Литература
Как тяжко дышит русское пространство...
Cтихи разных лет
***
Н.Н.
Давно, когда читал я Жaна Поля Сартра,
Работал, сочинял, не знал иных забот,
В Загорске мужичком сдавалась мне мансарда,
Оплачивал её оптический завод.
И был хозяин мой по тем годам богатым,
В науке и стихах не смыслил ничего,
Цейлонский попугай, ругающийся матом,
Свой плен переживал на кухне у него.
А в садике роса развешивала стразы.
И ночь была полна желанья и огня,
И были Вы юны, стройны и востроглазы,
Любили Вы цветы, конфеты и меня…
Прошло полсотни лет, и Вы – почти старушка.
Но древний огонёк в глазах у Вас сквозит.
И светлых завитков берёзовая стружка
Под пеплом седины… Спасибо за визит.
Признаться, я не ждал подобного сюрприза,
И чем-то, может быть, я окажусь смешон.
У Вас своё авто и даже карта «виза».
Наш жизненный транзит ещё не завершён.
И где-то за окном, уже за гранью взгляда,
Тот дивный, давний мир, как позабытый рай:
Оптический завод, зелёная мансарда,
Загорский монастырь. Цейлонский попугай.
***
Дремучие леса, деревья и поляны,
Покосные луга у Вохмы, у реки.
Примите мой привет, древляне и поляне –
Родные вохмяки.
Я до сих пор живу сентенциею древней,
Душою устремлён в мир детства своего.
Да, можно увезти парнишку из деревни,
Но вытащить нельзя деревню из него.
Я вспоминаю вас,
И делаюсь спокоен,
И верю в чудеса.
Неужто новый век
Нас вырубит под корень,
Как мы свои леса?
Хочу я, чтоб всегда с утра над деревнями
Сверкали петухи.
Чтоб вечно были вы – поляне и древляне –
Родные земляки.
ПАМЯТИ ГЕОРГИЯ СВИРИДОВА
Незримы и невыразимы,
Лишённые телесных пут,
Рождественские серафимы
Теперь Свиридову поют.
О тесноте земной юдоли,
Где каждый звук его зачат,
В морозном небе, в чистом поле
Распевы горние звучат.
И хора сладкое согласье,
Мерцающее в звёздной мгле,
Так внятно говорит о счастье,
Ещё возможном на земле.
И как пророк в сухой пустыне,
С надеждой глядя в небеса,
Почти оглохшая Россия
Внимает эти голоса.
Молись и верь, земля родная,
Проглянет солнце из-за туч…
А может быть, и двери рая
Скрипичный отворяет ключ.
***
Поп-арт уж наступил.
Идёт разлив гламура.
Беснуется толпа. Безмолвствует народ.
В Сокольниках вчера последнего Амура
Из лука расстрелял зарвавшийся Эрот.
Не просветлили нас лукавые свободы,
И не горит в глазах небесный горний свет.
Нас пригласил Господь в высокий храм природы,
А мы в него вошли, как в дом, где Бога нет.
Экраны режут глаз больным болотным блеском,
И торфяною мглой закрыты близь и даль.
Лишь юности моей военной, деревенской
Мне видится во сне святая пастораль.
ЯРОСЛАВ СМЕЛЯКОВ
Как пред вещей природою – вечной натурой,
некой мерою меряя время своё,
тихо кепку сниму перед смутной фигурой,
отошедшей как будто бы в небытиё.
Беспокойно и в памяти сталкиваться лбами
с этой жизнью, отпетой крутым кумачом,
с бледным длинным лицом, и большими губами,
и, как вызов, приподнятым правым плечом.
Голос свой глуховатый, разбавленный жестью,
он сумел подарить самому бытию
и намеренно резким, размашистым жестом
как бы сам ограничивал зыбкость свою.
А душа клокотала, металась, болела
и стремилась очистить, поднять, прополоть.
И на мысль, как на кость воспалённого тела,
нарастала его стихотворная плоть.
Был он, словно деталь, трудной жизнью зазубрен.
Пар и сталь источили его естество.
Но, похожа на редкого зверя, на зубра,
всё живёт грубоватая нежность его.
Это жизнь, а не тень,
это смесь, а не помесь.
Вижу два бугорка от его желваков.
И особенно как-то тревожится совесть,
если слышишь слова – Ярослав Смеляков.
***
Над соловьём в ветвях
И воробьём в репьях
Не потешайся юмором напрасным.
Увы! В твоих стихах или статьях
И звука нет о вечном и прекрасном.
А если держишь Пушкина в уме
И думаешь о нём как о коллеге,
Не собирай сметану на дерьме
И не гнушайся мужиком в телеге.
***
Вл. Соколову
Ты сказал, что от страшного века устал.
И ушёл, и писать, и дышать перестал.
Мне пока помогает аптека.
Тяжело просыпаюсь, грущу и смеюсь,
Но тебе-то признаюсь: я очень боюсь,
Да, боюсь двадцать первого века.
Здесь бумажным рулоном шуршит Балахна,
На прилавках любого полно барахла,
И осенний русак не линяет,
И родное моё умирает село,
И весёлая группа «Ногу свело»
Почему-то тоску навевает.
Знать бы, как там у вас?
Там, поди, тишина,
Не кровит, не гремит на Кавказе война.
И за сердце инфаркт не хватает.
Здесь российская муза гитарой бренчит
Или матом со сцены истошно кричит.
Нам сегодня тебя не хватает.
Я почти не бываю у близких могил,
Но друзей и родных я в душе не избыл.
Мне они, как Афон или Мекка.
Я боюсь, чтобы завтра не прервалась
Меж живыми и мёртвыми вечная связь,
Я боюсь двадцать первого века.
***
В тупой борьбе на торжище убогом
И тесноте всеобщей суеты
Нас исцеляют посланные Богом
Безгрешные и дивные цветы.
В них вечный спор с глухим могильным мраком –
Раз есть сейчас, так будет и потом.
Цветы в лесах, полях, по буеракам,
В пустом саду, вазоне золотом.
Полно печали под небесным сводом,
И проблеска как будто не видать.
Но есть цветы, чтоб указать народам,
Что надо уповать на благодать.
Невыносимо трудно быть распятым,
И всё труднее верить в чудеса,
Но только так Христос, как Пантократор,
Воскрес и устремился в небеса.
***
Отдохнула, чуть-чуть подлечилась.
И как будто опять расцвела…
Я скажу: наша жизнь получилась,
Не смогли её выжечь дотла.
Надо мной ты напрасно смеялась,
Оптимистом звала по судьбе.
Повторюсь: наша жизнь состоялась,
И за это спасибо тебе.
Пусть иные сегодня жируют,
Унижают и совесть и труд.
Наши дети не пьют, не воруют,
Наши внуки работать идут.
***
Валентину Распутину
Так хотел он нас предостеречь:
Убедить, что Слово – это весть.
Человек, России давший речь,
Жизнью заплатил за слово «честь».
Но теряет смысл свои права…
Чудаки, а пуще – дураки,
Золотые русские слова
Разменяли мы на медяки.
Если не пойдём Его тропой,
Если зарастёт Его тропа,
Станем мы базарною толпой
У Александрийского столпа.
Так прими его благую весть,
И тебя врагу не победить…
Ну а людям, потерявшим честь,
Можно из истории уходить!
***
Удушный дым, как знак непостоянства,
Несовершенства мира твоего.
Как тяжко дышит русское пространство –
Огромное живое существо.
О чём вчера мы спорили так рьяно,
Не совмещая мненья о вожде,
А надо бы с бездушного экрана
Провозглашать моленье о дожде.
О, если бы я знал такое слово,
Чтобы призвать в луга, поля и лес
Кипящего, грибного, проливного,
Живительного ангела небес.
К нам этот месяц прилетал, как ангел,
С прохладой, с кузовком грибного дня,
Но в этот год другой нам послан август,
На облаке из дыма и огня.
Мы нахлебались чёрного угара,
Спасая скот, деревья и жильё.
За что случилась эта божья кара?
Как пережить последствия её?
В Исландии плавились породы,
И Аргентину снегом замело.
Великое восстание природы
На смену революциям пришло.
РЕКВИЕМ ПО ЭСКАДРЕ
К кинофильму «Белый ковчег»
За дымкой голубой
Уже не отыскать нас,
Спасительный уже
Душе не нужен круг:
Исходит из страны
Печальная эскадра,
Как стая журавлей,
Летящая на юг.
Помочь нам не смогли
Ни вера, ни отвага.
Отмерена судьбой
Прощальная верста,
Но с нами честный крест
Андреевского флага
И смуглый крымский поп,
Похожий на Христа.
Ржавеют якоря,
Ветшает парусина,
Над реями плывёт
Босфорская луна.
Как подожжённый храм,
Горит вдали Россия,
Эгейская волна
Слезою солона.
Мы проиграли бой –
Ни воры, ни бандиты,
Мы не желали зла
Для Родины своей,
И Греция глядит
Глазами Афродиты
На поредевший строй
Железных кораблей.
Как белые снега,
Твои и грудь и плечи,
В глазах твоих жива
Родная синева.
Поставьте в память нас
Берёзовые свечи,
Скажите и о нас
Утешные слова.
Пускай вернутся к нам
И вера и отвага
Любым ветрам в ответ,
Любым громам назло,
Чтоб больше не пришлось
Андреевского флага
В бизертах целовать
Подбитое крыло.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: 15.09.2010 21:49:33 - тамара феликсовна тимофеева пишет:
Стихи разных лет
Ну что тут скажешь? Молодец..... С уважением и почтением Тамара