Фронтир XIX века
КНИЖНЫЙ
РЯД
Тютчев Фёдор Фёдорович. Пограничник Российской империи : Романы, повести. - М.: Граница, 2011. - 552 с.: ил.; 4 л. фото. - 1000 экз.
Когда Фёдор Тютчев писал романы и повести о пограничной жизни, толерантность ещё не придумали, однако наше общество уже раскололось на два лагеря - славянофилов и западников. Неизвестно, причислял ли себя сын русского поэта Тютчева к славянофилам - с книгами и биографией Фёдора Фёдоровича мы пока знакомы поверхностно, - но вот западником он определённо не был. По своему образу жизни он вернее всего может быть отнесён к практикующим славянофилам: имевший серьёзные литературные задатки, Фёдор Фёдорович больше 35 лет отдал военной службе и много времени провёл на границе, где жизнь была опасной, стычки - нешуточными, а ощущение, что за спиной - Родина, которую охраняешь, - интенсивным. Офицер был награждён Георгиевским оружием и орденами Св. Станислава, Св. Владимира и Св. Анны, добровольно шёл сражаться как в Русско-японскую, так и в Первую мировую войну - и умер от старых ранений по дороге на фронт в 1916 году. Однако, несмотря на сделанный ещё в молодости выбор в сторону военной службы, сын Тютчева никогда не оставлял мыслей о литературной карьере и пытался создать себе имя, печатаясь и как беллетрист, и как газетный военный хроникёр.
Собранные в данной книге произведения отражают эти две стороны жизни Фёдора Фёдоровича: с одной, его проза - авантюрные истории, построенные на любовной интриге и приправленные приграничным и инокультурным колоритом. С другой - это поэтичный и справедливый рассказ о храбрости и мужестве русского солдата, не боящегося в одиночку идти в атаку в тех ситуациях, когда десятки персов или курдов бросаются наутёк, опровергая миф о бесстрашии и смелости своих полевых командиров. Сравнивая русских бойцов с воинским сословием, то есть лучшими представителями других народов, Тютчев-младший однозначно выносит вердикт в нашу пользу. Он подмечает, что, оказавшись рядом с чужими территориями, мы ведём себя приветливо и дружелюбно - не выжигая вокруг всё непонятное и непривычное и не уничтожая чужой уклад - и даже проникаемся интересом к иной жизни, стараясь считаться с её представителями, чтобы ненароком не обидеть. Однако крайность такого "интереса" - неофитское желание восхвалять чужое и ругать всё родное - высмеивается писателем безжалостно.
Приязнь к своему народу, тёплый отзыв о честном и бесхитростном характере русских людей, патриотический тон - в этом Фёдор Фёдорович был, пожалуй, не уникален, поскольку подобные настроения являлись общим местом для писателей тех лет, ещё не мысливших себя в отрыве от нации. "Западники", конечно, представляли собой отдельный случай. Однако, как проницательно отметил В.В. Розанов, именно осмеянные Фонвизиным "недоросли" из глубокой провинциальной России "несли ранец в итальянском походе Суворова" и помогали усмирять Польшу. А окажись рядом с Грибоедовым в нужный момент десяток "скалозубов", глядишь, не пришлось бы Тынянову писать "Смерть Вазир-Мухтара". Увы, но приходится признать, что русская жизнь была куда лучше, чем её изображала даже самая талантливая отечественная сатира.
Для рано осиротевшего Фёдора Фёдоровича Тютчева война, как и писательство, стала семейным делом, поскольку дипломатия, к которой имел отношение Тютчев-старший, является лишь продолжением боёв другими способами. Можно утверждать, что Фёдор Тютчев вырос достойным человеком - носителем мужского мировоззрения и соотнесённых с ним христианских принципов. Но, что окажется не менее очевидным для любого, кто откроет данную книгу, он был и хорошим прозаиком, который наверняка и сейчас бы нашёл точные и ободряющие слова о русском народе, повинуясь не переменчивой моде, а лишь знанию людей и своим искренним убеждениям.
Лика РОПШИНА