Глава 1

Песок был таким чистым, мягким. После долгого заплыва Федору все казалось, что под ним качается земля. Он тяжело дышал – и ждал.

И она появилась, бежит к нему по пляжу, легко, как во сне.

– Вот и продолжается наша сказка, Аленушка.

– Федор, ты как? Живой вообще?

– Э… ну, насколько я могу судить, да. Я плыл и плыл. Я не утонул, добрался.

– Молодец!

Она порывисто обняла мокрого зверя за шею. Потом села и положила его голову себе на колени.

– Отдохни.

Он блаженно закрыл глаза. Море тихо, размеренно шумело под боком. Аленина рука, почти невесомая, гладила густую спутанную шерсть, и Федор чувствовал, как силы возвращаются к нему.

– Ой… – сказала она вдруг.

– Что?

– Когда бежала, ладонь ободрала. Сейчас зацепилась…

– Дай лизну. Собачья слюна лечит.

Она подставила руку и захихикала от щекотки.

– Ты же говорила, что тело тут не диктует, – вспомнил он.

– Действительно… – признала она. – Скорее всего, я это забыла. Привычка.

– Всё в голове, да?

Она кивнула.

– Как ты тут вообще?

– Знаешь… – спохватилась Алена. – Там ведь мои в болоте завязли. Наверное, надо уже возвращаться.

– Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота, – процитировал Федор. – Сейчас, одну минуточку, и вместе пойдем. Расскажи пока. Кто «твои», сколько их.

Он уже знал от соседки, но надо было убедиться.

– Я встретила двух мужчин, женщину и нашла Лизу. Всего четверо, значит. Один постарше, я про себя называю его Лордом. Другой помладше, часто вспоминает что-то об устройстве мира, его я назвала Шаманом. Женщина помнит свое имя, ее зовут Надежда, но я ее про себя величаю «Бабушкой». И Лиза, да.

Баба Нюся не ошиблась.

– Выяснила, как их домой вернуть?

– Нет.

– А мне соседка кое-что рассказала. На картах погадала.

– Никогда бы не подумала, что ты веришь в карточные гадания, – справедливо подколола его Алена.

Действительно, ему, с гневом отринувшему помощь экстрасенса, оставалось бы только к гадалке сходить.

– Это были не обычные карты. Оказывается, мы с тобой сейчас находимся на острове Буяне.

– Буяне? Что-то смутно… из сказки?

– Вот именно. Дай-ка я встряхнусь. Всегда думал, как это у собак выходит…

Он окатил Алену миллионом жемчужных брызг, и она звонко рассмеялась. Как он соскучился по ее смеху.

– Буян? – напомнила она потом.

– Да, пойдем, по дороге буду рассказывать.

Поднялся легкий ветер, и хлопья тумана принялись мало-помалу таять в голубой дали. В то же время клочья облаков на небе начали, как овцы в стадо, сбиваться в тучи.

– После того как я узнал, где ты, я провел несколько часов в Интернете и выудил все, что известно об этом острове. Кроме того, что он находится в Северном Ледовитом океане…

– В Северном Ледовитом?

– Реальный остров Буян. Взяли и назвали так остров, представляешь. Но вы явно не там.

– И на том спасибо.

– Ну как сказать… в некотором смысле. Так вот, фольклорный остров Буян. Наши предки знали о нем немало, но половину присочинили, а потом позабыли и переврали. Так что надежной информации у нас не так и много.

Они бодро взобрались в гору и теперь шагали через лес. Больше острой необходимости в помощи Алены, как видно, не было, поэтому способность летучей мыши она потеряла, но дорогу запомнила, пусть и приблизительно. А там, где она была не совсем уверена, выручало волчье чутье: он чуял ее недавний след.

– Это такой своеобразный заповедник, где живут семена всех растений, прародители всех зверей и птиц и так далее. Еще тут рождаются все грозы, все ветры. По заговорам выходит так, что тут растет и некий волшебный дуб, соединяющий миры…

– Иггдрасиль, – сказала Алена.

– А?

– Шаман упоминал Иггдрасиль.

– Иггдрасиль – это ясень. У скандинавов.

– Но это главное вселенское дерево. Вечнозеленое древо жизни.

– Да без разницы. Дуб или ясень. Я в ботанике не очень. Главное другое. Под этим дубом лежит магический камень Алатырь, еще его называют «бел-горюч камень». Филологи считают, что алатырь – это алтарь. А что такое алтарь? Это, по сути, камень для жертвоприношения и последующего обращения к высшим силам с просьбой. Других вариантов у меня нет: мы должны разыскать алатырь и оттуда обратиться с просьбой раскидать нас по местам.

– Какое жертвоприно… какую жертву? – испугалась Алена.

– Там разберемся. Если дерево, как ты говоришь, вечнозеленое, то нам нетрудно будет его найти. Я вижу, у вас тут осень полным ходом. Листьев на деревьях уже и не осталось.

– Да уж… Остров большой, и хвойных тут тоже предостаточно. Обойти весь…

– Волшебный дуб где-то в середине острова.

– У нас, к сожалению, нет карты. Если ты у соседки не одолжил, конечно.

Федор покачал головой.

– Она мне даже прикасаться к этим картам строго-настрого запретила. Сделаем свою карту, всего делов-то. Ты не хочешь предупредить своих попутчиков о моем… внешнем виде?

Алена критически осмотрела его.

– Выглядишь неплохо. Пару репьев из хвоста убрать – вообще будешь красавчик.

– Я о том, что я волк вообще-то.

– Ничего, они не боязливые. Надеюсь, что все у них там по плану…

Лорд, Надежда, Шаман и Лиза сидели на высоком берегу лицом к реке, над которой по-прежнему клубился белесый туман. Лорд вполголоса разговаривал о чем-то с Бабушкой, а Шаман и Лиза молча держались за руки.

– Все в порядке у вас? – спросила Алена с облегчением.

Федор приотстал, чтобы дать ей немного времени. Аленины спутники обернулись.

– А к нам присоединился Федор, руководитель поискового отряда! Он нас все-таки разыскал, Лиза!

– Это вот вы его имеете в виду, Алена Вячеславовна? – уточнила девочка дрогнувшим голосом.

Громадный лохматый зверь, глаза которого горели хищным огнем, – понятное дело, он не слишком был похож на руководителя волонтеров и поисковиков. Шаман и Лорд поднялись на ноги, подались вперед, как видно, повинуясь безотчетному рефлексу: готовые защитить своих дам. Федор их сразу зауважал.

– Прошу прощения, – кашлянув, признался он и старательно повилял хвостом. – Да, Лиза, это я. Рад видеть тебя в добром здравии. Всем привет.

Она кивнула, но не нашлась с ответом.

– Здравствуйте, Федор, – вступила вежливая Надежда. – Вам удобно в таком виде?

– Как ни странно, да.

Ему до сих пор не приходило в голову, что можно оборотиться снова человеком. Рыскать по лесу на четырех лапах казалось намного естественнее.

– Что ж… в этом что-то есть.

– Сам удивлен, мадам, но определенно – в этом что-то есть.

Алена хихикнула. Ему тоже хотелось оскалиться, но он подозревал, что этим еще сильнее напугает ни в чем не повинных людей, которые, в отличие от Алены, к его виду еще не привыкли.

– Значит, выбрались из трясины благополучно? – подытожила она.

– Ну… туфли пришлось ей уступить. Зато мы теперь в равных условиях.

И правда, теперь и Лорд, и Надежда остались босыми. Лиза тоже скинула кроссовки. Они стояли в стороне, и девочка явно намеревалась их тут «позабыть».

Вдалеке прогремел гром.

Федор подошел к краю высокого берега и посмотрел вниз. Розоватая колышущаяся масса на берегу и белая, дымящаяся вода в реке. И остров Буян.

– Знаете, что это? – произнес он торжественно.

– Какая-то вязкая гадость.

– Это кисель. И молоко. Молочные реки и кисельные берега. Они описаны именно на острове Буяне.

– Кисель? – сморщилась Надежда.

– А я-то думал, что мне напоминает эта липкость! – воскликнул Шаман.

– Я же говорил, на трясину не слишком похоже, – поднял палец Лорд.

Лиза вытянула руку и подхватила комочек розовой слизи.

– Попробуем!

Прежде чем Алена успела ее остановить, девчонка лизнула образец.

– Сладкий! И ароматный, кстати!

– Мне показалось, что запах ягодный, – призналась Бабушка, – но увязнуть в нем было настолько неприятно!.. Ни шевельнуться, ни сдвинуться!

– Молочные реки, кисельные берега, – потрясенно повторила Алена.

– «Земля течет молоком и медом», – сказал Шаман. – Я читал. Так что, есть еще и медовые?

– Это откуда?

Парень пожал плечами.

– Мне вспоминается странное название «Книга книг», но я не уверен, что это и как это вообще – книга книг.

– Книга книг – это нормально. На этом острове начало всего сущего, наши предки так считали, – успокоил всех Федор. – Думаю, медовая река тоже отыщется.

На него произвело впечатление не столько неожиданное явление природы, сколько то, что еще раз подтвердилась правота бабы Нюси.

Шамана вдруг передернуло.

– Хорошо, что я в обычной воде принялся тонуть. Из меда я бы точно не выплыл.

 

Глава 2

Они недолго посовещались и решили в поисках центра острова пойти пока вниз по течению молочной реки. Это было первое доказательство того, что они находятся не только в «расщелине» между мирами, но и в таком месте, которое было известно предкам и попало поэтому в сказки и заговоры.

Был еще, конечно, Вещий Камень, но Алена пока про него никому не говорила. Остальные тоже ни о чем подобном не упоминали. Лорд вообще мало рассказывал о том, что было до того, как он придумал себе дом. Надежда «просто шла». Шаман «просто плыл»… А у Лизы она и не выспросила. Надо выяснить.

Надежда и Лорд, как прежде, шли первыми. Федор трусил рядом с людьми, совершенно как большая собака, и постепенно все перестали обращать на него внимание. Правда, сам он все приглядывался к Шаману. Наконец, когда Алена было решилась задать вопрос Лизе, он нагнал молодых и обратился к парню напрямую:

– Послушай, ты не помнишь, как тебя зовут?

Тот покачал головой.

– А меня ты не знаешь случайно?

Шаман прыснул. Федор тоже улыбнулся – по-своему.

– Понимаю, в этом виде ты меня явно не встречал. Ну вдруг? Федор Кузьмин, руководитель поисково-спасательного отряда в Темноборе.

– Нет, извините.

– Да за что тут извиняться.

– А что? Похож на кого-то?

– Похож, – признал Федор. – Еще бы я помнил, на кого.

Алена положила руку ему на загривок.

– Но ты ведь не терял память? – уточнила она. – Как мы?

– Нет, все в пределах нормы. Просто… то ли похож на кого, то ли… забыл. Лицо знакомое. Сколько лет тебе, тоже не припомнишь?

Шаман только развел руками. Этот вопрос интересовал и Алену. Иногда ей казалось, что мальчишке лет пятнадцать, не больше, а временами он выглядел на все тридцать и рассуждал соответственно.

– Ладно, может, еще всплывет в памяти, – сказала она Федору, а у Шамана спросила:

– А что о квесте «День и ночь»? Ничего нового?

– Каком квесте? – переспросила Лиза.

Шаман смущенно взъерошил себе волосы и стал выглядеть подростком.

– Думал об этом. Все, что я могу вспомнить, Алён, это то, что наши недостатки – это продолжение наших достоинств. Не бывает тени без света. Наверное, день – это светлые стороны, ночь – темные, или недостатки. Что-то дурное.

– Да ладно! Что тут может быть дурного, в этом мире? – не поверила Алена.

Погода установилась безветренная, но вновь долетел до них отдаленный раскат грома. Неяркое осеннее солнце временами показывалось из-за облаков. Оно не грело, но радовало своими лучами и людей, и выбравшихся из укрытий птиц. И попутчики казались ей если не друзьями, то добрыми товарищами. Злу не было места на острове Буяне.

Только вот Время…

Время их догоняло.

– Ну, – окончательно смутился парень. – Это ведь я Надежду и Лорда увел от дома. Сказал, что надо дальше идти. Был уверен, что легко разыщу и распознаю Вечное Древо. И вот мы в трясине застряли. То есть в киселе.

– Допустил ошибку. Бывает. Это, что ли, твой недостаток? – заспорила Лиза.

– Самонадеянность мой недостаток. И еще меня раздражало, что ты командуешь, – сказал Шаман Алене. – Они вон старше, а командуешь ты. Я помню столько всего, про Верхний мир, про Нижний, про… разное, а командуешь все равно ты, и все из-за какой-то дурацкой татуировки.

– Да я разве командую?

– На тебя все смотрят. Да нет, Алён, дело не в тебе же, я же говорю, что во мне. Свою темную сторону я уже проявил. К счастью, хотя бы вы с Лизой подоспели вовремя. – Он перевел дыхание. – Или вот наш хозяин. Его сильные стороны – воображение и заботливость. Создал из ничего такой домище, принимал нас как гостей. А слабая – испугался перемен, хватался за свое убежище, как рак-отшельник, и на тебя сердился.

– Ну это естественно.

– Это как раз подтверждает, что наши недостатки – продолжение наших достоинств.

– А какие у тебя достоинства? – ляпнула Лиза.

Шаман даже покраснел.

– Ты права. Если свои несовершенства я уже показал, теперь пора покопаться и найти хоть что-то хорошее.

– Я не к тому!

– К тому, к тому. Я постараюсь.

Разговор увял. Лиза и Шаман вырвались вперед, а Алена с Федором замешкались.

– Молодой, – вынес вердикт волк. – Откуда же я его знаю?

– Может, он пропадал и ты его искал?

– Роюсь в памяти. В ориентировках не припоминаю… Подожди, дай подумаю.

Они зашагали молча. Птиц тоже уже не было слышно. Тишина залепляла уши. Алена знала это ощущение, но не могла понять, с чем оно связано. Тихо, душно. Темнеет.

Федор поднял морду.

– Серег! – окликнул он как бы невзначай.

Шаман обернулся:

– А?

– Тебя зовут Сергеем, верно?

– А… Д-да. Думаю, да. Похоже на то.

– Фамилия?

– Не помню!

– И я не помню.

– Имя – это уже кое-что! – обрадовалась Лиза. – Сергей – такое красивое имя. Серый, Серенький.

– Ну, серый тут, положим, я, – пошутил Федор.

Они засмеялись.

– «Серый» звучит очень знакомо. Это мое, без сомнения. Вот как ты меня сначала назвал?

– Серега.

– Серега – не мое. Бывает, что кличут так, и я отозвался, но все же «Серый», Лиза, да.

– Да у меня друга так зовут, – объяснил Федор. – Сергей, а прижилось «Серега».

Он еще немного подумал.

– «Петров» ничего тебе не говорит?

– Не знаю. Вроде дернулось что-то, но не мое.

– Петрунин? Петруничев? Петр… Петрович, да?

Шаман кивнул, на этот раз бледнея лицом.

– Сергей Петрович, да?

– Точно. Ты меня знал?

– Знал? – эхом повторил Федор.

– Знаешь? – исправился тот.

– Я вспомню.

– Ладно. Расскажешь, если вспомнишь?

Он напряженно вглядывался в волчьи непостижимые глаза. Гром прогремел вновь, уже ближе.

– Ну да.

Лорд крикнул им:

– Вы чего там встали? Мы сейчас возьмем левее, тут кисель так разлился по низинке!

Алена помахала им рукой, и Лиза с Серым двинулись вперед. Алена же постояла, выжидая, пока они оторвутся.

– Вспомнил, да? – прошептала она потом Федору на ухо.

– Мне кажется, что да, Алён.

– Почему же ему не признался? Он, наверное, имеет право знать!

Федор помотал мохнатой головой.

– Алён… Мне надо подумать.

– Но что ты вспомнил-то? Скажи мне по секрету.

Он заметно колебался. Потом решился.

– Я видел его в больнице, куда привозил бабушку.

– У тебя бабушка заболела?

– Нет. Мы нашли бабушку на улице. Забыла свое имя, забыла, куда шла. В таких случаях в первую очередь отвозят людей в больницу. Почему-то получилось так, что мы с ней долго сидели в приемном покое. И привезли этого парнишку, Ален. Вот с таким же белым лицом, как когда он сейчас на меня смотрел, он без сознания был. Его-то быстро протащили мимо, но врач со скорой совещалась с больничными, я слышал, имя в памяти и застряло. Сергей Петрович. Я запомнил, потому что мой-то друг – Петров Сергей. И «Петрович» – фамилия похожа на отчество. Сказали, что ударился головой, в коме. Вот мне ему что говорить? Я же понятия не имею, жив он или умер.

– Но в себя не пришел, да? Иначе бы его тут не было.

– Вероятнее всего, так. Или так и лежит в коме между жизнью и смертью, или умер и сбился с пути.

– И что это нам дает?

– Ничего, – сказали они хором.

– Но не понравилось мне, что он на автомате спросил: «Ты меня знал?», – добавил Федор. – «Знал», а не «знаешь». Может быть, это свидетельствует о том, что он умер.

– А может быть, и нет. Просто в этом мире все так отличается от нашего!

– Не так чтобы очень!

– Да на себя посмотри!

Он оскалился.

Снова гром. Небо совсем потемнело. Собрались тяжелые, низкие тучи. Невольно вся группа ускоряла шаги, хотя впереди их и не ждал никакой приют.

– Был бы какой телефон, я б Сереге позвонил, попросил его «пробить».

– Телефон, ага. Меня знаешь как Лорд изругал, что я с тобой через зеркало разговаривала? Напомнил, в каких случаях у нас зеркала занавешивают. Я боялась, что я тебя угробила уже.

– Нас так просто не проймешь! А я так ждал «сеанса связи». Лорд запретил, что ли?

– Нет. Зеркало рассыпалось. И погода испортилась.

– Подумаешь, погода!

– Нет, Федь. Осень наступила. В одночасье. А сейчас того и гляди зима нагрянет не сегодня-завтра. Я здесь сломала что-то.

Оглушительный гром вспорол небо прямо над их головами.

– Вот видишь, гроза, – посетовала Алена.

– В прошлый раз тоже была гроза.

– Тогда она была весенняя, летняя, мимолетная, ну не такая страшная. Осенью вообще ведь редко бывают грозы.

– Но остров Буян – исключение из правил, видимо. Это не средняя полоса России.

– Наверное.

Дождя все не было, рогатые молнии расчерчивали небо. Еще немного – и неожиданно люди вышли прямо на берег. За шумом ветра они и не узнали дыхания моря. Молочная река осталась чуть правее, но им видно было, где именно белые струи вливаются в объятья моря и становятся пенными барашками.

Берег здесь был покрыт галькой и ракушками. Алена ойкнула, наступив на острый край босой ногой, и отступила.

– Как красиво! – ахнула Лиза.

Лучи солнца просочились сквозь плотные тучи и золотили поверхность воды. Контраст с темно-синим, почти черным небом и черной водой и вправду создавал волшебную картину. Люди замешкались под деревьями, кроме Лизы: она, как зачарованная, шла вперед.

– Гроза, – напомнила с тревогой Надежда.

– Да?

– Гроза. У водоемов опасно. Лучше в лес…

В этот момент полыхнуло ослепительное зарево, как вспышка от сотни фотоаппаратов. Когда зрение вернулось к ним, Лиза лежала на гальке.

– Девочка! – вскрикнула Бабушка.

– Лиза!

Шаман подскочил к ней первый, приложил ухо к груди.

– Тело в этом мире не так важно, – прошептала торопливо Алена, чтобы убедить саму себя. – Бьется?!

– Вроде дышит, но так тихо!

– Погоди!

Они бестолково сгрудились вокруг лежащего ребенка.

– Ожогов не видно.

– Одежда бы загорелась.

– Не может быть, чтобы в нее попало, наверное, рядом. Лиза, Лиза, ты слышишь меня?

– Искусственное дыхание делать? – спросил Шаман у Федора. – Непрямой массаж сердца?

Волк покачал головой.

– Не нужно. Алена права, в этих широтах тело – далеко не главное. Нам просто надо… к жизни ее вернуть.

– Но как?

– В землю закопать? – вспомнил нелепость Лорд. – Чтобы электричество ушло?

– Нет, это бесполезно, этого не нужно. Не надо живых в землю закапывать.

Надежда заплакала навзрыд.

– Не успела, не успела, – всхлипывала она. – Не успела ее остановить!

Небо снова проткнули насквозь сразу несколько молний. Шаман подхватил Лизу на руки и бегом кинулся обратно под спасительную сень деревьев. Все последовали за ним.

 

Глава 3

Сергей дотащил девочку до леса. Она была без сознания и казалась спящей.

– Положи на листья, – предложил Лорд.

Парень покачал головой. Алена его понимала. Опустить Лизу на землю – значило признать, что она принадлежит земле, что она готова рассыпаться в прах. Держать ее на руках – значило не отпускать ее туда… никуда.

Благо тело ее наверняка почти невесомо. В этих краях тело было… чем? Формой, в которой они привыкли существовать, собиравшей воедино грани сознания? Оболочкой, которую упорно натягивает душа, боясь оказаться совсем голой?

Насколько пустой стала эта оболочка теперь, после удара молнии?

Алена наклонила голову послушать. Еле-еле, но Лиза все же дышала. По привычке, конечно.

Всхлипы Надежды заглушали все остальные звуки.

– Дышит, – сообщила Алена.

– Какой же я дурак, – сказал вдруг Федор. – Мы зря пошли вниз по течению. Нам нужно вверх! Бел-горюч камень Алатырь под древом жизни, он в центре острова…

– И?

– И из-под него текут все реки.

Он потупился, вспоминая, и наконец продекламировал:

– Алатырь-камень всем камням отец.

– У кого-то, похоже, была мания величия, – заметил кротко Лорд. – Как из-под одного-единственного камня могут распространиться реки сразу по всей Вселенной?

У Федора на это ответа не было.

– Молочную реку с кисельными берегами вам до недавней поры тоже было нелегко вообразить, да? – огрызнулся вместо него Шаман. – Давай, волк, веди. Надо поторапливаться.

Дождь обрушился на землю, будто коршун на добычу, и хлестал струями, сильными, как розги, сразу со всех сторон. Если бы у кого-то из них и завалялся бы зонтик, этот счастливчик был бы ничем не суше остальных.

– Зато пожара не будет, – взглянув в небо, сказал Лорд. – От таких молний ведь лес мог загореться.

Замечание было справедливым, но прозвучало неуместно, несуразно. Впрочем, Лорд был мастер на такие комментарии, подумала Алена.

– Мы все равно обречены, – отвечала Надежда. – Вот так сейчас и посыплемся один за другим.

Происшествие с Лизой заметно подкосило Бабушку, но, похоже, настроение было одинаково подавленным у всех. Федор уткнулся мордой в мокрую траву, виня себя, что повел всех не в том направлении. Сергей, как за соломинку, цеплялся за Лизу, всё прислушивался к ее дыханию, ловил малейшее подрагивание ресниц: увидеть его в темноте грозового леса было не так-то просто. Лорд, давно уже превратившийся из радушного хозяина в растерянного старика, перебирал осколки всплывающих не по делу воспоминаний и знаний.

И хотя Сергей и скомандовал чуть раньше: «Веди нас, волк», никто никуда не двинулся.

Алена вздохнула и сверилась с изображением летучей мыши на запястье.

– Пойдем, – мягко предложила она и взяла Бабушку под руку. – Федь, где там эта река затерялась? Сереж, не тяжело?

Тот покачал головой, прижимая к себе девочку. Алена и сама полагала, что сильному парню такая ноша, как здешнее тело Лизы, не должна быть в тягость, но он почему-то был бледен, как простыня, и дышал натужно. Она пригляделась повнимательнее.

– Сереж? Может, кто другой понесет? Или по очереди? Давай я?

Он отступил на шаг и снова помотал головой. Стало ясно: не отдаст.

Федор тем временем покружился меж сосен и кустов и вернулся.

– Нам туда.

Скоро между деревьями показалась белесая река – вскипающее от дождевых капель молоко.

– Не приближайтесь к киселю! – напомнил Лорд.

Они пошли цепочкой, впереди всех Федор. За ним Сергей с девочкой и Лорд, безуспешно пытающийся убедить парня доверить ношу ему. Алена под руку с Бабушкой замыкали шествие.

– Слушай, он аж шатается, – заметила Надежда, указывая на Шамана.

– Ничего не шатается! Просто… скользко от дождя тут, да еще и Лизу тащит.

Но Алена и сама видела, что с ним что-то неладно.

– Наверное, это Лиза умирает и утягивает его за собой, – предположила Бабушка.

– Типун вам на язык! – не сдержалась Алена.

– Нет, ну а что? Мы все тут в одной лодке. Он ведь был такой энергичный, румяный. Веселый. Командовать нами хотел. У него силы было хоть отбавляй! – Надежда вцепилась в руку Алены, как ястреб. – Мы… я не уберегла девочку, но неужели теперь остается равнодушно смотреть, как мы и парня теряем?

– А что вы предлагаете? – с тихим бешенством уточнила Алена. – Мы своих не бросаем.

– Бросить Лизу? Да что ты! И в мыслях не было. Дитя, если б ты знала…

Бабушка сбилась.

– Смерти не боюсь, – сказала она потом. – Я думаю, мы все равно уже умерли. Не знаю, зачем мы тут рыпаемся. Надо было оставаться в доме и погибнуть под его обломками. Надо было оставаться в киселе и постепенно уйти туда с головой. Силы не хватает, мужества. Срываемся с места и бегаем, как таракан по кухне, когда свет включат. Куда? Зачем? Чего ради? Вы-то понятно, вы дети, а за себя мне стыдно. Отжила свое. Жить живи, но и честь знай, чужого века не заедай.

Алена даже не догадывалась о том, что Надежда видит все именно в таком свете.

– Но мы пробуем найти Алатырь-камень, – объяснила она. – Это начало всего сущего, и…

– И? Нам не начало нужно, нам выход нужен, конец! Я так понимаю, что мы – как крупинки, прилипшие к стенкам горшка. Ни туда, ни сюда. И сил нет, чтобы лечь да помереть. Всё какие-то походы придумываем, подвиги. Может, хватит уже?!

Она говорила все громче, и Лорд уже не в первый раз оборачивался, но не торопился вступать в разговор. Алена подозревала, что он поддержит Бабушку: не случайно ведь до этого они шли рядом и столько беседовали.

Как это все было некстати! Сейчас как раз приходилось пробираться по высокой кромке между оврагом с одной стороны и молочной рекой – с другой. Грозовые облака не собирались рассеиваться, и в лесу было темно. Потоки дождя подмыли почву. Алена с тревогой смотрела на Шамана: не сорвался бы.

– Но что вы предлагаете? – спросила она у Надежды, изо всех сил стараясь удержать парня на ногах хотя бы при помощи своего неотрывного взгляда.

– Если вам нужно куда-то идти, пожалуйста, вперед. А я уже пришла. И оставьте Лизу со мной, она тоже – уже – пришла.

И Надежда действительно остановилась.

«Бунт на корабле», – подумала Алена, сама не зная почему.

– И что вы будете делать с Лизой? – спросила она.

– Сяду и буду сидеть. Ждать, пока осуществится судьба. Мне надоело быть тараканом. В конце концов, я человек. Или была им при жизни.

Лорд окликнул своих спутников, и тогда остановились все. Он нашептывал что-то Сергею, протягивая руки, наверное, просил подержать Лизу. Очевидно, он понял замысел Бабушки и готов остаться с ней и с девочкой прямо тут. Но для Алены это было немыслимо.

Квест «День и ночь». Наши недостатки как продолжение наших достоинств. Бабушка – очень ответственный человек.

Подтверждая мысли Алены, та прошептала:

– Хоть мальчик, может, еще выберется.

Алена попробовала обратиться к этой стороне ее личности.

– Надежда, – сказала она ласково, но решительно. – Вы же прекрасно понимаете, что разбивать группу нельзя, особенно сейчас. Если вы остаетесь, остаемся все мы. Но это будет значить, что и Лиза, и Сергей лишаются последнего шанса на спасение. Они-то пока не умирали!

«Хотя Шаман, возможно, уже совсем на грани», – добавила она про себя.

– Пожалуйста, не прекращайте бороться прямо сейчас. Ради Сергея и Лизы. Нам надо отыскать этот камень. Да и выход, который вы ищете… чаще всего выход ровно там же, где и вход, не правда ли?

– С чего ты вообще взяла, что надо куда-то носиться по острову, а не сидеть смирно и ждать, пока нас не поглотит, к примеру, туман? Тумана тут хоть отбавляй.

– Мне сказала Летучая Мышь… существо, которое я представила себе, как летучую мышь, на самом деле она тут работает, – Алена попробовала начать с самого начала, но Бабушка отмахнулась:

– Какая Летучая Мышь? Возможно, твоя галлюцинация, твой сон, фантазия в минуту отчаяния! Что она сказала тебе? Что надо носиться, как тараканы?

– Но знак на руке…

– Посмотрела на твою татуировку – и нафантазировала.

– У меня никогда не было татуировки! – возмутилась Алена. – Я учительница в школе!

– Мало ли! Молодежь сейчас всякая, – парировала Бабушка. – Вот это что за остров вообще? Страна мертвых, как в мифах и сказаниях? Элизий? Эдем?

Алена оглянулась на Федора.

– Остров Буян.

– Да без разницы, в общем. Слыхала я о таком перевалочном пункте, где души умерших окончательно испепеляют молнии.

– Это австралийцы так думают. Аборигены какого-то племени, не помню точно, – подал голос Сергей.

Мужчины вернулись к спорящим женщинам.

– Я никуда не иду. Буду ждать тут. Сколько у нас стихий? Из воды выбрались, чтобы не утопнуть. Земля нас пыталась поглотить, ну кисель этот дурацкий – мы сбежали. Стихия воздуха, ветер, шторм, мы снова смылись. Огонь, то есть молния, поразил пока только Лизу, и вот мы снова бежим сломя голову.

Бабушка села прямо в грязь. Дождь к этому времени прекратился, но лило с ветвей.

Лорд вздохнул и опустился на землю рядом с ней. Протянул руки к Сергею, готовый принять девочку.

– Но этого же не может быть, – воззвала к ее разуму Алена. – Не может быть, чтобы я должна была найти вас всех и собрать вместе только для того, чтобы нас скопом испепелили молнии! Это глупо! Зачем-то же мы оказались здесь? И разгуливали тут столько дней безо всяких молний?

– Погуляли – и ладненько, пора и честь знать, – отвечала Бабушка бодро.

Шаман сделал несколько шагов вперед и вдруг осел, Федор успел только кинуться к нему и смягчить удар для Лизы. По мягкой шкуре она съехала вниз – и продолжала спать зачарованным сном.

– Сереж! – вскрикнула Алена, а вскочившая Бабушка принялась хлопать его по щекам.

– Как Лиза? – прозвучал слабый голос.

– Так же, нормально, сам-то как?

– Я тут, с вами… пока. Только сил нет двинуться.

Алена и Федор переглянулись.

– Я попробую перекинуться и понести Сергея, если вы, – обратился волк к Лорду, – возьмете на себя Лизу.

– Но я же не брошу Надежду сидеть тут совсем одну, – тихо возразил тот.

– Лизу я сама могу понести, – решила Алена. – Давай отойдем в сторонку, Федь, и ты перекинешься.

Она подыскала длинную ветку и положила ее на траву.

– Хм, – застенчиво сказал оборотень. – Ничего, что я сюда морем приплыл?

– Не поняла?

– Я в трусах. И все.

– Да? – ее щеки погорячели. – Ничего. Не до того уже.

Он склонил голову, соглашаясь, и попробовал перекатиться через ветку. Ничего. В другую сторону – опять ничего.

– Просто большая собака, катающаяся по мокрой траве, – прокомментировала Алена.

Федор озадаченно почесал ухо задней лапой.

– Не помнишь, может, что приговаривать надо?

– Да ничего такого мы не приговаривали! Что делать будем?

Волк подумал.

– Если Сергея пристроить ко мне на спину, он сможет как-нибудь держаться за шерсть или за шею?

Она покачала головой:

– Сомневаюсь.

– Как раньше раненых тащили? На плащ-палатках, кусках ткани. У нас нет ничего. Можно сделать что-то типа саней из веток…

– Надо уговорить Бабушку и Лорда двигаться дальше, вот что. Не могут же они не понимать! В любом случае, нам желательно держаться вместе.

– Не спорю, но почему ты так уверена?

– Не знаю… Чувствую так.

Они вернулись к лежащим на траве Сергею, Лизе и к Бабушке с Лордом, которые с любопытством обсуждали постигшую оборотня неудачу.

– Дедушка, помогите мне, пожалуйста, набрать веток и сплести волокуши, – обратился волк к Лорду.

– Потащишь? – ахнула Надежда.

– Давно пора! Может, тогда бы и Серега не грохнулся.

– Грохнулся бы, – сказала Алена. – Ты же знаешь. Тут другие причины.

Волк молча посмотрел на нее. Он знал, и боялся, что кома Сергея взяла свое.

Что за камень Алатырь? Алтарь, что ли? Что они будут делать, если и сумеют его найти? Водружать туда Лизу и Сергея? Бел-горюч камень… поджигать их, что ли? Алена зашагала кругами, не находя себе места от все усиливающейся тревоги.

– Дай я. Ты, поди, и корзин-то никогда не плел, – сказала Надежда Лорду, забирая у него из рук прутья.

– А вот и плел!

Федор зубами подтаскивал им еще хвороста. Алена склонилась над Сергеем, который виновато сопел.

– Лиза… прямо на земле лежит, – пробормотал он тихо.

– Ты тоже.

– Я-то что.

– Сейчас сделают волокуши и положат вас на них. Потерпи.

– Мне не больно… мне пусто просто. Пошевелиться не могу. Ален, я умираю, да?

Она не знала.

– В ушах у меня шумит… Или тут… море? – прошелестел Сергей.

И правда, шепот моря стал гораздо ближе. Прежде Алене казалось, что это деревья встряхивают ветками, но теперь она поднялась на ноги и пошла туда, откуда доносился звук.

Стоило ей пройти несколько шагов, как она едва не заступила в воду. Спокойно и упорно, море катило свои волны прямо тут. Словно они и не уходили от него по меньшей мере час!

Море не подкрадывалось, как это бывает в прибрежных городах, когда из воды виднеются деревья, кусты и остатки фундамента. Оно просто дышало совсем рядом, но куда делся тот клочок суши, по которому они брели? И многометровые сосны, и раскидистые ели пропали, будто бы их и не было никогда.

Алена припустила обратно бегом.

– Море! Слышите море? Оно уже здесь, вот за этими деревьями! Оно догоняет нас! Нельзя оставаться, надо идти вверх по реке, Надежда, милая!

– Но это невозможно.

– Здесь все возможно. Или вы настаиваете, что будете сидеть тут и смиренно ждать, пока море поглотит вас с головой?

– Утонуть? Утопиться?

Со стороны Сергея послышался глубокий, громкий вдох, полный паники. Лорд смотрел на Надежду, не отрывая глаз. Видно было, что он остается с ней в любом случае, и у Алены перехватило дыхание от этого взгляда.

– Ну уж нет, – решила Бабушка. – Любая судьба, но только не это.

Она последовала примеру Алены и отправилась лично убедиться в том, что само море преследует их. Алена снова повернулась к Сергею:

– Видишь, остров все-таки опускается.

– Или море поднимается.

– Но так стремительно и тихо?

Сергей улыбнулся. Видно, у него уже не осталось сил, чтобы говорить.

В лесу быстро темнело. Было уже не понять, то ли снова собирается дождь, то ли так внезапно наступает вечер.

– Готово, – сказал Лорд.

– Нужны еще одни сани, – решила вернувшаяся Надежда. – Вместе мы ребят положить не можем.

Они принялись за вторую волокушу. Алена достала из заднего кармана джинсов красные грабельки, продела их в оставленную мастером петлю из веток, а в дырочку на ручке граблей протянула Надеждин шелковый шарф. Он был прочным, но слишком коротким, чтобы как-то закрепить его для Федора. Значит, потащит сама.

Она подхватила Лизу под мышки – девочка оказалась далеко не такой невесомой, как представлялось Алене, – и уложила на переплетенные ветви. Сергей, как верный рыцарь юной дамы, удовлетворенно вздохнул.

– Может, пойдете уже? – предложил он.

– Пойдем все вместе.

– Разведаете пока. Я-то что…

– Ничего, – отрезала Алена. – Пойдем только все вместе.

 

Глава 4

Пока остальные занимались второй волокушей, Алена гуляла от Сергея до моря и обратно и размышляла о том, как ей повезло, что в компании оказались представители старшего поколения – рукастые и практичные. Сама она вряд ли придумала бы, как транспортировать Шамана и Лизу, а даже если бы придумала, не смогла бы сплести «носилки».

«Буду знать на будущее», – сказала она себе и тут же прикусила язык: какое будущее?

Пока время не совсем еще поджимало, можно было поразмышлять о словах Бабушки. Четыре стихии. Ветер, стихия воздуха. Вода, по которой они прибыли сюда. Шаман еще едва не утонул. Огонь, поразивший Лизу. Земля, если считать землей кисельные берега молочных рек.

Что остается им? Какая стихия нападет следующей? Может, ветер, оставшийся без жертвы.

Земля… родная стихия, которую мы привыкли считать самой надежной? Почему она так стремительно съеживается, уступая воде?

Почему Алатырь – горючий камень? Его надо будет поджигать? Хорошо, что у Лизы в кармане джинсов есть спички.

Ответов ни на один вопрос не было.

– Послушай, Сереж, – обратилась она к Шаману. – Ты вот говоришь, что много читал. А стихий вообще всего четыре? Вон Бабушка говорит: вода, воздух, земля и огонь, да? Или мы о чем-то забываем?

Сергей охотно отозвался:

– Ой, об этом написаны целые библиотеки! Китайцы вообще к стихиям относят металл и дерево, а в Японии в некоторых направлениях буддизма пятой стихией считают пустоту. – Он призадумался. – Думаешь, мне поэтому так пусто?

– Нет, – выпалила Алена. – Конечно, нет. Еще какие взгляды есть?

– Ну если исходить из самого понятия «пятая сущность», или «квинтэссенция», так принято называть душу мира, творческую стихию. Не знаю, что это тебе дает.

– Да ничего, похоже…

– Если только не считать, вслед за некоторыми умниками, что квинтэссенция мира – это и есть человек… А по Аристотелю и прочим праотцам, так пятый элемент называется эфиром. Из эфира состоят небесные тела, они вечны и все время вертятся по кругу, в отличие от наших четырех стихий.

– Спасибо. Уже загрузилась.

Алена села рядом с Сергеем. Похоже, нападения со стороны пятой стихии, чем бы она ни была, ожидать не приходилось. Ну и хорошо, с этими четырьмя бы разобраться.

– Все, – отчитался Лорд, подтаскивая еще одну волокушу к Шаману. С помощью волка он перевалил бездвижное тело на импровизированные сани. Алена вытащила из Лизиных джинсов ремень и приладила его к передней части волокуши.

– Поехали?

Федор попытался ухватить ремень зубами, но ему приходилось пятиться, чтобы тащить волокуши. С его небольшим пока опытом волчьей жизни выходило неуклюже.

– Давай я, – вызвался развеселившийся Лорд.

Он и повез Шамана. Тянуть за собой волокуши по твердой земле было, конечно, не так легко, как везти сани по снегу. Однако другого выхода не было: и Сергей, и Лиза стали очень тяжелыми. Зато теперь можно было продвигаться без боязни уронить свою ношу.

Сгущавшиеся сумерки тоже мешали идти быстрым ходом.

– Хорошо хоть, что Федор видит в темноте, как волк, – отдуваясь, сказала Алена.

– И что змей тут мы покамест не замечали, – с ненатуральной жизнерадостностью поддакнула Бабушка.

Федор бежал впереди, сверяясь с течением белой реки и стараясь отводить отряд подальше от коварных берегов с квакающей розовой слизью.

Сзади настойчиво и неумолимо шумело огромное море. Видно, мало было ему его нынешнее обиталище и оно завидовало крошечному лоскутку суши, на котором затерялись шесть душ.

Алена и Лорд тянули каждый свои сани, а Бабушка все время курсировала от одних к другим, проверяя состояние «пассажиров». Пока оно было неизменным.

– Если остров погружается в воду, это же вначале по краям, – высказалась еще Алена. – Значит, мимо его центра мы точно не промажем!

– Ну что за камень, из-под которого могут течь реки? И как это я не наткнулся на него, пока жил тут столько времени? – спросил запыхавшийся Лорд.

– Остров тогда, наверное, был намного больше. И вы не обходили его весь.

– У меня не было такой задачи, – согласился он. – То есть, получается, вначале стал ужиматься мой дом, а потом и весь остров?

– Или одновременно. Мы просто не замечали, как это происходит с островом. Должно быть, он под воду уходит, как чудо-юдо-рыба-кит.

– Бедняга! Надоели мы ему.

Бабушка прыснула. Хихикнул Сергей.

– Нет, – ужаснулась Алена, – если мы будем думать об острове, как о живом существе, мы точно с ума сойдем.

– Все мы здесь не в своем уме, – заметила Бабушка.

Фраза прозвучала очень знакомо, но Алена не могла вспомнить источник и просто спросила:

– Почему?

– Разумеется! Иначе как бы ты здесь оказалась?

– Она последовала сюда за своей ученицей, – вклинился Федор. – Чтобы ребенка спасти.

Алену тронуло, что за нее заступаются. Она спрятала глаза.

– Наверное, это было безумием… в какой-то мере. Но другого-то выхода не было.

– У нас и сейчас других вариантов уже нет, но разве это не безумие – прём куда-то в темноте с двумя волокушами? – продолжала Надежда весело. – По уходящему вглубь бездонного океана лоскутику суши?

– В компании волка-оборотня, – добавил Федор.

– Просто посмотри со стороны!

– Психи, конечно, – согласилась Алена и наконец тоже засмеялась.

Река, по словам Федора, стала сужаться, а идти теперь приходилось вверх. Похоже, это означает, что они идут верным путем, к истоку.

Ближе к рассвету они увидели, что впереди что-то белеет.

Темы для разговоров к этому моменту уже иссякли, силы были на исходе.

– Стена тумана? – предположила равнодушно Надежда.

– Просто стена, – сказал Федор.

Подошли поближе. Посреди леса вырастала скала, и цветом, и формой похожая на громадный клык. Издалека ее поверхность казалась гладкой и блестящей. Вблизи было заметно, что камень местами выветривается. Какого размера могло бы быть животное, если бы оно обронило такой зуб? Алена поспешила прогнать эту мысль.

Узенький белый ручеек соскакивал с небольшого уступа, как будто играя в водопад, и волнистой лентой убегал по камням.

– Молоко? – прошептала Алена, но попробовать не решилась.

Федор подал ей знак оставаться на месте и пошел в обход скалы. Вернулся скоро. Отозвал ее в сторонку.

– Там неподалеку море. Мы окружены.

– Это молоко? – спросила его Алена, ткнув пальцем в ручеек.

– Наверное. А с той стороны, очевидно, мед. Что-то золотое и тягучее.

Он облизнулся.

– Эй-эй, ты не медведь, а волк, – напомнила ему Алена. – Кто его знает, можно ли нам пробовать это. Я бы пока поостереглась.

Федор согласился.

– Что будем делать дальше?

– Ты говоришь, море уже тут… Значит, нужно лезть в гору.

– Как ты это себе представляешь? С Сергеем, с Лизой?

Она пожала плечами.

– Но мы же не можем сидеть здесь и ждать, пока нас затопит?

– Надо искать Алатырь-камень.

– И что?

– Там разберемся.

– Откатим камень вбок, а под ним откуда ни возьмись подземный ход домой?

Федор оскалился.

– Я бы и этого не исключал.

– Но как я его узнаю? – спросила сама у себя Алена.

Она потрогала беловато-желтый каменный бок – как будто погладила слона. Он был словно нагрет солнцем. Но миновала ночь, а накануне была гроза. Почему же он такой теплый?

– Полезешь?

– Да.

– Жаль, я превратился не в горного козла, – вздохнул оборотень.

Она вернулась к компании, выпутала свои грабельки из волокуши и сунула их в задний карман джинсов.

– Ты куда?

Лицо Надежды скривилось, как будто она собиралась заплакать.

– На разведку. Я попробую забраться выше и посмотреть… поискать Алатырь-камень.

– Вы же говорили, из-под него вытекают реки, – встрял Лорд.

– Ну да.

– Вот они. Текут. Это и есть Алатырь-камень.

Все запрокинули головы, разглядывая грандиозную скалу. За ее верхушку уцепилось облако. Оно казалось обрывком кружевной шали, и сквозь него просвечивало розовеющее небо. Однако понять, что там, сверху, было невозможно.

– Представляю, что на вершине кратер вулкана, – сказал мечтательно Сергей. – Добираешься, и – прыг! – внутрь.

– Прямо в жерло! Вот потому камень и «горюч», – подхватила Алена, как будто продолжая веселую шутку.

Однако ей стало не по себе. Вдруг и правда вулкан? Потому и стена на ощупь теплая, как живая.

Ой, да что за ерунда! Таких вулканов не бывает.

– Полезу, – сказала она вслух. – Разведаю. Ждите тут. Если море будет подступать, постарайтесь забраться повыше и ждите меня.

– Есть, – отвечал за всех Федор. – Будь осторожнее.

Еще Алена попросила всех расположиться под небольшим козырьком – не то чтобы в пещере, но все же какое-никакое укрытие. Она боялась, что столкнет с обрыва камень или запустит обвал, а Федор сотоварищи не успеют оттащить в сторону лежачих Лизу и Сергея.

Они послушались.

И Алена начала восхождение. Ей еще не доводилось лазить по горам босиком, но это оказалось удобно. Ухватываешься пальцами за подходящую выемку или трещину. Находишь, куда пристроить ногу: вот, например, выступ. Прижимаешься щекой к теплу. Выжидаешь. И дальше. Почти так же, как по наклонной лесенке на детской площадке.

Главное – ни в коем случае не смотреть вниз.

И не думать о том, как спускаться!

«Умереть отсюда просто некуда», – напомнила себе Алена, но тут же в памяти всплыли слова Сергея: «Зато башкой можно так удариться, что в коме проваляешься все свои сорок дней».

Сергею можно было верить. По коме он был экспертом.

Ну что за белиберда.

Если в нашем обычном мире тело – необходимое условие существования, а при полете по тоннелю тела уже нет, то каковы все-таки законы этого промежуточного мира? Они что, никак определиться не могут?

Алена добралась до неширокой террасы, где можно было не только постоять и набраться сил, но и сделать несколько шагов. Солнце уже встало, и всё радовалось его лучам. Кружевное облако наверху стало румяным. А неоглядное море расстилалось чуть ли не у самого подножия скалы. Зеркальная гладь всюду, и уже ни одного дерева в поле зрения.

Предстоял опасный участок почти отвесной скалы. Над ним виднелось что-то вроде карниза. Но высоко – руками не достать.

Поискала, куда бы поставить ногу. Вот незаметная выемка. Но вторую ногу пристроить было решительно некуда. Алена гладила толщу скалы, похожую на давно не беленную стену дома. Ровно, ровно. Но нет, трещинка! В нее удалось вогнать старые добрые грабли. Ступенька готова.

Угнездившись на ней, это удалось далеко не сразу, она дотянулась дрожащими пальцами до каменного карниза и ухватилась за него.

Рывок. Сама не зная как, Алена взобралась на гребень. Проехала животом по острому как лезвие камню, отполировала мелкой крошкой. Взвыла. Поднялась на ноги.

Море было как на ладони. Мелкие точки, в которые отсюда должны были превратиться ее спутники, не разглядеть. Ах да, они же спрятались под козырек.

Вершина скалы так и скрывалась в облачной вате, но лезть выше было некуда: девушка находилась как будто бы на балконе без ограждения. Поспешно отступив от края, она еще раз посмотрела на переливающееся перламутром море и пошла по направлению к стене.

Там Алену ждал сюрприз. Под ногами лежал квадратный кусок черного камня, на который так приятно было присесть. Из скалы же на уровне ее глаз рождались две прозрачные струйки воды. Как слезы из глаз, стекали они вниз и, как в морщинах на лице пожившего человека, смешивались, терялись в складках камня.

– Вода, – сказала Алена хриплым шепотом. Она уже сложила руку горстью, чтобы напиться, но застыла. Почему ключиков два? Из которого пить?

Серебристые струйки выглядели совершенно одинаково. Что это? Начало всех рек мира, как говорится в сказаниях? Или, если этот камень – Алатырь… вода живая и мертвая?

Возможно, это как раз то, что они искали всю дорогу, чтобы вернуться домой. Живая вода – для живых. Мертвая – для тех, кто уже умер и потерялся на пути к свету в конце тоннеля.

Но как узнать, где какая? Что если Алена не угадает и выпьет сейчас мертвой воды? Она умрет окончательно и бесповоротно. И напрасно будут ждать ее внизу волк-оборотень, беспробудно спящая девочка, почти парализованный паренек и пара стариков. Никому из них не под силу забраться сюда.

О, если бы только она была тут не одна! Было бы на ком произвести неопасный эксперимент – ведь вторая вода вот она, под рукой, струится и журчит. Влить в рот капельку, и мертвец оживет. Но некому сделать это, если ошибется Алена. Опять нельзя, никак нельзя ошибаться.

Алена встала и прошлась в поисках птиц, яиц, гнезд, ползучих гадов или хотя бы насекомых. Тщетно. Площадка слишком хорошо обдувалась, чтобы на ней могла зацепиться хоть какая-нибудь жизнь.

Было бы во что набрать воды! Хотя бы один сосуд. Если бы ей удалось спуститься с этой водой, донести – пусть капельку, и предложить кому-то из своих спутников, все сразу стало бы понятно.

Во что же набрать воды? И какой? Алена была готова биться головой прямо о скалу. Мозги отказывались шевелиться.

Вернулась к стене, с которой сбегали звонкие змейки. «Совсем как краны с горячей и холодной водой». Неуместное сравнение рассмешило ее и помогло сбросить напряжение, однако она не решилась даже намочить пальцы.

Вновь опустилась на черное сидение и вперила взор в журчащие струи.

Но что это? Не веря своим глазам, Алена склонялась все ниже к бледному ростку, притулившемуся к черному обломку. Никак ветер или птица все же занесли сюда семечко какого-то растения, и оно нашло себе капелюшку почвы, чтобы пустить корни под защитой камня. Крошечные листики, гордо развернутые в стороны, пока не видели солнца, но зато и от ветра не пострадали. Или нет, не листья – иголочки. Да это же кипарис!

Алена в голос засмеялась. Вот и подсказка. Кипарис прорастает там, где вода – живая. Без страха она протянула руку к нужной струйке, набрала полную горсть и от души напилась свежайшей ледяной воды, от которой тут же заныли зубы. С наслаждением умылась, обтерла живительной влагой руки до локтя, избитые ноги, израненный живот.

Но что делать теперь? Во что набрать воды, чтобы донести ее до Лизы и Сергея?

Единственное, что приходило ей в голову, – снять рубашку, намочить ее, а внизу выжать. Но под рубашкой ничего не было. Как она предстанет перед мужчинами без бюстгальтера? Даже если это вопрос жизни и смерти, Алена на такое решиться не могла. Покраснев при одной мысли о подобном стыде, она лихорадочно вывернула карманы и нашла совершенно чистый носовой платок. Отлично! Она намочит его, положит себе на голову – и сколько-то влаги доберется до адресатов. А там, глядишь, и у них сил прибавится, чтобы хотя бы забраться на верхотуру.

Страшно было даже думать о спуске. Но живая вода все же придала Алене и сил, и уверенности. Она намочила платок и, не отжимая, пристроила на своих кудрях. Хорошо, что от очков удалось отказаться, а то бы ей пришлось худо!

Грабельки – прыжок. Терраса. Море отливало изумрудным блеском. Барашков не было, наверное, ветра там нет.

Всем телом приникая к скале, она поползла вниз вслепую, доверяясь чувствительности пальцев в поиске выемок. Хорошо еще, что гора здесь была наклонной и такой теплой, как мамина грудь.

Не успела Алена подумать так, как зацепилась бусами за какой-то острый кусок скалы. Тррынь! – послышалось ей, леска лопнула, и кусочки янтаря посыпались. Какие-то – ей за пазуху, остальные – вниз.

«Мамины!» – вскрикнула девушка. Но бусы было уже не спасти.

К глазам подступили противные, жгучие слезы. Алена спустилась к своей команде, отчаянно рыдая.

– Что такое? – перепугались они, обступая ее.

– Ты ничего не нашла?

– Ты увидела что-то страшное?

– Аленушка! Что с тобой?

– Бусы, – провыла она. – Мамины! Порвала!

Надежда принялась гладить ее по голове. Федор наклонил голову и понюхал что-то под ногами.

– А я-то думал, что это за странный дождик просыпался несколько минут назад.

– Бусинки тут?

– Некоторые.

– Алатырь взял свою жертву, – еле слышно предположил волк.

Алена бухнулась на колени и принялась собирать разношерстные клинышки белого и желтого янтаря в ладонь.

 

Глава 5

– Ну что ты там увидела? – не выдержал наконец Сергей, так и лежавший на волокуше.

Алена подскочила.

– Что за тетеря! Бусы! Нет, это безнадежно!

Она врезала себе по лбу.

– Спокойнее, дитя!

– Я видела два ключика. Полагаю, что это живая и мертвая вода, – торопясь, объяснила Алена. – У меня не было сосуда, и я смочила платок. Он чистый! Вот!

Она содрала платок с головы. Солнце было нежарким, и платок все еще хранил драгоценную влагу.

– Я думаю, что надо дать этой воды Сергею – тебе, Сереж, – чтобы ты пришел в себя, и Лизе! Конечно, я не знаю, как получится выжать… но хоть сколько-то!

– Лизе важнее, – сказал Шаман решительно.

Все посмотрели на девочку. Она так же безмятежно спала.

– Но что если станет хуже? – покачал головой Лорд.

– Куда уж хуже?

– Я пила эту воду, – объяснила Алена. – Хуже не стало. Может быть, это самая обычная вода из горного ручейка. Но мне хочется верить, что живая! Не мертвая же, раз я не умерла! Давайте попробуем.

Они встали вокруг лежащей на земле Лизы. Алена успела подумать о том, что Сергею наверняка очень досадно, он даже не видит, что происходит. Сама она вновь опустилась на колени и очень осторожно попробовала выжать платок над чуть приоткрытыми губами девочки.

Вначале ничего не произошло. Рассердившись от страха, Алена скрутила платок в безжалостный жгут, так что ткань едва ли не треснула. Долгожданная капля сорвалась прямо Лизе в рот.

Мгновение пролетало за мгновением.

– Ну что? – осмелился спросить Сергей.

Никто не ответил, напряженно вглядываясь в бледное, заострившееся личико.

Надежда срывающимся голосом позвала девочку по имени, а Алена похлопала по щекам. Ресницы затрепетали, как будто Лиза силилась проснуться.

– Лиза, Лиза, – заговорили все скопом.

– Помогите же! – взмолился Сергей.

Лорд подхватил его под мышки и подтащил ближе к девочке. Та громко вдохнула, как ребенок, которому снится дурной сон, вздрогнула и повернулась на бок – но не проснулась.

– Воды слишком мало, – в отчаянии проговорила Алена.

– Или это самая обычная вода, – рассудила Бабушка. В глазах у нее стояли слезы.

Федор молчал. Лорд уложил Сергея на землю ближе к Лизе.

– Я снова пойду. Из чего можно сделать сосуд?

Никто не знал.

– Раковина? Здесь их нет.

– Скорлупа кокоса, панцирь черепахи… тут ничего этого нет.

«И как бы мне было дотащить вниз со скалы панцирь черепахи с водой в нем?!»

– Думайте! – попросила Алена и повернулась к Шаману. Закусив губу, чтобы не плакать, она принялась за дело: обтерла ему лицо влажным платком, потом взяла в свои ладони одну за другой его послушные, обмякшие руки, обтерла и их.

Он пошевелил пальцами и вдруг закричал:

– Ура!

– Что такое?

– Шевелятся!

– Что?

– Пальцы! Я всю дорогу посылал им команды, но они были как каменные! А теперь шевелятся! Алён, это живая вода! Это она, точно!

Все воодушевились. Если Сергею вода помогает, она пробудит и Лизу, просто надо чуть больше этого чудесного лекарства. Как же достать ее?

– В поход я всегда брал с собой фляжку, – заметил тоскливо Федор. – Она пристегивалась к поясу. Куда как удобно!

– Где та фляжка… – согласился Лорд.

– И где тот пояс, – съязвила Алена.

Федор посмотрел на нее со смешанным выражением гнева и одобрения.

– Может, мы сумеем проследить путь, по которому этот ручеек спускается вниз? – предложил он.

– Было бы прекрасно. Но они сливаются вместе прямо там – живая вода и мертвая. Ну это я так думаю, что живая и мертвая… Значит, остается одежда, – со вздохом сказала Алена.

Прямо рядом с Федором думать о том, что придется спускаться сюда без рубашки и без лифчика, было совсем уж нестерпимо, однако другого выхода она не видела.

– И опять я ничем не в силах помочь, – с горечью пробурчал волк. Потом он обратился к команде:

– Кто что может отдать Алене? Снимайте!

Лорд стянул с себя рубашку. Шаман предложил взять все, что угодно, но чтобы ему помогли раздеться. Бабушка, стесняясь, прошептала, что у нее бюстгальтер на поролоне, наверное, он сможет напитаться водой лучше других предметов одежды.

– Ну вот, – подытожил Федор. – Положи все это за пазуху, и можно лезть.

Алена улыбнулась. До какой степени она привыкла рассчитывать только на себя? Даже не подумала о том, что хотя бы одежду можно одолжить. Когда это у нее пройдет? И пройдет ли?

– В сказке, между прочим, – вспомнила она, – волк послал за живой и мертвой водой ворона.

– А?

– Серый Волк в сказке. Как коня съел, так и служил потом Ивану. Кстати, тоже был оборотень: то в виде Ивана предстанет, то вообще в виде Василисы.

– Я коня не ел, – поспешно открестился Федор и почему-то посмотрел на небо.

– Ты и ворона не ловил.

– Попробовал бы, только я тут птиц давно не видел.

– Да, – согласилась Алена. – В лесу они хотя бы пели, а здесь уже ни одной не найдешь.

Тут ее отозвала в сторону Бабушка. Вытянув из рукава лифчик с внушительными чашечками, она торжественно вручила его Алене. Еще она сняла с шеи свой драгоценный медальон на цепочке. Открыла крышечку, поддела ногтем фотографию и сунула ее в карман широкой юбки, а само украшение протянула девушке.

– Посмотри, он закрывается. Может быть, ты сможешь набрать туда… мертвой воды? Капельку?

Алена провела пальцем по объемным розочкам, по виду напоминавшим финифть, на потертой крышке. Нащупала сбоку крошечный выступ и открыла медальон. Места там оказалось немного, углубление для фотографии – да и только.

– Но сколько сюда поместится воды? – подумала она вслух.

– Капелька. Капельки ведь хватит.

– Хватит для чего?

Бабушка отвела взгляд.

– Вы окончательно уверились в том, что среди живых вас уже нет, и решили разрубить этот узел? – догадалась Алена.

Та кивнула.

– Но послушайте… – девушка сжала в руке старинное украшение. Отговаривать было бесполезно, и она сказала правду:

– Но я боюсь трогать мертвую воду. Что если она сразу подействует и вниз я уже не слезу? Что если я упаду и умру прямо там?

Надежда растерялась. Ей это явно не приходило в голову.

– Думаешь, наружно вода тоже… – она запнулась. – Ну смотри.

Алена кивнула.

– Вначале я должна принести живой воды Лизе и Сергею. А там поглядим.

Напихав за пазуху тряпок, девушка снова полезла на скалу. Живая вода – или самовнушение – делала свое дело, в этот раз подъем давался ей быстрее и легче. Пустой медальон она все же повесила себе на шею. Он был легким, теплым.

Сколько лет носила его на своей груди Надежда? Чей портрет она хранила там? Наверняка это был человек, очень важный для нее, иначе она не смогла бы пронести медальон через Эту Границу. Чью фотографию она достала и спрятала сейчас? Помнит ли она этого человека, если забыла все? И ждет ли он ее за этой чертой?

Медальон олицетворял любовь, пронесенную через жизнь, и невольно Алена позавидовала Надежде.

Тем временем солнце скрылось за тяжелыми, сизыми облаками. Белая вершина тоже сменила свою кокетливую кружевную наколку на плащ-палатку, пошитую из серой тучи. Из нее посыпалась колючая крупа. Море стало темным, грозным.

– Хорошо, что холода мы уже не ощущаем, – пробормотала Алена. Однако веселого было мало.

Добравшись до источника, она еще раз взглянула на росток кипариса, вытряхнула на землю тряпки и принялась смачивать их в живой воде и засовывать за пазуху.

Когда тряпки кончились, Алена взяла в руки медальон. Конечно, он не был герметичным, он предназначался лишь для того, чтобы хранить портрет и, может быть, локон возлюбленной. Если и удастся со всеми предосторожностями набрать туда мертвой воды и не замочить пальцев, как слезть с ним? Поколебавшись, девушка вновь надела его на шею и пустилась в обратный путь.

На вопросительный взгляд Надежды Алена только качнула головой. Та со вздохом отвернулась.

А воды на этот раз оказалось достаточно. Волнуясь, Алена выжала из податливого поролона несколько капель в полураскрытые Лизины губы. Еще немного ожидания, снова громкий вдох – и вдруг девочка села, не открывая глаз.

– Лиза, Лиза, – звали ее.

Она помотала головой.

– Далеко… я была далеко.

– Вернись, – попросил Шаман. – Расскажи.

И вот она открыла глаза.

Не узнавая, оглядела Алену, Надежду и Лорда. На волке ее взгляд тоже не остановился. Сергей – вот кого она искала.

– Здравствуй, – просияла она. – Почему ты лежишь?

– Я не могу шевельнуться. Но это неважно. Сейчас мне дадут воды, и может быть…

– Воды? Дайте же ему воды!

Лиза вскочила, как будто ее долгий сон был самым обычным ночным отдыхом, и подбежала к нему. Не стесняясь, погладила непослушные вихры. Федор с Аленой переглянулись. Лорд нашел руку Надежды и сжал ее.

– Мне снилось, как ты нес меня. Ты и правда ведь нес меня на руках, я знаю. Дайте, дайте ему воды, – обернулась девочка. – Пожалуйста!

Улыбаясь, Алена опустилась на колени рядом с Сергеем и выжала ему в рот капля за каплей влагу из его собственной рубашки.

Ничего не произошло.

– Оботри, – шепнул Шаман.

Она сделала и это. Трясущимися руками снова и снова прижимала мокрую тряпку к голому торсу, рукам, разгоряченному лицу. Все, что он смог, – это покачать головой.

– Факир был пьян, и фокус не удался, – выдавил наконец Сергей, криво улыбаясь.

И вдруг он вспомнил.

– Федор! – позвал он. – Ты знаешь, как меня зовут. И ты знаешь, что со мной произошло! Ты знаешь, ты должен рассказать.

– Знаешь? – вскинулась Лиза. – Знаешь, да? Говори!

Все взоры обратились к Федору. Он вышел вперед.

– Вот все, что я знаю, Серег, – сказал он негромко. – Видел тебя в больнице. Ты был без сознания, в коме. Травма головного мозга.

Надежда прерывисто вздохнула.

– Значит, я умер, – проговорил Шаман задумчиво.

– Нет! – вскрикнула Лиза.

– Ну что поделаешь, – обратился он к ней. – Все мы идем именно туда, но кто-то добирается раньше…

– Нет, – решительно повторила девочка. – Не умер. Ты будешь жить.

– Лиза…

– Ничего не желаю слышать. Я видела тебя, я знаю, ты будешь со мной.

– Лиза…

– Мне все равно! – она сорвалась на крик. – Ты не умер! Ты будешь со мной!

Долго молчавший Лорд прочистил горло.

– Что ж, – сказал он веско. – Технически разницы между нами и Сергеем сейчас нет, разве что он не двигается. Так что не умер.

Лиза чуть не кинулась к нему на шею, но он остановил ее.

– Однако как сейчас определить, кто жив, а кто умер? Мы не слишком продвинулись. При этом море наступает нам на пятки, а сверху, верите вы или нет, повалил настоящий снег.

Разинув рты, они смотрели, как пушистые хлопья заметают вход в их импровизированную пещерку.

– Снег? – пролепетала Лиза.

– Вчера же была гроза! – отозвалась Надежда.

– Вот такие погодные аномалии на острове Буяне.

– Воды еще кому?

Алена уныло выложила тряпки на ближайший камень. В глубине души она верила, что сейчас поставит Сергея на ноги, а там молодой энергичный парень так или иначе поможет ей решить вопрос с подъемом команды к источнику живой воды или же с доставкой воды вниз.

– Если ты умер, – сказала Лиза и осеклась. – Если… если ты умер, то, по сказкам, тебя сначала надо обрызгать мертвой водой, а потом уже живой.

– Дитя…

– Мы должны попытаться! – настаивала Лиза.

Ее колотило крупной дрожью, хотя она была одета теплее всех. Впрочем, какое значение имеет здесь тело. Алену посетило знакомое чувство: когда тебя захлестывает понимание абсурдности всего, что происходит, и ты стоишь посреди этого потока, ошеломленный и беспомощный, а жизнь продолжает бить ключом, и ей наплевать на все твои ощущения и понимания.

– Лиз, у нас тут тел нет, у нас тут ничего нет, – попробовала она. – На самом деле тело Сергея находится в больничной койке в нашем городе. То, что сейчас тут происходит, – это какой-то сон, абстракция! История, слишком сложная для того, чтобы мы ее восприняли такой, какая она есть, поэтому нам кажется, что мы тут, и ты в своем школьном свитере, и Сергей вон…

– И вообще мы, наверное, уже все умерли, – добавила оптимизма Бабушка.

– Умерли – и прекрасно! Наша воспитательница любит повторять: на том свете отдохнешь. Мы пока не добрались до того света, значит, отдыхать нам пока некогда! Ты идешь со мной, Алён?

После своего зачарованного сна Лиза, сама не заметив того, перескочила с учительницей на «ты». Алена была не против. Смешно настаивать на формальном обращении, когда не знаешь, на каком ты свете.

– Куда?

– Туда! За мертвой водой! Принести Сергею мертвой воды и потом сразу живой дать!

– Иду, – согласилась Алена устало. – По крайней мере, если тебя погубит мертвая вода, я смогу побрызгать на тебя живой.

 

Глава 6

Они разделили остаток живой воды между Лордом, Бабушкой и Федором – просто на всякий случай. Никаких перемен в их состоянии не наблюдалось.

Потом Лиза и Алена вновь полезли в гору. Снег и не думал прекращаться, ноги соскальзывали с привычных уже выступов, пальцы срывались из выемок. Но Лиза верила в успех и летела вверх на крыльях надежды.

Там, однако, все вышло именно так, как предсказывала Алена. Как ни осторожничала девочка, набирая мертвой воды в Надеждин медальон, он не был полностью герметичным. Когда замок защелкнулся и Лиза опустила украшение качаться на цепочке, вода все же капнула на босую ногу.

– Я не чувствую…

Она тяжело упала вправо, потому что именно правая нога вдруг превратилась в бессмысленный кусок мяса, но омертвение распространилось мгновенно, Лиза смолкла на полуслове. Алена успела подготовиться и, как заправская медсестра «скорой помощи», тут же влила ей в рот воды из второго ручейка. Лиза вскочила на ноги, будто после кошмара.

– Страшно, – только и сказала она. – Когда отказывает одно за другим – осязание, слух, зрение, а потом дыхание, но ты-то там внутри все чувствуешь… От ужаса корчит и выворачивает. Бррр! Да чтоб я еще хоть раз!!

– Когда ты только успела все это почувствовать? Ты рухнула, как подрубленное дерево. Скажи спасибо, что башкой еще не треснулась, – сердито выговорила Алена. – Если бы разбила голову о камень, вряд ли даже живая вода собрала бы обратно твои мозги!

Лиза виновато посопела. Но подростковое упрямство не позволило ей промолчать:

– Зато хоть одного из подопечных ты наконец-то отправила бы уже по маршруту!

Она поспешила прикусить язык, когда увидела лицо Алены, но было уже поздно. Раздосадованная, девушка кинулась вниз. Проклиная свою несдержанность, Лиза догнала ее на террасе и извинилась, но это не помогло развеять тучи.

– Я только хотела сказать…

– Что я настолько никчемная, что я не понимаю, куда и как нам двигаться, что мы топчемся на этом клочке камня, что мы вот-вот все утопнем в море, а тупая Алена все никак не сообразит, как же действовать правильно?!

– Алён… ну никто так не думает!

– А как все думают? Ведь всё так и есть, так и обстоит дело!

Лиза помотала головой.

– Почему ты считаешь, что ты одна в ответе за всех? Никто не знает, вот и все! Никто не сообразит! Почему ты считаешь, что у ТЕБЯ должны быть все ответы? Потому что ты учительница, да?

– Ну при чем тут! – возмутилась Алена. – Просто я единственная из вас встречалась с Летучей Мышью! Она мне велела!

– А я единственная с Привратницей встречалась! – проорала в ответ Лиза. – И что?

Девчонка не рассказывала об этом, и Алена в суматохе забыла… как она могла забыть?

– Ой, точно. Расскажешь?

Лиза ответила не сразу: пыталась поймать ртом снежинку. Одну, вторую… Зима наступает так стремительно. Сколько же она продлится?

Неважно. До весны никто из них не дотянет.

Наконец Лиза присела на камень.

– Я вызывала Пиковую Даму, – выдавила она.

– Угу.

– Не сразу, но она пришла… – Лиза прерывисто вздохнула. – Она пришла. Из зеркала, как из раскрытого окна, вдруг повеяло свежим ветром. И я увидела ее – вот отчетливо увидела женщину, Даму, ничего не расплывчатое пятно, как от переутомления, когда пялишься в одну точку. Мне показалось, что она очень красивая, а вот с возрастом я не поняла, старая или нет, это совсем непонятно было. Только глаза… Глаза темные, как омут глубокий, только посмотрела – и я уже рядом с ней. А веки тяжелые, как у старухи.

«Ее я и видела, – вспомнила Алена. – Она меня позвала за Лизой».

– Она была одета во что-то старинное, как я и ожидала… но потом уже я подумала, что, может быть, это именно потому, что я ожидала такое увидеть… Зеленое. С черным.

– И ты оказалась рядом с ней.

– Ну… да.

– Испугалась?

– Нет, не очень. Она была нормальная такая. И вокруг был сад.

«А не ад», – прозвенело у Алены в голове.

– И вы пошли по саду…

– Не сбивай меня!

– Ладно.

– Мы пошли по саду. Ага. Она была очень уставшей и прихрамывала. «Ну, проси». Я робела, растерялась. Говорю, я не просить хотела, а только спросить. «Ну, спрашивай». Не сказала бы я, что она была в восторге. Но я боялась еще раз ей в глаза посмотреть, шла рядом и молчала. И злить ее не хотела, а язык во рту присох. Наконец она такая: «Ну что же ты, столько старалась до меня добраться, а теперь молчишь». Я и не ожидала, что она заметила неудачные попытки. Говорю: а вы-то откуда знаете? Она улыбнулась, мол, я все знаю. Это что, и есть твой важный вопрос? Тут уж я спохватилась: нет, нет, у меня другой вопрос. Раз уж она все знает, пусть ответит, где мои родители и почему меня бросили, может, умерли. Она остановилась тогда и говорит: нет, не умерли. В эту сторону они не пролетали, только туда, на свет рождения.

– На свет рождения?

– Да, вот так она сказала. То есть не умирали оба. Просто бросили меня, и все.

– Лиза…

– Да знаю, знаю, мы с тобой уже два раза это обсуждали. Я тогда и спрашиваю: где же они, почему бросили меня? А она отвечает: я так далеко в ваш мир не захожу.

– И весь ответ?

– Представляешь? Да! И смотрит на меня так загадочно. Как на дурочку смотрит. Вот как физичка наша Елена Васильна, знаешь? Типа «и ради этого ты меня отвлекла от важных дел!»

Елена Васильевна предстала перед мысленным взором как живая, и Алена прыснула, хотя Лиза была не на шутку расстроена.

– И я стушевалась такая: ну ладно, спасибо, до свидания. А она мне: и куда ты собралась. Тут мне стало не по себе. Я никогда не думала, что это дорога в один конец, понимаешь?

Алена кивнула.

– Тут она и сказала, что она Привратница. У врат приставлена сторожить, а не далеко по мирам шлендать, как некоторые думают. Вот тут дежурит у зеркальной глади, у грани между жизнью и смертью, и шаг влево – шаг вправо… А у границы, она говорит, как правило, есть нейтральная полоса. Мы и по географии учили, что есть такие нейтральные воды…

– Нейтральные земли, – пробормотала Алена. – Нейтральные острова…

– Вот да. Короче, да, острова тоже. Как этот вот. Ну это до меня потом уж доперло. Нейтральные – значит, ничейные. А она-то на границе. Она тут не властвует. Ее нету на этом острове, Алён. И чего, говорит, ты прорывалась-то? Это, мол, как ребенок, когда рождается, уже сдержаться невозможно, раз – и рожает женщина, хочет она этого или не в настроении. И вот я прорвалась как будто бы, а она и не в курсе, что со мной делать дальше. Я ж не акушерка, говорит, а Привратница. В ЭТУ сторону не рождаются.

– Понятно, – вынуждена была согласиться учительница.

– Чтобы в ту сторону попасть, откуда я явилась… ну в жизнь нашу, Ален, типа надо, чтобы кто-то меня вытужил, родил. Не знаю, может, ты…

Алена содрогнулась.

– Да не получается у меня ничего, Лиза! – в сердцах повторила она.

– Может, получится еще. Умереть-то мы не опоздаем, правда? А я Сергея тогда вытащу…

Лиза встала и без лишних слов полезла вниз.

Они спустились к ждавшим их товарищам, и Лиза отчиталась о том, как им не удалось добыть мертвой воды. Море тем временем подошло уже вплотную к подножию скалы. Скоро будет невозможно не замочить ног.

Алена отошла в сторонку. У нее шумело в голове. Огонь… вода… земля… воздух. Четыре стихии. Нейтральные воды… нейтральные земли. Если она должна «вытужить» Лизу обратно, как это можно себе представить? Вытолкнуть, пропихнуть ее через какое-то отверстие? Какое, куда? Никаких отверстий поблизости не было видно. Нет, ничего не придумывалось.

– Алён, – позвал Федор.

– А?

– Пока вас не было, я бегал, искал пологую тропку. Хоть что-нибудь, чтобы поднять Сергея повыше, когда придет вода. И ничего. Он сам тяжелый, как камень. Мы сделали из лишней одежды веревку. Можем какое-то время подтаскивать его вверх.

– Но это безнадежно. До самих ключиков мы его не дотащим. Дальше там будет круче, и он утонет.

– Ну как утонет… скажем, он утонет первый, а мы за ним.

– Спасибо, – отозвалась Алена язвительно.

Волк опустил морду.

– Я не знаю, что еще тут можно сделать.

– Когда нет других вариантов, нечего и мучиться. Надо забраться немного повыше и затащить его на веревке. Пойдем?

Пока девушки ходили за мертвой водой, состояние Сергея ухудшилось. Сознание его путалось, и теперь он бредил, называя остров Итакой. Послушав его, Лиза расплакалась.

– За дело! – скомандовала Алена, сама едва подавив рыдание. Она принялась обвязывать Сергея под мышками веревкой, пока Лорд и Бабушка старались удержать его в положении полусидя.

– Вы исколотите его о скалы, – сказала Лиза.

– Но это лучше, чем утонуть? – возразила Бабушка.

«В этой воде нельзя утонуть», – прожурчало у Алены в мозгу. Она тряхнула головой. «В этой воде нельзя утонуть. Как в тех водах, в утробе матери…».

– Замерзнуть, – прошептала она вслед за лихорадочно скачущими мыслями.

«Замерзнуть невозможно, для этого было бы нужно тело».

Все было просто, проще не придумаешь!

– Мы не можем замерзнуть, – сказала она решительно. – Мы не можем утонуть.

– Сергей…

– И Сергей не может. Нам надо добраться до источников – это верно. Но море нам поможет. Вода поднимается, и мы поднимемся вместе с ней. Все, что нам понадобится, это терпение.

На лицах товарищей она не увидела ни энтузиазма, ни доверия.

– Мы не замерзнем, – повторила Алена. – Видите, мы же босые стоим на снегу и нам ничего не делается. И мы не утонем. Мы просто ляжем на спину прямо на воду и будем лежать, отдыхать и ждать, пока море поднимет нас до площадки с источниками.

– А Сергей?

Вступил Лорд:

– Для него мы сделаем плавсредство. Вот у нас две волокуши, веревка… как-нибудь удержим на плаву. Пусть опирается на ветки, как на доску для плавания!

 

Глава 7

Получилось это не сразу. Алене и Лизе все же пришлось лезть на скалу и удерживать веревки, а Федору вертеться рядом с импровизированным плотом, подтыкая Сергея носом каждый раз, когда он готов был завалиться в сторону и глотнуть воды. Но рано или поздно они наладили и это – и как раз вовремя. Подоспела ночь.

– Так где, говорите, мой медальон? – поинтересовалась Бабушка, качаясь на волнах.

– А… – Лиза посмотрела на Алену. – Мы его там оставили.

– Лиза уронила его, когда мертвая вода капнула ей на ногу. Боюсь, я поднимала ее, а не медальон! – сообщила со скалы Алена.

– Наверное, можно было его ополоснуть нормальной водой и вернуть хозяйке. Вот молодежь! – проворчал Лорд.

– Извините!

– Думаю, ваше украшение не пропадет. Мы поднимаемся туда же.

– Там у меня фотография… – начала Бабушка. – Ой, нет. Я ее достала.

Она попыталась порыться в кармане юбки, но едва не глотнула воды.

– Ну-ка прекрати, – возмутился Лорд. – Тут и дна уже нет! Ты представляешь себе, как мы в темноте тут должны будем нырять, тебя разыскивать?

– Извини. Потом найду, на твердой земле. Правда, фотография испортится…

– А если ты ее сейчас вынешь, то уцелеет, да?

Спорить было нечего, и Надежда промолчала. Ей просто очень надо было посмотреть, чья фотография жила столько лет в ее медальоне. И странно, что до сих пор ей это в голову не приходило.

– При жизни-то я знала, конечно, – попыталась объяснить она.

– Конечно.

Они покачивались рядом, иногда касаясь друг друга руками, и ей казалось, что она и сейчас знает, и так невыносимо было ждать, чтобы проверить.

– Федор! – кричала время от времени Лиза, сидя на мокрой от снега скале с тряпичной веревкой в руке.

– Ау.

– Как там Сергей?

– Живой. Что-то декламирует.

– Ну что?

Федору не всегда удавалось различить, что бормочет парень, слишком много сил уходило на то, чтобы его лицо не уходило под воду. Но иногда то, что получалось расслышать, даже имело смысл.

– Слышу, слышу шаг твой нежный! – кричал он тогда Лизе.

– Шаг? Какой шаг он слышит?

Но Шаман не отвечал на вопросы. К этому моменту он погрузился в глубины, из которых даже Лиза не могла его вытащить.

– Милосердье богов без замедленья примем, – цитировал снова внимательный Федор.

Лиза едва сдерживала слезы.

– Это бред, да? – спрашивала она у Алены.

Та пожимала плечами.

– Шама… Сергей начитанный человек, – говорила она. – В его памяти много стихов.

– И я буду больше читать, – клялась себе Лиза. – Только бы выбраться и его вытянуть.

– Похвально, – соглашалась Алена.

Ах, ее вытертое кресло под желтым кругом лампы, ее удобный детский плед, в который можно было укутаться целиком, сколько книг прочитала она там! Существовали ли они когда-нибудь, или всё, что было в ее жизни, – этот скользкий утес, темная ночь, и снег, который падает прямо за шиворот, и пронизывающий ветер, и веревка в руках, и далекие голоса там, внизу? Сейчас ей представлялось именно так. Только эта ночь была настоящей, и только от этих голосов зависело, ждет ли их всех что-нибудь еще.

– Ау, Надежда! – охрипшим голосом звала она. – Федор!

Ночь казалась бесконечной. Но вода прибывала быстро. Вот тревожный блеск уже виден с террасы, где расположились девушки. Изо всех сил стараясь не нарушить равновесие Сергея, они стали карабкаться выше, уже на площадку с ключиками.

Ждать, ждать, терпеть и ждать.

– Я вам весь английский выучу, вот увидите, – обещала Лиза. – Если мы только выберемся отсюда, я вам все-все выучу и сдам!

Алена только улыбалась в ответ. Самой ей хотелось, если она попадет когда-нибудь домой, углубиться в книги по фольклору и поподробнее узнать, куда их закинула судьба и что об этих краях было известно предкам. Ах, если бы да кабы, говорили в таких случаях эти самые предки, если бы да кабы во рту росли грибы!

– Как дела, Надежда? – кричала она снова.

Бабушка и Лорд держались рядом с Федором и помогали ему следить за Шаманом, но бредить тот вскоре перестал.

Однако воды и земли, где они обретались, все еще оставались нейтральными, и рассвет наконец наступил. Хотя солнца не было видно, небо посветлело, и люди с волком смогли яснее различать друг друга.

Оставалось совсем немного до того участка, где били источники, и Бабушка с Лордом, размяв затекшие члены, подплыли к скале и взобрались на эту площадку. Все вместе они вытянули наверх Сергея, а за ним и мокрого насквозь волка.

Снегопад приостановился.

Лиза с опаской подобрала припорошенный инеем медальон, но за то время, пока он лежал на земле, он успел подсохнуть – или же мертвая вода попросту вымерзла, и сам по себе он не причинил ей вреда. Шагнула к источнику.

– Дитя, – попробовала Бабушка.

– Нет, я должна!

– Лиза, ты…

Осторожно, как сапер, Лиза набрала в металлическую емкость медальона несколько капель из веселой струйки – близняшки соседней – и, не закрывая крышки, сделала шажок к лежащему Сергею. Вода колыхнулась и выплеснулась, как будто по собственной воле, достав до пальца девочки.

– Ой, – только и сказала Лиза и тут же грохнулась на подоспевшего вовремя Федора, вновь сыгравшего роль подушки.

Алена, стоявшая наготове с тряпкой живой воды, привела ее в чувство.

– Сергея надо ближе, – проговорила она озабоченно.

– Постойте.

Бабушка, успевшая подглядеть, кто изображен на ее фото, и, по-видимому, очень довольная, подхватила медальон.

– Давайте я.

– Но, Надежда…

– Надежда!

– Мне ничего не будет. Я точно уже умерла, я знаю, – заверила она их с нездешним спокойствием.

Она подошла к скале, набрала воды и, глазом не моргнув, выплеснула ее Сергею в лицо.

– Теперь твои тряпки, Алена!

Порция живой воды. И…?

Он лежал у их ног, весь белый, промокший до нитки и холодный, как лед. Во всем его облике не было ничего живого.

– Еще раз? – спросила шепотом Надежда.

Алена подняла руку, останавливая ее. Бесполезно.

С ужасом переглядывались Федор и Лорд, Бабушка и Алена, но Лиза смотрела только на Сергея.

Вдруг она бухнулась на колени и запела-запричитала:

Никто не учил ее этому плачу, он шел из самой глубины девичьего сердца, тек в крови генетическим кодом от давно забытых прабабок. Все окаменели, боясь помешать, забыв о себе, словно только одна жизнь лежала сейчас на весах судьбы.

На Сергея упал первый солнечный луч. Порыв ветра налетел на площадку, и люди едва устояли на ногах.

Слезы лились по лицу девочки, но голос ее не дрожал, когда она продолжила нараспев:

На этом Лиза умолкла. Нечего ей больше отдать Сергею, кроме песни и своего сердца.

Ветер тряхнул всю скалу. Алена повалилась на волка, Бабушка ухватилась за Лорда, а Лиза упала прямо на грудь парню. Не открывая глаз, Сергей улыбнулся и обхватил ее руками. Она взвизгнула и отпрянула.

– Уговорила, – сказал он.

 

Глава 8

Теперь, когда удалось вырвать Сергея из владений смерти обратно на нейтральную территорию, на душе у всех стало полегче.

Но что делать дальше? Вновь этот вопрос. И вновь все смотрели на Алену.

Она же мерила площадку шагами, стараясь поймать ускользавшую мысль.

Четыре стихии. Земля – ну пусть камень. Вода. Воздух, вот у Лизы получилось заклясть ветер. И огонь. Огонь.

– Лиз, у тебя есть спички? – уточнила она на всякий случай.

– Да.

Та вывернула карман джинсов и протянула ей коробок.

Что объединяет четыре стихии – кроме того, разумеется, что сама она и ее спутники барахтаются в них уже который день?

Ответ должен быть где-то здесь. Земля… камень… бел-горюч камень.

Алена зажгла спичку – ветер тотчас же ее задул. Надежда пришла на помощь, уберегла пламя следующей спички в своих ладонях. Осторожно, под защитой Бабушкиных рук, Алена приблизила спичку к краю утеса. Ничего. Он не загорелся.

– Еще раз? – как прежде, спросила Надежда.

Алена снова покачала головой.

Неправильно.

Летучая Мышь почему-то выбрала ее.

Горючий камень… горючий.

Она засунула руку в карман собственных джинсов и выудила оттуда маленький кусочек белого янтаря, частичку маминых бус. Янтарь. Жертва, которую выбрал себе Алатырь. Горюч камень.

Улыбка озарила лицо Надежды. Она с радостью кивнула и приняла от Алены коробок. Чиркнула спичкой.

Янтарь зажегся, как фонарик.

Он горел хорошо и ровно, не уменьшаясь в размерах, и не жег кожу. Ветер был ему нипочем.

– Угадала, – сказала Алена шепотом.

Что дальше?

Лиза протянула руку.

– Дай мне, – уверенно попросила она.

Она приняла огонек.

– Дай мне, – сказал Сергей.

Алена достала еще кусочек, Надежда поднесла спичку. Получилось! Еще один огонек поселился на площадке.

– Тебе? – спросила Алена у Лорда.

Вместо ответа он бросил быстрый взгляд на Бабушку.

– Нет, – ответила она. – Подождем, вначале ребята.

– Федор?

Тот посмотрел на себя, обдумывая, как бы ему захватить крошечный янтарь.

– Подождет, – подсказала Бабушка.

– Но что… – начала Алена.

– Тшш. Не мешай. Они должны сами додуматься.

Лиза и Сергей стояли рядом и не могли оторвать глаз от своих фонариков. Ветер, который грозил вот-вот сдуть людей в море, не мог поколебать их пламени. Тем временем море подобралось уже к самой площадке и набрасывалось на нее, как дикий зверь, чтобы с шипением отползти назад и приготовиться к новому прыжку. Федор загородил собой Алену и без лишних слов оттеснил ее под укрытие скальной стены. Потеснились и Бабушка с Лордом. Молодые люди остались одни, совсем забыв о своих спутниках. В их пальцах пылал бел-горюч камень.

Время шло, и Алена начала думать, что из-за ее поступка они все застыли теперь тут навеки, как мухи в каменеющей смоле.

Как вдруг Лиза подняла глаза, просветлела лицом и двинула свой фонарик к руке Сергея. Огоньки слились.

Шумный вздох облегчения, который испустила Надежда, не смог скрыть даже очередной порыв ветра.

– Умнички! – умилилась она.

Сергей и Лиза выставили свой факел перед собой и беззаботно шагнули вперед, прямо в бушующий кипяток морских волн. Алена ахнула и дернулась, но ее удержали Лорд и Федор.

– Все правильно. Теперь они дойдут. Все хорошо, – подытожила Надежда.

Вода подхватила ребят и подбросила, и Алена уже успела в красках представить, как они приземлятся сейчас, разбившись об острые края скалы. Но в вышине показались широкие крылья, и Лиза с Сергеем исчезли из виду.

– Кто это? – спросил Федор у Бабушки.

– Это Гамаюн, – безмятежно отвечала она. – Вещая птица. Полагают, что она и Алатырь-камень суть едины, на самом-то деле.

Алена выдохнула и прижалась к теплой скале. Получилось, у нее получилось хотя бы с живыми!

Правда, она не могла уразуметь, что и как, но зато Бабушка, казалось, вдруг обрела полное понимание того, что происходит.

– Птицы – посредники между мирами, помню, Шаман говорил… – согласился Федор. – А вот я еще птицу видел, когда сюда плыл. Может, и ее знаете. Полуптица, полуженщина. Она отложила яйца в морскую пучину.

– Это Алконост. Пела она тебе?

– Нет.

– Почему?

– Она предложила, но я отказался. Она ведь заранее предупредила, что от ее песен у людей наступает беспамятство. А я не хотел…

– Не хотел? Видел Алконост и не хотел? – не поверила Надежда. – Разговаривал с ней, слышал голос ее и не захотел песни?

– Ну… да. Я не хотел забывать Аленушку.

Бабушка посмотрела на Алену, как будто видела ее впервые, и вновь повернулась к Федору.

– Я, конечно, Алконост не видала, но говорят, волк, что те, кому довелось узреть сию радужную птицу, не могут уже преодолеть желания услышать ее райское пение. Никто не в силах отказаться от этого несравненного наслаждения.

– Я говорю правду. Иначе я не доплыл бы сюда!

Надежда степенно кивнула.

– Я знаю, что ты говоришь правду. И это значит, что нам можно теперь спокойно оставить вас.

Она повернулась к Лорду и вытащила из кармана мокрый кусочек бумаги, но даже не удостоила его взглядом.

– Я помню! – сказала она Лорду и взяла его руку. – Теперь я помню, Севушка, я помню. Ты дождался. Прости меня!

Он обнял ее и поцеловал в висок.

– Дождался. Как и обещал.

– Прости, что я так долго.

– Тебе же надо было поднять детей. Потом помочь с внуками. Я знаю.

– Прости, что не сразу вспомнила!

– И я не сразу вспомнил, Надюша. Надежда моя.

Алена смотрела, разинув рот. Их изображения на ветру, в клочьях морской пены, расплывались, разбивались на цветные пятна и вновь соединялись, но пока что они стояли рядом на площадке, и сомнения в этом не было.

– Давай, Ален, – проговорила Надежда, не поворачиваясь.

– А…

– Янтарь, – подсказал Федор. – Спички.

Бабушка уже не помогала ей заслонять пламя от ветра, а от волка толку было мало (Алена боялась, что искры попадут ему на шерсть и он загорится), но в конце концов ей удалось, отвернувшись к скале, подпалить очередную бусинку. Она отдала огонек Надежде и занялась янтарем для Лорда… для Всеволода.

– Он ее дождался – это что значит? – шепотом спросила Алена у Федора.

– Наверное, он умер… давно и обещал ее ждать. Раз дети там и внуки.

– А про сорок дней тогда это что, ерунда какая-то? Лапшу мне на уши навешали?

– Может, ты сама не так поняла.

Наконец вспыхнул и второй огонек. Алена подошла к Всеволоду, не сводившему глаз с Надежды, и вложила кусочек янтаря в его руку. Не тратя времени даром, Бабушка и Лорд соединили свои язычки пламени, но не пустились вперед по волнам, как Лиза и Сергей, а взмыли в потоке ветра.

Они не улетели далеко. Медленно двигались по кругу, как в танце, улыбались и теперь уже поглядывали вниз, на них с Федором.

 

Глава 9

– Ну что же ты? – прокричала Надежда. – Алена?

Алена развела руками.

– Что я?!

– Давай, поднимайся! Это ребята ушли сами, на свет, а нас ты должна проводить!

Надежда указала на тучу, зацепившуюся за вершину горы.

– По-моему, вы сами знаете дорогу лучше меня! Я ничегошеньки не понимаю! – проорала Алена.

– Неважно! Ты Летучая Мышь! Ты должна нас проводить! Ты же посредник между мирами!

Они кружили прямо в воздухе, юные и счастливые, и ждали только ее.

– Но как? – взвыла Алена.

– Поднимайся к нам!

– Как?

– Просто лети! Ты – Летучая – Мышь! Ты умеешь летать!

Наверное, у Алены было совсем глупое лицо, потому что даже волк не удержался от смеха.

– Давай, Аленушка, у тебя получится, – он подтолкнул ее мокрым носом.

Она прикрыла глаза и вдруг поняла: получится. Как во сне. Она умеет летать!

– И что, я всю дорогу могла..?

– Могла, могла! – подтвердила радостно Надежда.

– Ты же теперь Летучая Мышь, – напомнил волк. – Ну или ты так «декодируешь».

Да! Сможет! Но Федор… Площадку уже захлестывали волны. Когда Алена взлетит… пока она долетит и вернется, его точно смоет в море.

– Я не могу, – сказала она, попятившись.

– А ты попробуй.

– Нет, я не могу… оставить тебя тут одного.

Немигающие желтые глаза волка. Неспешный вальс Надежды и Всеволода под вой ветра.

– Я… посредница между мирами, сиречь Летучая Мышь?

– Выходит, так.

– Значит, я… не вернусь домой?

– Но ты и не хотела, – легко отозвалась сверху Надежда.

– Неправда, я…

Она замолкла, дрожащей рукой обыскала карман, наконец нашарила янтарь и стала лихорадочно чиркать спичками о коробок. Они ломались или тут же гасли на ветру.

– Что ты делаешь?

– Мне надо отправить тебя домой, – ответила она Федору.

– Аленушка, Алена! Посмотри на меня! – позвал он. И когда она послушалась, сказал четко:

– Никуда ты меня не отправишь.

– Но если я не вернусь, то как же ты…

– Я с тобой.

Эти три слова, самые простые на свете, оказалось не так-то легко осмыслить. Алена смотрела на него, как будто ее хватили обухом по голове.

Дети, вернувшиеся к жизни, – будущее. Надежда и дождавшийся ее муж – прошлое. Но они с Федором – что? Неужели настоящее? Самое настоящее? То есть подлинное и неподдельное?

– Ты Лизу искал!

– А ты Лизу нашла. И смысл для них с Сергеем нашла. И обратно их на свет выпихнула.

– И вернула мне Надюшу, – вставил Всеволод.

– Ты прошла испытание и сделала все, как надо, и спасибо тебе, – согласилась Бабушка.

– Но я не просилась! Не собиралась! Я и сейчас ничего не понимаю!

Огонек наконец затеплился в ее руке, и она протянула его Федору:

– Держи! Возвращайся!

– Чем держи? – парировал он мрачно. – Зубами?

Вода уже дошла Алене до колен.

– Я не могу тебя тут бросить, – сказала она в отчаянии. – Сейчас всю скалу затопит.

– Что за проблемы? Поплыву, в первый раз, что ли.

– И сколько ты будешь плавать? Ты Чудо-юдо-рыба-кит? Человек-амфибия?

– Я человек-волк. И плавать буду, сколько нужно. Остров родится снова, и мы с тобой будем тут.

В некотором раздражении Надежда позвала сверху:

– Алена, ну что-то же ты все-таки смогла понять? После того как сделан последний шаг… невозможно ничего дать, кроме любви. Невозможно ничего унести с собой, кроме любви. Нет ничего, кроме любви.

– И остров…

– Родится снова.

Всеволод обеспокоенно покрутился.

– Ветер усиливается, – заметил он. – Мы не можем больше ждать.

Воды прибыло столько, что она скрыла волка по грудь. Пора было плыть. Алена знала, что достаточно ей оттолкнуться ногой от скалы, как она взлетит. Это было легко.

– Я все поняла. Дай руку, – сказала она Федору.

– Которую? – съязвил он.

– Я. Декодирую. Тело неважно. Дай мне руку!

Через мгновение он уже смотрел на нее сверху вниз, с высоты привычного человеческого роста.

– Руку!

Они взялись за руки и, как шарики с гелием, рванули вверх.

Федор издал торжествующий клич.

– Я все же не знаю… – прошептала ему Алена. – Тут жизни нет!

Вновь рожденный, остров Буян будет принадлежать им.

Перед глазами Федора возник добротный дом с теплой печкой, гостеприимной дверью, веселыми окошками. Весной на террасе до умопомрачения можно слушать соловьев. А летом все будет красным-красно от спелой земляники. Алена научится выполнять свою работу и управится легко и споро, когда еще кто-нибудь тут заблудится. А Федор станет обходчиком путей, станционным смотрителем.

И у них впереди целая вечность вместе – на нейтральной территории.

– Тут смерти нет. А насчет жизни мы еще очень даже посмотрим.