Мирридиэль Аристон

Я появился в подземной лаборатории неожиданно для всех. Третий советник, сжимавший в ладонях голову полукровки, мгновенно отпрянул, все остальные присутствующие напряжённо замерли. Окинул быстрым взглядом собравшуюся толпу, отмечая новые лица, так же осмотрел залитое белым светом помещение. Стол, на котором лежал Иллин, не был единственным в лаборатории. Здесь стояли десятки таких же конструкций, и шесть из них занимали другие подопытные. Бледные, с посиневшими губами, они едва дышали из-за рваных ран, по руке одного из Светлых прямиком в глубокую чашу текла тоненькая струйка крови. А прямо передо мной корчился от боли молодой демон, странным образом связанный с Наядой Римо, и я знал, что там, в своей спальне, испытывала то же самое и сама девушка.

— Светлого утра, господа, — вежливо поздоровался я, тщательно скрывая охватившую ярость.

— Светлого, лорд Аристон, — отозвался за всех советник. — Что вас привело в нашу скромную лабораторию, архимагистр?

— Разве вы не помните, что на всех моих учениках, даже бывших, стоит защита? Она предупредила о грозящей одному из моих выпускников опасности, и вот я здесь, — мои слова про защиту были чистейшей правдой, хоть я и узнал об угрозе намного раньше от Наяды.

— Уверяю, нет повода для волнений, ваш выпускник в полной безопасности, — всё с той же вежливой улыбкой отвечает советник, но во взгляде его, словно змея, притаился гнев.

— Конечно, лорд Эллаэль, если не брать во внимание тот факт, что вы едва не поджарили его мозг, — как я ни старался держать себя в руках, слова звучали всё жёстче и жёстче. — Состояние остальных ваших экспериментов, как я вижу, тоже далеко от прописанного законом. Поэтому, лорд Эллаэль, властью данной мне королём, я арестовываю всех Светлых, которые находятся здесь и не прикованы к столам. За исключением вас, конечно, — я, досадуя на недостаточный для ареста советника статус, повернулся к группе по-прежнему напряжённых учёных. — В случае сопротивления, я казню вас на месте, без суда и следствия.

Светлые, услышав мои слова, напряглись ещё больше, а я лишь надеялся, что сопротивление мне окажут. Иначе Его Величество просто не позволит мне выиграть дело в суде, и все учёные окажутся безнаказанными.

Мне повезло. Совсем юный, неизвестно как попавший в команду исследователей эльф с отчаянным криком загнанного в угол зверя ринулся в мою сторону. Дело оставалось за малым.

* * *

Я очнулась на кровати, укутанная в мягкое пуховое одеяло и придавленная сверху незнакомым чёрным котом. Стоило удивиться наличию живности, как эта самая живность приоткрыла зелёный глаз и осведомилась:

— Пришла в себя? Нигде не болит? — интонации животного были шипящими и уже знакомыми.

— Герхем, — прохрипела, тут же закашлявшись, а потом призналась, — горло болит. Говорить трудно.

— Ты голос сорвала, — вздохнул лич, — я тебя сейчас подлечу, но полностью заживить не смогу, это нужно Мирридиэля ждать. До занятий ещё час, ты очень рано сегодня проснулась. Если хочешь, можешь провести лекции, но я бы на твоём месте остался сегодня в комнате, голос поберёг.

Всё это лич говорил, по-прежнему возлежа на моей груди и мешая свободно дышать.

— Слушай, Герх, ты где такого разожравшегося кота взял? — сипло спросила я, прожигая возмущённым взглядом совершенно не беспокоящуюся о моём комфорте нежить.

— Где взял, там уже нет, — тихонько фыркнув, ответил кот и коснулся моего горла мягкой лапкой.

Когда лечат Светлые, становится очень тепло и уютно. А вот после помощи лича мне было холодно и жутко, хоть и говорить действительно стало легче. Я уже не хрипела, но голос по-прежнему был ниже обычного.

— Спасибо, — поблагодарила тихо, с трудом поднимаясь.

Я всё ещё была одета в чёрно-зелёное, сильное помятое и потоптанное платье. С удовольствием сняв с себя неудобную одежду, я в одном белье подошла к шкафу.

— Ты в курсе, что я, вообще-то, мужчина? — внимательно наблюдая за мной, со смешком спросил Герхем.

Я озадаченно обернулась, смерила его взглядом.

— Да какой ты мужчина? Ты кот! Да ещё и мёртвый, — и отвернулась, тихонько посмеиваясь про себя над отражавшейся в зеркале кошачьей мордой с сильно округлившимися зелёными глазами.

— Да уж, тенька, так меня ещё никто не оскорблял, — почти по-человечески поджал губы кот и обиженно отвернулся, свернувшись клубочком и накрыв мордочку хвостом.

Я на это только улыбнулась, вынимая из шкафа чёрную рубашку и такие же брюки. Да, Светлые такое не носят, но мне совсем не хотелось снимать одно платье, чтобы тут же залезть в другое. Хватит с меня подолов, которые так легко задрать.

Стоило подумать об этом, как вспомнился вчерашний вечер и прикосновения короля. Властные, уверенные, бездушные. От отвращения передёрнуло.

Решив не думать больше об этом, я подхватила вещи и, насвистывая старую детскую песенку, прошла в ванную. Настроение, несмотря на недавние мысли о Его Величестве, было на высоте. Наверное, это потому, что теперь я точно знала — и Данте, и я в безопасности. Со мной рядом были отец и Мирридиэль, которому, как ни крути, я доверяла. А Данталион… я просто чувствовала, что его жизни больше ничто не угрожает. Помнит он меня или нет, он жив и даже почти здоров, а это главное.

Тёплые струи воды согревали почему-то продрогшее тело, снимали усталость. Я с удовольствием стояла, подставив лицо каплям, и чувствовала, что с губ не сходит улыбка. Выходить не хотелось, но необходимость присмотра за подопечными заставила меня с сожалением выключить воду и, ёжась от холода, завернуться в пушистое полотенце. Через пять минут я, полностью собранная, собирала влажные волосы в косу и чуть не подпрыгнула, едва в дверь постучали.

— Наяда, есть разговор, — раздался усталый голос Мирридиэля, и я поспешила выйти, чтобы узреть измученного эльфа с прилипшими ко лбу и вискам золотыми прядями, стоящего в неизменной белой мантии, сейчас почему-то окрашенной пятнами крови.

— Нинэль, — поправила его, приглашающим жестом указывая на кровать. Светлый проследил за моей рукой, скептично осмотрел измятую, ещё не заправленную постель. Помотал головой и легко отодвинул меня, проходя в ванную и на ходу стягивая сапоги, мантию, расстёгивая рубашку. Всё остальное эльф, заметивший мой немигающий взгляд, снимал уже за нежно-голубой шторой, которая прикрывала ванну. Заплескала вода.

— Данталион лежит в больничном крыле, там ему ничто не угрожает. Пока без сознания. Ему едва не расплавили мозг, так что я понятия не имею, в порядке ли будет демон. Кровь на мантии принадлежит исследователям, ставившим эксперименты. Они сопротивлялись при аресте, так что пришлось казнить их без разбирательств.

— Пришлось? — переспросила я, усаживаясь прямо на пол в самую неприличную для женщины позу — скрестив ноги перед собой. — Я не слышу в твоём голосе раскаяния, так что вряд ли тебе пришлось. Уверена, ты хотел наказать учёных, не доводя дело до суда, потому что знал, что их оправдают.

— Мне нравится твоя сообразительность, — подтвердил мои слова Мирридиэль. — Я давно догадывался о незаконных действиях, проводимых в лабораториях. Дело в том, что все подопытные дали своё согласие на эксперименты самостоятельно. У многих не было выбора, потому что они являлись детьми изменников и должны были либо умереть, либо помогать в исследованиях. Единственное условие, которое было поставлено учёным — это отсутствие жестокости. Догадываться о нарушении этого условия я начал ещё в первые месяцы научной работы, но у меня не было доказательств. Как бы неожиданно я ни появлялся в лабораториях, мне не удалось найти и следа пыток на телах подопытных. Ни вывиха, ни перелома, ни даже синяка. Ничего. Все были здоровы, но почему-то вздрагивали при приближении учёных, озирались затравленно и чуть не плакали, когда их вызывали на плановый осмотр. Странное поведение для тех, к кому не применяют жестокость, верно?

Эльф замолчал, растирая ладонями лицо. Я видела и напряжение, и сожаление, что он пытался скрыть, но что так явно читались в позе Светлого. Даже тень на шторке отчётливо передавала дрожь в сильных руках, закрывающих лицо, сгорбленную, будто под тяжёлым грузом, спину, вздрагивающие то и дело плечи.

— Я должен был найти доказательства раньше… — вдруг глухо прошептал Мирридиэль, не отрывая ладоней от лица. — Я мог был спасти столько жизней…

Сейчас, сидя на холодном полу, слушая надломленный, полный раскаяния шёпот, я сама чуть не плакала. Сердце сжималось при виде такого сильного, уверенного и надёжного мужчины, который то и дело сотрясался от беззвучных рыданий. Я не хотела видеть его таким. И он тоже не хотел этого, но пришёл ко мне и почему-то даже дал волю чувствам. Он доверял мне. И, видя слабость Светлого, я не испытывала привычного отвращения, которое появлялось каждый раз, стоило мне увидеть мужские слёзы. Сейчас мне искренне хотелось утешить своего… друга. Да, Мирридиэль действительно успел стать мне другом.

Я поднялась с пола и сделала два бесшумных шага вперёд, немного отодвинула штору. Я по-прежнему не видела Светлого, но нащупала его дрожащую ладонь, отняла от лица и крепко сжала. Подумай, переплела пальцы. Говорить ничего не хотелось, да и не знала я никаких утешительных слов, подходящих в этой ситуации. Я просто крепко сжимала постепенно перестающую дрожать ладонь и пыталась передать эльфу хотя бы часть своей поддержки. Рукав рубашки промок до нитки, но мне было плевать. В голове без устали крутилась единственная мысль: «Я рядом».

— А эльфийка бы на твоём месте смутилась, — вдруг со смешком поведал мне Мирридиэль. Я не стала ему говорить, что на самом деле очень смущена, а лишь сделала ещё полшага вперёд и сквозь штору уткнулась лбом в мужское плечо. Хотелось обнять эльфа, но вот этого я себе уже позволить не могла. Он же голый! Отец учил не прижиматься к голым мужчинам до свадьбы, даже через шторку.

— Всё, Светлый, лимит моей доброты исчерпан. Скоро занятия, а я ещё позавтракать не успела, — постояв рядом с другом несколько минут, оповестила я и осторожно отняла свою ладонь.

Мирридиэль вздохнул, но покорно отпустил меня. Я же спешно переодела рубашку и на всех порах понеслась в столовую. Этой ночью ограбить холодильный шкаф у меня не вышло, а потому сейчас я была готова съесть каждого проходящего мимо студента. Ну, кроме тех, кто презрительно морщил носы при моём появлении. Как-то не хотелось мне получить несварение.

Уже позавтракав и направляясь в свою аудиторию, я услышала знакомые голоса. Прислонилась к стене, с интересом вслушиваясь в разговор двух мужчин, одним из которых был профессор Тримал.

— Чтоб я ещё раз принял от тебя что-то! — разъярённо шипел ведьмак. Похоже, разговаривал он с тем, от кого получил мыло с любовным зельем.

— Да ладно, Леон, разве тебе не понравился эффект? Та девочка, Римо, глаз с тебя не сводила, да и не только она, — сквозь хохот ответил второй мужчина, в котором я с удивлением определила Тёмного советника.

— Ди Фронг, я тебя урою! Я едва сдержался той ночью, когда Римо воспользовалась моим мылом. Решил уже, что со мной что-то не так, а это оказался демонов приворот! — ведьмак уже рычал. А моё настроение с каждым его словом опускалось всё ниже и ниже. «Решил уже, что со мной что-то не так…» Действительно, какой же нормальный мужчина посмотрит на Наяду Римо.

«Тенька, не накручивай себя, он не это имел в виду. Твой обожаемый Тримал просто решил, что его организм стал жить своей жизнью, не считаясь с мнением и принципами своего хозяина. Так, Римо, я кому сказал, чтоб себя не накручивала?! Ох, женщины…» — поспешил вмешаться, пока я окончательно не испортила себе настроение, лич. И от его слов мне действительно стало легче, но собственное поведение не радовало. Ведь действительно, веду себя, как какая-то истеричка с уровнем самооценки в районе Нижних миров.

— Так зачем же сдерживался? На Тёмных землях отношения преподавателей и учеников не запрещены, — продолжал потешаться над профессором ледяной демон.

— Затем, что это нечестно по отношению к девочке. Меньше всего я хочу разбить сердце молодой студентке, — мрачно, но уже без рычащих и шипящих интонаций ответил Тримал. Следующую реплику ди Фронга я слушать не стала, поспешила на лекцию.

В аудитории было необычно шумно. Студенты активно знакомились, делились впечатлениями о прошедшем бале, обсуждали какое-то утреннее происшествие. Вот последнее меня заинтересовало, и я, игнорируя звонок, прошла между парт к оживлённой группе Светлых, тайно порадовалась тому, что чистокровные со своими товарищами общались на равных.

— О чём болтаем? — с улыбкой спросила, по-свойски положив руку на плечо любителю поспать. Студенты тут же замолчали, удивлённо рассматривая мой наряд. Пришлось поторопить их с ответом.

— К нам сегодня боевики с третьего курса пристали, — поделился гном, которому уже давно перевалило за пятьдесят. — Мы, как вы и велели, все вместе в общежитии собрались да и пошли к главному корпусу, девочек ждать. А девочек у входа в общежитие тоже ждали, только парни с боевого факультета. А Полус, будто почуял неладное, предложил наших красавиц встретить. Пришли, смотрим, а к ним уже боевики пристают. Девчонки-то дрожат стоят, одна Кара глазами сверкает да пытается парней спровадить, — рассказывал гном.

— А Полус и Кара — это кто?

— Да вот, кому вы на плечо руку положили, это Полус, а девушка та темноволосая, — мужчина обернулся на сидящую поодаль ото всех магичку, — это Кара. Хорошая девушка, да только держится почему-то отдельно ото всех. А видели б вы, как она девчоночек защищала! Встала вперёд всех, будто грудью закрывая, да боевиков раз на место поставила, два, на третий мы подошли. Там уже Игорий подключился, а за ним и мы все.

Гном замолчал. В молчании прошла минута, я всё ждала продолжения рассказа. Не выдержав, спросила:

— Кто такой Игорий и что было дальше?

— Помните паренька, которого вы вчера зарвавшимся назвали? Вот это Игорий, — быстро ответил гном на мой первый вопрос. Второй повис в воздухе, и мне это совсем не нравилось. А особенно не нравилось, как разом притихла и стала прятать глаза вся аудитория.

— Та-ак, — грозно протянула я, пристально разглядывая Игория, Кару и затылок Полуса. Никто даже не собирался мне отвечать. Решив действовать подло, с надеждой взглянула на магистра Долеса. Тот в ответ развёл руками и покачал головой, мол, ничего не видел, ничего не слышал, и вообще он куст. Последнее, кстати, мой… кхм… студент продемонстрировал наглядно, обзаведясь веточками и листвой. Пошелестел. Кинул возмущённый взгляд на развлекающегося эльфа с серёжкой в ухе. Того самого, с вечным скучающим выражением лица.

— Лорд Девено! — с укором воскликнул магистр, снимая с себя чары. Эльф, к которому обращался Долес, в ответ только развёл руками и перевёл взгляд без тени эмоций на меня.

— Они подрались. У каждого где-нибудь да есть синяк, девчонки над ними долго с мазями да пудрой колдовали, знали, что вы разозлитесь, — вдруг сдал всех этот, с серёжкой.

— А ты, значит, не дрался, да? — сделала я выводы.

— Я же не идиот, — усмехнулся Светлый, и это было первое его проявление эмоций.

— Действительно… — протянула я задумчиво. Как-то совсем не радовало меня его равнодушие. Даже Кара, сторонящаяся всех, попыталась отстоять честь факультета, а этот… Ох, наплачусь я с ним. Страшно представить, какой занозой может стать этот эльф для всего факультета. — Так, дети мои, — решительно направилась я к своему столу, — советую вам рассказать мне обо всём максимально подробно. Кто, как, почему. Будем учить вас защищаться и запугивать.

После моих слов студенты спешно расселись по своим местам, достали тетради и принялись делиться информацией. Я отвечала тем же. К концу второй лекции некроманты были потными, уставшими, но довольными. Видимо, уже представляли, как будут применять свои знания на практике. Мы изучили и отработали множество простых, но эффективных и эффектных заклинаний, которые значительно остудят пыл враждебно настроенных к моим подопечным студентов.

— Все всё запомнили? Демонстрации силы, неизвестной для Светлых, будет вполне достаточно для запугивания. В большинстве случаев хватит зелёного огня в глазах, плотоядной улыбочки и пары угрожающих фраз. Кстати, если вы и дальше будете ходить группами, то можно, развлечения ради, завести разговор на тему убийства, воскрешения и вообще полезности в качестве зомби рискнувшего оскорбить вас индивидуума. Пара профессиональных фраз, изучающий взгляд, небрежность в разговоре о смерти, и большинство недоброжелателей сдует, как ветром. Не забывайте об имидже, он так же может быть полезен, — давала ценные советы, с умилением наблюдая за старательно записывающими каждое моё слово адептами. Прозвенел звонок. — Хорошо, детки, принцип запугивания вы поняли. А домашним заданием для вас будут пять собственных вариантов демонстрации. Те, у кого совпадёт хотя бы один вариант, познакомятся с моими зомби ближе. Так что домашнее задание можете делать коллективно, но к завтрашнему дню у меня на столе должны лежать двести семьдесят оригинальных вариантов запугивания студентов всех мастей. А те, кто учтут характеры, привычки и прочие особенности магов разных направлений, будут освобождены от написания реферата.

Студенты впечатлились, переглянулись и дружно решили отправиться после занятий в библиотеку. Я только порадовалась тому, как быстро некроманты сплотились. Да оно и не удивительно, всё-таки, у них общий враг и общая же непростая судьба. Быть изгоями лишь из-за своего дара трудно, но я уверена, что спустя год Светлые станут намного сильнее, увереннее, а ещё у них будет целая куча товарищей, готовых прийти на помощь в любой момент. По крайней мере, я постараюсь, чтобы это было так.

— Серьёзно, Нинэль? — выйдя из портала, вопросил Мирридиэль. — Ты учишь своих студентов запугивать других, да ещё собираешься задать им реферат на эту тему? Это ведь даже в учебную программу не входит!

— Я учу их стоять за себя. Поверь, лучше так, чем ежедневные драки или бессилие перед нападками своих «товарищей», — произнесла я, скривившись на последнем слове.

— Ты пытаешься сделать из них Тёмных. Мне-то всё равно, а вот их семьи вряд ли будут рады.

— Они учатся работать со Смертью, Мирридиэль, они и есть Тёмные. Или ты забыл, кого именно эльфы, феи, друиды и дриады выставили с общих земель? Смерть, к сожалению, воспринимается вами, как Тьма. Разве ты сам не знаешь, что эти ребята уже потеряны даже для своих родителей? Они изгои, Мирридиэль. Всё, что им остаётся — это отрастить зубы и когти или бояться каждого шороха и регулярно терпеть побои в подворотнях, — ректор попытался мне возразить, но я довольно грубо его заткнула: — Только не надо уподобляться лорду Террону и заверять меня в благородстве Светлых.

Эльф, услышав это, сразу захлопнул челюсть. Посмотрел на меня хмуро.

— Хорошо, признаю, ты действительно права, — и сразу, без перехода. — Пообедаешь со мной? Заодно зайдём проведать Данталиона, он уже очнулся.

— Конечно, идём.

Вспыхнул свет, перенося нас в больничное крыло.

Стоя у нужной двери, я никак не решалась войти. Что сказать Данте? Признаться ли, что я его жена? Что делать, если он меня забыл? Эти и другие вопросы перемешались в голове, образовав полнейшую кашу. Мирридиэль не торопил меня, терпеливо ожидая, пока я не толкну белоснежную, как и всё здесь, дверь. А мне всё больше и больше хотелось позорно сбежать, а о состоянии Данте узнать у архимагистра или спросить у лекарей.

— Трусишка, — усмехнулся, наблюдая за моими метаниями, мой проницательный начальник и друг. — А сначала казалась такой смелой, я даже немного восхищался. На деле же оказалось, что ты маленькая беззащитная трусишка.

— Светлый, ты ведёшь себя так, будто у тебя запасная челюсть в кармане, — мрачно огрызнулась я. Эльф был прав, и меня это злило. Но ещё больше меня злило то, что я злилась на такой пустяк. И не пытайтесь найти в этом логику, лич уже определил все причины моего поведения разом. И это его «ох, женщины» злило меня сейчас не меньше моей нерешительности. Меня вообще всё злило! Даже вальяжная поза Мирридиэля и смешинки в фиолетовых глазах. Ладно, смешинки не злили, а радовали, но это не меняет моего плохого настроения.

— Не нервничай, наши учёные недавно доказали, что нервные клетки не восстанавливаются, — с улыбкой поделился информацией ректор.

— Помолчи. Зубы тоже, — вновь огрызнулась я, вызвав тихий смех друга. Сделала вдох поглубже и толкнула дверь.

В общей палате было по-прежнему светло, чисто и слишком… бело. От окружающей бесцветности рябило в глазах, и приходилось постоянно щуриться. Как-то не привыкли мои глаза к подобным местам, а потому спешно искали любое тёмное пятно. Нашли.

— Данте! — воскликнула я и рванула к лежащему на кровати, тёмному от многочисленных синяков и гематом, фею. Тот, едва услышав мой голос, распахнул глаза и попытался встать, но не тут-то было. Застонав, парень откинулся обратно на подушки и вновь закрыл глаза. Открыл, когда я подошла ближе и почему-то огорчённо протянул:

— А, это ты…

— Ты ждал кого-то другого? — спрашиваю, уже зная ответ, и осторожно присаживаюсь на соседнюю кровать. Рядом устраивается Мирридиэль. Очень близко, даже катаясь плечом моего плеча, и я поняла — поддерживает.

— Да, есть один человек, — слегка, стараясь не тревожить повреждённую голову, кивнул фей и вдруг тепло улыбнулся. Мечтательный взгляд вишнёвых глаз при этом блуждал по комнате, не задерживаясь на предметах. Светлый мыслями явно был далеко от больничной палаты. — Её зовут Наяда Римо.

Я вздрогнула, Мирридиэль успокаивающе сжал мои пальцы.

— Мне сказали, Наяда Римо растворилась в подпространстве, — осторожно сказал эльф, не сводя внимательного взгляда с Данталиона.

— Нет. Там, в лаборатории, мой брачный браслет вновь сиял. Наяда жива и находится в безопасности, я это отчётливо почувствовал, — фей сиял от счастья. — Не знаю, как она нашла способ выбраться из Ничто и как заблокировала брачные узы, но меня это и не волнует. Главное, Наяда в порядке, — Данте перевёл благодарный взгляд на Мирридиэля. — Спасибо, что вытащили меня. Если бы я её забыл… Спасибо. Я у вас в долгу, архимагистр.

— Я запомню, Иллин. Боюсь, тебе придётся вернуть долг очень скоро. А пока поспи, я зайду вечером, подлатаю твою голову. Сейчас нельзя вмешиваться, твой магический фон нестабилен, но завтра утром ты будешь почти здоров.

— Ещё раз спасибо за помощь, лорд Аристон. И тебе, Нинэль, спасибо за беспокойство. И не переживай, раз архимагистр так говорит, то я точно скоро встану на ноги, — фей вновь улыбнулся, но уже лично мне. А я вдруг поняла, что никогда раньше не видела такой его улыбки и что совсем не знаю своего мужа. Стало грустно.

Когда вышли из палаты, Мирридиэль всё ещё держал мою руку, даря своё тепло и успокаивая. Я была благодарна другу.

— Слушай, Светлый, по мне действительно было видно, что я волновалась?

— Да. У тебя очень выразительная мимика, когда ты ощущаешь себя в безопасности. Это очень мило, — подтвердил Мирридиэль. И для меня, Тёмной, это было худшим оскорблением. Начинаю понимать Герхема, которого я назвала котом. Надо будет извиниться.

Стоило так решить, и перед моим лицом появился букет лилий. Белых. На белых стеблях. Перевязанных белой лентой. В больничном крыле этот букет смотрелся максимально гармонично, но я схватила цветы, швырнула на пол и с огромным удовольствием по ним потопталась. Потому что бесит!

Тут же прямо из воздуха появилась записка, видимо, сопровождающая букет.

«Дорогая леди Гроули, пожалуйста, примите этот скромный подарок. Я проходил по цветочному рынку и, увидев эти белые, чистые, нежные и хрупкие лилии, сразу вспомнил о вас. Надеюсь, вы не откажете мне в возможности увидеть ваши прекрасные голубые глаза снова. Я пришлю за вами экипаж ровно в семь вечера. Лорд Танаэль Террон».

Я взвыла и вновь с наслаждением потопталась по ни в чём не повинным цветам.