Однажды мы с мужем отдыхали в Карловых Варах в бывшем санатории Четвёртого управления с гордым названием "Империал". После пражских бархатных событий и белорусской Беловежской Пущи контингент привилегированного медицинского учреждения сильно изменился. В него устремились хорошо зарабатывающие сибиряки, вывозящие из Чехии кроме поправленного здоровья хрусталь, посуду и меховые изделия. Бывшие наши соотечественники удовлетворяли амбиции прошлой советской жизни. Немецким соседям-пенсионерам государство тогда оплачивало лечение за ближайшим рубежом. Приезжали и отдельно взятые граждане вроде нас хлебнуть целебной водицы.

Как-то вечером после тяжёлого процедурного дня, трёхразового подхода к минеральному водопою, обильного и тоже трёхразового питания, блаженного послеобеденного сна и кружки пенного «Великопоповского козела» мы коротали вечер в кафе «Империала» за рюмкой местного ликёра «Бехеровка» и карточной игрой в джокер. Неподалёку от нас громко щебетала группа аккуратненьких гэдээровских пенсионеров, провожавших день скромной чашкой чая. Один из старичков сел за рояль и стал наигрывать до боли знакомые мелодии - «Катюша», «Подмосковные вечера»[?] А когда он запел дребезжащим тенорком «Гори, гори, моя звезда», мой муж так растрогался, что послал от нашего стола немецкому бутылку шампанского. Старичок немедленно примчался к нам с благодарностью и требованием нашего участия в распитии подарка. За бокалом игристого он поведал историю своей жизни. Война, русский фронт, плен, восемь лет работ в Сибири, большая любовь и расставание с прекрасной девушкой Таней, возвращение на родину, мирное строительство ГДР, неудачная попытка разыскать Таню, женитьба на соотечественнице, воспитание детей, выход на пенсию и воспоминания о восьми самых счастливых годах жизни в далёкой суровой Сибири.

Я долго не могла забыть эту встречу. Воспитанная в духе беспредельного патриотизма, особенно во всём, что касалось Второй мировой войны, я не увидела в старичке врага-фашиста, хотя – кто знает? – может быть, будучи солдатом Третьего рейха, он стрелял в моего деда или отца. А потом во искупление вины своего государства восстанавливал моё, потратив восемь лет самого продуктивного периода жизни, а также молодости, здоровья, сил на исправление чужих ошибок. Восемь лет рабского труда, яростных морозов, тоски по родине и близким через сорок лет вспоминаются им как лучшие годы жизни. Как такое возможно? Неужели причина – молодость, девушка Таня, любовь?

Удивительно трогательный, необычный и, наверное, лучший спектакль Театра Петра Фоменко «Одна абсолютно счастливая деревня» по повести Б. Вахтина про пленного молодого немецкого солдата, присланного на работы в осиротевшую деревню, подтвердил мои догадки. Главное в жизни – любовь. Она помогает преодолеть любые стереотипы, трудности, несчастья, помогает выжить, не сломаться, сохранить душу и лучшие человеческие качества.

Две другие истории, перекликающиеся с вышеизложенной, подсказали мне тему новой, совместной с Русским музеем выставки. После «Русской бессонницы», основанной на стихах русских поэтов, после «Снов о счастье» (выставка «Сон как явь») с размышлениями о загадках русской души пришла мысль рассказать о «Тайниках русской души» и взгляде на них из Германии. Почему из Германии? Во-первых, потому что разглядеть и осветить спрятанные сокровища поручено замечательному дизайнеру Карстену Винкельсу, женатому на очаровательной русской женщине Ольге. Во-вторых, потому что 2013 год объявлен Годом России и Германии. В-третьих, со времён Петра Алексеевича нас столько всего и всех связывает с Германией, что и счёту не поддаётся. Ну и в-четвёртых – это немецкие герои двух историй, недавно мне рассказанных.

Хорсту Херрманну в сорок пятом исполнилось 16 лет. Как всякий благонадёжный гражданин он состоял в рядах детско-юношеской организации «Гитлерюгенд» и был призван оборонять Берлин от наступавших русских. Вместе с другими мальчишками был задержан советскими войсками на улице города с фаустпатроном в руках, выстрелить он не успел. Военный трибунал приговорил его к отправке в лагерь военнопленных в Челябинскую область, где он наравне со взрослыми добывал в шахтах уголь. Для него эти восемь лет выживания не стали самыми счастливыми. Он не очень охотно рассказывает о них, говорит, что не погиб лишь благодаря человеку, взявшему над ним шефство, помогавшему маленькому хрупкому подростку сделать взрослую дневную норму.

Вернувшись в Берлин к мирной жизни, Хорст стал работать в школе вожатым. На танцах познакомился с сестрой своей будущей жены. По странному совпадению, она с родителями почти восемь лет прожила в Ленинграде, где её отец работал инженером, помогая молодой советской власти строить коммунизм. Благодарная власть не успела объявить его шпионом и расстрелять, он вернулся на родину до начала репрессий тридцать седьмого года.

Однажды Хорста вместе с детьми от школы послали в СССР на пионерский слёт. Он вернулся окрылённым, его пленила обновлённая страна. В её грандиозных успехах была и его заслуга: восемь лет тяжёлого труда не прошли даром. Идеи пионерского движения вдохновляли, а главное – у него появились новые друзья. С этими русскими друзьями он общается до сих пор, переписывается, перезванивается, а приезжая в Москву, непременно приглашает их на обед. Долгие годы они с женой активно работали в обществе дружбы ГДР – СССР и сделали очень много для того, чтобы дружба была по-настоящему крепкой. Херрманны тяжело переживали распад нашей страны. Как и многие другие их соотечественники, сначала считали, что мы их предали, а потом любовь и дружба взяли верх над обидами и разочарованиями. Вместе с другими немецкими активистами Херрманны организовали новое общество дружбы – Лигу друзей народов России. Вместе с этими друзьями они передавали продуктовые посылки нуждающимся, собирали деньги для больных российских детей.

Скоро Хорсту исполнится 85 лет, они с женой по-прежнему живут в Берлине. Скромные финансовые и физические возможности не позволяют больше приезжать в Москву и собирать в маленьком уютном ресторанчике дорогих русских друзей, но любовь к ним и их стране по-прежнему живёт в сердце Хорста Херрманна.

Для ровесницы Хорста Зигрид окончание войны ознаменовалось приходом советских войск в родную саксонскую деревню Эшефельд. Действительность не совпадала с пропагандой: ни насилия, ни мародёрства, русские вели себя корректно и сдержанно. В доме напротив расквартировали группу охраны аэродрома в соседнем городке – шестеро молодых, здоровых, красивых парней. И был среди них один – самый высокий, самый привлекательный, из донских казаков. Каждый вечер он видел в окне хорошенькую белокурую немочку в белом платье, с длинными косами. Она садилась за пианино, и звучала волнующая, трепетная, щемящая сердце мелодия. Девушка играла Шуберта. Вот она, награда победителя – весна, цветущая сирень, мирный деревенский вечер, музыка и юная красавица в белом. Несколько вежливых немецких слов из школьного запаса позволили Николаю представиться отцу Зигрид и получить разрешение войти в дом послушать музыку.

Вскоре молодые люди начали встречаться. Зигрид учила русский – Николай и любовь были прекрасными педагогами, вместе они пели под гитару песни о любви и мирной жизни. Через несколько месяцев состоялась помолвка, близился день свадьбы... И вдруг Николая вызвали в комендатуру. Оттуда он не вернулся, он просто исчез. Позже его командир лейтенант Рогов сообщил Зигрид о внезапном отъезде Николая на родину. Бравому солдату Коле не хватило пороху написать невесте даже несколько слов, объяснить, что произошло.

А наша героиня не собиралась сдаваться. Несмотря на страшный удар судьбы – пропавшего без вести возлюбленного, она с немецкой трезвостью и последовательностью решила докопаться до истины и поехала учиться в Московский университет на филфак. Она сделала всё, чтобы найти Николая, только он отказался встретиться с ней. А почему, остаётся гадать: страх, стыд, нежелание признаться в малодушии? Однажды получила письмо от бывшей жены Николая. Она писала, что он был несчастлив. Получалось, что из победителя Николай превратился в проигравшего. Он проиграл любовь.

Всю жизнь Зигрид бережно хранила письма и фотографии, связанные с её первой любовью, прекрасной и трагической. Она ни в чём не винила жениха. В её жизни было три счастливых года. Кто знает, возможно, внезапный отъезд Николая спас его невесте жизнь. Что стало бы с ней, вернись он в те годы на родину с немецкой женой? Благодаря сильному чувству у Зигрид навсегда остался интерес к русской культуре и языку. Она стала прекрасным литературным переводчиком и познакомила немецких читателей с лучшими произведениями советских писателей. Она до сих пор не теряет связи со старыми университетскими друзьями. В её доме в Лейпциге русские – всегда желанные гости. Верных и преданных судьба вознаграждает. Зигрид встретила удивительного человека, который очень её любил, и они жили счастливо.

У каждого из наших героев своя история, но есть одно, что их объединяет, – это любовь. Она на всю жизнь связала их с нашей страной, с нашей культурой, с нашей непростой действительностью, с нашими людьми. Немцы и русские, мы такие разные... Что же они увидели в нас, что нашли в тайниках наших душ?

Талантливый немецкий дизайнер Карстен Винкельс предложил свою версию тайников русской души в четырёх залах Мраморного дворца в Санкт-Петербурге. Сначала мы попадаем в коридор густонаселённой коммунальной квартиры советских времён. Тишина здесь редкий гость. Из какофонии звуков пишется симфония – громкие голоса, детский плач, чей-то смех, хлопанье дверей, чья-то ссора, невнятное бормотанье, шаги – то быстрые, то шаркающие. У кого-то работает радио, у кого-то – телевизор. Музыка – от «Ландышей» Оскара Фельцмана до тяжёлого баса признающегося в своей любви к Татьяне несчастного Евгения Онегина. И финал – пронзительная телефонная трель судьбы.

На вешалке болтается старая одежда, стоят забытые бронзовые валенки Михаила Дронова. С полки недружелюбно поглядывает его же забронзовевший заяц в шляпе. Он-то видит всё и знает всё про всех. А все – это герои работ замечательных русских художников из собрания Русского музея. Советское время всё перемешало и поселило в коммуналку людей разных сословий, разного достатка, с разной шкалой человеческих ценностей. Вот и материализовались в холсты, акварели, вышивки самые разнообразные мечты жильцов: «Думы» Нестерова, «Прогулка при закате» Борисова-Мусатова, «Северная идиллия» Коровина, «Заросший пруд» Поленова, «Зимой» Серова, «Рыбаки» Сороки, «У ларька» Шагина, «Один танцует» Шинкарёва.

За каждой воображаемой дверью коридора свой тайник. Это напоминает детскую игру в «секретики», когда под стёклышко в землю укладывались «сокровища» или «красота» – бусинки, цветочки, пуговки, камушки… Все искали чужие секреты, а найдя, рассматривали и присваивали припрятанные «богачества». Взрослые секреты редко бывают красивыми. Они живут за невидимыми дверями судьбоносного пространства общего пользования, смешиваясь с мечтами о счастье, о любви, со сновидениями и бессонницами. У каждого тайника и секрета своя история, но действующие лица всех историй одни и те же, ничего не изменилось со времён Адама и Евы – это мужчина и женщина. Им посвящаются следующие два зала. Немного как на загородных прогулках или в бане – девочки направо, мальчики налево, а между ними – неразлучные пары: «Любовники» Т. Красношлыкова и «Дети» Ю. Куна. Все скульптурные работы были выбраны Карстеном Винкельсом в Петербурге и Москве, они из собраний Открытого фонда скульптуры Русского музея, из частных коллекций и коллекции фонда «Арт-Линия».

В женском зале лунные лучи-дорожки устремлены к тёмной, неправильной формы конструкции, внутри которой яркий свет выдаёт тайны души и тела представительниц прекрасного пола. Он подчёркивает достоинства и недостатки, от него наши героини не могут скрыть свои мысли. И всё же что-то ускользает и прячется в полумраке зала и бродит по стенам, смешиваясь с тенями посетителей и скульптур. А между теней с экранов Зигрид и Хорст рассказывают зрителям истории своих жизней, навсегда связанных с Россией.

Интересно, о чём говорят скульптуры мужчин ночью, оставшись одни в третьем зале выставки? Скорее всего, о женщинах, потому что изысканные фотопортреты московских мастеров станковой фотографии М. Железнякова и М. Каламкарова из серии «Неизвестная модель» завоевали стены зала и испытывают потомков Адама на прочность под завистливый и осуждающий шёпот дочерей прародительницы Евы.

Оставив позади людские страсти и переживания, мы попадаем в зимний лес четвёртого зала, где «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои». В отличие от поэмы Некрасова, нас ждёт не яркий солнечный день, а звёздная лунная ночь. Но света достаточно, чтобы разглядеть в белом ночном пространстве лесных обитателей, нежданных гостей, сказочных существ и непознанные объекты человеческой деятельности.

В сознании многих миллионов жителей нашей планеты Россия ассоциируется с суровыми зимами, невыносимым холодом, льдами, сугробами, медведями и, конечно, водкой. Не могу не согласиться с подобным стереотипом, и выбор Карстена мне кажется очень правильным. Русская зима – испытание и в прямом, и в переносном смысле. Она проверяет на прочность и чувства, и здоровье, одновременно являясь мощным стратегическим оружием, ведь она помогла нашему Отечеству одолеть врага в 1812 году и во Вторую мировую.

Зимний лес Карстена Винкельса – скорее романтическое место, и в нём живёт сказка. Скрипит снег, уныло и «однозвучно гремит колокольчик» проезжающих по дальней дороге запоздалых путников. В ночной лес вышла за хворостом его хозяйка Бабушка-яга (С. Конёнков. «Бабушка»), напевая «Дорогой длинною да ночью лунною...». Мелодию популярной песни поддерживает жутковатое завывание «Зверя» Б. Чёрствого. Среди деревьев мелькнул отважный мальчик-лыжник С. Бычкова. Никому его не догнать, он будущий олимпийский чемпион. И вдруг всё замерло. На наших глазах закончена работа русского Пигмалиона над русской Галатеей (скульптор П. Степанов). Художник в валенках и шапке-ушанке изваял ледяную деву Снегурочку. Однажды она оживёт, чтобы познать смысл жизни – любовь, и пусть ей повезёт, пусть произойдёт чудо, и она навсегда останется со своим избранником.

Выставка «Тайники русской души. Взгляд из Германии» будет работать в залах Мраморного дворца Русского музея с 17 апреля по 16 мая.