Путешествие к отцу

ПАМЯТЬ

В годы Великой Отечественной войны армяне приняли в ней активнейшее участие. В ходе войны на фронт ушли около 600 тысяч сыновей и дочерей армянского народа. Около половины из них не вернулись с полей войны. 107 армян - участников Великой Отечественной войны удостоились звания Героя Советского Союза, в том числе такие прославленные военные, как маршал Иван Баграмян и полковник авиации Нельсон Степанян, - дважды. Ещё 27 стали полными кавалерами ордена Славы, что также приравнивалось к званию Героя Советского Союза. В ходе войны прекрасно проявили себя десятки генералов, а более 70 000 воинов были награждены боевыми орденами и медалями.

И в День Победы, и в День памяти и скорби непременно вспоминаю отца, лётчика-истребителя, провоевавшего менее года в суровом небе Заполярья. 9 Мая побывал в Мурманске. Эмоции захлестнули меня! И немудрено, ведь я сделал то, к чему стремился последние годы. Увидел те места, где сражался отец - Диланян Эмиль Маркосович, кавалер орденов боевого Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многих медалей. Для меня он был не просто отцом, но и старшим и верным другом, с которого я брал пример во всём. Вот уже четверть века как его нет рядом, я же никак не смирюсь с его ранним уходом[?]

Путешествие началось с Ленинградского вокзала Москвы в солнечный предпраздничный день. Поезд стремительно набирал скорость, унося нас на Север - места, мне абсолютно не знакомые. Ошеломляющее впечатление произвела красавица Карелия - край синеоких озёр неземной красоты.

Волшебная машина времени уносит в московское детство, в легендарный район Лефортово, где находится Московский энергетический институт, в аспирантуру которого поступил отец в начале 50-х. Там он успешно защитил кандидатскую диссертацию, которая была посвящена разработке нового авиаоборудования. Небо не отпускало отца. В 1985 году он блестяще прошёл предзащиту в Энергетическом. Тема - создание электромобиля. Осенью была назначена защита, он и приехал из Еревана в Москву, но только не на защиту, а в[?] Онкологический центр. Страшный диагноз - рак лёгких. Уход из жизни длиною в год! Шок и бессилье членов нашей семьи. Трагедия!

И вновь накатывают воспоминания. Военное лихолетье отец встретил в Заполярье, в Мурманске, в составе 78-го авиаполка, провоевал недолго, но ярко, менее чем за год сбив несколько "мессершмиттов" и "юнкерсов".

6 августа 1942 года во время воздушного боя, прикрывая своего ведомого Петра Коломийца, впоследствии Героя Советского Союза, отец был тяжело ранен разрывной пулей в левую руку, что, как это ни дико звучит, спасло ему жизнь. Пуля не задела сердце! Трое суток, истекая кровью, он шёл, а потом и полз к своим по кишащей злобной мошкарой кольской тайге. Потом госпиталь. Немедленная ампутация левой руки, при этом обезболивание осуществлялось гранёным стаканом спирта. Инвалид в 25 лет плюс до конца жизни сильнейшие фантомные боли в несуществующей конечности[?]

В 1943 году после малоэффективного годичного лечения в Московской клинике им. Бурденко отец вернулся в Ереван, где поступил в Политехнический институт, по окончании которого проработал недолгое время в партийных органах. Однако его тянуло в науку. Был он инженером от бога, а не только по диплому. После МЭИ отец вернулся в Ереван, который очень любил и уже не покидал его надолго. В Ереванском политехническом практически на пустом месте создал кафедру электропривода и автоматизации производственных процессов, которая, без преувеличения, стала одной из кузниц технических кадров Армении. Венцом же его творчества, а был он выдающийся творец, и к этому выводу приходишь спустя десятилетия, стало создание лаборатории электромобиля, где я имел честь проработать несколько лет. Посудите сами: в начале 70-х впервые в Советском Союзе в нашей лаборатории были созданы, не на бумаге, а в металле, три разных вида (!!!) электромобиля. Мы испытывали эти внешне непрезентабельные машины и на равнине, и в гористой местности, добираясь до высокогорного озера Севан и до Эчмиадзина, где располагается резиденция Католикоса всех армян.

Поезд пересекает чудную Карелию и стремительно врывается в заполярные широты. Кое-где у берегов многочисленных рек крошево льда. А на дворе, между прочим, май! Суровость природы наложила свой отпечаток на характер мурманчан, и, несмотря на внешнюю холодноватость, они душевны, человечны, обладают мягким чувством юмора. Сразу же вспоминаются старший научный сотрудник Музея Северного флота Алевтина Васильевна Кривенко и её коллеги; таксист, сделавший посещение достопримечательностей города реальным, а в конце во время моих погодных дифирамбов, которую небесная канцелярия словно специально подобрала ко Дню Победы, сказал: "А ведь может завтра и снежить". Самое забавное, он оказался прав! Узнал я об этом на следующий день, возвращаясь в Москву[?]

По ходу движения поезда стали всё чаще появляться знаменитые сопки Заполярья, вершины которых, несмотря на их небольшую высоту, покрыты снегом. Тут же перед глазами встаёт другой пейзаж. Армения. Большинство её горных вершин тоже покрыты снегом, причём и в летнее пекло. Но на то они и горы!

С огромным удовольствием фотографирую проносящиеся за окном удивительные пейзажи суровой природы. Чем дальше на Север, тем всё больше прогибаются деревья, а вскоре они и вовсе исчезнут, уступив место жухлой, серого цвета траве, скрученной в странные пучки словно чей-то неведомой рукой, и это сюрреалистическое природное явление всё ближе подбирается к железнодорожному полотну. Поражает и то, что на протяжении долгого пути не видно ни одной живой души, ни зверья и птах, лишь мчится поезд, стремительно приближаясь к конечной точке путешествия - городу-герою Мурманску. Каждый раз 9 Мая, если удастся, кладу цветы на мраморную тумбу с золотистой надписью "Мурманск" в Александровском саду у стен Кремля. В этот святой день официальные лица и простой люд возлагают цветы на каждую из тумб, символизирующих города-герои Великой войны. А вот в Парк культуры им. Горького уже не хожу - тяжело видеть, как с каждым годом всё меньше ветеранов приходит туда.

Поздний вечер второго дня путешествия, темнеет, и поезд не несётся, а ползёт вдоль залива, вклинившегося в сопки, на которых 95 лет назад был основан Мурманск - жемчужина Севера России. Въезжаем на городской железнодорожный вокзал. Первая часть путешествия завершена! Меня встречает и помогает разместиться в гостинице мой новый знакомый, полковник в отставке Юрий Григорьевич Балаян.

В назначенное время я в Музее Северного флота. Здесь в течение нескольких часов общался с удивительными людьми, сотрудницами музея, среди которых выделялась упомянутая мною А.В. Кривенко. Человек, бережно хранивший память о воинах-североморцах. Низкий ей поклон. Она сразу ведёт в тот зал музея, где висит на стене фотография отца с пояснительным текстом. Не буду скрывать - полились слёзы! Рядом с фотографией отца висит фотография его фронтового друга, тоже, к сожалению, ушедшего из жизни, Героя Советского Союза П. Коломийца. Этих молодых ребят навечно связал воздушный бой 6 августа 1942 года. Они барражировали над Кольским заливом, и вдруг отец увидел, как три "мессершмитта" готовят атаку, заходя со стороны солнца. Он подал команду Коломийцу, слегка замешкавшемуся, чтобы тот не пропустил момента атаки. Но было поздно. Тогда отец резко развернул машину, чтобы прикрыть друга. В ответ немцами был открыт шквальный огонь, что, как это дико ни звучит, спасло ему жизнь, так как пуля разорвалась, не достигнув сердца. Затяжной прыжок, чтобы выйти из зоны боя, а уж потом - раскрытие парашюта. Такая вот философия выживания в воздухе. Что же произошло за относительно короткий период времени от начала войны? Дело в том, что существовал неписаный кодекс джентльменского отношения к сбитому пилоту. Он заключался в том, чтобы дать ему спокойно, раскрыв парашют, приземлиться, если повезёт, на своей территории. Но после того как немцы начали лютовать на территориях Белоруссии и Украины, пилоты, которые были оттуда родом, решили в одностороннем порядке отменить действие этого кодекса. И понеслось! Вот почему отец избрал вариант длительного, свободного полёта.

Ну и напоследок ещё раз о ставшем любезным моему сердцу Мурманске. Я был в сильнейшем цейтноте, ведь вечером того же дня надо было возвращаться в Москву. Портье гостиницы, где я остановился, милейшая девушка Юлия, рассказала, что мне надо посмотреть в Мурманске в первую очередь. Первое - памятник воинам-североморцам, павшим в Великую Отечественную. Огромная фигура воина со склонённой головой из гранита, нависающая над заливом. Люди, несущие цветы к подножию памятника, идут и идут, не замечая холодного ветра с залива[?]

Второе - храм Спасо-Преображенский, там, где стоит рубка атомохода "Курск", этой плохо заживающей ране Российского флота. В самом храме много замечательных икон и, несмотря на небольшую историю, намоленная аура.

И наконец, третье. Морской порт Мурманска, где на вечном приколе стоит легендарный атомный ледокол "Ленин", краса и гордость гражданского флота великой страны. Помню, как мальчишкой смотрел в кинотеатрах жаркого Еревана хронику, в которой показывали, как "Ленин" крушил ледяные торосы в холодной Арктике. И вот он рядом. Обидно - опоздал на последнюю экскурсию на корабль. Не страшно. Ведь я приеду в Мурманск ещё.

Уезжал я в ясный и солнечный вечер. Прошло три месяца, как завершилось это удивительное путешествие. А я ловлю себя на том, что меня опять тянет в эти удивительные места. Третья часть путешествия к отцу повторяла маршрут первой части, но в душе была особая гордость за отца и за тех внешне не особо приметных людей, которые удивительным образом хранят память о воинах той грозной поры. И ещё одно.

Дети, если даже они и пенсионного возраста, должны свято хранить память об ушедших родителях и быть опорой живым и здравствующим. В противном случае на ум приходит строчка из стихотворения Булата Окуджавы: "А иначе, зачем на земле этой вечной живу?"

Владимир ДИЛАНЯН