Жили мы на юге Украины, В солнечном, зеленом городке, Где акаций снежные вершины, Где белеет парус на реке. Мой отец — простой портовый                                        грузчик Двадцать девять лет таскал мешки. Шириною плеч его могучих Любовались даже моряки. Элеватор у воды бессонной! На заре отец шагал сюда Разгружать товарные вагоны, Нагружать торговые суда. Он работал, силою играя, И бывало, со своим мешком Ночью шел, покинув Николаев, В города соседние пешком. Знал в Одессе, кто бывал у моря, А в Херсоне — каждый паренек Грузчика Лисянского, который Поднимал, как перышко, мешок. По отвесной лесенке портовой, Узкой, шаткой, он поклажу нес, И лежал мешок восьмипудовый Неподвижно, будто в плечи врос. Счастья не просил отец у бога, Не пытал и не молил судьбу. Правда, верил, да и то немного, В куль, лежащий на его горбу. Так работал, что в глазах плясало И пересыхало все во рту. Но зато раз в сутки ел он сало С житняком. И тут же спал, в порту. Он трудился до седьмого пота, Не жалел здоровья своего. Нет, не годы — адская работа Раньше срока сгорбила его. Он обиделся на жизнь чертовски И грозил кому-то кулаком… Мне всегда казался горб отцовский Затвердевшим на плечах мешком. А когда у нас в порту набатом Прозвучал «Авроры» грозный залп, Мой отец ушел на фронт солдатом, Ленину служить, как он сказал. Жизнь его цветами не встречала, До всего дошел своим путем. Он поверил в Ленина сначала, А в себя поверил он потом. Он с войны гражданской воротился, Будто выпрямился в полный рост. В партию вступил и все гордился: — Ленин мне доверил этот пост… Мне простят, что слишком затянулся Мой рассказ от первого лица. Много лет прошло… И я вернулся В город детства, словно в дом отца. Снег акаций. Улицы прямые. Старый николаевский причал. Здесь я имя Ленина впервые От отца родного услыхал.