Наутро Эрик явился в одежде, в какой ходил до того, как принял присягу стража – легком камзоле цвета кирпичной глины и такого же цвета штанах. Из-под камзола выглядывала белая льняная сорочка без кружев и украшений. Весь его костюм был скорее скромен, однако пошив был вполне современный, хотя Эрик за модами, конечно, не гонялся. Селена пришла в широкой жарандийской юбке цвета неспелого лимона и длинной белой блузе, кроме того, от солнца ее спасал длинный белый плащ, расшитый по краю золотой нитью.

Крытый экипаж извозчика отвез Эрика и Селену к Малому рынку, где они, рассчитавшись, принялись прогуливаться среди овощных рядов. Впрочем, прогуливались недолго, не более десяти минут, после чего Селена повела Эрика к западным рядам, где выставляли плоды трудов своих фермеры из окрестных деревень. Несмотря на жарящее с утра солнце и почти полное безветрие, фермеры бодро расхваливали свой товар, стараясь привлечь к своему прилавку как можно больше покупателей. Впрочем, находились среди них и такие продавцы, которые молча сидели средь гор помидоров, огурцов, молодого картофеля, баклажанов, кабачков, зелени и прочего овощного разнообразия, полагая, что покупатель и без лишнего крика и суеты найдет их. Немного не дойдя до самого края рынка, Селена остановилась возле одного из таких торговцев. Там она положила на прилавок медную монетку и, взяв пучок укропа, отправилась с Эриком в совершенно другую часть торжища, за мясные и молочные ряды, туда, где под полотняными зонтиками стояли столики летнего кафе. Заказали чай.

– И что дальше? – спросил Эрик.

– Теперь ждем, – ответила Селена пробуя чай и морщась, – к нам подойдут. Нет, ну какая гадость! Ну как можно чай заварить так, что его сразу выплеснуть хочется?

Эрик тоже пригубил из чашки, пожал плечами, откинулся на спинку стула и закурил.

– Кстати говоря, у тебя деньги с собой есть? – поинтересовалась Селена. – Когда я подам знак, дашь посланцу грифон. Я серебро с собой стараюсь не носить, сам понимаешь, а пригоршня мелочи или чек в этой ситуации – немного не то.

– Найду. А они с нами работают только из-за денег? – поинтересовался Эрик.

– Нет, но твоя монетка послужит небольшой компенсацией за риск и проявленное беспокойство, – улыбнулась Селена. – А сотрудничают они с нами, по большей части, в качестве ответной услуги. Ну и на всякий случай – мало ли когда мы им понадобимся. С год назад дело одно было – нищих похищать стали. Был человек – нет человека. Их же все стараются не замечать, так что одним больше, одним меньше – кому какая печаль? Тем более что они и сами сначала не слишком всполошились – мало ли что с бездомным случиться может? Стражи за бродяжничество могут арестовать, желание постранствовать может проснуться, наконец, и в канаве замерзнуть после понюшки пыльцы или кружки денатурата – обычное дело. Потом, когда число пропавших до десятка дошло, они вдруг поняли, что дело нечистое и догадались в Стражу обратиться. Свиклай тогда нам дело передал, отчего-то у него подозрение на тварь из Замещения было. Мы тогда две ночи преступника на живца ловили: Квентин из себя нищего изображал, я у него на плече каталась, а Илис, чуть позади, страховал. Оказалось, один лаборант из Главной алхимической лаборатории себе материал на кандидатскую собирал – пытался живого человека химеризировать в бревноида. Спасти мы смогли только одного подопытного, правда он потом на третий день окончательно одеревенел и умер, но похищения, как ты понимаешь, прекратились, и нищие наш отдел сильно зауважали.

– Странно, – удивился Эрик. – Я про этот случай и не слышал ничего.

– В газете об этом не писали, слушание в суде по этому делу проходило в закрытом режиме; мы решили, что огласка никому не нужна. На алхимиков и так все косо смотрят, нам в городе только еще бунта на этой почве не хватало. Тем более что руководство Лаборатории проявило полную готовность к сотрудничеству, а с нищими договорились, чтобы те шуму не поднимали. При нашем маленьком посредничестве. А мне от той истории достались полезные знакомства. Вот, кстати, тот, кого мы ждем…

Мимо их столика ковылял человек с темной повязкой на глазах и коротким посохом в руке, которым он нащупывал дорогу. На поясе у него висела маленькая корзинка, на дне которой позвякивало несколько медных монет, а на шее – картонка, на которой корявым размашистым почерком было написано «Подайте на пропитание инвалиду Четырехдневной войны». К Селене и Эрику человек подходить не стал, зато направился к двум крепким мужикам, по виду – фермерам, вкушавшим за соседним столиком горячие пирожки с ливером, обильно запивая их пахучим мясным бульоном. Нищий покрутился возле них, гнусаво выпрашивая милостыню, получил в корзинку несколько медяков и заковылял себе дальше, в сторону ближайшего проулка. Стоило ему скрыться за углом, как следователи поднялись из-за стола и, не торопясь, направились следом.

Нищий ожидал их в открытом палисаднике доходного трехэтажного дома, сидя прямо на голой земле, несмотря на то, что рядом стояла лавочка. Занят он был тем, что пытался на ощупь подвязать кожаным шнурком подошву своего ботинка, почти развалившегося.

– А ведь скоро осень, – услышал Эрик, когда они с Селеной сели на лавочку. Нищий разговаривал сам с собой, ни к кому не обращаясь. – Дожди, слякоть, грязь. Это Пьянчуге Тому хорошо – у него одной ноги нет, ему обувь проще найти. А мне как быть? Грязь и лужи – полбеды, а потом как снег выпадет? А и запросто – зимой и не такое бывает. Холодно – брррр… Чем могу служить, миледи?

– Можно подумать, ты себе новые башмаки купить не в состоянии, – сказала Селена негромко. – Познакомься, Пит. Это – Эрик, он мой друг и коллега. Эрик, познакомься, это – Пит. Очень уважаемый человек. В своем круге, конечно.

– Башмаки купить можно, кто спорит? – вздохнул Пит. – Только кто ж мне подавать будет, если я новых башмаках щеголять стану? Да и вам пора уже знать, миледи, что людям моего положения можно носить только обноски. Традиция такая, понимаете? Ребята не поймут, если я одежду покупать стану, ой не поймут... Вот если бы кто пару башмаков пожертвовал, не сильно заношенных и чтобы подошвы были без трещин – другое дело. Друг, значит? Я бы пожал вашу руку, сударь, да только попачкать боюсь, так что извинения прошу.

Эрик, не зная, что ответить, кашлянул и зачем-то посмотрел на свою руку. Лицо нищего расплылось в широченной улыбке.

– Рад знакомству, – пробормотал Эрик и зачем-то спросил: – А вы, правда, в Четырехдневной войне участвовали?

– А то как же? Участвовал. Чуть богам душу не отдал, когда снаряд из пневматической пушки перед самой моей физиономией разорвало! Ах, какое дело было жаркое! Как мы им наподдали тогда – любо-дорого! Эх... Тогда Пит был герой, тогда Питу сам мэр Пухтинс, пусть земля ему будет пухом, руку жал, да на грудь медаль вешал. Это сейчас старый Пит стал «канальей», «уйди с дороги грязный побирушка» и «куда прешь слепень». Впрочем, вы же сюда пришли не для того, чтобы о моих печалях послушать, у вас же дело ко мне, ведь так? Или, вы, миледи, только с другом своим меня познакомить хотели?

– Одно другому не мешает, – ответила Селена. – Про кражу из Храма Плодородия слышал что-нибудь?

– Нет, – нищий вдруг выпрямился и напрягся, словно стараясь поймать каждое слово вампирки. – А что там сперли?

– Подсвечники, – сказал Эрик. – Те самые.

Нищий закашлялся.

– Что скажешь, Пит? – поинтересовалась Селена.

– Видно свету конец скоро, раз до такого дошло, – покачал тот головой. – Хотя… оно может и ладно, а? Может, мне тогда и ботинки новые искать не надо, раз последние дни наступают, а?

– Это ты уж сам решай, – пожала плечами вампирка. – Но я бы с выводами торопиться не стала. Дело нам поручено, так что – сам понимаешь.

– Понимаю, – моментально сориентировался нищий. – Значит, может быть, конца света и не будет.

– Особенно, если ты нам поможешь его предотвратить, – сказала Селена.

– Да я бы и рад, только чем в таком деле может такой убогий человек как я помочь?

– Ну, во-первых, мне надо, чтобы ты хорошо подумал и сказал, кто в городе на такие подвиги способен, – сказала Селена. – Во-вторых, хорошо было бы, если б ты навел справки, не всплывали ли где-нибудь серебряные подсвечники. Их два, они самые простые, без украшений, но тяжелые, грамм по четыреста каждый. Ну, и, может быть, слухи какие пойдут – я бы послушала, что об этом деле говорить станут.

Нищий покачал головой.

– Это совсем без головы надо быть, чтобы на такое дело пойти, – сказал он. – Или с большой головой, наоборот. Но, подумаем. И слухи послушаем, как не послушать? И по торговцам пройдемся. Только, сдается мне, это не по нашей части дело. О таких подвигах хвастать не станут, такой товар для конкретного купца добывают, на заказ.

– Тем не менее. Найдешь что-нибудь – пришли записочку.

– Как же, как же, – закивал Пит.

Селена поднялась с лавки и кивнула Эрику, тот тоже встал и, выудив из кармана грифон, аккуратно положил его в корзинку нищего.

– А у вас какой размер? – вдруг спросил он.

– Что? – не понял нищий.

– Размер обуви какой?

– Сорок третий. А что?

– Я недавно в новую квартиру переехал, – ответил Эрик. – В кладовке от прежних жильцов какая-то обувь осталась. Мне она не нужна. Правда, не уверен, что размер ваш.

– А это ничего, если не мой, – зачастил нищий, – если больше – сеном набить можно, а то и газетами, а если меньше – ну так что ж? Выменять можно или разносить. Как бы мне их заполучить?

– Когда я сегодня домой попаду, я не знаю, но утром пойду на службу к восьми. И проходить буду через площадь Нергала Великого. Скажем, в семь-сорок мы можем там встретиться.

– Там, на углу, у памятной доски, урна есть, – подумав, сказал нищий. – Будет лучше, если вы их туда… Так и мне удобнее будет, да и вам проще.

– Договорились.

Спустя несколько минут нищий, выстукивая себе дорогу, отправился в одну сторону, а Селена и Эрик – в другую.

– Слушай, а зачем вся эта секретность с укропом и кафе? – поинтересовался Эрик. – Разве Фью не проще к нему послать?

– Проще, – согласилась Селена, кутаясь в плащ. – Но, видишь ли, в чем дело… Пит, если ты заметил, на самом деле не слепец. Видит он очень плохо, но все же видит. Судя по всему, снаряд, про который он упомянул, действительно у него под носом разорвался. И, кажется, что-то в голове перевернул, потому, как он теперь помешан на конспирации. Этакое небольшое сумасшествие, понимаешь? Работе с ним это не мешает, так что нравится ему так – ну и пусть.

– Пусть, – согласился Эрик. – А теперь мы куда? В Управление?

– Нет, конечно. Мы же с тобой ничего еще не узнали, да и даже не старались еще узнать. Пит, если что нароет, то вряд ли сегодня, ему своих приятелей-нищих надо озадачить. Так что мы с тобой дальше пойдем.

– Хорошо. А куда?

– В парикмахерскую. Как считаешь, мне пойдет короткая стрижка?

 

***

– Как там Таран? Все воюет? – поинтересовался сэр Артур, указывая Квентину и Илису место за большим столом напротив себя.

– Не без этого, – ответил Квентин. – Воюет.

– И дома все так же не ночует?

– Ночует. Раз в неделю, не чаще, – ответил Квентин.

– Давно его не видел, – сказал сэр Артур. – Надо будет как-нибудь зайти. Холодного чаю со льдом? Чего покрепче, само собой, не предлагаю – вы на службе.

– От холодного чая мы не откажемся, – сказал Квентин, переглянувшись с Илисом.

Артур отложил в сторону арбалет, с механизмом которого возился перед приходом стражей, поднялся из-за стола и вышел из оружейной. Во всяком случае, судя по количеству находившегося тут оружия, эта комната ничем другим быть не могла. Мечи, алебарды, секиры, арбалеты, луки, дротики, боевые молоты, копья... Они висели на стенах, лежали на полках, стояли, прислоненные к стойкам, а под потолком был подвешен настоящий окованный железом таран самого грозного вида.

– Чего только люди не придумают, чтобы друг другу кровь пустить, – прокомментировал Илис, окинув комнату взглядом.

– Не без этого, – согласился Квентин.

В комнату вернулся жрец, и занял свое место за столом.

– Чай сейчас принесут, – сказал он. – Ну-с... Чего пожаловали? Пенсионера навестить или подсвечники Расты ищите?

– Откуда вы знаете про подсвечники? – спросил Илис.

Сэр Артур усмехнулся в седую бороду.

– Я в Страже без малого тридцать два года отработал. Больше улицы топтал, чем дела хитрые раскручивал, но и это бывало. Так что один и один сложить всегда сумею. Если в Храме Плодородия подсвечники самой Расты пропадают, да не когда-нибудь, а в ту же ночь, что я там был, а ко мне в скором времени следаки приходят, какой вывод надо сделать?

– Кажется, госпожа Штефан мне говорила, что они не афишировали пропажу, – заметил Квентин.

– Ты меня, конечно, извини, Красотка, но эта твоя Эра – наивная барышня. Не афишировали они… Ха! У меня там племянница младшей жрицей. Так что рыжий твой пускай на меня так подозрительно не зыркает. Я их, понятное дело, не брал, подсвечники эти.

– Ну, Эра скорее все-таки ваша, чем моя, а насчет того, что вы их не брали – у меня и мысли подозревать вас не было, и у Илиса – тоже. Я к вам как к свидетелю пришел. Лучшему свидетелю, которого только пожелать можно. Ну и за советом.

– Совет я тебе сразу дам, за мной не заржавеет, – снова усмехнулся сэр Артур. – Поменьше того, что тебе жрецы рассказывать станут, слушай. А если чего узнать от меня хочешь, так я следствию всегда помочь готов.

Дверь скрипнула, и в комнату проникла смесь ароматов спелой вишни и сандалового дерева. Вслед за ароматами в комнату вошла девушка, неся на небольшом подносе два больших стакана с чаем. В стаканах айсбергами плавали крупные куски льда, листья мяты и мелиссы, а рядом, на подносе, лежали две соломинки для коктейлей. Тут же была и небольшая вазочка с песочным печеньем. Девушка подвинула арбалет на край стола, освобождая место для своего подноса.

– Угощайтесь, господа офицеры, – сказала она негромко.

Илис, который, к слову сказать, офицером не был, не сводил своих глаз с девушки, да и Квентин смотрел на нее с видом ценителя. Надо сказать, что та такое к себе внимание вполне заслуживала: была она молода, не старше двадцати лет, невысокого роста, крепкая, стройная, хотя для того, чтобы ее фигура считалась идеальной с точки зрения придирчивого вкуса Квентина, ей не хватало нескольких сантиметров в бедрах и несколько сантиметров в плечах были лишними. Серые глаза смотрели на стражей спокойно, с легким любопытством, а что касается, ее кудрявых недлинных волос, то они были замечательного рыжего цвета. Цвет волос Илиса, когда он находился в человеческом облике, совпадал с цветом его лисьего мех, то есть это был этакий рыжий цвет с оттенком солнечного золота. Рыжесть девушки была иной: ее прическа отдавала скорее медью, но у корней эта медь переходила в спелый каштан, а у кончиков несколько светлела, приобретая замечательный бронзовый оттенок.

– Агата, наша младшая жрица, – отрекомендовал девушку сэр Артур. – А это – сержант стражи Квентин Уиллис и капрал… как там тебя, парень?

– Илис, – ответил тот хрипло. – Илис Зорр.

– Очень приятно, – сказала Агата.

– Ты можешь идти, – сказал сэр Артур и Агата, кивнув стражам, вышла.

– Итак? – спросил сэр Артур, когда дверь за ней закрылась.

– Итак… – повторил за ним Квентин и толкнул товарища локтем в бок, – Илис, протокол давай.

Тот оторвал взгляд от закрывшейся двери, вздохнул и достал свой блокнот.

– Начнем вот с чего: вы курили в тот вечер? – спросил Квентин у сэра Артура. – Я имею в виду, перед советом, в гостиной.

– Хм... не ожидал такого вопроса, честно сказать. Курил, да, – ответил сэр Артур.

То ли для того, чтобы продемонстрировать стражам, как он курит, то ли из-за того, что вопрос Квентина вызвал в нем желание покурить, сэр Артур достал из кармана кожаный кисет и маленькую трубку и принялся неторопливо набивать ее табаком.

– А форточку вы закрыли, когда покурили? – спросил Квентин.

– А вот оно что... Да, закрыл.

– Точно?

– Абсолютно. Закрыл на шпингалет, и задернул занавеску.

– А после при вас эту форточку никто не открывал?

– Нет. А что, была открыта?

– Была.

– Хм. Маловата она для того, чтобы в нее кто-то пролезть мог. Да и рама там хлипкая. Но вам виднее, конечно.

Сэр Артур закурил с большим удовольствием и выпустил в воздух струю сизого дыма. Илис шмыгнул носом, но говорить ничего не стал.

– Следующий вопрос, – сказал Квентин. – К камину, на котором стояли подсвечники, подходил кто-нибудь?

– Мммм... Энжел и сэр Крис, потом сэр Крис и Бастиана, – ответил сэр Артур. – Шептались о чем-то. Может быть, еще кто-то, но я пришел в четверть двенадцатого, когда почти все были в сборе.

– А кого не было?

– Не было Дары, не было Мануэлы, и не было Филипа, – ответил сэр Артур.

– Не было ли чего-нибудь странного в чьем-нибудь поведении? – поинтересовался Квентин. – Может быть, нервничал кто-то, в сторону подсвечников смотрел пристально или еще что-то в этом роде?

– Да нет, – пожал плечами сэр Артур. – Все – как всегда. Эра слегка повздорила с Дарой, сэр Крис и Баст глазки весь вечер друг другу строили, Том от похмелья страдал, Генрих и Энжел воздушные шары обсуждали... Разве что Гай на себя стакан сока опрокинул – так и в этом ничего такого необычного нет, парень в присутствии Мануэлы всегда голову теряет и неуклюжим становится.

– Ну а вообще, что вы думаете? Кто мог бы похитить подсвечники?

– Что думаю? Ну, понятно, что это кто-то из своих сделал. Либо – приглашенный профессионал. Их, конечно, никто не охранял никогда, подсвечники эти, да и в комнату, при большом желании, попасть так, чтобы никто не заметил – раз плюнуть. Но про подсвечники знать надо, смекаешь, Красотка? Знать, где стоят, знать, когда лучше зайти, как лучше уйти... Не с улицы это человек был. Либо кто-то на заказ их увел, либо кто-то свой. Второе – скорее. Потому как спереть мало, надо же еще, чтобы не нашли. То есть прятать надо так, чтобы там, – сэр Артур ткнул мундштуком своей трубки в небо, – не знали, где они.

– У вас есть конкретный подозреваемый? – спросил Квентин.

– Ну, первое, что на язык приходит – это Энжел, – усмехнулся сэр Артур, делая хорошую затяжку. – Но я его обвинять не буду. Не потому что он не мог, он-то как раз лучше всех с такой работой справился бы, но ему серьезная причина нужна, чтобы на такое пойти. Приказ сверху, например. Но дело-то в том, что любой из нас, получи такой приказ, спорить с ним не станет, так что, получается, подозревать Энжела оснований не более чем кого другого.

– И вы бы их украли, если бы был приказ? – прищурился Квентин.

– Если надо – значит надо, – рубанул ладонью воздух жрец.

– Слушайте, сэр Артур, – сказал Квентин, – а вообще, какой смысл их воровать? Ну, я бы понял, если бы человек с улицы их украл, потому что серебра в них на восемьдесят грифонов. Но если вы правы, то причина явно какой-то другой должна быть. Что это за причина может быть?

– Хороший вопрос, – кивнул сэр Артур. – Не зря тебе сержанта дали. Только я тебе на него не отвечу. Потому как тут не угадаешь. Если тебе кто будет вчесывать, что это сделали, чтобы Расте насолить, то не слушай – это полный бред. Не потому, что там Ей никто насолить не хочет, а потому что глупо это. Когда Она узнает, кто это сделал, тому, кто их украл, сладко не будет. А она обязательно это узнает, рано или поздно. Так что и там, у Них, тоже причина очень веская должна быть, я тебе так скажу. Гнев Расты – это тебе не выволочка от Тарана, это много, много серьезнее.

– Кстати говоря, а чтобы скрыть от Расты ее подсвечники, обязательно пользоваться чьим-то высоким покровительством? – спросил Квентин.

Артур задумался.

– Не знаю, – ответил он, после некоторого молчания. – Может быть, какой-нибудь сильный маг может и без покровительства обойтись. А если вор убежденный атеист, то ему и магом быть не обязательно.

– А это-то как помочь может? – удивился Квентин.

– Для бога душа верующего человека – как пламя свечи, а душа атеиста – как дырка в кармане старого мундира, что висит в шкафу, в комнате, куда никто не ходит, – ответил сэр Артур. – Если человек вообще не верит в богов, то и они его почти не видят, да и повлиять на него прямо не могут. Но у нас, тут, таких людей, чтобы совсем в существование богов не верили, найти сложно. Я скорее поверю, что вора демоны прикрывали, чем в это.

– Демоны? – нахмурился Квентин.

– Кстати, да. Вот уж кому бы такая кража на руку пришлась, так это им, – кивнул сэр Артур.

Квентин покидал Храм Войны в легкой задумчивости, что касается Илиса, то он постоянно крутил головой и шмыгал носом, а когда они вышли на улицу, несколько раз оглянулся.

– На тебя посмотреть, так скажешь, что ты девушку впервые увидел, – заметил Квентин.

– Рыжая, – не очень понятно объяснил Илис, вздохнул и махнул рукой.

 

***

– И не жалко тебе своей косы? – поинтересовался Эрик.

Он расположился в удобном кресле, с чашечкой кофе в руках, поглядывая то на стены, увешанные портретами привлекательных барышень, то на Селену, укрытую до подбородка белоснежной простыней, то на человека в сером кожаном фартуке, ловко орудовавшего ножницами. Барышни были, все как одна, красиво причесаны, Селена сидела напротив зеркала, в котором, конечно, не было ее отражения, а человек в фартуке был высок, худ и черноволос. Если уж говорить точнее, был он вовсе не человеком, а эльфом, судя по форме ушей, из южной ветви.

– Так ведь она отрастет, и очень быстро, – ответила Селена. – Гораздо быстрее, чем мне хотелось бы – дня за три. Не забывай, я – вампир, у меня регенерация высокая.

– Это не регенерация, кажется, – заметил Эрик. – Это называется, если не ошибаюсь, «консервация облика на момент инициации».

– Как бы это не называлось, но если миледи Селена захочет поддерживать определенную длину волос, то я готов ей в этом помогать. Дверь моего заведения всегда для нее открыта. Я готов стричь вас, миледи, хоть каждый день, – подал голос эльф-парикмахер.

– Одно время я так даже делала, – сказала Селена. – Лет восемьдесят назад. Подстригалась почти каждый день. Сама. Потом мне это надоело.

– Подстригаться самому не очень удобно, кроме того, для хорошей прически нужен взгляд со стороны, – заметил парикмахер. – К слову сказать, у нас считается, что самому стричься – значит накликивать на себя беду.

– Это поверье не лишено основания, – заметил Эрик. – Как порченый маг могу сказать, что это действительно может повлиять на тонкие чаровые колебания. По сути, человек, подстригаясь самостоятельно, отсекает острыми лезвиями от своего тела его части. Подсознательно его мозг это может воспринять как желание сознания самоуничтожиться, и если у человека достанет магического таланта, может получиться хорошее такое устойчивое самопроклятье.

– Думаю, вампиру это вряд ли чем-то серьезным угрожает, – заметила Селена. – Тем более что магического дара у меня нет, и никогда не было.

– Вы очень интересные вещи рассказываете, молодой человек, – сказал парикмахер. – Об этом можно где-то почитать?

– Вряд ли, – ответил Эрик. – Разве что я когда-нибудь напишу монографию на эту тему.

– Кстати говоря, Патрик, а ведь мы к тебе не только подстричься зашли, – сказала Селена.

– О. Чем же еще я могу вам помочь? – поинтересовался эльф.

– Ты же всех в городе знаешь, – сказала Селена. – Подскажи, кто бы мог решиться взять в реализацию два серебряных подсвечника. Слегка заляпанных, как ты догадываешься. Честно сказать, даже не слегка, а сильно заляпанных.

– Ломбардов в городе полным-полно, – ответил парикмахер. – За полцены никто и не подумает спросить, что там за пятна на них. Впрочем, серебро проще отдать в переплавку, если работа не тонкая, конечно или антикварной ценности нет.

– В том-то и дело, что антикварная ценность есть, – сказал Эрик.

– Они жутко древние, эти подсвечники, – сказала Селена.

– Антиквариат – особая тема. Его чаще под заказ добывают, либо не соображая. Бывает, конечно, всякое, но тогда такую добычу вряд ли кто-то поставит на витрину, – сказал эльф. – Скорее будут подыскивать какого-нибудь понимающего человека по знакомым.

– Было бы неплохо, если бы кто-то оказался таким понимающим человеком, – сказала Селена. – Например, ты.

– Понимаю, – сказал Патрик. – Мне нужно будет навести справки. Что конкретно узнать?

– Само собой, есть ли у кого-нибудь такие подсвечники на продажу. Они простые, без украшений, сантиметров тридцать высотой, грамм по четыреста каждый. Если вдруг у кого-то они были, но уже ушли – куда ушли, от кого пришли.

– Это может занять пару дней, – сказал эльф, смахивая чистым полотенцем отрезанные локоны Селены на пол.

– Мы понимаем, что за пятнадцать минут ты нам их не найдешь. Деньги нужны?

– Если потребуются, я дам вам знать, миледи, – ответил парикмахер. – А после подготовлю вам подробный отчет, куда какой грифон потрачен. Как всегда... Так, думаю, я закончил, ваша прическа готова, миледи.

Селена поднялась с кресла и долго крутилась перед зеркалом, осматривая в нем себя. Это выглядело тем более забавно, что ни Эрик, ни Патрик в зеркале ее отражения не видели. Наконец вампирка повернулась к Эрику, спрашивая взглядом его мнения. Эрик молча оттопырил большой палец вверх.

– Прекрасно, – вынесла Селена свой вердикт. – Ты настоящий мастер, Патрик.

– Как скажете миледи, не стану с вами спорить, – улыбнулся вампирке эльф и повернулся к Эрику. – Ну что же, молодой человек, ваш черед. Ах, нет, погодите, я сначала тут немного подмету, обождите еще минуточку...

 

***

– И тут кошками пахнет, – шмыгнул носом Илис, когда они шли по широкому коридору к центральному алтарю Луни. – И волками. И медведями. И собаками. Но кошками – сильнее.

– Ничего удивительного, – ответил Квентин. – Во-первых, тут, как и в Храме Плодородия, тоже есть алтарь Селины. А кроме того, здесь, при храме, постоянно живет кто-нибудь из оборотней, другое дело, что они не показываются на глаза. И оборотней-кошек среди них едва ли не половина. Кстати говоря, Бастиана как раз кошка. И вот эта мелкая егоза – тоже. Привет, Луиза.

На приветствие обернулась светловолосая девочка лет десяти. До того, как ее окликнули, она была занята тем, что подливала сливки в миску из небольшого кувшинчика. Миска стояла на том самом алтаре Селины, о котором говорил Квентин; он представлял собой широкий каменный постамент, на котором лежала свернувшаяся клубком кошка из белого мрамора. Статуя была выполнена с большим мастерством, мрамор казался мягким и пушистым, и в приятном полумраке храма чудилось, что кошка настоящая и живая, просто спит.

– Дядя Квентин пришел! – воскликнула девочка и бросилась Квентину на шею, едва не опрокинув его.

– Ох, полегче, – сказал Квентин. – Ты уже не маленькая. Уронишь же!

– А чего ты так долго не приходил? – спросила девочка, отпуская Квентина.

– Виноват, – ответил Квентин, раскрывая свой планшет и начиная рыться в нем. – Как-то все не получалось последнее время. То одно, то другое. На-ка, держи. Только аккуратнее, она подтаяла.

Он протянул девочке небольшую плитку шоколада в красивой упаковке. Луиза шоколадку взяла, покрутила в руке и вздохнула.

– Нельзя мне сейчас шоколада, – сказала она. – Линяю. Арника говорит, это потому, что я много сладкого ем, а мама говорит, что это аллергия на тунца. Теперь меня и в том, и в том ограничили.

Но шоколадку в карман все же убрала.

– Кстати говоря, – сказал Квентин, – познакомься – мой друг и коллега Илис Зорр.

– Привет, – сказал Илис.

– Здравствуйте. Почему-то я не могу понять, какой вы оборотень.

– Я – лис, – Илис широко улыбнулся.

– Правда? Никогда таких не видела.

– Я тебе больше скажу: и я таких, как он, ни разу не встречала, – сказала красивая темноволосая женщина, подходя к ним. – Только слышала. Из Тыпонии?

– Из Катая, – ответил Илис. – Точнее, из под Ут-Кина. Здравствуйте.

– А вот это как раз – Бастиана Лист, старшая жрица Луни, – сказал Квентин. – Илис Зорр, работает со мной. Мы пришли, чтобы задать тебе несколько вопросов.

– Вот как? А я-то подумала, ты соскучился, – сказала Баст.

– Вообще, не без этого, – ответил Квентин. – В смысле, соскучился.

– Раньше ты чаще заходил, – продолжила Бастиана. – Что, перестал со своими эльфами собачиться?

– Ну, можно и так сказать, – ответил Квентин.

– Или попросту неудобно в случае чего уходить к маме, когда мама переехала к эльфам? – прищурилась Бастиана.

– В точку! – рассмеялся Квентин. – Но вообще, мы здесь сейчас по делу. О краже подсвечников слышала?

– Слышала, – ответила жрица. – Идемте в гостиную что ли, не тут же об этом разговаривать…

И они вслед за Бастианой направились через большой храмовый зал в проход, который скрывался за большой статуей Луни.

– Мам… а мам… ну маммм… а что за подсвечники? – спросила Луиза громким шепотом, теребя широкий расклешенный рукав платья Бастианы.

– Подсвечники Расты, – ответила та. – Помнишь, я тебе про них рассказывала? Их украли.

– Помню, – ответила девочка. – А кто украл?

– Вот это я и хочу выяснить, – ответил за Бастиану Квентин.

– Так вы вора сюда пришли искать? – заинтересовалась Луиза.

– Можно и так сказать, – кивнул Квентин.

– Как интересно! – нараспев произнесла Луиза. – А можно, я вам тогда помогать буду?

Они как раз дошли до круглой комнаты, в центре которой стоял невысокий круглый стол, окруженный со всех сторон мягкими пушистыми диванами. Квентин как раз собирался ответить девочке, но Бастиана его опередила.

– Луиза, а ты разве уже сделала уроки? – поинтересовалась она строго.

– Так у меня же каникулы, – ответила девочка, присаживаясь на край одного из диванов.

– Тебе на лето задавали чтение, разве нет?

– Я потом почитаю...

– Луиза!

– Ну маммм…

– Луиза! – повторила Бастиана, еще строже.

Девочка вздохнула, надула губы и вышла из комнаты.

– От рук стала отбиваться, – пожаловалась Бастиана. – Это она при тебе спорить не стала. Даже Арнике огрызаться пытается.

– Это возраст такой, – сказал Квентин. – Я Арнике, конечно, особо не перечил, но вот Людовику и Бланке несладко со мной пришлось. А откуда ты узнала, что подсвечники похитили?

Он кивнул Илису, и тот вытащил свой блокнот. Допрос начался.

– От Энжела, – ответила она. – Он заходил позавчера.

– Зачем?

– Луизе саженец какого-то белого дерева приносил. Ты же знаешь, она что-то увлеклась этими всякими цветами, а он ее снабжает саженцами и семенами. Арника считает, что Энжел плохо на Луизу влияет, а я лично думаю, что лучше пусть она травами да цветами увлекается, чем по улицам без дела слоняется.

– Что он еще рассказывал?

– Что Эра ничего умнее не нашла, как его в краже обвинить. Жаловался, так сказать.

– А ты что думаешь?

– Я столько за ним гонялась на новый год, что точно знаю – он терпеть не может воровать. Не думаю, что это он. И Арника, кстати, со мной согласна.

– А кто тогда? – поинтересовался Квентин.

– Да кто угодно. Если кто-то хотел насолить Эре – то это прекрасный способ.

– Почему?

– Как это почему?! Она, такая вся из себя важная, такая вся из себя пафосная, такая вся из себя правильная, и – не смогла уберечь важнейшие элементы культа своей богини! И кто ее после этого уважать станет?

– А что, на Эру у многих зуб?

– Среди старших – скорее нет. Ну, то есть она не колесо, конечно, чтобы всем нравиться, но легкое недовольство есть. Ну и, конечно, с Дарой они постоянно ссорятся, к этому уже все привыкли, и Филипу, понятно, тоже перепадает. К Энжелу она постоянно докапывается, но это мелочи. А вот среди жрецов младших богов многие бы обрадовались, увидев, как она споткнулась. Она же с ними совершенно не считается.

– Многие? Например?

– Долго перечислять. Лион Заунывчик, к примеру, жрец Невезухи. Кэн Ватрух, жрец Бюрократа. Полина Вайс, жрица Асечки Чистюли… Много кто ее недолюбливает.

– Да и ты сама от нее не в восторге, – покивал Квентин.

– Да, мне не нравится, когда лезут в мою личную жизнь и пытаются ее устроить, когда я этого не прошу, – сказала Бастиана. – Ей почему-то покоя не дает, что я с Крисом встречаюсь. «Вы уже или поженитесь, или разбегитесь и не морочьте друг другу головы». Вот кто ее спрашивал вообще? Но, конечно, я подсвечники не воровала.

– Это я понимаю, – снова покивал Квентин. – Просто уточнил. А Дара и Филип? С ними-то что?

– Эра Филипа к Даре ревнует постоянно. Не без причины, может быть. Во всяком случае, Дара с радостью сестрице рога бы наставила. А Филип от этого порядком устал. Он, конечно, тот еще бабник, но, кажется, больше на словах, чем на деле. Вроде тебя. Жужжит, но не кусает.

Квентин весело рассмеялся.

– Этого в протокол не пиши, – сказал он Илису.

– Про что не писать? Про то, что не кусаешься или про то, что жужжишь? – уточнил Илис.

– Илис, я тебя умоляю, – сказал Квентин. – Давай поговорим о том, что было тем вечером. Говорят, ты подходила к камину вместе с Крисом и о чем-то с ним шепталась.

– И?

– Что и?

– Вопрос в чем?

– Хм. То есть было?

– Было конечно, раз говорят. Не знаю, кто тебе об этом сказал, но чего ради бы ему об этом врать? И чего бы ради мне это скрывать? Или тебя интересует, о чем мы шептались? Пррравда? – промурлыкала Бастиана.

– Конечно, – ответил Квентин. – Меня все интересует.

– Мы собирались прогуляться после совета под луной, если ты меня понимаешь, – ответила Бастиана.

– Вообще понимаю, но разве не новолуние было?

– Да какая разница? – отмахнулась Бастиана.

– Хм. И как? Погуляли?

– Нет, – куснула нижнюю губу Бастиана. – Только вышли из храма – прилетела Фьюарин от сэра Джая. Под Верхними Гусаками всплеск инфернальной активности, кто-то крупный вылез.

– И?

– Ну и Энжел мне портал до Лунного храма открыл, а Крису – до Храма Героев. Такая получилась прогулка… он до сих пор не вернулся, – вздохнула Бастиана.

– То есть в Храм Героев можно сегодня не ходить, – прокомментировал Илис.

Квентин задумчиво кивнул.

– А еще кто-нибудь к камину подходил пошептаться? – спросил Квентин.

– Когда я пришла, Энжел и Крис там стояли и разговаривали.

– А еще?

– Все, больше никто не подходил.

– И о чем они шептались?

– Понятия не имею.

Квентин устало вздохнул.

– Слушай, мое детство прошло вот в этом вот храме. Моим первым товарищем по играм был волколак. Я в оборотнях разбираюсь не хуже сэра Джая, и не хуже его могу рассказать, кто из вас на что способен. Я прекрасно знаю, что к алтарю Селины ты вышла не случайно, а услышав, как я разговариваю с Луизой. С другого конца храма. Ну, или, во всяком случае, из другого зала, а мы совсем негромко разговаривали. Так о чем шептались Крис и Энжел?

– Да уж точно не о том, чтобы подсвечники украсть!

– Бастиана!

– Ну, хорошо! Крис жаловался Энжелу на то, что у него деньги на исходе и из-за этого вся затея под угрозой.

– Что под угрозой? – прищурился Квентин.

– Я не очень поняла, о чем они говорили, – сказала Бастиана. – Энжел предложил Крису помочь, если его не пугает перспектива быть должным жрецу Малина. Крис посмеялся и сказал, что не пугает, и что другого выхода у него все равно нет, разве что начать воровать. Вот и все. Потом они заметили, что я пришла, и прекратили разговор.

– А что, у Криса финансовые сложности?

– Не знаю, честно говоря. У него же своих денег почти и нет совсем; все, что у него есть – принадлежит Храму Героев. Конечно, он получает что-то на свое содержание, а если нужны деньги на экипировку, всегда может взять их из храмовой казны. Если мы куда-то идем, всегда он расплачивается, так что обычно деньги у него есть. На что ему вдруг понадобилось занимать – понятия не имею.

– Ты не спрашивала?

– Не успела. Да и не уверена, что спросила бы.

– Почему? Тебе не интересно?

– Интересно, но я… у меня есть причины. Я не хочу, чтобы он подумал, что я лезу… посягаю… короче, у меня есть причины не спрашивать.

– Хм. Понятно. Ну а что ты думаешь о том, что к похищению подсвечников могут быть причастны демоны?

– Да ну, бред, – фыркнула Бастиана. – Ни один демон и близко к Храму Плодородия не подошел бы, не говоря о том, чтобы подсвечников коснуться. Я тебе больше скажу: даже я от них жар чувствовала, когда близко подходила.

– Ну не обязательно самим воровать, можно же людей задействовать, – заметил Квентин.

– А. Ну может быть. Очень даже может быть. Ты, кстати, знаешь, что последнее время демоны чаще стали появляться у нас и в окрестностях?

– Нет, – Квентин снова прищурился. – Откуда бы? И давно так?

– С год где-то. Может быть, чуть меньше. Недели не проходит, чтобы Истребители кого-нибудь вниз не отправили. Сэр Джай уже даже из города уезжать сам опасается – мало ли кто тут появиться может, а Крис и Соня постоянно в разъездах. Так что, может быть, ты и прав, и тут они замешаны.

– А ты не видела, открывал кто-нибудь форточку в гостиной? – спросил Квентин.

– Сэр Артур курил возле окна, он ее и открывал, – ответила Бастиана. – Но потом он ее закрыл.

– И больше никто не открывал?

– Нет.

– А тебе подозрительным ничье поведение в тот вечер не показалось?

– Да нет.

– Ладно, вопросов больше не имею. Илис, посиди здесь еще немного, я пойду, поздороваюсь с Арникой. Если она узнает, что я был здесь и не зашел к ней, она сильно обидится. А она уже в курсе, что я здесь, я уверен.

– Слушай, а может быть, вы пообедаете у нас? – спросила Бастиана. – Развлечете немного Луизу, а то она теперь два дня на меня будет дуться, за то, что я не разрешила ей в нашем разговоре поучаствовать. Ей скучно, да еще она линять начала вдруг, я думаю, что это аллергия, но на улицу теперь стараюсь на всякий случай не выпускать – мало ли что. У нас сегодня отбивные будут.

– Отчего бы нам и в самом деле не пообедать здесь? – сказал Квентин Илису.

– Отчего бы и не развлечь больную котенку, – кивнул Илис. – Только мясо не слишком прожаривайте.

 

***

– Меня уже от этих ломбардов тошнит, – признался Эрик, подвигая Селене стул.

Пообедать они решили в «Зеленом муле» – небольшом кафе, которое располагалось в цокольном этаже одного из домов на улице Ювелиров. Из-за августовской жары других посетителей здесь сейчас не было – здесь было душновато, и люди предпочитали обедать на улице, в тени полотняных навесов, где было хоть какое-то движение воздуха. Но, как уже было сказано, Селена больше ценила отсутствие солнца, а Эрик прекрасно переносил любую жару.

– Тот самый случай, когда ты прекрасно понимаешь, что делаешь бесполезную работу, но делать ее все равно надо, – сказала Селена.

– Ты имеешь в виду, что мы все равно ничего не найдем?

– Подсвечники могут оказаться в ломбарде только в одном случае: если их украл заурядный воришка ради полусотни грифонов. Ты в это веришь? Я – нет.

Эрик кивнул, подозвал сонную официантку и заказал себе две порции томатного супа, курицу в кляре и кофе с ватрушкой, а Селена, как всегда, ограничилась чашкой чая.

– Что-то мне сегодня не везет, – поморщилась она. – Ну, кто им сказал, что зеленый чай можно заваривать крутым кипятком? Пойти, улыбнуться тому, кто это сделал, что ли…

– Ты уже улыбнулась тому гному, который тебе пытался жемчужное ожерелье впарить.

– Нечего было за него три цены ломить, – фыркнула Селена. – Да еще и глазки строил. Нет, это не чай, это просто помои какие-то. Может быть, тоже кофе себе заказать?

– А суп неплох, – заметил Эрик. – Если хочешь, оставь мне свой чай и забери мой кофе. Как долго нам еще по ломбардам ходить?

– Спасибо, Эрик, ты настоящий друг. Для отчистки совести надо закончить с улицей Ювелиров. Хочешь – не хочешь, а надо.

Кофе оказался недурным, о чем Селена не преминула сообщить напарнику.

– А вообще, я кофе не люблю, хотя чаще у него вкус более выражен, чем у чая, – сказала она. – С детства не любила, то есть, я хочу сказать, что не любила его до того, как стала вампиром.

– А чай? – поинтересовался Эрик.

– Любовь к чаю мне привил мой Мастер, – ответила вампирка. – Он сам составлял чайные смеси и сам их заваривал. А еще он разводил крыжовник и сам варил из него варение. Представляешь? Держал в ужасе всю округу на два дня пути и сам варил варение!

– И ел его?

– Да. Очень хорошее варение было, кстати, хотя я не очень крыжовник любила. Хорошо бы нам сегодня еще успеть пройти по Малой Гномьей – там тоже есть насколько ломбардов.

– Разве что, как ты сказала, для очистки совести. По-моему, мы вообще не с того начали, – сказал Эрик. – Надо было, прежде всего, выяснить, куда эти подсвечники можно применить, а уж потом ломбарды прочесывать.

– Так ведь госпожа Штефан сказала…

– Госпожа Штефан, безусловно, рассказала нам про них все, что знала, только вряд ли жрице Расты в голову бы пришло использовать подсвечники не по прямому назначению, – сказал Эрик, заканчивая со второй порцией супа. – А между тем, я уверен, им найдется и другое, нестандартное применение. А то и не одно, и не два. Это я тебе как маг говорю.

– Например?

– Как минимум их можно использовать как подсвечники. Не знаю. Но они – артефакты, заряженные божественной силой. А значит, эту силу можно на что-то направить.

– А как тогда узнать про эти нестандартные применения? – спросила Селена.

– Ну а как люди обычно узнают про то, что раньше не знали? Спрашивают у тех, кто знает или читают книги, в которых об этом написано.

– А что, есть такие книги, в которых написано про нестандартное применение подсвечников Расты? – удивилась Селена.

– Не знаю, может быть и есть. Вор же откуда-то узнал об этом, правильно?

– В твоих словах есть логика, – подумав, согласилась Селена. – Будет еще один повод наведаться в Библиотеку. Вот только если не закончим сегодня с ломбардами, в Библиотеку пойдет шеф с Илисом.

– Вот уж никогда бы не подумал, что буду стараться ради того, чтобы попасть в Библиотеку, – хмыкнул Эрик, поднимаясь со стула и оставляя на столе оплату по счету, который им принесли одновременно с заказом. – Ну, вперед! Ювелиры и ростовщики ждут!

 

***

– То есть найти – ничего не нашли, осведомителям задания дали и теперь рветесь в Библиотеку? – подытожил Квентин. – Хм.

– Что-то не так? – спросила Селена.

– Все так, все так… возьмите пока у Илиса протоколы и ознакомьтесь, а после мы поговорим.

Несколько минут в кабинете было относительно тихо, лишь шелест бумаги нарушал тишину.

– Ну и что? – спросил, наконец, Эрик, ознакомившись с обоими протоколами. – То есть я хочу сказать, что у вас день поинтереснее нашего прошел, но я все равно считаю, что нам следует про подсвечники побольше разузнать.

– А с тобой никто и не спорит, – кивнул Квентин. – Надо. Но если ты думаешь, что завтра с утра я зашлю тебя в библиотеку, где ты весь день будешь рыться в древних фолиантах, то зря ты так думаешь. Может быть, до этого дело и дойдет, но мне кажется, что сейчас у нас уже достаточно информации, чтобы действовать более рационально.

– В каком смысле? – спросил Эрик.

Селена сидела на диване и молча слушала коллег, что касается Илиса, то он, по своему обыкновению, свернулся у нее на коленях клубком, и, казалось, спал.

– В том смысле, что можно выделить несколько основных версий, – сказал Квентин. – Во-первых, я бы выделили «жреческую» версию. Подсвечники взял кто-то из своих, чтобы досадить Эре или Расте, или, быть может, с другой целью.

Селена едва заметно покачала головой.

– Версия вторая, – сказал Квентин, чуть улыбнувшись вампирке. – Подсвечники взял случайный человек, потому что восемьсот грамм серебра – это восемьсот грамм серебра. Ну, или они ему просто понравились.

Селена снова покачала головой, Эрик же запрыгнул на подоконник, вытащил сигарету и прикурил ее от пальца.

– Версия третья, – продолжил Квентин, – подсвечники утащили демоны. Опять же, чтобы дискредитировать Эру, Расту и весь ицкаронский пантеон, ну и, заодно, лишить город таких замечательных артефактов.

– Ну а что, – сказал Эрик. – Тоже версия.

– С демоном мы уже сталкивались, – сказала Селена. – Так что исключать нельзя, да.

– И, наконец, четвертая версия. Подсвечники украли ради каких-то их тайных малоизвестных свойств. Свойств, о которых мы ничего не знаем, – закончил Квентин.

Эрик кивнул.

– Пока других версий нет, – сказал Квентин. – Впрочем, этих уже достаточно, потому что их все придется отрабатывать, а нас только четверо. Если считать нашу алхимичку – пятеро.

– То есть ты сейчас скажешь, кто из нас какую версию будет отрабатывать? – спросил Эрик.

Селена чуть заметно улыбнулась.

– Нет, – сказал Квентин. – Дробить наши маленькие силы мы не будем, тем более что на первых порах следственные действия по всем этим версиям будут одинаковыми. Нам нужно, раньше всего, закончить с опросом жрецов, параллельно выяснив, какими дополнительными свойствами обладали подсвечники. Поэтому завтра снова будем работать парами. Селена и Илис сходят в Библиотеку и пообщаются там с профессором Вотервудом, а так же попытаются найти какие-нибудь письменные источники по интересующему нас вопросу. Сделать им это будет тем проще, что Илис, наверняка, там уже всех библиотекарш знает.

Илис, подняв голову, тявкнул и вильнул хвостом.

– После, если успеют, конечно, они отправятся в Храм Моря и Храм Любви, допросят Дару Клейн и Мануэлу Лист. Ну а мы с тобой, Эрик, попытаемся поймать сэра Джая и переговорить с ним про повышенную демоническую активность. Мы уже сегодня с Илисом заходили в Храм Героев, нам сказали, что сэр Джай в городе, но занят. С утра ушел куда-то и предупредил, что может сегодня не вернуться. Пытались с ним через Фью связаться – она сказала, что он, цитирую «задействовал услугу запрета входящих вызовов». Так что не получилось. Кроме того, сходим с тобой к Энжелу Сувари. Не удивлюсь, если про свойства подсвечников мы узнаем с тобой раньше, чем Селена и Илис.

– Это почему вдруг?

– Это потому, что Энжел – не дурак и о краже узнал на день раньше нас. Ничто не мешает ему мыслить схожим с нами образом, а значит, он уже задался тем же вопросом, что и мы. Так что, учитывая временную фору, он уже может знать ответ.

– Не говоря уже о том, что он мог знать ответ на этот вопрос давным-давно, – сказала Селена. – И это знание и сподвигло его на кражу. Гипотетически.

– Я не думаю, что это он украл, – сказал Квентин.

– Извини за этот вопрос, но если я его не задам, его тебе задаст кто-нибудь другой, – сказала Селена. – Скажи, ты так легко отметаешь виновность Энжела, потому что он нашел и освободил твою маму?

– Вопрос как вопрос, – фыркнул Квентин. – Я его ждал раньше, если честно. То ли вы мне слишком доверяете, то ли что... Нет, конечно, дело не в том, что он спас мою маму. Просто я не вижу ничего такого, что реально указывало бы на его виновность. Напротив, есть один факт, который говорит в его пользу.

– Какой? – поинтересовался Эрик, сжигая на ладони окурок второй сигареты и стряхивая пепел за окно.

– Открытая форточка в гостиной.

– Ну уж, – в свою очередь фыркнула Селена, – тоже мне алиби. Ты хочешь сказать, что форточку открыл вор? Это еще доказать надо. Да и почему ее не мог открыть Энжел?

– А зачем?

– Нас с толку сбить, – пожала плечами Селена. – Да и зачем вообще ее кому-то открывать? Вылезти через нее не получится, там даже ребенок не пролезет.

– А если вора вовсе и не было в комнате? – хитро прищурился Квентин.

Илис поднял голову и тявкнул, Селена вопросительно посмотрела на шефа.

– То есть как это? – оживился Эрик. – То есть ты хочешь сказать, что он был магом и через форточку их выудил?

Квентин улыбнулся.

– Хм, – сказала Селена. – Хм. А чего он тогда ее не закрыл?

– Торопился, – ответил Эрик. – А возможно, просто не справился. Там она на шпингалет закрывается. Чтобы этот шпингалет задвинуть, надо форточку прижимать к раме, а чтобы его отодвинуть достаточно одного импульса. Ну а сами подсвечники – левитацией.

– То есть, получается, нам нужен маг? – спросила Селена задумчиво.

– То есть – да, – кивнул Квентин. – А Энжел – не маг. Вернее, сырой маг, как и все дети сэра Джая. Мне когда-то об этом Саора говорила.

– Однако это не слишком сужает круг возможных подозреваемых, – заметила Эрик. – Среди жреческого сословия магов – едва ли не половина. Плохо...

– Эх, Эрик, всему тебя учить, – покачал головой Квентин. – Не правильно ты думаешь. Среди жреческого сословия половина – не маги. И это – хорошо. Чувствуешь разницу?