похожий на свои портреты, Сидел он между двух сестер. И, как положено поэтам, Был и галантен, и остёр. Смеялись сестры. Он злословил. Верней, задумчиво острил. И в каждом жесте, в каждом слове Неподражаем был и мил. А за окошком краски меркли, Ковры темнели на полу. И как нахохлившийся беркут, Мартынов высился в углу. Грядущий день его прославит. Да слава будет тяжела… Слетали звуки с белых клавиш, Как с веток птичья ворожба.