Империя, Солеа. 316 леум эпохи Земли, 34 день налисси.

Никто не любит ждать, но нелюбовь эта у каждого проявляется по-своему: кто-то барабанит пальцами по столу или нервно расхаживает по комнате, вздыхает и укоризненно смотрит на часы; кто-то считает про себя минуты, баранов, буквы известных языков или разделяющих ожидание; а кто-то рассматривает окружающую обстановку, погружается в размышления или воспоминания. Грегор Уайт относился к третьей категории, являясь послом Суэльских Республик при дворе Годжи II, другого он позволить себе не мог. Вот и приходилось рассматривать зал, аллийские витражи с изображением башни Авы на фоне заката и ощущать уникальность событий, в которые он попал почти что случайно. Взять хотя бы то, что времена, когда имперский совет или любые переговоры с соседями требовали присутствия всех совещающихся в столице, давно стали историей. Теперь все это заменяли эхо-станции и кристаллы-приемники, позволяющие совещающимся находится в разных концах вселенной.

Сегодняшний день был исключением, ибо похороны императрицы Ванессы Шелли Роуз с окружающим их ореолом тайн, скандалов и скорбью напоказ рядовым событием не являлось, и любопытствующих набралось с лихвой. А тут еще Пожиратель Миров объявился, да еще и у террористов, оказавшихся отколовшейся от Ждущих радикальной группировкой во главе с Юлией Венкс. Императоры прошлого, Жильбер Лотт, да кто только не искал эту разрушительную мощь! А нашла девчонка с закрытой Создателями планеты третьего типа. Да уж, Вселенная щедра на подобные казусы. Взять хотя бы герцогов Жадо: вроде прямые потомки первых императоров, выжившие не в одной масштабной войне, а трона как не видели, так и не увидят скорее всего. За шесть тысячелетий им не раз представлялся случай заполучить власть во Вселенной, но те поддерживали сначала многочисленных Рюуконов, затем Мартина Крито, и даже Артура II. Интересно, жалеет ли Людвиг о выборе своих предков? Вот о смерти сестры вряд ли — покойная Ванесса даже на собственного сына повлиять не могла, не то что на мужа. Годжи II если с кем и советовался, то только со своим братом Александром Ноксом, прозванного Титановым Князем, и сыном Деймоном. Последнего на сегодняшнем Большом Совете не было, подтверждая слухи, что он причастен к смерти мачехи. Или, оправдывая славу Имперского Демона, отправился отбирать артефакт у террористов? Вопросов и теорий на сей счет у Уайта было предостаточно.

И разрешая все их, робот-герольд подал сигнал, поднявший ожидающих с мест, дабы приветствовать императора. Позади царственного брата шел Титановый Князь Нокс, а за ним скромный брат Ждущих — Кораки, являющийся заместителем и личным секретарем принцессы Мартиши. Что ж, карта и фигуры сданы, можно начинать партию, возможно, одну из самых скучных — монашка осталась спать, стало быть, и канцлер Сардинес не станет просыпаться.

— Има! — Годжи не стал садиться, только оперся руками о стол, руки не дрожали, а незамутнённый взгляд говорил о том, что их императорское величество и не думали горевать о супруге, впавшем в кому младшем принце и погибших в шахтах Тейрона-15, - Прежде чем начать что-либо обсуждать, предлагаю сразу посмотреть запись, присланную нам террористами. Вскоре она разойдется по Вселенной, потому мы должны спешить, дабы успеть предотвратить панику и новую атаку.

Робот-слуга включил монитор, и перед почтенной публикой появилось бледное лицо Юлии Венкс. Ее когда-то чистые голубые глаза казались совсем бесцветными, а в волосах проступила заметная седина. Что ж, Мертвый Источник принял лишь одного равным себе и только ему не причинил вреда. Уайт поискал глазами Нокса, но Венкс начала говорить, и поиски пришлось оставить.

— И пришли Создатели, и вдохнули в нас жизнь, и дали знания. Дабы могли мы существовать во Вселенной. Дабы могли мы знания те приумножать и дела мира с их помощью вершить. Но чем больше мы знаем, тем сильнее искушение возвысить себя. Посему были даны ангелы в наставники нам, числом семнадцать, но пали они. И мира как не было, так и нет. И каждый из власть держащих стремится стать богом, забывая о том, что смертен и ничтожен. Конечно, зачем вспоминать о смерти, когда продолжительность жизни растет, медицина развивается, а умирают и воюют за вас другие. Мы решили, что пора напомнить всем во Вселенной, что смерть есть. И приходит она ко всем, не зависимо от звания и положения в обществе.

Кадры, что вы увидите сейчас, стоили оператору жизни. Потому, в следующий раз, если вы не примете наши условия, мы будем просто уничтожать ваши планеты с живущими на них людьми и богатыми шахтами. Нам все равно: верят ли там в Создателей или поклоняются Камью, сеют хлеба или добывают металл. Будем взрывать, без обращений и доказательств, — она замолчала, изображение угасло и тут же появилось снова.

Огромный, размером с планету-близнеца, космический корабль-станция вынырнул в системе Тейрона прямо в астероидном поясе возле шестой планеты от звезды. Закон всемирного тяготения не промедлил воспользоваться оплошностью пилота: находящиеся поблизости астероиды, привлеченные гравитационным полем станции, устремились поприветствовать ее обшивку парой-тройкой взрывов. Но тут же активировались необычные орудия по всему корпусу, делая корабль похожим на ощетинившегося длинношерстного мануйского ежика. И так же как ежик, он выстрелил иголками в угрожающие объекты, это и стало точкой отсчета. Иглы не были призваны уничтожить противника, они впивались в тела планетоидов и уводили их с орбиты по заданной траектории. А те, что не выдерживали столкновения, разлетались на мелкие осколки и сгорали в защитном поле корабля. Шизулу, Кеймушо и иже с ними могли лишь завидовать такой мощи. Ведь ее хватало не только на то, чтобы отбиваться от груды камней, но и атаковать. И в подтверждение сего замечательного факта станция выстрелила из центрального орудия в Тейрон-15. Заряд, второй, третий… Прости-прощай, старый-добрый Тейрон-15, и дешевая платина, которую ты добывал. Скольких же ты сегодня разорил, Пожиратель?

Ограничиваться шахтами не стали. Следующим на очереди стал Тейрон-7: сотни игл разрушили его поверхность, увели с орбиты и столкнули сначала с собственным спутником Тейроном-8, а затем то, что осталось, повели в атаку на Тейрон-5. Сама станция медленно, но верно приближалась к звезде этой несчастной системы. Вот только многочисленные взрывы и сопутствующие им волны не дали досмотреть действо до финала. Изображение на мониторе вспыхнуло и исчезло.

Гробовая тишина накрыла зал совещаний. Никто не желал высказаться первым. Представитель Ждущих молчал, нервно перебирая жемчужные четки, прекрасно понимая, что их орден обвинят во всем, сколько бы баек ни ходило про отколовшуюся ячейку, сколько бы правдивых из них не оказалось. Декстер Рид беззвучно шевелил губами: то ли молился, то ли считал ущерб и количество судебных исков владельцев шахты. Людвиг Жадо впился взглядом в Нокса, и взгляд был наполнен ненавистью, болью и страхом. Сам Нокс изучал лица окружающих, будто среди них были соучастники Венкс. Может и были, откуда ему, Уайту, знать? Он сейчас и сам нервничал не хуже Кораки, как и граф Лэ, как герцог дэ Мар, как и все в этом зале. И лишь император Годжи II источал спокойствие и уверенность, словно это не на него в последнее время свалились все беды мира. То ли что-то знал, чем не удосужился поделиться с братом, то ли этот самый брат накачал его транквилизаторами, дабы привести на совет. Только он один не был обеспокоен свершившимся и первым нарушил тишину.

— Да, господа. Этот мануйский ежик и есть знаменитый Пожиратель Миров, древние оружие самих Создателей. И с его помощью и впрямь уничтожили звезду Тейрон, наши службы проверили. А теперь нам хотелось бы узнать ваше мнение на сей счет.

Нейтральные Земли, Хейве, 50 день налисси.

Никто не знал, чем руководствовались террористы, выбирая Хейве местом переговоров и затем подписания последующего мирного договора. Планета входила в Торговый Союз: ничего не производила, не выращивала, а только занималась скупкой и перепродажей товаров с других планет союза. Базы в основном крепились на внешней орбите, там же находились многочисленные офисы, мотели и прочая сопутствующая ерунда. На самой планете жили родственники торгашей в маленьких аккуратных домиках с красной черепичной крышей и живой изгородью колючего терновника. Терновник и был символом Хейве, рос он практически везде, а где не мог вырасти сам — строили специальные оранжереи. Весной это выглядело впечатляюще: за множеством белых цветов ветвей было практически невидно, и всюду стоял дивный медовый аромат. Но осенью это чудо превращалась в голые костлявые кустарники с мелкими темно-синими плодами, зачастую поклеванными местными птицами.

Место, где было выбрано провести встречу, выглядело именно так. Плюс огромный пустырь, наспех приспособленный для посадки флюверсов, на одной стороне которого стоял старый ангар, переделанный в амфитеатр. Там уже собралось довольное количество журналистов и прочих стервятников разных мастей, а до собрания оставалось еще пара часов. Все это время они будут задать свои каверзные вопросу, что они готовили почти зайнем, в преддверие сегодняшнего дня. Такого даже Титановый Князь не выдержит, потому Александр Нокс на время покинул место проведение переговоров. Он решил скоротать время за прогулкой на свежем воздухе, благо зарослей, чтобы спрятаться от любопытных глаз, было предостаточно. А император пусть отдувается: комментирует, объясняет, почему да как, в конце концов. Он старший, вот пусть и правит. Быть младшим — не всегда хорошо, и порой вместо старшего брата защитника попадается кто-нибудь вроде Годжи: скрытный, хитрый, но в то же время падший на женщин и совершающий из-за них глупости. Оставалось лишь радоваться, что манипулировать им собой не давал. Впрочем, их отец был и того хуже, потому вопросом престолонаследования не озаботился. Но, видимо, Нокс и сам был дурак, раз вместо того, чтобы остановить брата, поддержал Черную Охоту, на которой и получил свое знаменитое прозвище — Титановый Князь. И поздно что-либо менять…

Князь со злости сдавил живой рукой ягоду терновника, сорванную на ходу, но уколол о шип палец, и сок, смешавшись с кровью, закапал на землю. Из мутно-желтого стал ядовито-красным, как и все происходящее в последние дни. Сначала Мертвый источник, превративший Нокса в калеку, не тронул ни Деймона, ни Лисарда, не тронул физически. Но первый в приступе ярости натворил дел и сбежал, второй впал в беспамятство так, что все научные достижения оказались бессильны. А потом несостоявшаяся любовь Имперского Демона стала взрывать звезды и людей, греющихся их светом. Даже Сардинесу мало не показалось и после уничтожения Зари-1, что недалеко от печально известного Шизулу, дал добро на мир, заложников и неприкосновенность нейтральных земель и планет третьего типа. И Нокс был с ним согласен, ибо следующими планетарными системами вполне бы могли оказаться Солеа и Церра, с одноименными планетами-столицами. Не помогли бы ни эвакуация, ни попытки найти и обезвредить террористов, потому как все это пробовалось, не принесло результатов. Лишь добавило число жертв и седых волос в голове. И теперь семнадцать детей станут заложниками мира, по числу ангелов, охранявших Вселенную по воле Создателей.

Семнадцать — священное число, над которым вскоре надругаются, а после и вовсе проклянут. Семнадцать детей, будущих жертв и изгоев. Лисард йон Годжи котэй Крито — маленький принц, что еще до рождения стал яблоком раздора двух великих держав. Алексей Дмитриевич Венкс, внук невыносимой Амалии, министра внутренних дел Суэльских республик, и сын той самой Юлии, что заварила эту кашу. Единственная дочь Людвига Жадо, которая самого герцога мало интересовала. А еще близнецы Лэ, отпрыски Ридов и Юнгов, дэ Мар и Сатори — дети влиятельных семей. Обескровили и Республики, вспомнить только лицо посла Уайта, когда среди требуемых заложников назвали его младшего брата. Все дети были примерно одного возраста, с высокими врожденными пси и IQ, но даже это не сделает из них новых ангелов. А мир под прицелом оружия не будет долгим и прочным. Чего же ты добиваешься, Юлия? Что такого известно девочке с забытой Создателями планеты, чего не понять ни ему, ни остаткам Ждущих, ни старику канцлеру, а уж тот пожил дольше их всех и помнит самого Артура II Жестокого. Ответа не было, лишь заросли терновника неприветливо смотрели на киборга синими ягодами-глазами с перламутровым слеповатым налетом. Может так смотрит сама вечность? А вовсе не по-кошачьи зелеными? Если б он знал, если б знал…

Князь прошелся вглубь зарослей, полностью поглощённый своими мыслями, не замечая ни тропинки, по которой он шел, ни направления. Даже потеряв руку, вынужденный гнить заживо, он никогда не был так подавлен, как сейчас. В таком состоянии Александр добрался до смотровой площадки и поднялся наверх. Оттуда открывался отличный вид на стоянку кораблей, прилетевших на переговоры: только флюверсы, только гражданские, без опознавательных знаков. Даже Ждущим пришлось изменить собственным привычкам. И не понятно, которые из них чужие, где свои, где террористов. Небольшие, но юркие корабли были хороши, когда хотелось скрыть свою траекторию. Этот момент устроившие встречу отлично продумали.

— Вижу, Вы оценили задумку с транспортом, — Юлия Венкс собственной персоной, — Удивлены?

— Удивлен, — признался князь, сдерживая ярость и любопытство одновременно. Он был политиком слишком долго, чтобы проявлять чувства так просто. Но и продолжить разговор Александр не торопился, принявшись рассматривать причину вселенского переполоха. Ничего особенного: светло-русые волосы, забранные в пучок на затылке, худое лицо, заостренный нос, блеклые голубые глаза. Косметика отсутствовала, что вместе со серым платьем придавало коже женщины нездоровый оттенок, превращая в бледную тень той гордой пленницы, что умудрилась сначала влюбить в себя, а затем отшить самого Деймона.

— Хотите знать, почему я здесь? — продолжила женщина, будто не замечая его взгляда.

— Мира? — осторожно предположил Нокс.

— Мира? — она засмеялась, облокотившись о парапет спиной, — В каком значении вы использовали это слово? Хотя… Не отвечайте, в любом из них ответ отрицательный. Ибо в принципе недостижимый.

— Чего тогда?

Юлия не ответила, отвернувшись к панораме с кораблями. Их количество прибавилось, а скоро и вовсе будет не счесть, ведь через пару часов огласят договор. Потом его подпишут император Годжи, вице-канцлер Республик Магдалена Сардинес, президент союза Нейтральных Земель Джессика Ким, глава Торгового Союза Шерон Мид и Верховный жрец Создателей Иеримил. От террористов на Хейве был некто Ксеронтнас, от Ждущих — Кораки. Жрицы Кай Лонга никого не прислали, предпочитая по-прежнему не вмешиваться в дела мирские. А вот журналистов — хоть отбавляй, оставалось только догадываться какие новости потом огласят обжитый космос, ведь у происходящего, как не странно, сторонников оказалось больше.

— Чего я хочу? — вернула внимание к себе Вэнкс, — Для начала, вернуться на Солеа. Подбросите? — ее глаза на миг поменяли цвет на стальной и снова стали бледной тенью небесного свода.

«Вот оно что,» — подумал князь, перебирая в памяти нужные события. Пощечина Деймону на приема в честь его дня рождения. Падение во время грозы в Мертвый Источник на Солеа. Последующий побег.

— Вот оно что, — повторил он вслух и добавил, — Вы знаете, где корабль? — женщина кивнула, и Ноксу осталось лишь поднять руку в прощальном жесте, а потом вернуться в амфитеатр.

Суэльские Республики, Теман, 16 день каелу.

После полудня всем воспитанным детям полагается спать, но наследник Вэнксов себя таковым не считал и, уличив удобный момент, сбежал и спрятался в саду. Прятаться он умел и любил — найти его могла только мать. Но мамы рядом не было уже долго, Алексу это не нравилось, а спросить, когда она вернется, мальчик не мог. Папа и бабушка не любили таких вопросов. Может и маму не любили? Нет, быть такого не может, папа же скучает.

Алекс огляделся из своего укрытия в саду, нянек нигде видно не было, отца тоже. В последнее время тот запирался в своем кабинете и пил какой-то ужасно пахнущий чай, причем холодный, даже лед туда добавлял. Видимо жара сатьен на него так действовала. Странно, что он не добавляет в таком случае в чай лимон и сахар? Может, папа просто не любит сладкое? А ведь полгода назад на Лунном фестивале Цинты грозился съесть всю сладкую вату один, обманщик. Вспоминая о фестивале, мысли вновь привели его к матери. К глазам подступили слезы, Алекс мужественно сжал губы и решил, что плакать он не будет, ну хотя бы пока мама не вернется. Но слезы непослушно стекали по пухлым детским щекам, заставляя время от времени вытирать их рукавом и шмыгать носом. За борьбой со слезами мальчика и застал полуденный сон, который детей на воспитанных и невоспитанных не делил.

Снилась мама, одетая в смешной мешковатый комбинезон и льняную рубашку. Длинные светлые волосы, которые так любил папа, она отрезала, а то, что осталось, спрятала под кепкой, надвинутой на самые глаза. Мальчик понял: мама играла в садовника, иначе, зачем так одеваться? Она сняла его с дерева, где Алекс так удачно спрятался, утерла слезы и крепко-крепко обняла. Объятия были долгими, и ему вдруг захотелось, чтобы они никогда не кончались, чтобы никогда не просыпаться. Но она все же слегка отстранила его и почему-то извинилась.

— Мамочка очень любит тебя, Алекс. Сильно-сильно, сильнее всего на свете. К несчастью, я не могу остаться с тобой, так уж получилось. Но я всегда-всегда буду с тобой в твоем сердце. Ты понимаешь? — Алекс не понимал, но боялся, что если скажет «нет», мама обидится и уйдет, он на всякий случай кивнул, состроив самую серьезную мину, на которую только был способен, мама грустно улыбнулась, — Прощай, мой милый. Будь хорошим мальчиком. Помни, хоть я и не рядом, я всегда с тобой.

Она снова обняла его, и он успел поверить, что все, что ему только что сказали, неправда, что никто никуда не уйдет. Только объятья растаяли вместе с остатками сна. Мальчик приподнялся на подушке и осмотрелся. Это была его комната, откуда он в полдень вылез из окна, потому что не хотел обедать и не хотел потом спать. Деревья-укрытия в саду он менял часто, найти его так просто не могли. Но не только нашли, но еще и принесли в комнату. В следующий раз нужно выбрать что-то другое вместо сада. Может библиотеку? Там уж точно искать не станут. В животе заурчало, видимо обед он все-таки зря пропустил. Надо сбегать после, захватив с собой что-нибудь с чайного столика, вечно заваленного вкусностями.

Алекс ловко спрыгнул с кровати и принялся одеваться. С шортами проблем не возникло, а вот футболка никак не давала продеть руку во второй рукав, и он решил пойти так. Внизу кто-нибудь из прислуги оденет как надо, и покормит заодно. В таком замечательном виде он уже был на лестнице, когда услышал шум из гостиной. Голос принадлежал папе, и такой странный, будто до этого тот выпил бочку своего странного чая. Отец что-то кричал и стучал кулаком по стене, такие удары мама называла «со всей дури», видимо этой самой дури у папы было много.

— Гьеджит, — орал папа, — Да что она о себе возомнила?! Мир во всем мире ей подавай? А мой сын должен выступать в качестве живого щита? Дрянь! Да никогда такому не бывать! Я ее и близко к ребенку не подпущу! Это больше не ее сын!

Он так о маме? Так это из-за папы они больше не увидятся? Нет, не может такого быть. Папа просто разозлился, но успокоится и, если Алекс попросит увидеться с мамой, конечно же, разрешит. И мальчик поспешил проверить свою гипотезу.

— Мама приходила? Ты ведь о ней, папа? Где она? Я хочу к маме!

То ли отец его не расслышал, то ли с кем-то спутал, но рука, за которую Алекс тщетно пытался зацепиться, с силой отшвырнула его обратно к лестнице. Только упасть и что-нибудь разбить не случилось, кто-то ловко поймал его и, поставив на пол, заслонил собой.

— Дима, прекрати, — послышался уставший голос дяди Артема, — Ты едва не убил своего сына, которого так яростно сейчас защищал. Для начала тебе необходимо проспаться, а уже потом строить грозные планы.

— Не ука… Едва не убил сына? — отец наконец-то узнал его, но некогда веселые фиалковые глаза были мутными и пугающе злыми.

Алекс сильнее сжал закрывающую его руку Николаева, мечтая о том, что папа не подходил. Мечтам не суждено было сбыться. Дмитрий отыскал глазами сына, сделал шаг вперед и, слегка нагнувшись, позвал:

— Леша, сынок, папа напугал тебя, да? Не бойся, папа так больше не будет, — жалкая попытка улыбнуться и жест, которым обычно подзывают перепуганных домашних питомцев, — Иди сюда, ну? — Алекс испугался еще больше, сделал шаг назад и отчаянно замотал головой, — Иди сюда, тебе говорят! Ах ты мелкий!..

Что сделал дядя Артем, мальчик не понял. Только папа отлетел к шкафу и с грохотом приземлился на пол. Это было удивительно, а сам дядя похож на ангела, про которого Алексу читали сказки. Но на шум пришел дед и волшебство момента развеялось.

— Не убил? — обеспокоенно спросил Михаэль, Артем в ответ покачал головой, — Хвала Создателям… Он ведь в последнее время вообще не просыхает, а тут еще это соглашение, — Венкс-старший смерил внука непонятным взглядом, вздохнул, посмотрел на сына, почесал лысеющий затылок, — Позову слуг. Тебе ведь тоже понадобится их помощь?

— Понадобится, — согласился Николаев, повернулся к все еще крепко сжимающему его руку мальчику и добродушно тому улыбнулся, — Испугался? — Алекс мгновение колебался, а потом кивнул, — Ну ничего, папа одумается и снова станет прежним. А сейчас нам с тобой предстоит путешествие к маме.

— К маме? — мальчик недоверчиво покосился на Артема, даже слегка отстранился, но недавний сон был напрочь вытеснен событиями реальности, поэтому недоверие быстро развеялось, — Честно-честно?

— Честно-честно.

— Хорошо, — Алекс вдруг стал до смешного серьезным и показал на голую руку, — Вот. Запутался, — он вздохнул и добавил, — И еще я есть хочу.

— Сейчас устроим, — мужчина обернулся в сторону Михаэля, наблюдающего за тем, как слуги поднимают и уносят в его комнаты сына, тот кивнул, и что-то быстро стал объяснять дворецкому, — а пока, — Артем снова повернулся к ребенку, — мы сделаем вот что.

Он ловко стянул с мальчика майку, вывернул, как и должно быть, и быстро одел обратно. Тот удивленно и обрадовано рассматривал очутившихся на своих местах зверюшек, дядя Артем снова превратился для него в волшебника. Единственным, что оставалось для Алекса непонятным, почему дядя закрывает глаза, когда улыбается?

Астероидный пояс системы Е-12, база короля пиратов, 17 день каелу.

Он опоздал. Не в очередной раз — окончательно. Торопился, метался от Источника к Источнику раненым зверем, убивал и едва не был убит, подкупал, угрожал, пытал… Все впустую. Осталось лишь умереть самому или жить, проклиная судьбу и себя заодно. Она сказала, что отдала себя другому, а отдала себя смерти, обманув всех их. Зачем? Почему она так поступила, ведь он любил ее! По-настоящему любил, был готов на все, делал все возможное. И все-таки опоздал.

— Деймон?

Он принял бы ее ребенка как своего. Подарил бы Вселенную, даже если пришлось захватить Республики и Нейтральные Земли. Или сбежал с ней на любую планету, притворившись обычным смертным. Изменился бы до неузнаваемости, став ее дрессированным псом.

— Де-еймо-он…

Одно лишь слово, просто кивок. И все что пожелаешь. Она ведь могла согласиться, хотела… Что произошло тогда? Что вдруг изменилось?

— Деймон, чтоб тебе посинеть!

Экс-принц лениво открыл глаза и повернулся к тормошащему его Рошидо, по спокойному лицу первого помощника невозможно было понять: что такого произошло, для чего его отвлекли от самобичевания. Пришлось повернуться к монитором и попытаться всмотреться в черноту космической ночи, впрочем, не такой уж и черной та оказалась. В астероидном поясе, где они дрейфовали в последнее время из-за личной трагедии Деймона, было довольно-таки оживленно: сколтадо, акатема, пара удильщиков, огромная-неповоротливая станция чиела и даже истребители. И что характерно, все как один с инконлевыми нашивками в виде оскаленного черепа в капюшоне и руки, держащей косу. Пираты, вернее их база. И что теперь прикажите делать несчастному маленькому флюверсу с четырьмя единицами экипажа на борту плюс робот-медик?

— Н-да, здесь и впрямь не до страданий. Отправь сигнал, что мы сдаемся, подкрепив моими личными позывными, — он задумчиво потер подбородок, решил, что пора бы побриться, а затем выдал ожидающему Рикардо, — Попроси Алена не убивать слишком много, мы здесь задержимся.

Рошидо понимающе кивнул и пошел готовиться к стыковке с базой. То, что их туда пустят, а не расстреляют на месте, было очевидно, как и то, что пираты кормятся у канцлера с руки. А уж у Сардинеса живой Имперский Демон стоит много больше, чем мертвый. Дороже был бы только Артур Жестокий, да почил много лет назад. Что ж, в такой странной популярности есть и свои плюсы: канцлеру с его сворой головорезов сейчас не до прикормленных шавок, Империя вмешиваться не станет, Нейтральные Земли побоятся. Леум пять-шесть у него будет.

Корабль тряхнуло, стало быть пора поприветствовать короля идиотов, посмевших бросить ему вызов. Экс-принц посмотрел на свои руки, стянул с запястья правой черный браслет, повертел перед глазами и кинул на стол. Туда же последовали ригиль, щиты, кризо-нож. Пришла пора показать свое истинное лицо, сначала им, а потом и Вселенной. Деймон вышел в узкий коридор, его уже ждали. Трое его самых преданных друзей, последовавших за ним к истокам хаоса. Рикардо Рошидо, молчаливый и собранный, как всегда, из оружия первый помощник оставил лишь переделанный под пси-иглы ригель. Макс Йорен — пилот, навигатор и кладезь похабных анекдотов. В руке Макс держал открытую банку утагайского пива, зажал все-таки капитану последнюю значит. Третьим у входа к стыковочному коридору подпрыгивал от нетерпения самый младший из команды — Ален Ричмонд, как обычно безоружный. Деймон не удержался и потрепал парня по и без того взъерошенным светлым волосам.

— Я пойду первым, малыш, — Ален надул губы, но капитан продолжил, — Надо будет все-таки заказать тебе персональные браслеты.

Он открыл дверь и шагнул навстречу ожидающим в том конце коридора пиратам. Все они были с ног до головы укутаны в броню, как младенец в пеленки. В руках тяжелые бластеры, направленные на экипаж флюверса. Один выстрел из такого — и полетит к кошачьим богам защитное поле стыковочного отсека, еще выстрел — и личный привет открытому космосу. Как при всем при этом у доблестных тирароло еще коленки от страха не затряслись — непонятно. Макс не выдержал и заржал, прыснув на одного из бронированных пивом, которое неосмотрительно отхлебнул мгновением ранее.

— Прости, приятель, — хихикнул не унимающийся Йорен, похлопав пирата по плечу, — Эт я просто анекдот в тему вспомнил, хочешь, расскажу?

Бронированный со злостью оттолкнул руку пилота и кивнул в сторону дверей базы, проваливай, мол, подобру-поздорову.

— Зря, — нисколько не обиделся Макс, — хороший такой анекдот, — и, давя смех, поплелся к базе, при каждом шаге отхлебывая глоточек пива. Допил он аккурат у самых дверей, горестно вздохнул и, смяв банку, швырнул ее в давешнего пирата. Тот попытался отклониться, только не учел, что кидались в него не мусором, а пси-заряженным алюминиевым диском. И пусть заряд не причинил никакого вреда броне, пальцы пирата дернулись и нажали на спусковой крючок бластера, задев стоящего рядом пирата. И понеслось: драка, выстрелы, неразбериха. Стоявший у дверей офицер благоразумно решил не разнимать идиотов, а закрыть двери, не теряя времени.

— Этих обезьян мама не учила не стрелять в стыковочном отсеке? — с самым невинным видом поинтересовался Йорен у закрывшего двери и тут же ловко увернулся от бьющего в лицо приклада, кувыркнулся, оперся на руки и двинул ногой в лицо нерасторопному тиророло.

Следующим в игру вступил Рошидо, стреляя без разбору из ригиля: свои увернутся, если нет — их проблемы. Недоумевающие пираты не сразу разобрались, что от его игл не каждая броня со щитом на полную мощность спасает. Хотя стрелял он в основном в голову, незащищенные броней места. При этом первого трупа хватило, чтобы прикрываться им от ответных выстрелов.

Ален стоял, замерев в восхищении, наблюдая, как падают на пол люди, тонкой струйкой стекает кровь из точечных ранок, как тяжелые ботинки Йорена опрокидывают непривычных к ношению тяжестей пиратов, внося еще большую суматоху в их толпу. Юноша простоял бы так вечность, наслаждаясь работой товарищей, пока чей-то выстрел не оцарапал ему щеку. Ричмонд в ярости закатил глаза и рванул правый рукав куртки, обнажая плечо с родинкой в виде крыла.

— Началось, — отметил тихо Деймон, не удосужившись отойти на безопасное расстояние. А вот Рошидо и Йорен предпочли отскочить подальше, спрятавшись за баррикадой из свеженьких трупов.

Крылья даны лишь ангелам. Чем больше крыло, те больше сила. И остановить эту силу может либо другой ангел, либо один из Создателей. Никого из перечисленных среди нападающих не было, и мальчишка как безумный дирижёр махал правой рукой, заставляя пси-силу отсекать руки-ноги-головы, сбивать летящие в него заряды, кромсать обшивку, лампы, пси-датчики. Один в поле воин, если он ангел. Вселенная забыла, что это значит. Пришло время напомнить — и рука металась, крыло отсекало.

— Стой! — раздался голос прямо за спиной Деймона, и в затылок одновременно уперлись пять или шесть стволов, — Если не хочешь, чтобы твоему принцу снесли голову, медленно подними руки вверх и прекрати любые действия.

Парень замер, обернулся к говорящему. Еще по-детски милому лицу стекали капли чужой крови, одежда при этом оставалась чистой. Он вопросительно посмотрел на принца, тот отрицательно покачал головой.

— Я сам, малыш, не вмешивайся.

Зал тряхнуло, и всех разом пригвоздило к полу, оставив нетронутыми только четверку с злосчастного флюверса. Пиратов расплющило так, что они едва могли дышать. Больше всех досталось бедняге, решившему покомандовать Ричмондом: сначала лицо, а потом и все тело бедолаги превратилось в кровавый фарш, а затем и вовсе в пятно. С направленной гравитацией шутки плохи, особенно если не знать ее слабых мест. Знающих Деймон никогда не оставлял в живых.

Он подошел к одному из пиратов, более походившего на офицера, и, задрав ему голову, спросил:

— Где ваш король?

— Пощади, нави-варра, — прохрипел бедолага, жить ему оставалось несколько минут от силы, и Деймон пощадил, добив.

— Нави-варра. Вот оно как, — задумчиво посмотрел в сторону пятна, затем на выглядывающего из-за трупов Рошидо, — Рикардо, как думаешь, мне пойдет это звание?

— Мы остаемся? — ответил вопросом на вопрос первый помощник, поднимаясь и отряхиваясь, Деймон кивнул, — А пиратов этих отчистим или новых наберем?

Новоиспечённый варра задумчиво почесал все такой же небритый подбородок и неопределенно пожал плечами. Мол и почистим, и наберем, и еще что-нибудь сделаем. Но попозже. Шесть-пять лет, и у него будет собственная непобедимая армия. И еще Дайн, он непременно должен захватить Дайн. Пусть будет хотя бы любимая планета, раз любимая женщина ему не досталась.