Все остальное Алина воспринимала, как в кошмарном сне. Она машинально отвечала на какие-то вопросы приехавших милиционеров, она подписывала какие-то протоколы, она стояла в дверях квартиры, пока осматривали оконную раму, она искала в Томкиной сумке ее паспорт, она диктовала данные врачам, она записывала адрес морга...
Когда уехала милиция и «скорая» увезла тело Тамары, Алина закрыла дверь квартиры, увидела на вешалке Томкину шубу, ее окурок в пепельнице, недопитый стакан с утренним чаем и разрыдалась в голос. Она захлебывалась слезами и понимала, что не выдержит одна, не выдержит, не выдержит... Алина открыла холодильник, сотрясаясь от рыданий, достала украденный Томкой коньяк, плеснула себе в стакан. Сделала глоток и закашлялась. Она не должна была уходить! Она видела, в каком состоянии была Томка, она не должна была оставлять ее одну!!! «Это рак, это пройдет», — словно наяву услышала Алина усталый Томкин голос, и ее снова затрясло.
Телефонный звонок заставил Алину оторваться от стакана.
— Алиночка, Тамару позови, пожалуйста, — раздался вежливый, но напористый голос Евгения Измаиловича.
— Тамары нет... — выдохнула Алина, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать.
— Она ушла? Куда? — нехорошо удивился Евгений Измаилович.
— Она ушла туда, откуда не возвращаются! Туда, где вам ее уже не достать! — сорвалась на крик Алина.
— Алиночка, что ты такое говоришь?! — еще не понял, но уже встревожился Евгений Измаилович.
— Вы во всем виноваты. И вы обязательно заплатите за это! Пусть не сейчас, пусть когда-нибудь! — Алина была абсолютно уверена в том, что говорила. — Тамары нет больше! Она умерла...
Евгений Измаилович еще что-то кричал, но Алина уже положила трубку.
Телефон зазвонил снова. Алина сидела и смотрела на трезвонящий аппарат и не делала ни малейших попыток коснуться его. Через какое-то время телефон смолк.
Алина вернулась на кухню и снова глотнула коньяка. За окном темнело, и ей неожиданно показалось, что из-за стекла, с той стороны окна, на нее смотрит Тамара. Смотрит, а в глазах ее отражаются серые, клочковатые облака...
Алина кинулась к телефону, набрала номер родителей. В трубке пошли длинные гудки. Она хлопнула трубку об рычаг, тут же подняла ее снова и позвонила в больницу.
— Вадим Сергеевич на операции. Ему что-нибудь передать? — спросил мелодичный женский голос.
— Нет, спасибо, — прошептала Алина, бросила трубку и кинулась к своей сумке.
Вытряхнула все ее содержимое на диван в поисках записной книжки. Позвонить хоть кому-нибудь! Хоть кому-нибудь, лишь бы не одной!!! В пальцах оказалась какая-то бумажка с номером телефона. Алина нахмурилась, вспоминая. Илья! Она бросилась обратно к телефону, сжимая в руках листок с его номером, словно свой последний шанс. «Господи, сделай так, чтобы он был дома! Я ни о чем никогда не просила тебя, Господи, пусть он будет сейчас дома, иначе я просто сойду с ума!!!»
Илья взял трубку после третьего гудка.
— Илья, это Алина.
— Алинка, — обрадовался он. — А я не узнал твой голос. Долго жить будешь!
— Илья, Тамара умерла.
Тон Ильи резко сменился.
— Когда? Ты сейчас где? Что случилось? — Его вопросы обгоняли друг друга, как и мысли.
— Она сегодня выбросилась из окна моей квартиры...
— Ты сейчас там?
— Да...
— Адрес говори! Я сейчас приеду!
Алина продиктовала адрес.
— Ничего не бойся! Я сейчас буду! — В трубке побежали короткие гудки.
Алина вернулась на кухню и поняла, что ей совсем чуть-чуть, но стало легче. То ли от коньяка, то ли оттого, что сейчас приедет Илья.
— С тобой все в порядке? — Илья ворвался в квартиру так стремительно, что чуть не сбил Алину с ног.
Алина всхлипнула, и слезы снова полились у нее из глаз.
Илья гладил ее волосы, касался плеч, заглядывал в заплаканное лицо, словно пытаясь убедиться, что она действительно живая и стоит перед ним.
— Пойдем, пойдем сядем, ты успокоишься и все мне расскажешь.
Илья повел было Алину в комнату, но она, едва взглянув на диван, тут же вспомнила Тамару и отчаянно замотала головой: нет, только не сюда — и указала на кухню.
Илья усадил ее на табуретку, окинул взглядом стол с бутылкой и одиноким стаканом и сел напротив не очень близко и не далеко, так, что в любой момент мог дотянуться до Алины.
— Успокойся, успокойся, пожалуйста... Расскажи мне... И тебе станет легче... Налить еще коньяка?
Алина отрицательно помотала головой:
— Дай мне сигарету.
Илья прикурил сигарету и протянул ее Алине. Алина затянулась и тут же потушила сигарету, с силой вдавив ее в пепельницу.
— Это Измаилович виноват, — всхлипнула она. — Если бы не он...
— Алинка, — остановил ее Илья. — Я ничего не знаю. Расскажи мне все по порядку. При чем тут Измаилович?
И Алина, всхлипывая и все время сбиваясь, рассказала Илье про боди-арт и картину, которую порезал Игорь, про условие, которое поставил Евгений Измаилович, и про то, как она вчера утащила от него Томку...
— Я не должна была оставлять ее одну! Я же видела, что она не в себе! Никогда себе этого не прощу!!!
— Господи, Алинка. — В голосе Ильи звучало столько нежности, что ею можно было растопить весь снег в их городе. — При чем тут ты? Томка сама загнала себя в ловушку. То, что она сделала, это, конечно, не выход. Но каждый в этой жизни выбирает сам. Каждый получает то, что заслужил.
Алина подняла на него красные, заплаканные глаза:
— Илья, но ведь она никогда не была стервой... Она же просто любила Игоря... Кто виноват, что он был женат?.. Она же просто хотела быть счастливой... И жить с человеком, которого любит...
— Я знаю, знаю, — успокоил ее Илья. — Только перестань винить себя. Она же могла сделать это и не здесь...
— Но она сделала это здесь!!! — сорвалась на крик Алина. — А я, как последняя дура, уперлась на работу, вместо того чтобы ей помочь!!!
— Тш-ш-ш, успокойся, — прижал ее к себе Илья. — Пойми, ты сейчас уже ничего не можешь исправить...
Алина уткнулась в его плечо и снова дала волю слезам. Некоторое время оба молчали. Алина плакала, а Илья очень осторожно гладил ее по голове.
— Игорь еще ничего не знает... — прошептала Алина.
— Я думаю, что ему нужно позвонить.
— Я... не знаю его домашнего телефона...
— У меня он, по-моему, был записан... — Илья поднялся и вышел в коридор. Алина как тень двинулась за ним следом, боясь даже на несколько мгновений остаться одна.
Илья отыскал домашний телефон Игоря в своей записной книжке.
— Звони ты, — покачала головой Алина. — Я не могу...
Илья набрал номер.
— Добрый вечер. Можно Игоря услышать? А где он может быть, вы не подскажете? В мастерской? Спасибо.
Илья повесил трубку и повернулся к Алине:
— Жена сказала, что он в мастерской. Слушай, а у нее, у Томки, кто-нибудь из родственников есть? Родители там, дяди, тети?
— Родители умерли, — напряглась Алина. — А больше ни про кого она не говорила... Есть еще Степан...
— Бывший муж?
— Да. Но она же ушла от него...
— Ты знаешь, я думаю, что нам нужно поехать в мастерскую. Сейчас вечер, там должны быть почти все. Нужно же что-то решать с похоронами...
Алина беспомощно развела руками:
— Я в этом ничего не понимаю...
— В морге она будет лежать не больше недели. Если за ней никто не явится, то тело будет объявлено как невостребованное и его разберут на запчасти.
— Что? — не поняла Алина.
— Студентам, в институт, — пояснил Илья. — А остальное сожгут...
— Что ты такое говоришь?! — Глаза Алины снова наполнились слезами.
— Поехали, — решил Илья. — Должен же кто-нибудь знать, есть у нее родственники или нет. И скорее всего, этот кто-нибудь — Игорь. Я бы очень не хотел оставлять тебя здесь одну... Я понимаю, что это тяжело, но...
Алина представила, как она сейчас останется одна в пустой квартире и будет вздрагивать от каждого шороха, а из-за оконного стекла на нее снова будет смотреть Тамара страшным, пустым, облачным взглядом.
— Поехали, — сказала Алина и потянулась за шубой.
Алина с Игорем вышли из подъезда, рядом с ними тут же затормозила, взвизгнув колесами, черная машина. С переднего сиденья торопливо выбрался Евгений Измаилович. Шагнул Алине навстречу. Она инстинктивно шарахнулась за Илью.
— Я не смог больше до тебя дозвониться, — сказал Евгений Измаилович. — Где Тамара? Что ты мне несла по телефону?
— Тамара умерла, — произнесла Алина, с ненавистью глядя в лощеное лицо бывшего однокурсника Глеба. — Вы заставили ее сделать это!
— Как умерла?!! Что ты такое несешь?!! — Евгений Измаилович двинулся к Алине.
Илья загородил ее.
— Вам никто никогда не говорил, что не все в этой жизни измеряется количеством денег? — спросил Илья. — Есть вещи, которые нельзя купить! И есть люди, которых нельзя заставить делать то, что хочется вам! Тамара выбросилась из окна, лишь бы не выходить за вас замуж... Вы не оставили ей выбора...
Евгений Измаилович неожиданно широко раскрыл рот, словно выброшенная на берег рыба, и тяжело задышал, схватившись рукой за сердце.
— Этого не может быть... Неужели она?.. Как она смогла?.. — бормотал он. — Я... любил ее... Я оплачу похороны... Я все оплачу...
— Ты так ни черта и не понял, — досадливо произнес Илья. — Засунь свои деньги знаешь куда, старый козел! Пойдем. — Он взял Алину за руку и повел за собой.
Когда они проходили мимо машины, Илья нагнулся к шоферу:
— Там твоему шефу, по-моему, нехорошо. Сердчишко прихватило, если он не придуривается. Смотри, а то крякнет сейчас прямо на улице, потом неприятностей не оберешься!
Шофер принялся лихорадочно выбираться из машины, а Илья, не оглядываясь, повел Алину в сторону дороги.
В мастерских было тихо. Из-под каждой двери выбивался свет. Художники что-то творили, каждый запершись в собственной мастерской. Перед дверью в комнату Игоря Алина застыла. Илья ободряюще сжал ей руку и толкнул дверь. Алина сделала шаг вперед, вскрикнула и замерла, закрыв рот ладонью.
С огромного холста, стоящего прямо посередине мастерской, на нее пристальным взглядом смотрела Тамара. Губы ее грустно улыбались, глаза светились какой-то невысказанной болью и предчувствием чего-то страшного...
Игорь обернулся на крик и отложил в сторону кисть.
— А... привет. — Он был явно недоволен тем, что ему помешали.
Алина застыла в каком-то ступоре, не имея сил отвести глаз от лица Тамары.
— Игорь, сядь, — сказал Илья, и Игорь уловил в его тоне что-то такое, от чего сразу встревожился.
— Что-то с Томкой? С ней что-то случилось?
Алина по-прежнему молчала, не отводя глаз от портрета. Плечи ее затряслись, по щекам побежали слезы. Она не сделала ни малейшей попытки их вытереть.
— Игорь... — Илья не находил слов.
Игорь подскочил к нему и, схватив за плечи, встряхнул.
— Что с ней?!! Говори же, ну?!!
И Илья увидел в его глазах еще не осознанное знание того, что произошло.
— Тамара умерла...
Игорь резко согнулся, будто его ударили, шарахнулся от Ильи в сторону, наткнулся на мольберт, тюбики красок посыпались на пол.
Алина прислонилась к двери, чувствуя знакомую дурноту.
Игорь опустился на диван и закрыл лицо руками.
Несколько мгновений в мастерской было тихо. Все трое слышали, как безумствует за окном холодный февральский ветер.
— Я знал, — глухо сказал Игорь. — Я знал... С того момента, как она ушла вчера... Я ее не остановил...
В мастерской снова повисло тягостное молчание.
— Как это случилось?
— Она выбросилась из окна, — произнесла Алина и не узнала свой голос. — Сегодня днем...
Все снова надолго замолчали.
— Игорек, у тебя охра есть? — В мастерскую вошел Глеб, увидел Алину, Илью, застывшего на диване Игоря и осекся. — Что случилось? Почему у всех такие похоронные лица?
— Тамара умерла, — сказал Илья.
Лицо Глеба превратилось в белую маску.
— Как? Когда?
— Она выбросилась из окна моей квартиры, — повторила как заведенная Алина. — Сегодня днем...
Глеб сел на диван рядом с Игорем.
— Расскажи, — попросил он.
Алина, спотыкаясь и тихо всхлипывая, рассказала про вчерашний вечер, как она утащила Томку от Измаиловича, как та проснулась утром, как Алина оставила ее одну. При упоминании имени Измаиловича Игоря передернуло.
— Я убью его! — глухо сказал он.
— Прекрати! — одернул его Глеб. — Томку не пожалел, хоть дочку пожалей!
Игорь окончательно сник.
— Мы хотели узнать... У Тамары были какие-то родственники? — спросил Илья.
— Родители умерли. Больше ни о ком она не говорила, — сказал Глеб.
— Не было у нее никого. — Голос Игоря дрожал. — Бывший муж только...
— Нужно собрать деньги на похороны. По дороге сюда мы встретили Измаиловича. Он сказал, что все оплатит, но...
Игорь поднялся с дивана. На него было страшно смотреть. Он словно постарел на несколько лет.
— Это он во всем виноват! Я убью его!!!
— Сядь! — одернул его Глеб.
— Я послал его подальше с его деньгами, — сказал Илья.
— Деньги соберем на кафедре, — произнес Глеб, долго смотрел на портрет Тамары. — Что же ты наделала, дурочка...
Игорь опустился обратно на диван и зарыдал.
Глеб встревоженно взглянул на Алину:
— Тебе плохо? Почему ты мне не позвонила?
Алина не ответила. По щекам ее по-прежнему катились слезы.
— Давай я отвезу тебя домой, — предложил Глеб. — Тебе же сейчас нельзя... — Он осекся.
— Алину отвезу я, — твердо сказал Илья. — Тебе лучше побыть с Игорем.
Глеб посмотрел на Алину и уловил в ее взгляде что-то такое, от чего, сникнув, медленно опустился на диван рядом с Игорем.
— Не давай ему много пить, — посоветовал Илья. — И я думаю, что нужно сказать остальным...
Он протянул руку Алине, она благодарно подала ему свою. Ее маленькая ладошка спряталась в большой ладони Ильи, как в удобной, безопасной норке. Глеб проводил их тоскливым взглядом.
Когда Илья привез Алину домой, у нее совсем не было сил. Он дал ей глотнуть коньяка, уложил на диван, присел рядом и накрыл пледом.
«Как я вчера Томку», — мелькнуло в голове у Алины, но слез уже не было. Она чувствовала себя совсем пустой. Как шарик, из которого выпустили весь воздух.
Илья поднялся с кровати, поймал тревожный взгляд Алины.
— Не бойся, — успокоил он ее. — Я никуда не уйду.
Алина слышала, как он что-то делает на кухне, через несколько минут Илья вернулся, держа в руках стакан с чаем. Поставил чай на тумбочку возле дивана и снова сел на краешек рядом с Алиной.
— Попробуй уснуть, — ласково сказал он. — Я побуду с тобой...
— Знаешь, когда я была маленькой, мир казался мне таким огромным и прекрасным... А теперь я его боюсь... Он подминает под себя, коверкает, корежит... И ты никогда не знаешь, что скрывается за яркими пятнами картин — настоящий бархат или изъеденная молью тряпка... — тихо произнесла Алина.
Илья внимательно слушал.
— Иногда мне казалось, что я знаю, как надо жить... Но как только я это понимала, происходило что-то, что переворачивало всю мою жизнь с ног на голову... Почему человек не может быть просто счастлив?..
— В нас слишком много желаний, — задумчиво сказал Илья. — Иногда они раздирают нас на части, а мы даже не подозреваем об этом... И очень часто каждый тянет одеяло на себя, забывая, что тот, кто находится рядом, остается беззащитным и неукрытым... Остается замерзать...
Алина долго молчала, лежа с широко открытыми глазами.
— У тебя когда-нибудь было такое, что ты не мог сопротивляться тому, что тебя несет? Не мог, хотя знал, что этого делать не стоит, что это может поломать всю твою жизнь?..
— Не знаю, — искренне ответил Илья. — Я много пил, пока жил с Кирой... И я не мог отказаться от выпивки даже ради нее. Она права, что ушла от меня... Я видел ее недавно, знаешь, она счастлива... Странно, мы с тобой почти чужие друг другу люди, мы и виделись-то несколько раз, но почему-то всегда, когда я вспоминал о тебе, мне становилось легче жить...
И Алину вдруг прорвало. Она, лежа в постели и глядя в потолок, стала рассказывать Илье все, с самого начала. Она рассказала о том дне рождения, на котором он увидел ее в первый раз и которого не вспомнил до сих пор; о небритом водителе и о том, что произошло на шершавом сиденье автомобиля; о случайной встрече с Глебом в автобусе, о том, как она попала в совершенно незнакомый мир, который ей очень понравился; об Андрее, к которому ее тянула какая-то страшная необъяснимая сила, и она не могла ей противостоять; об отце, которого она сначала любила, потом ненавидела и которого сейчас обрела снова; о Томке, которая много раз помогала ей; о том, как она боится за своего будущего ребенка, как она не хочет, чтобы он тоже страдал...
Алина говорила, вытряхивая из себя накопленное памятью, как рухлядь из набитого под завязку мешка. Некоторые фразы давались ей с трудом, но она выталкивала их из себя, подсознательно понимая, что ей нужно выговориться, нужно освободиться от всего этого груза, чтобы жить дальше... И с каждой фразой ей действительно становилось легче...
Илья слушал, не перебивая, только много курил, и скоро вся комната плыла в сером тумане табачного дыма. Алина закашлялась, Илья поднялся:
— Извини, — и открыл форточку.
За окном начиналось серое февральское утро, ветер разгонял темные облака, освобождая ровную, чистую полосу синего неба.
Алина замолчала. Она не ждала никаких слов, и Илья понял это. Он осторожно спрятал ее ладонь в своей. Алина благодарно сжала его руку, закрыла глаза и через несколько секунд провалилась в глубокий сон... И в это утро, первый раз за последнее время, ей не приснился кошмар.