Глава 53

Василий вышел в сад и опустился на скамейку. Стояла середина лета, ветерок принес сладкий запах цветущих трав. Пчелы радостно жужжали в кустах роз, источавших дурманящий аромат. Но молодой человек ничего не замечал. С тех пор, как Нина исчезла, он не мог спокойно ни спать, ни есть, ни думать ни о чем другом. Он сразу догадался, что ее похитил кто-то из секты. Какой же он был дурак, что не придал значения словам Инны о том, что в Огненном братстве ждут рождения их ребенка. Должен бы догадаться, что они придут накануне их дьявольского праздника, посвященному дню Ивана Купала. Что они сделали с Ниной? Жива ли она? Как и где она и ребенок, который уже должен родиться? Живы ли они вообще?

Василий заявил в милицию об исчезновении Нины в тот же вечер, но как только начал рассказывать про Огненное братство, следователь как-то странно посмотрел на него. Василий сразу замолчал, опасаясь, что если они будут считать его сумасшедшим, то вообще перестанут действовать. Наверно, так и произошло, потому что сегодня, когда он поинтересовался, нет ли новостей, следователь нагрубил ему.

— Да, я все помню. Мы ищем и не нужно нам без конца названивать. У нас же не одна гражданка Веселова пропавшая. Тем более что, между нами говоря, — понизил голос следователь, — Наш начальник вообще считает, что никакого похищения не было. Она просто от вас сбежала.

— Нина не могла так сделать! — отчаянно выкрикнул Василий. — Поймите, она не такой человек, чтобы уйти не попрощавшись.

— Женщины непредсказуемы, — глубокомысленно изрек следователь. — Думаю, вам нужно искать ее среди знакомых. Может, она обиделась на вас за что-то, а вы нам тут голову морочите. Сколько раз так было. Муж заявляет, что жена пропала, а жена отсиживается у подруги, хочет, чтобы он поволновался.

— Но этого не может быть! Поймите, ее жизнь в опасности. Я точно знаю, кто ее похитил и почему.

— Послушайте, как вас зовут…

— Василий.

— Да, Василий. Такого религиозного общества, о котором вы рассказывали, не существует. Нигде не зарегистрировано. С тех пор, как арестовали этого их предводителя, общество распалось.

— Вы думаете, что если общество не зарегистрировано, оно не существует?

— Я думаю, что вам следует оставить эту версию и проверить круг ее знакомых. Уверен, вы сами найдете ее. А сейчас извините, начальство вызывает.

В трубке раздались короткие гудки, и Василий бросил мобильный на стол.

После разговора он окончательно понял, что ему придется полагаться только на себя, но он использовал уже все ниточки, которые хоть как-то могли привести к ее розыску. Сначала попробовал связаться с Мареной, но та как сквозь землю провалилась. Ее мобильный не отвечал, из детского садика она уволилась. С большим трудом он убедил директора дать ему ее адрес, но там его тоже постигла неудача. Соседи сказали, что не видели Марену уже в течение трех недель. Комнату, которую она снимала, уже сдали новым жильцам. Василий сопоставил факты и решил, что ее, несмотря на все ее предосторожности, очевидно, вычислили, и через нее вышли на Нину. Он был готов рвать на себе волосы, что обратился к ней за помощью. Если бы не его стремление докопаться до сути, Нина была бы с ним. И зачем он только нашел тогда эту тетрадку в доме Улиты! Ему надо снова попробовать позвонить по другим номерам. Вдруг сегодня кто-то снимет трубку. Он вернулся в дом и достал тетрадь. Услышав «абонент временно не обслуживается», Василий бросил телефон и растерянно посмотрел в окно. По тропинке шел священник Алексей.

«Только тебя здесь не хватало», — раздраженно подумал Василий, выходя на крыльцо. Обменявшись приветствиями, священник поинтересовался, мог бы он переговорить с Ниной. Василий опустил глаза, но боль на его лице не могла ускользнуть от проницательного взгляда Алексея.

— Что случилось?

— Нина пропала, — выдохнул Василий, не в силах встретиться с ним взглядом. — Я уверен, что ее похитили.

Новость так поразила Алексея, что какое-то время он не мог вымолвить ни слова. Застыл на месте, совершенно забыв о Василии, не спрашивая, кто такие «они». Он чувствовал, что с ней что-то случилось, когда молился о ней. Надо было прийти раньше. Опомнившись, попросил Василия рассказать, что ему известно.

— Рассказать тебе? Зачем? — выкрикнул молодой человек. — Вряд ли такой святоша, как ты, поможет нам, двум грешникам. Оставь меня. Никто не поможет мне, потому что в это трудно поверить. — из его груди вырвался стон.

Алексей с состраданием посмотрел на него.

— Мужайся.

— Ну да, добавь еще «дитя мое». И посоветуй свечку поставить. Хорошо тебе говорить заученными фразами и уповать на Бога. Думаешь, твой Бог найдет ее?

В другой бы раз Алексей заставил его быть более уважительным, но сейчас он видел перед собой измученного человека, отчаянно нуждающегося в помощи.

— Мы найдем ее. Обещаю, — уверенно сказал он.

— Откуда ты можешь это знаешь?

— Расскажи мне, как это произошло. Обращался ли ты в милицию?

Василий почувствовал, что ему самому нужно выговориться. Кто знает, вдруг у этого святоши появится новая идея. Ведь Нина говорила, что тогда, когда она была при смерти, они двое удержали ее на земле.

— Это длинная история, если начинать с самого начала.

— Я не тороплюсь. Сейчас только позвоню своему помощнику. — Алексей достал из кармана черной рясы мобильный. Отдав несколько распоряжений, он попрощался. — Ну вот, я готов выслушать тебя.

Василий криво улыбнулся.

— Не знал я, что священники используют мобильники.

— Мы обычные люди. Я не знаю, почему ты относишься к церкви с таким предубеждением.

— Знаешь, давай сразу договоримся, — перебил его Василий. — Пока мы с тобой общаемся, ты оставишь эти попытки приобщить меня к своей вере, ладно?

Никто из них не смотрел на часы и вряд ли мог бы сказать, сколько времени они проговорили в гостиной. В той самой гостиной, где они когда-то с Ниной, заглядывая в хрустальный шар, многое узнали о своем прошлом.

Василий даже забыл, что разговаривает со священником. Ни разу с губ Алексея не сорвалось ни одно обвинение.

— Ну, вот я и исповедался перед тобой, — сказал Василий и потянул затекшую спину. — Что скажешь?

— Ты можешь мне показать комнату Улиты?

— А ты не боишься оказаться в самом логове колдуньи? — усмехнулся Василий.

— Я ничего не боюсь, — спокойно ответил Алексей.

— С тех пор, как Нина переехала ко мне, Улита жила вон там, — он махнул рукой в сторону ее дома. — Пойдем. Только не знаю, что ты там хочешь найти.

Василий открыл дверь и вошел. Здесь ничего не изменилось. На деревянном столе все так же сушились травы, а в углу стояло старое кресло, на котором любила сидеть колдунья.

Алексей кашлянул от слишком сильного запаха трав. Он стоял на пороге, внимательно оглядывая скромную обстановку.

— Ручаюсь, что ты никогда не был в домике колдуньи, — пошутил Василий, чтобы скрыть замешательство.

— Я был во многих местах, — задумчиво заметил Алексей. — Ты не возражаешь, если я поищу кое-что?

— Ладно, — Василий уселся в кресло и вытянул ноги.

Алексей мельком осмотрел террасу и прошел в гостиную, которая одновременно служила и спальней. Он начал со старенького диванчика, на котором спала Улита. Алексей аккуратно свернул покрывало и поднял подушку. Внимательно прощупал ее, потряс одеяло. Потом снял простынь и поднял матрас. На деревянных досках лежал мобильный телефон. Алексей бережно взял его в руки и прошептал: «Спасибо тебе, Господи. Я знал, что ты направишь меня на верный путь». С телефоном в руках он вышел на террасу, где безучастно сидел Василий.

— Ты знал о том, что Улита пользуется мобильным телефоном?

Тот молча взирал на устаревший «Эриксон». Он никогда не слышал, чтобы она разговаривала или ей кто-то звонил. А судя по модели, телефон появился у нее очень давно. Василий покачал головой, слова застряли у него в горле. Сколько еще тайн хранила Улита?

— Он, конечно, давно разрядился, — заметил Алексей, открывая заднюю крышку. — Но сим-карта на месте. Пойдем. На карте могут остаться номера телефонов.

Ругая себя за недогадливость, Василий поплелся в дом за священником. Вместо того чтобы названивать следователю и искать Марену, надо было еще порыться в вещах Улиты.

 

Глава 54

Нина укачивала малыша на руках, когда на пороге комнаты появился Иван.

— Мы не закончили вчерашний разговор, — заметил он, даже не подумав поздороваться.

— Разговор может чуть-чуть подождать, пока малыш не заснет?

— Ни к чему приучать ребенка к рукам. Поплачет-поплачет и перестанет. — заметив беспокойство, которое немедленно отразилось на лице матери, не решавшейся ему возразить, он нехотя добавил: — Ладно, я пришлю Вилен. Идем.

Нина осторожно положила засыпающего ребенка в кроватку, молясь про себя, чтобы он не проснулся.

На этот раз Сатанов привел Нину в библиотеку. Огромные шкафы до потолка заставлены книгами. Из окна виднелась зеленая лужайка с кустами роз. В середине комнаты стол и два уютных кресла.

— Ты любишь читать? — спросил он, усаживаясь и делая знак Нине, чтобы она тоже села.

— Да, люблю. Но с тех пор, как я здесь, у меня в руках не было даже журнала. Я несколько раз просила принести мне книгу, но мне сказали, что у вас в обществе запрещено читать. Почему?

— Это мои правила. Купальцы читают только специальную литературу, отпечатанную в моей типографии. Но для тебя я, пожалуй, сделаю исключение.

— Спасибо за позволение, — с иронией заметила она, вспомнив долгие часы, когда ее держали запертой в комнате с голыми стенами, и она сходила с ума от страха и безделья. — Почему мне не давали читать тогда?

— Ты слишком любопытна, — дотянувшись с кресла, он провел рукой по ее волосам. Нина едва сдержалась, чтобы не отодвинуться. Сердце тревожно застучало. — Впрочем, любопытство свойственно женщинам. Хотя нет, ты не похожа на других. В тебе нет кокетства и в то же время от тебя невозможно отвести глаз. Я не спал ночью, думал о тебе. И знаешь, что мне хотелось?

Нина опустила глаза, не в силах видеть, отраженного в них откровенного желания.

— Мне бы хотелось, чтобы ты смотрела на меня, когда я разговариваю с тобой. В том, что я не спал — твоя вина. Я не хочу брать тебя силой. Ты должна попросить меня об этом.

— Я?! Попросить?! — Нина истерически засмеялась. — Неужели я еще должна просить?

Его лицо стало каменным, глаза опасно сверкнули, напомнив отточенную сталь. Он вскочил и быстро намотал ее волосы вокруг своей руки и потянул вверх. Она застонала от боли, вставая с кресла.

— Не смей смеяться надо мной! Никогда! Слышишь?! — его лицо нависало над ней, пугая своей жестокостью. — А теперь попроси меня отпустить тебя. — от боли на глазах Нины выступили слезы, но она молчала, не желая уступать. Его губы с силой прижались к ее губам. Острый запах его туалетной воды забивал ноздри, мешая дышать. Она плотно сжала губы и закрыла глаза. Неожиданно он отпустил ее.

— Ты обладаешь какой-то властью, с которой я не могу справиться, — озадаченно заметил он, садясь снова в кресло. — Я хочу знать, откуда у тебя эта власть над мужчинами?

Нина с ненавистью посмотрела на него.

— А откуда у тебя это необъяснимое желание мучить других людей? Ты что, испытываешь от этого удовольствие?

— Рассказывай! — он грохнул кулаком по столу, так что на столе подпрыгнул графин с водой. В комнате повис страх. «Он сумасшедший», — подумала она и хриплым от волнения голосом начала свой рассказ о старой колдунье.

— Это было в одной из моих прошлых жизней. Тогда меня звали Анной.

— Какие еще прошлые жизни? Ты издеваешься надо мной?

— Вовсе нет. Я видела все это в хрустальном шаре. У этого заклинания есть обратная сторона: мне не нужна власть над всеми мужчинами. Ведь если бы не этот обряд, вряд ли тебя бы заинтересовала обычная деревенская девушка.

— Не говори глупостей о прошлых жизнях. Я в это не верю. В тебе что-то такое есть, чего я не мог найти в других. — сейчас, когда он сбросил маску властности, его лицо стало мягким и нежным. — Тебе понравится мой мир. Мир, который я положу к твоим ногам. Тебе понравится власть. Власть, которой ты будешь окружена.

Нина хотела возразить, но он прижал палец к губам.

— Молчи. Не зли меня. Я знаю, что говорю. А сейчас иди. У меня много дел. С этого дня ты можешь выходить из своей комнаты и гулять по территории. Единственное, что тебе не разрешено — выходить за ограду. Но если ты попытаешься передать через моих людей какую-нибудь записку, больше никогда не увидишь сына.

Нина вышла из библиотеки. Ей казалось, что он высосал у нее всю энергию. Голова кружилась, пока она поднималась по лестнице к себе в комнату.

У детской кроватки сидела Вилен. Увидев Нину, девушка поднялась к ней навстречу.

— Он только что просыпался. Я поменяла ему пеленки.

Закрыв дверь за Вилен, Нина подошла к кроватке и поправила одеяльце. Из-под пеленки высунулся розовый крохотный кулачок, который малыш совсем по-взрослому подложил под головку. Нина подумала, что до сих пор никак не называет сынишку. Люди из секты называют его Иваном, она же должна дать ему какое-то другое имя, которое бы нейтрализовало зло дуады. Внезапно ее осенило. Можно назвать его Иоанном в честь Иоанна Крестителя. Ведь именно этот день отмечают в церкви. «Иоанн, — прошептала она, осторожно проводя рукой по теплой головке с шелковистыми черными кудряшками, — Как бы ни называли тебя другие, я буду звать тебя так».

 

Глава 55

Дома Василий обнаружил старую зарядку, которая подошла к телефону Улиты. Примостившись за столом на веранде, он с нетерпением склонился над экраном. Исследование телефона показало несколько исходящих номеров и полное отсутствие записей в телефонной книге.

— Получается, что никто не знал ее телефона? — предположил Алексей.

— Выходит, что так. Я же говорю, что ни разу не слышал, чтобы ей звонили.

Алексей набрал свой номер с «Эриксона», чтобы узнать номер, но на экране появилась надпись «номер скрыт».

— Надо же. У нее поставлен антиопределитель, — поразился Василий. Кто бы мог подумать?! Кстати, — он нахмурился, — Припоминаю, что мне было несколько странных звонков, еще когда она была жива. Трубку вешали после того, как происходило соединение, и номер не определялся. Вероятно, это была она.

— Проверяла, где ты находишься? — спросил Алексей, щелкая кнопками.

— Каким образом?

— Ты разве не знаешь, что, по мобильному телефону можно установить местонахождение объекта. Есть такая услуга. Ее очень любят использовать ревнивые мужья, когда подозревают своих жен.

— Мне всегда казалось, что священники — отсталый народ. А у тебя мобильник последней модели, и про услуги ты знаешь гораздо больше меня.

Алексей улыбнулся.

— Я далек от этих дел. Телефон мне подарили, об услуге узнал на исповеди. Один мой прихожанин упомянул об этом. Он таким образом узнавал, куда ходила жена, пока был на работе.

— Она ему на самом деле изменяла? — вырвалось у Василия.

— Это тайна исповеди, — глаза Алексея стали серьезными, и он снова занялся телефоном. — Здесь достаточно номеров, по которым мы можем позвонить, чтобы вычислить район, где могут держать Нину. Но, чтобы их не напугать раньше времени, мы должны действовать очень осторожно. Если позволишь, я займусь этим сегодня. — Василий кивнул, слишком потрясенный, чтобы возражать. Алексей скопировал все телефоны, которые набирала Улита, в свою записную книжку и посмотрел на часы. — Мне нужно идти.

Василий проводил его до ворот, привычно протянул ему руку и сразу опустил.

— Совсем забыл, что со священником так не прощаются.

— Мужайся. С нами Бог, и он нас не оставит.

— Хотел бы я в это верить, так же как и ты, — пробормотал Василий, закрывая за ним калитку.

Ночью Василию приснился странный сон. Он находился вблизи яркого света и совершенно отчетливо понимал, что это и есть Бог, и что он существует вопреки тому, что он не верил. Он попросил его вернуть Нину. «Я верну ее, когда ты придешь к вере», — услышал он и проснулся. В этот вечер он заснул не в спальне, а на диване в гостиной перед телевизором. Поправляя диванную подушку, неожиданно нащупал цепочку. Вытащил ее и зажег лампу. Старинный крест, который носила Нина. Крест ее отца. Он хорошо помнил ту историю. Нина говорила, что он оберегает ее от зла. Почему она сняла его? Приглядевшись, заметил, что цепочка разорвана. Задумался. Цепочка могла разорваться и во время борьбы, но ему почему-то казалось, что те, кто пришли за его сыном, сорвали его с ее груди. Там, в секте, никто не верит в Бога, там правит дьявол. Он сжимал крест в руке, не обращая внимания, что его края впиваются в ладонь. Внезапно вспомнил свой сон и решил, что сама судьба подала ему знак. Молодой человек встал с дивана и, починив цепочку, надел ее на шею. Показалось, что крест обжег грудь. Он тут же захотел сдернуть его, но передумал. Пока не найдет Нину, будет носить его. Шея горела, словно огнем, но он заставлял себя терпеть. Самое малое, что он может сделать.

 

Глава 56

Гуляя с Иоанном, Нина мурлыкала песенку. Никогда еще небо не казалось ей таким голубым, а солнце таким ласковым, как в тот день. Было так здорово идти, укачивая малыша на руках, и чувствовать прикосновение солнечных лучей.

Территория Огненного братства показалась Нине ухоженным парком с прудом, в котором плавали утки. Она присела на скамейку у берега и подставила лицо солнечным лучам. Иоанн трогательно посапывал, высвободив крохотную ручку из одеяла. Место показалось ей смутно знакомым, и она вспомнила, что именно здесь и проходил праздник Ивана Купала. Ярко пылающие костры и заунывные песни женщин, водивших вокруг нее хоровод. Очарование момента пропало, и Нина быстро осознала, что слишком легко поддалась беззаботности летнего дня. Впереди борьба, нельзя расслабляться. Словно подтверждение этому на тропинке появился Иван. Одетый в льняные светлые брюки и белую рубашку, загорелый и уверенный, он больше походил на удачливого бизнесмена, чем на предводителя секты.

— Хороший день, не так ли? — он присел рядом с Ниной и посмотрел на спящего младенца.

— Да, — нехотя отозвалась Нина.

— Ну и как ты находишь наши владения?

— Парк превосходный и очень ухоженный. Сразу видно, что вы умеете заставлять ваших людей работать, — не удержалась она от иронии.

Он довольно рассмеялся.

— Ты права: они мало спят, много работают и полностью изолированы от их родных. Так легче управлять людьми.

— Но это жестоко, — вырвалось у Нины.

— Ну почему же? Многие так не считают. Мы можем обсудить это с тобой за обедом.

— Вы обедаете вместе с вашими сектантами? — задала она глупый вопрос.

— Конечно, нет. Я никогда не буду есть ту бурду, которой кормят их. — Нина вспомнила ломящийся от изобилия стол, за которым однажды ужинала.

— Если эти люди обеспечивают вам такой комфорт, почему хотя бы не кормить их нормально?

— Во-первых, на хорошее питание нужны большие деньги, которые я не собираюсь на них тратить, а во-вторых, это входит в один из принципов организации секты. Кстати, в монастырях тоже нет никаких разносолов. Плоть глупа, ее нужно усмирять. У нас тоже существуют дни, в которые мы постимся.

— Насколько я понимаю, ваша умная плоть не нуждается в усмирении?

Сатанов рассмеялся.

— Когда мой вес выходит из нормы из-за слишком частого посещения ресторанов, я сажусь на диету. Предпочитаю все виды морепродуктов: мидии, кальмары, креветки. Очень полезно. — заметив, что Нина поудобнее устраивала малыша на руках, спохватился: — Тебе нужна коляска для прогулок. Я распоряжусь, чтобы завтра ее доставили. И еще: составь список всего, что тебе необходимо. Платья, брюки, кофточки. Белье, наконец. Можешь не стесняться в расходах. Ну и, конечно, напиши, что нужно нашему Ивану.

— У нас все есть, — отмахнулась Нина.

Он положил руку на ее плечо.

— Сделай это для меня, я хочу, чтобы ты была красивой. Мне надоело видеть тебя в одних и тех же джинсах и футболке.

От одной мысли, что она должна наряжаться для него, Нине стало противно. Да она лучше бы обрилась наголо, чтобы внушить ему отвращение.

— Спасибо, мне ничего не нужно, — снова повторила она.

— Ты очень упряма. Я закажу тебе черный кружевной пеньюар. — его глаза хищно оглядели ее с ног до головы. — Черный цвет пойдет к твоим светлым волосам, и ты будешь выглядеть, как настоящий падший ангелочек сегодня вечером, когда ты станешь моей.

— Пожалуйста, — Нина схватила его за руку. — Я пока не могу.

— Что не можешь? Надеть черный пеньюар, чтобы доставить мне удовольствие? Да любая из моих баб с радостью будет ублажать меня всю ночь.

Нина вздохнула.

— Тогда почему я?

— Потому что я хочу тебя. А ты очень несговорчива и чтобы убедить тебя изменить свое мнение, я, пожалуй, тебе кое-что покажу. — он подозвал проходящего мимо молодого человека и тот почтительно остановился, склонив перед ним голову.

— Возьми малыша и отнеси его в комнату. Пусть Вилен присмотрит за ним, — приказал Сатанов. Нине ничего не оставалось, как отдать сына в руки незнакомому юноше.

Иван привел Нину в столовую. Время обеда. При появлении Сатанова купальцы встали и поприветствовали его, склонив голову и сложив ладони вместе, словно для молитвы. Нина быстро оглядела большой зал. Вспомнив слова Сатанова, бросила взгляд в тарелку, и ее чуть не вырвало от отвращения. Невозможно представить, как можно положить в рот картофельное пюре такого землистого цвета или съесть ту бурду, которая, видимо, называлась супом. От приготовленной еды исходил отвратительный запах.

— Не хочешь присоединиться к ним? — спросил Сатанов.

— Как вы можете кормить людей такой гадостью?

— Чревоугодие страшный грех, и они согласны искоренить его. Почему я должен отказывать им в этом?

— Они могут отравиться.

— Как видишь, они до сих пор живы. Если ты не хочешь составить им компанию, пойдем. Я покажу тебе, что бывает с теми, кто сбегает из Огненного братства.

— Почему вы не позволяете вашим людям уйти, если их что-то не устраивает?

— Они слишком много знают.

В полном молчании Нина спустилась за ним в подвал соседнего строения. Несмотря на теплый летний день, из помещения повеяло сыростью. Они подошли к железной двери, и Иван, достав из кармана ключ, вставил его в скважину и два раза повернул. Дверь скрипнула, он щелкнул выключателем. На полу, прикованная цепями к батарее, лежала женщина. Грязные волосы свесились на лицо, но когда она подняла голову, Нина чуть не зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть.

— А вот и наша Марена, — спокойно заметил Иван, глядя на женщину. — Коротает время в ожидании наказания.

На грязном лице пленницы отразился ужас, она прохрипела:

— Пощадите меня.

— Как я могу это сделать? Ты нарушила клятву Огненного братства и будешь предана огню в следующее воскресенье. — глухой стон заглушил его последние слова. Марена подползла к ногам Сатанова.

— Простите меня! Пощадите! Я не смогу это вынести! Я боюсь.

Он брезгливо поморщился и оттолкнул женщину ногой. Марена выла, как раненый зверь, пока Сатанов запирал дверь темницы.

На улице Нина схватила Ивана за руку, в ее глазах стояли слезы.

— Пожалуйста, прошу вас. Не надо ее наказывать. Я… я сделаю все, что вы хотите, только оставьте ее в живых.

— Почему ты просишь за нее? Ведь ты ее даже не знаешь.

Нина не стала возражать. Рассказывать, что они были знакомы, не имело смысла.

— Теперь, когда ты знаешь суровые законы нашего братства, я думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы надеть черный пеньюар? — спросил он, искоса поглядывая на нее.

Нина остановилась и серьезно посмотрела на Ивана. Сейчас она даже не испытывала страха, только отвращение.

— Я боюсь, что вы серьезно больны.

Он расхохотался.

— Это просто игра, в которой я зашел слишком далеко. Настолько далеко, что мне теперь уже не остановиться. Более того, мне это нравится. Мне нравится быть Богом, а ведь Бог часто оказывается жестоким. А сейчас думаю, нам надо пообедать.

Накрытый на двоих стол ломился от всевозможных закусок. Нина вспомнила серое картофельное пюре, которое увидела в столовой, и ее затошнило.

— Я заказал устриц, — довольно сообщил Иван, разворачивая на коленях салфетку. — Их доставили самолетом специально для нас. Надеюсь, ты проголодалась?

 

Глава 57

Василий еще спал, когда услышал стук в дверь. «Это, наверно, Алексей», — подумал он, торопливо накидывая халат и приглаживая на ходу волосы. Через окно веранды он увидел у крыльца молодого человека в черных джинсах и белой футболке.

— Ну, ты даешь! — пробормотал Василий, впуская его. — Тебя невозможно узнать без твоей рясы.

— Там, куда мы едем, ни к чему привлекать лишнее внимание. К тому же, боюсь, у тебя ошибочное представление об одежде священников. Например, у меня есть пижама. Я ее одеваю для сна.

Василий хмыкнул. Этот Алексей был ему более симпатичен. Да и держался он свободнее, словно сбросив черную одежду, оставил всю свою серьезность.

— А ты долго спишь, — заметил Алексей, скользнув взглядом по его растрепанным волосам и наспех запахнутому халату.

— Сам не знаю, как получилось.

— Да ладно, у нас есть время, — мирно заметил Алексей, усаживаясь в кресло. — Я хотел тебе рассказать… — он замолчал, удивленный тем, что он увидел в крест в вырезе распахнутого халата.

Заметив его взгляд, Василий поспешил объяснить:

— Нина всегда носила этот крест. Он принадлежал ее отцу. Вчера обнаружил под подушкой разорванную цепочку.

— Понятно, — Алексей не отрывал взгляда от крестика. — Я подключился к услуге, о которой мы вчера говорили. Сегодня утром мне повезло. Первый же набранный номер ответил. Удалось выяснить район. Это Конобеевка.

— Конобеевка. Так это же совсем недалеко отсюда, — обрадовался Василий. — Давай поедем туда, — сразу загорелся Василий.

— Собирайся. Я пообещал позвонить, но забыл взять твой номер телефона.

— Я буду готов через пять минут.

Пока его не было, Алексей взял в руки портрет Нины и долго смотрел на ее лицо. Услышав шаги, поставил потрет на место. Когда они вышли из дома, Василий посетовал:

— Эх, жаль машины нет, мигом бы добрались.

— Машина есть, — Алексей кивнул в сторону припаркованного черного «форда» с затемненными стеклами.

— Откуда у тебя такая крутая тачка? — удивился Василий.

— Долгая история. — священник щелкнул сигнализацией, и распахнул перед Василием дверь. — Если хочешь, я расскажу тебе по дороге.

— Конечно, хочу, — Василий уселся на переднее сидение и почти с детским восторгом наблюдал за панелью приборов. Машина мягко тронулась с места. Алексей уверенно вел машину по дороге, словно занимался этим каждый день, а между тем никто в Тучково не видел его за рулем. Слухи разносятся быстро. Василий не выдержал.

— Так откуда у тебя машина?

— Я понимаю, что ты удивлен. Ведь кто, как не мы, не должны быть привязаны к материальному. Но так получилось, что этот автомобиль мне подарил отец. У меня не хватило духу отказаться, потому что это означало бы снова испортить с ним отношения. Я поставил его на стоянку и использую только в исключительных случаях. У отца своя фирма по продаже автомобилей. Естественно, он лелеял надежду, что после школы я пойду к нему работать, чтобы в будущем принять его дело. Но я поступил в семинарию.

— Наверно, отец был в ярости?

— Не то слово. Мы с ним и раньше часто ссорились. Он не понимал, как можно целыми днями сидеть и читать. У меня даже друзей не было.

— Вы жили вдвоем с отцом?

— Нет, и с мамой тоже. Мои родители познакомились еще в школе, у нас была дружная семья. Все изменилось, когда у отца появились деньги. Он перестал интересоваться семьей. Мы с матерью очень переживали, но его было не остановить: рестораны — девочки, девочки — рестораны. Именно тогда я стал задумываться, что происходит вокруг меня. Хотел знать, зачем я пришел в этот мир. Отец называл меня блаженным и частенько спрашивал, почему мне не живется, как другим парням. Говорил, что мы бы лучше понимали друг друга, если бы я пил пиво с друзьями, курил и сидел на лавке с девчонками во дворе. Я переживал из-за матери, она часто плакала. Предлагал ей уехать вдвоем, но она боялась оставить отца одного и продолжала терпеть, когда он возвращался пьяным или не возвращался вовсе.

Однажды отец не ночевал дома неделю. Мать совсем извелась. Не в силах более сидеть дома, я вышел прогуляться. Забрел я тогда далеко от дома. Иду по какой-то незнакомой мне улице и вижу: стоит церковь — красивая, белокаменная, с синими куполами. Я зашел в церковь, а там у каждой иконы картонки с молитвами. Купил свечей и стал читать молитвы перед каждой иконой. Молил Бога, чтобы он вернул отца в семью.

— И что, помогло?

— Помогло, — грустно улыбнулся Алексей. — Только не так, как я думал. Однажды, возвращаясь пьяным за рулем своего новенького «мерседеса», отец не справился с управлением и врезался в грузовик. Пострадал только он. Девушка, которую он вез, отделалась парочкой ушибов. — Алексей замолчал, сделав вид, что озабочен дорогой. Было видно, что спустя годы ему все еще тяжело вспоминать об этом. Когда он заговорил, его голос звучал еще глуше. — После катастрофы отец навсегда остался прикованным к инвалидной коляске, а я ужасно перепугался. Решил, что все случилось из-за того, что я слишком усердно молился. Промучившись несколько дней, снова пошел в церковь. На исповедь. Тот священник очень помог мне. Спустя время, стал замечать, что Бог, хоть и лишил моего отца ног, все же каким-то непостижимым образом вернул мир в семью. Тогда я осознал, что несчастья даются человеку, чтобы он понял свои ошибки. Теперь отец не мог обойтись без матери, и она терпеливо ухаживала за ним. Именно она смогла убедить его, что с потерей ног жизнь не заканчивается. Это всего лишь неудобство, с которым можно справиться. Мать поддержала его, когда он решил работать на дому. Сейчас у них, можно сказать, все в порядке. Конечно, отец рассчитывал на меня и очень разозлился, когда я пошел в семинарию. Мы несколько лет не разговаривали, но потом он все-таки понял меня. У меня был день рождения, когда он попросил приехать. Дома вручил мне ключи от этого автомобиля, и у меня не хватило духу отказаться.

— Ты правильно сделал, — кивнул Василий, благодарный Алексею за откровенность.

Ни улица, ни дом им не был известен, и поэтому, когда въехали в Конобеевку, решили просто прочесывать улицы по порядку в надежде найти что-то необычное. После часа, как показалось Василию, беспорядочной езды он воскликнул:

— Как мы можем что-то найти, если мы даже не представляем, как это выглядит.

— Я приблизительно знаю, — отозвался Алексей. — Это должен быть большой участок, огороженный высоким забором.

— По-моему, здесь полно таких участков. Может, надо у кого-нибудь спросить?

— Имей терпение. Осталось всего несколько улиц, — сказал Алексей, сверяясь с картой. — Когда я увижу что-нибудь похожее на то, что ищу, я остановлюсь.

— Но откуда ты знаешь, что искать?

— Один из моих знакомых попал в подобную секту. Мне приходилось несколько раз приезжать к нему.

 

Глава 58

Книги стали для Нины единственной отдушиной. Появилась возможность, хотя бы ненадолго окунуться с головой в вымышленный мир и уйти от кошмара, в который превратилась ее жизнь. Подавленное состояние после того, как она увидела Марену, не проходило. Теперь она знала, что ее ожидает, если она начнет противиться Ивану. Единственным выходом из Огненного братства была смерть. Нина стала плохо спать, ей все время снился один и тот же тот сон: у нее отнимают Иоанна, она слышит его крик и ничего не может сделать. Просыпаясь, она включала свет, чтобы убедиться, что малыш рядом. Иногда она не могла удержаться, брала его на руки и долго ходила с ним по комнате, прижимая к себе, словно могла таким образом защитить. Когда Нина поняла, что опять отвлеклась от романа, она отложила его в сторону и подошла к окну.

В дверь поскреблись, и в комнате появилась Вилен с опухшим от слез красным лицом.

— Я зашла попрощаться, — тихо произнесла она.

— Разве ты не будешь больше помогать мне с малышом? — удивилась Нина.

— Теперь я буду выполнять другую работу.

— Но почему?

— Так надо, — тихо прошептала девушка, глядя в пол. По щеке сползла слеза. Она повернулась, чтобы уйти, и Нина внезапно поняла, что девушка пришла к ней, чтобы поговорить. Она предложила девушке присесть и рассказать, что случилось.

— Иван выбрал мне мужа, — девушка снова всхлипнула. — Но я не хочу выходить за него замуж. Он старый. Ему около пятидесяти. И я как представлю, что должна буду с ним ложиться в постель, мне плохо становится.

— Он не имеет права тебя заставить! — возмутилась Нина.

Вилен испуганно оглянулась.

— Здесь, наверняка, стоит камера. У нас будут неприятности.

— Хорошо. Тогда жди меня у озера, — прошептала Нина. — Я сейчас туда приду. Только соберу малыша.

Девушка кивнула и исчезла за дверью, а Нина осторожно переложила Иоанна в коляску и переоделась, не переставая размышлять о Вилен. Однажды она слышала от правителя Огненного братства, что он сам подбирает пары для женитьбы, но тогда не придала этому значения. Нине удалось добраться до озера никем не замеченной. Вилен сидела на скамейке, спрятав лицо в ладонях. Худенькие плечи вздрагивали от рыданий. Увидев Нину, Вилен поспешно вытерла слезы. Нина села рядом, поставив коляску под деревом, чтобы звук голосов не разбудил Иоанна.

— Рассказывай, — потребовала она.

— Знаешь ли ты, что в нашем обществе нельзя жениться или выйти замуж без согласия Ивана? — начала Вилен.

— Не понимаю, зачем ему это? Неужели ему недостаточно того, что вы работаете на него?

Вилен нахмурилась от ее резких слов, но потом ее лицо прояснилось, и она уверенно сказала:

— Мы работаем не на него, а на благо цивилизации. Цель нашего общества — искупление грехов человечества. Наш Иван избран для того, чтобы создать истинную семью и назначать брачных партеров, чтобы восстановить духовную родословную.

— Этот ваш представитель Огненного братства и есть избранный?

— Да, — Вилен кивнула. — Я понимаю, мне нужно покориться его воле, так происходит со всеми девушками в обществе. Рано или поздно он выдает их замуж. — она снова заплакала. — Мне было бы все равно, если бы тот человек не был бы мне так противен. Я умоляла Ивана отложить замужество, но он накричал на меня и сказал, что я выйду замуж на следующей неделе. А до тех пор он отправляет меня на улицу, чтобы я усмирила свою гордыню.

— Что это значит?

— Это значит, что я должна предлагать себя мужчинам, чтобы усмирить свою плоть и заработать деньги для братства.

— Он заставляет тебя заниматься проституцией?

— Не только меня. Иван считает, что когда женщина может легко отдать свое тело, это значит, что она духовно созрела. Совокупляясь с мужчиной, которого она не любит, она усмиряет свою похоть.

— И ты в это веришь?

— Не знаю. Я совсем запуталась. — она смущенно посмотрела на Нину. — К тому же я еще девственница.

— Но если ты выйдешь на волю, то можешь больше не возвращаться. Напишешь заявление в милицию о том, что здесь творится. Они заведут уголовное дело, секту разгонят, а вашего представителя посадят в тюрьму. Ты можешь спасти не только себя, но и всех.

— Перестань! — Вилен возмущенно взглянула на Нину. — Как я могу предать наше общество?! Если не мы, то кто тогда изменит мир? Надо учиться жертвовать собой.

Нина грустно смотрела на девушку, думая, как все смешалось в ее голове. Несмотря ни на что, она верила в великое предназначение Огненного братства. В душе Нины поднялась целая буря ненависти, но она, опасаясь спугнуть Вилен, не могла высказать, что думала.

— Скажи, Вилен, а ваш предводитель всех девушек заставляет заниматься проституцией?

— Да. Похоть и страсть не должна отвлекать нас от великого дела. Мы, женщины, виновные в совращении мужчин, должны относиться к своему телу с презрением. Марья совратила своего брата, из-за нее он стал грешником. Именно поэтому Иван настаивает на том, чтобы мы скромно одевались, не использовали косметику и украшения. Он считает, что эти средства соблазнения придуманы темными силами, чтобы морочить голову мужчинам.

— И что теперь? Ты должна пойти на улицу и отдать свою невинность первому попавшему, кто согласен тебе заплатить?

— Нет, ну что ты?! Иван будет моим первым мужчиной. Сегодня ночью я пойду к нему.

Нина замерла на месте, не в силах вымолвить ни слова. «Мерзкий развратник. Мало того, что он заставляет девушек торговать собой, он еще и удовлетворяет свою похоть».

— Мне нужно идти, — спохватилась Вилен. — Я должна смириться. Иван лучше знает, что мне делать. Спасибо, что хотя бы выслушала меня.

Нина прислонилась к спинке скамейке, чуть не плача от бессилия.

 

Глава 59

Алексей затормозил возле огромного забора из красного кирпича, за которым в тени деревьев виднелось странное здание, похожее на гигантское яйцо.

— Ты думаешь, это здесь? — спросил Василий.

— Почти в этом уверен, — ответил Алексей.

Они подошли к массивным железным воротам. Все, что им удалось заметить, была маленькая, еле заметная кнопка звонка и угрожающая табличка: «Территория охраняется злыми собаками». По верху забора протянута колючая проволока. Они попробовали обойти вокруг, но огромный участок со стороны леса оказался окружен болотом.

— Это же просто неприступная крепость! — воскликнул Василий. — Как же нам попасть сюда? Может, просто взять и позвонить?

— Мы не должны привлекать внимания. В противном случае мы окажемся такими же пленниками, как Нина. Если она, конечно, здесь.

— Так как же нам это узнать? — Василий начал терять терпение.

— Пойдем-ка сядем в машину и отъедем отсюда, чтобы не вызвать подозрения. У меня есть кое-какие соображения.

— Ну и что ты думаешь делать?

— Мое предложение — ждать.

— Ждать?! Пока они убьют ее или изнасилуют? Тебе хорошо говорить, ты…

— Перестань, — спокойно заметил Алексей. — Если это территория секты, то отсюда определенно должен кто-то выходить, хотя бы на работу.

— На какую работу?

— Заработать денег для своего так называемого верховного жреца и завербовать новых членов.

— Но как они их зарабатывают?

— По-разному. Продают всякие мелочи на улицах, попрошайничают.

— Нам нужно как-то попасть туда, — Василий снова повернулся к Алексею. — Может быть, ночью мне удастся с твоей помощью перелезть через этот забор.

— Не будь таким наивным. Там везде поставлены камеры.

— Наверно, ты прав. Но нам нужно что-то делать!

— Будем ждать, пока кто-нибудь выйдет отсюда. Прежде чем действовать, у нас должна быть какая-то информация. И приготовься к тому, что на это может уйти не один день.

— Ладно, — нехотя согласился Василий. — Ну, а что если оттуда никто не выйдет?

— Этого не может быть. Хотя не исключено, что мы приехали поздно. — он посмотрел на часы. — По моим предположениям, адепты встают рано.

Они терпеливо ждали уже второй час, но мимо них никто не проходил. Когда Василий уже совсем потерял терпение, Алексей дотронулся до его руки.

— Смотри. Кто-то вышел.

Василий увидел девушку в длинной юбке, волосы повязаны платком. Когда она прошла мимо машины, они услышали ее сдавленное рыдание.

Алексей включил зажигание.

— Что ты собираешься делать? — спросил Василий.

— Предложу ее подвезти.

— А если она откажется?

— Тогда тебе придется поехать за ней на электричке. Ни в коем случае нельзя упустить ее. Но все же я надеюсь уговорить ее сесть в машину. Знаешь что, — он посмотрел на Василия, — Тебе лучше пересесть назад. Мне будет удобнее разговаривать с ней.

Девушка шла по улице, низко опустив голову, когда Алексей остановился рядом с ней и опустил стекло.

— Подвезти вас? — вежливо спросил он, но девушка, не глядя, еле заметно покачала головой. Алексей продолжал ехать рядом с ней. — Если вы едете в Москву, то нам по дороге.

Вилен посмотрела на Алексея. Сегодня все равно ей придется предлагать себя мужчинам. Она вполне может поехать с этими молодыми людьми, это будет гораздо быстрее, чем добираться на автобусе и электричке. Она нерешительно остановилась.

— У меня нет денег, чтобы заплатить вам.

— Это вовсе необязательно, — мягко сказал Алексей, открывая дверь.

Вилен послушно села в машину. Алексей включил спокойную музыку и сосредоточился на дороге, словно не собирался ни о чем разговаривать. Он мог поклясться, что девушка ехала на «работу» первый раз, и ей было страшно.

Тихая музыка и мягкое шуршание шин по асфальту показались Вилен успокаивающими. Ей даже удалось немного расслабиться. Переезд через железную дорогу был закрыт, и Алексей повернулся к девушке.

— Как вас зовут?

— Вилен.

— Очень приятно. Я Алексей.

— Мне тоже. — Вилен опустила глаза. Оказывается, за время пребывание в секте она совершенно разучилась общаться с мужчинами.

— Зачем вы едете в Москву, Вилен?

— Я… Ну… — Вилен замялась, чувствуя, что начинает краснеть. — У меня там задание, — наконец вымолвила она.

— Понятно, — улыбнулся Алексей. — И в какой район Москвы вас подвезти?

— Не знаю, — Вилен вымученно посмотрела ему в глаза. — Наверное, в центр.

— Хорошо. Вы чем-то расстроены?

— Неприятности на работе, — нашлась Вилен, крайне довольная, что ей на ум пришла такая обычная фраза.

— А где вы работаете?

Вилен растерялась. Кажется, настал подходящий момент, чтобы предложить им себя. Ей все равно придется это делать. Она понятия не имела, как другим женщинам удается находить клиентов. Иван после вступления в секту держал ее на хозяйственных работах, не выпуская в город. Каждый, кто приходил к ним, должен был несколько месяцев заниматься физическим трудом, и когда это прекращать, решал сам Иван. Некоторые занимались этим всего пару месяцев, а вот Вилен достаточно долго. Сначала мыла полы в корпусах, где жили купальцы, потом помогала на кухне, а последние несколько недель сидела с малышом, когда Нину вызывал Иван или помогала в прачечной. Ну и, конечно, участвовала в ежедневных ритуалах и читала специальную литературу. Все было хорошо, пока Иван не задумал выдать ее замуж. При мысли об этом по ее лицу снова потекли слезы, и она захлюпала носом.

— Забудьте мой вопрос, если он вас расстроил. У меня есть предложение поесть шашлыков в ближайшем кафе. Я угощаю.

Вилен только сейчас почувствовала, как голодна. Когда-то она любила шашлыки, но с приходом в секту старалась победить свою любовь к еде. Но сейчас, перед тем, что ей предстояло, она с удовольствием бы съела несколько кусочков мяса. Последнее время она чувствовала слабость, и у нее кружилась голова, когда наклонялась. То, чем их кормили, больше подходило для свиней.

— Ну, вот и договорились, — Алексей посмотрел в зеркало заднего вида, делая знак Василию, что все идет, как надо. Тот еле заметно кивнул.

Кафе оказалось маленьким и уютным. Алексей выбрал столик в углу и помог Вилен сесть. Василий заметил, что ее можно было назвать почти хорошенькой, если бы не бегающий взгляд карих глаз, да бабский платок в мелкий горошек.

— Вилен, если хочешь, можешь пока привести себя в порядок, — предложил Василий. Он искал предлог, чтобы остаться с Алексеем наедине и выпытать, что он собирается делать дальше.

Вилен послушно поднялась.

— Я тебя не понимаю, — повернулся он к Алексею. — По-моему ты просто тянешь время. Если бы ты не был священником, я бы решил, что девчонка тебе понравилась.

Алексей отложил меню и посмотрел Василию в глаза.

— Это часть моего плана. Вилен — бедная заблудшая душа, которая сама не знает, что собирается совершить. Неужели ты не видишь, что она просто в отчаянии из-за того, на что ее толкает их предводитель секты.

— Но мы приехали сюда, кажется не для того, чтобы спасать их всех. Я здесь из-за Нины, а если этой дурочке нравится то, что она делает, пусть делает. Я не собираюсь терять на нее время.

— Я не забыл о Нине. Неужели ты думаешь, что Вилен расскажет тебе все, если ты принудишь ее к этому. Сначала нужно завоевать ее доверие. Неужели ты не заметил, какими голодными глазами девушка смотрела на еду, когда мы вошли? В секте их держат впроголодь и заставляют работать сутками. Я почти уверен, что сегодня ее впервые отправили зарабатывать деньги своим телом. Я собираюсь показать ей, что она зря отказалась от нормальной жизни.

В туалете Вилен увидела зеркало и не смогла пройти мимо. Неужели эта бледная худая девушка с запавшими глазами и есть она? В корпусе для женщин не было ни одного зеркала, Вилен и не знала, как она выглядит. «Нет, это не я, а какая-то уродина, — думала Вилен. — А какая ужасная на мне одежда. Неужели, выпустив меня в таком виде, Иван рассчитывал, что я смогу кого-то привлечь и принести ему пятьсот долларов?» Без этой суммы ей приходить было нельзя. Вилен казалось, что это сумасшедшие деньги. Она понятия не имела, сколько платят мужчины за доставленное удовольствие.

Девушка сдернула с головы платок, достала из сумки расческу и тщательно расчесала спутавшиеся волосы. Когда они легли по плечам, ей это доставило удовольствие. Эх, если бы у нее еще была ее старая косметичка. Но, увы, ее косметику выкинули, когда она поступила в братство. Так же как и ее любимые джинсы. Странно, что тогда ее это совсем не беспокоило.

В туалет вошла другая девушка и, остановившись перед зеркалом, достала из сумочки помаду. Тщательно накрасила губки и улыбнулась своему отражению. Вилен смотрела на нее, как зачарованная.

— Как я выгляжу? — спросила девушка, поворачиваясь к Вилен.

— Прекрасно, — с воодушевлением сказала Вилен.

— Ну и славно. С тобой все в порядке? Почему ты на меня так смотришь?

— Ты не могла бы дать мне помаду? — пересохшими губами попросила она, замирая от страха.

— Помаду? Тебе? Но это негигиенично, — заметила девушка, но осеклась, заметив, что Вилен чуть не плачет. Ее не хотелось никого огорчать. Сегодня у нее было хорошее настроение.

— Подожди, у меня есть еще одна помада. Я ей не пользуюсь, она слишком темная, но она подойдет к твоим темным волосам, — она порылась в сумочке и протянула серебристый тюбик Вилен.

Вилен держала в руках помаду, не решаясь накрасить губы. Ей казалось, что она совершает преступление.

— Ты хорошо выглядишь, — Василий взглянул на Вилен, когда та села напротив него. От его внимательного взгляда не укрылись и распущенные волосы, и накрашенные красной помадой губы, которые хорошо гармонировали с карими глазами, опушенными темными ресницами. — Зачем ты носишь этот дурацкий платок?

— Нас заставляют, — еле слышно ответила она, но тут ее взгляд упал на тарелку с аппетитными шашлыками, стоящую посередине стола. Вилен набросилась на еду, не замечая, как это выглядит со стороны. Глотала куски, почти не прожевывая и не пользуясь ножом.

— Не нужно торопиться, — заметил Алексей, с жалостью глядя на девушку. — Мы можем заказать еще что-нибудь.

— А можно еще порцию шашлыков? Так вкусно, — проговорила она с набитым ртом, не отрывая голодного взгляда от тарелки.

— Да, конечно. — он подозвал официанта. Василий только покачал головой, ему казалось, что все тянется слишком медленно.

 

Глава 60

Иван все чаще и чаще приказывал, чтобы Нина составляла ему компанию за ужином. Когда пленница видела ломящийся от всевозможных яств стол, ей сразу вспоминался обед купальцев, и аппетит исчезал. Вообще, вся эта огромная гостиная с арочными окнами до пола, неприлично большой хрустальной люстрой, свисающей с потолка и морскими пейзажами на стенах, напоминала музейную залу Воронцовского дворца, в котором они были с мамой, когда отдыхали в Крыму. Роскошь, с которой жил за счет других Сатанов, ее угнетала.

— О чем ты думаешь? — прервал ее размышления Иван.

— Сколько человек в твоей секте? — вдруг спросила она.

— Достаточно много, чтобы я ни в чем не нуждался, — он хитро посмотрел на Нину. — Ты обдумала мое предложение? Мое терпение недолговечно. Неужели я тебе нисколечко не нравлюсь?

Нина опустила глаза и посмотрела на новое черное бархатное платье, в котором она была одета. Последнюю неделю ей привезли много одежды, и Иван настаивал, чтобы к их совместному ужину она обязательно наряжалась. Все эти платья оказались слишком открытыми, а ей хотелось бы закутаться в балахон, подобный тем, в которых ходили сектанты. Она убедила себя, что будет подчиняться, пока не придумает что-нибудь. Но время шло, а никакой возможности выбраться отсюда не появлялось. Пройти через будку охраны у ворот было совершенно невозможно, так же как и перелезть через четырехметровый забор с колючей проволокой.

— Я знаю, что рано или поздно ты воспользуешься своей силой. Тогда к чему все эти платья и ужины?

— Мне казалось, что женщины любят наряжаться. Хотелось доставить тебе удовольствие.

Неожиданно Нина почувствовала, что перестала бояться. Будь, что будет, но она больше не станет ему потворствовать.

— Я больше не буду надевать твои дурацкие платья. Если ты приглашаешь меня на обед, я приду или не приду в зависимости от моего желания. И выберу сама одежду. А если ты захочешь взять меня силой, то это будет всего лишь тело. Моя душа будет далеко отсюда с тем человеком, которого я люблю.

Нина бросила салфетку на стол и встала, собираясь выйти, но Сатанов, быстро вскочив, преградил ей дорогу, схватив за руки.

— Ах, вот ты как! Ты не умеешь по-хорошему. Ну что ж, я пытался. Я ухаживал за тобой, хотя это против моих правил. Сам выбирал тебе платья. Мне это доставляло удовольствие. Особенно вот это, маленькое черное платьице, скрывающее то, что я так давно хочу. Ты говоришь о душе. Ее нет. Мы только эти тела, и в данный момент мое тело хочет обладать твоим телом. И не надо мне рассказывать про душу. Это все сказки. Сегодня ты станешь моей!

— Душа существует, так же как и прошлые жизни, — сказала Нина. — Но я не смогу тебе этого доказать, но тот Иван Купала, которому вы поклоняетесь…

Договорить она не успела. В камине, у противоположной стены, ярко вспыхнули угли. Нина почувствовала, как Сатанов отпустил ее, а его властное самодовольное лицо исказилось от страха.

— Ты снова здесь? — пробормотал он. — Я уже думал, ты оставил меня.

— Это то, о чем я говорила, — улыбнулась Нина. — Иван Купала существует!

— Ты его видишь? — с подозрением спросил Сатанов.

— Скорее слышу. То, о чем он говорит, появляется в моей голове.

— Нет! — взвыл Сатанов. — Это сумасшедший дом. Я не хочу быть сумасшедшим! — он выбежал из комнаты, словно за ним гнались.

«Спасибо, ты помог мне».

«Он больше не тронет тебя».

«Почему ты снова здесь? Я думала, ты …»

«Пойду дальше? Это уже произошло. Я нашел беременную женщину и кручусь вокруг нее, отгоняя других желающих. Когда она родит, я возьму себе тело ее сына».

«Кто она?»

«У нее тяжелая судьба, до беременности она принимала наркотики, и родные отказались от нее. Мальчик будет калекой. Всю жизнь ему придется испытывать презрение со стороны других людей. Так что, как видишь, я на правильном пути».

«Ты уже знаешь свою судьбу?»

«Попав в тело, я все забуду. Это такая игра».

«Но зачем тебе тело этого несчастного, если ты можешь выбирать?»

«Я должен пройти через это, это очищение».

«Неужели это правда, что мы сами выбираем себе родителей?»

Нине показалось, что Иван засмеялся.

«Это условное разделение. Моей матери нужно будет научиться состраданию и любви, а мне терпению. Взаимный воспитательный процесс. На земле считают, что родители воспитывают детей».

«Тебе известна судьба моего сына? Я не хочу верить в то, что мне говорят».

На этот раз ответ задержался. И это был плохой признак. Нина почувствовала, что как мелко задрожали руки. Это выглядело так, словно Купала был согласен с тем, что говорили.

«Человек, который может спасти его, уже близко. Но тебе придется отдать ему сына».

«Я никому не смогу отдать моего сына».

«Только этот человек сможет изменить то, что предрешено. Выбор за тобой».

Угли в камине зашипели и погасли, а Нина скрючилась на стуле. Она никому не сможет отдать своего мальчика. С тех пор, как она взяла на руки Иоанна, она запрещала себе думать о плохом и внушала себе, что с ним все в порядке. Это крохотное милое существо не может принести в мир зло, которое ему пророчили. Она будет читать ему добрые сказки. Он вырастет хорошим мальчиком, пойдет в детский сад, потом в школу. Нина всхлипнула, вдруг отчетливо понимая, что всего этого не будет. Он станет тем, кем ему предначертано стать и не в ее власти будет что-то изменить. Иначе они не попали бы сюда.

За ее спиной тихо скрипнула дверь, Нина повернулась и увидела женщину средних лет в платке. Взгляд у нее был усталый.

— Я пришла убрать со стола.

— Да, конечно, — Нина поспешно вышла из комнаты.

В спальне она подошла к кроватке малыша и взяла его на руки. Он сонно зевнул и открыл голубые глазки. «Пожалуйста, будь хорошим», — прошептала Нина, крепко прижимая его к себе.

 

Глава 61

Впервые за время, проведенное в секте, Вилен почувствовала себя сытой. Даже не сытой, а неприлично объевшейся. Девушка зевнула, смущенно прикрыв рот рукой. Она не помнила, когда последний раз высыпалась. Подъем в пять утра, перекличка, бесконечные дела до тех пор, пока не наступала ночь. Времени для себя совершенно не оставалось. Сейчас ей казалось, что внешний мир не так уж и плох. Она огляделась. За столиками сидели вполне симпатичные люди, ели шашлыки, пили вино. Она бы хотела остаться в этом безопасном месте подольше, чтобы оттянуть момент, когда нужно будет продавать себя.

— Вилен, нам пора ехать, — мягко напомнил Алексей. Она послушно поднялась. Итак, вскоре ей придется расстаться с этими приятными ребятами и отправиться на улицу в поисках клиентов.

— Сколько нам ехать до Москвы? — спросила она Алексея, устраиваясь в кресле автомобиля.

— Еще полчаса. Куда тебя подвезти? — задал он самый обычный вопрос, словно забыл, что он уже ее спрашивал.

Вилен отвернулась к окну, и какое-то время молчала, но потом решилась.

— Может быть, вы мне подскажете?

— Да, конечно, — Алексей заметил, как щеки девушки залились краской.

Вилен молчала, испытывая страшный стыд. Казалось совсем неприличным сказать этим приятным молодым людям, что она едет в Москву, чтобы торговать своим телом. Когда Иван объяснял, для чего нужно пойти на это, у него получалось это так хорошо и правильно, но она не сможет подобрать такие верные слова. Но ей все равно придется кого-то спросить.

— Мне нужно место, где мужчины ищут женщин для развлечений, — наконец выговорила она.

Алексей затормозил так резко, что Вилен чуть не ткнулась лбом в стекло. Машина съехала на обочину, и девушка с трудом заставила себя поднять на него глаза.

— Не смотрите на меня так, — под его взглядом ее ввалившиеся бледные щеки стали пунцовыми. — Это не то, что вы думаете. Мне нужны деньги. Но не для себя. Для братства. Это задание, — сказала она, чувствуя, что сейчас расплачется и это будет очень глупо.

— Вилен, — он ласково смотрел на нее. — Ты запуталась. Позволь нам помочь тебе.

— Как вы можете помочь мне?

— Сколько тебе нужно денег?

— Я должна принести пятьсот долларов до конца недели, — выдавила она из себя.

— А что будет, если ты их не принесешь? — подал голос, сидящий сзади Василий.

— Будет очень плохо. Иван… — произнеся его имя, она зажала себе рот. — Нет, не спрашивайте меня. Я не должна говорить.

Василий больше не мог сидеть молча. Он вспомнил: когда секту разогнали, их организатору и зачинщику ритуальных убийств удалось скрыться. Его звали Иваном. Похоже, что они наши их. Та же самая секта.

— Вилен, послушай меня, — хрипло начал Василий, и она испуганно оглянулась на него. — У меня есть деньги, и я отдам их тебе, если ты расскажешь мне о вашей секте.

Алексей повернулся и укоризненно посмотрел на Василия.

— Но я не могу больше молчать! — выкрикнул он. — Вилен, я тебе все объясню. Кто-то накануне родов похитил мою жену, и у меня есть все основания полагать, что это дело рук вашего Ивана. Скажи мне, что она жива?

— Как зовут твою жену? — тихо спросила Вилен, уже догадываясь, о ком он говорит.

— Нина Веселова.

— Я не знаю фамилии. Но Нину действительно привезли несколько недель назад.

— Скажи, что с ней? — Василий не решился спросить прямо: родила она или нет.

Лицо Вилен прояснилось.

— У нее родился сын. Хороший, здоровый мальчик. Я помогала твоей жене ухаживать за ним. Его назвали Иваном.

Василий откинулся назад, чтобы справиться со своими чувствами. Он только что узнал, что стал отцом.

— Почему его назвали Иваном?

— Этот мальчик родился в ночь на Ивана Купала. Мы долго ждали его появления. Ему суждено стать… — Вилен запнулась, заметив побледневшее лицо Василия.

— Вам нехорошо?

Василий не ответил. Итак, их опасения сбылись. То, о чем говорила Улита и Марена, случилось. Их сын выбрал для своего появления именно этот день. Ну и как тут не поверить в судьбу?

Вилен, пробормотав несколько слов, что за Ниной и малышом хорошо ухаживают, отвернулась от Василия, не в силах смотреть в его глаза, в чернеющей глубине которых затаилось настоящее горе.

 

Глава 62

Как только голова Нины коснулась подушки, ей приснился сон. Она видела себя девушкой с русой косой, спускающейся почти до самых колен. На ней полотняный сарафан и вышитая белая рубашка. Стоя вместе с подругами, она наблюдала за танцующими парами. Он подошел к ней. Светлая кудрявая челка падала на лоб. Синяя рубашка подпоясана широким ремнем. Ее сердце сладко сжалось, когда он взял ее руку. До сих пор ей еще не приходилось танцевать с парнями. Он ласково смотрел на нее и, казалось, забавлялся ее смущением. Они начали встречаться. Каждый вечер на лугу он поджидал ее и провожал домой. Однажды его сестра Мария потребовала, чтобы она оставила ее брата в покое. Иван перестал приходить с ней, и вскоре она узнала, что Мария ждет ребенка. Ей было очень горько и стыдно из-за его предательства. Возможно, она смогла бы его понять, если бы он полюбил другую, но он вступил в близкие отношения со своей сестрой. Сердце рвалось на части от тоски, особенно когда она иногда ловила на себе тоскливые взгляды Ивана. Хотелось подойти к нему, но девичья гордость мешала ей сделать шаг навстречу предателю. Только из-за родителей и чтобы остановить пересуды в деревне, она дала согласие снова выйти замуж.

Нина проснулась и, почувствовав чье-то присутствие, приподнялась на постели.

«Иван, ты здесь?»

«Теперь, когда ты знаешь правду, что ты можешь сказать?»

«Мне было так больно, когда ты это сделал».

«Хочешь увидеть за кого ты вышла замуж?»

Нина снова провалилась в сон.

В белом свадебном платье она сидела во главе стола со своим мужем. Она услышала, как отец назвал его Иваном. Она выбрала его лишь потому, что он носил то же самое имя, что и ее любимый.

Нина повернула голову и … узнала его. Какая-то часть ее сознания оставалась в прошлом, а другая, несмотря на сон, присутствовала в настоящем. С одной стороны она понимала, что, выходя замуж, она совершает ошибку, потому что уже знала, к чему это приведет, тогда, как, с другой стороны, она не могла ничего изменить. Когда проснулась, поняла, что эти два сна приподняли занавес над ее прошлыми жизнями. Ничего не происходит случайно. Все та же старая игра. Она оказалась в Огненном братстве, потому что в одной из прошлых жизней, была женой его правителя.

 

Глава 63

Пока добирались до Москвы и стояли в пробках, Вилен задремала. Сказывались две бессонные ночи. Первую ночь волновалась, хотелось, чтобы духовный отец их братства остался ею доволен. Но после того как все случилось, поспать не удалось из-за разочарования.

В Огненное братство она вступила девственницей. Произошло это вовсе не из-за моральных убеждений. Если бы тот, в кого она была влюблена, захотел бы ее, она отдалась бы ему в тот же день. Она лишь осмелилась написать ему письмо. Письмо, которое он оставил без внимания. Конечно, что может быть общего у школьного учителя с его ученицей? Гораздо проще сделать вид, что ничего не случилось, чем разбираться с маленькой девчушкой, не сводящих с него влюбленных глаз. Других попыток она не предпринимала, а то, что вскоре после ее признания он уволился, повергло ее в депрессию. Ее изголодавшееся сердце детдомовской девчонки мечтало о любви. Именно одиночество и толкнуло ее в братство. Иван Сатанов был для нее, как и для многих, богом, который явился в ее жизнь, чтобы повести за собой. Сомневаться она начала лишь вчера. Лишая ее невинности, Иван вел себя так грубо, словно пытался наказать за что-то. Она едва сдерживалась, чтобы не кричать и не вырываться. Вернувшись на свою узкую постель, проплакала до утра.

Когда Вилен проснулась, обнаружила соседнее кресло пустым, а машину, припаркованную на площади. Она оглянулась назад и увидела Василия, сжавшегося в своем углу.

— Где мы? — испуганно спросила она.

— В Тучково. Алексей сейчас придет. — Вилен выглянула в окно и увидела священника в черной одежде.

— Алексей, — прошептала она. — Ты священник?!

— Да. Я священник. Пойдем со мной в церковь. Именно там ты найдешь ответы на свои вопросы.

Она посмотрела в глаза Алексея и внезапно подумала о том, что сам Бог послал его к ней в тот момент, когда она начала сомневаться в правильности того, что собиралась делать. И именно ему, раз он оказался слугой Божьим, можно все рассказать. Оглянулась на Василия.

— Пойдем с нами, — прошептала она ему, но он лишь покачал головой.

Алексей припарковал свой «форд» недалеко от дома, где он жил, чтобы зайти переодеться. До вступления в Огненное братство Вилен вовсе не была религиозна, хотя иногда ходила в церковь с тетей, которая забирала ее на каникулы. Тогда Вилен не испытывала ничего, кроме желания угодить ей. Тетушка показала ей святую, в честь которой ее назвали, и Вилен просила у нее сначала, чтобы святая помогла, чтобы ее забрали из детского дома, а потом, чтобы обратить на себя внимание учителя, который ей нравился. Тетушка умерла, а девушка убедилась, что молитвы остаются без ответа, перестала ходить в церковь. Сегодня увидела икону той святой, и в ее душе что-то перевернулось. Она долго стояла возле нее, глядя в ее безмятежное красивое лицо, но так и не смогла о чем-то ее попросить. Все смешалось в душе. Когда закончилась служба, она не стала дожидаться Алексея, а сама пошла к машине.

— Алексею еще что-то надо сделать. Он скоро будет.

Василий кивнул, с досадой думая о том, что все тянется очень медленно, в то время как Нина и его сын каждую минуту подвергаются опасности.

Пока они сидели, Вилен думала о своих новых ощущениях. Как же она запуталась. Алексей обещал ответить на все вопросы после того, как она расскажет им о братстве. Она вздохнула. Но разве это не будет предательством? Как потом вернуться обратно? Выхода из их общества нет, изменников ждут тягчайшие наказания, которые лягут проклятием на ее детей. Так учили в братстве, и она этому верила. Память услужливо высветила перед ней картину, как жестоко обошлись с одной девушкой, которая сказала, что уходит. Ее привязали к дереву, каждый подходил к ней и плевал в лицо. К счастью, она раскаялась, и ее оставили в живых, приговорив на два года к исправительным работам. Она мыла туалеты и убирала корпуса. Неужели и с ней поступят так же? Иван всегда внушал им, что если кто-то из них покинет братство, он легко найдет их. Как она могла об этом забыть? Ей нужно бежать, чтобы избавиться от этих людей, которые появились на ее пути. Им всего лишь нужна информация о Нине и их ребенке, но они никогда не получат ее. Она быстро открыла дверь автомобиля.

— Куда ты? — спросил Василий. Его вопрос остался без ответа, а быстрые шаги Вилен убедили его, что она не решила вернуться в церковь, как он сначала подумал. Он выскочил из автомобиля и, догнав ее, схватил за плечи и развернул к себе.

— Куда ты? — повторил он.

— Отпусти меня! — Василий посмотрел на девушку и удивился происшедшей с ней перемене. На ее лице появилось выражение яростной одержимости.

— Да что случилось?!

— Вы появились у меня на пути, чтобы сбить с толку. Нас предупреждали о таких вещах. Один из вас даже переоделся священником.

— Да что ты такое говоришь! Алексей на самом деле священник.

— Священники не ездят на таких машинах и не едят шашлыки, — возразила Вилен.

— Если бы ты так не была увлечена своим обедом, ты бы заметила, что Алексей ел простой вегетарианский суп и гречневую кашу.

На лице девушки мелькнуло сомнение. На самом деле она не смотрела ни на кого, когда увидела эти прожаренные, так аппетитно пахнущие, кусочки мяса перед собой. Она потеряла голову. Да, ее плоть снова восстала против нее. И прав был Иван, когда послал ее на улицу. Она должна отдавать свое тело мужчинам столько раз, сколько потребуется, чтобы очиститься.

— Отпусти меня. Ты хочешь, чтобы из-за тебя я предала братство и забыла о своей священной миссии! Но этому не бывать, — она уперлась кулачками ему в грудь.

— Ты сама решила все рассказать! — напомнил он ей, стараясь держать себя в руках, но уже чувствую знакомую волну гнева, поднимающуюся глубоко внутри.

— Меня ждут вечные муки, если я это сделаю. Я должна идти.

— Слушай меня внимательно. Из-за таких ненормальных, как ты и существует ваше братство. Мою жену и ребенка похитили, а ты не хочешь помочь мне вернуть их домой. Ты должна понять: тот, кто организовал ваше братство, просто использует вас. Тебе повезло, что ты вырвалась.

Вилен злобно сощурилась.

— Твой сын — наш будущий правитель. А Нине будет оказана великая честь, сам Иван возьмет ее в жены. У тебя никогда не получится добраться до них.

Не сдержавшись, Василий ударил ее по лицу. Девушка закричала. Оглянувшись вокруг, Василий быстро принял решение. Подхватил девушку на руки и отнес в автомобиль. В машине она царапалась, как кошка, и ему пришлось снова ударить ее. Вилен затихла. Василий взял ее руку, судорожно нащупав пульс. Видимо, девушка была без сознания. Пока она не очнулась, ему надо срочно отвезти ее домой и запереть. А там уже пусть Алексей разбирается с этой ненормальной. Он пересел на водительское кресло и включил зажигание. Хорошо, что умеет водить. По дороге он набрал номер Алексея, но телефон был выключен, и он оставил сообщение. Жалость, которую он испытывал к девушке, исчезла. Дорога до дома заняла еще пять минут. Вилен стонала, но не приходила в себя. Загнав машину за ворота, он вытащил ее из машины и на руках отнес в комнату. Там он положил ее на диван и сел напротив. Девушка не приходила в сознание, и он не знал, что делать: попытаться привести ее в чувство или подождать Алексея. Он выглянул в окно и с облегчением заметил входящую в калитку темную фигуру. Василий с облегчением выскочил ему навстречу.

— Как Вилен? — спросил он.

— Она там, — он махнул рукой в сторону комнаты, — Без сознания. Я ударил ее. Она пыталась выпрыгнуть из машины и несла всякую чушь.

Алексей, отодвинув Василия, быстро прошел в комнату и опустился перед Вилен на корточки, взяв ее за руку.

— У тебя есть нашатырь? — спросил он, нащупывая ее пульс.

— Да, сейчас. — то, что Алексей ничего не сказал, еще больше пристыдило его. Черт бы побрал эти приступы, когда он становится сам не свой. Он протянул нашатырь Алексею и тот осторожно, смочив ватку, прислонил ее к носу девушки. Она открыла глаза и застонала.

— Ты дьявол. Пришел искушать меня. Нет, я ничего не скажу.

— Я не дьявол. — голос Алексея звучал так спокойно и умиротворенно, а из его глаз лился теплый свет. — Я всего лишь слуга Божий. Тебе нечего бояться меня.

— У меня болит голова, он ударил меня. — Вилен бросила взгляд на Василия, стоящего поодаль.

— Я принесу сейчас холодный компресс на лоб, и ты постараешься поспать.

— Мне нужно идти.

— Ты еще слишком слаба. Давай решим так: дай мне несколько дней. Я расскажу тебе все, что мне известно о твоем обществе. Ты просто выслушаешь меня. Можешь задавать мне любые вопросы. После этого, если ты примешь решение вернуться, я дам тебе денег, которые от тебя требуют, и не буду удерживать тебя. Решение за тобой, Анна. — Алексей специально назвал ее прежним именем.

Его спокойный голос и вся его фигура в черном одеянии подействовали на Вилен успокаивающе. Что бы там ни говорили, Алексей не может быть дьяволом. К тому же, она на самом деле не может сейчас выйти на улицу. Наверно, ничего не случится, если она останется здесь на пару дней. Когда пройдет головная боль, она что-нибудь придумает. Вилен закрыла глаза, Алексей положил ей мокрое полотенце на лоб и вышел из комнаты.

 

Глава 64

Увидев Ивана через два дня после их ужина, прерванного появлением Купала, Нина удивилась происшедшей с ним перемене. Против обыкновения, правитель братства был небрит, высокий лоб перерезали две глубокие морщины, а серые глаза спрятались за набрякшими веками. От него сильно пахло перегаром.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он, тяжело опускаясь на скамейку рядом, тихим голосом, в котором не было прежних ноток властности и самоуверенности. Нина, скользнув по нему равнодушным взглядом, ничего не ответила, преодолевая инстинктивное желание отодвинуться подальше. — Боюсь, что схожу с ума.

— Приятно, что ты, наконец, начал осознавать правду.

Он схватил Нину за руку.

— Не издевайся надо мной. Я понимаю, что ты злишься, но будь же милосердна. Мне нужна твоя помощь. Со мной что-то происходит.

— Смешно просить пленницу о помощи. Почему меня должно волновать твое душевное состояние? Этим занимается психиатр. Расскажи ему, что с тобой происходит.

— Я не могу это никому рассказать.

— Если я помогу тебе, ты нас отпустишь?

— Ты же знаешь, что я не могу. Если я отпущу вас, разрушу легенду, а это в свою очередь заставит купальцев усомниться в моей власти.

— Ну, конечно, тебе нравится дурить людей, называя моего сына своим преемником, связывая его день рождения с дурацким языческим праздником. Сам-то ты в это веришь?

— Когда у меня возникла идея создания Огненного братства, я думал лишь о том, как приятно управлять другими людьми. Потом появилась Улита и рассказала о предсказании. Я нашел это интересным. Но случилось невероятное: легенда ожила, и тот, чей образ я использовал, преследует меня.

— О ком ты говоришь? — спросила Нина, делая вид, что ничего не понимает. Сатанов вздохнул.

— С некоторых пор по ночам ко мне стал приходить призрак Ивана Купала. Во всяком случае, я слышу его голос, нет, не голос, но понимаю, что он хочет сказать, слова появляются в мозгу. А еще я чувствую его присутствие, хотя не вижу его. В последний раз он появился, когда я хотел овладеть тобой. Вдруг меня словно что-то оттолкнуло. Ты видела, как вспыхнули угли в камине? Скажи, Нина! Ну, убеди же меня, что я не схожу с ума. Скажи, что ты тоже его видела или слышала?

Нина выдернула руку, осознав свое преимущество. Его страх можно использовать и разубеждать его в этом не стоит. Людям свойственно, когда они слышат какие-то голоса, считать себя сумасшедшими. Конечно, если верить сну, правитель Огненного братства когда-то был ее мужем, но ей не хотелось об этом думать, чтобы не поддаться жалости. Нужно быть очень сильной, чтобы вырваться отсюда, и если Сатанов будет продолжать пить, то с ним будет легче справиться.

— О чем ты говоришь? Я ничего не слышала, — Нина посмотрела на него с презрением. — Ты слишком много пьешь, вот тебе и лезет всякая чушь в голову. У алкоголиков бывают странные галлюцинации.

— Я не алкоголик. До того, как это началось, я вообще не пил. А теперь мне становится страшно. Алкоголь помогает расслабиться.

Нина задумчиво смотрела на своего мучителя. Вдруг захотелось рассказать ему, что они и есть те самые герои легенды, которым в этой жизни необходимо доиграть старую игру.

— Вряд ли я смогу тебе помочь. Мне нужно идти кормить малыша, — заметила Нина, подавив искушение.

Иван заглянул в коляску и посмотрел на маленькое личико в синем чепчике.

— Ты никогда не называешь его Иваном, — заметил он.

— Мне не нравится это имя.

— Ты знаешь о Каббале чисел, не так ли? Ты веришь в прошлые жизни, вы пользовались хрустальным шаром. В твоей хорошенькой головке полно чепухи.

— Это мое дело, во что верить, — она встала и посмотрела в его помятое измученное лицо. — Зато я не слышу странных голосов.

На лице Сатанова появилось отчаяние.

— Может и мне стоит заглянуть в хрустальный шар, чтобы понять, что происходит?

— Не советую. Людям со слабой психикой… — Иван быстро вскочил со скамейки. Нине показалось, что он сейчас ударит ее. Она непроизвольно сделала шаг назад.

— Я хотел с тобой посоветоваться, но ты посмеялась надо мной. — он выпрямился, и выражение его лица вновь стало покровительственным. Причем это произошло так быстро, словно, он сменил маску. — Забудь о том, что я тебе наговорил и готовься к празднику. Сегодня ровно в полночь Марена будет предана огню.

Нина отшатнулась.

— Не надо, прошу тебя, — заговорила она изменившимся голосом. — Это слишком жестоко. Каждый человек должен иметь право выбора. Отпусти ее из братства.

— Ты просишь о невозможном. Все уже решено. Ее наказание послужит хорошим примером для недовольных. Людей нужно держать в страхе. Ты не представляешь, как они хорошо работают после подобного ритуала. Еще долгое время никому не приходит в голову начать роптать. После очищения огнем неверной будет объявлено о нашем бракосочетании через неделю.

— Нашего бракосочетания? Каким образом, ты собираешься это делать?

Сатанов усмехнулся, появившийся страх в глазах Нины улучшил настроение.

— Есть у нас в братстве специально обученный человек, который и проведет церемонию.

— Ты болен, — в ужасе покачала головой Нина. Слова, которые она собиралась ему сказать, замерли у нее на губах. Она схватила коляску и быстрым шагом покатила ее по дорожке.

 

Глава 65

Василий не присутствовал при беседах Алексея и Вилен, и ему казалось, что время тянется слишком медленно. Пошел уже третий день, а они еще не предприняли ни одного шага, чтобы помочь Нине. Он сходил с ума от ожидания, и лишь осознание того, что Вилен олицетворяет пока их единственный шанс, как можно пробраться в секту, заставляло его терпеть.

В комнату, где он сидел у окна, с тоской глядя на опадающие желтые листья, вошел Алексей.

— Ну что? Узнал что-нибудь? — повернулся к нему Василий.

— Она все еще сомневается, — честно признался Алексей, усаживаясь в кресло. — Я не знаю, что они делают там с людьми, но страх покинуть секту сильнее их самих. Мы, кажется, уже побеседовали обо всем, но она еще не готова к тому, чтобы помочь нам.

— Послушай, может бросить все это к чертям? — выкрикнул Василий. — Ну что с ней делать, если она такая дура и не понимает, что их просто используют?

— Терпение и еще раз терпение. У меня есть один знакомый, который провел пять лет в похожей секте. Я попробую его уговорить прийти к нам. Мы должны постараться спасти Вилен, иначе ее душа погибнет.

— Мы должны спасти Нину. Ты забыл об этом, — упрекнул его Василий.

— Как я могу забыть о Нине? Я молюсь за нее. За нее и за малыша.

— Да разве поможешь делу молитвами?! — выкрикнул нетерпеливо Василий. — Так можно вообще ничего не делать, только стоять на коленях и молиться, чтобы ангел принес ее к нам на крыльях.

— Иногда молитвы помогают лучше, чем любые другие действия. Все во власти Господа.

— Ты понимаешь, что пока ты возишься с Вилен, с Ниной может случиться беда.

— Я верю, что Господь не допустит этого. Дай мне еще один день.

— Ты блаженный. Впрочем, как вы все, священники, — Василий отвернулся.

Алексей улыбнулся, в его глазах были понимание и любовь. Он мягко сказал:

— Вилен заснула. Приготовь ей что-нибудь поесть, пока я буду отсутствовать.

— Ты уходишь? — спросил Василий. Перспектива остаться наедине с Вилен испугала его.

— То, что мы делаем очень важно, но я не должен забывать о своих прихожанах. Вернусь после службы.

— Ладно. Надеюсь, что эта ненормальная будет вести себя смирно. Иначе я свяжу ее.

— Не волнуйся. С ней все в порядке, осталось развеять некоторые сомнения. Ты знаешь, что испытывают люди после выхода из секты?

— Нет.

— Они полностью оторваны от реального мира. Им нужно время, чтобы адаптироваться к новой жизни, все их идеалы, все, во что они верили, оказывается втоптано в грязь. Из-за этого возникает чувство потерянности и ущербности.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Тебе будет легче, если ты поймешь, что происходит с Вилен. Она верила в правильность того, что делает, у нее была своя цель, к которой стремилась. И что будет с ней, если она все же решит жить в реальном мире? У нее даже нет дома, куда ей вернуться.

— Но она же где-то жила до этого?

— Квартиру, которая досталась от тетушки, Вилен пожертвовала братству. Каждый, кто приходит туда, должен внести свой вклад.

— Их мессия вовсе не дурак! — усмехнулся Василий. — Где только они находят подобных идиоток?

— Не осуждай ее. Сейчас, как никогда, Вилен нуждается в понимании. Если она поймет, что ее не осуждают, ей будет легче сделать выбор.

Василий вдруг ощутил какая огромная разница лежит между ним и этим человеком. От Алексея веяло покоем и уверенностью, Василий же чувствовал себя сбитым с толку, испорченным и злым на весь мир. Он уже давно замечал, что без Нины все темные стороны его противоречивой натуры начинали проявляться сильнее, словно она своей любовью сдерживала его, заставляя балансировать на грани. Последнее время присутствие Алексея тоже обладало подобным действием, один его взгляд мудрых глаз, и грубые слова замирали в глубине, так и не вырвавшись наружу.

— Давай я тебе сделаю бутерброды, — предложил Василий, вставая. — Ты ничего не ел с утра. У меня есть колбаса и сыр.

Алексей улыбнулся.

— Спасибо, но я уже должен идти. Служба начинается ровно в семь, у меня есть только время, чтобы дойти туда пешком. Но если ты сваришь картошку к ужину, я буду тебе очень благодарен.

— Одну картошку без мяса?

— Я не ем мяса, — мягко заметил Алексей, выходя на веранду.

Василий смотрел ему в след. «Он не ест мяса, у него никогда не было женщины, он готов день и ночь помогать другим. Да как же он живет на этом свете?»

 

Глава 66

Нина укладывала Иоанна, когда какая-то женщина, которую никогда не видела, без стука зашла в комнату. Молодую мать раздражала манера купальцев врываться без предупреждения. На двери, конечно, не было замка. Нина уже достаточно долго провела в братстве, чтобы заметить, что, несмотря на скромность одеяния, гостья принарядилась. Голубой с красными цветочками платок, а вместо балахона черная блузка на пуговицах. Едва кивнув Нине, женщина устремилась к кроватке и некоторое время смотрела на малыша с умилением.

— Что вам нужно? — спросила Нина.

— Иван еще слишком мал, чтобы присутствовать на празднике, но настанет день, когда он поведет всех за собой. — женщина бросила на белое покрывало кровати расшитый золотыми нитями красный наряд. — Иван приказал, чтобы ты надела это. Сегодня у нас большой праздник — сожжение предательницы. — ноги у Нины подкосились, и она была вынуждена опереться на кровать, чтобы удержаться.

— Я не пойду, — покачала она головой.

— Не советую, — покровительственным голосом заметила женщина. — Иван не выносит непослушания. Поторопись, у тебя мало времени. Или тебе помочь? — ее глаза недобро сверкнули и Нина, сдерживая слезы, замотала головой.

— Смотри же. Я зайду за тобой через пятнадцать минут.

Когда дверь закрылась, Нина расплакалась. Перед глазами стояло несчастное лицо Марены, просившее о пощаде. Нина металась по комнате, пытаясь придумать, как освободить пленницу, но в голове было пусто. Она подошла к кровати и взяла в руки оранжево-красный наряд. Это оказалась короткая обтягивающая юбка с бахромой и блузка с широкими рукавами, похожими на языки пламени. Если на свете и существует дьявол, то это и есть предводитель этого Огненного братства. В любом случае придется подчиниться его приказу, хотя бы ради сына. Молодая женщина взяла красный наряд и ушла в ванну. Ее руки дрожали, когда она натягивала красные колготки. Она быстро надела все остальное и повернулась к зеркалу, чтобы причесаться. Минуту смотрела на собственное отражение, не в силах отвести взгляд от зеркала. Сейчас она сама себе казалась пламенем, в котором должна была сгореть Марена. Когда Нина вышла, ее уже ждали. Бесцеремонно оглядев Нину с ног до головы, сектантка удовлетворенно улыбнулась:

— В этом наряде ты соответствуешь рангу нашего правителя. Идем же скорее.

— Кто останется с моим сыном? — резко спросила Нина.

— Не беспокойся. За ним присмотрят.

В подтверждение ее слов в комнату, мягко ступая, вошла девушка с испуганными глазами олененка. Почтительно склонила перед ними голову, и Нина поняла, что женщина, которая принесла наряд, была старшей.

Иван, сидя на возвышении, следил, как вокруг суетятся купальцы, выполняя последние приготовления к празднику. Сегодня, впервые за три дня, бессонница отпустила его, и он выспался. После разговора с Ниной он заставил себя выбросить из головы все мысли, что сходит с ума. Это было трудно, пришлось напомнить себе, что многие великие люди страдали подобным недугом. Так что сейчас, в преддверии праздника, на его лице снова появилась маска величия. В конце концов, разве он не тот самый мессия, который приведет этих заблудших овец к свету? Ведь именно он внушил им эту мысль. Каким будет этот новый мир, Сатанов еще не придумал. Наиболее верные и посвященные адепты издавали в его собственной типографии одну книгу запутаннее другой, которые изучали купальцы. На их вопросы никто не отвечал, каждый должен был самостоятельно приблизиться к мудрости.

Иван надеялся, что сегодняшнее представление должно заставить Нину стать более сговорчивой. Заметив Нину, он встал ей навстречу и подал руку. Ей ничего не осталось делать, как протянуть свою. За толпой купальцев, скандирующих принятые в их секте приветствия, на возвышении стояла привязанная к столбу Марена в длинной белой рубашке. Босые ступни касались соломы. Иван, усадив Нину на свой трон, поднялся, собираясь говорить. Толпа мгновенно притихла.

— Дорогие мои дети! — начал Иван. — Мы собрались здесь, чтобы покончить с жизнью предательницы Огненного братства. Долгие годы Марена была одной из нас, но то, что она сделала, не подлежит прощению. Ее ждет смерть. И так будет с каждым, кто осмелится уйти и предать нашу великую цель.

Сатанов остановился и оглядел купальцев. В толпе послышались выкрики «Смерть предательнице! Поджигай!» Нина переводила взгляд с одного лица на другое, пытаясь найти кого-нибудь, кому было бы жаль несчастную женщину, которая долгие годы прожила с ними рядом, но видела перед собой лишь возбужденные предстоящим зрелищем лица. Из толпы появился молодой человек с зажженным факелом. Подойдя к Ивану, почтительно склонился. Сатанов поджигал костер самолично. Изменнику последнего слова не предоставляли. Более того, до тех пор, пока Иван произносил речь, во рту приговоренного оставался кляп. Иван взял факел и встал.

— Мои дорогие братья! Сегодня я хочу внести изменение в наш ритуал и предоставить право поджечь костер той, кто произвел на свет будущего предводителя Огненного братства. — в толпе послышались приветственные крики. — А после того, как мы покончим с неверной, вас ждет большой праздник. — услышав его слова, Нина похолодела от ужаса. Она ни за что не сможет этого сделать. Сатанов протянул ей факел, но Нина спрятала руку за спину и отчаянно замотала головой. Иван наклонился к ее уху.

— Подумай о своем сыне. О том, как трудно ему будет без мамы. Его жизнь в твоих руках. Нина вспомнила малыша, его голубые глазенки и нерешительно взяла факел. Толпа почтительно расступилась, когда она начала спускаться с возвышения. Некоторые даже протягивали руки, чтобы коснуться ее. Молодая женщина не смотрела на Марену, стоящую в конце ее пути. В отблесках света Нинин костюм, расшитый стразами, переливался. Толпа заворожено наблюдала за ней. Кто-то вынул кляп изо рта Марены, и та издала ужасный звериный крик.

Нина замерла. Она явно слышала этот полный отчаяния вопль. И когда-то стояла перед привязанным к дереву человеком. Легенда ожила. Она не была больше Ниной Веселовой, она была обманутой невестой, у которой Мария увела Ивана. Вокруг нее собрались люди, и она, выхватив у кого-то факел, первой подожгла костер. Внезапно Марена перестала кричать, и Нина поняла, что она тоже это вспомнила. Судьба, сделав круг, вновь столкнула прежних соперниц.

«Я не могу снова повторить эту ошибку», — отчаянно билась в голове одна единственная мысль. Нина отступила назад. Со всех сторон доносились крики обезумевших купальцев, сойдя с импровизированного трона, к ней величественно приближался Иван в таком же, как у нее красном наряде.

Окружающий мир поплыл перед глазами Нины. Крики стихли. Она почувствовала, что падает.

 

Глава 67

Вилен медленно возвращалась к реальной жизни, пытаясь осмыслить простые истины. Иван никакой не мессия. Их Огненное братство обычная секта, использующая контроль над сознанием и существующая для обогащения одного единственного человека. Она отдала свою девственность обычному похотливому мужику.

Это было единственное, что она скрыла от Алексея, потому что сама не могла без содрогания вспоминать последнюю ночь в секте. Когда она вошла, предводитель братства лежал голым поверх одеяла. Поманил ее пальцем, а когда она приблизилась, ударил по лицу и повалил на постель, срывая одежду. Почувствовав страшную боль, Вилен закричала. Но крик только возбудил его. Когда все кончилось, Сатанов столкнул ее на пол и приказал убираться. Вилен кое-как прикрылась разорванной одеждой и прокралась в комнату, где кроме нее спали еще двадцать девушек. Никто не заметил ее отсутствия и не знал, что сегодня она впервые стала женщиной. Она чувствовала себя использованной вещью и осознавала, что никогда раньше не испытывала подобного унижения.

Алексей открыл ей глаза на все, что происходило в Огненном братстве. Вместе они прочитали книгу о контроле над разумом. Оказывается, Иван использовал китайскую технологию. Невозможно поверить, сколько людей оказалось обманутыми, но легче от этого не становилось. Василий заглянул в приоткрытую дверь.

— Вилен, пойдем обедать.

Она замотала головой. Он подошел ближе и сел на краешек дивана.

— Я понимаю, что с тобой происходит, — участливо сказал он. — Тебе нужны силы, чтобы справиться с тем, что случилось.

— Нет необходимости ухаживать за мной, — грустно сказала она. — Все, что могло иметь для вас значение, я уже рассказала.

— Да разве дело в этом? — удивился Василий. — С тех пор, как похитили Нину, я не могу оставаться один. Так что можешь считать, что мне нужно твое общество.

— Это правда? — с надеждой спросила девушка.

— Правда, — Василий открыто встретил ее взгляд.

— Тогда, может быть, ты позволишь мне убраться в доме? Это одна из немногих вещей, которые я могу делать, чтобы не чувствовать себя такой бесполезной.

— Договорились, а сейчас пойдем обедать.

— Я не знаю, что мне делать, — призналась девушка, когда они устроились в гостиной, ожидая возвращения Алексея. — Конечно, мне нужно было бы вернуться в секту и поговорить с Ниной. Она ведь даже не знает, что ты жив и ищешь ее. Но я не могу. Я не могу.

— Мы с Алексеем решили, что тебе нельзя туда возвращаться. Если ты вернешься, ты можешь захотеть остаться.

— Я никогда не попаду больше под его влияние. Просто боюсь, что не смогу держаться естественно, и он догадается. У него есть детектор лжи.

— Детектор лжи?

— Я не знаю точно, я только слышала, что о нем рассказывали на лекциях. Когда человек лжет, у него учащается сердцебиение, и прибор это показывает.

— Что только не придумал этот подонок, — возмутился Василий. — Конечно, я бы хотел отправиться туда сам.

— Нет, тебе нельзя, — Вилен покачала головой. — Они знают тебя в лицо. Прежде чем похитили Нину, за вашим домом следили.

— Негодяи! — Василий сжал кулаки.

— Мы что-нибудь придумаем! — горячо сказала Вилен. — Может, вам пойти в милицию и дать их адрес?

— Они не будут ничего делать. Скажут, что Нина ушла к нему по доброй воле. Что-нибудь вроде, «что ты хочешь, парень, он богатый человек, у него дворец, а у тебя избушка на курьих ножках».

Вилен улыбнулась.

— У тебя очень уютный дом.

— Уютным он будет только, когда Нина вернется. Без нее так одиноко. Как представлю, что этот негодяй может с ней сделать… — он сжал кулаки, и его красивое лицо исказилось гневом. — Я, наверно, убью его, когда увижу.

— Успокойся, мы найдем способ вызволить ее, — снова повторила Вилен, глядя в окно. — Смотри, кто-то идет, — воскликнула она, увидев какую-то девушку, идущую по тропинке.

Василий вскочил и выглянул в окно.

— Это Нинина подруга. Вот черт ее принес?! — выругался он. — Понятия не имею, что ей сказать.

— Может, мне лучше уйти в другую комнату? — спросила Вилен. — Вдруг она подумает что-нибудь нехорошее?

— Разве это может иметь какое-то значение сейчас, — раздраженно заметил Василий, и Вилен поняла, что он сильно нервничает.

Девушка сжалась в комок в уголке кресле, страстно желая стать незаметной. Ей не хотелось никого видеть, и она совершенно не знала, как долго продлится это состояние.

Настя вошла в гостиную уверенной походкой красивой женщины, знающей себе цену. Снисходительно кивнув Вилен, села в кресло. Короткая с бахромой юбка открывала стройные ноги в ажурных колготках. Вилен смотрела на нее во все глаза. Ей давно не приходилось видеть такой вызывающей красоты. Эта девушка старалась подчеркнуть свою сексуальность.

— Ты прекрасно выглядишь! — не удержался от комплимента Василий.

Глаза Вилен радостно вспыхнули.

— Спасибо Нине. Я словно переродилась в ту ночь. Уверена, она может заработать состояние на одном проведении подобного обряда. Многие женщины платили бы бешеные деньги за то, чтобы чувствовать себя так же, как я.

— Как твоя личная жизнь? — поинтересовался Василий, подсознательно желая отсрочить неприятный разговор об исчезновении Нины.

— Мой дорогой, наконец, сделал мне предложение.

— Поздравляю. Значит, тебе все-таки удалось охомутать его? — Василий чуть-чуть улыбнулся.

— Да, он делал мне предложение целых три раза, прежде чем я согласилась. Такие девушки, как я не должны сдаваться сразу. Вот, подарил мне кольцо, — она гордо вытянула руку с длинными ухоженными ногтями. — Конечно, это совсем маленький бриллиант, но я уверена, что у меня все впереди.

Василий смотрел во все глаза на гостью. Это определенно была не та Настя, которую он знал со школы. Та была смешной девчонкой в неизменных джинсах, на которую парни обращали мало внимания. Мимо этой новой Насти трудно было пройти мимо, и он, как мужчина это совершенно явно ощущал.

— Что ты на меня так смотришь? — удивилась Настя. — А где Нина?

Василий опустил голову.

— Это… длинная история.

— Я никуда не тороплюсь. Скажи, где моя подруга? Я не могу ей дозвониться. И кто это, в конце концов? — она бросила взгляд в сторону Вилен.

Василий почувствовал прилив уже знакомой злости. Его глаза злобно сверкнули.

— Подруга, говоришь? А давно ли она стала твоей подругой? Кажется, ты тоже обвиняла ее во всех бедах, свалившихся на деревню? Тогда ты быстро забыла о своей дружбе. А ведь ей в то время очень пригодилась бы твоя поддержка. А теперь, когда она помогла тебе почувствовать себя женщиной, она снова стала тебе подругой? Может, тебе опять что-нибудь нужно?

Настя смутилась, но через мгновение снова вздернула нос.

— Да какое право ты имеешь меня обвинять?! Привел девушку, сидишь с ней в гостиной. Вижу, что она хорошенькая.

Услышав комплимент, Вилен почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Неужели эта красавица считает ее на самом деле хорошенькой?

— Прекрати. Эта девушка не имеет отношения к тому, о чем ты подумала. Нина пропала.

— Тебе придется мне все рассказать, — потребовала Настя.

— Зачем?

— Я хочу помочь. Поверь мне, я сожалею о том, что однажды сделала. Сейчас ты можешь быть уверен, я сделаю все, чтобы спасти Нину. К тому же у меня есть необходимые связи. Мой будущий тесть работает на Петровке. Если надо — мы можем обратиться к нему.

Василий быстро прикидывал: если они обратятся через знакомых, возможно к делу отнесутся иначе. К тому же в глазах Насти светилось искреннее желание помочь. А вдруг она и есть тот человек, который им нужен.

— Ты не возражаешь, если я расскажу Насте о том, что мы знаем? — он посмотрел на Вилен, и та еле заметно кивнула. Конечно, не хотелось, чтобы эта красивая и уверенная в себе девушка узнала ее историю. Но, похоже, без этого не обойтись. Вилен вздохнула и встала со своего места.

— Пойду прилягу. Что-то голова разболелась.

— Да, конечно, — сразу согласился Василий, почувствовав облегчение из-за того, что ему не придется говорить в ее присутствии.

 

Глава 68

Нина пришла в себя после обморока в той же самой комнате, в которую ее поселили с Иоанном. Сразу подумала о сыне. Где он? Кто за ним ухаживает? Приподнялась на локте и огляделась. Кроватки с малышом в спальне не было. Значит, его забрали. Уронила голову на подушку. Последнее, что вспоминалось, жар горящего факела в руке, расширенные от застывшего страха глаза Марены. Марена?! Мария?! Разные имена, но одна и та же душа и снова такая же ужасная смерть. Нина закрыла глаза. Вряд ли Иван отменил казнь. Теперь Нина на собственном опыте убедилась, на что способен правитель Огненного братства. Не может быть, чтобы они с Мареной встречались раньше. Но тогда она была уверена, что все это уже было. Неужели она сходит с ума? Может, и нет никаких прошлых жизней. Все ей привиделось.

Вдруг Нина совершенно явно почувствовала запах дыма.

«Ты умеешь возвращаться в прошлое».

«Ты снова здесь? Почему не идешь туда, куда собирался?»

«У меня еще есть время».

«Марена погибла?»

«Ты же знаешь, что душу нельзя убить».

Нина нахмурилась.

«Ну да. Но почему ты обвинял себя в смерти сестры?» Тела сестры, если уж быть точной, исправилась она.

«Когда беременность стала заметной, люди начали издеваться над Марией. Нам пришлось уйти в лес. Там был маленький заброшенный домик, о котором знал только я. Мария привела его в порядок, и мы решили пережить зиму и дождаться рождения ребенка, чтобы весной навсегда уйти из родных мест. Что произошло дальше, ты знаешь».

«Но я хочу знать, что чувствовал ты».

«Уединенный образ жизни сводил меня с ума, а мысль о том, что я стану отцом ребенка родной сестры повергала в отчаяние. Мне снились кошмары. Желание увидеть тебя пересилило страх, и как-то вечером я подошел к твоему дому. Я был совсем близко, ты стояла под деревом и плакала. Сквозь рыдания я разобрал свое имя. Вернувшись, я сказал Марии, что возвращаюсь в деревню. Она пыталась меня удержать, но я был непреклонен. Конечно, она отправилась со мной. Нас схватили, как только мы появились. Несколько дней мы просидели в сарае на хлебе и воде. Все эти дни она обвиняла меня, что я погубил нас всех. А потом нас выволокли на улицу. Марену — ее живот уже стал огромным — привязали к столбу, чтобы подвергнуть сожжению. Меня привязали напротив. Только тогда я, наконец, понял, что совершил. До этих пор я надеялся на милосердие. Но ты первой схватила факел и подожгла солому. Горе, которое выпало на твою долю, изменило ту добрую девушку, которую я знал. Когда огонь начал пожирать мою плоть, я на своей шкуре почувствовал, какие муки испытывала Мария. Тогда-то я поклялся, что отомщу».

Нина зарылась в подушку. Перед глазами замелькали картинки. Она застонала. Реальность происходящего сотни лет назад не оставляла никаких сомнений. Неужели она могла быть такой жестокой? И ведь надо же было, чтобы сейчас все повторилось. И ведь она сделала бы это, если бы не потеряла сознание. Сделала бы ради сына. Да и ради себя тоже. За те несколько шагов, которые она прошла до Марены, она даже успела оправдать себя, что подожжет она костер или нет, ничего не изменит. Это сделает любой из купальцев. Ох, как же все это гадко. Она подняла голову и посмотрела перед собой.

«Понимаю, что это звучит глупо, но я раскаиваюсь в том, что сделала тогда. И за эти несколько шагов вчера тоже».

Ответа не было, и Нина поняла, что осталась одна. И прощать ее некому. С этим придется жить.

 

Глава 69

Пока Василий рассказывал, как похитили Нину, Настя не сводила с него глаз и не перебивала. Закончив, он облокотился на стол локтями, и подперев голову и прикрыв глаза. Второй раз ему пришлось поведать правду и сейчас еще больше ощущал свою вину за то, что не уберег, не нашел способа, чтобы спасти любимую.

— Я пойду в эту секту и вытащу Нину, — заявила Настя.

Василий выпрямился и уставился на девушку.

— Ты даже не представляешь, что это такое. Они используют контроль над сознанием, и ты можешь не заметить, как окажешься в числе членов, свято верящих в свою исключительную миссию на земле. Так это произошло с Вилен и многими другими.

— Ничего со мной не случится, — вздернула подбородок Настя. — У меня есть голова на плечах. — К тому же я единственная, кого этот самозваный божок не знает в лицо. Я, конечно, могла бы посоветоваться с тестем, но боюсь, он не воспримет эту историю всерьез.

— Ты не сможешь попасть туда просто так. Территория тщательно охраняется.

— Я приду к ним, как будущий член их группы. Надо спросить у Вилен, где занимаются вербовкой. Сделаю вид, что заинтересовалась их обществом. Они пригласят меня на какой-нибудь семинар и дело в шляпе.

— Нет, — замотал головой Василий. — Твоя идея никуда не годится. Это опасно, а у тебя скоро свадьба и… Обдумай все хорошенько. Может, все-таки попробовать поговорить с будущим тестем.

— Нет, сначала надо добыть доказательства. Когда мы убедимся, что Нину действительно держат там, пойдем к Вадиму Игоревичу.

— Тебя не выпустят и за ворота. Пройдут недели, прежде чем ты передашь нам информацию. У тебя отберут мобильный и нормальную одежду. — Василий вздохнул: — И никто не знает, через что тебе придется пройти, прежде чем мы сможем тебе помочь. Нину, вообще, держат отдельно.

— Я найду ее. Вилен же говорила, что ее выпускают погулять с ребенком. Кстати, поздравляю тебя. Ты стал отцом.

— Ты издеваешься надо мной?! Иногда мне даже кажется, что я ненавижу этого ребенка, из-за которого все это произошло. Вдруг он и на самом деле… Ну, с ним не все в порядке.

— Перестань, — Настя положила руку ему на плечо и слегка встряхнула. — Я не верю во всю эту галиматью с днями рождениями и числами. Все будет хорошо. Видела бы тебя сейчас, Нина. Ты бы хоть побрился, что ли. Приведи себя в порядок и не сходи с ума. Я тебя не узнаю. Ты же никогда ничего не боялся. Что на тебя нашло? Раскладываешь имена по числам, веришь в легенды.

— Если бы ты знала все, что знаю я, — Василий беспомощно развел руками. — К тому же еще совсем недавно ты собиралась попросить Улиту вернуть жениха?

— Да, ну и что из этого?

— А теперь ты упрекаешь меня в том, что я верю в то, что тебе рассказал. Пойми, все это на самом деле существует. Иначе как Нина смогла превратить тебя в такую уверенную и красивую женщину? Она использовала один очень древний обряд, который над ней провела колдунья, в прошлой… — Василий опомнился, заметив расширенные от удивления глаза Насти. — Впрочем, это сейчас не важно. Главное, что ты счастлива.

— Хорошо, но мы еще вернемся к этой теме. Все это ужасно интересно. Вы должны мне рассказать, что вам удалось узнать. Все, что касается оккультного мира, давно интересует меня.

— Забудь об этом! — неожиданно резко сказал Василий. — Живи обычной жизнью, выходи замуж, рожай детей, делай карьеру, наконец. Нам с Ниной пришлось столкнуться с этим не по своей воле, и я многое бы отдал, чтобы ничего не знать.

Настя заметила, как напряглось и стало суровым его лицо, как задергался уголок четко очерченного рта. Очевидно, что ей не рассказали и половины всего, что с ними произошло. Но всему свое время. Она обязательно выпытает это у Нины. Позже.

— Ладно, будем считать, что убедил. Позови Вилен, узнаем, как можно стать членом, — она скривила губы в усмешке, — Огненного братства.

 

Глава 70

Нина проснулась. Разлепив тяжелые со сна веки, она снова зажмурилась. На стуле, рядом с кроватью сидел Иван и пристально смотрел на нее. Молодая женщина натянула одеяло до подбородка. Зачем он здесь?

— Я ждал, пока ты проснешься. Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю.

Страшная действительность вновь накатывалась на нее. Марена, привязанная к столбу, и она с горящим факелом в руке. А потом этот странный сон, в котором она беседовала с Иваном.

— Ты скоро поправишься, — голос Сатанова звучал непривычно ласково и тихо. — Это был самый обычный обморок. Не знал, что ты такая слабенькая.

— Что с Мареной?

— Не думай сейчас об этом.

— Я хочу знать. Ты исполнил свой приговор?

— Я не мог иначе.

— Ты — убийца! Если я когда-нибудь выберусь отсюда, сделаю все, чтобы тебя упекли за решетку.

— Ты слишком упряма, чтобы понять, что тебя никто не найдет.

Нина вздохнула. Она и сама иногда в отчаянии так думала. Почему Василий не ищет ее? Почему не заявит в милицию о ее исчезновении?

— Где мой сын?

— В надежном месте. В том состоянии, в котором ты была, вряд ли ты могла кормить его своим молоком.

— Верни мне сына.

— Нет! — в его голосе зазвучали стальные нотки. — В этом больше нет надобности. У тебя пропало молоко.

— Откуда ты знаешь? — возмутилась Нина.

— Это очевидно. Ты болеешь уже неделю. Мы были вынуждены вводить тебе искусственное питание.

— Уж лучше бы я умерла, — спокойно произнесла она.

— Я не мог тебе этого позволить. Ты нужна мне. Постарайся принять, у тебя нет другого выхода. — Сатанов встал. — Только после того, как ты станешь моей, я позволю тебе увидеть сына. Только после этого. Но сначала ты должна поправиться и вновь обрести свою прежнюю привлекательность. В таком виде ты меня не возбуждаешь. Так что не отказывайся от еды.

Он вышел, а в спальне появилась девушка в сером платке и черной длинной юбке с подносом в руках. Поставив еду на тумбочку и, бросив безразличный взгляд на Нину, она открыла окно для проветривания. После чего вышла, заперев за собой дверь. Нина поняла, что ее жизнь изменилась. Она снова стала пленницей, и у нее отняли сына. Она заставила себя сесть на постели и взять тарелку. Ей нужно поправиться, чтобы вернуть Иоанна.

* * *

Попасть в секту оказалось нетрудно. Одна из купальских женщин занималась вербовкой у метро «Кузьминки», недалеко от Макдональдса. Вилен и Настя в сопровождении Василия подъехали туда. Вилен волновалась, но когда посмотрелась в зеркало, поняла, что ребята правы, узнать ее в таком виде невозможно. Одежду подобрали в Нинином гардеробе. Девушки были похожей комплекции и почти одного роста. Вилен, привыкшей к балахонам за время служения Сатанову, показалось, что выглядит она очень вызывающе. Увидев новую знакомую, Настя воскликнула:

— Слушай, а ты очень даже ничего. Одеть, причесать и будешь красавица. На, держи! — она протянула ей свою черную кепку со стразами и темные очки.

— На улице нет солнца, — заметила Вилен.

— Не имеет значения, некоторые их носят, вообще, в метро. Вдруг у тебя глаза отекли или муж фингал поставил из ревности. — Вилен послушно натянула кепку, убрав под нее волосы. В довершении образа Настя накрасила ее губы красной помадой.

И все же Вилен тряслась от страха. На ее счастье вербовщица была занята обработкой парня с рыжими волосами и не смотрела по сторонам. Увидев знакомое лицо, Вилен спряталась за спину Василия.

— Это она? — тихо спросила Настя.

— Да, — едва выдохнула бывшая сектантка.

— Ну, все, уходите!

Настя вытащила из пачки сигарету и прикурила. Она прогуливалась неподалеку от беседующих и посматривала на часы, словно кого-то ждала. Потеряв надежду окучить парня, женщина направилась к Насте и пригласила на семинар по улучшению жизни. Через некоторое время они уже ехали в Конобеевку. Только по прошествии времени Настя поняла, насколько прав оказался Василий, предупреждающий о трудностях. За тем семинаром последовала лекция, потом снова семинар. Ей объяснили, что нужно пройти несколько курсов, чтобы понять, чем они занимаются. Раньше ее не выпустят, они в ней заинтересованы. Настя чувствовала себя больной от бесконечных и тупых занятий, плохого питания и недостатка сна и самое главное — она по-прежнему не встретилась с Ниной. Настя, обладавшая живым и веселым характером, никак не могла понять, что заставляет купальцев работать на Огненное братство. За время общения она убедилась в одном: все они чувствовали себя избранными и гордились своими занятиями. Даже если это было мытье полов. В последний день занятий Настя, наконец, увидела их предводителя. Сатанов произнес перед новенькими речь, что каждый из них стоит на пороге важного выбора, и только от его решения зависит спасение общества. Настя во все глаза смотрела на него, изо всех сил, стараясь не поддаться его власти. Оглядела окружающих ее новичков: их лица были светлы и праздничны. Для того чтобы остаться, следовало принять присягу верности Огненному братству и лично Ивану. Настя представила, как она подходит к нему, встает на колени… Сумасшедший дом. Кажется, все здесь лишились мозгов. Она одернула себя. Никто кроме нее не знает, что где-то здесь этот «великий» человек насильно держит Нину и ее ребенка, преследуя свои цели. Воспользовавшись пятиминутным перерывом, Настя повернулась к сидевшему рядом с ней молодому человеку, который считался ее наставником, и тихо спросила:

— Скажите, а у вашего предводителя есть жена?

Он хитро улыбнулся.

— Если вы решили остаться, я поделюсь с вами одним секретом.

Насте пришлось кивнуть.

Он горячо пожал ей руку. Конечно, он не мог разглашать эту информацию, но его личная статистика за неделю по набору адептов была очень плохая. А это означало, что следующую неделю придется провести за мытьем полов. Вся его надежда была на Настю. И ему хотелось еще больше ее заинтересовать.

— Здорово! — на его лице появилась та самая приклеенная улыбка, которая так раздражала Настю. — Вы сделали правильный выбор. Так что, если вы уже одна из нас, я скажу вам, что сегодня будет большой праздник по случаю его бракосочетания.

«Если будет праздник, я смогу увидеть Нину, — кольнуло у нее в мозгу. — А это означает, что я просто обязана остаться».

— И кто же его невеста?

— Та самая женщина, которая родила Ивана. Мы называем ее Великой Матерью.

Настя почувствовала, что у нее вспыхнули щеки. Сатанов собирается жениться на Нине. Что можно сделать, чтобы предотвратить это? Попробовать вырваться и предупредить Василия или все-таки остаться и попытаться поговорить с подругой. Она сжала кулаки так, что острые ногти впились в кожу:

— Почему же она, как вы сказали, Великая Мать?

— По всем законам, посылаемым нам сверху, именно ее сыну уготована важная роль верховного правителя Огненного братства, которое завоюет весь мир. Только у него есть ключ, чтобы открыть запертую дверь.

Настя посмотрела на молодого человека. Выглядел он обычно, рубашка в полоску, галстук, брюки с пиджаком из недорогого материала. Она видела сотни таких в университете. Кто же так умудрился запудрить ему мозги, что он верит во всю эту чушь? Огненное братство завоюет мир! Это же надо такое придумать. Да у этого Ивана просто мания величия, не хуже чем у Гитлера. Какие-то небесные законы. И все это происходит с ее лучшей подругой и ее сыном. Она обязана остаться и разобраться во всем. Девушка придвинулась к наставнику, сократив положенную дистанцию до минимума.

— Скажите, а после праздника я смогу съездить домой и попрощаться с родителями?

— Нет. После того, как ты присягнешь на верность Огненному братству, твоя семья будет здесь.

На лице Насти появилось возмущение, которое не укрылось от бдительного сектанта. «Нас учили, что настоящий член братства должен уметь развеивать сомнения сразу», — вспомнил он фразу из учебника.

— Возможно, для тебя сделают исключение, — быстро соврал он, не испытывая угрызений совести. Его дело — привести эту девушку в братство, а там пусть сами с ней разбираются.

 

Глава 71

Василий крутил в руках тетрадный листочек в клеточку, где Настя записала телефон будущего тестя, Ковалева Вадима Игоревича. Договорились, что он не будет звонить в течение недели. Прошло пять дней, но Василий чувствовал, что над Ниной нависла беда. Со слов Вилен он знал, что сегодня Настя должна закончить программу для новичков, занимающую пять дней. Вряд ли за это время она могла встретиться с Ниной и успеть что-то предпринять, но нехорошие предчувствия побуждали к действию. Решившись, Василий набрал номер и долго слушал длинные гудки. Уже собрался дать отбой, как услышал энергичный мужской голос:

— Слушаю.

Путаясь в словах, Василий начал объяснять ситуацию.

— Подожди, подожди, — в голосе Вадима Игоревича послышалось недоверие. — Насколько я знаю, Настя уехала в командировку. Через пару дней должна вернуться.

— Настя наврала. Она… мы… Это было ее желание, — Василий так боялся, что Вадим Игоревич повесит трубку, что начал говорить еще более сбивчиво. — В общем, она сейчас в секте. Они похитили мою жену. Настя решила помочь. Моя жена — Настина подруга. Поймите, они попали в беду. Нам нужна ваша помощь.

Отчаяние в голосе звонившего убедило Вадима Игоревича в том, что приятный ужин в компании жены, телевизора и стаканчика виски придется отложить. Он доверял своей интуиции и чувствовал, что собеседник не врет. К тому же Настя была бедовой девчонкой, про которую говорят, что она так и нарывается на неприятности. Конечно, он бы предпочел, чтобы его сын выбрал бы себе жену поспокойнее. Ну да сердцу не прикажешь.

— Значит так, молодой человек, приезжайте ко мне, а я пока вызову машину. Записывайте адрес. Живу я в Малаховке.

— Это рядом, — обрадовался Василий. — Я буду у вас через полчаса.

Когда Василий заговорил о секте, в памяти Вадима Игоревича всплыло уже подзабытое дело Сатанова. Неужели он объявился и снова принялся за свое? Ковалев уже подозревал что-то в этом роде, только у него не было доказательств. Последние полгода в сводках опять стали говорить об участившихся пожарах и похищении детей. Вадим Игоревич быстро вышел из кабинета, чтобы переодеться.

Меньше чем через полчаса Василий уже стоял перед воротами двухэтажного кирпичного дома. Дверь открыл сам Вадим Игоревич. Его рукопожатие было крепким, а взгляд карих глаз собранным.

— Через десять минут подъедут ребята. Ты хорошо помнишь дорогу?

Прибыли на место через полтора часа. Вадим Игоревич не хотел брать Василия с собой, но оставить его в машине было невозможно, к тому же он мог оказаться полезным. В охранной будке дежурил всего один молодой человек. Все остальные были на празднике. Увидев удостоверение, он не рискнул их задержать, так же как и не смог предупредить начальника охраны, забывшего мобильный на столе. Группа, состоящая из шести человек, не встретив никого на своем пути, легко пробралась к месту действия, ориентируясь на людские голоса.

Стемнело. На огромной поляне, окруженной соснами и елями, толпился народ. Ребятам Вадима Игоревича удалось пробраться к самому краю. На невысоком деревянном помосте стояли молодая девушка и мужчина в золотистых нарядах. Человек в черной длинной одежде, напоминавшей рясу, напротив них, судя по его заунывному голосу, проводил какой-то обряд. Увидев Нину, Василий рванулся вперед, но крепкая рука Вадима Игоревича удержала его на месте.

— Не двигайся. Это твоя жена?!

— Да, это Нина. — он дернул плечом. — Отпустите же меня.

— Не делай глупостей, сынок, — услышал он его горячий шепот. — Предоставь нам действовать. У них может быть оружие. Мы спасем ее.

Лишь осознание, что он может помешать спасению любимой, удерживало Василия на месте. За это время по сигналу Вадима Игоревича его люди незаметно окружили собравшихся. Василий чувствовал, как боль и ненависть рвутся наружу. Однажды его любимая уже пыталась выйти замуж за другого. Откуда ему знать, имеет обряд силу или нет? Василий нетерпеливо огляделся вокруг. Ему показалось, что ничего не происходит. «Эти люди слишком медлят», — подумал он и снова взглянул на Нину.

Воспользовавшись тем, что Вадим Игоревич отвлекся, он подобрался почти к самому возвышению, и это дало ему возможность услышать последние слова:

— Объявляю вас мужем и женой!

С криком «Нет!» Василий вскочил на постамент. Толпа забурлила, Иван заметил приближающего молодого человека с цыганской внешностью и сразу понял, что это Василий. Как вспышка молнии вспыхнула в памяти Сатанова картина из прошлой жизни.

Она никогда не любила его. Она любила только своего Ивана, несмотря на то, что он связался со своей сестрой. Он не смог вынести ее презрения, совсем помешался от ревности и любви. Сатанов перехватил Нинин взгляд, брошенный на Василия. Он снова проиграл. Опустил руку в карман брюк, где лежал пистолет. В последний момент Василий успел закрыть Нину своим телом. Горячая боль разорвала грудь. Падая, он успел заметить, как один из группы обезоружил Нининого мучителя и повалил на землю.

Василий закрыл глаза. Он спас ее. Она будет жить и воспитывать их сына, сына, которого он так и не увидел. Боль стала сильнее, обрывая сожаления и унося в пучину бессознательности. Он еще раз приподнял тяжелые веки, чтобы посмотреть на склонившуюся над ним Нину, которая расстегивала ему рубашку. Крест, принадлежащий ее отцу, который она потеряла, был весь в крови. Их взгляды встретились, Василий попытался улыбнуться, но не смог. Нина упала ему на грудь и зарыдала. Она сопротивлялась, когда ее пытались оттащить от его тела, все время бормоча одну и ту же фразу, что каждый должен носить свой крест.

 

Глава 72

— Нина, ты должна собраться. Пожалуйста, посмотри на своего сына. Возьми его на руки. Ты должна жить ради него.

Нина равнодушно перевела взгляд со стены на свою подругу, протягивающую ей маленького Иоанна.

— Нет, я не могу. Он слишком напоминает мне о прошлом, — она отвернулась.

Настя протянула Иоанна стоявшей рядом Вилен и присела на край кровати. Обе девушки почти неотлучно дежурили в доме. После похорон Василия Нина так тяжело заболела, что врачи думали, что не смогут ее спасти. Но как-то вечером жар спал, и молодая женщина быстро пошла на поправку.

— Нина, послушай меня. Я знаю, что ты чувствуешь, но… — Настя остановилась. Она иногда напоминала себе заезженную пластинку. Каждый день говорила одно и то же, убеждая подругу начать все сначала, но Нина молча качала головой и отворачивалась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас, глядя подруге в затылок, Настя почувствовала, что закричит или ударит ее. Терпение кончилось. Невозможно находиться рядом с женщиной, которая ничего не хочет. Настя вышла на крыльцо и вдохнула свежего морозного воздуха. Некоторое время она, обхватив себя руками, любовалась искрящимся под солнечными лучами белым снегом и голубым небом. Поймала себя на мысли, что осуждает Нину. Да, с ней произошло несчастье, но надо попытаться начать жизнь заново. Если не ради себя, то ради сына. Появившийся Алексей прервал ее размышления. За время болезни он часто приносил им продукты. Священник поздоровался с Настей и спросил о Нине.

— Все так же, — махнула рукой девушка. — Не знаю, что с ней делать. Может, оставить ее в покое? Пусть делает что хочет! Только вот, что будет с Иоанном?

— Я поговорю с ней, а ты иди домой. Наверно, у тебя полно дел. С малышом Вилен справится.

— Мне неудобно оставлять ее одну. Нина — моя подруга, — сказала Настя с некоторой досадой. То, что она вынуждена проводить здесь столько времени начало тяготить ее, но признаться в этом Алексею не хотелось.

— Вилен это только на пользу. Чем больше она помогает Нине, тем меньше у нее остается времени грустить.

— Тогда я пойду, — вернувшись на веранду, Настя сняла с вешалки куртку. — Я, правда, не знаю, что с ними делать. Нина молчит. Вилен молчит. С ума можно сойти.

Они попрощались, и Алексей поднялся на второй этаж. Вилен с книгой в руках подняла голову. Поздоровавшись, осведомился, как ведет себя малыш.

— Сегодня меньше капризничает. И ночью хорошо спал.

— А как ты сама?

— Понемногу прихожу в себя. Конечно, помогает, что я все время занята.

— Ну и славно.

— Да, в общем-то, все неплохо, только Нина… — Вилен подняла на него большие карие глаза. — Она бредит во сне, зовет Василия. Ест очень мало, по-прежнему не хочет видеть своего ребенка. Считает, что он виноват в смерти Василия. Может, это из-за того, что она поверила, что Иоанн… не совсем обычный ребенок. Он должен стать правителем Огненного братства. Хотя теперь мне кажется, что это все придумали. Ведь так?

Алексей подумал, что сам бы хотел в это верить, но последнее время все изменилось. И он не мог ни с кем поделиться. Все началось с того, что однажды, когда Иоанн заплакал, а Вилен была занята, священник решил взять малыша на руки, чтобы успокоить. В тот момент, когда он наклонился над кроваткой, крест, надетый поверх рясы, коснулся ручки малыша. Иоанн дико закричал, словно обжегся. Священник подумал, что ребенок испугался его черного одеяния и поспешно отошел. Появившаяся Вилен, ласково приговаривая, взяла Иоанна на руки. Алексей заметил, что на детской ладошке осталась красная, словно от ожога, полоса. След не проходил весь вечер. На следующий день Алексей принес святой воды. Когда малыш спал, он подошел к нему и окропил его. Соприкоснувшись с кожей, вода зашипела, словно на сковородке, образуя маленькие красные пятнышки. Ребенок проснулся и закричал. В тот вечер, вернувшись в церковь, Алексей опустился на колени для молитвы. В церкви он остался один. Никогда раньше у него не было видений, а сейчас, окутанный золотым сиянием, с мечом в руке, перед ним стоял архангел Михаил.

* * *

Алексей поднял глаза на ждущую ответа Вилен. На его счастье, в соседней комнате заплакал ребенок, и девушка убежала. Алексей поднялся и постучал в спальню Нины.

— Здравствуй, Нина.

— Здравствуйте, — молодая женщина приподняла голову. При виде священника на ее лице появилась досада. — Зачем вы пришли? Снова говорить одно и то же? Я сама знаю, что надо, но не могу. — на ресницах заблестели слезы. Он с болью смотрел на ее похудевшее лицо, заострившийся нос, синяки под глазами, понимая, что она почти не спит.

— Я понимаю, тебе тяжело, но вдвоем легче это преодолеть, — неожиданно сказал он. — Конечно, прошло еще слишком мало времени, чтобы говорить об этом. Но я пришел просить тебя выйти за меня замуж.

Думая, что ослышалась, Нина приподнялась на локте:

— Замуж?! Но ты же священник, — от удивления она перешла на «ты».

— Я сложу с себя сан, и мы будем жить в миру. Богу можно служить и на земле.

Только сейчас Нина заметила, что Алексей в обычной, хотя и черной одежде. Она вдруг вспомнила, что Василий говорил, что священник в нее влюблен, а она тогда посмеялась над ним.

Алексей взял ее руку и опустился на колени. Он никогда не стоял на коленях перед женщиной. И вот сейчас он здесь, на коленях перед женщиной, единственной и любимой. Нина испуганно вырвала руку.

— Не надо. Прошу тебя, встань. Ты пожалеешь. Твоя жизнь другая. Я не для тебя.

— Но почему? Я ничего не буду требовать, мы будем жить, как брат с сестрой. Я просто хочу помочь тебе. У тебя же никого нет. Я уже решил сложить сан священника.

— Это твой выбор. Ты можешь любить женщину, но только не меня.

— Я полюбил тебя с первой минуты, как увидел. Я запрещал себе думать о тебе, гнал мысли из головы, но ты приходила во сне, и я гладил твои волосы. Тогда я думал, что дьявол искушает меня и начинал молиться. Сейчас, когда ты осталась одна, я понял, что мы должны быть вместе.

— Значит, Василий оказался прав, — медленно сказала Нина. — Он заметил, что ты влюблен в меня, когда ты сам об этом не догадывался. Но ты не знаешь меня. Не знаешь, почему ты полюбил меня. А я могу тебе это легко объяснить.

— Почему?

— Когда-то старушка-колдунья произнесла надо мной заклятие на любовь. Хочешь, я скажу тебе какие там слова?

— Это не важно.

— А еще мы с Василием использовали хрустальный шар и узнали свое прошлое. Оказывается, Улита украла его и…

— Я знаю об этом.

— Откуда? — поразилась Нина.

— Василий рассказал мне. Когда тебя похитили, мы стали разбираться в этой истории, и он выложил мне все, чем вы занимались.

— Ну и что ты скажешь?

— Вы не ведали, что творили. Неужели ты думаешь, что сможешь запугать меня, и я передумаю?

— Но что мы будем делать? — Нина произнесла «мы», и поймала себя на мысли, что уже дала согласие. Она почувствовала укор совести. Как же так? Кажется, еще только что она лежала и оплакивала Василия.

— Я не настаиваю на том, чтобы мы вступали в какие-то формальные отношения. Я просто хочу увезти вас из этого дома.

— Но куда же мы поедем? У меня нет дома и нет денег, и я… — не договорив, она закрыла лицо руками и расплакалась.

Алексей нежно коснулся ее волос и погладил. Раньше он делал это только во сне. В том сне, который он считал греховным.

— Я прошу, чтобы ты позволила мне помочь.

— Не нужно было давать клятву, что буду с Василием, — продолжала она сквозь слезы, не обращая внимания на его слова. — После этого начались все беды. А теперь мне кажется, что я никогда не вырвусь из замкнутого круга.

— Мы вместе сделаем это.

Вместе? Нине вспомнились слова Купала: «Человек, который может спасти Иоанна, уже близко. Ты должна отдать его ему». Как же она раньше не поняла. Если кто и может спасти ее сына, так это будет Алексей. Даже сложив сан, он не перестанет быть священником. Алексей с его молитвами, с его праведностью и постами сможет защитить их, хотя бы потому, что став его женой, она будет вынуждена выбросить из головы весь этот вздор. Если бы Василий остался в живых, они сошли бы с ума, перепутав реальный мир с прошлым. Скатывались бы все глубже и глубже, пока не оказались в сумасшедшем доме, как это случилось с Николаем. Но Василий погиб и теперь нужно спасать Иоанна. Ее депрессия была связана с тем, что она не знала, что ей делать и начала бояться собственного ребенка. Она устала бороться с видениями Николая и со странностями Василия. Устала жить на грани между реальным миром и колдовством и разбираться в потусторонних жизнях.

Почувствовав неожиданный прилив сил, Нина села на постели. Ее рука потянулась к его руке.

— Знаешь, я должна тебе еще кое-что сказать. Это ужасно, что я так думаю, но я боюсь собственного сына. Боюсь, что он окажется тем, кем ему предрекали быть. — Алексей взял ее холодные руки и крепко сжал. Он помнил красные пятнышки, до сих пор оставшиеся на коже Иоанна, которые Вилен называла аллергией.

— Мы справимся с этим вместе, — уверенно сказал Алексей, опуская глаза, чтобы она не увидела в них неуверенности. Он тоже боялся Иоанна и прежде всего ему нужно победить этот страх.

«Это он», — подумала Нина, закрывая глаза.

 

Глава 73

Перед уходом Алексей заглянул к Вилен, забившейся в уголке дивана с большой книгой. Присел рядом.

— Что ты читаешь?

Вилен молча перевернула обложку.

— «История России». Серьезная книга. Тебе интересно?

Девушка заложила страницу и вздохнула.

— Чувствую себя полной тупицей. Мое внимание постоянно рассеивается. Уже через несколько строк понимаю, что не улавливаю смысла. А ведь раньше могла прочитать подобную книгу за три дня. Неужели я так поглупела?

— Твой мозг разучился воспринимать информацию.

— Я подумала, что мне нужно получить какое-нибудь образование. Но такими темпами…

— Тренируйся. Я слышал от людей, побывавших в местах, подобных Огненному братству, что это обычное явление. Находясь в секте, ты выполняла лишь механическую работу и ничего не читала. Поверь мне, у тебя все получится.

— Ладно, буду стараться. Ты удивительно умеешь внушать людям веру в себя. Ты настоящий священник.

Алексей почувствовал смущение. На какой-то момент, захотелось сменить тему, но он заставил себя сказать правду.

— На самом деле я уже не священник.

— Как?! — вскрикнула Вилен.

— Послушай меня и постарайся понять, несмотря на то, что я скажу тебе. — девушка кивнула. — Я собираюсь жениться на Нине и усыновить Иоанна.

Смысл сказанного с трудом доходил до сознания Вилен. Ей казалось, что священник не может так запросто общаться с людьми, он должен быть более строгим, чаще говорить о Боге, наставлять их, грешных, на путь истинный. И все же ей казалось, что лучше, чем Алексей — язык не поворачивался назвать его батюшкой — трудно и представить. И вот теперь он возвращается в мирскую жизнь. Да еще собирается жениться. И на ком? На Нине. Вилен сжала кулачки. Да что в ней есть такое, что привлекает мужчин? Даже ненавидящий женщин Сатанов и то в нее влюбился. О Василии и говорить нечего. Он ей рассказывал, что ему пришлось перенести, прежде чем он добился ее любви. И вот теперь Алексей оставляет служение Богу ради этой женщины. Внезапно Вилен поняла, что должна попытаться остановить его. Это будет чудовищной ошибкой в его жизни.

— Ты не можешь так поступить.

— Я уже сделал ей предложение.

— И она согласилась?

— Не сразу. Но я смог ее убедить. Пойми, сейчас у нее нет никого, кто бы мог ей помочь. Если хочешь, можешь считать это моим долгом.

— Нет, Алексей, — Вилен грустно покачала головой. — Ты просто влюбился в нее, как и все остальные. Ведь ты любишь ее, правда?

— Да, — не стал скрывать Алексей. — Но если бы с Василием не случилось несчастья, все осталось бы по-прежнему.

— Эта женщина, как эстафетная палочка, переходит от мужчины к мужчине, принося им только страдания. Ты никогда не будешь с ней счастлив и пожалеешь о том, что сделал. А ведь я только сегодня хотела попросить тебя взять меня с собой, — вырвалось у нее.

— Взять куда? — удивился Алексей.

— В церковь. Я хотела служить Богу рядом с тобой. Я могла бы мыть полы в храме или делать еще что-нибудь.

— Вилен! Ты хотела служить Богу или быть рядом со мной? Это… разные вещи.

Страсть, таившаяся в глазах этой девушки, испугала его.

— Вилен, ты…

— Да, я люблю тебя. Люблю! Но я бы никогда не осмелилась выговорить эти слова, если бы ты остался священником. Клянусь, мне хватило бы просто быть рядом с тобой. Зажигать свечи перед иконами, расставлять цветы в храме и молиться.

— Так ты собиралась… — он не договорил, пораженный ужасным открытием. Он никогда не думал, что Вилен может полюбить его, как мужчину. Да он и мужчиной-то себя никогда не считал.

— Да, я собиралась стать монашкой или как там это называется. Хотела служить Богу рядом с тобой.

— Ох, Вилен, что ты такое говоришь?! Ты совершила бы ошибку. Ты не можешь служить Богу рядом с кем-то. Это должно быть потребностью души. Ты понимаешь, о чем я?

Девушка вытерла слезы. Пусть так. В ее жизни никогда не было ничего хорошего, а теперь исчезла и последняя надежда.

— Все в порядке. Ты можешь идти к ней.

— Я иду в церковь, потому что еще не сложил с себя обязанности священника, и если ты еще хочешь служить Богу, то можешь пойти со мной.

— Нет. Ты прав, это было бы ошибкой.

Пока он шел в церковь, думал о Вилен. В ее жизни было и без этого достаточно страданий. Как же так получилось, что она влюбилась в него? Еще одну ночь, а может и несколько, пока не пришлют другого священника, он будет там, а потом посадит Нину и малыша в машину и увезет из Тучково. Навсегда! Новая жизнь! Он вспомнил о родителях. Они будут рады возвращению сына к обычной жизни. Подумают, что Иоанн его ребенок. Ну и пусть. Он не будет их разуверять.

Утром Нина проснулась от настойчивого крика Иоанна, доносящегося из соседней комнаты. «Сейчас Вилен подойдет к нему», — подумала она привычно. Плач малыша продолжался. Не выдержав, спрыгнула с кровати и босиком побежала в соседнюю комнату. Малыш лежал в кроватке, маленький беззубый ротик открыт, личико сморщенное и красное. Нина прижала его к себе. Он оказался мокрым. Она быстро перепеленала его и с ним на руках спустилась на первый этаж, ругая себя за беспечность. Как она могла позволить себе так опуститься, чтобы не ухаживать за своим ребенком? Но все же, где Вилен? Она заглянула в гостиную и быстро прошла на кухню, одной рукой открывая ящики, а другой прижимая к себе малыша. Где смесь для кормления? Нина поцеловала малыша в лобик.

— Прости меня, я не должна была так распускаться! Я плохая мать! Потерпи немножко.

Положив малыша на диванчик, она нашла в шкафчике банку с сухим молоком и быстро приготовила смесь. Закончив с кормлением, снова зашла в гостиную. Листок бумаги на столе привлек ее внимание. На нем детским почерком Вилен было написано всего одно слово: «Прощай!» Нина подошла к окну. Снег покрыл белым покрывалом весь сад, а на тропинке, ведущей к калитке, виднелись отчетливые одинокие маленькие следы. «Конечно, ей надоело ухаживать за чужим ребенком», — подумала Нина. Но все же было что-то странное в таком поспешном уходе. Можно было и попрощаться. Нина не стала бы ее удерживать. Наверно, что-то случилось. Вилен ушла так быстро, словно не хотела с ней встречаться. Ее мысли вернулись к вчерашнему вечеру, предложению Алексея стать его женой. «Он сказал Вилен, что собирается жениться на мне», — поняла Нина. Но почему она ушла? Она осудила их? Нет! Она не хотела встречаться с ней, потому что считала, что из-за нее Алексей оставил свой пост священника. Скорее всего так. У Вилен не было ни денег, ни друзей, ни работы. Нина растерянно сжимала в руках записку. Может, ей приснилось, что Алексей вчера сделал ей предложение? Она нахмурилась. В ее состоянии все, что угодно могло померещиться. Иоанн заснул у нее на руках, и она положила его в кроватку. В ее комнате царил жуткий беспорядок, она не разрешала Вилен здесь прибираться, потому что не хотела никого видеть.

Нина подошла к зеркалу и увидела очень худую женщину со светлыми спутавшимися волосами, висевшими клоками. Темные круги под глазами, две вертикальные морщинки на лбу, лицо обтянуто желтоватой кожей. «Если Алексей и сделал ей вчера предложение, то это было из жалости», — решила она. Так подбирают на помойке худую с выпирающими ребрами грязную кошку и приносят в дом, чтобы вымыть и покормить. Надо привести себя в порядок и убраться в доме. Сегодня Нина почувствовала неожиданный прилив сил и желание жить дальше. Убедившись, что Иоанн крепко заснул, она отправилась в душ и долго терлась мочалкой, словно хотела отмыться от всего, что с ней произошло, для новой жизни. После душа высушила волосы и достала чистую одежду. Джинсы оказались велики, футболка висела мешком. Надо поесть. На кухне обнаружила кофе, сыр и черствый хлеб. Бутерброд показался вкусным. Она уже заканчивала завтрак, когда услышала звук подъезжающего автомобиля. Нина замерла, глядя, как Алексей пробирается по узкой тропинке между сугробами. На нем был обычный синего цвета пуховик с капюшоном и джинсы. Но больше всего бросилось в глаза отсутствие бороды. «Значит, мне это не приснилось и не показалось», — подумала она, открывая дверь. Их взгляды встретились, оба почувствовали неловкость. Без бороды Алексей выглядел моложе.

— Собирай вещи. Я приехал за вами.

— А как же твоя церковь?

— Я объявил о своем желании уйти. Когда это происходит, никого не удерживают.

— Ты… не пожалеешь потом?

Он покачал головой.

— Сейчас я чувствую себя, подобно Вилен, выброшенным из жизни, но это пройдет со временем.

Нина вспомнила о записке.

— Вилен ушла.

— Ушла? — переспросил он.

— Все произошло так, словно она бежала от меня, как от прокаженной. Ты сказал ей, что женишься на мне?

— Да, — глухо ответил Алексей, чувствуя, как бьется сердце. Бедная Вилен. Куда же она отправится? И это все из-за него. Он чувствовал, что не хочет начинать отношения с Ниной с обмана, но боялся сказать правду. Даже не боялся, он до сих пор испытывал неловкость от признания девушки, вновь и вновь пытая себя, как могло так получиться. Из комнаты послышался плач малыша, и Нина убежала. Перед тем, как объявить о своем уходе из церкви, Алексей не спал всю ночь. То, что казалось правильным, потеряло смысл в укоре, который сочился из добрых глаз епископа. Если бы существовала возможность объяснить свой поступок. На веранду вошла Нина с Иоанном на руках. Сегодня она выглядела замечательно. Как ей шло материнство. Жаль только, что сын пришел на этот свет с особой миссией. И он должен остановить его.

— Тебе помочь собраться?

— Нет, я сама. — Нина ласково посмотрела на малыша с соской. — Попробую положить его снова в кроватку, но боюсь, он будет возражать.

— Дай его мне.

Нина протянула Иоанна Алексею. Сердце у него замерло. Вдруг сейчас он так же закричит? Что, если он, вообще не будет подпускать его к себе? Но Иоанн молчал, пока Алексей устраивал его поудобнее, глядя на него своими голубыми глазенками. «Он знает, что я больше не священник», — подумал Алексей, усаживаясь на стул, — «но не знает, что наша борьба только начинается».

Нина, достав две большие сумки, собирала вещи. Когда-то она даже не могла помыслить об этом, что уедет оттуда, где провела всю жизнь, где была очень счастлива и очень несчастна. Там, где боролась и пыталась победить. Ее борьба закончилась глубочайшей депрессией, из которой ее вытащил Алексей. И вот они уезжают. Она даже не поинтересовалась куда. Да это и не важно. Главное: подальше отсюда, от злых духов и прежних кошмаров, от колдовства и приворотов. Она попробует жить так же, как Алексей. Есть только эта жизнь и больше ничего. Единственная.

 

Глава 74

Теперь они жили в Жуковском. Родители Алексея приняли Нину в семью и считали Иоанна своим внуком. Нина прекрасно понимала причину их хорошего отношения: они были благодарны, что из-за нее он оставил церковь. Она вернула им сына, и теперь, подобно обычным людям, их семья могла встречаться по выходным и праздникам. Алексей стал хорошим мужем и замечательным отцом. Никому из новых знакомых не приходило в голову, что Иоанн не его родной сын, несмотря на то, что мальчик с каждым годом все больше и больше походил на Василия. У Иоанна были такие же черные глаза и темные волнистые волосы. Даже его кратковременные вспышки гнева, когда он разбрасывал вокруг себя игрушки и топтал их ногами, напоминали Нине Василия. Она удивлялась, что Иоанн никогда не поступал так при Алексее. Тот имел на мальчика особое влияние. Нина часто ловила его серьезный взгляд, устремленный на Иоанна. Сначала она думала, что он переживает из-за того, что вынужден воспитывать чужого ребенка и даже спросила об этом. Алексей смутился и сказал, что должен быть рядом с Иоанном. Нина удивленно переспросила, почему «должен». Но Алексей не стал ничего объяснять, лишь особенно ласково обнял ее за плечи. Взгляд его, тем не менее, был прикован к мальчику, игравшему на ковре с машинкой. Нина задумалась. После Огненного братства ей стало казаться, что ее ребенок и на самом деле слуга дьявола, и она отвергла его. Теперь ей было стыдно за свои мысли, но избавиться от страха молодой женщине так и не удалось. Ей казалось, что бывший священник какими-то известными ему одному способами старается увести мальчика от предначертанной ему дороги зла. Он читал ему книги, играл с ним и даже спал в его комнате. Объяснил это тем, что за ним нужно приглядывать. «Алексей тоже боится его», — думала Нина.

Однажды, возвращаясь с Иоанном с прогулки, Нина заметила, что дверь соседней, давно пустующей квартиры, открыта, и из нее выносят мебель. «Наверно, у нас появятся новые соседи», — подумала Нина.

Новые соседи появились на следующей неделе — молодая симпатичная женщина с остреньким мышиным личиком и мальчик с глуповатым выражением лица, которого вывозили на коляске. Как-то, поднимаясь, пешком Нина увидела соседку у окна с сигаретой в руке. Услышав шаги, она обернулась, и Нина увидела ее заплаканное лицо. После этого она просто не могла пройти мимо.

— Извините, я могу вам чем-то помочь?

— Никто на свете не может мне помочь.

Нина мягко сказала:

— В жизни не бывает безвыходных ситуаций. Хотя одно время мне тоже так казалось. Но все прошло.

— Да как вы можете сравнивать?! У вас замечательный муж, здоровый ребенок. Я видела всю вашу семью.

— Но неужели вашему сыну никак нельзя помочь? Может быть, какая-нибудь операция?

Девушка медленно перевела на нее большие карие глаза, в которых застыли слезы.

— Нет. Он никогда не будет таким, как все. И вы знает, дело даже не в этом. С этим я смирилась уже давно. Но сегодня… — девушка всхлипнула и отвернулась.

— Не плачьте. Пойдемте ко мне, и вы мне все расскажете.

Девушка с сомнением посмотрела на Нину.

— Зачем вам чужие беды? Лучше радуйтесь, что у вас все хорошо.

— Мне не всегда было так хорошо. — Нина твердо посмотрела ей в глаза. — Поверьте, я прошла через настоящий ад. Как вас зовут?

— Светлана.

— Я Нина. Пойдемте, — Нина подняла сумку и пола и пошла вперед. У квартиры она взглянула на новую знакомую, нерешительно застывшую поодаль. — Не стесняйтесь. Дома никого нет.

Девушка с откровенным интересом оглядывала чисто убранную и отремонтированную квартирку.

— Как у вас уютно. А мне даже ремонт не на что было сделать, когда я въехала.

— Ничего, это поправимо, — Нина участливо посмотрела на нее. — Большую часть своей жизни я мылась в тазу. У нас с мамой все время не хватало денег, чтобы провести водопровод.

— Неужели такое бывает?! Где же ты жила?

— Не так уж и далеко отсюда. Деревня Тучково.

— Никогда не слышала. Так ты из деревни? — Светлана чуть-чуть приободрилась. Она хотя бы родилась в Москве и жила в нормальной квартире, пока с ней не случилось все это.

— Из самой настоящей, — улыбнулась Нина, вешая ее куртку. — Проходи на кухню. Я сварю кофе.

Светлана нерешительно посмотрела в сторону комнаты:

— А твой муж скоро придет?

— Нет. Он уехал к родителям с Иоанном и будет еще не скоро.

— У твоего малыша интересное имя. Почему ты так его назвала?

— Это длинная история, я расскажу тебе позже, если захочешь. А как зовут твоего?

— Иван.

Нина прислонилась к стене, неожиданно почувствовав, что может упасть. Она вспомнила то, что старательно гнала из памяти все эти спокойные годы. «Я присмотрел себе тело калеки. Унижения, через которые я пройду, нужны мне» и еще: «Я надеюсь, что родители не назовут меня Иваном». Голос Купала так явственно звучал в голове, словно она слышала его сейчас.

— Что с тобой? — спросила Светлана.

— Ничего! — Нина медленно опустилась на стул. — У меня такое бывает. Неожиданные приступы слабости. Это после болезни.

— Понятно. А я думала, что это из-за имени моего бедного малыша.

— Вовсе нет, — заставила себя соврать Нина. — Обычное имя, такое же, как все. «Это может быть простым совпадением», — сказала она себе. — Я сейчас поставлю чайник, — Нина встала со стула.

— Не надо, я не хочу чаю. Просто посиди. Ты вся бледная.

— Сейчас пройдет, — усилием воли Нина заставила себя собраться. — Расскажи мне, почему ты плакала.

— Сегодня я в который раз услышала приговор врачей. Нет никакой надежды. Господи, иногда я думаю, что лучше бы оставила его в роддоме.

— Нет-нет, не лучше. Он же твой. Ты его мать. Ты правильно поступила.

— Хуже всего осознавать, что это я одна во все виновата.

— Ты не виновата. Бывает, что беременность протекает с осложнениями.

— Я бывшая наркоманка, — тихо сказала Светлана.

Наркоманка? Не может быть. Нина вопросительно посмотрела на Светлану, и та едва кивнула, подтверждая свои слова. Холодок пробежался по спине. «Я присмотрел себе хорошенькую беременную женщину. У нее тяжелая судьба, до беременности она принимала наркотики, и родные отказались от нее», — услышала Нина голос Купала. Этого не может быть! Все это просто совпадения.

— Ты осуждаешь меня? — вернул ее к действительности голос Светланы. — Все осуждают меня. Если бы я не скатилась до наркотиков, у меня были бы здоровые дети. Я даже несколько раз укололась, когда была беременна. Я знаю, этот ребенок послан мне в наказание, чтобы кое-что понять.

Нина молчала, пытаясь справиться со своими чувствами. Ей, конечно, нужно как-то подбодрить Светлану, сказать, что она ее не осуждает. Но во рту пересохло от страха. Прошлое снова возвращалось. Даже жить теперь рядом под одной крышей с ними казалось опасным.

— Мне не нужно было приходить. Со мной никто не хочет общаться.

— Нет, сиди, — Нина встала со стула. — Я принесу выпить. Прошлое иногда бывает страшным, но гораздо важнее, что ты готова и дальше воспитывать этого бедного малыша, и… — Нина ухватилась за косяк: комната вместе со Светланой плыла у нее перед глазами. — Я не осуждаю тебя, — наконец выдавила она и вышла в комнату. Нужно прийти в себя и избавиться от этой проклятой слабости. Молодая женщина открыла бар и взяла бутылку коньяку. Сделала глоток прямо из горлышка. Нужно как-то пережить этот вечер, а потом она расскажет обо всем Алексею. Нет, Алексею, нельзя об этом рассказывать. Он сочтет ее сумасшедшей. Нельзя больше встречаться со Светланой. А лучше всего переехать из этого дома. Но как объяснить Алексею?

Нина сделала еще один глоток и почувствовала, что руки перестали дрожать, и она может даже вернуться на кухню. Как бы все ни было, а ей надо найти какие-то добрые слова для этой несчастной. Нина налила две рюмки коньяку, и они выпили, не чокаясь. Праздновать было нечего, а пить за знакомство было неуместно, при слишком печальных обстоятельствах они встретились.

— Я пойду, — Светлана встала. — Спасибо за поддержку. Если ты не против, я буду заходить иногда. Ты даже не можешь себе представить, как тяжело быть всегда одной. Я даже не могу пойти на работу, потому что ни одна няня не согласится сидеть с таким ребенком. Да и у меня нет денег.

Нине стало стыдно за свои мысли. Может быть, она все напридумывала? Ведь все это было так давно. С тех пор, как она переехала, никакие духи ее не навещали. Она заставила себя сказать, что будет рада видеть Светлану в гостях.

 

Глава 75

Через пару дней, вернувшись из магазина, Нина услышала оживленные голоса, доносящиеся из кухни. За круглым столом, накрытым для чая, сидели ее новая знакомая и Алексей с маленьким Иваном на руках.

— Ты вовремя, — сказал Алексей. — Светлана заглянула к тебе, а я предложил ей выпить чаю.

— Привет, — с трудом выдавила Нина, пытаясь держать себя в руках и не смотреть на искривленные ножки малыша. — Я сейчас приду, — она вышла в коридор и снова услышала смех Светланы.

«Как ему удается быть таким?» — размышляла Нина о муже. Он совершенно естественно держал малыша на руках, не обращая внимания на его уродство. У нее при одном взгляде на его невменяемое личико с высунутым языком сжималось сердце. Она заглянула в комнату к Иоанну, сидящему на ковре посреди разбросанных кубиков.

— Мам, смотри. Я построил домик. Большой домик. В нем будут жить люди, — Нина присела рядом с ним на корточки и крепко обняла его, радуясь тому, что судьба наградила ее здоровым ребенком. — Тебе нравится?

— Он чудесен. — она подумала о Василии. Если бы Василий был жив, с каким удовольствием он бы строил домики вместе с сыном. Она взъерошила волосы Иоанна.

— Пойдем пить чай. У нас гости.

— Нет! — Малыш поднял свои темные глаза на мать и неожиданно произнес. — Я не хочу играть с этим мальчиком. Он страшный.

— Ты не должен так говорить. Он… немного странно выглядит, но в этом нет его вины. Он просто болен.

— Я хочу строить мой дом, — глядя на ней исподлобья, произнес Иоанн.

— Ладно, хорошо, — согласилась Нина, поднимаясь с ковра. Она с удовольствием осталась бы с сыном, а не ходила бы на кухню. Она медленно переодевалась, чтобы потянуть время.

— Почему ты одна, где Иоанн? — спросил Алексей, когда она появилась.

— Он не хочет чаю, — уклончиво ответила Нина.

— Не пойму, что с ним такое сегодня, — заметил Алексей. — Он всегда так любил гостей. Сейчас я его приведу.

— Не стоит, — быстро сказала Светлана. — Это все из-за Вани. Его внешность отталкивает детей. — ее лицо скривилось от боли.

— Я поговорю с Иоанном. Уверен, он меня послушается.

— Пожалуйста, не надо. В этом нет необходимости.

После ухода гостей Алексей подошел к Нине, собирающей со стола посуду.

— Ты выглядишь усталой, — заметил он — Плохо себя чувствуешь?

— Мне как-то не по себе, — призналась она.

— Это из-за Светланы, да? — он взял у нее из рук поднос и поставил рядом с мойкой.

— Если честно, то мне очень тяжело с ней общаться, и я жалею, что тогда подошла к ней на лестнице.

— Нина-Нина, — он покачал головой. — Ты же знаешь, как ей тяжело. Она совсем одна.

— Но я не могу, понимаешь, не могу! — она схватила Алексея за руку. — Скажи мне, почему Бог допускает такое? Зачем этот малыш вообще родился на свет? Что он увидит в жизни, кроме унижения?

— У каждого свой путь. Только Господь знает, как будет лучше. — он обнял Нину за плечи. — Уверен, ты найдешь в себе силы справиться с этой слабостью. Ты ведь у меня добрая. Правда? — Нина посмотрела на него, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. «Я не добрая! И я боюсь всего на свете. Мне кажется, что они не случайно появились здесь. Они хотят забрать Иоанна».

Почему ей снова кажется, что прошлое возвращается, чтобы наказать ее через самого дорогого для нее человека? Нина пожалела о том, что рядом с ней нет Василия, с которым можно было говорить на любую тему. Он всегда понимал ее, потому что они были одинаковые. С Алексеем так тяжело из-за этой его правильности. Приходится ему соответствовать. Она вдруг почувствовала угрызения совести. Она совсем не приходит на могилку к Василию. Да и к родителям тоже. Надо съездить завтра же. И лучше всего одной.

— О чем ты думаешь? — мягко спросил Алексей, отбирая у нее полотенце, чтобы вытереть посуду.

Нина вздрогнула, словно он прочитал ее мысли.

— Уже поздно. Пора укладывать Иоанна спать.

— Я уложу. Мы не дочитали сказку.

Нина кивнула и с благодарностью посмотрела на мужа. И вдруг увидела его, словно впервые. Он похудел, выглядел изможденным и усталым, словно какая-то болезнь изнутри подтачивала его. Что с ним происходит? Она вдруг вспомнила, что однажды застала его спящим на стуле возле кроватки Иоанна. Комната выглядела странно: игрушки разбросаны, ковер сдвинут. Шторы на окне висели клоками, окно настежь открыто. Алексей тогда очень смутился. Сказал, что Иоанну не спалось, и они немножко поиграли. Потом быстро перевел разговор на другую тему.

 

Глава 76

Нина не была на деревенском кладбище, с тех пор, как уехала из Тучково. Пробираясь через чужие могилы, не сразу нашла нужное место. Несколько раз прошла мимо, потому что не ожидала увидеть памятник. Значит, за могилой кто-то ухаживал? Но ведь у Василия никого не было. Кто поставил здесь памятник и кто посадил здесь бархатцы? Нине стало стыдно. Все это было ее обязанностью, но она не могла себя заставить вновь приехать в Тучково. Нина положила на могилу две белые розы.

— Прости меня, Васенька. Прости за то, что не приходила к тебе и за то, что вышла замуж за другого. Я знаю, ты смотришь на меня сверху и осуждаешь, уверенный в том, что я не любила тебя. Но это неправда. Я вышла замуж за Алексея, потому что думала, что он сможет защитить нашего малыша. Но Иоанн остается твоим сыном, и с каждым днем все больше и больше становится похожим на тебя.

— Ну, наконец-то! — послышался голос за ее спиной. Нина порывисто обернулась. Прислонившись к дереву, в нескольких шагах от нее стояла Вилен. Как ей удалось подобраться так бесшумно? И как долго она здесь стояла? Нина почувствовала, что покраснела: покаянные слова вовсе не предназначались для чужих ушей.

— Что ты здесь делаешь? — наконец, обрела дар речи Нина.

— Пришла посадить еще цветов, — девушка показала Нине рассаду, которую держала в руках. — Откуда мне было знать, что ты появишься здесь?

— Так это ты ухаживаешь за могилой? — спросила Нина, не обращая внимания на упреки.

— Конечно, я. Ведь ты так счастлива замужем, что все позабыла.

Когда Вилен подошла ближе, Нина заметила, что девушка прилично одета, а на ее миловидном лице появилась уверенность. Это была совсем не та Вилен, которая жила у них в доме. Очевидно, ей удалось оправиться от последствий пребывания в Огненном братстве.

Нина покорно кивнула головой, принимая справедливое обвинение.

— Ты права. Я не должна была так поступать.

— Ты много чего не должна была делать. Особенно выходить замуж за Алексея. Ты погубишь его, погубишь так же, как и Василия, — она посмотрела на могилу. — Там, где ты появляешься, происходят несчастья.

— Почему ты считаешь, что я погублю Алексея?

— Но ведь ты уже погубила двоих мужчин — один в тюрьме, другой в могиле.

«Третий из-за меня оказался в сумасшедшем доме», — горько подумала Нина. Неужели Вилен права?

— Если ты имеешь в виду Ивана из Огненного братства, он это заслужил. Он преступник.

— Он был нашим Богом!

— О чем ты говоришь? Сатанов — страшный человек. Погубил столько людей.

— Когда я была рядом с ним, у меня была цель.

Вилен вздохнула. Она так привыкла жить в Огненном братстве, что так и не смогла научиться жить для себя. Когда появился Алексей, она надеялась, что он займет опустевшее место поверженного им Сатанова. Она хотела быть рядом с ним и молиться. Оглядываясь назад, Вилен иногда жалела, что выдала их местопребывание. Она сделала это из-за Алексея. Если бы знать к чему это приведет, предпочла бы остаться в секте, где день расписан по минутам, а впереди ступенька за ступенькой — высшая цель. Вилен сторонилась мужчин, до сих пор испытывая ужас перед половой близостью, и не видела смысла в том, чтобы заработать денег для покупки новой тряпки. Вилен присела и, достав из пакета маленькую лопату, стала сажать цветы. Нина почувствовала себя лишней. Ей так хотелось побыть здесь одной, поговорить с Василием. Она взяла сумку и повернулась, чтобы уходить. Потом остановилась и посмотрела через плечо на Вилен.

— Почему ты ухаживаешь за могилкой?

— Ты вряд ли это поймешь. Такие, как ты, используют мужчин для своих прихотей и никогда не вспоминают о них, когда они уходят из жизни. Василий заботился обо мне, готовил мне еду. Это, — она кивнула на могилу, — Самое малое, чем я могу отплатить за его доброту.

Нина кивнула и стала пробираться по узенькой тропке между могил. Встреча с Вилен расстроила ее еще больше.

 

Глава 77

Прошло достаточно много времени прежде, чем Нина смирилась, что новые соседи стали членами их семьи. Заставила себя выкинуть все плохие мысли о Ванечке из головы. Даже оставалась с ним, когда Светлана уходила по делам. Алексею удалось повлиять и на Иоанна, который больше не сторонился соседа. Они часто вместе рисовали или играли в какие-то, только им двоим понятные, игры.

Однажды вечером, когда она мыла посуду, к ней подошел Иоанн, держа в руках альбом.

— Мама, смотри.

Нина открыла первую страницу и медленно опустилась на стул. Дышать стала трудно. Она посадила Иоанна на колени, не отрывая взгляда от альбомного листа. На нем красным карандашом детской рукой был нарисован человек, перечеркнутый красными линиями. Нина переворачивала страницу за страницей. Все рисунки в красном карандаше. Иногда это были просто вертикальные линии, в значении которых она не сомневалась.

— Он часто рисует огонь, — сказал Иоанн. — Только огонь и все. У него закончился красный карандаш, и я отдал ему свой.

Нина поцеловала Иоанна в макушку и поставила на пол.

— Иди, поиграй. Мне надо еще кое-что сделать.

Когда Иоанн убежал, Нина прислонилась лбом к холодному стеклу. Допустим, Купала, вселившись в тело этого калеки, оказался с ней рядом. Но что это означает? Зачем он здесь? Чтобы забрать Иоанна? Ей стало страшно. Губы сами собой шевельнулись в молитве. «Господи, спаси его». Откуда-то из дальнего уголка памяти выплыло наставление отца — носить его крест. Достала из ящичка спрятанную коробочку и вынула цепочку. На обратной стороне крестика маленькое пятнышко крови. Кровь Василия. Нахлынули воспоминания. Любимый, умирающий у нее на руках. Надела крест на шею и спрятала под кофточку.

Алексей увидел крест, когда она переодевалась перед сном. Тот самый, который он видел на Василии и который казался ему знакомым. Его кольнуло нехорошее предчувствие. Нина не верила в Бога. Василий сказал тогда, что нашел его под подушкой и вскоре погиб. Неужели… Господи, прости меня за такие мысли. Конечно, крест не принесет ей никакого вреда, наоборот, он должен помочь прийти Нине к вере, в которой она так нуждается.

— Ты жалеешь, что из-за меня перестал быть священником? — спросила Нина.

Он приподнялся на локте и положил Библию на журнальный столик.

— Нет! Конечно, нет. Почему ты спросила?

Нина посмотрела на мужа. Он все время читает Библию, словно других книг не существует. А она готова читать любые книги, кроме этой. Они с Алексеем живут вместе, но все также далеки друг от друга. Между ними всегда будет пропасть, между его верой и ее неверием.

— Мне кажется, тебе не нравится работать на фирме твоего отца.

Он посмотрел на нее своими добрыми глазами.

— Да, не нравится. Продажа автомобилей не мое дело. Но я могу этим заниматься. В этом месяце мы перевыполнили план продаж. Отец доволен.

— Все это слишком земное для тебя. Тебе не нужно было жениться на мне.

Алексей опустил голову, чтобы Нина не увидела его лица. Если бы он мог объяснить, что, хотя и был влюблен, ушел из церкви не из-за нее, а из-за Иоанна. Он помнил, что рассказывал архангел Михаил. То, что должен сделать Иоанн, когда вырастет, изменит весь мир и навсегда нарушит баланс между светлыми и темными силами в пользу последних. И высшее предназначение Алексея остановить его, пока он еще маленький. Для этого архангел Михаил отдает ему свой меч. И будет помогать каждый раз, когда его призовут.

Алексей любил свою жену, несмотря на то, что между ними так и не возникло духовной близости. Он никогда не сможет рассказать ей правду, потому что Иоанну нужна светлая любовь матери больше чем любому ребенку на земле.

 

Глава 78

Пока Нина ждала лифт, дверь соседней квартиры открылась, и Светлана выкатила Ванечку на коляске.

— Вас подбросить куда-нибудь? — спросила Нина, после того, как Светлана привычно чмокнула ее в щеку. Это она ввела этот обычай целоваться при встрече, с которым Нине тоже пришлось смириться.

— Нет, мы в поликлинику. Заодно и прогуляемся.

Выйдя из подъезда подруги остановились, обсуждая последние новости. Иван смотрел на Нину, протягивая к ней руку со свернутым в трубочку листком бумаги.

— Что это у тебя? — ласково спросила она, наклоняясь над коляской.

— Один из его рисунков, — объяснила Светлана.

— Спасибо, — Нина выпрямилась, а потом неожиданно снова нагнулась и, повинуясь какому-то непонятному ей самой импульсу, поцеловала его в лобик. Когда она посмотрела на Светлану, в ее глазах стояли слезы.

— Не знаю, что бы с нами было, если бы не вы с Алексеем.

— Перестань. Я сейчас съезжу по делам, а вечером приходите к нам ужинать.

— Спасибо, — тихо отозвалась Светлана. Обе женщины смотрели на малыша, который, не обращая ни на кого внимания, с интересом наблюдал за белой бабочкой, кружившейся рядом с его инвалидной коляской. Он жил в своем собственном мире, и ему вовсе не было дела до жалости окружающих.

— Тогда до вечера, — помахав соседке, Нина отправилась к стоящему на площадке синему «форду». Рисунок положила рядом с сумкой на соседнее сидение. Ожидая пока откроется шлагбаум на переезде, вспомнила о нем. На листочке в клеточку с рваными краями детской рукой небрежно изображена синяя машина, перечеркнутая красными игольчатыми полосами. Нина не заметила, что шлагбаум уже открылся и не слышала сигналящих ей раздраженных водителей. Сомнения исчезли. Это Иван Купала, вселившийся в тело маленького калеки рядом.

Оранжевая машина впереди ехала слишком медленно. Собираясь обогнать ее, Нина включила поворотник и выехала на встречную полосу, и только тут заметила черные буквы ОГНЕОПАСНО.

Нина слышала, как водитель бензовоза сигналил ей, заметив встречную машину за крутым поворотом. Молодая женщина изо всех сил нажала на тормоз, чтобы пропустить бензовоз вперед, и лишь когда машину на скользкой дороге занесло, поняла, что совершила ошибку.

 

Глава 79

Светлана не поехала на кладбище, осталась с мальчишками дома. Сначала они долго гуляли в парке, потом она привела их домой, накормила обедом. Пока дети рисовали, пыталась читать. Только пыталась, строчек не видела, смысла не понимала, а смотреть телевизор казалось кощунственным. Зачем-то закрыла полотенцем единственное зеркало в прихожей. Слез не было, только тоска. Нина была единственной подругой, даже нет, сестрой. Они с Алексеем были ее семьей. Без Нины все теряло смысл, разваливалось. Иоанн и Алексей отдалялись и становились чужими. Ей даже казалось, хотя это и было глупо, что они больше не будут соседями, уедут. Светлана бросила взгляд на сидящих у стола мальчиков. Высунув язык от усердия, Иоанн что-то сосредоточенно рисовал. На красивом смуглом личике никаких страданий. «Сирота», — горько подумала Светлана. — «А вдруг Алексей снова женится?» Но тут же отсекла глупую мысль. Он не может жениться. Для него существовала только одна женщина и одна любовь. Откуда она все это знает? Достаточно было перехватить его взгляд, когда он смотрел на Нину.

Когда после похорон Алексей пришел к Светлане, чтобы забрать Иоанна, ей показалось, он состарился на десять лет. На лице горестные складки, морщины. На висках появилась седина. Потупясь, Иоанн вышел к отцу в коридор. Со смерти матери мальчик не пролил ни слезинки. Светлана списывала это на непонимание. Откуда малышу знать, что такое смерть? Она помнила, как пыталась ему объяснить, что мама теперь на небе.

— Я останусь с ним? — в черных глазах Иоанна никакой боли. И это странное «с ним». Словно Нинин уход расставил все по своим местам, и Алексей перестал быть отцом. Она знала, что родной отец Иоанна погиб. Нина однажды проговорилась. Потом пожалела о вырвавшихся словах, ну а Светлана постеснялась расспрашивать. В каждом доме свой чулан с тайнами. Познакомившись получше с их семьей от прежней зависти не осталось и следа. Ни Алексей, ни Нина вовсе не казались счастливыми, они жили вместе, словно по обязанности, хотя при этом Алексей — это было заметно — любил жену. А Нина, как считала Светлана, лишь старалась быть хорошей женой. И не ее вина, что у нее это не получалось.

Светлана настояла, чтобы после похорон Алексей сразу вышел на работу и оставил Иоанна у нее. Когда он, уставший, приходил с работы, соседка ставила перед ним суп. Садилась напротив, налив себе чаю, смотрела, как он ест. Старалась готовить повкуснее, хотя и понимала, что Алексею в его состоянии все равно, что лежит в тарелке. Разговаривали они мало и только по делу. Лезть в душу Света не хотела. Алексей оделся во все черное и еще больше стал походить на священника. Однажды проговорился, что с тех пор, как ушел из церкви, потерял половину себя, а после смерти Нины и свою вторую половину. Ничего не осталось. Горестно усмехнулся. Только долг. Света кивнула, подливая чаю. Жаль, что Иоанн не его родной сын. Стимула жить было бы больше. Усыновленные — это не то, что родные. Алексей женился, потому что любил Нину и, уйдя из жизни, она забрала с собой и предназначенную сыну любовь.

Маленький Иван видел не просто людей, он видел окружающую их оболочку. Мамина оболочка была желтоватой, оболочка ее подруги Нины сиреневой, у отца Иоанна — фиолетовая. У людей на улице всех цветов. Вот только оболочку самого Иоанна он не мог разглядеть. Сегодня впервые получилось. Она была черная. Теперь, глядя на него, Ваня чувствовал жжение в глазах и страх.

В квартире погас свет. Иоанн ойкнул, бросив карандаш на стол. Ваня засопел. В темноте, в которой он хорошо видел, облако, окутывающее мальчика, стало еще чернее. Светлана прибежала из кухни, засуетилась.

— Мальчики, не бойтесь. Сейчас будет светло.

Молодая женщина чиркнула спичкой, зажигая свечу в подсвечнике. Иоанн, словно зачарованный, смотрел на оранжевый огонек с белой каемочкой. Ванечка, оставив карандаши, наблюдал за Иоанном. На обычно безмятежном личике незнакомая сосредоточенность. Светлана присела на диван. Комната казалась таинственной. Иоанн продолжил рисовать. Через полчаса она решила позвонить в домоуправление и узнать причину поломки, но обнаружила, что городской телефон не работает, а мобильный сел. Женщина чертыхнулась. Все один к одному. Темнота и скрябание карандаша Иоанна раздражали. Светлана не любила темноту. Входя в квартиру, везде зажигала свет. Даже спала при ночнике. Пламя свечи на столе странно вытянулось вверх, напоминая светящуюся струну.

— Я сейчас приду, — бросила Светлана мальчишкам и выбежала на лестничную площадку. Везде было темно. Позвонила к соседям, жалея, что Алексей поздно возвращается с работы. Подумалось о Нине. Вот уж ее подруга бы не испугалась. Надо выяснить, что стряслось. Стараясь не споткнуться, спустилась по темной лестнице на первый этаж. На улице горели фонари, спешили с работы люди. Женщина добежала до четвертого подъезда, где находилось домоуправление. Там горел свет и сидели, зажав в морщинистых пальцах квитанции, старушки. Одна из них сурово спросила:

— Ты куда без очереди?

— Свет в квартире погас. Надо узнать, что случилось, — забормотала Светлана, чувствуя, как покрывается потом от страха. Откуда-то появилась уверенность, что все это не случайно.

— Так здесь паспортный стол и бухгалтерия. Они откуда знают про свет? А ты из какого дома?

Светлана отвечала на бесконечные вопросы, понимая, что должна что-то делать, но странным образом не могла сдвинуться с места, словно ее пригвоздили.

— Милая, так ты бы позвонила.

— Не работает телефон! — отчаянно закричала Светлана, врываясь в бухгалтерию.

— Свет погас.

Пожилая женщина с удивлением воззрилась из-под очков:

— Вы из какого дома?

Паника нарастала. Язык во рту еле шевелился. Назвала дом, подъезд, квартиру.

— Позвоните кому-нибудь, пожалуйста!

— Да что вы так беспокоитесь?! Бывают перепады с напряжением. Ведь не пожар же! — бухгалтер протянула руку к телефону. — Сейчас позвоню в диспетчерскую, узнаю.

Пожар? Светлана почувствовала, словно ее ударили. Пожар. Она оставила мальчишек одних, а на столе свеча. Вдруг кто-нибудь из них опрокинет подсвечник… Женщина выбежала из комнатки и, пробежав мимо старушек, бросилась вниз по ступенькам. Возле подъезда столкнулась с Алексеем. Схватила за руку.

— Скорее домой! Я идиотка. Свет погас. Оставила мальчиков одних. Вдруг кто-нибудь свечу опрокинет и все загорится.

Лифт не работал. Алексей, тяжело дыша, взбирался по ступенькам, чувствуя, как колотится сердце. Второй этаж, третий. Появился запах горелого.

На лестничной площадке кто-то бросил горящую сигарету в стеклянную, наполненную бычками, стеклянную банку. Оба шумно выдохнули от облегчения, продолжая подниматься. Ну вот, наконец, и их пятый этаж. Светлана наощупь вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Запах горелого и плач. Оба бросились в комнату. На столе обугливалась скатерть, черными клочками рассыпались альбомные листки. Иоанн забился в угол комнаты, а Ванечка так и остался в своем кресле возле стола. Откатывая кресло, Светлана взглянула в покрасневшее лицо сынишки. Впервые ей показалось, что на его обычно отсутствующем личике появилось осмысленное выражение. Увидев, как Алексей начал тушить огонь, мальчик недовольно замычал. И тут Светлана вдруг вспомнила его рисунки. И это при том, что сын никогда за свои пять лет не видел никакого пожара. Разве что по телевизору. Но что он мог понимать?

Позже, когда уже включили свет, Иоанн рассказал, что произошло. После того, как Светлана ушла, он продолжал рисовать. Иван, сидящий напротив, дотянулся до свечи и уронил ее. Некоторое время оба с интересом смотрели на огонь, пока Иоанн не испугался и не спрятался под диван. Вылез оттуда, только когда услышал, что хлопнула дверь.

— Почему же ты не отодвинул кресло твоего друга от стола? — спросил Алексей. — Если бы мы не пришли вовремя, Иоанн мог обгореть. — темные глаза мальчика потемнели еще больше. Он насупился. — Что случилось, Иоанн? — настаивал Алексей, сажая мальчишку на колени. — Помнишь, мы договорились, что ты будешь рассказывать мне о своих страхах?

— Никакой он мне не друг. Он хотел убить меня! Нарочно уронил свечку, чтобы устроить пожар.

Светлана охнула и прижала руки к груди. Слова встали колом в горле, она только мотала головой.

— Да что ты такое говоришь?! — возмутился Алексей. — Ванечка случайно задел свечу, а ты испугался. Вот и показалось.

— Мне не показалось! Он хотел сжечь меня. Он — монстр. Монстр!

Иоанн сжал кулачки, из глаз брызнули слезы. Спрыгнул с колен, глядя на Алексея черными, как вишня, глазами.

— Ты не любишь меня! Не любишь! Когда я сплю, ты размахиваешь вокруг меня какой-то палкой и что-то бормочешь. Я боюсь тебя, боюсь! Вы все хотите меня убить! Я хочу к маме.

Иоанн упал на пол, дрыгая руками и ногами и захлебываясь от рыданий. Алексей схватил его на руки и, что-то пробормотав окаменевшей от ужаса Светлане, выбежал из квартиры.

Хлопнула входная дверь. Стихли крики. Светлана опустилась на диван, прижала руки к лицу. Зачем она оставила мальчишек вдвоем? Что произошло за это время?

Дома Иоанн быстро успокоился и даже выпил молока с печеньем. Пока мальчик ел, Алексей пытался объяснить ему, насколько это возможно, что он делает, пока тот спит. Иоанн серьезно смотрел на него черными, так похожими на Василия, глазенками.

— Ты отгоняешь от меня злых волшебников?

— Я разрезаю их острым мечом на маленькие кусочки, — Алексей старался, чтобы его голос звучал естественно. Ни в коем случае нельзя, чтобы Иоанн испугался. Пусть лучше думает, что он рассказывает ему сказку.

— Ух ты! А откуда у тебя меч?

Алексей улыбнулся.

— Тот, кто его принес, не хочет, чтобы называли его имя.

— Ладно. Ты можешь показать мне меч?

— Только из моих рук. Он очень острый.

— Хорошо, — в черных глазах появилось детское любопытство, словно речь шла о какой-то интересной игре.

Алексей вышел в свою комнату, отпер ящик письменного стола, достал изогнутый стальной меч. Фиолетовым пламенем блеснули на рукоятке аметисты. Тепло камней согревало ладонь. Тяжесть ударов совсем не чувствовалась, словно не он, а кто-то другой наносил сокрушающие удары по гадким тварям, избравшим Иоанна для своих мерзких целей. Он сел рядом с Иоанном на диван, показывая ему меч.

— Какой красивый! Можно потрогать?

— Только рукоятку. Меч очень острый.

Смуглые пальчики ощупали фиолетовые камни. Алексей видел, как безумно хотелось мальчишке подержать в руках оружие. Умоляющий взгляд остановился на нем, ручонка уже сжималась на рукоятке.

— Дай подержать на минутку?

— Это опасно, — покачал головой Алексей.

— Тогда покажи, как ты это делаешь, — Иоанн нехотя разжал пальцы и забрался с ногами на диван, словно собирался смотреть фильм.

Алексей взял меч в правую руку и сделал несколько крестообразных движений в центре комнаты, потом повторил то же самое в каждом углу и вокруг кроватки мальчика. Ночью он выдвигал ее в середину, чтобы было удобнее. Бессчетное количество раз он кружил вокруг нее длинными ночами. Мальчик редко просыпался по ночам, а поэтому был особенно уязвим для всей мерзости. Иногда Алексей слышал крики, иногда проклятия и стоны. Темные разрезанные тени плясали на занавесках, заливали черной кровью светлый паркет. Алексей безостановочно читал молитву архангелу Михаилу. С рассветом борьба заканчивалась, на сон оставалось не больше трех-четырех часов.

— Ух ты, здорово! — Иоанн захлопал в ладоши. — Ты словно добрый рыцарь. Я тоже хочу такой меч.

Алексей улыбнулся, опустил меч и присел рядом.

— Не раньше, чем ты вырастешь. Хотя если хочешь, мы можем купить тебе игрушечный в магазине.

— Но я хочу настоящий.

Алексей потрепал мальчишку по черным кудрям.

— Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. А сейчас беги в ванную чистить зубы.

Проснувшись утром, Иоанн первым делом заявил:

— Пап, а можно я сегодня не пойду к тете Свете?

Алексей кивнул. Вечером он думал о происшедшем. Вспомнилось, как не хотела общаться с соседями Нина, но уступила его просьбе. Теперь вот и Иоанн взбунтовался. Надо срочно увезти его отсюда. Родители достроили дом в деревне. Лето можно провести и там. В глазах Светланы стояли слезы, когда вечером он зашел попрощаться.

— Мы как прокаженные. Никто не хочет с нами общаться.

— Это не так. Мои родители достроили дом в деревне, зовут нас пожить у них летом.

— Не надо ничего объяснять. Я пойму, даже если мы больше не встретимся.

Алексей дождался, пока женщина поднимет на него глаза и уверенно произнес.

— Когда я вернусь, то объясню тебе, что произошло. Обещаю.

Когда за ним закрылась дверь, Светлана расплакалась, почувствовав себя одинокой. Только вот ей показалось, что она нашла близких людей, как все закончилось. Она даже самой себе боялась признаться, что иногда, дожидаясь Алексея с работы, фантазировала, что когда-нибудь он смирится с потерей Нины, увидит, как она хорошо заботится об Иоанне и примет решение, что они должны жить одной семьей. С тех пор, как она узнала о болезни Ванечки, она перестала считать возможным, что найдется человек, который возьмет ее замуж. Но Алексей так по-доброму относился к ним, да еще последнее время, когда ее сын был вместе с Иоанном, создавалась иллюзия, что Ванечка обычный ребенок. Наверно, отсюда и родилась фантазия. Но этого никогда не будет. И брошенное напоследок обещание все объяснить, сделано, чтобы смягчить боль предстоящей разлуки. И даже если они снова встретятся — в чем она совершенно не уверена — время отдалит их друг от друга, и такой близости, как возникла сейчас, уже не будет. А ее душа так истосковалась по любви, по общению и даже такие крохи, которые мог дать Алексей, наполняли ее жизнь смыслом.

 

Глава 80

Алексей и Иоанн вернулись домой в сентябре, загорелые и окрепшие. Совместно проведенное время пошло им обоим на пользу и теперь впервые по какой-то их особой духовной близости, можно было сказать, что это отец и сын.

Когда они приехали в новый дом, все заботы о мальчике взяла на себя мать Алексея, и у него появилась возможность отоспаться за многие бессонные ночи. А потом и вовсе произошло чудо. Алексей перестал слышать крики окружающих Иоанна по ночам демонов, исчезла кровь на полу. В ту ночь он впервые заснул на стуле возле кроватки Иоанна. А во сне пришел архангел Михаил и сказал, что борьба закончена. Меч исчез так же таинственно, как и появился.

Когда осень позолотила листья, Иоанн неожиданно запросился домой. Когда зашла речь о соседях, сказал, что он теперь стал сильным и больше никого не боится. Мальчишка погладил деревянный меч, с которым он никогда не расставался. Похожий меч был и у Алексея, и они устраивали настоящие сражения, в которых всегда был один единственный победитель — Иоанн. Меч вырезал из старого дерева дедушка, он же и был главным и единственным судьей.

Очень часто за это время мысли Алексея возвращались к Светлане. Несколько раз он даже порывался позвонить. Но в последний момент передумывал. Что важного можно сказать по телефону? Уж лучше при встрече. Они так нехорошо расстались. Он чувствовал себя так, словно предал ее дружбу. Ведь кроме них с Ниной у бедной женщины никого не было. И она несколько раз признавалась, что обрела семью. Их неожиданный отъезд и обвинение Иоанна должно быть повергли Светлану в депрессию. Но он был уверен, что, когда они встретятся, она все поймет, как надо. Между ними существовала какая-то особая духовная близость, он мог бы рассказать ей гораздо больше, чем Нине.

Но Алексей ошибался. За эти месяцы в душе Светланы произошли некоторые изменения. Устав от одиночества, она подключила себе интернет и стала поддерживать общение с родителями, дети которых имеют похожие болезни. В то время как она пустила все на самотек и только плакала, другие боролись, осваивая новейшие методики, и рассказывали о достижениях детишек. Воспитывать больного ребенка, вовсе не то же самое, что здорового: сил больше, прогресс медленный, но обхитрить болезнь — настоящая радость. Если раньше Света не знала, куда деть свободное время, то теперь у них был строгий распорядок, в который входили гимнастика и упражнения на развитие интеллекта. Появились и первые успехи. Напевая песенку, она готовила на кухне шарлотку, когда услышала звонок в дверь. На пороге стоял Алексей. Забыв поздороваться, Светлана рассматривала соседа. Несмотря на поседевшие волосы и разбегающиеся лучиками морщинки возле глаз, это был совершенно другой мужчина. Сильный, загорелый, подтянутый. Даже одет он был по-другому: вместо черной одежды голубые джинсы и рубашка в клетку. Отросшая после похорон бородка тщательно сбрита. Неловко потоптавшись в коридоре, он пригласил Светлану на прогулку в лес. Заснула она счастливой и утром долго вертелась перед зеркалом, выбирая, что надеть. Хотелось выглядеть красивой. Она так долго не ходила на свидания. И пусть на этом свидании присутствуют их дети, она все равно сможет смотреть на него и мечтать, что когда-нибудь… Стоп! Они просто поговорят. А ей столько всего надо ему рассказать. И ведь только Алексей сможет все это понять.

День выдался прекрасный, почти летний. Начинавшие золотиться деревья горели от солнца. Устав бродить по дорожкам, сели на скамейку. Ванечка, как обычно, сидел в коляске, наблюдая за гоняющим мяч Иоанном. Черное облако, окружающее соседа, превратилось в сиреневое, и лишь маленькие черные точки, пронизывающие его в некоторых местах, напоминали о прошлом. Он отвернулся.

Выслушав Алексея, Светлана долго молчала, пока случайно с ее губ не сорвались слова:

— Неужели ты хочешь сказать, что иногда для спасения ребенка родителям нужно вовремя… — она сделала паузу, хотела сказать — умереть, но исправилась, подобрав нужное слово, — Уйти?

Лицо Алексея осветила грустная, удивительно гармонирующая с его поседевшими волосами, улыбка.

— Они всегда будут впереди, чтобы облегчить нам путь.