Молодые, которым за 40
КОЛЕСО ОБОЗРЕНИЯ
Борис Панкин. Новый Раскольников : Стихи. - Киев: ООО "Издательство "Простобук", 2012. - 224 с. - 1 экз. (по требованию).
Всеволод Емелин. История с географией : Стихи. - М.: АСТ: Астрель, Полиграфиздат, 2011. - 192 с. - 3000 экз.
Андрей Сизых. Аскорбиновые сумерки : Стихи. - М.: Вест-Консалтинг, 2012. - 146 с. - 500 экз.
Максим Жуков. ЛуТ[?]шее: Стихи. - М.: Поэтоград, 2011. - 40 с. - 500 экз.
ПОКОЛЕНИЕ ПОТЕРЯННОЕ, НО НЕ ПОТЕРЯВШЕЕСЯ
Что общего у этих четырёх авторов? Ну, наверно, не только то, что все они активно пользуются социальными сетями, размещают стихи на сайтах и в блогах, а также являются авторами "ЛГ". Объединяет их прежде всего период вхождения в литературу, то есть "нулевые" годы. Так уж получилось, что эти люди заявили о себе гораздо позже, чем могли бы. 90-е - не самое лучшее время для дебюта; издания закрывались, стремительно сокращались тиражи, интерес к поэзии упал ниже некуда. Человеку, пишущему стихи, крайне трудно было куда-то их пристроить, не обладая связями, да и публикации ничего толком не давали авторам.
"Нулевые" всё расставили по местам. Дряхлых пенсионеров и скучных литчиновников из различных СП, которые по привычке пытались представлять русскую поэзию, потеснили активные и талантливые люди. Интернет произвёл настоящую революцию в нашей словесности. Оказалось, что серьёзных, зрелых поэтов, не замеченных литноменклатурой, гораздо больше, чем можно было предположить. Только теперь они могли распространять свои тексты не только бумажным самиздатом, но и через Сеть, где их тексты находили сочувственные отклики, обсуждались, перепечатывались. Пришло время тех, кого долгое время замалчивали, с кем не считались. Показательна история Всеволода Емелина, который в 90-е ходил по редакциям с рукописями, всюду получая отказы. Теперь многие из тех, кто ему отказывал, сами бегают за ним в надежде получить разрешение на публикацию новых стихов Всеволода Олеговича (да-да, по имени-отчеству).
Вот так и выходит, что мы говорим о новых именах в поэзии и одновременно об авторах, которых ну никак не назовёшь молодыми. Парадокс, конечно. Но разве Россия не страна парадоксов? Впрочем, есть у них ещё одна общая черта - надломленность, то и дело сквозящая между строк. Но об этом ниже.
ТЁРКИН НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Емелин - самый известный из этой четвёрки. Виктор Топоров назвал его "первым поэтом Москвы", а Захар Прилепин - "последним народным поэтом России". Популярность Емелина довольно легко объяснить - он пишет о наболевшем, поднимает темы, которые обходят за версту другие поэты, очень озабоченные своим имиджем. Причём он не топорно рубит правду-матку, но делает это с юмором, иронией, высмеивая навязшую в зубах политкорректность, издеваясь над либеральной общественностью. Вот как начинается его стихотворение "Ещё раз про нежность", написанное после событий на Манежной площади в декабре 2010-го:
Мы, русские, очень нежные,
Пальни по нам из травматики -
мы и помрём.
Чьи-то друзья придут на Манежную
И устроят погром.
Потому что конкретно по жизни
Наши русские существа
Чрезвычайно склонны к фашизму,
Как давно установил центр "Сова".
А лица кавказской национальности
По строению своего организма -
Напротив - склонны
к интернациональности
И антифашизму.
Стихи эти можно было бы принять за плоскую шутку, если бы наши СМИ не вопили постоянно о "русском фашизме", а правозащитники не бросались на защиту любого головореза с Кавказа. Емелину тут даже выдумывать ничего не нужно, достаточно просто озвучить точку зрения определённых кругов относительно той или иной проблемы, чтобы вызвать взрыв смеха. И фантастически нелепая рифма национальности-интернациональности тут только в тему, придавая тексту дополнительный шарм. А разве не комично, когда, к примеру, глава МВД видит корни преступности и экстремизма в том, что молодёжь не поёт романсы и не танцует вальсы? Вот и ещё одна тема для стихотворного фельетона.
Емелин, в общем-то, прост, но эта простота дорогого стоит:
Жми на тормоза
Сразу за Кольцевою.
Ах, эти глаза
Накануне запоя.
Здесь ржавый бетон
Да замки на воротах.
Рабочий район,
Где не стало работы[?]
Это действительно народные стихи, от которых порой веет безысходностью. Пока женоподобные эстеты оттачивают своё мастерство, сочиняя один верлибр заумнее другого, Емелин говорит о том, что волнует каждого вменяемого человека. Потому-то его книги в последнее время выходят достаточно часто. Нет тут хитроумного заговора, таинственных спонсоров или признаков "кремлёвского проекта". Просто людям хочется внятного разговора о житье-бытье, да и посмеяться охота, но не над собой, к чему долго приучали эстрадники-юмористы, а над теми, кто реально смешон. Мне кажется, что, если бы Василий Тёркин сочинял стихи, он писал бы примерно как Емелин. Кстати, как и Тёркин, который "и плотник", "и печник", Емелин долгие годы плотничает при церкви, с гордостью называя себя рабочим. А что делать, если его высшее образование оказалось в 90-е никому не нужным?
СУМЕРКИ В КВАДРАТЕ
Сибиряк Андрей Сизых - поэт чрезвычайно депрессивный. В отличие от Емелина он мало интересуется социальными и политическими темами, рассматривая мир сквозь призму своих ощущений. Он никого не смешит и не смеётся сам. Ему неуютно в жизни. И прежде всего в родном Иркутске:
В моём городе, сером и блеклом,
Ощетинившемся глухотой,
Дождь колотится в двери и окна
Целлулоидной банкой пустой[?]
И он не видит выхода из сложившейся ситуации, не верит в возможность что-то изменить:
Всё роешь землю носом,
всё врёшь себе и врёшь,
Что за море матросом
когда-нибудь уйдёшь.
И это неудивительно. До книг ли ему было, до публикаций ли, когда приходилось торговать на рынке книжками и сигаретами, чтобы прокормить семью? Такие вещи не забываются, накладывая отпечаток на творчество в целом. Хотя всё-таки нельзя сказать, что в стихах Сизых нет никакого просвета. Автор видит его в дочке-"звёздочке", данной Богом в награду "за беспросветную тьму впереди", и в любимой женщине, ради которой, конечно, стоит держаться на плаву:
Но ты меня не кинула, не сгинула, и мне
чтоб выжить - этих стимулов
достаточно вполне.
СДЕЛАВШИ ХАРАКИРИ
Книга Бориса Панкина издана по технологии Print on demand, т.е. тираж как таковой отсутствует. Любой желающий может заказать эту книгу в интернет-магазине; её распечатают, переплетут и доставят вам с курьером. Поскольку книжных интернет-магазинов достаточно, подсчитать тираж можно только приблизительно, да и то не сразу, а спустя, скажем, год. Однако есть в этом и положительная сторона - книга уж точно не попадёт в случайные руки.
Родившийся в карельской деревне и долгое время проживший в Петербурге, Панкин так и остался поэтом Северной столицы, хотя давно уже обитает в Москве. Его Раскольников - это бесполезный, спивающийся, никому не интересный тип.
снимал квартиру на дыбенко
курил дешёвый беломор
меж холодильником и стенкой
хранил заржавленный топор
Он не стирает с книжек пыль, ничем не занят, изрядно пьёт и в итоге отбрасывает коньки. А топор так и остаётся на прежнем месте. Ощущение бессмысленности существования присуще и самому автору, а не только его лиргероям, обитающим в Петровом граде:
не обращайся к богу
бог не услышит
толку-то бить тревогу
небо не дышит
осенью в этом сером
городе смерти
где ни любви ни веры
ибо не светит
в небе ни солнца
ни путеводной милой
только дворы-колодцы
только могилы
Обратившись к биографии Панкина, мы видим знакомую картину: подсобный рабочий, слесарь на радиозаводе, кочегар. Тем не менее откровенного пессимизма мы в этих стихах не наблюдаем. Панкина больше интересует вопрос о возможности или невозможности совершить поступок:
сделавши харакири не плачут по
испорченному костюму кишкам наружу
недочитанному роману эдгара по[?]
В ПРОВИНЦИИ У МОРЯ
Жуков - коренной москвич, который не так давно променял столичные бульвары на крымские улочки, предпочтя жить в Евпатории. И дешевле, и спокойнее. А с литературным миром вполне можно поддерживать связь и по Интернету. Дебютировав тоненькой книжкой стихов в 93-м году, он затем ушёл в тень, устроившись простым охранником и вычеркнув сочинительство из своей жизни. Об этом "охранном" периоде Жуков написал впо[?]следствии отличную повесть "Объект "Кузьминки", опубликованную журналом "Сибирские огни". А в стихах он прямолинеен, резок, нередко (но мастерски!) использует обсценную лексику и "падонкавский" сленг. Одно из замечательных качеств его стихов - самоирония:
Когда это с нами случится?
Не стоит наморщивать мозг.
К барменше зайдёт продавщица,
закрыв по соседству киоск;
Хоть южная кровь не водица,
но перебродило вино;
Я сам не любитель трудиться
и с ними бухну заодно.
Он иронизирует и над действительностью, стараясь череду собственных неудач превращать в увлекательное повествование:
Обойти себя невозможно лесом.
Как сплошную боль не поставить в угол.
Побывав хоть раз
под имперским прессом,
Не пойдёшь Толстым
за крестьянским плугом.
Хотя отголоски давних разочарований нет-нет да и проскользнут в его текстах:
Напечатай меня ещё раз
в этом странном журнале,
Напиши обо мне,
что отыщет дорогу талант[?]
РАЗГОВОР НЕ ЗАКОНЧЕН
Разумеется, неслучайно эти четыре автора оказались в одном обзоре. Но их могло быть и 8, и 16, и больше, если бы позволила газетная площадь. Тут разговор именно что о целом поколении, оставшемся "за бортом" в 90-е, когда вся страна или торговала, или воровала, а само слово "поэт" приравнивалось к психиатрическому диаг[?]нозу. В настоящей статье-рецензии только затронута тема, которая ещё ждёт серьёзного изучения и анализа. Мы знаем авторов, которых дали нам 80-е и "нулевые". Но 90-е - это провал, чёрная дыра, куда засосало несметное количество поэтов, многих из которых мы лишь сегодня для себя открываем.
Игорь ПАНИН