Потянулись производственные будни. Из спасшихся испанцев остались шестьдесят пять человек, не побоявшихся «колдунов». Правда, скорее всего, сработало обещание высокого жалованья. Офицеры ушли все, остались одни матросы. Но среди них оказалось пять толковых корабельных плотников и два парусных мастера и работа закипела. Требовалось сделать дополнительные помещения на «Песце», переборки, фундамент для двигателя и многое другое. Параллельно велись ремонтные работы на «Ла Куронь», куда вскоре перебрался Родригес. Улучив момент, снова под покровом ночи сходили на Тобаго на «Беркуте». Проведать соседей, рассказать последние новости и наметить дальнейшие действия.

На Тобаго все было тихо, поэтому встреча высоких договаривающихся сторон прошла в спокойной и дружественной атмосфере. Озвучили перечень товаров, необходимых пришельцам, за которые они собираются платить испанскими песо в звонкой монете. Правда, перечень товаров всех несколько озадачил. Обычным ширпотребом, который массово везли в колонии Нового Света, дело не ограничивалось. Пришельцам из другого мира понадобились различные химические вещества, применяемые алхимиками при своих опытах. А если найдут толкового алхимика впридачу, да со всем его лабораторным барахлом, то вообще хорошо. Нужно оборудование для металлургического производства и мастера-металлурги. А также еще ряд весьма специфических вещей. Как бы то ни было, жители Тобаго почувствовали, что дело пахнет хорошими прибылями, и развили бурную деятельность. Единственное условие, выдвинутое пришельцами — не собачиться между собой на острове, и хранить коммерческую тайну их торговых отношений, было вполне приемлемым. Места на Тобаго хватало всем. И голландцам, и французам, и курляндцам. А в части сохранения коммерческой тайны местных прожженных дельцов учить не надо.

Особо важным Леонид считал дальнейшее сотрудничество с семейством Иоганна Меркеля, местного оружейника. Перед очередной поездкой сделал распечатки чертежей различных видов стрелкового оружия разных времен, а также взял с собой имеющиеся образцы трофейных винтовок, помповиков, пистолетов и револьверов, захваченных на «Салеме» у нигерийских пиратов. Когда все это изобилие появилось перед глазами Меркеля-старшего и трех его сыновей — Карла, Вильгельма и Генриха, у них на время пропал дар речи. Леонида и остальных интересовало, что и как быстро можно воссоздать, опираясь на имеющуюся технологическую базу и из имеющихся в наличии материалов. Разумеется, если задействовать оборудование на «Тезее». Уточнив возможности станков из другого мира, а также примерные сроки работы, Меркель отобрал из имеющихся образцов один помповик и один револьвер, как наиболее удобные для копирования. В отношении длинноствольного нарезного оружия ничего обещать не стал, сказав только, что надо как следует подумать. Но прежде всего разработать унитарный патрон и определиться с калибрами. Если не будет доступных боеприпасов, то вся работа теряет смысл. С этим все были согласны. Именно поэтому Леонид и потребовал найти алхимика. Опрос среди членов экипажа «Тезея» выявил нескольких «химиков», «химичивших» в подростковом возрасте с различными взрывоопасными веществами, и причем весьма успешно. Поскольку целы остались. Но если за дело возьмется профессионал, то хуже не будет. Для создания унитарного патрона необходимо инициирующее вещество для капсюля-воспламенителя. И это в данных условиях — проблема из проблем. Можно создать станок для изготовления гильз, пуль и самих капсюлей из меди, здесь ее хватает. Можно пока обойтись черным порохом, в охотничьих патронах он применяется и в XXI веке. Но если на донышко капсюля не нанести мизерное количество (по сравнению с весом заряда и самого патрона) инициирующего вещества, то толку от патрона не будет. А чтобы такие вещества получать, нужно очень много чего знать, иметь и уметь. Вот тут толковый алхимик бы и пригодился.

Второй вопрос, относящийся к оружейным делам, касался артиллерии. Та, что имелась на трофеях, и та, которую можно было поднять с затонувших кораблей, пришельцев не устраивала. Их очень интересовал вопрос — можно ли как-то улучшить имеющиеся системы? Поскольку на то, чтобы разработать новые, нужно время и все остальное. А можно ли что-то сделать сейчас? Знакомясь с чертежами и фотографиями пушек разных времен, вплоть до конца ХХ века, Меркель с сыновьями только восхищенно вздыхали. Такого они еще не видели. Ознакомившись с материалами и выслушав пояснения, Меркель-старший уточнил ряд деталей в различных проектах орудий и сделал неожиданое предложение.

— Господа, лучше всего, конечно, разработать новые системы орудий с учетом имеющихся материалов и возможностей ваших станков. И со временем давайте так и сделаем. Но пока можно попытаться улучшить то, что есть. Вы говорите, что у вас имеется в общей сложности несколько сотен стволов разных калибров из чугуна и бронзы. Как тех, что на трофейных кораблях, так и тех, что вы собираетесь поднять с затонувших кораблей. Я предлагаю отобрать наиболее качественные бронзовые пушки, сделать сквозную проточку стволов и сконструировать в казенной части затвор. Калибр — от двенадцати до двадцати четырех фунтов. Меньше — нет смысла тратить время на маломощные орудия, не эффективные против больших кораблей, если требуется нанести повреждения корпусу. Больше — можно попробовать, но такие пушки очень тяжелые и требуют очень прочных, а значит и тяжелых лафетов. Сконструировать также новые лафеты на тумбах, или платформах с системой гашения отдачи и возврата ствола в исходное положение после выстрела. Обойтись пока без нарезки стволов. В результате такой переделки мы можем получить казнозарядное гладкоствольное орудие. Дальность стрельбы особо не увеличится, хотя за счет повышения качества обработки канала ствола, и изготовления снарядов под этот калибр с более высокой точностью, можно добиться значительного уменьшения зазора между стволом и снарядом, что снизит прорыв газов при выстреле. Поражающую способность можно увеличить, если только создать новую модель бомбы. Но зато значительно вырастет скорострельность и маневренность орудия. За счет тумбового лафета и системы гашения отдачи упрощается и ускоряется наводка и перезарядка. Уменьшается также количество канониров, обслуживающих одну пушку…

Как говорится — ни убавить, ни прибавить. Карпов переводил эмоциональную речь мастера и Леонид понял, что по крайней мере в области вооружений они все равно смогут быть впереди планеты всей. А остальных пусть жаба душит…

И она душила!!! Ох, как она душила испанцев, когда они видели результат работы «совместного предприятия» пришельцев с курляндскими мастерами! Конечно, все стало получаться далеко не сразу. Но большую помощь оказывали материалы, заранее собранные Прохоровым. Благодаря им можно было не заниматься изобретением велосипеда, а сразу использовать готовые и проверенные временем решения. Помогло также и то, что голландцы довольно быстро разыскали алхимика. Причем недалеко — на Кюрасао. Каким ветром туда занесло Манфреда Ван Бателаана, толком никто не знал, а сам он о своем прошлом рассказывать не любил. Манфред был «повернут» на поисках философского камня, но попутно пытался заняться более прибыльным и прозаическим делом — изготовлением пороха. Правда, дела его шли неважно, и неожиданное предложение — переехать на Тобаго и заниматься химией в свое удовольствие, да еще и за хорошее жалованье, было воспринято голландцем, как дар божий. Ему не говорили лишнего. Озвучили только, какие вещества ему надлежит получать и в каких количествах. А в остальное время может искать философский камень, если захочет. Может быть и найдет…

Выпускать из своих рук стратегически важные сведения по изготовлению оружия и боеприпасов Леонид не хотел. Именно поэтому на Тобаго делались только заготовки, а окончательная обработка велась уже в мастерской «Тезея». Ради этой цели специально привезли всех Меркелей на «Тезей» и обучили работе на станках из другого мира, что поначалу привело их в состояние шока. Но мастера быстро привыкли к диковинкам и сумели выжать максимум возможного из имеющегося оборудования. Ван Бателаан тоже не подвел и наладил производство нужных ингредиентов в требуемых количествах, которые «Беркут» регулярно доставлял с Тобаго. Окончательные работы по изготовлению инициирующего вещества для капсюлей и самих капсюлей велись уже собственными «химиками» на «Тезее». Леонид даже начал подумывать о создании бездымного пороха, но взвесив все за и против, решил пока не спешить. Если удастся наладить производство унитарных патронов даже с дымным порохом, то это уже огромный шаг вперед. Чтобы исключить уход технологических секретов на сторону, все операции по изготовлению патронов делались на «Тезее». Через месяц после начала работ Меркель создал практически точную копию помпового дробовика двенадцатого калибра, кое что в нем улучшив. К этому времени была уже готова и партия патронов, напоминающих охотничьи из двадцать первого века. И собраннное руками мастера изделие оказалось ничуть не хуже своего предшественника! Дробовик имел хороший бой картечью и пулей на дистанциях до восьмидесяти метров. Патроны кустарного производства тоже работали без особых нареканий, хотя осечки иногда все же случались. Но как бы то ни было, начало было положено. Пришельцы из другого мира перестали зависеть только от того, что привезли с собой. Они научились выпускать свое оружие! Которое по своим качествам далеко превосходило то, что было во всем мире в данный момент. Но помповик хорош лишь на малых дистанциях и при абордаже, а вот для вооружения пехоты нужно что-то более дальнобойное, а этого можно добиться только созданием нарезного оружия. Чем и занялся Меркель-старший, перепоручив остальные работы своим сыновьям.

И вот теперь первый опытный образец, представляющий из себя отдаленную копию карабина «Маузер» конца девятнадцатого века, только несколько большего калибра, проходил испытания на стрелковом полигоне. Меркель решил обойтись без промежуточного варианта — создания сначала однозарядной винтовки, а досконально изучив все предоставленные ему материалы и образцы, сразу же стал конструировать «магазинку», взяв за основу знаменитый «Маузер». Карабин, который наравне с трехлинейкой Мосина, стал важной вехой в истории развития стрелкового оружия. И не прогадал! Новый «Маузер», который теперь правильнее было бы называть «Меркелем», показал прекрасные результаты, какие только возможно достичь с патронами на дымном порохе…

Леонид давал пояснения гостям, но думал о своем. Первоначальные планы пришельцев изменились. Если сначала он собирался воспользоваться информацией из будущего и предупредить испанцев о предстоящих в скором времени «подвигах» Генри Моргана со товарищи, то теперь решил этого не делать. Пусть все идет, как идет. Поскольку в некоторых высокопоставленных испанских донах взыграла дурь и они хотят наложить свою лапу на «Тезей» со всем его содержимым, то лучше сделать так, чтобы испанцы сами завопили о помощи. А для этого надо всего лишь… не мешать Моргану! Пусть он разграбит Пуэрто-Принсипе. Пусть разграбит Пуэрто-Бельо. Пусть наведет шороху в испанских владениях, чтобы всем этим губернаторам, президентам аудиенсий, коррехидорам, алькальдам и прочим испанским чинушам жизнь малиной не казалась. Тогда поменьше будут обращать внимание на пришельцев, как на объект грабежа. Морган им других забот обеспечит выше головы… А сделать это можно довольно таки простым способом… Или, как сказал сеньор Карпов, Макиавелли отдыхает! И «штирлицев» в последнее время вокруг что-то очень много развелось. Помимо своего, «штатного» — сеньора Наварро, появляются какие-то вообще «левые». То посудина какая-нибудь в залив забредет и издалека наблюдает. То рыбаки какие-то непонятные неподалеку крутятся. Причем испанцы, это достоверно установлено. Как те, кто жил тут до появления «Тезея», так и те, кто прибыл после утопления испанской «армады». Только вот ведут себя не так, как рыбаки. А когда «Беркут» выходит в очередной рейс на Тобаго, или когда возвращается, то частенько видит какую-нибудь легкую быстроходную посудину, ошивающуюся возле северного берега Тринидада. Там ребята еще не знают, что такое радар и прибор ночного видения, вот и считают, что ночью их никто не сможет обнаружить. У испанцев на Тринидаде нет достаточного количества людей, чтобы патрулировать все побережье острова, вот залетные «штирлицы» этим и пользуются. То ли английские, то ли французские, то ли еще какие. Народ на Тринидад из близлежащих городов уже потянулся за высокими заработками. И там тоже своих, испанских «штирлицев» хватает. Причем у многих очаровательные «жены» и «дочери». Попадаются «кузины» и «племянницы». Которые усиленно пытаются очаровать пришельцев. И очень удивляются, когда им это не удается. Правда, не у всех. Кое-кому подфартило, и они теперь тихо охреневают от получаемой информации. А то, что эта информация состряпана «морским пехотинцем» сеньором Карповым, они знать не знают и радостно шлют ее своим шефам в Куману, с которой уже налажено регулярное морское сообщение. А куда она идет дальше — неизвестно. Карпов как-то даже выразил досаду, что работать приходится против таких дилетантов, что даже не интересно. Никакой интриги и борьбы спецслужб, как в двадцать первом веке. Все грубо и примитивно. Никакого высокого искусства, одна заурядная кустарщина. Но как бы то ни было, тайная полиция пришельцев заработала, как надо. А поскольку она тайная, никто из аборигенов о ней и не знал. В отличие от отряда морской пехоты, сформированного из молодых индейцев и метисов. Или «тонтон-макутов», как называли их между собой пришельцы. Вот тут уже все было на виду. И многие из испанцев сначала это восприняли, как курьез и смеялись. Да только потом им стало не до смеха…

И в себе самом бы еще разобраться… Чего еще ждать? На докторов надежды нет, это он понял сразу. Все, что выходит за рамки учебной программы мединститута, проходит у них либо по разряду «шарлатанство», либо «чудо»…

Началось все вскоре после утопления испанской «армады». У Леонида заныла десна. Как раз в том месте, где давным давно ему удалили зуб. К счастью, данная проблема на «Тезее» решалась довольно успешно — медблок имел соответствующее оборудование, а оба доктора, прошедшие Чеченские войны, поднаторели в разных областях медицины. В том числе и в экстренной стоматологической помощи. Но врач, не найдя ничего подозрительного при внешнем осмотре десны, решил сделать снимок. И спустя некоторое время растерянно смотрел то на Леонида, то на экран монитора.

— Леонид Петрович, а Вам точно этот зуб удаляли? Вы это хорошо помните?

— А Вы как думаете? Такое забудешь… Особенно, во времена «передовой» советской стоматологии.

— Интересно… Очень интересно… У Вас новый зуб растет! Бывают случаи позднего роста постоянных зубов после выпадения молочных, но в таком возрасте… И как Вы говорите, Вам удалили уже постоянный, а не молочный…

На этом странности не закончились. Он стал отчетливо видеть практически в полной темноте! А внутри как будто проснулся вулкан энергии, и он мог работать сутками без отдыха. К докторам решил пока не обращаться, а подождать, не появится ли что-то еще. Если до сих пор он мог предчувствовать только приближение Большого Пушистого Полярного Лиса (что уже немало само по себе!), то теперь спектр ощущений неожиданно расширился. И причины такой метаморфозы он не понимал. Пока не произошла удивительная встреча в лесу…

В тот день он был на берегу вместе с Карповым, Корнетом, Самураем и молодыми индейцами, которых выкупили у испанцев из долговой кабалы, мало отличающейся от рабства. Программа по отбору и подготовке «тонтон-макутов» и «изаур» работала безукоризненно. Причем поиск велся не только на Тринидаде, но и на материке и близлежащих островах. Когда индейские юноши понимали, что их перекупают у испанцев не для работы на плантациях, или рудниках, а чтобы сделать из них настоящих профессиональных воинов, это вызывало настоящий взрыв энтузиазма. Девушки-индианки и метиски тоже всеми силами пытались обратить на себя внимание пришельцев из другого мира, так сильно отличающихся от испанцев. Не внешностью, а отношением к коренному населению Америки. Некоторые пришельцы уже обзавелись подругами из местных девиц (разумеется, после тщательного медицинского контроля), но Леонид не спешил. Если ему суждено остаток своей жизни провести в этом мире, то и подругу надо найти не первую попавшуюся.

Подбирали место для стрелкового полигона, когда с одним из молодых индейцев-рекрутов случилось несчастье — его укусила змея. Индейцы, быстро выяснившие, какая именно это была змея, заволновались и сразу же начали делать носилки из подручных средств, не скрывая своих опасений.

— Сеньор капитан, он может умереть. Нужно срочно отнести его к сеньоре Веласкес. Она знает, что надо делать.

— А она поможет? Это, все-таки, укус змеи. Может быть лучше к нашему врачу, или местному?

— Не волнуйтесь, поможет. Сеньора Веласкес лечит всех людей. Как белых, так и индейцев. И понимает в лечении гораздо лучше доктора Гонсалеса, живущего в городе. Не смотря на то, что он учился на врача, а сеньора Веласкес — нет…

Леонид уже слышал о сеньоре Веласкес, местной знахарке, но пока еще с ней не встречался. За делами было просто некогда. Вот и сейчас сосредоточился на оказании первой помощи. К счастью, Карпов, Корнет и Самурай были хорошо знакомы с джунглями и их обитателями, а также с тем, как избежать неприятных последствий при общении с ними. Они хотели сразу ввести сыворотку против змеиного укуса, но индейцы сказали, что это не нужно. Один из них, самый быстроногий — Хосе, сразу же побежал к дому сеньоры Веласкес, чтобы предупредить ее, а остальные, погрузив пострадавшего на носилки, быстрым шагом отправились следом по тропинке через лес. Шли уже почти час, как впереди показались Хосе и молодая женщина в одежде индианки. Перебросившись парой фраз на индейском наречии с несшими носилки, она заметила идущих следом пришельцев и сразу перешла на испанский.

— Добрый день, сеньоры. Как давно это случилось?

— Добрый день, сеньора Веласкес. Прошло чуть больше часа. Мы оказали первую помощь, как смогли…

Говорить пришлось Леониду, как знатоку испанского, но женщина уже склонилась над пострадавшим, осмотрела место укуса, послушала ритм сердца и стала доставать из принесенной корзинки различные бутылочки и баночки, в которых оказались какие-то настойки и мази. По ее действиям было ясно, что подобное для нее не впервой.

Пока знахарка занималась оказанием помощи, Леонид внимательно ее рассмотрел. Молодая женщина, метиска. Причем довольно красивая и стройная. Очевидно, отец испанец, а мать индианка. Обратное сочетание в этих краях практически исключено. Уточнив еще что-то у индейцев на их языке, она снова перешла на испанский.

— Готово, сеньоры. Не волнуйтесь, он будет жить. Но надо отнести его ко мне домой. Снадобья необходимо давать еще несколько раз.

Знахарка неожиданно глянула своими черными глазами на Леонида и их взгляды встретились…

Ему показалось, что прошло очень много времени. Может быть час, или два. А может — месяц… Как будто чернота Космоса окутала его со всех сторон, а все окружающее исчезло. Когда он очнулся и снова стал адекватно воспринимать окружающее, знахарка по-прежнему внимательно смотрела ему прямо в глаза, но на лице у нее промелькнула тень удивления.

— Вы хорошо себя чувствуете? Голова не кружится?

— Есть немного… Что со мной было?

— Не волнуйтесь, все в порядке… Очевидно, Вы очень устали, быстро идя через лес.

Леонид смотрел на женщину и… Черт возьми, женщина ему нравилась. Но… Ведь он гораздо старше ее, она ему в дочки годится… Поэтому не нашел ничего умнее, чем ляпнул первое, что пришло в голову.

— А в Вашей корзинке и от такой хвори снадобья есть?

Женщина улыбнулась.

— Вообще-то, есть. Но… Прошедший Врата Времени и шагнувший за Последний Порог, но сумевший вернуться обратно, не нуждается в моих снадобьях. Он справится сам…

Женщина повернулась и пошла по тропинке за индейцами, несшими носилки, а Леонид оторопело смотрел ей вслед. Сказано это было по-испански и очень тихо, поэтому их никто не понял. Индейцы успели удалиться достаточно далеко, а стоявшие рядом с ним члены экипажа «Тезея» еще не поднаторели в испанском. Из состояния ступора Леонида вывел Корнет.

— Леонид Петрович, с Вами все в порядке?

— А?.. Да, все нормально…

— Что, зацепила красавица?

— Есть такое дело… Только… Я ведь ей в отцы гожусь…

— Да какие Ваши годы, Леонид Петрович! Не теряйтесь, дамочка тоже на Вас глаз положила!

— А что вообще тут было? Как долго она на меня смотрела?

— Да недолго, пару секунд… А что такое?

— Мне показалось, что гораздо дольше… Ладно, пошли…

Леонид шагал по тропинке и обдумывал случившееся. У него возникло стойкое ощущение длительного отсутствия. Как будто бы он находился в другом месте, а потом неожиданно вернулся обратно… Что же за чертовщина тут творится? То, что это дело рук знахарки (или колдуньи?), ясно, как дважды два. Похоже, дамочка обладает сильными экстрасенсорными способностями, но не афиширует их. Оно и неудивительно, в это время за подобные вещи на костер угодить недолго. А пришельцев она, значит, не боится? Прошедший Врата Времени и шагнувший за Последний Порог… Получается, она проникла в его память?! И она знает в с е?! Час от часу не легче… Если это так, то теперь возможны только два варианта. Либо это будет ценнейший союзник, либо самый опасный враг. Третьего не дано…

Между тем, процессия наконец-то выбралась из леса и вскоре оказалась на окраине городка Сан-Хосе-де-Орука, ближайшего от места высадки на берег. Как оказалось, знахарка сеньора Веласкес живет не в индейской хижине в деревне, а в довольно таки добротном большом доме на окраине городка. Их встретили два мальчика лет семи-восьми и чернокожие слуги. Знахарка велела принимать гостей, а сама скрылась внутри дома. Индейцы отнесли пострадавшего на открытую веранду, где слуги сразу занялись им, а пришельцы вошли в дом.

Леонид и остальные с интересом рассматривали обстановку. Бывать в гостях у аборигенов до сих пор как-то не доводилось. Деловые контакты с комендантом не в счет. Конечно, до великолепия асьенды преуспевающего плантатора далековато, но тоже ничего… Ай да сеньора Веласкес… А бегает по лесу одетой, как индианка…

— Прошу извинить меня за задержку, сеньоры. Я — Матильда Веласкес, хозяйка этого дома. А это мои сыновья — Диего и Мигель.

Все обернулись. Перед ними стояла сеньора Веласкес в европейском платье и улыбалась, глядя на Леонида. Леонид церемонно поклонился хозяйке, представился сам и представил своих спутников, а также извинился за столь бесцеремонное вторжение и сделал осторожный комплимент по поводу ее внешности. Хозяйка все поняла правильно и лукаво посмотрела на капитана Железного Корабля.

— А Вы оказывается совсем не страшный, сеньор Кортес! Так же, как и Ваши товарищи. А то, о вас тут уже такие ужасы рассказывают!

— Людям свойственно заблуждаться, сеньора Веласкес. Нельзя винить их за то, что они дают неверную оценку событий, столкнувшись с чем-то неведомым. С тем, что никогда не встречали раньше…

Сеньора Веласкес была искренне рада гостям. Очевидно, такое случалось в ее доме нечасто. Здесь же крутились ее дети, которым было хоть и страшновато находиться в обществе колдунов из другого мира, но зато как интересно! Беседа быстро перетекла в непринужденное русло. Перессказав «официальную» версию своего появления в этом мире, Леонид видел, что знахарка обратила на него внимание, но не мог понять причины этого. В конце концов, среди них есть люди и помоложе. Хотя бы тот же Корнет, или Самурай… Но Матильда явно проявляла интерес к Леониду…

Ее история мало отличалась от истории жизни других сравнительно успешных женщин-метисок семнадцатого века в Новом Свете. Матильда родилась в результате походов «налево» одного богатого вельможи, которого потянуло на экзотику. Но который, надо отдать ему должное, все же не бросил на произвол судьбы свою незаконнорожденную дочь-полукровку и ее краснокожую мать, а обеспечил им весьма достойное содержание. Затем раннее замужество, рождение двух сыновей и раннее вдовство. Муж Матильды — Игнасио Веласкес, офицер испанской пехоты, погиб четыре года назад в стычке с пиратами. С тех пор она живет одна с двумя детьми и чернокожими слугами-рабами в этом доме.

Они вели интересную и оживленную беседу, но Леонид не мог отделаться от мысли, что Матильда не верит ни одному его слову. В конце концов, решил пойти ва-банк. Надо ведь до конца прояснить ситуацию. Улучив момент, когда рядом не было никого из слуг, спросил прямо.

— Сеньора Веласкес, Вы — экстрасенс? И Вы поняли, кто мы и откуда?

По едва заметной тени, пробежавшей по лицу женщины он понял, что попал в точку. Но она тут же взяла себя в руки.

— Сеньор Кортес, я никогда не слышала такого слова. Но мне кажется, я понимаю смысл, который Вы в него вложили. Давайте поговорим в другой комнате.

Заинтригованный, Леонид прошел следом за хозяйкой. Войдя в другую комнату и предложив ему сесть, Матильда некоторое время колебалась, не решаясь начать разговор. Он решил ей помочь.

— Сеньора Веласкес, Вам нечего бояться. В нашем мире это признано официальной наукой, а святая инквизиция давно стала историей. И я не собираюсь рассказывать об этом всем встречным.

— Вы хотели сказать — в вашем времени?

— Значит, Вы все поняли?

— Да. Вы — наши потомки из грядущего. Я поняла это сразу, едва заглянула Вам в душу. К сожалению, сейчас это называется колдовством, сеньор Кортес. Со всеми вытекающими обстоятельствами.

— И давно Вы поняли это?

— Окончательно только сегодня, когда мы встретились в лесу. Но подозрения, что вы не те, за кого себя выдаете, у меня возникли сразу же, едва я увидела вас на Тринидаде. Правда, раньше вы редко бывали на берегу и мне ни разу не удалось подойти достаточно близко, чтобы заглянуть кому-то из вас в душу. Я видела Вас и ваших людей на похоронах, но тогда не рискнула подойти.

— Я надеюсь, это останется нашей тайной? Обещаю, что не буду распространяться о Ваших способностях.

— Я была бы Вам очень признательна, сеньор Кортес. Если бы Вы знали, что это такое — жить в постоянном напряжении, чтобы не выдать себя случайным словом, взглядом, жестом… Когда приходится таиться даже от собственных детей. Вы — первый человек за много лет, с кем я говорю открыто…

Матильда говорила долго и Леонид слушал, не перебивая. Женщине было необходимо выговориться после стольких лет молчания…

Бабка Матильды слыла в среде индейцев колдуньей, обладающей большой силой. Один раз, когда она была еще молода, это даже привело к конфликту с испанцами, которые собрались отправить ее на костер. Да только они не учли, что между женщиной, несправедливо обвиненной в колдовстве и настоящей колдуньей — дистанция огромного размера. И сжечь настоящую колдунью не так-то просто. Кончилось тем, что испанцы рухнули на землю, не в силах подняться, а колдунья спокойно ушла, оставив их в полуобморочном состоянии, из которого они вышли только через несколько дней. Этот дар не был ярко виден у Матильды в детстве, но бабка обратила на что-то внимание и занялась обучением девочки. Все шло хорошо, пока однажды не произошло несчастье. В дерево, под которым она укрылась в грозу, ударила молния. Неделю девочка провела между жизнью и смертью, не приходя в сознание. А когда очнулась, поняла, что может видеть и слышать то, что недоступно другим. Она видела болезнь, спрятавшуюся в человеческом теле и могла эту болезнь прогнать, накладывая руки на больное место. Могла заглянуть в душу человека и узнать самое потаенное. Могла силой воли заставить человека сделать то, что ей нужно. Научилась также использовать силу трав и змеиного яда в лечебных целях. Благодаря средствам отца, который хоть и не принимал личного участия в воспитании дочери, но по своему любил ее и не жалел на нее денег, Матильда получила неплохое по меркам этого времени образование в монастыре. Там она поняла мудрую истину, что молчание — золото. Рассказывать кому-либо о своих способностях всякое желание исчезло напрочь. Но Матильда все же лечила людей. Лечила не корысти ради, а просто ради интереса. Правда, облекала это в форму применения травяных настоев и мазей, незаметно воздействуя на организм человека также и своей сильной энергетикой, что давало поразительный результат. И что не могло укрыться от «официальной» медицины, которой появление такого конкурента было совершенно не нужно. Поэтому, пока дело не приняло серьезный оборот, Матильду в возрасте семнадцати лет быстренько выдали замуж за небогатого офицера, обеспечив очень солидным приданым и спровадили с глаз долой на Тринидад, от греха подальше. Здесь и прошли все ее последующие годы жизни. Матильда снова занялась любимым делом — лечила людей. Сначала только индейцев, а потом и белых, когда молва о молодой знахарке, хорошо знающей силу трав, дошла и до них. Что снова вызвало приступ благородного негодования у местного представителя официальной медицины, доктора Гонсалеса. Но поскольку это был Тринидад, а не Гавана, или Мехико, и все видели, что пациенты знахарки-травницы, не имеющей медицинского образования, выздоравливают, а пациенты дипломированного доктора Гонсалеса по большей части переселяются на кладбище, то дальше пустого сотрясения воздуха дело не пошло. Матильде приходилось скрывать истину абсолютно от всех. И от пациентов, и от мужа, и от детей, дабы неосторожным словом они не смогли бросить на нее тень подозрения в колдовстве. Единственные люди, которые знают о ее силе, это ее мать и бабка, но они далеко. И вот впервые за столько лет появился человек, с которым можно говорить не таясь…

Леонид все прекрасно понимал. Он смотрел на молодую женщину, сидящую перед ним и думал, что же делать дальше? Он почти вдвое старше ее. Ему сорок восемь, а ей двадцать шесть. Но… Сделать с собой ничего не мог… Поэтому, дождавшись паузы в рассказе, задал вопрос.

— Сеньора Веласкес, а Вы хотите увидеть будущее?

— Конечно! Любой человек в здравом уме не откажется от такого. Но как это сделать?

— На нашем корабле есть вещи, которые точно показались бы Вашим современникам результатом колдовства. Но поверьте, колдовство здесь не причем. Это просто достижения науки. А наука тоже в свое время считала, что Земля плоская и стоит на трех китах. С помощью этих устройств я могу показать Вам, как выглядит то время, откуда мы пришли. Да и Вашим сыновьям было бы интересно. Им не обязательно знать правду. Пусть пока считают, что мы пришли из другого мира.

Женщина смущенно улыбнулась. Очевидно, в душе у нее происходила серьезная борьба между любопытством и инстинктом самосохранения. Отправиться с детьми на Железный Корабль?! К людям, которые «построили» всех в округе и дали ясно понять, что мир и спокойствие воцарились здесь только потому, что они так захотели? Что они никому не позволят поднять на себя руку? Но с другой стороны — отказаться от возможности увидеть будущее своего мира…

— Вы настоящий змей-искуситель, сеньор Кортес… Отказаться — это выше моих сил. Но это правда безопасно для детей?

— Не волнуйтесь, никакой опасности нет. Заодно познакомитесь с нашими врачами и последними достижениями в медицине. Думаю, Вам это будет интересно. Правда, они не знают испанского, а английский у них такой, что понять его весьма сложно.

— Но если они врачи, то должны знать латынь? Мы могли бы общаться на латыни.

— Хм-м… Как-то не подумал… Возможно, с латынью у них тоже не очень… Но ничего, я поработаю для Вас переводчиком…

Матильда колебалась недолго. Все же, любопытство взяло верх. Но Леонид честно предупредил, что о ее способностях надо поставить в известность сеньора Карпова, офицера морской пехоты. Он занимается безопасностью корабля и знать подобные вещи ему необходимо. Матильда, услышав это, весело рассмеялась.

— Сеньор Кортес, говорите прямо, как оно есть. Сеньор Карпов такой же офицер морской пехоты, как и я. Давайте уже будем откровенны друг с другом.

— Простите?

— Я тоже заглянула ему в душу. Правда, не так глубоко и он этого не заметил.

— И что же Вы там увидели?

— Это человек, одинаково хорошо владеющий как искусством воина, так и ремеслом наемного убийцы. И он прославился в основном на этом поприще.

— Понятно… Вам опасно врать, сеньора Веласкес…

— Но ведь лучше говорить правду. Если мы решили открыть карты, так давайте не будем все усложнять…

Как бы то ни было, щекотливая ситуация благополучно разрешилась. Матильда дала слово, что об их разговоре никто из ее соотечественников не узнает. Леонид в свою очередь тоже пообещал хранить ее тайну, а также заверил, что на борту «Тезея» ей и ее детям гарантируется безопасность и убежище от лап святой инквизиции, если вдруг что-то пойдет не так. Она опередила свое время. Так пусть же окажется среди тех, кто понимает ее и признает такой, какая она есть. Когда они вернулись к остальным гостям и Леонид отвел Карпова в сторонку, передав суть разговора, тот отреагировал в свойственной ему манере.

— Ну ни х… себе!!! Вольф Мессинг в юбке! То-то мне ее поведение странным показалось…

Петрович, не упусти свой шанс! Видишь, что она к тебе неровно дышит? Если мы ее на свою сторону перетянем, то только представь, какие перспективы открываются!

— Вижу. Да только, понять этого не могу. Зачем ей такой старый пень, как я?

— Петрович, ты хоть и умный, но кое в чем дурак. Где она себе подходящего мужика здесь найдет? Причем такого, чтобы ее прибабахов не испугался и инквизиторам не стуканул? А ты у нас, как Карлсон — мужчина в расцвете лет! Тебе твоих сорок восемь никогда не дашь. Да и в это время такая разница в возрасте — в порядке вещей. Тем более, ты капитан Железного Корабля, пришедший из другого мира, «построивший» здесь местное начальство и пиратов, и заставивший считаться с собой абсолютно всех в обозримой вселенной, до самой Куманы. А может уже и дальше. А здесь сильных уважают. Деньжата у тебя тоже водятся, не сбрасывай это со счетов. Может быть есть и еще что-то, о чем я не знаю. В общем, не дури, не отталкивай бабу. Приглашай ее к нам в гости. Чем тебе не «Изаура»? А там глядишь, и на свадьбе погуляем!

Матильда с детьми на следующий же день посетили «Тезей». Дети, естественно, ничего не поняли, и для них это было просто увлекательное приключение, которое началось прямо у берега, когда они сели в лодку, двигающуюся по воде без весел и паруса с большой скоростью! А когда подошли к борту Железного Корабля и они оценили его размеры…

Но для Матильды это была встреча с Грядущим. Она предполагала, что может узнать и увидеть, но действительность превзошла все ее ожидания. Стараясь не перегружать сознание женщины обилием негативной информации, Леонид попытался сделать подборку исторических материалов выборочно, но Матильда сразу это поняла о потребовала от него всю историю. Начиная от 1668 года и заканчивая моментом, когда они покинули двадцать первый век. Не все материалы были на английском, или испанском, поэтому Леониду пришлось временами быть переводчиком. Когда Матильда ознакомилась с основными историческими событиями, то только покачала головой.

— Значит, инквизиция еще долго не успокоится… И от былого могущества Испании не останется и следа…

— Увы, сеньора Веласкес. В наше время Испания — рядовое государство в Европе с далеко не выдающейся экономикой и не имеющее большого влияния в международной политике. Из заморских владений у нее остались только Канарские острова, да порты Сеута и Мелилья на африканском побережье в Марокко. Вице-королевства Новая Испания и Перу тоже распались на ряд отдельных государств. Вот, взгляните на политическую карту мира нашего времени. Все последние войны Испания проиграла, потеряв все территории за океаном. К концу девятнадцатого века, из некогда обширных владений в Новом Свете, у нее оставались только Кубаи Пуэрто-Рико. А в Тихом океане — Филиппины и Гуам. Точку поставила испано-американская война, спровоцированная Северо Американскими Соединенными Штатами в 1898 году, которые уже давно зарились на Кубу и Филиппины. И 3 июля 1898 года испанская эскадра адмирала Серверы была наголову разбита флотом Соединенных Штатов возле Сантьяго-де-Куба. После этого Испания уже никогда не поднялась, и по итогам войны потеряла Кубу, Пуэрто-Рико, Гуам и Филиппины. А дальше стало еще хуже. Кончилось все гражданской войной на территории самой Испании, которая шла почти три года — с июля 1936 по апрель 1939. И в результате которой в стране установилась власть военной диктатуры — генерала Франко. Правда, генерал Франко завещал после своей смерти передать власть королю и его воля была исполнена. Поэтому в нашем времени Испания — конституционная монархия, где власть короля ограничена парламентом…

Они говорили долго. Детям нашли забаву — на борту «Тезея» сохранилась большая подборка мультфильмов, поэтому они с интересом смотрели на «живые картинки» и не мешали. Леонид обратил внимание, что его гостья находится в состоянии какой-то эйфории, с интересом на него поглядывая. Наконец спросил об этом прямо. Матильда не стала запираться.

— Сеньор Кортес, Вы пока еще не представляете себе всей значимости своего появления здесь. Не могу сказать почему, но мне кажется, что теперь будущее будет несколько не таким, каким Вы мне его показали.

— И каким же? Лучше, или хуже?

— Лучше, хуже, — это для кого как посмотреть. Но Вы правы, Симон Боливар сейчас появится гораздо раньше. У него будет другое имя, но именно он нанесет удар, который в конечном счете разрушит колониальную систему Испании и Португалии в Новом Свете. Испания, а за ней и Португалия потеряют здесь свое влияние.

— И когда же это будет?

— Гораздо раньше, чем Вы думаете. Но… Давайте не будем забегать вперед…

День пролетел незаметно. Поскольку охватить все за один день невозможно, Леонид предложил Матильде остаться на борту «Тезея», а утром продолжить ознакомление с будущим. Благо, свободных кают сейчас хватает. Дети за день порядком устали и особо не возражали, когда их отправили спать. Леонид, объяснив гостям премудрости эксплуатации санузла и освещения в каюте (сантехника и различная банная парфюмерия привели Матильду в невероятный восторг), пожелал спокойной ночи и направился к себе, разрешив обращаться к нему в любой момент, если что-то понадобится.

Придя в каюту, решил еще поработать. Достал чертеж «Песца», сделанный накануне, и стал прикидывать возможную компоновку агрегатов. Так, чтобы и крена не было, и дифферент на корму был не очень большой, и остойчивость не нарушалась. Предварительно уже поговорили со стармехом на эту тему, но поскольку сейчас все равно делать нечего, можно и поднапрячь мозги. Тем более, надо радикально решать вопрос с артиллерией на «Песце». Той, что на нем сейчас стоит, только нигерийских пиратов в двадцать первом веке пугать. Против пиратов семнадцатого века она совершенно не эффективна…

Неожиданно раздался тихий стук в дверь и в каюту вошла Матильда. На лице у нее читалось явное смущение.

— Сеньор Кортес, извините меня… Но я не знаю, что делать. Мне больше не к кому обратиться…

— Что случилось, сеньора Веласкес?

— Сеньор Кортес, я… Я не могу сама распустить шнуровку сзади. Мне всегда это помогает сделать служанка. Я сейчас попыталась и не смогла…

Ситуация действительно была пикантной, но Леонид свел все к шутке.

— Не волнуйтесь, пусть это будет самой большой трудностью в Вашей жизни! Давайте, помогу!

Матильда улыбнулась и подошла к нему, повернувшись спиной. Потянуть за шнурок оказалось делом совсем нетрудным… Гораздо труднее было сдержать самого себя…

Леонид и сам не понял, какая непреодолимая сила заставила его прикоснуться губами к нежной коже на обнажившемся плече… После этого все условности, какие понапридумывали «цивилизованные» люди для общения друг с другом, рухнули. Остались только они двое — Мужчина и Женщина. Преодолевшие пучину времени, чтобы встретиться в этом забытом богом и людьми уголке планеты…

Это вполне можно было сравнить с вест-индийским ураганом, сметающим все на своем пути и пронзающим небо стрелами молний. Энергия била через край и в этой схватке никто не просил пощады. Они оба не ожидали друг от друга такой яркой и бурной встречи. Древние знания об искусстве любви, накопленные коренными народами Америки и переданные Матильде ее матерью, встретились с последними достижениями в этой области, достигнутыми в двадцать первом веке. И это создало такую волшебную фантасмагорию, такую мелодию, зазвучавшую на струнах родственных душ, какая может быть создана только Великим Мастером. Они нашли друг друга. Нашли через столетия. И боялись друг друга потерять…

Наутро им очень не хотелось расставаться. Поэтому сначала продолжили то, на чем остановились вчера, а потом Матильда долго с удовольствием плескалась под душем, назвав его гениальным изобретением. Когда она стала одеваться, то Леонид понял, почему увидел ее в одежде индианки, и Матильда подтвердила его догадку.

— Милый, вам мужчинам этого не понять, что значит передвигаться по лесу в длинном широком платье со всем прочим. Одежда индейских женщин в этом плане гораздо удобнее. Поэтому я всегда хожу по лесу в одежде индианки. А что по этому поводу судачат за моей спиной «знатные испанцы», меня совершенно не интересует.

— Но ты можешь создать новые модели одежды и стать законодательницей мод в этих краях. У нас сохранились рекламные каталоги товаров. Там чего только нет. И женская одежда в том числе.

Леонид достал с полки два чудом сохранившихся каталога и раскрыл их в разделах женской одежды и белья. Изображенные вещи на моделях очень заинтересовали Матильду и она обещала подумать, хоть и посетовала на то, что сейчас такие наряды невозможны. Но все течет, все меняется. И мода тоже.

Они провели на борту «Тезея» четыре дня, в течение которых Матильда с огромным интересом знакомилась с информацией о будущем, а Диего и Мигель облазили под присмотром моряков почти все судно (кроме секретных помещений вроде «монетного двора») и пересмотрели все мультфильмы и журналы с фотографиями. Старший из сыновей — Диего, немного говорил по-английски, поэтому проблем в общении не было. Вот в общении с врачами сложности возникли. Познания в латыни у обоих оказались явно недостаточны для свободного общения, поэтому Леониду пришлось выступить в роли толмача. Особо заинтересовали Матильду вопросы вакцинации и антибиотиков. Она и раньше предполагала, что эпидемии чумы и оспы — не гнев господний, а неизвестные силы природы. Тем более, как известно из истории потомков, через несколько лет грядет новая эпидемия оспы в Мексике. И если Луи Пастеру удалось добиться успеха в области вакцинации, то чем они хуже, располагая информацией и оборудованием двадцать первого века?

Сам «Тезей» произвел на Матильду неизгладимое впечатление. Осознание того, что ты стоишь на палубе судна, построенного более трех веков спустя, пришло не сразу. Вечерами они долго беседовали, стоя на палубе и глядя на закат. Матильда понимала, что ей придется учиться многому заново. А заодно учить и своих детей. Она уже начала обучать их тому, что сама узнала в монастыре, но теперь…

А ночью они безраздельно принадлежали друг другу. Это был их выбор. Они прошли долгий путь, прежде чем встретились в этом мире. И не хотели расставаться…

Но расставаться на какое-то время все равно пришлось. Матильде надо было проверить состояние домашних дел, да и пациенты за это время могли появиться. К огромному неудовольствию Диего и Мигеля, им пришлось на пятый день покинуть «Тезей» и отправиться домой вместе с матерью. Но их заверили, что здесь их всегда ждут. И когда мама найдет возможность, они могут приехать вместе с ней снова.

Маме пришлось изыскивать возможность уже в самом скором времени — дети ее просто «запилили». Да и сама Матильда, прикоснувшись к тайнам грядущего, уже не могла спокойно усидеть дома. Огромный железный корабль, полный удивительных вещей и знаний о будущем, манил ее. Как и тот, который прибыл на нем сквозь время. Который не посмотрел на то, что она незаконнорожденная «дикарка», как ее дразнили в монастыре. Который хорошо относится к ее детям. И который всем дал четко понять — он и его люди не будут плясать ни под чью дудку. Они пришли в этот мир победителями. И победителями останутся. Нравится это кому-то, или нет…

И именно Матильда приоткрыла завесу тайны происходящего с ним. Когда они встретились в очередной раз, Леонид не утерпел и спросил ее об этом. К его удивлению, Матильда ответила не сразу. Она долго думала, глядя ему в глаза.

— Ты действительно хочешь это знать?

— Конечно, хочу! Что со мной происходит?

— Ты побывал за Последним Порогом, Леонардо. Ты умер, когда включил машину перемещения во времени, но снова вернулся к жизни. Такое бывает, хотя и очень редко, моя бабка рассказывала мне об этом. Я ведь тоже побывала за Последним Порогом. А у людей, сумевших вернуться оттуда, все меняется. В них могут проснуться силы, дремавшие раньше и никак себя не проявлявшие. Причем как хорошие, так и плохие. Но поскольку ничего плохого за это время не обнаружилось, то хуже уже не будет…

— Но я и не чувствую себя хуже! Мне кажется, что внутри меня проснулся вулкан! И я готов горы свернуть!

— Это не все… Не знаю, чем ты заслужил благосклонность богов, но тебе выпал очень редкий шанс. Ты не просто вернулся из-за Последнего Порога… Тебе сейчас сорок восемь лет? Так знай, что тебе очень долго будет сорок восемь лет.

— Это как?

— Старение тела приостанавливается. Как долго это продлится, пока сказать не могу. Могу сказать одно — тебе дарована очень долгая жизнь. Гораздо дольше, чем обычному человеку…

Однако, то ли благодаря появлению Матильды на борту, то ли по каким-то иным причинам, вскоре произошло еще одно весьма интересное событие, которое обещало большие перемены в будущем. Началось все с посещения Матильдой «монетного двора», поскольку скрывать от нее подобные вещи было глупо. А зная все местные реалии и находясь целиком на стороне пришельцев, умная и неординарная женщина могла оказаться весьма полезной в создании собственной «федеральной резервной системы». Посмотрев на процесс изготовления «самых настоящих» денег и подивившись их качеству, она высказала свое мнение, которое заставило задуматься всех присутствующих.

— Сеньоры, но ведь если вы будете постоянно выдавать все новые и новые партии золотых и серебряных монет, пусть даже и высочайшего качества, это все равно рано, или поздно, вызовет подозрения. Где вы могли их столько набрать? Захватили у пиратов? Долго такое объяснение не продержится. Пираты сами занимаются грабежом, откуда у них столько денег? В результате торговли? Но какой? Ведь вы сами пока ничего не продаете, только покупаете. Надо как-то обосновать появление в ваших руках такого количества денег. Кстати, обратите внимание на одну вещь. Хорошо видно, что все монеты, которые вы отчеканили, изготовлены совсем недавно. Они не имеют никакого износа. А при денежных расчетах крупными суммами так бывает далеко не всегда. Обычно присутствуют монеты разных лет чеканки и с различной степенью износа. Это тоже может вызвать подозрения. И тогда неприятных разговоров не избежать…

Сказанное было весьма существенным, о чем никто из экипажа «Тезея» до сих пор особо не думал. Леонид, которому пришлось выполнять роль толмача при этом разговоре, ломал голову над весьма непростой задачей, как вскоре его побеспокоил Карпов.

— Петрович, хочешь свежий анекдот?

— Давай, у меня уже мозги пухнут. Все думаю, что с нашим златом делать. А то будем чахнуть над ним, как Кощей Бессмертный.

— Вот тебе как раз и анекдот в тему. Приходит ко мне наш директор «монетного двора» господин Немчинов и выдает такое, что у меня челюсть отвисла. Я-то его за дуба держал. Считал, что он кроме как с торгашей на базаре дань снимать, да водку жрать, ничего не умеет. Ну, еще кругляшки блестящие штамповать, хоть какая-то от него польза. А он мне такой бином Ньютона выдал!!! Впрочем, лучше пусть он сам расскажет. Позвать?

— Давай, зови! Самому интересно!

Когда в каюте появился Немчинов, по его виду было ясно, что «герой Черкизона» загорелся какой-то идеей и его просто распирает от избытка энергии. Леонид поинтересовался, в чем дело, и бывший суперинтендант выдал такое, чего капитан совершенно не ожидал.

— Леонид Петрович, я это, когда с Матильдой говорили, то подумал — ведь действительно, «рыжья» и серебра у нас навалом. «Блинов» я напек уже восемнадцать ящиков. В основном — серебряных испанских песо, они тут больше всех ходят. Есть еще испанские золотые реалы, французские ливры и экю, голландские… как их, блин… лавен… ливен… а — левендаллер, мать его! Правда, голландские монеты «грязные» — в них серебра всего четыре пятых, а мы из чистого штампуем… Так вот, Матильда права — надо бы наши бабки легализовать. А то, у местных обязательно непонятки возникнут. Да и эта, как ее… инфляция начнется.

— Да, все это так, Валерий Игоревич. Но что Вы предлагаете, чтобы избежать непоняток у местных и инфляции?

— Так это — банк нам надо свой организовать! И в нем бабло крутить! И хрен тогда кто что докажет! А при банке еще и обменник — это вообще песня. Только тут надо кого-то из местных барыг подключить, кто хорошо поляну рубит и языки знает. И причем такой, чтобы нас не кинул.

— Да-а, идея очень интересная! И кажется, я знаю, где нам такой банк лучше всего создать.

— И где?

— На Тобаго. Территория, неподконтрольная ни испанцам, ни фактически всем остальным. Остров регулярно ставят на уши все кому не лень, как только в Европе начинается очередная заварушка. И если мы подвесим аппетитную морковку в виде банковских прибылей перед стадом этих ослов на Тобаго, то они все дружно пойдут в нужную нам сторону. Позабудут о всех своих распрях, а в случае чего общими усилиями и с нашей помощью вышвырнут с острова всех, кто попытается нарушить прибыльное для них статус-кво. В итоге мы подгребем под себя Тобаго и делаем его формально территорией Курляндии, так как провозгласить собственное государство нам пока не по чину. Герцог курляндский будет получать свой законный процент, как формальный правитель, а всем на острове фактически будем заправлять мы. Разумеется, через местную администрацию, которую надо купить с потрохами. Есть там ряд весьма интересных личностей. И до них до всех надо донести мысль, что если они хотят жить богато и счастливо, и не хотят, чтобы из их острова регулярно делали «цыпленка табака» при любой заварушке в Европе, или в Новом Свете, то надо слушать нас, а не тех, кто им дует в уши из Европы. Только с советом директоров банка надо будет определиться. Как думаете, кого? Вот Вы у нас, Валерий Игоревич, банковское дело знаете?

— А че? Мы с Мухой Рябым на «Черкизоне» такое проворачивали — не всякий банк так лохов доит! Муха после этого вообще свой банчик организовал. Правда, банкирствовал недолго. Перешел дорогу «пиковым», вот его на выходе из кабака «маслинами» из «калаша» и нашпиговали. Но я в этом деле кой чего понимаю. Только все равно местный барыга нужен, который все здешние расклады знает и в языках сечет. А то у меня… В школе немецкий учил, но когда это было… А если этих двух барыг подключить — Кабрера которые? Папашу и сынка? По ним видно, что барыги отъявленные — пробы негде ставить. Своего не упустят и могут бабло чуть ли не из воздуха делать. И оба хорошо знают, что кидать нас — себе дороже. А там и на Тобаго кого из местных найдем. Мне бы местных в помощники, чтобы во всех местных раскладах разобраться, да с языками помочь. А там я их быстро в нужном направлении строем поставлю. Ведь только подумайте. Возьмем обменник. Только на обмене валюты уже можно бабло рубить. А вдруг кто-то захочет серебряные слитки втихаря загнать — они тут «контрабасом» считаются? Без проблем! Возьмем за полцены, а потом в испанские «блины» сами перечеканим! Навар в два раза! Кому-то награбленное надо сбыть? Вэлком, пацаны!!! Ноу проблем! Опять скупим подешевке и перепродадим с наваром тем же испанцам, или французам. Можно и кредиты выдавать. Ведь здесь колхозники, или как их там… фермеры, что только не выращивают. Давать кредиты под будущий урожай, как у нас делают. А дальше скупать урожай по твердым ценам и втюхивать в Европе. Ведь тут табак, кофе, какао, сахарный тростник растут. Специи разные. В Европе на этом нехило подняться можно! И все крутить через наш банк. Если кто из местных ментов сунется, направим его к герцогу курляндскому. А тот их быстро наладит. Местная братва вряд ли полезет после того, как мы французам и испанцам рога обломали. А если полезут — им же хуже.

— Интересно… Очень интересно… Валерий Игоревич, а какова производительность нашего «монетного двора»? Вдруг, в связи с открытием банка «Тринити», придется резко увеличить выпуск денег для создания уставного капитала?

— Да без проблем! Тигель на пять кило, это двадцать пять полосок, пять плавок в день. Мы с третьим механиком Васькой Сухаревым скооперировались. Он слитки переплавляет и в полоски раскатывает, а я матрицы режу и самой чеканкой занимаюсь. Если без напряга, то до пяти тысяч любых «блинов» в день штамповать можно. По виду матриц — тоже без проблем. Есть уже испанские, французские, голландские и английские. Недавно даже курляндский талер ради интереса сделал, у наших оружейников монета с исторической родины завалялась. Так что каких надо и сколько надо «блинов», столько и напечем. «Рыжья» и серебра у нас — на долгие годы, если все на «блины» пустить.

— М-м-да, идея очень заманчивая. Надо хорошенько подумать… Только, Валерий Игоревич, у меня к Вам просьба. Местные, в том числе и администрация банка, русский язык начнут учить, мы об этом позаботимся. У нас тут и так вавилонское столпотворение намечается. И не надо, чтобы они вместе с русским литературным и русским командным еще учились и «по фене ботать». Так у них вообще ум за разум зайдет. Договорились?

— Ну я это… буду стараться! Ладно, Леонид Петрович, я пойду? А то там Васька скоро плавку закончит.

— Да, конечно. Если еще какие мысли по поводу банка появятся, сразу говорите. Идея очень своевременная!

Когда за Немчиновым закрылась дверь каюты, Карпов выдохнул.

— Ну и как тебе ситуация, мой каудильо?!

— Охренеть!!! Никогда бы раньше не подумал…

— Вот и я о том же!!! Держал его за полного дебила, у которого разве что руки не из жопы растут. И что может он только блестящие кругляшки штамповать. А оно вон что вылезло!

— Ну что же, это нам только на руку, герр Мюллер. Если наш уважаемый директор «монетного двора» окажется неплохим банкиром, то это выведет наши отношения с аборигенами на качественно новый уровень. Он прав, банк необходим. Иначе, такую гору «рыжья» и серебра мы не легализуем. И делать его лучше на Тобаго, подальше от испанцев. А здесь, на Тринидаде, только филиал. Или, как у нас вошел в обиход модный термин — бренч-офис. И директором этого самого бренч-офиса сделать кого-то из испанцев. Хотя бы кого-то из семейки Кабрера. Дескать, мы вообще не при делах. А по персоналиям на Тобаго разберемся на месте. Там своих прохиндеев хватает. И надо выбрать таких, которые за своей выгодой не будут забывать, кому служат. Да и в самих банковских реалиях сегодняшнего дня соображают, как и что надо делать, и куда деньги вкладывать…