Сергей СНЕЖКИН: «Такое впечатление, что живём в стране имитаций»
Двенадцать рассерженных режиссёров
Сергей СНЕЖКИН: «Такое впечатление, что живём в стране имитаций»
«ЛГ» продолжает цикл интервью «Двенадцать рассерженных режиссёров», в котором обсуждаются проблемы отечественного кинематографа. Свою позицию в предыдущих номерах уже высказали Карен Шахназаров, Николай Досталь, Сергей Соловьёв, Вадим Абдрашитов, Юрий Кара, Владимир Хотиненко, Виталий Манский. На этот раз к нам присоединился режиссёр, сценарист, продюсер, актёр и телеведущий, председатель правления и художественный руководитель творческо-производственной кинофирмы «Бармалей» народный артист РФ Сергей Снежкин.
– Сергей Олегович, вначале хочу вас поздравить с недавним присвоением звания «Народный артист Российской Федерации»! Можно ли исходя из названия нашей рубрики обратиться к вам как к рассерженному режиссёру?
– Скорее, к «возмущённому». Помните, «кипит наш разум возмущённый»? «Возмущённый» – и красивее, и вернее. «Рассерженный» – как-то мельче, склочнее, я бы сказал.
– Хорошо, с «терминами» разобрались. А что вас возмущает?
– Возмущение для режиссёра, художника, композитора, писателя – сегодня основной побудительный мотив для обращения к зрителю, слушателю, то есть к народу. Раньше довольными были только художники-пейзажисты. Деревья, реки, облака способствовали умиротворению. А теперь и пейзажисты возмущены: природу-то загадили… Что же говорить о людских душах!
ОБ АВАТАРЕ СТАЛКЕРОВ И СПИКЕРОВ
– О многочисленных проблемах отечественного кинематографа настолько много и долго говорится, что возникают вопросы: с одной стороны, почему же эти проблемы не решаются и не убавляются, а с другой – есть ли какой-либо смысл продолжать о них говорить, если практически ничего не меняется к лучшему? Или всё же меняется?
– Меняется. Но не к лучшему. С каждым годом становится всё хуже. Сокращается финансирование и соответственно количество снимаемых в России фильмов. Распался Союз кинематографистов. Российские фильмы в большинстве своём не имеют никаких признаков как искусства, так и коммерции. Что-то совершенно непонятное происходит с кинообразованием. И, самое главное, нет кинопроката. Кинотеатры в ничтожном для такой страны количестве есть, а кинопроката нет! Не буду же я обсуждать, сколько долларов принёс за выходные дни фильм «Аватар». Это не наше кино, не наши деньги. А скоро исчезнет и наш зритель. Вот тогда пиши пропало!
– А что же мешает уже сегодня или что помешало позавчера написать это «пропало»? Из всего того, что вы сейчас перечислили, становится очевидным: дела-то у нас в кино вообще дрянь…
– Я лично был счастлив, когда мультипликаторы докричались, дописались, добились встречи с председателем правительства, и тот отписал им денег на спасение студии «Союзмультфильм» и российской, великой в прошлом, мультипликации. Потому что как ни крути, а гениев живых в российском кинематографе всего четыре: Хитрук, Шварцман, Норштейн и Назаров. Дай Бог им тысячу лет жизни! Спросите, почему правительство не занимается отечественным кинематографом в целом?
– Мне этот вопрос казался тупиковым, потому и не спрашивала, но если вы знаете ответ – почему?
– Значит, не те люди и не о том говорили с этим самым правительством от нашего имени. Странное всё-таки дело… Наши киноначальники ходят в правительство решать судьбоносные вопросы отечественного кинематографа. И все они возвращаются с этих встреч с десятками миллионов долларов для своих картин! А отечественный кинематограф как был, так и остаётся в том самом месте, которое Александр Сергеевич Пушкин называл «грешной дырой»… Прямо какой-то «Сталкер»! Если помните, у Тарковского один из персонажей пошёл в Зону просить о здоровье для своей смертельно больной дочери, а вернулся страшно богатым. Потому что Зона выполняла только истинные желания…
О ВЕСОВЫХ ПРЕИМУЩЕСТВАХ ПРОДУКТОВЫХ КАРТОЧЕК НАД ПИЩЕЙ ДУХОВНОЙ
– Вы являетесь автором замечательного просветительского телевизионного цикла «Золотые годы «Ленфильма» – большое спасибо вам и вашей съёмочной группе за этот кропотливый, сложный, глобальный труд! Думаю, что вам лично как создателю такого цикла, как штатному режиссёру киностудии «Ленфильм» абсурдной представляется продажа студии в частные руки… Расскажите, что же произошло, как такая ситуация в принципе могла возникнуть?
– Замечу, что авторами цикла телевизионных фильмов «Золотые годы «Ленфильма» являются две замечательные женщины – режиссёр Наталья Урвачёва и сценарист Надежда Виноградова. Я же в этом цикле исполнял роль «говоруна», то бишь ведущего. А из штата «Ленфильма» я был выведен пятнадцать лет назад, как только стал художественным руководителем студии «Бармалей». Но вы правы: все эти годы мы располагались и работали на «Ленфильме». Я просто вношу точность. А что касается продажи «Ленфильма», как она могла произойти, то я не могу об этом рассказать. Потому что эта продажа произошла за нашими спинами. Три года назад, в одно прекрасное утро, придя на киностудию, мы узнали, что от неё, от этой киностудии, осталась половина…
– То есть? Одна половина осталась, а вторую куда дели?
– В захваченном, приватизированном, украденном – нужное подчеркните сами! – цехе декоративно-технических сооружений, который изготавливал декорации для съёмочных павильонов, теперь располагается универсам.
– Продукты что ли продают? На «Ленфильме»?!
– Да! Не то «Семёрочка», не то «Перекрёсток»… Ходят слухи, что у людей, принимавших участие в захвате декоративно-технического цеха «Ленфильма», есть даже скидочные карточки этого супермаркета. Аж на 10%!
– Наверное, сказалось голодное блокадное детство: полцарства за кефир…
– В семиэтажном корпусе, где находились цеха – съёмочной техники, комбинированных съёмок, точной аппаратуры, компьютерной графики, – теперь развёрнут бизнес-центр. А знаете, как он называется? О где вы, пределы цинизма? Его название – «Студия»! Так что сегодня от «Ленфильма» осталась половина.
– Киностудия «Пол-ленфильм». Дикость какая-то… Сейчас – на фоне скандала с покупкой «Ленфильма» – проблемы в Союзе кинематографистов выглядят не так уж остро. Как, по-вашему, будь союз единым, допустил бы он подобный «нонсенс»? Не внутренние ли дрязги, отвлекающие людей от серьёзных, масштабных проблем, спровоцировали саму возможность вторжения частного капитала в эту сферу и продажи государственной киностудии?
– Конечно, совершенно с вами согласен.
– Александр Сокуров и Алексей Герман написали письмо президенту России Дмитрию Анатольевичу Медведеву, в котором выражена просьба на государственном уровне вникнуть в ситуацию, принять меры и не допустить этой вероломной «сделки». Извините, но мне непонятно, почему это письмо в защиту «Ленфильма» не подписано всеми режиссёрами киностудии?
– Почему это письмо не подписано всеми режиссёрами «Ленфильма», надо спрашивать «всех» режиссёров «Ленфильма»! Хотя их уже давно никто ни о чём не спрашивает. Я могу со своей стороны, если интересно, объяснить, почему я не подписал это письмо.
– Конечно же, интересно…
– Не подписал я это письмо, потому что со многими его положениями я не согласен. Вообще не рекомендую подписывать что-либо «вслепую». Говорят, что есть документы о приватизации оставшейся половины киностудии – по цене загородного дома.
– Цена, что называется, привлекательная. Это только «говорят»?
– Но документы не показывают. Много чего говорят – со всех сторон! Однако, видите ли, встречи с большими начальниками, от которых зависит судьба студии, проходят без нашего участия. Кажется, к сожалению, что помимо борьбы против приватизации киностудии идёт нешуточное сражение за приватизацию самой борьбы против приватизации «Ленфильма»…
– Ну, давно понятно, что киношники любят сладкое слово «борьба», а у кого всё-таки руки доходят?
– А это промысел избранных, приближённых… Что же касается самой студии, то, как это ни печально, судьба «Ленфильма» – лишь частность. Правительство, власти предержащие, должны раз и навсегда определиться: нужна этой стране, этому народу культура, нужны ли ему искусство, кинематограф, классическая музыка и так далее? Или мы все будем жить по принципу: сдал ЕГЭ, купил айпэд с айфоном и пошёл в средний бизнес ваять нанотехнологические носки? В этом случае, конечно же, никакой «Ленфильм» не нужен. Только не удивляйтесь, когда через несколько лет вы выйдете на трибуну во время очередной предвыборной кампании, скажете: «Здравствуй, мой народ!», а в ответ услышите: «Фак ю, сэр!»… Чтобы этого не произошло, народ нужно окормлять, как справедливо учит нас православная церковь. А для того, чтобы наши молитвы-фильмы донеслись до паствы-зрителя, необходимо, чтобы власть поняла, что культура и искусство – базовые, фундаментальные условия для сохранения народа и, следовательно, самой власти. Или она, власть, желает как-то существовать без народа? Вот будет «ноу-хау»!
– А что будет, если народ не научится вязать наноноски? Это ж вам не иконы писать, не симфоническую музыку сочинять и не гениальное кино снимать – это посложнее будет. Но что вы конкретно предлагаете?
– Только тогда будет жить и расцветать «Ленфильм», Свердловская студия, Студия имени Горького и даже «великий и ужасный» «Мосфильм», когда появятся храмы-кинотеатры, в которых народ будет получать возможность думать, плакать, смеяться – очищаться душевно. Народу необходимо глядеть на свою историю, на свою повседневность, слушать свой язык, то есть смотреть свои фильмы! Конечно, я хочу сохранения «Ленфильма». Более того, я хочу, чтобы государство, раз оно не способно сохранить и защитить даже свою, государственную собственность, выкупило и вернуло студии утраченные корпуса и территории. Я хочу, чтобы при привлечении частных денег были точно определены пределы компетенции той и другой стороны. В данном случае государства как собственника остатков «Ленфильма» и частного капитала, который по не совсем понятным мне причинам решил вложить деньги в кинопроизводство. А ещё я хочу, чтобы студия делала кино разнообразное и нужное и чтобы, наконец, спросили всех нас – нынешних и бывших сотрудников киностудии – о нашем мнении. Но, боюсь, это я уже совсем обнаглел…
– Да нет, всё логично: это же вы всё не для себя хотите, не для того, чтоб урвать, всё ведь – на благо общего дела.
– Понимаете, сегодня «Ленфильм» даже в кастрированном виде существовать всё-таки может. А вот жить полноценной жизнью – нет. На студии нет ни одной работающей камеры, осветительных приборов, электронных монтажных…
– Как же оказалось, что всё в таком запущенном состоянии?
– Легче рассказать о том, что сохранилось. А сохранились люди, которые умеют делать кино, – пока что они есть! Именно поэтому есть надежда на возрождение. Такой ленфильмовский ренессанс. А кто поможет ренессансу – государство или частный инвестор, или кто-то ещё, – лично мне всё равно.
– Это из-за отсутствия технической базы Алексей Герман-старший снимал свой фильм на Пражской киностудии?
– Герман Алексей Юрьевич снимал часть материала кинокартины «Трудно быть Богом» в Чехии, насколько я знаю, потому, что там есть средневековые европейские замки, которых нет в России. Но это опять же мои предположения, поскольку всё, что связано с этой кинокартиной, в том числе размер бюджета и источник финансирования, вот уже почти что пятнадцать лет окутано страшной тайной.
– Питерские режиссёры всегда – и будучи ленинградскими – существовали несколько обособленно от центра, своим мирком. Это, конечно, и особая ленинградская кинематографическая школа, но и некая самодостаточность. Вот с этой точки зрения насколько в принципе значим для питерцев раскол в Союзе кинематографистов России, как он отразился на Санкт-Петербургском союзе?
– Значим. Потому что рассорились наши коллеги, со многими из которых мы дружим. Потому что нас постигла судьба Союза писателей, которых (союзов!) теперь в одном Петербурге аж четыре штуки, и никому они не нужны, и никто их не слушает. А вместо великолепного дворца в центре города, где располагалась Ленинградская писательская организация, теперь они ютятся в полуподвале, который им из милости выделила губернатор Матвиенко… А в Союзе кинематографистов Санкт-Петербурга благодаря усилиям нашего генсека – режиссёра Дмитрия Месхиева – мы, слава Богу, единство сохранили.
– И всё же, как вы полагаете, не закономерен ли раскол в союзе, не подводит ли он некий итог, черту, после которой реально должен наступить следующий период развития, по новым правилам и обстоятельствам?
– Думаю, что нет закономерности в распаде Союза кинематографистов. За этим стоит гоголевщина – вечная повесть о том, как поссорились… – дальше поставьте имена и фамилии! Старческие амбиции и стародавние обиды, заложниками которых стали мы все. Это обстоятельства – да, но всё же не правила.
– Есть ли, по-вашему, путь для реанимации того лучшего, что было в целостном союзе?
– Есть. Надо перестать делить киносообщество на начальников и подчинённых, талантливых и бездарных, молодых и старых, иудеев и эллинов… И наконец пора уже сообразить, что внутри союза мы все равны вне зависимости от количества «железяк» и «стекляшек», полученных на международных и российских кинофестивалях. Иначе возникает впечатление, что «младотурки» откололись с целью во что бы то ни стало насолить падишаху Михалкову и урвать свою долю государственного финансового пирога и царственного правительственного внимания.
ОБ ИМИТИРОВАНИИ ИМИТИРУЮЩИХ
– А что вы, как руководитель студии «Бармалей», думаете о новом поколении? Кстати, почему такое название?
– Киностудия «Бармалей» названа так в честь лучшей роли, сыгранной её основателем Роланом Антоновичем Быковым. Чтобы не думать о новом поколении, я в этом году набрал в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения мастерскую режиссуры художественного фильма.
– Наверное, кинематографисту, сформировавшемуся в советский период, вписываться в «современные реалии» бывает не то что сложно, а противно: приходится подстраиваться под людей, не отягощённых ни знаниями, ни профессионализмом, ни культурой…
– Мне повезло в моей режиссёрской жизни. С людьми, не отягощёнными знаниями, профессионализмом и культурой, я больше полутора месяцев не работал и, надеюсь, работать не буду. Уже много лет я снимаю кино с моим товарищем и соавтором, продюсером Сергеем Мелькумовым и его сотрудниками. Такого везения я всем остальным моим коллегам и желаю.
– Сейчас многие продюсеры предпочитают работать с молодыми режиссёрами. Но не потому, что, как они уверяют, «это свежая кровь, новые мысли», а именно потому, что те ничего не умеют… Получается дешёвое плохое претенциозное кино, которое создатели сразу же называют страшным словом «артхаус», чтобы критики отнеслись серьёзно, не ругали и дали везде призы.
– Во времена советского кино существовала присказка: «Снял г... – выдавай за принцип». Сегодня эта поговорка звучит так: «Снял г... – выдавай за артхаус».
– Никита Сергеевич Михалков сказал, что от просмотра наших фильмов у него складывается впечатление, будто все мы живём в стране артхауса. У вас есть такое впечатление?
– У меня сложилось впечатление, что мы живём в стране имитаций. Имитируется всё! Любовь, ненависть, политика, образование, либерализм, капитализм, правозащита, футбол, скорбь… То же и в кинематографе. Люди, называющие себя режиссёрами, имитируют «искусство», а люди, называющие себя кинокритиками, имитируют восторг от имитации.
– В одном из интервью Павел Санаев, по повести которого «Похороните меня за плинтусом» вы сняли картину, высказал своё мнение: Сергей Снежкин снял чернуху, многоплановость ситуаций и характеров не раскрыта, Светлана Крючкова работает на одной краске… Но всё-таки вы же искали творческие решения, старались, выкладывались. Вы сами довольны результатом?
– Я – не автор повести. Я – автор фильма, снятого по мотивам повести. Ключевое слово здесь – повесть. То есть литературный жанр. Довольны результатом зрители. Я это знаю, потому что фильм очень хорошо смотрели. Значит, доволен и я.
– А совсем необязательно, что если пришёл человек на фильм, значит, он ему обязательно понравился. Как вы определили, что именно понравился?
– Как раз большинству зрителей фильм не понравился. Но смотреть его пришли все! И все отметили замечательную работу Светланы Крючковой, мальчика Саши Дробитько, Алексея Петренко, Марии Шукшиной и Константина Воробьёва.
– В начале вашего творческого пути вы работали над экранизацией повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба», а два года назад – над экранизацией повести «Похороните меня за плинтусом». Обе литературные вещи социальные, психологические, скандальные, исследующие конфликт власти и зависимости. Но хотя и написаны об одном историческом времени, их разделяет эпоха. Потому что авторы относятся к разным поколениям, появление книг на свет состоялось фактически в разных государствах, обе стали бестселлерами. В чём они различаются для вас?
– Полякова в его повести волновало тогда то, что происходило со страной, с комсомольской организацией, с людьми в комсомоле. Санаева – только то, что происходило с ним и его семьёй.
О РЕЖИССЁРСКОЙ СОВЕСТИ, ЗРИТЕЛЬСКОЙ ТОСКЕ И НЕПРЕХОДЯЩЕМ «СВЕТЛОМ ЗАВТРА»
– Почему, на ваш взгляд, удачные экранизации так редко получаются? Казалось бы, есть и сюжет, и герои, и интрига, в чём же «подводные камни»?
– Давайте так поставим вопрос: почему снимаются плохие фильмы? Потому что их снимают неталантливые и безответственные люди. И здесь вообще неважно, экранизация это или оригинальный сценарий. Хотя, по сути, абсолютно любой фильм – это экранизация. Я так считаю, потому что на экране воплощается сценарий – основа кинематографического замысла. Один мудрый человек дал определение экранизации. Экранизация литературного произведения, – сказал он, – это всё равно, что перевод стихотворения на другой язык. Подстрочник не является самостоятельным произведением, и его никто читать не будет. А переведённое стихотворение – это уже нечто другое, нежели первоисточник. В экранизации главное – максимально полно перевести на киноязык свои ощущения, мысли, согласия и несогласия от прочитанного и прочувствованного литературного произведения.
– Но в последние годы образовался ажиотаж именно на экранизации литературных произведений – задача максимум для отечественного телевидения. Как вы думаете, почему этот вид постановок особенно востребован сегодня – это же всегда большой бюджет, длительная работа, сложнопостановочные съёмки, огромное количество актёров – масса проблем?..
– А проблем мало не бывает, к сожалению. Экранизации популярны у продюсеров, потому что вымирает профессия сценариста. Именно по этой причине так востребована сейчас настоящая литература. Вы посмотрите! Практически нет достойных сценариев – не то что для постановки, а просто для чтения.
– Вы сейчас заканчиваете работу над сериалом «Белая гвардия» по роману Михаила Булгакова. В чём для вас была заключена основная сложность при переносе этого произведения на экран?
– Немецкая пословица гласит: «Большая жажда – маленький стакан». Время, деньги, размер – вот главные препятствия на пути литературы к экрану. Очень трудно уложить двухсотпятидесятистраничный роман в десять серий по пятьдесят минут каждая. Но и размазывать литературный текст, как манную кашу по столу, по кинематографическому времени и пространству – значит утратить и смысл экранизации, и зрительский интерес. Счастье съёмочного периода, то есть того времени, когда ты и твои товарищи вместе создаёте фильм, не может длиться бесконечно. Иначе это не счастье, а духовная мастурбация. А это грозит необратимыми изменениями в психике режиссёра. И всё-таки съёмочного периода всегда не хватает… И, наконец, деньги. Не устаю повторять, что режиссура – это в первую очередь совесть и ответственность. Безнравственно – снимать для бартера! Двенадцать миллионов бюджетных долларов – в обмен на плохого качества позолоченную фигурку, которой «красная цена» в сувенирном ларьке триста евро…
– А это из той категории, когда никаких денег не жалко – только бы кино было хорошим! Но как сегодня на кинопроизводстве определяется ответственность? Ответственность – перед размером бюджета или перед зрителем?
– У сериала «Белая гвардия» был большой, но не беспредельный бюджет. И мы были обязаны снять кинокартину, которая по крайней мере была бы яркой, постановочной, профессиональной и с участием лучших актёров России. Ибо и Михаил Афанасьевич Булгаков, и российский зритель этого достойны. Зритель вообще истосковался по нам – по нашему кино. Он пока ещё ждёт нас. Если же мы будем кликушествовать, стонать о том, что наш-то зритель – на Западе, если будем снимать фильмы на немецком языке, но за деньги российского зрителя-налогоплательщика, тогда нашего зрителя захватят «Аватары» и «любови с морковями».
– А зачем нужно экранизировать по нескольку раз одни и те же произведения? Скажем, есть замечательная, на мой взгляд, постановка Владимира Басова «Дни Турбиных». При этом огромное количество классических произведений никогда не ставилось…
– А разве после Станиславского и Немировича-Данченко ни «Чайку» Чехова, ни ту же «Белую гвардию» ставить нельзя? Так можно уничтожить не только кино, но и театр. На то и классика, чтобы каждое новое поколение заново открывало её для себя.
– А почему профессия сценариста вымирает? Не замкнутый ли это круг: берётся классика – и сценарист с его собственными, оригинальными работами оказывается невостребованным?
– Безвременье! Надо подождать. Совсем немного. Я предрекаю, что не сегодня – так завтра дунет ветер, который сметёт всю эту шелуху… И явятся новые Салтыковы-Щедрины, Гоголи, Достоевские, замечательные поэты, сценаристы. Возродится протестная культура, на которой были воспитаны мы и которая всегда боролась за Человека. Только надо подождать…
– Вы пророчите, как Чехов сто лет назад: через сто лет будет счастье, а нам надо терпеть… Но ведь многое уже сегодня определяют продюсеры. Вы продюсировали, в частности, замечательную картину Михаила Калатозишвили «Дикое поле», получившую много наград…
– В случае с «Диким полем» – я дружил и с Мишей Калатозишвили, и с Петей Луциком (Пётр Луцик – автор сценария фильма «Дикое поле». – Авт.). Моя роль в этом проекте была соединительной – я соединил сценарий и режиссёра. Я не продюсер и ничего в этой профессии не понимаю. Я – художественный руководитель киностудии «Бармалей». Но, согласно нынешним законам, деньги на кино художественным руководителям не дают. Поэтому пришлось назваться продюсером.
– Это хоть и вынужденный, но здоровый авантюризм! А что делать с нездоровым? Вот вы говорите, что кино получается плохим, если снимают его бездарные люди. А как они в кино-то попали, кто им деньги даёт на запуск картин, почему продюсеры утверждают в производство заведомо провальные сценарии, потом из отснятого материала пытаются выжать то, чего в нём изначально не было?..
– Много лет назад Алексей Юрьевич Герман сказал замечательную фразу о тогдашнем «Первом творческом объединении» «Ленфильма»: «Вы все тут коррумпированы дружбой». А сегодня к подобной дружбе прибавились деньги…
– Знаете, у меня было интервью с Михаилом Калатозишвили, и он сказал: «Искусство для искусства» – замечательная вещь, мы все к этому стремимся. И высшее искусство – всегда во имя искусства. Оно не во имя чего-либо другого. Когда искусство эксплуатируется для пропаганды или для воспитания – это уже что-то другое». Почему сегодня наше кино не стремится быть искусством?
– Наверное, стремится, только не знает, что это такое. Дело в ориентирах, в приоритетах… При Советской власти нам твердили о «столбовой дороге советского искусства», теперь уже двадцать лет бубнят о «мейнстриме» – и причём те же самые люди! Только двадцать лет назад – со страниц «Правды», а ныне – в газете «Коммерсант». Такие дела. А Вера Фёдоровна Панова в одном из своих произведений написала, что «…искусство – это тот самый мальчик, который крикнул: «А Король-то голый!»…
Беседовала Арина АБРОСИМОВА
ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК
Снежкин Сергей Олегович родился 10 октября 1954 года в Ленинграде. Окончил ВГИК (мастерская Е. Дзигана) в 1981 году. С того же года – ассистент режиссёра, затем – режиссёр киностудии «Ленфильм». Дебютировал в 1985 году короткометражной новеллой «Эй, на линкоре», вошедшей в киноальманах «Мостик». Первый полнометражный фильм по собственному сценарию «Петроградские Гавроши» снял в 1987-м. Через год, в 1988 году, поставил по повести Юрия Полякова фильм «ЧП районного масштаба», вызвавший широкий резонанс в обществе. С 1991 года – председатель правления и художественный руководитель творческо-производственной кинофирмы «Бармалей» (г. Санкт-Петербург). Среди режиссёрских работ: сериал «Убойная сила» (сезоны 3–5), «Женский роман», «Мечта» и другие. По собственным сценариям снял кинокартины «Невозвращенец», «Цветы календулы», «Похороните меня за плинтусом» и телевизионный сериал «Брежнев» (сценарий в соавторстве с Валентином Черных). Продюсер картин «Я первый тебя увидел», «Челябумбия», «Танцуют все!», «Дикое поле».
Призы Венецианского кинофестиваля, «Кинотавра» и «Золотой орёл» за картину «Дикое поле».
Член Союза кинематографистов РФ. Заслуженный деятель искусств РФ (2000). Народный артист РФ (2011).
Статья опубликована :
№39 (6340) (2011-10-05)
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
![CDATA[ (function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(74260, "yandex_ad", { stat_id: 3, site_charset: "windows-1251", ad_format: "direct", type: "600x60", border_type: "block", header_position: "bottom", site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "CC9966", border_color: "CC9966", title_color: "996600", url_color: "996600", all_color: "000000", text_color: "000000", hover_color: "CC9966", favicon: true }); }); t = d.documentElement.firstChild; s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "http://an.yandex.ru/system/context.js"; s.setAttribute("async", "true"); t.insertBefore(s, t.firstChild); })(window, document, "yandex_context_callbacks"); ]]
