Люси не спала полночи, размышляя над своим новым положением. Существовали заклятия управления, заклятия забвения. Выбор был, но когда она о нем думала, могла только плакать. Она не может управлять умами и памятью такого количества людей. Даже если ей это удастся, настанет время, когда управление людьми и умами превратится в нечто большее, чем стратегия. Станет злом. Такая нравственная позиция была роскошью, которую она могла себе позволить только потому, что знала: секрет уже выдан. Слуги, конечно, рассказали своим друзьям, и в десятках лондонских домов новость уже обсуждается. Завтра в это время таких домов будет уже в несколько раз больше.

— Это не имеет никакого значения, — говорила Люси сама себе.

Она повторяла эти слова снова и снова. Это не имело никакого значения, потому что выгодная партия, балы, опера и кафе на открытом воздухе — все это было не для нее. Ее долг — спасти племянницу. Теперь было ясно, что сделать это можно, только уничтожив бессмертное отвратительное существо. А это означало, что необходимо уничтожить самое ужасное, что можно только представить, — его душу. Но думать об этом она не должна. Она должна найти страницы и уже достигла кое-каких результатов. Но о ее успехе никто не знает. Это немного утешало ее в минуту позора.

Позор. Люси решила, лучше не думать об этом. Лучше не думать ни о бесчестье, ни о своей миссии, ни о трудностях, которые ее ждут. Было только одно, что имело значение, — следующие страницы «Немой книги». Ей предстоит выяснить, как их найти, а для этого придется встретиться с Мэри. Она сказала, что возвращается в Ноттингем. Скорее всего, Люси тоже отправится туда же.

Люси решила рассмотреть страницы, которые ей удалось раздобыть. Она увидела разрозненные образы — бородатые мужчины в ниспадающих туниках. Они стояли на скалах или протягивали книги к луне. Обнаженная женщина лежит на постели из веток и прижимает чашу для причащения к груди. Ребенок летит в воздухе и вот-вот упадет на руки странного существа — полуженщины-полупаука.

На первый взгляд бессмыслица, но Люси знала, что это не так. Ей казалось, страницы были живыми, они трепетали и были теплыми на ощупь. Если держать лист большим и указательным пальцем, чувствовалось биение пульса и был слышен тихий шепот, какие-то слова. Люси вспомнила, как страницы звали ее в библиотеке леди Харриет. Этого не было, когда Мэри показала ей книгу, в которой было так много поддельных страниц. Может быть, если у тебя уже есть несколько страниц, находить и понимать остальные легче? Поймет ли она смысл страниц, когда соберет их все? Неужели, когда у нее будет вся книга целиком, она узнает страшную тайну, как обрести и уничтожить вечную жизнь?

Она уже раньше бегло просмотрела страницы, но знала, что может узнать больше о механизмах убеждения, а учитывая трудности, с которыми она столкнулась, ей было важно узнать как можно больше. И она это сделала. Когда Люси успокоилась, поддавшись потоку образов, характеров и переходов, ее сознание прояснилось, стали понятны связи с окружающим миром, открылись до сих пор закрытые двери. У нее было такое чувство, будто страницы принадлежали ей, будто они рассказывали ей секреты, которые она когда-то давно знала, но забыла. Эти секреты были потрясающими. То, что у нее было, то, на что, как ей казалось, она была способна, придавало ей свежие силы, открывало новые преимущества. Что бы ни случилось, она справится с этим. Она была почти уверена в этом.

Утром Люси обнаружила, что миссис Эмет готовится к отъезду. Она улыбалась, упаковывая вещи, будто ничего не знала о позоре своей хозяйки. Люси молчала и ни о чем ее не спрашивала. Она спустилась к завтраку довольно поздно, чтобы не встречаться с мистером и миссис Гилли. Однако Нора пришла и села с ней за стол. Ее тонкий рот сложился в ироническую улыбку.

— Катастрофа! — сказала она возбужденно. — Но, признайся, приятная катастрофа. Люси, все только об этом и говорят. Я утром прогуливалась в парке, так не представляешь, сколько было вопросов! Все говорят, это лорд Байрон. Ты знала, что на этой неделе выходит его новая книга? Считают, что это самое очаровательное и скандальное произведение, увидевшее свет. О нем только и говорят. Еще говорят, что ты сбежала с лордом Байроном и тайно с ним обвенчалась. — Нора нагнулась к Люси. — Или это не так?

Новый том его стихов — книга, которой он так гордился, — выходит на этой неделе, но он нашел время отвезти Люси и помочь в ее деле. Несмотря на унижение и злость на Нору, Люси захлестнуло теплое, глубокое чувство. Байрон помог ей, счел ее дело выше собственного тщеславия, спас ее. Конечно, он был несносным, но в то же время милым. Он жил по собственным законам, и, думая об этом, Люси краснела. Однако в остальном, что не касалось любви, его честь была безупречна.

— Все это ложные слухи, — сказала Люси Норе.

— Тогда где же ты была? — спросила Нора. — Ты должна рассказать мне, это останется между нами, клянусь. Только, пожалуйста, расскажи.

У Люси сжалось горло.

— Если так хочешь, я попала в плен к эльфам.

Нора с раздражением демонстративно отвернулась.

* * *

Люси решила, что покинет дом так скоро, как только сможет, — через два дня. Ей тяжело было переносить косые взгляды, шушуканье, жестокость. Пусть думают что хотят, решила она, но другого выбора не было. Скоро она вернется в Ноттингем. Там на ней тоже будет клеймо распутницы. Дядя откажет ей в крове, и что тогда? Придется искать средства жить самостоятельно. Это не должно составить большого труда. Женщина, владеющая искусством магии, всегда заработает себе на жизнь. Она бы такую жизнь сама не выбрала, но альтернативы не было, и роптать не приходилось. Однако обо всем этом она будет думать после того, как победит леди Харриет.

В пятницу настало время уезжать. Люси нашла Нору, чтобы попрощаться. Нора была холодна. Как только стало ясно, что Люси не собирается делиться секретами, для Норы она потеряла всякую ценность. Одно дело давать повод сладострастным слухам, а другое — стать потаскухой. От нее отвернулся свет, и ей нечего было предложить подруге, которая сама и предоставила ей возможность стать отверженной.

— Надеюсь, — сказала Нора вместо слов прощания, — в Ноттингеме ты будешь вести себя более благоразумно, чем здесь.

— Именно это и я собираюсь делать, — сказала ей Люси.

Она повернулась и спустилась на улицу, где сообщила кучеру, что готова отправиться на постоялый двор, а оттуда отбыть из Лондона. Сундуки были уже погружены. Слуга, открывая дверцу, посмотрел на нее маслеными глазками. Его взгляд говорил, что, останься он наедине с молодой женщиной с подобной репутацией, неизвестно, что бы было. Миссис Эмет уже сидела внутри и вязала. Она похлопала по сиденью рядом.

— Да, приключений было предостаточно, — сказала она задумчиво.

Люси услышала, как ее кто-то окликнул.

Она обернулась и увидела, что к ней идет Джонас Моррисон. Он раскраснелся и запыхался.

— Слава богу, с вами все в порядке, — сказал он, задыхаясь. — Конечно, я не сомневался. Как могло быть иначе? Вы ведь Люси Деррик, которая может все. И все равно я беспокоился.

Его слова не произвели на нее впечатления. Люси почувствовала, что в ней вновь закипает гнев, но любопытство пересилило, к тому же ей была нужна передышка от обрушившихся на нее неприятностей. Мог ли этот человек, который верил, что влюблен в нее, дать то, что ей было нужно?

— Мистер Моррисон, — сказала она бодрым голосом, — что случилось?

— Началась революция, — ответил он. — У меня плохие новости о премьер-министре, предводителе моего ордена, Спенсере Персивале. Его убили.

* * *

Люси вновь пригласили в дом, только потому, что она была знакома с джентльменом, который принес такую страшную новость.

— Ничего удивительного, что женщина, подобная мисс Деррик, знает всех на свете джентльменов, — сказал мистер Гилли дочери, и та улыбнулась, оценив его юмор. Было видно, они понимали друг друга с полуслова.

— В премьер-министра стреляли. Он мертв. Больше нам ничего не известно, но, предположительно, это дело рук луддитов. В городе уже начались волнения. Все члены правительства вынуждены теперь скрываться. Никто не знает, кто может стать следующей жертвой. Мы опасаемся, что это первый шаг к массовым убийствам, как во время революции в Париже. Мои люди, — он многозначительно глянул на Люси, давая понять, что речь идет о розенкрейцерах, — делают все, чтобы успокоить народ. Молю бога, чтобы это принесло плоды.

— Уверен, можно принять какие-то меры, — сказал мистер Гилли. — Разве принц-регент или армия не сможет подавить восстание?

— Солдаты патрулируют улицы и пресекают волнения. Убийца задержан, принимаются все меры, чтобы выяснить его имя и мотивы, но, пока мы не будем знать больше, могу только посоветовать подумать о своей безопасности. Насколько я понимаю, у вас есть собственный экипаж, сэр.

— Разумеется, — сказал мистер Гилли.

— Тогда вы должны немедленно уехать в Ноттингем и увезти свою дочь и мисс Деррик.

— Разумеется, я возьму с собой дочь. Что касается молодой леди, ей придется выбираться самостоятельно.

Мистер Моррисон посмотрел на него с изумлением:

— Прошу прощения, сэр. Вы собираетесь бросить свою гостью, юную леди, на произвол судьбы в минуту кризиса? Я полагал, что вы джентльмен.

Мистер Гилли поднялся на ноги:

— Прошу прощения, сэр, но кто вы, собственно, такой, чтобы я подчинялся вашим приказам или слушал ваши оскорбления?

— Мое имя Джонас Моррисон, — сказал тот и поклонился.

У мистера Гилли округлились глаза.

— Джонас Моррисон! Тот самый герой, который…

Мистер Моррисон предостерегающе поднял руку:

— Сэр, ваша должность в Адмиралтействе делает вас посвященным в определенные секреты, но они не подлежат разглашению.

Люси с удивлением наблюдала за этим разговором. Сначала миссис Квинс убежала в панике, услышав имя Джонаса Моррисона, теперь мистер Гилли не может скрыть своего изумления. Кем на самом деле был этот человек и что он такого сделал, что вызывал подобную реакцию? Ясно, что не просто подлец, которому нравится соблазнять невинных девушек, хотя именно им он и был.

— Вы совершенно правы, — пошел на попятную мистер Гилли. — Такая честь познакомиться с вами. Учитывая ваше положение, я должен быть с вами откровенен. Вы позволите несколько слов наедине?

Они отошли в дальний угол комнаты и стали о чем-то переговариваться приглушенными голосами. Потом вернулись, и мистер Моррисон обратился к Люси:

— Мисс Деррик, с прискорбием вынужден сообщить, что ваш хозяин не является джентльменом, как вы считали. Он берет на себя смелость судить о вещах, которых не понимает. Если ваш долг призвал вас неожиданно отправиться в путешествие, даже в сопровождении такого известного распутника, как Байрон, я высоко ценю жертву, которую вы принесли. И не допускаю даже на секунду мысли о вашем неподобающем поведении. — Он поклонился ей.

Несмотря на то что такая его уверенность, безусловно, была вызвана заклятием, которое она на него наложила, Люси все равно тронула его нежданная доброта.

— Благодарю вас, сэр.

— Мужчины готовы простить женщине все, что угодно, если есть надежда получить соответствующую награду, — сказал мистер Гилли дочери.

Нора взяла отца под руку.

— Папа, оставим их одних на минуту, пусть поговорят, — сказала она и повела отца из комнаты.

Когда они остались одни, Люси спросила мистера Моррисона:

— Где вы были? Пока вы бог знает где пропадали и бог знает чем занимались, я попала в плен сначала к леди Харриет, потом к мистеру Олсону. Мне пришлось стрелять из пистолета в одного из ревенантов. Вот, собственно, где была я.

Она не сказала, что тайно проникла в дом леди Харриет и украла три страницы из «Немой книги». Люси вновь охватил гнев, хотя в глубине души она понимала, что сердиться на мистера Моррисона нет причин. Тем не менее она на него злилась. Он должен был ее любить (не важно, что она сама вызвала в нем это чувство), а он бросил ее в трудную минуту. Это было нелогично, но Люси хотела обрести убежище в этой своей нелогичности.

— О господи! — вскричал он, не скрывая душевной муки. — Люси, я ничего не знал. Если бы знал, я бы землю перевернул, чтобы прийти вам на помощь. Я сделал для вас все, что мог, поверьте. И сделаю все, что в моих силах.

Когда Люси услышала, что он сделал для нее все, что мог, ее охватила новая волна гнева.

— К счастью, я была не одна. Лорд Байрон мне помог.

У мистера Моррисона были такие глаза, будто его ударили по лицу.

— В том, что вы его использовали, нет ничего плохого, но рано или поздно он воспользуется вами.

— Он этого не сделал. Он спас меня, и не раз, за эти два дня.

Она отвернулась к окну, напустив на себя равнодушный вид, но тотчас снова повернулась к мистеру Моррисону. Ей хотелось на него смотреть. Хотелось быть с ним рядом, очень близко. Люси в страхе отступила назад. Неужели он использовал какое-то приворотное средство?

А потом она поняла. Дело было не в нем. Ее влекло что-то, что было при нем, что-то странно знакомое, чудесное и пьянящее. Люси приблизилась, пытаясь понять, что это, почувствовать вкус, который уже когда-то пробовала, давно.

У него были страницы книги. Она это знала. Она чувствовала их. Люси подошла еще ближе.

— Где вы были? — спросила она снова.

— Я ни о чем не знал. Я только что вернулся из Кардиффа.

Название города навеяло на нее грусть. Ее сестра Эмили вернулась из поездки туда с друзьями всего за несколько недель до смерти. Люси отбросила воспоминания.

— Зачем вы ездили в Уэльс?

— Искать страницы книги. Я их нашел. Две.

— Вот как? — произнесла Люси делано равнодушным тоном. — И где же они?

— При мне. Я должен был передать их мистеру Персивалю, но потом услышал новость и не знал, где найти для них безопасное место, ведь в любую минуту в любой части города может начаться пожар.

Нужна была магия, сильная и неотразимая, но у Люси не было времени искать травы и ингредиенты, не было времени готовить заклинания. Нужно было предпринять что-то незамедлительно.

Мистер Моррисон уже был в какой-то мере в ее власти и мог поддаться на ее уговоры, но этого было недостаточно. Мало просто заставить его делать то, что она хотела. И тут она вспомнила, что совсем недавно узнала именно то, что ей сейчас было нужно.

К своему удивлению, Люси взяла мистера Моррисона за руку. Она сама не совсем понимала, что делает, но опыта у нее было достаточно, чтобы не сомневаться, что ей удастся сделать все, как надо, даже если она будет просто следовать интуиции. Люси ощущала приливы магической энергии, а страницы «Немой книги» указывали ей путь. Она хотела использовать травы и заклятия. Теперь они ей ни к чему, ей достаточно собственных рук и собственного голоса.

— Мистер Моррисон, — сказала она, — я хочу, чтобы вы посмотрели мне в глаза. Вот так, хорошо. И я хочу, чтобы вы слушали меня. Вы меня слушаете?

Он медленно кивнул.

Все казалось естественным, будто ее несло течение реки. Она делала то, что, по ее мнению, должна была делать, и это казалось надлежащим, правильным и легким.

— Очень хорошо, сэр. Я хочу, чтобы вы слушали мой голос, и только мой голос. Не думайте ни о чем другом. Вот так. Вы слушаете, просто слушаете и не думаете ни о чем, кроме того, что я говорю. И ждете моей следующей команды. Вы слушаете меня?

Он снова кивнул.

— Вы готовы получить мою команду?

Он кивнул.

Поразительно. Какое в высшей степени полезное орудие. Но Люси не питала иллюзий. Она не могла с такой же легкостью заставить мистера Гилли слушать ее и позволить ей остаться, потому, насколько она понимала, что он не хотел ее слушать и не хотел, чтобы она осталась. Скорее всего, у нее не было бы власти над мистером Моррисоном, если бы она уже не заставила его полюбить себя. Несмотря на это, новая власть над ним казалась удивительной.

— Мистер Моррисон, эти две страницы из «Немой книги», они при вас?

— Да, — сказал он.

— Я хочу, чтобы вы отдали их мне.

Мистер Моррисон полез в карман и извлек записную книжку. Он раскрыл ее, вынул два сложенных листка и отдал их ей. Люси быстро спрятала их в потайной карман платья.

— Кто еще знает, что вы их нашли? — спросила она.

— Никто, — ответил он.

— Мистер Моррисон, — сказала она, следуя интуиции и логике, — я хочу, чтобы вы забыли, что нашли эти страницы. Хочу, чтобы вы забыли, что они были у вас и что вы отдали их мне. Вы будете помнить только, что ездили в Уэльс и не достигли успеха. Вы понимаете?

— Да, — сказал он.

— Сейчас я отпущу вашу руку. Когда я сделаю это, вы не будете помнить, что мы вообще говорили об этих страницах. Вы будете чувствовать себя точно так же, как несколько минут назад.

— Хорошо, Люси, — сказал он.

Люси отпустила его руку.

Мистер Моррисон моргнул:

— Я вдруг почувствовал усталость. Не помню, о чем мы говорили.

— О том, что мне нужно как-то добраться до Ноттингема самостоятельно. Не знаю, что буду делать потом.

— Думаю, искать страницы книги. Так же как и я.

— Вы так ничего и не нашли? — спросила Люси в качестве проверки.

— Ничего, — ответил он без колебаний. — В Уэльсе мне так же не повезло, как нам в Ньюстеде. Теперь, когда мистера Персиваля не стало, — ему было трудно продолжать, настолько это событие его взволновало, — никто не будет препятствовать моему визиту к леди Харриет и попытке отыскать страницы в ее библиотеке. Это связано с огромным риском, конечно, но другого выхода я не вижу.

— Пожалуйста, берегите себя, — сказала Люси.

Несмотря на то что он сделал с ней в прошлом, она не могла допустить, чтобы мистер Моррисон отправился в поместье леди Харриет незащищенным.

— Не беспокойтесь, — сказал он. — Мы имели с ней дело раньше.

— Тогда я тоже наведу справки, — сказала Люси. — По приезде в Ноттингем я должна поговорить со своей подругой Мэри Крофорд. Не знаю, насколько могу ей доверять. Она совершала поступки… скажем, не совсем понятные, но мне кажется, она могла бы оказаться полезной.

Люси замолчала, так как заметила, что мистер Моррисон больше ее не слушает. Он закрыл лицо руками и согнулся. Когда через какое-то время он опустил руки, не без помощи Люси, она увидела, что его лицо покраснело, а из глаз льются слезы.

— Какое имя вы только что произнесли? — спросил он низким глухим голосом.

Люси вспомнила, что скрывала подобные вещи от мистера Моррисона. Она не ожидала, что из-за того, что она этого не сделала сейчас, возникнут проблемы. Но похоже, именно так и оказалось. Неужели, как и Байрон, Моррисон был знаком с Мэри?

Мистер Моррисон шагнул вперед.

— Назовите ее имя еще раз! — закричал он с таким гневом, что Люси боялась и отвечать и молчать.

Не отвечать было опаснее, и она заговорила. Она должна сохранять спокойствие, иначе его ярость может пересилить любовный приворот, который она на него наложила.

— Это моя подруга Мэри Крофорд.

Он снова закрыл лицо руками и отвернулся:

— Бог мой, разве такое возможно? Я и представить такого не мог. Неужели такое возможно?

Она нерешительно сделала шаг к нему:

— О чем вы, мистер Моррисон? Что случилось? Кто вам мисс Крофорд?

— Так вы и вправду не знаете? — спросил он.

— Я ничего о ней не знаю, кроме того, что она моя подруга.

Джонас Моррисон медленно опустился в кресло и сидел, склонив голову и утирая слезы, которых даже не скрывал. Когда он поднял голову, его было не узнать. До этого каменно спокойное лицо его смягчилось, было мокрым и грустным.

— Мэри Крофорд, как вы ее называете, была моей женой. Это ее убили. Это за нее я мщу.

* * *

Конечно, это ошибка.

— Мне жаль, что я упомянула имя, которое причиняет вам такую боль, — сказала Люси, тщательно подбирая слова. — Но это имя довольно распространенное.

— Дело не в имени, это она, — простонал мистер Моррисон. — Как я мог этого не видеть? Вы, Люси Деррик, вдруг неожиданно стали ворожеей. Это ваша подруга научила вас этому ремеслу? Так? Это она наставила вас на этот путь, на мой путь? Да?

— Она ободряла меня, была моим учителем. Но ваша жена мертва. Вы сказали, она умерла.

— Она умерла! — закричал он, поднимаясь с кресла. — Вы не слышите, что сами говорите. Вы так и не поняли? Она — ревенант, оживший труп. Дух, обретший плоть. Она вернулась в хрупкой, бессмертной форме. Это ее я ищу. Это она настроила Лудда против будущего. Вы не видите ужас моего положения? Я любил ее и потерял. Теперь я должен уничтожить ее навсегда. Я должен уничтожить ее душу.

Это ошибка. Иначе быть не может. Мэри мертва? Мэри — такая же как те, против которых она, по ее словам, боролась? Люси ничего не понимала. Она даже думать об этом не была способна. По крайней мере, не сейчас. Может, позже. Ей было необходимо воссоздать хоть какой-то порядок и смысл в окружающем мире.

Мистер Моррисон отвернулся, но Люси знала, что обязана его успокоить. В прошлом он обошелся с ней жестоко, но она наложила на него любовное заклятие и поэтому была за него в ответе. Она не могла позволить, чтобы он так страдал.

Когда она подошла к нему, он обернулся:

— Боже правый, сколько еще я должен терпеть унижение. Вы наложили на меня любовный приворот. Вы играли со мной с той самой встречи в Ноттингеме, в кофейне, куда пригласили выпить шоколада. Сейчас я это понял.

Он не дал ей времени на ответ, и это было к лучшему. Ей было нечего сказать.

— Вы будете использовать меня? И я должен это терпеть? — Он замолчал, утер глаза платком и взглянул на нее. Взгляд был твердым и холодным — она раньше такого не видела. — Я знаю, вы сердитесь за то, что было между нами много лет назад. Знаю, что вы полны гнева и решимости. Но я никогда не думал, что вы можете быть жестокой.

Мистер Моррисон ушел. Она слышала какие-то возбужденные голоса, а потом хлопнула дверь. Люси поняла, что, помимо бури захлестнувших ее, вселяющих ужас чувств, она совершенно одинока и не защищена в столице страны, стоящей на пороге революции. Но самым главным было чувство, что мистер Моррисон понял, кто она, но не вспомнил, что отдал ей страницы книги. Теперь у нее было восемь из двенадцати страниц. Это была победа, об этом она и старалась думать, чтобы не расплакаться.

* * *

Люси осталась в комнате, напуганная и посрамленная. Она была не способна думать о том, что сказать или куда пойти. Мэри была ревенантом. Она лгала Люси с их самой первой встречи. Она хитростью заставила Люси совершать невообразимые поступки. Если и раньше у Люси не было друзей, то сейчас она чувствовала себя совершенно одинокой и беспомощной.

Пассажирский экипаж, которым она должна была отправиться в Ноттингем, уже уехал, и она не знала, что делать. Можно поехать другим экипажем завтра, но будет ли безопасно передвигаться по улицам? Какова обстановка? Начались ли уже беспорядки с насилием и убийствами? Она этого не знала и не решалась спрашивать у своих негостеприимных хозяев.

Примерно через час в комнату вошел мистер Гилли. Люси сидела и смотрела в окно на прохладный весенний день. Если мистер Гилли и увидел ее подавленное состояние, то предпочел сделать вид, что ничего не заметил.

— Надеюсь, больше никто из ваших друзей-джентльменов не станет нам докучать? Двери постоянно открывают и закрывают. В результате сквозняки, которые очень вредны для легких.

— Я никого не ожидаю, — ответила Люси, не поворачивая головы.

— Сделайте честь, пока вы находитесь в моем доме, смотрите на меня, когда со мной разговариваете.

Люси повернулась к нему:

— Я приложу усилия. Сегодня я пропустила экипаж в Ноттингем. Если на улицах безопасно, я уеду завтра.

— Вы уедете завтра в любом случае, — сказал мистер Гилли. — Я сказал, что у вас есть три дня, чтобы покинуть дом, и они у вас есть.

— И вам безразлично, что в городе бунт?

— Вы предпочли вести себя, отбросив сдержанность. Я не несу ответственности за последствия. У меня есть дочь, о которой я должен думать. Парад повес, которых вы приводите в наш дом и которые разгуливают по нему, не принесет ей пользы. Кроме того, это пагубно для моего здоровья. — Он встал, закрыл дверь и вернулся назад, сев рядом с ней на диван. — Но поскольку вы стали так щедры относительно расположения к джентльменам, думаю, я смогу найти безопасное место в городе при условии, что вы будете щедры ко мне.

Мистер Гилли положил руку на плечо Люси и улыбнулся, показав ровные здоровые зубы.

После всего, что случилось, предложение мистера Гилли не вызвало в ней ни страха, ни отвращения. Ее даже покорила прямота, с которой он выразил свое желание, и открытость, с которой изложил свои условия. Возможно, мистер Гилли желал ее сейчас, но ей не составит большого труда сделать так, чтобы он ее полюбил, а тогда им будет легче управлять. Или можно, к примеру, сделаться для него невидимой. Или заставить его бояться ее. Вариантов тысяча. Пусть она осталась одна, пусть ее все бросили, но она не беспомощна. Она всю жизнь чувствовала себя беспомощной, теперь все будет по-другому.

Люси подняла на него глаза:

— Нет, боюсь, я не приму ваше предложение. Вы можете называть меня падшей из-за того, что мои обязательства заставили меня уехать без вашего позволения и ведома, но ничего дурного я не совершила. Уверяю вас, мистер Гилли, если я устояла перед чарами лорда Байрона, устоять перед вашими несложно. А теперь прошу вас, уберите руку с моего плеча. Вы хотите, чтобы я уехала завтра, я уеду. Доберусь до пассажирского экипажа, а если придется столкнуться с беспорядками и насилием, так тому и быть.

Ее слова, прямые и холодные, шокировали его. Он отшатнулся:

— Бесстыдница.

Люси покачала головой:

— Это мне говорите вы?

— Не потерплю вас больше ни одной ночи под своей крышей, — сказал он.

— Как вам будет угодно, — произнесла Люси, поднимаясь.

Она не доставит ему удовольствия. Бояться ей нечего. Он не свободен в своих поступках, а она будет принимать решения по своему усмотрению. Ей не нравилось прибегать к магии, чтобы управлять желаниями людей, но в этом случае она сделает это с большим удовольствием.

Именно в эту минуту в дверь постучали. Вошел и поклонился хорошо вышколенный слуга мистера Гилли:

— Сэр, простите за вторжение, но к молодой леди пришел еще один посетитель.

— Ничуть не удивлен, — сказал мистер Гилли. — Какой дебошир явился на этот раз?

— Просто одетый мужчина, похож на ремесленника, — сказал слуга, — почти старик.

— Мисс Деррик не так разборчива, как другие юные леди.

— Как он представился? — спросила Люси.

— Он назвался мистером Уильямом Блейком, гравером.

* * *

Мистер Гилли сказал, что не намерен терпеть, чтобы она встречалась с мужчинами в его доме, тем более с такими, как мистер Блейк. Он не позволит превращать свое жилище в публичный дом. Но Люси настояла на своем, больше взглядом, чем словами, и он вежливо ретировался.

Люси была рада снова видеть мистера Блейка, хотя их первая встреча была короткой и произошла при странных обстоятельствах. Они были едва знакомы, но видеть знакомое лицо — и доброе к тому же, большая редкость по нынешним временам в Лондоне — было огромным удовольствием.

— Мы познакомились в Ньюстеде, чтобы, когда придет время, мы уже были знакомы, — сказала Люси. — Время пришло?

— Похоже на то, — сказал мистер Блейк с нескрываемой радостью. — Все это так волнующе!

Он уселся в кресло и начал осматривать комнату, но не с удивлением бедняка, попавшего в богатый дом. Казалось, что он смотрит на что-то интересное, но хорошо ему знакомое. И, судя по его взгляду, это что-то перемещалось.

— Мисс Деррик, вы знаете, кто они такие?

— Прошу прощенья, мистер Блейк, знаю ли я, кто они такие? О ком вы?

— О существах, которые роятся вокруг вас. Смотреть на них малоприятно. Я привык видеть существ намного более красивых. Знаете, в Лондоне полно ангелов. Есть и другие существа попроще. Но у этих очень необычный вид.

Люси снисходительно улыбнулась:

— Сама я их не вижу.

— Ясное дело. Но вы производите впечатление человека, который мог бы видеть, иначе я бы не стал спрашивать. Я знаю, другие не видят то, что вижу я. Я привык к этому.

— Человек, чей мир шире, чем у других людей, должен проявлять к таким людям снисхождение.

Он радостно закивал:

— Вы совершенно правы.

— Скажите, мистер Блейк, чем я обязана вашему визиту? Мне сказали, сейчас путешествовать опасно. Значит, вас привело сюда что-то важное. Почему настало время узнать вас?

— На улицах стало опасно, но мой брат уверил меня, что мне ничего не угрожает, а я ему доверяю.

— А он это может знать? — спросила Люси.

— Он умер, мисс Люси, и видит глазами мертвого.

— А-а, — сказала она.

Она многое повидала сама, чтобы отвергать что-либо категорично, но, несмотря на это, поверить в слова ее нового знакомого было нелегко.

— В любом случае я пришел к вам по поручению умершего. Один очень любезный мертвый джентльмен настоятельно просил меня связаться с вами. Поскольку я регулярно общаюсь с Бобом, боюсь, среди мертвых я приобрел репутацию человека, с которым легко разговаривать. Признаюсь, однако, что легче всего это у меня получается с Бобом. Я не сразу понял, чего хочет этот джентльмен.

— Выходит, он призрак, этот джентльмен, а не ревенант?

— Глупый вопрос, — сказал мистер Блейк. — Если бы он был ревенантом, ему не нужен бы был посредник, чтобы с вами поговорить.

— Так вы о них знаете? О ревенантах?

— Ну да, это эльфы. Я когда-то думал, что это маленькие создания, которые кружатся вокруг цветов, а на самом деле это разновидность ангела. Невидимый мир такой запутанный!

— Видимый тоже, — сказала Люси.

— Вы правы, — согласился мистер Блейк. — Как вы сказали, этот джентльмен из мира духов. Не знаю, призрак он или нет, в том смысле, появляется ли он среди живых людей. Он сообщил мне о своих желаниях из другого места.

— Вот как, — сказала Люси, которой не хотелось подчиняться приказам еще одного назойливого джентльмена, и не важно, любезный он или нет, мертвый или живой. — Кто же он и чего хочет?

— Он хочет, чтобы мы подружились, — сказал мистер Блейк. — Он считает, что вам понадобится кров, и хочет, чтобы я предложил вам свое скромное жилище. Что касается того, кто он, юная леди, он сказал, что его зовут Френсис Деррик и что он ваш отец.