Многоязыкая лира России
Поэзия Чечни
За порогом мутноводных лет
Абу ИСМАИЛОВ
Предчувствие
Я увидел, как крушились горы.
Я услышал, как рыдал Старик.
Заглушив пустые разговоры,
Совести раздался тихий крик.
Тот февраль, жестокий и холодный,
Вышибить его слезу не смог.
В сердце том, железном, кто сегодня
Растопил слезящийся комок?
Молится седой Старик и плачет,
К мудрости взывая тех и тех:
– Помните Аллаха, а иначе
Гнев Его обрушится на всех!
Пусть исчезнут ложь, обман,
притворство,
Славословье, раболепство, лесть!
Пусть всегда горят в душе у горца
Имя Бога, родины и честь!
Дай нам вырваться из волчьей пасти!
Остуди холодною струёй
Тех, кто вверх карабкается к власти,
Тех, кто уже катится с неё!
В августовском небе тучи тают,
Открывая нам мерцанье звёзд.
Кто не слышал, как Земля рыдает?
Кто не видел стариковских слёз?
Это плачет не старик-чеченец –
Сердце начинает понимать:
Плачет неродившийся младенец,
Сына не дождавшаяся Мать.
Обо всём Аллах предупреждает:
В темноте предгрозовой Ночи
Для глухого Молния сверкает,
Для слепого в небе Гром гремит.
Я увидел, как крушились горы.
Я услышал, как рыдал Старик.
Заглушив пустые разговоры,
Совести раздался тихий крик.
Лесоповал
Вгрызаясь в могучее тело
Почти что столетней сосны,
Натужно пила заревела –
И не было сотой весны.
Качнулось бескрайнее Небо.
Куда-то земля поплыла.
Быль в прошлом.
А в будущем – небыль.
И дышит спокойно пила.
Подмяв молодые побеги,
Берёзок верхушки сломав,
Закрывши незримые веки,
Ствол древа на землю упал.
И соки земли, что с любовью
Она отдавала Сосне,
Как слёзы, как капельки крови,
Застыли на правильном пне.
Леча ЯСАЕВ
* * *
Счастливо смеётся братишка,
И боль озаряет во сне,
Так искорки жалкая вспышка
Гнетёт нас во мраке вдвойне.
Продлится недолго застолье.
Дрожит ещё пламя души.
И счастье, и жизни раздолье
Помилуй, Аллах, не туши.
Мы вынесли много из детства,
Что взрослым хватило б с лихвой.
И с кровью мы взяли наследство –
Нигде не стелиться травой.
По-детски смеётся братишка…
Застыло надгробье над ним.
Улыбка, как Божья вспышка
Во сне, где увиделся с ним.
* * *
Зачем опускаешь ресницы?
За ними не спрячешь глаза.
Я знаю не только границы,
Я знаю и то, что нельзя…
Я вовсе не ждал этой встречи…
Так вышло скорей наугад,
Прости за бессвязные речи
Мне трудно, как прежде, – я рад…
* * *
«Всё проходит». Как будто
для смеха
Кто-то бросил нам эти слова.
Как на крик откликается эхо,
Покатилась по свету молва.
Всё проходит. Спокойно живите.
Не воскреснет умершая мать.
Может, жизнь зародилась на свете,
Чтоб слова эти только спрягать.
Всё проходит. – Ищи утешенье.
А забудется – будет легко.
У земли есть своё притяженье.
У людей даже нет и того.
* * *
Саксаул – цветок любви,
Забытый людьми в пустыне.
* * *
Человек прячется от себя.
А сам смеётся над страусом.
* * *
Брожу опять в душе своей.
Нет ничего её темней.
* * *
Пусть годы уводят лезгинкой,
И сердцу пусть вторит домра.
Другой встретит утро с улыбкой,
Как я его встретил вчера.
Жизнь снова раскроет объятья
Для взоров, для песен чужих.
Но только не знавшие счастья
Дойти не сумеют до них.
* * *
В раковине сердца – в каждом стуке – отдаётся время.
Через миллиарды лет кто-нибудь приложит её к уху.
Но услышит только свист ветра.
Я хочу послушать его, пока оно бьётся,
Пока не стало пустой раковиной,
Поднятой со дна Океана Времени.
* * *
Кусает шум, в клочья раздирая тишину,
Буйствует. Не может никак насытиться.
Но человек подбирает маленькие кусочки тишины.
И прячет глубоко в сердце.
И носит с собой.
Шум постепенно проникает в самые затаённые уголки,
Смакуя, пожирает последние отголоски тишины.
И тогда человек умирает.
Потому что не может жить без неё.
Чтобы навсегда принадлежать ей. И только ей.
Она, видимо, стоит того.
Роза ТАЛХИГОВА
* * *
Мы расстаёмся понемногу
День ото дня…
Ты скоро выберешь дорогу,
Где нет меня.
Никто уже не потревожит
Покой души,
Никто стихи тебе не сложит
В ночной тиши.
Беспечным эхом загорится
Твой звонкий смех,
В бездонном небе растворится
Вдали от всех…
Все ошибаются, о Боже,
Ведь то не грех.
Он для меня всего дороже,
Роднее всех.
И днём, и ночью неустанно
Тебя молю –
Убереги от горькой раны
Любовь мою!
* * *
Меня не волнуют
случайные встречи,
Горящие страстью глаза…
Есть в памяти только
последний наш вечер,
Прощальный твой взгляд и слеза.
Слеза, что невольно
скатилась от боли
И губы мои обожгла…
Тебя я сумела окутать любовью.
Себя же – согреть не смогла.
Как шаль, одиночество
ляжет на плечи
В потоке людской суеты…
Меня не волнуют
случайные встречи,
Есть память, а в памяти – ты!
* * *
Иди один в далёкий путь
Своей дорогой,
Мою улыбку позабудь,
Мечты не трогай.
И ту далёкую звезду,
Что нам светила,
Забудь, – наверно, на беду
Всё это было.
Тебя ни в чём не упрекну
И не заплачу,
Прильну к холодному окну
И на удачу
Сама себя заговорю
И успокою.
Горячий кофе заварю
И слёзы скрою…
А утром двери отворю,
Пройду полмира,
Но никогда не сотворю
Себе кумира!
Алвади ШАЙХИЕВ
Чеченки
Хотя на вид такие кроткие,
Чеченки – женщины не робкие.
Их жизнь – сплошные декабри:
Бои одни. Бои. Бои.
На свет явились амазонками,
Под пулей свист, кинжалов звон они.
У них нет праздных женских дней.
Скупы они в любви своей.
Дарить бы им улыбки нежные,
По природе всё же женщины.
Богини наших очагов.
Бойцы и матери бойцов.
И вновь война змеиной тропкою
Пришла неженскою походкою,
Как в те взаправдашние дни…
Их жизнь – сплошные декабри.
* * *
Появлюсь перед вами – сейчас же встаёте.
Мне тропу не дерзает никто пересечь.
Я всегда на виду, впереди и в почёте,
Все смолкают, едва начинаю я речь.
Ну а если тревога, опасность какая, –
Сомневаться не надо: меня упредят.
Молодые, друг друга на помощь скликая,
Старика оттеснят потихоньку назад.
Уваженье, вниманье к годам и сединам
Неизменно встречаю я в вашем кругу.
Назову я любого почтительно сыном,
Вашей лаской по праву гордиться могу.
Благодарен душевной моей молодёжи
И её отношеньем доволен вполне.
– Славно быть стариком! – говорю.
Ну а всё же
Одолжиться бы где-нибудь юностью мне!
Был бы вежлив отменно – а как же иначе?
На пиру – позади, а в бою впереди.
Вам под стать, был бы я удалой
да горячий, –
Можно мигом лепёшку испечь на груди!
…Стал скакун спотыклив. Будем правы
едва ли,
Если скажем: худые подковы виной.
Мы ведь сами того скакуна подковали…
Просто – годы прошли.
Срок подкрался иной.
Мне бы малость одну:
С тем, давнишним размахом,
Пару крыльев – мои молодые года.
Все другие желанья покажутся прахом,
И не надобны почести эти тогда…
КАНТАШ
* * *
Что придётся расстаться,
не знала,
И друг другу сказали не всё.
Эту жизнь не прожить без печали:
«Да святится имя Твоё!»
Отгорели костры единений,
И разлукой заплатим за всё.
За единое счастье мгновений
И за светлое имя твоё.
* * *
За тонкость и беззащитность,
Готовность понять и простить
Она его полюбила.
Была и любима:
Он её боготворил
И создавал шедевры.
За тонкость и беззащитность,
Готовность понять и простить
Она его разлюбила.
Была не судима.
Он её боготворил
И продолжал создавать
Только одни шедевры.
* * *
Буду долго-долго думать
О твоей судьбе.
И совсем-совсем немного
О своей беде.
А потом сложу всё вместе,
Разделю на два.
И получится в итоге –
Новая беда.
* * *
У прошедших дней
Высыхают слёзы,
У грядущих дней
Вызревают грёзы.
* * *
Уж третий день, как шла война…
Под вечер дворняжки
окрестных дворов
Собрались в стаю и туда –
Где много вытекло крови,
Где много трупов...
Через неделю знакомых шавок
Я еле-еле узнавал.
Поправились, осмелели, обнаглели:
И шерсть какая-то другая,
И стать породистой собаки.
И только глаза выдавали
Собачью суть нутра дворняжки.
* * *
За утро надежды нам ночь
отмстит,
За счастье – несчастье.
Воздастся, воздастся!
Пропитаешься болью,
Как небо любовью:
От согласья платить
За чужие грехи и паденья.
Раз пятнадцать родишься,
Раз пятнадцать умрёшь.
Всех поймёшь и простишь,
Даже тех, кому Бог
Ни за что не простит.
Станешь прочить беду
От сердец, от ума.
Пожалеешь несчастных,
Позовёшь их к Добру
И – от них же – за них
Примешь смерть на юру.
Сулим МАГАМАДОВ
Багровый закат
Медленно гаснет багровый закат.
Небо сливается с тучами…
День, уходящий, не смотрит назад,
Мы ему, видно, наскучили…
Ночь принимает дежурство у дня.
Чёрный скакун приближается…
Дым из ноздрей на обрывках огня
В звёздную пыль превращается…
Ночь, ты предвестница нашей любви!
Ждём твоего наставления…
Чтобы смогли мы по зову крови
Месяц принять за знамение!
Что это я? Ведь закат впереди.
В зареве топится прошлое…
День уходящий, меня ты прости,
Мысли набросились пошлые.
Медленно гаснет багровый закат.
Небо сливается с тучами…
День уходящий не смотрит назад,
Мы ему, видно, наскучили.
* * *
Осень в сени вошла, в приоткрытую дверь,
А за нею зима дожидается…
Я не молод, и мне уже ясно теперь,
Почему седина просыпается…
Время тянет вперёд, за собой волоча,
Хоть и сердце моё упирается.
Над душою моей словно взмах палача –
Осень слякотью в жилы втирается…
Ну и что ж. Я стерплю. Да и денусь куда…
А пока пусть во мне просыпается
Всё, что двигало мной в молодые года,
Всё, что жизнью живой называется…
Румиса ЭЛЬМУРЗАЕВА
С летом на руках
Знойная лощина
Пропасти зевок.
Что-то изменилось,
Край уже не тот:
По дороге пыльной
Сонная арба,
Добрая кобыла,
Кружка у ручья.
Напивайся, путник,
Ледяной воды…
Мы ещё не знаем
Голода души.
Это за порогом
Мутноводных лет.
А пока мы с богом,
А пока мы здесь:
В очаге теплится
Благостный огонь.
Хорошо здесь спится,
Светлый снится сон:
Под вершиной снежной
Пылкая душа,
И дрожит невеста
Под крылом орла.
Жаркая лезгинка
Ринулась в полёт…
Где это забылось?
Что же в нас не то?
Летний дождь
На скамеечке под ивой,
Под зелёным полотном
Мы судили, мы рядили,
Говоря о сём, о том.
Солнце жаркое взыграло,
И июль пошёл в зенит.
Нас зелёным опахалом
Укрывали ветки ив.
В знойном мареве дрожащем
Расплывался горизонт,
И, невесть откуда взявшись,
Распустилась тучка-зонт.
Надувалась и горбилась,
Солнце зá ворот пихнув,
Словно кто её обидел
Чем-то или обманул.
Пробурчала недовольно,
Взор свинцовый вдруг блеснул,
А затем вздохнула горько,
И сорвался ветер с уст.
Разогнался, навалился,
В три погибели согнул,
Пылевых столбов пружины
Беспорядочно воткнул
В землю, сором раскидался
И песками лез в глаза.
Злость обрушилась, сорвалась
Всею силою дождя…
Мылись все: дома и крыши,
Окон хрупкие зрачки,
По щекам людским и лицам
Слёзы чистые текли.
А когда грехи мирские
Были смяты наконец,
Разметнулся над святыми
Чистой радуги венец.
Любовь
Любовь короткая горит,
Любовь в три встречи догорает.
А помню, в тот блаженный миг
В глазах два солнца загорались,
И уплывала из-под ног
Земля – твердыня мировая…
О, боже, кто подумать мог,
Сколь велика любовь земная!
И сколь сильна –
столь быстротечна.
И сколь мудра – столь и беспечна.
Три встречи долгие как вечность,
Двух солнц горение дотла.
Не прозвучали те слова,
Их оба до смерти боялись.
И формуле «глаза в глаза»
Безумно, слепо отдавались.
О силы веры и добра,
Несущие любовь и чудо,
Со всею силою огня
Души в вас веровать я буду!
Статья опубликована :
№40 (6341) (2011-10-12)
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии: