После окончания училища Динка работала медсестрой в районной поликлинике. Пациенты были капризными и нервными, а доктор постоянно пребывал в плохом настроении. Иногда Динка не знала, как бы она жила, если бы с детства не научилась мечтать. Она промывала раны больных, меняла повязки и была уверена, что скоро все это закончится.

Она поедет в Париж и где-нибудь, среди дворцов и гордо устремленных ввысь готических соборов, найдет свою любовь. ОН будет одиноко стоять на мосту или сидеть на скамейке в Люксембургском саду, мечтательно глядя поверх книги. Она подойдет к нему и что-нибудь скажет. Ведь не зря же она столько лет учила французский.

Даже собственная мать считала свою дочь странной: она не встречалась с молодыми людьми, не ходила на дискотеки, а свободное время проводила, закрывшись в своей комнате, откуда доносились песни ее любимой Патрисии Каас.

Наскоро перекусив после работы, Динка разложила перед собой карту Парижа, открытки с различными видами и путеводитель. «Итак, — решила девушка, — сначала мы отправимся на остров Сите, откуда с рыбацких поселений и возник сам город, а потом прогуляемся по Елисейским полям».

Из музыкального центра раздавался голос Джо Дассена, певший «Champs Elysees», а Динка, стоя на крыше Триумфальной арки с развевающимися на ветру волосами, любовалась открывающейся перед ней панорамой. Она чувствовала ЕГО руку, лежавшую у нее на плече. Они уже нашли друг друга и были вместе.

— Дина, к тебе Алла, — услышала девушка громкий голос матери, возвращающий ее в реальный мир.

В комнату ворвалась ее единственная подруга, одетая в модные узенькие джинсы и короткий топик. У Аллы была хорошая фигура, и она всячески это подчеркивала, считая, что чем больше у нее будет поклонников, тем больше вероятности, выйти замуж за богатого. Динку она любила, хотя, как и многие, считала «не от мира сего».

— Привет, чем занимаешься? — Алла присела на ковер и взяла в руки фотографию Триумфальной арки. — Ах, ты опять в Париже?! — ее голос прозвучал насмешливо. — Ну, и когда же ты, наконец, на самом деле поедешь туда?

— Этим летом, — спокойно сказала Дина.

— Правда? — сильно подведенные глаза Аллы недоверчиво округлились. — А деньги откуда возьмешь?

— Я нашла дешевый автобусный тур с ночными переездами. И если буду экономить…

— Автобусный?! — перебила ее Алла. — Да ты не представляешь, что это такое! У меня знакомые ездили, так они вернулись все больные. Сплошные мучения.

— Зато у меня будет целых два дня в Париже, — с вызовом сказала Динка.

— Всего два дня! — Алла чуть не задохнулась от возмущения. — И ты продолжаешь надеяться, что за сорок восемь часов ты успеешь встретить своего Ален Делона и окрутить его настолько, что он предложит тебе руку, сердце и квартиру на Рю де Фош?

Динка вздохнула: практичность Аллы всегда угнетала ее. Ну почему, почему этот мир стал таким странным? Люди только и думают о деньгах и о том, как их потратить. Парни и девушки оценивают друг друга по тому, какая у тебя зарплата, машина, квартира? Куда же делась романтика?

— Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что люди созданы друг для друга, — девушка стала бережно собирать фотографии, не глядя на подругу и давая ей понять, что она не хочет больше обсуждать эту тему.

Алла молчала, изо всех сил удерживаясь от комментариев. Она уже все сказала. Пусть едет. Фантазерка несчастная!

* * *

За два дня в Париже Дина пыталась объять необъятное. Она разрывалась между прогулкой по Сене на катере и посещением музея Родена, о романе которого с Камиллой она прочитала целую книгу. А еще ей хотелось подняться на Эйфелеву башню и заглянуть, хотя бы на пару часиков, в Лувр. В погоне за достопримечательностями она иногда вспоминала, что где-то здесь она надеялась встретить ЕГО. Тогда она начинала вглядываться в прохожих. Но по Парижу бродили подобные ей туристы с фотоаппаратами.

Когда до отъезда остался час, Дина снова пришла на остров Сите. Ее любимое место. Она застыла перед величественным собором, чувствуя себя уставшей и неудовлетворенной. Ну, вот и все! Почему она не живет в этом волшебном городе? И почему она так и не встретила ЕГО?

Но где же она могла ЕГО встретить? Она растерянно огляделась по сторонам. Случилось чудо: толпы туристов куда-то исчезли, и она была почти одна, если не считать молодого человека в джинсах, расположившегося неподалеку с мольбертом. «Счастливец, — подумала Дина, — наверно, живет в Париже и может в любой момент прийти сюда, чтобы рисовать». Она подошла ближе и заглянула через его плечо. Картина была почти закончена: художник написал Нотр-Дам в вечернем освещении: в свете заходящих лучей солнца он выглядел нежно персиковым.

— Как красиво! — неожиданно для себя сказала Дина по-французски. — Ваша картина напомнила мне «Руанский собор» Моне.

Художник положил кисть и оглянулся на девушку. Ее сердце замерло — ну вот они и встретились! В своих мечтах она представляла его именно таким: небрежно одетым, худощавым, с маленькой бородкой и волосами, собранными в хвостик.

— Вам нравится Моне?

— Да, — кивнула Дина. — У нас в музее есть несколько его картин.

— Вы говорите с акцентом. Откуда вы? — с удивлением спросил он.

— Из Москвы.

— Я не был там, — он смущенно улыбнулся. — Я, в общем-то, почти не выезжал из Парижа. — художник теребил в длинных пальцах кисть, незаметно рассматривая девушку. — Если хотите, я могу показать вам город. Дина посмотрела на часы: она уже опаздывала.

— К сожалению, я должна идти. Сегодня уезжаю.

Он понимающе кивнул. В его проникающих в душу глазах промелькнуло сожаление.

Дина бежала к метро, чувствуя, как колотится сердце. Как же глупо, что они так поздно познакомились. Через двое суток она будет в Москве. И снова дом, скучная работа, одинокие вечера.

В расстроенных чувствах девушка выскочила из метро на улицу и стала отыскивать ненавистный автобус. Она хорошо запомнила место, где их высаживали в первый день и откуда они должны были уезжать. Автобуса еще не было, и Динка присела на бордюр, вспоминая художника. Надо же, она даже не узнала, как его зовут.

Дурацкий автобусный тур. Вроде была в Париже и даже не попала в Лувр. Встретила ЕГО, но не успела с ним познакомиться. Девушка раздраженно огляделась: — да где же этот автобус? И где ее группа? Она что, опоздала?

Но этого не может быть! Они договорились встретиться в семь часов, и она пришла вовремя, если верить ее старенькому «Романсону». Она покрутила головой и прямо перед собой увидела электронное табло. Этого не может быть: без пяти восемь?! Выходит, она опоздала на целый час, и автобус ушел без нее.

Какое-то время она еще металась по площади, надеясь на то, что ее все-таки ждут, а потом села на скамейку и дала волю слезам. Одна в чужом городе! И никому нет до нее дела! У нее даже нет сумки с вещами, которая осталась в автобусе. Скоро стемнеет, а ей негде переночевать. И хватит ли у нее денег на билет, чтобы улететь самолетом? А виза? Когда кончается виза? Она судорожно вытащила паспорт и открыла его. К счастью, у нее еще есть два дня. Потом пересчитала деньги. Как хорошо, что мама на всякий случай сунула ей двести долларов.

Девушка постаралась расслабиться. Завтра она купит билет, а сегодня спокойно попрощается с Парижем. И, может быть, тот художник еще не ушел? Как она могла забыть о нем! Она почти бегом спустилась в метро. Господи, сделай так, чтобы он меня дождался!

Наклонившись над мольбертом, молодой человек делал последние штрихи. Внезапно он выпрямился и увидел Дину, пересекающую площадь. Дальнейшее было так, как она себе представляла: они медленно пошли навстречу друг другу, пока его руки не легли ей на плечи, а губы, прошептав что-то нежное, не коснулись ее полуоткрытых губ.

От отца художника Шарлю досталась крошечная мансарда на Монмартре и талант к живописи. Он зарабатывал на жизнь, рисуя пейзажи обожаемого им города и продавая их туристам. Конечно, мечтал, что однажды станет знаменитым.

Динка провела с ним два совершенно счастливых дня. Они гуляли по набережным Сены и засыпали на рассвете в объятиях друг друга. А еще он начал рисовать ее портрет, который собирался закончить по памяти и привезти ей в Москву.

Вернувшись домой, Дина с трудом заставила себя вернуться к повседневной жизни. Какое-то время она еще чувствовала себя счастливой, но Шарль не звонил, и с каждым днем она все больше и больше теряла надежду.

— Да пойми же ты, наконец, ты была для него всего лишь приключением! — в сердцах сказала Алла, когда они вдвоем сидели на маленькой кухне за чашкой чая.

— Неправда. Я чувствовала, что он любит меня. У него что-то случилось.

— Очнись, Дина. Он не приедет! Прошло уже три месяца. Он давно забыл тебя. — практичная Алла не могла поверить, что ее подруга так серьезно восприняла то, что обычно называют курортным романом.

Голос Дины был тих и печален, по бледному лицу текли слезы, размазывая тушь.

— Пусть даже так. Но никто не сможет отнять у меня мою сказку. Я провела два счастливых дня с любимым человеком в самом прекрасном городе на свете. И я жду от него ребенка!

* * *

Однажды вечером, когда Динка смотрела телевизор в одиночестве, в дверь позвонили. На пороге стоял Шарль с красной розой в руке. Он выглядел растерянным, словно не был уверен, примет ли она его.

Динка столько раз в мечтах рисовала себе, как он приедет. А когда это наконец случилось, она просто застыла на одном месте, не в силах выдавить из себя ни слова.

Шарль молча протянул ей розу, и она, сжав стебель в руке, посторонилась, чтобы дать ему пройти. В узенькой прихожей они не отрывали друг от друга глаз, пока он не решился обнять ее.

— Я люблю тебя, Динка, — шепнул Шарль на русском языке с чудовищным акцентом.

— Ты выучил русский? — удивилась девушка.

Он улыбнулся.

— Очень плохо. Но мне хватит слов, чтобы сказать, что без тебя моя жизнь не имеет смысла.

17.02.2009