?

— Пока нет! Но я что-нибудь придумаю… А теперь пойдем, позавтракаем. Княгиня будет рада тебя видеть. И еще. У меня в гостях Эол, с двумя хорошенькими девушками.

— Брат Энлиля? А что он здесь делает?

— Они пришли к Алу. Он у меня тут несколько дней был. Да, опоздали. Он уж улетел.

— А ты с Алом не советовался по поводу мертвяков?

— А как же, советовался! Мы вместе с ним облетели мои владения, ничего не обнаружили. И он отмахнулся. Говорил, что страхи срединных. Это уже без него я пещеру обнаружил…

И мы спустились в столовую. Там нас встретила молодая княгиня, вторая жена Полина. Вообще-то по традиции драконы женятся всего один раз, но Полин был нашим счастливым исключением. И миловидная ярко рыжая девица.

— Разреши представить, Дар, это моя невестка Нагна, — представил ее Полин, и при этом как-то смешно сморщил нос.

Я со всей галантностью, на которую был способен, поцеловал руку девушки, и тут же понял, что это маленькая скверная бабенка из срединных, скорее всего, из рода лисьих. И тут же вспомнил Мэриэллу. Наша с ней встреча отодвигалась.

— Ба, кого мы видим? Дар! — раздался сзади знакомый голос. Я повернулся. Это был Эол. Он кинулся ко мне и заключил в объятия. — Как я рад тебя видеть живым и невредимым!

— Взаимно, — улыбнулся я.

— Дар, разреши мне представить тебе моих спутниц. Это Снежка, дриада, и моя тайная мечта. А это Мэриетта, ее подруга, и удивительно ехидное существо. Кстати, я давно хотел вас представить друг другу, уж ты, сможешь ответить на ее колкости, — при этом он многозначительно поглядел на меня и добавил: — Но учти, они находятся под моей защитой, и никому, даже тебе я не позволю обидеть их.

Девушка, на которую указал мне Эол, была удивительно юным созданием, до странности привлекательным, с большими не по-детски грустными синими глазами. Ее пышные пепельно-русые волосы были заплетены в небольшую косу, лежащую на груди, а тонкие пальцы лихорадочно перебирали концы волос. Она смотрела на меня с испугом. Вдруг ее ноги подкосились, и если бы не вторая черноволосая красавица, подхватившая ее за локоть, упала бы.

— Я смотрю, Владыка, ты производишь сногсшибательное впечатление на девушек, — раздался насмешливый голос Нагны.

— Мне не хотелось бы производить такое впечатление, — ответил я и сделал шаг к Мэриетте, но она отступила и, посмотрев на княгиню, сказала:

— Госпожа, прошу извинить меня, мне что-то сегодня нездоровится, вы не будете против, если я пропущу завтрак?

— Да, Мэриетта, иди. Ты устала. Я понимаю.

И это видение исчезло. Мое сердце колотилось. Но опять я не мог себе представить, что вот этот ребенок и есть моя Мэриэлла. В ней не было ничего от амазонки. Нежное личико, слишком нежное для той, которая так яростно защищала мою спину в Нитуме, неслась на арбе, выдавливала шершей из пещеры в Фаире, и ползла под сеткой в Кантине. Весь ее облик — и хрупкая фигурка, и глаза, полные страха, — сильно отличался от той, что зажгла горожан Кантина своим танцем. Я удивленно посмотрел на Эола, а он, улыбался, как будто хотел сказать: — Ну, что узнал?

Неловкую паузу нарушил Полин: — Ну, ладно! Прошу всех за стол.

Мы заняли свои места. Есть мне совсем расхотелось. И на все навязчивые ухаживания Нагны, я отвечал вежливым отказом, с нетерпением, ожидая, конца завтрака, когда смогу расспросить Эола. А трапеза тянулась, как заунывные жалобы попрошаек. Но вот, наконец, все встали из-за стола. И я, подхватив Эола за локоть, потащил в сад.

— Ну, рассказывай, — не выдержал я.

— Откуда прикажешь начинать, Владыка? — ветер согнулся в три погибели.

— Ты меня знаешь, я не Энлиль, мне легче раз ударить, чем вить словесную чушь.

— Ладно, не сердись. Давай хоть сядем. А то после еды ноги не держат.

Мы уселись прямо на траву.

— Ну, слушай, мою печальную повесть. Энлиль с дружиной отправился очищать свои земли от шершей. Меня оставил за главного в Атель. Несу вахту, стараюсь изо всех сил.

— Не тяни, убью, — проворчал я.

— Торопыга ты наш, как сказала бы Мэриетта. Продолжаю сказывать. И вот как-то сижу, пью кофе. Летит шар. А в нем записка: «Энлиль, срочно нужна твоя помощь в Кантине. Зелен». Энлиля нет. Но есть я. Поднимаюсь, надеваю свой лучший костюм, помнишь, тот серый?

— Еще одно слово не по делу….

— Не торопи, я только самое главное. И лечу в Кантин. Там меня встречают, берут под белые ручки, я и понять ничего не успел, как снимают мой лучший костюм, оставляют, в чем мать родила, привязывают к стене магическими верёвками. Появляется красивая амазонка, смотрит на меня и рычит: — Это кто? Мне Энлиль нужен!

Тут появляется вторая красавица, и начинает ворковать, мол, прости, мы же не знали Энлиля в лицо. Потом вторая уходит, а первая, стерва, ну, я найду ее, хватает со стола нож и начинает им в меня тыкать. Причем не глубоко, а так, чтобы только мое красивое, благородное тело изуродовать. При этом все шептала:

— Вот тебе за красавицу, вот тебе за полеты, вот тебе за надежду, вот тебе за обман, вот тебе за все, я тебе твое мужское достоинство отрежу.

Начинаю понимать, что это брошенная моим братцем девица. Но обидно, что на стене мое тело, а не его, и если она приведет свою угрозу в исполнение, то я, а не он, всю оставшуюся жизнь буду плакать горькими слезами. При этом она пытается выяснить, где может быть Энлиль. Ну, а у меня, от этого злодейства, память отшибло. Кажется, потерял сознание. Очнулся, ее нет. Мое достоинство при мне. Я обрадовался. Но вырваться не мог. Обо мне просто забыли. И как я понял, оставили умирать. Сколько висел, не скажу. И тут, что-то прохладное, легкое и прекрасное дотрагивается до меня. Открываю глаза, Мэриетта, а потом вижу Снежку. Выясняю, они прячутся, от тебя, оказывается, Мэриетта так станцевала с тобой, что все жители города потеряли рассудок. Снежку чуть не утащили в кусты. Они просят помощи. И я предоставляю им ее. Ваша защита с Зеленым не удержит ветер. Разве не так? Переправляю их на другой берег озера, прошу подождать, а сам несусь к Энлилю. Все рассказал. Он только посмеялся. Сказал, что знает эту стервозную амазонку, и как только освободиться, мы с ним вместе ее навестим. Меня одели в приличное платье. Отпросился у брата и поспешил назад. Моих красавиц нет. Ох, и испугался я тогда. Весь прибрежный лес прочесал. Исчезли. Вернулся обратно. И уже через день вижу Снежку. Энлиль кинулся к ней, как голодный тигр, правда, как только прикоснулся губами к ее руке, остыл. Странно, я от одного прикосновения к моей лесной нимфе загораюсь огнем. После него к Снежке подошёл я. Она обрадовалась. Честное слово! Мне кажется, я ей нравлюсь. Выясняю, что идут в Город Радуг к Алу. Набиваюсь к ним в спутники. И вот мы здесь! Ала нет. Но Мэриетта помогает княгине лечить горожан. У них ни одного городского мага нет. Собираемся в Атель. Конец!

Чего молчишь? Там среди деревьев Мэриетты нет. И предупреждаю, не тронь ее. Смотри, как побледнел. Жалеешь, что не смог уложить ее на мягкую травку?

— Заткнись!

— Не рычи. Я серьезно тебе говорю. Сам видел, как она помертвела, увидев тебя…

— Ты кому-нибудь здесь рассказывал обо всем?

— За кого ты меня держишь! Во-первых, это дело касается Владыки Огня, моего друга. Поэтому никто ничего не узнает! Только брату рассказал. Он заинтересовался. Хочет видеть Мэриетту у себя…

— Не уходите пока. Там за городскими стенами неспокойно. У нас сегодня будет встреча с мертвяками. Ты будешь мне нужен.

— Так, значит, это правда?

— Да!

— Дар, я в твоем распоряжении. Надо девочек спрятать!

— Вот этим и займись. Кстати, ту амазонку можешь не искать, ее больше нет!

— Вот как? Твоя работа?

— Да.

— Жаль, а то бы я ее тоже ножичком пощекотал.

— Ну, извини, я не знал. Если бы пришёл ко мне тогда в Кантине, рассказал все — она была бы твоей.

— Вот так всегда, и опять я виноват! Вы с Энлилем мастера все переворачивать с ног на голову.

— Мне пора. Будь наготове…

Я встал и пошёл в замок. Голова раскалилась от мыслей. С одной стороны, я был уверен, что нашёл, наконец, Мэриэллу. Но с другой, боялся ошибиться. А вдруг не она. Вдруг Мэриетта, это Мэриетта! Я как охотник несся за своей добычей, и в самый последний момент, она вдруг раздвоилась. Это создание, представшее передо мной в столовой, ну, никак не укладывалась в образ, который вставал перед моими глазами, когда я думал о дочери Раста. Разрешить свои сомнения можно было одним путем, посмотреть ее личные вещи. Конечно, кольца я могу не обнаружить, если она носит его в кармане… Но на ней было платье. А в платье нет карманов. Хотя у женщин есть место, где можно спрятать столь маленькую вещь. На груди. Но меч. Мой меч. Он может быть только у Мэриэллы. Только Огненная Лисица была у Старшого, именно ей он сказал заветные слова.

Пришел в замок и, остановив очаровательную юную девушку, спросил ее, где комната Эола, а сам приказал ей мысленно, сказать, где спальня Мэриетты. Она повела меня по коридорам и лестницам, и показала на дверь:

— Вот комната Эола, слева Снежки, а та, крайняя, справа Мэриетты. Но их никого нет, — тут же сказала она. — Мэриетта со Снежкой вместе с княгиней в лечебнице. А Эола я не видела.

— Вот ведь непутевая голова, — я улыбнулся девушке, — надо было тебя спросить, раньше, где он! А то отвлек от работы!

— Это ничего, — покраснела она и убежала. А я вошёл в комнату Мэриетты. Маленькая комната. Кровать, застеленная покрывалом, на стуле около нее вещевой мешок. Открыл и стал вынимать вещи, раскладывая на постели. Узелок с нижним бельем, все белье от ундин. Узелок с одеждой мальчика, в нем же потертый красный берет с петушиным пером и странный деревянный кинжал из железного дерева. Еще один узелок, в нем одежда селянок, живущих в лесу, широкие штаны, как юбка, и короткая кофта, здесь же льняное платье, в котором она танцевала. Я взял его в руки, и с удивлением почувствовал в нем энергию Линеллы. — Раз, — сказал я сам себе. Потом небольшая плоская коробка. Открыл. Обруч с красным камнем. Знак профессионального мага, окончившего Лицей в Лагуле. — Два. На самом дне лежал кошелек, в котором было несколько серебряных и медных монет. И что-то завернутое в носовой платок. Развернул. Разбитые очки, от которых веяло силой Хитрого Лиса. — Три.

Встал и поднял подушки, куда женщины обычно прячут самое ценное. Но там был только ржавый меч с деревянной ручкой, который просматривался через потертые дырявые кожаные ножны. Хотел положить подушку обратно, но мой меч вдруг завибрировал, и потянулся к клинку Мэриетты. Я взял в руки ножны и вынул наполовину из него меч. В моих руках оказался клинок, который я когда-то ковал, а в ручке обручальное кольцо. — Четыре, пять, — сказал я вслух. — Здравствуй, Мэриэлла!

Я хотел найти Мэриетту, и еще раз взглянуть на нее, на свою жену, на девушку, которая столько раз спасала мою жизнь, и которая так ловко ускользала от меня до сих пор. Только вот сейчас она уже не исчезнет. Я не позволю. Но меня встретил Полин и потащил в подземный ход. Мы внимательно обследовали его. Попросили Шарафа расшириться до размеров огромной пещеры. А потом вместе со слугами таскали бочки с водой. Ведь горожанам придется, провести здесь целую ночь. Кончили только к обеду.

За столом Мэриетты не было. И я, стараясь быть равнодушным, спросил, где она, и как себя чувствует.

— А ведь она была права, — вдруг рассмеялась Нагна. — Дар, а мы поспорили с Мэриеттой на две серебряные монеты, что она сумеет окрутить тебя, она сказала, что специально сделала так, будто бы ей плохо. Мужчины всегда клюют на это. И сначала ты спросишь, где она? А потом пойдешь и попробуешь доказать, что ты не такой уж и страшный. А даже наоборот.

— Вот как? — буркнул я, а сам подумал: — И что этот лисенок еще задумал?

И поймал себя на том, что я назвал ее лисенком. Ей так подходило это прозвище, хотя она в облике Огненной Лисицы совсем не была похожа на этого зверя. Наверное, у меня на лице, промелькнула улыбка, потому что Нагна тут же сказала:

— Зря ты улыбаешься, Мэриетта — коварная особа, ты должен опасаться ее, Владыка.

— Нагна, прекрати нести чушь, — вскрикнула княгиня, — Мэриетта хорошая девушка. Она сейчас в лечебнице. У нас с ней много работы, и она пообедает там.

— Это не чушь, — надула губы Нагна, — не верите мне, у Снежки спросите, она присутствовала при нашем споре, и даже руки разбивала.

Пунцовая Снежка сидела, низко наклонив голову, ковыряя что-то в тарелке.

— Дура, — прошептал Полин, сидевший, рядом со мной.

— Я понял тебя, Нагна, — ответил я.

— У нас в запасе есть несколько часов, я пойду, прогуляюсь по торговой площади, — сказал я Полину. А ты убеди своих женщин и девушек тоже, чтобы они провели ночь под землей.

Радужный дракон кивнул и ушел, а я направился в ту часть замка, которая окнами выходила в маленький дворик, который молодая княгиня превратила в свою лечебницу. Я хотел еще раз увидеть Мэриетту. Встав за створками открытого окна, я осторожно выглянул наружу. Она стояла на коленях перед взрослым мужчиной, у которого была разворочена коленная чашечка: — Сейчас еще больней будет, — сказала она, как в первый день нашей встречи, когда освобождала мои глаза от золотых пластин.

— Ничего, красавица, я потерплю, только помоги ноге.

Огненная Лисица оглянулась, и, увидев, что никого рядом нет, начала нести какую-то чепуху: — Брахты, барахты, якши, нагаши… А сама просто схватила коленку мужика в ладони и крепко сжала. Мужик застонал. Я видел, как под ее пальцами потекла энергия, и кость сошлась, а потом и края кожи соединились, оставив шрам.

— Ну, вот и все… — улыбнулась Мэриетта, — а шрам прости, не могу убрать, я не маг.

— Да, что ты, девонька, да я так тебе благодарен, а что это ты говорила?

— Это заклинание, без него никак нельзя. Это только княгиня может. А я еще нет!

— Ишь, ты, ахты, ахты и все… Вот бы мне научиться!

— Если у тебя есть задатки, иди в Лагулу, в Лицей! Там учат.

— А ты там училась?

— Нет, я помогала магу, у него в услужении была. Но научилась кое — чему немного. Вот соберу денег, и пойду в Лагулу учиться.

— Нет, мне учиться поздно! А у тебя хорошо получается. Обязательно иди. А потом к нам возвращайся. Я тебя со своим сыном познакомлю…

— Размечтался, — почему-то начал сердиться я, глядя, как улыбалась ему Мэриетта. На них смотрели и другие больные. Взгляды женщин, устремленные на целительницу, были нежными и благодарными, а вот мужики смотрели восхищенно и с любопытством.

— Эй, красавица, — оскалился какой-то парень, играя бицепсами голой груди, одна рука висела на перевязи, — зачем тебе учиться? Лучше выходи за меня замуж. Ты и так хорошо лечишь. Будешь целительницей в доме кузнеца.

Мэриетта повернула голову в сторону парня: — Прежде чем замуж звать, силы восстанови, а то не то, что молот поднять, жену обнять не сможешь.

— Так, ты меня и поднимешь, поставишь на ноги… — продолжал скалиться нахал.

— Да, ты что милок, — махнула рукой юная целительница, — разве я такого детину подниму? Я поищу того, кто меня сам на руках носить будет.

Все кругом засмеялись, а мне захотелось поджарить этого наглеца.

— Мэриетта, — в дверях показалась Снежка, она подбежала к подруге, схватила ее за руку и подвела к моему окну.

— Что случилось?

— Я видела Эола, он все рассказал Чёрному Дракону.

— Что все?

— Ну, как мы встретились в Кантине, как сбежали от него.

— И что Дар?

— Эол говорит, что был сердит.

— Ну, и ладно, пусть сердится. Только бы меня оставил в покое.

— Но, это еще не все. За столом Нагна рассказала всем и Повелителю драконов, в том числе, о вашем с ней споре. И что теперь будет?

— А вот это хорошая новость. Так я и рассчитывала на это! Представь себе, до тебя дошли слухи, что на тебя кто-то поспорил. Что ты почувствуешь?

— Злость!

— Правильно. Дар, дракон, он очень гордый. Теперь обидится на меня и на выстрел стрелы и близко не подойдет! А мне только того и надо.

— Но ты проиграешь две серебряные монеты.

— За все надо платить. За покой никаких денег не жалко, — и Мэриетта весело рассмеялась.

— Слушай, мне кажется, что тебе не надо его бояться, он вполне нормальный.

— Это он притворяется, а сам только и смотрит, как какую красавицу ночью цапнуть, — Мэриетта растопырила пальцы и вцепилась ими в горло Снежки, — утащить в пещеру, и там съесть.

— Эол говорит, что это все выдумки шершей, — Снежка сбросила руки подруги с шеи, — драконы никого не едят, кроме того, многие из них вегетарианцы.

— Конечно, не едят, — вздохнула Огненная Лисица, — только вот Дар, Чёрный Дракон очень сердит на меня. Я просто боюсь, что он свернет мне шею.

— За что?

— За все хорошее, что я сделала ему.

— И ты думаешь, он тебе никогда не простит того, что ты сотворила с ним в Кантине?

— А ты бы простила?

— Я? Нет! — после нескольких минут раздумий, ответил Снежка. — Я видела его лицо тогда. Оно было страшным, будто ему грудь пронзили стрелой. Я еще подумала, что если бы со мной такое сделали, убила бы девчонку, ну, то есть тебя.

— Спасибо! Вот ты и ответила на свой вопрос …

— Девочки, — к ним спешила княгиня, — у меня к вам большая просьба, надо пойти на рынок, пока он еще работает, и купить продукты. Полин не хочет выпускать из замка никого из домочадцев, говорит, их будут расспрашивать, и они могут сознаться, что у нас в гостях Владыка огня. А вас никто не знает. Вот список, вот деньги, здесь 120 серебряных монет.

— Зачем так много? — удивилась Мэриетта.

— Сколько надо, столько возьми, мне некогда было считать.

— Только спешите, скоро лавки закроются.

— Мы мигом, — и обе подружки, под вздохи больных, скрылись в противоположной от меня стороне, выскользнув в дверь.

— Так, у вас, что у всех сильные боли? — строго спросила княгиня. — Вас Мэриетта не осмотрела?

— Осмотрела, — сказал мужик с вправленной коленной чашечкой, — всех подняла. Просто уходить от нее не хочется. Рядом с ней и дышится как-то легче. Улыбнется, на сердце светло. А лечит так здорово, бормочет что-то… и раз уже не болит.

— Да, у нее слабенькая сила, — кивнула княгиня. — Ей учиться надо! Хорошим целителем станет. Одним прикосновением вылечить сможет.

— Она говорит, что денег соберет, и в Лагулу поедет, в Лицей, — проговорил мужик.

— Вот как? Зачем же собирать? Ну, да, ладно, если у кого какие жалобы…

Я не стал слушать дальше и поспешил на рыночную площадь. Я не мог успокоиться. Мэриетта — удивительное создание. Как менялось ее лицо во время разговора со Снежкой. То становилось веселым и озорным, как тогда в Кантине, когда смотрела на меня в танце, то опять грустным. Теперь я понял, что имел в виду Хитрый Лис, когда сказал, что «по ее внешнему виду никогда не скажешь, что она Огненная Лисица». И ведь был прав, если бы я не знал, кто она на самом деле, прошёл бы мимо. Не смотря на то, что ее сущность была огонь, она совсем не горела. Вернее так, горела, но как-то осторожно, не пламенем костра, но светом светлячка, который при необходимости вырастал до всёпожирающего огня.

Но тут я натолкнулся на Эола.

— Дар, ты девчонок не видел? — спросил он, — никак не могу найти их.

— У княгини спроси, как я понял, они всегда с ней.

— Ее тоже не могу найти, спрашиваю, никто не знает.

— Эол, ты как маленький, честное слово, она целительница, где может находиться целительница?

— А ты не знаешь, случайно, где тут лечебница?

— Случайно знаю. Я не раз гостил у Полина.

— Проводи, пожалуйста, другом будешь.

— А если не провожу, не буду?

— Ну, пожалуйста!!!!

Пришлось проводить. Он подошёл к княгине, и скоро вернулся.

— Говорит, отправила их по делу. И просила, чтобы не выходил из замка. Видишь ли, я привлекаю к себе внимание, все в городе знают, что я Эол, кузен Энлиля, а ей надо, чтобы никто не догадался, откуда пришли девочки. И что ей во мне не нравится?

— Ты на себя посмотри, твой внешний вид, будто ты на праздник собрался.

— И что? Чем плох мой костюм?

— Заметный.

— Но я волнуюсь за них. Они там одни.

— Хорошо, я прослежу за ними.

— Только не подходи к ним близко. Ты тоже заметный, Чёрный Дракон, Повелитель огня.

— Ошибаешься, могу весь рынок обойти, меня никто не заметит.

— Да, ну тебя! Как ты думаешь, это не будет неучтиво попросить Полина, какую-нибудь более подходящую одежду для сегодняшнего вечера? А то действительно, своим костюмом могу мертвяков напугать.

— Думаю, не будет. Он сам бы тебе предложил. Да, тоже боится показаться неучтивым.

— Хорошо, давай за девчонками, а я к Полину…

Ну, конечно, девушек не догнал. На рынке они растворились среди толпы. Я обошёл все ряды, где продавали овощи, но их там не было. И вдруг я услышал знакомый голос, звонкий и насмешливый, так кричала Мэриэлла, когда выкрикивала, что идут кикуша с макушей. На этот раз она призывала наказать нахала. Потом рык мужчины, смех и возгласы женщин. Я бросился в ту сторону, и чуть не натолкнулся на них, хорошо вовремя успел спрятаться за прилавок увешенный тканями. Они бежали мне навстречу, и остановились около меня.

— Ну, и что ты наделала? — вскричала Снежка. — Ты же деньги княгини потратила. И что мы скажем. Что двоих медведей купили?

— Как говорил мне один очень хороший воин, нет ничего дороже жизни любого живого существа, Снежка, — ответила Мэриетта. — Не волнуйся, сейчас деньги будут. Ты найди мне ювелирную лавку.

— Они сзади тебя, любую выбирай.

— Вон в ту пойду, где дракон нарисован. Говорят, они самые честные ювелиры.

— А ты что хочешь продать? У тебя же нет украшений.

— Воинскую честь.

— А разве она продается?

— Вообще-то, нет, но ее символ — да. Но как, говорил все тот же воин: «не держитесь за символ, держитесь за честь»…

— Ты перестанешь загадками говорить? И что у тебя за привычка дурная — тень на плетень наводить?

— Не сердись! Есть у меня одна вещь. Просто она мне очень дорога. И я ее прятала ото всех. Это память. Подожди здесь, я сейчас…

Я выглянул из-за укрывавшей меня ткани. Мэриетта забежала в лавку, над которой был нарисован дракон, держащий в лапах огромный изумруд. Снежка проводила подругу взглядом, подошла к тканям и стала их перебирать. Я остался стоять на месте.

— Ну, что ты долго? — голос Снежки.

— Уговаривала взять в залог. Не хотела продавать! Думала потом смогу выкупить. Да, только дракон дрянной попался, ну как шерш! Зато вот 120 монет. Пошли, а то смотри, торговцы начинают товары убирать, — расстроенный срывающийся голос Мэриетты.

— А все-таки, что ты продала?

— А список где? Ты его не потеряла?

— Ой!!! Ух, напугала, вот он!

— Что там?

Голоса стихли. Я направился в ювелирную лавку. Открыл дверь. За прилавком восседал худощавый мужчина, рожденный от дракона, и крутил в руках знак десятника, увидев меня, он побледнел:

— Повелитель?

— И сколько ты заплатил за этот знак? — спросил я

— 120 монет, — его голос дрожал.

Я взял у него золотой завиток, он была пропитан энергией Огненной Лисицы. Золото было высшей пробы, золото моих гор.

— Он стоит дороже. Почему обманул?

— Но его принесла девица. Откуда у нее он может быть? Наверняка, украла где-то или взяла без спроса?

— Это ответ шерша. Я жду ответ от тебя, рожденного от дракона.

— В последнее время трудно стало. У меня семья, дети. Вот-вот разорюсь. Золота хорошего не купить. А здесь… Повелитель, ты пойми, у меня семья…

— Ты уронил честь драконов. Мы в любых ситуациях никогда не опускались до обмана. Ты будешь наказан.

— Повелитель, пощади!

— Нет! Отныне, все к чему ты прикоснешься, будет тускнеть, и терять свои качества.

— У меня семья, повелитель…

— Кто еще живет с тобой?

— Брат, но он еще молод…

Дверь, ведущая в заднюю часть дома, распахнулась, и к нам вышел молодой парень, в руках он держал прекрасной работы браслет. Я увидел знак дракона.

— Что здесь происходит? Приветствую тебя Повелитель, — сказал он.

— Я наказал твоего брата, камни и драгоценные металлы в его руках будут умирать — сказал я. — Отныне судьба его семьи в твоих руках.

— За что?

— Он обманул девушку, вот за этот знак десятника дал 120 монет, хотя она просила только оставить его в залог. Она попала в беду. Ей были нужны деньги.

— Прости, Повелитель, могу я исправить его оплошность?

— Нет, я это сделаю сам. Ты прошел инициацию?

— Прошёл.

— Летать можешь?

— Плохо. Я не практиковался, боялся выдать себя. Драконов вылавливают.

— Знаю. Чем полыхаешь огнем или холодом?

— И тем и другим.

— Отлично. Ты мне сегодня будешь нужен. Еще в городе драконы есть, которые скрываются?

— Да, двое.

— Инициацию прошли?

— Да.

— Зови их.

— Не пущу, — завопил ювелир, — если с ним что случиться, кто мою семью прокормит?

Я удивленно посмотрел на ювелира. Он был точно рожденным от дракона, но думал, и говорил как шерш.

— Раз, так, держи своего брата при себе. Вот тебе 120 монет. Знак десятника, я забираю. И еще, я хочу купить у тебя этот браслет, сколько стоит? — обратился я к дракону.

— Нисколько, это мой подарок тебе, — ответил тот.

— Твой брат разориться, если будешь такие дорогие подарки дарить. А потом я не принимаю подарки, от тех, кто забыл свою честь.

— Не сердись на него Повелитель, он болен. У него кроме меня никого нет. Всю семью вырезали в дороге, когда из Кантина бежали. Лавка моя. Мой брат ничего уже делать не может. Руки дрожат. Выходил я. Не слышал, как к нам кто-то заходил. Никогда бы не позволил обмануть девушку. Моя вина, меня наказывай.

— Обманул не ты, а он. Я не изменю своего решения. Мне очень жаль, что все так получилось. Сколько возьмешь за браслет?

— Не хочешь, в подарок, тогда 10 монет, прошу. Если возьмешь, я тройную выгоду получу.

— Это как?

— Расскажу, что ко мне сам Повелитель заходил, браслет купил. Толпа повалит из любопытства. Прибыль будет.

— Ну, раз так… Бери. Нравится мне твоя работа. Упакуй! — И я положил на стол деньги. Брат дракона схватил их в руки и стал пересчитывать:

— Ох, мало, совсем мало. Как я семью кормить буду?

— Иди домой, — сказал дракон нежно своему брату, — отдохни. Устал ты сегодня.

— А меня Повелитель наказал, — радостно сообщил больной, не обращая на меня никакого внимания — а я все равно у девчонки золото купил по дешевке. Она еще продавать не хотела. А я хитрый. Я обманул ее.

— Просил же тебя, не заходить в лавку, — укоризненно пожурил его дракон.

— Я помогать тебе должен. У меня семья, дети…

— Я помню. Иди домой.

— Не хочу. Там никого нет. Холодно.

— Ладно, посиди здесь, вот деньги посчитай. А я скоро приду, — сказал дракон и печально посмотрел на меня.

Мы вышли и натолкнулись на Полина.

— Как ты меня нашёл? — удивился я.

— Добрые люди помогли, — засмеялся князь, — приметный ты. По рынку ходишь, к прилавкам не подходишь, ничего не покупаешь! За тобой тысяча глаз наблюдала! Дракон? У меня в городе? — удивился князь, глядя на ювелира. — Почему не знаю? Почему ко мне не пришёл?

— Недавно мы тут. С год всего. Мы не могли к тебе подойти, — смутился дракон, — за тобой и за замком трое шершей постоянно наблюдают, а мы за ними. Пока ничего интересного не увидели. Ждали, когда ты сам в городе появишься, думали предупредить. Своей головой рисковать не хотелось, да и тебя подставлять не было надобности. Но, если бы было нужно. Пришли бы.

— Мы?

— Нас трое.

— Ты тех шершей узнать сможешь?

— Да.

— Сейчас они здесь?

— Да, один спрятался за тканями, наблюдает за нами.

— Дар, ловить будем? — обратился ко мне радужный дракон.

— Нет, лишнее внимание привлечем. А так просто я зашёл в ювелирную лавку, и ты за мной. Город еще открыт, — ответил я.

— Хорошо, потом покажешь, — князь повернулся к ювелиру, — А сейчас нам с Повелителем ваша помощь понадобиться. Мертвяков не боишься? Их сегодня в город шерши пригонят.

— Двоих на той неделе сжег. И еще могу сжечь.

— Дар, куда мы их определим? — поинтересовался Полин.

Я задумался: — Мы сейчас ворота в город закроем и всех жителей попросим спрятаться в замке. В городе лазутчики шершей. Они постараются вырваться. Так что, бери ребят, и забирайтесь на городские стены, и любого, кто постарается через них перелезть, или знак какой подать — уничтожить.

— Сделаем. Можете на нас положиться, — ювелир потер ладони, и быстрым шагом отправился вверх по улице.

А я вытащил коробочку с браслетом и показал Полину, он поднял его и долго рассматривал, восхищенно приговаривал: — Хорошая работа! Какое мастерство! И это в моем городе!

Мы пошли к воротам. Там уже стояла стража, ожидая приказ князя. Он кивнул, и большие ворота закрылись. Толпа горожан заволновалась.

Я вскочил на какой-то прилавок и крикнул:

— Прошу внимания! Горожане и гости города, сегодня ночью сюда придут мертвяки. Поэтому убирайте ваши товары, сдвигайте прилавки вон к той стене. А сами идите в замок, где проведете ночь, там вы будете в безопасности, подождете, пока мы от них избавимся.

Пока я вещал, обводил взглядом испуганные лица толпившихся людей. И мой взгляд остановился на яростно зеленых глазах Мэриетты. Она смутилась. Опустила голову. Подтолкнула Снежку в спину, и обе поспешили к замку, таща тяжелые корзины с продовольствием. Это был удобный случай, приблизиться к ней, подойти и помочь. Вот когда пожалеешь, что ты не простой парень, а Повелитель, и не имеешь права покидать испуганных горожан, которые завопили, затолкались, и бестолково засуетились.

Мы с князем и стражниками помогали очищать площадь от прилавков, успокаивали, как могли взволнованных новостью людей. Ко мне бросился какой-то шерш:

— Повелитель, выпусти меня на пять минут. У меня там лошадь. У стен пасется. Ведь, если мертвяки придут, разорвут. А как я без нее. Денег стоит. А меня жена, детки…

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — разозлился я.

— Да, Владыка огня, знаю, ты — Дар, Чёрный дракон. Но, там кормилица моя…

— Драконам нельзя врать, — напомнил я ему. — А ты врешь, нет там никакой лошади?

— Смотри мне в глаза и говори, зачем тебе надо выйти?

— Я… Мне… — залепетал он и, развернувшись, нырнул под прилавок.

Я переглянулся с Полином, он понял меня, отошел к стражникам, и что-то тихо сказал им на ухо. Те кивнули. К замку шли люди, неся подушки, одеяла, ведя детей. Женщины плакали.

— Да, что вы, в самом деле, — сердился на них сотник, — зачем воду льете. Ну, посидите в подвале, пока мы вас защищать будем.

— Страшно, — выли женщины, прижимаясь к своим мужьям. Те отводили взгляд. Некоторые из них выходили и предлагали свою помощь. Я понимал, что им стыдно прятаться вместе с женщинами. Но ничего не мог поделать. Драконов мертвяки не чувствуют, просто не видят. Они могут пройти мимо нас, и даже не заметить. Тогда как рожденных от земли, чувствовали за версту, и их злоба, как правило, была направлена только на них. А вот почему? Я не знал. Может быть потому, что земное тянется к земному? Рассуждать на эту тему было некогда. Солнце садилось.

Ну, и последние запоздалые горожане, подталкиваемые стражниками, скрылись за дверями замка. Стражники радужного дракона уже выставили на площади огромные бочки с водой. Я позвал драконов, охранявших стены. Тот час ко мне приблизились три человека, ювелир, дракон в одеянии кузнеца, и совсем юный мальчик.

Стражники бросились к ним с криками: — А вы что тут делаете?

Но застыли в изумлении, когда вместо них увидели настоящих драконов.

— Кузнец, — вскричал сотник, — мы же были приятелями. И ни разу ты не признался, кто ты есть на самом деле.

Зеленоватый дракон только мотнул головой: — Прости дружище, кто себя бережет, того и судьба охраняет. Не сердись. Повелитель, что дальше делать?

— Нарушители были?

— Один. Больше его нет.

— Хорошо. Стражники — в замок. А вы приготовьтесь. Наша с вами задача. Сделать ловушку для мертвяков.

С этими словами, я ударил хвостом по земле, и тут же она расступилась, образовав большую яму. Полин заглянул в нее: — Давай еще раз. Учти, их будет много.

Я ударил опять, но уже не так сильно. Расщелина в земле заняла все пространство от самых ворот до середины торговой площади. Полин приняв облик дракона, стал легко хватать огромные бочки и выливать их в яму, мы с драконами полыхали холодом, и вода превращалась в лед. Мальчик тоже попытался полыхнуть, но у него не получалось. Он тужился изо всех сил. Мне стало его жалко.

— Малыш, лети на стену и смотри, когда появятся мертвяки, — сказал ему.

— Я не малыш, — обиделся он, — мне уже сто лет.

— Прости, не хотел тебя обидеть, я не спросил твоего имени.

— Тан. Меня так зовут.

— Иди сынок, выполняй поручение Повелителя, он прав, у тебя самые острые глаза, — и кузнец драконьей головой прижался к его шее.

Тан взлетел на ворота. А мы продолжали свою работу. За ней и застала нас ночь. Она навалилась духотой, темнотой и тишиной. Только цикады нарушали ее тишину. И вдруг раздался вой волка, пронзительный и угрожающий.

— Полин, у вас разве есть волки? — спросил радужного князя.

— Нет, повелитель. Около Города Радуг только Очарованный лес, а он молчалив, как ты знаешь, — и улыбнулся мне, вспомнив, как мы с Энлилем провели в нем целый месяц, пока выбрались. Тогда все князья драконов и ветров ждали нас в Городе Радуг, опасаясь, что мы не выдержим испытания, которые выпадут на нашу долю. Но мы вышли.

— Будем надеяться, что это сигнал. Значит скоро придут. Давайте скорее …

И мы принялись за дело с удвоенной силой. Но вот яма, покрытая льдом, была готова. Я зажег огненный шар и осветил ее чрево, чтобы проверить, нет ли где трещины, в которую вполне может проникнуть мертвяк. Она была идеальным ледяным котлованом.

— Идут, — Тан слетел к нам. — Их много. За ними пятеро людей на конях.

— Так. Начинаем. Полин, ты нашёл приманку для них?

— Да.

— Давай ее на самый край со стороны замка. А я посмотрю, что там.

Взлетев на ворота, я увидел, как по дороге идет толпа мертвяков, с трех сторон окруженная магическим щитом. Они пытались вырваться за щит и не могли, а он гнал их только вперед. Злые, не понимающие, почему они не в состоянии идти куда хотят, они рвались к воротам. Надо признаться, что идея была хорошая. Если бы они вот такие вошли в город, то тут же разбежались бы, выплескивая свой неумеренный гнев, на любого, кто попадется им под руку. И вот первые мертвяки подошли к воротам и заскреблись. Начали вставать друг другу на плечи, подпрыгивали, при этом так смешно стучали костяшками, что мне стало весело.

— Тан, Полин, открывайте, — крикнул я, обернувшись к драконам, и тут же вздрогнул от неожиданности. Около дальней от ворот стены ямы, на большом радужном шаре стояла Мэриетта. — Ну, почему опять ты? — вырвалось у меня.

И я слетел и встал около нее. Огненная Лисица даже не заметила меня, широко открыв глаза, она смотрела, как открываются створки ворот. Но тут на ее лице мелькнул страх. И было от чего. Полуразложившиеся трупы, которых окружала мертвая сила, бросились к ней, протягивая свои руки. Они летели в яму. Скользя и падая по льду, шли, ползли, отталкивая друга к радужной сфере. Пытались достать испуганную девочку, и все это в мертвой тишине.

— Беги, — закричал Полин, обращаясь к Мэриетте, — беги по шару.

И она, вжав голову в плечи, развернулась лицом к замку, чтобы не видеть этих чудовищ, и побежала. На ней были широкие штаны и маленькая кофта, закрывающая грудь. Мертвяки не видели ее, а только чувствовали тепло и жизнь. Для их существования они были нужны как еда. Убивая, они втягивали жизнь в смерть, и чем больше было на их счету жертв, тем сильнее они становились. И тут один из мертвяков, который залез на плечи другого, прыгнул и схватился за ее штанину. Мэриетта со страхом вскрикнула: «Мамочка!», остановилась, нагнулась вперед, и трясла ногой, изо всех сил стараясь избавиться от цепких лап. Эол, стоявший перед ней, решил ее спасти, и дунул ветром, но не рассчитал, и порыв ударил ей в лицо. Она выгнулась назад. Эти секунды мне показались длинными как часы. Время растянулось. Я старался действовать быстро, но мне казалось, что я как во сне все делаю с трудом и медленно. Сменил ипостась, выхватил меч и рубанул по конечности. Потом вспрыгнул на шар, взял ее горячую ладонь в свою и приказал: — Давай вместе! И ничего не бойся.

Ее пальцы сжали мне руку, и мы вместе побежали по радужной сфере. Сзади послышалось испуганное ржание коней, крик Полина: — Тан толкай их к мертвякам.

Предсмертный крик людей и хрип коней, как один звук. А потом все стихло, только шебуршание. Обняв Мэриетту за талию, спрыгнул с шара вместе с ней, и крикнул Эолу: — В замок ее, быстро. Ей не надо смотреть на это.

Ветер подхватил ее и исчез. А я обернулся. Яма была полна мертвяками, которые теперь дрались за останки людей и коней, что упали в нее.

— Я поднимаю их по одному, а вы сжигайте, старайтесь не растопить лёд. А то они исчезнут в земле, — крикнул драконам и стал поднимать мертвяков по одному над копошащимся провалом.

— Я помогу, — рядом со мной встал Эол.

— Где Мэриетта?

— В замке.

Через полчаса яма была пуста.

— Эол, собери пепел, и сбрось его в яму, — попросил я.

Маленький вихрь пронесся над площадью, втянул в себя все, что было можно, даже несколько прилавков, и затих на дне ямы. Я бросил несколько молний в яму, пламя поднялось над ее краями и тут же погасло. Лед растаял, но вода почему-то не уходила в землю. На всякий случай, снова заморозил ее. И вернул площади первозданный вид. Будто бы ничего и не было!

Из дверей замка выбежали стражники. Они кричали: — Ура!

И обнимали драконов. Ко мне почему-то никто не подошёл. Только сотник, почтительно приблизившись, басовито прошептал: — Спасибо, Повелитель.

Наверное, самому надо было вести себя несколько расковано, тогда бы и мне досталось немного радостных объятий. Но почему-то не хотелось.

— Дар, — обратился ко мне Полин, — ты не обидишься, если мы сами тех, которые в пещере, без тебя…

— Ты князь. Тебе решать, — пожал плечами.

— Подожди, нас, мы быстро, — а потом обратился к своим стражникам: — Ребята, залезайте на меня, и на других драконов. Быстро домчим. Надо последнее гнездо гадов уничтожить! Эол полетел с ними.

А я вернулся в замок. Мне надо было найти Мэриетту. Хотел с ней поговорить. Ход беседы я представлял таким образом: подойду к ней, протяну знак десятника, и скажу: «Мэриэлла, это твое, не правда ли?». Она смутится. Может быть, даже испугается, захочет убежать, ведь только несколько часов назад, она говорила своей подруге, что боится меня, и что я хочу ей свернуть шею. А я просто возьму ее за руку, и скажу: «Нам надо поговорить!» Что будет дальше, не загадывал. Был уверен, что дело сладится. Самое главное — быть доброжелательным, чтобы ее страх передо мной исчез.

Прошёл по залам и коридорам, заглянул в ее комнату — пусто. И хотел уже поворачивать назад, как на подоконнике открытого окна в торце коридора увидел ее. Она сидела, обняв колени, положив на них голову, и смотрела на улицу. В стеклянной раме, которая была напротив нее, я мог видеть выражение лица. Оно менялось, то было грустным, то испуганным, то просто задумчивым, то по губам пробегала улыбка.

Сделал шаг, вышёл на свет, падающий от зажженных светильников. Она увидела меня, напряглась. Но не сдвинулась с места, только опустила ноги и уперлась руками в подоконник.

— Повелитель, кого-нибудь ищет? — спросила тихо.

— Уже нашёл, — улыбнулся я, — хотел кое-что тебе подарить. — Засунул руку в карман, и, вытащив круглый предмет, протянул ей, не сводя с нее глаз. Она опустила взгляд…

На ее лице отразилась сначала обида, потом гнев, и стальной свет глаз обдал меня таким холодом негодования, что я опешил. В моей руке лежал браслет, который я купил у ювелира-дракона.

— Мэри…

— Благодарю Повелителя за оказанную честь, — прервала она меня ледяным тоном, — но я не нуждаюсь в побрякушках. Тебе лучше отдать эту вещь той, которая оценит твое внимание к ней, и сделает все, что ты от нее захочешь…

И соскочив с подоконника, быстрым шагом пошла от меня прочь. Я сделал попытку пойти за ней. Сказать, что она не так меня поняла, что я…

Но натолкнулся на девушку, которая показывала мне комнату Эола, браслет упал, она быстро подобрала его, и с радостным возгласом: — Ах, какой красивый! Ты уронил, — протянула его мне.

— Оставь себе, — из груди вырвался хрип.

— Повелитель хочет, чтобы я провела с ним ночь? — удивленно вскрикнула она.

Мэриетта резко остановилась, повернула ко мне голову, ее глаза сузились, и в них я прочел такое омерзение к себе, что застыл как вкопанный. А она исчезла за поворотом.

— Повелитель, слышит меня? — рука девушки коснулась моего локтя, — Только скажи…

От ее прикосновения по телу пробежала волна злобы. Да, как могла Мэриетта, эта дрянная девчонка, разговаривать со мной в таком тоне и смотреть на меня таким взглядом? Сравнить меня, Чёрного Дракона, с каким-то ловеласом, который покупает ночь побрякушками? Неслыханно! Это, за какого мерзавца она меня держит? И снова чье-то прикосновение ко мне:

— Тебе чего? — повернулся я к девушке. Она взглянула на меня, побледнела и, прижимая злосчастный браслет к груди, бросилась от меня со всех ног.

Я вошёл к себе в комнату, лег на кровать. Во мне все горело. Оправдываться я не собирался. Чтобы я Владыка неба, Повелитель драконов, унижался перед девчонкой? Не дождется!

Лежать было неудобно. Встал. Подошёл к окну, и вспомнил лицо Мэриетты, когда она сидела на подоконнике. Оно было таким юным, грустным, по-детски наивным. И тут же в памяти всплыло оно же минутой позже — надменное, гордое и неприступное. И это все в одном существе! За что она меня так оскорбила? И как ей могло придти такое в голову? Ответ напрашивался один. Кто-то постарался очернить меня в ее глазах. Найти бы того негодяя!

Стоять было невмоготу. Хотелось что-то сделать, чтобы одним махом разрешить это дурацкое недоразумение. Только вот как, не знал. Вернулся на кровать. Снова лег. Но тут же вскочил. А в принципе, что случилось? Я перепутал то, что хотел ей отдать. Полез в карман. Знак десятника лежал в упаковочной красивой коробке. Сам же его туда положил. Надо завтра пойти к ней и просто отдать золотой завиток. Молча. Ничего не говоря.

А если исчезнет? От нее всего можно ожидать! Нет, сегодня, сейчас, в конце концов, она моя жена. И я имею полное право, войти в ее комнату. Я же не хочу от нее ничего? Просто поговорить. Эта идея показалась вполне разумной…

Но тут распахнулась дверь, и вошёл Полин:

— Дар, мы вернулись. Пошли, я пригласил всех к себе в кабинет. Женщин в замке нет. И мы по-мужски отметим нашу маленькую победу. Ждут только тебя.

Раскрывать Мэриетту не имел право. Никто не должен знать, что мы с ней связаны. Поэтому решил отложить разговор, и пропустить пару бокалов. Душа горела, надо было ее остудить. Все равно, она никуда не денется. На дворе ночь. А завтра…

В кабинете Полина собралась мужская компания, драконы, стражники, Эол и я. На столе закуска, в кувшинах вино. Я сел за стол. Полин начал рассказывать, как они подлетели к пещере, как вошли в нее. И кто-то из шершей, еще не видя в темноте вошедших людей, спросил:

— Когда можно дом выбирать?

И тут из темноты появился Тан в образе дракона, и гордо крикнул:- Никогда!

И полыхнул огнём. От врагов одни головёшки остались.

— Они мою маму убили, — стал оправдываться мальчик.

— Драконом чувство мести противопоказано, — напомнил я ему.

— А я не мстил, — усмехнулся мальчишка, — я стражников защищал.

Все засмеялись. — А хорошо быть драконом, — встрял один из стражников. — Ты скачешь, мечом размахиваешь. А дракон раз, плюнул пламенем, и все…

— За это нас и ненавидят, — вздохнул я, — это притом, что нас мало.

— Мало, но один дракон целого войска стоит, — пробасил сотник, — а силища, в вас какая! Вон мы, когда вышли на воздух из той пещеры, четыре дракона хвостами стукнули по земле легонько — и нет больше ее, одни камни. Даже, если кто остался внутри, никогда не выберется. Да, что мы все болтаем, пора и выпить.

Подняли бокалы:

— За самую удивительную девушку, за Мэриетту, — провозгласил стражник, — лечит она нежно и быстро, не испугалась стать приманкой, хотя мы видели, ей было страшно, а потом когда ветер вдруг стал дуть ей в лицо…

— Ну, я так и знал, что вспомните, — с обидой вскричал Эол, — я так испугался, хотел сдуть мертвяка…

— И чуть ее не сдул, — вставил другой стражник.

— Это было так страшно, — ни к кому не обращаясь, проговорил Тан, он снова переживал все случившееся, — мертвяки такие уродливые и злые. Вот только коней жалко. Им за что такое досталось?

— Верно, — кивнул сотник, — бедные животные, они к нам со всей душой, а мы их на смерть ведем, когда в бой идем, когда вот так скачем на погибель…

— Так, предлагаю, выпить сначала за Мэриетту, а потом за лучших четвероногих друзей, помянем их и попросим прощение… — возвестил радужный дракон.

И мы выпили. Потом еще и еще. Разговор катился как шар, по которому бежала Огненная лисица, сначала о мертвяках и шершах, потом за жизнь, и, конечно, о женщинах. Напряжение прошедшей ночи проходило. Радость победы и превосходное вино дурманили головы, и мы уже смеялись, неизвестно чему, братались и думали о будущем. И я не был исключением. Иногда так надоедает быть первым, потому что все смотрят на тебя и ждут твоего решения, как единственно правильного. И никому не придет в голову, что ты сам порой сомневаешься в том, что собираешься сделать. И малейшая твоя ошибка — будет рассматриваться всеми, и любая неудача — приговор только тебе. А на дружеской попойке, после третьего бокала ты становишься своим парнем в доску. Мне стало легко на душе! Будущее казалось таким простым, а моя неудачная попытка поговорить с Мэриеттой, незначительной оплошностью.

Когда небо посерело, единственными, кто не сломался, были я и Полин. Все остальные спали, одни, уронив голову на стол, другие прикорнули на кушетках, третьи прямо на полу, Эол уснул в кресле за письменным столом, откинув голову на спинку.

— Вот, что значит, драконы по крови… Ик, — икнул Полин, — мы с тобой дойдем до постели.

— Трудновато будет, — я встал на ноги, меня качало.

Князь тоже попытался встать, и схватился за меня, ноги не держали его.

— Нет, мы дойдем, — проворчал Полин, — ты держи меня, а я тебя. За-пе-вай!

И мы, обнявшись, пошли по коридору, горланя непристойные частушки. Дойдя до моей двери, князь отцепился от меня: — Знаешь, я, наверное, не дойду до своей спальни. Я тут рядом с тобой в гостевой…

И держась по стенке, дошел до другой двери, попытался ее открыть, не смог, и сполз по ней на пол. Пришлось мне его втащить в комнату и уложить на кровать. И вернулся к себе в комнату. Шторы были задернуты, я повалился на постель, и почувствовал, что в ней кто-то лежит. Когда я пьян, меня всегда тянет на подвиги с женщинами. А тут лежало что-то теплое, и пахло духами. Моя рука коснулась обнаженного плеча, оно было худым:

— Все-таки ты пришла, девочка, — обрадовался я. Мэриетта со мной, и мир стал прекрасным…

Утром я проснулся от сильной головной боли, меня тошнило, что-то мешало дышать. С трудом открыл глаза. На моей груди лежала голова Нагны, я узнал ее по цвету волос. В первое мгновение подумал что сплю, зажмурился и снова открыл глаза. Нет! Нагна — это реальность. Как она тут оказалась? Попытался вспомнить, что было вчера. Не смог. Выбрался из ее объятий. Она не проснулась. Спала с блаженной улыбкой. Протрезвел сразу. Оглянулся. Мои вещи раскиданы по всей комнате. Собрал их и бросился в ванну, долго обливался холодной водой, чтобы хоть как-то освежить память. Постепенно припомнилось — мертвяки, Мэриетта, браслет, служанка, пьянка, но не Нагна.

Кто-то вошёл в мою комнату. Одетый, вышел навстречу. В дверях с широко раскрытыми глазами, стоял Полин и смотрел на свою невестку.

— Влип, — пронеслось в голове.

Но Полин повел себя странно. Схватил меня за руку, вывел за дверь и смущенно пробормотал:

— Дар, прости меня, не углядел. Но я и подумать не мог, что она останется в замке. Лично, вместе с княгиней отправил ее в подземелье. Она дурная девка. Мой сын на ней на спор женился. А потом его убили. Хотя он не был драконом. А я вот с ней мучаюсь. Вбила себе в голову, что должна стать княгиней. Ко всем князьям, которые ко мне в гости приезжают, норовит в постель залезть. Бывало, за волосы выуживал. А тут…

У меня отлегло от сердца. Сегодня все-таки мой день!

— Да, не вини себя. Сам виноват. Но, хоть убей, ничего не помню!

— И не мудрено, мы так славно посидели! Я тоже проснулся, и никак не мог взять в толк, где нахожусь. Пойдем, я всем отрезвин дам. Сам сделал. Один глоток, и как ветер в голове пронесется, всю тяжесть уберет.

И тут мой взгляд упал на мою руку, обручального кольца на ней не было:

— Хорошо, только давай вернемся, я кольцо потерял, найти надо.

Мы вернулись в комнату. Кольцо лежало около постели на полу. Поднял его и надел на палец, оно увеличилось в размере, и стало мне велико. Мысленно выругался про себя. Нет, день сегодня не мой! Еще одно подобное происшествие, и Мэриэлла будет свободна. Кольца исчезнут. Только бы она ничего не узнала. А я попробую все наладить.

И пошёл за радужным драконом. В кабинете слышался стон, вздохи и хриплый бас сотника:

— … у князя отрезвин есть, сейчас поправимся.

Когда мы вошли, нашему взору предстала печальная картина. Бледные мужики с осоловевшими глазами, держались за головы. Кто-то заглядывал в кувшины. Но они были пусты.

— Князь, — басовитым шёпотом прохрипел сотник, — полечиться надо. Плохо!

— А! Вот когда и мое лекарство понадобилось, — засмеялся Полин, — не один целитель не может так быстро лечить похмелье, как я.

И он полез куда-то под стол и выудил бутыль с темной жидкостью:

— Предупреждаю тех, кто не знает, первое ощущение — неприятное. Зато последствия — великолепные.

С этими словами, он налил в стакан жидкость и протянул сотнику. Тот сделал глоток, покраснел, побледнел, схватился рукой за горло, потом крякнул, и его взгляд стал ясным и чистым.

Тут же потянулись к стакану и другие руки.

— Драконы, лицом к открытому окну, — провозгласил радужный дракон, и протянул стакан Тану. Мальчик пригубил, глотнул, сделался красным как вареный рак, и так полыхнул огнем, что столб пламени долетел до городской стены через всю торговую площадь. — Вот это, да!!! — вырвалось у него, когда немного пришёл в себя.

Я с опаской взял стакан и поднес к губам. На меня смотрели все, кто был в комнате. Понимая, что мне не престало показывать слабость, сжался в комок, и отпил. В первое мгновение показалось, что пью огонь. Ощущение, что глаза полезли на лоб, дыхание перехватило, стало нечем дышать. Захотелось выплюнуть метущееся внутри пламя. Но сдержался. Вскоре все прошло. Головная боль утихла, тяжесть исчезла.

— Сильная вещь, — прошептал я.

— Вот, что значит опыт! — захохотал Полин. — А я думал, что не выдержишь как Тан, и мне полгорода спалишь!

— Дай теперь мне, — протянул руку к бокалу Эол, — я покажу, как ветры принимают удар.

Он отпил, вскрикнул и упал на пол, потеряв сознание.

— Ничего, ничего, — успокоил нас радужный дракон, — ветры всегда так. Ал и тот после одного глотка на полу оказался.

Вскоре ветер пришёл в себя, и смущенно поглядел на нас.

— Ничего, Эол, — басовито хохотнул сотник, — в ученье всегда тяжело. Второй раз, просто в окно вылетишь.

Кузнец и ювелир все-таки полыхнули огнем, не выдержав бушующей в них силы, зато стражники, срединные, только крякали. Я подозреваю, что просто у них был большой опыт в употреблении этого напитка.

Довольные и трезвые мы толпой вывалились из кабинета, и разошлись каждый по своим делам. Полин, Эол, сотник и я отправились выпускать горожан, которые, не смотря на то, что двери были открыты, толпились около них, боясь выйти. Пришлось мне дать слово, что город чист, и им ничего не угрожает. И только после этого они чинно стали покидать подземелье.

Последней вышла княгиня, и, бросив взгляд на мужа и на нас, улыбаясь, покачала головой: — Отрезвин принимали?

— Ну, вот, откуда женщины все знают? — смущенно пробормотал Полин.

— После него у вас у всех глаза как у младенцев, удивленные и счастливые, — засмеялась она, — и еще голодные. Вас надо срочно покормить. Предлагаю, отправиться в столовую, сейчас что-нибудь принесу.

И мы все закивали головами, потому что есть хотелось страшно.

Мы направились в столовую, и из-за двери услышали голоса, первый — Нагны:

— … ты проиграла две серебряные монеты, и должна мне их отдать. Пока ты строила из себя испуганную невинность, я провела ночь с Даром. И он теперь мой. И прекрати так смотреть на меня, не испугаюсь. Да, кто ты такая, чтобы так на меня смотреть? Обыкновенная селянка, танцовщица, ты мне в подметки не годишься, и Дару тоже. Он на тебя даже и не взглянул ни разу, а знаешь, какие мне слова говорил…

— Меня не интересует, какие слова он тебе говорил, — звонкий ледяной голос Мэриетты, — да, я селянка, и не знаю, как у вас высокородных, а у нас, не принято хвастаться такими вещами. У нас на селе, за такие слова, тебе просто бы плюнули в лицо. Мы срединные! Мы в подметки не годимся, ты права! Потому что никогда подметками, в отличие от тебя, не были…

— Да, как ты смеешь, да, я тебя…

— Только попробуй, подойди! Я не посмотрю, что ты избранница Повелителя драконов, и смогу научить тебя разговаривать вежливо с селянками.

— Да, ты просто завидуешь!

— Чему? — резкий холодный смех, — выбор Чёрного дракона показал его «изысканный» вкус! Вот только теперь Дар стал мне неприятен, и он мне и задаром не нужен…

В комнате стояли Снежка, Нагна и Мэриетта. Снежка съежилась, Нагна с испуганным вызовом смотрела на Огненную лисицу, а та, с гордо поднятой головой презрительно — на княжну. Я с такой силой хлопнул дверью, что все вздрогнули. От грохота двери девушки повернули к нам головы. Мэриетта с отвращением посмотрела на меня, вежливо поздоровалась с Полином и Эолом, сказала, что не голодна, поблагодарила радужного дракона за приют, и сказала, что ей пора уезжать. И чеканя каблучками шаг, прошла мимо нас, обдав таким холодом, что мы застыли как ледяные скульптуры.

Нагна бросилась ко мне: — Дар, научи эту нахалку, как надо разговаривать с высокородными особами. Представляешь, она так глупа, что хотела обидеть меня, но сделала комплимент. Она сказала, что то… что ты выбрал меня — показывает твой хороший вкус.

Я смотрел на эту тупую бабу, и меня сжигало одно желание придушить ее. Но, только постарался улыбнуться, отчего она попятилась.

— Дар, ведь нам было хорошо, правда? — мямлила она.

— За все «хорошее» нужно платить, Нагна, — отозвался я, снял с мизинца кольцо и протянул ей, — это тебе подарок от меня.

— Но… я… не за это… я не какая-то там срединная свободная женщина, у меня чувства… — она взяла кольцо, побледнела, и ее глаза заблестели слезами.

— Срединным свободным женщинам я плачу монетами, а ты у нас высокородная особа, тебе плачу кольцом, — и, повернувшись к пылающему от стыда Полину, сказал: — Прости, князь!

Вышел из столовой. Пошёл в свою комнату, но когда открыл дверь и увидел не заправленную постель, в которой провел ночь с этой глупой противной бабенкой, меня затошнило. Надо было уйти, туда, где меня никто не найдет, надо успокоиться. И единственно, что мне пришло в голову, окно лечебницы. Встав за ним, прижался спиной к стене. У меня создалось впечатление, что все было направлено против меня. И зачем я поддался своей слабости и купил этот браслет? Дело в том, что у нас с Энлилем было хобби, мы собирали изысканно-красивые ювелирные украшения. Не для того, чтобы раздаривать, а для коллекции. А потом показывали их друг другу, и, беря в руки любую драгоценность, должны были назвать мастера, который её создал. В нашем мире, не было ни одного талантливого ювелира, о котором бы мы не знали. И когда увидел, браслет в руках молодого дракона, понял, что появился еще один, нам не известный. Его работа была уникальна. И не смог устоять. Купил! Я — Черный Дракон, забыл абсолютную аксиому, никогда не бери вещь у мастера, если он в плохом настроении. Она отомстит. А я наказал его брата. Конечно, как истинный дракон, ювелир и вида не подал, что раздосадован, но его вещь, впитала скрытую боль. И это мне аукнулось. Я слишком поздно это понял — только когда Мэриетта, хлестнула меня взглядом. Тогда у меня хватило мозгов больше не притрагиваться к нему, потому и отдал девчонке. Кстати, надо бы у нее его отобрать. Он принесет ей только несчастье. Но как это сделать?

— Не волнуйся, все будет в порядке, просто я должна быть с ним один на один, — раздался с улицы голос Мэриетты.

Я припал к окну. Огненная лисица подвела к скамейке, наказанного мной ювелира и посадила, а сама села около него. Взяла его руки в свои ладони, и так держала какое-то время. Потом прижалась губами к его лбу. Ювелир сидел не шелохнувшись. Это продолжалось довольно долго. Наконец, целительница отпустила его. Ювелир посмотрел на Мэриетту.

— Я узнал тебя, — сказал он, — это тебя я обманул?

— Меня!

— Прости, я не должен был этого делать.

— Ты был болен. Я должна была догадаться об этом. Ты никому не отдал знак десятника?

— Отдал. За те же 120 монет! Мне стыдно. Что ты сделала со мной?

— Вернула тебе сознание.

— Верни обратно меня в тоже состояние.

— Зачем? Ты же был болен.

— Но мне не было так больно, как сейчас. Мои воспоминания не терзали мою память, я был доволен. Мне страшно, девочка. Как я смогу жить, когда в глазах так и стоят растерзанные тела моей жены и двух сыновей. Почему брат вернулся тогда так быстро. Они убили бы и меня! Я не хочу жить!

Мэриетта обвила руками его шею, и прижалась к нему телом:

— Не говори так! Ты рожденный от дракона! Ты должен быть сильным.

— Тебе легко говорить. Побывала бы ты на моем месте…

— Я на своем месте иногда думаю точно так же как и ты… Мне тоже страшно… И тоже не хочется жить порой…

— А что же тебя удерживает на земле?

— Долг. Только долг, который я должна выполнить.

— Но у меня нет долга.

— А брат? Он совсем один останется. Ты знаешь, что такое быть одиноким. Не разбивай ему сердце.

— Он дракон. Он сильный. Он справиться.

— Я тебе секрет открою. Сильные люди — самые уязвимые. Они просто это не показывают. Но страдают больше, сильнее, мучительнее слабых. Помоги ему.

— Но я не смогу работать. Металл и камни будут гаснуть в моих руках, зачем я тогда нужен?

— Я плохо понимаю в этом. Но знаю одно, у тебя все будет хорошо. И ты будешь самым хорошим мастером. Поверь мне. А теперь закрой глаза. И ничего не бойся. Ты забудешь наш разговор и меня.

С этими словами, она начала гладить его седые волосы, и целовать глаза. Потом встала и отошла в сторону, спрятавшись за дерево. Ювелир открыл глаза, с удивлением осмотрелся, он был один. Встал и пошел к двери, которая распахнулась, и в проеме ее показался его брат.

— Ну, что? Как ты?

— Нормально. А что со мной было?

— Девочка где?

— Какая девочка?

— Целительница.

— Здесь не было никакой девочки. Я один.

— Значит ушла. Пошли домой.

— Пошли…

И они скрылись. Огненная Лисица вышла из-за дерева и снова села на скамейку, подняв ноги и обняв коленки руками. Наверное, это была ее любимая поза. По ее лицу катились слёзы, она утирала их рукой и жалобно всхлипывала.

Я не мог двинуться с места. Вообще не переношу женских слёз. Они меня только злят. Но сейчас, я испытывал стыд перед этой девочкой, жалость к ней, и в тоже время понимал невозможность подойти, и успокоить ее.

— Мэриетта, — к ней бежала Снежка, — я уже весь замок обыскала в поисках тебя. Ты плачешь?

— Так немножко! Давай собираться. Не хочу здесь больше оставаться.

— Ой, что было! Ты знаешь, Дар унизил эту Нагну, он ей заплатил за ночь, проведенную с ней своим кольцом!

— При князе? Но это же оскорбление князю!

— Полин в ярости! Он приказал Нагне убираться из замка, она бьется в истерике! И все это из-за тебя!

— Из-за меня? А я тут причем?

— Девчонки, Мэриетта! — к ним спустился Эол, — наконец-то, нашёл. Все облетел. Ну, танцовщица, не верил, что можешь зажечь людей. Теперь сам удостоверился. Как ты самому Дару и Полину оплеух надавала. Я был не причем. Но чувствовал такой стыд, будто сам в постели с княжной ночь кувыркался.

— Эол! — вскрикнула Снежка и покраснела.

— Прости, моя радость! Но с ней был не я, а Дар! Но так унизить князей!

— Перестань! Зачем ты наговариваешь на меня? Я никого не унижала! — навзрыд заплакала Мэриетта, — это меня унизили, меня назвали подметкой!

— Ну, да! А кто спорит? Но как ты ее отмахнула, как на место поставила! А как прошла мимо нас? Как командующий перед своей дружиной! Уверен, не только я, но и драконы чувствовали себя виноватыми…

— А вот вы где? — в дверях показалась княгиня. — Мэриетта, не надо плакать! Ну, что с дурной девки, взять! Не сердись на нее. Мне Полин сказал, что вы уезжаете. Ты хочешь поступить в Лицей в Лагуле. Я готова заплатить за твое обучение. Ты очень талантливый целитель. Ну, ну! Перестань! К чему эти слёзы!

— Я уже опоздала. Скоро осень. Занятия начнутся. Я в следующем году… — Всхлипнула Огненная Лисица.

— Ну, уж нет! Давай я сама с тобой в Лагулу поеду. Сама с директором поговорю.

— Нет, — отчаянно вскрикнула Мэриетта, — я не готова. Не надо…

— Ты сердишься на Нагну, — покачала головой княгиня, — потому и мне отказываешь, но вспомни, кто первый начал? Кто этот дурацкий спор затеял? Ты! А знаешь, какой стыд испытал мой муж, когда Повелитель драконов, пусть не прямо, но вполне ясно дал понять, что жена его погибшего сына, ни кто иной, как свободная, продажная женщина…

— Да, я виновата, во всем виновата. Я затеяла этот спор. Я заставила Черного Дракона переспать с Нагной. Я заставила княжну хвастаться при всех своим любовником. Я заставила Дара унизить твою невестку… Я…Я…Я… Что еще я сделала? Не нравлюсь? Ну, и пожалуйста! Могу уйти…

И Мэриетта бросилась вон, за ней кинулись все остальные. Я снова прижался спиной к стене и запрокинул голову. В горле стоял комок. Мэриэлла, девочка моя, что же мы с тобой наделали? Ведь как объяснить этим людям, не открыв правды, кто ты есть на самом деле, почему твои сильные эмоции так заражают других людей? Никак. А потом, тебе скрывающей свое имя приходится таиться. Но качества, заложенные с детства, ведь не спрячешь. Ты вела себя, не как селянка, а как дочь Владыки Земли. И для окружающих — это просто непонятно, необъяснимо! А я? Если бы только мог открыто сказать, кто ты, и что для меня значишь, ведь не случилось бы того, что случилось? И тут же поймал себя на том, что только что, уподобился княгине. Обвинил эту девочку в своих неприятностях. Мол, если бы мог сказать, а вот не мог, и так все получилось! Нет! Я сам виноват. Только я!

Что-то сдавило мне безымянный палец. На нем как влитое сидело обручальное кольцо. — Хоть ты меня понимаешь, — сказал я ему мысленно, — вот если бы ты еще помогло выпутаться из сложившейся ситуации.

И тут до меня донесся тихий и жалобный плач. Подумал, что Мэриетта, может смогу успокоить, и бросился на звуки. Оказалась девушка-служанка.

— Ты чего плачешь? — спросил ее.

— Нагна твой браслет забрала, а он такой красивый.

— Вот и отлично! Я как раз хотел тебе сказать, чтобы ты от него избавилась. Вот возьми деньги и купи себе то, что захочешь у ювелира.

— А сережки можно?

— Все, что хочешь, я же сказал!

— Спасибо!

— Послушай, а с чего ты взяла, что хочу провести с тобой ночь, когда я отдал тебе браслет?

— Так Нагна нам рассказывала, что все драконы так себя ведут, — она покраснела и смущенно посмотрела на меня.

— Кому это вам?

— Мне, Снежке и Мэриетте. А это не так?

— Не так! — сказал я и погладил ее по голове.

Я вошёл в кабинет Полина, чтобы проститься. Он сидел расстроенный и злой. Говорить не хотелось, и я встал у окна.

— Я прогнал ее, — сказал радужный дракон. — Сил моих нет, терпеть ее в замке. Дом ей выделил. Пусть там живет!

Мы помолчали. — Знаешь, что самое удивительное в ней? — вдруг спросил меня Полин.

— В ком?

— В Нагне. Непроходимая глупость. Ведь она так и не поняла, за что ты на нее рассердился.

— А ты бы объяснил.

— Бесполезно. Все равно не поймет. Дар, а тебе не кажется, что Мэриетта не та, за кого себя выдает?

— С чего ты взял?

— Носом чую. Сила в ней мне незнакомая, мощная.

— Полин, не прошу, приказываю. О своих догадках молчи. И никому не одного слова.

— Ты знаешь, кто она?

— Да.

— Сказать можешь?

Но я молчал. Смотрел, как через площадь к воротам ехала небольшая арба, запряженная серым пятнистым жеребцом, которым управляла Мэриетта, Снежка сидела в арбе, вытянув ноги. А за ними гарцевал Эол. Вот они скрылись. Они направлялись в Атель. Дорога туда одна. Надо что-то придумать, чтобы присоединиться к ним. Хотя после всего того, что случилось здесь, она, более чем вероятно, не захочет меня видеть. Сбежит. Спрячется. Но я не имел права отпускать ее от себя. Во-первых, я все еще ее муж, во-вторых, я дал слово и Красу, и Расту, что, если найду ее, буду рядом, в — третьих, я должен поговорить с ней, но самое главное — я хочу быть рядом с ней.

Над городом летали три дракона, как в старые добрые времена. Это кузнец ставил на крыло своего сына и ювелира, учил их чувствовать поток воздуха, планировать, пикировать. Мне вспомнилось, как когда-то вот так же и меня Крас гонял по поднебесью. Я следил за их движениями: нервными, неуверенными молодых драконов, плавными, красивыми взрослого дракона, а сам лихорадочно искал решение, но ничего придумать не мог…

 

Глава IX

Мы вышли со Снежкой рано утром. Дриады не любят покидать свой лес, общаются с другими представителями мира неохотно, поэтому лошадей у них не водится. Зато Хранительница Светлого леса дала нам денег, вполне достаточно, чтобы купить коней.

Мама Снежки, провожая нас, горько плакала, целовала свою дочь, и просила меня охранять ее. Девушка краснела, отнекивалась: — Ну, мам, ну, не надо. Все будет хорошо!

А мне было немножко горько. Я не помнила свою маму. И думала, что, если бы меня вот так провожала мама, ни за что не стало бы так себя вести. Прижалась бы к ней, и долго-долго стояла, чтобы только почувствовать ее запах, теплоту ее рук, обнимающих меня, нежность губ, прикасающихся к лицу.

Чтобы не смущать ни Снежку, ни ее мать, потихоньку пошла в сторону дороги. Скоро меня догнала Снежка.

— Как пойдем? — спросила она меня.

— Не знаю, Хранительница сказала, что дорогу знаешь ты.

— Здесь две дороги. Одна короткая — через Кантин, вторая чуть длиннее — через земли ветров.

— Через земли ветров, — решила я, — мне совсем не хочется встречаться с Чёрным Драконом.

— Тогда идем до развилки, а там берем влево.

— Как скажешь.

До селения дошли уже к полудню. Селяне в землях Энлиля были в основном скотоводами, а уж, каких коней они разводили, самых красивых во всем нашем мире. Даже папа предпочитал всем коням, только их длинноногих, пышногривых, смелых и быстрых жеребцов и кобыл. Вот там мы и купили себе небольшую арбу, и пятнистого жеребца, которого я тут же окрестила Ветерком. Конечно, лучше бы ехать верхом, но Снежка не умела, и боялась коней. Торговец, предупредил нас, чтобы мы не ездили одни, потому что леса еще полны разбойников. Селяне ждали Энлиля, который со своей дружиной гонялся за ними.

— Эти дуралеи думают спрятаться в чащах, — смеялся коневод, — да, разве от ветра, где спрячешься? Вы бы лучше переждали пару дней, — предложил он нам. — Ну, куда вы красавицы одни, опасно же.

— Ничего, — засмеялась Снежка, — мы не боимся!

Когда покинули селение, я ее спросила:

— А ты, действительно, не боишься?

— Нет, — она гордо задрала голову, — в случае опасности, я превращусь в березу, смотри, сколько тут берез, среди них меня никто не найдет.

— Но, я-то не умею обращаться в березу, — напомнила ей.

Она смутилась, покраснела и опустила глаза:

— Прости, я совсем не подумала об этом. И что нам теперь делать? Вернемся?

— Нет, возвращаться не будем. Может быть, и обойдется.

Ехали молча. Снежка переживала свою оплошность, а я думала о том, как себя вести в случае опасности. Потом, бросила это скучное занятие, но на всякий случай надела берет. Меч при мне, магия при мне. Выкрутимся. Но на сердце было неспокойно. Вот когда пожалеешь, что рядом с тобой нет, мужчин, которые могли бы постоять за тебя. До сих пор я никогда не оставалась один на один с опасностью. То рядом со мной был Красный Тигр, то Уитун и его тритоны, потом Лицей, с его добрым и сильным директором Чатом, а потом Лев. А теперь? — Ничего, — успокаивала я себя, — с Гореном ты тоже должна встретиться один на один. Так что пора учиться постоять за себя самой.

Полдня проехали без происшествий. Я уже начала думать, что все обошлось. Так как лесная дорога незаметно перешла в проезжую, а, значит, и селение близко, где мы сможем переночевать. Но неожиданно, я почувствовала опасность.

— Снежка, — сказала я тихо, спрыгивай с арбы и быстро беги к деревьям, превращайся в березу.

— А ты? — испуганно залепетала подруга.

— Слушай, что тебе говорят! За меня не бойся. И стой, пока не приду за тобой. С места не двигайся. Быстро же…

Я придержала Ветерка, Снежка соскочила и бросилась в сторону, березовой рощицы, вот только ее коричневое платье мелькало между стволами, и тут же исчезло. А я пустила жеребца шагом. Из-за ствола большого корявого дерева вышел мужик, с перевязанным глазом.

— А, ну, стой, пацан! — крикнул он.

— Стою, — ответила я.

— Где деваха, что была рядом с тобой?

— В лесок побежала, а что?

— Далеко путь держите?

— Отсюда не видно.

— Отвечай по-хорошему, когда у тебя спрашивают.

— Мне папа сказал, чтобы с незнакомыми людьми в лесу не разговаривал, тут разбойники водятся.

— Послушный какой, — сказал мужик с перебинтованной головой, появившийся у меня за спиной.

Я оглянулась. Меня окружало человек десять. Растрепанных, неухоженных, испуганных, а потому и злых. Они не были воинами. Значит, смогу, вывести их строя.

— Папа говорит, осторожный человек, дольше живет, — посмотрела на раненного мужика.

— Правильно говорит твой папа. Пацан, ты нам не нужен, нам нужна твоя спутница. Ты можешь ехать.

Это было странно. Вообще-то, как я слышала, разбойники первым делом наваливались на вещи, обирая своих жертв подчистую. Им в лесу было не очень сладко жить, и любая, даже сломанная утварь или рваная одежда пригодились бы. В моем мешке ничего особенного не было кроме золотого ободка с рубином, который я получила в Лицее. И потерять его мне совсем не хотелось. Поэтому незаметно создала купол невидимости и набросила его на наши со Снежкой вещевые мешки.

— Не а, как же я без нее? Мне без нее никак нельзя!

— Нет ее, — из березовой рощицы вышли еще двое. — Как сквозь землю провалилась.

— Говорил, надо было подпустить ближе, — проворчал одноглазый.

— А зачем она вам? — поинтересовалась я, — может, и я на что сгожусь?

Мужики захохотали.

— Нет, пацан, мы не по этой части. Нам бы деваху твою, больно хороша!

— А-а-а-а! По бабам соскучились? — протянула я.

— Догадливый!

— Так селение близко. Осень наступает. Сейчас праздники начнутся! Что ж проще.

— Нас не очень жалуют в селении, — протянул один из разбойников, и нехорошо посмотрел на меня, — мужики мочи нет, может, этого пацаненка возьмем?

— Ведь ты срединный? — спросил меня одноглазый.

— Ну! — насторожилась.

— Какая твоя ипостась?

— Кот, — ответила я, начиная догадываться, что сейчас будет. И поняла, что меч мне не понадобиться. Я этих тварей и так сумею одолеть.

— Котёнок, значит. Это хорошо! Слезай с арбы. Дай руку. — И одноглазый мужик схватил меня за рукав, и потянул к себе. Я тут же обернулась в Пару, создала пять миражей пантер, и, оскалившись, мы бросились на них. Крик ужаса, они попытались разбежаться, но я не давала им сделать это. Мои двойники вставали перед ними и скалились, изо рта у них шла пена. И тогда разбойники припустились бежать по дороге, а мы за ними. Я гнала их вперед. Вскоре показалось селение, около которого я увидела Эвра и его дружину. Остановилась. Щелкнула пальцами и мои миражи стали видимыми только для испуганных мужиков. Сама спряталась в высокой траве и поползла за ними. А мои пантеры гнали разбойников прямо на дружину. Подбежав к воинам, они упали на колени и завыли, прося помощи.

— От кого бежите? — удивленно спросил Эвр.

— Там… там… пантеры, — мужики показывали пальцем на дорогу, где уже ничего не было.

— Князь, — заголосил селянин, — это они и есть, те самые. Вся их разбойничья шайка.

— Вот удача! Впервые разбойники сами из леса к нам вышли. Связать их и в овин. По одному допрашивать буду…

А я вернулась назад. Вошла в рощу и крикнула:

— Снежка, можешь выходить.

Впереди меня, одна из берез качнулась, и предстала девушкой.

— Кто это был? — спросила она меня со страхом.

— Разбойники.

— А где они сейчас? Мне ничего видно не было. Я так перепугалась!

— Ушли. Я поговорила с ними, и они ушли.

— Врёшь. Я слышала, как они кричали.

— Ну, я им слова сказала, и Пару показала, — усмехнулась я.

— Пару чего? — не поняла меня Снежка, — пару приемов, пару поз танца?

— Всего понемножку. Пойдем, а то Ветерок уже волнуется. Видишь солнце село.

— Как ты думаешь, нам далеко ехать?

— Нет совсем близко. Только знаешь что, мы с тобой сделаем маленький крюк. Так надо!

— Как скажешь Мэриетта. Ты едешь, а я только за тобой следую.

Встречаться с Энлилем лицом к лицу мне не хотелось. Поэтому мы объехали селение. Оно было большое. И остановились у самой околицы. — Посиди здесь, — сказала я, — сейчас ночлег найдем.

Я подошла к крайнему дому, сняла берет, положила косу на грудь и повела носом. Было тихо и спокойно. А вот из дома напротив, шла волна сильных грустных эмоций. Я постучала в дверь. Мне открыла дородная хозяйка, около которой тут же образовалась толпа детишек, разных возрастов. Я попросилась на ночлег, но она только покачала головой.

— Прости, девонька, — сказала она, — не до гостей мне. У меня муж болен.

— Так я могу помочь, — ответила я, — какое-то время в услужение у мага была. Кое-чему научилась.

— Ой, удача, какая! Проходи, помоги, пожалуйста, знахарка есть у нас, но она только руками развела, говорит, не может ничего сделать.

Я вошла в чистую комнату, пять пар любопытных глазенок уставились на меня.

— Ты зачем штаны надела, — спросил меня мальчик лет семи, самый старший из детей, — девки в штанах не ходят.

— А я не девка, — улыбнулась я ему, — я маг!

— Настоящий?

— Ну, не совсем… только учусь.

— А папу выздоровеешь?

— Папа твой сам выздоровеет, а я помогу.

— Уйдите, пострелята, — прикрикнула на них хозяйка, — пойдем, родная, пойдем.

Мы вошли во вторую комнату, где на большой кровати, на перинах лежал мужчина, и тяжело дышал. Я откинула одеяло. Приложила руку к его груди. Двухстороннее воспаление легких.

— Где это он умудрился так застудиться, — удивилась я. — Тепло же еще.

— Его шерши в колодец скинули, — плача ответила мне хозяйка. — За меня заступился. Ну, подумаешь, ударил меня зверь проклятый. Я бы стерпела. А он, как лев кинулся. А сам, посмотри, не воин же!

— Зато он у тебя настоящий мужчина, — рассердилась я, — за честь жены заступился. Не ругай его. Гордись!

— Горжусь, еще как горжусь, поднимешь его на ноги?

— Мне горячее молоко надо. Сможешь подогреть? И там, на околице моя арба стоит, и в ней девушка, она темноты боится, тебе не трудно привести ее сюда.

— Ой, девонька, да, ты что. Сейчас все сделаю, ты только помоги.

Она скрылась, а я положила руки на грудь мужчины, и стала убирать воспаление. Пришлось повозиться. Но когда хозяйка вернулась с кружкой горячего молока, ее муж уже лежал на подушках вполне здоровый, и улыбался.

Хозяйка ойкнула, сунула кружку мне в руки и бросилась в слезах мужу на грудь. Я поставила молоко на стул, на котором сидела, и вышла в первую комнату, где в окружении детей сидела Снежка.

Утром меня разбудил детский крик. Я встала. Ребята носились по дому. Хозяйка крутилась около печи.

— А хозяин где? — спросила, — как он себя чувствует?

— Спасительница, ты моя, — она кинулась ко мне и крепко прижала к своей груди. От нее вкусно пахло свежим хлебом. — Здоров, здоров хозяин. В селение побежал. К нам вчера Повелитель наш с дружиной пришёл, чтобы разбойников из леса убрать, так, представляешь, они сами к нему выбежали. Говорят, на них пантеры в лесу накинулись. Скажи, пожалуйста! Да, какие в нашем лесу пантеры? Врут ведь!

— Может быть, — кивнула я.

— Девонька, я смотрю, вы налегке едете, вещей в вашей арбе нет. Не пристало девке в мужском платье ходить. У тебя что? Другой одежки нет?

— Нет, — согласилась с ней, — мой хозяин только это платье мне и давал. Ему нравилось, когда я мальчиком выгляжу.

— Маги, вообще народ странный. Я тебе свое платье дам. Не ширь глаза. Это я сейчас подобрела. А когда девкой была, такая же худющая как ты бегала. Вон на лавке лежит. Возьми, надень.

Я не стала с ней спорить, взяла платье, и вернулась к себе в комнату. Мне пришла в голову шальная мысль. Захотелось еще раз увидеть Энлиля. А в платье селянки, без конопушек, он меня вряд ли узнает. Одежда пришлась впору. Вышла к хозяйке и покрутилось перед ней.

— Ай, красавица, — всплеснула она руками. — И сразу похорошела как. Давай, поедим.

Тут к нам вышла Снежка. Увидев меня, сделала круглые глаза, но я прижала палец к губам, мол, молчи. Она кивнула. Мы сели за стол вместе с ребятами. Позавтракали пирогом и вкуснейшим парным молоком. Как я соскучилась, по этой нехитрой трапезе. Сразу вспомнился Лицей, и ребята.

— Как вы теперь поживаете, Волк и Соловей, — подумала я, — помните ли обо мне? Сердитесь ли на меня?

— Ну, а теперь, пойдем на нашего Повелителя посмотрим, — проговорила хозяйка, — если ты ему приглянешься, он тебя озолотит.

— Как? — удивилась я, — за что?

— А просто так, — засмеялась она, — он щедрый у нас, вон соседка рассказывает, подошла к нему её дочь и попросила колечко с его мизинца, говорит на память. И что ты думаешь, он засмеялся и дал. И ты попроси. Как вы без денег, без вещей путешествуете. Не дело это. Я тебе ничего дать не могу. Нет у меня. Вот только продуктами и могу отблагодарить.

— Мне ничего не надо, — обиделась я, — ты нам больше чем деньги дала, крышу над головой предоставила.

— Верно, верно, но путь дальний у вас. Вон мне Снежка рассказала, что в Город Радуг едете. А как больше никто вам просто так дверь не откроет? Страх в людях появился. Боятся. А с деньгами, ты сам себе хозяин. В любом селении приют есть. Заплатишь и спи спокойно. Не сердись, благо тебе хочу…

Мы вышли из дома, и направились по широкой улице в центр селения. Там уже толпился народ. На площади селяне поставили столы буквой «П». За главным столом сидели Энлиль, Эвр, Эол и другие князья ветры, а по бокам дружина. Вперемешку с селянами. Около одного из дружинников восседал муж моей хозяйки. Она толкнула меня в бок:

— Посмотри, на этого негодника. Уже пролез. Будто дома его не кормят. — А сама улыбалась счастливая и гордая. Остальные селяне, толпились вокруг. Неподалеку от стола Энлиля собрались девушки, хихикая, и строя ему глазки, они перешептывались, и кокетничали. Я пробралась к ним, встала в толпе, поближе к Повелителю ветров. Вокруг шла воркотня:

— Красивый какой!

— Платье смотри золотом расшито.

— А на руках перстней сколько.

— Волосы, как золото.

— Улыбается.

— Осмелишься подойти? Как твоя подруга?

— Нет, не пойду.

— Трусиха.

— Сама иди.

— А тот, рядом с ним, тоже красивый…

Я тихонько пробралась поближе к столу, чтобы лучше рассмотреть Энлиля. И, правда, красивый. И лицо не такое жестко-строгое как у Дара, эмоции на его лице переливаются, от веселой улыбки, до хмурых складок у рта. Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось, подойти к нему поближе. Может быть, шепоток девушек так на меня подействовал, но я готова была простить ему все, и высказывание по поводу меня в Фаире, и Эмиру, и то, как он предложил меня моему собственному папе. Просто сейчас он был другой, такой привлекательный. Он разговаривал с Эолом. Накинув невидимость, я подошла на довольно близкое расстояние, чтобы слышать его разговор, и встала так, чтобы он не почувствовал запаха моей магии.

— Нет, Эол, — тихо говорил Энлиль, — ты не полетишь с нами. Ты будешь искать Мэриетту. Мне нужна эта девчонка. Я видел, как она танцует, и раз она весь город на уши поставила, и Дара из себя вывела, она должна принадлежать мне.

— Но у тебя уже есть суженная, разве не так? Огненная Лисица, — усмехнулся Эол.

— Это правда. Но о ней рассказывают такие страшные вещи, и если она, в самом деле, так страшна и уродлива, я с удовольствием уступлю ее Дару.

— А если она окажется красавицей?

— Вот когда придет ко мне в Атель, тогда я и погляжу на нее. Я через любовь ее отца связал ее судьбу со своим замком. Она обязательно придет ко мне. Почему я и спешу, поскорее очистить свои земли. Буду ждать ее.

— Ты же не знаешь, как выглядит Огненная Лисица, как ты ее узнаешь?

— Я ее магию почувствую. Зря, что ли за ней гнался. Она мираж пустила. Сплоховал я, не сразу понял это. Но зато теперь стоит мне к ней прикоснуться… и я пойму, что это она. Одно знаю, глаза у нее синие как наш океан…

— Так кого ты хочешь сильнее увидеть, Огненную Лисицу или Мэриетту?

— Мэриетту, она во сне уже мне снится. Никак не могу забыть ее. И так досадно, она, как назло, постоянно выскальзывает из моих рук. Посылаю за ней, приводят какую-то дуру, приказываю ей остаться, она исчезает вместе со своим табором. Было бы у меня время, сам полетел на поиски. Но не могу. Видишь, говорят, еще одна банда в лесу скрывается. Уж мы ее без тебя развеем. А ты найди мне эту девчонку.

— А как же та, стервозная амазонка, которая чуть не лишила меня моего мужского достоинства?

— Никогда ей не прощу того, что она с тобой сделала. Это дело моей чести. Никуда она не уйдет. Я знаю, где ее найти. Только без меня не суйся. А то, опять влипнешь в какую-нибудь историю…

Дальше слушать я не стала. Во мне все словно оборвалось. Будто внутри полоснули по сердцу ножом, стало холодно и противно. Когда вот так слышишь, как о тебе говорит твой суженный, хочется дать ему пощечину. За что мне все это? Что я ему плохого сделала? Говорит обо мне как о какой-то драгоценной безделушке, «она должна принадлежать мне»! А ты спросил меня, хочу ли я этого? Так вот — не хочу. И вообще мне никто не нужен!

Я вернулась в толпу девушек, и уже не слушала их пустую болтовню, а просто смотрела на Энлиля, как двигаются его красивые губы, как порхают на его лице брови, но кроме отвращения — это ничего во мне не вызывало.

Но вот он поднялся, изыскано поблагодарил селян, спросил, не нужно ли кому чего и вышел из-за стола. Вся его дружина тоже поднялась. Их окружила толпа. Эола позвал Эвр, и стал что-то говорить.

— Ты видела, здесь Эол, — прошептала мне на ухо Снежка.

— Видела, — сердито ответила я.

Но тут кто-то схватил меня за руку и потащил. Это была хозяйка.

— Что случилось? — испугалась я.

— Куда? — вскрикнула Снежка.

— Иди, попроси у него денег, — горячо прошептала мне в ухо хозяйка и вытолкнула меня из круга. Я за что-то зацепилась и упала. Снежка вскрикнула. Энлиль повернулся к нам, увидел синие бездонные глаза Снежки, и быстрым шагом направился к ней. Он бросил на меня быстрый взгляд: — Поднимите девушку, — приказал он, — кто посмел ее толкнуть? Обошёл меня и припал губами к руке моей подруги. Я не стала ждать, когда меня поднимут, вскочила на ноги и побежала от них по соседней улице. Кто-то засмеялся мне вслед, кто-то крикнул, что надо крепче держаться на ногах. Мне было все равно. Выбежала за селения, и бежала до тех пор, пока меня не остановил берег реки. Забралась в кусты и разрыдалась.

Наплакавшись вдоволь, я успокоилась и подумала, как хорошо получилось, что я слышала разговор Энлиля о себе. И почему мужчины женщинам говорят одно, а думают совсем другое. Интересно, а есть на свете хоть один, который так не делает? Наверно, нет. Представила, как он станет ухаживать за танцовщицей, когда приду к нему в Атель. Первым делом даст мне новое платье, потом, кучу драгоценностей, и с улыбкой будет ждать благодарности. Только тут он ошибается. Я дочь Белого Тигра, и нарядов и побрякушек у меня достаточно. Правда, я не люблю наряжаться.

Встала и начала кидать камни в воду, стараясь как можно больше «испечь блинчиков», но больше десяти не получалось никак.

— Вот ты где! — услышала голос мальчишки, старшего сына нашей хозяйки, — тебя мама ищет, и твоя Снежка тоже. Иди домой. А то мама возьмет хворостину и отдерет тебя.

Во мне как-то все съежилось: — Она что бьет тебя? — испугалась я.

— Не а! — засмеялся мальчик, только пугает. — Правда на той неделе полотенцем по спине ударила.

— И было за что?

— Было, — смутившись, ответил он, — младшему братишке на голову горшок надел.

— Тогда правильно сделала, — согласилась я, — ну, пойдем.

Когда мы пришли в дом, то увидела, как Эол запрягает моего Ветерка.

— А, вот и наша обиженная красавица! Куда рванула? Сама хотела с Повелителем ветров познакомиться, а увидав его, — лицом в землю ткнулась. А потом деру дала! — засмеялся он.

— Так я не виновата, что он у вас такой тупой, — рассердилась я, — это девичья хитрость была, приглашала за собой, а он не пошёл.

— Вот как? Действительно, он не подумал об этом. Обязательно ему скажу, — захохотал он.

— Скажи. А при случае и совет дай, как с девушками общаться, и что когда кто упадет, надо руку подать! — не унималась я.

— Это мне дать совет ему? — он еле сдерживал смех. — Ну, нет, мне у него учиться и учиться. Он старше меня на полтысячелетия.

— А ты ему кто?

— Кузен, брат, по-вашему, двоюродный.

— И что, у вас в роду все такие невоспитанные?

— Злыдня, ты, Мэриетта, — он перестал смеяться, и уже серьезно произнес, — я с вами поеду.

— Я тебя не приглашала, — отрезала я.

— Ты — нет! А вот Снежка пригласила. Боится она. Тут на вас говорит, разбойники напали.

— Она перепутала, не разбойники на нас, а мы на них, вон, моя хозяйка уверяет, что они сами в руки вашему Повелителю влетели. И это после того, как нас увидели.

— И чем же вы их так напугали? — он внимательно смотрел на меня.

Я забралась на арбу, схватила свой «ржавый» меч в ножнах, сделала как можно более страшное лицо:

— Потанцевать пригласила.

Эол облегченно засмеялся: — И что было дальше?

Я пожала плечами, спрыгнула с арбы: — Понятия не имею, сначала я думала, они меня испугались, а потом поняла, что нет, там какие-то тени из-за кустов выскочили, они от них и пустились наутек.

— Ясно. Вот ведь удача! Хорошо, что так все кончилось. Но я вас провожу, я слово дал, что буду с вами.

— Кому?

— Энлилю. Он очень хочет познакомиться с тобой. Ты от него все время ускользаешь. Эх, он слишком рано улетел, а то бы обрадовал его. Я сразу понял, что ты где-то здесь, когда Снежку увидел.

— Так я у него в ногах лежала, что же руки не подал, раз так стремиться познакомиться со мной?

— А где твои веснушки? — насмешливо спросил он.

— Хозяйка Светлого леса свела, — на ходу придумала я.

— Ну, вот видишь, а он только твои веснушки и помнил.

— Ну, так без веснушек я ему неинтересна буду.

— Нет, Мэриетта, он строптивых девушек любит.

— Зато, я невоспитанных ухажёров не люблю.

— Все замолкаю, мне тебя не переговорить, — тряхнул он головой.

— Мэриетта, детка, прости, я не хотела, чтобы так вышло, — из дома вышли Снежка и хозяйка, которая подошла ко мне и обняла. — Я же, как лучше, хотела. Но что не делается, все к лучшему! Смотри, как складно получилось, удача с вами! Охранника нашли. Теперь вы не одни будете. И мне спокойнее. Вот это вам в дорогу.

С этими словами, она погрузила на арбу большую корзину с провизией, и помогла подруге залезть. Спорить не было смысла. Меня загнали в угол. Если буду отнекиваться, буду выглядеть странно. В нашем мире девушки одни по дорогам не ездят. Поэтому только кивнула головой. Попрощалась с хозяйкой, ее ребятишками. Мужа так и не увидела. Наверное, опять куда-нибудь побежал. И выехала со двора. За нами — на огненном жеребце Эол.

Оставшиеся два дня до города Радуг доехали без происшествий. Только во мне что-то перевернулось. Я не понимала, что со мной твориться. Эол так галантно ухаживал за Снежкой, что поймала себя на том, что мне завидно. Никогда у меня не возникало подобных чувств. Я нравилась парням, взять хотя бы Волка и Соловья, но воспринимала их ухаживания, как само собой разумеющиеся. Их знаки внимания не волновали меня так, как сейчас заставляли съеживаться сердце, когда я смотрела, как Эол при каждом удобном случае норовит дотронуться до моей подруги. Лучший кусок ей, лучшая комната в приюте ей, внимание ей. А мне просто обычное дружеское похлопывание по плечу и насмешливое замечание. Снежка светилась от счастья. И мне хотелось того же. Неужели я не достойна этого? Двое Владык, которым предназначила меня судьба, вели себя со мной более чем плохо. Один чуть не придушил, а второй так вообще переступил через меня, как через грязную лужу. Хотелось плакать от отчаяния и обиды. И я надутая и обиженная на весь белый свет, так и въехала в Город Радуг.

Он был прекрасен. Когда мы обогнули скалу, и перед нами открылась большая изумрудная долина, которую окружали розовые горы с белыми снежными шапками и семь водопадов разных по цвету от белого до почти темного. И над всем этим великолепием три радуги. Я застыла от восхищения. Отсюда сверху Город Радуг казался совсем небольшим, и, что сразу бросалось в глаза, все его дома, и сам замок имели круглую форму, и очень острые высокие крыши. Но когда мы приблизились к нему, он удивил меня своими огромными размерами, а особенно высоченной толстой стеной, который кольцом окружал весь город. Такого я еще не видела. Но там нас ждало разочарование. Ал улетел, еще вчера. Эол и Снежка хотели ехать немедленно в Атель, но я заупрямилась и сказала, что устала. Полин, радужный дракон, (интересно, он действительно радужный?), пригласил нас остаться в замке и отдохнуть, а его молодая жена, узнав, что я могу немного лечить, убедила моих спутников остаться на пару дней. Ей нужна была помощь. И тут же потащила в свою лечебницу, маленький внутренний двор в замке, где ее ждали больные. Их было много. Город большой, и не было дня, чтобы кто-нибудь не заболел, не поранился, не сломал или не вывихнул конечности. Я с удовольствием стала ей помогать.

Вечером за ужином князь был хмурый, и чем-то сильно расстроенный. За столом кроме князя и княгини, и нас сидела еще ярко рыжая девица, которая неодобрительно поглядывала на Снежку. Перед едой нас представили друг другу. Это была вдова погибшего сына Полина. Мне она не понравилась сразу. Меня задело то, как она посмотрела на меня, и обвила взглядом мое платье, ее нос сморщился, а губы скривились. — Селянка, — только и сказала она. И села напротив меня с таким выражением лица, будто ей приходиться сидеть рядом с чем-то непристойным.

— Мне нужно посмотреть третий водопад, — обратился Полин к жене. — Ты не жди меня. С вечера полечу туда и послушаю, как он себя ведет. Завтра утром вернусь.

— Хорошо, — кивнула она, — только будь осторожен.

Что-то в их разговоре насторожило меня. Они говорили одно, а подразумевали другое. Но подумав, что это их личное дело, решила не обращать внимание. Меня ждала мягкая постель, горячая ванна, и полное одиночество. Можно было посидеть в своей комнате, закрыть глаза и представить себе, что находишься в Рароге. И что вот заскрипит лестница, ведущая в башню, откроется дверь и войдет папа. А с ним всегда спокойно, и ничего не страшно.

Утро выдалось прекрасное. Я выглянула в окно, над городом стояло четыре радуги, воздух свеж, сочно зеленая листва красивых садовых деревьев искрилась капельками влаги. Красота и покой. Вот бы пожить здесь хотя бы месяц. Но, увы, мне надо идти! Надо доставить Снежку в Атель, попросить у Ала живого огня, и отнести его Линелле. А потом? Куда потом? Вот что, вернусь в Рарог, и проведу там зиму… Совсем не хотелось, встречаться и сражаться с Гореном.

Перед завтраком сбегала в лечебницу, и мы с княгиней осмотрели больных, которые с самого утра уже сидели и ждали нас.

— У тебя талант, — положила мне на плечо руку княгиня, — кто был твоим хозяином?

— Маг Фрогг, — тут же придумала я.

— А где вы жили? — разговор заходил в опасную для меня зону, надо было крутиться.

— В Рароге, — ответила я, после небольшой заминки. Сначала хотела назвать какой-нибудь другой город, но боялась, что вдруг она окажется родом оттуда. И мне придется трудно, объяснить, почему не знаю того, или другого, что есть там.

— Красивый город?

— Очень, — вырвалось у меня.

— А я кроме Города Радуг нигде не была, — вздохнула молодая женщина, моя мама была городским магом. Она хотела отправить меня учиться в Лагулу в Лицей, но прошёлся слух, что там плохо. Шерши магов выгоняют…

— Да, я тоже слышала об этом, — осторожно поддакнула я.

— Тебе учиться надо.

— Надо, — опять согласилась я.

— Красивая ты, — вдруг ни с того ни с сего сказала она и убрала прядь волос с моего лба. — Мне так хочется иметь девочку. А у нас с Полином не получается.

— А его сын, который погиб?

— Это сын от первого брака. Ты удивлена?

— Немножко.

— Все удивляются. Драконы женятся только раз.

— Исключения, только подтверждают правила, — не подумав, брякнула я.

— У своего мага научилась?

— Угу.

И тут, что-то случилось со мной, вдруг перед глазами встала картина, она, княгиня, держит на руках маленькую белокурую девочку, и показывает ей, как в небе летает маленький дракон.

— Что с тобой? Тебе плохо? — молодая женщина потрясла меня за плечо.

— Нет, просто я увидела сейчас, что у тебя будет сын-дракон и дочка. Со мной такого никогда не было, я никогда не была ясновидицей, — испугалась я.

Княгиня вздрогнула, обняла меня и поцеловала: — Не пугайся. Это, может быть, просто твое доброе сердце нарисовало радужную картину. В Городе Радуг случаются необъяснимые чудесные вещи. Так, например, одна из них, что мы с Полином нашли друг друга. Спасибо, родная. О, солнце уже высоко. Пора завтракать. Я пойду, все-таки хозяйка. И ты не задерживайся.

И она ушла. Я еще посидела немного, вздыхая радость дня, и пошла за Эолом и Снежкой. Их нашла в саду, они сидели под яблоней и ворковали. Мне опять стало немного завидно. Когда подходили к столовой услышали из-за двери голоса, и тут Эол вдруг обогнал нас и влетел с радостным возгласом в столовую: — Ба, кого мы видим? Дар!

У меня перехватило дыхание, но по инерции я вошла в зал. Ветер обнимал Чёрного Дракона, потом повернулся и стал представлять нас со Снежкой, и, конечно, балабол окаянный не преминул проехаться по мне. Дар взглянул на меня, и его глаза широко раскрылись, как тогда в Кантине, когда он смотрел на меня в кругу, готовую к танцам. Во мне все съежилось. Нахлынул тот ужас, который я испытала в конце танца драконов, в глазах потемнело и стало нехорошо, ноги мои подкосились. Если бы не Снежка, подхватившая меня за руку, точно бы со страху упала. Такого со мной еще не было. Обычно, когда мне грозит опасность, во мне все напрягается как перед прыжком, появляется азарт боя. А тут было одно желание — сбежать, спрятаться.

Рыжеволосая княжна проехалась по мне, мол, вид Дара действует на девушек сногсшибательно, и мне тут же вспомнилось, как я лежала у ног Энлиля. Повелитель драконов что-то ответил ей, и сделал шаг мне навстречу. Опасность, исходившая от этого парня, и злость на себя заставила встряхнуться. Резко отошла в сторону, повернулась к княгине, извинилась перед ней, сказала, что неважно себя чувствую, и еле сдерживаясь, чтобы не припуститься со всех ног, медленно отправилась к себе в комнату. Там перевела дыхание. Надо что-то придумать. Мое поведение более чем странное. Испугаться Чёрного Дракона, на это нужна причина. Но открываться не собиралась. Сидела на кровати и размышляла, когда дверь распахнулась, и вошли княжна, Снежка и юная служанка Агла. Нагна насмешливо спросила, как себя чувствую.

— Спасибо, хорошо, — стараясь быть вежливой, ответила я. Княжна долго дула на стул, который стоял около моей кровати, прежде чем сесть. — Она совсем ненормальная, — пронеслось у меня в голове, этим она показывает, что в ее замке грязные комнаты.

— Ты поставила Дара в неловкое положение, селянка, — высокомерно сказала она, презрительно окинув меня взглядом.

— А, может быть, я этого и добивалась, — пошла в наступление.

— Зачем???

— А мне он понравился, хотела произвести впечатление. И по твоим словам произвела.

— Ты совсем глупая, или только притворяешься?

— Спорим, что за обедом, Чёрный Дракон поинтересуется моим самочувствием. Мужикам всегда приятно, когда при виде их девушки краснеют, бледнеют, а уж если в обморок упадут — бальзам на их самолюбие.

— А ты не так проста, как кажешься! — княжна внимательно посмотрела на меня. — И ты думаешь, что после этого он подойдет к тебе и предложит какую-нибудь драгоценность?

— Это зачем? — не поняла я.

— Драконы всегда так поступают, когда хотят затащить нас в постель.

— По своему опыту знаешь? — не удержалась, чтобы не съехидничать, но она не поняла мою подковырку, а приняла мои слова всерьез. И тут я вспомнила разговор ветров в Фаире.

— Не забывай, я была замужем, за сыном князя.

— Но он не был драконом, он только рожденный от дракона.

— Это не имеет значение, их так воспитывают. Это я тебе как старшая говорю.

— Дарят, хоть стоящие вещи?

— Ну, знаешь, — княжна встала, — я принимаю твой вызов, спорю на то, что он не подойдет к тебе, и ничего не подарит. Ты — не его поля ягода. Он будет моим.

Я хотела расхохотаться. Но сдержалась: — Снежка, разбей наши руки, ставлю две серебряные монеты, — и протянула Нагне ладонь, она взяла ее двумя пальцами, а Снежка со всей силой ударила ей по руке. Княжна потрясла кистью, загадочно улыбнулась.

— Вы еще пожалеете, — прошептала она и выплыла из комнаты.

— Ой, зачем ты так с ней разговаривала, — затараторила Агла, — ты ее не знаешь, она победит! А потом еще и тебя так подставит, что сама будешь не рада. Она злопамятная.

— А что мне ее бояться? Сегодня я здесь, а завтра меня уже не будет. Пусть беситься…

— Мэриетта, — в комнату вошла княгиня, — ну, как ты?

— Ничего, — я опустила глаза.

— Я понимаю, сейчас о драконах говорят, страшны вещи. Ничему не верь. Они самые благородные, честные и добрые. Вот увидишь, вы еще подружитесь.

Я покраснела до корней волос, ответить ей не смогла, ведь моей целью было так построить ситуацию, чтобы Дар, и близко ко мне не подошел.

— Ну, не красней, — продолжала княгиня, — он, был обескуражен твоим поведением, и кажется, расстроился. Драконы очень самолюбивы, и им обидно, когда люди верят страшилкам о них. Хочешь, я с ним поговорю?

— Нет, — замотала головой, — я потом сама извинюсь.

— Вот и славно, пойдем, я тебя покормлю, а то уже пора лечить больных!

Целое утро я провела в лечебнице, стараясь изо всех сил показать, какая я неумеха. И, к моей чести, у меня неплохо получалось. Я перевирала заклинания, когда накладывала руки на больное место, и княгиня подходила ко мне и ласково поправляла. Я повторяла за ней, а тем временем, лечила одним прикосновением. Но она так гордилась своими знаниями и своим опытом, а мне было приятно поддерживать в ней ее чувства. Правда, когда открывалась дверь лечебницы, во мне невольно все съеживалось, я боялась, что сейчас сюда войдет Дар. Интересно, и что его постоянно так удивляет во мне? А-а-а-а, догадалась я, мои веснушки. Они исчезли. Эх, жаль, что я оставила свою берестяную коробочку у Заньи. Она, наверняка, ее выбросила. Прости, Старшой, не уберегла я твой подарок.

Когда пришло время обедать, я отказалась, сославшись на то, что много работы, и я пообедаю вместе с больными. Княгиня, была доброй души человек, когда она уходила трапезничать, сюда выносились всякие яства с ее стола, больные быстро смекнули, и к завтраку, обеду и ужину, их было больше обычного.

После обеда прибежала Снежка, и рассказала, что Эол, болтун несчастный, выложил всё Дару о нашем побеге из Кантина. Сначала, я расстроилась, но когда она сказала, что Нагна рассказала о нашем споре, мне стало весело. Моя хитрость сработала, теперь уж Чёрный Дракон ко мне ни за что не подойдет. Недаром их основные черты — гордость и самолюбие, об этом не раз говорил нам Чат на своих лекциях. А узнать, что какая-то танцовщица имела наглость поспорить на него, думаю, для Повелителя драконов было более чем неприятно. Нас прервала княгиня, попросив сходить на рынок и купить продукты. Мне давно хотелось выйти из замка и посмотреть рынок Города Радуг, и я с радостью согласилась.

Базарная площадь была в несколько раз больше, чем в Рароге или в Лагуле. Рядов было много. Здесь были все представители нашего мира. Видела даже несколько ундин-мужчин, которые продавали речной жемчуг. Я крутила головой, и сердце радостно замирало. Эх, сюда бы Волка с Соловьем, вот бы мы повеселились. Соловей умел отлично торговаться, строил глазки торговкам, говорил комплименты, и нам отдавали то, что нм было нужно за полцены. И тут вдруг увидела мужика, который тащил двух медведей, на их шеях шипами внутрь были огромные ошейники. Один был матерый, другой совсем юный. И глаза у них были человеческие.

— Ну, кто купит? — орал он, — за полцены отдам.

— Сколько просишь, — кинулась к нему.

— За каждого 60 серебряных монет, — весело посмотрел на меня торговец. Нас начали окружать люди.

— Да, зачем они нужны в хозяйстве? — спросил кто-то.

— А шкура, смотри, какая целехонькая! Шерстинка к шерстинке. Снимешь, шубу сошьешь к зиме, — расхваливал он свой товар.

— А ты уверен, что это не человек, сменивши ипостась!

— Был бы человеком, давно бы обратно обратился. Зверь, он и есть зверь.

— А ты кто сам-то будешь, за что животное мучаешь? — спросила я.

— Ворон. Мы высоко летаем, тех, кто по земле ходит, не уважаем.

— Тебя самого бы в клетку посадить, посмотрела бы, как запел, — рассердилась я.

— А ты попробуй, красавица, — он улыбнулся, и сделал губы куриной гузкой и звонко чмокнул.

— Покупаю, — я вытащила кошелек и высыпала на ближайший прилавок деньги. Он стал пересчитывать. А сама тут же перерезала веревки, и шлепнула матерого медведя по бедру: — Ну, беги, и больше не попадайся.

Косолапые встали на задние лапы, зарычали, и припустились бежать. Люди пропускали их, и кричали в след кто что. Одни, чтобы остерегались пернатых, а другие, что еще раз попадутся, шкуру спустят, чтобы гнезда не разоряли.

— Вот ты и попалась мне, девка, — заржал торговец медведями. — Я же тебе только зверей продал, а за ошейники денег не взял. А они мне в сорок серебряных монет обошлись.

— У меня больше нет денег, — смутилась я.

— Ну, денег нет, так другим расплатись, десять поцелуев за каждого зверя.

— А не многовато будет? Может, так разойдемся? — я напряглась, чувствуя, что сейчас что-то будет.

— Ну, уж нет! Я вас так доброхотов только и ловлю, деньги мне сами в карман так и сыплются, а еще и удовольствие получаю. Торговля есть торговля. Я продал, ты купила.

— Люди, добрые, — крикнула я, — кто видел на медведях ошейники? Лично я не видела.

— Не видели, — кричали одни.

— Мы видели, — кричали другие. Толпа разрасталась. Все ожидали представления.

— Как спор решить? — спросила я.

— Давай на плетях сражаться, — усмехнулся Ворон.

— Давай, — согласилась я.

— Ой, девонька, он же мастер по этому делу, — крикнула какая-то женщина, — на лету птицу плетью поймать может. Не соглашайся. Он же охальник! Вчера вот волка какому-то срединному продал, а потом с покупателя порты снял, когда плетью обвил.

Во мне проснулся азарт. — Ну, погоди, — подумала я. — Я тоже умею плетью работать, меня этому сам Красный Тигр учил, а сама ответила женщине: — У меня другого выхода нет. Кошелек мой, все равно, пустой.

— Разойдись, — крикнул Ворон, — простор нужен. — И обратился ко мне: — нравишься ты мне, деваха, люблю зеленоглазых, потому не двадцать, а все сорок поцелуев с тебя получу, так что не обессудь!

— Поймай, сначала, — ласково улыбнулась я.

— По одному разу бьем, — предложил он. Отошёл от меня в противоположную сторону круга, и приказал: — дайте ей плеть.

Чьи-то сердобольные руки протянули мне плеть. Сжала ручку. Оглянулась, и встала так, чтобы сзади меня была опора прилавка. Прикинула на глаз рост торговца медведями, длину его руки, обслюнявила палец, и убедилась, что легкий ветерок дует в мою сторону. Я была готова. Встала в расслабленную стойку.

— Беги, девка, — крикнул кто. Я не шевелилась и смотрела на Ворона. Его глаза алчно блестели.

— Раз, два, три, — он взмахнул плетью, я упала на землю, ее хвост прошелестел над моей головой и обвил подпорку прилавка. Тут же вскочила, и прыгнула на кнутовище, плеть выпала из рук Ворона, а сама накинула свой хлыст на него, прижав его руки к бокам.

Толпа тихо ахнула. Ворон пытался вырваться.

— А ну, кто что должен Ворону, можете вернуть долг! — крикнула я. — Накажем нахала!

Мужик крутился как уж, но мой захват, просто так не снять. Маленькая толпа, видимо, обиженных им людей, состоящая в основном из женщин, стала сжиматься вокруг него. Я оглянулась, нашла Снежку, стоящую с радостно-удивленным лицом, схватила ее за руку и мы побежали оттуда.

Снежка сразу начала на меня кричать, зачем чужие деньги потратила. Но во мне все смеялось и пело. Ненавижу, когда люди своей силой хвастаются. Теперь пусть Ворон сам попробует, то, чем других кормил.

Возвращаться в замок не было смысла. В моем кошельке всего было несколько монет. Но, был знак десятника, который все время я носила на руке. Вот его и решила заложить. Когда мне его вручили, Красный Тигр сказал, что это не только символ воинской чести, и знак командира, но еще и золотая безделушка, которая сама по себе вполне может спасти человека. И, если ей распорядится правильно, она вернется к тебе. Поэтому я выбрала ювелирную лавку, где был нарисован дракон, и отправилась в нее. Драконы, как говорил Чат, самые хорошие и честные ювелиры. Но мне не повезло.

Худощавый мужчина со странным блеском в глазах суетливый и нервный, что совсем не походило на поведение драконов, скупых не только на слова, но и на движения, выхватил мой знак десятника у меня из рук.

— Продаешь?

— Нет, в залог хочу отдать.

— Сколько просишь?

— 120 серебряных монет.

— Деньги дам, но только за саму вещь, покупаю.

— Она не продается.

— Откуда взяла? Пойдем к твоим родителям и спросим, у кого украла.

— Он мой.

— Врёшь, у девчонки не может быть такого знака. Без спроса взяла? Деньги нужны? Вот мое слово. Деньги дам. И молчать буду.

— Но, так не честно…

— Что значит честно, не честно, я тебя прикрою, никому не скажу… Но, если хочешь, чтобы честно, пойдем к твоему отцу…

— Не надо. Хорошо. Давай деньги.

— Ой, у меня всего сто серебряных монет.

— Тогда отдай обратно.

— Не отдам. Вот нашёл. Бери. Разорительница. Свои кровные отдаю. Для тебя ничего не пожалел, а у меня жена, дети. Их кормить надо. А вы так и норовите обмануть.

— Это кто кого обманывает?

— Иди, иди.

Я вышла. Обида жгла сердце. Нет, это был не дракон, они не обманывают никогда. А этот ненормальный какой-то. Да, тут еще Снежка пристала, все выспрашивала, что продала. Еле сдержалась, чтобы не разреветься. Но вспомнив, слова Красного Тигра, немного успокоилась, я же две жизни спасла. Разве какой-то кусок золота, хотя и очень дорогой мне, не по цене, а по своему значению, может быть дороже свободы двух замечательных косолапых мишек? Конечно, нет.

Вернулись в продуктовые ряды и быстро купили, все по списку. И тут я услышала голос Дара. Он стоял на пустом прилавке, и громко говорил, чтобы все шли в замок, в город сегодня ночью должны придти мертвяки. Только сейчас я увидела его со стороны при свете солнца величественного и сосредоточенного. Он был красив. Не так как Энлиль, облик, которого был изящным, с утонченными чертами лица, глаза светились то нежностью, то весельем, то становились холодными и колючими. Чёрный дракон бросался в глаза своим гордым мужественным спокойствием. О мертвяках говорил так, словно над городом должен пронестись ветер с градом — неприятность, конечно, но если подготовиться ничего страшного не случиться. Люди заволновались, а я решила, во что бы ни стало, посмотреть на незваных гостей. Чат много рассказывал о них. Они стали появляться совсем недавно. Чья-то злая сила поднимала бедных покойников из земли. И как не убеждали рожденные маги, что нельзя хоронить в земле, что лучше сжигать умерших, потому что не только уничтожается ненужная теперь земная оболочка, но в огне очищается от темных эмоций душа, и легко взлетает в прекрасные сады Старшого. Но под влиянием шершей, внушающих легковерным срединным, что наступит день, придет самый сильный маг и вернет всех к жизни, они закапывали их в могилы, нарушая тем самым закон Верховных духов — прах в землю, душа к Свету. Пока останки срединных не исчезнут совсем, их души будут в плену у бесов. А иногда попадались неплохие люди, и лучше бы они обрели покой, чем служили детям и внукам Старшого. Хотя, нужно сказать, да и папа говорил, хороший человек и у бесов не будет сильно страдать. Я и сама убедилась, они совсем не страшные…

И тут я встретилась взглядом с Даром. Он смотрел на меня внимательно и строго. Сердце сжалось. И я поспешила исчезнуть с площади. В замке был переполох. Княгиня с Элом встретили нас у входа. Забрали корзины. И попросили помочь распределить людей, которые валом валили в двери в подземелье. Женщины были испуганы, прижимали к себе детей. Мужчины злы. Мы с Эолом, соревнуясь в острословии, пытались успокоить их. У нас получилось. Скоро уже спокойные, они разместились на полу, и раззадоренные нами, принялись рассказывать самые смешные и нелепые случаи из своей жизни. Тут же я встретила продавца медведями, он находился в злом отчаянии, и все время прятал глаза. Мне стало любопытно, что сделали с ним женщины, но спросить у него было неловко, а больше я никого не знала.

Когда в очередной раз я бегала на кухню, по просьбе какой-то женщины, принести молоко ее ребенку, я услышала, как Полин в коридоре уговаривал Аглу помочь ему, быть приманкой для мертвяков. Девушка трясла головой и испуганно твердила, что ей страшно.

— Ну, ладно, раз не хочешь, иди, — отпустил ее радужный дракон. И я тут же подошла к нему с предложением помочь. Он обрадовался. Схватил меня за руку и потащил на базарную площадь. Поставил среди наваленных в кучу прилавков. И приказал стоять. Пока не позовет. И я стояла. Наблюдая за Даром. Он был настоящим Повелителем. Одного его слова, сказанного вполголоса, было достаточно, чтобы все сразу бросались его выполнять. А потом я увидела, как на площади осталось всего пять драконов. Какие же это красивые и благородные животные. В них не было ничего страшного, разве только могли испугать большими размерами. Но их тела были пропорциональными, движения грациозными, а светящиеся глаза с вертикальными зрачками, излучали удивительное горделивое спокойствие. Дар легко стукнул по земле хвостом, земля дрогнула, и я вместе с прилавками подпрыгнула. Вжала голову в плечи, испугавшись, что сейчас что-нибудь свалиться мне на голову. Но все торговые сооружения были сложены так аккуратно, что только удобнее легли один на другой. В образовавшийся большой проем, который не доходил до меня всего несколько метров, Полин стал лить воду из огромных бочек. Было смешно наблюдать, как он ковылял на задних лапах. Держа емкость для воды в передних. А Дар и еще два дракона полыхали белым огнем. Потом я уже поняла, что это был холод, когда до меня дошло его ледяное дыхание. Один из драконов, небольшого размера, так смешно тужился, стараясь дыхнуть холодом, что я чуть не рассмеялась. Он пыжился, крутил головой, надувался как бочонок, но вместо белого огня, из пасти вырывалась, тонкая струйка дыма. Чёрный дракон с удивительной для Владыки мягкостью и тактом предложил ему взлететь на стену и посмотреть, не идут ли мертвяки. Так тот обиделся, я даже видела, как его чешуйки поднялись дыбом, что говорило о его смущении, по словам Чата. Но все-таки взлетел на ворота. А драконы продолжали делать ледяную ловушку для мертвяков.

Возглас: — Идут!

И ко мне направился Полин:

— Мэриетта, главное — ничего не бойся. Твоя задача бежать по сфере, которую я создам. И все. Около тебя драконы. Мы не дадим тебя в обиду.

Он подвел меня к краю ледяной ямы, создал радужную сферу, и помог забраться на нее.

— Запомни, с тобой драконы, — еще раз напомнил он.

А я замерла. Два дракона передними лапами открыли ворота так, что перед входом зиял провал, обойти его было нельзя. И тут появились они… Картинки — картинками, рассказы — рассказами, но вот так увидеть их воочию! Никогда я не пугалась так, как сейчас. Это были не люди, нет, не правильно, я говорю, они же мертвяки. На меня шло черное неживое месиво из костей и смерти. Они странно поворачивали головы то влево, то вправо, будто ища что-то, а потом их безглазые черепа уставились на меня, и руки поднялись…

— Беги, — закричал радужный дракон.

И я, развернувшись к ним спиной, побежала. Слышала, как в тишине кто-то падал, что-то стучало, двигалось по льду. И вдруг кто-то схватил за штанину. Я дергала ногой изо всех сил, но повернуться лицом к тому, кто держал меня, не могла, страх не позволял. И тут сильный порыв ветра ударил в лицо, оторвал мои руки от радужного шара и потащил в яму. Но испугаться не успела. Свист клинка. Меня отпустили. И рядом со мной встал кто-то, схватил мою руку и тихо, но властно сказал: — Давай вместе! И ничего не бойся.

Я боялась поднять глаза и посмотреть, на того, кто был рядом. Хотя догадалась, это был Дар. Страх стразу прошел. Рядом с ним было безопасно, я это чувствовала всем телом. Но когда за спиной раздался вопль людей и хрип коней, меня словно окатило водой, на лбу появилась испарина, и мелкая дрожь побежала по телу. И тут же сильные руки обняли меня за талию, спустили с шара. И окрик: — В замок ее, быстро. Ей не надо смотреть на это.

Эол подхватил меня, и в себя пришла, сидя на подоконнике, куда посадил ветер.

Двинуться с места не могла. Всем своим существом я была там, на рыночной площади, и снова перед глазами вставали открывающиеся ворота и темная масса мертвяков, припомнился мой бег по радужной сфере, и сильные руки Дара. Само собой вспомнились все эпизоды, когда видела его: в норе вне времени и вне пространства, с невидящими глазами, злобного, раздраженного, но послушного мне, когда объявил, что берет меня в жёны, уставшего и недовольного, в той, дурацкой комнате, которую сожгла, остервенелого и грозного, в Кантине пылающего, и вот теперешнего — спокойного и властного. А говорят, что они совсем не эмоциональны! Но как мягко, почти ласково он разговаривал с этим маленьким драконом. Правда, которому стукнуло уже сто лет!

И тут я услышала чьи-то шаги. Ко мне шёл Дар, собственной персоной. Он смотрел на меня с нежностью, может быть, и показалось это. Сердце опять съежилось. Захотелось, чтобы он сказал что-то, нейтральное, например, спросил бы: — Очень испугалась?

А потом мы бы посидели, и просто поговорили, ну, как Эол со Снежкой. Но Чёрный Дракон протянул мне браслет. В первое мгновение, не поняла, но когда вспомнила слова Нагны, волна обиды захлестнула. За кого он меня принимает? Вместо ласковых слов — побрякушка, и пошли в постель! Бабник, несчастный! Это при живой жене, тащить в кровать какую-то танцовщицу! Да кто он после этого! Уже не помню дословно, что я ему сказала, но постаралась вложить в свои слова как можно больше ярости. Мол, ищи себе другую…. А меня не тронь! И еле сдерживаясь, чтобы не заплакать пошла от него. И тут услышала голос Аглы, который спрашивал Дара, действительно ли, он хочет, чтобы она провела с ним ночь. Оглянулась, он стоял растерянный и смотрел на меня, а рядом с ним, заглядывая ему в лицо Агла, готовая на все…

— Бабник, — крикнула я ему про себя. И поспешила убраться восвояси. В своей комнате снова проплакала полночи. И окончательно решив, что никакие Владыки мне не нужны, и ни за одного из них я не выйду замуж, лучше останусь старой девой во веки веков, уснула.

Утром меня разбудила Снежка. Она взахлеб рассказала, как провела ночь в подземелье, посетовала, что меня там не нашла, и не забыла поинтересоваться, где был Эол. Пришлось ей сказать, что он доблестно воевал с мертвяками, а я ему помогала. Снежка ревниво окинула меня взглядом:

— Как помогала?

— Приманкой служила, — неохотно призналась я.

— Ну, и как?

— Страшно было, если ты об этом.

— Но рядом с тобой же был Эол, — удивилась она.

— Все равно было страшно, — разозлилась я.

— Ну, ладно, не сердись. Лучше снова ляг.

— Зачем?

— Злая ты, а ты ляг и встань с правой ноги, чтобы злость прошла, — и она засмеялась.

Мне стало неловко, и, правда, что накинулась на подругу. Она же не виновата в том, что случилось ночью.

— Снежка, пора в Атель ехать! — сказала я.

— Давно пара, — согласилась она, — предлагаю, позавтракать, и сразу отправиться в путь.

— Идет! — облегченно вздохнула.

Быстро умылась, оделась, и мы со Снежкой отправились в столовую. Там никого не было.

— Может, на кухне поедим? — предложила я.

— Ну, вот еще, Эол будет здесь есть, не хочу, чтобы Нагна строила ему глазки.

И тут, будто подслушав наш разговор, в дверях появилась рыжая княжна. Она лоснилась от удовольствия.

— Девочки, — сказала она, — я прошу вас покинуть мой замок.

— С большим удовольствием, — ответила я, — вот только поблагодарим хозяина и хозяйку за гостеприимство и уедем.

— Я сама могу передать им вашу благодарность, — Нагна говорила со мной так высокомерно, что я начала злиться.

— Мы не привыкли перекладывать свои дела на чужие плечи, — попыталась утихомирить ее.

— Ты не нравишься мне Мэриетта, ты слишком много на себя берешь!

— Беру ровно столько, сколько могу нести, — отрезала я.

— Вот как? — она вдруг победно заулыбалась, — ты все-таки проиграла мне две серебряные монеты. Пока ты строила из себя испуганную невинность, я провела ночь с Даром. И он теперь мой…

Ее слова эхом несколько раз пронзили сознание. Дар и эта женщина? Ему что Аглы мало? Да, выбор, надо сказать, многое говорит о Повелителе драконов! Хотя, в принципе, женщина как женщина, все при ней, и лицо миловидное, и то, что ниже, тоже в норме. Вот только в голове пусто! Так разве мужчинам ночью в кровати может понадобиться знание поэзии или заклинания по расширению или уменьшению пространства?

Но тут Нагна заголосила, что я плохо на нее гляжу, и попыталась унизить меня тем, что я селянка. Такой дуры, я еще не встречала! А сама она кто? Срединная из рода лис. Это же у нее на лице написано. Неужели, стоило ей выйти замуж за сына князя, как она тут же забыла, кто ей дал жизнь? Чувство брезгливости от вида этой новоиспеченной княжны подкатывало к горлу. Я смотрела на нее, и еле сдерживалась, чтобы не заехать по ее привлекательной физиономии. Но Нагну несло дальше, глядя на меня с каким-то испуганным вызовом, она взвизгнула, что я ей и Дару в подмётки не гожусь, и что Чёрный дракон даже не обратил на меня внимание. Как я сдержалась, чтобы не выпалить ей, что я его жена, не знаю, у меня все-таки хватило сил просто поставить ее на место. И тут кто-то грохнул дверью. В дверях стояли Дар, Эол и Полин. Лицо Повелителя было приблизительно таким же, как он смотрел на меня в той комнате с гобеленами в Дааладе. Но во мне уже не было страха. Было только омерзение к нему. Поблагодарив Полина за гостеприимство, и отказавшись опять от завтрака, я вышла из столовой, кипя гневом и чувствуя отвращение ко всем мужикам на свете.

Но стоило мне оказаться за дверью, как гнев пропал, и мне захотелось расплакаться. Что-то в последнее время я много плачу, решила я. И со всей силой стала запихивать слезы подальше. Мне навстречу шел один из драконов, которых я видела вчера на площади. Он подошёл и попросил посмотреть его брата:

— Он болен, — сказал он.

— Что с ним? — скорее по инерции спросила я, в принципе было безразлично кто, чем болен.

— Он ушёл в себя, живет в выдуманном им мире, не хочет воспринимать действительность, какая она есть. У него на глазах шерши убили жену и детей.

— Хорошо, — согласилась я. Надо было отвлечься, занять мозги чем-нибудь.

— Он здесь около замка, я пойду, приведу его, — сказал дракон и ушёл.

А я направилась в лечебницу. Напряжение оставляло меня, и вместо него медленно, но верно наваливалось холодное отчаяние. Когда же увидела, как дракон ведет ко мне вчерашнего ювелира, который купил у меня знак десятника, немного опешила. Как я могла не догадаться вчера, что он болен! — Да, какой ты после этого городской маг, — ругала сама себя. Но появилась возможность вернуть, свой заветный золотой завиток.

Надежда не оправдалась. Ювелир продал мой знак. Я даже не стала спрашивать кому? Какая разница. Чувствовала еще немного и расплачусь. Что я теперь скажу Красному Тигру? Было больно и стыдно. Решила поплакать в тишине, но для осторожности стерла из памяти ювелира сегодняшнюю с ним встречу. Не хотелось, чтобы его брат дракон, сообщил кому-то о моем знаке. Никто кроме очень узкого круга людей не знает, что он принадлежит мне по праву, и выяснений, откуда взяла, опасалась. Ювелир ушел.

И я села на скамейку и начала жалеть себя. За что Верховные духи так несправедливы ко мне? Что я сделала им плохого? И почему угораздило меня родиться Огненной Лисицей?

Но насладиться самоедством мне не дали. Сначала прибежала Снежка и заявила, что Дар унизил Нагну в присутствии Полина, заплатив ей за ночь, проведенную с ним у всех на глазах. И обвинила в этом меня. Но и этого судьбе показалось мало, с неба спустился Эол, и с раздражающей меня радостью, принялся разглагольствовать, как я своим вызывающим поведением унизила и Повелителя, и князя. Выдержка мне изменила, и я расплакалась. Ну, а когда пришла княгиня и стала звать меня ехать в Лагулу, поступать в Лицей, мне совсем поплохело. Я только представила себе лицо Чата, когда мы с княгиней заявимся к нему, и тут же стала отнекиваться. Вот когда пожалеешь, что вынуждена лгать. Рано или поздно сама попадешь в ловушку, расставленную враньем. Княгиня обиделась на мой отказ, и обвинила меня в том, что все, что произошло в столовой — моя вина. И у меня началась истерика.

Я выскочила из лечебницы и бросилась к себе в комнату, но наткнулась на радужного дракона, уткнувшись на бегу ему в грудь.

— Почему ты плачешь? — грозно спросил он, — кто посмел тебя обидеть?

Сзади меня остановились Эол, Снежка и княгиня. Я тут же успокоилась, надо было выкручиваться. И как всегда для этого требовалось напряжение всех сил и сообразительность.

— Денег жалко, — всхлипнув, ответила я, — придется Нагне последние две серебряные монеты отдать.

Сзади раздался возглас изумления.

— Вот и пойми, женщин, — шепот Эола.

— Тебе не надо отдавать деньги Нагне, — ответил Полин, — наоборот это она тебе должна две монеты.

— Да? — я даже опешила от такого ответа.

— Слово дракона, — кивнул князь.

— Мне не нужны ее деньги. Пусть оставит себе. Нам надо спешить, прости, — крикнула я, и поспешила к себе в комнату.

— Эол, отвечаешь головой за Мэриетту, — услышала сзади голос радужного дракона.

И через полчаса мы выехали из города. Дара я не видела, да и не хотела видеть. А с князем и княгиней расстались тепло, почти по-родственному. Я пустила Ветерка рысью, а сама опустила поводья и задумалась. Я ехала в Атель, и там, наверняка, встречусь с Энлилем. Как мне с ним себя вести? Хорошо бы, просто встретиться с Алом и попросить у него живого огня. Но тогда он догадается кто я. Ведь держать в руках его может только Огненная Лисица. Но он рожденный маг, должен понять, что живой огонь необходим Линелле. А потом, не встречаясь с Повелителем ветров, вернуться назад, к Южным горам. Кстати, если вспомнить географию, то вот эти горы являются продолжением горной системы Южных гор. Так что и ходить далеко не надо…

— Мэриетта, — вскрикнула Снежка, — смотри, земляника! Это же чудо! На дворе последний месяц лета, а у них тут сезон земляники.

— Где? — удивилась я.

— Вон же! — Снежка показывала рукой на поляну, которая просматривалась между небольшими кустами у опушки леса.

— Давай соберем? — предложила я, — так вкусного хочется.

— Эол, — крикнула подруга, махнув рукой нашему спутнику, — подожди нас здесь, мы сейчас.

Я остановила Ветерка и мы, спрыгнув с арбы, побежали на поляну. И тут что-то пророкотало сверху: — Куда? Назад! Вернитесь!

Мы задрали головы, на нас пикировал огромный дракон. — Это Дар, бежим, — закричала Снежка, и мы нырнули в кусты.

— Девчонки, — заорал Эол, — я с вами.

Мы продрались сквозь кусты и остановились в изумлении, вокруг нас вплотную друг к другу стояли огромные прямые деревья, ветви которых далеко над головой сплелись так, что солнечный луч не мог проникнуть сюда. Ощущение, что мы оказались в деревянном доме.

— Это плохой лес, — запаниковала Снежка. — Он лесом не пахнет.

— А куда идти? — спросил Эол с тревогой.

Мы оглянулись, кустов не было. Только стволы деревьев.

— И чтобы это значило? — спросила я.

— Не знаю, — признался ветер.

— Мэриетта, а вдруг это он… Горен, нас сюда заманил, — в глазах подруги заблестели слезы.

Я оглядела себя, была в одежде мальчика, на плечах плащ, при мне меч и кинжал, за ремнем берет с петушиным пером. Значит, есть чем защищаться.

— Ни паниковать, — сказала я весело, — Эол, теперь тебе представится случай показать какой ты боец!

Ветер расправил плечи: — Девочки, ничего не надо бояться, я с вами!

И он напрягся, и даже подпрыгнул.

— Ты чего, — спросила удивленная Снежка.

Ветер побледнел: — Я не могу взлететь.

Снежка заплакала. Эол обнял ее.

— А может быть, это только здесь, ты не можешь взлететь, — предположила я. — а на поляну выйдем, и ты полетишь.

— Точно, пойдем вон туда, там просвет.

И мы направились в сторону, где между стволами падал солнечный свет. За стволами была поляна, абсолютно круглая. Эол снова напрягся и подпрыгнул. Ничего не получилось.

— Снежка, — поговори с деревьями, — попросила я, — пусть скажут, где мы, и как отсюда выбраться.

Подруга подошла к дереву и положила руку на ствол, долго гладила, что-то шептала:

— Он молчит, — призналась, наконец, она.

— Тогда идем вперед, а там видно будет, — предложила я.

— Я впереди, а вы за мной, — приказал Эол. И первым рванул через чащу. Прямые стволы больше нам не встречались, мы оказались в густом непроходимом лесу, состоящим в основном из странных огромных неохватных деревьях.

— Я таких деревьев не видела, — шептала мне Снежка. — Они странные, вроде живые, но не таки как у нас в Светлом лесу.

Мы обходили их как небольшие холмы, пробирались через буреломы.

— Там свет, — крикнула Снежка и устремилась вперед.

— Вот незадача, — услышала голос Эола, оглянулась, его плащ зацепился за ветку и он яростно его рвал на себя.

И тут раздался испуганный крик подруги, я хотела броситься к ней, но почувствовала, что мои ноги уходят под воду, и что-то затягивает меня вниз. И она, и я — оказались в болоте. Вокруг не было ни одного кустика, за который можно было схватиться. Снежка звала на помощь. Эол растерянно бегал по берегу.

— Снежку спасай, — закричала я, и подумала, что это даже лучше, что вот сейчас утону. Больше хлопот не будет никаких.

Но что-то тяжелое упало сзади меня, вода окатила голову, сильные руки вытянули из болота. На бревне стоял Дар, вытащив меня, бегом вернулся на берег, поставил на землю, подбежал к тонкому дереву, что стояло неподалеку, и согнул его. Верхушка коснулась лица Снежки.

— Хватайся, — приказал он.

Подруга с трудом вытянула руки из воды и схватилась за дерево. Дар отпустил его, и оно поднялось, вытащив Снежку. Она взвизгнула и отпустила руки, упала прямо в объятия Эола.

Сели на твердой земле, и какое-то время молчали. Приходя в себя.

— Спасибо, — наконец, проговорил Эол, — но как ты здесь оказался.

— За вами помчался, — ответил Чёрный Дракон, неодобрительно глядя на нас, — вам же кричали, чтобы не ходили в лес.

— Мы землянику увидели, — всхлипнула Снежка, дрожа всем телом. Эол встал и накинул на нее свой плащ.

— А почему нам не надо было входить сюда? — лязгая зубами, спросила я.

— Потому что это Очарованный лес, — ответил Дар, встал и укрыл меня своим плащом.

— Что?!? — ужас подруги.

— Что?!? — отчаянный крик ветра.

— Вот это да! — вырвалось у меня.

— Мы здесь погибнем! — вскрикнула Снежка.

— Необязательно, — твердо сказал Дар, — мы с Энлилем, правда, тут целый месяц бродили. Но вышли. Очарованный лес не стремится уничтожить человека, он проводит его через череду испытаний, запутанные отношения — распутает, а распутанные — запутает. Он испытывает всех попавших сюда на прочность.

— И как нам себя вести? — спросил Эол.

— Спокойно, держаться вместе, помогать друг другу и все…

— А когда он нас выпустит? — поинтересовалась Снежка.

— Когда поймет, что мы выстояли, сам выплюнет, вроде только что был в темном лесу, шаг шагнул — и ты в нашем мире.

— Вот почему я не смог взлететь, — протянул ветер.

— Здесь любая магия не работает, ты в этом лесу как ребенок, то, что есть в тебе, тем и должен защищаться, а главное — не стоять, все время идти. Люди погибают, когда останавливаются, сдаются, и ждут неизвестно чего, — сказал Дар, — поэтому у нас один выход — вперед. Нас две пары. Я буду помогать Снежке, а ты, Эол, Мэриетте.

— Нет, — вскрикнула Снежка и смутилась, — Эол будет помогать мне.

— Но Мэриетте я неприятен, — пожал плечами Дар, — она, наверняка, откажется от моей помощи.

— Когда на кону твоя собственная жизнь — я потерплю, — сказала я.

— Ну, и отлично! — он равнодушно кивнул.

— Может быть, мы со Снежкой сначала высушим свое платье, — поежилась я — Идти в мокром неудобно.

— Ты права! — кивнул Дар. — Вон там видны камни под лучами солнца, идите туда. Только дальше не уходите, если что кричите.

Мы отправились туда, спрятались за камнями, разделись и раскинули мокрое платье на камнях. Солнце припекало сильно. И скоро от нашей одежды запахло болотом. Мне очень хотелось подслушать, что там говорят Дар и Эол, и когда согретая ласковыми теплыми лучами Снежка заснула, я тихонько встала, надела мокрую рубашку, решив, что ничего страшного не будет, если она высохнет на мне, и поползла к спутникам, которые лежали под деревьями. Дар держал во рту травинку, лежал на спине и глядел вверх. Эол сидел около него. Я нашла хорошее местечко, с которого мне было все слышно и видно, только одно было плохо, я стояла в воде.

— … вам с Энлилем легко, — говорил Эол, — вы специалисты в этом деле, а у меня это впервые. Как мне узнать, она — та единственная, или нет.

— Перестань дурью маяться, — резко ответил Дар, — в этом вопросе советчиков нет, и быть не может.

— Нет, ты, послушай. Вот Снежка, мое сердце рвется к ней, она — моя радость. Она понятна, она своя. Но стоит Мэриетте взглянуть на меня своими зелеными глазами, как я теряюсь, и все мое существо тянется к ней. Но она холодна как лед. И меня отбрасывает снова к моей дриаде. И как это понимать?

Дар поднялся, сел, и посмотрел на друга:

— Еще раз повторяю тебе, свои сомнения ты должен решить сам. Без чьего-либо вмешательства.

— Дар, а правда, что Мэриетта завела своим танцем всех горожан Кантина.

— Правда, — нехотя ответил Чёрный дракон.

— А тебе Мэриетта нравится?

— Это никого не касается, а тебя тем более.

— Скрытные вы — драконы. Я бы помог, если что!

— Обойдусь, без твоей помощи, ты лучше помоги себе сам, реши, кто тебе дороже Снежка или Мэриетта.

— Как там девчонки? Может пойти посмотреть?

— Сиди на месте. Когда надо будет, сами выйдут…

На всякий случай поползла обратно. Подруга спала, и я, стянув уже почти сухую рубашку, примостилась рядом. Ничего особенного из этого разговора не узнала. Но теперь мы с Даром в одной связке. Бабник! Пусть только попробует ко мне подойти, я покажу, на что способны обыкновенные танцовщицы…

Разбудила меня Снежка:

— Вставай соня, ты дрожишь, одевайся.

Когда мы вышли к нашим спутникам, они располагались так же, как я их видела в последний раз. Дар лежал, покусывая травинку, Эол сидел около него.

— Ну, наконец-то, — вскричал ветер, — солнце уже к закату поползло, а вы все сохнете.

— Есть хочется, — потупила глаза подруга.

— Убивать зверей в этом лесу нельзя, — Дар поднялся на ноги, — но ягоды и грибы тут будут попадаться на каждом шагу. По пути соберем что-нибудь.

И мы пошли. Эол со Снежкой впереди, а мы с Даром сзади. Идти почему-то мне становилось все труднее, и труднее. Меня бил озноб, хотелось лечь и уснуть. И как назло, то поваленные деревья преграждали дорогу, то глыбы камней, поросших мхом, или ручей в овраге. Дар каждый раз протягивал мне руку, чтобы помочь, но я упрямо, лезла сама. Первое время было легко прыгать, лазать, цепляться, но потом все труднее. Наконец, я поняла, что больше не смогу. Повернулась и пошла к кустам, которые увидела сбоку.

— Ты куда? — окрик Дара.

— Мне в кустики надо, — ответила я. Забралась в кусты, завернулась в плащ, свернулась калачиком, и закрыла глаза. В голове гудело. И было очень холодно. И вдруг такой резкий крик, будто над самым ухом ударили по наковальне:

— Дар, Эол, сюда!

Открыть глаза не было сил. Меня кто-то поднял на руки и понес, прижимая к себе. Стало теплее…

Проснулась я оттого, что лучи солнца пытались открыть мне глаза, попробовала поднять, и не сразу смогла, была завернута в три плаща. Когда же выбралась, увидела костер, сидевших в обнимку Эола и Снежку, а рядом с ними корзинку, из которой аппетитно выглядывала краюшка хлеба, и кольцо колбасы. Почувствовала голод:

— Это, на каком дереве такие корзины растут? — спросила я, подходя к ним.

— Жена хранителя леса, Дару, за его услугу подкинула, — охотно отозвалась подруга. — Ну, ты как?

— Вроде нормально? А что со мной было?

— Жар у тебя был, — покачала головой дриада.

— Странно, — пожала плечами. Я не была домашним ребенком, и с дружиной Красного Тигра не раз ночевала в лесу, да и с Заньей, мы сколько ходили. А тут вдруг слегла. — Здесь есть, где умыться?

— Вот там, — Снежка махнула рукой в сторону трех ив, склоненных над землей, — между ними ручей.

Умылась, кое-как причесалась и вернулась к костру. Дар лежал в стороне, спиной к нам.

— Вы уже завтракали? — спросила скорее из вежливости, чем из интереса, протягивая руку к хлебу.

— Нет, ждали Дара, — охладил мой пыл Эол, отодвинулась от корзины.

— А чего он так долго спит? Может, тоже заболел?

— Он два дня от тебя не отходил, — Снежка подмигнула, — заставлял меня травы собирать, а сам настои варил и тебя отпаивал.

Словно услышав наш разговор, Дар встал, и направился к ручью, когда подошёл к нам, вид у него был осунувшийся, под глазами темные круги.

— Спасибо, — поблагодарила я его, — но незачем было так волноваться. Мой организм и сам бы справился с болезнью.

— Допускаю, — сухо ответил Чёрный дракон, — но нам нельзя долго задерживаться на одном месте.

Завтракали молча. Когда все было съедено, залили костер, оставили пустую корзину около костровища. И двинулись в путь. На этот раз я принимала от него помощь. Не принять помощь — обидеть человека, который протягивает руку, для этого нужна веская причина. А зная, что он лечил меня, быть неблагодарной не хотела. И каждый раз, когда он легко втаскивал меня на какой-нибудь камень, или бревно, ждала, что вот попытается обнять. Ничего такого не было.

Он вообще сторонился нас. На привале ляжет, где-нибудь в сторонке и, знай, грызет свою травинку. А на меня совсем не смотрит. Сначала это меня удивило. Но подумав хорошенько, поняла, что его реакция на меня вполне объяснима. Взять хотя бы то, как я заявила Нагне, что Дар мне неприятен, и задаром не нужен. А правда, нужен ли он мне? Попыталась разобраться с этим вопросом. Получалась неразбериха какая-то. Да, я его жена, но не жена! Меня предназначили ему, но и Энлилю тоже. Каждая наша встрече с ним, заканчивалась, мягко говоря, не совсем дружественно, и моим бегством. И вот теперь он рядом. Бежать отсюда нельзя и некуда. Я для него кто? Танцовщица из Кантина, селянка. Попытался затащить меня в постель, получил отказ. Он дракон, и второй попытки уже не сделает. Гордый! Так что боятся его нечего! Это успокаивало! Но в глубине меня, завелся маленький противный червячок, который шептал мне на ухо: — Смотри, а он вполне нормальный парень! И что ты его так боялась! Красивый! И немного похож на твоего папу, такой же малоразговорчивый, сильный, спокойный, рядом с ним не страшно. И чем не муж?

Но я решила не слушать червя. Мало какие тайные мысли копошатся у тебя внутри. Мы с Даром в походе, а, значит, должны быть приятелями. Могла же дружить с Волком и с Соловьем, и с ним смогу. Пока он не знает, что я его жена, буду держаться просто, а там видно будет. Он же Владыка огня, и наверняка у него есть чего рассказать интересного. А я всегда отличалась большим любопытством.

И надо сказать, что после такого решения, мне стало легче с ним общаться. Правда, у меня не получалось болтать с ним, как со старым добрым приятелем, но на мои вечные «где?» «зачем?» и «почему» всегда отвечал обстоятельно, держался отстранено и в тоже время рядом. На мой вопрос, какие испытания им выпали здесь с Энлилем, он рассказал, историю, которая и удивила и заставила задуматься.

Началась эта история, с того момента, когда два самых сильных рожденных мага, два неразлучных друга красный дракон Крас и сын Огненной Лисицы, Лиссель Ал решили жениться. Целое тысячелетие они были холостыми, занимались только изучением магии и созданием новых красот своего мира. Но однажды Огненная Лисица послала Краса обследовать самые дальние пределы Южных гор, а своего сына на самый край Северных гор, чтобы нашли они то, что зажжет огонь в их сердцах.

— Вы оба горячи, но сердца ваши холодные, — сказала она им, — и все что вы создаете слишком красиво, слишком изыскано, но там не селится жизнь.

— А что я должен найти? — удивился Крас.

— Не знаю, — пожала плечами Лиссель. — когда найдешь, сам поймешь.

— А существует ли это вообще в природе? — спросил Ал.

— Да, — ответила Огненная Лисица.

Маги любознательны по природе, и они отправились в поисках того, чего не знали, как выглядит. И в Южных горах Крас встретил деву гор прекрасную Линеллу. Она из рода людей гор, которые живут обособленно, и не стремятся общаться с нашим миром. Они как орлы любят свободу и тишину. А Ал встретил на севере очаровательную Танеллу, тоже деву гор. И оба потеряли головы. В сердцах их зажегся огонь. Горячий Крас не стал ждать своего друга, и тут же женился на своей избраннице. А когда полетел, пригласить его в Даалад, вдруг напала на него непонятная ярость, и накинулся он на Ала. Говорят, страшное сражение тогда произошло между ними. Небо почернело, молнии пронзали небо, яростный ветер гнул вековые деревья до самой земли. А когда мать Ала остановила драчунов, вернулись они каждый в свой замок и затаили друг на друга обиду. Причина до сих пор не известна. Но пока шел бой, из замка Атель пропала Танелла. Будто ее и не было. В горе отправился Ал искать свою суженную, всю землю прошел, под водой искал, нигде не нашёл.

А когда вернулся, узнал, что пропала и его мать. И шерши говорили, что своими глазами видели, как съел ее Красный дракон. Хотя драконы в один голос, и Крас в том числе уверяли, что он не глотал Огненной Лисицы. Между двумя народами драконами и сельфами, их в народе называют ветры, чуть не вспыхнула война. Но тогдашние Владыки Огня, Чёрный дракон, и Неба, Энлиль, не дали разрастись вражде. Они объединили свои силы для поиска истины того, что случилось. Они бродили по земле, задавая вопросы, приближаясь к разгадке страшной трагедии. Но однажды их обоих нашли мертвыми. Так и осталось тайной, кто посмел поднять руку на Владык, в момент, когда они наиболее уязвимы. Ясно было одно, это сделал тот, кому они доверяли. Ведь в своем истинном обличии дракона и феникса, в котором они встречали врага, ничто не могло повредить им.

Но перед тем как отправиться на поиски они попросили своих сподвижников, если с ними что случится (будто предвидели смерть), чтобы их наследники — Дар, и младший Энлиль — росли вместе. Полгода в Дааладе, и полгода в Атель. Это было исполнено, в тот момент оба были еще только подростками. А когда выросли, и прошли инициацию, их матери в один день ушли за мужьями к Верховным духам. Горе еще больше сблизило двух юных владык.

Но потом пришла пора горячей юности, когда хочется доказать, что ты сильнее, умнее, ловчее. Друзья превратились в соперников. Вот тогда и попали они в Очарованный лес. И стоило одному крикнуть, что он сильнее, как на него упало дерево, и если бы не поддержка друга, оно бы раздавило хвастуна. Второй же похвастался своей ловкостью, и запутался в лианах, и снова только помощь спасла ему жизнь. Так целый месяц блуждали они в лесу, отбиваясь от хищников, вставали спина к спине, когда ловили рыбу, страховали друг друга, при поиске выхода из леса — учились слушать друг друга. А однажды, просто шагнули, и вышли в свой мир.

Дар рассказывал мне свою историю сидя у костра, Снежка и Эол, опять ушли от нас, их воркование раздавалось из-за кустов. Во мне все сжалось от услышанной грустной повести. Захотелось что-то сказать дракону теплое, хорошее, успокоить, но в голову ничего не приходило. И я просто накрыла ладонью его руку. Он не выдернул ее, но как-то весь напрягся. Долгое время сидели молча.

— Иди спать, Мэриетта, — вдруг произнес он тихо. Встал и скрылся за деревьями.

Мне стало обидно. И почему он так сух со мной? Неужели я ему совсем, нисколечко не нравлюсь? В душе шевельнулась обида на себя, что распустила язык перед этой высокомерной княжной. А потом подумала, а вдруг, он скучает по ней? И жалеет, что обидел, а теперь сердится на меня. Ну и пусть! Бабник. А мне все равно!

На следующее утро, собираясь в дорогу, мы разошлись, мужчины отправились умываться к ручью, а мы со Снежкой, уже успевшие принять утренний туалет, собирали ягоды на завтрак. Последние два дня наша трапеза состояла из лесных ягод на завтрак, грибов на обед, и ягод и грибов на ужин. И все это запивалось чистой водой из ручья. Я привыкшая к походной жизни воспринимала еду спокойно, а вот Снежка и Эол, все время капризничали, но ели. На этот раз мы решили поискать озеро, о котором говорил Дар. По его словам, там водилась рыба. Правда, куда идти не знали, но Чёрный дракон уверил, если идти вперед, обязательно выйдем.

Земляники было много, только стой на коленях, и, знай, собирай ягоды. Как вдруг спиной, я почувствовала опасность.

— Снежка, — прошептала я, — превращайся в березу.

Подруга вскочила на ноги: — У меня не получается, — вскрикнула она.

Я огляделась, недалеко от меня росло большое старое дерево.

— Быстро забирайся на дерево, — приказала я.

— Я платье порву, — заупрямилась она.

— Тогда тебя вместе с платьем порвут, — рассердилась я, встала и вытащила меч.

После моих слов, она как белка, взобралась на дерево и притихла. А я приготовилась к бою. Они вышли с трех сторон. Три существа, похожих на огромных худых облезлых волков. Их глаза горели странным синим огнем. Пасти были приоткрыты и языки висели, как красные тряпки.

Только одна мысли пронеслась у меня:

— Только бы четвертый не вышел сзади.

Они подходили ко мне, медленно, осторожно ступая лапами, но вот остановились и уперлись в меня взглядом. Тот, что был передо мной, вдруг приподнял голову и посмотрел выше моей головы. Мне показалось, что в его глазах, я увидела, еще одну морду зверя.

— Значит, четвертый, — вздохнула я про себя, — эти трое были от меня на одинаковом расстоянии, будем, надеется, что и четвертый тоже. Подпустить поближе, подождать, когда прыгнут, упасть на землю, и откатиться в сторону. Опасно, но надо попробовать!

Отчаянный визг Снежки послужил им сигналом, трое зверей, которые находились перед глазами, бросились на меня.

— Сзади! — закричали подруга.

Мне удался мой маневр, я откатилась в сторону, а они прыгнули одновременно, и столкнулись. Вскочив на ноги, рубанула по спине ближайшего ко мне зверя, он лопнул.

— Мираж, — поняла я, — миражи не опасны, съесть они не могут, только напугать. Но среди них мог быть и настоящий зверь, только почему они не исчезли при столкновении?

Рассуждать было некогда, отпрыгнула в сторону, перевернулась в воздухе, и оказалась сзади второго зверя, ударила клинком, и он тоже лопнул. И тут рядом со мной оказался Дар, который быстро и красиво убрал двух оставшихся неправильных волков.

Я перевела дух:

— Это миражи, — сказала я.

— Но опасные, — кивнул Чёрный дракон, — убить не смогут, но ранят болезненно.

К нам подошёл Эол, глаза его были широко раскрыты:

— Мэриетта, кто ты? — наступал он на меня, — ты воин?

Я поскорее убрала меч в ножны, и пожала плечами: — Ну, есть немножко. А тебя что это пугает? Лучше бы радовался, есть, кому защитить вас в случае опасности.

— Ты обманывала нас, ты не танцовщица, — не унимался ветер.

— Не кричи, — рассердилась я, — у меня нет привычки, врать. Просто ты же не спрашивал, а я не говорила. Но я танцовщица, не веришь, спроси у Снежки.

— Она выросла в лагере воинов, — встряла подруга, спрыгнув с дерева, и подходя к нам, — с детства была среди них, — и, не подумав, ляпнула, — они ее совсем не стеснялись, бегали голышом, она сама мне сказала.

И дались ей голые мужики. Все успокоиться не может. Но разговор заходил в опасное русло.

— Но, значит, ты не селянка, — сощурил глаза Эол, — селяне не отправляют своих дочерей в военные лагеря. Кто твой отец? Мы должны знать!

— Нет, не должны, — отрезала я, — не зачем тебе знать имя моего отца. Но могу сказать одно, он не хотел, чтобы я жила в его доме. Потому и отправил меня к своему другу в лагерь.

— Дар, она говорит правду? — Эол резко повернулся к Чёрному Дракону.

— Да! — тут же ответил он.

Ветер неожиданно для меня смутился: — Прости, Мэриетта, я все понял. И сохраню твою тайну.

Меня словно обожгло огнем, я съежилась и покраснела.

— А в чем дело? — тут же полюбопытствовала Снежка, — я тоже должна знать, даю слово, никому ничего не скажу.

— Мэриетта, Снежка имеет право быть в курсе, — Эол сурово посмотрел на меня, и обратился к девушке, — она внебрачная дочь. Ее мать согрешила с ветром. Отцы — селяне иногда принимают таких детей, но чаще отдают их на воспитание в другие семьи, — потом посмотрел укоризненно на меня, — Но лучше бы ты нашла своего отца, мы ветры никогда не отказываемся от своих детей.

— Только иногда забываете назвать свое имя девушке, которую поднимаете над землей, и кружите голову, — облегченно вздохнула я.

— Бывает и такое, — нахмурился ветер, — только я считаю, что это непорядочно.

— Хорошо сказано! — я засмеялась, — только учти, если бросишь Снежку, уж тебя-то я из-под земли достану.

— Мэритетта, — вскрикнула Снежка, — я теперь поняла, зачем Горин взял с меня клятву убить тебя, ты — дочь Энлиля. Дриады говорили, что он, наверняка, бесился, когда Огненная Лисица вызволила Дара и Повелителя ветров из западни, куда он их заманил! Вот он и решил расправиться с Повелителем ветров, убив его дочь!

— Снежка, опомнись, — прошипела я, — подумай сначала, а потом говори! Энлиля не было в этом мире боле шестидесяти лет, а как ты думаешь, сколько мне стукнуло?

— Да, не получается, — согласилась подруга.

— Ты связалась с Гореном? — вскрикнул Эол, глядя на Снежку, которая побледнела и отступила, — да, ты знаешь, кто ты после этого?

Краем глаза я увидела, как рука Дара легла на эфес меча. Резко развернулась, закрыла подругу спиной и сама схватила рукоять клинка. Мужчины шли на нас, со злыми лицами.

— А, ну не тронь! — яростно закричала я, — только попробуйте, прикоснуться к ней, будете иметь дело со мной!

Они остановились, удивленно глядя на меня.

— Мэриетта, она дала клятву убить тебя, — прошептал Эол. — Ты, что не понимаешь этого? От нее надо избавиться!

— Я скорее от тебя избавлюсь, — крикнула я. Дар стоял молча. Рука опустилась. Но взгляд был холодный и злой.

— Снежка, расскажи им свою историю, а то они сейчас, действительно, зарежут тебя. Всем сесть! И пожалуйста, отойдите от нас. Я — особа нервная, невзначай, могу и поранить кого-нибудь из вас.

Мужчины послушались, отошли и уселись на землю, невдалеке от нас. Я усадила подругу, и встала рядом. По лицу дриады катились слёзы. Она с ужасом смотрела на своего Эола, который только вчера пел ей дифирамбы, а вот уже сегодня, был в состоянии — убить собственными руками. И, всхлипывая, запинаясь и дрожа от страха, она рассказала о Горене, о своей семье, о хранительнице Светлого леса. Рассказала о нашей с ней встрече, о том, как она догадалась, что я — та, которую надо убить, и о просьбе старшей дриады ко мне, проводить ее, Снежку, к Алу, который сможет защитить, спрятать ее. Она замолчала. Ветер и Чёрный Дракон долго сверлили ее глазами, наконец, Эол обратился ко мне:

— Вот почему, ты никогда не смотришь в глаза, все опускаешь их или стремишься отвернуться, — выдавил он. — Но тогда возникает вопрос, кто ты такая? Почему Горен хочет убить тебя?

— Эол, спроси что-нибудь попроще, — вздохнула я.

— Дар, — опять обратился ветер к дракону, — они говорят правду?

— Да, — как-то слишком резко ответил Дар, встал и пошёл от нас прочь.

Снежка, ожидавшая от Эола извинений, и не получившая их, тоже вскочила на ноги и бросилась от нас, рыдая в полный голос.

Я направилась к ней, и попробовала успокоить подругу.

— Уйди, — закричала она, — это все из-за тебя. Он хотел меня убить!

И разрыдалась еще больше. Ей нужна была не я, а ветер. Вздохнув, я пошла на поляну и снова стала собирать землянику, правда, уже без той радости, что прежде.

— Мэриетта, — надо мной встал Эол, — я знаю кто твой отец.

— Отстань от меня, — зло проворчала я, — ты бы лучше Снежку успокоил. Твоя выходка обидела ее.

— Подожди, выслушай меня, — ветер сел рядом со мной и стал рвать ягоды, кладя их в мою беретку.

— Твой отец Ал, он сын Огненной Лисицы, и его глаза меняют цвет от синего, до стального. В последнее время, они стальные всегда, но мне говорили, что раньше они были синие, как утреннее небо. И твои глаза тоже, то синие, то стальные.

— И что из этого?

— Я знаю, как относятся к таким как ты в мире срединных. Вас не любят. Выходи за меня замуж.

— Ты что совсем офанарел, — вскрикнула я и вскочила на ноги.

— Ты не думай, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты была счастлива.

— Эол, кто раз предал, предаст и второй раз. А меня это не устраивает. И вообще, мне никто не нужен!

— Ты считаешь, что мое предложение, предательство по отношению к Снежке? Но это не так. Она мне очень дорога, но с тобой поступили нехорошо. За тобой сейчас гоняется самый опасный враг нашего мира, только потому, что ты дочь Ала, самого могущественного мага! И я считаю своим долгом, помочь тебе. Дриада должна понять меня!

В первое мгновение, захотелось накричать на него, обозвать «идиотом», но потом подумала, что это шанс выкрутиться. Пусть все думают, что это так и есть. Поэтому потупила глаза:

— Эол, я благодарна тебе за предложение, но не могу принять его. От защиты не откажусь, она мне действительно нужна, но только как от друга. Иначе как суженного Снежки не могу тебя воспринимать.

— Но даже Дар, после того как услышал, кто ты есть, не остался с нами, ушёл! Он не захочет охранять тебя.

— Это он тебе сам сказал?

— Нет, я так думаю.

— Давай, сделаем так, ты поговори с Даром, расскажи свои мысли, и пусть он сам тебе скажет, будет он со мной в паре, или нет. Если откажется, что ж, я буду с тобой, но только с разрешения подруги. Это мое последнее слово.

— Спасибо, Мэриетта. Ты самый настоящий друг. Я уверен, Снежка поймет меня. Ведь это только до Атель. А там, я передам тебя в руки отца.

— Хорошо, Эол! — согласилась я. В словах ветра была правда, Чёрный Дракон ушёл, не остался с нами. Выглядел он раздраженным и злым. Он и Энлиль — враги номер один у Горена. И его отношение к бедной дриаде, говорило о том, что он теперь будет презирать ее. Хотя девушка не виновата, что так получилось. И она совсем не собиралась убивать меня. А еще меня волновало то, что Дар может догадаться, кто я есть на самом деле. Правда, только в том случае, если он знает про эту особенность Огненной Лисицы, менять цвет глаз по обстоятельствам. Эх, и почему я не могу контролировать свои глаза!

Послышались шаги, я оглянулась, ко мне шли Дар и Эол. Ветер сиял, как начищенный клинок.

— Мэриетта, — подбежал он ко мне, — Я виноват, я плохо подумал о своем друге. Только у меня к тебе большая просьба, скажи ему сама, что ты согласна принять его дружбу, а то он уверен, что неприятен тебе.

Меня загнали в угол. Если бы я просто была танцовщицей Мэриеттой, не раздумывая, дала свою руку, но я жена этого наглеца. И мне его любовница объясняла, как ей было хорошо в постели с ним. И если соглашусь быть другом, значит, прощу его.

— Дар, зачем тебе моя дружба? Неужели тебе так важно, как я отношусь к тебе? — спросила я, — ведь ты с нами только потому, что чувствуешь ответственность за нас всех, что мы попали в эту западню. Скажи честно, тебя интересует мнение Снежки о тебе?

— Нет, — драконы не умеют врать.

— Так что же тебе во мне? Я не лучше, но и не хуже ее.

— Знаю, — спокойно ответил Чёрный Дракон, — но ты права, я ответственен за вас всех, и, встав с тобой в пару, должен быть, уверен, что ты всегда примешь от меня помощь, как от друга.

— Дело только в этом?

— Нет, — Дар смотрел на меня внимательно, будто хотел прочитать мои мысли, — еще то, что ты нравишься мне, и твое мнение для меня не безразлично.

Я почувствовала, как вспыхнула, к лицу прилила кровь, захотелось крикнуть, так нравлюсь, что спишь с другой, когда рядом твоя собственная жена? Но вовремя остановилась, кто я для него, Мэриетта. А ей должно быть все равно, как ведет себя Владыка огня. А Мэриэлла? А Мэриэллы здесь нет. Есть только танцовщица. Она примет протянутую руку дружбы, а Огненной Лисице никто никогда не будет нужен. Она будет одна, во веки веков! Я так решила. Поэтому протянула свою ладонь Дару:

— Я, Мэриетта, прошу тебя, Повелитель драконов, помоги мне пройти этот лес.

— Я, Дар, обещаю, что всегда буду охранять ТЕБЯ, — неожиданно сказал Чёрный дракон и взял мою ладонь.

— Но я имела в виду только здесь, а там я бы могла сама…

— Я все сказал, — Дар выпустил мою руку.

— Ребята, вы так помогли мне, огромное вам спасибо, — Эол обнял нас с драконом, и поспешил туда, где громко и отчаянно плакала Снежка. А Дар резко развернулся и пошёл к костру, крикнув через плечо:

— Солнце высоко, пора собираться.

Мое сердце бешено колотилось, три слова, сказанные этим парнем, заставили его взволноваться: — Ты нравишься мне.

Что это со мной? Неужели и мне не безразлично, как относится ко мне Владыка Огня? Пришлось согласиться, что не безразлично. Но ведь это еще ничего не значит, уговаривала я сама себя. Подумаешь, я многим нравлюсь. Вот и Волку, и Соловью тоже нравилась. Просто теперь мы будем друзьями. И все. И ничего больше. Убедив себя в этом, тряхнула головой, и стала лихорадочно добирать землянику, чтобы хватило всем.

В этот день ничего больше не случилось. Дар продолжал избегать меня, и это несмотря на его признание. Я ничего не понимала. Снежка с Элом помирились, и теперь опять ворковали впереди нас. А мы с Чёрным драконом шли, молча, не разговаривая.

Но на следующий день мы вышли к озеру. Мое настроение сразу же поднялось. Озеро было огромное, синее, с песчаным берегом, и сияло на солнце как зеркало, рамой которому служил зеленый густой лес. Рыбы было столько, что руками лови. Мужчины занялись рыболовством, а я и Снежка отправились за кусты, чтобы постирать свою одежду и вымыться. Запах болота, преследовал меня до сих пор. Накупавшись, и поплавав всласть, я разлеглась на берегу. Меня злило поведение Дара. Равнодушие Чёрного дракона задевало мое самолюбие. И тут мне пришла в голову мысль, а что, если немного подтолкнуть его, но так, чтобы это не было заметно со стороны. Я танцовщица, мне хорошо, и никому не придет в голову, заподозрить меня, в чем либо, если я станцую. Немного эмоций поможет зажечь этого сухаря. Если он позволит себе что-то лишнее, я всегда смогу поставить его на место. Эта идея мне очень понравилась. Правда, на мне был костюм мальчика, но если накинуть плащ, то он вполне может сойти за платье.

Когда солнце стало клониться к закату, мы со Снежкой вышли к мужчинам свежие как водные лилии. От костра вкусно пахло. Эол тут же вскочил и бросился к своей дриаде, шепча ей на ухо что-то приятное, она покраснела и кокетливо повела плечиком. Дар лежал на спине и грыз свою травинку. При виде нас, он поднялся и обвел всех равнодушным взглядом.

— Долго полоскались, — проворчал он, — мы уже успели проголодаться.

— Так не будем терять время, — Снежка присела около ветра, — я такая голодная.

— Вот попробуй, — тут же вскинулся ветер, и, вытащив из углей большой лист, свернутый треугольником, развернул его, и протянул своей подруге. Там лежала запеченная рыба.

Дар безучастный ко всему, сидел и глядел в огонь. Мне пришлось самой ухаживать за собой, что задело еще больше.

— Хорошо-то как! — начала я воплощать свою идею в жизнь, — спокойно и красиво. Такое чувство, что мы на пикнике. Ребята, хотите, я станцую вам? Мне хочется танцевать, хочется кружиться от такого очарования.

— Хотим, — тут же согласился Эол, — я столько слышал о твоем таланте, что хочу увидеть все своими глазами.

— Давай, — захлопала в ладоши Снежка. Дар пожал плечами.

Я скинула туфли и осталась босиком. Накинула плащ. Отошла от них на берег озера, и остановилась. Я с самого начала знала, что станцую танец Элосаны. Он нежный, плавный, и совсем не возбуждающий. Его танцевала мама молодому тогда Владыке Земли — Расту. Я думаю, она просто хотела привлечь его внимание к себе. Я тоже хотела совсем немного растормошить Дара. Вспомнила мелодию, и о чудо! Лес будто услышал меня, травы совсем тихо зазвучали как флейты, а молодой месяц забренчал на гитаре.

И я закружилась. Мои руки поднимались и опускались как легкий бриз озера. Мое тело стало легким, словно я, это не я, это поднявшееся из воды мое отражение, скользящее по водной глади. Оно манило в прохладные воды, обещала блаженство и негу, призывала Чёрного Дракона, посмотреть, как свет луны отражается в воде, как беззвучно поют рыбы, как покойно и счастливо живут все обитатели озера, где нет ненависти, зависти, обид и горя. Мне стало так хорошо, что уже забыла обо всем на свете, и о своих спутниках, и о долге. Под ногами был песок, вокруг влажный озерный воздух, над головой молодой месяц в окружении звезд, и музыка леса, тихая, печальная, и в то же время светлая. Она вела меня куда-то вдаль, в безграничную тишину. Но вот смолкли последние аккорды. Я остановилась. Снежка и Эол смотрели на меня с восхищением, Дара около костра не было. У меня подкосились ноги, я упала на колени, голова опустилась на грудь. Всё зря! Он ушёл. Влюбленная парочка подбежала ко мне с возгласами восторга. А мне захотелось разреветься. Впервые мой танец, оставил равнодушным человека, значит, я плохая танцовщица. И мой талант — один пустой звук.

Устало встала. Поблагодарила, и, сказав, что хочу освежиться, скинула плащ и пошла за кусты, где мы со Снежкой загорали. С яростью сорвала с себя одежду и бросилась в воду, чтобы немножко остыть от обиды. Подумаешь, Чёрный Дракон, если он ничего не понимает в танцах, это не значит, что я плохая танцовщица. Владыка Огня, властитель Южных гор, лишенный эмоций, каменный истукан.

От мамы мне в наследство досталось умение хорошо плавать и долго находится под водой, поэтому нырнула поглубже, зацепилась за камень, и стала смотреть, как около меня медленно колыхаются водоросли, освещенные бледным фонарем молодого месяца. Вдруг что-то большое и темное дотронулось в меня. С испугу поплыла вверх, вынырнула из воды, рядом появилась голова Дара.

— Ты что тут делаешь? — сурово спросил он.

— Не видишь, книжку читаю, — ответила я.

— Здесь свет слабый, около костра светлее будет, — отпарировал Чёрный Дракон, и, загребая воду руками, припустился от меня вглубь озера.

А я поплыла обратно. В душе разлилась горечь. Ничего страшного не случилось, стала успокаивать я себя, ты сама его отталкивала от себя, вот и оттолкнула. А потом, зачем тебе Дар, если ты решила остаться старой девой? Он тебе совсем не нужен. По лицу покатились горячие слезы, это было особенно ощутимо в прохладной воде.

Все, перестань хныкать! Ты должна быть сильной. Тебе еще с Гореном сражаться. И тут же мысль, а что если он меня проглотит как Лиссель, а я еще ни с кем даже ни разу не поцеловалась. Ну, вот и отлично, ответила сама себе, умру невинной, в расцвете лет, и никто кроме папы и Хитрого Лиса обо мне не пожалеет.

Подплыв к берегу, увидела лодку, наполовину вытащенную из воды, совсем рядом от места, где я разделась. Интересно, зачем она здесь, мелькнула мысль, но потом, я выкинула ее из головы, оделась и отправилась к костру, около которого никого не было. Снежка и Эол, опять спрятались, но их целующиеся фигуры были хорошо видны из-за негустого кустарника. А я завернулась в плащ, который принесли мои друзья и аккуратно положили около огня, и постаралась уснуть.

Но мне не спалось. Видела, как вернулись друзья, как нежно укутывал в плащ Снежку Эол, как поцеловал ее и пожелал, спокойной ночи, видела, как вернулся Дар с мокрыми волосами, отошёл от костра на приличное расстояние, лег на землю к нам спиной, положив руку под голову. Огонь догорел, только угли еще краснели в темноте, а в небе роились звезды.

Мне никак не удавалось уснуть. Я долго вертелась, наконец, не выдержала и, встав, пошла к озеру. И тут увидела его…. Остров — прямо посередине озера. Его там не было, это точно. А на нем росло всего одно дерево. Толстый ствол, широко распахнутые ветви, а на них свечи из цветов. Оно стояло, не шелохнувшись, и было таким красивым, под бледно-голубым светом месяца, что у меня захватило дыхание. Я должна была посмотреть его. Вернулась к костру и хотела разбудить Снежку, но она не проснулась, Эол что-то пробурчал и поглубже укрылся плащом. Оставался Дар. Попробую разбудить, решила я, если не проснется, поеду одна.

Подошла к нему, и положила руку на плечо, он тут же поднялся:

— Что случилось?

— Там, — я показала рукой на остров, — смотри, какая красота, давай, посмотрим поближе.

— Поплывем?

— Да, только на лодке.

— Где ты тут видела лодку?

— Вон в тех кустах, я из воды вылезала, и увидела, еще подумала, как она тут оказалась?

И мы пошли. Забрались в лодку, и он легко переправил нас к острову, вытащил ее на берег, помог мне выбраться. Подошёл к дереву и положил руку на ствол:

— Это Спящее дерево, — шёпотом сказал он.

— То есть как спящее? — также тихо спросила я.

— Неужели, ты о них ничего не слышала?

— Нет.

— Это самые таинственные деревья нашего мира. Весной они просыпаются и зацветают, но под лучами летнего солнца засыпают. С первыми ночными заморозками, скидывают и листву и цветы. Но если его разбудить, оно успеет дать силу плодам. И они разлетятся с ветром в разные стороны, и где-нибудь прорастет еще одно дерево. Но это случается очень редко. Поэтому дерево, бывает благодарно тем, кто его разбудит и исполнит любое желание. Только надо успеть загадать, и еще одно условие, — надо танцевать. Иначе ничего не будет.

— Давай, его разбудим, — предложила я.

— Можно рискнуть, — согласился он.

Я приблизилась к дереву.

— Эй, друг, просыпайся, скоро осень, — проговорил Чёрный дракон и похлопал рукой по стволу. Никакого эффекта.

— Проснись, — попросила я, и погладила ствол.

И тут же ветви вздрогнули и тихо зашелестели листьями. Пирамидальные свечи соцветий заколыхались, и вокруг нас в воздух поднялось облако маленьких желтых лепестков, они как снежинки кружились вокруг нас и бесшумно ложились на землю. Послышалась тягучая мелодия, издаваемая ветвями дерева, Дар положил мои руки себе на плечи, а сам взял меня за талию. Это был танец ветров, догадалась я. Он вел меня в танце уверенно, держал крепко, у меня закружилась голова от тонкого, еле различимого запаха его тела. Его сила, казалось, обволакивает меня, и я растворялась в ней. Мы были с ним одно единое целое. — Вот так бы всю жизнь, — подумала я, — чтобы тишина, покой, и этот мужчина рядом.

Но тут же разозлилась на себя за такие мысли, и мы остановились. Музыка утихла, лепестки ровным ковром лежали по всему острову. Передо мной была ветка, на которой только что были цветы, и вот их нет, на их месте образовались сначала темные шарики, которые быстро стали обрастать пухом. Неожиданно ветка качнулась, неизвестно откуда налетел ветер, и белое пуховое облако улетело на запад. И дерево замерло.

— Все, — прошептал Дар, — оно опять уснуло.

— Ты успел загадать желание? — спросила я.

— Нет. А ты?

— Я тоже не успела! Времени было слишком мало.

— Мне тоже так показалось, — кивнул он, — пора возвращаться.

Мы сели в лодку и поплыли назад, когда я оглянулась, острова не было.

— Дар, дерево пропало, — удивилась я.

— Вижу. Это Очарованный лес нам очередное испытание устроил.

— Какое же это испытание? Мне было так спокойно, ни чудовищ, ни врагов?

— Бывают испытания удовольствием…

— Я согласна участвовать в таких испытаниях всю жизнь, — категорично заявила я.

— А по мне лучше вообще ни в каких испытаниях не участвовать. Я устал от них, — вдруг признался он, с грустью глядя на меня.

Я не знала, что ответить. Поэтому промолчала, и только опустила руку в теплую, как парное молоко, воду. Так мы доплыли до берега, вылезли, и не успел Дар вытащить лодку, как она исчезла, будто ее и не было.

— Думаю, на этом испытания не закончились, — проговорил Чёрный Дракон. И как бы в ответ на его слова, небо вдруг заволокло тучами, пошёл мелкий дождь, завыл ветер, и озерная вода стала заливать землю. Утром, мы расположились на пологом пляже, но когда прибежали к костру, то увидели, что нашу стоянку окружают с трех сторон высокие гладкие скалы.

— Эол, Снежка, проснитесь, — закричала я.

Вода прибывала, вот она залила костер, и, пенясь, наступала на нас. И тут мы увидели два небольших бугорка, на котором мог устоять только один человек. Дар подхватил меня на руки, прижал к себе и прыгнул на один из бугорков.

— Не трепыхайся, пожалуйста, — попросил он. — Иначе мне трудно будет стоять.

Я обвила его шею руками, уткнулась в нее носом, а он закрыл меня плащом. Было тепло и уютно…

Проснулась. Солнце уже встало. Мы все лежали вокруг погасшего костра. Огляделась кругом. Не было ни отвесных скал, ни острова посреди озера. Только пляж с мелким белым песком. Подумала, что все, что случилось ночью, приснилось. Будить никого не хотела. Отправилась к озеру и долго плавала. Выйдя на берег, легла и стала сохнуть. Послышались шаги. Ко мне приближалась Снежка.

— Ну, ты даешь, подруга, — с восхищением сказала она.

— А что случилось?

— Да, ты вчера уснула на руках у Повелителя драконов. Мы с Эолом никак не могли устоять на этом несчастном бугорке, оба так и бултыхались в воде, падая по очереди, то он, то я. А ты спокойно спала в объятиях самого Владыки.

— Не может быть!

— Еще как может, — весело рассмеялась дриада. — Когда, наконец, Эол взял меня на руки как тебя Дар, все пропало, и скалы, и вода. Даже мы были сухие, а угли в костре еще горячие. А когда Чёрный дракон опустил тебя на землю, ты даже не проснулась.

— Ой, мамочка! Стыд-то, какой, — вырвалось у меня.

— Не переживай так, скажи лучше как тебе в объятиях мужчины спалось?

— Снежка, перестань, издеваться. Пожалуйста, — попросила я, — тебе хорошо говорить, вы с Эолом, как голубки воркуете. А Дар, сама видишь, все время недовольный какой-то, молчаливый, а тут вот тебе раз! Я и уснула.

— Да, не повезло тебе со спутником, — согласилась Снежка. — Я сама его немного боюсь. Не знаю, как себя с ним вести. А себя не ругай, просто ты устала вчера, и все! Делай вид, что ничего не было. Поняла?

Я согласно кивнула головой, хотя внутри меня все было неспокойно. Сделать вид, что ничего не было, легко. Но ведь было. И Спящее дерево было, и танец ветров был, и тепло Дара. Но это будет моей тайной. И она скорее умрет вместе со мной, чем я открою ее кому-то.

Подруга умылась, и мы отправились обратно к костру. Там нам предстало устрашающее зрелище. Над поляной кружилась серебристая паутина. Дар и Эол стояли обмотанные ею, они оба старались ее скинуть, и чем больше дергались, тем крепче она обвивала их.

— Замрите, — крикнула я, — не шевелитесь.

Дар тут же застыл, а Эол продолжал дергаться.

— Эол, — рассердилась я, — не шевелись, или ты сам себя задушишь, Снежка идет к тебе на помощь.

Он попытался повернуться на мой голос, но паутина сдавила ему горло, он покраснел.

— Иди, помоги распутать. — Подтолкнула я подругу. А сама стала приподнимать тонкие сети. Под моими руками они расходились, мне даже не приходилось их рвать. Я приблизилась к Дару, и легко сняла с него паутину, и тут увидела на его шее дракона. Как раньше я не видела его? Небольшой такой, с раскрытыми крыльями, с правой стороны. Когда Дар глотал, казалось, что дракон приподнимает головку, а потом снова опускает. Мои пальцы непроизвольно потянулись к знаку, чтобы потрогать его, но недовольный голос Эола остановил меня:

— И что это значит? Кто так глупо шутит?

— Это не шутка, — незнакомый голос раздался сзади Дара, я выглянула из-за его плеча. На опушке перед пляжем стояли два медведя, те, которых я выкупила на рынке Города Радуг.

— Мишки, — вырвалось у меня, и я шагнула к ним. Но Чёрный Дракон схватил меня за плечи, поставил за собой, закрыл спиной, его рука легла на эфес меча:

— С кем имею честь говорить?

— Не волнуйся Повелитель драконов, — огромный медведь вдруг обернулся мужчиной, а тот, что поменьше молодым парнем. На шее у обоих были надеты ошейники зубьями к телу. — Я Хранитель Очарованного леса, а это мой сын. Вас надо было бы еще пару недель поводить по лесу, но Верховный дух земли сказал, что одному из вас надо срочно возвращаться в мир.

Эол и Снежка посмотрели на Дара. А я крепко зажмурилась.

— Хочу поблагодарить тебя девушка, за то, что дала нам с сыном свободу, только закончи свое благое дело, сними с нас эти треклятые ошейники, — обратился Хранитель ко мне.

Я обошла Дара, приблизилась к ним, легко расстегнула ремни, и протянула их медведю. Он со злостью кинул их на землю, которые тут же превратились в двух змей. Парень с удивительной ловкостью, орудуя дубиной, прибил их.

— А почему вы сами не могли их снять? — спросила я.

— Магические они, только хозяин и может их снять. А ты нас купила, как помнишь, — улыбнулся медведь.

— Но, ты же сам маг, мог бы, и нейтрализовать чужую магию.

— Я маг только в лесу, а там в вашем мире, моя магия бессильна, как ваша здесь. Потому и не мог обернуться в человека в Городе Радуг, а тут ошейники не снимались, — потом обернулся к Дару, — я и тебе благодарен Владыка Огня, за спасение моей семьи, вот хозяйка прислала вам подарок, можете отдохнуть сегодня, а завтра идите в мир, да помогут вам Верховные духи!

С этими словами он протянул нам две корзины полные снеди, от них вкусно пахло только что испеченным хлебом.

— А все-таки, зачем нужна была паутина? — спросил рассерженный Эол.

— А чтобы вы сами поняли, умеете ли доверять друг другу, вот Дар со своей спутницей, верят друг другу, она вчера на его руках уснула, ему вверилась, и самому помогла выстоять в непогоду. Под паутиной дракон замер, знал, что ему помогут. А ты, ветер, и ты, дриада, не доверяете друг другу, пока пришли к какому-то согласию, сколько раз вчера в воде очутились? А сегодня? Если бы не окрик спутницы Чёрного дракона, ты ветер задохнулся бы, паутина задушила бы тебя. А почему? Не поверил, что к тебе идет помощь. Разве не так? — усмехнулся Медведь.

Эол со Снежкой переглянулись и покраснели.

— Ну, да ладно, чего стоим, милости просим к столу. Располагайтесь, и празднуйте, свое освобождение. А ты, девица, — он протянул ко мне руку, — пошли со мной. Мне несколько слов нужно шепнуть тебе и отблагодарить за спасение себя и сына. Не волнуйся Дар, верну тебе твою спутницу в полной сохранности.

С этими словами, он взял меня за руку. И мы очутились в лесной глуши. Из-под корней огромного, неохватного дерева бил кипящий ручей.

— Выпей, Мэриэлла, — приказал Медведь. — Тебе сила скоро понадобиться. Близок срок, Горен уже напал на твой след.

— А как он меня вычислил, — спросила я.

— Чего не знаю, того не скажу, — вздохнул Хранитель Очарованного леса. — Мне Дух земли сказала, что твое время приближается.

Я припала к ручью губами. Это был тот же вкус, что от воды Линеллы, и также она сначала стала колом в горле, а потом стала разливаться по всему телу. Я долго пила, казалось, будто мое тело, как сухая сморщенная губка, впитывает влагу и расширяется.

Напившись, подняла голову.

— Да, — протянул медведь. — А ведь больше двух глотков, никто сделать не сможет, даже хранитель живой воды Дар.

— А я, почему могу?

— Так в тебе не только сущность Живого огня, но и сущность Живой воды. Только первый в тебе от самого рождения, а второй только начинает зарождаться. А мы помогли этому процессу.

— А это что-то значит?

— Не могу сказать, только знаю одно, никогда еще в нашем мире такого не было. Ну, ты чего загорюнилась?

— Мне, кажется, я не готова еще встретиться с Гореном.

— Бедная, ты моя, — Медведь обнял меня за плечи и поцеловал в лоб, — разве к беде кто-то бывает готов? Она всегда приходит неожиданно. Тут, главное, как встретить ее. Будь всегда наготове. Добрая у тебя душа. Мне будет жаль, узнать, что ты пропала, как Лиссель.

— А ты знал ее?

— А как же, Мы с ней большими друзьями были. Не раз приходила ко мне в лес отдохнуть. Помогала, деревья лечила. Мы ее до сих пор вспоминаем. Яростная была, смелая. Да, вот как получилось! А ты — совсем ребенок. Вот что скажу тебе, держись своего Дара! Он не даст тебя в обиду! Вижу, приглянулась ты ему. Хорошим стражем тебе будет. Ну, что краснеешь! Ты меня не смущайся. Я много веков на земле этой живу. Всего повидал. Мало что у вас случилось раньше, ты вперед смотри. Ишь, нервничает как Повелитель! Пошли! А то лес ему магию вернул, того и гляди, подпалит его…

Не успела я и слово сказать, как мы снова стояли на пляже, Дар со злым лицом ходил по краю опушки. Увидев нас, остановился, внимательно поглядел на меня и, резко развернувшись, пошёл к костру, где на белой скатерти стоял кувшин с молоком, лежали пироги, яблоки, овощи, и круги колбасы. Снежка и Эол, облизываясь, сидели рядом. Я оглянулась. Была одна. Хранитель Очарованного леса исчез.

— Мэриетта, — крикнула подруга, — давай сюда, есть хочется. Смотри, сколько здесь всего.

Я подошла и села с ней рядом, но есть, совсем не хотелось. Мне опять стало страшно. Ну, почему именно я? И какой он этот Горен? И что ему от меня надо?

— Ну, что вы молчите, как на похоронах? — весело сказал Эол, обращаясь к нам с Даром, — Мы свободны! Да здравствует свобода! Завтра будем уже в Атель!

Дар ничего не ответил, а я боялась поднять глаза. Боялась, что кто-то поймет мое состояние. Тогда, влюбленная парочка, вдруг схватив со скатерти колбасу, хлеб и пару яблок, исчезла за кустами, и оттуда послышался смех, и восклицания Снежки.

— Мэритетта, — позвал меня Дар, — хочешь, я тебе покажу, как можно лепить из огня фигуры?

— Из огня? — не поверила я.

— Смотри, — он повернулся к пылающему костру, и сунул в огонь руки, и стал двигать пальцами, и вот уже языки пламени стали походить на оленя, потом запрыгали как зайцы, которые вдруг превратились в бабочек и взлетели вверх.

— Попробуй, — вдруг сказал он, — может у тебя тоже получиться?

Я подняла руки, протянула к костру, и вдруг вспомнила, что я Мэриетта, срединная, и не могу держать огонь в руках, и, сделав вид, что обожглась, отдернула их. Дар смотрел на меня, сдерживая улыбку. Злясь на себя, что чуть не совершила оплошность, молча, уставилась в огонь. Чёрный дракон тоже задумался.

— Дар, — позвала я его, — а что ты сделаешь с человеком, который сначала тебя очень сильно обидит, а потом попытается уничтожить то, что тебе дорого?

— Раздавлю, — прорычал Чёрный дракон.

Я вскочила на ноги. И поспешила от него прочь! Подумаешь, тряпки пожалел! Вот и скажи ему, что я и есть Мэриэлла. Убьет же! За что мне все это?