Дома Лёва сразу же заперся в спальне с рабочими бумагами, а мы с глумливым Максом занялись подготовкой к празднику. Я, как и любая русская баба, до сих пор считала «подготовкой» кухонно-магазинно-уборочный марафон. Удовольствие, которое начинается задолго до праздника и которое, собственно, весь праздник и съедает. Нельзя сказать, что я много готовила за свою жизнь. Но случалось. Если вдруг в общаге день рождения или чей-то развод — всегда нужно помочь человеку приготовить и порадоваться, эту школу все прошли. К тому же я очень часто готовила для кота… Покупается килька, смешивается с луком, режется хлеб… Всё это поедается в спешке, но с наслаждением, а остатки отдаются коту.

Этот праздник готовился по телефону. Макс куда-то звонил и заказывал еду, вина, даже посуду. Я, ухоженная и растерянная, присутствовала при этом и пыталась быть полезной. Держала справочник. Рядом с этим наглецом я ощущала себя не очень комфортно, но была готова подружиться. События последних дней и без того изобиловали переживаниями, хотелось покоя.

— Ну и что ты будешь делать дальше? — снизошёл до меня Макс.

— Ничего. Всё само делается, без моего участия. — Я не хотела воевать. Я разговаривала с ним спокойно и даже весело.

— Странно, что он тебя не фотографировал. — Макс зубами вытащил из пачки сигарету и протянул пачку мне.

— Спасибо, не надо. Я не курю.

— Ты же ещё вчера курила! — Макс посмотрел на меня из-под длинной чёлки весёлым глазом. — Первичная обработка сельскохозяйственных культур проведена успешно! Знаешь, зачем ты ему нужна?

— Зачем? — спросила я равнодушно и незло. Хотя в душе у меня всё пылало. (Я всё-таки была права, добром это не кончится.)

— Он задумал для новогоднего номера акцию… Что-то вроде истории Золушки, простой деревенской девушки, пастушки, грубой и похабной, которая приезжает в город и становится супервумен. Представь себе всё это в цветных фотографиях… Вот она стоит на перроне чужого страшного города… У неё два достоинства — ум и полиэтиленовый пакет (он выпустил дым колечками). Вот она прозревает и видит собственную ничтожность, начинает рвать волосы, но тут за работу берутся стилисты-трудяги и делают из неё, селянки, стар. Заметь, всё это с комментариями, какие пудры и присыпки использовать, с обязательным упоминанием косметической фирмы-спонсора… Дорогие женщины, учитесь, ведь вы этого достойны…

Я не собиралась слушать всё это дальше. Встала и ушла.

Тот, кто никогда не переживал трудные времена, не поймёт меня. С другой стороны, трудные времена переживали все и у всех бывали моменты переломов. Каких-нибудь. Но не многие знают, как тяжело корчиться между реальностью и иллюзией. Когда понимаешь, что придётся вернуться в тоску, в общежитие, в беспросветную провинциальную гниль и в себя — сухую и бессмысленную, как вяленая рыба. Каково это — расцвести и почувствовать внутри горячий сок, а потом вдруг резко вернуться в состояние вялености? Каково это — влюбиться в первый раз, в течение дня целиком выдрать из себя толстый слой старой жизни, задышать по-новому, изогнуться по форме и подобию другого человека… И вдруг тебя — р-р-раз! — и с треском разгибают, разворачивают, кости хрустят, мысли и связки рвутся… Это больно.

Я один раз упала на уроке физкультуры со «шведской стенки»… С последнего «этажа»… головой в кегли… Так вот, сейчас — больнее… А с другой стороны, на что я рассчитывала? Это жизнь, а не рекламная акция. Так, как хотелось бы, не бывает.

…Но зачем Лёва обременял себя всеми этими церемониями? Если речь шла о фото-мать-их (довели, я снова ругаюсь) репортажах, он мог просто предложить мне вполне легальную, оплачиваемую работу… Я, кстати, могла бы и согласиться. Почему бы не зафиксировать на страницах журнала чудесный момент превращения?.. Нет, конечно. Ни черта бы я не согласилась… Возможно, он это вычислил, он такой… Но почему именно я? Тонны моделей томятся в ожидании судьбоносных предложений посветиться на глянцевых страницах. Договорились, хлопнули по подписи под контрактом или без подписи, полюбовно, — и ура! Все при деле, все счастливы… Зачем нужно в поте лица окучивать меня? Одно объяснение — моя уникальная уродливость. Такого на этапе «ДО» ни одна фотомодель не предоставит…

Собрались гости, я всё-таки нашла в себе силы держаться с достоинством. Я была в одном из купленных сегодня предметов женской зависти — в длинном кремовом платье на тонких бретельках. К нему прилагались блестящие побрякушечки, но я от них отказалась. Не то настроение. Естественно, уходить без объяснений я не собиралась. Решила остаться и пусть добивают. Я тоже при зубах… В отличие от всех этих лощёных граждан я всю жизнь сама себя кормила, одевала и защищала. Смогу защитить и сейчас, пусть только тронут…

— Дорогие коллеги! — очень торжественно начал свой спич Лёва (он был в белом). — Я собрал вас у себя не только по случаю моего дня рождения…

— Но ваш день рождения в мае! — пискнула секретарша Лена (в коротком и блестящем. Шлюха шлюхой) и посмотрела по сторонам, ожидая ответную радость.

Нарядный народ молчал. Судя по всему, у них не было опыта отмечания дней рождения начальника.

— День рождения, Леночка, — Лёва холодно улыбнулся, — у человека наступает тогда, когда он чувствует, что у него день рождения… Но собрал я вас ещё и для того, чтобы представить вам нашу новую сотрудницу.

Он взял меня за локоть и легко подтолкнул вперёд. Двадцать пар глаз. Все бьют прямой наводкой. Не было в них ни особенных вопросов и оценок, ни брезгливого понимания моего жалкого статуса. Было в этих глазах лёгкое удивление, некий мужской интерес и некоторое женское высокомерие. Всё замаскировано вежливым безразличием. Но — клянусь! — я не просила Лёву брать меня на работу! То есть я страстно этого хотела, но прямым текстом — ни разу… Поэтому в моих глазах, судя по всему, массы смогли разглядеть такое же удивление, и — в связи с пережитыми потрясениями, — интерес и лёгкое высокомерие.

— Она замечательная, очень тонкая, умная и чуткая девочка…

Какой кошмар! Это обо мне… И что мне изображать теперь — реверансы? Спокойную уверенность в правильности слов? Весёлые вопли вроде «Что вы, что вы, Лев Петрович, вы меня перехваливаете»? Или сурово потребовать объяснений, присовокупив к претензиям пресловутый «фоторепортаж»?

— Кроме того — она моя невеста.

???????????????

По кругу сотрудников прошёлся шелест изумления.

Мне пришлось опереться на Лёвино плечо. Я? Невеста? Ого! Серьёзно! Фоторепортажно! Стада свежих мыслей застучали в меня изнутри. Я смогу есть пирожные каждый день!.. Я не буду стоять в очереди в общаговскую ванную!.. Я брошу курить!.. Девчонки сойдут с ума от зависти!.. Когда он успел?.. Нужно забрать вещи из общежития!.. Он старше меня на семь лет!.. Я работаю в престижном журнале!.. Меня любят!.. Как он мог не обсудить это со мной?

Я услышала несмелый, но всё более радостный гул голосов. Мои новые коллеги, плохо скрывая обалдение, пытались встретиться со мной глазами. А встретясь, приветливо и многозначительно размахивали бокалами. Макс тоже выполз из толпы. Он сделал восхищённое лицо и поаплодировал пальцами. Молодец, крестьянка, далеко пойдёшь — значил его жест.

Гости бродили по Лёвиным апартаментам, потягивали спиртное. Фотографировались возле вазы, робко, но по-дружески звали меня присоединиться. Я не присоединялась (или присоединялась — не помню). Макс цинично изображал официанта. Секретарша Лена, очень огорчённая заявлением шефа, таскала бутылки и объясняла гостям, где что находится, таким образом самоутверждаясь в роли хозяйки. Она давала понять всем и мне особенно, что у неё в этой квартире тоже есть что вспомнить. Пускай. Мне было всё равно. Я стремительно напилась и размечталась о свадебном платье в духе ренессанса. Подумать только, ещё неделю назад я убила бы любого, кто предложил бы мне представить моё свадебное платье!

Когда мы остались с Лёвой одни, я обняла его и потребовала объяснений. Что происходит? Как я должна ко всему этому относиться? В конце концов, почему он выбрал меня? Он — светский лев, молодой и красивый мужчина, влиятельная персона, финансово обеспеченный, мечта всех девиц, а я явилась с пакетом…

— Не захламляй свою голову сомнениями, — Лёва стал раздеваться, аккуратно складывая одежду. — Если бы ты знала, сколько ненужного материала ты пытаешься обработать… Тебе не хватает страданий? Читай своего Джойса. А в реальной жизни живи днём сегодняшним. Тебя не устраивает твоё новое положение?

— Нет-нет, устраивает, — я ходила вокруг, размахивая бокалом и никак не могла сформулировать главное, одни глупости лезли в мою голову… Что-то вроде «А мы будем венчаться или пойдём в ЗАГС?» — Я просто не могу понять, почему ты выбрал меня? Вчера ты ещё не знал о моём существовании, а сегодня я — твоя невеста!

— Неправильная установка, — ответил Лёва, набрасывая халат и приводя в порядок волосы, не отрываясь при этом от зеркала. — Не «почему я?», а «а почему бы и не я?!» Нужно верить в свой организм, тогда он не подведет… Нужно планировать судьбу по максимуму. А энергетические затраты — по минимуму.

— Но… почему всё-таки я? — не сдавалась я.

Лёва взглянул на меня в зеркальном отражении:

— Потому, что ты — молодая, свежая, крепкая, привлекательная, выносливая, здоровая, талантливая, сообразительная, послушная, породистая, хоть и не ухоженная. Потому, что я тебя чувствую. Потому, что ты — мой последний шанс. У меня на тебя планы. Зачем мне терять время на ритуалы, если я всё решил для себя сразу. Я знаю, у меня не так уж и много этого активного времени осталось.

С первым желанием — взвиться на дыбы — я неожиданно быстро справилась. Прекрасно, он для себя все решил. За меня он тоже все решил… Что ж… И хорошо, что решил… Пускай решает, если ему так хочется. Другое меня озадачило сильнее — его очевидная обречённость. Он не похож на умирающего. «Последний шанс».

— Ты хочешь ребёнка? — неожиданно сообразила я. И ещё я поняла, что он серьёзно болен чем-то невидимым.

Он посмотрел как-то странно и задумчиво.

— Да, — сказал он, — Почему бы и нет? Я хочу ребёнка.