Вся органическая природа состоит из отдельностей, из биологических видов. Как в неорганическом мире нет веществ, которые не были бы теми или иными химическими элементами или их различными соединениями, так и в органическом мире нет существ, нет живого тела вне биологических видов. В общем, биологические виды представляют собой качественные отдельности в живой природе, как химические элементы — в неорганическом мире. Принципиальное же отличие живого от неживого заключается в том, что живому свойственны ассимиляция и диссимиляция, процесс уподобления, превращения веществ в свое тело. Из этого свойства вытекают и им обусловливаются все другие свойства живого тела, в том числе и такие, как рост, развитие, размножение.
Способность живых тел ассимилировать и диссимилировать обусловливает и так называемую целесообразность устройства и реагирования живых тел. Но в природе, и в неорганической, и в органической, целесообразности в прямом смысле слова нет. Взаимосвязанная природа развивается сама по себе без всяких извне идущих заданий и целей. Материализмом уже давно доказано, что никакого мирового разума в природе не существует. Это положение воспринято всеми прогрессивно мыслящими людьми. Но в природе нет не только мирового разума, который поддерживал бы определенный порядок, но нет и хаоса. Природа развивается по своим законам, по законам, которые присущи ее явлениям. Поэтому понятие так называемой целесообразности органического мира можно принимать только сугубо условно. Развитие живой природы шло и идет на основе биологических законов. Эти законы и должна вскрывать биологическая наука.
Биологические виды органической природы — эти качественные отдельности — живут и развиваются на основе единого закона жизни видов.
Суть закона жизни биологических видов раскрывается в направленности процессов жизни на увеличение массы живого, но не вообще живого, а на увеличение массы данного конкретного вида. Поэтому у нормального, не патологического живого тела все его строение и состояние, все свойства и процессы, все многообразие потребностей в условиях жизни и разнообразие реагирования на воздействие не требуемых, чуждых ему условий внешней среды, — все это так или иначе направлено на увеличение массы данного конкретного биологического вида, хотя бы вместе с тем укорачивалась жизнь данного конкретного индивидуума или даже это приводило бы его к смерти.
На несомненно правильных фактах, на том, что любой физиологический процесс обычно идет в соответствии с потребностями общего типа развития данного биологического вида, основывается глубоко ошибочное представление об изначальной целесообразности. Такое неверное представление всегда было и остается основой для различных разновидностей идеализма в биологии.
Порядок, наблюдающийся в развитии органического мира в целом, отдельных индивидуумов и их органов, идеализм всех разновидностей и оттенков объяснял и объясняет посторонними, отдельными от материи, от тела, а поэтому и непостижимыми для науки силами, духом и т. п. Но такое мистическое истолкование жизни противоречит объективному существу науки и практики. Поэтому прогрессивные ученые-биологи всегда были противниками идеалистического понимания биологических явлений.
Ч. Дарвин, впервые поставивший биологию на научную почву, дал так называемой органической целесообразности материалистическое истолкование. Основой развития органического мира Ч. Дарвин правильно считал наблюдаемую в живой природе разнообразную изменчивость органических форм. Но так как в то время конкретные причины изменчивости живых существ не были еще известны, то наследственная изменчивость, по Ч. Дарвину, в его трактовке неопределенной изменчивости, естественно возникала как случайность. Таким образом, в основу понимания развития органического мира Ч. Дарвином была положена случайность, а не объективная необходимость, не биологические законы изменения наследственности.
Вскрыв биологические законы наследственности и ее изменчивости, мичуринское учение показало, что в основе развития органического мира лежит не игра случайностей, а исторически складывающаяся необходимость, законы развития органического мира. Само собой понятно, что этим не отрицается бесчисленное количество случайностей, всегда возникающих в процессе развития любого живого тела. Наоборот, только с позиций развивающегося мичуринского учения стал понятен в развитии живых тел переход случайности в необходимость, в наследственные свойства, как закон их формирования.
Поясним это примером. Каждому живому телу, как уже говорилось, присуща способность ассимилировать и диссимилировать, являющаяся его неотъемлемым атрибутом. Конкретный же тип ассимиляции и диссимиляции, т. е. конкретный набор условий внешней среды, уподобляемых себе данным телом, обусловлен его наследственностью. Поэтому понятие наследственности и формулируется в мичуринской генетике как свойство живых тел требовать для своей жизни, для своего роста и развития определенных условий, а также определенным образом реагировать при воздействии тех условий внешней среды, которые, не требуются для жизни и развития этих живых тел. Всякое воздействие новым типом условий на определенную форму живого тела является для него случайным. Но если такие новые случайные условия внешней среды, воздействующие на живое тело, им ассимилированы, если из них или под их воздействием строится живое тело, то оно будет уже иным. Биологически оно будет отличаться от старого своей наследственностью, т. е. новым, но определенным типом ассимиляции и диссимиляции, потребностью в новых, но тоже определенных условиях внешней среды. Этими определенными условиями и станут те, которые впервые ассимилировались путем случайного воздействия на исходное живое тело. Так в органическом мире осуществляется переход случайности в необходимость, в наследственность. На этом основании в мичуринском биологическом учении и утвердилось научное положение о том, что ведущим, в развитии, в изменении органического мира были, есть и будут изменения условий внешней среды.
Для создания организмов пластичных, податливых к восприятию, к ассимиляции несвойственных им условий внешней среды, к ассимиляции тех условий, которые имеется в виду превратить в живое тело с целью получения форм с требующимися свойствами и качествами, необходимо нарушить консерватизм, физиологическую слаженность тех или иных наследственных свойств организма. До настоящего времени по высшим растениям наилучше разработаны способы, дающие возможность ослаблять консерватизм наследственной яровости и озимости хлебных злаков и на этой основе превращать озимые хлебные злаки в яровые и яровые — в озимые. Эти эксперименты имеют и долго еще будут иметь большое теоретическое значение для вскрытия общих закономерностей ослабления, ликвидации консерватизма тех или иных наследственных свойств и получения новых органических форм с нужными наследственными свойствами, которые создаются путем включения в процесс развития новых условий внешней среды. Поэтому знание и дальнейшее уточнение вскрытых закономерностей превращения яровых хлебных злаков в озимые и озимых в яровые, на наш взгляд, крайне важно для биологов, работающих не только с хлебными злаками, но и с самыми разнообразными объектами.
Доказано, и это можно экспериментально подтвердить, что наследственность не есть особое от живого тела вещество, а свойство самого живого тела. Поэтому бесцельно искать в живом теле некое специфическое вещество наследственности или орган наследственности. И если уж говорить о носителе наследственности, то таковым при определенных обстоятельствах может стать любая часть, любое вещество живого тела, в том числе и обычные растительные соки, пластические вещества, из которых растения строят свое тело. Теперь уже общеизвестны факты получения вегетативных гибридов, внутривидовых вегетативных помесей двух сортов или пород. Такие гибриды, помеси во многом сходны с гибридами, помесями, получаемыми половым путем. Вегетативные гибриды, внутривидовые помеси, теперь легко получаемые не только у растений и микроорганизмов, но и у зоологических объектов (например, у птиц) неполовым путем, были и будут непреодолимым препятствием для всех сторонников механицизма и идеализма в науке, считающих наследственность не свойством живого тела, а каким-то специфическим веществом, находящимся в живом теле и управляющим его развитием.
Доказано, что изменение наследственности возможно только в, процессе ассимиляции и диссимиляции, т. е. в процессе построения и изменения самого тела. Найдены и создаются новые способы ослабления консерватизма наследственных свойств с целью изменения процессов ассимиляции и диссимиляции и, следовательно, для изменения наследственности.
Доказано, что изменение наследственности адекватно воздействию условий внешней среды. Разумеется, указанная адекватность не тождественна с так называемой целесообразностью устройства органического мира. Но без изменения наследственности, адекватного воздействию условий внешней среды, невозможна была бы и так называемая целесообразность устройства органического мира.
Изменение наследственности, адекватное воздействию условий внешней среды, заключается в возникновении у организмов, у живых тел новой потребности в ассимиляции именно таких условий внешней среды, какие в недрах живого тела и при его посредстве впервые превратились в данное живое тело. В этом и заключается закон адекватного воздействию условий внешней среды изменения наследственности. Через закон адекватного изменения наследственности идет в живой природе превращение случайности в необходимость, в закономерность, в наследственные свойства.
Нужно различать наследственные свойства, которые выражаются в потребностях живого тела в тех или иных условиях внешней среды, и наследственную приспособленность организма к тому, чтобы жить в данной внешней среде, относительно безболезненно переносить воздействие тех или иных условий внешней среды, которые не требуются для жизни и развития данного организма. И первые и вторые свойства — наследственные, возникшие и возникающие в процессе ассимиляции живым телом условий внешней среды. Но наследственные потребности есть результат действия закона, согласно которому живые тела изменяются адекватно воздействию условий внешней среды. Наследственные же свойства приспособленности живых тел к среде, в которой они существуют, есть результат и закона адекватной изменчивости и закономерных (а не случайных) взаимосвязей различных условий самой внешней среды, воздействующих на данное живое тело. Именно наследственная приспособленность организмов к условиям внешней среды и обусловливает так называемое целесообразное устройство как отдельных организмов, так и всего органического мира.
Общеизвестно, что организмы, у которых наследственные изменения (мутации) искусственно вызваны действием на них различными, так называемыми мутагенными, химическими и физическими факторами, как правило, бывают не приспособленными или менее приспособленными к жизни в сравнении с обычными организмами с неизмененной наследственностью. В этих случаях новые наследственные свойства получаются в результате воздействия случайных внешних факторов, не находящихся в закономерных взаимосвязях со всеми другими условиями жизни данных организмов. Здесь действует только закон адекватной изменчивости. Изменения наследственности получаются адекватными случайному воздействию тех или иных факторов, но эти изменения не находятся в закономерных взаимосвязях со всеми остальными факторами жизни организма и его потомства.
На многочисленных примерах экспериментального превращения наследственно яровых культур в наследственно озимые, т. е. на примерах превращения наследственно незимостойких форм в наследственно зимостойкие, можно наглядно демонстрировать действие и закона адекватности изменений наследственности и закона возникновения наследственной приспособленности организмов к их среде существования. Эти теоретические достижения мичуринского учения имеют большое значение не только для сельскохозяйственной практики. Они закрывают лазейки для проникновения в науку различных мистических, идеалистических трактовок таких важнейших биологических явлений, как целесообразность устройства организма, его органов и их функций.
Развивающееся мичуринское биологическое учение основой развития органического мира считает не случайности, как это еще вынужден был делать Ч. Дарвин, а необходимость, закономерности превращения условий неживой природы в пищу живых тел, тем самым в само живое тело. Познав эти закономерности, мичуринское учение превратило дарвинизм в творческий дарвинизм, в действенную теоретическую основу агрономической и медицинской биологии.