Там, на нехоженых дорожках

АКТУАЛЬНО

Там, на нехоженых дорожках, открыт путь к разрешению языковых противоречий

Как известно, отношение к русскому языку в Прибалтике сложное. Это в очередной раз подтвердил недавно прошедший референдум в Латвии, где против придания русскому языку статуса государственного проголосовало 74% латышей. Такое решение для страны, где каждый четвёртый говорит на русском и около 80% населения им владеет, по меньшей мере свидетельствует об этнической недальновидности. Ситуация, когда национальное самосознание титульной нации переходит в агрессивную стадию, грозящую настоящей войной языков - а что может быть страшнее! - не может привести ни к чему хорошему, кроме ущербного состояния культуры в целом. Ведь целое процветает только тогда, когда гармонично сосуществуют все его части, когда не ущемлено этническое достоинство ни одного народа, даже самого малого, проживающего в том или ином государстве.

Любая деспотия, в том числе языковая, создаёт только видимость победы. Но на самом деле порождает в ответ ненависть и желание стать сильнее.

Русский язык и русский народ, как великий этнос, независимо от территории проживания и политического режима, неистребимы. И тому, кто так не считает, сама история укажет на ошибки.

Как двум крупным этническим группам мирно сосуществовать на небольшой территории, сохраняя при этом свою национальную уникальность? Увы, пока никто не попытался решать эту проблему через культуру. Не сказал, что латышам и русским во имя процветания страны хорошо бы создать единый язык на базе традиционных духовных ценностей, сохранив латышей - латышами, а русских - русскими.

Не удивляйтесь - это возможно. Вспомним, что языковое неравенство возникло, когда после распада СССР начали приниматься законы о государственном языке. Судьба других языков, и в первую очередь русского, стала тревожно неопределённой. Теперь ясно: напряжение, порождённое двадцать лет назад, никуда не исчезло. Все обсуждают, какой ещё документ принять, чтобы привести общество в равновесное состояние. А что если юридическая база для сохранения русского языка в трёх балтийских странах уже существует?

Вы когда-нибудь слышали о том, что в Латвии довольно давно дей[?]ствует закон, который позволяет взять русский язык под охрану государства? Нет? А он давно принят, хотя и действует весьма формально. Но если реализовать его по существу, можно создать механизм примирения. Латышский язык при этом удержит свой государственный статус и, более того, получит дополнительные возможности для развития. Русской же части общества будут гарантированы многие права в гуманитарном пространстве, в том числе в сфере образования, на базе родного языка.

Но прежде чем начать говорить об этом документе, коль скоро речь пойдёт о культуре, я хочу вспомнить известную пушкинскую сказку про мачеху-царицу, которая долго упивалась своим положением первой красавицы на свете - до тех пор, пока не расцвела другая девица, во[?]площение иных сил, олицетворение красоты земной и небесной. Вот так же, почти незаметно, развивалось на планете нечто альтернативное востребованной ныне юридической доминанте, в основе которой лежат такие понятия, как "права человека", "государственный язык", "нац[?]меньшинство". Да, это те самые дефиниции, применяемые в поиске решений многих межэтнических проблем, в том числе и языковых, и, увы, всё больше лишаемые в угоду конъюнктуре своего изначального смысла.

Однако несколько десятилетий назад мир обрёл и другие формулировки, способные охранять духовную основу человека. 15 апреля 1935 года благодаря художнику Николаю Рериху и президенту США Франклину Рузвельту был рождён первый международный документ об охране культуры. Он утвердил культуру в качестве ценности, соразмерной с ценностью человеческой жизни. За прошедшие годы в мире создана целостная правовая система охраны самого прекрасного достояния человечества. Недавно она вышла за рамки материального мира, что закономерно, если вникнуть в само слово "культура", пришедшее к нам из санскрита и имеющее два корня: "культ" - почитание и "ур" - свет.

Вот эта забота о почитании света и породила Конвенцию "Об охране нематериального культурного наследия", принятую ЮНЕСКО в 2003 году и вступившую в силу в 2006-м, когда её ратифицировали 50 стран. Латвия, а также Литва и Эстония присоединились к конвенции вскоре после принятия её в Париже. Однако сейчас мне кажется, что при ратификации в парламенте отнеслись к этому документу легкомысленно. В ту пору вместе со своими соседками Латвия вносила в списки нематериального культурного наследия человечества Балтийский праздник песни и танца. Желание утвердить культурную традицию на международном уровне оказалось столь велико, что, видимо, конвенцию досконально не проанализировали и не увидели, что она накладывает на государство обязательства в сохранении нематериальной культуры всех сообществ и групп, а не только латышскоговорящих.

Латвия демонстрирует некоторую активность на международном уровне - пополняет списки охраняемых объектов нематериальной культуры и участвует в различных проектах. Но это - капля в море на фоне обширных обязательств, которые Латвия взяла на себя, но не торопится выполнять. Более того, принятая недавно национальная программа интеграции противоречит Концепции сохранения культуры, на которой базируется вышеупомянутая Конвенция ЮНЕСКО.

На национальном уровне, где и должны решаться главные вопросы охраны, работа с конвенцией, по сути, заморожена. Возможно, потому, что она даёт огромные возможности для сохранения всех языков традиционных культур, к которым в Латвии, несомненно, относится и русская культура.

По свидетельству экспертов, при подготовке конвенции самым сложным был вопрос о языке. Традиционно люди отождествляют понятия языка и культуры. Но специалисты уточнили, при каком условии язык может стать предметом охраны. Не буду утруждать читателей сложными формулировками, но прошу уловить смысл: (внимание!) язык должен быть носителем нематериального культурного наследия - устных традиций, передающихся от поколения к поколению. Например, если на русском языке зафиксирован сохраняемый в течение длительного исторического периода фольклор, то язык - носитель этого фольклора должен стать заботой государства.

Как тут не вспомнить саркастическое замечание Вайры Вике-Фрейберги о праздновании 9 Мая, что мы отмечаем "с водкой, воблой и частушкой"! Экс-президент признала наличие у русских в Латвии своего культурного пространства с устными формами выражения и традициями национальной кухни. Всё это - объекты нематериальной культуры. Недаром французы занесли в книгу шедевров свои кулинарные достижения. Но "водка и вобла" в данном случае не главное. Вот частушки без русского языка не бывает. Это не единственное наше достояние: недаром студенты Латвийского университета десятилетиями в экспедициях записывали русский фольклор на территории Латвии. Так что Конвенция ЮНЕСКО касается русской культуры самым непосредственным образом. И она даёт в гуманитарной сфере больше возможностей, чем придание русскому языку статуса языка национального меньшинства.

В Латвии давно хотят приравнять русскую общину к другим нацменьшинствам, чтобы показать: русские здесь лишь одни из многих. Но конвенция не позволяет узаконить уравниловку, потому что русские в отличие от многих других этнических групп имеют в Латвии традиционное культурное пространство. Русской поэтической традиции 200 лет, 350 лет сохраняют язык и особую культуру староверы, далеко за сотню - русскому театральному искусству.

Конвенция об охране нематериальной культуры не отдаёт предпочтения какому-либо языку на основании его статуса в государстве - единственным критерием для заботы властей в данном случае является наличие культурной традиции, передающейся от поколения к поколению на родном языке.

Конвенция не станет препятствием для функционирования латышского языка в качестве государственного, но не позволит ликвидировать или сокращать образование на русском языке, отказывать в исследованиях русской культуры и т.д. В этих сферах конвенция и обязывает государство встать на защиту нематериальной культуры. Аналогичный защитный механизм предполагается и у латышской культуры, так что речь идёт о балансе, но никак не о привилегиях.

Но создаётся впечатление, что ради сохранения латышского языка в качестве единственного языка бюрократии в жертву приносится не только русский, но и латышский язык как язык культуры. То, что язык латышской бюрократии чувствует себя гораздо лучше, чем язык латышской культуры, я ощущаю часто, когда слышу русскую матерную брань в компаниях латышской молодёжи. Казалось бы, это должно быть предметом заботы языковых комиссий. Но она охраняет язык бюрократии - до языка культуры ей нет дела.

Это - штрих в подтверждение того, что культура постепенно уходит из жизни общества. Её место не пустует, его тут же занимает безобразие - источник вражды, в том числе в межнациональных отношениях.

Создатели Конвенции ЮНЕСКО, где впервые прописан механизм охраны языков как носителей культуры, постарались сделать документ неудобным для бюрократии. Они обязали государства заботиться о культуре совместно с простыми людьми, которые сохраняют или хотят возродить свои традиции, и неправительственными организациями, этих людей представляющими. Конвенция обязывает власть не просто вести с ними диалог, а принимать совместные решения, что, согласитесь, не одно и то же.

Для того чтобы вдохнуть в конвенцию жизнь, надо как можно скорее перенести работу на местный уровень. Если списки объектов не составляются центральной властью, их надо составлять в самоуправлениях. Параллельно надо определять объём исследовательской работы, необходимой для идентификации этого наследия. Не секрет, что в советское время в Латвии приветствовалось развитие культуры титульной нации. Многие же русские традиции были забыты, и поэтому сейчас нужда в знаниях особенно велика.

Почему эта работа важна? Мы должны понять: забота о культуре - самый серьёзный аргумент для сохранения образования на русском языке. Потому что деловое общение, обращение в органы власти, обслуживание в магазинах возможно на любом языке. Но поддержание культуры - только на родном! И сохранение культурной традиции невозможно без знания того языка, на котором она передаётся следующему поколению. То есть у нас появятся весомые аргументы не только для поддержания, но и для развития русского образования, для экспертной оценки печально известной школьной реформы с точки зрения достаточности уровня преподавания русского языка и изучения истории русской Латвии.

После того как в самоуправлениях будут составлены перечни объектов нематериальной культуры, они должны быть переданы в министерства культуры, образования и финансов для выработки политики государства с целью сохранения и изучения наследия нематериальной культуры, в том числе в системе образования. Кстати, и на этой стадии государство "рулит" не в одиночку, а с теми же неправительственными организациями. Как только начнут происходить регистрации объектов нематериальной культуры, русский язык будет автоматически, без дополнительных правовых актов, функ[?]ционировать как язык традиционной культуры Латвии.

Проигнорировать свои обязательства, если в работу по реализации конвенции включатся местные самоуправления, государству будет практически невозможно. Роль общественности в мирном принуждении властей к заботе о культуре может быть исключительно важной. Можно ли вернуть птичку в клетку? Для Латвии выйти из конвенции означает потерю лица и обесценивание тех объектов культуры, которые уже занесены в международные списки охраны.

Хорошую перспективу открывает и международная практика. Вот, например, Китай зарегистрировал танец корейских крестьян, киргизский эпос "Манас" и монгольскую технику пения "хоомей". Это означает, что охраняться могут те объекты культуры, у которых есть историческая родина в соседнем государстве. Что интересно: Монголия тоже внесла в международные списки искусство "хоомей". То есть одна и та же культура охраняется в двух странах. По аналогии и русская культура может стать предметом охраны как в России, так и в Латвии - там, где она исторически существует и где её хотят передавать следующим поколениям.

Кстати, Китай внёс в международные списки свыше тридцати объектов. Для сравнения: Россия зарегистрировала всего два - якутский эпос и культурное пространство забайкальских староверов. Однажды в Москве я заикнулась о том, что и русской культуре надо было бы активнее утверждать себя на международном уровне, но меня одёрнула высокопоставленная чиновница: "Эта конвенция к русской культуре неприменима!", видимо, полагая, что она касается только малочисленных этнических групп. Но практика, как мы видим, опровергает эти домыслы.

Пассивность Латвии в реализации Конвенции ЮНЕСКО можно объяснить ещё и тем, что этот документ игнорируется англосаксонским миром, влияние которого велико. Видимо, там, где почти девяносто лет назад возникло международное право об охране культуры, сегодня предпочитают тему о правах человека. Только какого человека - потребителя попкорна, беспробудно сидящего на зрелищном допинге?

Мы должны осознать свою заинтересованность в том, чтобы общество и все его этнические составляющие руководствовались традиционными ценностями. И у латышей, и у русских они одни - родной язык, культура и семья. Даже при том, что голосование на референдуме разделило общество, в конечном итоге все проголосовали за одну и ту же шкалу ценностей. Пусть она послужит основой, на которой мы будем искать и, надеюсь, сможем найти наш общий язык - язык культуры.

Ирина КОНЯЕВА, публицист, вице-президент МАППа, заместитель главного редактора газеты "Писатель и мир", сопредседатель оргкомитета Дней русской культуры в Латвии