Они должны были уйти втроем, один за другим. По крайней мере, такую сказочку Тарша и Ар сообща сочинили для Руна, чтобы тот позволил увести себя в круг. Не нужно было считать Громового простаком, он таковым никогда не являлся.

— Дай пройти, Тарша, — яй, как всегда прямолинейный, положил руку на плечо Рыжему, — Я только поговорю с ним. Обещаю.

— Не нужно. Все по-честному. Мы тянули жребий. Ты уйдешь первым, а я вслед за тобой. Может даже повезет родиться в одно время, — Тарша улыбнулся и протянул Руну колбу со звездным раствором, — Или ты трусишь?

Раньше подобные дразнилки разозлили бы брата, он либо разбил бы колбу, либо выпил бы содержимое. Сейчас же просто покачал головой, убрал раствор обратно на стол и, грустно улыбнувшись, обнял Тарша.

— Какой же ты глупый, малыш, глупый и добрый. Неужели ты думаешь, что я не знаю об этом вашем дурацком договоре? Дрожишь? Что и требовалось доказать. Не бойся, никто не умрет сегодня. Я только заставлю его уйти первым, глядишь, в человеческом обличии он поумнеет. А теперь дай мне пройти.

Он отстранил Тарша и уже дошел до двери, когда сила Рыжего притянула его обратно и повалила на пол. Тарша забрал со стола колбу и вылил содержимое в рот брату, заставив проглотить все. Громового затрясло.

— Тише, яй, тише. Скоро все закончится. Тебя ждет новая чудная жизнь. Все с чистого листа! Это будет прекрасно, обещаю. Тише.

Так он сидел и баюкал погружающегося в анабиоз Руна, когда пришел Ар. Солнцеликий привез с собой операционный стол, ему не терпелось привести свой план в действие. И это было к лучшему, еще раз вырубить яйа у них не получится.

— Я знал, что ты выберешь его, — он прямо-таки светился от счастья, — Хочешь посмотреть, как все произойдет?

— Не нужно, я тебе верю.

— Веришь? — Ар рассмеялся, аж слезы на глазах выступили, — Ладно, верь. Руна-то я точно не трону.

Он ушел, увозя с собой близнеца, а Тарша остался сидеть на полу. Договор с Аром должен был оставаться тайной, но Рун как-то узнал о нем. А теперь еще появился свидетель такого неудачного прощания навсегда.

— Выходи, мальчик. Я знаю, что ты там.

— Но как? Как ты всегда меня обнаруживаешь? — Крито вылез из медицинского шкафа, все еще потирая нос, стараясь не чихнуть, хотя это уже не требовалось, — И мне между прочим уже тридцать. Два спиногрыза дома бегают, а ты до сих пор зовешь меня мальчиком. Прекращай уже что ли, тайе-яй.

Тарша улыбнулся, ему нравился этот человек. Не потому, что Рыжий отдал ему однажды частицу себя, а за его характер, пусть он и частенько затруднял парню жизнь. Лучшего наследника для своей воли не придумать. Крито прошел ближе и тоже сел на пол, посмотрел на закрытые двери.

— Почему ты не дал отцу поговорить с ним?

— Не нужно. Твой отец заслужил спокойную новую жизнь. Его ждет целый удивит…

— Ты сам-то веришь в это? Не надо. Отец не сможет жить без тебя. У него пунктик в голове на твой счет. Я бы назвал это «страстью», — он рассмеялся, но как-то невесело, — Ар обманул тебя, тайе-яй, ты не выйдешь из этой комнаты живым. Он убьет тебя.

— Не убьет, не волнуйся. Я тоже его обманул. Всех их.

Крито недоверчиво посмотрел на Тарша, но не стал ничего говорить. Вместо этого он поднялся и подошел к дверям, попытался их открыть. Но те были заперты, Ар позаботился о том, чтобы йяйо не смог сбежать, если вдруг передумает.

— Видишь? Да он уже сегодня придет по твою душу, или что там у вас, у ваксей?

— Я же сказал, не волнуйся. Ар не сможет меня убить.

— Да откуда такая уверенность?! Когда ты успел стать блаженным? Если ты сейчас не улизнешь отсюда!..

— Он не сможет меня убить, мальчик, — Тарша вновь улыбнулся, закрывая глаза, он боялся рассмеяться, увидев опешившее лицо Крито, когда тот услышит правду, — В тот день, когда мы обнаружили тебя после долго отсутствия, я выпал из кресла и сломал себе шею. Может быть даже дважды. Мое настоящее тело где-то там на Еве смешалось с тиной на дне Мертвого Источника. Я уже мертв, мальчик. И мертв довольно давно.

Нейтральные Земли, Долкоманджи, 41 день гаелу.

Возвращение в родные пенаты получилось совсем не радостным. Гу Тиама, все еще слабого после болезни, ждал курс реабилитации на Шинае, а Ксеронтнаса сразу отправили на новое задание. С одной стороны, все верно, нечего всемирно разыскиваемому преступнику разгуливать по столице Империи. А с другой обидно, давно бы уже сделали ему новое имя и документы, как другим, запятнанным историей с Пожирателем Миров. Да, работа перестала радовать Ксеронта, он чувствовал себя старым, разбитым и одиноким, желающим все бросить комете под хвост. Решение созрело окончательно, оставалось лишь дождаться очередного «слетай туда, прилети сюда». Но когда принцесса отправила его разведать произошедшее на Долкоманджи, жрец не смог ей отказать.

Случай и впрямь был нетипичным. Сбежавший из дома профессор-ангеловед Михаэль Венкс то ли еще на Темане съехал с катушек, то ли пока бегал от всех группировок сразу. Вот только побег Венкса из психушки на Долкоманджи получился каким-то совсем невероятным. Причем показалось это не только Ее Высочеству Мартише — Республики, Торговый Союз, даже варра прислали в оплот миротворцев своих агентов. А уж туристов поналетело, почти как на Хейве, Ксеронт еле раздобыл себе номер в третьесортной гостинице.

Сбросив в номере вещи, он отправился в бар послушать местные сплетни. Разговаривать бармена не понадобилось, пусть прошло почти две семидневки, история не сходила с языков обывателей, обрастая деталями настоящими и вымышленными. По сему выходило, что некий Индиана Джонс захватил профессора в плен, а когда того хотели спасти доблестные таможенники, Джонс на них напал с хлыстом. Да-да, вы не ослышались, с хлыстом, а парализатор ему нипочем был, и с бластера долго убить не могли. Кто такой Индиана Джонс Ксеронтнас прекрасно знал, в отличии от местных жителей, потому геройства вымышленного персонажа в реальности его сильно удивили. Особенно тем, что приключениями на таможне террианский археолог не успокоился, видимо уж сильно хотел навредить Венксу, потому как вернулся за ним из небытия, попутно разгромив местную лечебницу для психически нездоровых людей. Причем в этот раз Джонс стал женщиной.

— Сисястая такая, ух! Да Создатели в свидетели! Как тебя сейчас видел. Костюм такой в облипку, сиськи, аппетитная… Тока кожа как у мертвяка. Ну то и понятно, его ж порешили, Джонса-то.

Ксеронт усмехнулся, блудгрины — не самая распространенная по Вселенной раса, а уж упившемуся фермеру афтийца покажи — начнет в него пальцем тыкать и аномальным обзывать. Впрочем, одну зацепку жрец получил. Мардж Жамель. И кто же нанял эту недешевую особу? Алекс на деньги бабушки? Интересно, но не первостепенно.

— А я говорю дети там были! Крылатые. Приведения. А Джонс только робот, его таможенники в металлолом отделали, ничего интересно! И ничего не вру! Не пихайся, не было Джонса в больнице. Ах ты сволочь!

Драка — лучший способ решить спорный вопрос. Но для драк Ксеронтнас стар был точно, он расплатился, оставив щедрые чаевые, и вернулся в гостиницу. Надо будет с утра наведаться в психушку, только как представиться? Хм, лечащим врачом? Стоит попробовать. Он обыграл в голове несколько ситуаций и возможных вопросов, которые стоит завтра задать, и уснул.

Ксеронт проснулся среди ночи, почувствовав, что в номере есть еще кто-то, кроме него. Сориентировался довольно быстро, браслеты он не снимал уже давно, потому нарушитель был обезврежен без особых проблем. Жрец включил свет, чтобы осмотреть незваного гостя, но на черном комбинезоне не было никаких опознавательных знаков. По пошиву тоже нельзя было понять, где его произвели. Настолько примитивный, что мог быть родом откуда угодно. Пока Ксеронтнас размышлял, к нему вломились еще двое в таких же костюмах. Второй раз так же легко уложить нападающих не получилось, в итоге получив пару раз в челюсть, жрец не успел закрыться от парализатора и отключился. А когда очнулся, оказалось, что он абсолютно голый в толпе таких же голых ничего не понимающих людей. Их было так много, что непонятно где начало толпы и где ее конец. Люди перешептывались, пытаясь понять, как они здесь очутились — не все они запомнили нападение. Кто-то пустил слух, что это пираты возобновили работорговлю, но закрытые миры всем приелись. Глупость какая, люди Деймона так не работают.

Где-то вдалеке послышались крики, а потом огромная людская волна хлынула с той стороны на Ксеронтнаса. Его сбили с ног и едва не затоптали, но он смог-таки подняться. Сначала попытался прорваться в ту сторону, где кричали, ничего не получилось, потому пришлось «течь» с остальными вместе. Минут через пять напор ослаб, но как-то странно, словно люди в начале волны переставали толкаться. Опасность миновала? Почему тогда крики все ближе? Очень скоро он увидел почему. Черная как ночь, в которую их выкинули из теплых постелей, вязкая жидкость захлестывала людей с головой, и после от них ничего не оставалось. Ксеронт не закричал, не ускорился, наоборот, остановился. За ним шла смерть, не в лучшем из своих воплощений, но выбора не предвиделось. Наверное, ему стоило покаяться или попросить прощения за проступки, только идей на сей счет не было никаких. Пусто-пусто, как говорится. Когда же волна докатилась до него, жрец вдруг вспомнил предсмертную улыбку Юлии.

— Не она, он…

Империя, Солеа, 41 день гаелу.

Кто-то плакал. Жалобно. Настойчиво. Как ребенок. Или кошка. Этот плач разбудил Еву среди ночи и не давал уснуть. Опять Василий домой попасть не может, должно быть попал под дождь и промок, оттого и орет так жалобно. Девушка встала с кровати и пошла, как думала, к дверям в сени. И только потом до нее дошло, где она, но кошка от этого плакать не перестала. Ева попробовала добраться до выключателя, не получилось, лишь натыкалась на углы мебели, чертыхаясь. В итоге нащупала дверь и решила выйти в коридор. Сверкнула молния, заставив съежиться от страха, но плач перекрывал грохот грома. Нужно было идти. После коридора она попала на террасу, оказалось, что этаж первый.

Дождь лил как из ведра, грохотала гроза, ветер гнул деревья к земле, плакала кошка. Мертвый Источник, звук шел оттуда. Девушка, не обращая на все это внимание шла вперед, пока очередная молния не осветила идущую к ней черную фигуру. Ева остановилась, но не испугалась. Да, этот человек был опасен, он был молнией и громом одновременно, бурей, разыгравшейся вокруг нее. Он был Лисардом, остановившимся перед ней, но смотревшим в сторону Источника.

— Ты тоже ее слышишь?

— Ты тоже почувствовала?

— Волна… Отзвук глушится о воду, она плачет не здесь.

— Да… Тебе страшно?

— Мне грустно.

— Мне тоже. А еще злюсь.

Да, точно, она тоже злилась, не на Лисарда, на кого-то еще. Злилась и чувствовала себя виноватой. И дождь мешался со слезами на ее лице. Плакал ли он?