Уже почти полгода металлическая коробка, похожая на огромный вездеход своими столь неуместными в невесомости колесами, вращалась вокруг породившей ее планеты, изредка выпуская в окружающую черноту светлячки небольших кораблей. Состояние ее обитателей давно приблизилось к критической отметке, череда неудач в захватах поставила их на грань выживания. Эффект неожиданности остался в прошлом, гражданские пилоты начали использовать безопасные траектории. Подбирать цели теперь приходилось тщательно, просчитывая возможные риски, и подходящих становилось все меньше. Единственный за последние две недели «Поллукс» после стыковки включил двигатели, пытаясь увлечь легкий «Янфун» на низкую земную орбиту. Бен впервые воспользовался винтовкой, прострелив несколько дырок в районе чужого шлюза, но намерений противника это не изменило. После короткой борьбы пришлось убираться ни с чем — «Поллукс» явно настроился сжечь все топливо и дожидаться помощи как можно ближе к Земле.

Осунувшийся, истощенный Бен скучающе рассматривал надоевший звездный пейзаж на потолке рубки транспорта, когда на экране радара высветилась долгожданная зеленая точка.

— Это что-то новенькое, — Ольга задумчиво провела худым пальцем по рассчитанной для обнаруженного корабля орбите. Землистого оттенка кожа на лице, ставшая совсем сухой и тонкой, так плотно обтянула скулы девушки, что те, казалось, вот-вот прорежут ее, словно острые бритвы.

— Думаешь гражданский? — поинтересовался капитан.

— Черт его знает, — неуверенно ответила она, — характеристики незнакомые.

— Сейчас проверим, — Бен не спеша отстегнул ремень и направился к выходу. Голова гудела, но если двигаться медленно, то жить можно. Ольга только пожала плечами и поплыла следом. Несчастный «Янфун» в последнее время претерпел множество изменений — после находки контрабандной рисовой водки Стивен нечасто спускался на жилую палубу, стыдясь показываться на глаза. АКК лишился не нужных ему более крыльев и части двигателя, превратившись в подобие ракеты. В кабине в районе шлюза появилось дополнительное пространство, которое пришлось кстати — после неудачи с «Поллуксом», Бен опять решил брать с собой десантный костюм.

Капитан уселся за ручки управления.

— Сам поведу, — ответил он на вопросительно-удивленный взгляд подруги. Ольга примостилась за креслом, сил и времени на споры не оставалось. Дверь грузовой палубы раздвинулась и они вылетели в открытый космос. Бесконечное черное пространство поглотило маленький истребитель, ледяные звезды, словно миллионы глаз молчаливо следили за его полетом. Компьютер на экране вывел расстояние до объекта.

— Судя по транспондеру, это все-таки гражданский корабль, — сказала девушка, когда они сблизились.

— Главное, что бы народу в нем было поменьше, лишние рты нам не к чему, — пробурчал Бен, собираясь отдать Ольге управление. Неожиданно гражданский корабль осветился вспышками и на панели вспыхнула лампа утечки воздуха.

— Что за…, - Бен толкнул ручку управления двигателем, его вжало в кресло. Немного перед ним в корпусе появились два сквозных отверстия диаметром с палец, слышался противный свист. Ольга змеей через плечо пилота ввинтилась в переднюю часть кабины, зацепив при этом ручку ориентации, и траектория «Янфуна» стала похожей на полет сдувающегося воздушного шарика. Не обращая внимания на ругательства, она вдела руки в рукава десантного костюма, извиваясь, сдала назад и заткнула дырки.

— Влезь в костюм целиком, — орал Бен, пытаясь как-то зафиксировать болтающиеся перед лицом ноги и выровнять корабль.

— Я умру с тобой, — кричала в ответ перепуганная девушка.

Капитан матерился всю дорогу, не решаясь переместить подругу в тесном пространстве кабины, чтобы не сдвинуть ее рук с отверстий. Вернуться на «Звездный Мост» им удалось, но после этой неудачи пришлось пустить на кислород большую часть запасов воды и к слабости от нехватки кислорода прибавились муки жажды.

Время на транспорте словно замерло, люди отрешенно слонялись по коридорам, погруженные в унылое безмолвие. Бен, каждый день наблюдая, как угасает его команда, практически решился возобновить старые переговоры с Землей об обмене заложников. Хотя сам он не смог бы убедительно угрожать убийствами, для Курта такой проблемы, похоже, не существовало.

Немец сильно сдал за последние дни. Внешне это никак не проявлялось, стать еще худее, чем был, он не мог, однако дисциплина, которую Курт всегда поддерживал, с каждым днем разбалтывалась все больше. Люди забывали закрывать двери, засыпали на вахте. Китайцы покинули тюремный отсек и разбрелись по кораблю. Ольга потеряла карточку от дверей, но все, поискав ее пару часов, сочли это неважным. И ошиблись — через сутки Куан с двумя заключенными угнали один из «Лунных Грифонов» — единственный корабль, оказавшийся на тот момент на верхней палубе с полными баками. Эта небольшая двухместная капсула использовала как монотопливо бесполезный в их положении гидразин. Гнаться за беглецами никто не стал.

Ситуацию спас Джон Ричардс. Провозившись несколько дней на нижней грузовой палубе, ученый со Стивом появились в рубке. Бен тупо понаблюдал как они поднимают содержание кислорода до пятнадцати.

— И что это значит? — В голове потихоньку прояснялось.

— Мы закончили, — довольно объявил механик. — Доделали установку для разложения оксида азота.

Капитан удивленно кивнул. Это отсрочит их смерть еще на время — азотного тетраоксида, компонента топлива для китайской космической техники, в трюмах хранилось много.

— А ты неважно выглядишь, приятель, — неизвестно кому сказал вынырнувший из виртуальности Влад. Бен промолчал, признаваться, что ему с каждым днем становится только хуже, не хотелось. Он взглянул на исхудавшего Стива, но тот забрался в кресло и устало прикрыл глаза.

— Я в каюту, — сказал капитан и вылетел из рубки.

В комнате оказалось пусто. Он поймал рукой повисшее над Ольгиной кроватью покрывало — оно еще сохраняло тепло. «Опять разминулись», — проползла ленивая мысль. Все меньше времени они проводили вместе, но это уже не беспокоило. Безразличие, душевная усталость, апатия сжигали все то прекрасное, что было когда то между ними. Он забрался в мешок и погрузился в сон.

Бен плыл с аквалангом над странным пейзажем. Серого цвета морское дно пересекали какие-то ровные полосы. «Надо же, как интересно лег песок» подумал он. Хотелось пить. Воды вокруг было много, но Бен знал точно, соленую пить нельзя. Дайвер поискал манометр и не нашел его. «Как же это я» — отстранено удивился он, — «но все равно пора всплывать, воздух какой-то затхлый». Однако всплыть никак не удавалось, несмотря на все старания дно оставалось на том же расстоянии. Кто-то завис рядом и тряс его за плечо. Бен попытался вспомнить кто же эта худая женщина с запавшими глазами и спутанными черными космами.

— Где Ольга? — прохрипел он.

— Просыпайся давай, — ответила та, протягивая планшет. — В новостях пишут, что взорван транспорт «Звездный Мост 5». Вот, смотри, — она провела пальцем над экраном, показывая несколько вытянутых к Луне орбит.

— Опять врут, мы же живы? Стоп, наш четвертый, — окончательно проснулся он. — Это что?

— Наверное обломки корпуса.

Взяв планшет, капитан рассмотрел траектории, молча оттолкнулся ногой и вылетел в коридор, едва не столкнувшись со спавшим в воздухе китайцем. Тот, похоже, смотрел свою версию кошмаров, — за прошедшее время Бен настолько продвинулся в изучении китайского, что фразу «мы все здесь сдохнем», произнесенную спящим, опознавал в любой из многочисленных грамматических форм.

Ожидая, пока откачается воздух с верхней палубы, он погрузился в полудрему. Капитану казалось, что он вновь летит захватывать первый «Поллукс», в голове рисовалась последовательность маневров. И пусть это был один из многих захватов, но именно его чаще всего вспоминал Бен в полузабытьи — следующие уже не доставляли ни радости ни злости. Создание траектории перехвата, неожиданной и для пилота противника, и для его автоматики, доставляло извращенное удовольствие, но отчаяние, прочно поселившееся в душе, не давало найти в этих играх разума хоть какое-то успокоение.

Мигающий красный свет вернул к реальности — начала открываться внешняя дверь отсека. Дождавшись ее полного открытия, капитан, легко двигая ручкой управления, вывел АКК из транспорта. Проем за ним неожиданно начал закрываться. «Спокойно, я полечу в «Русиче» за другим обломком» — раздался в шлеме голос Ольги. Еще две недели назад Бену стало бы стыдно — из-за его спешки придется откачивать воздух с палубы еще раз, но сейчас ему все было безразлично. Пальцы сами по себе игрались клавишами симулятора, перебирая автоматически построенные траектории. Эта, похоже, лучшая из того, что может предложить компьютер. Бен развернул корабль под углом к Земле и толкнул рычаги двигателей, пропуская мимо ушей ругань навигатора об опасности выбранной траектории. Почему-то современные компьютеры не хотели рассчитывать двухимпульсный маневр Оберта. После выключения тяги причитания электронного разума закончились, а потом он сообщил, что до сближения с целью остается двадцать три минуты. Бен откинулся в кресле, смотря в бездонный провал иллюминатора. «Когда-нибудь я сделаю самый совершенный навигатор» — подумал он. «Если только в следующей жизни» — шепнуло отчаяние. Пилот опять начал уплывать в мир бредовых галлюцинаций — вот он падает в этот черный колодец, и летит, летит. Там внизу вода, хоть ее не видно, но Бен знает, что она там. «Пять минут до сближения» — с колодцем придется повременить. Он подкорректировал начальную траекторию, развернул корабль двигателями в направлении будущего торможения, запрограммировал включение двигателей и опять вернулся к ожиданию, возводя двадцать семь в куб в уме, чтобы не отключиться. Послышалось ожидаемое шипение, корабль вздрогнул, и ремни мягко впились в плечи. «Маневр завершен». Однажды Влад сказал, что женские голоса компьютеров — изощренная пытка в их положении. Капитан умом понял приятеля, но посочувствовать ему не смог. Но все это было раньше. Когда — Бен не помнил.

Вот он, контейнер. Один бок покорежен взрывом, в отверстие выглядывают оплавленные упаковки содержимого. Если контейнер комплектовался как те, что были на их транспорте — в нем должно быть всего понемногу. Бен облизнул наждачным языком сухие губы. «Только не спешить, сначала закрепить ящик» — защелкнув карабины на угловых проушинах, он притянул его к АКК лебедкой, сделанной из электромеханического зажима. Когда контейнер плотно прижался к стыковочному кольцу, Бен наконец запустил руку в толстом рукаве скафандра в дырку и нащупал подходящую по размеру пачку. Как ни старался он аккуратно извлечь ее, две других вылетели из отверстия и стали удаляться прочь от корабля. Иероглифов на пачке разобрать не удалось, но это был точно не витаминный напиток, который он искал. Проклиная себя за нетерпение, Бен полетел ловить улетевшие упаковки. «Капитаны так не поступают» — шептал ему внутренний голос, — «возможно, ты только что выкинул в космос чью-то жизнь».

Ожил радиоканал с транспортом.

— Бен, Ольга, если там будут еще обломки какие рядом, постарайтесь их сфоткать или запомнить, — раздался бас Стивена.

— Хорошо, — пробормотал капитан, подгибая края дыры так, чтобы содержимое ящика не разлеталось.

Забравшись в кабину, он задумался над просьбой Стива, пытаясь прикинуть траектории более легких обломков и совместить их со своей обратной дорогой. Задача была посложнее предыдущей, к тому же к массе «Янфуна» добавилась еще и масса контейнера. Но пару обломков Бен все таки засек, а один даже, не поленившись выбраться в космос, привез с собой.

— Держите, — протянул он свой трофей обрадованному Ричардсу. — А зачем вам?

— Да есть одна идея, потом расскажем, — смутился ученый.

Капитан пожал плечами и отправился в рубку. По графику шло его с Куртом дежурство, но сейчас это стало условностью. Однако немец в рубку все таки был, закрыв глаза, делал вид, что отдыхает. Апатия и безразличие правили на корабле безраздельно, осознание собственного бессилия давило многотонным грузом на каждого. Бен забрался на другое кресло, вяло думая, как лучше сказать про Бриану. «Отдохну немного и обязательно скажу», решил капитан, засыпая, но громкий стук в дверь разбудил его.

— Какого черта, — Курт недовольно ругнулся, не открывая глаз.

Стук стал громче, напористее, словно в дверь тарабанили не только руками, но и ногами. Слышались испуганные голоса. Бен неохотно выбрался из-за панели управления, пытаясь побороть возникшее головокружение. Добравшись до двери, он провел карточкой по замку, створки медленно поползли в стороны. Китайцы, не дожидаясь полного открытия, толкая друг друга, лезли в образовавшийся проем. Их становилось все больше, семь, десять, двенадцать. Отчаянно размахивая руками, прибывшие пытались что-то объяснить, в глазах застыл ужас.

— Что они хотят? — медленно произнес немец, не вылезая из кресла, но на всякий случай держа незваных гостей на прицеле.

— Они так кричат, я ни слова разобрать не могу. Похоже, что-то случилось.

— Это понятно без перевода, — Курт облизал пересохшие губы, дуло винтовки мелко подрагивало. Он махнул, указывая китайцам на выход, те притихли — возбужденное состояние, вызванное страхом, сменялось на привычное полусонное. Они медленно выбрались в коридор и полетели в сторону тюремного сектора. Бен с Куртом направились следом. У одной из камер толпились те, кто посмелее, еще несколько боязливо выглядывали из открытых дверей. Капитан влетел внутрь. На кроватях, вцепившись в поручни, стонали и корчились от боли несколько человек. На открытых участках тел можно было рассмотреть раны, словно от ожогов. В камере стоял тяжелый запах, летали комки полупереваренной пищи. Профессор уже занимался больными — делал уколы и постоянно что-то записывая.

— Что с ними? — спросил Бен. От увиденной картины его самого чуть не вывернуло. Если это что- то заразное, то обречены все. Хотя какая теперь разница от чего они тут все сдохнут, от нехватки воздуха, воды или неизвестной болезни. Курт молча завис рядом и только брезгливо морщился.

— Они облучились — подплыв ближе, ответил ученый, — и судя по стремительно развивающейся клинической картине получили немалую дозу.

— Кто-то еще, или только эти?

— Я осмотрел прилегающие камеры, но там пока все нормально. Так что только эти.

— Почему так избирательно, Джон?

— Не знаю еще. Вспышки на Солнце вчера были, возможно тут нарушена защита.

— И что с ними будем делать? — капитан равнодушно посмотрел на мечущихся в агонии китайцев.

— Их лучше перевести в медотсек, — ответил профессор. По медленным, заторможенным движениям, было видно, что гипоксия коснулась ученого также, как и всех остальных.

Бену было все равно, где загнутся заключенные — в камере или в медблоке. Молча кивнув, он выбрался в коридор. Зевак там стало больше, еле-еле, словно в анабиозе, они расползались в разные стороны, пропуская капитана и Курта. В камере за спиной послышалась возня. «Решают, кто будет сопровождать облученных», догадался Бен. Мысли текли вяло, все, чего сейчас хотелось это лечь и не о чем не думать.

Не думать о том, что смерть на транспорте стала обычным делом. От постоянного кислородного голодания, ослабленности, китайцы отправлялись на суд божий, или куда они там отправляются после смерти, стройными рядами. Но это мало кого беспокоило из команды. В глубине души каждый скорее радовался очередной смерти. Меньше народа, меньше потребления драгоценного газа и воды.

Не думать о том, что безысходность прочно засела в сознании, уничтожая даже крошечный проблеск надежды. Надежда это только иллюзия, самообман. Можно сколько угодно надеяться, что не сдохнешь здесь завтра, но это все равно не поможет выжить. Бен больше не помнил прежней жизни. Все образы, всплывающие в памяти, казались плодом голодавшего мозга, обрывками странных снов. «Запах сосен, пушистый снег за окном, потрескивающие дрова в камине и улыбающаяся, цветущая Ольга в вязаном свитере…»

— Мы на месте, — Курт вернул друга в реальность.

Капитан осмотрелся. Не сразу сообразил, что находится возле рубки. До того, как возможно появятся Стив с Владом, и можно будет со спокойной совестью уснуть, оставалось чуть больше часа. Немец забравшись в кресло, устало прикрыл глаза. Бен сделал кофе, уселся удобнее, и включил без звука старпомовский телеприемник. На дисплее появилась картинка — они проходили через луч одного из спутников. Видеоряд соответствовал настроению как нельзя лучше. Затопленный город где-то на побережье, по улицам несутся мутные потоки, ветер гнет торчащие из воды редкие деревья, вырывая их с корнем. Все перемешалось — обломки разрушенных зданий, автомобили, тела погибших. Камера приблизилась ближе, снимают скорее всего из окна какого-то здания, в углу экрана нарисован значок «прямой эфир». На уцелевших крышах люди судорожно цепляются за металлические ограждения, на лицах, данных крупным планом, застыл животный страх.

«Как же мы жалки перед лицом стихии», подумал Бен.

— Курт, ты постарше меня, скажи, больше стало штормов? — поинтересовался он, заметив, что немец тоже смотрит передачу.

— У ученых спроси. У Ричардса вон, — Курту не хотелось разговаривать.

— Ты мне свои ощущения скажи.

— Сам все знаешь. В городах на берегу океана есть целые кварталы старых фундаментов. Их не восстанавливают, а ведь когда-то построили, — сухой размеренный голос хорошо подчеркивал апокалиптические картины на экране. — Люди возомнили себя правителями, но мы паразиты, убивающие планету.

Было странно слышать такие рассуждения от вечно бесстрастного и молчаливого немца, но во многом он прав. Против воли в голове Бена всплыли картины «красных приливов» в родном Средиземном море — вода с бордовым отсветом, мертвые рыбы, птицы, дельфины. К стыду сказать, для дайверов это явление оказалось прибыльным, желающих посмотреть на «мир смерти» изнутри было хоть отбавляй. Вдоволь налюбовавшись, туристы выныривали с мрачными, торжественными лицами и отправлялись восвояси. Влад, впрочем, считал что после таких погружений в людях что-то меняется. Даже если и так, всех под воду не сводишь.

— Философ, ты не хочешь связаться с Землей и пригрозить Бриане? — фаталистичные размышления немного встряхнули Бена, думать о том, что мир целиком катится в пропасть оказалось приятно.

— Дозрел? Она нас все равно пошлет, — немец говорил медленно, словно собираясь с силами и фраза растянулась секунд на тридцать. — Давай попробуем.

Бриана отозвалась почти сразу, как будто ждала их.

— Мисс Моран, если вы не совершите обмен в ближайшие 24 часа, мы начнем убивать заложников. И это будет на вашей совести, — проговорил Курт ровным голосом, стараясь скрыть слабость.

— Послушайте, вы лишь продлите агонию на несколько дней. Поверьте, самый лучший совет, который я могу вам дать, это сдаться. Я не могу ничего обещать, но то, что все вы старались избегать убийств на суде несомненно сыграет в вашу пользу. Не теряйте этот шанс.

— А ты не боишься, что они сами по себе сдохнут от ваших игрищ? — не дождавшись ответа, Курт вышел из канала.

— Штурмовать, наверное, будут скоро. Кстати она права. Если мы сдадимся, то проживем дольше, — немного отдышавшись, сообщил он.

Послышался звук раздвигающейся двери, и в проеме появился механик, что означало окончание обязательного пребывания в рубке.

— Не спеши сдаваться, мы еще побрыкаемся, — сказал он, очевидно услышав последнюю фразу, но немец ничего не стал объяснять, задумчиво уставившись в монитор.

— Слышали последние новости? — спросил мрачно Стив, подлетая к креслам.

— Про китайцев? — Курт поднял взгляд. — Да, их мы уже успели навестить. Профессор кажется собирался перевести облученных в медблок из камеры?

— Собирался, но не стал.

— Почему, переводить уже некого? — Бен завис у двери, преодолевая желание скорее добраться до каюты.

— Медблок тоже облучен. Из-за того, что китайцы устроили бардак в одном из трюмов, растаскав ящики с грузом, а это, оказывается, защита от радиации. Так считает док, — ответил Стив и немного помолчав, добавил, — и парень, кажется, получил серьезную дозу.

— Вей? Где он? — хрипло спросил Курт.

— Для больных освободили отдельную камеру, и его туда. Уже не подерутся.

Немец поспешно вылетел в коридор. Добравшись до нужной камеры, он завис в воздухе на какое то мгновение, что бы немного прийти в себя. От резких движений голова кружилась, в глазах плыли черные круги, дышать было тяжело. За дверью послышались голоса, она открылась и Курт поддался немного назад что бы пропустить выходивших китайцев. Те переправляли в морг на нижней палубе умерших товарищей. Изможденные лица не выражали эмоций. Один из сопровождавших поднял на Курта глаза и от обреченности, поселившийся в них, немца передернуло.

Вей спал. Профессор сделал ему несколько уколов, снимающих боль, и парнишка впал в спасительное забытье. Рядом с его кроватью дежурила Ольга. Теперь в ней было сложно узнать жизнерадостную вертихвостку, которую Курт впервые увидел на буксире. Девушка почти ни с кем не общалась в последнее время, а если и говорила, то только по делу. Да что она, задумался немец, они все теперь в основном молчали. Говорить о прошлом не хотелось, каким бы оно у всех не было, но оно было лучше сегодняшней действительности, а о будущем — целый трюм, на нижнем этаже, заполненный трупами, и каждому из них там найдется место — вот оно будущее.

— Как он? — Курт подплыл ближе, глядя сверху вниз на умиротворенное лицо парня. Его спокойствию немец в глубине души позавидовал.

— Джон сказал, что шансов мало, — Ольга уставилась в пол, скрывая покрасневшие глаза.

На соседней кровати раздался мучительный стон. Больной забился в предсмертной агонии и через несколько секунд затих, устремившись невидящим взором в потолок.

— Третий за сегодняшнее утро, — пробормотала девушка, но Курт лишь молча смотрел на мирно спящего Вея.

— Иди отдохни, я побуду здесь, — наконец тускло произнес он. Ольга устало кивнула и поплыла в каюту.

Больше недели девушка, изредка сменяемая Куртом, продежурила у постели Вея. Тот иногда приходил в себя, пытался что-то говорить, но ему не разрешали, просили беречь силы. Тогда он молча смотрел на Ольгу или на Курта и улыбался в ответ, хотя улыбка давалась с трудом.

Иногда заглядывал озабоченный Ричардс, осматривал парнишку, качал головой и снова исчезал. В первые дни он пытался выгнать девушку, чтобы уберечь больных с убитым радиацией иммунитетом от возможных инфекций, но потом махнул на это рукой.

В очередной раз собравшись в изолятор, Ольга чуть не столкнулась в коридоре с Беном, отправляющимся на верхнюю палубу. Капитан сосредоточенно уткнулся в планшет и лишь в последний момент, заметив девушку, ухватился за поручень.

— Привет, — кивнула она, и вдруг, сообразив, остановилась. — Ты куда? Цель нашли?

— Нет. Никаких целей. — он нетерпеливо махнул головой, и опять забегал пальцами по дисплею.

Пожав плечами, Ольга свернула в коридор к тюремному отсеку. Ее ждал Вей. Пареньку стало лучше, и впервые за дни болезни он попросил поесть. Глаза девушки светились от счастья, словно две яркие звезды в безлунную ночь, даже угрюмый Курт немного просветлел. Только ученый, глядя на больного, становился все мрачнее. Ольга весь день провела у больного, вспоминая забавные истории из земной жизни. Он слушал с удовольствием, иногда улыбался или что-то рассказывал о себе. День пролетел незаметно. Ольга оставила Вея с появившимся к вечеру немцем и поплыла в рубку. Слабость и усталость клонили в сон, но почему-то сейчас совсем не хотелось оставаться одной. Бен сидел, откинувшись в кресле и развернув к себе большой экран. Далекие холодные звезды в черном бесконечном пространстве привычно рассыпались по тонкому дисплею. Он махнув рукой, приветствуя девушку, и вернулся к своему занятию.

— Как Вей? — поинтересовался старпом, поставив игру на паузу.

— Сегодня ему лучше. Чем вы занимаетесь? — Ольга села в соседнее кресло.

Бен лишь хмыкнул.

— Они с Ричардсом пытаются высчитать возможную орбиту обломков от системы жизнеобеспечения, — пояснил Влад. — Надеются, что баки с кислородом не повреждены.

Девушка молча кивнула, чувствуя как засыпает. Старпом смотрел на нее еще какое-то время, но, не дождавшись продолжения беседы, вернулся к застывшему на экране герою.

Ольга провалилась в сон, словно в бездну. Она падала, дикий, бесконтрольный страх охватил девушку перед стремительно приближающимся дном. Хотелось кричать, но голос исчез. Она пыталась схватиться за спасительные выступы скал, но не дотягивалась. Дно становилось все ближе. На одном из выступов росло тонкое изможденное деревце. Пролетая рядом, девушка изловчилась и ухватилась за ветки, с силой ударилась о камни и от боли проснулась. Бен по-прежнему смотрел на монитор, помимо звезд, на нем теперь появилась Луна. Раздался звук открывающейся двери, в рубку влетел немец — лицо бледное, глаза запавшие, он словно постарел за эту ночь на десяток лет. За ним влетел ученый. Неприятный холодок пробежал по спине девушки в предчувствии плохого.

— Вей умер, — произнес Джон, стараясь смотреть в сторону.

Дальнейшие события она помнила с трудом. Где-то на грани сознания мелькали объяснения ученого, что это была только временная ремиссия перед смертью и шансов выжить практически не оставалось, сочувствующее «все наладится» Влада. Только холодное «Еще одна смерть», произнесенное Беном, привело девушку в чувства.

— Он был моим другом, — медленно произнесла она.

— Он был заключенным, которого ты знала несколько месяцев, — равнодушно ответил Бен, не отрываясь от экрана.

От леденящего безразличия стало еще больнее. Ольга бросилась прочь из рубки, расталкивая по пути дремлющих китайцев. Кровать Вея уже была пуста. В отчаянии она вцепилась в поручень, пережидая головокружение.

— Зачем он так? — спросила она у окружающих стен.

— Все мы устали, — влетевший следом Курт действительно не знал, что ответить. Девушка шмыгнула носом, сдерживаться не оставалось сил. Немец после долгого колебания положил руку на ее плечо, но Ольга разревелась еще сильнее. Когда близкий человек остался равнодушен и одиночество черною дырою разрасталось в душе, единственным, кто смог разделить ее боль, оказался тот, в чьи душевные качества она всегда отказывалась верить. Горечь общей утраты прогнала застарелую неприязнь, и, впервые с момента знакомства, каждый из них увидел в другом человека.