Фрагмент 43

175. О, Великие Лисьи Хвосты! Какой кошмар мне снится! В моей келье сидит р-Си-Си и наводит критику на творение под названием «Лисья йога».

– Где у тебя сюжет? А какой жанр? Что за стиль? Кто это купит? – интересовался богатый папан.

«Шел бы ты лучше в Санта-Барбару!»-гневно подумал я.

Потом он стал подкидывать идеи, что неплохо было бы кого-нибудь с кем-нибудь стравить, а потом посмотреть, что из этого выйдет.

– Тебе нужна стоящая фабула, Мэйсон! А то, что это за размазывание соплей по бумаге?

Если бы он прочитал дальше тридцатого письма, то разобрался бы лучше. А что касается соплей, то, если они лисьи, их можно использовать даже вместо цемента.

176. Я проснулся. Вокруг стояла атмосфера удушающей скуки…

Вялость и апатия окутывали меня, проникали насквозь. Спустя какое-то время я понял, что полностью состою из них. Было так скучно, что хотелось, чтобы кто-нибудь разрядил в меня автомат – хоть какое-то веселье, новые ощущения…

К сожалению никаких бешеных автоматчиков поблизости не наблюдалось. Только Лиса наигрывала грустную мелодию.

На каком мажоре я заканчивал первую часть и на каком миноре оказался в начале второй… Великие Лисы! Ну почему мне так скучно?

Никто из лисьей семейки не смог навестить меня – у всех свои дела, и это еще более усугубило сложившуюся ситуацию.

Я завыл как лиса, оставшаяся без брачного партнера. В чисто лисьих традициях я стал наслаждаться своим дерьмовым состоянием. Ощущая такую боль, я еще получал удовольствие от нее. Мазохизм да и только! Но что еще остается делать?

Сложившаяся реальностная сказка была просто омерзительна! Нужно ее хренировать к лисьей матери! Для этого я должен ответить на вопрос: чего же я, собственно, хочу?

И в самом деле – чего же Черному Лису хочется? В первую очередь полноценного женского общества, а потом… потом… еще не придумал.

Лиса смотрела на меня взглядом, в котором читались укоризна, желание надавать по морде, всепоглощающая нежность, а также много всего другого, о чем я не напишу.

– Превратилась бы в человека, что-ли? А? – изрек я, намекая на ее облик невысокой блондинки со стройными ногами.

– Ты еще не до конца прошел Д-уровень, – ответила она. – Поэтому, исходя из условий игры, которые ты придумал сам, облик человека я могу принимать только во снах.

177. Здорово она меня отшила. И ведь все верно. Не подкопаешься. Только когда мое кольцо власти растает полностью, можно будет считать, что Д-уровень пройден весь. А пока…

Фрагмент 44

Что означает прохождение Дискретного уровня? Для лиса это значит увеличение его реальной власти. Потенциальная власть, заключенная в кольце власти, освобождается и делается реальной.

Дискретный уровень – способность лиса владеть своим телом до такой степени, что иметь возможность пребывать в нескольких снах одновременно, оставаясь при этом самим собой.

Но это я уже писал где-то выше. Впрочем, повторенье – мать ученья. Мать ее…

178. С горя лег спать, рукопись как всегда под подушкой.

Последовавший сон оказался в стиле Карлоса Кастанеды. И это понятно – я давно хотел разобраться с его магическим учением.

Фрагмент 45

В кресле сидел и бессовестно глушил чай с печеньями старый мексиканский индеец.

– Я очень даже реальностный, – сказал старик, к моему неудовольствию роняя крошки на ковер. Но его это не волновало.

– Черный Лис! Не думай о такой ерунде, как крошки, когда с тобой рядом нагваль.

– Ах, дон Хуан! Я так рад тебя видеть!

– Ну что ты в самом деле, – расстроенно сказал старый маг. – Ты такой же восторженный, как Карлос Кастанеда в бытность моим учеником.

Воздух между нами искрился маленькими точками.

– Это от большого сосредоточения силы в данной точке пространственно-временного континуума, – с важным видом объяснил явление дон Хуан.

– Может еще скажешь, что это эманации Орла? – ехидно спросил я.

– Может и скажу, но не сейчас, а потом, потом. Кстати, Лис, я вижу твой кокон и нахожу его великолепным.

– Лучше, чем у Карлоса?

– О, да! Карлос, он, как ученик всегда был троечником.

Творящаяся на моих глазах р-сказка жутко умиляла.

179. – Я вижу твою энергетическую оболочку и делаю вывод, что ты уже умеешь фокусировать свое намерение в пучок, – продолжал магический монстр.

– Понимаешь, дон Хуан, – еле сдерживая улыбку начал автор, – я, конечно, умею фокусировать свое намерение в пучок, но не настолько сильно, чтобы этим пучком взорвать к чертовой бабушке всю планету.

Последние слова я просто прорычал.

Седой нагваль засмеялся также, как он когда-то смеялся в обществе Карлоса. С надрывом, кашлем, хрюканьем, хватанием за живот и брызганьем слюной.

Когда он пришел в себя, прошел целый час…

– Ох, Лис! Ты куда лучше, чем Карлитос. Он меня так не веселил.

– Между прочим, дон Хуан, расскажи, что стало с тобой и твоими спутниками-магами, после того, как вы покинули этот мир.

– Да ничего особенного. Разлетелись по вселенным. Каждый в свою. Собираемся иногда, вспоминаем былое… Ты, наверное, хочешь узнать, чем занимаемся? Знаешь ли, кто чем. Кто в бизнесе таком большом – космическом, кто в пираты подался, кто-то стихи пишет, кто-то в кино снимается. Есть даже такие, кто стал разгадывать тайны космоса. Извращенцы да и только! А вот нагваль Хулиан, мой учитель на Земле,

180. в своей вселенной кинозвезда. В перерывах между съемками не вылезает из космических борделей.

– Но чего ради вся эта фигня с Орлом, его эманациями, знаками силы, точкой сборки и энергетическим телом человека?

– Ч.Л.! Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь? Ты все это прошел, и я даже могу тебя назвать своим лучшим учеником. Хулиан подпишется под моими словами.

Откуда-то из невообразимых космических далей раздался веселый мужской голос: «Подпишусь!» На фоне голоса слышались страстные женские вздохи. Нагваль Хулиан не изменял своим привычкам.

– Знаешь, Хуан, – фамильярно опустив слово «дон», сказал автор, – мне-то известно, а вот читателю – нет. Так что лучше бы ответить на этот вопрос, о нагваль.

Фрагмент 46

Поковырявшись в носу и вытерев пальцы об пончо,

181. магический учитель начал речь.

– Для начала: я – невежественный индеец и потому не знаю, как вести себя в обществе. Поэтому ты, Лис, не строй такие кислые рожи, глядя на меня.

Гнусный притворщик, лис его подери!

Усмехнувшись на эту фразу, индеец продолжил:

– Все учение, известное, как «магия нагваля», и описанное в цикле книг моим учеником Карлосом Кастанедой, не более, чем устаревшая реальностная сказка. В те времена она смотрелась ничего, но сейчас уже изжила себя. Старье все это, друг Лис. Тональ и нагваль, точка сборки и сталкинг, искусство сновидения и безупречность магического воина.

Когда-то, а быть может и сейчас, группой лисов была разработана обширная р-сказка. Мы назвали ее «магической концепцией мира». Сколько развлечения было в той сказке, сколько смеха… Да я бы только ради одного Карлитоса придумал искусство магии, не говоря уж об остальных ученичках.

182. Сказка есть сказка. Мы – бессмертные, вечные лисы, неплохо поиграли тогда в борьбу за жизнь. Один Орел, пожирающий огонь человеческого осознания, чего стоит!

– Скажи, Хуан, а кто придумал этого Орла? – спросил я великого прохиндея.

– Я, конечно! Сознаюсь, что концепция Орла – предел извращения. Вместе с тем, он действительно существует и пожирает всяческое осознание. Правда этого никто не замечает…

– Разумеется, Хуанчик. Поскольку существует ВСЕ, то и Орел тоже.

– Безусловно. Лису нужно только придумать или выбрать из ВСЕГО что-нибудь, отвечающее его текушим запросам. Так я продолжу. Мы водили наших учеников по другим мирам, Карлос подробно их описывает, но от очень наблюдательного взгляда не ускользает, что все эти миры довольно гротескны и неказисты. Объясняется данный факт тем, что мы создавали их на скорую руку и для мимолетного посещения. Просто хренировали известный нам мир, предоставляя волю всей своей фантазии.

– Но это же был настоящий кошмар!

– Вот-вот, и я про то же. Сущий кошмар! Бе-едный Карлос, – заблеял экс-маг.

Тут в зеркале на стене появилось изображение мужчины. Он просунул одну ногу из зеркала в комнату, потом другую, потом спрыгнул на пол сам. Из зеркала вслед вошедшему неслись женские крики: «Милый! Но мы же только начали. Вернись!»

Нагваль Хулиан (а это был именно он) махнул в сторону зеркала рукой и крики прекратились. В отличие от Хуана, он выглядел как молодой человек.

Великий покоритель женских сердец и маг по совместительству пожал нам руки и воскликнул:

– О, друзья! Как я рад вас видеть! Общество женщин тоже иногда надоедает.

– В это верится с трудом, – съехидничал старикашка Хуан.

Фрагмент 47

183. – Лучше бы ты молчал, недостойный ученик великого мага, – важно молвил Хулиан. – Я сюда пришел, потому что мне нравится общество Черного Лиса. Мы с ним не виделись хрен знает сколько тысячелетий.

– Да, ну! – присвистнул автор. – Но ведь можно сказать, что мы расстались только вчера.

– Ты прав, великий. Нюанс в том, что ты меня не помнишь. Точнее – притворяешься, что не помнишь.

Из коридора в комнату зашла какая-то девица, на которой кроме передника ничего больше не было. Она принесла нам кофе и бутерброды.

Заметив мой недоуменный взгляд, Хулиан рассмеялся:

– Не волнуйся, Лис, – она со мной. Итак, – продолжил он. – целью нашей грандиозной космической встречи является проведение чего-то вроде консилиума по вопросам магии.

Хуан, который уже набил себе рот бутербродами и тянулся к чашке, согласно закивал.

– Мы все являемся профессионалами этой р-сказки, поэтому будем обсуждать полный спектр проблем, – решительно заявил Хулиан.

– По-моему ты слишком много значения придаешь какому-то вороху старых идей. – заметил я. – Хоть он и вызывает у меня ностальгию…

– Я ждал от тебя такой фразы, о достойнейший из лисов. Мы будем говорить не о магии, а только о лисьей йоге, лисьей реальности. А зачем я начал говорить о магии? Так дело в том, что слово «магия» отпугивает всех реальностных змей в радиусе многих световых лет. Просто нужно было обезопасить р-сказку вокруг нас от нежелательных проникновений.

– Ты просто мастер хренира, Хулианос! – воскликнул я.

184. – Народ! Давайте оставим это высокопарный тон – всяких там «мастеров», «достойнейших» и прочую мишуру, – подал голос Хуан.

– Ты прав, Хуанито, – сказал Хулиан, осушая очередную чашку кофе. – Итак, я хотел бы сказать об одной особенности лисьего племени. Вершиной притворства является притворство лиса перед самим собой.

– Но, дружище, – возник автор. – Ведь это то же самое, что и кольцо власти.

– Да, Лис, это так, просто я хотел уточнить понятие «кольцо власти».

– Знаете, ребята, – сказал Хуан, прожевав очередной бутерброд с икрой, – мне в голову пришла очень умная мысль.

Мы с Хулианом испугались и стали наперебой уговаривать старика:

185. – Хуанчик! Не нужно! Лучше побереги себя. Умные мысли такая ужасная вещь. Они крайне плохо влияют на пищеварение, потенцию и вообще.

Глаза Хуана неожиданно вспыхнули синим пламенем. Читатель! Это не метафора.

Воздух вокруг старого нагваля заискрился сильнее. «Определенно Хуан напоминает нам, что никогда не был человеком,»-подумал автор этих строк.

Хулиан в ужасе от увиденного залез под стол.

– Вы, что, парни? – хихикнул Хуан. – Мне только захотелось еще бутербродов и, если можно, – коньячку…

Фрагмент 48

186. Проснулась Лиса и разразилась музыкальной фразой: «I want to be your number one!»

Хулиановская девица принесла поднос с бутербродами и бутылкой коньяка.

Мы подняли тостяру за то, чтобы в ближайшие десять минут не пить ничего крепче чая.

Расположив у себя на коленях девушку, и вызывая тем самым гневные взгляды Хулиана, старикашка Хуан раскрыл тему своей умной мысли:

– Так вот, мужики. Слушайте мое откровение и притворяйтесь, что не знали. Пусть с нами, лисами, кто угодно делает все, что угодно. Пусть нас мучают, жгут на кострах, пусть шьют из наших шкур воротники и шубы… Мы же вернемся и попросим у них добавки, так как нам всегда всего мало.

Хулиан, по своему обыкновению прослезился. А я вспомнил, что где-то уже слышал эту мысль. То ли в фильме каком, то ли еще где… Как только шальное воспоминание пронеслось в голове мой магнитофон очень сильно зажевал кассету. Когда я извлек ее наружу, стало понятно, что дальнейшему употреблению она не подлежит.

187. Я посмотрел на Хуана. Тот стыдливо опустил глаза.

Ладно, в конце концов нечего на дурака обижаться. Кассету можно и новую купить. И, чуть не забыл, это все – сон! Просто сон. Эх х! Что ж там дальше-то?

– Зачем малышу игрушку сломал? – поинтересовался Хулиан у подлеца.

Хуан, изрядно набравшись коньяка, перешел на слэнг мексиканских магов.

– Понимаешь ли, Хулианос, под влиянием коньяка моя точка сборки сдвинулась и выехала за пределы энергетического кокона. Я, конечно, решил ее вернуть. Но не заметил, что она зацепилась за магнитофон Черного Лиса. Когда я эту самую точку потянул назад, в кокон, кассета и испортилась…

– Хватит материться, Хуан! – жестко заявил Хулиан. – Заладил тут: «точка сборки», «кокон». С тобой даже в общество не сходишь, скажем, на вернисаж какой-нибудь или на презентацию. Лучше извинись.

– Мне очень жаль, Лис. Мне очень жаль, Хулиан, – промямлил мерзкий старикан.

Фрагмент 49

188. – Я такой неаккуратный, когда выпью.

– А я на тебя и не обижаюся, Хуанчо, лох ты эдакий, – сказал я.

После моих слов он повеселел, попросил Лису подыграть ему на синтезаторе и запел:

Горе – не беда,

Кривая вывезет всегда.

Вольному – воля,

А спасенным – рай.

Долгий рассказ оставь

Для первокурсниц,

Вдохни свободный воздух

Реальностных улиц

И сам себя не осуждай!

Беда с этими лисами – мало что своего в плане стихов придумать могут: на этот раз исполнялись шедевры Дмитрия Маликова. Мы с Хулианом и его девицей громко захлопали. Следующий напев был достаточно грустен:

Ты моей никогда не будешь!

Ты моей никогда не станешь!

Наяву меня не полюбишь

И во сне меня

Не обманешь!

Мне так понравилось, что я даже стал подпевать Хуану, благо слова были хорошо известны, – эту кассету я частенько слушал, когда был «наяву».

Лиса в ответ на мои подпевки очень хищно оскалилась, но играть не перестала. М-да! Хорошо музицирует подруга. Просто великолепно!

Хуан продолжил свое солирование довольно оптимистичным заявлением:

Все вернется!

Все опять вернется.

Встречи до рассвета,

О любви беседа.

Все опять вернется!

189. Настроение у меня поднималось. Утраченной кассеты было уже не жалко. Все-таки молодец этот старикан! Последний выдал еще один не свой куплет:

Спой мне утренних улиц ветер!

День новый будет светел.

Спой мне об этом, спой мне.

О хорошем напомни.

Спой мне,

Ветер реальностных улиц!

Спой так, чтоб все проснулись

И улыбнулись лисы.

Ветер ты спой мне!..

Фрагмент 50

190. Из окон моей кельи открывается вид на небольшую такую (всего четыре контейнера) и почти всегда ухоженную помоечку. Рано утром туда приезжает машина за мусором.

Я проснулся от шума опрокидываемого контейнера и рева двигателя.

Песня рассветного ветра применительно к моей реальности оказалась весьма своеобразной…

Глянул в рукопись – там были даже пятна от коньяка, оставленные нетвердой рукой Хуана.

191. Позвонила Мама Лиса (с большой буквы, потому что ее сказка стала более доминантной ко мне). Просила приехать к ней на работу с рукописью первой части «Лисьей йоги». Тон родной мамочки был весьма категоричен.

Поехал. Прогулявшись по различным реальностям-снам, я попал в ресторан, где Мама Лиса притворяется, что работает буфетчицей.

Мамулечка стояла за стойкой буфета и выглядела очень бледной.

– Лисяра! – простим ей эту фамильярность – мать все-таки. – Всю эту ночь я говорила по телефону с твоим братцем-лисом, – (с маленькой буквы, так как его сказка реальностна по отношению ко мне) сказала Мама Лиса в оправдание своего неспелого внешнего вида.

– Прекрасно, мама, но не мешало бы чем-нибудь меня угостить за счет заведения, – молвил я в ответ.

– Сначала рукопись давай, халявщик несчастный, – проворчала мамочка.

Я благоговейно достал рукопись из сумки, когда-то навсегда позаимствованной у братца-лиса и передал ей.

192. Спрятав тетради, мама налила мне кофе со сливками.

– А что это за сок такой? Из гуаявы который, – поинтересовался я, разглядывая батарею пакетов с соком, стоящую на стойке.

– Я не знаю, сынок, но по людским слухам, вкусом напоминает грушевый, а запахом – кошачью мочу, – последовал ответ. Видимо она хорошо разбиралась в кошачьей моче. Несмотря на бессонную ночь, настроение у нее было хорошим.

Мы сели за столик. Лиса, притворившаяся моей курткой, замурлыкала песню «Миража»:

Я снова вижу тебя.

Я снова вижу во сне.

Я все же верю, что ты

Вернешься вновь ко мне.

Фрагмент 51

Мама, сделав вид, что ничего не слышала, стала говорить о братце-лисе. Для нас с ней не было секретом, что он не просто ненормальный, а помешанный на Кришне маньяк. Вероятно для того, чтобы разбавить нашу грустную беседу о таком несуразном существе, Лиса опять встряла с миражовской нетленкой. Самое интересное оказалось то, что, превратившись в куртку, синтезатор она, можно так выразится, «взяла с собой».

Где ты мой новый герой?

Ты рядом здесь, я верю.

Тебе обычных дел сюжет

Мешает быть со мной.

Тебя устала я ждать -

Сломай замки и двери!

Сорви букет колючих роз

За каменной стеной!

(«Мираж»)

Ну, насчет роз она, по-моему переборщила…

193. Писать о разговоре с Мамой Лисой особенно нечего. Допив кофе и погладив мамочку по коленке, я покинул гостеприимный буфет. Потом начались какие-то странные вещи… Но по порядку. Я сел в реальностную подземку и поехал по пространству окружающего меня сна в некий магазин.

Он был реальностен до отвращения. Мне стало грустно оттого, что я не могу купить себе видеокассету с понравившимся диснеевским мультфильмом, так как а) нету денег б) не на чем смотреть.

Выйдя из гнусного супермаркета, я направился к своей норе.

Внезапно, как выстрел из гранатомета во время церковной службы, над ухом раздалось: «Hasta la vista, senor!»

Этот возглас на испанском в моем сознании как-то транскрибировался на русский. Поэтому я услышал фразу «Остановись, де синьор!» Ну и, разумеется, остановился. Это была не Лиса, но кто же?

194. – Я твоя сестра – Аралия, – сказал голос, приобретая женский оттенок.

– Ты, наверное, любишь испанский язык, но ни фига в нем не разбираешься. “Hasta la vista” значит «до свидания», – мрачно сказал я. – И почему я тебя не вижу? Что это еще за провокации?

– Черный Лис! Ты находишься слишком далеко от моей доминанты. Забрался в какой-то вонючий сон – я с трудом нашла тебя. А насчет испанского… Сказала просто так – красиво звучит. Видеть ты меня не можешь, я уже сказала почему. Но сама я наблюдаю тебя на экране телевизора. Тут у нас кинцо показывают про тебя.

Фрагмент 52

– Но, Аралия! Как ты можешь вмешиваться в фильм?

– Ты или наивен, или глуп, или и то, и другое вместе. Но скорее всего ты, Командир, серьезно болен, – сестра гадливо захихикала. – Разве для лиса есть что-то невозможное? Вспомни, о чем сам писал в первой части.

– Хватит тебе глумиться. Я не болен. Точнее сказать – притворяюсь больным, чтобы вкусить наслаждений этой р-сказки, – хренировал я невидимую собеседницу. – А почему ты назвала меня «Командир»?

– Ты же внештатный командир снов. Впрочем, ты и сам это прекрасно знаешь.

– А зачем ты мне «позвонила» сюда, в фильм?

– Хочу немного поучаствовать в этой сказке – попасть на страницы твоей книги, – ответила Аралия.

195. Ну куда ни плюнь – все хотят залезть в мой трактат и стать героями!

– Хорошо, родная. Только для приличия, как героиня нашего сериала под названием «Лисья йога», ты обязана дать мне какой-нибудь мудрый совет. Я, конечно, наизусть знаю весь этот бред, который ты можешь вякнуть, но все-равно нужно. Книга есть книга.

– Братец мой милый! Командир снов недоделанный. Слушай внимательно. Хорошенько запоминай все свои обиды и недовольства, все неприятности и неудачи. Ты только говори исконную фразу Терминатора: «I'll be back!». Потому что ты всегда сможешь воссоздать те сны, вернуться назад во времени, имея Всемогущество. Когда-нибудь ты на машине въедешь в этот супермаркет и возьмешь оттуда все, что захочешь.

Не утруждая себя процедурой прощания, моя сестра (правильнее сказать – ее голос) растворилась в воздухе. И только последняя фраза медленно-медленно затухала как эхо: «Все, что захочешь… Все, что захочешь…»

196. Немного скучным и вялым стало мое повествование… Совсем не развлекает. Не знаю как тебе, о набравшийся мудрости читатель, но мне последние страницы кажутся пресными. Пора новую цифру ставить. Может веселей станет…

Фрагмент 53

197. Устал автор от встреч с реальностными существами. Нужен перерыв. Чтобы just we two: я и Лиса. Чтобы можно было спокойно предаться философским размышлениям о сущности лисьей реальности, прерываемыми лишь куплетами на английском.

Лиса добавляет, что она может и на русском сбацать что-нибудь философское. В подтверждение своего тезиса она начала стучать лапами по клавишам, вызывая не звуки, а мелодию и петь с легкой хрипотцой в голосе:

Возьми же карты те,

Что шулера раздали.

Сейчас твоя игра -

Забудь свои печали.

Не пропускай удачи зов -

Шестерки тоже бьют тузов

Назло судьбе.

Теперь куплеты «Крематория». Полностью согласен. Эти строчки хорошо отражают лисью природу: поставить себя в самое невыгодное положение и победить.

Лиса продолжала петь, не обращая внимания на мои мысленные пометки:

И рассмеявшись

Сядь на гроб.

Пусть пустит себе

Пулю в лоб

Кто сдал тебе!

– Дружище! – сказала Лиса, допев куплет, но все еще потренькивая по клавишам. – Девиз всех лисов: свой труп на битву побуждай и, погибая, побеждай себя в войне! При этом еще не забывай наслаждаться процессом.

– Ничего нового ты мне тут не сообщила – опять передрала из «Крематория», – я был весьма критичен.

198. Сочинение непонятно какого жанра. Начиналось как философский трактат, продолжается как роман фэнтэзи пополам с мюзиклом. Название из двух слов. Первое начинается на «л», второе на «й»… Правильно, догадливый читатель, – «Лисья йога».

Фрагмент 54

199. Сидя в позе медитирующего телевизора, автор усиленно размышлял. Точнее – пытался.

Бесплодные попытки были прерваны ворвавшейся Лисой. Она прыгала до потолка, кувыркалась через голову, потом приземлялась на нее, крайне нецензурно выражаясь при этом. В зубах рыжая держала конверт с письмом. Интересуясь, что же вызвало столь бурную реакцию четвероногого, я взял его в руки.

Писали не из-за границы, а откуда-то очень близко. Адресом отправителя значился городишко под названием «Москва». Я взял карту и долго пытался его там найти. Безуспешно. Ни у одной столицы в мире не было столь идиотского названия. Плюнув на это, и решив, что имеет место какой-то дурацкий розыгрыш (кто только над бедным писателем не подшутит…), я разорвал грязный конверт и извлек на свет божий стопку листков в клеточку, исписанных крупным женским почерком.

Девушка со странным именем Ристана и утерянной фамилией на первых двадцати страницах своего письма пространно изъяснялась мне в любви, а также утверждала, что знает меня по прошлой жизни.

200. По ее словам в той жизни я был совращенным ею монахом, который не выдержав столь тяжелого духовного испытания, бросился в глубокую пропасть. Несмотря на предпринятые поиски, тело несчастного так и не было найдено. Ристана тогда решила, что Бог телесно взял меня на небо. Остаток своих дней, который оказался весьма длинным, она провела в тех самых горах, где он исчез.

201. Дни ее жалкой жизни стремительно летели… Ристана, прерываясь лишь на еду, сон и любовные утехи с каждым прохожим(ей), постоянно просила прощения у Господа. Последний, по своему обыкновению, был необычайно добр и милостив. После пятидесяти четырех с половиной лет отшельничества Ристана получила возможнлсть начать все сначала.

Она внезапно оказалась в затерянном во Вселенной городке Москва. Ристана вновь была молода – по возрасту где-то между девятнадцатью и двадцатью годами и не очень опытна в общении с мужчинами (их число в ее новой жизни едва перевалило за третью сотню). Но, что важнее всего, девушка горела желанием отыскать того монаха. Она чувствовала, что он где-то рядом. И искала, искала, искала…

202. Как-то на глаза ей попалась книжка с улыбающейся мордой чернобурой лисы на обложке. Решив, что «Лисья йога»-это что-то из сексуальной жизни животных, а значит должно быть изучено, Ристана купила книжку. «Понимаешь, Черный Лис, – писала она, – лисья морда на обложке улыбалась ну очень распутно. Я и подумала…»

Фрагмент 55

Читая «Лисью йогу», она поняла, что ее написал именно тот монах, с помощью чуда избежавший смерти (ну прямо дон Хуан какой-то!). Великая радость проснулась в грязной душонке Ристаны, – она села писать письмо с просьбой о личной встрече.

На следующих шестидесяти девяти страницах ее послания находились действительно умные мысли о природе и сущности лисьей реальности. Тут уж Ристана меня удивила, – я не ожидал ничего подобного от существа столь погрязшего в пороке.

203. Судя по этим мыслям, автор может сказать: оная Ристана – мастер хренира. Сначала создать р сказку, вызывающую реакцию пренебрежения и несерьезного отношения, а потом ошарашить удивительными откровениями. Полностью в лисьем стиле.

«Так вот, Лис, хочу поделиться с тобой своими соображениями о лисьей реальности. Я считаю, и глубоко убеждена в этом, что лисы – существа, которых можно назвать «танцорами на краю времени».

Вообще, этот термин придумал Майкл Муркок. Так называется один из его романов. Но думаю, что он не обидится на меня за использование своего выражения. Просто оно очень красивое и наиболее точно подходит к лисам.»

204. Здесь я несколько отвлекся – сходил на кухню, где выпил сочка с бутербродами и халвой. Скромненьнько утолив голод, вернулся к разбросанным по столу листам бумаги и нашел место, на котором остановился:

«Лисы – существа в высшей степени беспечные. Их не заботит ничего, кроме развлечений. Можно сказать, что их жизнь – это жизнь в преддверии конца света. То есть жизнь на краю времени.

А кстати, если б ты сказал «Ристаночка, девочка моя», я была бы очень рада. Что-то я отвлекаюсь и отвлекаюсь… Совсем любовь довела.

205. Для лисов жизнь на краю является нормой. Они не просто уныло дожидаются Конца Всего. Нет! Они беспечно развлекаются, веселятся. Другими словами – танцуют. Таким образом проявляется принцип высшего наплевательства на опасности. Если кто-то бежит в церковь, а кто-то строит бетонный бункер, то лис живет себе как жил и все. А поползновения мира к своему концу ничуточки его не трогают.»

По мере дальнейшего углубления в письмо, меня все больше и больше интересовала личность Ристаны. Лиса же сидела в кресле и смотрела на меня странным взглядом. Наверняка замышляла какие-то интриги.

206. «Итак, все лисы – танцоры на краю времени. Никого из них не волнует завтра. Разумеется, они могут притворяться, что завтра их волнует, но это будет всего лишь одним из лисьих извращений.

Согласись, что весело танцевать на краю пропасти могут только лисы. Что же случается, когда край времен сильно приблизился, и до обрыва остаются считанные метры? Совершенно ничего особенного. Лисы хренируют реальность, и текущая сказка меняется в нужную им сторону.

Фрагмент 56

Да, Лис, мне хочется осветить один вопрос касаемо хренира реальности. Я считаю, что лисы хренируют реальность уже одним своим существованием. Безусловно они могут создавать целенаправленные хрениры, но эти хрениры касаются глобальных р сказок. Вся же повседневность – текущая сказка. Она, конечно, подчинена глобальному хрениру, но в деталях лису неизвестна.

207. Между прочим, Чернистый,»-ты бы меня еще черникой назвала.

– «в твоем сочинении присутствует некоторая неразбериха с понятиями лисьей реальности. И я боюсь, что помимо съехавшей крыши, у читателя еще мозги превратились в запеканку, политую сгущенкой. Поэтому с истинно женской дотошностью я бы хотела провести некоторую систематизацию терминов в твоем труде.

Если позволишь. Позволяешь? Ну, разумеется! Как можно отказать такой лапульке как я?»

Самоуверенности у тебя как у подлинной лисы. Я ведь только моргнул, а она уже приняла это за согласие. Эх-х…

208. «Итак: реальностная сказка – это

1. мир в целом (текущая сказка)

2. способ общения между лисами,

а) когда в разговоре участвует все тело – невербальное общение. б) определенная вербальная или невербальная информация, получаемая лисом.

Хрёнир реальности-волевое воздействие лиса на текущую р сказку, с целью ее изменения для получения большего развлечения. Или, можно сказать, что хрёнир – это порождение новой р сказки.

Лис! Я считаю, что «реальностная сказка»и «хрёнир» очень связанные между собой понятия, поэтому иногда одно можно использовать вместо другого. Ведь весь мир является и хрёниром тоже…

Лисьи сны – хрёнир реальности. Достигается путем принятия особой точки зрения на явление. Причем эта точка зрения должна отличаться от других взглядов на это явление.

209. То есть то, что кто-то называет «явью», для лиса сон, а что «сном», – то явь. Манипулируя подобными точками зрения, лисы создают удивительные р сказки. И, безусловно, лисы могут не сходиться между собой в точках зрения. По этой причине одни лисы для других будут реальностны или доминантны.

Термин «реальностный» относится к тому, что лис встречает, хренируя реальность как сон.

Термин «доминантный» относится к тому, что лис встречает, хренируя реальность как явь.

Кольцо власти – некоторая сказка, в которую себя погрузил лис. Особенностью кольца власти является то, что оно ограничивает лиса в определенных возможностях. С течением стандартного времени мира кольцо власти тает, у лиса изменяется сознание, и он обретает новые способности, используя которые начинает развлекаться еще круче.

Фрагмент 57

210. Вот я, как лиса, пока не умею летать и проходить сквозь стены. Это мое кольцо власти. Я ограничена в определенных возможностях.»

Дальше шла сплошная лирика. С серьезными темами подруга завязала. «Лисеночек! Очень хочу с тобой встретиться! Ты понял уж, что я доминантное существо к тебе.»

Нет, не понял. Кто ко мне доминантен я определяю сам. «Городка, в котором я живу, ты не найдешь ни на одной карте мира. Тем не менее письмо до тебя дойдет. Тебя, наверное, заинтересует, где же находится этот городишко Москва? Так вот, он находится в твоем сне, точнее сказать – в некоторой доминанте, отстоящей от тебя в будущее по локальному времени твоей текущей сказки. Так-то, Лисистый! А сколько локального времени отделяет тебя от моего города, ты и сам знаешь.»

Не знаю, но это мелочи. «Ладно, пора прощаться. Если хочешь – можешь сжечь мое письмо.»

Нет я его в рамку окантую и на стену повешу любоваться! Шутка. «Целую, люблю, жду, обнимаю, пропадаю без тебя, обожаю только тебя, глажу по шерстке.

Твоя Ристана.

P.S. Забыла сказать: чешу за ухом и дергаю за хвост.»

211. Лиса, после прочтения мною письма, прослезилась и спела на чистом русском языке:

О как похож ты

Тающий снег.

Своим коротким

Существованьем

Мою любовь

Напомнил ты мне

Такую же первую!

Такую же раннюю!

После чего разрыдалась совсем. Ох уж этот «Ласковый май». До добра он не доведет. По-лисьи подвывая, она орошала слезами мой платок.

Приползла реальностная гюрза. Оценив ситуацию, змея посоветовала мне срочно уехать на Канары, где и продолжать работу над книгой. Лиса сразу перестала рыдать и заявила, что какая мол там для него работа в окружении загорелых, полуобнаженных, женских задниц! После чего налила змее в блюдце молока и выставила ее за дверь.

Желая защитить меня от этих Канар, Лиса села за синтез и запела:

Лето – ливни в ночи!

Лето – жаркие дни!

Лето в дверь постучит

Весны.

Лето – сказочный мир!

Лето – путь в добрый час!

Лето – время Любви

Для нас.

(«Ласковый май»)

212. Мне так понравилась эта мелодия, что я как-то незаметно взял и уснул. Прямо на стуле…

Фрагмент 58

Спина жутко затекла, задница отсижена. Какой кошмар! Вот, что значит спать на стуле! О ох… Бедный я!

Глянул на часы – на экранчике одни нули. Н да а… Я попал в точку нулевого времени. А это значит… что это значит? Что пора идти на кухню и ставить на газ чайник – скоро будут гости. Последние не заставили себя долго ждать – случился звонок в дверь. Чайник не успел еще закипеть, а кто-то уже пожаловал.

В такой поздний/ранний час! Впрочем забыл – времени здесь нет. Странно, конечно, но для того, чтобы чайник закипел оно требуется. Ну и сон!

213. За дверью стоял зловещий лорд Дарт Вейдер из «Звездных войн». Как и в фильме, он был весь в черном. И черный же шлем-маска скрывал его лицо. Лучевой меч ярко светился красным светом. Он находился очень близко к моему горлу. Ну очень смешно! Я не оценил юмора темного лорда, пришедшего ко мне в гости прямо из фильма, и попросил выключить пахнущую озоном штуковину.

– А ты не из пугливых – прямо настоящий джедай! – гулко хохотнул под своей маской этот реальностный воплотитель зла и выключил меч.

Мы по-дружески обнялись. У меня захрустели кости.

214. Усаживаясь поудобней на кухне, Дарт сказал:

– Признаться честно, Лис, я обожаю пугать народ. Думаю, что это именно моя стезя – зловещий монстр, обладающий колдовской силой.

– Скажи лучше, монстр, как ты будешь пить чай? У тебя в маске предусмотрено устройство на этот счет?

– Когда мне надоело быть чересчур зловещим, я принял решение стать существом зловещим, но с комичным оттенком. Лорд Большой Шлем из фильма «Космические яйца» как раз такая моя ипостась. Именно в той р-сказке в моем шлеме появилось устройство, через которое я пил кофе. Так что твой чаек лорд Вейдер-Большой Шлем вольет в себя запросто.

С этими словами он вылил немного содержимого чашки в особое отверстие в шлеме. Раздалось громкое бульканье и довольное хлюпанье. Чай лорда Дарта дошел по назначению.

215. – Дружище Черный, весь космос уже оповещен о письме Ристаны к тебе. Слухи разносятся очень быстро.

– Ну и что? Подумаешь – письмо влюбленной девицы.

– Нет, Лис, не «подумаешь». Ты же изучаешь любовь. Значит должен собирать информацию о ней.

– Лучше расскажи, как там твои сынишка – Люк и дочурка – принцесса Лея? – автор лукаво перевел тему.

– Детишки? О, прекрасно! Чем хотят, тем и занимаются. Люк отправился в какой-то из романов Стивена Кинга, не помню уж в качестве кого. Лея же решила попробовать себя на поприще магической ученицы твоего дружка Хуана.

«Бедный старик!»- подумалось мне.

Фрагмент 59

– Мы иногда встречаемся все, деремся на лучевых мечах, обсуждаем новости… Вот тут как-то идейка появилась – сделать продолжение «Звездных войн». Поэтому скоро я призову деток из их миров, и мы сотворим обалденную реальностную сказку.

– Про что хоть расскажешь?

– Знаешь, Лис, там, конечно, будут грандиозные космические сражения, но вся изюминка в истории про то, как мир реальностный делается миром доминантным. То есть те самые мечты, которые сбываются.

– Очень мудрая история выйдет, – сказал я.

– Или уже вышла. – ответил Дарт. – Еще скажу тебе, что ты уже знаешь: все лисы очень любят своих соплеменников. И в лепешку готовы разбиться ради брата-лиса. Принцип доминирования при этом не нарушается. Понимаешь, куда я клоню?

– Нет, – изобразил дурака я и зевнул. В этом сне очень хотелось спать.

– Я и мои детишки, наши друзья по сказкам – учитель Йода, президент Мудакер, капитан Одинокая Звезда и другие – все мы поможем тебе встретиться с Ристаной.

В моей голове крутился вопрос «Зачем?», но я его не задал. Из чувства приличия – такие достойные существа хотят помочь, отвергать их услуги как-то нехорошо. Я решил, что не буду огорчать друга и…

– Что навсегда? – спросил несчастный Черный Лис, допив чай.

– Конечно, друг! Несколько банальное название для этого процесса – Великий Сход Миров.

216. – А теперь давай прощаться, Лис. Мой космический лимузин уже сигналит под окном.

И действительно: лучи лазерных выстрелов красиво освещали местность.

– Не беспокойся. Он стреляет только в дом напротив, – усмехнулся лорд Дарт.

Когда от дома, загораживавшего мне обзор местности, остались лишь дымящиеся развалины (ура!), темный повелитель встал и направился к двери. Напоследок он приподнял забрало и скорчил гримасу в лучших традициях лорда Шлема из «Космических яиц».

217. Раздался звук взлетающего космического корабля, зазвенели стекла. Из-под обломков разрушенного дома неслись крики: «До чего довели планету эти космические мудозвоны!» Наступило утро нового дня лисьей реальности.

Фрагмент 60

218. – Конкретизируй свое желание и ты получишь то, что хочешь,

– сказала Лиса за утренним кофе. – Захвати вниманием все параметры нужной тебе сказки, и она проявится в твоей жизни.

– Я уже устал конкретизировать, – проговорил в ответ автор. – Сколько можно?

– Столько сколько нужно. Жди себе спокойненько и все.

– С другой стороны все-равно больше делать нечего, – задумчиво молвил я, попивая кофе и покусывая яблоко, – только и остается, что книгу писать да конкретизировать или наоборот.

219. – Кстати, Лиса, давно хотел спросить одну вещь, – неуверенно начал автор.

– Ты хочешь узнать, почему я не ревную к Ристане? – прочла мои мысли рыжая и весело махнула хвостом.

– Постыдилась бы так откровенно читать мысли!

– Да что ты в самом деле. Мы ж – свои в конце концов. Но, отвечаю на твой вопрос: я не ревную к самой себе. Ристана – это я, но в другой сказке.

– Так, так! Ясно отчего ты прыгала до потолка, когда принесла мне письмо. Рада была очень, – с пониманием протянул я.

– Angel face – there is paradise! – перешла на английский Лиса.

220. К чему это она сказала? Кто ее рыжую разберет. Ладно уж, сама потом скажет.

Сегодня я говорил по телефону с новым героем этого повествования. Героя, а точнее – героиню зовут лисичка-из-другого-лесочка.

221. Странное состояние охватило меня… Если взять пример с Лисы и сказать словами песни, то диагноз прозвучит так: I'm stranded in the middle of nowhere. Действительно застрял и действительно в самой середине «нигде».

Из этого самого «нигде»меня и вытаскивала лисичка-из-другого-лесочка.

После довольно скучных сказок о личной жизни, она перешла к рассказу о звездных вратах. С таким видом, будто передает обычную сплетню, лисичка-из-другого-лесочка (или просто «лидл») поведала мне удивительные вещи.

Когда лису надоедают развлечения определенной сказки, он делает очень мощный хренир реальности. Таким хрениром вызывается к жизни особая структура пространства-времени, называемая «звездными вратами». Проходя в эти врата, лис, которого уже тошнит от старой р-сказки, получает реальность невероятно сильно отличающуюся от исходной. Позывы ко рвоте сразу прекращаются, и он приступает к исследованию новой сказки в плане удовлетворения своих значительно возросших капризов.

Звездные врата для каждого лиса реализуются по-разному. К примеру, команда старых извращенцев, носившая имя «мексиканских магов», называла звездные врата «сгоранием огнем изнутри». Только сознание глубоко погрязшее в реальностных извращениях могло придумать такой идиотский термин. «Сгореть огнем изнутри»-это все-равно, что поджариться в микроволновой печке!

Фрагмент 61

222. Скорее всего мексиканские маги считали текущую сказку гигантской микроволновой печуркой и постепенно поджаривали себя в ней до нужной кондиции. Набрав нужную температуру, они открывали звездные врата и проходили в другую сказку. Если следовать их дурным наклонностям, то можно предположить, что этой сказкой должен был стать некий космический холодильник.

Небывало горячий после печки лис попадает на холод и начинает все там растапливать… В общем, весна приходит в те края. А что лис? Кайф ловит, конечно. Безусловно, сам процесс напоминает еще и закалку стали. Так что, как сказал один лис, вероятно прошедший подобный освенцим:

И в этой сказке,

И в этой сказке

Рождается клинок

Булатный!

223. Попрощавшись с лидл, я призадумался. Концепция звездной калитки заставила всерьез заработать то, что у меня вместо мозгов. (Читатель! Не надо пошлостей. Я вовсе не это имею в виду.)

In the house of silence

Shadows dancing for a hundred years. – прервала мои рассуждения Лиса.

Я поинтересовался, что она хочет этим сказать? Она ответила в том духе, что мол не стоит пытаться понять слишком много и подытожила:

Baby don't, don't, don't

Be a hero tonight!

Затем она объяснила суть своего предыдущего высказывания.

По ее словам, каждый лис является домом молчания, в котором на протяжении тысячелетий танцуют в виде теней его сны. Время не имеет значения для дома молчания. Оно что-то значит только для теней-снов.

– Но почему «дом молчания»? – взвыл я от такой заумной метафоры. Что до Лисы, то она была неприлично серьезна.

– Ты же сам писал где-то вначале этого безумного повествования, что лисы не имеют определенного «я». Другими словами – они молчат!

Так-то, читатель. Понимай как хочешь. Ибо сказано: что написано топором – не вырубишь пером.

Читатель сейчас шибко умный пошел, ему ничего объяснять не надо. Сам поймет.

С такими радостными мыслями я перехожу к следующему письму (все реальностные почтовые отделения уже объявили забастовку из-за этих письмишек. Но что поделаешь, я не виноват. Пишу пока пишется.)

Фрагмент 62

224. Ехал автор намедни в реальностном автобусе, возвращаясь из какого-то дурацкого сна. И посетила его некая мысль, которую он сейчас называет «откровением».

В самом деле: насколько я реальностен самому себе? Трясясь на ухабах реальностной дороги, стал думать. Пришел к следующему выводу – я реальностен самому себе на сто процентов. То есть я сноподобен для себя. Или – я снюсь сам себе. Поскольку я – лис, то и нахожусь в своем собственном внутреннем мире, который люди почему-то называют «окружающим пространством». Получается, что я живу внутри себя. Безусловно, возникает некоторая путаница, но она пропадает, если поразмыслить над вопросом, что во мне танцующая тень, а что – дом молчания? Так вот, я, Черный Лис – дом молчания, а мой внешний вид – танцующая тень, мой сон, моя реальностная часть.

225. Нет, дружище читатель, здесь отсутствует набившее оскомину банальное разделение на тело и дух.

Для уточнения скажу, что мой дом молчания имеет форму тени. При таком раскладе сам вопрос доминантен ли я себе или реальностен, теряет всякий смысл.

Итог всех этих размышлений таков: я существую для себя, а как я выгляжу со стороны совершенно неважно.

226. Все! Хватит философии и рассуждений а ля «вещь-в-себе». Пора вернуться к событиям, происходящим во снах. Весело там будет или грустно – не важно, главное, что забавно. А значит, читатель, будем мы с тобой развлекаться на лисий манер, то есть абсолютно. И, если что-то покажется тебе не смешным, выходит ты, друг мой и всех лисов, находишься далеко во снах от данной сказки.

М-да… С преамбулой надо заканчивать – порядочно уже набирается здесь. Итак…

Вперед! За лисьими хвостами, которые очень быстро уводят нас в лисьи же сны…

Фрагмент 63

227. He was alone -

Alone again,

Living in her broken world.

Именно так отразила характер текущей сказки Лиса. И верно отразила. Как говорится в таких случаях: не в бровь, а в глаз, причем кулаком и с размаха.

Но не буду зацикливаться на себе – уже образовалась целая очередь из р существ, желающих попасть на эти страницы. И каждый просит начать с него.

Вот скажем р-гюрза – миляга-то какая! Захожу на кухню, а она там водку пьет за успех моего писательского начинания. Никогда не замечал за змеями любви к крепким напиткам. Но чего только не бывает!

Опьяневшая змеюка поделилась со мной своим очередным сокровенным желанием – выйти замуж за богатого иностранца (коброида что-ль какого?) и уехать из опостылевшей ей сказки лисьей норы.

You can win,

If you want, – спела рыжая, намекая, что если ты очень постараешься, то все девочки мира будут твои.

Я отвечаю: зачем мне все – хватит и пары-тройки. Но Лиса не унималась и продолжала в том же духе. Принюхавшись, я понял, что моя веселая подруга последовала примеру змеи и вместо молока выпила что-то крепкое.

228. Сны, сны, сны… Как когда-то на каких-то скрижалях вечности написала некая реальностная подруга: «Замучили странные сны.» Дальше там идет полный бред, но на то они и скрижали вечности – читать следует только первую фразу, так как все остальное представляет собой отражение состояния вечности на момент царапания оных скрижалей и может быть интересно только любителям исторических изысканий.

Но вернемся ко снам.

229. Я ворочался с боку на бок на своем ложе и никак, ну совсем никак не мог уснуть. Брать снотворное не хотелось, так как получился бы сон с участием р гюрзы. Общением с этим пресмыкающимся я был сыт надолго.

Перехода ко сну я не заметил. Просто кто-то стал трясти меня за плечо, приговаривая как заклинание следующие магические слова: «Конкретизируй свой Д-уровень по трем параметрам: полный контроль, частичный контроль, промежуточный контроль.»

Я же делал вид, что все еще сплю и не разлеплял веки. Тогда послышался голосок Лисы на фоне синтезаторного сопровождения:

Love – end the Question!

Only love will survive…

It's a story

For all broken hearts.

(“Blue System”)

Тут автор понял, что его сердце все ж таки “broken” и открыл глаза.

Фрагмент 64

230. Рядом с моей кроватью находилось существо, выглядящее как человек с очень смуглой кожей, орлиным носом и черными как смоль волосами. Из-за стоявшего в комнате полумрака различить цвет его глаз не представлялось возможным. Был он высок ростом и одет в черную тройку. Ко всему прочему добавлю, что смотрел на меня гость с весельем и улыбался, обнажая белоснежные зубы.

Первой моей мыслью было: «Очевидно он чистит их пастой blend-a-med.»

– Судя по твоему мутному взгляду, старик, тебе нужно пропустить чего-нибудь крепкого, – начал разговор мой гость.

– Только не водку и не спирт! – взмолился я.

– Как насчет итальянского ликерчика “Amaretto”, а?

– Годится.

– Вот и отлично, Черный. Смотри – моя свита пожаловала и принесла деликатесы, которые так нужны тебе в столь тяжелом состоянии.

В комнату вкатили столик на колесиках трое прелюбопытнейших существ.

231. Непосредственно катил уставленный яствами столик субъект очень странного вида. На голове у него была строительная каска с надписью «С НАМИ РОССИЯ», а из одежды – потертые тренировочные штаны и почему-то пиджак бордового цвета. Наряд этого типа заканчивали очки от солнца с треснувшим стеклышком в одном, так сказать, «очке» и пляжные шлепанцы на ногах.

Второе существо притворялось, что помогает первому катить столик, но по эксцентричности внешнего вида ничуть не уступало своему напарнику.

Начну с того, что на боку у него болталась шпага, а подмышкой – пистолетная кобура с торчащей оттуда рукояткой какого-нибудь «кольта», «магнума», «беретты» или, на худой конец, – «макарова». Одет милитарист был в черные ливайсы 501 (весьма новенькие заметим), кроссовки «Рибок» и футболку тоже черного цвета с надписью «Я никогда не буду крайним!» На голове он носил очень дорогую меховую шапку. В связи с этим было непонятно – прилетел он с севера, с юга или просто дурак.

232. Третье существо даже не притворялось, что помогает – оно откровенно мешало и путалось под ногами. Этим существом являлся большой, пушистый и очень-очень черный кот.

233. Прикатив столик к кровати, разношерстая компания уселась на диванчик.

– Ну что ж, Черный Лис. Давай за встречу выпьем что-ли? – предложил предводитель команды.

– Мне кажется я знаю, кто ты, – ответил автор. – Безусловно, мы выпьем, но пусть и свита твоя присоединится к нам.

– Разумеется. Итак, скажи кто я, и мы начнем наши посиделки.

– Ты – Карлос Кастанеда!

– Правильно!!! – заорали странноодетые ребята и кот.

Фрагмент 65

– Лис, ты очень здорово подловил читателя на этом месте, – похохатывая продолжил Карлос. – Ведь все уже были уверены, что я – Воланд из «Мастера и Маргариты». Ха-ха-ха. Конечно, я когда-то был и Воландом тоже, но сейчас я – Карлос Кастанеда. Впрочем, ты можешь называть меня и так, и так… Что-то заговорились мы, а в рюмках пусто. Наливай Коровьев, – обратился он к бордовопиджачному строителю.

Выпив рюмашку “Amaretto”, я накинулся на бутерброды с черной икрой. Приятно, когда кормежку доставляют прямо в кровать.

234. Сверкая своими ослепительными зубами, антрополог, ученик дона Хуана, а по совместительству еще и дьявол – Карлос Кастанеда сказал:

– До меня дошли слухи, что ты пишешь книгу о лисьем племени. Вот я и решил заехать навестить, может помочь в чем (не притворяйся, что тебе ничего не надо). К тому же читателю будет полезно знать и мою точку зрения на деяния мексиканских магов. Они тут залетали к тебе и издевались надо мной. Но сейчас пришел мой черед смеяться.

– Однако, Карлос, ты объясни свою трансформацию. Из Воланда в Кастанеду. Совершенно непонятно. Читатель меня банановой кожурой закидает, если этот момент будет не раскрыт.

– Конечно. Идею мне подал подлый котяра Бегемот.

– Мессир! Но почему «подлый»? – черный котище встал на задние лапы и, притворившись расстроенным, посмотрел в глаза Карлосу.

– Потому что так написано у Булгакова. Мне понравилось как он выразился тогда, – ответил тот.

Бегемот, все еще надувшись, налил себе полную рюмку ликера и выпил в одиночку.

235. – Ладно тебе. Перестань дуться. Лучше расскажи Лису о своем грандиозном замысле превращения всемогущего мессира Воланда в раздолбая студента-антрополога Карлоса Кастанеду из Калифорнийского университета, – подал голос милитарист Азазелло.

Я с радостью отметил, что он все-таки снял меховую шапку. Правда под ней обнаружилась резиновая шапочка для купания, но это были уже мелочи. У лисов ничего не бывает просто так. Скорее всего для чего-нибудь да нужно.

– Погоди, Азазелло, я еще не наелся, – ответствовал Бегемот, пытаясь размешать ложечкой икру в рюмке с ликером.

На мой безумный взгляд котище ответил:

– Понимаешь, Лис, я экспериментирую. Вот ты скажи мне, – кто пробовал смешать черную икру с “Amaretto”? Никто! А я буду первый.

Коровьев заметил, что такого великого ученого-практика лучше бы отправить в голодающую Африку, а то переводит, понимаешь, продукты бестолку.

Между ними разгорелась очень жаркая и совершенно бессмысленная дискуссия.

Фрагмент 66

236. – Мало от них толку, поэтому сам расскажу, – усмехнулся Карлос.

Налегая на порезанные дольками ананасы и очищенные от кожуры киви, я стал слушать потрясающую историю.

– Знаешь, Лис, после всей этой катавасии с Мастером и Маргаритой мною овладела великая скука. Посуди сам – я был всемогущим дьяволом, который иногда притворялся, что его волнуют ограничения, накладываемые коллегой от Светлых Сил. От огромной вседозволенности я загрустил и впал в депрессию. В таком состоянии твой покорный слуга удалился от всех дел в какой-то занюханный мирок, где провел в пьянстве и разврате несколько тысячелетий местного времени. Однажды, когда я был относительно трезв и занимался поисками новой пассии на улицах какого-то городка, ко мне явился Бегемот и сказал, что у него родилась гениальная идея. Конечно же, нифига она у него не родилась – просто он где-то ее вычитал, а потом выдал за свою. Но это не суть важно.

237. Бегемот делал вид, что не слышит этих слов, будучи целиком поглощен беседой с Азазелло.

– Думаю, что с точки зрения лисьей реальности совершенно не важно вычитал он ее где-то или придумал сам, – сказал я.

– Верно, Лис. Но не будем отвлекаться. Бегемот предложил мне во-первых – бросить пить, а во-вторых – отказаться от всего своего всемогущества и поместить себя в некую определенную сказку. По замыслу пушистого прохвоста я должен был позволить себя (ты только вдумайся, Лис, СЕБЯ!!!) учить. Идея мне понравилась и, простившись с триста восьмидесяти четырьмя (что ж ты хочешь – у дьявола вместительное сердце!) возлюбленными, я отправился искать нужную сказку. Думаю, дружище, ты будешь меня больше уважать, если скажу, что не выпил на дорожку ни капли спиртного.

После этих слов Карлос виновато опустил глаза.

– Ну может самую чуточку да, Воланд? – спросил я.

– Угу. Малость алкогольной кока-колы. Надо было. А то дело новое, незнакомое. И я поспешил.

– Тут нужно сказать, что мессир так спешил, что по дороге уничтожил несколько густонаселенных планет с высокоразвитыми цивилизациями, – вставил слово Коровьев, протирая свои очки полой пиджака.

– В конце концов я все же дьявол. Марку держать должен. Но, если честно, я не хотел никого уничтожать. Просто не заметил их по пути. Чувствую – в боку что-то закололо. Решил – от быстрой ходьбы, а оказывается налетел на какие-то цивилизации… В тех краях космос чересчур сильно заселен.

238. – Ладно тебе, Карлитос, бог с ними, с планетами этими. Все это сон, – успокоил я его. – Ты лучше рассказывай, что дальше было.

– Дальше все было достаточно просто, Черный. Я попал в нужную сказку. Стал там Карлосом Кастанедой – студентом-антропологом, изучающим лекарственные растения. Так началось мое приключение.

Фрагмент 67

– А куда делась твоя свита, о воплощение пофигизма? – спросил автор у дьявола.

– Ха-ха! Хорошо, что ты не назвал меня «воплощением зла». Последнее чересчур банально и не имеет к этой сказке никакого отношения. Что до свиты, то она разлетелась кто куда. Азазелло занимался странными видами спорта где-то в другой галактике, Коровьев – такой шутник, придумал сказку, в которой он был мной. В итоге события «Мастера и Маргариты»развивались совершенно иначе.

239. – А Бегемот?

– Бегемот… – Воланд притворился, что задумался. – Боюсь, Черный Лис, ты не поверишь…

– Брось, приятель! В лисьем мире возможно все.

– Даже то, что ты не поверишь мне…

– Это очень хороший хренир, дружище мессир, но лучше бы ты кололся.

– Хорошо! – Карлос решился и поднял на меня сверкающие глаза. – Бегемот, этот неистощимый на выдумки пройдоха и любитель подлых шуток, был одним из моих учителей магии в Мексике.

Вот уж действительно ошарашил! В лисьем мире возможно все и даже больше, чем все. Хотя куда там больше-то… Котяра Бегемот был мексиканским индейцем, магом по имени Хенаро Флорес!!! Неистощимым на выдумки шутником и любителем напугать до смерти.

240. В разговор вмешался сам кот. Уминая ананасы с печенью трески он сказал:

– Когда я подкинул мессиру идейку насчет большого приключения в некоей р сказке, то и себе отвел в ней довольно значительную роль.

– Но как тебе, Бегемот, пришла в голову такая идея, чтобы Воланд стал учеником магии? – спросил я заменяя в ручке стержень.

– О, Лис! Слишком просто, до невозможности просто. У меня не было озарений, никакие слова, написанные огнем не вставали перед моим взором, никакие голоса не нашептывали мне на ухо мудрые речи…

Он мог и дальше так перечилять на протяжении долгого времени.

– Ну не томи, котяра! В чем же суть? Раскрой тайну! – нетерпеливо ерзал на стуле я.

Бегемот допил “Amaretto”, потом принес с кухни еще одну бутылку и изрек:

– Я просто прочитал его книги, – он кивнул в сторону Карлоса-Воланда.

Фрагмент 68

241. – Слоняясь по разным снам, я оказался в стране, которую все почему-то называли Америкой. Почему, я так и не понял – ее следовало бы назвать как-нибудь иначе, но тогда у меня не было времени на подобные размышления. Накупив целый ворох бульварной литературы, я устроился на травке в каком-то парке и взялся за чтение. И тут сказка очень резко хренировалась и, если бы ваш покорный слуга не сидел, то точно упал бы от удивления. Передо мной лежала серия книжек в мягкой обложке (я и не заметил как купил их), объединенных одним автором – неким ученым-антропологом Карлосом Кастанедой. В аннотации одной из книжек говорилось, что автор описывает свое посвящение в зловещий и пугающий мир магии.

242. – Удивление мое было велико, так как я знал, что «Карлос Кастанеда»-одно из имен мессира Воланда. «Когда же он успел книжки написать?»-задался вопросом я. Ведь в последний раз мы с ним виделись в одном из борделей Цепеннинского Халифата – сказки наспех придуманной им от великой скуки. Но вдруг я понял такую вещь. Понимаешь, Черный, я гулял по своему сну, а Воланд находился в этом Халифате, то есть в другой сказке.

– Бегемот несколько косноязычен, – заметил улыбаясь Воланд, – поэтому лучше объясню я.

Кот, ничуть не обидевшись, налил нам в рюмки ликер и провозгласил тост почему-то за Лису. Та, потягиваясь, вылезла из-под стола, где спала на протяжении всего разговора и заявила свою претензию на спиртное. Претензия была быстро удовлетворена, и мы опрокинули еще по чуть-чуть итальянского алкогольного зелья.

– Так я продолжу, – сказал Карлос Кастанеда.

– Не торопитесь, мессир, – подал голос Азазелло. – Куда нам спешить? Арестовывать нас никто не придет, поэтому вполне можно устроить небольшое отдохновение от заумных речей. Повеселиться, спеть чего-нибудь…

– Он прав! Он тысячу раз прав, мой друг Азазелло. – воскликнул Бегемот. – Какая в самом деле разница – каким образом что-то там произошло? Плюнь ты на эту фигню, Лис!

– Э-э… Но как… э-э… гхм… Почему… э-э… А книга? – мои реплики были полны междометий. – Я же должен рассказать о…

– Не переживай так, старина, – Воланд похлопал меня по плечу. – Мы еще вернемся к этой теме. Выражаясь языком писателей, – ниже по тексту. А сейчас выпей лучше, чтоб не волноваться и не иметь мыслей типа «А как отреагирует читатель на…»-так думать просто глупо.

Я принял от Коровьева рюмку кокосового крем-ликера, чокнулся с Лисой и забыл о всех своих вопросах. Пусть их. В свое время узнаю, что там было дальше.

Фрагмент 69

Набравшаяся Лиса села за синтезатор и спела:

You are just like an angel,

Just like an angel.

I never will forget

My silhuette in red.

(Bonny Tyler)

243. Затем последовали какие-то инсинуации насчет того, что

«This world is not your home», а раз так, то «Don't worry, be happy!»

Бегемот тоже порывался чего-нибудь сыграть, но Коровьев удержал его, объяснив, что играть и петь в данной сказке в этот момент – прерогатива Лисы.

244. Я неожиданно проснулся. На часах было 4:36. Из-под диванчика доносилось сопение рыжей. Зазвонил телефон. Кого это несет в такое время?

Мама лиса резко пореальностела своим заявлением, что совершенно не переваривает стиль жизни под названием «лисья йога», а от слова «хрёнир»ее вообще тошнит. Видимо здорово наболело, раз она решила все это высказать в столь ранний (или поздний?) час. Истратив текущий запас грязи, мамочка пожелала мне спокойно спать дальше и отключилась.

245. Я перевернулся на другой бок (правый, левый – не важно все-равно условность) и медленно погрузился в сон. Пока я погружался, некий голос (возможно Лисы) занудно повторял: «Д-фактор должен быть доминантным в твоей сказке. Только тогда ты достигнешь уровня Д-контроля над снами. Пока же твой параметр – Д-контроль частичный. Захвати Д-фактор! Захвати Д-фактор! Захвати Д -актор!..»

– И действительно, Черненький. Почему бы тебе не захватить этот самый «Д-фактор»? – услышал я над ухом голос Карлоса.

246. Раздался синтезаторный проигрыш и Лиса запела:

Может это только сон,

А может нет,

И приходят вновь ко мне

Мои мечты.

На ладони у меня растаял след,

И далекий образ твой

Манит и зовет с собой.

Где я

Сегодня?

Я скучаю здесь…

Где я?

Я скучаю здесь одна?

Где я?

Снова шумный день.

Где я?

Лишь бы скрыться в тень.

Я не знаю

Как мне быть,

Я не знаю,

Где найти тебя…

(«Мираж»)

Я открыл глаза. Песня рыжей погрузила всю нашу компанию в глубокую депрессию. В глазах Бегемота стояли слезы, Коровьев хлюпал носом и пил успокоительные капли, Азазелло опустил голову и все свое внимание сконцентрировал на паркете, вероятно надеясь отыскать там решение каких-то глубоко своих проблем…

Фрагмент 70

247. Карлос-Воланд сказал, что пора завязывать с алкоголем и переходить к употреблению более достойных напитков вроде кофе, «А то что это за минорный настрой такой?» Сам он выглядел не печальным, но слишком задумчивым.

В дверном проеме возникла та самая ведьмочка Гелла. Одета она была в совершенно невызывающий купальник. Длинные рыжие (о, совпадение!) волосы ниспадали ей на плечи. Почему-то подмигивая автору, чертовка поставила на столик поднос, на котором находились чашки с кофе, пирожные, конфеты, печенья и прочая подобная дребедень.

– Хм! Карлос, а у Булгакова она совсем голой ходила.

– Такая уж сказочка была, Лис. Сейчас же Гелле надоело ходить голой, вот она и оделась почти как монашка.

– Давай все же вернемся к твоему перевоплощению в Кастанеду. – напомнил я.

Потягивая кофе, Воланд продолжил свой рассказ:

248. – Бегемот в своем сне наткнулся на какую-то информацию обо мне.

– Но откуда ему было известно, что Карлос Кастанеда – одно из твоих дьявольских имен?

– Бедный твой читатель, Лисище! Мне его очень жалко. Он и так запутан, но я запутаю его еще сильнее…

– Ну же, Карлос, ну?! – весь в нетерпении я подпрыгивал на кровати и покусывал краешек чашки.

– Эй, Коровьев! – обратился Воланд к тому. – Как там ты говорил в «Мастере и Маргарите» во время сеанса черной магии в театре Варьете?

Коровьев выпрыгнул из кресла, снял свой пиджак цвета «мечта вампира», под которым оказалась очень изысканная сорочка «от Версаче», раскланялся и заорал:

– Авек плезир, дамы и господа! Сейчас мы вам покажем хит текущего сезона. Так сказать, «номер первый» в данной сказке. Эйн, цвей, дрей!..

– Так вот, Лис, Бегемот знал это имя, потому что был со мной в Мексике и обучал меня практической стороне искусства магии. А, как ты знаешь, в той сказке меня звали Карлос Кастанеда.

– Значит Бегемот знал это еще до того, как все случилось?

– Разумеется, дружище.

– Я б сказал, Карлос, что время сильно закольцевалось в вашем случае. – протянул я.

249. – Все же я разверну перед тобой последовательность событий в линейном порядке. – сказал Воланд. – Итак, уже в который раз, о несчастный читатель этого лисьего сочинения, я начну сначала.

Вся компания затихла. Даже Гелла перестала приставать и грязно домогаться к Бегемоту (правда на очень короткое время, но все же).

250. – Я находился в своем сне – этом несчастном каком-то (забыл название) Халифате. Бегемот в своем сне попал в р-сказку под названием «Америка». Накупив ворох бульварного чтива (он любит читать всяческую дрянь), он обнаружил в нем книги, написанные мной. Тут-то и кроется тонкость.

– Действительно, мессир Карлос, сам момент кольцевания времени в этой истории мне не очень понятен, – сказал я и все ж таки умудрился откусить кусок чашки.

– Когда Бегемот взглянул на обложку книжки, сказка хренировалась, и у него родилось воспоминание, о том, что он жил в Мексике, звали его Хенаро Флорес. Что он обучал меня магии, что звали меня Карлос Кастанеда, что был я недотепой-студентом, погрязшим в чувстве собственной важности фанатиком научной работы.

– Все это прекрасно, Воланд, но у меня идет кругом голова и лучше бы нашу встречу разбавить интермедией.

Фрагмент 71

251. – Пожалуй ты прав, – сказал он. – Нужно изменить характер текущей сказки, а то слишком заумно получается.

252. «И явился к людям Мессия. И говорил Он простые и ясные слова, понятные каждому,»-вдруг начал рассказ долго молчавший Азазелло. Поняв, что явилась вожделенная интермедия, мы стали внимательно слушать.

Карлос-Воланд Кастанеда поудобней устроился в кресле, Коровьев – в другом, Бегемот разлегся на маленьком диване рядом с рассказчиком. Гелла (ох уж мне эта рыжая ведьма!) пристроилась на кровати в непосредственной близости от меня. Потом, немного подумав, она положила свою голову мне на колени, что было полным пределом всего…

– И говорил Он простые слова, понятные каждому, – продолжил Азазелло.

– Это уже было, дальше давай, – проворчал Бегемот.

– «И слушал Его и пахарь, и рыбак, и сборщик налогов, и тракторист, и комбайнер, и таксист, и оператор-наводчик тактических ракет средней дальности. И доходили слова Мессии до сердца каждого, будь то мужчина, женщина или ребенок; еврей, мексиканский индеец, австралийский абориген или англичанин; корова, собака, кошка, какаду или смоковница. И так понятны были слова Мессии, что даже камни и волны морские соглашались с Ним. И приносило Ему в дар благодарное человечество хлеба, кукурузу, лосося, консервированного в масле и вино (Пророк предпочитал американское виски «Джек Дэниэлс»). И было последнего так много, что Мессия частенько не успевал протрезветь перед очередной проповедью.»

– Азазелло! Лучше о чем-нибудь духовном, – взмолился Бегемот. – Ты уже весь институт мессианства заплевал.

– Хорошо. Будет духовное.

253. «И принимал Он по две таблетки газированного алькозельцера для снятия похмельных эффектов и начинал проповедь. И такие говорил Он

254. слова: «Истинно говорю вам, продвинутые существа, – мудрецы вы, коли слушаете речи эти.»

Дальше последовали письма из «Лисьей йоги» со второго по двести пятьдесят третье. История закольцевалась сама на себя.

255. – Мессию случайно не Черный Лис звали? – спросила Гелла, потягиваясь и сладко зевая.

– Вот уж точно, что нет! – сказал автор. – Я не люблю виски вообще, а «Джек Дэниэлс» в частности… Или наоборот. Хотя это мог быть какой-нибудь альтернативный Черный Лис. Мало что-ли у меня двойников всяких…

Коровьев и Бегемот похрапывали по углам комнаты, Карлос читал что-то из своих собственных сочинений, захлебываясь смехом пополам со слезами. Проповедь Мессии в изложении демона Азазелло длилась много часов.

Я спросил, откуда ему стала известна эта история?

– Я там был, Лис, – ответил он.

– Уж случайно не в качестве ракеты средней дальности? – ехидно осведомилась Гелла.

– Почти угадала, – я был ее боеголовкой и бортовым компьютером.

Мы дружно засмеялись.

Фрагмент 72

256. Карлосу-Воланду надоели собственные книжки, и он взялся за роман Стивена Кинга «Армагеддон». Азазелло куда-то исчез.

Гелла пристально смотрела на меня своими зелеными глазами. В них явно было что-то знакомое. Уже давно я отметил, что Лисы нигде нет.

Воланд с огромной скоростью листал страницы и тихо приговаривал: «Обязательно нужно будет так сделать… Найдем мирок и там…хе-хе Армагеддон… А Кинг – молодец-парень! Хо-хо… Отличный сюжетец для дьявола… Просто чудесно! Такой конец света – пальчики оближешь. То-то Люцифер весь завистью изойдет… И Веельзевула за пояс заткну! Про мальчишку-Гагтунгра и говорить нечего. Да а братья мои – дьяволы, все вы будете посрамлены со своими глупыми идейками. Какой я молодец, что отыскал эту книжку!»

Внезапно он бросил взгляд на меня и сказал:

– Между прочим, Черный, у нас с Геллой ничего не было тогда в «Мастере и Маргарите». Она просто прислуживала там и все, – он вновь посмотрел поверх неизвестно откуда взявшихся очков. – И, вообще, ничего, что я здесь сижу?

– Да, нет… Ты не мешаешь. Тут же ничего такого… – промямлил в ответ я.

– А то смотри – я могу и уйти, если что…

257. В моем сознании уже давно сформировалась логическая цепочка. До того простая, что и цепочкой-то называть стыдно!

Исчезновение Лисы – появление Геллы; рыжая шерсть – рыжие волосы; зеленые глаза – зеленые глаза…

– Ты прав, – прошептала мне в ухо Гелла. Ее волосы касались моего лица, запах духов был донельзя французским.

– Что ты читаешь в моих глазах, Лис? – с легкой хрипотцой спросила она.

Я ответил, что то, что там читается лучше не описывать на страницах книги.

258. Ее глаза затягивали меня подобно… подобно…(сказать «омуту»-обвинят в банальности – фраза слишком затасканная) подобно гигантскому торнадо, засасывающему в себя мусор, деревья, камни, животных, людей, их дома (от одноэтажных халуп до огромных небоскребов), реки, озера, океаны с окружающими их материками, планеты со спутниками, звезды, галактики и целые галактические скопления…

259… и, наконец, всю Вселенную. Этот торнадо, нет, не так – этот ТОРНАДИЩЕ поглощал пространство и время во всех мыслимых и немыслимых измерениях.

На этом месте я осознал, что впридачу ко всему пишу ручкой зеленого цвета, очень гармонирующей по цвету с глазами Геллы.

Посмотрел по сторонам. Коровьев с Бегемотом куда-то пропали. Там, где сидел Карлос, лишь лежала открытая книжка в яркой суперобложке да красивые очки в тонкой оправе и с прямоугольными стеклами… Врывающийся из окна холодный ветер иной реальности трепал книжные страницы…

Тут я понял, что на страницы «Лисьей йоги» медленно стала просачиваться любовная история.

Фрагмент 73

– Они все тактично удалились, – сказала Гелла, разливая по бокалам шампанское.

– Но история Карлоса… Я так хотел ее дослушать.

– Я сама ее тебе дорасскажу. А сейчас – выпей вот это, – она протянула мне пенящийся бокал. – Снимет все твои проблемы получше аспирина и алькозельцера вместе взятых.

– Конечно, ты же ведьма. Небось такое там сотворила, – сказал я неуверенно принимая бокал. Но голова болела, поэтому пришлось пересилить свои опасения в надежде на исцеление.

– Смелей, Черный! Выпьем за…

– За что?

– Дурачина. За любовь, конечно! – рыжая, зеленоглазая, но без хвоста и игриво улыбнулась.

– Мне бы очень не хотелось сейчас просыпаться.

– А ты и не проснешься, если не захочешь сам. Я же постараюсь, чтобы такого желания у тебя не возникло.

Мы соприкоснулись бокалами и выпили.

260. – Помнишь, Лис? – спросила Гелла и, сев за синтезатор, спела:

And will be together,

And this means for ever…

– Теперь мы вместе, но это не конец книжки о лисьей йоге. Я хренировала сказку и появилась в человеческом облике. Предлагаю тебе считать этот сон доминантной реальностью.

– Что это за ритуал такой? Где мне хорошо – там и моя доминанта. Здесь мне хорошо.

– Прекрасно, Лис. Я буду заботиться, чтобы тебе было очень хорошо, – проворковала Гелла-Лиса.

261. Я сделал данный сон доминантой, потому что не хотел возвращения в предыдущую сказку. Герои книги никуда не делись, они были где-то в этой реальности, и я всегда мог кого-нибудь из них позвать. Лисья семейка тоже ошивалась поблизости.

262. – И все же, Гелла, апельсиновый сок я люблю больше, чем алкоголь, – сказал я рыжему ТОРНАДИЩУ.

– Можешь экономить чернила и писать это жуткое наименование меня маленькими буквами, – ответила она, подав стаканчик вожделенного сока.

У рыжей ведьмы все, оказывается, схвачено. Шампанское, сок, когда нужно…

– И уединение, – добавила чертовка, прочитав предыдущую строчку.

– А куда все подевались? – поинтересовался я у Геллы, которая под предлогом взятия у меня опустевшего стакана, держала мою руку, временами поглаживая.

– Разошлись по своим сказкам. В принципе, они могли сидеть у тебя и веселиться до конца времен, а может и дольше. Но, тактичности ради, оставили нас наедине, – она избавила меня от стакана, рука осталась на прежнем месте.

Фрагмент 74

– Не волнуйся, Черный. Я поведаю тебе продолжение истории Карлоса, правда, немного попозже. Мы сейчас находимся в таком месте, где можно не спешить. Здесь не надо зарабатывать себе на пропитание, платить за электричество и покупать проездные на метро. Здесь не нужно пользоваться одноразовыми шприцами и фильтрами для очистки воды.

263. – Здесь можно пить хлорированную воду из-под крана, можно дышать полной грудью на загазованных городских магистралях…

Список того, что здесь можно и, что не нужно продолжался еще довольно долго. Наконец, мое терпение иссякло:

– Так я в раю что-ли?

– Ты можешь назвать зто место как угодно, просто поменялась сказка. Но самое главное – я смогла появиться перед тобой в таком виде. Кстати, я так и не услышала – как тебе он?

Я ответил, что трансформация лисьей шкуры потрясающа.

– Мною потерян только старый облик, а в остальном я – твоя старая, добрая Лиса, – улыбнулась Гелла, заявляя претензию на мою вторую руку.

– Скажи мне – какое у Коровьева имя? – автора осенил очень хороший вопрос. Хотелось узнать то, о чем не написал Булгаков.

– Он его крайне редко употребляет и даже Булгакову не сказал. Очень ценит, оно прямо священное для него. С другой стороны – крайне обычное имя (это с лисьей точки зрения).

– И какое же?

– Лисс.

– Вот это да! Лисс Коровьев! Как круто звучит! – моему удивлению не было предела.

264. Читая разные книги и смотря фильмы, я очень часто задавался вопросом: когда герои этих произведений отправляют, так сказать, естественные человеческие надобности? Они все время только сражаются, любят, чего-то ищут, делают открытия, а в туалет не ходят! Даже перерывы на еду большая редкость.

Видимо авторы так увлечены своими сюжетами, что не хотят отвлекать внимание читателя или зрителя на такие банальные вещи. В итоге герои получаются какими-то чересчур возвышенными в плане физиологии. Но книги эти и фильмы не о богах, не о духах, а о самых, что ни на есть до мозга костей плотских людях!

Фрагмент 75

Лиса или, теперь, Гелла, говорит, что я однобоко смотрю на такие сказки.

265. – Лисенок! – проникновенно сказала она, накручивая свои рыжие локоны мне на руку. – Здесь, как и всюду, все зависит от точки зрения. Ты можешь хренировать те сказки, как истории из жизни людей и спрашивать, когда же герои ходят в сортир? Упрекать авторов в том, что их герои не очень-то и реальны, не похожи на людей из плоти, крови и отходов жизнедеятельности… Но можно хренировать эти сказки как истории из лисьей жизни. Как реальностные байки про веселых и отважных лисов, которые выдумали походы в туалет исключительно развлечения ради. Про лисов, которые притворяются кто кем в этих историях. Кто злым, кто добрым, кто никаким…

– Я понимаю, кто кем притворяется, – хмуро заметил я.

266. Зазвонил телефон. В трубке слышалось характерное шипение р гюрзы. Она спрашивала знаю ли я, что кошка была единственным животным не присутствовавшем при кончине Будды?

Я ей ответил, что достойный зверь ничего от этого не потерял, а скорее всего, даже и приобрел. Игнорировать подобное зрелище мог только тот, кто считает себя чем-то большим, нежели Будда. Так что, пока прочее зверье наблюдало, как он испускает дух, кошка предавалась развлечениям охоты.

Услышав подобное богохульство, змея усиленно зашипела в трубку, но, когда приступ святого гнева прошел, согласилась с моей точкой зрения.

Все время моего разговора с ползучим существом, Гелла о чем-то думала, не забывая поглаживать мою руку. Затем подруга села за синтез и выразилась:

We will fly so high,

All our friends – good bye!

We will find a place,

There is so much space.

Only you and me -

This is our destiny!

(Pet Shop Boys)

267. После чего рыжая ведьма запрограммировала на музыкальной машинке какую-то мелодию и потащила меня танцевать. Да так активно,что я даже не успел договорить с р гюрзой, – трубка полетела на пол. Из нее слышалось: «Но, если кошка оказалась круче Будды, то кто же из них лис?..»

Фрагмент 76

Вопрос реальностной г. остался без ответа. Я вдыхал аромат волос Геллы (она сказала, что ее можно называть и Ристаной), медленно осознавая, что лирика самым гнусным образом просочилась на страницы «Лисьей йоги». Трактата, который изначально задумывался как достаточно сухое философское повествование и пародировал бы все духовные учения. Впрочем, недуховные тоже. В процессе написания выяснилось, что лисья йога – не пародия, а вполне самостоятельное учение. Что между духовной доктриной и недуховной отсутствует всякое различие… И то, и другое – всего-навсего р сказки, каждая из которых является абсолютной истиной.

Но хуже всего то, что я – автор, попал, влип, погряз… Как бы выразиться, чтобы выглядеть невиноватым?

Ага! Попал в окружение любовного сюжета.

268. То есть я мужественно сражался за отсутствие лирических поползновений на страницах книги, за чистую философию, но под натиском превосходящих сил противника (Геллы-Ристаны-Лисы) потерпел поражение.

Вот так! Чист и невиновен! Это все она, а не я. Верь мне, читатель. Я честен.

Теперь, когда отмазался, можно и продолжить. Надо признать, что сил у этого противника хватает.

269. Гелла держала меня мертвой хваткой. Мы танцевали под нескончаемую мелодию синтезатора уже целый час. Расстояние между нами было далеко не пионерским.

«Это конец!»-подумал Штирлиц в моей голове.

Рыжая что-то ворковала о том, как славно будет в нашей сказке, неизменно пресекая мои попытки высвободиться из ее объятий. Я как мог объяснял, что мне нужно дальше писать о лисьей йоге, что музыка уже приелась, что от ее (Геллы) хватки у меня занемела спина, что от жара, исходящего от нее, по мне стекают ручейки пота, поэтому было бы очень неплохо, дорогая Гелла («Ты назвал меня «дорогой»? В наших отношениях достигнут небольшой прогресс») сделать перерыв, сменить музыку, сходить в душ (только мне, а не тебе, причем мне без тебя) и, вообще, сесть за стол и писать, писать, писать…

270. Освежившись под душем, я продолжил писать.

Гелла сидела рядом, прямо на столе, демонстрируя стройность и длину своих ног. Но хватит об этом, хватит! Нужно писать о другом.

Фрагмент 77

Вот, к примеру, скажи мне, Гелла, как Воланд попал в мексиканские горы и стал учеником дона Хуана и дона Хенаро (которого играл Бегемот)? Читатель заждался, когда ты об этом расскажешь. Мы слишком далеко уклонились от темы.

– Будь по-твоему, дружочек ненаглядный. Хочешь верь, а хочешь – нет (принципе, это одно и то же), но дело было так…

– Начало мне известно.

– Напрасно ты думаешь, что я буду рассказывать то, что уже записано. Нет. Итак, Лисистый, слушай и не перебивай.

271. Воланд отправился в воспоминание Бегемота. Характер той сказки был таков, что никакого дьявольского всемогущества он с собой взять не мог. Великий Воланд, он же Сатана, должен был стать простым смертным. Одним из тех, кого он так презирал и кому любил строить козни. А что такое для всемогущего существа отказ от своей власти?

– И, правда, что?

– Да ничего особенного – раз плюнуть! К тому же Сатана нуждался в хорошем приключении, чтобы выйти из депрессии, в которую его погрузила работа дьявола.

– Как говорится: «Наша служба и опасна, и трудна…»

– Ты прав, Лис. Но нужно добавить, что еще и неблагодарна.

Я была с ним во многих сказках и могу сказать, что Воланд всегда оставался на заднем плане во время всяких торжественных церемоний. Даже придуманный им как-то Бог-Отец больше благоволил к своему другому сыну.

– Это не к Иисусу Христу часом?

– Нет, Черный. Иисус в той сказке был всего лишь заштатным святым. А брата Воланда звали Веельзевул. Достаточно сложные там были интриги. Я несколько отвлеклась для того, чтобы ты лучше понял внутреннее состояние Воланда, когда он стал Карлосом Кастанедой.

272. Я записывал все, что она говорила, чувствуя себя Карлосом, подробно конспектирующим магические откровения мерзкого старикашки дона Хуана.

Ко всему прочему я успевал попивать шампанского из стоявшей рядом бутылки.

Таким образом автор сочетал много приятного и полезного одновременно: интересный рассказ, вкусное винцо, эстетическое наслаждение от вида Геллиных ног. Какой кайф! Чего еще может желать лис?

– Большего кайфа! – сказала Гелла, поглядев, что я там написал.

273. – И стал Воланд Карлосом Кастанедой. И поступил он в Калифорнийский университет. И начал он изучать антропологию…

– Чересчур в стиле Азазелло, по-моему.

Фрагмент 78

– Хорошо, Лисеночек, буду вещать в собственном стиле. Итак, кем же Воланд был для самого себя?

– Кем?

– Воландом, конечно! Но Воландом, погребенным под завалами определенной точки зрения – кольца власти. Он знал, кем является на самом деле, но не больше. Никаких сверхспособностей. Затем Карлос отправляется в Мексику, где знакомится с доном Хуаном. Тот начинает обучать его магии, получая при этом жуткое наслаждение от общества закомплексованного студента-антрополога. Затем на сцену выходит Бегемот, притворяющийся устрашающим магом доном Хенаро.

274. – Немного скучновато излагаешь, Гелла. Если это твой стиль, то лучше позвать Бегемота. У него выйдет повеселее. – сказал я и зевнул.

– Понимаешь, дорогой, постоянное веселье утомляет читателя, поэтому для приведения его в чувство полезно бывает выплеснуть ему на голову ведро холодной воды скуки, – ответила она. – Ты сам-то как?

– Спать хочу от твоей холодной воды.

– А может оставить эту сказку недосказанной? И так ведь все ясно: двое старых магов веселились над Карлосом, а Воланд получал огромное удовольствие, видя их попытки научить его тому, в чем он сам является профессионалом побольше их.

– Ты прямо Шахерезада какая-то получаешься – сказки у нее недосказанные. Впрочем, как хочешь…

– Нет, Лис, как ты хочешь!

Упрямая чертовка! Затеяла спор на страницах книги. Ладно, скажу ей так:

– Может я и дурак, но остался неосвещенным один вопрос – как Воланд и Бегемот вернулись из той истории?

Гелла бросила на меня очень гневный взгляд.

275. – Я подозреваю, что Черный Лис – это похуже наименование, чем «дурак»!

– Ну так я и знал. Ах, дорогая, рыженькая ведьмочка. Я тут собирался кое-что тебе сказать…

– Интересно, что? – она поправила прическу, посмотрелась в зеркало и, решив, что выглядит безупречно, уставилась на меня своими огромными глазами.

– Они оттуда и не возвращались. Дьявол-в-отпуске и демоняга-приколист до сих пор издеваются друг над другом в мексиканских горах.

– Черный, Черный Лис… Я думала, что ты чего-то серьезное хочешь мне сказать… А что до этих ребят, то они действительно торчат в своей Мексике. Иногда выбираются в другие сказки и рассказывают о своих приключениях. Кто книги пишет, кто в кино снимается… Жизнь идет лисьим чередом.

Фрагмент 79

276. – Так, кто там у нас дальше по плану? – задумчиво протянула Гелла, заглядывая в блокнотик. – Надеюсь ты не забыл, что я твой заместитель?

Разумеется я не забыл. После предыдущего письма прошло много времени. Хотя это весьма образное выражение для места, где время отсутствует. За прошедшее «время» Гелла набросала список текущих посетителей, а также р сказок, куда нужно сходить. Конечно, мы не только составлением плана занимались. Еще мы читали книжки, поливали растения, слушали музыку (чуешь, читатель, как духовно?).

Неожиданно рыжая заявила, что ей надоело обманывать читателя и подыгрывать моему извращенному воображению («Ты еще напиши, что мы вместе унитазы моем!»). Я уже собирался написать, что-нибудь подобное, когда Гелла сказала «Finita la comedia!» и решительно села мне на колени. Духовности в этой сказке пришел конец!

– Лис! Не притворяйся монахом. Я же знаю, о чем ты думаешь. Все твои грязные мыслишки мне известны. И еще – ты ничего не пишешь в своем сочинении о взглядах, которые бросаешь на меня. Я бы их назвала…

Как же она любит выяснять отношения!

– Не перебивай пожалуйста. Твои взгляды похожи на…

Слабо метафору подобрать. Хе-хе!

277. Однако вернемся, что там у нас по плану дальше?

– Хочешь уподобиться Карлосу, который ничего не писал о своей личной жизни? – спросила Гелла. – Пойми, что лисья йога – это стиль жизни, не признающий предрассудков, фиксированных точек зрения и прочей догматики. Ты, конечно, волен и не описывать свои отношения со мной, но не надейся, что обратно превращусь в рыжего зверя с хвостом. Я бы хотела, чтобы ты поменьше притворялся таким сухим философом, монахом-затворником и, наконец, просто бесчувственным типом!

На последних словах она всхлипнула.

278. – Давненько я не пела. Может эта песенка чему-нибудь тебя научит.

Гордая подруга села за синтезатор:

Миг – сотни страниц,

Мир сказочных лиц,

Рифм строгая власть,

Но я спешу теперь

Из строк судьбу сложить…

Я жду перемен,

Прочь время измен.

Дел много вокруг

И мудрость книжных слов

Мне больше не важна.

(«Мираж»)

279. Выражаясь высокопарно: песня нашла глубокий отклик в моем сердце (душе, духе, голове, руке, ноге, правом легком (нужное подчеркнуть). Я притворялся, что не знал этого. Ну, насчет «из строк судьбу сложить». Тоже хренир. И, как говорят лисы: «Все, что ты хочешь – получишь один, все, что хочешь – и ты господин!»

280. Решено – буду писать обо всем. Лисья йога слишком всеобъемлющее понятие, она просит описывать все. Без цензуры. Даже, если бы я чего и цензурил, то это было бы проявлением еще одного аспекта лисьей йоги.

And this means forever! Вперед, о незаснувший читатель! В следующее письмо под нумером 281.

Фрагмент 80

281. – Небольшой анонс для читателей твоего несносного сочинения, – сказала Гелла, открывая блокнотик и удобней устраивая мою голову на своих коленях.

– Можно полюбопытствовать, а почему «несносного»? – спросил я, слегка балдея от удовольствия.

– Потому что ты никак не хочешь писать то, что говорю я. Места побольше уделяй моим репликам.

– Да куда уж больше-то?

Вопрос повис в воздухе. Он был очень хорошо ощутим. Его можно было даже потрогать. Гелла не стала этого делать, а просто известила меня о том, что скоро на экране нашего сознания (проще говоря – во снах) спроецируются следующие существа: индийские боги; писатель-пророк Ричард Бах; возможно забежит на огонек Иисус Христос; насчет Будды точно неизвестно, но, скорее всего, придет; двоюродный брат Воланда – Люцифер, а также, очень может быть, если сильно захочет – Бог Тысячи Дуростей. Порядок выхода на сцену означенных существ чисто произвольный.

282.Может это только сон,

Что длится много лет.

Может это сон,

Но я не верю,

Нет.

Вновь рассвет подарит мне

Волшебный миг,

И я услышу крик,

Что зовет меня.

(«Мираж»)

– спела Гелла под мелодию самопроизвольно включившегося синтезатора. Повернув свою голову на ее коленях под небольшим углом, я увидел в руке рыжей пульт дистанционного управления.

– А какого Будду ты хочешь видеть, Лис? – спросила она, почесывая меня за ухом. – Гаутаму, Майтрейю или еще кого?

– Мне это совершенно не важно, рыженькая.

283. – Между прочим, Гелла, скажи насколько ты реальна? – поинтересовался я, довольно сильно ощущая ее настойчивую реальность.

– Настолько, Черный и наглый Лис, насколько ты хочешь. Но твой вопрос некорректен. Сама для себя я реальна абсолютно, а вот что касается твоей реальности для меня, то это тоже вопрос.

– Придем к компромиссу: я буду считать тебя абсолютно реальной для меня, а ты абсолютно обреальнишь меня для себя.

– Считай сделано. Ведь в лисьей реальности достаточно только сказать или подумать, чтобы все было готово, – ответила рыжая длинноногая и стала меня усиленно обреальнивать.

Вытерев губы от помады, я снова сел писать. Гелла села в кресло, закинула ногу на ногу и выдала умную мысль.

284. – Твое состояние, о Черный Лис, – томно произнесла она и почему-то облизнулась, – можно охарактеризовать словами: «Все богатство Жозефины – с тоненькою ниточкой игла». Если задуматься, то лису больше ничего и не надо. Пользуясь пустяком, какой-то фиговинкой, он способен достичь таких высот кайфа!

Фрагмент 81

– Полностью согласен. А как там в начале поется? «И казалась ей жизнь горькой как соль, сахар был не сладкий.»

– Именно так, сладкий мой. Эта самая Жозефина – та еще лисина, своей ниткой и иголкой сшила себе вполне пристойную жизнь, полную удовольствий, развлечений и славы мирской: «И люди говорили: «Жозефина! Жозефина! Где же ты нашла умного осла?»

– О, дражайшая Гелла! – сказал я крайне елейным голосом. Она внимательно взглянула на меня. В этом взгляде было полное осознание той гадости, которую я собирался произнести. Ее глаза говорили мне: «Не тяни, скажи быстрее!»

– В моем случае роль нитки и иголки играют бумага и ручка, а роль ученого осла… Хм. Как бы это сказать?

285. – Так и скажи, что я, – прошептала она, отвернулась в сторону и начала всхлипывать.

Я понимал, что имеет место жуткое притворство, но все-равно было бы неплохо хоть чуть-чуть утешить бедное и несчастное существо лисьей породы, оскорбленное в лучших своих чувствах.

Отложив рукопись, я подощел к Гелле. Чертовка имела наглость разлечься на моей кровати! Отвернувшись лицом к ковру, она рыдала навзрыд. Решила втянуть меня в какую-ту авантюру, попахивающую нежными чувствами… Ну да ладно.

Я подсел к ней, грубо развернул лицом к себе и стал доказывать свою реальность (абсолютную). Слезы (лживые, прошу отметить!) быстро высохли, помада, как всегда, была сладкой. После получасового приведения в доминантную реальность Черного Лиса Гелла повеселела и сказала, что действительно притворялась, что юмор она всегда понимала, какой бы дерьмовый он не был и, что плюс ко всему прочему, она меня безумно любит.

286. Это было сказано так быстро, что я поначалу не понял и, хлопая глазами, спросил:

– Э-э… Как брата, да?

– Милый, Черный, глупый Лис! С братьями не целуются взасос по полчаса.

– А сколько времени можно целоваться взасос с братьями?

– Я не так выразилась. С братьями вообще так не целуются.

– Но в лисьем мире…

– Да, возможно все. Но считай, что

287. ты для меня и брат тоже.

– Но кто еще? – моей наивности не было предела, однако, читатель, не принимай меня за идиота. Так нужно.

– Ты – мой Черный Лис. Я тебя люблю, обожаю и готова ради тебя хоть из окна выброситься.

– Это круто! А, кстати, с какого этажа?

– С любого.

– Все-равно не умрешь… Эх-х! Мне-то что делать с твоими признаниями?

– Что хочешь. Еще я ради тебя готова…

Список оказался очень длинным и нет нужды переводить его в книгу. На этом месте Гелла решительно отрывает бедного автора от его рукописи, делает большие глаза, которые смотрят на меня так… ну понятно. Потом по ее действиям становится ясно, что домогательствам просто не бывает предела, и я, отложив в сторону тетрадь, иду изучать еще один из аспектов лисьих взаимоотношений. Аспект под названием «любовь»…

Фрагмент 82

288. Гелла усиленно сопела, делая бездарные попытки притворяться спящей. На самом деле это, никогда не дремлющее сознание, сканировало меня своим лисьим нюхом. Зачем – не знаю. Наверное, от нечего делать.

Неожиданно нахлынуло чувство обычно несвойственной мне доброты. Захотелось сделать для нее что-то хорошее. Например, принести кофе в постель. Впрочем, это старо, как мир и банально, как телевизионные проповеди каких-нибудь президентов, священнослужителей, сатириков и политобозревателей. Нет, нужно что-нибудь нестандартное… и в то же время простое: тарелка супа и бифштекс в постели не смотрятся. Пока я так рассуждал, порыв доброты стал постепенно проходить. Я включил на полную громкость музыку группы с красивым названием «Голубая система»и поднес слегка обалдевшей от такого шума Гелле стаканчик апельсинового сока.

289. Она с благодарностью уставилась на меня:

– Ты что-то хотел спросить, милый Лисеночек? В твоей голове этот вопрос крутился всю ночь.

– Спрашиваю – сколько-то страниц тому назад ты приставала и грязно домогалась к Бегемоту.

– На любой твой вопрос у меня всегда найдется достойный ответ. Бегемот – мой младший брат, и я с ним просто играла. К тому же он не в моем вкусе.

– Ладно, кисуля, тут ты отвертелась. Вернемся лучше к лисьей йоге.

– Я хочу придраться, Лис! Слова «тут ты отвертелась» меня не устраивают. Мне же никто не нужен кроме тебя!

«Все вы так говорите,»-молча решил я.

– Я – не все. Я одна такая! – заявила рыжая опять демонстрируя способность читать мысли.

После этих слов последовало примирение. К счастью накрасить губы она еще не успела…

За утренним кофе я просматривал пришедшую почту. Как и следовало ожидать отзывов на «Лисью йогу»было множество. Но это все не важно. Читатель! Я сейчас специально тяну время, так как с минуты на минуту должен подойти один герой, и автору просто нечего сказать в возникшей паузе. М-да… Думаю, что хоть за честность памятник мне положен. Маленький такой…

290. И все же я пропустил момент – от неожиданнго звонка в дверь письма посыпались у меня из рук и упали на газету, упавшую ранее на пол; вослед газете и письмам туда пролился кофе, упала чашка (но не разбилась), пирожные (кремом вниз) и два бутерброда (маслом вверх). В довершение к этому разгрому, бывшее ранее безоблачным небо, заволокло тучами, сверкнула молния и прогремел гром. Одновременно температура воздуха упала градусов на двадцать. Мороза, конечно, не получилось, но похолодало ощутимо.

Фрагмент 83

Мало того! На магнитофонной кассете с записью «Голубой системы», прямо поверх композиции с названием “Deja vu”, что значит «Уже было», зазвучал голос радиодиктора. Он стал вещать про то, что начался Конец Света, неизвестно какая по счету мировая война, n ый всемирный потоп, инопланетная агрессия и пришествие Того, Кого Все Ждали. Из текста сообщения было непонятно – то ли Спасителя, то ли Сатаны. В конце диктор зачитал просьбу ко всем лисам незамедлительно явиться на сборные пункты с вещами и в организованном порядке покинуть безнадежную планету.

291. В ответ на это предложение мы с Геллой только улыбнулись.

В дверь позвонили снова. Не так, чтоб требовательно, но и не очень робко. Было ясно, что звонящий знает себе цену, спокоен и уверен в себе на двести процентов. Также было ясно – все только что произошедшее связано с ним.

Что ж, он ответит мне за бутерброды, кофе, пирожные и испорченную газету! Я пошел открывать. Никакие мысли о том, что там стало с миром, меня не волновали.

За дверью стоял какой-то странный тип (но не странные ко мне не ходят). Он был весьма высок, одет в черную кожаную куртку с клепками, такие же штаны и высокие ботинки. На шее у него болталась цепочка с перевернутой пентаграммой, в ухе – серьга в виде свастики. Из-под головного платка-банданы выбивались черные волосы. Цвет лица у гостя был бледный. Особым украшением и, вероятно, гордостью его являлась аккуратная бородка-эспаньолка. Глаза металлюга имел темно-карие.

– Может хоть в дом пригласишь, а, Черненький? – осведомился любитель тяжелого рока и нагло ухмыльнулся, обнажив красивые, белые зубы.

«Все они сговорились пользоваться пастой blend-a-med!»

292. Я молча отошел в сторону, пропуская гостя в дом. Он вошел, сел на стул и начал расшнуровывать ботинки.

– Надеюсь, Лис, тапочки ты найдешь. Видишь ли – я в белых носках, – не ожидая такого поведения от него, я достал тапочки.

Когда гость снял кожаную куртку, под ней обнаружилась белая футболка с перевернутой пентаграммой красного цвета. Поверх рогатой звезды шла надпись: «Call me baby Lucifer!»

Шаркая тапочками, он прошел на кухню.

– Я так понимаю, что этот разгром связан с моим появлением?

Гелла молча кивнула.

– Хорошо, ребята, я все уберу, – сказал парниша, потом взял ведро, тряпку и принялся за уборку. Упавшие бутерброды и пирожные он съел («Не пропадать же добру»), а газету и письма, подмоченные кофе выбросил. Протерев пол мокрой тряпкой, он выпрямился и сияя посмотрел на нас:

– Айе, ребята! Как я рад вас видеть! Думаю, вы не особенно торопитесь на сборные пункты по эвакуации всех лисов? – он от души рассмеялся и пожал мне руку. Затем вышел в коридор что-то взять из куртки.

– Это первый из наших гостей, – сказала Гелла и взяла мою ладонь в свою.

Я и сам понял: Люцифер, он же Денница явился и, как положенно, притащил с собой Конец Света.

Фрагмент 84

293. – Лис! Зачем так грустно? Плюнь ты на Конец Света. Это всего навсего декорации. А притащил я бутылочку славненького винца, – сказал Люцифер, входя на кухню.

– Надеюсь, что не «Вазисубани»и не «Мукузани», – мрачно ответил я.

– Нет, приятель. Ручаюсь своей честью дьявола, ты еще никогда не пробовал «Люцифериани».

Мы весело посмеялись. Гелла принесла бокалы, и Люцифер разлил вино.

За окном ветер разогнал тучи и стало видно солнце. Точнее то, что от него осталось, а именно – солнечную корону. Так как наступило затмение.

– Ты, Черный, не переживай особенно. Это надолго, пока я не уйду. Жара тебе неприятна, не так ли? – промолвил Денница, проследив за моим взглядом.

– За что мы будем пить на этот раз? – спросил я у Геллы.

– Очевидно, что за грядущий Конец Времен или Конец Света, или как там его еще, – ответила она.

Мы чокнулись и выпили. Вино оказалось на редкость приятным.

– Мой кузен Воланд мало, что может придумать своего. Даже угощал тебя какой-то амаретой. А я вот собственного производства алкоголь привез, – сказал Люцифер блаженно улыбаясь.

294. Все-таки хороший он парень. С каждой минутой Денница нравился мне все больше. Он разительно отличался от Воланда. Если тот был весьма интеллигентен, даже одевался как профессор (впрочем, это объяснимо – Карлос читал лекции в своем университете), то Люцифер выглядел достаточно простовато и немного выпендрежно, взять хотя бы обилие собственной атрибутики в одежде. Правда, это не делало его хуже Карлоса-Воланда. Нет! Денница был другим дьяволом. Точнее – другим лисом.

Мы сидели на маленькой кухоньке лисьей норы: Гелла рядом со мной, а Люцифер пристроился на подоконнике напротив, отодвинув в сторону горшочки с цветами.

– Как и положено, Лис, наше племя, встречаясь между собой, рассказывает какие-нибудь истории из своих снов. Так вот, если ты протянешь мне вон то печенье – отсюда я не дотянусь, то услышишь занятную и поучительную сказку про одного моего знакомого волшебника.

295. Я протянул Деннице полную тарелку печений, но начать свой рассказ он не успел.

Воздух необычно замерцал, и из этого мерцания сложилась ослепительно сверкающая фигура.

– Ты бы хоть приличия ради в дверь звонил, что-ли! – с неудовольствием сказал Люцифер. – А то пожаловал. Ждали его тут, наверное!

Я сразу узнал нового гостя – Иисус Христос или Сын Божий. Кто-то еще (скорее всего Он Сам) дал ему прозвище «Сын Человеческий», а также Спаситель, Мессия, Учитель и прочее.

Фрагмент 85

Выглядел он традиционно – скорбный лик, полный духовности, сострадания, любви к ближним и белая тога. Ростом сей Сын немного уступал Люциферу.

– Я, кажется, не вовремя? – осведомился сверкающий гость.

– Иисус, ты бы пригасил свою иллюминацию – мы же здесь все на равных. Нехорошо получается, – тоном, полным справедливости, сказал Денница.

– Твое присутствие, о Сын Ада, вынуждает меня принимать защитные меры, дабы не осквернил ты чистоты Моей своими зловонными флюидами!

296. Мы с Геллой еле сдерживались от смеха. В итоге я не удержался – приступ смеха скрутил меня. Я упал на пол, ударившись при этом головой об угол (очень острый) стола.

Гелла вскрикнула и опустилась возле меня на колени. По моему лбу потекла кровь (отмечу, не так, чтоб очень сильно, но достаточно). На глазах у рыжей появились слезы, она достала платок и стала промокать им мою рану.

Два противоборствующих начала (Иисус и Денница) обомлели.

– Я – целитель и сейчас быстренько залечу твой порез, – сказал Иисус. – Благодать, которую дает мне Отец мой Небесный, исцелит тебя, Лис.

– Нет, нет! Ты это погоди! – воскликнул Люцифер и спрыгнул с подоконника. – Заладил, понимаешь-ли, «благодать», «Отец»… Пусть Отец твой вместе со своей благодатью идет к такой-то матери! Им найдется о чем поговорить. А царапину я залечу сам.

Я незаметно подмигнул Гелле. Она понимающе кивнула и выдавила еще больше слезы.

– И, вообще, Иисус! Я пришел сюда первым, пришел через дверь, с бутылочкой. Как культурное существо. Не то, что некоторые в белых тогах. Поэтому, ты тут прав никаких не имеешь. Я лечить буду! – Денница решительно настроился на конфликт.

– Изыди во Ад! Гнусный диавол! – ответил Христос потихоньку выходя из себя. При этом сияние его весьма померкло (истратилось что-ли? а Отец нового не прислал?).

– Слабо меня прогнать, да, Светлый? – ехидно спросил Люцик.

Кровь моя обильно смачивала платок Геллы. Рыжая продолжала лить слезы, но временами улыбалась мне.

Спор враждующих начал вселенной продолжался. to be continued

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ