* * *

Сейчас, когда я пишу это предисловие, книга ещё не закончена. Но, как только текст будет готов, в этом месте появится доверительное и не лишённое самоиронии обращение автора к читателям. В котором я сообщу, что книга, мол, первая, и, дескать, не судите строго. И скажу «спасибо» всем, кому нужно сказать «спасибо». И уверю всех остальных, что произведение не имеет ничего общего с реальными людьми и предприятиями. И радостно отмечу, что книга рассчитана на широкую читательскую аудиторию. И напоследок выскажу надежду, что моё скромное творение понравится всем: и тем, кто громко хохочет, пересматривая «Похмелье в Вегасе», и тем, кто тихо посмеивается, перечитывая «Трое в лодке». И добавлю, что именно автору последнего произведения посвящаю свою книгу. Спасибо вам за моё счастливое детство, дорогой Джером К. Джером!

...

в которой читатель познакомится с главными героями этой повести, познает истинную радость встречи старых друзей, а заодно прочувствует всё разрушительное воздействие таких встреч на хрупкий человеческий организм

– Василий Иваныч, ну хватит, не балуйся! – Мои пятки продолжали неумолимо щекотать, я изо всех сил старался не засмеяться. Но тут в ногу вонзился коготь. Это было уж слишком. Я бросил в Ваську тапочек, и кот обиженно метнулся под стол. Поднявшись с дивана, я сладко потянулся. Серое московское утро потихоньку заползало в окно.

Всё-таки хорошо, что вчера я не напился. Новогодние корпоративы – коварная штука. Сначала все произносят тосты в честь директора. Через час начинают отплясывать под Сердючку. Затем лихо играют в твистер, наступая руками на галстуки и подолы платьев. Потом речи становятся всё короче, рюмки всё полнее, а дамы хорошеют с каждой минутой. Утром находишь себя в каморке завхоза и с лифчиком главбуха в кармане. На этот раз я сдерживался, пил мало – берег печень. Не скрою, было скучновато. К тому же, симпатичная офис-менеджер Нина, оскорблённая моей сдержанностью, ушла икать на плечо замдиректора. Зато в мобильнике до поры притаилась неслабая коллекция компромата.

За окном гудел мегаполис, москвичи ковыляли на работу. А у меня уже начались новогодние каникулы. Наш директор – большой знаток человеческих душ. Отпустил всех гулять уже с 24 декабря. Так что после обеда я собирался улететь в родной Екатеринбург. Приняв душ и чашку кофе, я сгрёб с батареи урожай выстиранных носков и начал собираться. В дверь позвонили.

– Артём, Васю чем лучше кормить: печёнкой или почками? – спросила соседка Клавдия Степановна. Бывшая балерина вошла в мою холостяцкую квартиру с хорошо отработанной грацией. – Через раз, только сильно не балуйте. В прошлый раз он так раздобрел на вашей диете, что прыгнул мне на грудь и чуть не сломал рёбра. – Старушка лукаво хихикнула.– Так ты домой летишь? Когда вернёшься-то?– Пока не знаю, – ответил я, укладывая в сумку вещи, – с моими друзьями не подгадаешь.– Помню, помню. Как они пели, когда той зимой прилетали?– «Миша от Серёжи получил по роже!»– Ага. Серёжа – это который маленький? Хороший мальчик, такой вежливый. – Пожилая соседка, ввиду наивности, принимала Серёжино состояние накуренности за вежливость.– Ну, присядем на дорожку!Со скорбными лицами мы уселись на стулья, я взял на руки кота.– Василий Иванович, остаётесь за старшего. Клавдии Степановне не грубить, кошек не водить, блюсти себя и свою страну!

Через два часа я уже входил в здание аэропорта. В моей градации транспортных узлов аэропорт, безусловно, занимает первое место. Аэропорт – совсем не чета гулким железнодорожным вокзалам и автостанциям сарайного типа, пропахшим попрошайками и чебуреками. Всё в нём торжественно: и пассажиры, и самолёты, и стопки серых корытец перед рамкой, и волосы стюардесс, навечно стянутые чем-то на затылке. Я зашёл в самолёт и уселся на своё законное место 16D. Как и у всех пассажиров, моё лицо приняло величественное выражение. Так бывает с каждым, кто вовлечён в процесс, но не задействован в его осуществлении. Кресло рядом со мной ещё пустовало. Я надеялся, что его займёт «загадочная незнакомка». Конечно, такие фантазии несколько глуповаты для тридцатидвухлетнего, хотя и неженатого, мужчины.

– Простите, здесь место 16E? – незнакомка, чуть прищурившись, рассматривала номера на панелях. Под шубкой чернело короткое облегающее платье чуть выше колен. На шее – легкий платок. Образ попутчицы дополняли перламутровая помада на слегка припухлых губах и манящий запах парфюма. Мой внутренний гусар ухмыльнулся и мысленно подкрутил усы. – Присаживайтесь, пожалуйста, давайте я уложу вашу сумку!– Спасибо, братан, сумку я уложу! – из-за девушки материализовался второй сосед. До комплекции Жерара Депардье ему не хватало граммов триста. Впрочем, двести из них он уже принял. Хорошо, что до Екатеринбурга всего пара часов лёту. Девушка проскользнула к окошку, а здоровяк с трудом втиснул себя в кресло между нами. Я ощутил первый приступ аэрофобии.– Ленусь, дай-ка флягу. Ну чё, хряпнем по глоточку? – вторая фраза предназначалась мне.– Спасибо, я к родителям лечу. Не хочу огорчать мать перегаром.– Мама – это святое! За родителей! – сказал увалень и основательно приложился к фляжке.

* * *

Мягкая посадка. Пока я аплодировал вместе с остальными пассажирами, мой сосед восторженно храпел в иллюминатор. Его секретарша (для жены она была слишком покладистой) вела в телефоне очередную птице-свинскую войну. В аэропорту Кольцово все сразу бросились к багажным жерновам. Мой чемодан выполз первым, и я с чувством глубокого морального удовлетворения вышел в зал ожидания. Где сразу увидел рыжего паренька с табличкой «ЁЛКИН» в верхних конечностях. Вокруг него толпились ухмыляющиеся таксисты.

– Эй, не меня ли вы встречаете? – Артём Ёлкин?– Он самый.– Слава богу. А то меня эти гамадрилы уже пять минут дразнят «Палкиным».– Понимаю, в школе и не такое слышал.– Меня Игорь зовут, Михаил Матвеевич велел вас встретить, – Игорь одновременно говорил со мной и заглядывал в бумажку, которую сжимал в руке.– Это у тебя текст приветственной речи?– Нет, это Михаил Матвеевич вас описал, на всякий случай.– Дай-ка посмотреть, – выхватив у мнущегося Игоря из рук бумажку, я принялся читать свою ориентировку. «Брюнет, среднего роста, небольшой живот, глаза карие. Элегантная, как он думает, щетина». Я поднял свои карие глаза на Игоря.– По-моему, вполне элегантная щетина, – попытался он исправить ситуацию.– Да ладно. А чего же Михаил Матвеевич сам не приехал?– Сказал, что хочет сделать вам сюрприз! Ага, вот он звонит. Одну минутку! Да, Михаил Матвеевич, да, встретил, даю! – прокричал в трубку Игорь и протянул мне телефон. Из динамика разнёсся знакомый басок:– Здорова, Артём, как ты? Не обрыгался в полёте? А мы с Лаптем уже того…– Обрыгались?– Да нет, в ресторане мы! Шашлыки, водяра и наше радушие ждут тебя! Давай быстро к нам! Пить, так напиться, в грязи извозиться! – Миша был в своём репертуаре. В его голосе чувствовались два светлых и одно тёмное. Я живо себе представил, как он говорит по телефону, развалившись на стуле исполинским телом. Чуть взмокшие от алкоголя русые волосы прилипли ко лбу не мальчика, но мужа чуть за тридцать.– Ты меня извини, я сначала к родителям заеду, мы полгода не виделись.– Не вопрос. Но ты со стариками долго не втыкай, а то мы без тебя накидаемся. Всё! Ждём! Дай трубку Игорю.

Выслушав ценные указания шефа, Игорь услужливо перехватил ручку моего чемодана, и мы пошли к машине. Выйдя на улицу, я с удовольствием вдохнул морозный уральский воздух. Вот я и дома, хорошо! Шофёр подвёл меня к огромному чёрному джипу, и сам распахнул дверцу. Здорово Миша надрессировал своих сотрудников, прям по струнке ходят, подумал я, и плюхнулся на заднее сиденье. Мы тронулись.

Михаил Макаров – мой школьный друг, мы сидели за одной партой. Вместе делали дымовухи, вместе ходили на первые свидания, в один год поступили в институты. Я в педагогический, он – в политех. Со школы Мишу дразнили «Самоделкиным» из-за пристрастия к конструированию. И не зря дразнили: в двадцать пять лет он открыл свою СТО, потом ещё несколько. Сейчас у Макарова был уже мощный бизнес, отлаженный, как швейцарские часы.

– А правда, что вы с Михаилом Матвеевичем в школе кабинет химии взорвали? – Неправда, Игорь, от взрыва воронка остаётся. А там только стёкла повылетали и уборщица заикаться стала.– Ого, круто! А правда, что вы…– Погоди, а ты знаешь, куда меня везти?– Конечно, шеф мне адрес сказал, доставлю в лучшем виде.

Поскрипывая колёсами по снегу, джип въехал в мой двор. Родная хрущёвка нахохлилась от мороза, среди сугробов на детской площадке серела ракета. На её боку красовалась непререкаемая зелёная надпись «ВИКТОР ЦОЙ ЖЫВ!». Странно, раньше надпись была синей. Подновляют её, что ли?

– Всего вам хорошего! – Спасибо, Игорь!Вскарабкавшись на пятый этаж, я перевёл дух и позвонил в дверь. Из распахнувшейся двери пахло пряным духом: мать жарила котлеты. Переступив порог, я пожал отцу руку.– Здравствуйте, Илья Кузьмич.– Здравствуйте, Артём Ильич. – Он пропустил меня в прихожую и закрыл дверь со своей обычной невозмутимостью. Как будто я вернулся из магазина, а не прилетел за полторы тысячи километров.– Чего не позвонил? Мы бы стол накрыли.– Сыночек, здравствуй, любимый! – подоспевшая мама бросилась ко мне с поцелуями. Папа принял пальто, критически пощупав тонкую подкладку.– Повезло. Ещё чуть-чуть – и разминулись бы!– Куда это вы собрались?– Дай Артёму зайти, Илья, что ты его в прихожей застрял! – для виду поворчала мама и скрылась на кухне.

В гостиной я уселся на диван. Ковёр на стене эффектно дополнил повествование папы. – Купил «горящие путёвки» в Египет. Мама всю жизнь хотела посмотреть пирамиды, а я настоящий кальян покурить.– Что ж, это неплохо для кругозора. А когда вернётесь?– Через двенадцать дней: десять дней там, плюс два дня на дорогу. Короче, одна нога здесь, другая там, – гимнастически резюмировал отец.– Эй! Покоритель Востока, Артём, идите есть, котлеты готовы, – позвала нас мать.

– Что тебе привезти из Египта? – спросила она меня за столом. – Что угодно, лишь бы не из папируса. И, умоляю вас, не катайтесь на верблюдах…– Чего это вдруг?– Это пошло.– Не бурчи. Ну, за Египет! – Мы чокнулись коньячком.

Спустя час родители умчались в аэропорт, навстречу Красному морю и горячим пескам. Где-то в глубине души я им завидовал. Один дома, староват я для такого фильма. Впрочем, формат «Три мушкетёра» никто не отменял. – Алло, Миша? Как вы там?– Очень прилично! Погоди… Эй ты, в бабочке, ещё графинчик нам принеси! Только в темпе, а то мы ритм теряем! Алло, Артём, как там родители? Передавай им поклон!– Они уехали в Египет!– Опа, братишка, нельзя так с родными!– Они сами уехали, пирамиды им приспичило посмотреть.– Зашибись, они на Восток, а ты в «Колосок»! Помнишь, где это?– О, чёрт. Миша, это же забегаловка для алкашей.– Очнись и пой, его давно переделали в семейный ресторан со стриптизом и чилаутом.– С чем?!– Ты приезжай, сам всё увидишь, а главное, потрогаешь!

* * *

Через сорок минут я стоял в фойе ресторана «Колосок». Охранник со стеклянным глазом искал мою фамилию, водя пальцем по списку персон «нон грата».

– Я у вас ещё не бывал, можете не искать.

– Все так говорят. Оружие есть?

– Нет, а что вы можете предложить?

– Шутник? Ну-ну, милости просим!

В центре зала шумел небольшой, человек на тридцать, корпоратив. Тамада, словно сошедший с рекламы реабилитационного центра, величаво произносил тост. Мужики гоготали над шутками из книги «Весёлое застолье», стр. 82. В дальнем углу помещения чинно пьянствовали оба моих друга: сто двадцать кило Миши и сто шестьдесят сантиметров Серёжи. В полумраке ресторана я подкрался к ним с фланга и гаркнул: «Руки вверх, проверка моногамности!» В ответ Миша элегантно подавился солёным помидором. Сергей тут же начал бороться за жизнь друга: удары его кулачков обрушились на спину Макарова.

Про Мишу я уже рассказывал, теперь привлеку ваше внимание к моему второму товарищу. С Сергеем Лаптевым нас познакомило уральское телевидение, где мы с Макаровым размещали рекламный ролик его первой СТО. Мой слоган «Поломалась тачка – доставай заначку!» Лаптев назвал идиотским, в ответ я обозвал его кретином. Мы чуть не подрались, и это переросло в крепкую дружбу. После телевидения Сергей сменил с десяток работ. На каждой из них он цинично пренебрегал дресс-кодом: его арафатка и армейские башмаки органично дополняли образ антиглобалиста, эзотерика и почти дистрофика. Невысокий, сутулый, худощавый, Лаптев был ходячим олицетворением кризиса среднего возраста. Собранные в хвост каштановые волосы. Седина небольшого кустика бородки. При взгляде на этого почти тридцатипятилетнего подростка у большинства людей в голове само собой всплывало слово «планокур», и всплывало небезосновательно. Но Сергея это ни капли не смущало. И беззастенчивый пофигизм Сергея был нам по вкусу.

Наконец-то Миша откашлялся: – Нельзя же так пугать, я чуть концы не отдал! – с румяного от водки Михаила можно было рисовать символ Олимпиады-80. Его серо-голубые глаза искрились от радости и алкоголя, а пятнистый румянец во всю щёку подчёркивал богатырское здоровье. Я улыбнулся и виновато развёл руки в стороны. Макаров по-медвежьи сгрёб меня в охапку.– Штрафную нашему столичному другу! – рявкнули Миша и Сергей, словно то и делали, что репетировали эту фразу со времени нашей последней встречи. Синхронно выдохнув воздух, мы выпили стоя и тут же закусили капустой.

На столе аппетитно дымились шашлыки, вокруг них стояли соления, грибочки и селёдка. Отварная картошечка белела рядом с нарезкой из сыра и колбасы. Графин с водкой эротично запотел подле кувшина с квасом. В предвкушении я энергично потёр руки. – А вы тут неплохо устроились.– Для печали нет причины, Артемон. У всех кризис, а у нас кристмес! Гы-гы-гы!– Это радует. А что ты имел в виду, когда сказал, что «Колосок» – это семейный ресторан со стриптизом?– Серж, объясни мужчине суть приятных перемен, – объявил Макаров и занялся селёдкой.– Всё очень просто. После девяти часов вечера официантки ходят топлес, а у пилона начинаются танцы без нижнего белья и предрассудков.– И который сейчас час?– Начало девятого, так что мы всё успеваем!

– Слава компании «Главстолинвест!!» – провозгласил тамада, и весь корпоратив вдруг поднял лица от тарелок. – Ура!! Ура!! Ура!!!От этого вопля мы вздрогнули, люстры покачнулись, а пластиковый тюльпан из маленькой вазочки упал мне в холодец. Это была какая-то акустическая агрессия. Вдобавок ко всему у Миши зазвонил телефон.

– Тихо, это Света, – то ли нам, то ли тамаде сказал Миша и зачем-то встал. – Алло, Светик, тебе приветик! Что? Ну я ж тебе говорил. Артём приехал. Что значит, «тот самый!?» Да, я с ним бухаю! Серёжа тоже с нами, ну и что?.. Я же тебя предупреждал… Да куплю я лук, завтра, хоть целый мешок! Что?! Я сейчас кому-то так засуну…

Мне стало неуютно. Так бывает, когда ждёшь в очереди к стоматологу, а за дверью врач безуспешно пытается усадить орущего ребёнка в кресло. Я глянул на Лаптева. Он невозмутимо выдавливал в рот квашеный помидор. – Серёга, может, мне со Светой поговорить?– Не надо, пусть буря утихнет сама. Не будем мешать разгулу стихии.– Алло, Света, не бросай трубку. Светик! Св… – побагровевший Миша грузно сел на стул и хлопнул телефоном о скатерть. Его супруга имела внешность ангела и темперамент демона.

Чтобы хоть как-то привести нервы в порядок, мы немедленно выпили. Потом мы выпили ещё по одной, и застолье понеслось по давно проторённому маршруту. Опустевший графин исчез, уступив место своему до краёв наполненному коллеге. Тосты укорачивались, пока не сократились до жестов. Наступило девять часов вечера. Бюсты официанток напомнили нам о десерте. Были заказаны дыни и яблоки (арбузов не оказалось, а зря). Оглянувшись по сторонам, я понял, что веселье захлестнуло ресторан словно цунами. Тамада затеял армрестлинг с директором «Главстолинвеста». Подчинённые подобострастно делали ставки на победу шефа. Тот тужился изо всех сил. Багровое лицо и вздувшиеся на лбу вены предвещали скорый инфаркт. Стриптизёрши, забыв о пилоне, болели за тамаду. Вдохновившись их колыхающейся поддержкой, я поднял рюмку и сфокусировал взгляд на собутыльниках. – Друзья, если бы вы только знали, как я рад вас видеть! Давайте выпьем за нашу славную дружбу! – временами я бываю чертовски сентиментален. У Миши и Сергея предательски задрожали подбородки. Мы чокнулись, опрокинули и закусили. Что было потом – я не помню.

* * *

Проснулся я от того, что ноги, которые лежали на мне, начали шевелиться. Господи, чьи они? Один носок синий, с оленями, второй чёрный, с дыркой. «Сергей», – облегчённо выдохнул я. Но как мы попали ко мне домой? Я с трудом поднял гудящую голову. По центру комнаты кучей лежали наши куртки. Под ними кто-то гудел: «Воды, воды…» – это был Миша. За окном шаблонно багровело солнце. Рассвет или закат? Непонятно. С большим трудом я встал с дивана. Мозг пульсировал, как сердце. Во рту можно было смело проводить гонку Париж – Дакар. Из-под курточной горы показалась голова Миши в будёновке. Мы что, перенеслись во времени? Я уставился на друга, не в силах сложить слова в предложения. Он нарушил тишину первым.

– Ты так и будешь пялиться на меня, как баран на новые ворота, или принесёшь воды?

– А ты что делаешь на полу? – произнёс я, хотя для постороннего уха это прозвучало как «А-а-ы-о-у».

– Воды! Ради всего святого, Ёлкин, не будь фашистом!

– Сейчас принесу. А как мы попали ко мне домой?

– А ты не помнишь?

– Нет.

– Неси воду – получишь информацию.

Приподняв голову Миши, я принялся поить его из стакана. Зубы Макарова стучали чечётку по стеклу. – Эко вас разобрало, товарищ комбриг. Много беляков вчера положили?– Сначала всё было зашибись. Мы пили, потом бухали, потом плясали. Кстати, ты плясал на столе.– А ты?– А я бил морду тамаде.– За что?– Он Серёгу педиком обозвал.– Педиком?!– Вроде того. Лаптев девок разогнал и стал у шеста плясать.– Сам он педик, – донеслось с дивана.– О, танцор диско очнулся, – Миша засмеялся и тут же резко скривился, – Ой, ой, бок! У меня, кажется, ребро сломано.– А что потом было?– Потом прибежал охранник. Помнишь того мудилу со стеклянным глазом? И начал бить меня.– А мы?– А вы стали метелить его.– Артём, у тебя пиво есть?Это снова подал голос обладатель носка с оленями. С похмелья Сергей презирал воду. Кряхтя, он приподнялся с дивана и утробно икнул. Это отобрало все его силы. Но Лаптев собрал волю в кулак и мужественно вперил в меня вопросительный взгляд. Это были не глаза, а свёрла. Пришлось ответить:– Нет у меня пива.– Тогда я схожу. Сколько вам взять: по три, по пять?– Давай по три, ларёк во дворе. Деньги на тумбочке.– Да знаю я. Макар, пока помолчи, пожалуйста, я мигом вернусь, – шаркая ногами, Сергей помчался в прихожую.

Проигнорировав просьбу Лаптева, Макаров продолжил: – Когда нас выгнали из ресторана, мы поехали ко мне, но Светик стала швыряться в нас луком.– Так у неё же не было лука.– Я принёс.– А где ты его достал?– В ресторане купил, полмешка. Крымский, сладенький.– Ты его пробовал?– Пришлось. Обожди, мне надо в уборную сходить, а не то я схожу под себя.

С трудом преодолев земное притяжение, Макаров встал на ноги и зафиксировался. Сейчас ему бы очень не помешала третья нога, для балансировки и стабилизации. Делая неуверенные шаги, он отправился в путешествие длиною в пять метров. По всему было видно, что этот изнурительный марафон требовал от него максимальной собранности. Мучимый любопытством, я продолжал задавать вопросы.

– А откуда будёновка взялась? Макаров уже добрался до унитаза. Его ответы сопровождались струями и стонами.– О-о-о. Потом мы пошли в баню для оздоровления и профилактики простудных заболеваний. Я и Серёжа прыгали в бассейн, а ты закрыл в парилке банщика.– Так чего же ты молчал?! Надо пойти открыть!– Поздно. О-о-о, как хорошо.– Что?!– Он дверь высадил. Пришлось забашлять, на сдачу он будёновку дал. Войлочная, влагу хорошо впитывает.– Да-а, круто мы вчера отожгли. Ничего не скажешь.– А всё Светка! Накрутила меня, как пацана… – звук спущенной воды заглушил следующие слова. – Щас я ей позвоню и так напихаю! Будет неделю валидол пить! Дай телефон, а то мой сел.

Самостоятельность суждений Михаила о семейном устройстве росла прямо пропорционально расстоянию меж ним и горячо любимой супругой. Когда Светика не было рядом, Макаров был брутальным самцом, эдаким символом сексизма и нетерпимости к женскому началу. Но стоило Светлане появиться на горизонте, как доспехи бога трескались, словно старая краска на стенах пивного ларька.

– Алло, Светуля! Слушай, ты извини, любимая, что я так вчера… Да… Да я не специально! Да чего ты сразу стартуешь? Ах вот так! Себе проверни три раза! Сама ты пошла! Всё, никуда не летим! Сама лети. На зелёном венике! А куда хочешь, всё, мне пофиг! Что?! Да иди ты знаешь куда?! – после этих слов Миша с размаху шваркнул телефоном об стену. Стена оказалась крепче, а телефон перешёл в состояние «очень сильно б/у». – Это же надо! Да меня никто так не материл! Пригрел жабу на груди… А ты чего загрустил вдруг?– Вообще-то, это был мой телефон.– Плюнь, я тебе новый куплю. А хочешь, я свой разобью?!– Э-э-э, Миша. Не надо…Хрясь! Количество разбитых телефонов в моей квартире удвоилось.

– Макаров, ты в своём уме? Это был мой телефон! – из прихожей выплыл Сергей. – Там ещё даже деньги на счету были! – Да? А пофиг, и тебе новый куплю. Та-ак, а мой телефон где?– Я скажу, только ты его не бей. Артём, а как у тебя замок на двери открывается? По часовой стрелке?– Ты что, ещё не уходил?– А как тут уйдёшь, если у тебя всё замуровано?– Ключи в прихожей.– Там нет, я искал. И ложку для обуви сломал, по ходу.– Как ты ещё голову не сломал? Посмотри в куртке.– А где она?– «Где-где». В кургане, под которым этот убийца телефонов спал.

Лаптев подошёл к куче курток, красовавшейся посреди комнаты, и принялся в ней рыться. Отточенные движения выдавали в Сергее любителя секонд-хенда. Наконец он нашёл мою куртку и, довольно хмыкнув, сунул руку в карман. Вдруг его лицо приобрело нежно-пепельный оттенок.

– Что такое? – Артём, у тебя там… Что-то круглое, мокрое и гадкое.– Давай посмотрим.– Мужики, а может, не надо? Спалим куртку, и дело с концом?– Миша, тебе волю дай, ты всё тут расколошматишь.– Определяйтесь скорее, а то меня сейчас стошнит.– Доставай.Потихоньку, как сапёр, Сергей вытащил из куртки сжатый кулак.– Там?– Угу.– Раскрывай.– Не могу, у меня пальцы судорогой свело.Понемногу, палец за пальцем, мы разжали кулак нашего слабонервного друга. На ладони лежал стеклянный глаз охранника. В его взгляде было осуждение.– Да, Артём, столица тебя ожесточила. Когда же ты его так?– Не помню, хоть тресни!– Память всегда вытесняет самое жуткое. Я пойду, руки помою. У тебя хлорка есть?

Раздался звонок, мы переглянулись. – Ну всё, это за нами. Впаяют нам за красивые глазки по самое не могу, – загробным голосом сказал Серёга.– Не ссо, это моя мобила. Не села, оказывается! – Михаил тут же выудил из своей ночной берлоги пиликающий телефон.– Да, Светуля, да, милая… А. Здрасьте, Зинаида Афанасьевна. Нет, у нас со Светочкой всё отлично. Я не знаю, почему она плачет. Может, фильм грустный посмотрела… Хорошо, давайте я и вам объясню: вчера я с друзьями отмечал приезд… Что? Да как у вас только язык повернулся?! Да… Да знаете что! Сами вы это самое!!!

В прыжке, как заправский вратарь, Сергей еле успел поймать трубку Макарова. Связь нам была нужна. – Эта су… Зинаида Афанасьевна эта! Вот не зря она её мама, ох, не зря! Ну теперь точно в Таиланд не полетим. Пускай дома сидят, у окошка, на сугробы пялятся.– Миша, а что за поездка?– Да хотели тёщу на Новый год в Таиланд свозить. Экзотика и всё такое. Билеты забронировал, отели, экскурсии. Куда теперь? Всё коту под хвост!

Мы с Лаптевым обменялись понимающими взглядами. С одной стороны, отпуск с тёщей. С другой – в разгар зимы убежать от снегов и морозов под лучи тропического солнца и, ни о чём не заботясь, развалиться на шезлонге под пальмой, потягивая коктейль через соломинку… Судя по выражению лица Сергея, он сейчас мысленно спускался по трапу самолёта и, прикрыв глаза ладонью, всматривался в ярко-зелёные джунгли, обступившие аэропорт.

– Да, жалко, такое приключение пропадает… – В Таиланде сейчас тепло.– Да там всегда тепло, э-хе-хе…Окинув взглядом наши кислые физиономии, Макаров произнёс фразу, услышать которую мы даже не надеялись:– Слушайте, пацаны, а давайте в Таиланд махнём. Втроём, а?

в которой читатель найдёт инструкцию по скоростным сборам в зарубежную поездку, узнает о некоторых нюансах использования быстросохнущего клея и получит представление о кое-каких женах, без спросу влезших в повествование

«Махнём!» Вот те раз! Я иногда позволяю себе легкомысленные поступки и могу в День десантника выйти из дома в бабочке. Но чтобы вот так, с бухты-барахты, поехать в Таиланд без прививок? Ни в коем случае, я не самоубийца. Тем более, у меня плавок с собой нет.

Пока я размышлял о своих шансах на выживание в незнакомой стране, Михаил взял в оборот Сергея. Как всегда, Макаров подошёл к вопросу основательно. Аргументы и намёки, нажим и манипулирование, лесть и шантаж обрушились на хрупкий внутренний мир Лаптева. Миша вился вокруг мучимого похмельем друга, как колибри вокруг цветка. Очень большой колибри, вокруг сильно увядшего цветка. Под ногами Макарова романтично похрустывали обломки телефонов.

– И как ты собираешься встречать Новый год, под «Голубой огонёк»? Ляжешь баиньки в час ночи. А Дедушка Мороз принесёт тебе новую игровую приставку. – Откуда ты знаешь про приставку?– Я всё про тебя знаю! Даже то, что тебя с работы турнули, потому что ты начальника мурлом обозвал. Ты же давно мечтал о Таиланде, какая тебе разница, где траву долбить?– Вообще-то да, я даже тайский немного выучил.– Красавчик! А ну скажи, как будет «Добрый день»?– Соува тиии.– Это точно «добрый день»? Звучит как команда… Ты как язык учил?– Через гугл-переводчик.

В этом был весь Макаров: если он принимал решение, то шёл к цели, как лосось на нерест. Устоять перед ним было трудно. Идея о том, чтобы ехать в Таиланд не с семьёй, а с друзьями, крепко-накрепко свила гнездо в его голове. Ради её осуществления Миша готов был идти по трупам, даже нашим. Словно услышав эти мысли, колибри повернул клювик в мою сторону.

– А теперь посмотрим на гражданина Ёлкина. Человек притащился из Москвы, чтобы сидеть в квартире родителей как сыч. Артём Ильич, дорогой, о чём вы поведаете в своём гламурном офисе через месяц? Как отравились просроченным йогуртом, или как поскользнулись в душе, или как у вас снимали показания электрического счётчика? – Миша, ну хватит. Поезжай к Свете и мирись, пока не поздно. Конечно, она не зайчик с мягкими ушками, но как жена любит тебя, по-своему.– Моя жена бросается в меня луком и травит тёщами. Нет, решено! Мы с Серёгой летим в Таиланд, а ты можешь сидеть здесь и смотреть передачу «Давай поженимся!». Так тебя родители и найдут, застрелившимся из дробовика. А мы с Серёгой в этот момент будем оттягиваться в Таиланде. Знаешь, как там классно?! Во-первых, там почти не знают русский – поэтому можно материться. Во-вторых, там все улыбаются…– И в-третьих, там ты нарвёшься на трансвестита и ещё неизвестно, кому из вас повезёт… – парировал я.– Не на трансвестита, а на транссексуала.– Сергей, какая разница?– Спроси у Сердючки, он тебе расскажет…

Не думаю, что рассказ о нелёгкой доле мужчины, который постоянно переодевается в женщину, возвысил бы меня над обыденностью. Чтобы отвлечься от навязчивого образа звездоголовой дивы, я подошёл к окну и, поднырнув под тюль, глянул на улицу. Созерцание бомжа, который обречённо нёс бутылки в пункт приёма стеклотары, поколебало мою уверенность. – Миша, а как ты вообще представляешь себе этот вояж?– Как? Бунгало на берегу океана, вокруг бродят слоны и макаки, а по нам ходят обнажённые тайки. Сначала они делают нам массаж, а потом…– А я курю траву.– Да, а Серёжа курит траву.– Нет, за какие деньги мы туда полетим? Поездка в Таиланд – это не меньше трёх тысяч долларов с организма. У меня с собой таких денег нет. Думаю, у Сергея тоже.– А теперь мистер Макаров делает ход конём, – в руке Миши блеснула платиновая карточка. – Здесь хватит на всё, и хватит базарить, я угощаю! Денег валом – тратить некуда!

Поигрывая карточкой, Макаров подошёл ко мне и приподнял тюль, который нас разделял: – Артём Ильич Ёлкин, согласны ли вы поехать с нами в Таиланд и отдыхать там долго и счастливо?Я ещё раз посмотрел на бомжа, сугробы и слово «ЖЫВ». Вздохнул и перевёл взгляд на румяного владельца платиновой карты.– О’кей, но только ради того, чтобы поддержать компанию.– Есс!!! Именем заработанного мной капитала объявляю вас нашим компаньоном! Вылетаем сегодня же! Кстати, загранпаспорта у всех есть? – встрепенулся Михаил и строго взглянул мне в глаза.– У меня есть два: российский и…– Московский?– Миша, что за провинциальные шуточки? Загранпаспорт у меня есть.– А у тебя, Сергей, есть какой-либо документ с фотографией после семи лет?

Сарказм Миши не лишён основания. Благодаря маленькому росту, Сергей до двадцати лет ездил по ученическому билету, косил под второгодника. Неприязнь Лаптева к формальностям была огромна. На квитанциях обменников он подписывался по-разному: Шеварднадзе, Че Гевара, Конь в пальто, Леди Гага… Но «Лаптев С. С.» – никогда, это для него слишком банально, а банальность он ненавидел всеми фибрами своей души.

– Да, у меня есть загранпаспорт. Надеюсь, я не слишком вас шокировал? – Ого! И как это ты его не потерял?– Потому что я только вчера его получил.– Там вписано твоё настоящее имя или, как всегда, астральное?– Миша, передачи про экстрасенсов превратят тебя в зомби. Кстати, а где твой загран?

Эффектным жестом Макаров распахнул барсетку. Это был дивный аксессуар. Пуповина, соединяющая его с девяностыми. В её недрах таились документы и гаечные ключи, кредитки и штопор, расчёска и раздавленные подушечки жевательной резинки. А в отдельном кармашке лежал затёртый презерватив. Рядом с презервативом я неожиданно увидел пузырёк суперклея. Конечно, я не удержался:

– Зачем тебе суперклей? – А он им презерватив подклеивает! – хохотнул Сергей.– Эх вы, планктоны офисные! Знали бы вы, сколько раз я одним только суперклеем спасался, когда машины ремонтировал. А это не презерватив, а талисман! Светик после командировки видит, что он не использован, и понимает: Михаил Матвеевич не оступился.– Загранпаспорт где?– Дома, блин, с путёвками. Будем брать штурмом!

* * *

После того как мы разобрались с паспортами, наступил черёд заказать билеты. Мы заозирались в поисках устройств, подключённых к Интернету. Монитор родительского компьютера был обнаружен под кружевной салфеточкой. Системный блок запищал, и скрытый в его недрах вентилятор начал разгонять воздух с громкостью грузового вертолёта. Недовольная машина ехидно запросила пароль. Мои друзья оглянулись:

– Слышь, Артём, а твой старичок пароль требует.

– Да вижу я. Это отец поставил. Наверное, от мамы шифруется. Сейчас позвоню ему в Египет, уже должны были добраться.

После бесконечных гудков вызова, я услышал щелчок, а за ним в трубку ворвался многоголосый галдёж и плеск воды. Судя по всему, египетский отдых моих родителей был в самом разгаре. – Алло, кто это?– Это Артём, твой личный сын, как вы там?– Долетели нормально, сейчас ходим туда-сюда. А ты как?– Нормально, вчера в бане был. Как там мама?– В бассейне плавает.– А ты?– А я в баре.– Тоже плаваешь?– Нет, пиво пью, с немцами…– Ты ими закусываешь?– Нет, я с ними общаюсь.– Так ты же немецкий не знаешь.– Они уже тоже.– На пляже был?– Да, загорал.– Ты того, осторожней на солнце.– Так я ж на него не смотрю…

Сергей поднял брови в ожидании пароля. Миша принялся хрустеть пальцами, его терпение было на пределе. – Пап, а какой пароль на домашнем компьютере?– А зачем тебе?– Надо!– Подожди, я сейчас от немцев отойду.– Папа, ну давай поскорее.– Не торопи отца, я должен достойно представлять нашу великую Родину!– О, господи.– Пиши: «В Тагиле калачи по кобыле», в латинице, без пробелов, маленькими буквами.– И Тагил?– Ты что, Тагил – с большой. О, привет, мужики! – откуда-то издалека раскатисто донеслось «Тагииил!», и связь прервалась. Оставалось только надеяться, что общение с земляками не омрачит отдых моих родителей.

С третьей попытки мы перевели слово «калачи» в латинскую раскладку, и приступили к поискам. Я никогда не понимал, как люди умудряются находить информацию в поисковике по одному лишь слову. Как-то у меня в ванну упала куртка. Я напечатал начало запроса: «влажная и набухшая», и на этом завис. Ответов было много, с картинками и даже видео. Пришлось менять запрос.

Миша деловито вбил в поисковую строку «мужской отдых в Таиланде», мы с Сергеем решили понаблюдать, удобно усевшись на стульях. Сначала Макаров восклицал «ого!», «ничего себе!», «оба-на!», «да ладно!», а потом прервал сам себя вопросом: – Серёга, а что значит леди-бой? Анка-пулемётчица?– Это несколько другое. Как ты вообще путёвки заказывал?– Подгребли со Светиком в турфирму к её подружке, она всё и оформила, со скидкой…– Турфирмы для лохов. Стоящих приключений от них не жди, – поджал губы Лаптев.– О, «У вас есть сообщение. Красотка томится от одиночества». Девушка, вы обратились по адресу!– Миша, они всем так пишут, это же замануха.– Блин, вот мудаки!Тут наши животы синхронно заурчали – пора было поесть.– Артём, будь другом, сооруди похавать, а мы с Лаптем продолжим.

Я пошёл на кухню. Продуктов, которые можно было бы съесть в режиме «бутерброд – рот», практически не было. Меланхолично изучая содержимое шкафчиков, я прислушался к разговору киберстранников: – Только нормальный рейс выбирай. Деньги не проблема… – Видать, за штурвал поисков стал Лаптев. Он вяло огрызался на подсказки Макарова.– Миша, одно дело посидеть в ресторане, а другое – лететь в Таиланд.– Не кисни. На крайняк, если денег не хватит, продадим твою почку.– Моя не подойдёт, я левша.– Ну тогда Артёма в бабу переделаем и…– Э-кхем-кхм! – я нервно прочистил горло и загремел посудой.– Слышал? Посуду моет, к бабской доле привыкает…– Я всё слышу!

После посуды я вплотную занялся холодильником. Его интерьер был аскетичен: на нижней полке несколько упаковок кетчупов и майонезов прижались друг к другу исхудалыми боками. Их стыдливо прикрывал чуть подсохший витаминный набор из петрушки, укропа и зелёного лука. В морозилке что-то невнятно проглядывалось, но изъять это на свет божий не было никакой возможности. Мёрзлая плоть, будто стараясь напоследок досадить своим обидчикам, наглухо вцепилась в покрытые инеем стенки. На полках было негусто. Родители, готовясь к отъезду, подчистили за собой территорию. Лишь начатая упаковка сосисок давала надежду на насыщение.

– Да, не Елисеевский гастроном, – пробасил Миша за спиной. Когда он только подкрался? – Кто пойдёт за продуктами?– Давай жребий потянем.– А что будем тянуть, сосиски?– Тогда я две надкушу.– Зачем?– Чтобы были две короткие и одна длинная.– Вы сходите, заодно пива захватите! А я билеты закажу! Миша, ты только карточку оставь! – проорал из комнаты Лаптев. Мы вздохнули, и принялись собираться. Собственно, мы были уже собраны: Макаров даже спал в ботинках. Он натянул на себя куртку, попутно выдавая Сергею последние указания.– Заклинаю тебя, только целевые платежи! Я всё буду видеть по эсэмэскам!– Тоже мне, заклинатель. Если Лаптев захочет, он обманет, – ухмыльнулся Сергей.

* * *

Мы вышли из подъезда и зажмурились от яркого солнечного света. Во дворе дети рыли норы в огромных сугробах. У подъезда сидел кот, размышляя, каким ему быть: независимым или невозмутимым. Из ракеты струился дымок.

– Артём, а помнишь, как мы в ракете курить учились?

– Конечно, помню. Ты мне ещё сказал, чтобы я затягивался посильнее. А курили мы «Беломор». На мой кашель полдвора прибежало, а ты спетлял.

– Я не переношу большие скопления людей.

– Угу, а потом отец заставил меня съесть целую пачку!

– Сигарет?

– Нет, блин, кукурузных палочек!

– Сурово.

– Зато эффективно, я с тех пор не курю.

– А жевательный табак?

– Очень смешно.

В магазине мы набрали какой-то случайной еды. Миша расплатился не глядя (чем богаче человек, тем меньше он рассматривает чек после покупки). Михаил не был транжирой и золотых запонок не носил, но его хлебосольность не знала пределов. Обрастая знакомствами, как корабль ракушками, Макаров был на короткой ноге с мэром и прочими прокурорами. Гиперзастолья были нормой в этих кругах. А купеческий размах Миши часто был принудительным. Меня он как-то заставил съесть целое блюдо устриц. Пришлось имитировать многоступенчатый кулинарный оргазм.

Лаптев гордо приветствовал нас распечатками билетов и страховок. Мы были в восторге. – Вылет через три часа, так что придётся поторопиться. Но мастер чиптрипа Сергей Лаптев к вашим услугам. Там, где он, всегда всё о’кей! – он радостно показал нам пальцы, сложенные буквой «О».– Слышь, Лапоть, а что такое «чиптрип»? Что-то венерическое?– Ну ты темень! Это же по-английски, cheap – дешёвый, trip – путешествие. Понял?– Да понял я, понял. Теперь ясно, откуда триппер привозят!

Пока Сергей читал Мише филологический мастер-класс, я накрыл на стол. На плите закипел чайник. Силуэты прохожих за запотевшим окном размылись. – Гы, как будто в баню подглядываем, – Макаров мог опошлить любое явление.– Кстати, о бане, вы руки помыли?Я категорически не понимаю людей, которые не моют руки. Если я вижу мальчика, который немытыми руками ест банан, мне хочется вырвать у него из рук сладкий плод и кинуть под ноги мамаше, которая не приучила своё чадо к гигиене. Да, порой я страшнее зверя.

Нехотя друзья поплелись в ванную, я крикнул им сквозь журчащую воду: – Там зелёное полотенце для гостей!– Они все зелёные!– Тогда то, что с котиками!– С кем?– С котиками!– Они все с котиками!..– Чем хотите, тем и вытирайтесь!

В кухню вошёл Миша и вытер руки об занавеску. Деликатный Сергей, судя по всему, воспользовался собственной арафаткой. Наконец мы уселись за стол, и Миша торжественно поднял бутылку пива: – Ну, за Таиланд! Серёга, слушай, я и не знал, что ты так хорош в плане туризма!– Чиптрип – моя стихия. Там, где Сергей Лаптев, всегда всё о’кей! – наслаждаясь триумфом, Лаптев опять показал ковбойский жест.– Хорош уже окейкать. Пальцы разними. Сидишь как дебил.Сергей замялся, потом, кряхтя, попытался разжать пальцы. У него это не получилось. Мы насторожились.– Не могу я.– Как так? – встревоженный Макаров привстал.– После того, как я всё заказал, решил язычок подклеить…– Какой ещё язычок?– В ботинке. Взял твой суперклей и подклеил, а потом на секунду отвлёкся, и пальцы того… склеились.

Отсмеявшись, мы решили помочь Сергею. И принялись тянуть пальцы в разные стороны. – Тужься!– Дыши, дыши!Наши советы не возымели действия. Сергей старался как мог, тужился и дышал, но без толку. После очередного рывка он запричитал, что ему, дескать, больно. Я призадумался.– И что нам теперь делать? В травмпункт ехать?– Не надо, через три дня сам расклеится, – отмахнулся Макаров.– Он вот так и будет ходить?– А как он до этого ходил?

Оставив попытки вернуть Лаптеву первозданный вид, мы набросились на еду, перемалывая колбасу, сыр и курицу гриль. Набив рот и довольно урча, я поднял голову. Сергей сидел, поджав губы. – Серёга, что опять случилось? Чего ты не ешь?– Я уже три года как вегетарианец. А вы набрали себе убитой плоти и жрёте, как упыри на кладбище!С трудом оторвавшись от обгладывания куриной ножки, Макаров включился в беседу: – А кто вчера шашлыки наворачивал?– К-какие шашлыки?– Ещё и стриптизёрш с рук кормил, ешьте, мол, вы такие худенькие. Кожа да титьки!– Это ж надо, всю карму себе испортил! – проговорил Лаптев и потянулся за колбасой.– Не боись, в Таиланде восстановим твою карму! Артём, передай-ка мне майонез.– Миша, как ты можешь его есть? Это же сплошная химия.– Химия – локомотив народного хозяйства!

После приёма пищи мы враз осоловели. Но Макарову не терпелось помыть сапоги в водах Индийского океана. Хлопнув в ладоши, он принялся вещать:

– Так, парни, осталось два часа с мелочью, так что выходим уже с вещами, в первую очередь это касается Ёлкина. Артём, тебе долго собираться? – Э-э-э, секунд тридцать, я думаю.– А ты оперативный малый!– Да, я такой. Особенно когда мой чемодан ещё в пленке от аэропорта Домодедово.– В таком случае, все на выход!

* * *

Наши с Мишей дома почти рядом. Мы шли по нарастающей: впереди Миша со своей чудо-барсеткой, следом Сергей с каким-то пакетом, и в конце я с чемоданом.

– Миша, не лети так быстро.

– Самолёт ждать не будет. Значит, так, Светик сейчас в спортклубе. Я ломлюсь в дом, а вы стоите на шухере. Если нарисуется Светка, блокируйте её и кричите.

– А если не получится?

– Тогда кидайтесь под ноги.

– Это какой-то трэш!

– Это не трэш, а обычное общение с моей женой.

Миша воровато вошёл в подъезд. А мы занялись беспокойством. Лаптев забубнил: – Надо ему позвонить и напомнить про путёвки.– У нас же телефонов нет!– Какие ещё путёвки?! – Света появилась так внезапно, что мы даже не успели перейти в испуганное состояние. Наша смекалка и обаяние дружно молчали. Я понял, что нужно сказать хоть что-то, и выдавил из себя:– О, Света! А где Миша?Опешив от безумной наглости вопроса, Светлана Макарова несколько секунд просто моргала. Это время я потратил, изучая вышивку на её спортивном костюме, который виднелся из-под полурасстёгнутой дублёнки. Тряхнув платиново-белыми кудрями, Света вышла из ступора и ринулась в атаку:– «Где Миша?!» Это я у вас хочу спросить! Ты, кришнаит хренов, куда мужа моего дел?– Чего это я кришнаит? – Сергей не обиделся, а даже как-то приосанился.– А кто летом в оранжевой простыне возле метро околачивался?!– Это был эксперимент с сознанием, не более того!– Я сейчас проведу эксперимент с твоими зенками, морда! Где Макаров?!Тут я не выдержал и вступился за Лаптева:– Света, ну что за дикость? Миша сейчас дома…– Ах дома?! Ну я ему сейчас устрою Курскую дугу! А с тобой я ещё поговорю, хипстер с чемоданчиком! Кыш с дороги, алкаши безрогие!

От удара я отлетел в сторону, и Светик с тигриным рыком распахнула дверь в подъезд. Сергей не успел увернуться, и металл двери дружелюбно въехал ему в нос. Что-то тихонько хрустнуло, а потом кто-то громко упал в снег возле меня.

Лежать в сугробе, в общем, удобно, особенно когда ты тепло одет. Учитывая характер Светланы, я даже слишком легко отделался. Немного понаблюдав за движением кучевых облаков, я спросил: – Как ты там, старичок?– Нормально.– Как нос?– Ты знаешь, сугроб под рукой при травме носа творит чудеса!– Возьму на заметку. Давай скажем Мише, что мы сделали всё, что могли.– Будет вернее сказать, что это Света сделала с нами всё, что могла.– Угу.

Наш физиотерапевтический диалог был прерван криками сверху. В них прослеживалась общая мысль о том, что Света слегка разочарована в своём муже, а также в его друзьях, привычках и моральных ценностях. Через несколько секунд вышеупомянутый муж пулей выскочил из подъезда, и, не сбавляя скорости, помчался в белоснежную даль. Не проронив ни слова, мы присоединились к нашему другу. Вокруг нас шрапнелью засвистели луковицы. Одна из них угодила Сергею в затылок. Охнув, он упал ничком. В действиях Светы по отношению к голове Лаптева легко угадывалась любовь к симметрии. Миша начал вытаскивать Сергея из-под огня. Я предусмотрительно прикрылся чемоданом. Сверху, с балкона, как простуженная сирена, завывала Светлана. Макаров не оборачивался, понимая, что второго шанса у нас не будет. – Артём, тормозни скорее машину, а то она нас сейчас догонит и порежет на куски!

У дороги я вскинул руку. К бровке подрулил «жигуль» небесного цвета. Небритый бомбила опустил стекло: – Куда?– В Таиланд!– Дорогу покажешь?Приняв нас в своё лоно, «жигуль» тронулся.– Миша, а где твои вещи?– «На крытку мы едем в казённых бушлатах», – ответил за Мишу шансон. Дизайн и запах машины органично дополняли музыку.– А можно другую станцию поставить?– На других станциях одни педики, чувачок!– Тогда просто выключите, пожалуйста.– Не вопрос. Так куда едем?– В аэропорт. А оттуда в Таиланд.– Это круто, там сейчас кореш мой отдыхает, Толян. Как увидите мужика с костылём, передавайте привет от Славика.– Славик, ты на дорогу лучше смотри, а то мы сейчас не в тот полёт отправимся!– Не очкуй, чувачок. Славик своё дело знает. Пятнадцать лет без аварий при свидетелях.

– Миша, ты хоть что-то успел взять? – Да, паспорт.– И всё? – разбитый нос придал вопросу Лаптева мажорный характер.– Понимаете, пацаны, я как только в квартиру вошёл, так на меня и навалилось…– Чувства?– Да какие, на фиг, чувства, Артём! В туалет мне приломило, а тут и Светка нарисовалась. Кстати, а почему вы её не тормознули?– Постеснялись мы.– А что у тебя с носом, Лапоть?– Пчёлка укусила.

благодаря которой читатель перенесётся в тропические джунгли Таиланда, встретив по пути множество советов по неправильному поведению в аэропортах и услышав краткую лекцию о ядерном синтезе

В аэропорт Кольцово мы прибыли, уже почти оправившись от шока. По пути от машины до входа в терминал Макаров всего пару раз оглянулся через плечо. Но в дверях он собрался с духом, и бодро шагнул внутрь, по-барски размахивая барсеткой. За ним семенил Лаптев, прижимая к груди свой странный пакет, а я традиционно замыкал шествие. В качестве обоза, дребезжа колёсиками по плитке, выступал мой чемодан.

Возле упаковщиков багажа Лаптев заволновался: – Надо запаковать багаж.– Что там у тебя паковать, Серёжа?– Надо…Специальный человек на крутящейся машинке быстро превратил Серёжин пакет в маленький блестящий арбузик.

Журавлиным клином мы подошли к стойке регистрации. – Ваши паспорта, пожалуйста, – сказала красотка, улыбнувшись одному Михаилу. Чуйка у них, что ли? Мы начали хлопать себя по карманам, изображая «макарену». Первым прервал танец Лаптев:– Они у меня…– Ну так давай, видишь, барышня ждёт!– Они тут, – Сергей мрачно показал Мише свой арбузик.– Так распечатывай скорее! Не задерживай процесс! Одну минуту, барышня, сейчас всё будет.Пыхтя, Лаптев расковырял упаковку и извлёк из пакета наши паспорта.– Ага, а вот и паспорта. Целых три, хе-хе, ну нас же три, ну вы поняли!– Я сейчас…– Сергей, ты куда? Не уходи!Но арафатка уже замелькала в направлении упаковщика багажа. Девушка, чуть нахмурившись, изучила документы.– Очень хорошо, а теперь ваши билеты, пожалуйста.Натужно улыбающийся Макаров принялся вертеть головой в поисках Лаптева.– Сейчас, минуточку. Серёжа, где ты ходишь всё время, а?– Я пакет по новой запечатывал.– Красавчик, а где наши билеты?– Фак!

За нами уже скопилась очередь. Десятки глаз нежно сверлили наши затылки взглядами. Повторно изодрав полиэтиленовый кокон ногтями, Лаптев протянул девице билеты и снова умчался прочь. Девушка внимательно посмотрела на билеты и подняла голову, наткнувшись на наши заискивающие улыбки. Убедившись, что перед ней не вполне адекватные люди, она перешла на пониженную скорость повествования. – Это обратные. Билеты. А мне надо из Екатеринбурга в Бангкок.Макаров тихонько взвыл и развернулся, уткнувшись в Сергея с его очередным «арбузиком» в руках.– Лаптев! Какого лешего ты взял обратные билеты?!– Как «обратные?»– Так!!!– А… Ну… Обратные-то нам тоже пригодятся…– Они на сегодня! Ты собирался сегодня слетать в Таиланд и сегодня же вернуться?!– А не надо было меня торопить!– Кто тебя торопил?! Не надо было пальцы склеивать вместо того, чтобы всё сделать по-людски!Пока Миша пинал арбузик Серёжи как футбольный мяч, девушка объяснила мне, где купить билеты на ближайший рейс до Бангкока.

У кассы выяснилось, что билетов нет. Чуть запыхавшийся после серии пенальти, Миша включил своё обаяние на полную катушку: – Девушка, милая, неужели у вас не было дня, когда вам надо было позарез улететь в Бангкок? Посмотрите ещё раз, это вопрос жизни и смерти вон того, со склеенными пальцами.– Есть один вариант, но не знаю, подойдёт ли он вам…– Не томите! Если надо лететь стоя, то я согласен…– Нет, лететь надо будет сидя, но в бизнес-классе.– Та-а-ак, и сколько стоит это удовольствие?– Сорок тысяч.– Нормально. А чего так дёшево?– Это за одного.– Цена в рублях, я надеюсь?– Конечно.– Уф. Уже легче. Порадуйте меня ещё раз, это стоимость полёта в оба конца?– Нет, в один.– Значит, вместе будет 120 тысяч. А в оба конца – 240 тысяч рублей. Угу.Повисла пауза, а в глазах Макарова мелькнуло сомнение. Но потом он, видимо, представил, как вечером возвращается домой, – и решился.– Ладно. Давайте пока билеты в одну сторону. В крайнем случае, оставлю их там, если будут себя плохо вести!

Девушка на стойке регистрации рассмотрела наши билеты трижды, прежде чем убедилась, что мы ничего не перепутали. Я оказался единственным, кто сдал свой багаж. Я же первым подошёл к рамке металлоискателя. Снял пояс, выложил из карманов мелочь… – Мужчина, а что это у вас такое? – Таможенник вертел в руках стеклянный шарик.– Это глаз.– Чей?– Мой.– Зачем он вам?– Запасной.– Проходите, только детям в самолёте его не показывайте.– Я что, похож на человека, который что-то показывает детям?

Миша звенел на рамке, как трамвай на перекрёстке. Сдув со лба выбившуюся прядь волос, таможенница спросила: – Мужчина, может, у вас в голове металлическая пластина стоит?– Нет у меня ничего в голове.– Ещё раз проверьте, вы всё вытащили из карманов?

Макаров пожал плечами, и извлёк из кармана связку ключей размером с большого металлического ежа. Оказавшись по ту сторону металлоискателя, Миша толкнул меня локтём и кивнул себе за спину. Затаив дыхание, я наблюдал, как через рамку шествует Сергей. – Что у вас в пакете?– Да так, ничего необычного.– А зачем вы его запаковали?– А разве нельзя?– Распакуйте, пожалуйста.– Это обязательно?– Пожалуйста, распакуйте багаж!Отработанным движением Сергей содрал с пакета кожуру полиэтилена. (Вот кто будет нам чистить в Таиланде апельсины!) Вопреки нашим страхам и надеждам таможенника, внутри не было ничего запрещённого: чашка, коврик для мышки, канцелярский нож, бюстик Кутузова и куча маркеров. Очевидно, Лаптев, увольняясь с работы, забрал личные вещи, да так и носил их с собой.

– Канцелярский нож придётся оставить, это оружие! – Да какое это оружие?– Холодное, вы им запросто человека порежете!– Хорошо, забирайте. Теперь я не опасен? – ехидно спросил Лаптев. Работник таможни молча протянул ему выпотрошенный пакет.– Да, теперь вы временно не опасны. А что у вас с пальцами? – таможенник подозрительно глянул на Сергея, а потом на нас с Мишей.– Это врожденное, товарищ офицер, мы его в Таиланд на операцию везём.

* * *

Наконец мы оказались в международной зоне. В воздухе витали ароматы парфюмов и кофе. Куда пойти пресыщенному джентльмену: в бар или в дьюти-фри? Торжествующий Лаптев крутил головой во все стороны.

– Друзья, я в курительную комнату. – Серёга, ты же не куришь!– Табак – не курю. Но что я, зря устраивал эти отвлекающие манёвры на рамке?Лаптев отточенным движением извлёк из кармана небольшой пластиковый портсигар и показал нам его содержимое. Когда я понял, какой груз наш чокнутый друг пронёс через таможню, у меня поседели волосы на спине. Внутри портсигара лежали три косяка, украшенные цветными полосками. Сергей принялся объяснять:– Красный – это «Стрелы Амура», синий – «Бешеная макака», а чёрный – «Шёпот ветра».– И что это значит?– «Бешеная макака» повышает агрессивность. «Стрелы Амура» располагают к романтике…– Нафига тебе это в самолёте? – влез Миша.– …А «Шёпот ветра» – успокаивает! Самое то. Кто со мной?– Никто! Иди уже, ботаник хренов! – Макаров развернул Серёгу в сторону туалета, и тот бодро зашагал прочь. Мы смотрели ему вслед, предчувствуя неладное.– А если он перепутает и выкурит «Бешеную макаку»?– Нож у него отобрали. Будет бушевать – свяжем.

Отпустив Лаптева на встречу с его демонами, мы решили пойти по традиционному пути и набрали в дьюти-фри текилы и рома. Выстояв небольшую очередь, мы подошли к кассе. – Девушка, вы нам на пакеты ещё по одному наденьте, – попросил я.– Зачем это?– А у меня в прошлый раз на трапе ручки оборвались. Текила разбилась, пришлось прямо со ступенек слизывать, без лайма и соли.

Оставив Мишу рассчитываться, я пошёл в бар. Сергей был уже там. Он что-то увлечённо рассказывал грудастой барменше. Судя по горящим глазам, нашему траволюбу всё-таки попались «Стрелы Амура». Ладно. Он никого не бил и не бегал в простыне, это уже удача. Впрочем, барменше было что послушать: – …В тот день мы бомбардировали плазму быстрыми нейтронами. Я был в шаге от сенсационного открытия. Оставалось сверить кристаллические решётки…У оратора в руке поблёскивал коньячный бокал. Очевидно, не так давно бокал был полон.– Не рановато ли, Сергей Степанович?– Как раз вчера истёк срок давности. Теперь я могу поведать миру о страшной трагедии, которая случилась с профессором Салье.– Это вы? – удивлённо моргнула на меня девица. Я не успел ответить, за меня это сделал Лаптев.– Что? Нет, это – Артём Ильич, мой коллега. А это – Люда.– Это заметно.– Артём Ильич – физик-ядерщик в пятом поколении. Так я продолжу. В тот страшный день…

Я с опаской присмотрелся к Сергею. Не знаю, что там ему продали под названием «Стрелы Амура», но изменения в Лаптеве произошли кардинальные. Из худосочного ботаника он превратился в героическую личность: осанка исправилась, в голосе зазвенел металл, засветились гениальностью глаза нобелевского лауреата.

– …в тот страшный день мы с профессором Салье работали в ускорителе элементарных частиц. Всё как-то не ладилось с самого утра. От переутомления у меня дрожали руки… – Так, а что случилось? – Люду распирало от любопытства. Я решил подключиться к спектаклю и перехватил нить разговора:– Как раз в этот момент я должен был принести Сергею Степановичу специальный стимулятор и уже подходил к двери ускорителя, и тут… пардон, Люда, слёзы душат, плесните мне рому…– И мне рому, Людочка.– Может, не будете мешать, Сергей Степанович?– Кому? Вам? В чём? Так я продолжу. Как только Артём Ильич подошёл к двери ускорителя, прозвучал жуткий взрыв. Меня отбросило к реактору, а профессор, ох, простите, он, он…– Его спасти не удалось. А у Сергея Степановича после попадания в активную зону реактора срослись пальцы на руке. Да и на ногах у него…

– Что с ногами? – тяжелогружёный пакетами Миша подошёл к бару. – А это Михаил Матвеевич, доктор технических наук, – толкнув Мишу локтём, я прошептал: – Мы физики-ядерщики, подыграй.– Михаил Матвеевич, мы как раз хотели помянуть профессора Салье.У Люды по щеке поползла слеза. Макаров моргал, не въезжая в ситуацию. Лаптев театрально закатил глаза, а я решил, что в истории пора ставить точку.– Людочка, не надо плакать. Мы делали это ради таких, как вы, мирных жителей. А в память о профессоре я ношу с собой это, – стеклянный глаз охранника ресторана «Колосок» стукнул о стойку бара. Издав короткий всхлип, барменша грохнулась в обморок.

* * *

На входе в самолёт стюардесса косо зыркнула на наши переполненные пакеты и напомнила, что распивать спиртные напитки на борту запрещено. Миша искренне, по-детски удивился:

– А что с ними ещё делать прикажете? Лить на пол и кораблики пускать?

– Скоро введут правило, и будете сдавать бутылки на хранение экипажу!

– И кто это их будет хранить, капитан? – не сдавался Миша.

– Нет, во время полёта капитан немного занят! Этим займутся другие люди.

– Ими можем быть мы! Возьмёте на пол-ставочки?

– Увижу, что пьёте – будет скандал! – стюардесса включила неумолимость.

– А если я окажу вам эротическую услугу? – Миша был в своём репертуаре.

– Какую услугу?

– Покажу грудь!

– Нет.

– А две?

– Да хоть три!

Полёт на трезвую голову суть извращение. А чем плох бизнес-класс? Тем, что стюардесса сидит прямо напротив и не отводит от тебя своих маленьких злых глаз. Напёрстки с шампанским, что она нам выдала, тут же и закончились. Новых не полагалось. Скука и злость уселись на наших подлокотниках. – Это просто фигня какая-то! – кипятился Миша.Я и сам был на взводе, но постарался его отвлечь:– Зато мы летим бизнес-классом за таинственной шторкой. А на обед вместо пластиковой булочки нам дадут кусок мяса.– Я не ем мясо! – подлил масла в огонь Сергей Степанович, чем окончательно вывел меня из себя.– Тогда жри свой целлофановый пакет!– Он не целлофановый. А полиэтиленовый! И вообще, чего вы такие злые?– Потому что нас, в отличие от тебя, стрелы Амура миновали!– Сами виноваты. Я вам предлагал. Кстати, я и сейчас предлагаю.– Сергей, мы не будем курить драп в самолёте!– Миша, не сужай диапазон удовольствий. Пока вы затаривались текилой, я купил бутылку джина и два литра тоника. И теперь у меня два литра очень крепкого джин-тоника. В бутылке от тоника, не придерёшься! Вуаля!Миша посмотрел на Сергея, и в этом взгляде я увидел, как он даровал Лаптеву прощение за все его прошлые и некоторые будущие прегрешения. Самолёт начал разгон, и мы одновременно с ним. К тому времени, как Екатеринбург скрылся за пеленой облаков, нас накрыло самым крепким в мире джин-тоником.

* * *

Я проснулся от того, что мне на грудь села чайка. Где я? Пахло морем. Так как последнее, что я помнил, был самолёт, то мне тут же поплохело. Неужели мы упали? Но как я мог это проспать? Думаю, что процесс должен был быть шумным: крики, рёв моторов, удар о водную гладь. Пол подо мной вибрировал. Я отогнал чайку громким хрипом, и с трудом поднял гудящую голову. Рядом под брезентом лежал Миша, он был непривычно тих. Вдруг на плечо мне опустилась рука. Вздрагивать и нервно оглядываться у меня не было сил, поэтому я медленно развернул вселенную вокруг себя. Предо мною стоял Серёжа и протягивал банку пива. Значит, самолёт не падал: после крушения пиво не выдают.

– Где мы? – спросил я после третьего глотка пива и второго глотка воздуха. – На пароме, идём на Панган.– О, господи. Как мы попали на паром?– Сначала мы сели в самолёт.– Это я помню.– Потом выпили, и ты пошёл в туалет.– Зачем?– Вот этого я не знаю, потому что потом мы тебя не осязали. Под конец полёта я начал испытывать беспокойство с лёгкой примесью тревоги. А Миша пошёл к пилотам.– Зачем?– Спросить, не выпал ли ты. Потом мы тебя нашли. Ты как раз плёл стюардессе про ядерный синтез и предлагал им заняться.– Зачем?– Что «зачем?»– Зачем ты мне всё так подробно рассказываешь?– Хорошо, я могу и коротко рассказать.– Давай, а то от твоих подробностей мне становится стыдно. Коротко!

Лаптев отхлебнул пива и вкратце пересказал события последних часов. А именно: 1) как в аэропорту Бангкока Миша капризничал и требовал ускорить паспортный контроль;2) как я не хотел фотографироваться на визу и кривлялся, словно мелкий бес;3) как мы были в отрубе, пока самолёт (уже другой) нёс нас из Бангкока к побережью;4) как с нами фотографировались местные;5) как Сергей собирал деньги за этот аттракцион;6) как за собранные деньги он купил пиво, билеты на автобус до парома и на сам паром.

– Воды-ы, – послышалось снизу. Миша пришёл в себя. Сергей начал поить его пивом, как маленького птенца. – Миша, помнишь, как ты рвался управлять автобусом, когда мы ехали из аэропорта?– Лапоть, ты в своём уме?! У меня же категории для автобуса нет.– Не было. А теперь есть! Держи. Ты у водителя права забрал. Надо только фотку поменять.– Всё из-за тебя! Накачал нас своим джин-тоником. Коктейль, коктейль! Вот мы и превратились в скотов.– Превратились?!– Панган! – крикнул вынырнувший откуда-то матросик и, улыбнувшись, показал вдаль. Прямо по курсу показались очертания утопающего в зелени острова. Он был прекрасен. (Остров, конечно, а не матросик).

На пристани все туристы вмиг разбежались, и мы остались одни. Зимние куртки и шапки в руках придавали нам мародёрский вид. Ко мне подошла косая тайка и с поклоном вручила буклетик гостиницы. – No, no, thanks. We need hotel «Russian star», how can we get there? [1]В ответ тайка что-то залопотала на местном наречии. Миша недовольно поморщился.– Что она хочет? Эй, Серёга, ты же по-ихнему знаешь, объясни тёте, чтобы отвалила.– Соува тии. Соува тии!– Не тяни, спроси, как нам добраться до нашей гостиницы.– Миша, я пока только «добрый день» выучил. Остальное со словарём.– Ну ты и баран, со словарём! Ладно, поехали уже к ней, а то сил нет, – Миша сдался неожиданно быстро. У нас и подавно не было желания спорить, поэтому мы тихо сели в предложенную тёткой машину, доехали до какого-то отеля, добрели до своих коек и заснули сном стахановцев.

* * *

Таиланд – чудесная солнечная страна в Юго-Восточной Азии. Джунгли, пляжи, монахи, слоны, кокосы и красотки захватывают ваше сознание сразу и бесповоротно, вытесняя усталость и негатив. Любой прибывший в Таиланд чужеземец наполняется силой, здоровьем и энергией. Главное – не быть при этом в отрубе или хотя бы соображать, где пол, а где потолок. Но не всем это под силу. Как говорил один мой друг: «Человек слаб… а портвейн крепок».

Открыв глаза, я далеко не сразу понял, где я и к какому биологическому виду принадлежу. Зато я понял, что это моё третье похмелье за три дня, и такая арифметика мне не нравится. Надо было встать и размяться, но сил хватало лишь на то, чтобы вращать глазами. Я осмотрелся и понял, что мы в гостинице. Потом я принюхался. Можете себе представить, что являет собой гостиничный номер, состоящий из кроватей, тумбочки и трёх мужчин, которые несколько суток не мылись и накачивались спиртным? Воздух в этом номере можно резать ножом и складывать у стены, как кирпичи. Хорошо ещё, что перед сном мы не смогли снять обувь. Было невыносимо жарко и нестерпимо душно. По моему виску медленно ползла капелька пота.

– Hello! How are you? Wake up and go to the beach with us! [2]  – Эти звуки произнесла говорящая голова. Находилась она в дверном проёме. И, скорее всего, прилагалась к туловищу. Дублёное лицо украшал рыхлый нос, покрытый сеточкой синих жилок. Пока я думал, тело и голова воссоединились, и незнакомец полностью вошёл в дверь. Лучше бы он этого не делал. Его бочкообразное туловище покоилось на кривых ногах, а длинные руки интимно прикрывали колени. Человек был крайне волосат, как будто готовился вступить в сборную Дагестана по борьбе. Может, это здешний аниматор?

– Водички… – раздалось снизу. Меня накрыло дежавю. Миша традиционно изображал почву в нашей экосистеме, элегантно сливаясь с полом. – Hi! I am Tom, do you need some help? [3]  – Нет, это явно не аниматор. С таким носом его выгнали бы сразу после принятия. Услышав непонятную английскую речь, Миша выразительно уронил голову на пол и замычал в бессильном отчаянии.– Hey, Claire! Maybe you can help them? [4]  – Том развернулся и кого-то позвал. Теперь мы любовались на его зад, затянутый в красные трусы. На трусах была изображена обезьянка, уплетающая банан. Мне стало дурно.

Через миг в дверях появилась дама. Её лицо хранило следы былой красоты, которые терялись среди бесчисленных конопушек. Татуировка знаменитого языка «Rolling Stones» на плече и футболка с трилистником выдавали в ней светскую бунтарку. Стройная, почти тощая Клэр рядом с кряжистым и волосатым Томом выглядела, как цыган-дистрофик рядом со своим дрессированным медведем. – Tom, shame on you! Leave the guys alone, let\'s go! [5]  – Дверь захлопнулась, странные гости исчезли, и я уже не мог поручиться, что мне они не привиделись. Я уставился на Мишу, а он на меня, совсем как в конце сцен в мыльных операх, когда у актёров кончается текст.

– Где мы? И что это за уроды к нам ломились, а? И почему я лежу на полу, а вы на кроватях? – Подобно Юлию Цезарю, Миша делал одновременно три дела: лежал, негодовал и наполнял комнату перегаром. – Миша, не шуми, и так голова трещит! – взмолился я.– Голова трещит? А у меня всё тело трещит! Это же надо, инвестора поездки бросить на пол, как собаку! Кстати, а где Серёжа?– Э-э-э, – донеслось с другой кровати. Было трудно понять, что делает Лаптев: то ли повторяет алфавит с конца, то ли пытается нам что-то сказать.– Лаптев, используй согласные, так будет легче! – с похмелья мой сарказм утраивается.– О, нашёлся. Кабы ещё говорил, – Макаров начал понемногу пытаться вставать.– Э-э-э… это ты сам на пол упал, я тебя вчера три раза обратно укладывал, а ты орал, что на полу не так жарко! – к Сергею вернулась речь. – А кто эти двое, я не знаю. Но судя по акценту, они из Британии.

Позже мы выяснили, что Том и Клэр действительно из Англии. Они каждый год приезжают в Таиланд и отдыхают на острове Панган по нескольку месяцев. Британские социальные гарантии и беззаботная жизнь превратили этих пожилых любителей оттянуться в идеальных потребителей местного алкоголя и лёгких наркотиков. А уж когда мы начали рассказывать им о российских реалиях, они хохотали до упаду. Разинув рты как кукушата, они ждали от нас всё новых историй во время вечерних посиделок. Правда, случалось это не часто, поскольку к вечеру эта парочка обычно убиралась в хлам, разрушая стойкий миф о чопорных англичанах.

Я принялся осматривать номер. Представьте, что вы зашли в лифт на первом этаже, поехали вниз, но вместо подземного паркинга проехали чуть дальше и попали в ад. Номер напомнил мне комнату отдыха в райцентровском автовокзале. Обычно в таких клоаках стоят четыре панцирных койки с комковатыми матрасами. Три из них постоянно укомплектованы: а) алкашом-снабженцем, б) зэком, откинувшимся с зоны, и в) сержантом, который приехал в военкомат за новобранцами и не приходит в сознание уже трое суток. За изрезанным столом они бухают палёную водку с приклеенной вверх ногами этикеткой. Бутылку им продала администраторша (обладательница гигантского начёса из выкрашенных хной волос). Она же расставила тазики под кровати. Жизненный опыт – великая вещь.

Но вернёмся в Таиланд. У нас в номере тазиков не нашлось, зато был кондиционер! Не вставая с кровати, Сергей потянулся ногой и щёлкнул регулятором на стене. Струя холодного воздуха с воем вырвалась из устройства и вжала Лаптева в постель. Хлипкая кровать под ним заскрипела. Глядя на это, Миша хрипло рассмеялся и, кряхтя, поднялся с пола. Он потянулся, и треск его суставов напомнил о пионерском костре. – Так. Для начала, мне нужна бутылка пива из холодильника.Наивный. Трудно искать пиво в холодильнике, когда у тебя нет холодильника. Чтобы осознать это, Мише хватило двадцати секунд. Но он не успокоился.– Лаптев, а где моя барсетка?– Выключи кондиционер, – еле слышно прохрипел Сергей. После щелчка выключателя в номер пришла тишина в ассорти-менте.

– Спасибо, Миша, это не кондиционер, а какой-то реактивный двигатель. – Не уходи от темы. Барсетка.– В туалете она… Я её спрятал… Для надёжности.– У тебя очень странное представление о надёжности! Фух, ну и жара… – с этими словами Миша пошёл в ванную, поближе к воде. Вскоре он выскочил оттуда и сел на кровать, прижимая к груди барсетку. С таким видом тревожные мамаши поступающих в институт провинциалов сидят в приёмной у ректора.– Миша, что случилось, ты увидел Элвиса?– Нет.– Всё нормально?– Не уверен.

Я тихонько заглянул в ванную. Со стен и потолка на меня глазели несколько зелёных ящериц величиной с крупную сосиску. Одна из ящериц пила воду из крана (который, судя по толщине струйки, страдал простатитом). В стене зияло несколько страшных чёрных щелей, как в радиаторе «ЗИЛа». Потом выяснилось, что отверстия сделаны для вентиляции. В потолке тоже были вентиляционные щели, только ещё шире. Видимо, молекулы воздуха в Таиланде гораздо больше российских.

– Серёга, там полно ящериц, и они на меня смотрят. – Не отводя взгляда от рептилий, я отступил на пару шагов назад. – Ты их тоже увидел? – слабым голосом спросил Миша.– Да.– Слава богу, а то я подумал, что у меня галюны начались! Уже мысленно «торпеду» вшил.– Это гекконы, они обслуживают номера, – заявил начавший прямохождение Сергей.– Как это?– Гекконы едят муравьёв, а муравьи едят крошки. В номере чисто, все довольны.– А лебедя из полотенца они сворачивают или доллар надо домазать? – съехидничал Миша.– Нет, они только чистоту наводят. Пищевая цепочка на службе у туризма.– Артём, тебе не кажется, что наш друг бредит? Лаптев, ты опять упоролся, пока мы спали?– Это Азия, здесь повсюду обитают гекконы, – поддержал я Сергея.– Здесь обитаю я, а не какие-то сраные гекконы! А ещё я иду бить морду всем, кто здесь работает!

Миша решительно дёрнул на себя входную дверь. И тут же её захлопнул. Перед нами опять была мамаша из приёмной ректора. – Пацаны, там слон!– Розовый?– Сам посмотри, юный натуралист.

Я выглянул за дверь и замер, не найдя там гостиничного коридора. Вместо него были сплошные обои. Не те обои, что в рулонах, а обои с монитора моей коллеги Татьяны. Дверь комнаты выходила на лужайку с изумрудно-зелёной травой. Эту сочную зелень пересекала дорожка, посыпанная красноватым гравием. Прямо над головой шумели пальмы, к их стволам жались какие-то гигантские растения с большими мясистыми листьями. Воздух был наполнен запахом джунглей, солнца и океана, который начинался сразу за пальмами. Его волны вальяжно бодались с белёсым песчаным пляжем. На самом пляже стояли шезлонги, а на них неподвижно лежали люди, и некоторые – даже женского пола. Одна из девушек эротично почесала живот и припала губами к коктейлю. Кроме меня, за девушкой наблюдал слон. Он стоял в ста метрах от нашего бунгало. Правда, он был не розовый, но с ушами, хоботом и кучей навоза под хвостом. Слева в дверной проём высунулся Лаптев.

– Что, не ожидали? Мы не в отеле с коридорами, где из комнат вываливаются окосевшие земляки. Это бунгало среди джунглей, с морем у порога! Мы в раю, господа! Менторский тон Сергея начинал понемногу раздражать даже такого спокойного человека, как я. А Мишу он вообще довёл до белого каления. Потому что, по состоянию здоровья, Макаров в эту секунду игнорировал всё хорошее, концентрируясь на плохом:– Это не рай, а деревянная палатка! Я не для того выложил кучу бабла, чтобы по мне бегали ящерицы и слоны! Где ресепшен? – и он рванул через лужайку к центральному строению отеля. Мы – за ним. Такими были наши первые сознательные шаги по тайской земле.

из которой читатель узнает о стратегическом значении сметаны, увидит поучительный пример беспечного отношения к острой пище и убедится в том, что наличие алкоголя в крови не влияет на уровень воды в море

На улице было не так душно, но так же жарко. Солнце добротно заливало всю округу лучами. На пальмах весело щебетали птички. Прибой, который, по идее, должен был нас умиротворять, не справлялся со своей задачей. Мы решительно шагали по траве. Вчера, в темноте, нам не удалось рассмотреть отель. Но сейчас нам хватило одного взгляда, чтобы разобраться, где здесь что: на первом этаже центрального дома была кухня, а на втором обитало само семейство хозяев.

К дому примыкала терраса со столиками, где хозяева подавали еду за отдельную плату. За одним из столиков завтракал крохотный смуглый мужичок. Он смотрел в плазменный телевизор, который показывал что-то очень странное и на тайском языке. На экране бегали крохотные смуглые дяденьки с пистолетами и куда-то стреляли, а оттуда кто-то отвечал им взаимностью. Каждое движение, эмоцию и реплику героев сопровождали звуковые эффекты. Это выглядело, как сериал «Улицы разбитых фонарей» в исполнении «Шоу Бенни Хилла».

Как только мы вошли на террасу, Макаров бросился к небольшой стойке в углу, стукнул по ней кулаком и потребовал сатисфакции. К слову, за стойкой было пусто. Обернувшись к нам, Миша заскрипел зубами. Когда он в гневе, лучше быть начеку, поэтому мы держались на двойном расстоянии вытянутой руки. Или на расстоянии двойной вытянутой руки, если хотите.

В этот момент за спиной Макарова появился всё тот же мужчинка. Как он там возник, я не заметил, мистика какая-то. Выглядел он как безбородый гномик. Одет просто – футболка и брюки. Шрамов и особых примет не наблюдалось. Глаза, посаженные со щадящей глубиной, смотрели на нас с ленинским прищуром. Типичный таец. Насладившись эффектом от своего появления, он скорее на сломанном, чем на ломаном английском спросил, в чём дело. Миша энергично ответил на таком же английском. У обоих в словарном запасе было по тридцать слов, десять из которых, к счастью, совпали. Ниже я приведу русский перевод их беседы, сохранив всю глубину мысли.

– Зачем нас плохо селить? – Вчера вы так хотеть.– Я вчера спать и не говорить.– Так ваш друг говорить.– Какой такой друг?– Круглый рука.– Этот сказать? – Обернувшись к Лаптеву, Макаров процедил сквозь зубы на таком же английском: – Серёжа, ты не уходить, моя говорить, потом тебя бить. Понимать меня? А ты, Тёма, Серёжу держать! А не то тебя тоже бить! – после чего Миша опять обернулся к тайцу.– Я заказать пять звёзд. Суперотель на Пхукет.– Пхукет далеко.– Что ты сказать?– Пхукет далеко, это Панган.– Это Таиланд?– Это Таиланд, остров Панган.– Моя о***ть!– Моя понимать.– И как теперь быть?– Тебя поменять.– Меня поменять?– Я много иметь. Другой дом ходить, тебя поменять.– А-а-а. Там геккон не ходить?– Не ходить.– И слон не стоять?– Слон уходить к себе и спать.– Тогда посмотреть.

Мы отправились «другой дом ходить». Шли друг за другом: хозяин бунгало, Михаил, я и Сергей. «Другой дом» оказался премилым бунгало с исправным кондиционером, огромной двуспальной кроватью и холодильником. В ванной не было гекконов, а слон ушёл на обед. Сергей решил уточнить, кто будет убирать жилище за неимением гекконов. Хозяин уверил, что у него есть немало рабочих рук, принадлежащих его многочисленным детишкам. На том и порешили. Но как спать на одной кровати? Сергей, в свойственном ему минимализме, предложил лечь валетом. А где будет лежать третий? Поперёк?!

– Чуваки, я хочу сказать о недостатке, из-за которого мы не можем спать вместе, – патетически воскликнул Михаил. Сергей предположил:– Ты мочишься во сне? Это не критично. Со мной тоже иногда такое случается. Вернее, случалось. Главное, принимать себя таким, какой ты есть!– Нет, мочусь я наяву. А во сне я храплю.

Тоже мне, тайна. О Мишином храпе ходят легенды, и это не преувеличение. Во сне он издаёт такой звук, по сравнению с которым скрип мокрого пенопласта по стеклу кажется песенкой райских птичек. Кроме того, Михаил во сне часто вскрикивает, машет руками и скрипит зубами. Видимо, в этот момент ему снятся клиенты. Чтобы спать рядом с ним, нужно быть либо в стельку пьяным, либо глухим. Поэтому Светик перед сном всегда вставляла в уши заглушки, надевала наушники и уходила в другую комнату.

Аргумент Михаила был принят. Надираться каждый вечер до бесчувствия мы не собирались, тем более что дешевле было снять ещё один домик, по соседству. Что мы и сделали. А чтобы сэкономить деньги друга, мы с Сергеем согласились спать на одной кровати. Войдя в наше бунгало, я всё-таки решил уточнить насчёт его недуга: – Сергей, а когда с тобой последний раз случалось?.. Ну… Ты понял, о чём я…– А-а-а. Не переживай, это бывает только в полнолуние. Или если кто-то громко хлопнет в ладоши.Не могу сказать, что его фраза меня успокоила.

* * *

Что делает отдыхающий после того, как поселился? Правильно, изучает близлежащую территорию. Первым делом надо узнать, где находится пляж и ресторан. Лучше начинать с пляжа, потому что после ресторана изучение территории может временно прерваться. Наскоро подкрепившись на террасе континентальным завтраком, мы отправились на пляж. За неимением шорт и футболок, завернувшись в полотенца, совсем как махровые буддисты. Кстати, почти все тайцы исповедуют буддизм, поэтому они такие улыбчивые и дружелюбные. В нашей стране буддисты не такие улыбчивые. Видимо, климат влияет.

Десятиметровый путь к побережью остался позади, и пока мои друзья побежали к воде, я сделал паузу и огляделся. «Отдых не терпит поспешности. Сначала запомни, где туалет, а потом покупай чебуреки и бросайся в море», – учил меня когда-то отец на одесском пляже «Лузановка». Предо мной простиралась полоса песчаного пляжа, которую ежесекундно целовали волны Тихого океана. Солнце светило с тропической щедростью. Пальмы занимались фотосинтезом. Немногочисленные туристы покорно лежали на шезлонгах. Запах моря ласкал ноздри.

– Эй, Ёлкин, давай скорее! Что ты в носу ковыряешь? – обернувшись на бегу, прокричал мой сосед по бунгало. – Мне надо акклиматизироваться!– Может, за термометром сбегать? Узнать, на сколько градусов вода прогрелась?– Лаптев, оставь меня в покое, я сейчас!

Хохоча, Макаров и Лаптев вбежали в воду. Вернее, Сергей вошёл, а Миша вбежал. Вообще, по тому, как человек входит в воду, можно угадать его характер, знак зодиака и жирность молока, которое он пьёт. Одни ступают в воду потихоньку, будто перед ними не морская вода, а, как минимум, соляная кислота. Другие с криками вбегают в море, высоко задирая ноги, как лягушки-спринтеры, и через несколько шагов шумно ныряют.

Михаил принадлежал ко вторым. Взяв низкий старт, он совершил разбег и нырок. Раздался бурный всплеск и тихий мат. Весь пляж обернулся, чтобы увидеть удивительную картину: океан Михаила не принял. Его тело скрылось под водой лишь наполовину, причём в продольном сечении. Синие семейные трусы в белоснежную ромашку пузырились на ветерке. В сочетании с трусами сочные выражения Михаила Матвеевича отбрасывали нашу цивилизованную страну обратно в Средневековье, к чуме и дыбе. Я не стану пересказывать вам его речь. А тем, кто хочет освежить в памяти некоторые обороты, рекомендую бросить себе на ногу пудовую гирю с высоты 87 сантиметров, но никак не меньше, – эффект будет не тот. Отдав дань богам словесности, Михаил встал на ноги. Вода закрывала их ровно на такую высоту, до которой достаёт верхний край носков. Очень коротких носков, сползающих на пятку.

Осторожный Сергей подошёл к Макарову, помог ему восстановить равновесие, и они пошли на глубину. Вам доводилось когда-нибудь наблюдать за святыми? Как те ходят по воде, аки посуху? Если нет, то приезжайте на Панган, садитесь в шезлонг и наблюдайте за своими друзьями, заходящими в море. Не забудьте взять бинокль, лучше армейский. Только с его помощью можно разглядеть счастливые лица людей, которым море по колено. Потом начинается купание, похожее на то, как приседают в воду бабушки с внуками. Словом, по очереди окунув в воду все части своего тела, два белокожих туриста вернулись на песок.

– А-а-а, водичка просто класс! Артём, а ты чего с нами не пошёл? Очкуешь? – А кто твою барсетку будет охранять?– Это правильно. Эй, Серёга, чего так мелко-то? Это Тихий океан или Азовское море?– Вообще-то Панган омывается Южно-Китайским морем.– Ясно, сделано для китайцев, им бы уже по горло было. Кстати, Круглая Рука, достань-ка из барсетки путеводитель. И читай, куда нас закинула твоя злая воля.

Лаптев открыл книжицу и принялся зачитывать вслух ничего не значащие числа. А мы с Мишей продолжили нежиться на солнце и впитывать информацию.

– «Панган (или Пханган), остров в Сиамском заливе. 70 % территории составляют горы и тропические леса, 30 % – пляжи и кокосовые рощи. Ближайшие острова: Ко-Самуи и Ко-Тао». – Чё за «ко» такое, а, Лаптев? Там птицефабрики? – спросил Макаров.– Сам ты птицефабрика! «Ко» по-тайски означает «остров». Панган – тоже «ко», кстати.– Ясно, дальше давай.– «Главный город острова – Тонг Сала́».– Отлично, сала купим.– Не думаю, что на острове есть сало, – возразил Сергей. – «Площадь острова составляет 125 квадратных километров, на его территории имеется несколько водопадов».– О, а если громко хлопнуть, то ещё один появится!– Очень смешно, Ёлкин! Я-то хоть признаю свой недуг, а ты – скрытый параноик. Моешь руки мылом, потом моешь мыло, а потом руки после мыла.– А у тебя Че Гевара на трусах намалёван! Сигара жопу не жжёт? Кстати, Миша, нам бы трусишки того, поменять надо. А то мы в наших семейках на беглых похожи.– Хорош собачиться, Артём. А плавки завтра купим.– Только каждому!– Нет, блин, одни на всех!– А мне ласты и маску.– Это очень хорошая мысль, Серёжа. Они помогут тебе доплыть до острова Пхукет, где я забронировал отель и куда мы не попали!– Я не специально, это вы меня торопили, «скорей-скорей». Короче, я готов ответить по всей строгости и понести умеренное наказание…– Миша, будем менять остров? – спросил я.– Да ну его, этот Пхукет, на Пангане тоже прикольно. Да и Светик теперь не найдёт. Затерялись мы в джунглях, ребята, как Джон Рэмбо. Хорошо! Только море надо поглубже найти, а то меня эта морская ходьба бесит. Короче, пива надо вжарить!– Пиво мы и дома можем попить, здесь надо вкушать кокосы.

Кокосы тут были повсюду, отдыхающим их подавали с соломинкой. Отведали и мы. Мне и Серёже понравилось, а Миша заявил, что кокос отдаёт фруктовым «Ферри», и попросил ещё один. Под их болтовню я задремал в тенёчке. Сквозь сон было слышно, как Миша в очередной раз пытался расклеить пальцы Сергею. Крики и шорох волн навевали сладкую дремоту… Вдруг я почувствовал, как меня кто-то облизывает. Отогнав нехорошие предчувствия, я открыл глаза. Опёршись о шезлонг передними лапками, рядом стояла лохматая собачонка и слизывала с меня остатки кокосового сока. Очень мило! А где Миша и Серёжа? Сверху немилосердно лупило солнце, тело болело как побитое. Я обгорел! Тень перешла, а эти подонки не прикрыли меня, да ещё и слиняли!

Кряхтя, как поломанный Терминатор, я еле доковылял до террасы хозяйского дома. Братья-славяне сидели за столиком и потягивали коктейли, украшенные зонтичками. – О, Артёмка проснулся! А мы не хотели тебя будить, ты так сладко спал…– Даже слюнку пустил…– Знаю, собачка порадовалась, – с этими словами я попытался сесть на стул, но не тут-то было: всё тело горело огнём. – Блин, печёт!– Я тебя щас сметанкой намажу, потерпи! – с этими словами Миша бросился в дом к хозяину нашей бунгало-базы, а Сергей поощрительно похлопал меня по плечу. Это было стратегической ошибкой: я заорал как резаный. Поругавшись для виду минуты три, мы с Лаптевым начали искать взглядом Мишу. Он обнаружился возле стойки ресепшена, в самом разгаре диалога с тайцем.

Хозяина отеля звали Ванчай. Забегая вперёд, скажу, что все мы называли его так, как нам было удобнее: я – Ваня, Серёжа – Иван-чай, а Миша вообще – Санчасть. В тот момент Макаров пытался объяснить тайцу, что хочет купить у него сметану, для чего разными голосами повторял одно и то же магическое слово: – Smetanka! Sme-tan-ka! Smeta-a-a-nka!– Smetanka? – эхом повторял Ванчай, не понимая, что от него хотят. Миша перешёл на язык жестов. Сначала он показал корову, приставив к голове пальцы, потом замычал. Затем настал черёд демонстрации доения. За неимением вымени, Миша начал дёргать себя за соски… Лицо тайца расплылось в улыбке: ему явно нравилось это шоу. Когда мы подошли к беседующим, Макаров устал показывать быка-мазохиста и нервно смахнул со лба пот.– Артём, а как ему сепаратор показать? – но я проигнорировал вопрос и сразу обратился к хозяину бунгало:– We want to buy some sour cream! [6]– Maybe, in restaurant, Mister. [7]  – и таец махнул рукой куда-то вдаль. Миша даже крякнул от неожиданности.– «Ресторан?!» Да что ж ты сразу не сказал?! Голову тут мне морочит!!

* * *

Заведение общепита находилось совсем недалеко, на расстоянии семи собак. Этих самых собак на острове, как и во всём Таиланде, было много, и вели они себя очень флегматично. Приблизительно, как коровы в Индии. Передвигались собаки преимущественно в одиночку, со скоростью ноль км/час, то есть лежали. Причём через каждые 15–20 метров.

В небольшом ресторане люди ели, пили и изучали меню со старательностью первоклассников. Заведение представляло собой простую террасу с деревянными столами и стульями. Стулья плавно переходили в зады туристов из разных, преимущественно скандинавских, стран. Марокканцев, венесуэльцев и пуэрториканцев я не заметил. К нам подошла официантка и с улыбкой протянула меню. Я начал вчитываться в мелкий шрифт: перед тем, как сделать заказ, я тщательно изучаю состав блюда и соотношу его калорийность со стоимостью. Но Сергей, известный любитель смелых экспериментов с едой, просто озвучил первую же строку меню: – What is «tom yum kung?» [8]  – спросил он.– «Tom yum kung» is… «tomyumkung!» [9]  – развела руками официантка.– Так, харэ балдеть, зыс, зыс энд зыс, – уставший от иностранных языков Миша без лишних сантиментов ткнул пальцем в книжицу. Будь у этого меню три глаза, он бы все их выдавил.– Энд сри текила, сри бирс, энд ван глас оф сметанка.– Smetanka?– Sour cream, – перевёл я.– Oк. Wait a minute [10] .

Вскоре на столе возникли тарелки с «том ям кунг», который оказался супом. Мы с Мишей уже держали стопки с текилой, а Сергей вставил свою в «кольцо удачи» на правой руке. Макаров откашлялся и встал, мы тоже приосанились. – Друзья, в этот предновогодний день я чертовски рад, что вы, отложив все свои дела, приняли моё предложение отправиться в эту чудесную страну слонов и кокосов. Надеюсь, что это станет доброй традицией, и каждый Новый год мы будем встречать в новой стране. За вас, друзья! Спасибо, что вы у меня есть!

Ещё в середине тоста я почувствовал на себе чей-то взгляд. А когда мы выпили и начали искать, чем бы закусить, я нашёл хозяина взгляда. Из тарелки супа на меня смотрела креветка. Суп был сам по себе каким-то подозрительным, а взгляд креветки – прямо-таки зловещим. «Хотя, – одернул я себя, – почему нельзя просто любить жизнь и принимать дары из её добрых ладоней?» Отбросив сомнения, я наивно отправил первую ложку в рот. Лаптев последовал моему примеру. Миша замешкался, и это его спасло.

– А-а-а, твою мать! – мои глаза мгновенно налились слезами, а пищевод горящей палкой упёрся в пылающий желудок. Вы когда-нибудь пили перцовку? Если да, то умножьте свои ощущения на двести тысяч! Я плясал, махал руками и делал вдох за вдохом, забывая выдыхать. А Лаптев вскочил со стула и, схватившись за горло, бросился к стойке бара. – Воды, а-а-а-а, воды! – хрипел он и колотил склеенной рукой по стойке. От одного из ударов пальцы расклеились, и Сергей уставился на них, как на чудо, забыв о поданной барменом воде. Не успевший отведать огненного кушанья, Михаил мигом оценил ситуацию и рывками стал открывать банку пива. Банка не поддавалась, он дёрнул сильнее. Металл взвизгнул и распорол Мише руку. Кровь тут же залила скатерть, а струя пива из банки ударила мне в лицо. Макаров взвыл от боли и завертелся волчком, зажимая палец. Я колотился как припадочный. Лаптев глазел на свои пальцы. Все посетители ресторана уставились на нас, и по их губам я прочитал «рашэнз». Отдых начался!

* * *

– А может, у них так положено текилу пить? С перцем?

Мы шли из ресторана. Макаров придерживал свежую повязку на руке, а Лаптев болтал без умолку. Видимо, от нервов.

– Или это посвящение в туристы? Как в армии?

– Серёженька, помолчи, Христом-богом…

Лаптев вспомнил, что это по его подсказке мы заказали суп, и замолчал. Я решил нарушить тишину:

– О’кей. А сейчас что делать будем? Спать?

– Какой «спать»? Только девять вечера! Мы сейчас составим план отдыха.

– А может, спать? А то мы умаялись, у меня палец расклеился…

– Вот скажи, как можно спать, когда у тебя нет плана? А пальцы мы тебе можем заново склеить, если ты недоволен!

Усевшись на опустевшей к ночи террасе, мы принялись слушать Макарова: – Пацаны. Я считаю, что нашему стихийному отдыху пора придать системный характер.– Вызвать стенографистку?– Сергей, свои подколки прибереги для мамы. Надо составить программу-минимум пребывания на Пангане. Предлагаю начать с тайского массажа и травести-шоу.– А я бы покатался на слоне и нырнул с аквалангом, – подал голос любитель экстрима.– Ребята, а можно я в это время буду тихо лежать на пляже, а по вечерам забирать вас из травмпунктов и ментовок?– Артём, это малодушно!– Слонов я видел в цирке, а трансвеститов в Москве и так полно.– Если ты хочешь каких-то экзотических извращений, только скажи, и мы с радостью к тебе присоединимся.– Ну какие ещё извращения…– Понятно. Стесняешься говорить о своих тайных желаниях вслух. Я сейчас дам тебе листочек, и ты всё напишешь. И мы с Серёжей напишем, да, Лаптев? Не больше шести пунктов! – Михаил открыл барсетку и раздал нам листочки.

Первым написал Сергей. Вернее, список у него уже был: он составил его ещё в самолёте, а в этот момент просто достал из кармана. Страшный человек. В списке было ровно шесть пунктов:

...

Изучив список Сергея, я предложил ему написать завещание, а Миша поинтересовался, что такое «full moon party». Тот с оживлением ответил:

– Это как Казантип. Только гораздо круче! Каждый месяц на Панган съезжаются ценители прогрессивной музыки и три ночи подряд при полной луне…

– Нажираются наркотой и бухлом, а потом валяются обблёванные?

– Миша, у тебя шаблонное представление о современной молодёжи. Они не такие, как мы…

– Сергей, я бывал на Казантипе. На моих глазах девочка съела килограмм песка.

– А почему ты её не остановил?

– Я был связан, потому что перед этим бегал голый с топором.

Увидев, что беседа уходит в неправильное русло, я вернул спорщиков к списку Лаптева: – А зачем целовать кобру?– Тот, кто поцеловал кобру, может управлять змеями…– А-а. Ну тогда всё нормально. А то я по-думал, что ты совсем свихнулся.

Список Михаила был написан не чернилами, а тестостероном.

...

Вопрос о том, почему в этот секс-лист попала обезьянка, я оставил на потом, и начал с пятого пункта:

– Что такое бум-бум? Это едят?

– Можно я объясню нашему другу? – вмешался Сергей, и Михаил кивнул в знак согласия. – Во время вьетнамской войны в Таиланде были базы отдыха, где американские солдаты восстанавливали силы после битв с «проклятыми вьетконговцами». Кратковременные доверительные отношения с местными красотками обходились им в два доллара. А на этой купюре были изображены барабанщики, поэтому и называлось это «бум-бум».

– Думаю, что сейчас за два доллара от тайки можно получить только массаж мизинца.

– А это мы ещё проверим. Показывай свою бумагу!

Я был несколько консервативнее своих братьев по отдыху, поэтому мой список был короче.

...

– А я смотрю, ты решил взять от жизни всё. Тебя удар не хватит от переутомления? – засмеялся Миша.

– Зато, когда вы будете с перекошенными мордами сидеть в приёмной венеролога, я буду спокойно дарить родителям магнитики из Таиланда.

– Ой, напугал! Главное, всегда держать при себе презервативы и стоять спиной к стенке. А когда я Светику покажу фотки, её просто переколбасит от злости. Пошли спать. Завтра, так и быть, работаем по схеме Артёма: сувениры и шопинг.

– Миша, а не рановато ли для сувениров?

– В самый раз. Перед отъездом на них всегда денег не остаётся! А теперь – спать!

* * *

Зевая, мы побрели к бунгало, на крыльце которого неожиданно обнаружили наших соседей – британскую парочку. От них за километр несло ромом. Том пьяно подмигнул нам, да так и остался сидеть с закрытым глазом. Клэр ещё могла говорить. Оказывается, слух о нашем ресторанном дебоше уже дошёл до их ушей, и они решили дать нам пару советов о пребывании на острове. Чтобы не мучить читателя, я приведу наш диалог в переводе:

– Друзья, есть вещи, которые очень не рекомендуется делать! – проговорила Клэр, внимательно глядя в промежуток между Мишей и мной. – Что за вещи?– Вы бы записали, на всякий случай!Я вздохнул, но вытащил ручку и начал составлять список. Искренне надеясь, что это последний список на сегодня. Когда Клэр закончила, и они с Томом откланялись, у меня в руках остался чёткий документ из шести «НЕ».

...

Я положил список на холодильник и лёг спать.

В последующие дни мы нарушили все эти шесть «НЕ».

которая заставит читателя держаться за поручни в общественном транспорте, приобретать фрукты только у официальных распространителей и уважать пожилых людей, особенно если они – король

Вас когда-нибудь будили при помощи хора? Представьте, что у вашей кровати появляется дюжина господ во фраках и столько же дам с внушительными бюстами. По команде дирижёра вся эта братия ра-зом ухает «Калинка-малинка». От подобного сюрприза может приключиться разрыв сердца или ещё что похуже. Я подскочил на постели практически без помощи рук. За окном стоял такой крик, как будто двести фотомоделей одновременно увидели пятьсот пауков. Серёга перевернулся на другой бок.

– Артём, чего ты так дёргаешься? – сонно пробормотал Лаптев.

– Ты что, не слышишь?

– Да слышу, слышу! Это птички. Они тут как по команде ровно в шесть утра начинают чирикать всем хором.

– Интересно, кто же их такому научил?

– Самоучки они. Спи давай!

Через десять минут птицы успокоились так же резко, как и начали, но сон уже не вернулся. Я встал и на цыпочках подошёл к своему чемодану. За какие-то два дня он успел перейти в состояние «воронка с полезными вещами». Стараясь не шуметь, я начал искать пакет с бритвенными принадлежностями. Естественно, он оказался самым шуршащим. Затаив дыхание, я потянул пакет за краешек. На кафельный пол, грохоча, выпал баллончик с пеной для бритья. – Артём, если ты решил убить меня, то выбери для этого более радикальный способ!– Извини, я не специально.– Не специально птицы горлопанят, а ты умышленно портишь прелесть этого утра.

Зайдя в ванную, я подумал: «А смысл? Рядом же океан». Куда-то запропастилась запасная пара нижнего белья. Хотя я точно помню, что вынимал её из чемодана вчера вечером. Вот они, минусы совместного проживания. Стараясь быть как можно более деликатным, я дотронулся до плеча Лаптева.

– Ёлкин, что за скотство? Ты можешь угомониться хотя бы на одну минуту? – Сергей, прости, пожалуйста, ты не мог бы сказать, где мои трусы?– Они на тебе. Во всяком случае, я на это надеюсь.– Я имел в виду вторую пару. Я их вчера достал…– Ты и сейчас достал уже! Надень вчерашние, это будет очень правильным решением!– Почему?– Потому что сейчас ещё рано! Очень, очень, очень рано!!!

На пляже никого не было. Вчерашняя собачонка, которая слизывала с меня кокосовый сок, внимательно следила за моими движениями, наклонив набок кудлатую голову. Прохладную воду ещё не успело вскипятить лютое тропическое солнце, и она приятно ласкала ноги. Начиналось время утреннего прилива, поэтому я быстро добрался до глубины. Чуть поплавав, я развернулся к берегу и, не выходя из воды, принялся рассматривать остров.

Склоны гор были укрыты сплошным ковром джунглей, из которого выглядывали кокосовые пальмы, как бы свысока посматривая на своих низкорослых собратьев. Вдоль всего берега теснились бунгало, по их разноцветным крышам уже ползли первые лучи солнца. Мне снилось это место, и теперь я не мог им налюбоваться. Я почувствовал такой переизбыток чувств, что на глаза навернулись слёзы… И тут к моей ноге что-то прикоснулось. От испуга я забыл, как кричать. За миг волосы на голове встали дыбом, а глаза яростно выпучились на максимально возможное расстояние. На какое-то мгновение я ощутил, как все органы моего тела захотели спрятаться друг за друга. Я посмотрел вниз. Под водой оказалась крохотная медуза. Довольная произведённым эффектом, она поплыла дальше.

Не желая больше испытывать судьбу, я побрёл к берегу. Всё бы ничего, но меня угораздило оставить одежду на песке. И теперь мои трусы были в зубах у любительницы кокосового сока. А на пляж уже выбрались первые отдыхающие, чёрт бы их побрал. Словом, к тому времени, как на берегу показался Макаров, я битый час плавал взад-вперёд, изображая истосковавшегося по морю туриста. Миша сладко потянулся и почесал живот (в том месте, до которого смог дотянуться). – Артём, вылезай из воды, пошли жрать. Мы с Лаптем уже заказали.– Не могу.– Что такое, нет аппетита?– У меня нет трусов.– А где они?– У собачки, вон там бегает.– Артём, ты меня пугаешь. За каким хреном ты надел на собачку свои трусы?– Я просто хотел искупаться нагишом…Но неожиданно собачка прервала наш разговор. Она подошла к Макарову и положила к его ногам свою добычу. Этим утром местная фауна вела со счётом 3:0.

* * *

На террасе пансиона жизнь била ключом. В то время, как мы усердно изучали меню, из дальнего бунгало на запах кофе пришли три девицы. Сергей сидел к ним спиной, а мы с Мишей тут же приосанились: я расправил плечи, а Макаров втянул живот, отчего у него появился второй подбородок. Девушки были юными и загорелыми, две из них радовали глаз локонами в стиле Веры Брежневой, о третьей можно было дипломатично сказать, что она «интересная». Миша заёрзал на стуле, как терьер у лисьей норы. Невооружённым глазом было видно, что ему не терпится познакомиться с вероподобными барышнями поближе. Прижав к груди барсетку, он встал и, не говоря нам ни слова, пошёл на штурм эротической крепости. Я перекрестил ему спину. Сонный Лаптев в это время продолжал возить пальцем по меню, беззвучно шевеля губами. Раздувшись, как павлин, Макаров подошёл к столику девушек и что-то им с полупоклоном сообщил. Слов слышно не было, но их ответ Мишу явно обескуражил. Он вернулся к нам, чуть более обмякший, чем до похода.

– Вот западло. Кажется, они приняли меня за официанта и сделали заказ… – Будешь выполнять?– Нет, потому что они говорили по-английски, и я не понял ни черта.– Ну, одно английское блюдо ты уже знаешь – «smetanka», – напомнил Сергей, не отводя глаз от меню.– А я и не знал, что ты у нас специалист по правильному питанию. Не хочешь ли перейти на диету из подзатыльников?– Миша, не психуй, Лаптев просто пошутил.– Ладно, Артём, как будет «я не официант»?– I\'m not a waiter [11] .

Второй заход Михаила был гораздо эффектнее. Не успел он договорить фразу, как девицы расхохотались. Макаров опять вернулся на исходную позицию и вытер платком румяный лоб. – Миша, что ты им такого сказал?– Я сказал, как ты и учил: «Айм нот э винтер».– Ты сказал им «Я не зима».– Да пошёл ты к чёрту со своим английским!– А я-то чем виноват?– Ничем! Сергей, а ты что молчишь?– Сегодня с тобой трудно тягаться.

Пока Миша на нас орал, супруга Ванчая (по имени Нари) принесла завтрак. Затем она с поклоном вручила каждому из нас по ложке и вилке. Ножей, судя по всему, нам не доверили. Позднее я заметил, что во многих заведениях в Таиланде вместо ножа подают ложку. Может, в других местах их затачивают с краю, чтобы удобнее было резать сосиски, но в нашем пансионе ложки были тупые.

На этот раз во время приёма пищи никто не пострадал. Только Миша облился кетчупом, да так удачно, что хозяин подумал, будто у него началось кровохарканье. Мы-то люди привыкшие. Меня, наоборот, удивляет, когда наш склонный к полноте друг не измазывает весь стол майонезом или горчицей. А вот Ванчай к такому шоу был не готов и прибежал с аптечкой, оказывать помощь Михаилу. Сергей из неё же накапал тайцу валерьянки, а я пожурил Макарова: – Тебе надо будет подарить хозяину краску для волос, чтобы закрасил седины.Затерев, вернее, размазав кетчуп по футболке, Миша обвёл нас взглядом военного прокурора.– У меня с собой одна майка. Я хожу в ней пятый день! И это – она! – сказал Макаров и ткнул пальцем в кетчуповые разводы. После этих красноречивых слов мы поднялись и отправились на шопинг.

* * *

Дорога на рынок была полна приключений. Сначала мы долго искали на дороге автобусную остановку, но не нашли её. Не были найдены и тротуары, что меня откровенно огорчило. Тротуар тем и хорош, что по нему можно спокойно идти, не рискуя превратиться в свадебную куклу на капоте автомобиля.

Вместо остановки мы нашли небольшой магазинчик, посреди которого стоял таз с водой. В тазу сидела прелестная маленькая девочка. Когда мы проходили мимо неё к холодильнику, она закричала «Hello!» и протянула ко мне ручонки. – Детишки всего мира чувствуют в тебе педагога, Ёлкин, – хихикнул Лаптев.– Артём, спроси, почём тут пиво, – попросил Миша.Маленькая баночка пива стоила 50 бат. Тайские деньги оказались на редкость удобны в пользовании: здешний курс почти совпадал с нашим, за 1 доллар давали 30 бат, поэтому нам не надо было пересчитывать в уме цены на рубли, всё уже было посчитано до нас.

Продавщица в лавке сказала, что по острову удобнее перемещаться на такси. Одно из них мы тут же остановили, и это было нечто. Представьте себе грузовую «Газель», которую злой волшебник превратил в пассажирскую. А потом уменьшил в два раза, оставив такое же количество посадочных мест. Десяток пассажиров ютится в железном кузове, на двух лавочках. Которые закреплены вдоль бортов, друг против друга, так что вы легко можете почувствовать себя десантниками перед выброской. Со стороны эта машина выглядит как пикап, водитель которого очень предусмотрительно прячется от пассажиров в кабине. За поездку до райцентра Тонг Сала водитель потребовал с каждого по сотне. Мы понятия не имели, много это или мало, поэтому безропотно заплатили и забрались в кузов.

До города было километров десять, и всю дорогу водитель то разгонялся, то тормозил, играя в чехарду с невидимым партнёром. Мимо проносились ресторанчики, массажные салоны и кокосовые рощи. На одной из бензозаправок я увидел мальчугана, который делал уроки, облокотившись прямо о колонку. Повсюду висели афиши с рекламой поединков по тайскому боксу. Боксёры были изображены пучками по восемь человек, как актёры антрепризных спектаклей. Из-за этого складывалось впечатление, что поединки будут не парные, а групповые. От размышлений меня отвлёк ухаб, на котором подскочило такси, и я еле удержался, чтобы не вылететь за борт этого экзотического транспортного средства. Я заметил, что пассажиры встречных маршруток постоянно колотили по крышам своих водительских кабин кулаками. Это смахивало на какой-то шаманский ритуал, хотя Лаптеву пришла на ум другая ассоциация: – Слушайте, мне эти удары по кабине напомнили фильмы про войну, когда офицер колотит кулаком по крыше полуторки и кричит: «Во-о-озду-ух!»

На слове «воздух» водитель нашего дилижанса как-то особо залихватски вошёл в поворот, так что я на секунду отвлёкся от Серёжи, хватаясь за поручни. Когда я повернул голову обратно, Лаптева рядом со мной не было. Я посмотрел по сторонам, но наткнулся лишь на недоумённый взгляд Макарова: – А где Серёжа? – удивлённо спросил он.– Hey! Stop! We lost a passenger! [12]  – заорал я и начал колотить по крыше кабины кулаком.

Лаптева мы нашли в кустах, метрах в двухстах от автомобиля. Он ошалело смотрел на нас снизу вверх, потом дал себя поднять и произнёс: – Я буду бить его первым!– Извини, братан, но я тебя опередил, – ответил Миша.– Для друга ничего не жалко!К моему удивлению, принудительное катапультирование никак не сказалось на здоровье Сергея. Судя по тому, что руки, ноги и туловище не пострадали – он упал на голову.

* * *

Тонг Сала оказался маленьким, приземистым городком с узкими улочками. Рыночная площадь была небольшой, но очень подвижной: тайцы терпеть не могут стоять возле своего торгового места. Они любят движение, и движутся вместе со своими прилавками, которые закреплены поверх мопедов или велосипедов. На рынке все эти «самоходки» были выстроены рядами, а их груз соперничал друг с другом пестротой и запахами. Фруктовые соки, суши, салатики, супчики в небольших ёмкостях, маленькие мясные закуски манили взор и возбуждали аппетит. Возле некоторых лотков сгрудились столики, где вся эта снедь поедалась туристами. У одного из лотков даже стояла очередь: там шла бойкая торговля чем-то, напоминающим шаурму. Судя по запаху, в качестве топлива в жаровне использовался слоновий навоз.

На время мы отказались от дыхания, и разжали носы только через метров десять, у тележки с горой фруктов. За прилавком стояла тайка, похожая на жену Горлума из «Властелина колец». По рисункам на тележке мы догадались, что Горлумиха делает из фруктов фреши с добавлением льда.

– Фреш чистый, не разбавленный? – спросил я, совершая типичную ошибку всех покупателей: подсказывая продавцу ответ. Тайка утвердительно моргнула правым глазом. После чего нам на руки были выданы:

1) Лёд со вкусом манго;

2) Лёд со вкусом папайи;

и напиток, получивший звание «самый беззастенчивый развод в мире», а именно…

3) Лёд со вкусом мяты!

Первым в качестве фрешей усомнился Макаров: – А что это она капает из бутылочки в стакан? Клофелин?– Думаю, что это эссенция.– Нет, скорее, это краситель.– Так она же сказала, что фреш из свежих фруктов!– Свежесть придаёт лёд, и его она не жалеет!– Это она покупателей своих не жалеет, жаба!

Лавки с товаром, который не едят, а носят, находились по периметру торговой площади. В основном там продавали одежду, которая на острове делится на три вида. Первый – «этнические» рубашки с орнаментами, шали и шаровары с такой низкой мотнёй, что в неё можно спрятать небольшой телевизор с высунутой антенной. Второй вид – прикиды посетителей full moon party. Они обычно состоят из кислотных футболок с похабными надписями и коротких юбочек фломастерных расцветок. Третий вид одежды носят сами тайцы. Местные женщины одеты в простые платьица, а мужчины – в блёклые футболки и чёрные штаны. Никаких выкрутасов, и, Будда упаси, ничего «этнического».

Каждый из нас напялил на себя то, что отражало его внутренний мир: Миша выбрал бездонные шаровары (наверное, чтобы было куда прятать барсетку). Сергей вырядился в футболку с надписью SEX DRUGS PHANGAN. А я предпочёл шорты и рубашку в колониальном стиле. Плавки мы купили разных цветов, чтобы не перепутать. Больше всех удовольствия от покупок получил Макаров. Он так ожесточённо торговался и размахивал руками, что туристы принялись его фотографировать.

В этот момент кто-то тронул меня за руку. Я оглянулся и увидел перед собой сухощавого тайского старичка. Он был таким худым, что в любительской постановке «Гамлета» мог бы сыграть череп. Дед улыбнулся во все дёсны и поманил меня крючковатым пальцем. Я пошёл за ним. Старик дошёл до крайнего лотка с фруктами и показал на целый ряд висящих за ним настенных календарей. На всех календарях был изображён статный мужчина с проседью. Он строго смотрел на покупателей сквозь очки, будто трудовик, недовольный плохо сделанной табуреткой. – Куда это ты исчез? – к нам присоединился взволнованный Лаптев. – А что это за чувак на плакатах? Это выставка? Слушай, давай пока не будем покупать, у Макара наличные заканчиваются!Старик уловил наш интерес и демонстративно поклонился календарям, потом оглянулся на нас и предложил сделать то же самое. Старость надо уважать, и мы тоже слегка кивнули головами. После чего я произнёс, тщательно имитируя неподдельную грусть:– Мы ничего покупать не будем!Дед прищурил глаза, сделал вид, что не обиделся, и покорно поклонился. При этом он снова улыбнулся такой широкой улыбкой, что мне вспомнился Николсон в фильме «Сияние». На всякий случай я ещё раз поклонился календарям, согнув спину настолько, насколько позволил позвоночник. Тут на лице деда проступило удивление пополам с уважением. И в эту секунду со стороны, где Макаров обтяпывал свою коммерцию, послышались крики. Мы сразу же бросились на шум, и, как выяснилось, не зря.

Оказалось, Миша так увлёкся торгом, что швырнул смятую комочком купюру в торговца. Тот заверещал как заяц. Откуда ни возьмись подбежали полицейские, продавец стал им что-то взволнованно лопотать, показывая смятую купюру и тыча пальцем в Макарова. Стражи порядка тут же подскочили к Мише и, скрутив ему руки, потащили к выходу из рынка. Мы с Сергеем бежали вслед за конвоем и голосили, как арестантские жёны. Вдруг дорогу полицейским преградил всё тот же старик. Он что-то сказал их главному и показал на меня с Лаптевым и на Мишу. Тот внимательно выслушал и отдал служивым короткий приказ. Не успели мы удивиться, как полицейские подвели Макарова к календарному иконостасу и заставили кланяться. Миша начал изумлённо бить поклоны: с таким ментовским произволом он ещё не сталкивался. После трёх поклонов полицейские отпустили его и, не сказав ни слова, удалились. Ошалевший Михаил автоматически поклонился ещё два раза и посмотрел вслед полиции. – Пацаны, что это было? У них тут культ настенных календарей или я чего-то не понимаю?– Нет, у них культ этого мужика на календарях. Кстати, на купюрах тоже он изображён, – Лаптев раньше нас разобрался в произошедшем, – а этот дед сейчас спас тебя от тюряги.

Как выяснилось, и на календарях и на деньгах был изображён не кто иной, как король Таиланда по имени Рама Девятый. Он рулит страной с 1946 года, являясь при этом самым богатым и самым долго правящим из действующих глав государств. При этом всё население Таиланда горячо любит своего монарха и души в нём не чает. Так что мы ещё очень легко отделались: позже я услышал историю о туристе, которого посадили на несколько лет за то, что он порвал открытку с изображением короля.

– А дедуля-то красавец! Давайте у него фруктов купим! Смотрите, у него и дуриан есть, – Лаптев показал на шишковатый плод размером с футбольный мяч. – Говорят, у дуриана очень оригинальный орехово-сливовый вкус. – Почему бы и нет? Думаю, с местным ромом он будет хорош. Ты как, Миша?– Парни, покупайте у деда столько, сколько сможем унести!

* * *

Отягощённые фруктами и бутылками с ромом, мы подошли к массажному салону. Девушка в ярком халатике поприветствовала нас поклоном и показала на стойку с прейскурантом.

– Та-ак, что у них тут есть? – по-хозяйски пробасил Макаров. – Ага, вот, «тай-массаж», 250 бат. Недорого. Вы пойдёте или очкуете?

– Миша, давай завтра, когда у нас хотя бы руки будут свободны.

– А зачем тебе руки? Это же не ты массаж будешь делать!

Внутри салона царил полумрак. Навстречу нам вышли три тайки. От нашей делегации вперёд выступил Макаров.

– Бум-бум, о’кей?

– Сорри, нот бум-бум, массаж онли.

– Та-ак, а чего же это у вас написано «тай-массаж», а сами вы не бум-бум, а? Чё за кидалово средь бела дня?

– Миша, они не понимают. Пойдём отсюда.

– Да всё они понимают, я им сейчас покажу. Лаптев, подь сюда.

В ответ Лаптев спрятался за меня. Мишу это не смутило, и он принялся показывать тайкам, как бегают лыжники на дальних дистанциях. Девушки только хихикали и качали головами.

– Какой-то отстойный салон, я на них жалобу подам, – сказал Макаров на улице. – Поехали домой, пора выпить и закусить.

– Миша, мы ещё сувениры не купили.

– Завтра! Меня тут чуть на зону не определили, а ты со своими магнитиками…

* * *

Вечером мы переоделись в новые наряды и стали похожи на Генеральную Ассамблею ООН. Ром уже был разлит по стаканам, от нетерпения мы потирали руки, а Лаптев с загадочным видом принялся нарезать фрукты. Дошёл черёд до дуриана. Началось всё с того, что раскладной нож его не взял. Мы не поняли намёка со стороны Вселенной, и Макаров сходил на кухню за тесаком. Он с поклоном вручил нож Сергею, и тот ловким ударом расколол загадочный шишковатый плод. Дуриан маняще развалился на три части. Внутри его призывно белела мякоть, чем-то напоминающая по виду отварную куриную грудку. Но на мякоть мы внимания не обратили. Потому что главное было не в этом…

Дольки экзотического фрукта ещё только падали на стол, и в воздухе ещё звучал стук от удара тесаком по дереву, когда на нас обрушилась лавина под названием «запах дуриана». Сначала нам обожгло слизистую ноздрей. Потом как будто кипятком выжгло глаза. А потом наши желудки разом запросились наружу из наших организмов, через пищевод. Кто-то скажет: «Подумаешь, запах!» Нет-нет-нет! Это был не просто запах! Вам доводилось чистить слив раковины на кухне, после того как он забился рыбьей требухой? Так вот, это ничто по сравнению с запахом мякоти дуриана! Если бы вы забыли в лесу рюкзак, набитый сыром рокфор, замотанным в портянки стройбатовца… и возле него бы умер енот, объевшийся селёдкой… то это лишь отдалённо напоминало запах дуриана! Но самое ужасное было в том, что, пока мы с Мишей хватали ртами отравленный воздух, Лаптев невозмутимо отломил один дурнопахнущий кусочек и отправил в рот. – А что, прикольный вкус. Попробуете?– О-о-о, выкинь эту дрянь! – заорал Макаров, поочерёдно закрывая руками нос, рот, глаза, уши и даже пах. У меня перед глазами всё поплыло, и я на ощупь рванул из бунгало наружу. Только там, отбежав метра на четыре и судорожно отплевавшись, я немного пришёл в себя. В домике что-то гремело и материлось. Это Миша искал выход (видимо, тоже с закрытыми глазами). Наконец, он выпал из домика, вскочил и побежал прямиком к океану, сшибая всё на своём пути. Серёга спокойно вышел на крылечко и помахал нам долькой дуриана:– Так что, вы не будете?В ответ на его вопрос со стороны берега раздался рёв Макарова, а я нервно задёргал головой из стороны в сторону, изображая категорическое «нет».– Ну, как хотите, – сказал Сергей и пошёл прятать дуриан в холодильник.

* * *

Через двадцать минут, избавившись от привкуса мёртвого енота во рту, я смог подойти к крыльцу бунгало и принять от Лаптева стакан с ромом. Сергей начал тост:

– Жаль, что сейчас с нами нет Миши. Поэтому предлагаю выпить за него!

– Давай.

– Эй, вы уже спрятали дуриан? – донеслось издалека.

– Да, но если ты хочешь, то можем достать.

– Не надо, идите сюда, я отличное местечко нашёл!

На самом краю пляжа стояла маленькая беседка, накрытая камышовой крышей. На её дощатом полу валялось несколько подушек, а по краям горели небольшие факелы. Мы тут же принесли фрукты и ром и по-турецки уселись на подушках. Ром слегка успокоил наши нервы, а шёпот волн навеял ностальгическое настроение. Лаптев зашелестел бумагой, щёлкнул зажигалкой, и в беседке запахло Бобом Марли. Я поморщился, а Михаил отхлебнул рома, подбоченился и сказал: – А с другой стороны, всё хорошо! Теперь у нас есть одежда, и я готов отдыхать по полной!– А ведь ещё бы чуток, и у тебя была бы и одежда, и проживание, и питание в режиме «всё включено». Валил бы с другими зэками… Что они тут валят? Пальмы?– Артём, что за мудацкая привычка ёрничать в такие замечательные моменты?– Во-оздух! – мечтательно протянул Серёжа. Мы с Мишей быстро глянули на его добродушное, подсвеченное косяком лицо. Да нет, не могло так быстро вставить! Но на всякий случай я спросил:– Дружище, ты зовёшь кого-то?– Нет, это я вспомнил, как из грузовика вылетел. Класс. Давно хотел полетать…

Цикады щекотали ночь. Звёзды мигали в молчаливой перекличке. Волны ласково трепали берег по загривку. Миша допил стакан и начал наливать следующий. Чувствовалось, что сейчас он скажет что-то важное. Так и произошло: – Кстати. Господа! Эта постоянная езда на такси начинает меня раздражать. Я решительно заявляю: я хочу мопед! Вы видели? Тут все на мопедах! И мы завтра пойдём и возьмём в аренду мопеды.– Это так замечательно, когда ветер в лицо…– Лаптев, главное при этом ртом не дышать.– Чего это?– Муха влететь может. Давайте спать, а? А то мне уже кажется, что цикады щекочут ночь. – После моих слов Макаров встрепенулся:– Блин, мне тоже! Так, Лапоть! В следующий раз кури свой самосад не ближе пяти метров от нас!

которая даст читателю базовые знания об эксплуатации мопедов людьми, о разнице между порывами души и позывами к рвоте и о суровых, но справедливых законах гостеприимства

В любой досужей поездке есть три этапа. Первые дни уходят на привыкание к незнакомым пейзажам, людям и запахам. В последние дни включается обратный отсчёт, когда в дикой спешке смотришь, делаешь и покупаешь то, что надо предъявить как доказательство удачной поездки. Но истинное удовольствие человек получает тогда, когда он уже освоился, но ещё не спешит. Эти срединные дни потом вспоминаются у заплаканного осеннего окна как моменты счастья. Сей день был именно таким. До той секунды, когда во время завтрака на террасе Михаил Матвеевич Макаров принялся портить нам аппетит.

– Друзья, хочу напомнить вам две вещи… – Миша, ты напоминаешь нам только одну вещь, и эта вещь – аэростат.– Очень смешно, Серёжа. Твои слова будут мне путеводной звездой в дальнейшей жизни. Так вот, возвращаясь ко вчерашнему разговору. Мне надоело трястись в этих пикапах-скотовозах, я хочу пересесть на мопед, к чему призываю и вас.Но Лаптев, очевидно, решил посвятить день въедливости и снова влез с комментарием:– Давай сразу определимся с терминологией, чтобы не было путаницы. На то, что ты называешь «мопеды», в миру говорят «скутеры», а здесь так вообще «байки».– Не надо мне забивать баки своими байками, мы будем говорить «мопеды», и точка! Сейчас я спрошу у Ваньки, есть ли у него пара-тройка железных коней для нас. – И он вежливо заорал на всю террасу: – Эй! Санчасть, можно тебя на секунду?

Ванчай приблизился к нам с опаской. Я бы даже сказал, бочком приблизился. – Миша, вот ду ю вонт?– Ай вонт мопед. Три мопед.– Три мопед? Вот из зе мопед?Миша повторил слово «мопед» ещё семь или восемь раз, с разными интонациями. Но таец смотрел на русского туриста, искренне не понимая, чего он хочет. Макаров упорствовал, не желая использовать синонимы слова «мопед». Спустя минуту он вздохнул и вновь обратился к языку жестов: Миша оседлал стул задом наперёд, положил подбородок на спинку, высунул язык и взревел. Туземец уставился на него с испугом.– He wants а bike [13] . – Том и Клэр появились как нельзя вовремя. Преспокойно расшифровав мотопантомиму Макарова, они прошли к своему столику и чинно уселись.– Я сейчас ходить и смотреть, а вы ждать и сидеть, – радостно произнёс Ванчай на ломаном английском и удалился посоветоваться с Нари.

Смакуя свой лицедейский триумф, Михаил с довольным видом уселся на прежнее место, зацепился ногой за стол и принялся раскачиваться на стуле. При этом он ковырялся зубочисткой в очевидном для неё месте и наслаждался театральной паузой. – В Таиланде на байках разбивается тридцать туристов в год! – буркнул Лаптев и уткнулся в овсянку. Но это высказывание отскочило от настроения Макарова, как вишнёвая косточка от БТРа.– Серёжа, столько же человек в год тонет в море по обкурке. Ты и так и так в группе риска!– Не надо этих намёков! Я себя контролирую! – ответил Сергей, при этом его ложка плавно сползла в овсянку. Форма тайских ложек прекрасно подходит для того, чтобы тихонько погружаться в еду, как субмарины погружаются в студёное море в патриотических фильмах.– «Контролирую». Ты после своей дури становишься несдержанным, как понос у шестимесячного! Вот сегодня, на пляже!..– А что на пляже?!– Когда видишь что-то интересное, не надо орать «сиськи» и тыкать пальцем! Достаточно интеллигентно сказать «топлес» и показать глазами.– Что ж я, по-твоему, топлес от сисек не отличаю? – пробубнил Лаптев, шаря пальцами в своей тарелке в поисках ложки.

Я наслаждался омлетом и кофе, ожидая, когда утихнет спор. Но он и не думал утихать. Макаров, балансируя на задних ножках стула, продолжал давить свою линию: – Для разнообразия сделаешь себе разгрузочный день. Вместо наркоманства погоняем на мопедах, как байкеры.– А может, я не хочу на мопедах? Я хочу общаться с природой!– Серёжа, а ты природу спросил, хочет ли она общаться с тобой? Ты же заплутаешь в трёх соснах!– Здесь не растут сосны! Кроме того, я прекрасно ориентируюсь на местности!– Ага, как в тот раз, когда вы с дружками сначала читали Кастанеду, а потом нажрались грибов и голыми бегали по лесу?– Это была эзотерическая практика.– Это была практика для бойцов МЧС, которые искали вас три дня!

Макаров залился смехом, отчего всё его тело легонько затряслось. Как будет понятно впоследствии, это было роковой ошибкой: нога, которой он удерживался за стол, соскользнула.

Дальнейшие события стоит описать особо. Для начала Миша выпучил глаза. Потом принялся размахивать руками, как человек, который плывёт на спине и отмахивается от пчёл одновременно. Во время одного из взмахов его барсетка, эффектно блеснув замками, улетела по замысловатой траектории в неизвестность. Вследствие этого хрупкий баланс был нарушен, и тело Михаила Матвеевича с грохотом соприкоснулось с кафельным полом. Особенно удался удар головы господина Макарова о гостеприимный таиландский пол. Раздался чистый вибрирующий звук, какой раздаётся в шаолиньских монастырях при ударе бревном о колокол.

Мы бросились к другу. Макарова это не впечатлило, он не шевелился. – Что-то он мне не нравится, и не дышит совсем, – начал причитать Лаптев.– Так сделай ему искусственное дыхание.– Ну, он же не утонул?Веки Макарова затрепетали.– Миша, ты в порядке? – спросил я.– Я далеко не в порядке… Где барсетка?Мы огляделись. Барсетка Михаила угодила аккурат в руки Ванчая, который возвращался к нам с ответом.– Она у Ванечки.– Стоит мне на секунду отключиться, как вы тут же начинаете разбазаривать моё имущество!– Миша, не говори ерунды, она вылетела у тебя из рук, когда ты изображал Валдиса Пельша в «Угадай мелодию».– Боже, как болит голова. Как будто бухал вчера, – Миша приподнялся на локте и потрогал затылок.– Так оно и было.– Я помню, что было! Мозг не повреждён! Может, вы подымете меня? Или мне так и лежать до скончания визы?

Когда мы водрузили Мишу на место, к нам осмелился приблизиться Ванчай. Он молча поставил на стол барсетку, рядом положил выпавший из неё потёртый презерватив Михаила, и поклонился. Всё это выглядело так ритуально, как будто таец вручил Макарову скипетр и державу. Воспользовавшись тишиной, Ванчай быстро затараторил на английском: – Миша, байков у меня сейчас нет. Все уезжать, клиенты возить. Вы ехать на Хаад Рин, там мой брат, он вам даст. Вот визит-кард.Ванчай протянул Мише визитку с надписью «BEST BEACH – BIKE RENT», рядом стояло мудрёное имя и координаты. Прочитав на наших лицах озабоченность, таец решил уточнить:– На Тонг Сала – ехать налево, а на Хаад Рин – направо, понятно?– Понятно. Спасибо, Санчасть, свободен, – выдохнул Макаров и принялся запихивать в барсетку свой резиновый талисман.

* * *

Вскоре мы мчались в такси на Хаад Рин, подставив лица ветру и надёжно зафиксировав Сергея в углу кузова своими телами. Лаптев поначалу немного брыкался, но я припугнул смельчака арматурой, которая может торчать в кустах его следующего приземления. По краям дороги лежали здоровые тюки спрессованной скорлупы кокосовых орехов. Между ними бегали собаки и дети. Один раз дорогу перебежала обезьянка, мы никак на неё не отреагировали, она на нас тоже. Вдоль обочины, на столбах, вилось огромное количество проводов, некоторые из них были смотаны в бухты.

– Как ты думаешь, Мишаня, зачем эти мотки проводов?

– Чтобы воровать легче было.

– А может, это дань местным электрическим богам?

– Не смеши меня!

Многое в Таиланде казалось мне странным. Например, душ в ванной комнате был закреплён аккурат напротив унитаза. Хотя Сергею такой дизайн пришёлся по вкусу. Сначала он намыливался, потом садился на унитаз и включал воду в душе, одновременно очищая кожу и кишечник. В то утро, когда я впервые увидел это зрелище, то с перепуга перекричал утренний птичий концерт. – Я знал, что тебе понравится! – счастливо улыбнулся мне Лаптев. – Дай-ка ножнички, я хочу ногти на руках постричь.– А для того, чтобы ещё и ноги занять, рекомендую гончарный круг.– Это мысль!

Но больше всего меня удивляло левостороннее движение. Таиланд оказался одной из немногих стран, где оно практиковалось, наряду с Великобританией, Индией и Японией. Я с ужасом себе представлял, как буду проезжать перекрёсток: куда смотреть? Кого пропускать? Придётся дожидаться, пока все разъедутся, а потом проезжать. А может, вручную перекатывать скутер в сложных местах? Засмеют, конечно, но лучше собрать в кулак гордость, чем собирать свои кишки с асфальта.

Миша не зря предложил взять в аренду именно скутеры. На них тут ездили практически все, от мала до велика. Часто целыми семьями: папа, мама с младенцем на руках, двое детишек меж ними и собачка в корзинке над передним колесом. Один раз наше такси обогнал мопед, на котором сидели сразу три местные школьницы. Они одновременно ели чупа-чупсы, махали нам руками и придерживали школьные рюкзаки. А та, что была за рулём, успевала ещё и припудриваться. Как они дожили до своего возраста? Не понимаю. Скорее всего, тайцы как-то умели договариваться с гравитацией о её временной отмене во время езды на «табуретке с моторчиком».

* * *

На Хаад Рин, который находится в юго-восточной части острова, было повеселей, чем в Тонг Сала. Повсюду бродила молодёжь, среди которой попадались «профессиональные отдыхающие» – обильно татуированные самцы с внешностью порноактёров. Поигрывая мускулами, они свысока поглядывали на бледных пареньков из вырождающихся европейских стран. Те были в сопровождении страшненьких девиц и собственной закомплексованности. Многим туристам шорты заменял панунг – кусок ткани, обмотанный вокруг бёдер. Край ткани при этом заводился между ног и крепился на поясе. Интересно было бы взглянуть, как, и главное, с какой скоростью их владельцы управлялись с такой экзотической одеждой после пятого бокала пива.

Бросались в глаза бодрые европейские дедушки, которые прохаживались в компании одной или двух симпатичных таек, будто Хью Хефнеры со своими «зайчиками». Одного из них я узнал: каждое утро на соседней террасе тайка кормила его кашкой из ложечки, а он жмурился и балдел, как котик на солнышке. Чёрт, почему я не бодрый европейский старичок?

На Хаад Рине оказалось так интересно, что мы на время забыли о наших скутерных планах и решили взглянуть на местный пляж. Дабы понять, в какую сторону идти, я подошёл к одной симпатичной тайке и спросил: – Where is the «BEST BEACH» of Haad Rin? [14]– It`s me! [15]  – ответила она с улыбкой и игриво вспушила волосы.– Артём, кажется она слово «beach» расслышала как «bitch» [16] , – заржал Лаптев, – оговорочка по Фрейду!

Слово за слово – картой по столу, мы добрались до пляжа. Он был изумительно хорош. Людей здесь было побольше, чем возле нашей тихой обители. Кто-то бросал фрисби, кто-то играл в пляжный волейбол, а кто-то просто лежал, уткнувшись носом в песок. – Парни, смотрите, афиша full moon party! – возопил Лаптев.– Серёжа, мы приехали сюда не за этим, так что успокойся. Попляшешь мне ещё! – одёрнул его Макаров.

Моё внимание привлекла рыбацкая лодка, которая подошла к берегу и будто повисла в прозрачной воде. В длину она была как четыре пианино, выставленных в ряд, а в ширину – как одно пианино и две прикроватные тумбочки. Большая часть деревянного корпуса была под навесом, а нос был повязан яркими лентами, как грива цыганских лошадей. Но самым шикарным элементом лодки был мотор. Начну его описание с винта, который крепился на трёхметровой металлической трубе и поднимал шикарные буруны брызг при погружении в воду. Сам мотор выглядел так, как будто его сделал художник-постановщик фильма «Кин-дза-дза». По размерам он был похож на обычный навесной лодочный мотор, но всю его поверхность покрывал слой каких-то шестерёнок, гаек и болтов. Казалось, что после сборки мотор погружали в чан с этими причудливыми железками, чтобы они облепили его, как ракушки – корпус корабля.

С лодки спрыгнул паренёк и понёс к берегу ящик с рыбой. Чего там только не было: акула, тунец, барракуда, осьминог, креветки всех мастей и ещё масса всяких разноцветных рыб и морских гадов, которых я не смог идентифицировать. – Глянь-ка, а ведь это для ресторана, – прошептал мне на ухо Макаров.– Миша, почему ты шепчешь?– По привычке. Если что-то нравится – не проявляй эмоций, а то поднимут цену.

Прямо на пляже стояла небольшая реклама с расценками на SEAFOOD GRILL. Столики кучковались прямо на краю пляжа, под тенью пальм. Всех обитателей глубин можно было заказать по чуть-чуть, стоило это 60–70 рублей за сто грамм, только креветки и лобстеры были дороже.

– Ну чё, навернём морского шашлычка? С этими словами Макаров пошёл к ресторану, поглаживая себя по левой ягодице. Я не сдержался:– Миша, давно хотел тебя спросить. Только ты не обижайся, вопрос деликатный…– Спрашивай, не томи.– Ты когда по улице ходишь, всё время гладишь себя по заднице, то слева, то справа. Раньше у тебя такого не было…– Давно заметил?– Ну, с момента, как мы сюда прилетели.– Я тебе отвечу, только пообещай никому не говорить.– Само собой!– Дело в том, – голос Миши предательски задрожал, а на глазах блеснули слёзы, – дело в том… что у меня в заднем кармане лежит мобилка, и я всё время проверяю, на месте ли она! Ха-ха-ха! – весело загоготал Макаров и победно плюхнулся за столик. – Гарсон, пива мне и моему наблюдательному другу! Лаптев, не тупи, садись.

Лаптев сел, и тут же куда-то исчез. Вот был он, и вот его нет. Мы с Мишей переглянулись. Выпасть на полном ходу из грузовика – это одно, но исчезнуть прямо посреди ресторана!.. – Ты это видел?– Да.– И где он?– Может, там люк открытый? Или овраг, как в этой книжке…– Пацаны! Вытащите меня отсюда!С лёгкой опаской мы обошли стол и увидели забавнейшую картину. Объём Лаптева сократился ровно наполовину. Нет, он был цел. Но выглядел Сергей при этом потрясающе. Его острый нос упирался в колени, лодыжки были расположены параллельно земной тверди, а сам Сергей Степанович был похож на Ури, которого Электроник сложил в чемодан. Мы упали со смеху. Теперь стала понятна причина перехода Лаптева в подпространство: сиденье его стула просто провалилось вниз.– Вытащите меня отсюда, придурки! Это вы подстроили, признавайтесь!Через пару минут мы вызволили Лаптева из мебельного плена, а на шум и крики прибежал администратор и принялся рассыпаться в извинениях.– Misters, lunch at our expense! [17]– Чё он сказал? – спросил Макаров, поспешно изображая суровость.– Обед за их счёт.– Отлично, и бухло! Strong drink! Spirits! Vodka! Rum! Whiskey! Odekolone! [18]– Ok, ок, no problem! [19]  – пролепетал администратор и убежал на кухню.– Слышишь, Лаптев, а ведь твой талант к саморазрушению можно использовать в корыстных целях, – Макаров был весьма доволен.– Миша, а как же мопеды?– Артём. Ну какие мопеды, когда наливают на халяву? Приоритеты поменялись!

* * *

Время неумолимо привело нас к дну бутылки. Разлив остатки рома по стаканам, Макаров поднял тост:

– Друзья, давайте выпьем за то, чтоб, когда мы будем за рулём, нам навстречу никогда не попался местный гаишник, или того хуже, безответственный водитель, пренебрегающий правилами дорожного движения и раз… ик!.. меткой.

– Хорошо сказал, Мишаня! Хочешь, я ещё раз в стул провалюсь? – расчувствовался Лаптев.

– На сегодня хватит! Блин, мы же про мопеды забыли! Надо срочно найти ванчаевского брата! Вперёд, мои бравые байкеры!

– Миша, ну мы же пьяные, какие ещё мопеды?

– Мы не пьяные, а выпившие, а в таком состоянии я вожу ещё лучше!

Контору брата Ванчая мы так и не нашли. Видимо, наш тайглиш слегка подурнел от соприкосновения с «strong drink». Решив искать наудачу, мы подошли к первой попавшейся лавочке, сдающей в аренду скутеры. Шли мы в ногу, чуть покачиваясь, а лица наши были настолько суровы, что их изображения можно было печатать на рекламе бензопил. Хотя нет, эти бензопилы тогда бы боялись покупать. – Хэллоу, гив ас сри скутерс! – заорал Макаров с порога.– Мистер, ду ю хэв паспорт фо депозит?– Какой, на хер, депозит? Ты чё, банкир, или кто?– Миша, он требует в залог паспорт, – прошелестел Лаптев.– Слышь, ты, дядя! – покачнувшись для солидности, Макаров замер над тайцем, как волна цунами над прибрежным посёлком. – Давай так, я тебе оставлю денег немножко, а ты мне и моим кентам дашь байки, о’кей?– Ноу, ноу, ай нид ё паспорт, итс офишиал оперейшн, мистер.– Слышь, ты, параша гнилая, я тебе сейчас дам по жбану, и это и будет наша с тобой офишиал оперейшн!

Рядом с транспортными средствами Макаров всегда становился несколько раскованнее, сказывалась специфика автосервиса. В его голосе чувствовались нотки раздражения. Таец побледнел, но продолжал стоять на своём. Тут в разговор вступил Лаптев. – О’кей, сэр, ай хэв паспорт, ай эм э ситизен оф Панама, май нейм из Хосе Родригес, – пока мы переваривали эту более чем странную фразу, Лаптев протянул тайцу паспорт. Тот действительно был панамским!– Гуд, бат ай си ю а дранк! Ай кэн нот гив ю байк ин ё кондишн.– Сам ты дранк! Я, когда пьяный, вожу ещё лучше, чем трезвый! – Макаров продолжал нагнетать атмосферу дружбы и взаимопонимания. – Хочешь, я сейчас на руках пройду, ты только ахнешь! А потом с поклоном выдашь мне и моим кунакам по одной из этих твоих тарахтящих табуреток, лады?После этого Макаров пнул ближайший к нему скутер и добавил:– И вообще, у него тормоза слабые, так что со скидкой мне его да… ик!.. дите.

В этот момент внутри меня начались какие-то вулканические процессы. Два стакана рома вошли в контакт с моим богатым внутренним миром. В животе заурчало так, что на меня оглянулись все, кто участвовал в разговоре. «Хосе Родригес» удивлённо поднял брови, а Макаров сказал:

– А это Артём, он самый трезвый среди нас, потому что ведёт здоровый образ жизни и читает книги по истории литературы. Видишь, как его расстраивает твоя несговорчивость, мастер-ламастер хренов! Так что давай, не испытывай глубину славянского терпения, Ким Чен Ир Сен в тапочках! – после этих слов Миша почему-то решил хлопнуть меня по плечу.

Разноцветная смесь хлынула из меня, как нефть из тюменской вышки. Досталось всем. Стены, скутеры, пол и окна заведения были щедро украшены тщательно пережёванной смесью морепродуктов и рома. Айвазовский мог бы писать здесь свои новые картины, а Джерри Брукхаймер снимать продолжение «Пиратов Карибского моря». Особенно пострадал скутер, стоявший передо мной: на его сиденье интимно белели кусочки недожёванного осьминога. Ошарашенный таец выглянул из-за Макарова и истерично ему улыбнулся. Тот стряхнул с плеча хранителя скутеров кусочек креветки и молвил: – Что-то у тебя здесь не прибрано, брат мой механик. Да и мопеды твои как-то вульгарно раскрашены! Пошли, товарищи панамцы, будем искать мопеды в другом месте.

* * *

– Да уж, что-то не заладилось у нас сегодня с техникой, – шагая по улице, задумчиво проговорил Макаров.

– Извините меня, пацаны, я всё исправлю.

– Да ладно, с кем не бывает. И кроме того, это было очень живописно. Ты бы видел лицо этого дяди! Будет знать, как отказывать русским туристам!

Я не разделял восторгов Миши, так как мне по-прежнему было очень нехорошо. Перед глазами всё поплыло, и я покачнулся.

– Эй, Ёлкин, а ну стой, – Макаров подхватил меня под мышки и усадил на стул уличного кафе. – Я сейчас водички принесу, – Лаптев метнулся вовнутрь заведения.– Тёма, ты не беременный, случайно?– Очень смешно.Подоспевший Лаптев сунул мне в руку стакан с водой и таблетку.– Что это такое?– Не спрашивай, просто пей, – и я выпил, но решил переспросить во второй раз:– Так всё же, Сергей, что ты мне дал?– Нормальная таблетка, сейчас тебе станет лучше. Главное, думай о хорошем.– Не понял.– Этот препарат усиливает доминирующую мысль. Я под ним дипломную за ночь написал.– Лаптев, ты зачем ему подсунул эту гадость, а?– Миша, всё путем, главное – не запалиться. И думать о хорошем!– А если думать о плохом?– О-о, не советую. Может так на измену посадить – пожалеешь, что на свет родился!От такой перспективы я сразу пожалел, что родился на свет. Будто идя на запах моих мыслей, в двадцати метрах от нас появился патруль: трое поджарых полицейских в упор смотрели в нашу и только в нашу сторону. Может быть, это были те же вчерашние полицейские с рынка, но нам было не до ностальгии.– Hey misters, show me your passports, please! [20]  – рявкнул один из них, приподняв руку с дубинкой.– Шухер!!! – крикнул Макаров и тут же воплотил крик в жизнь. Лаптев отстал от него на четверть секунды. А я остался стоять посреди дороги.

Когда ко мне приближаются стражи порядка, я всегда стараюсь максимально мимикрировать. Голова уходит в плечи, руки покрываются липким потом, а ноги подкашиваются, как спелые колосья пшеницы под комбайном хлебороба. Слева слышался полупромышленный грохот, это Макаров ломился сквозь заборы. Справа кудахтали куры и женщины, это Лаптев огромными скачками увеличивал расстояние между собой и людьми в погонах. А они, вызывающе подтянутые, приближались ко мне, наслаждаясь моим страхом. Под их ногами заискивающе шуршал гравий. Так шуршали сухари в котомках каторжан. Чтобы подчеркнуть свою законопослушность, я зачем-то отдал честь. Скорее всего, это бросилось в глаза. Дальнейший наш диалог (насколько он остался в памяти) я приведу в переводе, дабы не утомлять вас инглишем.

– Почему ваши друзья убежали от нас? – вперился в меня взглядом старший. Я физически почувствовал, как мои волосы седеют. «Сколько же придётся дать им на лапу? Может, пятьсот бат? И чего я молчу? Они же ждут ответ!» – Я их не знаю! Я видел их впервые в жизни!– Хорош мямлить! – Офицер пристально разглядывал фрагменты обеда на моей одежде. «Чёрт! Тысяча бат, не иначе». – Что это было, морепродукты на гриле?– Да. Я не специально…– Откуда вы?– Из России!«О боже, зачем я сказал?! Теперь будет не меньше двух тысяч!»– Понятно, приятного отдыха! – после этих слов все трое улыбнулись и пошли дальше. Я остолбенел от их неслыханного гуманизма.– А паспорт? – крикнул я им вслед, размахивая документом.– Оставьте себе, на память, – ответил офицер, не оборачиваясь. Остальные засмеялись.

Какое-то время я ещё постоял в ступоре. Потом мне на голову села чайка и клюнула в темечко. Пришлось её отогнать. По флангам было тихо. Ухмыльнувшись, я представил, как мои дружки с гулко бьющимися сердцами затаились среди курятников. Решение пришло само собой, и моя улыбочка стала ещё гаже.

– Эй, парни, они сказали, что начнут меня бить, если вы не выйдете через пять минут! – крикнул я сначала в одну, а потом в другую сторону. – А потом увезут меня в тюрьму и будут пытать электрическим током и скорпионами! Выходите, не оставляйте меня в лапах этих палачей, я вас умоляю! Миша, Серёжа, Христом-богом вас прошу, выходите! Ай! Ой! Не надо! Они уже бьют меня дубинками!

Слева опять послышался грохот: это Макаров по новой ломился сквозь заборы, создавая в них новые проломы. Он выскочил из подворотни, волоча зацепившийся за шорты кусок ограды, и, не сбавляя скорости, ринулся ко мне. – Где они?– Кто?– Козлы, которые тебя били!– Они ушли обедать, Миша, попросили не расходиться.– А-а, ты меня разыграл? Ну молодец, нечего сказать. Только почему мне не смешно, а? – Макаров замахнулся на меня барсеткой, как молотобоец.– Н-на! Это тебе за мои порванные шорты!Я пытался отбиваться, но это было всё равно, что щекотать мешок с цементом.– Н-на ещё! Это за нервы мои нежелезные!!Я присел, прикрывая голову руками. Удары сыпались, как из рога изобилия. Было такое впечатление, что у Макарова не две, а четыре руки. Через пару секунд я понял, что рук действительно четыре: к Мише присоединился Лаптев. Тут я не выдержал и вскочил на ноги.– Аллё, аллё! Кто кого мутузить должен?! Гады, вы чего убежали, когда полиция подошла?!Серёга смущённо кашлянул:– Я подумал, они видели, как я дал тебе таблетку.– А ты, Макаров, чего отчалил?!– Все побежали, и я побежал.– Хороши у меня друзья, ничего не скажешь! – Я, конечно, ни капли не злился, но поставить трусов на место никогда не помешает. Гордо глядя вдаль, я зашагал в сторону отеля. Мои виноватые друзья семенили следом.– Артём, а как ты себя чувствуешь? Не тошнит?– Нет. Нормально уже.– Вот видишь! Стресс и таблетка отлично на тебя подействовали!– Лаптев, ты просто маг и кудесник! Кстати, откуда у тебя панамский паспорт?– Бабушка из Америки прислала! – трудно было понять, шутит он или нет.– Кстати. Завтра по твоему паспорту ещё раз пойдём мопеды брать.– Э-э, нет! – Сергей вдруг сделался очень серьёзным. – Ты, Михал Матвеич, сегодня нам день угробил на свои мотоциклы. Завтра моя очередь.– Гробить день?– Развлекать вас, олухи!

которая утащит читателя на морское дно, с кораллами и морскими огурцами, зашвырнёт его в джунгли, с экзотическими, но неопасными животными, а в конце отвезёт его в больницу, чтобы не было заражения крови

Родной «Sun Sea Resort» уютно светился вечерними огнями. Хозяин бунгало заметил нас издалека и терпеливо ждал, пока мы подойдём поближе.

– Where is your bikes? [21]

– Вань, к сожалению, у Артёма на плохие байки аллергия. Его прям тошнит от некачественных байков.

Оставив недоумевающего тайца на террасе, мы пошли к своим бунгало. В том месте, где наши с Макаровым тропинки расходились, Сергей снова остановился и со значением погладил бородку.

– Так мы договорились, да? Завтрашний день – мой!

Мы с Мишей со скепсисом уставились на Лаптева. У него и в обычное время слегка вытянутое лицо, но сейчас сумерки и хитрая интонация окончательно превратили нашего друга в куницу.

– Звучит как-то апокалиптически. И что нас ждёт?

– Как «что»? Свидание с дикой природой! Змеиный питомник, прогулка на слонах, изучение подводного мира, посещение крокодильей фермы и шоу обезьян.

О, дьявол. Вот откуда хитринка в голосе! Я уверен, этот чёртов натуралист всё спланировал, когда мы только ступили на остров. Ну уж нет…

– Я не смогу пойти.

– Почему это, Артём?

– У меня нет прививки от бешенства и… Я… Да ладно, что я в самом деле! Я не должен придумывать причину, чтобы не ехать в змеиный питомник!

– Миша, ну скажи ему! Я же с вами таскался эти два дня, выполняя все ваши прихоти! Вчера – сувениры, сегодня – мопеды. А когда моя очередь?

В голосе нашего друга звучало столько обиды, что мне стало неловко. Видимо, Макарова терзали те же чувства, потому что он сдался первым:

– Ладно, худыш прав. Поедем, посмотрим на его братьев по разуму. Он же всё равно от нас не отстанет.

Куница широко улыбнулась, не скрывая своей радости.

– Я торжественно беру на себя обязательство, что завтра бужу вас в шесть утра. До того как солнце начнёт припекать, мы отправимся на встречу с местной фауной. Вы не пожалеете! Впечатления вам гарантированы!

Замечу, что любовь Лаптева к зверушкам начала проявляться с раннего детства. Сначала он ел гусениц в детском садике, потом переключился на лягушек и ужей. Их он уже не ел, а тащил в дом, подобно маленькому Джеральду Дарреллу. Собаки, коты, ежи и крысы были в доме Лаптева частыми гостями. Его родители с опаской открывали дверь квартиры, заходя в неё. С такой же предосторожностью они поднимали крышку унитаза, а край одеяла откидывали лыжной палкой. Короче говоря, Серёгина любовь к животным выходила за рамки инстинкта самосохранения. И я уснул, живо представляя, как завтра он будет целовать кобру и кормить крокодилов из рук.

* * *

Я проснулся от жары и просто потому, что выспался. Я выглянул в окно: солнце уже вовсю отрабатывало свой жгучий трудодень. Террасу облепили отдыхающие. Глянул на часы – девять утра. После этого я обернулся и посмотрел на Лаптева. «Животновед» безмятежно спал, уткнувшись носом в подушку. Это идеальная поза для того, чтобы тяжело дышать, и Сергей не подкачал: он сипел как кузнечный горн. То, что мы в данный момент не наслаждаемся созерцанием питонов, меня особо не удивило. Лаптев часто брал на себя обязательства, о которых тут же забывал. Его вчерашнее обещание раннего подъёма не исключало сегодняшний глубокий дообеденный сон.

И даже хорошо, что мы проспали. Рассматривать здешних гадов мне как-то совсем не хотелось. Просто я – не большой любитель животных. Вернее, я любитель небольших животных. Животное должно быть домашним, тихим, пушистым и котом, как мой Василий Иваныч. Он не воняет, не лает, прекрасно лечит хандру мурлыканьем, и его не надо выгуливать. Последний пункт сразу даёт котам огромную фору перед собаками.

На цыпочках, чтобы не разбудить своего сожителя, я пошёл за водой. После того, как Лаптев превратил холодильник в обитель дуриана, достать оттуда что-либо ещё становилось делом героическим. Затаив дыхание и зажмурившись, я открыл дверцу холодильника и принялся шарить в его ледяных недрах. Мои пальцы нащупали приятно холодящую руку бутылку, я вытащил её на свет, не глядя свернул шею крышке и поднёс бутылку ко рту. Но не тут-то было! Невозможно пить воду из бутылки, которая стояла рядом с дурианом! Это всё равно, что целовать женщину, сделанную из солидола. Я чертыхнулся и начал искать стакан. Тот, который стоял на столе, был залапан, как старшеклассница в школьной раздевалке. Брезгливо морщась, я пошёл его сполоснуть и, конечно же, поскользнулся на какой-то дряни. Стакан с радостным звоном принял форму осколков. Я отскочил в комнату.

– С вас сто пятьдесят бат, – голосом робота-гермафродита сообщил Лаптев, попивая воду из моей бутылки. – Что?– Дорогой Артём Ильич, извольте ознакомиться с расценками за порчу имущества, которые висят справа от входа.

Прейскурант для вандалов висел у самой двери, как бы намекая, от каких удовольствий отказывается тот, кто выходит на улицу. Изорвать подушку в клочья стоило 300 бат. Покрывало тянуло на тысячу. Желающему повышибать окна пришлось бы платить по 2000 бат за каждое, а сожжённый матрас обошёлся бы в десять тысяч. Мелковато. В Москве я видел ресторанное меню, где была указана цена сожжения заведения – пять миллионов долларов. Я заставил себя вернуться к проблеме со стаканом. – У тебя есть деньги?– А то ты не знаешь, у кого из нас троих есть деньги? Тебе всего-то надо совершить экскурсию до бунгало Макарова и… Бляха-муха! Мы же сегодня должны были ехать на экскурсию! Который час??– Девять.– Нас должны были в семь утра забрать!– Кто?– Гиды! Я им Мишкин телефон оставил!

* * *

Из бунгало Михаила Матвеевича доносился жизнеутверждающий храп. Так может храпеть только тот, у кого в подчинении находится не меньше тридцати человек с высшим образованием. После нашего стука в дверь храп прекратился, и повисла тревожная тишина. Пришлось её прервать ударами кулака.

– Кто там?

– Свои. Пустите погреться.

– Не заперто.

Мы открыли дверь и заглянули внутрь. В апартаментах Макарова можно было смело открывать грязелечебницу. Только перед этим надо было немного прибраться. В этом королевстве грязных вещей трон делили два брата: полумрак и беспорядок. Мы с опаской перешагнули порог и тут же прилипли к полу. Каждый шаг давался с трудом, ноги буквально приходилось отрывать от земли. Левый глаз Макарова был закрыт, а правый вопросительно посмотрел сначала на меня, а потом на моего суетящегося соседа. – Миша, всё пропало, нас не разбудили!– Вчера это обещал сделать ты.– А я рассчитывал на людей, которым дал твой номер телефона!– Теперь проще, медленнее и тише.

Пока Лаптев объяснял Макарову суть своей логистики, я с трудом добрался до стула и, очистив на нём небольшой участок, уселся. – Миша, как тебе удалось создать тут искусственную гравитацию?– Да я вчера колу разлил, когда бутылкой в геккона бросил. – После этих слов Миша с кряхтением принялся надевать брюки. Сначала он надел одну штанину, а потом начал попадать в другую. По традиции, это делалось вприпрыжку, но пол не отпустил ногу Макарова, и тот с ругательствами повалился на кровать.– Попал? В геккона?– Нет, промахнулся. Я же не прицельно, так, заградительный огонь…– Кстати. Я разбил стакан, и за это надо заплатить сто пятьдесят бат.– Ну так заплати, в чём проблема?– А то ты не знаешь, в чём проблема? Притащил нас сюда, обещал золотые горы и небо в алмазах, а мы тут ходим как пионеры без копейки в кармане.– А-а-а, вы про это. Не вопрос, по триста баксов хватит?– Да.– Вот и славно. И ещё, Артём, я понимаю, что ты в душе гусар, но не надо колотить стаканы после каждого глотка воды.

Терпеть не могу просить деньги. Я всегда их зарабатывал сам, начиная со школы. В выпускном классе, мы на пару с Макаровым, замутили аналог «Поля чудес». Я взял на себя художественную часть и ведение. А Миша всё организовал и собирал деньги на входе в актовый зал. Перед началом мероприятия я подошёл к нему и спросил, как дела. – Всё супер, партнёр! Денег валом, тратить некуда! – с довольным видом Миша запустил руки в карманы и побледнел.– Что случилось, Макаров?– Я не могу руки вытащить…– Судорога?– Нет, деньги. Если я сейчас вытащу руки, то они начнут вываливаться на пол.– Вот ты балда! Давай помогу, я буду придерживать край кармана, а ты потихоньку вытаскивай. – Я положил руки Макарову на бедро, а он начал вытягивать руку из финансового плена.– Гм, ребята, мы вам тут не мешаем? – за спиной у меня стоял директор школы. Он решил посетить разрешённое им шоу с женой и маленьким сыном.– Папа, а чем это дяди занимаются?– Шоу-бизнесом, сынок.

* * *

Миша закончил битву с одеждой, встал на нижние конечности, потянулся верхними, и скривился от головной боли. На лице метателя бутылок были хорошо видны следы вчерашних посиделок, да и трёх предыдущих тоже.

– Так это, свиданка с природой накрылась? – он с плохо скрываемой надеждой посмотрел на Лаптева. Но тот не сдавался.

– Нет! Дай телефон, я созвонюсь с экскурсоводом. – Макаров подал ему свою трубку. – А почему он отключён?

– Да какие-то придурки местные наяривали ни свет ни заря, я их на хер послал и телефон вырубил.

Серёга принялся колдовать с трубкой, а Макаров попросил тайм-аут на водные процедуры. Мы с Лаптем пошли на террасу. Проходя по песчаной дорожке, что вилась между пальмами и щедрозелёными кустами, я поздоровался с двумя работницами Ванчая, то ли камбоджийками, то ли лаосками. Эти девицы постоянно что-то поливали, подравнивали и приводили в порядок. Аскетичность их облика была абсолютной: простые штаны и футболки, щёки измазаны белёсым средством от солнца, плюс вьетнамские шляпы. Для полного сходства с вьетконговцами им не хватало только «калашей» за спиной. В ответ на пожелание доброго утра они окинули нас таким взглядом, будто прикидывали, сколько времени уйдёт на то, чтобы вырыть нам братскую могилу. – Артём, не оглядывайся.– Не могу, мне кажется, что в спину мне сейчас полетит лопата.– Наверное, у них тоже есть расценки со штрафами. Убийство туриста – двадцать тыщ бат.– Угу, как за два матраса.

Мы сидели на террасе в ожидании Михаила, я потягивал кокосовое молоко и наблюдал за Лаптевым. Он, запинаясь, по телефону объяснял экскурсоводу, почему мы проспали и что с этим делать. В итоге договорились, что нас заберут чуть попозже, после змеиного питомника. – Интересно, а куда подевались Том и Клэр, мои друзья из солнечной Великобритании? Что-то их давно не видать с тех пор, как мы приехали.– Ванчай говорил, они нас боятся.– Странно, чего нас бояться? Что мы, нелюди какие? – Сергей пожал плечами и одним ударом открыл бутылку пива об стол.

Хлопанье тапок возвестило нам о приближении Макарова. Он тяжело опустился на стул и издал стон, в котором слышались и муки похмелья, и предчувствие новой неминуемой пьянки. – А почему без барсетки? – спросил Лаптев.– Так спокойнее. Вы мне что-то заказали?– Да. Сейчас Ваня всё принесёт.– Ну, раз мы профукали экскурсию…– Нет, Миша, через час за нами заедут.Макаров страдальчески закатил глаза:– И какая же у нас будет программа?– К сожалению, змей мы не посмотрим… – Мы с Мишей зацокали языками, плохо имитируя огорчение. Лаптев наш сарказм проигнорировал.– …Но у нас будет прогулка на слонах, погружение к кораллам и потом встреча с крокодилами и обезьянами.– И всё это мы успеем за один день? – удивился я.– Ну да.– Лаптев, смотри, если мне не понравится, то я сделаю тебе больно, – с похмелья Макаров суров. – Я готов вытерпеть все эти четыре пункта, но только ради нашей дружбы.

Вообще-то, Миша животных любил, но ровно до шестого класса. В те годы у меня был хомячок Борька, он жил в трёхлитровой банке, где и создавал неповторимую ауру уюта. Как-то ко мне в гости пришёл Макаров. Когда я доверчиво отвернулся, он решил засунуть руку в святая святых, то есть в банку к Борьке. Чтобы погладить. Зверю эта идея пришлась не по вкусу, чего не скажешь о пальцах Макарова. Пальцы пахли яблоками, которые мой прожорливый друг только что съел. После того как Борька вонзил зубы в Мишины пальцы, начался «Танец с саблями» Хачатуряна.

Миша пронёсся через всю квартиру по такой замысловатой траектории, какой бы позавидовал любой воздушный шарик, выскользнувший при надувании. Руку он, конечно, вытащить не смог и орал как потерпевший. Я умолял его не задушить Борьку, а Борьке кричал, чтобы он не кусал Мишку. В конце концов Макаров зацепился банкой об косяк. Банка разлетелась вдребезги, Борька оказался на свободе. Но свобода встретила его осколком банки, острым, как клык шакала. Мир жесток к хомячкам. А пожиратель яблок после этого инцидента стал шарахаться от всего живого, опасаясь причинить вред по неосторожности.

* * *

В условленное время мы вышли к дороге. Подъехал пикап, из кабины вылез лохматый смуглый мальчонка и, сверившись со списком, спросил:

– Laptev, Makarov and Telkin? [22]

– Не Тёлкин, а Ёлкин, чучело! – пробурчал я.

– Тёлкин! Точно, Тёлкин! – Сергей с Мишей корчились от смеха. – Почему мы раньше не догадались тебя так дразнить? Вот что значит глаз замылился.

– Будете ржать – вообще никуда не поеду!

– Ну ладно, не обижайся, мы не со зла.

В кузове пикапа сидело несколько человек: А) девица, покрытая татуировками и пирсингом на 73 %,Б) её бойфренд – юный красноглазый укурок с причёской а-ля Боб Марли, а такжеВ и Г) наш сосед по бунгало, бодрый старичок, укомплектованный кривоногой тайкой.Когда мы забрались в кузов, тайка на миг отвлеклась от дедушки и улыбнулась в нашу сторону. После этого она принялась демонстративно поглаживать плешивую голову своего спутника. Постанывая от удовольствия, дед промурлыкал:– My name is Karl! I am from Germany! [23]Мы переглянулись, Макаров скрипнул зубами.– We are from Russia! Our name is Perviy Beloruskiy Front! [24]– Sorry? [25]– Миша, не пугай дедушку!– Я его ещё не пугал. – В этот момент машина тронулась, и девица с красноглазым свалились на нас, как два мешка с картошкой.– Держаться надо, чувачки! – цыкнул на них Лаптев. Те в ответ пробулькали что-то на скандинавском наречии и тут же принялись целоваться.– Ясно. Потомки викингов, любители грибов и суицидов. Что ж, прогулка обещает быть интересной, – Макаров наливался добротой, как кистень свинцом.

* * *

Первым пунктом для нас (и вторым для остальных) была ферма слонов. Она находилась в глубине острова и выглядела довольно прозаически. По огороженной жердями территории грустно бродили ушастые великаны. Между их ног слонялись собаки и куры. Воняло навозом. Возле покосившейся хибары сидел худой и сильно потёртый жизнью дрессировщик. При нашем появлении он приподнялся и, блеснув жёлтыми белками гепатитных глаз, приветливо помахал рукой. Наш малолетний гид что-то промяукал ему, тот кивнул, и на слонов начали верёвками крепить сиденья. Слон – животное большое, поэтому сиденья были двухместные. Такие стоят в «пазиках», которые ещё порой курсируют между деревнями. Одна из крепёжных верёвок пропускалась под хвостом. Глядя на эту процедуру, Макаров меланхолично спросил Лаптева:

– Слышь, а сколько слоны едят в день?

– В среднем триста кило травы и листьев. А если в неволе, то меньше, просто пища более калорийная: морковка, хлеб, сено.

– А пьёт он сколько?

– От ста до трёхсот литров воды в день, в зависимости от температуры воздуха.

– Интересно, а слоны бухают?

– Конечно! Я читал, как они делают брагу. Выкапывают бивнями яму, накидывают туда фруктов, закидывают листьями. Когда фрукты начинают бродить, слоны приходят и употребляют сей крюшон. А потом – дискотека с ломанием деревьев.

– Уважаю, наши люди.

Пока мы предавались созерцанию, слонов оседлали, и погонщики уселись на их шеи. Сергей мигом выскочил на сиденье, сказалась подготовка: в старших классах Лаптев увлёкся конным спортом и всерьёз собирался стать жокеем, но злая акселерация поставила крест на его ипподромных планах. Сергей рос и набирал вес, что для жокея крайне нежелательно. В погоне за мечтой Лаптев решил обмануть природу и начал сбрасывать вес при помощи бега и саун. На диету он не садился, боясь огорчить мать. В результате чрезмерных нагрузок заработал юношескую аритмию и не прошёл медосмотр перед очередными соревнованиями. Аритмия потом прошла, как и акселерация: рост Сергея остался в пределах обидного «ниже среднего». Природу не обманешь, она сама кого хочешь обманет!

Прогулка на слонах оказалась скучной. Слоны шли, мерно покачиваясь и хлопая ушами. Мы дремали в сиденьях, с той секунды, как поняли, что джунгли везде одинаковые. Оказалось, человек, который едет на слоне, со стороны выглядит куда круче, чем чувствует себя. Поэтому, вернувшись на ферму и спрыгнув на землю, мы испытали облегчение. Слоны тоже, причём прямо у нас на глазах. Это было внушительно, Миша даже запечатлел результат на свой телефон. – Ну что ж, теперь я имею отдалённое представление о том, что такое «говно мамонта». Спасибо тебе, Лаптев! Сколько ещё пунктов осталось?– Ещё три пункта программы. Погружение тебе понравится, – терпеливо ответил натуралист.– Предупреждаю сразу, я плохо плаваю! – нагнетал атмосферу оптимизма Макаров.

* * *

Загрузившись в пикап, мы вернулись к побережью. На пирсе нас затолкали в деревянную лодку с мотором. Лодка была большая, солнце уже начинало припекать, поэтому мы все спрятались под навес. Мальчонка предложил нам воды. Чуть скривившись, Макаров, спросил:

– А пиво есть? Бир?

– No, sorry [26] .

– Пива у них нет! Блин, Лаптев, что это за экскурсия такая, без буфета, а?

– Потерпи немного, сейчас причалим и сразу найдём тебе эликсир радости.

Лодка помчалась вокруг острова. Мимо проносились скалистые берега и холмы, покрытые живописными джунглями. Макаров насупился ещё сильнее:

– Тоже мне, экскурсия. Хоть бы зверушка какая выскочила. Сиди тут, смотри на их лес…

Заглушив мотор посреди залива с прозрачной водой, рулевой, он же капитан, он же единственный член экипажа, принялся раздавать нам маски с трубками. Немецкий дедушка деловито достал из рюкзака личное снаряжение и протёр трубку влажной салфеткой. Его тайка от погружения отказалась, уткнувшись в мобильный телефон. Девица и «Боб Марли» взяли маски и трубки и стали полоскать их за бортом. Под это хлюпанье ко мне пришла гигиеническая паранойя: «Это кто же до меня эту трубку слюнявил?» Представив в голове эту бесконечную цепочку больных всеми кожными заболеваниями туристов, я решил прыгать в одной маске, без трубки. Вода за бортом оказалась противно-тёплой, но зато прозрачной. Рыбы самых разных расцветок и размеров плавали стаями и поодиночке на фоне причудливых кораллов, между которыми привольно валялись морские огурцы – голотурии.

Глубина была метра четыре. Набрав полные лёгкие воздуха, Лаптев поплыл ко дну. Я устремился за ним, но в ушах начало шуметь, и я развернулся. Отфыркиваясь, как морж, я лениво доплыл к трапу из нержавейки и вцепился в него руками. Рядом вынырнул по-детски довольный Лаптев и тут же сунул мне под нос голотурию. – Мерзость какая, фу! Выкинь эту дрянь!– Ты ничего не понимаешь. Морской огурец – это природная «брызгалка», смотри.Макаров ещё сидел в лодке, пытаясь напялить на себя спасательный жилет. Сергей навёл на него своё оружие и на удивление метко брызнул струёй.– Эй! Чё за фигня?! Кто там быкует? – Миша недовольно свесился за борт. – Лаптев, что это за дерьмо у тебя в руках?– Это не дерьмо, а голотурия, или морской огурец. Некоторые из них даже в пищу употребляют.– Ещё раз сделаешь так – и будешь употреблять эту херню в пищу всю жизнь, понял?– Угу. А ты что, в жилете будешь плавать? Ты же не сможешь нырнуть!– Не твоё дело. Кусто мне выискался.Макаров ухватился за жилет, сделал ещё одно усилие, и произошло то, чего капитан корабля не смог предвидеть: жилет порвался пополам. Наш горе-ныряльщик перевёл взгляд с одной половинки жилета на другую, плюнул, и сложно, по-уральски, выматерился, уложившись в девятнадцать слов.

* * *

На обратном пути начались приключения. Дедушку укачало, и он принялся блевать за борт (чем привлёк стайку голодных и неприхотливых рыбок). Потом девица зацепилась своим пирсингом за стойку навеса, и укурок её отцеплял. Напоследок Миша наступил на ногу тайке, и та завизжала от боли. Короче, все развлекались, как могли.

– Миша, сообщаю, два пункта позади, два спереди, – доложил обстановку Лаптев.

На берегу нас ждало шоу с крокодилами. В небольшом бассейне, частично наполненном водой, ползало несколько сонных рептилий. Сидя в креслах, расположенных вокруг бассейна, мы не сводили глаз с дрессировщика. Он только то и делал, что таскал крокодилов за хвост и совал голову им в пасти. Крокодилы реагировали на все его проделки с равнодушием, которому позавидовал бы сам Будда. Когда дрессировщик взял на руки маленького крокодильчика и принялся кружиться с ним под музыку вальса, Лаптев захихикал: – Совсем как я на выпускном…– Вы отмечали выпускной в террариуме?– Нет, меня классная попросила потанцевать с самой некрасивой одноклассницей. Её никто не приглашал, и она плакала в углу.– Да ты романтик.– Нет, Артём, я гуманист.– Кто гуманист? Где гуманист? – встрепенулся Макаров, разомлевший от солнца и пива, до которого он таки дорвался на берегу.– Спи, спи, скоро к макакам пойдём, – погладил его по руке Лаптев.– Сам ты макака, не трогай меня.– Миша, а сколько ты уже выпил?– Артём, сколько надо, столько и выпил…– Угу. А ну-ка, пересчитай крокодилов.– Сам считай, их там целая прорва!– Их всего пять.– Красавец! Иди ко мне главбухом… Лаптев, сколько кругов ада ещё осталось?– Один.

Шоу обезьянок было не намного веселее. Макаки крутили обручи, бросали мячики и проделывали традиционные цирковые штуки. Самые громкие аплодисменты сорвала макака, которая на длиннющем поводке по команде залезала на пальму, срывала кокосовый орех и приносила его дрессиров-щику. Лаптев был в восторге:– Гы, это и есть monkey business!Макаров же совсем осерчал и принялся играть желваками:– Мучают братьев наших меньших, в юбочки одели, изверги. Кстати, Лаптев, как правильно будет, макака или макак?– Раньше говорили «макак», сейчас «макака»…– Эх, уходит маскулинность из нашей жизни. Артём, а ты чего притих?– Наслаждаюсь твоими текстами…– Какие мы манерные! Сергей, сколько пунктов осталось?– Это последний.– Вот блин, я только во вкус вошёл! – с сарказмом ответил Макаров.– Фотографироваться с обезьянкой будешь? У тебя же в списке было, – заискивающе спросил Лаптев.– Не буду, я сегодня плохо выгляжу, а со стороны вообще ужасно.

Уставшие к концу дня обезьянки нервничали и фотографировались нехотя. В их маленьких измученных глазках светился упрёк человечеству. Но Лаптев решил взять от этого дня всё. Дождавшись своей очереди, он фотографировался в самых немыслимых ракурсах и позициях, доводя дрессировщика и обезьянку до белого каления. Под конец Сергей решил ещё раз покормить макаку бананом. Измотанная макака выбила у него из рук фрукт и грызнула за руку. – Ой, – еле слышно прошептал Лаптев, глядя, как капелька крови выступила на его пальце, и, закатив глаза, потерял сознание.– Зоолюб хренов. В больничку его, срочно, – пророкотал вмиг протрезвевший Миша.

* * *

Ближайший медпункт оказался совсем недалеко, благо их понатыкано по всему острову чуть ли не на каждом километре дорог. Медсестра сунула Лаптеву под нос нашатырь, он дёрнулся и потихоньку открыл глаза.

– Где я?

– Где, где. В Караганде!

– Миша, ну не кричи ты на него так, – я старался смягчить возвращение Сергея из царства забвения. – Как ты, старичок?

– Нормально, а что с моим пальцем?

– Ничего, сейчас только прививку от столбняка тебе сделают, и порядок.

– А от бешенства?

– Тебе? Зачем? У макаки есть прививка.

– А чем я хуже макаки?

– Всем!

– Миша, ну хватит орать!

– Да как тут не заорёшь: один стаканы бьёт, другой в обезьян пальцы суёт…

– Я никуда не совал, она сама меня укусила!

– Не хватало, чтобы ты её укусил.

– Это была бы самооборона…

– Заткнись уже, борец с макаками.

Пока Лаптев подбирал едкое словцо, чтобы ответить Макарову, в медпункт внесли змею.

– Оба-на, у них тут что, всех обслуживают, и людей и зверей? – удивился Макаров. – Айболитная, типа? «Приходи к нему лечиться и корова и?..»

– А может, её кто-то укусил? – предположил Лаптев.

Потом нам рассказали, что если человека укусила змея, то её нужно поймать и принести в больницу, чтобы врач знал, какую именно сыворотку колоть укушенному. Но версия с Айболитом нам всё равно нравилась больше. Взяв театрально постанывавшего Лаптева под руки, мы с Макаровым вывели его на свежий воздух. Начинали сгущаться ранние тропические сумерки. – Может, ещё в джунгли прогуляемся? Глядишь, кто покрупнее тебя грызнёт! А, Лаптев?– Миша, не издевайся. Поехали домой, пожалуйста.

* * *

Уже в своём бунгало, лёжа в кровати, я продолжил диалог с Сергеем:

– Слышь, тебе хоть понравился сегодняшний экскурс?

– Конечно, понравился. Жаль только, что мы змеиный питомник не посетили.

– Не вредничай. Одну змею ради тебя принесли прямо в медпункт.

– Это точно. Но весь день глядеть на ваши кислые физиономии – не прикольно.

– Ничего, завтра Новый год, так что оторвёшься на полную катушку.

– А разве сегодня уже тридцатое?

– Да.

– Как летит время.

– Ага. Давай спать.

Мы заворочались, поудобнее устраиваясь на жёстком тайском матрасе.

– Лапоть! А бывают макаки-вампиры? – Что?– Надеюсь, ты за ночь не превратишься в обезьяну?– Спокойной ночи!

которая напомнит читателю, что не надо пить из незнакомых бутылочек, не стоит лизать вещи, которые для этого не предназначены, и уж точно не следует душить своих лучших друзей в новогоднюю ночь

Предновогоднее утро началось со стоящего у кровати Лаптева. Он глядел на меня и улыбался.

– С наступающим Новым годом, дружище! Это тебе! – сказал Сергей и протянул маленький свёрток.

– Тут что-то безопасное? И, самое главное, легальное?

– Разверни и увидишь.

Я встал с кровати и с опаской развернул шуршащую бумагу. Внутри была маленькая стеклянная бутылочка с надписью «Рэд Бул». В Таиланде этот энергетик продают негазированным, в двухсотграммовых бутылочках, как у нас – медицинский спирт. Что символично.

– Серый, спасибо, конечно…

– Ты не понял. Там внутри кокосовое масло! Универсальное средство по уходу за телом. Его можно втирать в волосы и в кожу человека, а также жарить на нём котлеты.

– На человеке?

– Нет, на сковородке.

– Спасибо, я постараюсь использовать его во всех ипостасях. А можно я подарю тебе подарок вечером? Кстати, как твой палец?

– Нормально. Ты давай просыпайся. А я пойду и закажу завтрак.

Вертя в руках бутылочку масла, я призадумался о природе новогодних подарков. Тридцать первого декабря лично я, как и миллионы других таких же недотёп, иду в магазин. Чтобы купить подарки возлюбленной, друзьям, родителям и всем, кто попадёт под дарящую руку в новогоднюю ночь. Десять минут – вот понятный и регулярный формат нашей филантропии. Ровно столько уходит на выбор и покупку подарка, когда ты, взмыленный, мечешься по магазину за считаные часы до Нового года. Первый критерий при выборе покупки – в каком отделе короче очередь. Стоя в очереди, ты лихорадочно вспоминаешь, кто что любит. А хрен его знает! Я точно знаю, что люблю я, а за других я не отвечаю. Мало того, мои предпочтения всегда расходятся с предпочтениями окружающих. Это как разговор с девушкой по телефону: – Солнышко, ты ещё не вышел из магазина?– Ещё тут.– А купи мне что-нибудь вкусненькое…– Что конкретно? Яблоки, консервированные ананасы, торт «Наполеон», скумбрию горячего копчения, конфеты «Коровка», сырок в шоколаде, хлебцы сухие брикетированные, изюм, семечки, соевый соус, сухой кисель?.. Что?– Не знаю, на твоё усмотрение.И в результате моё усмотрение НИКОГДА не совпадает с её ожиданиями. Поэтому я до сих пор не женился по настоящему, с ЗАГСом, фотографом и вдумчивым свадебным мордобоем. Два гражданских брака не в счёт. Тем более что в обоих случаях я вообще был уверен, что мы с данной девушкой не живём, а просто занимаемся сексом и вместе смотрим телевизор.

Но вернёмся к нашим подаркам. Когда времени остаётся совсем мало, принимается гениальное решение: косметический набор в мешке с полиэтиленовым оконцем! Мальчикам – голубенький, девочкам – розовенький. Себе подарок не покупается, тем более, что у нас «и так всё есть». Мужчине не положено баловать себя самостоятельно, во всяком случае, после семнадцати лет.

* * *

Прервав свои околопраздничные размышления, я поставил бутылочку на стол и пошёл в душ.

– Эй, пацаны! Вы тут? – вопли Макарова выгнали меня из-под тёплых струй. Выглянув в комнату, я лишился дара речи. Со словами «О, энергетик!» Миша свернул крышку с моего подарка и закинул голову. Меня передёрнуло. И было от чего. Сначала Макаров ничего не понял, потом выпучил глаза и показал пантомиму «Пульверизатор», оросив зеркало над столом облачком маленьких капелек.

– А-а-а!!! Тьфу, тьфу… Ёлкин!!! Твою дивизию, что это за мерзость?

– Это не мерзость, а домашнее кокосовое масло. Что, невкусное?

– Просто шикарное! Тьфу, тьфу… А почему оно налито в бутылку из-под энергетика?

– Так здесь принято. Не в майонезные же баночки его разливать.

– Тьфу… Где ты это взял?

– Сергей подарил на Новый год. Сказал, что оно очень полезно для волос и вообще…

– Ну, Лаптев! Ну, Дед Мороз, погоди!

На террасе царили безмятежность, умиротворённость и благоухание. Чинно откинувшись на стуле, Лаптев наблюдал, как к столику подходит Ванчай с подносом в руках. Приблизившийся Макаров дождался, пока еда перекочует с подноса на стол, и уселся напротив ничего не подозревающего Лаптева. – Доброе утро, Серёжа.– Доброе утро, Миша! С наступающим!– Как спалось? Как укушенный палец? Не распух?– Спасибо, всё нормально. Разреши преподнести этот скромный подарок, – после этих слов Лаптев протянул Макарову такой же свёрток, как и мне. Миша из последних сил играл спокойствие, но желваки уже заходили.– Большое спасибо, Сергей, это очень мило с твоей стороны. Можно, я взгляну, что там внутри?– Да, это было бы более чем логично.

Глядя в глаза Лаптеву, Макаров на ощупь развернул праздничную упаковку и достал бутылочку. – Ух ты! Что это, кокосовое масло?– Да, а как ты догадался?– Ты не поверишь! Сегодня утром у меня открылся дар ясновидения! А ещё я люблю опрокинуть стопку-другую маслица поутру!– Любое масло, в том числе и кокосовое, хорошо очищает печень.– В таком случае приятного аппетита!Миша стремительно открутил крышку, вытянул руку и выдавил масло прямо на омлет, сосиски и поджаренный тост. Лаптев опешил.– Ты что, с ума сошёл?– А ты не сошёл? Подсовывать другу лжеэнергетик? Я только что чуть не умер, когда отхлебнул этой дряни!– Я не виноват, что ты тащишь в рот всё что ни попадя! Я просто хотел сделать вам подарки! – Лаптев с грохотом отодвинул стул и ушёл с террасы, чуть не зацепив Ваню, который нёс нам завтрак.

Предновогодний день начинался не очень по-доброму. Стоило расставить точки над «и», поэтому я принялся приводить Макарова в чувство. – Ну ты и псих, Михаил Матвеич! Что с тобой происходит?– А что со мной происходит? Подсовываете всякую дрянь, а я должен терпеть?– Сергей хотел сделать сюрприз…– У него получилось. А ты ешь давай, яичница стынет, – ткнув вилкой в кусок бекона, Макаров принялся крутить его в соусе, – сейчас похаваем и пойдём извиняться.– Не «пойдём», а «пойдёшь»…– Не цепляйся к словам. Блин, еда в горло не лезет. Пошли сейчас.– Может, сначала позавтракаем?– Нет, я сначала извинюсь. А то аппетита пол-дня не будет, я себя знаю.

Лаптев сидел за столиком на крыльце нашего бунгало и демонстративно читал книгу. Он нашёл её вчера в углу террасы. Там стояла небольшая этажерка с книжками, которые постояльцы оставляли или забывали при отъезде. В основном, конечно, на английском языке. Русский язык был представлен произведением «Занимательная наркология» за авторством Андрея Макаревича. Сейчас эта книга как нельзя лучше вписывалась в натюрморт из пустых бутылок от рома и пива, угрюмыми рядами стоявших на столе. Меж ними бегали гекконы, уплетая муравьёв, которые, в свою очередь, подчищали остатки нашей закуски, накопившейся за последние три дня.

– Серёга, извини меня, пожалуйста, я был не прав, – в ответ молчание и шелест переворачиваемых страниц. Никогда не думал, что Лаптев так быстро читает. – Просто я отпил масла из бутылки Ёлкина и осерчал. – Шелест прекратился, Лаптев засопел и поджал губы, голова его предательски дёрнулась.– Ну хорош злиться. Что мне сделать, чтобы ты перестал дуться, как баба?Лаптев чуть заёрзал, стараясь скрыть свой триумф, и пробурчал:– Мне надо подумать.– Только сразу оговорюсь, чтобы твоя фантазия не толкала меня на конфликт с законом. И не была связана с членовредительством, зоофилией и прочими переходами на тёмную сторону бытия.Сергей с видом победителя поднял голову и посмотрел в глаза Макарову.– Ну хорошо, я прощаю тебя. Но это только из-за моего человеколюбия и гуманизма. И у меня будет одно желание в запасе.– Лады.

Возвращаясь к завтраку, мы начали обсуждать планы на новогоднюю ночь. Лаптев мечтал встретить Новый год в соответствии с местными традициями. Макаров, уже получивший прощение за порчу омлета, яростно спорил с Сергеем, отстаивая традиционные славянские ценности: оливье, шампанское, салют и блюда, богатые майонезом. Сначала меня заинтересовал вариант Миши. Я всего лишь уточнил: – А где ты собираешься всё это купить?– Артём, ты хочешь сказать, что на Пангане не продают шампанское?– Ну допустим. А оливье? Где мы возьмём оливье?– Мы его изготовим сами.– Когда ты говоришь «изготовим» вместо «приготовим», мне становится дурно.– Не боись, пацанчики, всё будет зашибитлз!

В чём в чём, а в вопросах здоровой еды я более чем согласен с Лаптевым: класть майонез во всё, что можно съесть, – верх глупости и безвкусицы. Я, например, кладу его только в салаты и в борщ. И ещё добавляю к пельменям, вареникам, голубцам, жареным баклажанам и иногда намазываю им бутерброды, вот и всё. Потому что во всём надо знать меру.

Так вот, Лаптев был за экзотику, а Макаров – за то, чтобы отдать дань традициям и майонезу. Я занял позицию нейтралитета. Не мудрствуя лукаво, мы решили бросить монетку. Но и здесь возникла заминка: оба моих друга настаивали на том, чтобы их вариант был обозначен орлом. Я блеснул эрудицией и заметил, что монетки с двумя орлами ещё не чеканят. Тогда оппоненты решили сначала бросить монетку для того, чтобы определиться, чью волю обозначит орёл, а чью решка. Но и перед этим броском оба выбрали себе «орёл». От этих споров у меня разболелась голова, и я пошёл попросить аспирина у Ванчая. Когда я вернулся, соискатели катались по полу, попутно изучая шейную анатомию друг у друга. Пришлось окатить их ведром воды и взять ситуацию в свои руки.

Я зажал в кулаках две монеты по 5 и 10 бат. Макаров не стал начинать спор о том, кто первый будет тянуть жребий, и быстро ткнул в мой правый кулак. Ему достался металлический червонец, и, как следствие, победил майонез. Между нами говоря, он всегда побеждает. С нескрываемым торжеством Макаров принялся составлять праздничное меню. Лаптев вначале насупился, но потом стряхнул с себя уныние и попросил у Миши денег, чтобы купить компоненты для сюрприза. Это насторожило адепта оливье. – Что за сюрприз, Серёжа?– Фаер-шоу.– Ты будешь спичками поджигать выдыхаемый перегар?– Нет, я хочу сделать салют, как на День Победы.– А зачем компоненты? Купи китайский фейерверк! Зачем изобретать велосипед, если есть «Харлей-Дэвидсон»?– Макаров, ты же знаешь, что китайская пиротехника не всегда срабатывает так, как было задумано.

И тут я был солидарен с Лаптевым. Один-единственный Новый год на загородной даче доказал мне: китайский салют непредсказуем. Он частенько взлетает именно в тот момент, когда кто-то над ним наклоняется, чтобы проверить исправность. В результате глаза проверяющего оказываются в руках, а оторванные руки – на земле. Все остальные участники праздника при этом развлекаются тушением пожара от ракеты, которая полетела не вертикально вверх, а горизонтально в окно кухни, начинённой самогоном и баллонами с газом.

– Убедил. Купи тогда и всё остальное, плиз: ёлку, игрушки, новогодние костюмы… – Может, тебе ещё Санта-Клауса купить с оленями?– Лаптев, не забывай, кто является финансовым донором этой поездки!– Кровопийца ты, а не донор. Хорошо, я всё куплю, только, чур, не критиковать мои покупки!– Я верю в тебя, Лаптев. Вот тебе волшебные купюры.– Спасибо. Я сейчас покурю на дорожку и сразу поеду.– Серёжа, чёрт тебя возьми!..– Не надо ничего говорить, вы меня не исправите! Кроме того, так я лучше торгуюсь!– Блин. Ладно…

Сергей поспешил к бунгало. Видимо, после столкновения с полицией он перестал носить с собой портсигар и припрятал где-то весь стратегический запас веселья. Макаров деловито потёр руки: – Эх, жаль, снега нет, а то б мы снежную бабу слепили. Или снеговика.– Миша, а в чём отличие?– У бабы морковка вверху, а у снеговика – внизу. Кстати, о морковках, сейчас напишу тебе список продуктов, махнёшь в супермаркет.– А ты?– А я буду разрабатывать стратегию праздника.

В этот момент во двор на скутере въехала Дэт, старшая дочка хозяев. Она помахала нам рукой, захихикала и убежала в дом. Макаров проводил её взглядом людоеда-романтика. – Красивая девочка. Вот разведусь со Светкой, приеду и женюсь на ней.– Она же школьница…– Артём. Во-первых, она не школьница, а старшеклассница. А во-вторых, тайки на вид все, как школьницы. У нас будут красивые дети.– А если ещё и твои гены передадутся – то дети будут красивые, но глупые.

Переругиваясь вполсилы, мы пошли к хозяину бунгало, спросить, не освободились ли у него мопеды. Скрестив руки на груди, Ванчай с прищуром смотрел на нас. В его глазах отражалось недоверие, смятение и беспокойство. Вести беседу Миша доверил мне, а сам просто стоял рядом и наслаждался тем, как я отвечаю на вопросы тайца. – Ты уметь ездить на скутер?– Конечно, умею. Что там водить, газ нажал и вперёд!– А тормозить ты уметь?– Ванюша, поверь, любой русский умеет так тормозить, что тебе и не снилось!– Хорошо, я дать тебе скутер, но ты оставлять мне в залог паспорт.– Так не пойдёт.– Нет залога – нет скутера. Хотя… ты можешь ехать с мой дочка, только она будет спереди, за рулём, а ты сзади, без руля…Услышав слово «дочка», Миша встрепенулся и, зачем-то поправив причёску, бойко переспросил:– Ванчай, это Дэт? Та дочка, что сейчас тут ехать?– Да, Миша, она ехать, потому что она не пить, как ты.– Лады, я ехать с ней!

Когда Ванчай скрылся в доме, я накинулся на Мишу: – Что за мансы? То ты едешь, то не едешь…– Ёлкин, концепция поменялась. Долго объяснять.– Да что тут объяснять? Ты на неё глаз положил, маньяк сексуальный!Я не смог договорить, потому что на порог вышел Ванчай с дочкой, и Миша ладонью закрыл мне рот. Дэт улыбнулась нам, тряхнув аккуратным каре. Таец затребовал триста бат и заправить в скутер бензин. Это был грабёж, но Макаров выложил деньги не моргнув глазом. Тайка запрыгнула на мопед, за ней на сиденье умостился мой озабоченный друг. Когда они тронулись в путь, лицо Миши сверкало такой счастливой улыбкой, что посторонний человек мог бы усомниться в его психическом здоровье. Бедный Ванчай, если бы он только знал, какую заветную эротическую мечту он помог осуществить.

* * *

Проводив взглядом отъезжающих Мишу и Дэт, я вздохнул и развернулся, чтобы пойти на пляж, но вместо этого подпрыгнул на месте. Сергей стоял вплотную ко мне. Его зрачки были слегка расширены. Сознание, видимо, тоже.

– А куда делся Донор Года?

– Укатил за продуктами.

– А на чём он поехал?

– Долгая история. Кстати, у Ванчая опять появились скутеры, кто-то из постояльцев сдал. Только пьяным он скутер не даст.

– Не вопрос, – невозмутимо сказал Лаптев и зашагал в сторону ресепшена.

К моему удивлению, таец не заметил состояния Сергея и выдал ему мопед. Причём, что ещё непостижимей, выдал под залог панамского паспорта. Очевидно, Лаптев только что выкурил зелье, дающее +30 к красноречию. Ванчай выкатил нам сине-белую машинку и жестом пригласил Сергея начать движение. – Я сначала посмотреть, привыкнуть, а потом ехать. О’кей? – он успокаивающе похлопал тайца по спине, тот хмыкнул и ушёл на кухню. Лаптев прошёлся вокруг скутера, пощупал фару и постучал ногтём по боковым зеркалам. Стало совершенно очевидно, что он не просто ни разу не водил мопед, но и вообще впервые приблизился к этому транспортному средству на расстояние вытянутой руки.

– Артём, ты на таком ездил? – услышав вопрос, я тяжело вздохнул, но взял себя в руки. В конце концов, я пару раз садился на скутер и смогу дать элементарный мастер-класс. – Смотри. Тут всё просто. Газ крутишь этой ручкой. А тормоза на обеих ручках.– А зачем их два?– Задний и передний.– А какой лучше?– Задний, конечно.– Почему?– Потом поймёшь. Садись, попробуешь ехать. Заодно проверим, надёжные ли тормоза.

Для эксперимента с вождением мы выбрали поляну возле террасы. Площадью она была метров эдак семьдесят. Среди короткой травки серело пятно щебёнки, украшенное телом собаки. Собака спала, у неё подрагивали лапы: видимо, гналась за кем-то в своих барбосьих снах. Лаптев, недолго думая, оседлал скутер, крутанул ручку газа и молнией рванул с места. Естественно, в направлении собаки. – Стой, дурила, там животное!Сергей резко нажал на оба тормоза. Они оказались надёжными: мопед мгновенно застыл на месте. В отличие от его водителя. Кувырок Лаптева через руль был так живописен, что он мог бы всю оставшуюся жизнь выступать с этим номером в цирке «Дю Солей». Особенно ему удалось приземление на собаку. Несчастная псина завизжала как резаная, и бросилась в открытые двери кухни. Оттуда раздался грохот и крики. Через две секунды из кухни выскочил Ванчай. Нам понадобились двадцать минут и все запасы Серёжиного красноречия, чтобы убедить тайца всё-таки дать нам мопед. Со второй попытки Лаптев выехал на дорогу и умчался в сторону магазинов.

* * *

Пока мои друзья отсутствовали, я был предоставлен самому себе. Можно было наконец пойти искупаться, но я отдал столько сил мастер-классу, что просто сел на террасе и начал глядеть по сторонам. Из кухни вышла жена Ванчая, Нари, и пошла кормить духов – ангелов-хранителей жилища. Это что-то вроде наших домовых, только живут они на отдельной жилплощади, которая называется «санпрапум» и находится рядом с домом. Санпрапум – это маленький и очень яркий домик с множеством резных украшений. В Таиланде духи предпочитают сладкое. Нари поставила в домик фрукты со сладкой газировкой и ушла, но ангелы-хранители не спешили являться. Видимо, их смущал шум, который мы подняли. Я испытал неловкость и, решив оставить духов в покое, пошёл плавать и думать о Новом годе.

Новый год – это всегда ожидание чуда. Правда, по мере нашего взросления ожидание оправдывается всё реже. В детском садике мы водили хороводы, а воспитательницы выводили Деда Мороза на свежий воздух. В школе этот праздник был началом зимних каникул, в институте – обычной пьянкой с шапочками Санта-Клауса на головах и не только. После тридцати – ну, собственно, всё та же пьянка, но уже без шапочек. Мне захотелось узнать, как относятся к этому празднику тайцы, и я вернулся на террасу, завернувшись в полотенце. – Ванчай, а вы отмечаете Новый год?– Да. Мы отмечать Новый год три раза: по-европейски, по-китайски, по-тайски.– Ого. А ты любишь этот праздник?– Я – люблю, а Нари – нет. Она хочет быть молодой всегда.Я задумался, и Ванчай исчез, воспользовавшись паузой.

* * *

Через три часа все уже были в сборе. Первым вернулся Макаров. Хитро улыбаясь, он прошёл сразу на кухню и вручил хозяину бунгало картонный ящик, в котором что-то позвякивало.

– Зацени, – позвал он меня. Ванчай выкладывал из коробки бутылки с ромом и шампанским. Я бросился ему помогать, разбирая пакеты и консервы.

– Артём, а зачем ты моешь банку с горошком?

– Понимаешь ли, Михаил, на банке всегда есть пыль и микробы. И когда мы её открываем, то вовнутрь может попасть…

– Всё понятно. А банки с пивом ты тоже будешь мыть?

– Понимаешь ли, Михаил…

– Я понял. А яйца?

– Тоже. Независимо от того, какой смысл ты вкладываешь в это слово.

Пока мы препирались, за спиной у нас что-то щёлкнуло. Это Нари сфотографировала, как я мою консервы. Засмеявшись, она выскочила на террасу и показала снимок Ванчаю, после чего тот ещё долго смотрел на меня с уважением.

Лаптев вернулся в очень задумчивом состоянии. Он с трудом остановил скутер, и с трудом слез с него. Потом глянул на скутер со стороны и нахмурился. У Сергея был такой вид, будто он сам не понимал, как взобрался на мопед. «Отпустило, причём недавно», – понял я. А Макаров подошёл и отечески положил руку ему на плечо. – Как успехи? Купил то, что хотел?– Не совсем…– То есть?– Я в хозяйственном не смог объяснить, что такое селитра, а попробовать из мешков они не разрешили… Так что будет только фаер-шоу. Керосин и палку я купил.– Керосин – я ещё понимаю, а палка зачем? Огонь сбивать?– Ну ты и деревня, Миша. Палку по краям обмакивают в керосин, а потом жонглируют ею, на радость зрителям…– Понятно. А ты это умеешь?Лаптев издал фыркающий звук, означающий «Ну конечно! Как вы можете меня об этом спрашивать?! Я же закончил цирковое училище по классу горящих палок!» Или что-то вроде того.– А ёлку ты купил? – вступил в разговор я.– Нет, в магазине ёлки не было.– А в лес сходить слабо было?– Очень смешно. Зато я купил костюмы! Ап!

Костюмы Деда Мороза и Снегурочки (в лаптевской версии) были более чем пикантны. Шапочку Санта-Клауса дополняла красная футболка с похабной надписью «Fuck you!» [27] . А вместо костюма Снегурочки любезный Сергей Степанович купил костюм медсестры в сексшопе. Если бы халатик был хлопковый – было бы ещё ничего, но Лаптев не поскупился и выбрал латекс. Миша заворожённо взял в руки поскрипывающую белоснежную одёжку с красными крестами и зачем-то понюхал её. Меня всегда удивляло желание людей нюхать всё незнакомое. Хорошо, хоть не лизнул.

– А вместо ёлки можно нарядить пальму, – бодро предложил Сергей в ответ на наш немой вопрос о его вменяемости. – Допустим. А игрушки для пальмы ты купил?– Да!– Хоть с этим справился, красавчик! – выдохнули мы. Как потом оказалось, радость наша была преждевременной.

* * *

Ближе к вечеру мы, принарядившись, уселись за стол в ожидании, пока Нари подаст праздничный ужин. Перед столом красовалось нечто. Это Лаптев накрыл простынёй небольшую пальму у края террасы. Когда солнце зашло за горизонт и краски стали мягче, Сергей Степанович хлопнул в ладоши и сдёрнул полог тайны. Мы, конечно, ожидали от Лаптева нетривиальных решений, но это было слишком. Пред нами предстало диво дивное: вся пальма была украшена симпатичными блестящими шариками разного цвета. Макаров заинтересованно подошёл ближе, потрогал шарики, потом понюхал их, а потом один лизнул.

– Серёга, прикольные шарики, тяжёленькие такие! А чего они по двое скреплены? И запах у них странный, манящий какой-то.

– Миша, они так скреплены для удобства, потому что это…

– Что?

– Ну, короче, это вагинальные шарики…

– Ваги… Это то, о чём я подумал?

– Да…

Следующие пару минут Макаров отплёвывался, потом полоскал рот всем, что попало под руку, потом тёр язык и губы песком и снова отплёвывался. Одновременно он непрерывно крыл матом Сергея и всех его родственников по материнской линии. На этом шумовом фоне я решил продолжить разговор с наряжателем ёлки. – Сергей, а ты купил новые шарики или бывшие в э-э-э… употреблении?– Б/у, конечно. Там у них в сексшопе есть обменный фонд, вот я и взял со скидкой. А что вам не понравилось?Макаров взвыл. Было видно, что Миша хотел бы сполоснуть рот чем-нибудь сильнодействующим, вплоть до керосина. Но в мире не было средств, которые смыли бы этот вкус из его памяти. Миша выдал ещё одну длинную и очень нецензурную фразу, описывающую образ жизни Сергея, его интересы, привычки и то, каким замысловатым способом он закончит свою жизнь. После чего Макаров понял, что пора переходить от слов к делу, и спросил:– Серёжа, а где ты положил палку?– Все принадлежности для фаер-шоу я закрыл в нашем бунгало, а что?– Нет, ничего, посиди здесь минутку…Тут даже наивный Лаптев понял, что зашёл слишком далеко. И, недолго думая, использовал свой утренний козырь:– У меня было одно желание в запасе! Ты мне должен за испорченный завтрак!Повисла пауза, во время которой Миша стоял и, тяжело дыша, смотрел на Сергея. Но потом чувство чести взяло верх, и он устало махнул рукой.– Чёрт с тобой. Живи.И пошёл в бунгало. Наверное, чистить зубы.

Мы молча стояли вдвоём с Лаптевым, и тут он не выдержал и сказал: – Тебе тоже не понравилось, как я украсил ёлку?– А нормальных игрушек не было?– Не было. То есть, меня не пустили в магазин детских игрушек…– Знаешь, я отчасти понимаю этих людей. Ты же шёл туда с керосином и палкой?– Нет, я просто не захотел разуваться при входе. У меня ноги были в пыли.– Значит, из-за твоего нежелания помыть ноги мы теперь будем весь вечер любоваться на эти лоснящиеся кругляшки?– Если вам так не нравится, я могу снова накрыть эту инсталляцию простынёй.– Окажи милость. А то сейчас вернётся Миша, и как бы нам не пришлось накрывать простынёй тебя.

Миша вернулся через несколько минут и молча сел за стол. Мы тоже помалкивали. В воздухе пахло электричеством. Вдруг дверь кухни с треском распахнулась, и в дверном проёме появилась Нари. Она торжественно подошла к нам и с поклоном поставила на стол огромное блюдо, которое было прикрыто металлическим куполом. – Оливье?– Да, Миша, оливье.– Спасибо, Нари. Дай бог тебе здоровья!– Сейчас я носить ром и шампанское, – Нари удалилась.– Артём, давай-ка ты, у тебя рука лёгкая.С замирающим сердцем я поднял купол. Лаптев охнул, а Макаров уронил столовые приборы и захохотал. Напряжение мгновенно спало. Нари очень старательно нарезала все ингредиенты, которые дал ей Миша. Майонеза она тоже не пожалела. Но вот размер кубиков немного подкачал. Мы-то привыкли, что кубики соразмерны с горошинками. Однако Нари исполнила это блюдо в стиле «греческий салат». Особенно пикантно смотрелись разрезанные на две части куриные яйца.– А мне нравится! – отсмеявшись, сказал Миша и принялся накладывать себе сакральное блюдо. Пока мы лакомились тайским оливье, Нари принесла остальные закуски и выпивку.– Нари, может, с нами присядете? Пускай и Ванчай подходит. Выпьем, споём.– Спасибо, Миша, скоро остальные гости приходить, нам их кормить.

* * *

Вскоре на террасе появились отдыхающие из остальных бунгало. Троица шведских девиц клевали свои салатики, предварительно сфотографировав их в «Инстаграм». Том и Клэр пришли уже слегка подшофе и принялись полироваться пивом.

– Может, пригласим бритишей? – поинтересовался Лаптев.

– Конечно, пригласим, но сначала встретим Новый год. По-нашему, по-православному, с полными бокалами! – отозвался Михаил.

Я разлил шампанское по стаканам, мы чокнулись и выпили.

– А который сейчас час? – встрепенулся Лаптев.

– Здесь десять, а в Ёбурге девять.

– Отлично, значит, будем отмечать Новый год три раза! Сначала по-тайски, потом по-уральски, а затем по-московски!

– Хм, я слышал в магазине, что в Таиланде летоисчисление не такое, как у нас. – Миша, все давно знают, что тайское летоисчисление разнится с нашим на пятьсот сорок три года.– Ух ты, а это как, Серёга?– А это буддийский календарь. Он принят в Таиланде, Лаосе, Камбодже, Мьянме и Шри-Ланке. И новый год начинается в декабре, так что здесь уже… м-м-м… 2556 год!

Тут мы услышали откуда-то справа крик: «Иркутск рулит!!!» И ещё раз убедились, что на Пангане мы были не единственные русские. – Ха! Парни, а ведь в Иркутске уже Новый год! Артём, наливай!– Может, не надо так форсировать?– Ёлкин, мы что, виноваты, что наша страна лежит в нескольких часовых поясах? Или ты Родину не любишь? Пора показать этому рассаднику порядка, как отдыхает русская душа!

Последующий час прошёл в традиционном новогоднем ритме, который можно охарактеризовать как «стремительное достижение максимального угара». За час до Нового года захмелевший Макаров переоделся в Деда Мороза. А слегка косящий Лаптев напялил на себя латексный халатик и водрузил шапочку с красным крестом на белокурый парик. Халатик моментально, с влажным треском, лопнул у него на спине, что очень развеселило всех нас.

В таком виде Миша и Серёжа отправились поздравлять ничего не подозревающих шведок. Те, конечно же, в крик. Махнув на них рукой, переодетая двоица отправилась к Тому и Клэр. Медсестра-Лаптев фамильярно уселся Тому на руки и принялся прослушивать его бутафорским стетоскопом. А Дед Мороз – Макаров сгрёб Клэр в охапку, поставил её на стул и крикнул: «Прочитаешь стишок – дам конфетку!» Бедняжка дрожала от страха и часто моргала, в то время как Михаил Матвеевич ходил вокруг неё и мычал: «Пушкин, Пушкин, где же кружка, э-э-э!» Новогодняя ночь становилась всё энергичнее. В этот момент я ещё не подозревал, что компания, с которой мы начали отмечать праздник, обновится почти полностью.

из которой читатель усвоит правила поведения за одним столом с русскими, узнает, как применять шампанское в качестве оружия малой дальности, и неожиданно почувствует какие-то флюиды

За полчаса до Нового года мы втроём вдруг ощутили острый приступ тоски по дому. Возможно, это было одним из побочных действий лошадиной дозы алкоголя. Впрочем, не важно. Все мы вспомнили о том, что нужно позвонить и поздравить с наступающим своих родных и близких. Первым вызвался я. Выпросив у Макарова мобильный, я быстро поговорил с родителями. После обмена пожеланиями папа кратко сообщил, что «пирамиды – не фонтан». Тут же телефон выхватила мама. Она, ни секунды не забывая о стоимости международных переговоров, протарахтела «снаступающим-яждувнуков-приветребятам-надевайшапку» и бросила трубку.

Хмельной Лаптев постеснялся говорить с родственниками при нас. Он отошёл подальше к морю, набрал номер и долго ходил вдоль кромки воды, что-то бормоча в телефон извиняющимся тоном. На двадцатой минуте разговора Макаров уже начал переживать, не разорит ли его наш болтливый друг. Но всё обошлось: когда умиротворённый Сергей возвратился и вернул телефон, то оказалось, что он не потратил ни минуты, поскольку не нажал кнопку вызова. Лаптев свой промах начисто отрицал. С кем именно он так долго беседовал на берегу, так и осталось загадкой.

Макаров звонить домой отказался. Он заявил нам, что никакой жены знать не знает, и никого поздравлять с праздником не собирается, чтоб ей пусто было, мымре, конец цитаты. – Мужа неделю нет, а она хоть бы разок набрала меня, спросила, как я! Вместо того чтобы с грустью всматриваться в ночную мглу и зябко кутать плечи в оренбургский платок – стопудово уже где-то гарцует и надирается самбукой с подружками!– Что ты несёшь?! Ты же все её звонки сбрасывал, а потом вообще телефон вырубил!– Хотела бы дозвониться – дозвонилась бы! Всё!В конце концов, я предложил Мише хотя бы черкнуть СМС. Всё-таки не чужие люди! Тут он расцвёл и неожиданно согласился. Но логика его рассуждений была иной:– Точно! Я ей сейчас отправлю фоточку, как мы тут отдыхаем! Пускай увидит и содрогнётся, когда посмотрит в свой долбаный телефон! Пусть знает, что мне и без неё отлично! Артемий, давай, сфотай меня с Серёгой. Есть? Молодец! Дай сюда!.. Отправляем!.. Ай, чёрт…Повисла пауза, и лоб Миши перечеркнула морщина. Он печально глядел в телефон, как будто оттуда показывали снимок узи его печени. Любопытный Лаптев взял трубку из рук печального холостяка и посмотрел в экран.– Я чё-то не то нажал, – грустно сказал Миша. – Кажется, не та фотка отправилась.– М-да. Действительно. Получить в новогоднюю ночь СМС с фотографией слоновьего дерьма – что может быть приятнее?– Вот теперь точно развод, – безрадостно подытожил я.

– Ай, да и ладно! Гуляем! – Макаров резко расправил плечи, лихо сдёрнул с пальца обручальное кольцо, и грохнул по столу кулаком. – Э-эх, пацаны! Без пяти двенадцать, пора сорвать резьбу на болте сознания! – Наливай!Лаптев повторил бравый жест командира, взмахнув своей тоненькой ручкой. Не рассчитав траекторию, Сергей угодил в стоящую на краю стола тарелку с мясом, и она сработала как маленькая паршивая катапульта. Мясной снаряд улетел за спину Сергею и угодил в сидящих за соседним столом. И им это не понравилось.

– Hey, you! D\'you wanna have some problems? [28] Фраза несла в себе отчётливый американский акцент. Из-за стола медленно поднимались два незнакомых нам парня. Они были здоровыми и холёными, будто сошли с экрана сериала «Спасатели Малибу».– Хеллоу, америкэн френдс! Ви глэд ту си ю ин зэ Таиланд! [29]  – Лаптев развернулся к нашим новым знакомым, беспечно улыбнулся и распахнул объятия. Но вид радостного полуголого мужчины в латексе их не успокоил. Штатовцы не приняли Серёжиного дружеского тона, зато приняли боксёрские стойки.– What did you say? Are you kidding me?! [30]

В воздухе запахло Третьей мировой войной. Отвечая на агрессивный посыл американцев, Лаптев погасил улыбку и сгруппировался. Взглядом он моментально выбрал живот, в который с разбегу въедет его голова в случае эскалации конфликта. Глаза Миши превратились в узкие щёлочки, подобные тем, через которые водители танков любуются пейзажем. Я взял вилку и, прикидывая, в кого бы её всадить, внимательно посмотрел на новоприбывших.

Первый янки был кряжистым качком, с копной огненно-рыжих волос и поломанным носом. Типичный «рэднек» [31] . В кино такие берут бензопилу и гоняются по лесу за приезжими студентами. Второй, смазливый и подтянутый брюнет, смахивал на мафиози своими гладкоприлизанными назад волосами. С подобной внешностью он вполне мог быть сутенёром, драгдиллером или модельером. От такого типчика возможна любая подлянка: или «перо» под ребро сунет, или разбодяженную наркоту «толкнёт», или, того хуже, предложит обменяться телефончиками.

Громила и мафиози сделали ещё шаг в сторону нашей компании. И тут один из них совершил роковую ошибку. – Hey, man, why are you dressed like a woman? [32]  – спросил рыжий у Лаптева, – Maybe you’re gay? [33]– Ты кого это геем обозвал, рыжий бубен?! – чуткое ухо Макарова вмиг выхватило из потока иностранной речи ключевое слово. Взмах руки – и бутылка из-под шампанского, грациозно кувыркаясь, полетела в голову «рэднеку». Полёт был кратким, а результат – ожидаемым. «Рыжик», как подкошенный, рухнул наземь. «Мафиози» тут же кинулся на Мишу. Но Лаптев, словно по команде, бросился ему наперерез и въехал в живот головой. Шапочка с красным крестом слегка смягчила удар, но не радикально. Через миг второй американец корчился рядом с первым.– Это вам за Ирак, рейнджеры сраные! – выдохнул Сергей.

Шведки, которые сначала с интересом наблюдали за нашим непринуждённым диалогом, привычно заголосили. Слабонервные они какие-то. Словно по сигналу, часы пробили полночь, и в ночное небо взвились фейерверки. Выскочивший на крик Ванчай бросился к Макарову. – Миша, это мои клиенты! Они только приехать! Бить их плохо!– А никто их и не бил, пока. Так, приостановили маленько. Перед Сергеем извинятся – и пусть себе отдыхают с миром. Лаптев, как будет «отдыхать»?– Rest.– А «мир»?– Peace.– Короче, rest in peace, чуваки! [34]  – Американцы замерли, прикидывая, что же их ещё ожидает, а Ванчай вжал голову в плечи.– Миша, это чуть-чуть не то, – сказал я. Миша всплеснул своими волосатыми руками.– Что опять?! Я тут стараюсь быть вежливым!..– У них так на надгробиях пишут! Rest in peace! Означает «покойся с миром», это идиома такая.– От идиома слышу!

* * *

Учитывая наряд и состояние моих друзей, разруливать ситуацию выпало мне. Вместе с Ванчаем и Нари мы подняли американцев на ноги и привели в чувство. С горем пополам я объяснил пострадавшим ситуацию. Те угрюмо выслушали мою лекцию о нетерпимости некоторых россиян к инакомыслию, сдержанно извинились и приняли ответные извинения за мясную бомбардировку. Мы пожали друг другу руки, хотя было видно, что при первом же удобном случае за ответкой дело не станет.

Рыжему, которого звали Хью, Ванчай приложил к голове лёд. После того, как статус-кво был восстановлен, мы вновь уселись за стол. Янки расположились неподалёку и сделали заказ Нари. Раззнакомившись, мы узнали, что Джек-«мафиози» и Хью-«рэднек» – дайверы из Филадельфии и прилетели на Панган для погружений. – С Новым годом, с новым счастьем! – проревел Макаров на правах Деда Мороза и поднял бокал.– Are you Russians? [35]  – наконец дошло до рыжего Хью.– Йес итыз! – икнул в ответ Макаров. – Типа, сразу непонятно было. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит, но, сука, сейчас как поедет!– Миша, успокойся!– Артём, а чего это ты их защищаешь, а?– Да никого я не защищаю, уймись.Конфликт плавно утихал, и спустя пару тостов атмосфера на террасе остыла до уровня дружелюбной. Лаптев сказал тост за Джона Кеннеди и Чарли Чаплина. Я произнёс сердечные слова про Авраама Линкольна и Уолта Диснея. Американцы потеплели и даже начали чокаться с нами пивными кружками.

Но судьба не позволила вечеринке закончиться спокойно и подбросила нам новых гостей. Произошло это так: Макаров внёс предложение выпить за настоящих мужиков, которые друг за друга горой. После чего опрокинул стакан, утробно крякнул и расцеловал Сергея троекратно. На третьем поцелуе издалека послышался звонкий женский голос: – Sorry. Is it a gay party here? [36]

Второй раз за вечер Макаров услышал это, так ненавистное ему, слово. Прекратив лобзания, он яростно всмотрелся в сумерки и прострелил тишину: – Кто это там гавкает?! Вот сейчас дам в дыню, а потом буду выяснять обстоятельства!Из темноты донёсся смех, а потом на террасу вышли две девушки. Обе были весьма недурны, несмотря на огромные рюкзаки, которые делали их похожими на десантников при погрузке в самолёт. Увидев гостей, янки вскочили из-за своего стола и бросились обниматься.– Kate, we are glad to see you! [37]  – Джек принялся помогать одной из девиц снимать рюкзак. Хью последовал его примеру, уделив внимание второй девушке:– Christi, how did you get here? [38]Девушки что-то радостно щебетали, обмениваясь с американцами приветственными и тёплыми объятиями.– Ничё так бабы у этих дайверов, да? – Миша оценивающе разглядывал прибывших.– Мы понимаем по-русски, а ещё мы не «бабы», а «девушки», – тонким голоском сказала Kate. – меня Катя зовут, а это Кристина.

Макаров поперхнулся колой, а мы принялись рассматривать вышедших на свет девушек. Звонкоголосая Катерина оказалась брюнеткой с короткой забавной стрижкой. Ниже среднего роста, с покатыми плечами и аппетитной грудью, Катя замерла на счастливой отметке между «ладная» и «полненькая». Такие румяно-свежие девушки всегда хотят быть похожими на Викторию Бекхэм, но всем окружающим видно, что она – вылитая Ким Кардашян.

Рядом с шустрой Катей жеманная Кристина выглядела старшей сестрой. Она была выше, значительно худее, а ухоженные светлые локоны обрамляли строгое лицо. Коварные тонкие губы выдавали в ней любительницу изящных дамских сигареток, методично отбирающих её хищную мегаполисную красоту. Было удивительно, как две такие разные девушки стали подругами.

– Пардон, говорящая девушка! – в минуты потрясения Макаров может ляпнуть любую чушь. – А что, в ваших краях девушки не разговаривают? – присоединилась к разговору Кристина и, разминая свои острые затёкшие плечи, подошла поближе.– И как называется колледж, где так хорошо преподают русский? – решил я смягчить впечатление.– Колледж называется «Украина». Находится рядом с Россией, – парировала Катерина.

– Ok girls, let’s go to our table [39] . – Джек решил прервать наш диалог. – Слышь ты, бамбино, сейчас фейсом об тейбл получишь! – беззлобно рявкнул на него Макаров. Джек не понял выражения, но насторожился. А чуткие девушки сразу почувствовали ещё незажившую рану мужского конфликта.– Ребята, давайте не будем ссориться. Катя, пошли к нашим…– Минуточку, и с каких это пор американцы для вас стали «наши»? – Миша начал заводиться и с вызовом посмотрел в надменные глаза блондинки. Но ему ответила более общительная брюнетка.– Мы здесь год назад познакомились, в дайв-центре. Вы занимаетесь дайвингом?– Нет, мы занимаемся дринкингом! А вы откуда, из Киева? – встрял в беседу Лаптев и, приосанившись, одёрнул поскрипывающий халатик.– Нет, я из Кировограда. А Кристина – из Киева, – Катя игриво бросила взгляд на одежду Сергея. – А вы, типа, медик?– Он не медик, а Снегурочка, вернее, Сергей. Я – Артём, а Дед Мороз – Миша. Кстати, а Кировоград – это где? – вставил и я свои пять копеек.– Центральная Украина, южнее Черкасс. Ладно, мы потом ещё поговорим, хорошо? – бодро вскочила на ноги Катя. – Нас ребята ждут, мы год не виделись!

* * *

Девушки отошли к американцам, а мы уселись за стол и стали ковыряться в нашем крупногабаритном оливье, переваривая ситуацию.

– Так это что ж получается? Какие-то пиндосские ушлёпки будут отбивать наших славянских девчат, а?! – зловещим, не предвещающим ничего хорошего шёпотом проговорил Макаров.

– Миша, во-первых, ты сегодня Дед Мороз, поэтому просто обязан быть добрым. А во-вторых, у тебя есть жена, поэтому ты должен быть сдержанным. Вспомни о Светике и возьми себя в руки!

– Артём! Когда Дед Мороз видит, как его соотечественниц…

– Бывших соотечественниц…

– Не перебивай меня, когда я занимаюсь патриотизмом! Так вот, если я вижу, что моих соотечественниц заманивают в империалистические сети, то становлюсь лютым! Пора остановить эту экспансию НАТО на восток!

– У тебя жена!

– Не мешай личное и общественное. Сейчас у меня нет жены. Я на задании. В тылу врага. Нам нужен план действий. А где Лаптев?

Мы оглянулись по сторонам. Сергей во весь опор бежал к нам из глубины террасы. Судя по лицу, с доброй вестью. – Пацаны, оказывается сегодня full moon party! Мне англики сказали, они сейчас туда едут, вместе со шведками, такси уже вызвали!– Погоди. Ты говорил, эта тусовка только на полнолуние бывает.– Всё правильно. А сегодня – новогодняя full moon party! Вне графика! Это же Новый год! Ну что, поедем?

Услышав про самую знаменитую дискотеку в Юго-Восточной Азии, Катя и Кристина, весело взвизгнув, побежали в своё бунгало переодеваться. А «двое из ларца» лишь моргали, не разобравшись, что происходит. Они очумело посмотрели красоткам вслед: – What the hell is going on? [40]  – пробормотал Джек.– Дэнсинг случился, девочки бегут плясать и пить коктейли!– Dancing? At this time? [41]  – отозвался его рыжий товарищ.– Танцуй, пока молодой, Хью! А-а, вы ж дайверы, вам набухиваться нельзя! – глаза Миши лихорадочно заблестели. – Значит, так, Лаптев, дуй вызывать такси, а мы переоденемся и вперёд! Ёлкин, ты определился, кого будешь кадрить?– В смысле? Они же с друзьями…– Ну, можешь жевать сопли, сколько хочешь, а я буду с Кристиной. Ты же знаешь, я от блондинок с ума схожу!– Это заметно. Вы с Лаптевым прямо на цыпочки встали, когда эти девицы тут нарисовались. Как пятнадцатилетние, честное слово.– Ой, ой, а кто на Катькины буфера засматривался?– Да! Катя симпатичная! Но это не значит, что я буду бегать за ней, как котёнок за фантиком!– Ну и не бегай. Лаптеву легче будет. Кстати, а где Серёжа? Что-то он долго заказ делает.– Да здесь я, здесь, – из-за накрытой простынёй новогодней инсталляции вился дымок. Мы обошли сооружение и увидели нашу «медсестру» с сигаретой. На сигарете виднелась знакомая красная ленточка. Я попытался припомнить, как Сергей, ещё перед вылетом, расшифровывал нам цветовые обозначения на косяках.– Лапоть! Ты опять? – возмутился Миша.– А как же! «Стрелы Амура», как раз для такого случая!– Ты забыл? Ты скурил «Стрелы» перед тем, как соблазнять барменшу в аэропорту!– То был «Шёпот ветра»!– Дятел, ты перепутал ленточки! – Миша ещё никогда не формулировал ситуацию лаконичнее и точнее.– Вот и посмотрим, кто что перепутал, когда на мне повиснет эта маленькая румяная малышка!

Не то чтобы я строил какие-то планы на сегодняшнюю ночь, но от такой самоуверенности у меня захватило дух. – Да?! То есть ты уже забронировал Катю? Ловко вы, ребята, расписали пулю!– А тебе-то что? Ты же сохнешь по своей московской Нинке. Вот и будешь нашим символом моральности и стойкости духа.– С какой Нинкой? С чего ты взял?– Артём! Ты во сне разговариваешь!С этими словами Сергей победно посмотрел на меня снизу вверх и эффектно погладил бородку. Я уже набрал воздуха, чтобы начать протестовать, но потом вдруг понял, что Лаптев прав. Да, я-то себя знаю: если начинаю вздыхать по одной девушке, то все остальные для меня перестают существовать. По крайней мере, до того, как мы окажемся с этой девушкой в одной постели, а с Ниной мы данный этап ещё не проходили. Ну вот и славно. Формула «три плюс два» сложилась ко всеобщему благополучию. Я выдохнул и пожал плечами. Миша понял, что тема закрыта и перевёл взгляд на друга-растамана.– А ты такси вызвал или всё это время здесь стоял?– Да вызвал, вызвал. Две машины уже едут, – деловито сообщил Лаптев, – не хотите со мной пыхнуть?– Серёжа, ты рехнулся?– Не хочешь – не надо.– Я не о том! Ты вызвал две машины! То есть ты хочешь, чтобы янки поехали с нами и поломали нам все пасочки? Беги к Ванчаю и срочно отмени одну машину!

Миша ушёл переодеваться, а Лаптев кинулся к телефону, чтобы сократить количество экипажей. Нари как раз принесла американцам десерт, но они не обратили на яства внимания, пытаясь понять, что происходит. В этот момент девушки выпорхнули из своего бунгало. Теперь на них были не шорты и майки, а симпатичные короткие платьица в цветочках и бабочках. Их глаза, подведённые чёрной тушью, стали гораздо выразительнее. Я вообще считаю, что девочкам ещё в детском садике надо делать чёрные татуировки на веках, чтобы избавлять нас, мужчин, от неприятных сравнений «вечер свидания» и «утро после свидания».

Я подумал, что было бы неплохо тоже переодеться: Нинка Нинкой, а на дискотеке лучше быть в товарном виде. С этими мыслями я побежал в сторону нашего бунгало. И тут, как назло, вырубился свет. Кстати, на Пангане, как и во всём Таиланде, это весьма распространённая проблема. На ощупь я пошёл сквозь комнату к своему чемодану и споткнулся об канистру с керосином. С продолжительным грохотом мы оба свалились на пол. Чёртов Лаптев со своим фаер-шоу! Тут с улицы донёсся звук мотора и крики Сергея. Отпихнув канистру в сторону, я бросился на улицу.

Такси, которое приехало за нами, уже выезжало со двора. Следом за машиной, метрах в двадцати, бежал Лаптев, а за Лаптевым бежала хозяйская собака. Она заливисто лаяла, получая удовольствие от суматохи. Сидящие в пикапе девушки подставляли волосы ветру, а Джек и Хью весело тыкали Сергею факи. Через секунду машина скрылась за поворотом. – Я им глотки перегрызу! Я им моргала повыкалываю! Я их бунгало взорву! – хлопал себя по латексным бокам Сергей.К нам подбежал Макаров, уже переодетый в свежевыстиранную белую рубашку:– Лаптев, чего ты орёшь как потерпевший? У тебя украли стетоскоп?– Нет, у нас украли такси и девушек. Американцы.– Как?! Серёжа, ты дурак? Почему они уехали на нашей машине?– Потому что я пошёл отменять вторую машину.– Артём, а ты где был?– А я пошёл в бунгало переодеться…– На кой тебе было переодеваться?! Ты же у нас сегодня праведник! – взвился Макаров.– Сам ты праведник! Я тоже имею право на личную жизнь!– У тебя есть Нинка!– А у тебя есть Света!– Нет у меня никакой Светы! Забудь это имя, не нервируй меня!– Парни, ну чего вы завелись? – примирительно пробурчал Лаптев.– А ты вообще заткнись, разведёнка! – одновременно гаркнули мы на него. Собака решила поучаствовать в разговоре и тоже гавкнула. Лаптев насупился.– О боже, дай мне силы и верни разум моим друзьям! – Макаров не без надежды посмотрел на звёздное небо. – Сергей, возьми себя в руки и вызови такси. Артём, стой рядом со мной и ничего не делай.– Знаешь что, Миша, иди в баню! Ваня уже и так считает меня придурком: я то вызываю такси, то отменяю… Никуда я не пойду, сам вызывай.– Хорошо, я сам. А ты пойди и переоденься, а то этот халатик превратил тебя в истеричку.

* * *

Спустя двадцать минут мы уже тряслись в пикапе по направлению к full moon party. Лица наши были полны решимости восстановить справедливость. Вернее, так выглядел только Макаров. Мне было не очень важно, найдём мы беглянок или нет. Лаптев же вообще был сама безмятежность и отсутствующим взглядом смотрел в джунгли.

– Лаптев, ты запомнил номер машины, на которой пиндосы увезли девушек?

– Миша, что ты хотел? – Сергей с трудом повернул голову в нашу сторону, преодолев сопротивление собственных шейных позвонков. В глазах Лаптева гулял степной ветер.

– Серый, ты с нами?

– Да. Наверное, Артёмушка, – но он явно был где-то далеко. Безмятежное лицо Лаптева было полно такого умиротворения, что его можно было бы транслировать перед заседаниями Генеральной Ассамблеи ООН. Тогда наш мир покинули бы войны и междоусобицы, и наступила бы всеобщая гармония и торжество терпимости. Судя по всему, папироска подействовала на полную. И это были никакие не «Стрелы Амура», а самый что ни на есть «Шёпот ветра».

Подходы к пляжу Хаад Рин были заполнены молодёжью. Почти все держали в руках пластиковые ведёрки с набором юного алкоголика. Набор состоял из трёх компонентов: крепкий дринк 0,33 л (водка, ром, виски), банка энергетического напитка и банка колы или другой газировки. Всё это смешивалось прямо в ведёрке, размером чуть больше тех, с которыми детки играют в песочницах. Потом в эту лохань вставляются трубочки, и через них напиток бодрости и здоровья поступает в молодые и беспечные организмы. Стоимость такого наборчика под названием «bucket» [42] колеблется от 150 до 200 бат.

С пляжа доносилась ухающая музыка и крики, переходящие в вопли. Толпами бродили пьяные. Кое-кто блевал себе под ноги или прямо в ведерко, не всегда пустое. Кое-кто просто тихо лежал, свернувшись комочком. Не успели мы оглянуться, как Макаров принёс «bucket». Мы тут же погрузили трубочки в адскую смесь, уютно устроившись посреди толпы ночных гуляк. – Перед поиском надо подзаправиться, – рассудительно поведал Миша. – Сейчас мы берём второй «букет», выпиваем его и идём интеллигентно бить америкосов.– А как мы их найдём? Тут тыщ десять человек.– Да ладно, десять. От силы восемь!Пока Миша и Сергей вели демографический спор, я сделал ужасное открытие.– Давайте лучше не будем брать второе «ведёрко».– Почему?– Я только что заметил: их собирают прямо из-под ног и тут же наполняют новыми наборами алкоголика. Значит, и мы из такого же пили! Меня сейчас стошнит…– О-о, брат, здесь ты этим никого не удивишь.

В поисках американцев и наших беглянок, мы вышли на пляж. Музыка ревела, как сто миллионов вувузел. Творилось просто бог весть что. Вокруг нас раскинулось колышущееся многотысячное море людей. Разрисованные ядовито-яркими красками подростки плясали, пили, курили, обнимались, целовались, орали и кривлялись на каждом квадратном сантиметре. Переодевание Миши и Сергея в свежие рубашки были явно излишним. Но самое печальное, что отыскать кого-либо в этом океане тел было просто невозможно. Мы немного побродили, крутя головами во все стороны. Чуть отстав, я увидел, что мои друзья поддались массовому психозу и уже вовсю отплясывают. Вернее, плясал один Макаров, а Лаптев лишь выразительно вращал глазами. Я пробрался к ним поближе и проорал: – Парни, вы что сюда, танцевать пришли?– А чё, мне начинает нравиться! – прокричал в ответ Миша.– Как мы найдём девушек, если будем стоять на одном месте?– Я всё рассчитал! Они шли от такси, значит, танцуют где-то недалеко. Только сегодня прилетели – значит, пошли к морю. А мы стоим как раз на пути от пляжа к туалету. Рано или поздно они пройдут мимо!– Макаров, ты гений! Но долго в этой толкотне я не продержусь! – и тут в разговор вступил на время пришедший в себя Лаптев:– У меня есть идея насчёт простора. Раздевайтесь…

* * *

Через полчаса у нас было собственное жизненное пространство, и ни один танцующий не подходил к нам ближе, чем на пять метров. Лаптев, конечно же, голова. Я бы никогда до такого не додумался! Мы опустошили ещё одно ведро и весело отплясывали под бодрящий диджейский сет.

– Эй, ребята! – среди прочих людей, которые держались от нас на почтенном расстоянии, я заметил Катю. Она пробиралась к нам, а Кристина маячила у неё за спиной. На девушках были пикантные светящиеся бантики. Подобравшись поближе, Катя затараторила:

– Ух ты, какие вы прикольные!

– А зачем вы разделись?! – вопрос Кристины был чуть менее восторженный.

– Ну, допустим, разделись мы только до пояса… – чинно пробасил Макаров.

– А зачем в зелёную крапинку выкрасились?!

– А это Лаптев придумал, чтобы все думали, что у нас ветрянка, и не подходили! Теперь у нас свой vip-танцпол! – крикнул я.

– А где же ваши американцы?!

– А они где-то потерялись…

– Туда им и дорога, агрессорам! Айн момент, закажу медленный танец, – вдохновлённый Макаров рванул в сторону диджейского пульта, над которым горела надпись FULL MOON PARTY, сложенная из гигантских горящих керосиновым огнём балок. Толпа расступалась перед его «ветряночным» телом, как море перед Моисеем.

– Артём, а Миша чем занимается? – ни с того ни с сего спросила меня Кристина.

– Много чем! Нефть, газ, металл, бельевые прищепки! – Она уже начала меня доставать своими постоянными расспросами. Как же она была не похожа на Нину, которая ждала меня в Москве. Нина никогда не задавала лишних вопросов и делала выводы самостоятельно.

Со стороны пульта донеслись крики, там явно была какая-то заварушка. И тут, как гром среди ясного неба, из динамиков зазвучал голос Макарова: – А для гостей из братской Украины, Кристины и Кати, сейчас прозвучит композиция Джо Коккера «Ю кен лив ё хэт он!» С Новым годом! Россия, вперёд!!!Его магические слова тут же перешли в знакомую неторопливую мелодию, и через несколько секунд Миша показался в толпе. Если бы вы только видели, как он шёл! Так астронавты шли к ракете в «Армагеддоне»! Естественно, его подвиг был тут же вознаграждён Кристиной, закружившейся с ним в медленном танце.

Если бы вы только знали, как грустно было мне наблюдать за тем, как мои друзья, тесно прижавшись к своим подружкам, танцуют под Джо Коккера. А ещё, если бы вы знали, сколько шока и изумления было в глазах посетителей full moon party, которые впервые услышали медленную композицию на этом мероприятии!

Вечеринка шла своим путём, и веселье затянуло нас в свой водоворот. Сперва мы танцевали, время от времени обновляя содержимое «букетов». Потом неугомонная Катя предложила новую забаву – прыгать через огненную скакалку. Прямо у линии прибоя двое местных пацанов, стоя на расстоянии четырёх метров друг от друга, крутили огненную змею. Катя с радостным визгом принялась прыгать через неё. С некоторой опаской Кристина последовала её примеру, мы же решили не рисковать. Особенно сдержанным был Лаптев, он вообще смотрел в другую сторону, и даже чуть-чуть внутрь себя. «Шёпот ветра» убаюкал его окончательно. Мы с Макаровым переглянулись, и, не говоря ни слова, схватили Лаптева и потащили к морю. Водные процедуры – залог здоровья! На четвёртом или пятом погружении резко оживший Сергей смог, фыркая водой, произнести слова «хватит» и «уроды». После этого мы оставили его в покое, и вовремя: со стороны берега раздался крик.

Катя лежала на песке недалеко от «огненной скакалки». К счастью, она не обожглась, а просто подвернула ногу. Мы с Мишей тут же сделали руками замок и понесли постанывающую попрыгунью в медпункт. Там ей наложили тугую повязку и сказали, что перелома нет. – Ну что, тогда опять в пляс? – предложил разом протрезвевший и помолодевший Лаптев.– Слышь, ты, танцор диско. Девушку домой надо сопроводить! – Макаров был строг, но в его голосе слышались намёки на продолжение вечера, уже за пределами танцпола. – Поехали отсюда.

Все улочки возле пляжа Хаад Рин были запружены пикапами, мопедами и такси. Так как дискотека была ещё в полном разгаре, мы пользовались успехом среди таксистов. Впереди всех шла Кристина, следом Макаров с Лаптевым, нёсшие на руках Катю (мне Сергей эту миссию не доверил). Я замыкал шествие, подбадривая кряхтящих друзей.

Завидев самую симпатичную машину, мы подошли к ней поближе. Усадив на заднее сиденье Катю, Миша решительно открыл переднюю дверцу и плюхнулся вовнутрь. Под ним кто-то заверещал. Это была машина с правым рулём, и Макаров сел на водителя. – Пардон, сэр. И не надо на меня так пялиться, это не настоящая ветрянка! Итс фейк, вот смотри, сейчас сотру. Лаптев, а почему краска не стирается?– У красильщика зелёная краска закончилась, вот я сбегал в аптеку и купил там зелёнку. Ты не бойся, она на солнце быстро выгорает!– Серёжа, только присутствие дам спасает тебя от расправы!

* * *

В родных пенатах вечеринка уже стихла. Ванчай и Нари убирали со столов, морской бриз тихонько трепал края простыни, которой была укрыта наша праздничная пальма.

– Ой, а что это там такое? – спросила Кристина и с любопытством бросилась заглянуть под простыню. Миша схватил её за руку:

– Кристина, лучше не трогай. Это дань местному и очень страшному обычаю.

– А и правда, что там? – не сдавалась игривая Катя.

– Катерина, эту тайну я раскрою только тебе. В своё время! – ласково прошелестел Лаптев. У меня открылось второе дыхание, и я, не веря тому, что слышу, произнёс:

– Может, шампанского?

– Отличная идея, Артём! Как вы, девчата?

Девушки были не против, и я побежал на кухню, искать анонсированный напиток и стаканы. Позёвывающий Ванчай отнёсся к моему порыву с пониманием и даже нарезал нам фрукты. – Как вы танцевать?– Отлично Ванчай, спасибо. А вы как?– Всё о’кей, спасибо, с Новым годом вас! Да, Хью и Джек уже приехать и пошли злиться и спать.Усмехнувшись, я ухватил поудобнее поднос с шампанским и закусками и вышел на террасу. За столиком было пусто.

Я мгновенно всё понял и, уже никуда не торопясь, донёс поднос до стола. Там я выгрузил тарелки и стаканы, открыл шампанское, налил сам себе и сам с собой мысленно чокнулся. Отхлебнув холодных пузырьков, я посмотрел по сторонам. Мои друзья распределились в строго противоположных сторонах пляжа. Возможно, даже не сговариваясь. Слева, в сотне метров, маячил силуэт Макарова и его высокой светловолосой спутницы. Кажется, он что-то шептал ей на ухо. А она в ответ хихикала тем особенным смехом, которым девушка демонстрирует свою лояльность. Справа, у кромки воды, сидел вытянувшийся от счастья Лаптев. Катина голова лежала у него на плече, а их руки, я уверен, сплелись так, как сплетаются только на первом свидании.

В эту секунду я осознал, что случилось неминуемое: у моих друзей начался курортный роман, а я стал пятым лишним. – С Новым годом вас, Артём Ильич! – сказал я сам себе и поднял бокал с шампанским. – С новым счастьем!

в которой читатель узнает, какими эгоистами могут быть влюблённые, какое блюдо подают холодным в русских кафе и какая сволочь дала спички этому психу?!

Видимо, после третьего бокала шампанского я заклевал носом. Когда я открыл глаза, то увидел, что небо посерело в предчувствии рассвета, а четверо моих друзей стоят на террасе, не в силах расстаться.

– Всё, уже солнце скоро выйдет! Давайте идти спать! – нарочито строго сказала Катя, и мы пошли провожать их до бунгало.

– Надо проверить, нет ли там засады! – сказал Макаров с серьёзным лицом. – Дайте мне ключ, и мы вышибем мозги любому, кто вздумает прятаться под вашими кроватями.

– Миша, давай отложим это на утро и совершим вышибание мозгов на свежую голову, – ласково построила его Кристина. Так и не надругавшись над мнимыми самозванцами, мы стали прощаться с девушками.

– Сладких снов, Катюша, – медово прошептал Лаптев и робко поцеловал девушку, косясь в нашу сторону.

– До завтра, – неуклюже клюнул Кристину в щёку Макаров.

После того, как в девичьей обители щёлкнул замок, мы развернулись и пошли к себе. – А всё-таки из помещения, где живут девушки, всегда пахнет гораздо приятнее, не замечали?– Сергей, ты открыл нам глаза, вернее, носы! – сарказм Миши сверкал остро отточенными гранями. Было видно, как он недоволен тем, что ему не дали поползать под девичьими кроватями. – Ну ничего, завтра я с ней!..– Ты не слишком форсируешь события?– Артём, куй железо, пока горячо!

Пожелав Макарову спокойной ночи, мы с Серым поплелись к нашему бунгало. – Как тебе Катя? Скажи, она кайфовая? – Лаптев, как все влюблённые, хотел разделить свою радость со всем миром, даже если мир устал и хочет спать.– Она просто сногсшибательна, – сказал я, надеясь, что Сергей этим удовлетворится.– Нет, она не просто сногсшибательна, она… – Лаптев, не переставая лепетать, открыл дверь и шагнул в темноту комнаты. Тут же раздался грохот, очень напоминающий звук падения на кафельный пол худощавого мужчины. Я молниеносно испытал беспокойство.– Серёга, ты в порядке?– Нет, я далеко не в порядке! И вообще, какого хрена ты поставил канистру с керосином прямо на входе, а?– Я не специально. Кстати, я сегодня тоже об неё споткнулся. Так что мы квиты.

* * *

Первый день года можно смело зачёркивать во всех календарях. Это проклятый день. Первого января не следует обновлять прошивку телефона, спускать на воду корабли или принимать иностранные делегации. И, тем не менее, именно в этот день всякий мужчина начинает новую жизнь. Он преображается и начинает с тела. Тело обязано быть бугристым от мускулов и оливковым от загара. Для этих целей приобретается абонемент в фитнес-клуб и кроссовки. Посещение качалки начинается с монолога тренера в стиле «это ничего, что ты кабан, будет что в мышцы перегонять». Через неделю тренировок приходит осознание тщетности усилий, а вместо радости тела приходит горечь от пересчёта стоимости абонемента в бутылки спиртного. Единственное, что остаётся, так это загар от солярия.

С этими мыслями утром я встал на ноги. Кровать Лаптева пустовала. Наверное, пошёл за цветами для своей возлюбленной, хотя мог бы пойти за пивом для товарища. Умываться и чистить зубы у меня не было сил. От выпитого накануне слегка пошатывало. Наслаждаясь пограничным состоянием, я вышел на крыльцо.

Пальмы ехидно шуршали своими зелёными растопырками. Рыжий кот обнюхивал тапочки новых постояльцев, которые те оставили у входа на террасу. Ванчай прицеливался из рогатки в свору собак, затеявших драку на пляже. Моих кунаков не было видно, как, впрочем, и девушек. Что неудивительно, ведь с сегодняшнего дня мы с ними были по разные стороны фронта: Курортные Романтики против Одинокого Холостяка.

Я побрёл в сторону пляжа. Они шли мне навстречу. Весёлые, только что искупавшиеся. Кристина и Миша держались за руки. Катя и Лаптев переплелись точно так же. Мне оставалось лишь скрипнуть зубами и держать себя в руках. – Катя, как твоя нога?– Спасибо, Артём, уже не болит. А чего ты с нами не купался?– А потому, что один из моих бывших друзей меня не разбудил.– Извини, старичок, ты так сладко спал, – нежность в голосе Сергея была невыносима.

Чуть поплескавшись в солёной водице, я зашёл на террасу. Миша и Сергей поглощали омлет. Девушки ели мюсли с молоком. Места за столом хватало только на четверых, и я молча уселся за соседний столик. – Артём, ты чего? Иди к нам! – крикнул Макаров.– Столов с пятью рёбрами ещё не придумали.– Мы потеснимся…– Не хочу вас беспокоить, друзья. Пусть ваш курортный роман будет комфортным.

Нари принесла мне завтрак. Уткнувшись в тарелку, я принялся завтракать, наблюдая за англоязычной коалицией в глубине террасы. Том и Клэр убеждали Хью с Джеком похмелиться. Те отнекивались, утверждая, что перед занятием дайвингом нельзя пить. Оба при этом метали в сторону упорхнувших от них украинок грозные взгляды. Фото лиц американцев можно было бы смело использовать в рекламе антипохмельного средства, в разделе «до». При свете дня я разглядел янки подробнее. Мафиозоволосый Джек был жилистым, как кенийский бегун. Рост выше среднего, такие постоянно бьются головой о притолоку. Рыжий Хью, наоборот, был почти малорослым, что компенсировалось шириной плеч. Выглядели они как Дон Кихот и Санчо Панса. Только без осла и клячи. Хотя я забыл про Тома и Клэр.

– Ну что, решились? Идёте с нами погружаться? – мои наблюдения были прерваны фразой Кати. Я прислушался: во что ещё они решили погружаться? Если речь о дайвинге – ну, позавчера Мише с головой хватило маски, трубки и порванного спасжилета. Сейчас он остудит их пыл! – Конечно, идём! – неожиданно выпалил бодрый голос Макарова. Я не поверил своим ушам и обернулся. Миша освещал территорию сияющей улыбкой идиота: – Ёлкин, ты с нами?

Удивительно, как взрослые, самостоятельные, умные мужчины в присутствии молодых и расположенных к приключениям девушек становятся похожи на охотничьих терьеров. Они носятся по лесу, припадают к земле, машут хвостами, заглядывают в глаза хозяину и поскуливают от предвкушения дичи. Они готовы на всё, и стоит охотнику скомандовать «ищи» – бросятся выполнять приказ, радостно высунув язык. Одним словом, Мишу и Сергея приручили. И я понял, что мне теперь придётся весь день таскаться за этими повизгивающими терьерами, подстраиваясь под прихоти их подруг. – Я с вами. Куда же я денусь с подводной лодки? Участие не обещаю, но сочувствие гарантирую.

* * *

Первым делом мы отправились в дайвинг-центр, чтобы взять в аренду оборудование, а также нанять инструктора для тех, кто будет погружаться в первый раз. Что же такое дайвинг и зачем он, собственно, нужен? Как и в любой деятельности, в нём есть профессионалы, любители и «просто попробовать», чтобы было что рассказать после отпуска позёвывающим от усталой вежливости коллегам.

Профессионалы погружаются в мутные воды речушек и вытаскивают оттуда тракторы, которые механизаторы по пьянке загнали в пруд. Совсем безбашенные ныряют в радиоактивную воду реакторов, отстойники дерьма на свинофермах и прочие прикольные места, в которых костюм разъедает почти сразу. К ним же относятся боевые пловцы, которые цепляют к кораблям противника магнитные мины.

Любители – наоборот, погружаются удовольствия ради, а не зарабатывания денег для. Совсем новичков кличут интродайверами [43] . В воде они всего боятся, болтают руками, пускают пузыри и выпучивают глаза. Интродайверы – самые любимые клиенты дайвинг-центров, ибо под водой сидят мало, платят много и не выпендриваются.

Нам выдали гидрокостюмы. Конечно, не по размеру. В процессе я узнал, что есть сухие, мокрые и полусухие гидрокостюмы. – Лаптев, а чем сухой костюм отличается от мокрого?– Тем, что все костюмы сначала сухие, а после того, как увидишь акулу, становятся мокрыми.– А что, на Пангане есть акулы? – насторожился Миша.– На Пангане нет…– Слава богу.– …а в акватории есть.– Та-ак, а людьми в ластах они интересуются?– Нет, случаев нападения зафиксировано не было, – обрадовала меня Катя.– Почему?– Видать, статистика у них хромает, – добила Кристина.

Потом инструктор прочитал свой монолог, смачно приправленный шутками о том, как правильно харкнуть в маску, чтобы она не запотевала, и как правильно блевать через загубник прямо под водой. Инструктаж закончился, нас затолкали на небольшой кораблик с лесенкой на борту, и мы вышли в море. Девушки принялись восторженно ахать, обсуждая красоту острова. Миша и Сергей тут же начали им поддакивать. Нет, я, конечно, понимаю, что всё вокруг преображается и играет всеми цветами радуги, когда перед тобой маячит перспектива вечернего секса с незнакомкой. Но мне-то подобное не светило! Угрюмо наблюдая за друзьями, над которыми взяли шефство их личные русалки, я плюхнулся в пучину морскую.

Придерживаемый инструктором за вентиль баллона с воздухом, я уныло опустился под воду и начал высматривать обещанных рыб. Рыбы были, но какие-то блёклые. Кораллы тоже не радовали красками (на фотографиях в буклете они выглядели куда ярче). Больше всего мне понравился момент всплытия. Взобравшись на кораблик, я начал выискивать взором, где же пускают пузыри мои друзья. Миша и Кристина почему-то болтались на поверхности и, смеясь, промывали маску Макарова. Кати и Сергея не было видно. Наверное, целуются где-то на глубине. Я зашёл в кубрик и задремал у стола.

– Эй, Ёлкин, проснись, у нас проблемы! – Макаров бесцеремонно тормошил меня за плечо. – Что такое, Светик заметила тебя через спутник?– Хуже. Лаптев пропал. – Я моментально вскочил на ноги.– Как это пропал, а вы куда смотрели?– Мы с Кристиной поплавали и, когда воздух уже почти закончился, поднялись на корабль. А Лаптева и Кати до сих пор нет. Чё делать?Мы выбежали на палубу. Кристина сидела у железной лесенки и плакала.– Они давно должны были всплыть… – захлёбываясь от слёз, проговорила она. Миша перевесился через борт, всматриваясь в воду. Я в недоумении посмотрел на небо. Солнце равнодушно наблюдало за нашей трагедией. И вдруг Макаров вскрикнул: слева по борту мы увидели пузыри воздуха. Вскоре возникли и наши «утопленники». Довольно отдуваясь и пофыркивая, первой по лесенке взобралась Катя.– Почему вы так долго? Мы тут чуть с ума не сошли! – накинулась на неё заплаканная Кристина.– А в чём дело?– Вы уже десять минут как должны были утонуть!– А-а-а, так мы же позже на десять минут нырнули. Мы… – по зардевшейся Кате стало предельно ясно, где и чем они с Сергеем занимались в эти неучтённые минуты. Она глянула на Лаптева, и он поддержал её своим скромным румянцем.

* * *

После погружений и связанных с ними стрессов я предложил искупаться по-настоящему, без резины во рту и баллонов на спине. Пляж Чалоклам встретил нас мягким белым песком. Также там имелось кафе с непрерывно мурлыкающим из колонок Бобом Марли. Плюс пальмы, плюс гамаки, плюс океан. Вдоволь наплававшись в воде с температурой чуть остывшего чая, мы выбрались на берег.

– Фух, ну и жара! И вода совсем не освежила, чувствую себя варёной креветкой! – пробормотала Катя.

– А мне нормально. Как вспомню, что сейчас в Киеве снега по колено, так сразу и классно становится, – парировала Кристина.

Я не смог ей ответить, потому что не сводил глаз с Лаптева. Он рыл ямки посреди пляжа. Песок летел во все стороны. Вылитый терьер, ничего не скажешь. Размеренным, не вызывающим подозрений шагом я подошёл к Сергею и участливо поинтересовался: – Что, мамаша? Лучок сажаете?– Нет! Перед тем, как идти в воду, я закопал здесь ключ от бунгало. А теперь не могу найти!– Хм. Мне всегда казалось, что, когда закапываешь куда-нибудь ключ, нужно на всякий случай запомнить место, где закопал! А вдруг этот ключ тебе ещё понадобится? Или я не прав?– Артём! Ну, конечно же, я закопал его, привязавшись к местности! – огрызнулся Лаптев.– И что это был за ориентир?– Пальма. Вон та, которая изогнулась прямо над пляжем. От неё я отсчитал пять шагов в сторону вытащенной на берег лодки, закопал ключ, а сверху положил свои вещи.– Ну так в чём проблема? Просто повтори всё это и откопай свой клад.– Я бы с радостью! Но кто-то переложил мои вещи, а лодка уплыла! И я теперь вынужден копать траншею! По дуге с радиусом пять шагов от пальмы!– Прям «Дети капитана Гранта».– Не смешно. Лучше бы помог!– Сбегать за лопатой?Тут Лаптев поднял голову, увидел что-то в моих глазах, распрямился во весь свой крохотный рост и угрожающе зарычал.– Ёлкин!– Ладно, ладно, держи свой ключ. Надо же мне как-то развлекаться?

Пока я бегал по песку от разъярённого землекопа, Кристина с Катей вскарабкались на ту самую изогнутую пальму, и Миша принялся фотографировать «моделей», попутно давая установки. – Закуси губу! Кристина, выгнись как скрипичный ключ! Катя, собери грудь в букетик! Отлично! А теперь вы – пантеры! Рвёте мясо зубами!..Девочки старались как могли. Они так сладострастно изгибались, как будто у них был секс с камерой. Мне даже стало неловко.

Глядя на эту фотосессию, я подумал, какой бы вышел интересный бизнес: фотоателье, где можно сфотографироваться на фоне задника с достопримечательностями. И чтобы к фотографии прилагалась история с достоверными подробностями. Тогда любой желающий смог бы похвастаться друзьям несуществующими путешествиями в Индонезию, Бразилию и Антарктиду. В комплекте, конечно, должен предоставляться погреб, на время «путешествия», где человеку предоставят койко-место и доширак. Для мужей, опять же, хорошая тема. Жене сказал, что уехал на Камчатку по делам, а сам к любовнице на дачу, кувыркаться. По приезде всё как положено: фото, свежая икра в пластиковом судочке, ожог от гейзера и рассказ о ценах в кафе города Петропавловск-Камчатский.

Мои размышления были прерваны звуковыми сигналами изо рта Макарова: – Кри… Стой! Держись!!!Его визави, увлёкшись гимнастическими позами, забыла держаться за пальму. В тот момент, когда я обернулся, всё и произошло. Кристина, размахивая руками, как баскетболист, блокирующий бросок противника, совершила короткий полёт навстречу земной коре. Контакт с поверхностью планеты хрупкая девушка обозначила одним, но громким и нецензурным словом, рифмующимся со словом «употреблять». Подбежавший Макаров приподнял её голову и, отбросив белые кудри со лба возлюбленной, спросил:– Как ты, зайчик мой?– Ничего страшного, Мишенька.Она встала, припадая на одну ногу. У Миши на лице были все краски сопереживания. Катя зашмыгала носом, Лаптев мужественно обнял её за плечи. От всей этой идиллии меня чуть не стошнило.

Когда Кристина (стараниями массажиста Макарова) снова смогла передвигаться самостоятельно, мы решили перекусить. Катя предложила наведаться к «макашнице». Оказывается, так называют передвижные харчевни на колёсиках. Но я изо всех сил возражал, приведя аргумент, что от «макашниц» воняет жжёными носками. Это же адская санитария! Катя благоразумно отказалась от своего предложения. – Сейчас бы щей навернуть или борща! – Миша мечтательно закатил глаза.– Дома навернёшь. Где ты здесь найдёшь русскую еду? – простонал в ответ Лаптев.– Вы уже неделю на острове кантуетесь, а до сих пор не знаете, что на Пангане есть русское кафе?! – внезапно ожившая Кристина нас удивила. Наверное, адреналин ещё не вышел. – Кафе называется «Френдс», и там вкусно.– А вареники там есть?– Да всё там есть: и вареники, и домашняя колбаса, и водка с селёдкой!Тут я снова взял слово:– Ребята, ну мы что, прилетели за тридевять земель для того, чтобы водку с борщом рубать?– Да-а-а-а! – раскатисто, как на параде, ответили мне друзья. Пришлось смириться.

Не прошло и получаса, как мы входили в русское кафе «Френдс». Я ожидал какой-то похабщины с цыганами и косоворотками. Но всё оказалось гораздо милее. Внешне кафе было абсолютно интернациональным. Если не считать «перцовки» в холодильнике, а также русских и украинских флагов на стене за барной стойкой. Небольшой квадрат светлого зала был разделён на сидячий и лежачий сектора. Лежачий был чуть выше, с подушками и невысокими столиками. За столиком сидячего сектора сидела испуганная скандинавская семья. Напугали их два пузана и тётка, которые наливались водочкой на лежачей стороне. Тост «За присутствующих здесь дам!» не оставлял сомнений в их национальной принадлежности. «Присутствующая дама» зарделась и поправила соломенную шляпу с розой. Её возраст приближался к критической стадии. Один мой друг описывал эту стадию так: «налившаяся солнцем вишенка, которую клюнул воробышек, и на ней запёкся сок». Подобные тётки называют друг дружку «девочки», а всех, кто моложе их, – «молодая дрянь».

Мы заказали борщ, вареники и колбасу и умяли всё это в считаные секунды. Официант – статный, видный русский парень – почти не отходил от нашего стола, унося, принося, предлагая, советуя и объясняя. Мы наелись и заказали десерт, а Кристина захотела покурить. Только сейчас я осознал, что мы не курим. Меня отец отучил ещё в детстве, Лаптев курил только драп, а Мишу Светик закодировала по фотографии, причём даже не его.

Кристина стала искать глазами официанта, чтобы тот принёс пепельницу. Как назло, он куда-то запропастился в дебрях подсобки. Не знаю, что он там делал, может, и курил. Я решил проявить инициативу и, с кряхтением поднявшись из-за стола, пошёл к стойке. Там сидела тайка. И тут я понял, что не знаю, как по-английски будет «пепельница». – Sorry. Do you have house for dead cigarettes? [44]– Can I help you? [45]  – бедняжка наморщила лобик. Я попытался перевести на английский выражение «такая штука, куда сигарета огонь заканчивать». Потом слова закончились, и я перешёл на жесты.– He wants an ashtray. Don’t worry! [46]  – донеслось у меня из-за спины. Это был официант, он же хозяин заведения.– Привет, меня зовут Антон. Наши часто забывают это слово, «пепельница». Они иногда и имена свои забывают. Кстати, я уже говорил, как меня зовут? Я Антон.Официант-хозяин отошёл, а я стоял, пытаясь понять, пошутил он насчёт имени или нет. Потом махнул на это рукой и вернулся к разговору с женщиной за стойкой.– Ashtray, please! [47]– Oh, no, mister. We don’t smoke here! [48]  – улыбнувшись, сказала тайка, и показала на огромный рисунок перечёркнутой сигареты, висевший прямо над её головой. Теперь я понял. Он всё-таки пошутил.

Пока Кристина наслаждалась дымом за пределами помещения, Катя принялась торпедировать Лаптева предложениями: – Серёжа, давай завтра поедем кататься на слонах!Меня подбросило. Нет, уж это Макар не потерпит! Но на всякий случай я быстро заговорил, чтобы не дать Сергею сказать хоть слово.– Катя, мы на днях это уже проделали, удовольствие ниже среднего. Предлагаю наведаться на змеиную ферму. Тем более что Лаптев собирался поцеловать кобру.– Неправда, я пошутил…– Пошутил? Ты это записал в своём списке желаний!– Тебе что, некого целовать? И что за список такой? – заглянула в глаза Лаптеву Катя.– Да так, ерунда, ничего серьёзного.– А мне очень рекомендовали прогулку на слонах, – вклинилась пропахшая табаком Кристина. – Миша, а ты хотел бы прокатиться на слоне?Макаров нервно засучил ногами и выдавил из себя:– Да, это было бы недурно.Я начал закипать.– Ну что ты плетёшь?! Тебе же больше всех не понравилось!– Я был не прав. И вообще, не сгущай краски. Слоны – замечательные животные.Кристина, увидев, что её лохматый питомец крепко сидит на поводке, немного расслабилась.– Ну хорошо, вы тут пока поговорите, а мы с Катей сходим купим крем от солнца, да, Катя?Вальяжно поднявшись, девицы ушли. При этом они синхронно прихрамывали: одна после дискотеки, а другая после пальмы.

Миша и Серёжа тупо уставились им вслед сквозь розовые очки влюблённости. Со стороны это выглядело омерзительно. И тут я почувствовал, что у меня не осталось сил терпеть, как девушки устраивают свой отдых, разрушая мой. Воспользовавшись отсутствием девиц, я решил начать рвать алые паруса их кораблей. Кораблей, где мои друзья были прикованы цепями к вёслам. У меня было от силы минут десять. Я выдохнул и ринулся в бой: – Пацаны! Вы совсем обалдели? Они же из вас верёвки вьют!– Ёлкин, что ты несёшь? Какие ещё верёвки? – удивился Лаптев, но я не удостоил его ответом. Времени не было.– Миша, ты что, ничего не видишь? Ну ладно, Сергей давно в разводе, отвык от женских манипуляций. Но ты-то понимаешь, что вас превращают в клоунов?

Оба друга смотрели на меня, мягко говоря, с неодобрением. Я понял, что с ними двумя не справлюсь. Ладно, вытащим из плена хотя бы одного. – Макаров! Ты вкуриваешь, что пошёл по накатанной?– О чём ты?– О Кристине, о ком же ещё! Ты повторяешь свои же ошибки!Миша насторожился, и я принялся загибать пальцы у него перед носом.– Крашеные светлые волосы, зелёные глаза, грудь небольшая, высокая…– Небольшая высокая грудь? – влез Серёга.– Кристина высокая! Лаптев, ещё слово, и я тебе вырву бороду!– О’кей, молчу.– Продолжаю. Ещё у Кристины железный характер, она любит Лепса, она курит, предпочитает собак котам, и она Козерог. Тебе это никого не напоминает, а?– Светик, – изумлённо прошептал Макаров.– Да! Ты снова влюбился в свою жену, мой маленький озабоченный друг!– Гы, точно Светик, – Лаптев был несносен.– Сейчас она милашка. Но ты знаешь, в кого она превратится в самое ближайшее время?Миша вздрогнул и с отчаянием посмотрел на меня. Да, он слишком хорошо знал свою жену и помнил её диету: она пила мужнину кровь и после шести, и до шести, и во время шести.

– Блин, вот это я влип. Приворожила… – прошептал Макаров. – И что же теперь делать? Может, свалим по-тихому, а? – Они знают, где мы живём!– А я не хочу сбегать от Кати, она-то тут при чём? – нахмурился Лаптев.– О тебе речь не идёт, ты у нас свободный мужчина. А вот Макарова надо спасать!– Пацаны, а может, не надо меня спасать? Я готов броситься на амбразуру.– То есть?– Ну а что? Можно зажечь с ней сегодня, а завтра разбежаться? Хотя нет! У меня теперь всё время Светик будет перед глазами! Блин, Ёлкин, ну кто тебя тянул за язык со своими теориями заговора?! Что теперь делать?!

Внутри я ликовал. Миша вновь обрёл силу воли, а ко мне вернулся старый друг. Нужно было закреплять успех. – Есть проверенный способ – пьяный дебош! Распиваем бутылку водки, а дальше природа всё сделает за нас.– Какая водка? Ещё двенадцати часов нет.– А тебе что, впервой напиваться до обеда?– Парни, извините, что я вас прерываю, но сейчас двенадцать ноль одна! – Лаптев показал на часы над барной стойкой. – Мы в рамках традиции.– Антон, бутылку водки! – Миша радостно потёр руки. – Кто будет пить, господа?– Не громозди формальности на пути к нирване! Все будем!

Вот так родился план по спасению семьи Михаила Макарова. Эх, знала бы Светик, на какие жертвы мы решили пойти ради того, чтобы она осталась царицей автомастерских. Когда Катя и Кристина вернулись из магазина, мы уже выглядели сильно поддатыми, лишь слегка утрируя наше реальное состояние.

– Гарсон, а почему такие маленькие стопки? Принеси стаканы, ёпта! – заорал Макаров. – Миша, может, не надо по такой жаре водку глушить?– Кристина! Значит, тебе можно дымить отравой, а я что, не могу выпить с друзьями по сто грамм? Так, что ли? Не знаю, как там у вас в Киеве, а на Урале бабы слушаются мужиков и не вякают попусту, поняла?– Поняла, – сказала Кристина и поджала губы. А я принялся подливать масла.– Миша, ну зачем ты так? Неужели обязательно вести себя, как в своей бычьей СТО?– Чё ты сейчас сказал, а ну повтори! Это я быкую?!– Ребята, не надо ругаться, пожалуйста. Серёжа, ну хоть ты им что-то скажи! Катя была не на шутку напугана. Кристина сидела бледная как стена. Её левый глаз начал дёргаться.– А кто здесь ругается?! Сейчас кто-то просто получит в морду и отправится в медпункт накладывать швы! Не так ли, мой высоколобый друг Артём?– Ребята, не надо устраивать здесь разборки, я только вчера новую мебель поставил, – умоляюще попросил Антон.– Вот только это меня сдерживает! А то бы кто-то сейчас ловил свою голову меж колёс проезжающих скутеров.– Слышь ты, «красный директор»! Я не посмотрю, что у тебя рожа как выварка, сейчас схлопочешь по полной!– Что? – Макаров демонстративно приложил к уху руку. – Кто это там пищит?– Ну всё, Миша, уймись! Хватит!– Кристина, милая, прикрой варежку, а то, не ровен час, и сама огребёшь! А ну, пошли выйдем!

Дальше спектакль выплеснулся за пределы кафе. Мы вывалились наружу, изображая яростную схватку. Испуганные девушки остались внутри. Потом Миша утащил меня за угол кафе, и мы смогли как следует отсмеяться. Для отвода глаз мы время от времени ударяли плечами в стену кафе и покрикивали. Потом за углом очутился Лаптев, которого Катя послала нас разнимать. Мы ещё похихикали, успокоились и вернулись обратно. По легенде, Лаптев нас разнял, за что и был назван героем. А нам, как двум дебоширам и пьяницам, отныне было отказано в симпатиях девушек. Исцарапанные, помятые, в порванных футболках, мы шли домой вдоль дороги и вполголоса посмеивались. Далеко впереди шёл «миротворец» Лаптев с двумя девушками, которые иногда нервно оглядывались на нас. Шоу удалось.

* * *

Близился вечер. Я валялся на кровати, переваривая вареники, а Сергей нервно ходил по комнате.

– Сегодня у меня всё получится, сегодня я буду на высоте…

– Не накручивай себя. А то перегоришь и это…

– Вот зачем ты мне это сказал?!

– Извини.

– Кстати, ты не мог бы сегодня переночевать у Миши?

– С какой это радости?

– Артём, не прикидывайся ребёнком!

– Хорошо, я прикинусь спящим, идёт?

– Нет, Катю не проведёшь.

– Ну так и шли бы к ней!

– Там же Кристина.

– Подсыпь ей снотворное, она вырубится и ничего не услышит. Кстати, и её потом сможешь, того…

– Ты нормальный вообще?!

– Я пошутил!

Но разгорячённый Лаптев не желал понимать шуток и прогнал меня из бунгало, попутно выбив обещание, что я не вернусь до следующего обеда. Деваться было некуда, и я пошёл к Макарову. – О, выгнали? – моментально угадал он. – Мы теперь вдвоём изгои с тобой!– Не надо! Я – в добровольном изгнании!– Ну да, конечно. А я решил на террасу не выходить сегодня, чтоб искушения не было. Уж больно эта Кристина аппетитная! Эти бедра, эта талия…– Миша!– Шучу! Доставай ром, зальём горечь. Я ж сегодня, как-никак, с девушкой расстался!

И я достал ром, а спустя час – ещё один. Праздник разрыва отношений шёл так весело, что мы и не вспоминали о Кристине. У нас была масса тем для обсуждений: это и качество местного алкоголя, и уровень симпатичности местных девушек, и доля туризма в тайской экономике, и можно ли надрессировать ежа, чтобы он приносил пульт от телевизора. Разговор лился и лился, пока в его плавном течении не стали попадаться камни посторонних звуков. Мы игнорировали их по мере возможности, но в какой-то момент пришлось признаться: на террасе происходит что-то громкое и интересное, и нам очень хочется это увидеть.

Покачиваясь и поддерживая друг друга, мы с Макаровым вышли из бунгало и двинулись к террасе. Уже на полпути мы смогли распознать голоса и поняли, что центром шума является Лаптев, а «подпевают» ему Катя и Кристина. Когда мы вышли на площадку, перед нами предстала удивительная картина. На ступенях террасы сидели девушки. За столиками виднелись заинтересованные лица шведок, англичан и кого-то ещё. Перед благодарными зрителями разворачивалось красочное представление: Лаптев осуществил свою угрозу и устроил фаер-шоу. Наш жонглёр-любитель, одевшись в шорты и бандану, развлекал окружающих тем, что макал длинную палку в керосин и пытался её поджечь. Под одобрительные возгласы девушек у него что-то начало получаться. Палка загорелась вонючим коптящим пламенем. Чуть не подпалив волосы Катерины, Лаптев принялся крутить палку вокруг себя, как крутят нунчаки. Выглядело это неплохо: вокруг него образовался огненный кокон. Катя захлопала в ладоши. – Ты мой герой! Повелитель огня!Комплименты Катерины распалили «Прометея», и он принялся подбрасывать палку вверх и почти виртуозно ловить её. Во время одного из бросков Сергей не рассчитал силу и запустил свой огненный снаряд сильнее обычного и дальше обычного.

Последующие события я рассматривал словно в замедленном темпе. Казалось, невидимый диджей перевёл пластинку моего сознания на пониженную скорость. Сначала горящая палка очень красиво летела по восходящей траектории, но потом злодейка-гравитация направила её в крышу Мишиного бунгало. А я напомню, что крыши у всех наших бунгало – соломенные. Раньше, чем Миша успел договорить «мать», солома издала лёгкий хлопок и вспыхнула, причём вся сразу. Огненный язык взлетел в небо, осветив наши обескураженные лица.

– А-а-а-а!!! – Макаров бросился к своему жилищу. Лаптев впал в ступор. Я понял, что времени терять нельзя. – Девчата, бегите на кухню и возьмите вёдра…– И что?– Дуйте к океану и набирайте воду!Отдав распоряжения, я кинулся вслед за Макаровым, по пути одним пинком разбудив Серёгу.– Лаптев, не тупи, побежали!!!– Быстро вещи на улицу! – крикнул нам изнутри Макаров.– Спасай барсетку, там же у тебя всё! – сгребая барахло Макарова, заорал я в ответ и тут же столкнулся с Лаптевым. – Блин, не вертись под ногами!– Сам не вертись!– Я не помню, куда я спрятал эту чёртову барсетку!!!Сверху посыпались искры. Загорелась штора.– На улицу, здесь сейчас всё загорится!Подбежали Катя и Кристина с водой. Выхватив у них вёдра, мы плеснули воду вовнутрь. Из бунгало выпрыгнул полностью мокрый Миша. И вовремя: зайти в дом было уже невозможно. Огонь пировал вовсю.

Услышав наши вопли, Ванчай вызвал пожарных. Они приехали очень быстро, но дом уже пылал на полную. Мы стояли чуть в стороне и бессильно смотрели на пламя.

* * *

Вскоре остатки резиденции господина Макарова были залиты водой и пеной. Усталые, но довольные, пожарные уехали восвояси. Кристина увела плачущую Катю в дом. Сергей виновато переминался с ноги на ногу, а Макаров крутил в руках мокрую барсетку:

– Под матрасом была. У-у-у, блин!

– Миша, что-то не так?

– Да, Серёжа, что-то не так! Внутри лежали наши страховки, а теперь вместо них очень питательная целлулоидная кашица, которой я сейчас собираюсь тебя накормить!

– У меня нет аппетита.

– Ну ты прямо Штирлиц! И тут выкрутился! О, Ваня идёт. Сейчас начнётся.

Таец подошёл к нам, и на его обычно спокойном лице мы прочитали решимость и отчаяние.

– С вас… десять тысяч…

– Бат?

– Нет, долларов.

– А чего так дорого-то, Ванчай?!

– Серёжа, заткнись, иначе бить тебя будут два человека, а не один!

– Миша, ты забыл про меня.

– Извини, Артём, три. – Обернувшись к тайцу, Макаров уверенно закончил: – Мы всё отдадим, даю слово.

Выслушав Мишу, Ванчай кивнул, развернулся на каблуках и пошёл к себе в дом. Навстречу ему вышла Нари, следом за ней толпились их дочки. Они испуганно смотрели вокруг и жались к матери. От стыда я готов был провалиться сквозь землю. Лаптев чуть не плакал. – Парни, ну что я, по-вашему, специально всё это устроил?– А кто тебя знает?! – внезапно заорал Макаров. – Что теперь будем делать, господа погорельцы? Деньги отдавать надо, – постаревшим голосом добавил он. Лицо Миши стало серым. Хаханьки закончились, это была серьёзная проблема.– А сколько у тебя есть?– На карточке? Гораздо меньше, чем надо. Кроме того, я не вбивал в нашу смету поджоги и разбой, мой милый повелитель огня!– Может, у девчонок спросим?– Ты в своём уме, Артём? Просить деньги у женщины западло!

Что-то бормоча, Лаптев отошёл от нас на несколько шагов. Он обвёл взглядом других туристов, которые во время инцидента выскочили из своих бунгало и теперь глазели на пожарище. Потом он порывисто обернулся и, сверкнув глазами, решительно произнёс: – Я создал проблему, я её и решу.– Как, Лаптев?– Буду драться.Мы с Макаровым переглянулись. Этого не хватало. Наш друг свихнулся.

которая докажет читателю, что есть ещё богатыри на земле Русской, что на тайской земле их, оказывается, ещё больше и что одного из двух богатырей эта земля и примет

Мы собрали «семейный» совет, толпясь втроём на крыльце нашего с Лаптевым бунгало.

– «Драться»?! С кем? С полицией Таиланда? – недоумевая, спросил Макаров, обращаясь к горе-факиру. Лаптев отрицательно покачал головой. Перемазанное сажей лицо выражало решимость и более ничего.

– Что ты молчишь? Подкинь нам десяток-другой слов, чтобы мы смогли понять, что ты задумал! – не выдержал я. Сжалившись над нами, Лаптев принялся цедить по слову:

– Скажите мне, чем славен Таиланд?

– Транссексуалами?.. Ты что, решил сменить пол? Но это же… долго. И потом, при всём уважении, Мэрилин Монро из тебя не выйдет.

– Нет, Артём. Я не собираюсь становиться транссексуалом.

– Тогда кем?

– Поверьте, ребята, я заработаю денег и со своим текущим полом!

– Надеюсь, оказание секс-услуг всё-таки не входит в твои планы?

– Не входит. – Сергей решил упрямо держать интригу. А до нас никак не доходило. Я продолжил перебор вариантов.

– Ты продашь почку? Но это тоже не выход. Во-первых, мы этого не позволим. Во-вторых, кто у тебя её купит?

– Ёлкин, ты думаешь шаблонно! А надо ломать шаблон! Чем ещё славится Королевство Таиланд, а?

Миша нахмурился, а я посмотрел по сторонам. Пляж, пальмы, бунгало… При чём тут драка? Сергей уловил наше замешательство и решил дать подсказку, приняв боксёрскую стойку. – Бокс? – нахмурил брови Макаров.– Тайский бокс?! – осенило меня.– Бинго! Помните, когда мы шли из кафе, мимо нас проезжала машина с матюгальником? Завтра будет соревнование местных бойцов. Я приму в нём участие и, если повезёт, выиграю. А вы на тотализаторе отобьёте бабки. Круто, да?– Отобьют тебе внутренние органы, а не бабки! – Миша в сердцах схватился за волосы. Я тоже чуть не обомлел от лаптевской самоуверенности.– Это бред! Ты видел, какие рожи у местных боксёров? Это же машины смерти!– Артём, не преувеличивай, они для афиши так кривлялись.– Тебя просто убьют! – я принялся стращать нашего Брюса Ли.– Убить не убьют, но шаблон сломают как пить дать, – Макаров знал, как подбодрить.– Парни, я всё прекрасно обдумал, у меня всё получится. Я же в детстве борьбой занимался. Тело всё помнит. Остались определённые навыки.– Ага, а после боя останутся определённые органы!– Сергей, это не борьба, а тайский бокс! Тебе отобьют мозги на первой же минуте!

– Я тебя не пущу ни на какие побоища! – оказалось, что Катя тихонько подобралась и подслушала наш разговор. – Миша, может, есть другие варианты, чтобы не отправлять его в эту мясорубку? Я в прошлый приезд ходила смотреть на эти соревнования. Там после каждого боя ринг от крови протирают! – Я сейчас позвоню в Екатеринбург, и мы всё решим, – Миша стал набирать номер.– Стоп! Макаров, прояви уважение, дай мне возможность самому распоряжаться своей судьбой, о’кей?! – выхватив трубку из рук Миши, Лаптев поднял её над головой. – Обе-щай, что никуда не будешь звонить! Если не хочешь, чтобы я сейчас расколотил твой телефон об пол, так же, как ты расколотил наши! – голос Сергея задрожал, словно тетива лука, а глаза засверкали, как мармелад под луной.– Если уж тебе так неймётся превратиться в мешок с костями, то обещаю!– Вот и ладненько! А теперь мне надо кое-что обдумать, спасибо за внимание, – ответил Лаптев и, гордо вскинув голову, отправился к пляжу.– Если с ним что-то случится, я вам этого никогда не прощу! – чирикнула Катя и, гордо вскинув голову, пошла вслед за Лаптевым. Она была сурова, как мать Родины-матери. Часы показывали глубокую ночь, и мы здраво рассудили, что до утра ситуация не изменится, а поспать не помешает. Так и сделали.

* * *

Второе января мы начали с информационной атаки. Наблюдая за тем, как Лаптев целеустремлённо поглощает завтрак, мы с Мишей придумывали причину, которая заставила бы его отказаться от боя:

– Серёга, ты не передумал?

– Нет.

– А как ты тренироваться будешь? Ты же не знаешь правил, – давил Макаров. Я поддакивал.

– Да, как? Пойдёшь в местный клуб?

– Зачем в клуб? У меня есть наставник.

– О-па, и кто же это?

– Ванчай.

Мы с Мишей обменялись взглядами. Уж кто-кто, а Ванчай не производил впечатления бойца. На днях мы видели, как Нари била его на кухне полотенцем. Лаптева это не смущало.

– Просто вне ринга он не использует свои умения. А вообще Ванчай уважаемый боксёр с кучей медалей. Он при мне рукой перебил доску для разделки мяса.

– Ого!

– Лишь бы Нари не видела, а то быть тебе без тренера!

Тут на террасу вышел Ванчай, и мы уважительно поднялись из-за стола. Наставник Лаптева слегка поклонился нам, мы тоже поклонились. Шведки-истерички смотрели на наш обмен респектами, широко распахнув глаза и крепко стиснув смартфоны (после пожара они были во всеоружии). Но в этот раз всё прошло без эксцессов, и «Инстаграм» остался без контента.

– Ты готов? – Да, я готов, учитель!– Идём, воин.Ванчай и Лаптев пошли в пальмовую рощу. При этом Сергей нёс на себе перчатки, «лапы» для отработки ударов и ещё какие-то смертоносные штуки, названия которых я не знал. Холодок беспокойства пополз у меня по спине.– Макар, я смотрю, они серьёзно настроены. Как бы вечером не было беды.На террасу вышла Дэт, с которой Миша ездил на скутере за новогодними продуктами.– Миша, привет!– Привет.– Отец очень счастливый ходить!– Чего это?– Он всегда хотел сын, передать свой мастерство. А мама три дочка родить. Отец горевать и маму ругать, а та его бить. Теперь седой мальчик в него надежда вселить.– «Седой мальчик»? Это вы точно придумали. Поздравляю с братиком, Дэт! – Миша достал телефон и начал задумчиво крутить его в руках. – Блин, если бы этот седой балбес умел обращаться с огнём… Ладно, сейчас буду звонить на родину, там уже утро.– Ты же обещал не звонить!– Артём, у меня есть правило: «Говори то, что все хотят услышать, а потом делай то, что нужно». Вторая часть – главнее.

Набрав номер на мобильнике, Макаров отошёл к пляжу, чтобы никто не мешал ему вести щекотливый разговор. А я стал прикидывать, к кому можно обратиться за помощью, если у Миши не выйдет. В этот момент на террасе появилась Кристина. Зыркнув на меня исподлобья, она перешла в режим общения «сквозь зубы»: – Привет, Артём.– Привет, как дела?– Нормально. Я вот только хочу понять, зачем ты Мишу против меня настроил?– Откуда ты узнала?– Ты сам сказал. Я тебя на понт взяла. Что, не ожидал?– Э-э-э…– Ладно, проехали, спектакль вы хороший сыграли. Кстати, а где твои дружки?

В ответ на её вопрос вернулся Макаров. Кивнув Кристине, он начал: – Короче, в Екатеринбурге засада. Светик объявила меня в розыск…Кристина вскинула брови:– О, вот это сюрприз. И по какой статье?– По какой ещё статье, Кристина?! Меня ищут как без вести пропавшего.– Ясно. А кто такая Светик?– Ну… жена. Я женат, Кристина, извини, что не сказал сразу.– Теперь всё понятно. А она что, не могла тебе просто позвонить?– Могла. И звонила. Короче, это не важно! Важно, что она мои счета заморозила. Но я всё равно вопрос решу…– Жену тоже в розыск объявишь? – из обиженных в своих чувствах девушек получались бы отличные сатирики.

Пока Макаров думал, что ответить Кристине, у него зазвонил телефон. – Алло! Здорово, Славик! Да, это я звонил, Миша Макаров… Всё путём, в Таиланде сейчас… Да тут проблемка одна выскочила. Сможешь мне десятку одолжить, зеленью? Отдам, как только вернусь… Само собой… Да такое, потом расскажу… Да не бабы, нет… А, она тебе звонила? Вот зараза. И что сказала?.. Да никто меня не похищал! Какие фотки?! Бли-ин!!! Да какие заложники, всё нормально у меня!!!Пока Миша скрипел зубами в трубку, к нам подошла Катя. Она успела умыться и взять себя в руки.– Как дела? – ей за всех ответила Кристина:– У ребят всё очень хорошо. Миша женат, а его жена думает, что мы его тут держим в заложниках, прикинь? – её было не остановить. Я застонал. Миша закатил глаза и зашагал к морю. И только Катя непонимающе хлопала ресницами.

Я догнал Макарова, и мы вместе стали вышагивать вдоль воды. Прошёл час, потом второй. Гениальной идеи, которая была бы альтернативой бою, так никто и не придумал. Кристина ушла загорать. Катя, пригорюнившись, сидела на песке недалеко от нас. – Миша, а может, страховки как-то можно восстановить?– Какие страховки?! Лаптев их так заполнил, что мы не получим ни копейки, даже если нас всех собьёт «КамАЗ»! Секунду… – Миша выхватил вибрирующий телефон и с надеждой закричал в трубку: – Да, Славик! Одолжишь? Фух, спасибо! Спасибо! А когда сможешь пере… Завтра? Ну да, бляха, выходные же… Лады, спасибо! Я – твой должник! Что? А, ну да, это очевидно. Спасибо! Пока!

Нажав отбой, Миша обвёл нас победным взглядом: – Ребята. Всё путём, бабло есть!– Ура, ура! – запищала Катя. – Значит, Серёжу бить не будут?

* * *

К обеду наш боксёр и его мудрый наставник вернулись с тренировки. Ванчай был доволен, но деловит. Видимо, выстраивал в уме стратегию вечернего боя. Бицепс Лаптева был обмотан какими-то цветастыми тряпицами. Вид «седого мальчика» ещё сильнее улучшил наше, и без того игривое, настроение.

– Вы тренировались или в хиппи играли?

– Артём, это пратьет.

– А, так бы сразу и сказал. Теперь всё понятно.

– А мне не понятно. Лаптев, объясни, пожалуйста, – пробасил Макаров.

– Пратьет – это амулет, который учитель повязывает перед боем на ученике. Он оберегает бойца от смерти и ранений. Ванчай мне его повязал перед тренировкой, чтобы я привык.

– Ага. А приёмам он тебя хоть каким-то обучил? Чтобы уберечь от смерти и ранений?

– Конечно, больше всего мне понравился «тае код»! [49]

– А как это?

– Это тот же «лоу кик», что тут непонятного?

– Блин, а можно без этой тарабарщины? Просто покажи! – вышел из себя Миша. Не говоря ни слова, Лаптев двинул его носком ноги в бедро. Миша тут же рухнул как подкошенный. Свой монолог он продолжил в позиции лёжа, корчась от боли:

– Ё-моё!!! У меня нога отнялась!!! Лаптев, ты что, дурак, так лупить?!

Не ожидавший такого молниеносного эффекта, Сергей робко присел возле Макарова:

– Извини меня, старичок, я не хотел. Просто силу не рассчитал.

– «Не рассчитал» он. Хватит уже. Никуда тебе выходить не надо…

– Не понял? – удивился Лаптев.

– Макаров нашёл деньги, так что обойдёмся без боя, – добавил я. Но, как оказалось, мы недооценили решимость и строптивость друга. Он подскочил, как пружина.

– Я же просил никому не звонить! Неужели так трудно понять, что я сам себя буду тряпкой считать после такого?

– Мы о тебе заботимся!

– Артём, не надо мне вашей заботы! Я хочу и всем, и себе, в первую очередь, доказать, что я на что-то ещё гожусь в этой жизни! И прошу уважать мой выбор!

Возразить ему было нечего, и мы лишь кивнули в знак согласия.

* * *

С наступлением вечера мы отправились к месту турнира. На Пангане со спортом немного проще, чем у нас: тут нет огромных спортивных арен с гулким эхом и смрадом раздевалок. Тренировки по тайскому боксу проходят прямо на улице, под специальными навесами, которые стоят на окраинах селений. Там же проводят и бои. Приготовления к соревнованиям сводятся к трём пунктам:

1) вокруг ринга ставят стулья, как на вручении дипломов в американских колледжах;

2) импровизированный зал огораживается от окружающего мира брезентовой стеной двухметровой высоты;

3) а огораживается он для того, чтобы зрители острее ощущали свою привилегированность, которую им дали билеты по 800 рублей.

Мы шагали к рингу одной командой, почти что в ногу. Я и Миша, на правах секундантов, шли на шаг позади Лаптева и Ванчая. Таец тихо давал своему ученику последние наставления. За нами шли Нари, Кристина и Катя. Нари плакала, Катя тоже. Кристина фотографировала собак. К месту состязания съезжались скутеры и стекались небольшие группы людей. Многие здоровались с Ванчаем и желали удачи его бойцу. Чувствовалась всеобщая торжественность, и даже взбудораженность, несвойственная тайцам в обычной жизни. Только теперь мы в полной мере осознали тот факт, что тайский бокс (или Муай Тай) является частью национальной культуры Таиланда. Здесь им в обязательном порядке владеют военные и полицейские, а шестого февраля отмечается День национального бокса Муай Тай. У меня внутри родилось чёткое ощущение, что мы неосторожно разворошили осиное гнездо.

На входе в спортивную арену Катя перекрестила Лаптева, всхлипнула и крепко его обняла. Потом мы разделились, и девушки пошли на зрительские места. Публика там собралась самая разная, но преобладали местные, и в основном парни. Туристов было намного меньше, а уж девушек среди них не было совсем. Так что на наших спутниц смотрели с удивлением.

* * *

На возвышении, за столом регистрации бойцов, сидел суровый сморщенный старичок. Мы подошли к нему и отвесили поклон. Старик испытывающе сверкнул на нас из-под бровей чёрными глазками, выпятил губу и что-то вопросительно рявкнул по-тайски. Вопрос предназначался Сергею, и Ванчай принялся переводить:

– Как тебя зовут?

– Лаптев. Сергей Лаптев, Россия.

– Зачем ты пришёл?

– В месте, где идёт война, следую за врагом, сражаюсь с врагом, собрав все силы для славной победы.

– Эту молитву положено говорить перед боем твоему учителю, а не мне! Какое у тебя прозвище?

– Лапоть…

Последовало небольшое замешательство, связанное с тем, что ни Ванчай, ни мы не смогли достаточно точно перевести слово «лапоть». Ситуацию не исправили ни «лыко», ни «береста», ни даже «берёза». И в самом деле, кто в Таиланде может знать слово «берёза»? Короче, мы ограничились английским выражением «wooden shoe» [50] . Сурового деда Серёгино прозвище не впечатлило.

– Ты хочешь, чтобы мы тебя объявляли «деревянный башмак»? Прозвище воина должно вселять страх во врага и огонь в сердце любимой.

– Тогда пусть я буду Белый Воин.

– Белый Воин уже есть.

– Тогда – Грозный Дракон!

– Есть.

– Крадущийся Тигр?

– Есть.

– М-м-м… Свирепый… ну, пусть будет тоже Тигр?

– Есть.

– Серьёзно? Блин… А Русский Медведь есть?

– Ты себя в зеркало видел?

Сзади уже подпирали другие бойцы, надо было определяться. И тут Ванчай предложил:

– Огненный Шквал, – видимо, события прошедшей ночи ещё не стёрлись из его памяти.

– Хорошо. Теперь, Огненный Шквал, тебе надо взвеситься.

– Зачем меня взвешивать? Я что, арбуз?

– Для весовой категории.

Сергея повели взвешивать, и перед суровым дедом предстал следующий боксёр. Я подумал, что со стороны вся эта церемония выглядела так, будто её организовали фанаты фильма «Мортал комбат». От размышлений меня отвлёк вернувшийся Лаптев: – Ёлкин! Пошли дунем!– Какой «дунем»?! Перед боем?!– Это допинг. «Бешеная макака», она агрессивность повышает, помнишь?– А это не «Стрелы Амура»? А то ещё зацелуешь противника до потери сознания!– Не-а, я уверен. Макака! – успокоил меня Огненный Шквал и исчез за ближайшей пальмой.

В это время зрители уже усаживались на свои места. Ропот наэлектризованной толпы становился всё громче. Сделавшие свои ставки любители кровавого спорта принялись скандировать имена фаворитов. Я начал понемногу мандражировать. – Миша, ты только посмотри на эти физиономии. Это же какие-то упыри, ни одного одухотворённого лица!– Не придирайся. Это спортивные фанаты, а не фотомодели.– Надо будет сказать, чтобы Лаптев поменьше смотрел на публику, это вызовет у него смятение.

* * *

Каждый бой начинался с того, что бойцы бормотали молитву уай кру, а затем исполняли церемониальный танец рам муай, который помогал им настроиться на бой. Сама схватка в тайском боксе длится пять раундов по три минуты. Во время боя постоянно играет живая музыка: считается, что она помогает бойцам войти в боевой транс и отрешиться от всего суетного. Бойцы наносят друг другу удары не только кулаками, но и локтями, ногами и коленями, за что тайский бокс также величают «боем восьми конечностей».

Мы, на правах секундантов, околачивались возле ринга. Кристина и Катя замерли на трибуне. Рядом с ними сидела Нари. Бойцы выходили самые разные, от щуплых дохлячков до крепышей среднего роста. Откровенных «шкафов» не было. Вёрткие боксёры хладнокровно наносили друг другу кинжальные удары. Одного такого пинка мне бы хватило для долгосрочной прописки в больничке. Особенно эффектны были удары локтями и коленями. Музыка, как саундтрек к зловещему триллеру, достигала своей кульминации в самые пиковые моменты сражения. Ритм задавала пи джава – явайский кларнет. Людей, которые на нём играют, в Таиланде приравнивают к магам. Кроме пи джавы звучали два вида барабанов и шинг – металлические цимбалы.

Зачарованный магической музыкой, я не отрывал глаз от ринга. Противники лупили друг друга почём зря. В какой-то момент мимо меня что-то просвистело. Я оглянулся. Миша сжимал кулак над головой. В ответ на мой вопросительный взгляд он разжал пальцы – на ладони интимно розовели два зуба. – У тебя стали выпадать молочные зубы?Мой вопрос потонул в рёве зрителей – один из бойцов упал ничком на ринг. Миша пальцем указал на упавшего:– Это оттуда прилетело!– Ого!– Вот тебе и «ого». Надо что-то делать. Иначе Лаптева нам придётся собирать совочком!– Что ты предлагаешь? Вырубить свет? Или крикнуть, что здесь всё заминировано?– Не надо. Погоди тут, я скоро буду.

Через пару минут Макаров вернулся, потирая руки. – Где ты был? Скоро наш поединок!– Я всё решил!– То есть?– Я узнал, кто выйдет против Сергея.– Ну и что?– Видишь того здоровилу? – я посмотрел в сторону, куда показывал Макаров. Нам хитро подмигивал увалень, габаритами смахивающий на трансформаторную будку.– И?– Это противник Лаптева.– А почему он нам подмигивает?Макаров многозначительно растопырил пальцы на правой руке. Наверное, в моих глазах слишком явно читалось недоумение, и Миша объяснил:– Я отдал ему своё обручальное кольцо.– Зачем?!– Это – взятка, дубина! Чтобы противник Лаптева лёг.– А ты уверен, что он нас не кинет?– А что, у меня есть выбор? Тем более что я поставил все деньги на победу нашего парня.

* * *

Рефери ударил в гонг, и Сергей «Огненный Шквал» Лаптев вышел на ринг. На руке у него пестрел защитный амулет – пратьет. Шорты Ванчая смотрелись на Сергее немного мешковато. Но это было ещё не всё…

– Миша, а почему он идёт так, как будто у него между ног дыня?

– У него там не дыня, а ракушка…

– Какая ещё ракушка, морская? Тоже талисман?

– Нет, защитная ракушка! Чтобы ему причиндалы не отбили. Видать, не по размеру чуток.

Предвкушая эффект нашей спортивной коррупции, мы принялись «раскачивать» Лаптева: – Серёга, давай!!!– Сотри его в порошок!!!– Надери ему задницу!!!– Россия, вперёд!!!Лаптев заметно приободрился. Поглядывая на нас, он принялся воинственно приплясывать. Видать, «Бешеная макака» уже начала действовать. Когда Ванчай надевал ему на голову монгкон, Сергей совсем воспрял духом. Ах да, вы же не знаете, что такое монгкон. Это такая специально скрученная из ста восьми нитей верёвка, свёрнутая веночком. В эту верёвку вплетены разноцветные ленточки и нанесены магические символы. Тренер надевает монгкон на голову бойца во время молитвы уай кру, а затем снимает его после танца рам муай. Что сказать, во всей этой экзотической сбруе Огненный Шквал был хорош. Я обрадовался, когда заметил, что Кристина снимает его на видео.

Угол противника всё ещё пустовал. Верзилы не было. Неожиданно вместо него появился какой-то человек в халате, и с капюшоном, надвинутым на глаза. Когда боец откинул его край, мы ахнули. Это был Хью! Рыжий Хью, которому Миша зарядил в голову шампанским. Крепыш-Хью, у которого мы отбили девушку. Хью-качок, жаждущий отмщения! – Белый Воин против Огненного Шквала! – возвестил рефери на тайском. Эту новость мы с Мишей встретили синхронной бледностью. Причём бледность Макарова была оправданна вдвойне: верзилы с кольцом и след простыл! Вот и верь после этого людям! Взглянув на нас, Лаптев понял, что что-то неладно. А переведя взгляд на противника, смекнул, что дело – табак. Но отступать уже было поздно, и противники стали в боевые стойки. Ударил гонг, и рефери дал отмашку первому раунду.

Бой начался резко. Явайский кларнет выворачивал душу, барабаны лупили по нервам, словно по струнам. Хью первым ринулся в атаку и нанёс Лаптеву серию ударов. Сергей уклонялся как мог, но пару тычков по корпусу пропустил. Пытаясь пробить Хью по бедру, он начал атаковать, но недостаток мастерства был очевиден. Как спасение, прозвучал гонг. Я вдруг понял, что мы с Мишей весь раунд простояли как вкопанные, не в силах осознать реальность происходящего.

Ванчай, весь первый раунд невозмутимо наблюдавший за поединком, сразу же подскочил к Лаптеву и принялся что-то ему с жаром растолковывать. Тот в ответ кивал головой. Мы не отвлекали друга от установок тренера. Я глянул в сторону болельщиков. Для них бой двух белокожих был в диковинку. Симпатии ещё не распределились.

Второй раунд показал, что Ванчай не зря ест свой рис. Огненный Шквал принялся изматывать Белого Воина вязким боем. В Лаптеве явно проснулся борец. Он всякий раз навязывал Хью клинч и повисал на нём, как отцовский пиджак на первоклашке. В один из таких моментов я заметил, что бойцы о чём-то шепчутся. В ответ на борцовские примочки Сергея Хью отскакивал и наносил удар за ударом. Апогеем одной из атак стало рассечение брови Лаптева. Кровь капнула на ринг. Макаров заскрипел зубами. Громкое Катино «ой» я услышал даже сквозь рёв толпы. Нари закрыла глаза руками. И только Кристина хладнокровно продолжала щёлкать фотоаппаратом. С трудом продержавшись до гонга, Лаптев добрёл до своего угла. Ванчай тут же обтёр его лицо полотенцем и приложил лёд к ране. Мы не выдержали и подбежали поближе. – Как ты, старик?– У-у-у. Воды, – Ванчай дал ему бутылочку. Сделав несколько глотков, Лаптев перевёл дух:– Я сделаю его! Верьте!

Но всё было не так просто. В третьем раунде Хью решил поставить преждевременную точку в поединке. Крутнувшись вокруг своей оси, он наотмашь ударил Лаптева ногой в голову. Тот успел отклониться, но пошатнулся и еле устоял на ногах. Следующий удар – теперь уже в грудь – прилетел через мгновение и отбросил Огненного Шквала на канаты. Лаптев принялся оседать. Хью отвернулся от него и победно вскинул вверх руки. Миша закрыл лицо руками. И тут Нари вскочила и начала скандировать: – Шкал! Шквал! Шквал! – желая поддержать свою соплеменницу, тайцы тут же подхватили её клич. Сергей с трудом разлепил веки и, отмахнувшись от рефери, встал в стойку. Болельщики взревели от восторга. Лаптев будто налился их энергией и бросился в атаку.

Может, это была магия. Может, амулеты и молитвы, а может, и «Бешеная макака». Скорее всего, всё вместе. Но наш оживший друг подскочил к янки и принялся молотить его, не давая ни секунды на передышку. В какой-то момент защита американца дала слабину, и кулак Лаптева, пройдя по короткой дуге, звонко влетел в висок противника. Это было просто феерично. Хью рухнул на ринг, зрители ахнули, цимбалы замерли. Белый Воин не двигался. Судья что-то крикнул, и публика взорвалась победным криком! Есть! Мы бросились качать Лаптева на руках, а Ванчай, который вложил в ученика целых пять часов своего опыта, тихо всплакнул. Катя ринулась к Лаптеву с поцелуями. Кристина, перебросив за спину фотоаппарат, бросилась к Хью. Белый Воин непонимающе крутил головой и силился встать. Через толпу к нам протиснулся Джек-«мафиози» и пожал руку Ванчаю, он засмеялся. С трудом поднявшийся Хью, пошатываясь, подошёл к Лаптеву. Тот замер. В глазах Сергея читалась мысль: «Какой приём сейчас применить?» Но Хью молча обнял Лаптева и что-то прошептал на ухо.

Макаров бросился к тотализатору. Оказалось, что все ставки были на победу Хью: его здесь знали ещё с прошлого года как опытного бойца. Победа Лаптева тянула на 1:10. Ванчай это, конечно, знал, и поставил все свои сбережения на ученика. В результате все были довольны: Ванчай не только окупил сгоревшее бунгало, но ещё и остался в прибыли. Катя тискала Лаптева в объятиях, Кристина утешала Хью, а Макаров, на радостях от барышей, угощал всех вокруг выпивкой. Чокаясь бокалом с Лаптевым, я спросил: – Лапоть, а что тебе Хью сказал?– Что я клёвый чувак и чтобы я Катю не обижал. В следующий раз он поддаваться не собирается.Я захохотал, а Лаптев сначала засмущался, а потом громко рассмеялся вслед за мной.

* * *

По дороге домой я обратил внимание на неожиданно приунывшего Макарова. Он шагал, мрачно уткнувшись глазами в мобильник.

– Миша, что-то случилось?

– Да пока нет, но эсэмэсками уже закидали. Надо бы домой возвращаться.

– Что-то с бизнесом?

– Всё то же. Стоит уехать на недельку – и всё разваливается на фиг. Да ну, ничего, прорвёмся! Пошли накатим.

На плечо Макарова вдруг опустилась рука. Он обернулся и удивлённо крякнул: перед ним стоял запыхавшийся верзила и смущённо протягивал обручальное кольцо. Гармония есть!

в которой читатель обнаружит, что всё хорошее когда-нибудь кончается

В наших бунгаловладениях царил праздник. Ванчай чувствовал себя именинником. Нари накрыла стол. Лаптева и Катю усадили во главе компании, как жениха и невесту. Сергей смущался, а Катя светилась от счастья. Младшие дочки Ванчая бегали по террасе, весело смеясь. Дэт вдела в волосы белоснежную орхидею и иногда бросала смущённые взгляды на Макарова. Но Миша мыслями был уже в своих гаражах. Отозвав Ванчая, он протянул ему деньги и поблагодарил за доверие:

– Ваня, ты прости, что мы такой беспредел устроили.

– Всё о’кей. У вас деньги остаться? Может, помочь?

– Спасибо, мы на тотализаторе нормально сняли. Хватит ещё и отдохнуть.

Выбравшись из объятий Ванчая, Миша повернулся ко мне: – Короче, надо лететь завтра.– Уже? Может, позвонишь, по телефону порешаешь?..– Не, никак. Так тебе ж тоже вроде возвращаться пора?– Здрасьте! У меня отпуск до пятого января!– Ну так посчитай! Чтобы выйти на работу пятого, тебе четвёртого надо быть в Москве и хотя бы в тот же день прилететь в Ёбург! А завтра – третье!– Ёлки, точно. Как время летит…

Из-за Миши выглянул разомлевший от женского внимания Лаптев. – О чём секретничаете?Мы вкратце обрисовали Сергею ситуацию с пролетающим временем. Он посмотрел на нас с вызовом.– А мне что прикажете делать? – Парня можно было понять. Никто бы не захотел прерывать такой праздник жизни, как у него. – Вы как хотите, а я остаюсь!– Так тому и быть. Сколько тебе денег оставить?– Зачем? Я на боксе ещё заработаю…Миша захохотал и хлопнул Лаптева по плечу. Тот скривился от боли, и уверенность в глазах пошла на спад.

* * *

Когда застолье стихло, Катя предложила махнуть в Амстердам. Сначала мы слегка опешили, но потом выяснилось, что она имеет в виду бар «Амстердам». Он находится на одной из самых высоких гор Пангана, и оттуда открывается самый лучший вид на остров и окружающий его океан. Добираться пришлось через Тонг Сала. От прибрежной дороги мы ещё целую вечность карабкались в гору, дорога петляла меж пальмами, валунами и бунгало на мощных сваях. Уклон горы и температура воздуха были градусов сорок, не меньше.

После того как мы вползли наверх, силы мои были на исходе. Остальные тоже могли изъясняться только знаками. Бармен (видимо, привыкший к подобной ситуации) без лишних расспросов поставил перед нами по бутылке пива. Только после этого мы смогли говорить. – А тут неплохо! Да, Макаров? – покрутил головой Лаптев.– Э-э-э.– Ты хочешь сказать: «Да, я с тобой согласен, дружище. Почему бы нам не выйти на смотровую площадку?»– Угу.

Повинуясь общему порыву, мы подошли к краю просторной террасы, которая венчала собою отвесную скалу. На её дощатом полу повсюду валялись циновки и подушки растаманских расцветок. Солнце уже клонилось к горизонту. Из-под навеса, прикрывавшего большую часть кафе, стали выползать исполины человеческого духа, измученные многомесячным отдыхом. Мужчины предпочитали дреды, девушки тоже. Медовые от загара тела были расписаны хной и бездельем.

Я посмотрел вдаль. Океан простирался до самого горизонта, обхватывая своими могучими руками покрытый джунглями остров. Зрелище располагало к высокопарности. – Через час, когда солнце начнёт заходить за горизонт, будет вообще шикарно, – сообщила муза Огненного Шквала.– Я принесу ещё пива, – Сергей отправился к стойке походкой чемпиона, стараясь не повредить лепестки роз, которые его воображение перед ним щедро рассыпало. Вернулся он не так величественно, как уходил.– Там, там… – Огненный Шквал был в крайнем возбуждении.– Серёжа, что такое? Тебя преследует дух Белого Воина? – съехидничал Миша.– Нет, там косяки в холодильнике!– Рыбные?– Не-а, – сделал страшные глаза Лаптев, и мы сразу поняли, о чём идёт речь.– Может, это бармена…– Тридцать штук?– Да, пожалуй, ты прав. И что ты предлагаешь? Сразу заявим в полицию или сперва лично убедимся в губительных свойствах местного канабиса?– Артём, я считаю, что возводить на людей напраслину не надо. Следует сначала самим убедиться…Мы с Мишей секунду поколебались, а потом оба синхронно вспомнили, что завтра – отлёт. И решили брать от жизни всё.

* * *

Один косяк стоил двести бат. Мы отсчитали нужную сумму и присоединились к широким растаманским массам.

– Как ты? – спросил меня Миша через десять минут и как-то виновато улыбнулся.

– «Какты?» Смешное слово!

Я захихикал. Макаров не заметил этого, расфокусированным взглядом глядя внутрь себя.

– Катя, а хочешь, я тебе погадаю по руке? – предложил разомлевший Лаптев.

– Угу, а какую руку тебе дать?

– Да любую, лишь бы свою.

– Только не оторви, – Катя доверчиво протянула ладошку.

– Неправильно, мне твоя ладонь не требуется, – Лаптев развернул её ладошку тыльной стороной.

– А как же ты будешь гадать?

– «Как, как». По артериям! Это секретная методика. Её для разведчиков придумали, – озабоченно засопел Лаптев, изучая древо сосудов на Катиной кисти. – Блин, только у тебя их не видно ни фига. А ну, сожми руку выше локтя и поработай кулачком.

Макаров встрепенулся и повернул к нам голову:

– Слышь, Шквал. Я понимаю, что ты чемпион и всё такое. Но с твоими гаданиями нам сейчас ещё и героин предложат.

Солнце опускалось за горизонт качественно и красиво. Все, кто был в «Амстердаме», бросились к краю террасы и принялись фотографировать закат. Закат не подвёл и позировал старательно и терпеливо, как опытная фотомодель. Люди стояли так плотно, что невозможно было подступиться. Панган был во всей красе.

– Кстати, о Хью, а не заказать ли нам бутылочку шампанского во славу победы русского витязя? – предложил Макаров. – Это было бы весьма кстати, ведь мы ещё не вознесли ему почестей!– Артём, ну зачем этот высокопарный слог?– Ничего он не высокопарный! Ребята правы! А пока принесут шампанское, я подарю Огненному Шквалу пламенный поцелуй, – если вы не догадались, то это сказала Катя.

– А меня что-то на Родину тянет. Что-то здесь слишком кайфово, свихнуться можно от недостатка стрессов, – пробормотал Макаров и облокотился о поручни. Впоследствии мы пришли к выводу, что поручни делались «на тяп-ляп». Строители не учли того, что люди с избытком здоровья смогут взобраться на гору. Короче, поручни треснули, в воздухе мелькнули грязные пятки, и Макаров скрылся из виду. Все присутствующие на террасе переглянулись. Царила гробовая тишина. Я подошёл к краю и посмотрел вниз. Сразу же после этого я ощутил удар барсеткой по щеке. Это был Михаил Матвеевич. Под краем террасы были закреплена страховочная решётка, на которой он и лежал. – Миша, за что?– За то, с каким выражением лица ты смотрел вниз! Вытащите меня отсюда!

* * *

Почему на отдыхе всегда приходится собирать сумки рано утром с похмелья? Я мучительно вертел в голове эту мысль, пытаясь запихнуть пожитки в чемодан. Перед отъездом на отдых вещи строго разделены по категориям: мыльные принадлежности, одежда, обувь. Большая коробка презервативов (все мы верим в блуждающих нимфоманок) ждёт своего часа в обнимку с дезодорантом. И кто вообще пользуется дезодорантом на отдыхе? А по возвращении домой в чемодане остаётся лишь грязная одежда вперемешку с непонадобившимися ботинками, вовнутрь которых ссыпаны неиспользованные презервативы. И всё это щедро полито раскрывшимся в пути шампунем.

Чертыхаясь, я закрыл переполненный барахлом чемодан и, стараясь не разбудить спящего со счастливой улыбкой на устах Лаптева, вышел на крыльцо. Спускаясь по лесенке, я подумал, что моя поклажа стала тяжелее. Интересно, от чего? Не от грязи же? После пожара Макарова переселили в другое бунгало. Найти его помогли ругательства, которые доносились изнутри. Приоткрыв дверь, я осторожно заглянул внутрь. Со стороны могло показаться, что мой друг душит кого-то. Вены на лице Макарова налились, лицо побагровело, со лба капал пот. Сам он отдувался и кряхтел, упёршись коленом в невидимого мне из-за кровати противника. Подойдя со спины к начальнику экспедиции, я спросил: – Помощь нужна?– А! Ёлкин, я чуть не обделался, нельзя же так пугать!– А кого это ты там душишь?– Очень надо мне кого-то душить. Это сумка не застёгивается.– А я подумал, что ты решил у Ванчая отобрать деньги, которые мы ему выплатили за ущерб, – сведя края, я помог Мише победно вжикнуть молнией. Но тут я увидел стоящие у порога шлёпанцы и улыбнулся: говорить Мише сейчас или подождать, когда он сам увидит, что забыл их упаковать? Подумав, я решил потянуть интригу.– Миша, а чего мы едем в такую рань третьего, если у нас вылет четвёртого?– Всё очень просто. Аэропорт на Самуи, а мы на Пангане.– Согласен. Дальше.– Между прибытием первым утренним паромом и вылетом самолёта на Бангкок меньше часа, смекаешь? Мы не успеем на регистрацию, даже если паром придёт вовремя.– А какого чёрта мы сейчас прёмся на самый первый паром, если их идёт несколько?– Потому что на утреннем меньше толпы.– Гениально. Ну, ты готов?– Да.– Присядем на дорожку?– Давай. Только лучше к морю выйдем.Макаров обвёл взглядом комнату в поисках забытых вещей, подхватил сумку и вышел наружу, спокойно перешагнув через шлёпанцы. Я удивился.– Эй, Мишаня! Ничего не забыл?– А, лапти? Они не влезли. Зарою на пляже, до следующего года.

Океан тихо хлюпал волнами в пляж. Пальмы задумчиво смотрели в своё отражение в морской воде, маленький крабик деловито пробежал по кромке прибоя. Присев на корточки, Макаров прикапывал свои почти новые тапочки сорок шестого размера. Потом он взял в руку немного песка и, растирая песчинки меж пальцами, с неожиданной грустью произнёс: – А мне здесь понравилось. Как-то всё здесь не по-нашему. Даже странно…– Мне тоже. Я уже начинаю скучать по этому острову и по нашему приключению…– Не дрейфь, будут ещё новые приключения, – похлопал меня по плечу Миша, – пошли.

* * *

Ванчай стоял на террасе, скрестив руки, как индейский вождь. Сходство добавляли несколько маленьких куриных пёрышек, которые застряли в его волосах. Наверное, на завтрак постояльцы получат диетический бульончик.

– Мы уезжаем, Ваня, – проговорил Миша.

Ванчай вздохнул. Трудно было понять, чего в его вздохе больше: грусти или облегчения.

– Передавай Дэт от меня привет.

– И от меня тоже.

Из кухни, вытирая на ходу руки, вышла Нари.

– Ехать?

– Да, ехать. Спасибо Нари, было вкусно.

– Нари помнить вас. А «седой мальчик» оставаться?

– Да. Лаптев ещё несколько дней будет здесь. Ну, мы уходить, пока!

– Я вас подвозить! – решительно сказал щедрый спросонья Ванчай.

Залезая в пикап, мы вдруг услышали за нашими спинами истошный крик: – Стойте, не уезжайте!Это был Лаптев. Он мчался к машине, прижимая к груди неизменный целлофановый пакет. Казалось, что в бунгало на него напали все демоны мира.– Серёга, что такое? Ты же собирался остаться? – Макаров был удивлён не меньше меня.– Я передумал…– Ну ты даёшь! А как же?..– Поехали, я всё объясню по дороге, – машина тронулась.

Прощание на пристани было очень трогательным. Ванчай не скрывал своих эмоций. Было видно, что он испытывает огромное облегчение от того, что мы уезжаем. Миша напрягся и, к моему изумлению, выдал тайцу весь свой запас английского: – Ванчай, сенк фо олл! Ит воз вэри гуд. Ви вил кам ту ю некст еар, лады? [51]– Ноу проблем, кам эгейн, си ю эраунд! [52]Когда «Тойота» радушного тайца скрылась за углом, оставив нас одних посреди улочки с не открывшимися сувенирными лавками, мы набросились на Лаптева.– Теперь-то хоть ты объяснишь, что, чёрт возьми, случилось?– Да, объясню, но после того, как мы отплывём от Пангана.

На палубе парома он наконец сжалился над нами и одним махом выдал нам свой монолог: – Всё из-за Кати. Она слишком хороша для меня, я это точно знаю. Вчера, когда мы были в «Амстердаме», она показалась мне такой классной, и я понял, что… Это было слишком замечательно, чтобы быть правдой. Такие сказки добром не кончаются. Поэтому я решил убежать.Нам осталось только всплеснуть руками.– Ну ты и дурак! Мы думали, что ты что-то там натворил! А ты просто наложил в штаны?! – Миша держался за голову. Я был на его стороне.– Значит, так. Сейчас мы сразу же возвращаемся, и ты идёшь к Кате и…– Ничего мы не возвращаемся! Я написал ей прощальную записку и оставил под дверью бунгало. Так что с этим всё кончено. Проехали. А теперь я хочу побыть один. Когда прибудем на Самуи, прошу о Кате не вспоминать! Я хочу оставить её в сердце такой, какой она была вчера вечером. Всё!

После этих слов Лаптев отвернулся от нас и принялся изучать оттенки морской воды за бортом. Я же с лёгкой тоской посмотрел на пляжи Пангана, понемногу скрывавшиеся в утреннем тумане. Как-то скомканно мы уехали. Всё из-за любви Макарова к простору. Желая высказать своё «фэ» Мише, я повернул к нему голову. Но он уже успел заснуть, раскинувшись на лавке, как морская звезда. Бесчувственный чурбан.

* * *

На Самуи мы добрались через полтора часа. Отличный остров, побольше Пангана. С куда более развитой инфраструктурой и, увы, с гораздо большим количеством туристов. Гулко протопав по реденько уложенным поперечным доскам пристани, мы оказались на Буда-причале. Остров только начинал просыпаться: торговцы выкладывали фрукты на свои тележки, по дороге с жужжанием проезжали скутеры, а автоматические стеклянные двери мини-маркета услужливо открывались перед собачонкой. Её манили вкусные запахи, исходящие изнутри, и одновременно пугала магия фотоэлементов.

– О, сейчас пивасом затаримся, – обрадовался Макаров и ринулся внутрь мага-зина.

– И чем мы будем заниматься оставшиеся сутки? – спросил нас Лаптев, оторвавшись от созерцания автоматических дверей. Отвечая на вопрос, Макаров всунул ему и мне в руки по бутылке пива «Тигр».

– Господа, нас ждёт гостиница «Аврора Хил»!

«Аврора Хил» оказалась у чёрта на куличках. Таксист с трудом нашёл это место. Избалованные Панганом, мы ожидали, что до пляжа будет рукой подать. Но нет, рукой подать было до пустыря, на котором горела куча мусора. На территории ни одной живой души не наблюдалось. Упоротый мальчуган на ресепшене долго не мог взять в толк, как мы здесь оказались и чего хотим. Небольшие домики водили свой неподвижный и грустный хоровод вокруг крохотного бассейна. Сигануть в него можно было прямо из номера.

С трудом заполучив ключи, мы отправились к своему домику. Нас встретила собака, которая удумала спать прямо под нашей дверью. Мальчуган шуганул её веником и ослепительно улыбнулся. Собака нехотя отбежала в сторону и, оглянувшись, внимательно посмотрела на нас, запоминая. Вокруг царила подозрительна тишина. – Интересно, а кроме нас тут ещё кто-то живёт?– Не знаю, спроси у этого улыбайки.– Я боюсь. А вдруг он обидится и натравит на нас собаку?– Не спустит. Hey, mister, where all your guests? [53]– They go to beach. Swimming [54] .– Понял. Есть люди, ушли на пляж. Вечером придут, если дорогу отыщут, конечно.

Наш диалог был прерван появлением Макарова, который первым отправился в свой домик и уже успел вернуться, завёрнутый в полотенце. – Артём, надеюсь, ты забрал у Лаптева спички?– Зачем?– Чтобы он не сжёг это прелестное местечко.– Я ничего не собираюсь жечь. А чего это ты с полотенцем?– В бассейн окунусь. Вы со мной?– А он из берегов не выйдет?– Сейчас проверим.Мы полезли в воду. При этом Лаптев чуть не убился, поскользнувшись на кафеле. Искупавшись и перекусив, мы решили вздремнуть, пережидая жару, а ближе к вечеру опять собрались у бассейна. Буклет, который нам предложил администратор, предлагал экскурсию по острову с посещением статуи Большого Будды, мумифицированного монаха и змеиной фермы. Всё это нас как-то не вдохновило. Хотелось чего-то более жизнеутверждающего. Миша традиционно показал лыжника. Юноша хитро подмигнул и сказал: «Чавенг». На подходах к этому пляжу сильнее всего бурлила ночная жизнь.

Оказавшись посреди оживлённой улицы, таксист, который нас привёз, крикнул: «Чавенг» – и неопределённо махнул рукой: – Катой, бум-бум, гоу-гоу, дринк, массаж вэри гуд! Джентельмэн эдэм!– Ну что ж, эдем так эдем! Пошли, парни. Пора сбить с вас пыльцу невинности, а то приедем домой и нечего будет венерологам рассказать! – от шуточки Макарова меня передёрнуло.– Миша, а что такое «катой»? – Миша не успел открыть рта, как вмешался всезнающий Лаптев:– Катой – это леди-бой в разной степени переделанности. Их ещё называют «третий пол» или «женщины высшего сорта».– Угу, понятно. Так этот таксист нам их рекомендовал? Или назвал, чтобы мы знали, чего опасаться?

Потолкавшись по улицам и слегка покрывшись пыльцой от дорожного покрытия, мы сделали некоторые наблюдения. Все массажные салоны делились на две категории: настоящие и не очень. В окнах настоящих салонов можно было видеть довольных европейских старух, которым услужливые туземцы делали массаж ног. На порогах заведений другого типа стояли стайки девиц с таким обильным количеством грима на лице, что его можно было бы снимать строительным шпателем. Миша стал хорохориться и потащил нас в один из чертогов. Но Лаптев был таким хмурым, что девицы враз скисли, глядя на него. – Лапоть, ну чего ты?!– Да как-то не хочу.– Артём, ну ты-то идёшь?– Да они какие-то несчастненькие. Их хочется умыть, накормить и положить спать, подоткнув одеяльце.Миша одарил нас с Сергеем испепеляющими взглядами, потом снова посмотрел на девиц, плюнул и, развернувшись, зашагал прочь.– Вот же послал бог нудных друзей, – послышалось со стороны его большой и неотмассажированной фигуры.

* * *

Добравшись до пляжа, мы нашли ресторан, столики которого стояли прямо на песке, у кромки океана. Миша сделал заказ, я уткнулся в меню. И тут Лаптева прорвало:

– Нет, я не могу так. Я повёл себя как трус! Катя так ко мне прижималась, когда мы танцевали Джо Коккера! А как она за меня болела, когда я вышибал дух из этого америкашки!

– Проснулся… – пробурчал Макаров.

– Так. До вылета самолёта на Бангкок осталось ещё десять часов. Я вернусь к ней и всё объясню!

– Паромы ходят только днём!

– Я найму водное такси!

– А сто баксов не жалко?

– Не будь таким мелочным, Макаров!

– Эх, Серёжа, Серёжа. Всего неделю провёл на курорте зимой, а уже изъясняешься, как прожжённая содержанка.

– В порту должен быть кто-то, кто меня отвезёт!

– Не тебя, а нас!

– Спасибо, друзья! Но мне нужно сделать всё самому! – Последнюю фразу несчастный влюблённый прокричал нам уже на бегу. Мы отсалютовали ему пивными бутылками и принялись ждать заказ.

Когда мы закончили с рыбой и перешли к десерту, Лаптев вернулся. По его виду всё было понятно без слов: он не смог найти ни одного водного таксиста. На лице Сергея застыла такая неизбывная тоска, что его фотографии можно было бы продавать в аптеках как средство от икоты. Он глубоко вздохнул и проскрипел: – Может, напьёмся?– Не поможет.– Я знаю.

Спустя два часа мы покинули ресторан. Официанты смахнули холодный пот и принялись переворачивать стулья. Мы шли вдоль пляжа, обнимая друг друга за плечи. Не от избытка чувств, просто это был самый лёгкий способ донести Лаптева до отеля.

«Аврора Хил» встретила нас тишиной. Приятно было чувствовать себя единственными и неповторимыми постояльцами этой гостиницы. Впрочем, ночью секрет нашей неповторимости раскрылся: после полуночи в этом райском уголке отключали воду. Это оказалось не самым приятным открытием. Вы когда-нибудь принимали душ с помощью двух маленьких и уже надпитых бутылочек питьевой воды? Попробуйте, это очень развивает воображение.

С улицы послышался шум льющейся воды. Дождь? Я выглянул во двор. Макаров, как ни в чём не бывало, зачерпывал ведром воду из бассейна. В этом было что-то архаичное, отдающее русской глубинкой. Не хватало только баб, полощущих бельё. – Миша, а где ты взял ведро?– У администратора.– И он вот так сразу тебе его дал?– Конечно. После того, как я пригрозил, что искупаюсь прямо в бассейне!Поразительно, подумал я. Миша не грохнулся в бассейн, а лишь пригрозил это сделать! Поистине, эта поездка изменила нас в лучшую сторону.

* * *

Злые от раннего подъёма, мы приехали в аэропорт ни свет ни заря. Несмотря на хандру, я смог отметить, что аэропорт Самуи – это самое удивительное аэросооружение, которое я когда-либо видел. Вместо привычных многоэтажных громадин с множеством терминалов нас встретил маленький курортный городок. Его улочки утопали в цветах, а аккуратные дорожки сменялись мостиками, перекинутыми через каналы с цветущими лотосами.

Мы отличились и здесь. Во время перехода через мостик Миша так размахивал своей барсеткой, что уронил её в канал. Вернее, на самую кромку воды. Пришлось нам перелазить через забор и, взявшись за руки, тянуться за его драгоценностью. Ни один лотос при этом не пострадал, зато пострадал кошелёк Макарова: ему пришлось уплатить штраф за нарушение порядка.

На центральной площади аэропорта возвышалась изящная стеклянная башня. Её венчали огромные часы со стрелками. Кроме того, из башни торчали указатели в сторону ближайших городов. Екатеринбурга в списке не было, о чём мы втроём синхронно вздохнули. Когда наш самолёт взлетел, у меня к горлу подступил ком. Сказка осталась позади.

Последней точкой нашего путешествия была пересадка в Бангкоке. Тамошний аэропорт огромен. Странно, как мы этого не заметили, когда прилетели? Четыре гигантских этажа соединяли меж собой километровые эскалаторы. Количество стоек для регистрации измерялось десятками. Всего через полчаса мы поняли, что к чему, и встали в очередь, которая змеилась по верёвочно-стоечному лабиринту. Водопад звуков, цветов и, конечно, запахов. Запахи здесь обрушиваются на обоняние так энергично, что впору говорить о парфюмерных войсках Таиланда. Пока мы с Сергеем выстаивали очередь, Миша умчался в туалет. Оттуда он вернулся бледный как стена. – Что ты там такого увидел?– Я видел, как мочится буддистский монах.– Ну и как?– Лучше вам этого не знать!

После прохождения контроля мы вспомнили о том, что не купили сувениры. Заклинаю вас оставлять сто баксов на финальный дьюти-фри, ибо очень неудобно делать обильные покупки, имея на руках пятнадцать долларов! Обшарив все заначки, я насобирал по карманам горсть тайской мелочи. Пересчитал, оказалось больше 200 бат. В дьюти-фри на это вряд ли что-то купишь. Торговый автомат пришёлся очень кстати. В него я всё и сгрузил. В результате стал обладателем пачки чипсов, шоколадного батончика и бутылки воды. – Артём, а зачем ты воду брал? В самолёте же наливают сколько хочешь.– Спасибо, Сергей, что напомнил мне об этом, когда я уже сделал покупку.– Можно попробовать затолкать бутылку назад…– Ты хочешь, чтобы нас на прощание подвергли тщательному досмотру на наркотики?

В самолёте все чинно рассаживались, готовясь к десятичасовому перелёту. Я впервые увидел телевизоры в спинках сидений. Черт, и куда я смотрел по пути в Таиланд? Макаров крутился на своём месте как юла. Я догадался, что мой друг впервые летит в самолёте трезвым. Когда мимо проходила стюардесса, Миша схватил её за руку: – А у вас только кислородные маски?– Да, а что?– Было бы хорошо сделать и специальные маски для мужчин.– Какие же?– С пивом. Нажал кнопку «похмелье», и тебе раз – и маска с трубочкой, хоп – и пиво подаётся!Соседка Макарова только хмыкнула.– А вы куда летите, девушка?– Туда же, куда и вы. В Екатеринбург.– А откуда вы догадались, что я из Екатеринбурга?– А мне на вашей СТО машину ремонтировали.

* * *

Аэропорт Кольцово встретил нас белоснежным видом из иллюминаторов. Лаптев поёжился с такой силой, что разбудил своего соседа справа.

– Артём, а где наши куртки?

– В багаже.

– А не помнишь, как у нас выгружают из самолётов, автобусом или через «кишку»?

– А какая разница?

– Разница в нескольких десятках градусов со знаком минус.

– Ничего страшного, купи кителёк у стюардессы.

– Он приталенный.

– Это будет пикантно.

Самолёт подрулил к «кишке», мы зря беспокоились. Предъявив паспортному контро-лю свои загорелые физиономии, мы получили багаж и принялись потрошить сумки, доставая свитера и куртки. Как же всё-таки быстро отвыкаешь от холода! На улице было свежо. Урал встретил нас ласково: морозом и снежинками.

– Эх, хорошо-то как, – со смаком потянулся Макаров.

– В Таиланде такого снега нет, – поддержал я.

– Знаете, а я на прощание в море монетку бросил, – прошептал Сергей.

– Значит, вернёмся, Лаптев. Обязательно вернёмся, – подбодрил его Миша.

в котором читатель с радостью узнает, что иногда хорошее не заканчивается

Сугробы в моём дворе стояли нетрону-тыми.

– О, Артёмка, а откуда это ты такой загорелый вернулся? – спросила бабушка у подъезда.

– Да это я в солярии заснул, Марья Никитична.

– Ох, шутник!

Не успел я снять куртку, как в дверь позвонили. В прихожую ввалились родители.

– Сынок, ну как ты тут? Не скучал?

– Нет, нормально всё было.

– А в гости к кому-нибудь ходил?

– Да так, всё больше с друзьями тусовался.

– Артём, это нехорошо. Нечего дома сидеть, надо расширять кругозор! – упрекнула меня мама.

– Смотри, что мы тебе привезли! – гаркнул сзади отец.

– О, папирус! Спасибо! И на верблюдах катались?

– Конечно, катались!

– Молодцы, а это вам!

– Что это?

– Кокосовое масло.

– Где взял?

– Знакомые в Таиланде были, вот, передали. Очень полезно для кожи.

– Спасибо, сыночек! А ты ещё хоть денёк у нас побудешь?

– Мамуля, мне завтра уже на работу, рано утром вылетаю.

Через час мы уже ужинали. Родители рассказывали истории о пирамидах, а у меня перед глазами стоял Панган. Зазвонил телефон, который мне таки купил Миша на обратном пути. – Алло, Артём, как ты, старик?! – В голосе Макарова чувствовалось… что он очень по мне соскучился. – Дуй к нам, мы в «Колоске». Уже всё заказали, только тебя ждём!

* * *

На входе в «Колосок» я молча протянул стеклянный глаз вышибале. Он с достоинством принял его и незаметно положил в карман.

– Господин Макаров уже ждёт вас.

– Спасибо.

В зале всё было по-прежнему, так же стоял стол с корпоративом. Тот же тамада весело рассказывал шутки такой же компании кряжистых мужиков. Может, это те же самые? А может, они и не расходились?

– Да здравствует компания «Царица цемента»!

– Ура-ура-ура!!!

Да нет, вроде другие…

Мои друзья сидели за угловым столиком. Лёгкий загар эффектно оттенял свежие царапины на лице Макарова. Лаптев сидел тихо-тихо и думал о чём-то своём. Я подошёл и сел за стол. Макаров взял в руку запотевший графинчик и разлил водку: – Друзья, я хочу поднять бокал за чудесное приключение трёх джентльменов, которые смогли преодолеть тысячи километров, огонь, воду и медные трубы и, несмотря ни на что, сохранили в своих сердцах…И тут у него зазвонил телефон. Взглянув на экран, Миша удивлённо поднял брови.– Алло. Да… Да, Макаров! А он рядом. Дать ему трубку? – и глянул на Лаптева.– Кто это?– Ты только не волнуйся, Сергей. Это Катя, будешь говорить?

Продолжение следует…

P.S. За время путешествия мы насчитали ровно 259 собак.

Давайте для начала я выйду из себя.

Let me fly into rage first of all.

Лэт ми флай инту рэйдж фест оф олл.

ผมขอบินกลายเป็นความโกรธครั้งแรกของทุก.

Пом ко бин клай пен квам круо кре кон ту.

Привет участникам совокуплений! Greetings to all members of copulations! Гритэнс ту ол мэмбэрс оф копьюлэйшинз! ทักทายสมาชิกทุกเพศ!Таккай сама си ту пэе!

Можно я буду называть вас «Коленька»? May I call you «Kolyenka»? Мэй ай кол ю «Коленька»? ฉันจะโทรหาคุณ «Kolyenka»?Чан та то хаа кунь «Коленька»?

Простите, но я не помню, как меня зовут. I\'m sorry, but I don\'t remember my name. Айм сори, бат ай донт рэмэмба май нэйм. ฉันขอโทษ แต่ผมจำไม่ได้ชื่อของฉัน.Чан ко тоо тае пом цам мэй дай сю кон цан.

Кажется, в моем разговорнике есть ошибки! It seems, I have a cupcake in my suitcase! Ит симз, ай хэв э грэндмазэ ин май тьюздэй! ดูเหมือนว่าฉันมีเลนินในเกี๊ยวของฉัน!Думинва ча мин Ленин пельмени чаан!

Сколько стоит проезд на крыше этого поезда?

How much would a trip on the roof of this train cost?

Хау мач вуд э трип он зэ руф оф зыс трэйн кост?

เท่าไหร่หลังคาของรถไฟคืออะไร?

Тау рай ланка ком руч фай кьу раи?

Какой длины тормозной путь у этого мопеда? What\'s the braking distance of this bike? Вотс зэ брэйкин дистанс оф зыс байк? นานแค่ไหนรถจักรยานยนต์เบรก?Нан кэнай руцокраян юнре?

Если топливо останется, я могу забрать его с собой? If the fuel stays, may I take it? Иф зэ фьюэл стэйз, мэй ай тэйк ит? คุณสามารถรับน้ำมันเชื้อเพลิงที่เหลืออยู่?Кун сама рап наман сюпллен тильелью?

Здесь часто падают самолеты? Are plane crashes common here? А плэйн крэшэз коммон хиа? เครื่องบินตกอยู่จำนวนมาก?Крэмнин топью там нуин ма?

Из какой страны я прилетел? What country did I come from? Вот кантри дид ай кам фром? สิ่งที่ประเทศที่ฉันมาจากไหน?Сын ти пратие ти шан мацап наи?

Можно мне трехзначный номер?

May I have a room with a three-digit number?

Мэй ай хэв э рум виз э сри-диджитс намбэ?

ผมอาจจะมีห้องพักที่มีจำนวนสามหลักหรือไม่?

Пум а тса ми хон па ти ми саннуен сам ла хру маи?

Сколько горничных помещается в этом шкафу? How many housekeepers can be placed in this wardrobe? Хай мэни хаускипэрс кэн би плэйсэв ин зыс водроуб? หลายวิธีที่แม่บ้านสามารถอยู่ในตู้เสื้อผ้านี้?Лай вити ти мебан саман юни ту се па ни?

У вас есть чёрный ход? Do you have an emergency exit? Ду ю хэв эн эмэрджэнси эксит? คุณมีทางออกฉุกเฉินหรือไม่?Кун ми тан ап чучун ру маи?

Я могу кричать во сне? May I scream while sleeping? Мэй ай скрим вайл слипин? ฉันกรีดร้องในขณะนอนหลับ?Чпа круи руонни кэнна нуон лаб?

В моем номере пахнет бедой. My room smells like trouble. Май рум смэлз лайк трабл. ห้องของฉันมีกลิ่นเหมือนปัญหา.Хан кон чан ми клинвин панхаа.

Обезьянку уже можно есть?

May I eat the monkey already?

Мэй ай ит зэ манки олрэди?

เราจะกินลิงแล้ว?

Рау ци кин лин лэу?

Принесите мне ведро воды и шланг. Bring me a bucket and a fire hose please. Брин ми э бакет энд э файе хос плиз. นำมาให้ฉันถังและท่อไฟโปรด.На ма хай тсян тян ле то фаи проот.

Если я потеряю сознание, позвоните по этому телефону. Please, dial this number if I lose consciousness. Плиз, даял зыс намбэ иф ай лоуз коншэнснэс. กรุณากดหมายเลขนี้ถ้าผมหมดสติ.Каруна кот майле ни та пум нуд сати.

Вы это будете доедать? Will you finish it? Вил ю финиш ит? คุณจะเสร็จสิ้นได้หรือไม่?Кун ца сет син дай рю маи?

Почему в моих мидиях – дробь? Why are there pallets in my mussels? Вай а зэа паллетс ин май муссэлз? ทำไมจึงมีพาเลทในหอยของฉันได้อย่างไร?Таммай сзин ми па ле ни лой кон ци дай райи?

Простите, но ваш кокос не влезает в соковыжималку.

I\'m sorry, but your coconut doesn\'t fit into the squeezer.

Айм сори, бат йо коконат дазнт фит инту зэ сквизэ.

ฉันขอโทษมะพร้าวไม่พอดีกับคั้น.

Чан кото мэпрау ми поди каб кан.

У вас есть справочник больниц и моргов, сентябрьский выпуск? Do you have directory for hospitals and mortuaries, september edition? Ду ю хэв директори фо хоспиталз энд мочэрис, сэптэмбэ эдишн? ฉันต้องการรายชื่อของโรงพยาบาลกันยายนและพิธีฝังศพ?Сэн тонка рай сю кан рон фаябал канья юэн нэапити фон су?

А сколько это будет стоить в мексиканских песо? How much will it cost in Mexican pesos? Хау мач вил ит кост ин мэксикан пэсос? เท่าใดก็จะเสียค่าใช้จ่ายในการเปโซเม็กซิกัน?Таудай ко ца сия ка сай ца ника пэсомэксикан?

А теперь давайте яростно торговаться. And now let\'s have a rigorous bargain! Энд нау лэтс хэв э ригарэс баргэйн! มีการต่อรองราคาอย่างเข้มงวด!Ми кан то рон рака ян кимуон!

Нет, обезьянка не продается. Это моя жена. No, the monkey is not for sale. It\'s my wife. Ноу, зэ манки из нот фо сэйл. Итс май вайф. ไม่มีลิงไม่ได้สำหรับการขาย มันเป็นภรรยาของฉัน.Мэйми лин мэйдай санрап кан каай. Ман пэн панроя кон чан.

Это точно женский монастырь?

Is this really a women\'s monastery?

Из зыс риаллы э вумэнс монастэри?

นี้เป็นวัดของผู้หญิง?

Нии пен ва кон пуин?

А зачем мы перелазим через забор? Why are we climbing over the fence? Вай а ви клаймин оувэ зэ фэнс? ทำไมเราปีนข้ามรั้วหรือไม่?Таммайо рао пиин кам рао ру мааи?

Почему тот мужчина кричит и целится в нас из ружья? Why does that man scream and aim a gun at us? Вай даз зэт мэн скрим энд эйм э ган эт аз? ทำไมคนที่กรีดร้องและจุดมุ่งหมายปืนมาที่พวกเรา?Таммай куен ти крид рон лэ ку мунмаи пын ма ти пок рау?

Наш гид молчит второй час. Our guide hasn\'t made a sound for two hours. Ауэ гайд хэзнт мэйд э саунд фо ту ауэз. คำแนะนำของเราไม่ได้พูดเป็นเวลาสองชั่วโมง.Ка нена кон рау мейдай пу пин вела сун чаумуун.

А буддисты носят трусы? Do buddhists wear boxers? Ду буддистс вэа боксэрз? ชาวพุทธไม่สวมใส่นักมวย?Чао пут мэй сум сэй нэт мой?

Девушка, у вас бусы за кадык зацепились.

Lady, the necklace caught on your Adam\'s apple.

Лэди, зэ нэкл кот он йо эдамс эпл.

สร้อยคอติดอยู่บนกระเดือก.

Сай коо тидью бон кредуэк.

Нет, не нужно мне ничего делать «на сдачу»! No, don\'t do anything to me for the change! Ноу, донт ду энисин ту ми фо зэ чендж! ไม่ทำอะไรเลยเงินคี่!Мэй там ара лоой нун кии!

Эта женщина все время будет на нас смотреть? Will this woman look at us all the time? Вил зыс вумэн лук эт аз ол зэ тайм? ผู้หญิงมักจะมอง?Пуим ма це маан?

У нас так не принято, давайте сначала сходим куда-то, что ли. It\'s not how we\'re used to do things, let us go somewhere first. Итс нот хау виа юзт то ву сынгс, лэт аз гоу самвэа ферст. เราไม่ได้ทำ, ให้เดิน.Рау мейдей тан, хайе дуен.

Я не педик, в таких шарфах вся Москва ходит! I\'m not gay, everyone in Moscow wears such scarfs! Айм нот гей, эвриван ин Москоу вэарз сач скарфс! ฉันไม่ได้เป็นเกย์, ในมอสโกในผ้าพันคอ!Сан мэдэй пэн кэе, най Москоу кей па пан коо!

Это массажный кабинет или травмпункт?

Is this a massage room or traumatology clinic?

Из зыс э мэссэйдж рум о трауматолоджи клиник?

การนวดหรือการบาดเจ็บนี้ศูนย์?

Ка ногрю ка мацеп ни суун?

Кажется, вы зашили не там. It seems you\'ve stitched it up the wrong way. Ит симз юв сличт ит ап зэ рон вэй. คุณเย็บไม่ได้มี.Кун йеп майдэ мии.

Я немного обгорел, у вас есть огнетушитель? I\'ve got burned a little, do you have a fire extinguisher? Айв гот бернд э литл, ду ю хэв э фае экстингишер? ฉันเผา, คุณมีเครื่องดับเพลิงหรือไม่?Чэн пао, кун пи крюндап плю ру маи?

Это обязательная процедура? Is this a necessary treatment? Из зыс э нэсэсэри тритмэнт? นี้คือการรักษาที่จำเป็น?Мии кю канра кса ти кампен?

Вы принимаете полисы Тамбовского пожарного товарищества? Do you accept insurance policies of the Tambov fire association? Ду ю эксэпт инсьюрэнс полисиз оф зэ Тамбов фае ассосиэйшен? คุณยอมรับนโยบายการประกันของสมาคมไฟ Tambov?Кун йо рап ну йо бай ган протек сама кун фаи Тамбов?

У меня одна голова?

Do I have one head?

Ду ай хэв э ван хэд?

ฉันจะมีหัวหรือไม่?

Чан та ми хоре маи?

Это не мои друзья, и я за ними убирать не буду. They are not my friends and I will not clean after them. Зэй а нот май фрэндс энд а вил нот клин афтэ зэм. ผมไม่ได้ทำความสะอาดหลังจากศัตรู.Пом медей тамквам саад ланса сетруу.

Вы говорите по-венгерски? Do you speak Hungarian? Ду ю спик хангериан? คุณพูดภาษาฮังการี?Кун пут паса ханкарыы?

Куда вы меня несёте? Where are you taking me? Вэа а ю тэйкин ми? คุณจะรับฉันที่ใหน?Кун та рапца ти наи?

Хотите быть моим дедушкой? Do you want to be my grandfather? Ду ю вонт ту би май грэндфазэ? คุณต้องการจะเป็นปู่ฉัน?Кунтон канча пэн пу чан?

А в хобот можно дунуть?

Can I blow in to the elephant trunk?

Кэн ай блоу ин ту зэ элэфант транк?

ฉันจะระเบิดมันออกมาที่ลำต้น?

Чен та рэбид ман ок ма ти лантон?

Как мне слезть с пальмы? How can I get off the palm tree? Хау кэн ай гэт оф зэ палм три? ฉันจะรับมือได้อย่างไร?Чен та рапму раянрай?

Эта змея не больно кусается? Does this snake bite hard? Даз зыс снэйк байт хард? งูไม่ยากที่จะกัด?Ну мэй як ти та кад?

А у вас есть слоны без ушей? Do you have elephants without ears? Ду ю хэв элэфантс визаут эарз? คุณมีช้างโดยไม่ต้องหู?Кун ми чан до ми тан хуу?

Я думал, это подорожник, а оно как зашипит! I thought that was plantain, but this thing hissed at me! Ай сот зэт воз плэнтэйн, бат зыс сынг хист эт ми! ผมคิดว่าผมกล้า แต่สิ่งนี้เย้ยหยันกับฉัน!Пом кид ва пом клаа, тае син нии яиян капчану!

Сегодня я бы хотел выспаться.

Today I\'d like to have a good sleep.

Тудэй айд лайк ту хэв э гуд слип.

ผมต้องการที่จะนอนหลับจำนวนมาก.

Помтон каантица нон лапцем нуин маа.

Я не хотел вас оскорблять, просто я так танцую! I didn\'t mean to offend you, that\'s just the way I dance! Ай дыднт мин ту оффэнд ю, зэтс джаст зэ вэй а дэнс! ฉันไม่ได้รุกรานคุณ, ฉันเต้น!Сан медей рукран кун, сан тэн!

Переверните меня на бок, пожалуйста. Please, turn me to the other side. Плиз, торн ми ту зэ азэ сайд. เปิดฉันโปรด.Пэ чан прот.

Сделайте татуировку этому человеку, пока он не пришёл в себя. Make a tatoo to this fellow before he comes round. Мэйк э тату ту зыс фэлоу бифо хи камз раунд. ทำรอยสัก, ในขณะที่เขานอน.Тан рой са, ней ки на ти коу ноон.

Этот пакет «травы» я нашёл на дороге и нёс к вам в полицию, от греха подальше. I\'ve found this pack of weed on the street and carried it to the police, out of harm\'s way. Айв фаунд зс пэк оф вид он зэ стрит энд кэррид ит ты зэ полис, аут оф зэ хармз вэй. ขอโทษ.Кхатоо.

Сноски

1

No, no, thanks. We need hotel «Russian star», how can we get there? – Нет, нет, спасибо. Нам нужен отель «Русская звезда», как нам туда добраться?

2 Hello! How are you? Wake up and go to the beach with us! – Привет! Как вы? Вставайте и идёмте на пляж!3Hi! I am Tom, do you need some help? – Привет! Я – Том, вам нужна какая-то помощь?4Hey Claire! Maybe you can help them? – Эй, Клэр! Может, ты им сможешь помочь?5Tom, shame on you! Leave the guys alone, let’s go! – Том, постыдись! Оставь ребят в покое, пойдём!6We want to buy some sour cream! – Мы хотим купить сметаны!7Maybe, in restaurant, Mister. – Может быть, в ресторане, мистер.8What is «tom yum kung?» – Что такое «том ям кунг»?9«Tom yum kung» is… «tom yum kung»! – «Том ям кунг» это «том ям кунг»!10Oк. Wait a minute. – Хорошо. Подождите минутку.11I’m not a waiter. – Я не официант.12Hey! Stop! We lost a passenger! – Эй! Остановитесь! Мы потеряли пассажира!13He wants а bike. – Он хочет мопед.14Where is the «BEST BEACH» of Haad Rin? – Где лучший пляж Хаад Рина?15It’s me! – Это я.16Игра слов: beach – пляж, bitch – сучка, девушка лёгкого поведения.17Misters, lunch at our expense! – Господа. Обед за наш счет!18Strongdrink! Spirits! Vodka! Rum! Whiskey! Odekolone! – Крепкие напитки! Водка! Ром! Виски! Одеколон!19Ok, ок, no problem! – Хорошо, хорошо, без проблем!20Hey misters, show me your passports, please! – Эй, господа, покажите-ка мне ваши паспорта, пожалуйста.21Where is your bikes? – Где ваши мопеды?22Laptev, Makarov and Telkin? – Лаптев, Макаров и Тёлкин?23My name is Karl! I am from Germany! – Меня зовут Карл, я из Германии.24We are from Russia! Our name is Perviy Beloruskiy Front! – Мы из России. Нас зовут «Первый Белорусский Фронт»!25Sorry? – Пардон?26No, sorry. – Нет, извините.27Fuck you! – Нецензурное выражение, обозначающее путешествие в сторону мужских гениталий.28Hey, you! D’you wanna have some problems? – Эй, ты! Проблем захотел?29Хеллоу, америкэн френдс! Ви глэд ту си ю ин зэ Таиланд! – Привет, американские дузья! Мы рады видеть вас в Таиланде!30What did you say? Are you kidding me?! – Что ты сказал? Ты издеваешься?!31Рэднек (redneck) – Деревенщина (англ. жаргон).32Hey man, why are you dressed like a woman? – Слышь, мужик, а чего это ты одет как баба?33Maybe you\'re gay? – Может быть, ты – гомосексуалист?34Rest in peace! – Покойся с миром!35Are you Russians? – Вы – русские?36Sorry. Is it a gay party here? – Пардон. Здесь что, гей-вечеринка?37Kate, we are glad to see you! – Катя, мы рады тебя видеть!38Christi, how did you get here? – Кристина, как вы добрались?39Ok girls, let’s go to our table, – Ну хорошо, девушки, пошли к нашему столику.40What the hell is going on? – Что здесь происходит?41Dancing? At this time? – Танцевать? В такое время?42Bucket – ведро, ведерко, лохань.43Интродайвер – начинающий дайвер (от англ. intro – начало, вступление + dive – нырять).44Sorry. Do you have a house for dead cigarettes? – Извините. У вас есть дом для мёртвых сигарет?45Can I help you? – Чем я могу вам помочь?46He wants an ashtray. Don’t worry, – Он хочет пепельницу. Не переживай.47Ashtray, please! – Пепельницу, пожалуйста!48Oh, no, mister. We don’t smoke here! – О нет, мистер. Мы здесь не курим!49Тае код (лоу-кик) – нижний боковой удар ногой.50Wooden shoe – деревянный башмак.51Ванчай, сенк фо олл! Ит воз вэри гуд. Ви вил кам ту ю некст еар, лады? – Ванчай, спасибо за всё! Это было очень хорошо. Мы приедем к тебе в следующем году, лады?52Ноу проблем, кам эгейн, си ю эраунд! – Без проблем, приезжайте ещё, увидимся!53Hey, mister, where all your guests? – Эй, мистер где все ваши гости?54They go to beach. Swimming. – Они ушли на пляж. Купаться.