Агентство недвижимости предлагает... (СИ)

Лисицына Татьяна Юрьевна

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Я — риэлтор

 

 

Глава 1

После развала Союза многие люди остались без работы. Одни успели быстро воспользоваться всеобщим хаосом для своего обогащения, другие, в числе которых оказалась и я, наоборот лишились постоянного дохода. Неожиданно оказалось, что работая в какой-нибудь коммерческой палатке или на рынке, можно прокормить семью и прилично одеться, поэтому тысячи людей с дипломами о высшем образовании оказывались в самых неподходящих для них местах работы.

После увольнения из научно-исследовательского института, где я спокойно трудилась инженером, я устроилась в коммерческую фирму секретарем. В мои обязанности входило отвечать на звонки и печатать разные документы. Просуществовав несколько месяцев, фирма закрылась, и я была вынуждена пойти на рынок продавать сначала вещи, а потом и фрукты-овощи. Именно на рынке я приняла решение: изменить свою жизнь. Ведь оставшись после развода одна с семилетней дочерью на руках, я была просто обязана выжить в этом перевернувшемся мире.

Курсов по обучению профессиям, которые более подходили для новых условий, было много. Я выбрала для себя специальность риэлтора, считавшуюся доходной. Обучение длилось три недели, смешно сравнить с шестью годами в институте, и, конечно, не давало никаких знаний.

Обзванивая объявления о приеме на работу, я столкнулась с проблемой: везде требовались агенты с опытом работы, но я не отчаивалась, и, наконец, меня пригласили на собеседование в агентство с приятным названием «Ваш дом».

Собираясь на новую работу, я долго вертелась перед зеркалом, решая, что надеть. Сегодня мне хотелось произвести благоприятное впечатление на работодателя.

В конце концов, я достала традиционные черные брюки и белую блузку. Из зеркала на меня смотрела молодая женщина с черными кудрявыми волосами, распущенными по плечам, и темно-карими глазами.

— Как ты красиво оделась! — моя дочь Настя наблюдала за мной, накручивая длинный темный локон на палец.

— Спасибо, милая, — я оторвалась от зеркала и поцеловала ее. — Обещай, что будешь хорошо вести себя, пока меня не будет.

Я собиралась отвести ее к соседке, у которой была дочка Маша. С Ирой мы подружились, когда после развода я переехала в однокомнатную квартиру на улице Саянской в Новогиреево. Начало нашему знакомству положили девочки, которые вместе играли, пока мы с Ирой, наблюдали за ними, сидя на скамейке. Оказалось, что мы даже жили в одном подъезде, только на разных этажах. Обнаружив еще много общего, в том числе и отсутствие мужей, мы скоро стали подругами и много времени проводили вместе. Иногда мне казалось, что я знаю Иру всю жизнь, так совпадали наши взгляды на жизнь. Я бы даже сказала, что мы были похожи внешне: у нее тоже были черные волосы, только глаза не карие, как у меня, а голубые.

— А можно я переоденусь, прежде чем мы пойдем? — спросила Настя.

— Зачем? — удивилась я. — Тебе не нравится твое платье?

— Но ты же переоделась целых три раза? — возразила она.

В то время пока я бегала по комнате, примеряя то один наряд, то другой, моя дочь, как мне казалось, всецело поглощенная игрушками, внимательно наблюдала за мной.

Я рассмеялась и посмотрела на часы.

— Ну что ж, если ты так хочешь, только быстро, у меня всего десять минут.

— Я тоже хочу надеть черные брючки и белую блузку, — заявила она. — Я хочу, как ты.

— Хорошо, — сказала я и, чертыхаясь про себя, стала искать в бездонном шкафу черные брюки и блузку.

Когда я их, наконец, нашла, они оказались мятыми.

— Давай сделаем так, — сказала я. — Мы возьмем одежду с собой, и ты там переоденешься.

Спустившись на два этажа ниже, я позвонила в дверь Ириной квартиры.

— А что в пакете? — удивилась Ира.

— Настя в последнюю минуту решила одеться так же, как я, а вещи оказались мятыми. Будь добра — погладь их, пожалуйста, — сказала я, делая подруге знаки, чтобы она меня не выдала.

— Я сейчас поглажу, — грозно заявила она. — Уже бегу за утюгом. Иди-ка ты лучше на свое собеседование, а я тут сама разберусь. Я их сейчас обеих поглажу, — шепнула она мне на ухо. — Да не задерживайся! Помнишь, у меня сегодня свидание? — сказала она нормальным голосом, убедившись, что девочки ушли в комнату.

Я улыбнулась. Было удобно, что мы жили в одном подъезде и могли выручить друг друга.

 

Глава 2

Агентство недвижимости «Ваш дом» находилось в самом центре Москвы на улице Волхонка. Выйдя из метро «Боровицкая» и полюбовавшись кремлевскими башнями, я миновала дом Пашкова и, пройдя в арку, увидела выносной щит. Вывеска гласила: «Агентство недвижимости „Ваш дом“». Я остановилась у подъезда и достала пачку сигарет из сумки. Конечно, я волновалась, у меня не было опыта работы, но, напичканная рассказами об этой выгодной профессии, я рвалась в бой.

После перекура я поднялась по широкой мраморной лестнице, нашла нужную мне комнату и села на свободное место. Несколько таких же соискателей выгодной, как объявляла реклама, профессии жались по углам; кстати, позже выяснилось — все были с высшим образованием, а некоторые даже занимали хорошие должности до перестройки.

Как оказалось после, волноваться было не о чем: нас заставили заполнить анкеты, а потом вызвали всех вместе. Вводную лекцию о нашей будущей работе читал начальник отдела недвижимости, некий Корольков Александр Иванович. На вид ему было немного больше тридцати, среднего роста, полный, в очках и темно-сером костюме. Держался он, несмотря на свою неказистую внешность, достаточно уверенно. Такому, как он, можно было доверить обменять свою единственную квартиру. Оказалось, что мои волнения были напрасны: нас всех приняли с месячным испытательным сроком. За это время надо было сделать хотя бы одну сделку. Как этого добиться, Корольков объяснил туманно, зато достаточно понятно было, что если за месяц у тебя продаж не будет, то тебя уволят. Хотя вряд ли это можно было назвать увольнением: никаких бумаг о приеме на работу не подписывалось.

Молодая женщина, сидевшая рядом со мной спросила:

— Как ты думаешь, это реально, продать квартиру за один месяц?

— Не знаю, но хотелось бы верить. Очень деньги нужны, — ответила я.

— Мне тоже, я уже полгода не работаю.

— А кем раньше работала?

— Педагог по музыке, — она улыбнулась, — по классу баяна. — А кому сейчас нужна игра на баяне?

— Думаю, что никому, — грустно ответила я, вспомнив свой диплом о высшем образовании, которым так гордилась моя бабушка, ведь раньше все было по-другому.

После перестройки работать по специальности стало невозможно, на зарплату, на которую раньше можно было нормально питаться и еще откладывать деньги, чтобы купить что-нибудь потом, сейчас можно было прожить от силы два дня, а никак ни тридцать.

— Меня зовут Лена, — прервала мои воспоминания моя соседка.

— А я — Наташа.

— Девушки, если вы не спешите, то можете начать работать прямо сейчас, — неожиданно услышала я голос Королькова.

Переглянувшись с Леной, мы одновременно кивнули. Нам очень хотелось работать, а еще больше — зарабатывать.

— Пойдемте, я вам покажу ваши рабочие места, — предложил он.

— Для начала, хотелось бы узнать, в чем работа заключается, — спросила Лена. — Из вашей лекции я не очень хорошо это поняла.

— Ваша задача очень проста, — сказал Александр Иванович и вдруг спросил: — Вы курите?

Я курила, а Лена пошла вместе с нами за компанию, надеясь в узком кругу узнать подробнее о новой профессии. Александр Иванович уже два года был начальником отдела, то есть контролировал работу тех менеджеров, которые в свою очередь должны были контролировать агентов. Свою карьеру он начал с работы агентом, но проработал недолго, так как его заслуги были высоко оценены директором. Работал он в недвижимости с самого начала, то есть с 1992 года, так что за три года он сделал хорошую карьеру, выше него был лишь директор агентства. Все это он рассказал нам, пока мы курили, а еще он сказал:

— Жаль, что вы раньше не начали этим заниматься, девушки, сейчас все изменилось. Совсем не те деньги, а раньше можно было квартиру купить. Но все же заработать можно, если будете настойчивы.

 

Глава 3

Когда нас проводили в комнату для агентов, первое, что мне захотелось сделать — это заткнуть уши, такой стоял гвалт. Помещение было достаточно большим, столы стояли по периметру, и почти все они были заняты людьми, одновременно говорившими по телефону. Было просто поразительно, как они умудрялись слышать, что им говорили на том конце провода. Я вопросительно посмотрела на Александра Ивановича, и он ободряюще кивнул:

— Это только сначала страшно, потом привыкаешь.

— Но я ничего не слышу, — сказала я. То есть я слышала соседей, обрывки фраз долетали до меня со всех сторон, но разговаривать по телефону в такой обстановке я бы не смогла.

— Привыкнете, — повторил он и, посадив нас рядом на свободные места, положил перед нами газету «Из рук в руки».

— Полистайте газетку, сориентируйтесь в ценах на квартиры, а я принесу вам распечатку, по которой начнете работать.

Он исчез, а я, посмотрев вслед его грузной и большой фигуре, снова испытала желание заткнуть уши и убежать, но, вспомнив о том, что в кошельке лежат последние сто рублей, заставила себя остаться. Я открыла газету: незнакомые слова заплясали у меня перед глазами. Сколько квартир, сколько домов, да еще районы, округа — я понятия не имела, как во всем этом можно сориентироваться. Я посмотрела вокруг: агенты были заняты разговорами по телефону; лишь парочка мужчин с умным видом изучали свои ежедневники. Я попыталась снова углубиться в газету, но обрывочные фразы со всех сторон назойливо лезли в уши:

«К сожалению, эту квартиру не показывают сегодня, хозяева на дачу уехали».

«Да, Проспект Мира можно посмотреть».

«В каком районе предпочитаете купить».

«Нет, не сидячая там ванна и туалет большой».

— Окна на улицу, а что вы хотите за такие деньги? — рявкнула, сердито бросив трубку, моя соседка, женщина лет сорока и бросила на меня взгляд, словно ища во мне поддержку.

— А это плохо, если окна на улицу? — робко спросила я.

— Конечно, шумно очень, отсюда и цена низкая, — фыркнула она, — А ты, что новенькая?

Я кивнула.

— И никогда не работала раньше?

— Нет, — ответила я. — А сложная работа?

— Сумасшедшая, с телефоном не расстаюсь. Муж на развод подал, говорит, что со мной жить стало невозможно. Звонки даже ночью. Так что подумай, может, не стоит и начинать? — она опять потянулась к телефону: — Надо позвонить.

Женщина-агент быстро набрала чей-то номер и закричала в трубку:

— Володя, ну что, будешь брать двушку на Войковской?

Я посмотрела на Лену, она выглядела растерянной. Неразвернутая газета так и лежала перед ней.

— Наташ, а в чем работа-то заключается? — спросила она.

— Пока не знаю, но говорят, что очень нервная, даже мужья уходят, — хихикнула я.

— Я не замужем, — развеселилась Лена. — А ты?

— Я тоже, — ответила я и повернулась к своей соседке, которая сердито бросила трубку.

— Ну, как берет? — поинтересовалась я.

— Да козел он, десять вариантов ему показала, а ему все не нравится, — она достала зажигалку из сумки. — Пойду, покурю, надо успокоиться.

Через полчаса Александр Иванович принес распечатки: одну положил передо мной, другую перед Леной.

— Работайте, — сказал он.

— А делать-то что? — в который раз спросила Лена.

— У соседей спросите, — буркнул он. — У меня переговоры начинаются, мне некогда, — он важно выплыл из комнаты.

Мы посмотрели друг на друга, и я заметила, что глаза у Лены подозрительно красные.

— Почему до нас никому нет дела? — спросила она.

— Не волнуйся, — попыталась я ее успокоить, — Сейчас придет моя соседка, и я все узнаю.

— Я больше не могу, — заканючила она. — У меня голова начинает болеть от этого шума. Как здесь вообще люди работают?!

Я углубилась в распечатку, пытаясь разобраться в незнакомых мне сокращениях. «Это не должно быть так сложно — продать квартиру, — утешала себя я. — С первой зарплаты можно будет купить новые туфли и куртку для Насти».

После перекура соседка явилась в лучшем настроении, и я воспользовалась этим.

— Извините, не могли бы вы мне рассказать, что с этим делать? — я показала на распечатку.

— Дай глянуть, — она вырвала лист у меня из рук. — Вон чего захотел? — Ну, конечно, да нет таких цен в этом районе. Не стоит даже начинать этим заниматься, это несерьезный клиент, — сказала она мне и бросила листок.

— А как вы это поняли? — спросила я, тоже начиная терять терпение.

— Ладно, смотри! Объясняю один раз, — начала она учительским голосом, — Вверху распечатки имя клиента, который хочет купить квартиру — вот смотри, — она провела длинным ногтем — Иванов Петр, — это его контактный телефон, он желает купить двушку…

— А что такое двушка? — спросила Лена, прислушиваясь к разговору.

— Двухкомнатная квартира, не перебивай, — поморщилась она. — Иванов Петр желает купить двухкомнатную квартиру за тридцать пять тысяч долларов в районе метро Пражская, а квартиры там стоят не меньше сорока, а еще он хочет большую кухню, кирпичный дом и не первый этаж, а это стоит еще дороже, — она задумалась, — Тысяч на пять. Я же говорю — козел, они все козлы, — она посмотрела на меня сочувственно.

— Что же мне делать? — спросила я, совсем растерявшись.

— Позвони и скажи ему об этом.

— Так и сказать, что он козел? — засмеялась я.

— А почему бы и нет, хотя бы душу отведешь. Надо же с чего-то начинать. Хотя нет, — передумала она, — Спроси, может он больше платить готов? А если нет, то пусть едет в Подмосковье или берет кредит.

— Я, наверное, не смогу, — призналась я. — Я боюсь звонить незнакомым людям.

— Тогда за каким дьяволом ты пришла в агентство? — разозлилась дама. — Или учись, или топай в другое место, — она опять взяла трубку, всем своим видом показывая, что тратить на меня время больше не намерена.

Вздохнув, я повернулась к Лене.

— Давай посмотрим твою распечатку.

Лена протянула мне листок.

— Ты можешь оставить ее себе, я ухожу.

— Как уходишь, мы же еще даже не начали работать?

— Я не могу, я лучше буду на баяне на улице играть, — она схватила сумку и выскользнула из комнаты, раньше, чем я успела ее остановить.

— Ушла? — живо повернулась ко мне соседка. — Вот так всегда и бывает: наберут тридцать человек, а через пять дней остается два. А ты не уходи, попробуй, нельзя сразу сдаваться. Дай-ка мне ее вариант.

Я покорно протянула ей Ленину распечатку. Минуты две она смотрела на листок, потом щелкнула языком.

— Хороший вариант, попробуй с ним поработать. Он хочет пятикомнатную в центре, и подборка хорошая, смотри, — она показала мне квартиры, которые предлагались ниже, на том же листке.

— Я ничего не понимаю, — затрясла я головой.

— А тут и понимать нечего, смотри. Вот клиент, он хочет квартиру в центре за сто пятьдесят тысяч долларов, а вот ниже тебе дана подборка квартир — прозвони их, узнай подробности и предложи ему. Если он что-то выберет — организуй просмотры. Главное, что он хочет реальную квартиру за реальные деньги. А то они все сказочники, мечтают о квартире в новом доме с большой кухней, а денег в кармане — на квартиру в пятиэтажке на первом этаже. Вот и звонят в агентство, думают, мы им чудо сделаем.

Не буду рассказывать, как я боялась снять трубку и позвонить первому клиенту. Часа два ушло только на перекуры и уговоры самой себя, что это вовсе не страшно. Раньше я редко звонила незнакомым людям, разве что в поликлинику, а тут надо было звонить и предлагать ему купить квартиру, а для меня это было все равно, что предложить себя. Я слушала, как говорят другие, и мне казалось, что я никогда не смогу говорить так убедительно; я боялась, что никто даже не будет слушать меня. Но, потом, я все-таки решилась и позвонила узнать о квартире, и это оказалось совсем несложно. Голос у мужчины на том конце провода был спокойным и терпеливым, и я даже успела кое-что записать. Я очень долго звонила по предложенным телефонам: то агента не было дома, то никто не подходил, то квартира оказалась проданной. В общем, из десяти вариантов остался один, но зато какой. Пятикомнатная квартира в Чапаевском переулке, с видом на фонтан. Но оказалось, что клиент уже видел ее и в моих услугах не нуждался. В тот момент, когда я повесила трубку, я чуть не заплакала. На улице уже смеркалось, прошел мой первый рабочий день, а я так и ничего и не сделала, даже не назначила ни одного просмотра. Грустная, я вышла в коридор, гадая, хватит ли у меня терпения, как вдруг столкнулась с Александром Ивановичем.

— Как первый рабочий день? К шуму привыкла?

Только тут я поняла, что, занятая делом, перестала обращать внимания на людей вокруг.

— Нет, — улыбнулась я, — Шум уже не мешает, только вот клиент с распечатки уже купил квартиру, а я потратила целый день на поиск вариантов для него, — пожаловалась я.

— А ты в следующий раз начинай с разговора с клиентом, — сказал он. — Звонишь сначала ему, входишь в контакт, влезаешь в душу, а потом, когда понимаешь, что он реальный, начинаешь искать для него квартиры, а не наоборот. Поняла?

— Поняла, — кивнула я, — Только день уже прошел, а я еще ничего не сделала.

— А мы не будем тебе его засчитывать, — легко предложил он. — Ты сегодня все равно молодец. А где другая девушка?

— Ушла совсем.

— Вот видишь, она уже не справилась, а ты осталась, значит, дело пойдет. Нужна только практика. Здесь нет ничего трудного: общение, общение и еще раз общение. Людей надо чувствовать, тогда и сделки будут. Приходи завтра с утра пораньше, у меня есть один вариант, начнешь работать. И, вообще, я, пожалуй, возьму тебя к себе в группу. Мне кажется, из тебя выйдет толк.

Домой я ехала вполне довольная собой: во-первых, я выдержала самый трудный первый рабочий день, а во-вторых, сам начальник отдела сказал, что обещал взять меня к себе в группу.

 

Глава 4

Корольков оказался прав — у меня получилось, хотя и совсем не так, как я ожидала, но благодаря этой работе я встречалась с людьми самых разных возрастных категорий и социальных групп, и это позволило мне приобрести бесценный жизненный опыт и на самом деле научиться общаться. Иногда мне было смешно, но чаще грустно от мысли, до чего могут дойти люди, принимающие решение разменять свою квартиру. Это мир, где невольно оказываешься свидетельницей семейных драм и скандалов, когда люди, не принимая тебя в расчет, показывают свое истинное лицо. А вообще, самое забавное определение профессии, которую сейчас называют красивым заграничным словом «риэлтор», я услышала от одной девушки, работающей в нашем агентстве. Она сказала, что маклер — это ночной горшок, куда каждый сливает все, что ему хочется, и выглядеть при этом красиво никогда не получится. Она была права, потому что мы — посредники — вынуждены выслушивать требования продавца квартиры, который всегда считает, что его интересы отстаиваются не так, как бы ему хотелось, покупателя квартиры, уверенного, что переплачивает за услуги агентства. Ну и, конечно, менеджера, который справедливо полагает, что комиссионные ничтожно малы, и агент мог бы взять гораздо больше.

Но, возвращаясь к моему первому месяцу работы, надо сказать, что я достаточно быстро, в течение отпущенного мне месячного срока, сделала свою первую сделку. Работа оказалась совсем несложной, надо было всего лишь разговаривать по телефону и оказаться в нужном месте в нужный час, а именно — из всех просмотров назначить тот, который и приведет к долгожданной сделке. Всем агентам раздавали распечатку, в которой в верхней части листа, находился покупатель, то есть денежный мешок, как их иногда называют, а ниже варианты квартир, которые потенциально подходили ему. Все это делала специальная компьютерная программа, а тебе оставалось лишь поподробнее узнавать о квартирах и предлагать их покупателю. В случае если покупателя что-то заинтересовывало, вы выезжали на просмотры, где вы впервые смотрели не только квартиру, но и в глаза друг другу. Так, посмотрев один раз на клиента, больше показывать иногда ему ничего не хотелось или, наоборот, вы находили общий язык и продолжали сотрудничество.

Так и произошло с моей первой продажей. Покупатели — немолодая бездетная пара Татьяна и Андрей очень хотели купить квартиру своей мечты и, несмотря на то, что они уже пересмотрели достаточно много вариантов, ничего не нашли. В этот момент и появилась я, каким-то чудом предложившая им квартиру в районе метро «Академическая» на улице Кедрова. Это был первый раз, когда я удивилась квартире, которую выбрали клиенты. Потом я удивлялась в девяносто случаях из ста. Я даже сделала любопытное наблюдение: во-первых, это никогда не была квартира по тем параметрам, которые они описывали при первой встрече, а во-вторых, это всегда был, по моему мнению, далеко не самый лучший вариант из всех просмотренных, а иногда и самый худший. Так что наши мнения редко совпадали, но это было неважно. Главное было убедить их, что они могут доверять нашему агентству и мне лично, и что квартира окажется юридически чистой.

Когда мы встретились первый раз с Татьяной и Андреем, я спросила:

— Расскажите мне, как должна выглядеть квартира вашей мечты?

Это им понравился, они заулыбались, мой вопрос несколько отличалось от того, что обычно спрашивали агенты. Позже я задавала этот вопрос постоянно, и всегда попадала в точку: люди всегда хотели рассказать о квартире, которую они представляли в своих мечтах, квартиру, которая станет их уютным домом на многие годы.

— О, боюсь, что у нас непростая задача, — начал Андрей. — Мы бы хотели большую, однокомнатную квартиру в центре, в хорошем кирпичном доме, общей площадью не меньше пятидесяти квадратных метров, желательно с ремонтом.

— Хорошо, — сказала я и, руководствуясь их пожеланиями, стала предлагать им квартиры в центре.

Мы отобрали несколько вариантов, но посмотрев их, Андрей грустно сказал, обняв жену за плечи:

— Да, Танюша, видно не существует того, что мы хотим.

Я приуныла; они были моими любимыми клиентами, испытательный срок в агентстве подходил к концу — мне нужна была сделка.

Татьяна посмотрела на меня и сказала:

— Зря мы продали и нашу квартиру, и дачу — нет, как вы говорите, квартиры нашей мечты.

— Вы продали свою квартиру и дачу? — переспросила я с удивлением.

— Да, у нас была двухкомнатная квартира у метро Каширская и хорошая дача, — подтвердил Андрей. — Кто же знал, что мы ничего не сможем купить.

В этот момент я почувствовала острое желание помочь им найти эту квартиру, и дело здесь было даже не в том, что мне нужны были деньги, и не в том, что я не хотела расставаться с агентством, в котором мне понравилось работать; просто мне захотелось превратить их мечту в реальность. Они столько мне рассказывали об этой квартире, что я уже представляла ее, словно сама в ней побывала.

— Мы найдем ее, — сказала я уверенно, и они оба с надеждой посмотрели на меня. — Завтра с утра я приду в агентство и просмотрю все варианты. Я вам позвоню.

Мы расстались, и я поехала домой, совершенно не понимая, как можно было продать квартиру, в которой было две комнаты, хотя бы она и находилась на окраине, и дачу, на которой так хорошо отдыхать летом, чтобы купить однокомнатную квартиру в пыльном и душном центре. Но мечта есть мечта, и это самое дорогое в жизни.

 

Глава 5

Я пришла на работу рано, с уверенностью, что сегодня все решится. В офисе нам, агентам, не разрешали пользоваться компьютером, и распечатки на нужную нам квартиру выдавала наш секретарь Ольга.

— Ольга, мне как всегда сделайте подборку для моих клиентов, — подошла я к ней.

— Опять ищешь однокомнатную в центре? — спросила она.

— Да.

— Долго же ты уже с ними возишься! Что, никак не найдут? — участливо спросила она.

— Нет, никак.

— Слушай, а может, цену поднять?

— У них больше денег нет, — я грустно покачала головой. — Они все продали: и двушку на Каширской и дачу.

— Больные люди, — покачала Ольга головой, задавая программу поиска квартиры компьютеру.

Не знаю, что произошло в тот день, но программа ошиблась и вместо центра выдала мне квартиры у метро «Академическая».

— Черт, здесь что-то не то вышло, — расстроилась Ольга, рассматривая распечатку. — Какая-то «Академическая», это же не центр. — Слушай, предложи им, а вдруг возьмут? А то мне некогда новую распечатку делать. — Ольга посмотрела на меня. — Может, они сами не знают, что хотят? А если не подойдет, еще раз программу запустим, только попозже.

Я взяла распечатку и села на свое место. Просто так, от нечего делать, пробежала взглядом по листку — вот она, квартира, которая им нужна — улица Кедрова, метро «Академическая», пять минут пешком. Повинуясь какому-то инстинкту, я набрала телефон хозяина, и он только подтвердил то, что я чувствовала. Это была та квартира, о которой они мечтали. В ней был сделан ремонт, она была в кирпичном доме, только район был далеко от центра. «Позвоню и предложу», — решила я.

До мельчайших подробностей я помнила наш разговор.

— Татьяна, я нашла вам квартиру, она только сегодня поступила в продажу. Все, что вы хотели, но находится она рядом с метро «Академическая».

— А, знаете, Наташа, я там когда-то жила, давайте посмотрим. — Вы говорите улица Кедрова? — Хорошая улица, да и район Академической мне всегда нравился, там гораздо спокойнее, чем в центре.

Я положила трубку и подумала о людской странности — зачем искать квартиру в центре, если нравится на Академической.

Квартира им подошла сразу. Довольные и возбужденные, они переходили из комнаты в кухню, не обращая на нас с хозяином внимания. Они уже представляли, что живут здесь и даже забыли, что в ней нет балкона, хотя до этого утверждали, что без балкона им не подойдет. Квартира действительно была хорошая, хотя и нерациональная с моей точки зрения. Все-таки пятьдесят метров для однокомнатной слишком много, я бы предпочла двухкомнатную, чтобы можно сделать и спальню, и гостиную, но им все нравилось, они даже выбрали место, где будет спать их любимая собака. Хозяин довольно подмигнул мне и шепнул:

— Возьмут, наверное.

Я боялась даже думать об этом. Мы вышли на улицу, и они сразу подтвердили, что о такой квартире они мечтали, и сегодня впервые увидели ее воочию, до этого она была лишь в их воображении. Они готовы вносить аванс, чтобы закрепить свои серьезные намерения, но есть одна маленькая проблемка, не хватает всего пяти тысяч долларов. Пять тысяч долларов — это были как раз комиссионные агентства, пятнадцать процентов из которых составляла моя зарплата. Я пригорюнилась: счастье было так близко и так возможно.

— Что же делать? — обреченно спросила я.

— Наташенька, а вы позвоните хозяину — поторгуйтесь с ним, — с надеждой сказала Татьяна, — может, он уступит. У нас правда нет этих пяти тысяч, вы же знаете, мы все продали.

— Хорошо, — пообещала я, тоскливо думая о том, что не только торговаться, но и звонить до сих пор боюсь.

Мы расстались, и я поехала в агентство, думая посоветоваться с кем-нибудь. Корольков Александр Иванович курил на лестнице, и, увидев мое озабоченное лицо, он, как дикий зверь, почувствовал добычу.

— В чем дело? — спросил он как-то особенно заботливо.

— Да вот, клиентам квартира понравилась, но…

— Пойдем, поговорим, — быстро предложил он и бросил недокуренную сигарету.

Мы пришли в комнату для менеджеров, и он, удобно расположившись в большом кожаном кресле, заставил меня все рассказать.

— Дело не стоит выеденного яйца, — уверенно сказал он. — Делаем так: ты сейчас звонишь клиентам и говоришь, чтобы привозили аванс в размере пяти тысяч долларов. Завтра, — он заглянул в ежедневник, — В три часа, я как раз свободен. Потом звонишь продавцу квартиры, говоришь, что клиент готов брать и вызываешь его на два часа. И все!

— Как все?! — удивилась я. — Клиенты готовы брать только за семьдесят, а с нашими комиссионными получается семьдесят пять.

— Ерунда, — отмахнулся Корольков. — Я попробую убедить хозяина снизить цену, а если не получится, то поднимутся покупатели.

— Они точно не поднимутся, у них денег больше нет.

— Это они всегда так говорят, можешь не обращать внимания. Увидишь, если надо будет, то найдут. Давай подождем до завтра. Положись во всем на меня, и ты увидишь, как работают профессионалы. Единственное, что меня смущает, так это то, что они могут «кинуть» нас. Они случайно телефонами не обменивались?

— Как кинуть? — ахнула я.

— Наташа, какой ты еще ребенок! — рассмеялся он. — Мы же посредники, а посредников всегда стараются «кинуть». А здесь особый случай, у нас даже договоров нет ни с кем. Твои клиенты просто могут приехать к нему на квартиру, и сойтись с ним напрямую. Они готовы платить семьдесят, он хочет семьдесят, а зачем здесь мы?

Я молча смотрела на него. Он был совершенно прав, обойти нас не составляло труда, но мне почему-то в это не хотелось верить, уж очень Татьяна и Андрей казались положительной парой.

Вообще продажа квартир — это такой кидальный бизнес, как я потом убедилась. Я слышала столько этих страшных историй от агентов, что вот, работали-работали, а потом клиент взял да и разорвал договор и сошелся напрямую. Агентство всегда старается себя обезопасить, подписывает разные бумажки со штрафами, забирает документы о собственности на ответственное хранение на время срока договора, при покупке старается взять деньги вперед, но риск всегда существует. Да, агент не рискует деньгами, но это всегда потерянное время, которым можно было распорядиться иначе, и даже дело не столько в этом, а в том чувстве гадливости, которое возникает при обмане.

 

Глава 6

Мне повезло, это была какая-то особенно хорошая сделка. Естественно, никто и не думал нас обманывать, более того, как мне казалось, людям это даже не пришло в голову. Александр Иванович уладил все с ценой и отстоял наши комиссионные полностью. Единственное, в чем он ошибся — это в том, что продавец согласился не сразу, а думал о снижении цены целых два дня, которые я провела как на иголках. Но, наконец, Корольков позвал меня с таинственным видом к себе в кабинет.

— Сломался, как я и говорил, — Александр Иванович сидел, откинувшись в кресле, его глаза блестели. — Уже приехал, договор подписал. Я же говорил ему, что квартира эксклюзивная и найти на нее покупателя быстро не получится. — А ты молодец, — похвалил он меня, — Кажется, будет сделка. Звони покупателям — пусть деньги везут, пять штук. Как раз наши комиссионные сразу возьмем, а потом пусть даже отказываются от квартиры, мы все равно им аванс не вернем, конечно, если квартира будет готова к сделке.

— Почему не вернем? — поинтересовалась я.

— Потому что в договоре есть пункт, что если сделка срывается по вине покупателя, аванс остается в агентстве, исключение может составить только смерть или землетрясение, короче говоря, форс-мажорные обстоятельства.

— Значит ли это, что мы в любом случае получим зарплату? — осторожно спросила я.

— Безусловно, если не откажется продавец, потому что в этом случае нам нечего будет продать. Но, я и здесь подстраховался, — он улыбнулся коварной улыбкой, очень довольный собой. — Забрал у продавца правоустанавливающие документы на ответственное хранение, так что он никуда не денется на время договора.

— А что мне дальше делать? — спросила я, слегка уязвленная тем, что уже оказалась не при чем.

— Будешь ходить разные справочки собирать, квартирку проверить придется, но это уже приятные хлопоты — подготовка к сделке.

В 1995 году были хорошие времена: что называется «утром деньги — вечером стулья». Схема была такая — утром покупатель приезжал с нужной суммой денег к банку, где агентство заказывало депозитарную ячейку на один день и заполнялся договор, основной целью которого был один важный момент. Продавец мог получить деньги только после того, как квартира была зарегистрирована на имя покупателя. Продавец проверял деньги с помощью агента, иногда заказывал банковскую проверку, потом сумма закладывалась в маленький ящик в хранилище. Вся компания — продавец, покупатель и агент с менеджером отправлялись к нотариусу, а потом в департамент муниципального жилья регистрировать сделку. Уже вечером покупатель становился хозяином квартиры и при желании мог отправиться туда на ночлег, если она была свободна, а продавец мог получить деньги. Тогда никто и не думал, что через несколько лет регистрация квартиры станет занимать одну или две недели, а покупатель и продавец будут пребывать все это время в подвешенном состоянии. Один, волнуясь о сохранности денег, а другой о своей квартире, которую он вроде бы уже продал, но денег пока еще не получил, а документы о том, что он является собственником, отдал какому-то агентству.

В то время на работе уже к вечеру накрывали столы, чтобы отпраздновать счастливое событие, а агенты, которым повезло все-таки совершить сделку, ставили выпивку своим менее удачливым коллегам, у которых сделки в тот день не было.

Мои клиенты были так благодарны мне, что пригласили меня в бар, где мы отметили то, что их мечты с моей скромной помощью стали реальностью. Я сидела в полумраке, потягивая вино и слушая их восторженные отзывы о моей работе, и думала о том, что было бы, если бы компьютер тогда не ошибся. Я, наверное, ушла бы из недвижимости навсегда, а они распрощались бы со своей мечтой, потому что такой квартиры не могло бы быть там, где они искали. Кстати, ни покупатель, ни продавец так и не поняли, что это была моя первая сделка. Но, надо сказать, кроме просмотров и сбора документов, мое участие было сведено к минимуму — все переговоры и саму организацию сделки проводил Александр Иванович, стараясь по мере возможности меньше вводить меня в курс дела. Долгое время подготовка документов к сделке казалось мне неким священным действием, которым занимались только менеджеры, предоставляя агентам больше бегать по просмотрам. Лишь некоторое время спустя я поняла, как просто это было. Специальная таинственность вокруг делалась с единственной целью, чтобы агент как можно дольше не научился делать все сам, потому что в этом случае никакой менеджер ему не нужен, он легко сможет, минуя агентство, делать все сделки самостоятельно, забирая себе все деньги, а не получая свои жалкие 15–20 процентов. На самом деле, самым сложным в этом вопросе было как раз показать нужную квартиру покупателю, да еще постараться, чтобы они не договорились у тебя за спиной, а уже после внесения аванса в агентство оставались лишь технические детали.

Дома я разложила на столе полученные семьсот долларов и долго рассматривала их. До сих пор моя зарплата была в рублях, и доллары казались мне особенно привлекательными, к тому же я никогда не держала сразу столько денег в руках, до этого я получала зарплату ежедневно, и они всегда утекали сквозь пальцы.

Получить деньги сразу — это был еще один большой плюс этой работы, который одновременно был и ее минусом. Плюс заключался в том, что не нужно копить, откладывая деньги понемногу с каждой зарплаты на какую-нибудь крупную вещь, например телевизор или диван, а можно сразу сделать одну или несколько крупных покупок. Именно поэтому при одинаковом годовом доходе с моей подругой, которая получала деньги еженедельно, я покупала технику, делала ремонт и ездила отдыхать, а она только покупала продукты и некоторые мелочи из одежды, потому что не умела откладывать. Я тоже не умела копить деньги, это казалось мне каким-то стариковским занятием. Я руководствовалась принципом: сейчас у меня есть деньги — я куплю себе норковую шубу, и пусть потом у меня на столе будет одна вареная картошка, зато я хожу в шубе.

Мне всегда нравилось смотреть на наших агентов, особенно женщин, после того как у них прошла сделка, особенно если она была достаточно крупной. На следующий день она приходила на работу поздно, но зато, как правило, вся в обновках. С утра она уже успевала обегать все магазины и не прийти в новых сапогах или новом костюме было ниже ее достоинства. Мужчины проявляли себя по-другому: как правило, равнодушные к одежде, они начинали носить с собой разные каталоги и выбирать себе что-нибудь из техники. Через некоторое время их можно было увидеть с новомодным плеером или чем-нибудь в этом роде. А если это была очень хорошая сделка или несколько сделок сразу, то везунчик, неважно он или она, мог приехать на работу на автомобиле, правда, в большинстве случаев, подержанном. Тогда весь наш отдел высыпал на улицу и долго рассматривал новое приобретение. Как-то за таким занятием нас застал директор агентства, и на словах порадовался, что благосостояние агентов растет, а на самом деле скорей всего подумал о том, что мы, наверное, делаем «левые» сделки, и надо усилить контроль.

Но рано или поздно деньги заканчивались, и никто не знал, когда же можно ждать следующих. Как только был потрачен последний доллар, везение странным образом заканчивалось и сделка, которая была уже почти готова, вдруг разваливалось на глазах. Наступали тяжелые времена, когда приходилось занимать денег, чтобы купить самую дешевую еду, а машины грустно томились рядом с домом, потому что не было денег на бензин и мелкий ремонт.

За годы работы агентом я перепробовала всякое: откладывала и прятала деньги далеко в тумбочку, пытаясь считать, что их нет, отвозила деньги подруге на другой конец города, строго сказав, чтобы давала мне только в крайнем случае, заводила сберкнижку. Один раз даже дала в долг, надеясь, что мне их вернут, как раз в тот момент, когда я буду на мели. Не помогало ничего! Этот момент, когда деньги заканчивались, а до следующих сделок было так далеко, как до неба, наступал все равно, и как всегда совсем некстати.

 

Глава 7

Как-то я пришла в «Ваш дом» и сразу обратила внимание на девушку. Я засмотрелась на нее: в черном брючном костюме, с хорошо уложенными густыми светлыми волосами до плеч, она особенно прямо сидела на стуле. Перед ней лежала распечатка и газета, но смотрела она прямо перед собой, видимо мысли ее были далеко. Я сразу поняла, что она новенькая. Рядом с ней было свободное место, и я села, и как бывалый агент сразу пододвинула к себе телефон и начала кому-то звонить, изображая занятость. Я беседовала с клиентом и, ловко оперируя терминами, которые раньше мне были непонятными, заметила, что она исподтишка рассматривает меня и прислушивается к моим словам. Я тоже смотрела на нее, когда она не видела. Надо сказать — она была хорошенькая, даже красивая и держалась слишком независимо для новенькой. Судя по ее дорогому костюму и ухоженным рукам с маникюром, я поняла, что она знала и лучшие времена до тех пор, как попала в агентство. Она никому не звонила, и даже не пыталась разобраться в распечатке, она просто сидела, словно это было какое-то кафе, а не офисная комната, где в окружении постоянно трещащих телефонов и обрывочных фраз агентов, вообще думать было невозможно. На какой-то момент мне показалось, что она даже не слышит этого гомона — настолько казалось, что она витает в облаках. Потом она вздохнула, грустно огляделась по сторонам, и наши взгляды встретились. Глаза у нее были карие, огромные и очень грустные.

— Не знаешь, где здесь можно покурить? — спросила она.

— Пойдем, я покажу, — прихватив сигареты из сумочки, я вышла в коридор.

Какое-то время мы молчали, а потом я, не выдержав, спросила:

— Ты сегодня первый раз?

— Да, — отозвалась девушка. — Только не знаю даже с чего начать. Я никогда раньше даже не предполагала, что окажусь в месте, подобном этому, — она вздохнула.

— А где ты раньше работала?

— У меня был свой салон красоты на Покровке. — Знаешь?

— Нет, — покачала я головой, мне не хотелось говорить о том, что я не посещаю подобных заведений, и даже не потому, что жалко денег, а просто чувствую отвращение к парикмахерским. — Что же случилось с твоим салоном?

— Меня заставили его продать и уйти из этого бизнеса. Но это длинная история. Если хочешь, потом расскажу.

— Ладно, — согласилась я. Сама не знаю почему, но я чувствовала симпатию к этой грустной девушке. — Мы можем сходить куда-нибудь? — предложила я.

— И отпразднуем мой первый день работы, — усмехнулась она. — Если это можно назвать работой. А ты давно здесь?

— Уже сделала одну сделку, — с гордостью сказала я.

— Молодец.

— Здесь нет ничего сложного, я расскажу тебе.

— Спасибо, — она подняла на меня свои грустные глаза. — А то мне кажется, что здесь нет ни одного человека, с которым можно было бы поговорить.

— А я ни с кем и не разговаривала, кроме клиентов, — рассмеялась я.

Лада, так звали мою новую знакомую, испытывала еще больше сложностей, чем я. С большим трудом мне удалось заставить ее позвонить одному клиенту, просто так для тренировки. Но она при этом разговаривала так высокомерно, как будто, он был ей всем обязан.

— Лада, ну что за тон? — удивилась я. — Ты должна влезть в душу этому человеку, и голос у тебя должен быть ласковый или хотя бы нейтральный.

— Не могу, — Лада откинулась на спинку стула и обиженно закусила губу. — Ну, просто не могу себя заставить звонить им. Для этого надо сначала сломать себя, а уже потом работать.

— Зачем же ломать? Ведь это же так естественно: люди хотят купить квартиру своей мечты, и ты помогаешь им это сделать, и все. Я рассказала ей про свою первую сделку.

— Здорово, — ее глаза заблестели. — Ладно, я попробую, но только не сегодня. Я просто посижу, посмотрю, как ты работаешь, а потом пойдем куда-нибудь.

Какое-то время она действительно сидела молча, пока я назначала просмотры на завтра, а потом мы пошли в Александровский сад и уселись под кремлевскими стенами в уютном кафе на улице. Стояло лето, август, и погода была прекрасная. Мы просидели до тех пор пока не стемнело, рассказывая друг другу о себе.

У нас было много общего: Лада была всего на год старше меня, нашим дочерям было по семь лет, и мы обе были одиноки и разочарованы в мужчинах. Единственное, что различалось — это то, что Лада вела более насыщенную и интересную жизнь, до того как пришла в агентство недвижимости. Бывшая хозяйка салона красоты разъезжала на новенькой иномарке, отдыхала на самых дорогих курортах мира, любила поиграть в рулетку и ужинала преимущественно в ресторанах. Ее бывший муж занимался строительством и был достаточно богат и, кстати, довольно молод, ему не было и тридцати пяти лет. Все разрушилось в одночасье — они поссорились из-за глупости, как это бывает, и Лада закусила удила, не отвечала на его звонки и не открывала ему дверь. Как она объясняла, она всего лишь хотела его наказать, но вышло иначе — она наказала себя. Он просто перестал ей звонить, сменил номер мобильного телефона и, как рассказывали их общие знакомые, завел себе новую девушку восемнадцати лет, которая смотрела на него с искренним обожанием. И, может быть, она бы смирилась с этим, если бы новые неприятности не начали наступать из-за угла. На нее, теперь лишенную покровителя, стали наезжать те, кто должен был ее охранять, ее «крыша». Лада не смогла с ними договориться, и дело кончилось тем, что они заставили ее продать салон и откупиться от них. На оставшиеся деньги она купила трехкомнатную квартиру в новостройке в Чертаново и сделала ремонт. Потом она продала машину и продержалась еще полгода, сражаясь с депрессией и пытаясь найти работу. Но работы не было, тем более что образования Лада никакого не имела, а пойти на рынок торговать продуктами или овощами она бы не смогла никогда. Так она оказалось в агентстве недвижимости «Ваш дом», куда как я говорила, принимали всех, но с испытательным сроком.

— Но что-то я заболталась, — вдруг спохватилась она. — Расскажи о себе.

— Да нечего мне рассказывать, — задумалась я. — Моя жизнь никогда не была особенно интересной. Я одна воспитываю ребенка, и, кажется, с тех пор как мы расстались с мужем, а это еще и совпало с перестройкой, я только и делаю, что борюсь за наше с Настей существование. Я не могу назвать тебе ни одной работы, которая бы мне нравилась. Все эти рынки, палатки, киоски — это только для того, чтобы продержаться. Интересно было в институте, когда я училась. Мне очень нравилась моя специальность — нравилось программирование, наш коллектив там, где я работала, и если бы не мизерная зарплата и маленький ребенок, я бы осталась там.

— Ну, у такой привлекательной женщины должно же быть что-то, кроме работы? — спросила Лада. — Неужели ты не могла найти себе кого-нибудь — кто бы обеспечил тебя всем необходимым?

— Если честно, то я и не искала. Для меня, к сожалению, имеют ценность только деньги, которые я сама зарабатываю. Я обязательно должна быть сама себе хозяйка, пусть своего нищего царства, но хозяйка. А потом я уже убедилась, что ни один мужчина не сможет заменить отца моему ребенку, а разрываться между двоими слишком тяжело.

— Интересно ты рассуждаешь, — Лада закурила сигарету. — А зачем разрываться? Я отвезла дочку к маме в Подмосковье, они там на свежем воздухе, а сама жила в Москве, у Витьки на квартире. На выходные мы ее забирали и куда-нибудь втроем ездили. Было здорово, и никто не страдал от этого. Зато денег сколько было: и я хорошо зарабатывала, и мой помогал. Дочка ни в чем не нуждалась. А сейчас что? Я продала последнюю цепочку, которую мне подарил мой Витек, чтобы они могли еще как-то протянуть этот месяц. Так что придется мне в недвижимости все-таки работать, — сделала она вывод.

— Конечно, придется. Не уйдешь же ты, после того как мы познакомились, — сказала я. — Я постараюсь тебе помочь. А твоя задача — избавиться от этих своих, конечно, очень милых, но совершенно недопустимых в нашем деле, привычек богатой дамочки.

— Хорошо, — Лада тряхнула головой, как будто сбрасывая всю ту мишуру, которая ей мешала. — Я буду стараться, а ты меня останавливай, если заметишь. Это теперь ни к чему.

Мы обе рассмеялись и заказали еще пива, чтобы выпить за преображение Лады из светской львицы в бедного агента недвижимости в вечно стоптанных туфлях и ищущим взглядом, как бы говорящим «где же та квартира, которую можно продать».

 

Глава 8

Лада сдержала свое слово и уже на следующий день начала бойко обзванивать варианты и предлагать квартиры клиентам. Каким-то образом ей удалось переступить через прежнюю себя в кратчайшие сроки, хотя, конечно, немало этому способствовала и то, что у нее не было денег. Но не это, как она призналась позже, было самым трудным для нее — самым трудным для нее было ездить в переполненном метро на просмотры. Работа агента такова, что иногда в день приходится бывать в разных концах Москвы. Помню я за один день побывала и в Коломенском, и в Кузьминках, а на последний просмотр, уже еле живая и не чувствуя ног от усталости, приехала в Медведково. И все же мне было легче, чем Ладе, которая, давясь в метро, все время мысленно представляла свою машину, в которой она включала любимую музыку и отправлялась по делам, освежаемая кондиционером в жаркую погоду и согреваемая теплыми сидениями в холодную.

— Я не могу, просто не могу, — жаловалась она мне, приезжая из какого-нибудь Марьино. — На машине я бы добралась туда за полчаса, а так потратила полдня. Ноги болят, а толку никакого — этому лысому не понравилась квартира, которую мы смотрели.

— Ничего, не расстраивайся, мы пробьемся, — уговаривала ее я, а если видела, что она совсем сникла, то предлагала пойти выпить по кружечке пива. Это действовало всегда безотказно. Лада преображалась на глазах, доставала косметичку и начинала прихорашиваться. Посещение разного рода питейных заведений было для нее одним их выходов в свет, которые она так любила. Мне всегда казалось, что это было для нее кратковременным возвращением в те времена, когда для нее было обычным делом поужинать в каком-нибудь ресторане. Она никогда не упускала возможности с кем-нибудь познакомиться и всегда указывала мне на интересных, по ее мнению, мужчин, которых я, поглощенная беседой, даже не замечала. А Лада обращала внимание на все: хорошо или плохо нас обслуживает официант, какой фирмы туфли или костюм у девушки за соседним столиком, и, конечно, сколько мужчин обратили на нее внимание. Надо отдать ей должное — смотрели на нее все — и мужчины и женщины. Мужчины с восхищением и вожделением, а женщины с завистью и опаской: было что-то в Ладе особенное, помимо ее внешности — какая-то гордая посадка головы, как бы говорящая о том, что она случайно в этом дешевом заведении или печальный взгляд карих глаз, рассказывающих о ее страданиях. Я проигрывала рядом с ней сразу и частенько оба мужчины, которые подсели за наш столик, назначали свидания только ей. Но я не расстраивалась: из нас двоих я бы тоже выбрала Ладу, у нее горел еще в глубине глаз тот огонь, заставляющих их назначать свидание, в то время как я обычно равнодушно наблюдала за их усилиями. Неудавшийся брак охладил мой интерес, и я скорее наслаждалась своим одиночеством, чем страдала из-за отсутствия мужчины в моей жизни. Но однажды все изменилось.

В этот раз мы выбрали бар, находящийся за углом, на Ленивке и, потягивая любимый пенный напиток, рассуждали о нашей тяжелой жизни. Он одиноко сидел за стойкой и только когда обернулся, я заметила, что он из нашего отдела. Я сразу вспомнила, как его зовут — Кудряшов Вячеслав. Я еще на работе обратила на него внимание, он, так же как и Лада, отличался от остальных. Невысокого роста, с вьющимися темно-русыми волосами и четко очерченными, хотя и неправильными чертами лица. Была в нем какая-то особенная порядочность и одухотворенность, позволявшая предполагать, что раньше он занимался чем-то более важным, а здесь оказался случайно. Мне он чем-то напомнил Саньку Григорьева из романа Каверина «Два капитана», так и казалось, что «бороться и искать» — это как раз о нем. Я толкнула Ладу локтем и прошептала:

— Смотри, там сидит Кудряшов, он из нашего отдела и тоже пьет пиво.

— Да, — Лада равнодушно посмотрела на него. — Тебе он нравится?

— Нет, то есть да, но это не то, что ты подумала. Посмотри, в его лице есть что-то такое, что теперь редко бывает в людях — какой-то внутренний свет и доброта. Как ты думаешь, кем он был раньше? Мне кажется капитаном.

Лада с удивлением посмотрела на меня.

— Всего вторая кружка пива, а тебя так развезло. Если хочешь, пригласи его за наш столик и спроси, — она окинула взглядом полупустое кафе. — Все равно сегодня здесь нет никого более интересного.

— Ладно, сейчас попробую.

Не в моих привычках было первой подходить к мужчине, но в этот раз мне так хотелось познакомиться с ним поближе, что я им изменила. Я была почти уверена, что он интересный человек.

Когда я проходила мимо, он посмотрел на меня и кивнул. Я остановилась рядом с ним и после моего приглашения, он взял свою кружку и присоединился к нам. Вечер прошел незаметно: так интересно он умел рассказывать и так смешил нас обеих. Я оказалась права — Вячеслав Кудряшов, действительно, раньше был летчиком, а сейчас ушел на пенсию. Узнав, что он пенсионер, мы рассмеялись, он выглядел таким здоровым и сильным и настолько был не на своем месте в агентстве недвижимости, что я удивилась, как он вообще смог продержаться год на этой работе.

— Как ты попал в «Ваш дом»? — спросила я. — И, как можно после полетов заниматься этим неблагодарным делом?

— А что делать? — его глаза грустно остановились на моем лице. — Перестройка не лучшим образом сказалась на военной авиации. Сейчас, даже смешно вспомнить, как хорошо мы зарабатывали раньше. Сначала мы перебивались от зарплаты до зарплаты, а в свободные от полетов дни торговали на рынке, чтобы прокормить детей, а потом, когда перестали летать, кончилось и терпение. И тогда я вернулся в Москву и решил просто зарабатывать деньги. Я разведен, — сказал он и многозначительно посмотрел на Ладу, — но все равно считаю себя обязанным помогать своей дочери.

— Сколько лет твоей дочери? — спросила я.

— Машеньке недавно исполнилось шесть, — ответил он и его глаза стали грустными. — Они остались в Мурманске, где я служил, моя бывшая жена снова вышла замуж. Ну а я вернулся в Москву.

— Так ты из Москвы? — обрадовалась я.

— Да, прожил здесь до шестнадцати лет, а потом уехал поступать в летное училище и приезжал только в отпуск. А год назад вернулся навсегда и решил поменять специальность, пока еще не слишком поздно.

— Наверное, тот, кто столько пробыл в небе, всегда тоскует на земле? — предположила я, стараясь уйти от печальной темы.

— Уже привык и смирился. Что делать? Жизнь продолжается и надо как-то меняться. Нет смысла грустить о том, что не в силах изменить, хотя и принимать не всегда получается. Ну что, девушки, выпьем за то, чтобы с легкостью перестраиваться? — он посмотрел на Ладу, которая не принимала участие в нашей беседе, и поднял кружку.

Я ехала домой и думала, думала. Его рассказы о Севере, где он служил, всколыхнули что-то давно забытое в моей душе. Раньше мы жили иначе, у нас были другие ценности в жизни, и вообще, мы были другими — мягче и романтичнее. Наверно, «звериный лик империализма», которого так боялись коммунисты, все-таки показал свое лицо, начисто вытеснив из нашей жизни способность мечтать и уверенность в завтрашнем дне. Деньги, деньги всегда только деньги стали главенствовать в наших душах. Вот и сейчас наша работа заключалась в том, чтобы угодить и тем и этим, чтобы получить побольше этих вожделенных зелененьких долларов. А зачем? Для того чтобы купить дочке платье или модную куклу Барби? Или иметь возможность просто посидеть в кафе, с подобными тебе, потерянными в этой жизни?

 

Глава 9

Сегодня мне было совершенно нечем заняться — это одна из самых больших проблем в нашей деятельности. Приходишь в офис, за полчаса делаешь все нужные звонки, потом еще полчаса занимаешься просматриванием ежедневника, придумывая кому еще можно было бы позвонить, чтобы напомнить о себе, и все! Больше работы нет. Дальше возникает мысль, а чем же занять весь длинный рабочий день? Где же найти того клиента, который принесет вместе со своим появлением те деньги, которые позволят заткнуть дыры в семейном бюджете? Вообще, это тяжелое состояние, когда хочется поработать, а работы нет. С тоской я вспомнила свою работу программиста: там у меня всегда был завал, что иногда я даже не могла выйти покурить, а если случалось, что все программы были написаны, можно было читать литературу и осваивать новое. Здесь же, кроме гражданского кодекса и вечной «Из рук в руки», от которой меня быстро начинало клонить в сон, читать было нечего. Пока я предавалась подобным невеселым размышлениям в курилке, к нам спустились Александр Иванович с девушкой. Корольков был недоволен и тихо на чем-то настаивал, а она все время твердила «не могу, не могу» и неловко затягивалась сигаретой. Было заметно, что она курит только в тех редких случаях, когда очень расстроена. Потеряв терпение, Александр Иванович обратился ко мне:

— Лебедева, ты же у нас не робкого десятка?

Я вопросительно посмотрела на него.

— Тебе деньги нужны? — задал он уже более конкретный вопрос.

Деньги мне нужны всегда, и я подошла ближе.

— И что надо делать?

— Да вот, — он показал на смутившуюся окончательно девушку, не может справиться. Не агент, а сплошные эмоции — мужчину, ей, видите ли, жалко! А то, что он все равно попал, она не понимает.

— Да если бы видели то, что я видела?! — возмущенно сказала она. — Я уже сказала — можете меня уволить, но я не буду этим заниматься.

— Да пожалуйста, — Александр Иванович, презрительно пожал плечами и посмотрел на меня. — Ты будешь этим заниматься или я предложу еще кому-нибудь?

— Хотелось бы сначала узнать, в чем дело? — осторожно ответила я.

— Тамара, — он кивнул на девушку, — тебе расскажет. Если надумаешь — подходи ко мне, будешь работать с этим вариантом. А она пусть сидит без работы, ей деньги не нужны! — он выбросил окурок и ушел.

Я посмотрела на Тамару — она чуть не плакала. Я ее часто видела раньше и всегда обращала внимание на ее какую-то особенную интеллигентность и мягкость. Она скромно, если не сказать бедно, одевалась, и все лето проходила в одной и той же юбке, но была очень опрятна. Волосы были гладко зачесаны и убраны, на лице полное отсутствие косметики. Лада называла ее серой мышкой, а мне она почему-то нравилась. Ее речь была хорошо поставлена и приятно грамотна, движения грациозны, а черты лица правильны. Она прижимала к груди дешевую сумочку, купленную где-то на распродаже. Не могло быть так, чтобы ей не нужны были деньги. При одном взгляде на нее было видно, что сначала она дошла до самого края и достаточно долго сопротивлялась, прежде чем прийти в агентство недвижимости.

— Тамара, если тебе не трудно, расскажи мне, что произошло и почему ты отказываешься? — попросила я, зная, что никакой агент не выпустит вариант из рук, пока не убедится, что он нерабочий.

— Сегодня мое дежурство, — начала она. — Позвонил клиент и сказал, что хочет срочно продать квартиру. Александр Иванович предложил мне съездить на место и оценить ее. Я ничего не знала, он сам вел переговоры. И вот я приезжаю по указанному адресу, — она остановилась, видимо ей тяжело было это рассказывать.

Я молчала, пока она пыталась справиться с собой, гадая, что же она могла там увидеть. Она посмотрела мне в глаза, и я увидела страх, словно она все еще была там. Сделав над собой усилие, она продолжила:

— Дверь мне открыл какой-то верзила в татуировках и цепях. Посмотрев на меня, он захохотал: «Ребята, смотрите — какой агент к нам пришел», — и втащил меня за руку в комнату. Кроме него там были еще двое, такие же страшные, а к стулу был привязан хозяин квартиры, весь в синяках и кровоподтеках. Было видно, что его били незадолго до моего прихода. Во рту у него был кляп, и он тихо стонал.

— Ну что, агент, оценивай квартиру! — продолжил все тот же и стукнул ногой хозяина, чтобы он замолчал. — Это хозяин, на него не обращай внимания, у нас с ним работа идет, заставляем его доверенность подписать на продажу. А он упрямится! — верзила дико захохотал и ободряюще хлопнул меня по плечу: — Ты не стесняйся — ходи, смотри, только деньги нам нужны сразу, твой босс сказал, что вы выкупаете квартиры на агентство.

Она рассказывала, а я представила ее, такую худенькую, интеллигентную одну с этими головорезами, и мне тоже стало страшно.

— И что дальше? — спросила я, пытаясь вырвать ее из оцепенения.

— Я заставила себя пройтись по квартире, сделав вид, что оцениваю, и убежала, сказав, что перезвоню. Но я не могу ему звонить, — она достала листок с телефоном из сумочки и отдала мне. — Если хочешь ты звони ему, а я не буду. Жаль хозяина, — добавила она. — Я думаю, что он попал на деньги, и его теперь заставляют квартиру продавать. Все это так жутко, — она передернула плечами. — Раньше я об этом только читала, а теперь вот довелось увидеть.

Я сказала ей несколько ободряющих слов, и мы замолчали, думая каждый о своем. Как ни странно я думала не о хозяине квартиры, попавшим в беду, а о том, как срочно мне были нужны деньги — дочке нужно было купить новую форму и портфель, в этом году она шла у меня в первый класс. А этот смутный вариант, похоже, был единственным, откуда их можно было взять. Словно прочитав мои мысли, Тамара тихо произнесла:

— Ты думаешь о деньгах, да?

— Да, — сразу ответила я. — И вот что я думаю: было бы несправедливо лишать тебя этого варианта, только потому, что тебе жаль хозяина. Но Александр Иванович прав — если не мы, так другое агентство схватится за этот вариант и сделает на нем деньги. А хозяину квартиры мы с тобой все равно не поможем, поэтому я беру на себя все переговоры, а ты займешься документами. Комиссионные пополам.

Тамара посмотрела на меня с благодарностью и уважением.

— А ты не боишься этих, с цепями?

— Нет, — я покачала головой. — Я никого не боюсь: поработав на рынке, на такое насмотришься. К тому же, если подумать логично, то я им не нужна. Я буду им помогать деньги выручить за квартиру, они на руках меня должны носить!

— Спасибо, — Тамара сжала мне руку своей ледяной, несмотря на тридцатиградусную жару, рукой.

Так мы познакомились, и потом, когда мы вместе возвращались домой, Тамара рассказала мне о себе. Она была из Смоленска, десять лет проработала в школе учителем географии, имела грамоты и различные награды. Ее можно было назвать учителем по призванию. Зарплата, конечно, была маленькая, но пока муж не погиб, они кое-как справлялись, воспитывая двоих детей. А потом, когда она осталась одна с детьми, после 1992 года стало совсем плохо с деньгами: она продала трехкомнатную квартиру в Смоленске, купила комнату в коммунальной квартире в Москве и устроилась на работу в агентство. Теперь ее целью было, во-первых, научиться расселению и сделать квартиру из комнаты, а во-вторых, зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать двоих детей. И больше никаких мыслей о том, чтобы сеять разумное, доброе, вечное — это ведь не помогло остаться в родном городе и прокормить двоих детей.

 

Глава 10

Лада сделала свою первую сделку. Получив зарплату, она сказала:

— Раньше я могла себе позволить проиграть столько денег в казино, а теперь размышляю, как прожить на них… Слушай, а я даже не знаю, сколько мне придется жить на эти деньги? — вдруг сказала она. — Моя следующая сделка может быть завтра, а может быть…

— Никогда, — сказали мы с ней одновременно и расхохотались над этой мыслью.

— Слушай, а может, пойти и рискнуть поставить все деньги в казино? — спросила Лада.

— А если ты все проиграешь? — предположил Слава, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору.

— Так мне все равно ни на что не хватит, — пожаловалась Лада. — Я до сих пор не могу привыкнуть, что я должна считать каждую копейку и просто не могу заходить в магазин.

— Тогда отдай их маме, — предложила я.

— Так и сделаем, — сказала Лада и с сожалением спрятала деньги в кошелек. — Некоторое время мы сидели молча, а потом она прошептала, когда Слава вышел:

— Представляешь, вчера он пригласил меня в театр!

— А ты? — спросила я, испытав легкий укол ревности.

— Отказалась, конечно, — к моему облегчению сказала Лада. — Зачем мне нужен такой же нищий, как я? А потом мне он, вообще, не нравится. Мне нужен мужчина солидный, постарше, чтобы я выглядела, как девочка рядом с ним, а он бы заботился обо мне.

Не скрою, я обрадовалась, что она не собирается с ним встречаться, но одна мысль, что Славе понравилась Лада, неприятно ранила меня.

— И как он перенес твой отказ? — допытывалась я.

— Вроде нормально. По-моему, он и не рассчитывал на успех. А я, ты знаешь, все не могу своего Витька забыть, — вдруг сказала Лада.

— Позвони ему и скажи об этом.

— Ты что? — возмутилась Лада и картинно поправила волосы. — Да чтобы я да первой позвонила? Ни за что! Сдал позиции один раз — потом очень трудно их вернуть. Если я приду к нему с повинной, он меня потом растопчет. Так что, уж лучше останусь в его памяти гордой и недоступной.

— Ну и глупо, — возразила я, — ты виновата была, и если ты первой позвонишь…

— Все равно время ушло, он уже с девочкой молоденькой встречается. Правда не любит ее, — сказала она с удовлетворением, — мне сосед по секрету рассказал, Витька иногда заходит к нему поболтать.

Ответить я не успела, пришел Слава и предложил сходить вместе пообедать. Мне показалось, что он особенно нежно взглянул на Ладу, и я почувствовала себя лишней и, придумав, что мне надо ехать на просмотр, отказалась. Они ушли вдвоем, а я долго сидела над газетой «Из рук в руки» и не могла заставить себя уйти. Все мне стало как-то безразлично и неинтересно.

— Скучаешь, красавица? — раздался голос Александра Ивановича. — Надо съездить квартиру посмотреть. Поедешь или у тебя планы?

С большим удовольствием я послала бы все к черту и поехала домой. По дороге купила бы любимых шоколадных конфет и съела бы их перед телевизором. Но я вовремя остановила себя, деньги близились к концу.

— Поеду, — подняла я на него глаза, решив отложить конфеты и телевизор до лучших времен.

— Дом на улице Машкова. Это коммуналка, но они согласны на разъезд. Придешь — посмотришь, оценишь, поговоришь с людьми, а потом доложишь мне. Поняла?

— Поняла, — вздохнула я. — В коммуналках я еще не бывала. А доложу завтра, а то мне дочку надо сегодня пораньше из школы забрать.

Он мне снисходительно кивнул, и я впервые заметила, что он обращается ко мне на «ты» и по имени, а я называю его по имени отчеству и на «вы», хотя разница в возрасте у нас около пяти лет. «Но он же начальник, а мне, наверное, на роду написано быть только исполнителем», — мрачно подумала я, заталкивая ненавистную газету в сумку.

Я вышла из метро и, перейдя трамвайные рельсы, оказалась напротив памятника Грибоедову. Бронзовая фигура писателя, возвышалась на постаменте, с которого тяжелыми складками ниспадал театральный занавес, словно приоткрывавший подмостки сцены, представляя героев «Горя от ума», застывших у основания. Я знала это из экскурсии, организованной нашей классной дамой. Сам драматург, который жил на улице Мясницкая, часто прогуливался по зеленому бульвару.

Я не спеша, шла по тенистой аллее, было около семи часов вечера, и каждая скамейка была занята какой-нибудь компанией или парочкой влюбленных. Было такое впечатление, что все что-то пьют. Некоторые расположились не просто с пивом, а даже с бутылкой водки и закуской.

«Как удивился бы Грибоедов, если бы смог попасть в наше время и увидеть тот же самый бульвар», — подумала я и, чтобы отвлечься стала вспоминать, что еще рассказывала нам экскурсовод. Когда-то у Мясницких ворот, каменной стены Белого города, располагалась Мясницкая слобода со скотобойнями, лавками и харчевнями. Прудов здесь было много и до восемнадцатого века они назывались Погаными и использовались для слива отходов со скотобоен. Я подошла к пруду, и остановилась, залюбовавшись белым лебедем, который величественно плавал в грязноватой воде. Конечно, хорошо, что Меньшиков приобрел здесь усадьбу, на месте которой сейчас стоит Главный московский почтамт, и приказал вычистить пруды и назвал их Чистыми. Я перешла к театру «Современник» и мне даже удалось вспомнить его историю. Модный в 1900 годах архитектор Клейн получил заказ от богатого меховщика построить особняк в римском стиле, о чем напоминает легкая полукруглая выносная колоннада на главном входе. Позднее здесь был кинематограф «Колизей», потом рабочий театр. И лишь в семидесятых годах помещение отдали театру.

Свернув на улицу Макаренко и потом еще раз в переулок, я вышла на тихую улицу Машкова. Красивый пятиэтажный особняк, построенный совершенно точно не в нашем веке, стоял передо мной во всей красе. Я перешла на противоположную сторону, чтобы лучше рассмотреть его. И в таком красивом доме еще осталась коммуналка? Широкая парадная и барельефы на стенах еще больше очаровали меня. Я бы хотела жить в этом доме и гулять на бульваре с дочкой.

Дверь открыла молодая девушка лет двадцати, с хорошей фигуркой и в модных джинсах и, попросив не обращать внимания на беспорядок, стала показывать мне квартиру. Первое, что произвело на меня впечатление, было то, что все окна выходили во двор и смотрели на стену слишком близко построенного унылого серого здания. Наверное, солнце никогда не освещало эти комнаты своим светом. В глубокой задумчивости я стояла перед окном. Никогда в жизни по своей воле я не согласилась бы жить в этой квартире.

— Зато здесь тихо и ничего не отвлекает, — сказала девушка, как бы догадываясь о моих мыслях. Мы пошли в ванную. Я и подумать не могла, что люди в нашем городе до сих пор проживают в таких условиях! Ремонт здесь не делался, наверное, с тех пор, как дом отдали в пользование жильцов. Масляная краска, серовато-грязного цвета, висела клочьями на потолке и стенах, кафель отсутствовал, а коричневые трубы подавляли своей громоздкостью. Мой взгляд упал на ванную, и я едва удержалась, чтобы не выразить свое отвращение. Ванна представляла собой ржаво-бурое огромное, стоящее на уродливых коричневых ногах, корыто. Ступить в нее босой ногой, чтобы принять душ, мне казалось невозможным. Но главный сюрприз ждал меня впереди, когда девушка повела меня в свою комнату. На видавшем виде диване сидел ее муж, который дружелюбно поднялся мне на встречу:

— Добро пожаловать в наши хоромы, — сказал он иронично.

Я вошла в маленькую заставленную комнату, в которой, казалось, нечем было даже дышать, так она была загромождена мебелью. Я огляделась — метров семь-восемь, не больше, просто клетка, высокие потолки лишь усугубляли впечатление. Я обратила внимание, что над половиной комнаты возвышались какие-то странные антресоли. Заметив мой взгляд, парень сказал:

— Как вам мое изобретение? Потолки высокие, вот я и придумал построить второй этаж.

На так называемый второй этаж можно было забраться ползком и находиться там только лежа.

— У нас там дети спят, — мило сообщила девушка. — Кровати-то для них негде поставить, вот и пришлось разместить их наверху. Все-таки выход из положения.

Я вспомнила большую восемнадцатиметровую комнату, в которой спали мы с Настей, и мне стало стыдно. Но молодая пара держалась бодро, видимо за долгие годы они привыкли. Остальная часть квартиры не произвела на меня впечатления, бабушки в халатах, всю жизнь прожившие в коммуналках, пили чай на грязной замызганной кухне. Одна из них сообщила:

— Ты это, даже не думай нас отселять на окраину, мы далеко отсюда не поедем. Нам надо в центре, мы привыкли на бульваре гулять.

Я молча кивнула, подумав, что шансов у этих людей разъехаться немного, ведь для того, чтобы покупатель согласился купить такую квартиру, у нее должна быть рыночная цена, и все жильцы должны были быть согласны расстаться с центром. Невозможно, имея только комнату, пытаться получиться за нее квартиру в этом же районе, но это не всегда понятно старым людям, не желающим расставаться с любимой скамейкой на бульваре и привычным окружением. Вот так и живут все вместе, и в то же время каждый в своем углу, ненавидящие друг друга и вынужденные встречаться в местах общего пользования. Больше всего мне было жаль молодую семью.

— Как вы думаете — есть ли для нас хотя бы малейшая возможность разъехаться? — спросила девушка, когда мы вышли в коридор.

Я вздохнула, мне не хотелось лишать ее последней надежды, и я сказала по возможности мягко:

— Ваша старушка сказала, что ей нужна квартира в центре, а это невозможно. Если только вы ее как-нибудь убедите…

— Ее легче убить, чем уговорить на разъезд, — сказал мужчина, обнимая жену за плечи. — Ладно, милая, мне обещали повышение на службе, может, хватит, чтобы снять квартиру и уехать отсюда.

— А жить-то на что? — горько спросила девушка, открывая мне дверь.

Обратно я шла настолько потрясенная увиденным, что даже забыла о своих проблемах, которые мне, живущей в своей уютной отдельной квартире, показались надуманными.

 

Глава 11

Из всех наших сотрудников была одна дама, которая больше всех удивляла меня своей потрясающей работоспособностью. Все время, которое она проводила в агентстве, она звонила клиентам по телефону и в чем-то их убеждала. Она не курила, редко разговаривала с коллегами, и прошло несколько месяцев, прежде чем я что-то узнала о ней. Как и почти все в нашем агентстве, у Светланы было высшее образование, и в недалеком прошлом она занимала ответственный пост директора на небольшом предприятии в подмосковном городке Сходня. Она никогда не была замужем и не имела детей. Было ли ее страстное увлечение работой следствием этого или наоборот, было неизвестно. Известно одно: как только родное предприятие закрылось, Света устроилась сначала в коммерческий киоск, где увлеченно продавала всякие жвачки и ликеры, да так подняла торговлю, что злые конкуренты сожгли киоск во время Светиного выходного. После этого она решила в корне поменять жизнь, подалась в Москву и заболела идеей, которую ей внушили, наверное, на собеседовании, переехать из однокомнатной квартиры на Сходне в однокомнатную квартиру в Москву. Но для этого нужна была солидная доплата в пару десятков тысяч долларов, и Света принялась энергично продавать чужие квартиры и скрупулезно откладывать проценты, которые платили в агентстве. Она экономила на всем, никогда не ходила обедать в кафе, а приносила обед с собой из дома, почти не покупала себе новой одежды и денежная кучка росла, но не так быстро как бы ей хотелось. Во всяком случае, когда через несколько лет я уходила из агентства, она еще жила на Сходне… Хотя в оправдание надо будет сказать, что пока Светлана копила, цены на недвижимость возросли раза в три, и ее доплата в несколько раз увеличилась. Но все равно, для меня Света оставалась загадкой. Казалось, для нее не было занятия интереснее, чем навязываться клиентам по телефону с просьбой дать возможность именно ей эксклюзивное право на продажу квартиры. Вдохновленные ее настойчивостью, они соглашались, потому что она бралась за продажу квартиры с таким энтузиазмом, как будто это была ее последняя сделка. Ее не смущали расстояния, она могла взяться за продажу квартиры в Пушкино, а после этого еще съездить в Крылатское и вернуться к себе на Сходню. В редкие дни простоя Света выходила на улицы Москвы и клеила объявления следующего содержания: «Куплю квартиру в вашем районе». Это, конечно, был обман, но потом он с лихвой компенсировался ее работоспособностью. Она внедрялась в продаваемую квартиру и становилась там членом семьи на время эксклюзивного договора, она даже помогала упаковывать вещи и участвовала в переезде, когда квартира была продана. Надо сказать, такие объявления висели везде по Москве, и меня всегда удивляла наивность наших граждан, когда они звонили и удивлялись, что на том конце провода сидит агент, а не мешок с деньгами. Что это, людская наивность или детская вера в чудо? Неужели человек, который может себе позволить купить квартиру, будет брать в руки клей, который капает на одежду, и будет метить столбы и подъезды, указывая домашний телефон, где лежат деньги? Но факт оставался фактом: люди звонили, особенно хорошо по объявлениям, написанным от руки, и иногда все же удавалось уговорить их подъехать в агентство и заключить договор. У меня это получалось редко, у Светы — почти всегда. И каждый раз, когда ее навязчивый громкий голос говорил:

— Ну, все, договорились. Я вам помогу, сейчас я выезжаю к вам, а вы, пожалуйста, больше никуда не обращайтесь. Я вам помогу, — повторяла она, как будто была врачом, а там были безнадежные больные. И люди верили ей! Они, обзванивавшие все агентства по списку, попав на Светлану, вешали трубку и терпеливо ждали, когда она подъедет оценить их квартиру. Вот и сейчас, мы, грустно скучавшие над газетой, встрепенулись, услышав опять эти слова.

— Свет, как у тебя так получается? — не выдержала я. — Они всегда выбирают именно тебя.

— Не знаю, — Света посмотрела на меня, пожимая плечами, а я в который раз подивилась, почему она так странно одевалась. Вот и сейчас, она была в каких-то нелепых розоватых брючках, которые ее полнили, и в оранжевом пиджаке, купленном, наверно, еще до перестройки. Она быстро засунула в рот глазированный сырок и с набитым ртом доверительно сообщила:

— На этот раз ничего сложного, чтобы их уговорить, не было. От них все отказывались, а я вот решилась взять. А квартирка хорошая, трехкомнатная коммуналка на Мясницкой и просят совсем недорого, главное, чтобы разъехаться.

— А что там такое? — вступил в разговор Слава.

— Там один из собственников в тюрьме сидит, в Бутырке. Это его мать звонила, жаловалась, что от них все отказываются. А я ей пообещала.

— Да кто же купит такую квартиру? — удивилась я.

— Я найду этого покупателя, — сказала она тем же тоном, что и свои вечные слова «я вам помогу».

— Свет, ты сумасшедшая, — покрутил пальцем у виска Слава. — Даже если ты найдешь покупателя на эту квартиру, тебе все равно надо будет подписывать доверенность с собственником, а для этого тебе надо будет идти к нему в тюрьму, а там огромные очереди, и договариваться с начальником тюрьмы, к которому попасть на прием все равно, что к президенту США.

— Ничего, меня это не пугает, — Света засунула в рот еще один сырок и пожаловалась: — Столько работы, что и перекусить некогда. — Вот увидите, я все сделаю.

— Удачи, — прошипела Лада, и когда она вышла, спросила: — Не знаете, почему я так ее ненавижу?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Может, потому что ты другая?

— Конечно, другая, — Лада достала зеркальце и с удовольствием в него посмотрелась. — Если бы я была такой, я бы повесилась.

— Все-таки интересно, сможет она продать эту квартиру или нет? — сказала Тамара, не обращаясь ни кому в особенности.

— Сможет, — уверенно сказала я. — У нее такая настойчивость, что она сметет все препятствия на своем пути.

— А я думаю, никто не купит квартиру, в которой один из собственников сидит в тюрьме, — сказал Слава.

— Давай поспорим на ящик пива? — вдруг неожиданно для себя предложила я.

— Ты проиграешь, — Слава улыбался.

Минуту мы смотрели друг на друга, только я думала совсем не о пари, а о том, какой у него ласковый взгляд.

— Пари — это интересно, — захлопала в ладоши Лада. — Славик, я болею за тебя.

— Давай, — перестал он сомневаться и протянул мне руку.

На краткий миг наши руки соприкоснулись, и я почувствовала его теплую сильную ладонь. Мне бы хотелось, чтобы моя рука задержалась подольше, но неугомонная Лада уже тащила нас в курилку, и Слава покорно поднялся.

— Ты идешь? — спросил он меня, но его взгляд уже был прикован к Ладиным стройным ногам, он наблюдал, как она поправляла короткую юбку.

— Не хочу, — отвернулась я и уткнулась в свой ежедневник.

— Будь осторожнее, — предупредила меня Тамара, когда они ушли.

— Ну не обеднею же я, если поставлю ему ящик пива — вместе и выпьем.

— Нет, Наташ, я о другом. Насчет пива, я не сомневаюсь, что ты выиграешь. Светка вытащит эту сделку, она упрямая.

— А о чем ты?

— Я о Славе. Он же тебе нравится, не правда ли?

— Правда, — я быстро посмотрела на нее, испугавшись тому, что она это заметила. — Только это ничего не значит. Ему нравится Лада, а мы просто друзья.

— Слушай, как ты с ней дружишь? Она такая циничная, настоящая хищница в погоне за выгодным женихом, и все это прячется почти под ангельской внешностью.

— Ты преувеличиваешь. У нее просто другой взгляд на жизнь. Она считает, что ее должны обеспечивать мужчины, и вообще весь мир должен крутиться вокруг нее, но это вовсе не мешает нам общаться.

— Как хочешь, но мой совет тебе, держись от нее подальше, — прошептала Тамара, заметив, что Лада и Слава возвращаются. — А Слава будет потом с тобой — помяни мое слово, вы подходите друг другу. Только подожди, пока он поймет, кто же она на самом деле.

— Мне никто не нужен, — улыбнулась я, но на душе у меня стало легче.

Забегая вперед, скажу, что я действительно выиграла это пари. Света продала эту квартиру. Целых три месяца мы с интересом расспрашивали ее, как идут дела с квартирой на Мясницкой, и она никак не могла понять причины столь повышенного внимания к ее делам, но неизменно отчитывалась в проделанной работе. Она прошла сквозь все кордоны и даже ночевала в агентстве, чтобы к пяти утра занять очередь у тюрьмы. Она добилась, что собственник, который находился в Бутырке, сделал доверенность на продажу квартиры, и даже смогла внушить покупателю, что сидящий в тюрьме собственник на самом деле милейший человек, который чуть-чуть погорячился, когда пырнул товарища ножом. Все три месяца мы с Тамарой поддерживали Светлану морально и внушали ей, что она справится. На самом деле, когда я слушала ее рассказы, как собственники квартиры, а их там еще было двое, боялись этого уголовника, потому что когда он напивался, то бегал за ними с ножом, мне чисто по-человечески хотелось, чтобы Света помогла им всем обрести право на нормальную человеческую жизнь, и еще одной коммунальной квартирой в Москве стало меньше. Так что дело было не в ящике пива, потому что даже Слава, несмотря на то, что проиграл, начал испытывать глубочайшее уважение к Свете и пригласил ее на нашу пирушку. А вот Лада, когда узнала об этом приглашении, отказалась пойти, и это, конечно, его расстроило, но отнюдь не заставило изменить свои планы.

 

Глава 12

Прошел год, и агентство недвижимости «Ваш дом» стало и моим домом тоже, а Лада, Тамара, Слава и даже Светлана стали моей семьей, поскольку большую часть времени я проводила на работе. Далеко ушли в прошлое времена, когда рабочий день был с восьми до пяти или с девяти до шести. Работа агента подразумевает, что ты будешь подстраиваться под клиента, а это может затянуться до одиннадцати часов вечера. А разговаривать дома по телефону, уговаривая клиента или выслушивая его жалобы, иногда приходится до глубокой ночи. И, конечно, это была очень нервная работа: помимо того, что ты никогда не знаешь, когда будет следующая сделка, и, соответственно, зарплата, был еще другой момент. Это когда все разваливалось буквально на глазах, и сделка, которую ты считала почти готовой, могла не состояться из-за того, что покупателю не прислали вовремя деньги в банк, или он разорился, нашел лучшую квартиру или просто передумал. Этот момент всегда переживается всеми агентами особенно тяжело — жаль своих усилий и потраченного времени, а еще больше всего своих потерянных надежд. В такие моменты мы всегда старались поддержать друг друга.

Когда я появилась на работе, в агентской комнате царило необычайное оживление, казалось, все говорили разом и возмущались. На этот раз неприятность произошла у Славы. Покупатель десятикомнатной коммуналки на Покровке, расселением которой Слава занимался уже полгода, трагически скончался за три дня до подписания договора о покупке квартиры у нотариуса. Его жена, убитая горем, и слышать не хотела ни о какой квартире. К тому же потеря единственного кормильца заставила ее изменить взгляды на жизнь. Аванс, внесенный ее мужем на имя агентства, был потрачен на внесение авансов за квартиры для коммунальщиков, и Слава после огромной полностью законченной работы, за которую должен был получить порядка пяти тысяч долларов, остался без комиссионных вообще.

— Представляете, — рассказывал он нам позже в курилке, — у меня уже все было готово. Все восемь квартир для коммунальщиков найдены и проверены, документы собраны, получены пять разрешений в опекунских советах. Мы должны были выйти на сделку через три дня, я уже даже был у нотариуса и вдруг сегодня утром мне звонит жена Ивана Петровича и плачет в трубку. Сначала я не понял в чем дело и только потом разобрал, что его убили сегодня ночью.

Слава достал из пачки еще одну сигарету и замолчал.

— Но больше всего мне жаль коммунальщиков, — снова начал он. — Я как-нибудь это переживу, а вот они уже мысленно были в тех отдельных квартирах, которые мы вместе с ними выбрали и некоторые уже присматривали мебель. А теперь расселение откладывается на неопределенный срок, к тому же та бабушка, уговорить которую мне стоило больших трудов, сказала, что больше ни за что не согласится пройти через эти круги ада и лучше умрет в своей комнате, чем куда-нибудь еще поедет.

— Да, в этих вопросах больше всего жаль людей, — согласилась Тамара. — Мы теряем только деньги, а они — надежду получить отдельное жилье. Теперь-то я знаю, что значит жить в коммуналке.

— Я, вообще, не знаю, как ты могла переехать в коммуналку и перетащить туда детей из своей трехкомнатной квартиры. Я бы нашла другой выход, — передернула плечиками Лада.

— У нас с тобой разные взгляды на жизнь, — спокойно ответила Тамара. — То, что для тебя выход, для меня смерти подобно.

— Что ты имеешь в виду? — вскипела Лада.

— Прекратите, пожалуйста, — прервал их Слава. — Можно хотя бы сегодня обойтись без ссор? Давайте лучше решим, куда пойдем. Я предлагаю ко мне домой.

— Давай, — сразу согласилась я. Мне было интересно посмотреть, как он живет.

— Не люблю бытовое пьянство, — сморщилась Лада, но, заметив его огорченный взгляд, взяла Славу под руку. — Не обижайся, я пошутила. Поехали, конечно.

— Я расселю еще одну коммуналку и приглашу вас всех в хороший ресторан, — сказал он и вымученно улыбнулся Ладе, но потом тень пробежала по его лицу, и он спросил: — А знаете, как его убили?

— Как? — спросила я.

— Вечером после работы он смотрел телевизор у себя в квартире, жена с детьми, к счастью, были на даче. Это был кто-то из его знакомых, потому что он спокойно открыл дверь, не подумав ничего плохого. А убийца пришел за деньгами, он как-то узнал, что Иван Петрович собирается покупать квартиру. Он привязал его и долго пытал, пытаясь выяснить, где тот хранит деньги.

— И выяснил? — спросила Лада.

— Нет, Иван Петрович скончался, эта сволочь перестарался с пытками. Не знал, что у него недавно был инфаркт.

— Какой кошмар! — сказала Тамара. — Бедная жена и дети.

— Хорошо, что у нее хотя бы деньги остались, — сказала Лада, и мы все посмотрели на нее укоризненно.

— А что вы так на меня смотрите? — оправдывалась она. — Было бы гораздо хуже, если бы эта избалованная дамочка, которая не работает, а живет за счет мужа, осталась бы с тремя спиногрызами на руках и еще без денег.

— В этом, конечно, нет ничего хорошего, просто ты всегда думаешь о деньгах, лично я думала о том, каково ей остаться без любимого человека, — сказала Тамара.

— Любовь, опять любовь, — проворчала Лада, — Откуда ты знаешь, любила она его или жила с ним, потому что он был богатым?

— Да хватит вам, — беззлобно сказала я. — Какая уже теперь разница?

 

Глава 13

Я с большим интересом ходила по Славиной квартире и чувствовала себя, как будто уже была здесь, что было полностью исключено. Он жил рядом с метро Перово, в хрущевской, белой панельной пятиэтажке на улице 3-я Владимирская, на втором этаже. Маленькая двухкомнатная квартирка с еще советским ремонтом, заставленная той мебелью, которая в восьмидесятые годы стояла почти в каждой квартире и симпатичным балкончиком, выходящим в тихий, зеленый двор. На таком балкончике хорошо сидеть в плетеном кресле с чашечкой кофе и читать что-нибудь умное. Мне были знакомы и старенькие обои в цветочек в его девятиметровой комнате и большой письменный стол. Мое внимание привлекла фотография на столе. На ней он держал на руках маленькую девочку в красном платье, с такими же, как у него, большими черными глазами.

— Это Машенька? — спросила я.

— Да, это моя красавица, — грустно отозвался он. — Так скучаю без нее, даже по ночам снится.

— Зачем же тогда разводился? — спросила Лада, а я показала ей кулак, чтобы она не начинала свою теорию о том, что мужчины, которые на самом деле любят детей, никогда не уйдут от жены, что бы она не вытворяла и как бы плохо они не жили. Я была с ней согласна, хотя бывают разные обстоятельства, но сегодня мне не хотелось, чтобы она еще больше расстраивала Славу, он и так был весь какой-то поникший.

Лада показала мне язык и ушла на кухню, а я села за его стол и представила, как он сидит здесь один за этим стареньким столом, за которым когда-то делал уроки и скучает по своим самолетам.

Наш горе-праздник продолжался до утра и прерывался бесконечными звонками обезумевшей от горя клиентки, которая почему-то советовалась со Славой во всем, что касалось похорон. Она не знала, как заказать автобус и где находится бюро ритуальных услуг, а потом она стала советоваться с ним, где лучше устроить поминки в кафе или дома. Надо отдать должное Славе, он был достаточно терпелив с ней и даже пообещал завтра с ней съездить на кладбище.

— Ты сумасшедший! Очень тебе это надо. Выключи телефон и давай лучше выпьем, — возмутилась Лада после ее пятого звонка. — Ты не обязан помогать ей решать ее проблемы! Или ты думаешь, что она купит квартиру? — вдруг спросила она, хитро прищурившись.

— Лада, Лада, — он обнял ее за плечи. — Ну почему же вы, женщины, такие жестокие? Иногда нужно просто помогать, мы же все люди. Один раз поможешь ты, в другой раз — помогут тебе. Она несчастная женщина, и у нее никого нет рядом, ни родителей, ни друзей, а муж лежит в соседней комнате, в гробу, а в другой комнате спят трое малышей.

Мы все замолчали и, выпив еще по рюмке, стали собираться по домам. Вдруг я обратила внимание на гору грязной посуды в раковине и предложила ее помыть. Конечно, это был просто повод, но мне не хотелось оставлять Славу одного. Проводив ребят, я пошла на кухню, а Славу отправила спать, после всего пережитого он еле держался на ногах. Перемывая тарелки, я так задумалась, что не услышала щелчка отворяемой двери и чуть не выронила бокал, когда увидела внезапно возникшую передо мной маленького роста женщину с кудрявыми, как у Славы, волосами.

— Не пугайся, я Ирина Сергеевна, Славина мама.

— Наташа, — представилась я и совершенно смутилась. — У Славы развалилась сделка, и мы пришли посидеть с ним, — неожиданно мой взгляд упал на гору пустых бутылок, оставшихся после нашей гулянки.

Мама поймала мой взгляд и улыбнулась, улыбка у нее была добрая, такая же, как у сына, и лучики морщинок у глаз делали ее особенно солнечной.

— Не оправдывайся, я все понимаю. Еще помню, как сама была молодой, у нас тоже была хорошая компания. А что же ты одна убираешься?

Я пожала плечами, не зная как объяснить ей мой не совсем даже мне понятный порыв помочь ее сыну.

— Наташа, а давай выпьем кофе, если ты не торопишься, — предложила она.

— Вы ничего не подумайте, я только мыла посуду, — зачем-то начала оправдываться я.

Не знаю почему, но мне бы не хотелось, чтобы она думала, что мы с ним здесь чем-нибудь занимались.

— А я и не думаю, — спокойно сказала Славина мама. — И это здорово, что ты перемыла эту гору посуды. Давай выпьем кофе? Ты же можешь составить мне компанию ненадолго?

Я кивнула и поставила чайник, а она ушла переодеться и принять душ. Появилась она в длинном восточном халате, который делал ее крошечной и домашней. К тому времени я уже успела соорудить ей легкий завтрак из остатков нашего пиршества и сварить настоящий турецкий кофе. Она вдохнула запах кофе своим маленьким носиком и счастливо зажмурилась.

— Какой запах! Я просто жить не могу без кофе и не откажусь от него ни за что, несмотря на давление. А ты хозяйственная девушка, не то, что эта его фифа. Как ее там, Лада?

— Вы ее видели? — удивилась я.

— Конечно, видела, — она сделала глоток кофе и испытывающее посмотрела на меня. — А ты не знала, что они встречаются? Она же твоя подруга, кажется?

Я поставила чашку на стол и опустила взгляд. «Какая же я была дура, что сама этого не заметила», — подумала я.

— Это их дело, Лада не обязана отчитываться.

— Это верно, но все-таки, почему же она тебе не сказала, как ты думаешь? — продолжала допытываться неугомонная маленькая женщина.

— Не знаю, возможно, она не хотела, чтобы на работе знали? — предположила я, проклиная свое дурацкое положение и непонятную боль в груди, мне даже дышать стало трудно.

— Она стесняется его, вот что! — вдруг сказала Ирина Сергеевна. — Она с ним просто от скуки, потому что у нее никого нет. А как найдет какого-нибудь бизнесмена, сразу бросит его, дурака. А он — Ладочке часики, Ладочке браслетик, тьфу, — она стукнула сердито чашкой об стол. — Не нравится мне это. Он даже после этой сделки, которая развалилась, хотел ей машину покупать. Не себе, заметь, не матери, которая по ночам на заводе вкалывает, а Ладочке, она на метро не может ездить, ей душно там.

Кофе показался мне горьким, а ведь она права, эта милая женщина, его мама. Лада, действительно, его стесняется, поэтому и мне ничего не говорила.

— Перестаньте, Ирина Сергеевна, — сказала я бодро. — Таким мужчиной надо гордиться, он же у вас летчиком был, страну защищал, нас с вами. Ну, пусть на пенсии сейчас, так это же из-за перестройки, из-за того, что в армии денег не платят. Он мне рассказывал все: и про полеты и про север.

— Ты хорошая девочка, — Ирина Сергеевна положила свою теплую ладонь на мою руку. — А ты замужем?

— Нет, — покачала я головой. — Уже была один раз и больше не собираюсь, стала феминисткой и считаю, что можно великолепно прожить и без мужчин, нервы будут целее.

— Ишь, ты какая! — Ирина Сергеевна покачала маленькой головкой. — Феминистка. Мужика тебе надо хорошего, вроде Славки моего.

— А я ему не нравлюсь, — заявила я, — Всем же нравятся такие, как Лада.

— Да что в ней такого? — удивилась Ирина Сергеевна. — Крашеная блондинка с большим апломбом.

— А вот вы не поверите, — начала я, чувствуя, что меня явно несет, но я уже не могу остановиться. — Я когда с ней где-нибудь сижу, ну в кафе, например, и подходят мужчины знакомиться, то оба у нее телефон спрашивают, а на меня ноль внимания. У меня такого никогда не было.

— Странно, ты вроде тоже девушка симпатичная, — протянула Ирина Сергеевна, разглядывая меня.

— Вот именно, вроде симпатичная, а она стильная и держится хорошо, а взгляд у нее такой печальный, как будто сейчас расплачется. Вот мужчинам и хочется помочь ей, утешить, что-нибудь подарить.

Мы обе рассмеялись, и я стала собираться домой.

— Заходи как-нибудь, — пригласила меня Ирина Сергеевна.

— Зайду, — я улыбнулась и почему-то поцеловала ее в щеку, как родную. Я почувствовала, что понравилась ей, и это было взаимно.

 

Глава 14

Я пошла пешком, мне хотелось хорошенько подумать над тем, что я услышала от Ирины Сергеевны. От Славиного дома до моего было совсем недалеко, всего одна остановка на метро. Правда, еле передвигая ноги после бессонной ночи, я добралась до родного Новогиреева лишь через час, и когда я звонила в дверь подруги, сил у меня почти не было, а сердце болело. Конечно, я привыкла за это время к Славиным нежным взглядам на Ладу и знала, что он ее часто провожает, но то, что он ей дарит подарки и даже познакомил с мамой, я и предположить не могла. Хуже всего было то, что теперь я совершенно не знала, как себя вести и не хотела никого видеть.

— Привет, — грустно сказала я, когда Ира в коротеньком шелковом кимоно с чашкой кофе в руках открыла мне дверь.

— Ну, ты даешь! Совсем нас забросила. Да где же тебя носит уже второй день? Настя меня уже мамой называет.

— Я познакомилась со Славиной мамой, — сказала я и глупо улыбнулась.

— Да ты что? — сразу переключилась моя подруга. — Давай с этого места поподробнее. Он что, наконец, соизволил заметить, что ты лучше Лады?

— Нет, лучше Лады для него никого нет, — грустно сказала я. — Даже более того, он собирался ей покупать машину, и у них, то есть у него по крайней мере, все серьезно.

Мы уселись на кухне, и я рассказала Ирке обо всем, что узнала. Она молча слушала меня, теребя длинную прядь волос, и часто хмурилась, а потом сказала:

— Знаешь что, подруга, поезжай-ка ты в Турцию вместо меня. У меня все равно путевка пропадает. Ты там развлечешься, да и меня от Машки освободишь.

— Да что ты такое говоришь? — удивилась я. — Ты же сама собиралась ехать с девочками?!

— Не могу, — Ирка развела руками. — Приехала делегация, надо с ними заниматься, возить их везде, Красную площадь показывать. Начальница сказала, что если я уеду, то уволит меня, у нас все переводчики в отпуске.

Моя Ира окончила институт иностранных языков, и с тех пор работала переводчицей. Она была одной из тех немногих, у кого после открытия железного занавеса работы только прибавилось, так как иностранцы хлынули к нам сплошным потоком.

— Да ты что? Вот жалость какая! — расстроилась я за нее. Я знала, как давно она не была в отпуске. — Да у меня и денег нет, чтобы поехать. Сделок давно не было, мне бы надо работать.

— Слушай, подруга, я тебе говорю, едешь и все. Детей надо на море свозить перед учебным годом. За неделю твоя работа в лес не убежит, если до сих пор не убежала. А деньги отдашь потом со своей сделки.

— Ну, нет, Ирка, я не могу, — сопротивлялась я.

— Решено и постановлено на семейном совете. Едешь ты, я должна работать. Да и некогда мне будет с Машкой заниматься. Ты должна мне помочь, тем более. что денег за оплаченные путевки нам никто не вернет. А потом, Наташка, там пальмы, море, мужчины. Уложила девочек спать, а сама на танцы с симпатичным турком. А приедешь, может, и твой Слава померкнет в твоем сердце, чего тебе искренне желаю.

— У меня нет купальника, а вылетать уже завтра, — пыталась отвертеться я.

— Подожди-ка, — Ира убежала в комнату и вернулась с пакетом. — Здесь ровно семь купальников, по одному на каждый день недели.

— А зачем так много? — удивилась я.

— Чтобы каждый день быть в новом, — невозмутимо ответила Ирка. — Иди, примеряй, у нас с тобой фигуры одинаковые. И чтобы больше никаких отговорок.

Поспать в этот день мне было не суждено. Сначала мы вчетвером, Маша и Настя тоже высказывали свое мнение, примеряли Ирины летние наряды, которые я, по ее мнению, должна обязательно взять с собой, чтобы предстать перед турками и другими отдыхающими во всем блеске своей красоты. А потом я отправилась в агентство, чтобы договориться с Александром Ивановичем об отпуске и передать кому-нибудь мои немногочисленные дела.

 

Глава 15

Александр Иванович в белой рубашке с коротким рукавом сидел за своим большим директорским столом и читал газету. Видимо в связ ис летним сезоном, во время которого многие клиенты уезжают на дачу или в отпуск, откладывая решение квартирных вопросов на осень, у него тоже не было работы. Увидев меня, он улыбнулся, и указал мне на стул напротив. Вероятно, думал, что я пришла к нему с каким-нибудь вариантом, на котором он сможет хорошо заработать.

— Александр Иванович, мне срочно нужен отпуск, — сразу приступила я к делу.

Его маленькие глазки сощурились, и он даже надел очки, чтобы рассмотреть меня внимательней.

— Мне кажется, — начал он вкрадчиво, — что еще вчера ты говорила, что тебе нужна работа и просила денег из кассы взаимопомощи? А это, означает, что тебе нужно усерднее трудиться, а не отдыхать, не так ли?

У нас на работе существовала касса взаимопомощи, из которой в случае плохого стечения обстоятельств, можно было взять денег в долг до следующей сделки. Это было удобно при наших непредсказуемых доходах.

— Да, все верно, — согласилась я. — Но моя подруга, с которой мы вместе воспитываем детей, уже купила путевки в Турцию. Так получилось, что из-за внезапно возникших проблем на работе, она не может поехать. А девочкам надо набраться сил перед школой, поэтому я и пришла просить вас отпустить меня.

Александр Иванович придвинулся ближе, и в его глазах промелькнул интерес.

— Поймите, путевки уже куплены, и нам никто не вернет за них денег, даже если попытаться их сдать. Конечно, я бы очень хотела работать, но я не могу оставить детей без отдыха. Вы же тоже отец и должны понимать, как важно побывать ребенку на море, — продолжала я, вдохновленная его молчанием. — Это всего одна неделя.

— Ты сказала, что вы с подругой воспитываете детей? — спросил он, снова сняв очки.

— Да, — согласилась я и, заметив недоумение на его лице, попыталась объяснить.

— Понимаете, для женщины очень важно иметь хотя бы поддержку подруги, если с мужем отношения не сложилось. Вот мы и скооперировались с моей соседкой, которая тоже разведена. Наши девочки почти как сестры, мы по очереди водим их в школу и проверяем уроки. Это очень удобно, например, когда я на сделке, я знаю, что с Настей все в порядке, потому что она с Ирой, а Ира спокойно работает, зная, что я заберу ее дочку из школы и накормлю ужином. А в Турцию собиралась ехать она, мы купили им путевки, девочки очень радовались, но так получилось, что Иру не отпускают на работе, и я просто вынуждена заменить ее.

— Но я никогда бы не подумал, что вы… — начал он и замолчал, а я обратила внимание, что впервые за целый год он назвал меня на вы. Видимо я удивила его.

— Я даже и не мог подумать, что вы… — он опять остановился, надел очки и вытер лоб белоснежным платком, — вы живете с подругой, — наконец закончил он, а я расхохоталась, догадавшись, о чем он подумал. Не знаю зачем, но мне захотелось пошутить.

— Александр Иванович, но это же не имеет отношения к работе. Для агентства, важно, как я работаю, а не мои межличностные отношения. Почему я не могу жить с подругой, если мне так удобнее?

— Но вы такая милая девушка, — он посмотрел на меня, и в его глазах было такое разочарование, что я не стала ждать продолжения.

— Мы не живем вместе в том смысле, в котором вы подумали, мы живем в разных квартирах, на разных этажах, и у нас все в порядке с мужчинами.

— Но вы же говорили, что не замужем? А сейчас говорите, что у вас все в порядке.

— Мне кажется, что для меня самым хорошим состоянием является то, когда в моей жизни нет мужчины, — резко сказала я, неожиданно разозлившись тем допросом, который он устроил. — Тогда у меньше проблем и больше сил, но я не лесбиянка, если вы это хотели услышать. Так могу я взять недельный отпуск или нет?

— Конечно, Наташа, — сказал он и сразу перешел на «ты», — Только передай все свои дела Тамаре.

Я вышла от него, едва сдерживаясь от смеха и непонятной злости, и зашла в комнату агентов. Тамара сидела на своем месте, глядя в ежедневник. Я села с ней рядом.

— Тамара, ты заменишь меня, мне срочно нужно уехать?

— Хорошо, — она подняла на меня свои грустные глаза. — А когда ты уезжаешь?

— Завтра утром.

— У меня тут вариант есть — они готовы договор подписать. Но там какой-то парень-алкаш, мне бы одной не хотелось к ним ехать. А потом, если получится, будем вместе эту квартиру продавать.

— А что за квартира?

— Вот, смотри, — она придвинула мне тетрадь. Трешка в Филях, разъезд на две площади. Кажется, неплохой вариант. — Может, у тебя найдется еще пара часов сегодня, чтобы съездить со мной?

Я вздохнула, больше всего на свете мне бы хотелось, наконец, попасть домой и поспать, но отказать Тамаре я не могла.

— Ладно, поехали, — сказала я и увидела ее благодарную улыбку.

Идя к метро, я заметила Ладу и Славу. Лада была в новом бежевом костюме, с короткой юбкой, который очень ей шел. Я почему-то подумала, что этот костюм ей подарил Слава, и мне стало неприятно. Рассеянным взглядом она смотрела по сторонам, не обращая внимания на своего спутника. Наверно, мечтала о лучшем будущем. Мы встретились и после приветствий, я объявила, что уезжаю в Турцию.

— А откуда у тебя деньги? — удивилась Лада.

— Подруга спонсирует.

Глаза Лады завистливо сверкнули:

— Вот это да. Везет же некоторым, а мы здесь остаемся, в этой жаре и пыли. Она смерила Славу презрительным взглядом, как будто он был виноват в необычно жарком московском лете.

Он посмотрел на нее виновато:

— Хочешь — поедем на дачу на выходные, там прохладнее?

— На дачу? — глаза у нее округлились, как будто он предложил ей что-то неприличное. — Да что, там делать, на даче твоей? Грядки что ли копать?! Терпеть не могу сельских домиков, там даже помыться негде! Вот Наташка молодец, мужиков нет, так она нашла подругу, которая за все платит. А отель пятизвездочный? — спросила меня Лада.

Мне стало смешно, уже второй раз меня подозревали в неформальных отношениях с моей лучшей подругой. Слава тоже удивленно посмотрел на меня, как бы, спрашивая, правда ли это.

— Отель пятизвездочный, все включено: и напитки и трехразовое питание. Ирка мне даже семь купальников купила, чтобы каждый день чувствовать себя королевой пляжа, — я посмотрела на Славу, чтобы увидеть его реакцию, — он, смутившись, отвернулся.

— Она тебе даже вещи покупает? — еще больше поразилась Лада.

— Иногда бывает, — опустила я взгляд. — Жаль только, что она не смогла со мной поехать, но ничего, — я пожала плечами, — Кто-то же должен в семье деньги зарабатывать.

— Ну, нам пора, — Тамара, потянула меня за рукав, а я с удовольствием увидела, как от удивления они оба не нашлись, что сказать.

— Счастливо оставаться, — махнула я им рукой, отчетливо понимая, что вместо Турции с удовольствием бы поехала со Славкой на дачу и плевать мне на отсутствие воды и других удобств.

— А ты здорово ее разозлила! — сказала довольная Тамара, когда мы отошли от них. — Она так зубами и скрипела от злости! Ну, до чего же завистлива!

— Надеюсь, ты не думаешь, что я и в самом деле…

— Ну что, я совсем дурочка? — Тамара взяла меня под руку. — Стоит только понаблюдать за тобой — как ты смотришь на Славу, и сразу становится понятно какая у тебя ориентация.

— К сожалению, ты права, — вздохнула я. — И ведь ничего не могу с собой поделать, как его увижу — совершенно раскисаю.

 

Глава 16

Хозяйка квартиры Лена, необъятных размеров молодая женщина в халате, встретила нас у подъезда.

— Вы только не обращайте внимания, у меня беспорядок, — предупредила она, запахивая халат, чтобы не было видно застиранную ночную сорочку.

Мы поднялись на второй этаж, и Лена сразу провела нас в комнату. Я поморщилась, удушливый запах, несмотря на открытую форточку, ударил в нос. В маленькой комнатке на одной кровати мирно почивал раздетый до пояса мужчина приятной наружности, а на другой спала маленькая девочка лет трех. Вероятно, мы ее разбудили, потому что она потянулась, соскользнула с кровати и села на горшок, не обращая на нас никакого внимания. Я заметила, что на ее кроватке не было даже постельного белья. Она спала прямо в платье на стареньком грязном матрасе.

— Может, здесь неудобно? — робко спросила Тамара, показывая на спящего молодого человека.

— Нормально, его и пушкой не разбудишь, — отозвалась Лена. — Давайте подписывать ваш договор.

Тамара уселась на единственный стул и, достав бумаги, начала их заполнять, стараясь не обращать внимания на странную обстановку. Я примостилась на детской скамеечке у окна. Тихий писк привлек мое внимание, и я заметила в углу большую клетку. Видимо оттуда и исходил этот ужасный запах.

— Кто это там у вас? — спросила я, чтобы не молчать.

— А это наши мышки, — Лена достала из клетки большую белую крысу с розовым хвостом. — Хотите подержать? — спросила она меня, и, не видя энтузиазма на моем лице, добавила: — Она у нас стала мамой два дня назад, и теперь у нас целых девятнадцать мышат. Они подрастут, и мы их продадим на птичьем рынке.

— Хороший бизнес, — сказала я, едва сдерживая тошноту, потому что Лена пыталась сунуть мышь мне в руки. — Я боюсь, — созналась я, и к моему великому облегчению она засунула мышь в клетку, предварительно поцеловав. Видимо, она испытывала к ней нежные чувства, как к источнику будущего дохода.

Неплотно прикрытая дверь в комнатку распахнулась, и огромный черный ротвейлер почтил нас своим присутствием, шумно обнюхав меня и Тамару. Я, с детства боявшаяся собак, поежилась, но Лена только махнула рукой:

— Не шевелитесь, и он вас не тронет.

Я так и сделала, но что-то зашевелилось рядом со мной и зевнуло. Мужчина, лежавший в полуметре от меня, и о котором, созерцая животных, я успела забыть, шумно зевнул и протер глаза.

— А вот и Костик проснулся, — радостно защебетала Лена. — Костик, а мы договор подписываем. Это наши агенты.

— Доброе утро, — произнес он, несмотря на то, что давно наступило время обеда, — и, окинув нас, еще мутными со сна глазами, вылез из-под простыни, продемонстрировав семейные трусы в полоску и хорошо развитую мускулатуру.

— Костик, ты бы оделся? У нас все-таки гости, — сказала ему Лена, глядя на него с любовью.

— Они же пришли на квартиру смотреть, а не на меня, — ответил он и вышел.

— Да, кстати, — спохватилась я, — Мы действительно еще не видели квартиру.

— Я вам сейчас все покажу, — с готовностью сказала Лена. — Правда, в свою комнату нас бабушка не пустит, она вообще не хочет отсюда уезжать. Зато другую точно посмотрим, если вы не испугаетесь моего пьяного брата.

— А что он может нам сделать? — поинтересовалась Тамара.

— Да, в сущности ничего, — пожала плечами Лена, — Только если кинет чем-нибудь. Мне он недавно голову пробил бутылкой, но я милицию вызвала, и он сразу присмирел.

— Может, тогда не будем его беспокоить? — Тамара вопросительно посмотрела на меня, но я уже задумалась над тем, как же расселить эту чудную квартиру и как работать с людьми, если с ними даже нельзя побеседовать.

— Лена, а как же мы будем показывать покупателям вашу квартиру? — спросила я.

— Показывать будем, когда бабки с братом дома нет, они дверей не запирают.

— Хорошо, допустим, — согласилась я, — а как же выбирать вам другую квартиру, если бабушка не хочет переезжать из этой.

— Все ерунда, — авторитетно заявила Лена. — Положитесь на меня, я здесь самая главная, все будет нормально. Я ее заставлю. Сами подумайте, сколько можно жить нам всем вместе. Я снова беременна, мне нужен покой, а с братом сплошные скандалы.

В итоге мы посмотрели только кухню, довольно чистенькую, потому что там убиралась бабушка, и с большим облегчением вышли на улицу. Подписанный договор меня совершенно не радовал.

— Ну что ты обо всем думаешь? — спросила меня Тамара на остановке.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Пока ситуация кажется совершенно неуправляемой, но ты же знаешь, в нашем деле все бывает — может и продадим.

— Давай попробуем, — согласилась Тамара. — Других вариантов нет, а деньги нужны.

— Нужны, — вздохнула я и порадовалась, что целую неделю не буду обрабатывать клиентов и постараюсь, хотя бы на время, забыть о деньгах.

 

Глава 17

Пятизвездочный отель в Кемере оказался большой белой прямоугольной коробкой, с балконами. Никаких архитектурных излишеств не было. Наш номер состоял всего лишь из одной комнаты с тремя кроватями, телевизором, и неким подобием комода с большим зеркалом над ним. Пока я созерцала обстановку, девчонки обнаружили бар-холодильник, доверху заполненный напитками.

— Ой, мам, здесь столько баночек. И кола есть, и фанта, — заверещала Настя, вытаскивая банки на кровать.

— Поставь все на место, — строго сказала я. — Здесь, в номере, это стоит в два раза дороже, чем в баре на улице. Меня уже предупредили.

Разочарованные девочки отошли от холодильника, и вскоре я услышала восторженный крик из ванной.

Туалет, совмещенный с ванной, был отделан розовым мрамором, и сверкал блестящей сантехникой. Здесь даже присутствовало биде, которое изумило девчонок. Особенно мне понравилось зеркало во всю стену. Я вспомнила свою пожелтевшую ванную, стены с облупившейся штукатуркой, вечно подтекавшие краны и дала себе слово обязательно заработать денег на ремонт своей квартиры. Распаковав чемоданы, мы отправились на ужин, но обнаружили, что уже опоздали. Я разозлилась. Этот день был включен в программу отдыха, как первый. Лично я, натаскавшись чемоданов и, устав от двух таможен, просто валилась с ног и больше не чувствовала энтузиазма по поводу предстоящего отдыха. На территории было много разных кафешек с астрономическими ценами. Пришлось остановиться в одном из них и расплачиваться за три куска пиццы настоящими долларами. Перед сном мы решили искупаться в море. Пляж был самый обычный, галечный, такой же, как на нашем юге от Туапсе до Адлера, только очень чистый и весь какой-то причесанный. Даже лежаки на нем стояли параллельно друг другу, а входить в воду приходилось, спускаясь с лестницы или ныряя с импровизированной деревянной набережной. В довершении ко всему очень соленая средиземноморская вода попала девочкам в глаза, и они с визгом выбежали из воды. Я взяла себе пиво Эфес и уселась в кресле, гадая, чем же всем так нравится этот заграничный отдых. Ощущения, что ты за границей совершенно не возникало — турки напоминали мне абхазцев своей надоедливостью, а со всех сторон слышалась русская речь.

Но на следующий же день настроение у нас улучшилось, особенно после обильного завтрака, с бесконечной переменой блюд. Наверно, мы провели в столовой целый час, пока не попробовали почти все, что было выставлено на многочисленных столах. На территории отеля оказался бассейн, и девочки упросили меня остаться там, вода в нем была не такая соленая, и они могли сколько угодно нырять и резвиться. Но я все-таки ходила купаться в море, плавать в бассейне мне казалось большой глупостью. Но, тем не менее, находились люди, которые за время отдыха так и не доходили до моря, может быть, из-за того, что переедали за завтраком.

Большой плюс был в том, что на территории отеля детей можно было спокойно оставить, не беспокоясь за них. Два турецких дядьки в смешных красных футболках, целыми днями приставали к отдыхающим, предлагая сыграть в разные игры, и дети с удовольствием носились за ним. Так что я была предоставлена сама себе и валялась на пляже, наслаждаясь солнцем и разглядывая отдыхающих. Не знаю, на что рассчитывала Ира, покупая семь купальников, на мой взгляд — здесь «ловить» было некого — немногие из присутствующих мужчин были с дамами. Но меня это не беспокоило, я терпеть не могла летних романов. Проведя целый день в одиночестве на море, я почувствовала себя счастливой и отдохнувшей. Когда мы переодевались к ужину, Настя объявила мне, что они познакомились с девочкой, которая тоже приехала из Москвы.

Папа их новой знакомой подошел ко мне во время ужина и, представившись Максимом, предложил вместе пройтись, сославшись на то, что так как наши дети уже подружились, нам тоже стоит познакомиться поближе. Отставив недоеденную тарелку, я последовала за ним на прогулку по территории. Максиму было около тридцати пяти лет, среднего роста, худощавый, немного сутулый с начинавшими редеть темно-русыми волосами и выразительными умными серыми глазами.

После нескольких фраз он предложил на завтрашний день прогулку на яхте. Я начала отказываться, мне еще не надоело валяться на пляже.

— Наташа, надо обязательно поехать, — вкрадчиво сказал он, слегка касаясь меня рукой, — эту экскурсию организовывает наш отель. Вы и ваши девочки получите удовольствие. Мы выйдем на яхте в открытое море, увидим разные острова и красивые гроты, будем купаться в чистейшей воде и нырять с палубы.

— Вы так красочно все описали, что я просто не могу отказаться, — рассмеялась я.

— Так вы согласны?

— Можете считать, что да. А откуда вы так хорошо все знаете?

— Я уже не первый раз в Турции, у них совершенно одинаковые развлечения, — улыбнулся он. — А вы первый раз здесь?

Я кивнула, не желая рассказывать, что я вообще первый раз за границей, и спросила его, где он работает.

— В данный момент я не работаю, — он смущенно улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов. — После перестройки живу за счет жены. Мне так неудобно, но я никак не могу найти работу. Правда, она хорошо зарабатывает, и мы ни в чем не нуждаемся, но все же я устал от такой жизни. Мужчине нельзя быть домашней хозяйкой.

Мне сразу захотелось ему помочь, я хорошо помнила те времена, когда мне не удавалось устроиться на работу. Неожиданно я предложила ему попробовать себя в сфере недвижимости. К моему удивлению он сразу согласился, и весь последующий отдых я развлекала его рассказами о продажах квартир и нашей компании, в которую я была уверена, он хорошо впишется. Между нами сразу сложились дружеские отношения, и пока наши девочки резвились втроем, мы вели длинные разговоры на пляже о смысле жизни и о перестройке, которая нас всех заставила, так или иначе, меняться, подстраиваясь под новые условия. Максим ушел из НИИ радиофизики еще два года назад, где он работал конструктором. К тому времени его работа стала совершенно бессмысленной из-за маленькой зарплаты, и жена попросила его посидеть с дочкой, которая была слишком болезненной для детского сада. Так совершенно неожиданно для себя он превратился в домашнюю хозяйку.

 

Глава 18

Вернувшись из отпуска отдохнувшей и посвежевшей я с содроганием думала о возвращении на работу. Собираясь в агентство и желая похвастаться перед коллегами своим загаром, я надела белую открытую майку и короткую юбку. Кто знает, а вдруг все-таки Славка обратит, наконец, на меня внимание?

— Ты работу с пляжем не перепутала? — спросила меня Ира, уставившись на мои загорелые ноги, когда я зашла к ней, чтобы оставить у нее Настю.

— Да, ладно, — махнула я рукой, — сегодня у меня нет важных встреч с клиентами, и я хочу показаться во всей своей красе.

— И пусть скрипит зубами тот, кто остался в Москве с бледнолицей блондинкой? — спросила Ира.

— Именно, — я поцеловала ее в щеку и побежала на встречу с Максимом, которого я сегодня собиралась порекомендовать для работы в нашем агентстве Александру Ивановичу.

Пока я отдыхала, в нашей риэлтерской жизни ничего не изменилось. На улице перед входом, по-прежнему, толпилось с десяток агентов с сигаретами, и со всех сторон слышались знакомые слова — сделка, регистрация, просмотр. Лада со Славой тоже были там же, только стояли в сторонке.

— Привет всем! — радостно сказала я, подходя к ним. — Знакомьтесь, это Максим. Он хочет работать в нашем агентстве, — объявила я и обратилась к Максиму: — Ты покуришь с нами или сразу пойдем?

— Давай покурим, — ответил он и его взгляд задержался на Ладе, и я могла бы поклясться, что ни разу за все время отдыха он так не смотрел на меня.

— Хорошо, — я достала «Салем» из сумки и закурила.

Какое-то время мы молчали, пока Лада не выдавила из себя:

— Ты хорошо загорела.

— Да, мы с Максимом все время проводили на море, — я посмотрела на Славу, но его лицо ничего не выражало.

— Ты же говорила, что с детьми поехала? — спросила недоуменно Лада, стряхивая пепел.

— Дети нам совсем не мешали, правда, Максим? — спросила я, ласково посмотрев на него.

Он принял мою игру и улыбнулся.

— Да, Наташенька. Это был лучший отдых в моей жизни.

После его слов я снова посмотрела на Славу, и мне показалось, что ему все это не понравилось.

— А как вы тут? — спросила я. — Что новенького?

— О чем ты говоришь? — раздраженно сказала Лада. — Что может тут быть нового?

— А на дачу-то съездили? — спросила я и, поймав презрительный взгляд Лады, поняла, что нет.

— А кто эта красивая девушка? — спросил у меня Максим, когда мы поднимались в офис.

— Слушай, — я резко остановилась и повернулась к нему. — Может, хотя бы ты объяснишь мне, чтобы я поняла, что вы все в ней находите?

— Ну, она какая-то… — Максим тоже остановился.

— Блондинка, да? — стала ему помогать я.

— Да нет, дело не в этом, — он пожал плечами.

— У нее хорошая фигура, и она стильно одевается? — продолжала я.

— Не знаю, я не заметил, как она одета. Да и смотрел ей только в лицо.

— Тогда почему? — крикнула я. — Почему все мужчины обращают внимание только на нее?

Максим опустил глаза и спросил:

— Не знаешь, она замужем?

— И думать не смей! — еще больше разозлилась я. — У тебя семья и ребенок.

— Я просто так спросил, — он посмотрел на меня. — Ты тоже очень красивая, Наташа.

— Неужели?! — ехидно сказала я. — Но только если рядом не присутствует Лада. А если серьезно, Максим, я тебя сразу предупреждаю, чтобы потом ты не сделал ошибки, за которую можно слишком дорого заплатить. Лада — моя подруга, и я хорошо ее знаю. Ее не интересуют такие мужчины как ты или Слава, которого ты сейчас видел. Ей нравится определенный тип мужчин, которые могут обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла, поэтому даже не пробуй. Агенты по недвижимости не для нее, у нее другие цели в жизни.

— Да ладно тебе, я просто так спросил, — Максим выглядел смущенным и перевел разговор: — А почему ты уверена, что меня примут?

— Сюда всех принимают. Во всяком случае, на месяц, а дальше все будет зависеть от тебя. Некоторые сразу уходят, понимая, что это не для них, а другие остаются и работают годами в надежде на свою самую лучшую сделку.

— У меня получится, — сказал он уверенно.

— Если бы я видела, что у тебя не получится, я бы не стала и предлагать тебе. А потом, у тебя по сравнению с нами, есть один большой плюс.

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя есть жена, которая хорошо зарабатывает, и ты не будешь зависеть от сделок и можешь спокойно работать, у тебя всегда будут деньги на продукты и все остальное. Тогда как у нас — мы или отказываем себе во всем и занимаем деньги, чтобы хотя бы как-нибудь продержаться, или шикуем на всю зарплату, потому что хочется хотя бы чуть-чуть пожить по-человечески.

— Зато у вас есть хороший стимул для работы.

— Знаешь, Максим, с девяносто второго года я сыта этим стимулом по горло, — сказала я резко, и он немного испуганно посмотрел на меня. — Моя жизнь превратилась в сплошное выживание и борьбу с вечно пустым холодильником. Я все время озабочена добыванием денег, и мне бы очень хотелось пожить так, чтобы кто-нибудь другой занимался этим, а я бы занялась чем-нибудь для души.

Максим положил мне руку на плечо:

— Я думаю, что ты обязательно встретишь человека, с которым у тебя будет хорошая семья.

— Возможно, только судя по тому, какие мужчины мне нравятся, скорее всего, он будет тоже из агентства недвижимости, — улыбнулась я. — А чтобы получить солидного мужа, который будет зарабатывать деньги, надо стать такой, как Лада. И давай все же пойдем, я тебя познакомлю с начальником отдела.

Александр Иванович восседал за своим столом, с трубкой в руке и кивком указал нам на два кресла. Мы присели, и я с непонятной тоской стала прислушиваться к знакомым словам, слышавшимся со всех сторон. После отдыха в Турции даже слушать об этом было тяжело. Наконец Александр Иванович повесил трубку и окинул меня внимательным взглядом.

— Прекрасно выглядишь, поездка пошла тебе на пользу.

— Спасибо, — улыбнулась ему я и сразу перешла к делу: — Это Максим, он бы хотел тоже работать у нас.

— Хорошо, пусть работает, — он бросил равнодушный взгляд на Максима. — Может, ты сама проведешь ему вводную лекцию и покажешь место для работы? Условия те же — испытательный срок месяц и за это время должна быть хотя бы одна сделка.

Мы вышли из кабинета и рассмеялись.

— Вот так прием на работу, — удивился Максим. — Он даже ничего не спросил у меня.

— А зачем ему лишняя информация?! Либо ты приносишь денег, с которых он получит свой менеджерский процент, либо он расстанется с тобой без сожаления и возьмет другого, а спрашивать кто ты и откуда ему неинтересно.

— Как все изменилось, — вздохнул Максим. — Раньше к людям относились более по-человечески.

Я открыла дверь в нашу агентскую комнату, где стоял жуткий шум. На нас никто не обратил внимания. Я нашла два свободных места и усадила Максима рядом.

— Добро пожаловать в наш кошмар! — сказала я, наблюдая за его растерянным видом.

— И ты считаешь, что здесь можно работать? — крикнул он мне.

— Уверена в этом, — засмеялась я и стала посвящать его в курс дела.

 

Глава 19

Через месяц работы мы нашли покупателя на квартиру на Большой Филевской, и нам с Тамарой осталось самое сложное — подобрать им две квартиры для расселения. И в один прекрасный осенний вечер я поехала разговаривать с Лениным братом, который, как она доверительно мне сообщила, был в этот вечер не слишком пьян.

Дверь мне открыла бабушка, которая сурово меня оглядела:

— Ты кто?

— Я агент по продаже вашей квартиры, — бодро сказала я. — Меня зовут…

— Убирайся, — бабка стала закрывать дверь. — Я сто раз говорила, что не буду никуда переезжать.

В этот момент к двери подскочила Лена и оттеснила бабулю.

— Бабка, ты что? — заорала она. — Иди к себе и не высовывайся!

Бабуля гордо удалилась в свою комнату и оттуда прокричала:

— Я никуда не поеду!

— Не обращай на нее внимания, — зашептала мне Лена, подталкивая меня в сторону комнаты брата. — Главное с братом договориться. Она только его слушает. Пойдем.

Она заглянула в дверь и пропела:

— Сергей, к тебе Наташа насчет размена.

Я вошла в комнату и оглянулась, думая, что Лена идет следом, но она закрыла за мной дверь, оставшись с другой стороны.

Я посмотрела на Сергея. Передо мной сидел молодой парень лет двадцати, с довольно приятными чертами лица, и голый до пояса. В одной руке у него был стакан с пивом. Я вспомнила все страшные истории про него и удивилась. Вид у него был мирный, пока он не раскрыл рта.

— Не знаю, чего там моя сеструха подписывала, я здесь не при чем. Ты зря пришла.

На какой-то момент я почувствовала себя полной дурой, и мне захотелось послать его к черту. Надо признаться, что за время работы агентом, я к этому чувству уже попривыкла. Я нашла какой-то заваленный одеждой стул и осторожно села на край.

— У нас есть покупатель на эту квартиру, и у тебя есть шанс получить квартиру и жить отдельно, — сказала я равнодушно.

— С бабкой — это не отдельно, — заявил он. — Хотя с ней легче сладить, чем с моей сестрой-шлюхой. Я устал ее мужиков отсюда выкидывать.

— Вот и давай разъезжаться, — предложила я. — Сестру не будешь видеть, да и квартира потом твоя будет.

— Достала меня Ленка, — он хлебнул еще пива и стал разделывать рыбу.

Я сидела молча, обдумывая аргументы, которые были бы ему понятны, но он продолжил сам:

— Мне квартира нужна здесь, рядом с речкой. Я рыбу ловлю. Он достал рыбу из-под кровати и показал мне. — Видал, какая?

— Никогда не думала, что в Москва-реке можно поймать такую рыбу, — сделала я ему комплимент.

— Это еще маленькая. Я здесь и не такую ловил.

— Расскажи, при каких условиях ты бы переехал? — вернула я его в нужное русло.

— Мне плевать, сколько будет стоить эта квартира, но если мне понравится, со мной проблем не будет, — заявил он, наполняя снова стакан пивом. — И только в этом районе, поняла? — он сфокусировал на мне мутный взгляд.

— А с бабушкой проблем не будет? — спросила я.

— Поедет, куда я скажу, она меня боится, — он хохотнул. — Недавно она вякнула не по делу, я ей два яйца разбил об голову. Она стала как шелковая.

Я поняла, что больше не выдержу общения с этим дегенератом, и встала.

— Ладно. Я все поняла, пойду с Леной поговорю.

— Подожди, — он схватил большую вяленую рыбину и бросил мне. Я едва успела поймать ее на лету. — Подарок фирме.

— Спасибо, — выдавила из себя я, испытывая желание швырнуть эту отвратительно пахнущую рыбу обратно.

Я вышла из его комнаты и остановилась в коридоре, мне хотелось бросить все к черту. Пока я раздумывала — не ускользнуть ли, Лена открыла дверь:

— Ну, как? — она втащила меня в комнату.

Мыши подросли, стали громче пищать и издавать более резкий запах. Я заткнула нос, думая, что потеряю сознание.

— Что он сказал? — требовательно повторила Лена.

— Он сказал, что поедет в квартиру только в этом районе, а это означает, что тебе остается совсем мало денег, соответственно выбор будет ограничен.

— Вот урод! — сказала она с чувством о любимом брате и потянулась за сигаретами.

— Открой окно, — попросила я, — очень душно здесь.

— Не всех мышей удалось продать, — пожаловалась Лена, все же открывая форточку.

— Он тебя рыбой угостил? — удивилась Лена, заметив в моих руках вяленого леща.

— Дай хотя бы газету, что ли, — сказала я, глядя с омерзением на рыбу, выловленную в отравленной реке родного города.

— Это значит, что ты ему понравилась, — продолжила Лена. — Наверное, все-таки будет сделка.

Я вышла из квартиры и, жадно глотая свежий осенний воздух, выбросила рыбину в урну. Всю дорогу до дома я была под впечатлением от проведенного времени и серьезно думала о том, чтобы отказаться от продажи этой квартиры.

 

Глава 20

На следующий день я пришла на работу в мрачном расположении духа и долго пыталась переубедить Тамару отказаться.

— Давай вернем аванс покупателю и дело с концом, — предложила я ей.

— Ни за что! — вдруг твердо заявила Тамара. — Если ты это бросишь, я буду продолжать одна, но мне будет трудно.

— Тамарочка, но они вымотают нам все нервы. Мы будем рисковать, прокладывая авансы за выбранные ими квартиры. Они же не будут подписывать никаких документов, а если и подпишут, то для них это ничего не значит. Сегодня подписались — завтра заявили, что они передумали. И тогда мы будем возвращать деньги из своего кармана.

— Наташа, ты не представляешь, сколько раз я ездила показывать эту квартиру, прежде чем объявился покупатель, мне жаль потраченных усилий. Это у тебя клиенты бывшие партийные работники, а для меня эта квартира единственная возможность заработать на данный момент.

ЦК-овскими квартирами я решила заняться недавно. Эти симпатичные кирпичные домики, выстроенные в восьмидесятых годах для членов ЦК и их семей, принадлежащих к государственному аппарату, привлекли мое внимание тем, что всегда пользовались спросом. В этих домах в подъезде всегда сидела консьержка, которая следила за порядком и не пускала чужих, а двор был огорожен забором. На этой территории можно было поставить машину, не волнуясь за ее сохранность. Но самое главное, почему люди готовы платить большие деньги за квартиру в этом доме, был, конечно, престиж. На нашем языке это называлось солидным окружением. Хотя лично я ничего солидного в этих замшелых бабушках и дедушках и их детях с большими амбициями не замечала. К концу 90-х им жилось так же плохо, как и обычным пенсионерам, поэтому многие их них хотели переехать в меньшие квартиры, получив солидную доплату на жизнь.

Один раз, устав от безделья и отсутствия вариантов, я распечатала телефоны всех квартир ЦК дома под номером 54, находившемся по улице 2-я Тверская-Ямская и стала прозванивать каждую, предлагая свои услуги, как представителя агентства «Ваш дом». Все коллеги, затаив дыхание, следили за моими действиями, большинство из них считало, что это пустая трата времени, но я знала, что шанс есть всегда и не обращала внимания на их мнение. И в очередной раз, когда уже без должного энтузиазма, услышав старушечий голосок, я произнесла:

— Здравствуйте. Агентство «Ваш дом» предлагает вам услуги по продаже, обмену и расселению квартир.

— Я много думала об этом, — слабым голоском сказала мне в ответ старушка. — У нас с мужем очень большая квартира — сто двадцать квадратных метров, а нам столько не надо, вот и хотелось бы переехать в меньшую с доплатой. Только обязательно в доме такого же уровня, мы не можем жить в обычных домах.

— Мы готовы помочь вам в этом, — сказала я, затаив дыхание и боясь спугнуть старушку.

— Если вас не затруднит подъехать, мы можем побеседовать, — предложила она. — Меня зовут Мария Ивановна. Я предупрежу консьержку, что вы придете.

Договорившись о встрече и положив трубку, я сорвалась с места, как будто мне предстояло, побить рекорд скорости. По дороге я чуть не сбила Александра Ивановича, степенно поднимавшегося по лестнице.

— Куда ты так несешься? — спросил он, поймав меня за руку.

— У меня встреча со старушкой в доме ЦК.

— Здорово, я буду ждать тебя с нетерпением, — проговорил он, и я увидела знакомый мне огонек интереса в его глазках. — На этих квартирках можно хорошо заработать.

Дверь мне открыла сама хозяйка, пожилая массивная женщина лет семидесяти, но еще довольно крепкая. Ее муж, стуча палкой, с трудом вышел мне навстречу в огромный холл.

— Филипп Васильевич, — сухо представился он.

Сначала они держались настороженно, но мне удалось несколькими фразами расположить их к себе.

— Как вам наш дом? — спросила Мария Ивановна, явно ожидая восхищения.

— Лучше, чем другие дома такого же класса, — на всякий случай сказала я, хотя была первый раз в таком доме. — Особенно мне понравились цветы в холле.

— Да, наша консьержка, ухаживает за ними, — прошелестела Мария Ивановна, и я подумала о странном несоответствии ее слабого голоса и комплекции. Когда я разговаривала с ней по телефону, я представляла ее маленькой, сухонькой старушкой.

— Давайте мы вам покажем квартиру, а вы скажете, на что мы можем рассчитывать, — вмешался ее муж. — Квартира двухкомнатная.

— Двухкомнатная? — удивилась я. — Сто двадцать квадратных метров?

— Верно, улыбнулся он. — Поэтому мы и хотим поменяться тоже на двухкомнатную только поменьше, метров семьдесят пять, наверно, нам хватит.

На протяжении осмотра я не переставала удивляться. В этой квартире была чудесная большая кухня с лоджией, две квадратные комнаты по двадцать пять метров, два санузла — один большой, а другой очень большой и две кладовки, одна из которых скорее напоминала кабинет без окон.

— Боря Ельцин, — он жил во втором подъезде нашего дома, превратил эту кладовку в кабинет, — сказал Филипп Васильевич.

— У нас здесь вообще солидное окружение, — добавила Мария Ивановна. — Во втором подъезде живет Зюганов с семьей, в третьем…

И она долго перечисляла фамилии, которые должны были произвести на меня впечатление. Но я плохо слушала ее, пораженная необъятностью и несуразностью квартиры. Несмотря на ее внушительные размеры, жилая площадь составляла всего пятьдесят метров, а все остальное принадлежало холлам и вспомогательным помещениям.

— Хватит, Маша, — остановил он поток фамилий, который продолжала извергать его жена, — давай расскажем Наталье, — он остановился и спросил: — как ваше отчество?

— Владимировна, но можно просто Наташа.

— Нет, — он строго покачал головой. — Я так не привык. Наталья Владимировна, как вы обратили внимание, в нашей квартире очень много бесполезных помещений, поэтому если бы нашли нам квартирку поменьше, но обязательно двухкомнатную и тоже в доме ЦК, я не могу позволить себе жить в других условиях, мы согласились бы переехать. Но, — он поднял палец — доплата должна быть достаточно солидной.

— Хорошо, давайте подпишем договор, и начнем работать, — подошла я к самому важному.

— Договор? — он нахмурился. — Когда я могу подъехать в ваше агентство со своим юристом? — он принял важный вид, и я невольно представила как он раньше, сидя в удобном кресле в отдельном кабинете в строгом костюме и галстуке давал распоряжения своим подчиненным.

— В любое удобное вам время, — мягко сказала я, подумав про себя, что с большим удовольствием я бы отказалась с ним работать вообще.

Видимо, что-то промелькнуло у меня на лице, и Мария Ивановна, провожая меня, шепнула мне на ухо:

— Ты не обращай внимания на моего старика, он бывший министр, привык командовать.

После ее слов многое стало мне понятно. Люди, которые занимали раньше определенное положение никак не могли смириться с тем, что во-первых, они вышли на пенсию и остались не у дел, а во-вторых, что после 1992 году даже пенсии министра не хватало, как они считали, чтобы нормально питаться и поддерживать привычный для них образ жизни.

 

Глава 21

Максим прижился в нашем агентстве и сделал свою первую сделку, причем это помогло ему в этом, как ни странно, знание истории Москвы. Как-то раз, когда мы с ним шли пешком к метро через Александровский сад, я спросила, как ему удалось уговорить клиентку, которая хотела купить квартиру в районе Ходынского поля, переехать в район Речного вокзала.

— Расскажу с удовольствием, — Максим улыбнулся, — Ты же знаешь, что с Верой, так звали клиентку, никто не хотел работать, потому что денег на покупку двухкомнатной квартиры в районе Ходынки у нее не хватало.

— Знаю, я видела ее заявку, и тоже не взялась.

— Вот видишь, а я сразу понял, что смогу ее переубедить переехать в другой район. Я назначил ей встречу и выбрал две квартиры для просмотра, на покупку которых у нее все равно не хватило бы денег. Мне нужно было просто встретиться с ней, чтобы ее переубедить.

— А почему ты был уверен, что переубедишь ее? — удивилась я.

— Ты знаешь историю Ходынки? — спросил Максим.

Я отрицательно покачала головой.

— Вот видишь, а ты должна знать историю каждого района, это помогает в работе. На Ходынке во время празднования коронации Николая II погибло очень много людей, пришедших на праздничное гулянье. И все это в районе 1-го Боткинского проезда.

— Это же одна из улиц, где эта Вера хотела бы купить квартиру! — воскликнула я.

— Верно, именно на этой улице мы и смотрели квартиры. А потом, я напомнил ей об этой истории и спросил: «Вера, а готовы ли вы жить в доме, который стоит на месте, где погибло столько людей?» Вера оказалась очень впечатлительной женщиной и сказала, что никогда не рассматривала покупку квартиры с этой точки зрения.

— А дальше я знаю, что случилось — ты ее уговорил поехать подальше от центра в другой район?

Максим засмеялся.

— Да, мы купили чудесную квартиру рядом с метро Водный стадион, на которую у нее хватило денег.

— Ну, ты молодец, — похвалила его я, — Если бы ты не знал этой истории, скорее всего ты бы с ней не сработался, ее запросы совершенно не соответствовали ценам в этом районе.

— И заметь, я ни разу не сказал, что у нее не хватает денег, — добавил явно польщенный Максим.

Вечером, когда я уютно расположилась на диване с чашкой горячего крепко заваренного чая и вазочкой шоколадных конфет, мне позвонила Лада и вместо приветствия затараторила:

— Слушай, подруга, выручай.

— А что случилось? — спросила я.

— Ты же рядом со Славиком живешь, сходи к нему и предупреди, что я не приду. Я не могу ему дозвониться. У него, наверно, что-то с телефоном.

— Ну уж нет! — возмутилась я. — Я никуда не пойду, я устала после работы и хочу провести время с единственным мужчиной, которого я люблю больше всех.

— У тебя кто-то появился? Почему ты мне не рассказывала?

— Ну, во-первых, ты мне тоже не рассказывала, что у вас со Славой серьезные отношения, а во-вторых, мой любимый мужчина — это телевизор.

— А, это, — в голосе Лады послышалось облегчение. — А о каких серьезных отношениях ты говоришь?

— Мне об этом Славина мама рассказала.

— Нашла, кого слушать! — возмутилась Лада. — Да я не знаю, как от него отвязаться, только бы не обидеть его. Он — неплохой парень, но не для меня. Вот сейчас за мной заедет такой мужик на Мерседесе и повезет ужинать. Он, кажется, директор банка. А я договорилась со Славой приехать к нему вечером в гости. Понимаешь?

— Где ты его нашла?

— Познакомилась на просмотре. Квартиру ищет пятикомнатную: представляешь? У него денег куры не клюют. Я хочу быть хозяйкой в этих хоромах.

— Какая ты все-таки… — я остановилась, боясь ее обидеть.

— Да, я — стерва, и горжусь этим, — совершенно спокойно сказала Лада. — Не могу же я век в этой недвижимости работать, мне уже тридцатник. Пора устраивать свою жизнь. Еще лет пять и выйду в тираж. Ну, помоги мне, пожалуйста, — ее голос стал ласковым. — У него, наверно, друзья есть такие же богатые. Я и тебя пристрою.

— Вряд ли меня это заинтересует, — сказала я спокойно. — А если я откажусь, что ты будешь делать? — спросила я осторожно.

— Ну не отказываться же от ресторана. Такие мужики на дороге не валяются.

— А Слава? Он же ждет тебя?

— Ничего, подождет и перестанет, — сказала она холодно. — Ты не представляешь, как он меня достал со своей любовью.

Я представила Славку, одиноко сидящего в квартире и ждущего Ладу, которая в это время развлекается с каким-то денежным мешком, и поняла, что все равно не смогу спокойно смотреть телевизор.

— Ладно, — согласилась я. — Я скажу, что тебе пришлось срочно ехать маме за лекарством.

— Спасибо, — пропела Лада. — Я о тебе не забуду. Сегодня же поинтересуюсь, есть ли у него достойные друзья.

Я повесила трубку и, чертыхаясь, стала натягивать джинсы. В комнату вбежала Настя.

— Ты уходишь? — заныла она. — А обещала, что весь вечер со мной проведешь. Ты совсем меня не любишь.

Я обняла ее за плечи, в ее голубых глазах уже стояли слезы, готовые пролиться в любой момент. Действительно, последнее время, у меня было столько дел, что я поздно приходила домой.

— Хорошо, — я приняла решение. — Одевайся. Мы прогуляемся перед сном и навестим одного моего друга. А то к нему обещала приехать его девушка и не смогла.

— Он расстроится?

— Думаю, что да.

— И ты его успокоишь? — спросила дочка, вытирая глазки.

— Я бы с удовольствием, но… — начала я и остановилась.

Если бы только ему были нужны мои утешения?! К сожалению, он по-прежнему относится ко мне только по-дружески и в голове у него одна Лада.

— Тогда я его утешу, — сказала Настя. — Я знаю, как обидно, когда ждешь, а к тебе не приходят. Вот я тебя жду, жду, а ты все время на работе, — обиженно сказала она.

Я присела перед ней на корточки и погладила по кудрявым каштановым волосам.

— Я работаю, солнышко, чтобы купить тебе игрушки, тетрадки и еще многое другое.

— Ладно, я буду одеваться. Я тоже хочу надеть такие же джинсики, как у тебя.

Настя с ранних лет проявляла повышенный интерес к одежде и неустанно вертелась перед зеркалом. Если нам надо было куда-нибудь пойти, я буквально сходила с ума, пока она собиралась, перебирая все наряды. Я просто недоумевала, глядя на нее. Это было явно не моей чертой, я всегда была равнодушна к вещам. Но Настя! Из «Детского мира» я всегда выходила нагруженная пакетами с одеждой, игрушки редко интересовали ее, исключение составляли куклы, которых можно было наряжать.

Но в этот раз обошлось, Настя быстро надела джинсы и курточку, и мы пошли к Славиному дому.

Слава распахнул дверь, и замер, увидев вместо Лады меня с дочкой. Он был принаряжен, в выглаженных серых брюках и синей рубашке, которая ему очень шла.

— Привет! — наконец сказал он и посторонился, чтобы пропустить нас в прихожую.

— Лада попросила меня предупредить, что сегодня она не сможет прийти, — выпалила я с порога. — Она поехала к маме отдать лекарство.

— А почему она не позвонила? — спросил он, но сам сообразил. — Ах да, телефон отключили. Ну, проходите, чаю попьем, раз получилось, что вы ко мне попали в гости.

Он присел перед Настей.

— Как тебя зовут?

— Настя, — сразу отозвался мой общительный ребенок, — Я пришла тебя утешить. Она вздохнула, и ее большие голубые глаза стали серьезными. — Я знаю, как плохо когда обещают и не приходят.

Мы оба расхохотались, и мое смущение сразу прошло.

— Откуда знаешь? — спросил он.

— Мама часто так поступает. Говорит, что придет пораньше, а приходит, когда я уже сплю.

— Ох уж эта мама! — Слава погрозил мне пальцем и помог снять куртку.

— А кто же тебя спать укладывает, если мамы нет, — продолжал допытываться Слава.

— Тетя Ира, мамина подруга. У нее тоже есть дочка, мы вместе играем. Мама говорит, что это наша семья.

— Понятно, — сказал Слава, но когда Настя отвлеклась, тихо спросил меня:

— Слушай, Наташа, а почему тебе не нравятся мужчины?

Я рассмеялась, вся эта история стала меня забавлять. Да, я еле сдерживаюсь, чтобы не признаться ему в любви и только понимание того, что это бесполезно, удерживает меня от этого шага, а он ничего не замечает.

— Почему же, очень нравятся! — я посмотрела ему в глаза. — Ты, например!

— Ну, я, это понятно. Мы же друзья. Ты мне тоже очень нравишься.

Я вздохнула, этот мужчина явно ничего не хотел замечать вокруг себя, ни моей любви, ни равнодушия Лады. Но я по прежнему верю, что когда-нибудь настанет миг, и он все поймет и полюбит меня. Я должна в это верить, потому что, странным образом, когда я его узнала, другие мужчины для меня перестали существовать. И неважно, сколько пройдет дней или лет, уже одно то, что мы часто встречаемся на работе, скрашивало мою, в общем-то, однообразную личную жизнь.

Мы сидели на маленькой кухне, где стоял небольшой диванчик еще советского периода, а стены были оклеены моющимися обоями в цветочек, которые были так модны лет пятнадцать назад и пили чай с конфетами «Мишка в лесу». Все это возвращало меня в прошлое, когда я еще была уверена в завтрашнем дне и увлечена своей работой. Слава с особой нежностью обращался с Настей, и она доверчиво перебралась ему на колени. Наверно, мы утомили ее своими взрослыми разговорами, и Настя, положив головку ему на плечо, так и заснула у него на руках. Слава бережно отнес ее на диван в комнату и посмотрел на меня:

— Наташа, может, останетесь? Зачем будить ребенка?

— Нет, нам надо домой, — я улыбнулась. — Я уже один раз осталась у тебя, чтобы помочь тебе после вечеринки, и не знала, как смотреть в глаза твоей маме, которая застала меня на кухне, где я по-хозяйски перемывала тарелки.

Он рассмеялся:

— Да, ты ей понравилась, она часто спрашивает о тебе. Интересно, о чем это вы с ней тогда говорили?

— Это наш маленький женский секрет. А мне твоя мама тоже понравилась, она такая добрая и какая-то светлая.

— Да, она у меня молодец. Ведь одна меня вырастила, отец погиб, когда мне было четыре года. Она больше замуж не вышла. У нас с ней всегда были хорошие отношения. Только последнее время… — он остановился.

— И что в последнее время? — спросила я, уже зная ответ.

— Мы ссоримся из-за Лады, — сказал он грустно. — Она ее почему-то невзлюбила, даже не выходит из своей комнаты, когда Лада приходит ко мне. Как ты думаешь почему?

— Наверное, ревнует, — предположила я. Не могла же я назвать ему истинной причины.

— Да ладно, она, наоборот, хочет, чтобы я снова женился. Только, наверное, я не женюсь.

— Это еще почему?

— Лада ясно дала мне понять, что не выйдет за меня замуж. А я не могу без нее, — серьезно добавил он.

Я с трудом удержалась, чтобы не погладить его по кудрявым волосам. Когда Лада его бросит, для него это будет настоящей трагедией.

— Да перестань. Все проходит. Неужели Лада — единственная на свете?

— Для меня — да, — сказал он твердо, и мне стало совсем грустно.

Я засобиралась домой, но Слава не дал мне разбудить Настю и всю дорогу до нашего дома нес ее на руках. Она даже не проснулась, когда я раздевала ее перед тем, как положить в кроватку.

 

Глава 22

Ночью меня разбудил телефонный звонок. Я включила свет, было около двух часов.

— Наташа, я не знаю, что мне делать? Ваш Сергей только что приходил ко мне и стучал в дверь, — услышала я отчаянный женский голос.

Голос был мне знакомым, но спросонья я никак не могла понять, кому он принадлежит.

Я стряхнула остатки сна и все поняла. Накануне мы внесли аванс за квартиру, которая понравилась нашему алкоголику Сергею. Хозяйкой квартиры и была эта молодая женщина, Надя, которая звонила мне.

— Надя, успокойтесь и расскажите, что произошло.

— Сегодня он пришел ко мне и попросил еще раз посмотреть квартиру. Я открыла ему дверь, и он сидел у меня часа два, уверяя, что вы сказали, что эта квартира уже принадлежит ему.

— Все было не так. Я сказала, что мы внесли только аванс, и он может быть уверен в том, что квартира останется за ним. Но он, видно, понял это по-своему.

— Потом он ушел и дал мне время на сборы, сказав, что вернется позже. И вернулся. Он пьян окончательно. И с ним двое его дружков, таких же пьяных, как он. Что мне делать? — ее голос дрожал от страха. — У меня маленький ребенок, а дверь трещит от их ударов.

Я чуть не застонала, я так и знала, что не стоило связываться с этим горьким пропойцей.

— Надя, не бойтесь его, он просто глупый пьяный мальчишка, и вам ничего не угрожает. Если он еще раз придет — припугните его милицией.

— Знаете, Наташа, я не знаю, как дальше иметь дело с вами. Вы представляете, он так может приходить ко мне каждый день: да я с ума сойду.

— Надюша, — я старалась ее успокоить. — Завтра с ним будет проведена соответствующая работа, и я обещаю вам, что больше этого не повторится, — твердо сказала я, хотя в душе чувствовала, что вряд ли этот Сергей будет меня слушать.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я, выключив свет, долго пыталась уснуть, взбудораженная разговором.

Рано утром я опять проснулась от телефонного звонка. На этот раз звонил Филипп Васильевич из квартиры в доме ЦК.

— Наталья Владимировна, мы нашли квартиру, в которую хотели бы переехать, — сообщил он строгим голосом.

Я села в постели и посмотрела на будильник — семь тридцать утра. Да что же ему, не спится что ли?!

— Это несколько преждевременно, у нас еще нет покупателя на вашу квартиру, — сонно ответила я.

— Но мы хотели бы сначала видеть квартиру, в которую мы будем переезжать, а потом уже продавать свою — сказал он с нажимом. — Просмотр назначен на десять часов. Ваше дело достать машину, так как я очень плохо передвигаюсь, — в трубке раздался щелчок и короткие гудки.

Я бросила трубку на рычаг и задумалась. Конечно, можно было послать все к черту, но тогда не будет продажи этой квартиры, а комиссионные агентства составляли около десяти тысяч долларов, соответственно, моя зарплата составляла никак не меньше трех тысяч долларов, а для меня это была астрономическая сумма. Да я никогда даже не держала таких денег в руках. Нет, я не могу потерять эту квартиру. Значит, надо где-то искать машину. Я позвонила Максиму и собиралась уже рассыпаться в извинениях, за свой ранний звонок, но в трубке послышалось его бодрый голос. К своему удивлению, я узнала, что Максим каждый день встает в семь, так как возит дочку в спортивную школу, которая далеко от дома. Выслушав меня, он спокойно сказал:

— Ничего не поделаешь, деда надо везти. Я отвезу Дашу в школу и заеду за дедом, а ты спокойно собирайся и подъезжай к его дому.

Отчаянно зевая, я влезла под холодный душ, размышляя о том, что моя жизнь превращается в ад и совершенно не удивительно, что многие из агентов по недвижимости не состоят в браке. Вторая половина вряд ли сможет вынести эти совершенно неконтролируемые звонки клиентов в любое время дня и ночи.

 

Глава 23

Квартира, которую выбрал Филипп Васильевич, находилась тоже в доме ЦК на Олимпийском проспекте. Построенный буквой «П» из светлого кирпича, дом, хотя и не был огорожен, имел уютный маленький дворик внутри. Широкий, светлый подъезд с цветами и консьержкой удивил Максима. Он выбрал момент и шепнул мне, что тоже хотел бы здесь жить. Дверь нам открыла девушка с крашеными светлыми волосами, назвавшаяся Людмилой. Молодой человек, позже оказалось, что это ее муж, выехал на инвалидном кресле к нам на встречу. Я изо всех сил сдерживалась, что бы не смотреть на него с жалостью. Он был еще так молод, лет двадцать пять, не больше.

Эта планировка не была такой бесполезной, как в квартире, принадлежавшей моим клиентам. Метров здесь было всего семьдесят пять, что по моим понятиям все равно было слишком много для двухкомнатной квартиры. Две комнаты были разделены кухней, что давало возможность людям в одной комнате спокойно спать, если в гостиной веселились гости и небольшая кладовка, в которую можно было складывать ненужные вещи. Из кухни был выход на большую лоджию.

— Конечно, маловато, — сказал капризно Филипп Васильевич, когда мы закончили осмотр.

Я даже не нашлась, что сказать и только Людмила переспросила:

— Вы считаете, что семьдесят пять метров мало для двухкомнатной квартиры?

— Но, видите ли, у нас-то двухкомнатная — сто двадцать метров, — сказал он с достоинством и посмотрел на жену: — Как ты думаешь, мы сможем, здесь разместиться?

За этот год работы я перевидало многое, в основном люди живут очень плохо, в одной комнате по несколько человек, да и не все еще выехали из коммуналок и честно говоря, мне было странно слышать этот разговор — смогут ли два старика разместиться в двух комнатах.

После того, как Людмила спросила большая ли у них семья и, узнав, что их только двое, она только развела руками, не найдя, что сказать.

— Меня смущает еще один момент, Филипп Васильевич, — вдруг сказала Мария Ивановна. Нахмурив брови, он вопросительно посмотрел на жену, и она продолжила:

— Здесь всего один туалет!

— Один? — переспросил он.

— А зачем вам два? — уже не выдержал муж Людмилы.

— Дело в том, молодой человек, что мы привыкли, что в квартире есть две ванные. Это очень удобно — не приходится ждать друг друга.

Максим сделал большие глаза, а мне неожиданно стало смешно. До чего же могут дойти люди! Два старика, которым абсолютно некуда спешить, не могут помыться по очереди.

— Вы знаете, — вдруг сказал муж Людмилы. — Мне приходилось бывать во многих квартирах в домах ЦК, и мне кажется, что в двухкомнатных квартирах почти не бывает двух санузлов, поэтому у вас есть два выхода — или остаться в вашей квартире или, — он развел руками, — смириться с тем, что у вас будет всего лишь одна ванная.

Я с удовольствием посмотрела на него, молодой человек говорил достаточно вежливо, и в тоже время, в его глазах сверкали веселые искорки, он явно издевался над ними.

— Да, — совершенно не заметив подвоха, грустно сказал Филипп Васильевич. — У нас настала такая жизнь, что во многом придется себя ущемлять.

Мы с Максимом переглянулись, и я решила, что пора уходить. Я еле сдерживалась от смеха и какого-то презрения, смешанного с жалостью.

— Филипп Васильевич, Мария Ивановна, давайте поедем, — я встала. — У вас есть еще время все обдумать, нас никто не торопит.

Они послушно поднялись и вышли из квартиры. Когда мы отвезли их домой, Максим посмотрел на меня и похлопал по руке:

— Сочувствую, Наташа. Не знаю, как у тебя получится убедить их писать в один унитаз. Совершенно невозможные старики.

Я с тоской посмотрела на него:

— Слушай, Макс, а я, наверное, рада, что не принадлежу к так называемым сильным мира сего. Я бы с ума сошла, если бы у меня были такие бабушка с дедушкой.

— А где они у тебя? В Москве?

— Нет, они живут на Волге, недалеко от Саратова. У них свой дом, огород, с которого они кормятся, потому что пенсия небольшая. Но они живут! Каждый вечер летом ходят на реку, купаются, ловят рыбу. У них там компания таких же милых и добрых старичков. Они собираются вместе, поют песни под баян и всегда шутят. С ними весело! А туалет, кстати, у них на улице, а зимой нужно топить печку, потому что никакого отопления и в помине нет. И они никогда не видели другого и, тем не менее, счастливы, даже не хотят в Москву приезжать к нам в гости. Говорят, что здесь нечего делать.

— Да, разные истории, разные судьбы. Но в нашей работе клиентов выбирать не приходится. А чтобы улучшить твое настроение, я приглашаю тебя в кофейню, выпить кофе с твоими любимыми пирожными.

— Спасибо, Максим, — я посмотрела на него с благодарностью, — если проведу эту сделку, такой праздник устрою! Гулять будем всю ночь.

 

Глава 24

На работе меня встретила возбужденная Лада. Ее глаза светились, и она сразу же утащила меня в курилку, чтобы рассказать новости. Но я и так все знала: судя по тому, какой она выглядела счастливой, свидание прошло хорошо. Я вздохнула — значит, Славка будет страдать, скорее всего, она не будет с ним больше встречаться. Со своими жалкими агентскими комиссионными он явно не потянет такие удовольствия, которые может предоставить ей новый знакомый. Мои чувства были в полном смятении, эта неразделенная любовь, и вообще весь этот треугольник и мое странное участие в нем должно когда-нибудь закончиться.

— Как хорошо, что здесь никого нет, можно спокойно поговорить, — Лада достала сигарету и с наслаждением затянулась. — Ты не представляешь, как я вчера провела время!

— Я догадываюсь.

Лада посмотрела на меня с сомнением.

— Нет, ты даже и представить не можешь! Поэтому слушай и завидуй. Сначала он заехал за мной на шикарной «Ауди», между прочим, этого года выпуска, и повез меня в ресторан на Тверском бульваре. Как же все это непохоже на те жалкие кафешки, в которые мы ходили последнее время! Мы пили французское вино, ужинали и танцевали.

— А потом поехали к нему, — продолжила я.

— Нет, — Лада сморщила свой хорошенький носик. — Я не собираюсь так рано сдаваться. — Сначала он должен ухаживать за мной по полной программе — каждый день развлечения, рестораны, может быть, казино, потом подарить что-нибудь шикарное, какое-нибудь украшение или шубку, потом пригласить на романтический уикенд в Европу, и только, когда тянуть дальше будет невозможно, я неожиданно сдамся в каком-нибудь пятизвездочном отеле где-нибудь, ну например, в Праге.

— Нашла дурака, — расхохоталась я. — И зачем ему так долго за тобой ухаживать?

— Ты не понимаешь! — недовольно сказала Лада. — Настоящие мужчины всегда так делают, потому что просто уложить в постель можно дешевую шлюшку, а я женщина дорогая. К тому же эта игра тоже доставляет ему удовольствие. Я дала ему понять, что он мне нравится, но я хочу узнать его поближе.

— Слушай, а он случайно не женат?

— Мы это не обсуждали, — Лада отвернулась.

— А я бы спросила. Терпеть не могу женатых мужиков, которые развлекаются на стороне.

Лада спокойно посмотрела на меня:

— Ну почему же?! Если у него хватит денег и времени на меня и на жену, то я не возражаю. Это только его личное дело.

Я пожала плечами, не мне воспитывать Ладу. Надеюсь, она знает, что делает. Мы пошли обратно в офис, и вдруг я вспомнила про Славу. Лада даже не поинтересовалась — сходила ли я к нему, и как он пережил ее отказ.

— Я была у Славы, — сказала я. — Между прочим, он тоже ждал тебя с вином ужинать. Я вспомнила маленький журнальный столик в комнатке с обоями в цветочек.

— Конечно, купил бутылку какого-нибудь дешевого вина, да?

Я остановилась. Мне захотелось накричать на нее, может быть, поссориться с ней, чтобы как-то испортить ей настроение. Ну, нельзя же быть такой жестокой!

Лада тоже остановилась и взяла меня под руку:

— Прости, что вчера я выдернула тебя из дома, — ее огромные карие глаза смотрели прямо на меня, — Но без тебя я бы не справилась. К тому же, — она улыбнулась — Я узнала, что у него есть друг, и мы в пятницу пойдем вчетвером ужинать. Так что я позаботилась и о тебе, подружка.

Я отвела взгляд глаза, внезапно осознав, что бесполезно ей объяснять, как будет переживать Славка, который действительно ее любит, она все равно этого не поймет. Просто Лада так тянется к бутикам, ресторанам и красивым машинам, что не остановится ни перед чем, чтобы обладать всем этим.

— Единственное о чем я тебя прошу, это пожалей Славу. Он будет очень переживать из-за вашего разрыва.

— Мне тоже жаль его, — на ее лицо набежала легкая тень, но оно и так же быстро прояснилось, — Но он не для меня, и я много раз говорила ему об этом.

— Однако это не мешало ему надеяться, что ты передумаешь.

— Знаешь, Наташ, — Лада задумчиво посмотрела на меня — Ты как-то слишком переживаешь из-за него, а должна бы радоваться.

— Чему же?

— Он теперь будет свободен, и если он тебе нравится…

— Знаешь, что, — я выдернула руку и пошла вперед, сделав вид, что обиделась.

А на самом деле от разговора с ней у меня разрывалось сердце, и я чувствовала себя так, словно бросили меня, и мои чувства были втоптаны в грязь колесами красивой заграничной «Ауди».

 

Глава 25

Я никогда не верила в гороскопы и старалась держаться подальше от гадалок и предсказателей, но в этот раз сама судьба устроила нашу встречу. Гадалка, колдунья, прорицательница, с достаточно редким именем Наина, вошла в мою жизнь, потому что собиралась разменять свою четырехкомнатную квартиру. Ее взрослый сын женился, и она хотела, чтобы у них была отдельное жилье. Наина позвонила в агентство «Ваш дом», поскольку видела нашу рекламу, а я случайно в этот момент сняла трубку телефона. К моему удивлению уговаривать ее работать с нашим агентством не пришлось, она сама предложила мне приехать.

Наина жила в Брюсовом переулке. Дверь мне открыл симпатичный парень лет двадцати пяти, одетый в черные джинсы и белую футболку.

— Вы Наташа? — спросил он, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Да.

— Моя мама сказала, что придет Наташа, которая займется нашим разменом. Она достаточно точно вас описала.

— Но мы же не встречались раньше.

— Моя мама все знает, — он хитро улыбнулся. — Пойдемте, выпьем чаю. Мама освободится через десять минут. Он провел меня на чистую светлую кухню, где уже был накрыт стол для чая.

— Не удивляйтесь, мама — добрая волшебница. Она никогда не делает людям плохо, только помогает. И вы даже представить не можете, как долго она вас искала. Она обзвонила десяток агентств, прежде чем нашла вас. Она сказала, что нашим обменом будет заниматься только очень светлый человек, потому что все, что связано с домом очень важно.

— Весьма польщена, — улыбнулась я, — Но мы сказали друг другу всего несколько слов, и она сразу предложила мне приехать.

Он откинул со лба волнистую прядь волос и снова засмеялся:

— Вы думаете, ей нужны слова? Она сразу видит человека.

— Но она меня не видела! — продолжала возражать я.

— Она слышала ваш голос, в данном случае ей этого было достаточно. Да вы сами все скоро увидите. Совершенно неожиданно к ней приехала ее школьная знакомая. У нее проблема — муж подал на развод, а она любит его безумно.

— И что, ваша мама сделает приворот и вернет его обратно? — вспомнила я рекламу из газет.

— Приворот — это навязывание человеку чужой воли, это нехорошо. Но они обязательно найдут решение. Возможно, муж потом вернется сам, после того как она что-то поймет, а возможно ей суждено встретить другого человека, который ей больше подходит.

— А из-за чего они разводятся? — заинтересовалась я.

— У них проблема, прожили в браке три года, хотят детей, а у них не получается. Знаете, о чем говорит?

— Лечиться надо, — предположила я.

— Да нет, они оба здоровы. Это закон Кармы. Космос дает подсказку, которую не каждый готов услышать: твой ли это человек по судьбе. Если оба из родителей здоровы, то почему нет детей? А вот расстанутся они, и у каждого будут дети. И в этом случае очень важно расстаться вовремя. Если ребенок все-таки родится, он будет нести карму своих непутевых родителей.

— Интересный подход, — сказала я скептически. — А если есть ребенок, а родители все равно разводятся, то это о чем говорит? — вспомнила я свою историю.

— Это вам мама может рассказать, если захотите. Она говорила, что у вас какие-то проблемы, и обязательно вам поможет. Вы же не случайно встретились.

Я уже собиралась сказать, что не верю в гадания, как в прихожей послышались приглушенные голоса, потом хлопнула входная дверь, и Наина появилась на кухне. Светлые длинные волосы с прямой челкой, очень проницательные серо-зеленые глаза, на груди разные амулеты и медальоны, руки в перстнях с различными большими камнями и в браслетах. Я не смогла определить: сколько ей лет, она определенно не имела возраста, только в глазах светилась какая-то особенная мудрость, словно она и на самом деле видела то, что другим не дано.

Я встала из-за стола и сделала к ней шаг навстречу. Мы внимательно смотрели друг на друга, а потом она сказала:

— Родная.

— Что? — удивилась я.

— Твое имя Наталья означает «родная». Мама правильно тебя назвала.

— Ваш сын мне уже все рассказал, вы гадаете и помогаете людям.

— Все правильно, но я не буду тебе пока гадать, — у нее была грустная улыбка человека, который слишком много знает.

— Почему? — удивилась я.

— Ты придешь ко мне сама, когда будешь готова, а сейчас давай я покажу тебе квартиру.

У них была хорошая квартира, с высокими потолками, уютным балконом, а из окна видна церковь.

— Не жаль вам переезжать отсюда? — спросила я.

— Нет, Наташенька, время пришло. Сын женится, ему надо жить отдельно. В доме должна быть одна хозяйка.

— Мама нас выгоняет, представляете, Наташа, — вмешался ее сын, услышав последние слова. Он остановился на пороге, ласково глядя на мать.

— Сынок, милый, ну какая со мной жизнь? У меня каждый день люди приходят со своими бедами, а молодой семье это вовсе не нужно. Вам нужен уют и покой, и я очень хочу внуков. Теперь тебе можно их иметь.

— А раньше было нельзя? — неожиданно для себя спросила я.

— Нет, у Алексея по отцовской линии очень тяжелая карма, родовое проклятье, ребенок или бы умер или был бы несчастлив всю жизнь.

— И от этого есть средство?

— Да, очень действенное, — Алексей, посмотрел на меня — Она отправила меня на год в монастырь.

— И помогло?

— Это всегда помогает, у него даже взгляд стал другим, — ответила Наина с любовью глядя на сына, и я тоже посмотрела на Алексея. Глаза у него на самом деле были чистые и ясные.

— Жизнь меняется полностью, если год посвятить служению Богу. Вы не представляете, как много я понял. В Библии и молитвах заключена большая мудрость.

— А ваша жена? Она тоже была в монастыре?

— Нет, — ответила за него Наина. — Но он бы никогда не смог бы себе позволить встречу с ней, если бы не изменился. Она была слишком хорошей для него. Но сейчас, — она потрепала сына по волосам, — Все по-другому.

Я посмотрела в окно и задумалась. Таких людей я еще не встречала. Они жили совершенно по другим правилам. Но я сама была далека от этого. Я запуталась в отношениях с отцом своей дочери и потеряла себя где-то вскоре после перестройки среди рынков, коммерческих палаток и кооперативов в вечной погоне за длинным рублем.

— Ты найдешь ответы на свои вопросы, Наташа, — Наина легко положила мне руку на плечо. — Но тебе надо спешить.

— Куда спешить?

— Ты должна все сделать до тридцати шести лет, наша жизнь делится на витки по двенадцать лет. 12, 24,36,48 и так далее. Если ты этого не сделаешь, то после 36 упадешь в пропасть и начнешь медленно подниматься только в 42.

— Если бы я знала, что делать?

— Ты знаешь. У тебя, как и у каждого человека на земле есть свое предназначение.

— Но я не знаю его. Я только чувствую, что потерялась, и если бы не дочка, я бы даже не знала, для чего я живу, — не знаю, почему я так разоткровенничалась. — Но, — я посмотрела на часы, — мне, к сожалению, нужно бежать, девочек забирать из школы. Как мы с вами договоримся?

— Мы сделаем, как ты скажешь. Ты выставишь нашу квартиру за ту цену, которую ты считаешь нужным, а потом, когда найдешь покупателя, будем подыскивать квартиры для нас. Проблем с нами не будет, Наташенька. Мне мало что надо, только было бы место, где людей принимать. А район, да любой район, люди на край света приедут, чтобы судьбу свою исправить.

В этот момент, я вспомнила своих старичков из квартиры в ЦК, которым было мало одного туалета на двоих. Какие же все-таки разные люди! В прихожей Наина внимательно посмотрела на меня:

— Мы еще поговорим о твоей судьбе. А если хочешь погадать на кого-нибудь, то мне нужна его фотография.

Я сразу подумала о Славе, вот бы узнать — будем ли мы когда-нибудь вместе?! Наверно, это было единственное, из-за чего я бы рискнула заглянуть в будущее.

— А можно я в следующий раз принесу фотографию?

— Конечно, и еще мне нужно знать год, день и желательно час его рождения.

Я легко сбежала по лестнице, не пользуясь лифтом. Бывают такие мгновения, когда я очень люблю свою работу, хотя на самом деле она мне не нравится. Я ненавижу домоуправления, опекунские советы и всю остальную бюрократию, которая возникает при оформлении сделки, но я люблю общаться с людьми. Каждый новый человек приоткрывает передо мной маленький уголок своей души — его дом и обязательно рассказывает историю своей жизни, и только это мне по-настоящему интересно.

 

Глава 26

Перед офисом стояло несколько человек, в том числе и Света, которая пробовала прикурить, но никак не могла справиться с зажигалкой. Это уже был нонсенс, Света курила в самых крайних случаях. Все что-то увлеченно обсуждали и не обращали на меня внимания. Я остановилась рядом со Славой, достала из кармана «Салем» и тихо спросила у него:

— Слава, никак не могу понять, что случилось?

— Я сама тебе расскажу, — повернулась ко мне Светлана, и я заметила, что глаза у нее красные.

— У меня сорвалась сделка, но это сейчас не важно. Сегодня в агентство пришла мама моей клиентки Риммы, чтобы забрать документы. Представляешь, Римма умерла!

— Как умерла? — поразилась я, сразу вспомнив женщину, о которой она упомянула. — Когда она приехала в агентство, Светы не было, и я вместо нее заполняла договор.

Молодая женщина лет двадцати пяти пришла к нам с просьбой разменять свою однокомнатную квартиру на две комнаты. У нее была вражда с собственной матерью, которая к тому же полгода назад привела к себе нового мужа. Римма с трехлетней девочкой была вынуждена переехать на кухню. Постоянные скандалы с матерью и ее новоиспеченным отчимом продолжались каждый день.

— Отчим слишком сильно стукнул ее во время пьянки, она ударилась головой и умерла на месте.

— Какой ужас! — воскликнула я. — А ведь им осталось подождать до сделки совсем немного, и жили бы отдельно.

— А вот и нет — вступил в разговор Слава. — Опекунский совет, который должен был защищать права детей, отказал им в размене.

Это было еще одним странным законом, который был принят после 1992 года. Во время приватизации квартиры родители были вынуждены включать несовершеннолетних детей в число собственников и при продаже или обмене не могли обойтись без опекунского совета. К тому же ребенку при переезде полагалось иметь столько же метров, сколько у него было. Соответственно, родители не могли теперь переехать, например, в меньшую квартиру, если даже она находилась в лучшем районе, потому что в этом случае у ребенка было бы меньше метров, чем ему было положено по закону. В связи с этим возникали разные курьезные случаи: родители, имея на троих с ребенком трехкомнатную квартиру в Выхино, не могли переехать в двухкомнатную в центре, даже если она была дороже. Зато могли переехать в Подмосковье в четырехкомнатную, которая стоила дешевле, но зато имела больше метров.

— Но это же неправильно. Ребенка невозможно вырастить в такой обстановке, ведь Римма даже дни считала до сделки, — возмутилась я.

— Мы нашли им хорошенькую комнату, все были счастливы, а опекунский отказал. Мотивируя это тем, что ухудшаются права ребенка, в этой комнате на два квадратных метра меньше, чем было в той квартире, где он жил с матерью на кухне, — продолжала Света. — Я им даже взятку предлагала, все бесполезно. А Римма как услышала, что они остаются снова вместе с матерью, начала биться в истерике. Я ее насилу увела из опекунского. А потом произошло следующее: она с горя напилась и пришла домой, где отчим был тоже пьяный и один, мать уехала куда-то в деревню. Римме не понравились какие-то слова отчима, и она накинулась на него с вилкой, а он ее стукнул по голове табуреткой. Когда мать вернулась, то нашла свою дочь в морге, а муженька в камере по обвинению в убийстве ее единственной дочери.

— А маленькая девочка где? — спросила я, вспомнив очаровательную крошку с большими бантами.

— Девочку забрали Риммины подруги, но сейчас она уже дома с бабушкой.

— Это просто не укладывается в голове, — сказала я. — Ведь если бы не наши законы, которые можно повернуть в любую сторону, они бы спокойно разъехались с матерью по разным комнатам и жили, что называется долго и счастливо, правда в коммунальных квартирах, но зато отдельно.

— Вот так у нас защищают права детей! — сказал Слава, и мы грустно поплелись в комнату агентов делать нужные звонки.

Когда я вошла, то заметила Тамару, опустошенно глядящую перед собой.

— Ты слышала Светкину историю? — спросила я.

— Да, но наша с тобой песня, хотя и не с таким печальным концом, не лучше, — она посмотрела мне в глаза.

— Что случилось? Фили?

— Этот Сергей-пьяница теперь не хочет переезжать.

— Так он же только недавно туда ломился? — удивилась я, вспомнив звонок среди ночи.

— Да, а теперь не хочет, говорит, что мы его обманываем.

— Так мы же внесли аванс две тысячи долларов, чтобы оставить эту квартиру за ним.

— А ему-то что? Он этих денег не платил, это наша с тобой ответственность. Он так и сказал, вы за меня деньги дали, вы их и вернете, а я больше не хочу переезжать.

— Боже мой! — я устало опустилась на стул. — Нам же никто не вернет этих денег, если мы не купим эту квартиру.

— Ты прости меня, это я во всем виновата, ты правильно говорила, что не надо связываться с ними, — в Тамариных глазах была тоска. — Я отработаю эти деньги и уйду из агентства. Не могу я больше этим заниматься! Когда я учила детей, я была на своем месте, а на этой работе у меня все валится из рук, и я чувствую себя несчастной, — она спрятала лицо в ладонях.

Какое-то время, я молча сидела рядом с ней, пытаясь найти выход из положения, а потом решительно подвинула к себе телефон. «Ну не могу я позволить, чтобы из-за какого-то непутевого мальчишки у меня развалилась сделка. Я костьми лягу, но заставлю его изменить свое решение, тем более, я точно знаю, что это верное решение проблемы и для него и для остальных членов его несчастливой семьи. И кто знает, если они будут жить раздельно и перестанут перекладывать свои проблемы друг на друга, их жизнь может измениться к лучшему».

К моему удивлению Сергей меня понял сразу и даже извинился. Видимо, ему передался мой настрой.

— Как тебе это удалось? — Тамара восхищенно смотрела на меня. — Ты, наверно, просто создана для этой работы. Люди тебя слушают.

— Нет, Тамарочка, я всегда хотела другого. Для меня это всего лишь очередной переходный этап. Надеюсь, что скоро я пойму для чего же я все-таки пришла в этот мир.

— Ого! — Слава, который сидел впереди, видимо услышал мои последние слова и повернулся ко мне. — Какая ты оказывается серьезная, Наташка, а я раньше и не замечал.

— А мужчины вообще имеют обыкновение не замечать, что творится у них под носом, — сказала я.

— Ты о чем?

— Да так, — я пожала плечами. — Долго объяснять. Когда-нибудь ты сам поймешь.

 

Глава 27

У входа в метро меня остановила Лада. В новом черном коротком пальто и замшевых темно-малиновых полусапожках, она стояла передо мной, светясь от счастья.

— Ну, как я выгляжу?

Она без сомнения ожидала, что я начну восхищаться ее новой дорогой одеждой. Она действительно хорошо выглядела, и я без тени зависти была рада за нее, хотя способ, каким она получила эти обновки, был мне неприятен.

— Просто великолепно, — выдавила я из себя комплимент.

— Куда ты спешишь? — спросила Лада.

— В кондитерский магазин за конфетами, чтобы поднять настроение.

— Какая ты сладкоежка! Постоянно ешь шоколадки и не поправляешься, — Лада покачала головой, она строго следила за фигурой и не позволяла себе лишнего, опасаясь лишних килограммов. — Пойдем, выпьем кофе, мне надо столько тебе рассказать.

— А ты не пойдешь на работу? — спросила я. — Ты не была там уже несколько дней.

— Не могу себя заставить. Такая это тоска — продавать квартиры. Меня тошнит от клиентов, которые вечно что-то хотят и от всего нашего коллектива, где все разговоры о недвижимости, как будто поговорить больше не о чем.

— Тогда зачем ты меня тянешь в кафе, если я тоже буду надоедать тебе разговорами о квартирах?

— Не обижайся, Наташа. Ты другая, я же чувствую, ты не такая как они, — Лада ухватила меня за локоть. — Идем скорее, пока Славка не вышел с работы, я совершенно не хочу с ним встречаться.

Мы заняли столик у окна в кафе и взяли по чашечке крепкого восточного кофе, а я еще заказала себе два пирожных, чтобы разговор был не такой горький.

— Наташка, какой мужик! Ты не представляешь! Какой темперамент! — начала Лада, как только официантка отошла от нашего столика.

— А какой кошелек! — я покосилась на ее новые сапожки.

— Да, с этим все в порядке, — не обиделась Лада. — Знаешь, куда он возил меня на выходные?

— Куда? — спросила я с набитым ртом.

— Мы были в Праге. Какой сказочный город. Жаль только, что мы пробыли там всего три дня. Но каких! Он выполнял все мои желания. Я давно не была так счастлива!

— Рада за тебя! Я вижу, что все шло по задуманному сценарию — Прага, ресторан, шикарный отель, и ты сдалась, верно?

— Ты меня осуждаешь или завидуешь? — спросила Лада.

— Нет, Ладка, не завидую и не осуждаю. Это только твое дело и если ты счастлива, то я за тебя рада.

— По тебе этого не заметно, — Лада обиженно надула губки. — Я, наконец, встретила мужчину моей мечты, а моя подруга за меня не рада. Кстати, завтра мы ужинаем вчетвером. Приехал его друг, очень богатый дядечка, и я хочу тебя тоже познакомить.

— Спасибо, Лада, но я не хочу. Я — простая девушка, и мне не надо этих ресторанов, подарков и всего такого. Мужчины такого сорта меня не привлекают. К тому же я ненавижу, когда меня приводят для знакомства.

— Ты уже не можешь отказаться, — заявила Лада. — Сходим, поужинаем, он отвезет тебя домой на машине и все. Если ты не захочешь, ничего не будет. Просто я уже обещала. К тому же тебе полезно развеяться. Да и жизнь пора тебе устраивать, подруга. Ты хотя бы о дочке подумай. Сможешь ей все купить, да и себе тоже. Посмотри, как ты одета?! Одни джинсы и пара свитеров. Мужчин надо использовать! Неужели ты думаешь, что, работая в агентстве, ты получишь такие деньги?

— Нет, не думаю, — ответила я, слегка задетая ее замечанием о моем гардеробе. — Просто я не хочу ни от кого зависеть.

— И не надо! У тебя какие-то извращенные понятия о честности и порядочности. Ты как будто из другого века. Посмотри вокруг — мир изменился, все вертится вокруг денег. Если у тебя есть деньги — ты можешь купить все и всех. Прошли те времена, когда люди работали за идею! Эти мужики где-то наворовали денег, вот пусть и поделятся с нами, а мы подарим им несколько часов своего внимания.

— Знаешь, на что это похоже? — я отодвинула недопитую чашку кофе. Зря я все-таки пошла с ней, что-то последнее время у нас нет того понимания, которое было. Стоило Ладе попасть в другую среду, как она мгновенно изменилась, — стала высокомерной и заносчивой.

— Понятие выгодной партии для женщины существовало всегда. А я собираюсь выйти за него замуж, а не ходить у него всю жизнь в любовницах.

— Хорошо, хорошо, — я устало махнула рукой и посмотрела на часы. — Мне надо в школу, дочку забирать, — соврала я, чтобы прекратить этот бесполезный разговор. Кто я такая чтобы ее осуждать?

— Так как насчет завтра? Ты меня подведешь, если откажешься.

— Только ради тебя, — согласилась я.

Я понимала, что Лада хотела меня познакомить из своих лучших побуждений, потому что действительно хотела, чтобы я устроила свою жизнь. Просто у нас были разные взгляды на отношения между мужчиной и женщиной. Я верила в рай в шалаше с любимым и понимала, что никакие подарки не удержат меня в золотой клетке.

Дома мне позвонила Людмила. Та самая девушка из квартиры в доме ЦК, у которой муж был прикован к инвалидному креслу. Голос у нее был тихий и подавленный.

— Наташа, у меня изменились обстоятельства, и я хочу срочно продать квартиру. Вы можете мне помочь?

— Вы знаете, — начала я осторожно. — У вас очень хорошая квартира, но цена на нее непомерно завышена, а ваш муж против снижения, поэтому я…

— Он умер, — сказала она, еле сдерживая слезы. — Он умер несколько дней назад, и теперь я все решаю сама и готова снизить цену.

— Примите мои соболезнования.

Она всхлипнула:

— Вы, наверно, думаете, что это к лучшему. Какая жизнь у калеки?

— Нет… — попыталась что-то сказать я, но Людмила перебила меня.

— Вы поймите, когда с ним случилась эта беда — его ранили в позвоночник, для меня ничего не изменилось. Он мне был нужен в любом состоянии — больной, неподвижный, слепой, только бы он был рядом. Вы не представляете, как с ним было интересно. Мне многие говорили — тебе двадцать лет, бросай его. Зачем тебе муж калека? А я даже представить себе не могла жизни без него. Конечно, обидно, что так получилось, что он смог перемещаться только в инвалидном кресле, но он был жив, и мы были вместе, понимаете? Мы все равно были вместе, я просыпалась и благодарила Бога, за то, что он оставил его в живых. Подумаешь, без ног? Просто немного больше проблем, а так все осталось как раньше. Мы даже машину переделали, чтобы он мог помещаться там вместе с креслом. Мы продолжали работать и вести активный образ жизни. А теперь его нет, и я не знаю, зачем мне нужен этот мир без него! Хочу уехать из этой квартиры, где мы были счастливы вместе и попытаться начать жизнь заново. Я должна это сделать, хотя бы ради сына и его матери, которую я, конечно, не оставлю одну.

Ну что я могла ей сказать? Такие женщины всегда восхищали меня. И, слава Богу, что на свете есть еще люди, которые так думают и так живут. Мало кто продолжал бы любить мужа, неожиданно ставшего инвалидом, и вряд ли кто остался бы жить с его матерью после его смерти.

Я сказала ей что-то ободряющее и пообещала помочь продать ее квартиру.

Мне нужно было искать нового покупателя для нее, моим старичкам из ЦК она не подходила, у них появилось новое требование — их новая квартира должна была быть с дорогим ремонтом, и я иногда думала, что просто зря трачу на них время.

 

Глава 28

После нашего свидания, которое устроила Лада, я чувствовала себя отвратительно. Было такое впечатление, что меня вываляли в грязи, хотя внешне все было в рамках приличий. В таком удрученном состоянии я просто не могла остаться одна и в который раз была благодарна судьбе за то, что у меня есть Ира. Ира, которая всегда выслушает меня и поймет. Моя подружка, с которой все эти годы мы делили радость и горе, и которая всегда помогала мне хотя бы тем, что никогда не осуждала.

— Наташка, ты почему так поздно? — испуганная сонная Ира стояла в дверях, придерживая накинутый халат, из-под которого виднелась ночная рубашка.

Только сейчас я осознала, что уже была ночь, и Ира, уложив девчонок, мирно спала, а я подняла ее с постели.

— Прости, — я виновато посмотрела на нее.

— Проходи, я сейчас посмотрю — не разбудила ли ты девочек.

Я прошла на ее маленькую, уютную шестиметровую кухню, где мы обычно обсуждали наши проблемы.

Ира вернулась в том же домашнем коротком халатике, только уже застегнутом на все пуговицы, а ее волосы были собраны в хвост. Она всегда была жуткой аккуратисткой, ее день начинался с мытья полов, а в том, что касалось ее внешности, она вообще была фанаткой. За все эти годы я не видела у нее небрежного маникюра или растрепанных волос.

— Ну, выкладывай, что случилось?

В этой домашней знакомой обстановке я чувствовала все произошедшее пару часов назад дурным сном и глупо молчала, не решаясь начать.

— Давай, давай. Ведь ты бы не явилась ко мне просто так в два часа ночи, если бы ничего не произошло!

— Мне плохо, — сказала я и уронила голову на руки.

— Я же тебя предупреждала, чтобы ты не пила!

— А я и не пила, просто меня не покидает чувство гадливости.

— Что еще ты натворила?

— Ты же знаешь, что я пошла на свидание с Ладой, ее кавалером и его другом? — Ира молча кивнула. — Я тебе честно скажу, я согласилась на это с одной единственной целью — я хотела посмотреть на мужчину, на которого Лада променяла моего Славку.

— Ты называешь его своим, это интересно, — Ирка усмехнулась. — Он по-прежнему в неведении, что он твой?

— Не перебивай меня, — возмутилась я, как только поняла, что сболтнула лишнее. Просто я привыкла думать, что он мой, или будет моим когда-нибудь.

— Так вот, знаешь, что меня поразило в первую очередь? Ладкиному кавалеру, у него еще имя такое дурацкое, Самвел, больше пятидесяти лет. Он ей в папы годится.

— А тому, которого привели для тебя? — спросила Ира.

— Около того же, у него все волосы седые, как у моего дедушки, но он хотя бы русский, а Ладкин вообще грузин, с носом таким большим. Они повели нас в какой-то крутой джаз-бар, и эта музыка так действовала мне на нервы. Я джаз терпеть не могу. Конечно, ужин был превосходен, но терпеть такое из-за того, что у них есть деньги! Я просто не понимаю Ладу. Он ее покупает и сам об этом знает, и она знает и все замечательно. И из-за этого дедушки носатого она бросила Славку! Да у меня это в голове не укладывается. Мне даже казалось, что в ресторане на нас смотрели, как на проституток.

— Ну а тот, который был для тебя приглашен? Ухаживал за тобой?

— Я бы так не сказала, мне даже показалось, что я его не заинтересовала. Но потом, когда мы ехали домой в его машине, он таким обыденным голоском сделал мне гадкое предложение — стать его любовницей и рассказал мне как у него много денег, которые он готов на меня потратить.

— Ну а ты?

— Сказала, что меня не интересуют деньги, я хочу серьезных отношений и любви. На это он сказал, что у него хорошая семья, и он не будет разводиться.

— Просто прелесть! Значит, любовницу содержать можно, это семье не мешает, а вот развестись нельзя. Ненавижу таких! Ты правильно сделала, что послала его.

— Конечно, правильно, но все равно так гадко, — я закурила сигарету. — Ну, вот скажи мне — почему Слава любит ее? Она же продала его за ужин и пару сапожек.

— Я думаю, что он просто не знает, какая она на самом деле, а когда узнает, ему будет стыдно даже за само это чувство. Когда я любила своего мужа, ты знаешь, он был алкоголиком, я сама себя презирала. И только когда решилась на развод, смогла восстановить свое самоуважение. Всегда очень больно любить недостойного.

Я вспомнила эту историю. Все было очень грустно — Иркин муж, Вовка, неплохой парень по характеру, вдруг начал пить. Сначала чуть-чуть для поднятия настроения, а потом втянулся и стал настоящим пьяницей. Он бросил работу и либо пил, либо валялся в отключке. А Ира одна работала и воспитывала ребенка, а он умудрялся пропивать ее жалкие гроши. Неделями у них нечего было есть. Но она боролась за него до последнего, выводила из запоев, устраивала на работу, договаривалась об анонимном лечении. И лишь после того как убедилась, что ничего не помогает — решилась на развод, просто потому что так жить было невозможно. Когда он ушел, Ира впала в жуткую депрессию и даже не обращала внимания на маленькую Машу, которую я вынуждена была забрать к себе. Но потом все прошло, и однажды Ирина пришла ко мне, и в ее глазах уже не было той тоски — она смогла начать жить заново.

Мы молча курили, а потом Ира сказала:

— Не переживай, Наташ. Он будет с тобой. Просто дай ему время все понять.

Я улыбнулась, даже помечтать об этом было приятно, но прежде чем это будет, нам придется пройти через боль. Казалось бы, я должна радоваться, что Лада его бросила, но я страдала из-за него и ничего не могла с этим поделать.

А потом я отправилась домой и улеглась в постель, предварительно выключив телефон, чтобы выспаться. Последнее время из-за бесцеремонных звонков клиентов мне все чаще приходилось это делать, чтобы остаться в своем собственном мире.

 

Глава 29

Я сидела на работе, изучая «любимую» газету «Из рук в руки», и исподтишка наблюдала за Славой. Он явно нервничал, постоянно смотрел на часы, куда-то звонил, и односложно отвечал на вопросы. Я понимала, что это из-за Лады, она уже пару недель не встречалась с ним и не появлялась на работе. Но я знала, что сегодня она обязательно придет, чтобы готовить документы для регистрации сделки. Мое шестое чувство подсказывало мне, что именно сегодня они объяснятся. От одного взгляда на его родное открытое лицо, у меня сжималось сердце. Сегодня она ему скажет. Несколько раз вздохнув, Слава взял куртку и вышел. Я молча последовала за ним через пару минут, мне не хотелось оставлять его одного.

Мы курили у входа, молча глядя перед собой. На улице было морозно, и некоторые особенно зябкие прохожие уже оделись в меха. Лада появилась в новом норковом коричневым полушубке, который удивительно гармонировал с ее печальными большими карими глазами. Светлые волосы волнами рассыпались по меховому воротнику, а маленький носик был надменно вздернут. Она подошла к нам и поздоровалась.

— Где ты была? — спросил ее Слава, схватив за руку. — Почему ты не отвечала на мои звонки?

Лада слегка небрежно высвободилась.

— Почему я должна отчитываться перед тобой?

— Но я… — он выглядел сбитым с толку ее холодным тоном. — Но я волновался. Ты не ходила на работу, а твоя мама постоянно говорила, что тебя нет дома. Что случилось? Почему ты избегаешь меня?

Лада встретилась со мной взглядом и неожиданно спросила:

— Наташа, ты не рассказывала ему, что у меня появился другой мужчина?

Я почувствовала, что покраснела. Я всегда удивительно быстро краснела в неловких ситуациях.

— Ты знала и молчала? — он посмотрел мне в глаза, и в них была такая мука, что я сразу отвела взгляд и молча кивнула, не в силах оправдываться.

— Значит, ты нашла другого, да? — он посмотрел на Ладу и заметил ее дорогое полупальто, которое не могло быть куплено на комиссионные от сделки. — И эта шубка и все остальное — конечно его подарки. Ведь еще совсем недавно ты жаловалась, что тебе будет нечего носить зимой. Значит все правда, ты такая, как мне говорили. А я-то, дурак, не верил, даже начал деньги откладывать, чтобы купить тебе что-нибудь для зимы. Скажи, Лада, а ты любишь его?

— Конечно, люблю, он мне такие подарки делает.

— Хватит! — закричал Слава, — хватит говорить о деньгах! Я все понял, ты была со мной от скуки, просто потому что никого не было рядом, а как только подвернулся подходящий ухажер, ты исчезла без объяснений, так?

Лада опустила глаза и теребила норковый манжет. Я чувствовала себя лишней, но никак не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Но я же ничего тебе никогда не обещала! — попыталась она оправдаться, но казалось, что он весь ушел в себя и ничего не слышал.

Повисла пауза, а потом Лада, не говоря ни слова, застучала каблучками к входу в офис.

Мы остались вдвоем: я достала пачку сигарет и протянула ему, но он посмотрел на меня с неприязнью.

— Ты все знала и не могла мне рассказать! А я считал тебя своим другом!

— Это ваше дело, я не хотела вмешиваться.

— Все вы такие, — он обреченно махнул рукой и, ссутулившись, пошел в сторону метро.

— Куда ты? — крикнула я, но он даже не повернулся, а у меня еще остались остатки гордости, чтобы не побежать за ним следом, поэтому я дождалась, пока он свернет за угол, и медленно поплелась в сторону Гоголевского бульвара. Холодный ветер насквозь пронизывал мою легкую курточку, но я все равно решила не возвращаться на работу, несмотря на то, что там остался мой шарф и перчатки, которые бы мне очень пригодились, и ежедневник, где были все нужные телефоны клиентов, которые ждали моих звонков. Но впервые за два года на меня напало какое-то безразличие, мне было все равно, что будет с моей работой, в голову даже приходили мысли завязать с недвижимостью совсем, чтобы больше никогда не видеть его. Гуляла я очень долго и только, когда почувствовала, что окончательно замерзла, спустилась в метро.

Ночью я проснулась и сразу поняла, что заболела. Все тело знобило, глотать было больно, а лоб был страшно горячим. Я с трудом доплелась до кухни и, выпив таблетку аспирина, повалилась в постель. Утром Ира, которая пришла забрать Настю, чтобы отвезти в школу, вызвала мне врача, который прописал мне покой, горчичники и теплое питье. Я валялась на диване, уставившись в потолок, чувствуя себя сломленной и физически и морально, но, тем не менее, моя болезнь отвлекала меня от грустных мыслей о Славе и позволяла ничего не делать.

 

Глава 30

В агентстве я появилась только через две недели, и с удивлением узнала, что Слава тоже все это время не ходил на работу.

— А кто-нибудь пробовал с ним связаться? — спросила я Тамару.

— Я много раз звонила ему, но никто не брал трубку. Все это очень странно, тем более что его клиенты тоже не могут до него дозвониться. Он всегда был таким обязательным, а тут… — Тамара развела руками. — Может, ты попробуешь зайти к нему, вы все-таки рядом живете?

— Нет, я не пойду, — отрезала я. — Иди сама, если хочешь.

— Не узнаю тебя, Наташа, — Тамара с удивлением посмотрела на меня. — Мне казалось, что тебе должно быть интересно, куда он пропал.

— Мне неинтересно. Он взрослый человек и пусть делает все, что хочет.

— Знаешь что, дай мне его адрес, у меня сегодня свободный вечер, и я съезжу к нему. Во-первых, надо узнать, что с человеком, а во-вторых, Александр Иванович просил выяснить — будет ли он работать вообще. А у тебя, — она укоризненно посмотрела на меня, — есть время подумать до вечера, пойдешь ли ты со мной.

Позже когда мы остались с ней вдвоем, я рассказала ей, что произошло у Славы с Ладой, а о том, что он мне нравится, она знала давно.

— Слушай, так тебе и надо его утешать. Сколько таких случаев я знаю из жизни, переживает из-за одной, а потом женится на той, которая его утешает и живет с ней счастливо до конца дней своих.

— Я так не хочу, — вздернула я нос. — Я хочу, чтобы по мне, понимаешь, по мне с ума сходили от любви, а не потому, что я рядом оказалась, так сказать, под рукой. У меня же тоже есть гордость. Мне лучше выкинуть его из головы и все.

— Зря ты так думаешь. Вы же просто созданы друг для друга.

— Только он этого не знает. А уже прошло два года! Два! А годы идут. Я верю, только в любовь с первого взгляда, а с первого взгляда он полюбил Ладу, хотя и подошла к нему я.

— Лада, Лада, — проворчала Тамара. — Твоя Лада помешана на чувстве собственной значимости. Видела бы ты, как ее сейчас понесло. Каждый день надевает на себя все новое и смотрит на нас теперь свысока, потому что у нее шмотки из лучших магазинов. Стала содержанкой у богатого мужика, а ведет себя так, как будто… — определения изменившемуся поведению Тамара не нашла. — Даже слушать о ней ничего не хочу. Наверно, за то время пока ты болела, она ни разу тебе не позвонила?!

Я промолчала. Лада действительно с головой ушла в свой роман и забыла всех нас, но я не ждала от нее звонков. Скорее наоборот, я подсознательно не хотела с ней общаться. Мне были ближе такие люди, как Тамара и моя Ирка.

— Слушай, а ты когда к Наине идешь? — вдруг спросила Тамара.

— Сегодня у нас в семь просмотр. А что? Хочешь, чтобы я договорилась, и она тебе погадала?

— Не мне, а тебе. Помнишь, ты рассказывала, что она по фотографии все может сказать — подходит тебе этот человек или нет? — я молча кивнула, и Тамара затараторила дальше. — Вот и покажи ей Славкину фотографию, если она скажет, что он — твоя судьба, тогда и будешь за него бороться, ну а уж если нет, тогда…

— У меня нет его фотографии.

— Зато у меня есть. Я вас вместе сфотографировала, когда вы танцевали на моем дне рождения, — Тамара порылась в сумке и достала пакет с фотографиями.

Нужная мне лежала сверху. Я взяла ее и стала рассматривать. Он смотрел на меня и улыбался. У меня же было счастливое выражение лица. Тамара ловко улучила момент. На этой фотографии казалось, что мы влюблены друг в друга.

— Ну, как? — спросила она.

— Хорошая фотография, — я вздохнула. — Но это вышло случайно.

— Случайностей не так много в жизни, бери и покажи своей колдунье, если мне не веришь. Уверена — она тебя скажет то же самое.

Я положила фотографию в ежедневник и несколько раз во время работы, когда мне казалось, что никто не видит, смотрела на нее.

 

Глава 31

После просмотра Наина сама попросила меня остаться.

— Я вижу, что тебе плохо, — сказала она внимательно глядя на меня. — Могу ли я помочь тебе?

— Можете, если скажете, выкинуть мне моего любимого из головы или бороться за него.

— Пойдем в комнату, — она легко коснулась моей руки, и я повиновалась.

— Садись, — она показала мне на кресло и стала доставать свои атрибуты. — Перед просмотром я все убрала, потому что не все люди захотят жить в квартире колдуньи, — улыбнулась она.

На столике перед ней появились карты Таро, обычная колода карт и еще какая-то колода карт, названия которых я не знала. Наина зажгла свечи и выключила свет, в комнате сразу загадочно темно и уютно.

Я сидела в кресле и наблюдала за ее приготовлениями.

— При свечах лучше гадается, — объяснила она мне. — Давай сначала начнем с твоего дня рождения. Лунный день, когда человек появляется на свет, очень важен и может рассказать о многом.

Она замолчала, перелистывая страницы, какой-то потрепанной книжки, а я почувствовала неожиданный интерес к происходящему.

— Ну, конечно, — довольно сказала Наина. — У тебя первый лунный день. Во многом — жертвенный. Очень чистый день, но не надо придумывать дела, которые кажутся реальными, а на самом деле приносят неудачи. Люди этого дня всегда ждут чего-то великого, могут и не дождаться, если просто ждать, ничего не делая. Но могут включаться в деятельность неожиданно и ярко. Тогда совершают подвиг.

— Наверно, я ничего не делаю, — пробормотала я.

— Ты когда-нибудь читала что-нибудь о своем имени? — вдруг спросила она.

— Нет, — покачала я головой. — Я в это не верю. То есть раньше не верила, — исправилась я.

— О, — засмеялась Наина, — не бойся меня обидеть. Ты сама проверишь все, что я тебе скажу. Так вот о твоем имени. Девушки, названные Натальями, редко удачно выходят замуж с первого раза, хороший брак у них получается в основном в зрелом возрасте. Редко вступают в случайные связи, потому что признают сексуальные отношения только с тем, кого считают своей судьбой, — Наина посмотрела на меня.

— Это точно, — согласилась я.

— Все в имени твоем. Кстати совпадает с гороскопом лунного дня. Тебя правильно назвали Натальей. Ну, давай фотографию и его день рождения. А то я вижу, что это тебя волнует больше всего. Я протянула фотографию и вся замерла в ожидании. Наина спросила его день рождения и опять стала копаться в книге. Потом долго смотрела на фотографию.

— Он подходит тебе по судьбе, но чтобы сказать точнее, мне надо разложить на картах и на него и на тебя.

— Правда? — обрадовалась я.

— Правда, да ты сама об этом знаешь. Иначе бы не встречалась с ним два года.

— Тогда почему он влюблен в другую?

— Сейчас посмотрим, — Наина разложила карты. — Это его учительница, она была нужна ему, чтобы сбить с него гордыню. После развода он стал слишком много внимания уделять деньгам, раньше для него это было неважно, он любил дело, которым занимался. А приехав в Москву, просто зациклился на деньгах. Вот и встретилась ему такая женщина. Но она уйдет, она уже все сделала. Больше ничего не будет.

— Да, она его бросила, — удивилась я.

— Ему очень плохо, и он пытается решить проблему с помощью алкоголя. И ты должна помочь ему.

— Славка пьет? — удивилась я. — Но… Хотя он не ходит на работу, и не подходит к телефону.

— У него сложный лунный день, 17-й, хотя и неплохой в целом. Он родился на распутье, пойдет по низшему пути — может спиться. Тебе надо идти к нему и помочь. Другого выхода нет.

Наина посмотрела на меня.

— Когда идти? — спросила я.

— Чем скорее, тем лучше. Он, может, и сам справится, но с тобой будет быстрее.

— Сейчас посмотрю, что будет, если вы будете врозь. Наина взяла карты Таро и стала раскидывать, сначала на него.

— Ничего у него не будет, так — случайные связи, одинокая старость, ничего интересного. Теперь на тебя раскинем. У тебя будет людское признание, ты станешь очень известной, в какой области — не скажу. Должна сама знать. Но семьи кроме него, ты не с кем не создашь. Только с ним. Так что выбирай.

Наина посмотрела на меня мудрым печальным взглядом, а я подумала, как это тяжело — так много знать, и видеть то, что недоступно другим.

— Ты знаешь, где сейчас твой отец? — вдруг спросила она, глядя на карты.

— Я никогда его не видела. Моя мама умерла, когда мне было три года — утонула в реке, а отца я никогда не видела. Меня вырастили бабушка с дедушкой.

— Карты показывают вашу встречу с ним.

— Этого не может быть! — воскликнула я. — Мы никогда не встречались, он даже не знал, что мама была беременна. Они очень любили друг друга, а потом поссорились, и он уехал куда-то далеко, несколько раз писал, умолял простить его, но мама отправляла его письма нераспечатанными. Так мне бабушка рассказывала. Он не знает, что я существую. И потом, это было так давно.

Наина взяла другую колоду карт.

— Твоя мама очень любила отца, но она была очень гордой и не смогла простить ему какую-то обиду. За это и была наказана. За гордыню, там, в небесной канцелярии, наказывают очень сильно. Но она умерла, и ты сейчас отдаешь ее долги, но ты другая, и ты уже свою карму отработала. Ты развелась с мужем из-за того, что любой вопрос он решал кулаками? — вдруг спросила она.

Я вздрогнула. За те годы, которые я прожила одна, я запретила себе вспоминать об этом. Моя семейная жизнь была ужасна, а иногда я бывала в таком виде, что не могла даже пойти на работу. Но я любила его, как своего первого мужчину и как отца своего ребенка, и все надеялась, что он изменится, тем более что он каждый раз просил прощения и стоял передо мной на коленях. Но когда я поняла, что годы идут, а ничего не меняется, то подала на развод. И тогда его мать пожалела меня, и, разменяв свою трехкомнатную квартиру, отдала нам с Настей однокомнатную. Так я оказалась в Новогиреево.

— Все будет хорошо. Ты намного сильнее, чем себе представляешь, и если тебе казалось, что твоя жизнь была несчастливой, то это потому, что ты должна была пройти через эти испытания. И ты прошла через них с честью. Теперь все будет хорошо.

— А мое предназначение? Вы говорили, что меня ждет признание. Это вы о чем?

— Ты сама должна это понять. Я подсказывать не имею права.

— Но я всю жизнь ищу и никак не могу найти. Сначала мне казалось, что если бы осталась программистом, то была бы счастлива. А теперь понимаю, что это тоже было не мое и недвижимость не для меня, и я всю жизнь работаю не там и живу не так. Как я могу найти, если все время ошибаюсь?

— Ты найдешь, — уверенно сказала Наина. Я хотела что-то еще спросить, но в комнату заглянул Алексей.

— Мам, тетя Оля пришла, как вы договаривались.

— Путь проходит, — сказала она, ласково посмотрев на него, — А ты иди, девочка моя родная, — обратилась она ко мне. — Тебе еще думать и думать над тем, что я тебе сказала. И если решишь все же быть с ним — не медли. Помни, он стоит на распутье, и если свернет с пути, то возвращать его будет намного сложнее.

Алексей проводил меня до двери, и я вышла на улицу. У меня было такое ощущение, что занавес, который мешал мне видеть, упал, и я теперь лучше вижу свой путь, и хотя многое еще было в тумане, я уже знала, что надо сделать в первую очередь.

 

Глава 32

От Наины я сразу отправилась к Славе и у метро встретила Тамару. Расстроенная, она спускалась по лестнице и не заметила меня. Я схватила ее за руку, и она вздрогнула от неожиданности.

— Наташка, как хорошо, что я тебя встретила! Он не открыл мне дверь.

— Что значит, не открыл дверь? Может, его дома нет?

— В том-то и дело, что он дома. У него открыто окно на кухне, и мне даже показалось, что я видела какую-то тень из-за занавески.

— Тогда почему он спрятался? — удивилась я. — А-а, поняла, ему стыдно выйти в таком виде.

— А в каком он виде?

— Знаешь, Наина сказала, что он пьет.

— Пьет?! — удивилась Тамара. — Но я не замечала за ним, чтобы он увлекался спиртным.

— Я тоже не замечала, но сейчас ему плохо, и он может попробовать заглушить горе алкоголем. Давай вернемся и попробуем еще раз. Мне кажется, я знаю, что надо сделать.

— Ну, хорошо, — Тамара послушно пошла со мной. — Скажи, а почему ты вдруг переменила решение?

— Наина гадала на нас, оказывается он и есть тот единственный, и я должна помочь ему. Ты, конечно, можешь считать, что я сошла с ума, но я ей верю. Она рассказывала мне такие вещи из моей жизни, что я сразу поняла, что она не ошибается.

— Не нужно ходить к гадалкам, чтобы увидеть, что вы просто созданы друг для друга, — довольно сказала Тамара.

Перед подъездом я подняла голову и посмотрела на окна. Все верно — окно на кухне открыто, а шторы везде спущены. Я представила полумрак в квартире и его, несчастного и брошенного, желающего утопить свое горе в вине. «Ничего, милый, мы справимся с этим вместе. Не всегда получается полюбить того, кого нужно. Я тоже часто ошибалась», — мысленно сказала я ему. Мы поднялись на второй этаж, и я настойчиво нажала на звонок.

Я звонила минут пять, но дверь не открывали. Я просто чувствовала, что он здесь и постучала дверь ногой — реакции не было, и в квартире было подозрительно тихо. На шум вышла старушка из соседней квартиры.

— Что вы так шумите? — спросила она.

— Извините, а вы не знаете, Слава дома?

— Видела его сегодня на балконе, — сказала старушка, — Он курил. А что случилось?

— Да вот, дверь не открывает, к телефону не подходит. Мы боимся, вдруг ему плохо, — придумала я на ходу. — У него, знаете, иногда бывало с сердцем нехорошо.

— Он мне показался каким-то странным сегодня, но я решила, что я ошиблась, — испугалась старушка.

— А где его мама? — спросила Тамара.

— Да в отпуск уехала, ей путевку дали. Она заходила еще перед отъездом, — сообщила бабушка, выходя к нам на площадку.

— Как бы нам туда попасть? — сказала я, ни к кому не обращаясь.

— А у меня ключ есть, я сейчас принесу, — вдруг сообщила соседка. — Мне его мама оставляла, чтобы я цветы поливала, еще год назад. С тех пор и лежит. Если они замок не поменяли, то подойдет, — она ушла, прикрыв за собой дверь.

Вернулась она быстро, неся ключ на голубой ленточке.

— Возьмите, попробуйте, а то я вижу плохо.

Я взяла ключ и вставила его в замочную скважину. Замок легко открылся, и мы вошли. В нос нам ударил застоявшийся запах алкоголя и табачного дыма. Я осторожно заглянула в комнату. Слава лежал на диване и спал. На журнальном столике перед ним стояли недопитые бутылки водки, вина и валялись какие-то остатки еды. Несколько пустых бутылок водки валялось на полу, а в пепельнице было полно окурков.

— Ужас какой! — прошептала старушка. — Славочка же не пил никогда. Да как же это такое, — начала она причитать, и я решительно вывела ее из комнаты.

— Да как же мать приедет?! Горе-то какое! А какой хороший парень-то был, — продолжала она по дороге.

— Тихо, тихо, — сказала я вполголоса. — Давайте сделаем так. Просто у него были неприятности, вот он и не сдержался. Ничего страшного, у мужчин это бывает. Я останусь здесь и дождусь, пока он проснется, а вы идите домой.

— Нет, я тоже останусь, — заявила старушка. — Как же я вас оставлю с ним, если я вас не знаю, — немного запоздало всполошилась соседка.

— Хорошо, — согласилась я. — Давайте пойдем на кухню, вы пока посидите, а я все приберу. А оставшиеся бутылки на всякий случай давайте отнесем к вам, чтобы у него не было соблазна больше выпить.

— Я сама, — заявила старушка. — А с чего это вы так о нем заботитесь? — спросила она, подозрительно глядя на меня.

— Понимаете, он мой друг, — я опустила глаза. Ну не могла же я рассказать этой милой бабушке, как я на самом деле к нему отношусь. И если бы здесь никого не было, я бы села на краешек дивана и смотрела бы на него, пока он не проснулся. А потом… Да что толку об этом думать. Уж лучше заняться уборкой. Наверно, час мы с Тамарой добросовестно убирались в его маленькой квартирке, а соседка сидела на кухне и смотрела сериал по телевизору. Потом Тамара поехала домой, а старушке захотелось ужинать, и она, скрепя сердце, оставила меня одну, сказав, что зайдет через час. Я зашла в Славину комнату и тихо села в кресло напротив. У него было трогательное выражение лица во сне, а на лоб свесился непокорный темный завиток. Поддавшись искушению, я погладила его по волосам, и он неожиданно открыл глаза.

— Наташа?

Я улыбнулась.

— С пробуждением. Добро пожаловать в новый день.

Он привстал на постели, оглядывая комнату, видимо медленно вспоминая, что произошло. По его лицу пробежала тень.

— Как ты сюда попала? — он непонимающе посмотрел на меня. — Ведь я, кажется, — он увидел пустой стол, и потряс головой. — Ничего не понимаю.

— Меня впустила твоя соседка. Ты заснул, после того как немножко выпил, — мягко сказала я.

— Ничего себе немножко, — он поморщился, — Голова до сих пор трещит. А где бутылки?

— Я все убрала.

— Зачем?

Я мягко провела рукой по его волосам.

— Пора возвращаться к жизни. Ты уже достаточно погрустил, есть более важные дела.

— Почему Лада так поступила?

— Она не та девушка, которая тебе нужна. У вас разные пути.

— Но я люблю ее.

— Я тоже любила своего мужа, Настиного отца. Я любила его так, что прощала ему и измены и побои. Я все надеялась, что он изменится, а потом неожиданно встала утром и поняла, что я не хочу так больше жить. Пусть лучше я останусь одна, чем буду терпеть. Так что тебе проще. У вас нет детей, и она даже не твоя жена. Пройдет время, и ты перестанешь вспоминать ее.

Он обнял меня за плечи.

— Я не знал, что ты такое пережила. Иногда мне стыдно за мужиков. Мне очень жаль, что я не знал тебя тогда и не смог защитить. Где он сейчас?

— Умер год назад. Его убили в какой-то драке.

— Мне очень жаль.

— Ничего, все прошло, — я освободилась и подошла к окну. Уже был поздний вечер, и мне давно надо было идти домой. Сейчас я была уверена, что с ним все будет хорошо.

Слава тоже подошел к окну и вздохнул:

— Боже мой! Какой же я был дурак! Просто идиот! Она околдовала меня. Я ничего не видел!

— У Лады есть что-то такое, что заставляет мужчин терять голову, не вини себя. Просто постарайся понять — она недостойна тебя. У тебя еще все будет хорошо, — сказала я.

— У тебя тоже. Ты такая хорошая, Наташка!

— Ты тоже! — улыбнулась я. — А теперь, если ты пообещаешь мне больше не пить и завтра прийти на работу, я побегу домой. Там Настька уже заждалась маму.

— Я сейчас умоюсь и провожу тебя. Свежий воздух пойдет мне на пользу.

Через двадцать минут мы уже мирно шагали к моему дому и говорили о каких-то пустяках. Нам всегда было легко друг с другом.

 

Глава 33

Очередной кризис вызвал резкое падение цен на недвижимость. В нашем агентстве все бурлило. Люди были в смятении и не знали, что делать. Продавцы срочно сняли свои квартиры с продажи, потому что психологически не были готовы к тому, что теперь уже не получат таких денег, на которые рассчитывали. А в то же самое время покупатели надеялись на новое падение цен и приостановили свои поиски, а некоторые из них просто потеряли деньги и уже были не в состоянии купить то, что хотели. Так совершенно неожиданно мы остались без работы и, соответственно, без денег.

— Это какой-то, кошмар, — пожаловалась мне Тамара, когда мы вышли в курилку. — В школе собирают денег на классные нужды, а я даже не знаю, на что молока купить, чтобы сварить кашу. — Наверно, надо увольняться.

— Подожди, это когда-нибудь наладится, — сказала я без особого энтузиазма.

Мое положение было лучше лишь тем, что я всегда могла занять денег у Иры, которая работала на окладе и, зная о моих тяжелых временах, всегда выручала меня. Но, мне так не хотелось уходить и снова искать работу, я привыкла к агентству как к родному дому. Здесь были мои друзья, здесь я хотя бы иногда виделась со Славой.

— Как у тебя со Славой? — спросила Тамара.

— А ты знаешь, никак, — вздохнула я. — Он больше не говорит о Ладе, но я не уверена, что он о ней не вспоминает. Мне кажется, что я так и останусь для него другом навсегда.

— Да ладно тебе. Времени еще прошло мало. А что если нам устроить какое-нибудь совместное чаепитие, чтобы поддержать друг друга? — спросила она.

— Давай, — согласилась я. — Уйдем сегодня пораньше и поедем к кому-нибудь домой.

В этот момент в курилку вошли Максим и Слава. Я сразу заметила, что Слава сегодня особенно хорошо выглядел, на нем была новая кожаная черная куртка, которая очень ему шла.

— Ого! — сказала Тамара. — В такое сложное время некоторые ходят в обновках.

Слава смутился.

— Да я тут подработал. Сделал ремонт в квартире маминой знакомой, ей так понравилось, что она мне еще дала несколько телефонов своих знакомых. Так что будем жить, ремонтируя квартиры.

— Ну вот, — грустно сказала я, — значит, ты теперь уйдешь из агентства?

— Ну уж нет, я с вами не расстанусь, — он обнял нас с Тамарой за плечи. — Кстати, чтобы вас подбодрить, я решил пригласить вас всех к себе. Мама сегодня уезжает на выходные на дачу, и мы можем славно повеселиться. Мы так давно не собирались вместе.

— Вот и я предлагала чаю попить с тортиком, — сказала Тамара.

— Какой тортик, девчонки? — возмутился Максим. — Купим водки — кризис в стране нужно отметить.

— Было бы что отмечать, — фыркнула Тамара, — Денег нет даже на продукты. Последние сто долларов, полученные с предыдущей сделки разменяла, а когда новая будет и вовсе неизвестно. Телефоны молчат, сегодня и последние покупатели отказались смотреть квартиры. Говорят, подождем, вдруг цены еще упадут.

Мы молчали, пуская дым, и вдруг Славка полез в карман и, достав двести долларов, протянул Тамаре:

— На, возьми, отдашь, когда заработаешь.

— Я не могу, — покачала головой Тамара.

— Возьми, я тебе говорю, в долг. Заработаешь — отдашь. Кризис же не будет вечно длиться, а дети не должны сидеть голодными. Он положил деньги Тамаре в карман и повернулся ко мне:

— У тебя тоже денег нет?

— У меня есть, я же живу с подругой, а она хорошо зарабатывает, — засмеялась я своей старой шутке.

— Если надо будет, говори не стесняйся.

Я кивнула, подумав, какой же он славный, мой Славка, и пусть он даже не знает, что он мой, мне все равно хорошо, даже просто от того, что он стоит рядом. Но наша идиллия была нарушена звонким стуком каблучков. В элегантном сером костюме с короткой юбкой, открывающей стройные ноги в новых замшевых сапожках, в дверях появилась Лада.

В курилке возникло молчание. Ее не было на работе уже месяц, и мы думали, что она уже больше не появится.

— Всем привет! — сказала она. — Я зашла попрощаться. Пришла вещи свои забрать. А что это вы такие молчаливые? — она скользнула глазами по всем. — Работы-то нет?

— А у тебя есть работа? — спросил Максим.

— Да, я ухожу на фирму к своему будущему мужу. Ему нужен помощник, которому он может доверять.

— Не знаю, почему он тебя выбрал для этой цели, — съехидничала Тамара.

— А кого выбирать, тебя что ли, мышку серую? — не осталась в долгу Лада. — Ну ладно, я пришла не ссориться, я хочу вас куда-нибудь пригласить отметить мою новую работу.

— Я занят, — буркнул Слава и грустно, скользнув по Ладе взглядом, будто прощаясь, вышел из курилки.

— Ну а вы? — она посмотрела на нас.

— Я тоже не могу, жена просила приехать пораньше, — отозвался Максим и опустил глаза.

Неожиданно мне стало жалко Ладу, наша компания ее намеренно игнорировала — первый раз все от нее отвернулись, и, наверно, было за что, но я не могла ее бросить, мы все-таки с ней дружили. Я взяла ее за локоть и повела к выходу:

— Пойдем, я тебя провожу.

Лада чуть не плакала и моргала сильно накрашенными ресницами.

— Почему они со мной так?

— А ты не знаешь? — мягко спросила я.

— Они мне завидуют, да? — в ее больших карих глазах стояли готовые пролиться слезы.

— Нет, Лада. Все не так. Тебе никто не завидует, потому что, — я посмотрела на нее, — Здесь нечему завидовать. Лично мне тебя бесконечно жалко, несмотря на твои красивые наряды.

— Тебе меня жалко?

— Жалко, потому что ты не поняла какой замечательный человек тебя любил, а еще потому, что ты связалась с мужчиной намного старше тебя, и не потому что он тебе нравится или ты его любишь, а потому что он тебя купил.

Лада вздернула подбородок и остановилась:

— Да, купил! Ну и что! Пусть платит! Я хочу иметь все самое лучшее, а вы сидите в дерьме в этом агентстве и получайте свои гроши! А я еще хотела вас пригласить в кафе. Голодранцы!

Неожиданно мне стало смешно и грустно. Как меняются люди, когда к ним приходят деньги: хотя впрочем, Лада всегда была такой, просто, когда она была бедной, она была лучше и добрее, и тогда мы находили общий язык. А сейчас снова пропасть разделяет нас, но я не осуждаю ее, она сама выбрала для себя этот путь.

— Пока, — я посмотрела на нее с улыбкой. — Удачи тебе.

Лада застучала каблучками к метро, и ветер развевал ее хорошо уложенные светлые волосы, цвет которых, как и она сама, тоже были ненастоящим — она красила их в косметическом салоне.

 

Глава 34

Я была занята приготовлением обеда, когда зазвонил телефон. «Ну, как всегда не вовремя», — проворчала я, но сняла трубку. Теперь я всегда боялась пропустить какой-то важный звонок. А вдруг это звонит важный клиент по рекомендации, кому нужно срочно продать квартиру, или моя сделка рушится и это последний шанс спасти положение. У меня больше не было личной жизни, и я всегда находилась под каким-то напряжением и не была уверена, будет ли завтра у меня работа, и, соответственно, деньги на жизнь. Мои многие знакомые, наблюдая за тем, как посреди вечеринки раздается телефонный звонок, и я, бросая гостей, ухожу успокаивать какую-нибудь пожилую леди, которая не может заснуть перед сделкой; или, еще того хуже, меняю все свои планы, чтобы нестись на другой конец города, чтобы показать квартиру, которую клиент может посмотреть именно сегодня, всегда советовали, чтобы я рассталась с такой неблагодарной работой. Но я отшучивалась, что еще не сделала свою главную сделку, которая поможет мне изменить мою жизнь и начать свое дело — например, открыть киоск рядом с домом.

— Наташа, это ты? — уточнил незнакомый женский голос.

— Да, — подтвердила я, пытаясь вытереть руки.

— Твой телефон мне дала Нина Ильинична, твоя бабушка, когда мы были на Волге. Я — твоя троюродная сестра, и мы никогда не встречались.

Я что-то не могла вспомнить никакой троюродной сестры, но это вполне могло быть правдой.

— Это здорово, — сказала я без должного энтузиазма, пытаясь понять, что же ей от меня понадобилось.

— Меня зовут Алина, — представилась она и добавила: — Мне кажется, что нам надо познакомиться поближе, тем более что у меня к тебе дело.

— И какое же? — поинтересовалась я, пропустив идею о знакомстве. Наверно, я вижу столько людей, что теперь у меня начисто отсутствует желание расширять свой круг общения.

— Мы с мужем решили купить квартиру, так надоело снимать. У нас двое детей и третий в проекте, пора уже иметь свой угол.

— Да, конечно, — согласилась я, подумав, что с этого не мешает вообще начинать семейную жизнь.

— Единственная проблема, которая возникла, так это то, что у нас мало денег.

Я вздохнула, эта проблема была стара как мир, денег не хватало почти у всех, во всяком случае, на то, что они желали купить.

— Какой суммой вы располагаете? — спросила я.

Ответ так меня удивил, что я чуть не выронила трубку. Сумма была достаточной, чтобы купить квартиру из ста квадратных метров в центре Москвы, о чем я ей и сообщила, и мы договорились встретиться у нас в агентстве, чтобы обсудить подробности.

— Да, Наташа, забыла предупредить, мой муж — англичанин. Может, ему нельзя иметь недвижимость в Москве?

— Сколько угодно, сейчас даже налоги отменили, — сказала я.

Это было на самом деле: иностранцы начинали скупать шикарные квартиры, преимущественно недалеко от Кремля, чтобы потом сдавать их тоже иностранцам. Для них это было выгодно и называлось красивым словом инвестиция. Они брали у себя в банке кредит под достаточно хорошие проценты, приезжали в Москву, где для них все было дешево и, купив и отремонтировав квартиру, с выгодой сдавали. А из-за того, что цены неуклонно шли опять вверх, еще и выигрывали на повышении. Бывали другие варианты: они продавали одну квартиру у себя на родине и покупали здесь несколько. Но обо всем этом я слышала только краем уха, а теперь в моей жизни наступил новый этап — этап общения с иностранцами.

Конечно, мне было интересно посмотреть на Алину, которая отхватила себе мужа-англичанина. У нас стало очень модным выходить замуж за иностранцев. Считалось, что они лучше обеспечивают, лучше заботятся, и многое другое, что, к сожалению, не делают наши русские мужчины. Лично для меня это был нонсенс, мне иностранцы казались существами с другой планеты, я никак не представляла, как можно жить с иностранным мужем, рожать от него детей и постоянно преодолевать барьеры двух языков и границы двух совершенно разных государств.

Алина оказалась обыкновенной женщиной. Единственное ее преимущество заключалось в том, что она была естественна — никакой косметики на бледном личике с мелкими незапоминающимися чертами лица, природный русый цвет волос, закрепленных заколкой в обычный хвост, никакого маникюра — розовые, коротко подстриженные ногти как у ребенка, немножко полновата, как и должно быть, когда счастлива в семейной жизни и любишь хорошо готовить. Ее одежда была выдержана в блеклых тонах и была немного бесформенной.

Она поцеловала меня в щеку и представила своего мужа. Его звали Ричард, и это имя совсем не подходило ему. В моем представлении мужчина с таким именем должен был выглядеть воинственно или хотя бы мужественно, а он был высоким, чуть-чуть сутулым, лысоватым блондином с бледно-голубыми глазами и формой черепа, напоминавшей яйцо. Вообще-то он был почти альбиносом, такие светлые у него были ресницы и брови, а на щеках играл румянец как у младенца, и во время нашего разговора он часто по-детски улыбался. Одет он был в дорогой темный костюм, белую рубашку с галстуком и запонками, но выглядеть деловым джентльменом у него все равно не получалось, между его внешностью и костюмом было какое-то несоответствие, словно он еще не дорос до него.

— Мы очень надеемся на вас, Наташа, что вы нам поможете, — сказал он с легким акцентом после заполнения нашего типового договора.

— Я постараюсь, а с кем связываться, когда я найду подходящие квартиры? — задала я дежурный вопрос.

— Конечно, со мной. Ричарду мы покажем уже тот вариант, который мне понравится, — ответила Алина. — Ведь ты же занят, правда, милый? — обратилась она к нему.

— Да, связывайтесь с женой, — он поднял на меня свои бледно-голубые глаза. — Я считаю, что дом — это важнее для Алины, чем для меня. Я все время на работе, и мне, в общем-то, все равно где жить, главное, чтобы было удобно до офиса добираться, желательно пешком.

— Вы не ездите на машине? — удивилась я.

— Машину я ему не даю, Ричард больше любит метро, — поспешно сказала Алина.

Я замолчала: это было одно из первых моих общений с иностранцем, и здесь было о чем подумать. Он предоставлял жене возможность выбирать квартиру, в то время как многие из наших, особенно это касалось богатых клиентов, не считали нужным даже советоваться с женой, а иногда и показывать квартиру до сделки, мотивируя это тем — приведу, и будет жить, никуда не денется. Да и с машиной тоже было странно, она, видите ли, ему не давала машину, купленную на его же деньги, поэтому на работу он ездил на метро, а между тем на его визитке было написано, что он генеральный директор известной фирмы, связанной с компьютерами, а она была только домашней хозяйкой.

 

Глава 35

Не знаю почему, но последнее время я стала испытывать какую-то неудовлетворенность работой. Не могу сказать, чтобы я когда-то была ей увлечена, но все же относилась с большим терпением. А здесь все стало просто валиться из рук: и сделки редко, и люди стали раздражать, а уж когда телефон начинал звонить, то я иногда и трубку не снимала. Хотелось забиться куда-нибудь в угол или уехать на море и, глядя волны, отдохнуть от всего. Единственное, что меня радовало, так это то, что с Наиной мы нашли две замечательные квартирки — одну для нее, рядом с метро «Полежаевская», а для сына в Строгино. Ему очень нравилось, что рядом залив и летом можно купаться, не выезжая из Москвы. После новоселья, на котором я присутствовала, как почетный гость, я попросила Наину погадать мне.

Мы пошли в ее рабочий кабинет, если можно так назвать таинственную комнату, оформленную в бордово-черных тонах со спущенными шторами на окнах, полную зеркал, таинственных амулетов и книг. Я уселась в кресло, и Наина раскинула карты.

— Не переживай, скоро все изменится, — сказала она. — Вот видишь — какие карты тебе выпали.

— Неужели Слава, наконец, влюбится в меня? — спросила я.

— Нет, этого в ближайшем времени не будет. Но зато ты найдешь свое призвание и встретишь своего отца.

Я недоверчиво посмотрела на Наину. Сама до сих пор не знаю, как я отношусь к ее предсказаниям, — мне и хочется верить и не получается, хотя Наина ни разу не ошиблась. Именно она однажды предсказала, что моя сделка развалится, и я действительно не продала ту квартиру с капризными стариками со 2-ой Тверской-Ямской. Деда неожиданно положили на операцию, и клиентка побоялась покупать квартиру по доверенности. Так и не получила я тех трех тысяч, с которых собиралась ремонт сделать, только зря время потратила.

— Призвание?! Вот было бы славно, а то я что-то устала от продажи квартир.

— А перспектива встретить отца тебя не радует? — улыбнулась Наина.

— Да как же я его встречу, если ни разу в жизни не видела?

— Встретишь, и не сомневайся! — Наина выглядела уверенной.

Прошло чуть больше месяца, и я забыла о нашем разговоре. В моей жизни по-прежнему ничего не происходило и депрессия, которой у меня не было и в худшие времена, стала овладевать мной все чаще. И как-то, договорившись с Александром Ивановичем о небольшом отпуске, я с Настей поехала на Волгу к бабушке с дедушкой.

Здесь ничего не изменилось, разве что домик перестал выглядеть таким ухоженным как раньше, видимо у дедули стало меньше сил, да в огороде было разбито меньше грядок. Я зашла в свою комнату — здесь все было по-прежнему, мой старенький письменный столик у окна, где цвела яблоня, узенькая кровать, застеленная вышитым покрывалом. Пока Настя развлекала старичков, я уселась за свой стол и задумалась. Как много лет прошло с тех пор, как я сидела здесь и делала уроки. Из приоткрытого окна доносился еле уловимый запах цветущих яблонь. Ну и, конечно, воздух, здесь был потрясающий, не то, что в пыльной Москве. Я открыла ящик, там еще лежали мои школьные тетрадки и учебники. Я вынула стопку и стала их рассматривать. Среди обычных тетрадок по математике и физике одна тетрадь, привлекла мое внимание. Я открыла ее и стала читать. Когда-то в школе я любила писать, вела дневник, записывала свои впечатления и даже пробовала написать роман. Я перевернула страницу: написанная моим еще детским почерком, передо мной лежала недописанная история детской безответной любви к моему однокласснику, конечно значительно приукрашенная. Неожиданно я почувствовала небольшое волнение, как будто я стояла на пороге какого-то открытия. Я схватила тетрадку и, прижав ее к груди, побежала к Волге. Легко спустившись по крутой лестнице, я нашла свою любимую скамейку, на которой часто сидела в одиночестве и мечтала о чем-нибудь. Я открыла тетрадь и стала читать. Я вспомнила себя прежнюю: какой чистой и мечтательной была тогда эта девочка, выросшая на Волге и которая с такой надеждой смотрела в будущее. Что же случилось со мной? Где же я? Растеряв свои мечты и пройдя через так называемую школу жизни, я больше уже не ждала ничего хорошего и почти разучилась мечтать. Я перевернула последнюю страницу своей книги и вспомнила, почему я тогда бросила писать. Этот мальчик, который послужил героем моего романа, все-таки влюбился в меня, и мы стали встречаться. Первая любовь захватила меня всю без остатка, и жизнь стала казаться интереснее моих записок. А потом были экзамены в школе, и я уехала, забыв эту тетрадку со своим недописанным романом и его героем здесь. Я подошла к самой реке и долго стояла, задумавшись. Неожиданно я вспомнила слова Наины, что скоро я найду свое предназначение. Да, я нашла его. Я поняла, что же я хочу делать — я хочу писать. Я засмеялась, через месяц мне исполнится тридцать один год, а я решила стать писательницей. Конечно, поздновато, но ведь если у меня есть талант, можно писать до старости, так что впереди у меня десятилетия. Мою хандру как рукой сняло, я нашла то, что так долго искала. И если бы у меня была возможность, я бы бросила надоевшую работу в агентстве, сидела бы дома и писала, писала, писала. Но, к сожалению, жизнь диктует свои правила и придется вновь продавать квартиры и просыпаться от звонков клиентов, но сейчас я, по крайней мере, знаю, что это временно. Я верю, что настанет такой день, когда я смогу заниматься только любимым делом, но для этого нужно много работать.

 

Глава 36

Вернувшись домой я сразу же стала писать. Пока я была на Волге, в моей голове родился сюжет для небольшого авантюрного романа.

Моя жизнь изменилась, вернее, изменился мой взгляд на жизнь, все вокруг вдруг стало необычайно интересно. Я наблюдала прохожих на улицах, пассажиров в метро, влюбленных в скверике, пока гуляла с Настей. Иногда я специально садилась рядом и наблюдала за компанией молодежи — мне нужно было знать, о чем они говорят, и что их волнует. Даже на работе мне неожиданно стало легче, я нашла новые черты своих знакомых и по-новому взглянула на работу офиса, теперь мне стало казаться, что потом я смогу написать книгу о риэлторах. В моей сумке теперь вместе с ежедневником лежал блокнот, в который я что-то заносила. Я стала много читать, даже те книги, которые мне раньше казались скучными: так я открыла для себя русских классиков, которых до этого читала только по принуждению. Только теперь я училась у них, и мне все было интересно: и описания, и стиль и знаки препинания. Иногда у меня был такой отрешенный и мечтательный вид, что меня спрашивали «уж не влюбилась ли я?». В ответ я качала головой и улыбалась — то, что происходило со мной, было лучше влюбленности и никак не зависело от другого человека. Но я решила хранить это в секрете до тех пор, пока не напишу свою первую книгу, потому что боялась насмешек и скептических замечаний.

Может быть, потому, что теперь мое внимание было занято другим, дела на работе вдруг пошли хорошо. Мы нашли Алине хорошую квартиру на Рождественском бульваре, которой она была очень довольна. И хотя Ричарду хотелось купить другую, уже с готовым ремонтом, он беспрекословно уступил давлению жены. Вообще, все это время я с интересом наблюдала за их, так называемым смешанным браком. Их семейные отношения строились по принципу, что муж должен все — приносить деньги, причем Алина не собиралась вникать, откуда он их берет, отводить детей в детский сад, он же все равно рано встает, ходить по магазинам, улаживать конфликты в семье и многое другое. Она даже не могла сама оплатить мобильный телефон и спокойно вызывала Ричарда с работы, если ребенок раскапризничался, а она не могла с ним справиться. Ко всему этому у нее была няня и домработница. Когда обо всем этом я рассказывала Ирке, та только руками разводила и говорила, что ей сказочно повезло.

— Вот пусть сестра тебе и присмотрит мужа среди его друзей, — предложила она как-то мне, во время нашего очередного чаепития.

— Да ты с ума сошла, — я чуть не подавилась эклером. — Не хочу я замуж за иностранца. Они какие-то…

— Какие? — поинтересовалась Ирка.

Я задумалась, А правда, какие же они?

— Ну, они какие-то холодные что ли. И кажутся смешными. Они все делают как-то странно, и поговорить с ними не о чем.

Я вспомнила наши совместные обеды, на которые приглашала меня Алина. Честно говоря, я с трудом досиживала до конца. Разговоры были какими-то неинтересными, английский обед казался мне слишком пресным, а их отношения скучными и лишенными всякой романтики.

— Ну что ты хочешь, у них же там все по-другому, — согласилась Ира. — А все-таки ты подумала бы?! Чем носиться по просмотрам, может лучше выйти замуж за иностранца?

— Нет, Ира, — я покачала головой. — Я точно знаю, что это не для меня. Кстати, Ричард сделал мне деловое предложение.

— Какое?

— Он будет находить мне клиентов-иностранцев среди своих знакомых, а я буду искать им квартиры. Комиссионные пополам.

— Ну и гусь! — удивилась она. — Он, значит, только языком будет трепать, а ты будешь бегать и сделки делать, а он половину заберет.

Я засмеялась.

— Я могу еще отказаться, я сказала, что обсужу это с начальством.

— Ну, ты еще чего придумала, — возмутилась Ирка. — Твое агентство от этой половины еще сколько денег заберет?

— Агенту платят максимум тридцать процентов в любом агентстве, — объяснила я ей.

— Да, жуки они все, — сказала моя практичная подруга. — Слушай, а зачем тебе агентство, если ты умеешь сама сделки делать, а клиенты у тебя будут?

— Это называется левые сделки, они страшно наказуемы.

— Как это страшно?

— Выгоняют из агентства.

— Ну и наказание, — рассмеялась Ира. — Я бы на твоем месте давно оттуда ушла. Обдирают вас как липок.

— Я не могу, — вздохнула я. — Понимаешь, я к ним так привыкла. Они мне как семья. Как я буду без Тамары, без Макса…

— И что будет с моей бедной подругой без Славика, — продолжила Ира. — Значит, придется все скрывать. Работай и в агентстве, и с Ричардом. Другого выхода не вижу, подруга.

Я задумалась: конечно, обманывать и хитрить я не любила, но что, если действительно попробовать. Если с иностранцами дело пойдет, можно и из агентства уйти. За эти годы я вполне смогла убедиться, что все эти обещаемые начальством заработки не получаются на практике.

 

Глава 37

Мы вчетвером сидели в нашем кафе и отмечали очередную сделку Максима. Совершенно неожиданно ему стало везти, можно сказать, он нашел свою нишу. Продав удачно квартиру симпатичной женщине среднего возраста еврейской национальности, он стал тем маклером, которого буквально передавали из рук в руки. Эти люди не верили рекламам в газетах и слащавым словам агентов, обещавших золотые горы, они верили исключительно друг другу. И если Ася Абрамовна говорила своей подруге Саре, что Максим ей помог, и она осталась всем довольна, то Сара записывала его домашний телефон для себя и своих знакомых.

Максим потягивал пиво и даже пытался шутить, но я видела, что настроение у него плохое. Месяц назад его жену уволили с работы и с тех пор, равнодушная и безучастная ко всему, в том числе и к Максиму с дочкой, она каждый день выпивала. Решив развеселить его, я стала рассказывать о моих приключениях.

— Представляете, назначаю встречу и надеюсь встретить очаровательного английского джентльмена, а появляется чудо в старом пуховике, в ботинках, которые выглядят, как с помойки, да еще весь в перьях. Зовут Джеймс. Зато полностью свободен и собирается прикупить недвижимости в Москве на полмиллиона баксов.

— Так что же он одежду не может себе купить приличную? — удивляется Тамара.

— А зачем ему одежда, если за него и так любая пойдет? — грустно говорит Слава, видимо основываясь на собственном печальном опыте.

— Неправда, Наташка наша не пойдет. Она останется верна своей любви. Правда, Наташ? — Тамара смеется и выразительно смотрит на Славу.

Я наступаю ей на ногу под столом, а Слава по-прежнему ничего не замечает. Мне становится смешно и вдруг, наклонившись к нему, я предлагаю ему потанцевать. Он слегка удивленно смотрит на меня, хотя в нашем кафе играет музыка, мы обычно не танцуем, а просто сидим, пьем пиво и разговариваем.

Мы выходим на середину, я кладу ему руки на плечи, и мы медленно кружимся под какую-то печальную мелодию. «Как же мне хорошо с ним», — думаю я, и вдруг в голову приходит шальная мысль — а что, если признаться ему в любви. Сколько же можно ждать?! Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза, и на какой-то миг мне кажется, что в его взгляде тоже нежность.

— Знаешь, Славка, — вдруг говорю я, — и с ужасом понимаю, что сейчас сделаю свое самое важное в жизни признание в любви.

Он молча смотрит на меня, а я набираю в грудь побольше воздуха и ныряю, словно в ледяную воду:

— Я давно хотела тебе сказать, что люблю тебя.

В его глазах удивление, перемешанное с сомнением. Он как будто не верит мне, и я повторяю, чтобы уже не было больше сомнений, потому что больше не могу это носить в себе.

— Я люблю тебя.

Он касается губами моих губ, и я умираю от нежности, забывая, что Тамара и Максим, да и остальные посетители, наверно, наблюдают за нами. Мы стоим посередине площадки и целуемся, как будто школьники. Когда мы, наконец, возвращаемся к нашему столику, оказывается, что Максим с Тамарой уже деликатно удалились, а официант приносит нам шампанское, которое они для нас заказали. Наверно, это был самый счастливый вечер в моей жизни, мы пили шампанское и держались за руки, как дети. А потом взяли такси и поехали ко мне домой. В этот вечер Настя ночевала у Иры. Мы не спали всю ночь, и мне казалось, что никогда в жизни я не ощущала такую связь с другим человеком, я была готова раствориться в нем без остатка. Уставшие, мы заснули, а утром, я проснулась от его взгляда, и в нем уже не было той нежности. Или это было просто утро?!

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила я.

— Ты спала, и во сне у тебя было такое счастливое лицо.

— А я и счастлива, — тихо сказала я, уже понимая, что он сейчас мне скажет.

— Наташа, я очень хорошо к тебе отношусь… — он остановился и вымученно посмотрел на меня.

— Ну, продолжай!

— Мне бы хотелось быть с тобой честным. Такая девушка, как ты заслуживает самого лучшего, а я не могу это тебе дать.

— Ты меня не любишь? — уточнила я.

— Нет, — он грустно посмотрел на меня. — А впрочем, не знаю. Мне кажется, что я уже никого не полюблю.

— Ты все еще любишь Ладу? — спросила я, изо всех сил стараясь казаться спокойной, хотя его слова разрывали мне сердце.

— Это не совсем так. Я уже это пережил. Но пока не чувствую себя готовым к новым отношениям.

— Понятно. Ну, я думаю, что в том, что сегодня случилось, нет ничего страшного. И ты, и я оба свободны, так что… — я пыталась казаться развращенной дамой, для которой нет ничего необычного в том, чтобы привести мужчину к себе.

На самом деле, такое случалось крайне редко в моей жизни, случайные встречи были не для меня. Он провел рукой по моим волосам, наверно, он тоже это знал и в этот момент жалел меня.

— Наташка, ты прости меня. Ты ведь, наверное, меня за дурака считала, а я с первого дня понял, как ты ко мне относишься. Просто делал вид, потому что… — он замолчал.

— Потому что любил другую, и так было удобнее, — закончила я за него.

— Мне нравится с тобой разговаривать, мне нравится…

— Знаешь, что? — перебила его я. — Давай мы закончим этот разговор. Я поняла все, что ты хотел мне сказать, и давай сейчас я сварю кофе, и мы по-прежнему останемся старыми, добрыми друзьями.

Я накинула халат и пошла в ванную. Меня душили слезы, но я изо всех сил сдерживалась, чтобы не дать ему понять, как мне обидны его слова. Мы выпили кофе и даже о чем-то поболтали, а потом он ушел. А я, прижав к себе подушку, которая еще хранила запах его туалетной воды, зарыдала. Я потеряла его. Потеряла навсегда, потому что он меня не любит.

В таком состоянии меня нашла Ира.

— Наташка, ты что?! — она бросилась ко мне и крепко обняла, а я снова заплакала, хотя мне уже казалось, что слез у меня уже не было, но какие-то рыдания вырывались у меня из груди. Мы долго валялись на моей постели, пока я ей все рассказывала.

— Вот идиот! Да выкинь ты его из головы. И в агентство это не ходи.

— Как это: не ходи? — удивилась я. Честно говоря, я не представляла себя без любимого агентства и без ребят.

— Начнешь работать самостоятельно. Давно уже пора стать взрослой девочкой. Клиентов тебе Ричард найдет.

Обдумывая этот вариант, я даже успокоилась. Ира отправилась к себе за бутылкой коньяка и девочками, а я в это время пообещала привести себя в порядок. Я приняла душ, сначала горячий, потом холодный, потом снова горячий и холодный. Это меня немного взбодрило, и я вошла в комнату, чтобы прибраться, и мой взгляд упал на недавно купленный со сделки ноутбук. Я вспомнила, что решила стать писательницей. Мне сразу стало легче, я поняла, что смогу написать красивый роман о моей безответной любви.