Игорь, сын Ростислава

Школьником он сдавал экстерном экзамены на механико-математическом факультете МГУ. А после окончания школы в 17 лет был принят сразу на последний курс этого факультета. В 19 лет он защитил кандидатскую диссертацию, в 23 года - докторскую... Затем научная и преподавательская деятельность, звания, премии.

Однако одновременно в нём идёт и непрерывная внутренняя работа, побуждаемая осознанием несовершенства, несправедливости, фальши окружающей жизни. Стремление разобраться в причинах происходящего приводит его в круг диссидентов. Он выступает против преследования инакомыслящих, использования психиатрии как средства политических репрессий, становится членом Комитета прав человека. Особенно много сил отдаёт защите свободы религии и прав верующих в СССР. И это при том, что его отец как-то признался: за годы Гражданской войны он увидел и пережил такое, что лишило его веры в какого-то благого для человека Бога, Бога, с которым возможен личный контакт.

Но сам он ощущал иное: "Мне кажется, вера помогала мне пережить отчаяние на протяжении всей моей жизни. Религиозное переживание даёт человеку, народу возможность воспринимать свою жизнь как нечто осмысленное, вывести её из категории театра абсурда".

Такое отношение к вере, к воспитанной с детства любви к русской литературе, истории не могло не сказаться, и его пути с либерально настроенными диссидентскими кругами резко расходятся. Потому что главной темой его философских и публицистических размышлений становится судьба русского народа, оскорбительное и униженное состояние, в котором он оказался.

Шафаревич приходит к выводу, что самое главное для современной России – отстоять право на осмысление своей истории, своего исторического опыта. И способствовать изменению народного сознания, придавленного глыбами лжи и обмана. Нужно, чтобы русские оказались готовы к неминуемому повороту истории, который в противном случае может оказаться гибельным для них.

Совсем недавние скандалы в обществе, связанные с праздником Победы, только подтверждают верность его слов: «Но пока взгляд на Россию как на ошибку истории считается передовым, культурным, интеллигентным, даже единственно приличным, до тех пор, конечно, никакого здорового развития быть не может. Либо страна погибнет, либо эту духовную болезнь удастся преодолеть».

Продолжение темы:  "Быть ли России нерусской?"

"Шафаревич и общественное самосознание"  

 

Скажи-ка, дядя

Наши вопросы адресованы председателю Союза писателей России Валерию Николаевичу Ганичеву.

1. На Цветном бульваре, д. 30, располагалось издательско-производственное объединение (ИПО) - издательство "Литературной газеты". С 1951 г. оно находилось в собственности Союза писателей СССР. Здесь же размещались редакции нескольких изданий и типография, а во дворе – мощная автобаза. Принадлежал ИПО также дачный посёлок в Шереметьеве. Всё это имущество было акционировано в 1992 г. дирекцией ИПО при участии Союза писателей России и зарегистрировано как Общество с ограниченной ответственностью «ИПО писателей». Вы занимаете нынешнюю должность с 1994 г. За это время общество несколько раз перерегистрировалось. А в 2008 г., согласно выписке из ЕГРЮЛ, деятельность ООО была прекращена. Юрлицо по закону может быть ликвидировано по решению его учредителей (участников) или органа, уполномоченного на то учредительными документами. Кто такая Крылова Галина Николаевна, которая была назначена ликвидатором данной [?][?][?][?][?][?][?]à[?]èè? Почему в таком случае на сайте «Бизнесразведка. РФ» учредителем ООО «ИПО писателей» значится некто Сухин Игорь Николаевич, генеральный директор компании «Русь купеческая», специализирующейся на оптовой торговле? Оптом или в розницу он получил акции общеписательского имущества? И какова подлинная судьба этих акций? Очень бы хотелось узнать об этом поподробнее.

2. Совершенно очевидно, что СП России не в состоянии эксплуатировать и содержать занимаемые им площади в историческом здании на Комсомольском проспекте, 13. Аппарат союза работает практически в военно-полевой обстановке. Почему тогда вы ответили отказом на предложение министра культуры РФ В.Р. Мединского выделить СП России новое помещение на льготных условиях аренды? По-вашему, изображая жертву, легче снискать сочувствие писателей?

3. На прошедшем в апреле Пленуме СП России было выдвинуто предложение ввести должность почётного председателя. Подразумевается, что эту должность займёт н[?] кто иной, как вы. Считаете ли вы себя вправе, полностью деморализовав в последние годы деятельность СПР на посту просто председателя, стать теперь почётным председателем? И кому предполагается передать уставной пост председателя действующего? Писательское сообщество буквально гудит, из уст в уста передавая весть, будто своим преемником вы видите одиозного Ивана Переверзина. Соответствуют ли эти слухи действительности и уверены ли вы, что кандидатура Переверзина будет поддержана писателями России?

4. По какой причине проведение внеочередного съезда писателей России назначено на полгода раньше предусмотренного уставом срока (октябрь 2013-го вместо апреля

2014-го)? Связано ли это как-то с неудавшейся реорганизацией МСПС в Международный союз писателей («ЛГ» в № 21 писала о том, что Минюст отказал новой организации в регистрации) и предполагавшимся слиянием двух крупных писательских объединений? Почему съезд решено провести в Калуге, подальше от «лишних» глаз и ушей, а не в Москве? Связано ли это с отсутствием средств на организацию полномас-

штабного писательского форума, – ведь съезд собирается в пожарном порядке? Или здесь присутствует желание максимально оградить писателей от гласности и давно назревших расхождений с политикой СПР и его председателя?

 

"Нигде не купишь"

Борис Можаев. Мужики и бабы. Книга 1. Клуб любителей аудиокниг, 2012. Прочитано по изданию: - М.: Художественная литература, 1990. Исполнитель: Маргарита Иванова.

Говорят, что аудиоформат придуман для ленивых. Это не совсем так. Например, в автомобильных пробках можно проводить время в бессмысленной праздности. Не полезнее ли послушать хорошую литературу в хорошем исполнении? "Клуб любителей аудиокниг" делает большое дело, пропагандируя русскую и советскую классику. В выходных данных этой 15-часовой аудиокниги в строке «Издательство» написано просто: «нигде не купишь». Роман Бориса Можаева «Мужики и бабы» действительно не лежит на полках магазинов, хотя переиздавался не раз. Этот показатель опровергает либеральные домыслы о том, что литература «деревенщиков» более не актуальна. Народ хочет знать свою историю, а роман Можаева как раз помогает осмыслить истоки нашей сегодняшней жизни, понять, какими методами осуществлялась социальная революция в деревне, в корне изменившая веками складывавшийся уклад хозяйственной жизни крестьянина. Можаев, наверное, как никто понимал и любил этот уклад, знал во всех тонкостях, что «раскалывались проса на девятый, а то и на десятый день после посева, да и то ежели в тёплой воде семена мыты».

В романе сталкиваются карьеристы и самоуправцы, способные только командовать крестьянами, и «середняки», соль земли, сопротивляющиеся разорению их хозяйства. На них обрушиваются «твёрдые задания» по сдаче хлеба, индивидуальное обложение по первому и второму кругу, конфискация и распродажа имущества, выселение и отправка на поселение, превращение церкви в ссыпной пункт и пр. Всё это приводит к взрыву негодования, кровавым столкновениям и жертвам. Роман «Мужики и бабы» посвящён памяти родителей Б. Можаева – Марии Васильевны и Андрея Ивановича. И героя зовут Андрей Иванович Бородин. Но память замечательного писателя объемлет весь крестьянский род, его трагедию и полноценность.

 

Русский святой

У стен Кремля в Александровском саду открыт величественный памятник патриарху Ермогену в день 100-летней годовщины со дня его прославления в лике святых. Автор памятника – скульптор Салават Щербаков.

 

Музей не выселяют на улицу

Музей Н.М. Рубцова передаётся в дар библиотеке Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН и не меняет адреса.

В ноябре 2012 года "Литературная газета" (№ 43) опубликовала письмо «Музей Николая Рубцова выселяют на улицу», подписанное видными деятелями культуры России.

Редакция «Литературной газеты» обратилась к президенту РАН Ю.С. Осипову и министру правительства Москвы, руководителю столичного Департамента культуры С.А. Капкову с просьбой вмешаться в ситуацию и не дать погибнуть Музею Николая Рубцова.

В настоящее время РАН в лице академика А.П. Деревянко - руководителя Отделения историко-филологических наук РАН, академика Ю.С. Пивоварова – директора Института научной информации (по гуманитарным наукам), вице-президента РАН К.А. Солнцева сообщила о готовности дополнительно решить вопрос о сохранении Музея Н.М. Рубцова в библиотеке Института мировой литературы – в помещении, собственником которого является Российская академия наук

(ул. Дм. Ульянова, д. 3).

Благодарим всех, кто изъявил благотворную волю к сохранению уникального музея выдающегося русского поэта Н.М. Рубцова: А.П. Деревянко, Ю.С. Пивоварова, К.А. Солнцева, а также депутата Государственной Думы от Вологодской области В.Е. Позгалёва и депутата Московской городской Думы А.Г. Семенникова.

Ю. Лощиц, В. Кожемяко, В. Распутин, С. Лесневский,

Е. Исаев, А. Голобородько, М. Лобанов, С. Никоненко,

Ф. Кузнецов, А. Михайлов, В. Воропаев, М. Рожков,

С. Небольсин, Т. Петрова, В. Калугин, А. Куделин

 

Существует предел!

В Госдуме рассматривается вопрос об уголовной ответ­ственности за реабилитацию нацизма, осквернение памяти о Великой Отечественной войне и наших солдатах. Поводом послужили оскорбительные заявления, с которыми выступили накануне 9 мая представители "болотного бомонда". В нынешнем году их ненависть к празднику Победы вылилась уже в какие-то зоологические формы. Если общество смирится с этим, его ждут распад и разложение.

Жонглёры и манипуляторы

Игорь КОРОТЧЕНКО,  главный редактор журнала «Национальная оборона», член Общественного совета при Министерстве обороны РФ:

- Рассуждения о «преступной роли» СМЕРШа – досужие россказни, не более. В действительности СМЕРШ был структурой военного ведомства и не был карательным органом. СМЕРШ оказался по-настоящему эффективной структурой, там служили истинные профессионалы. Радиоигры, с помощью которых Красная Армия достигала стратегической внезапности при наступательных операциях, вошли в классику контрразведки. Это вынуждены признать и наши союзники по Второй мировой, и наши противники. СМЕРШ боролся с вражеской агентурой, с разведывательно-диверсионными группами. На совести Красной Армии, в отличие от наших противников по Отечественной войне, нет военных преступлений.

Чудовищные цифры расстрелянных, которые приводят Гозман и его сторонники, не только не имеют отношения к СМЕРШу, они ещё и завышены. Наши либералы давно научились самым беззастенчивым образом манипулировать цифрами. При этом они преследуют личные цели, которые противоречат интересам России.

О советском времени пора говорить сбалансированно, без эмоций. Нам необходима объективная оценка системы, плодами которой пользуемся до сих пор. Когда слушаешь таких, как Гозман, нужно иметь в виду, что сами они по большому счёту не создали ничего, что заслуживало бы уважения. Для них жонглирование цифрами – это способ увести общественное мнение от того факта, что наши приватизаторы, например, много лет действовали в окружении агентов ЦРУ и в полном согласии с ними. Что ж, эта организация им, конечно, ближе СМЕРШа[?] Уж лучше помолчали бы!

Что же касается закона против осквернителей... За лживые, злобные, разрушительные нападки и оскорбления следует нести ответственность. Конечно, закон должен быть сбалансированным, чтобы не допускать произвольных трактовок, но быть – должен.

«Прогрессивные» личности

Александр ИСАЕВ,   заместитель генерального директора Института экономических стратегий РАН:

– Если честно, не знаю, как отстоять правду о войне перед теми, кто наших солдат сравнивает с эсэсовцами. Ссылаться на авторитеты? Стыдить? Пугать? Но всё это пройдено и вызывает в ответ усмешки и новые «аргументы», «доказывающие», что все, кто против их «самого правдивого» взгляда на историю, – сталинисты, антисемиты, ретрограды, лжецы, консерваторы, зашоренные люди. А то и рабы. Это те, кто любит Россию.

Ярлыки наклеиваются так, что любой здравомыслящий довод против них и человек, его высказавший, не воспринимаются. Аппарат влияния, который доступен людям, этими ярлыками орудующим, позволяет им делать своё дело с лёгкостью – они просто не исчезают с телеэкранов и радиоэфиров.

Кто-то из них верит в произносимую чушь искренне, кто-то на ней зарабатывает, кто-то отрабатывает заказ. Общее у них одно: суперкритическое отношение к России, её традициям, истории. Они не ассоциируют себя с «этой» страной. Им бы другую. К ней испытывают чуть ли не слепую «любовь», верят в «историческую правду» США и их союзников. Кстати, «правда» эта удобна Западу, чтобы оправдать свои ошибки и зачастую вероломную, далеко не чистую политику по отношению к СССР, России.

Нас же надо «опустить», опорочив подвиг советских солдат. Вот нас и «опускают». В России уже много лет всё переосмысливается, переписывается, заново оценивается. А люди, которые нашу страну «опускают», дисциплинированно втискивают нашу победу, страдания и подвиги предков в псевдоисторические лекала.

И как бы мы с ними ни спорили, доказать им ничего невозможно. Уверен – выкрутятся и снова будут говорить всё более страшные вещи о нашей стране. И если им позволить, то скоро всё наше станет неотличимо от гитлеровской Германии. А то и ещё хуже. Они уже в этом преуспели: многие молодые люди повторяют их «прогрессивные» лживости – как правду. Это безумие.

Совет Госдумы решил проверить высказывания директора по гуманитарным проектам Роснано Л. Гозмана, приравнявшего советский СМЕРШ к войскам СС. И что? Да ничего.

Нужен закон. Чёткий и прямого действия. Сделал мерзость – получи. Наказание? Не тюрьма. Зачем придавать нимб мученика лжецу и провокатору? Нужно просто отбирать их 30 сребреников в виде больших штрафов.

Глупость или измена?

Святослав РЫБАС, писатель-историк:

– Некий господин из окружения А. Чубайса (который публично называл Достоевского «человеконенавистником»,

что в современном политическом языке, по сути, означает «фашист») уподобил гитлеровский СС советской военной контрразведке – СМЕРШу. Понятно, что за этим стоит. Если объявленную в Нюрнберге преступной организацией СС приравнивают к части Красной Армии, победившей нацистскую Германию, то по этой логике такой же преступной должна быть названа наша армия, советские маршалы и генералы, Верховное главнокомандование, весь Советский Союз и его международные достижения, правопреемник которых – современная Россия.

Вспоминается признание «архитектора перестройки» А. Яковлева, что мы сначала хотели хорошим Лениным побить плохого Сталина, потом хорошим Плехановым побить плохого Ленина, а потом обрушить КПСС.

Подобная дискредитация советской и российской истории происходит и сейчас. И здесь ничего неожиданного. То, что мы наблюдаем в Прибалтике, на Западной Украине, в ряде решений европейских организаций, в некоторых кинофильмах о войне на федеральных телеканалах, никак не назовёшь неожиданностью. Вот академик РАН Ю. Пиво­варов называет Александра Невского «смрадным». Профессор МГИМО А. Зубов задаётся вопросом: маршал Жуков, который «сражался за Сталина и в итоге обеспечил Сталину восстановление тоталитарного режима уже не только в России, но в половине Европы, разве он не совершил предательства России?»

В 1996 году Солженицын, которого Гозман записывает в свои единомышленники, высказался так: «Армия нашей перестройкой сотрясена... Добрые правители вначале до того себя радужно настроили: вот сейчас всё откроем Америке, вообще повернёмся к общечеловеческим ценностям, – что, не будь у нас ядерного оружия, которое все проклинали и я – первый, сейчас бы нас уже слопали». Точка зрения Солженицына высказана предельно откровенно. Фактически он признался в своей давней ошибке.

В декабре 1916-го лидер кадетской партии профессор-историк П. Милюков с трибуны Госдумы возгласил тяжкие обвинения в адрес царя и его семьи, несколько раз задавая риторический вопрос «Это глупость или предательство?» И он был понят так, как того и хотел.

После крушения империи и республиканского правительства, в котором, кстати, Милюков побывал министром иностранных дел, его соратник по партии В. Маклаков признался: «Представители общественности, уверенные, что они сами всё умеют, что страну они представляют, что она верит им, убеждённые, что управлять страной очень легко, что только бездарность нашей бюрократии не давала проявиться всем талантам русского общества, неустанно себя в своей прессе рекламировавшие и кончившие тем, что поверили сами тому, что сами о себе говорили, самовлюблённые и непогрешимые, не хотели унизиться до совместной работы с прежней властью; они соглашались быть только хозяевами. Они ими и стали в 1917 году на горе себе и России».

Что же у нас в итоге? По-моему, мы можем повторить вопрос Милюкова. Только кому его адресовать? Ведь власти предержащие, кажется, давно смирились с существующим положением, а народ, как известно, безмолвствует.

В принципе, это положение становится нетерпимым. Надо ли решать проблему защиты нашей ментальности  на законодательном уровне? Или ограничиться уговорами, ссылаясь на «свободу слова»?  Я предпочёл бы  ощутимые санкции. Это могут быть штраф, предупреждение по типу тех, что выносятся в адрес СМИ, или рекомендация СМИ не привлекать наказываемую персону к сотрудничеству.

Общество должно сказать: существует предел!

Опрос подготовили Владимир СУХОМЛИНОВ, Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Продолжение темы:  "На русофобской псарне"

 

Фотоглас № 22

В храме Христа Спасителя вручили Патриаршую литературную премию. В этом году её лауреатами стали писатели, которые в переломные 90-е годы размышляли о судьбах Отечества. Из рук патриарха Кирилла премию получили Юрий Лощиц (на снимке), а также Алексей Варламов и Станислав Куняев. Патриаршими грамотами отмечены Ольга Куликовская-Романова, Дмитрий Володихин, Валерий Лепахин, протоиерей Александр Торик и Наталья Сухинина.

Традиционный благотворительный вечер "Люблю грозу в начале мая" фонда «Арт-линия» прошёл в Белом зале Дома-музея М.Н. Ермоловой. Автор музыкальной композиции Татьяна Малышева включила в программу произведения Шумана, Бетховена, Шопена, Чайковского, Глинки[?] Исполняли Михаил Митрофанов, Мария Коновальцева, Иван Пшеничников, Ефросиния Пузакова, Яромила Преподобная, Ева Налбандян, Александра Адельгейм, Степан Пшеничников, Илья Машаров. Уверены - эти имена мы ещё не раз услышим. (Фото Фёдора Евгеньева)

У драматурга, писателя и художника Людмилы Петрушевской – юбилей. Оригинальная во всём, Людмила Стефановна и знаменательную дату отмечает своеобразно – фестивалем. В галерее на Солянке открылась выставка, посвящённая творчеству Юрия Норштейна и Людмилы Петрушевской. В честь открытия выставки Людмила Петрушевская выступила ещё и в образе певицы французского кабаре. В программу «Лучшие песни ХХ века» вошли как шлягеры, так и песни собственного сочинения.

 

Оборотная сторона политологии

Недавно посетил масштабную политологическую конференцию, проводившуюся в Балтийском университете им. Э. Канта. В программе указывалось, что мероприятие "частично финансируется Европейским союзом".

Конференция была посвящена рассмотрению взаимоотношений России и Евросоюза в рамках Дня европейских исследований. В этой формулировке содержится показательная «говорящая» ошибка. Организаторы почему-то исключили Россию из Европы, поэтому и твердили о необходимости обсуждения «проблематики российско-европейских отношений», обсуждали «стереотипы восприятия европейцев в России». Почему же россияне, учёные - организаторы мероприятия, «забыли» хрестоматийную истину о Восточной и Западной Европе? Одно дело, когда иной представитель Запада тенденциозно исключает Россию и русских из Европы, и совсем другое, когда столь лживый подход исповедуем мы сами, теряя своё народное достоинство.

Это частный случай общего заболевания нашей высшей школы, имя которому подражательность . Мы живём в странное время противоестественной «реинкарнации» состояния, казалось бы, почти изжитого русской культурой, наукой и инженерной мыслью в XIX–XX веках. Да и западники прошлых времён, начиная с Петра Великого, были честнее, стремясь применять стратегию заимствований ради заветного торжества именно русской науки и культуры. Многие современные российские политологи, социологи, культурологи открыто утверждают: «Русских уже нет, они ушли в небытие». А потом призывают нас, особенно живущих в приграничных регионах, перековаться в новых норвежцев, финнов, немцев, поляков, литовцев и так далее, вплоть до китайцев. Именно так, по сути, и был поставлен вопрос на университетской конференции, о которой идёт речь.

Например, там прошёл круглый стол «Роль политических элит в трансформации системы идентичностей массовых групп стран Балтийского региона». Иностранные его участники из Польши, Германии, Литвы, в отличие от русских докладчиков, ни в коей мере не демонстрировали презрение к своему народному самосознанию («идентичности», по западной терминологии организаторов), хотя и слышались речи об общем «нормативном» устремлении жителей Балтийского Поморья к космополитизму, сдобренному неким фантастическим «балтийским регионализмом».

Но ведь это ложь. На деле мы видим противостояние литовского большинства и польского меньшинства в Литве, недовольство поляков проникновением немцев на территорию бывшей Восточной Пруссии. Не говорю уже о борьбе русского меньшинства в Эстонии и Латвии за свои права и русскую школу.

И получилось, что устроители мероприятия целили именно в русских, которых очень хочется сделать «Иванами, не помнящими родства».

Вообще иногда кажется, что одной из целей возникшей в конце 80-х гг. российской политологии, в которую перешли многие позднесоветские идеологи (преподаватели истории КПСС, научного коммунизма, диалектического и исторического материализма), стало внесение бациллы сепаратизма в тело России. Наша политология сегодня не наука, а идеология, лозунг которой таков: «Да здравствует всё ультралиберально-западное!»

Если нам суждено будет дожить до нормализации обстановки в высшей школе, то мы, хочется верить, дождёмся ликвидации политологии именно как ложной идеологии, использующей достижения таких признанных гуманитарных дисциплин, как история государства и права, история политических и правовых учений. Ведь ничего нового в научном смысле по сравнению с указанными дисциплинами политология не дала.

А пока в наших университетах разрастаются западные политологические структуры вроде представительств Евросоюза. Прибавьте к ним разного рода некоммерческие организации политологического уклона вроде неких «школ политологии», получающих массированные вливания средств из-за рубежа. В это же время в течение последних 15 лет непрерывно сокращается наше историческое образование, по университетам ликвидируются самостоятельные исторические факультеты. Не нужно быть пророком, чтобы понять: Россию ждёт крах, если мы и дальше будем ликвидировать собственное народное просвещение.

Процитирую для иллюстрации один из недавних коллективных «трудов» отечественных политологов, составленный на деньги американского фонда Макартуров. Само название монографии показательно: «Борьба за идентичность и новые институты коммуникации».

Естественно, авторы не признают русского и российского национального самосознания. Поэтому и понятие русскость, равнозначное русизму, ими берётся в кавычки. Политологи призывают «бороться» за новую идентичность, то есть за внесение в общество, как они говорят, «социального раскола». Авторы нацелены менять сложившиеся «смыслы» бытия, занимаясь «смыслопроизводством» при помощи старых и новых «институтов коммуникации».

Ясно, о чём тут идёт речь. Авторы, например, всячески поддерживают «культурную революцию в Перми», которая способствовала новому «ценностному» и даже «политическому самоопределению» «разных групп людей».

Под «борьбой за идентичность» здесь подразумевают разрушение личности представителей молодого поколения во имя дальнейшей «атомизации» социума. Именно поэтому, лишь слегка «шифруясь», они пишут: «Собственно, идентификационная матрица индивида может быть понята как своеобразная индивидуальная карта социальных расколов». Всего-навсего.

Здесь приведены лишь немногие примеры прогрессирующей болезни нашего образования. Самоустранение государства из этой ключевой области привело к появлению откровенно антисоциальных сил, желающих «переформатировать» сознание нашей молодёжи. К чему это приведёт, нетрудно догадаться.

 

Быть ли России нерусской?

Во время встречи Игорь Шафаревич был бодр, открыт и приветлив. В эти дни он всецело погрузился  в редактуру своей книги по математике, выходящей в Германии, но от непростого разговора о настоящем и будущем нашей страны, нашего народа не отказался.

- Игорь Ростиславович, что способствовало пробуждению в вас гражданского и национального чувства в молодые годы? Ведь надо было перебороть в себе инстинкт самосохранения, элементарный страх?

– Когда-то я познакомился с человеком, проведшим много времени в лагерях – больше тридцати лет. Он был дворянского происхождения и глубоко русским человеком. Помню, я спросил его: видимо, ощущение себя русским человеком всё же закладывается ещё с детства, когда ты слушаешь народные сказки и былины? Он улыбнулся: в детстве я слушал Contes de Perrault (сказки Перро)... А вот я в детстве слушал настоящие русские сказки. Думаю, это и было причиной моего осознания себя именно русским человеком.

Помню, у меня в комнате – в коммунальной квартире, где мы жили, – была круглая вращающаяся этажерка. И была там книга русских былин, которые я постоянно перечитывал. А с другой стороны, я думаю, что национальное чувство должно быть врождённое, оно заложено в твоих генах. Помню, какое огромное впечатление произвёл на всех нас фильм "Александр Невский" – особенно в тех местах, где говорились высокие слова о Родине.

Потом во мне стало пробуждаться осознание того, что в окружающей жизни очень много показного, фальшивого, что русским народом манипулируют. Власть и сейчас действует так же – с подозрением к русским, готова манипулировать их чувствами, зачастую считая, что русское самосознание – это уже экстремизм и что с ним надо бороться. При этом мы живём в стране, где восемьдесят процентов русского населения... Это огромная сила, поэтому так велики старания наших противников подчинить нас своей воле.

– Ваш талант в сфере точного знания проявился очень рано. Человек, снискавший славу в раннем возрасте, может предаться самообольщению, почувствовать себя избранным, поверить в своё превосходство над другими...

– Избранничество? Я думаю, что это не в русской наследственности, не в наших корнях. Наоборот – у многих из нас в крови готовность к самопожертвованию. Мне рассказывали, как однажды, во время Великой Отечественной, вражеская танковая атака была отбита, – и поворотным в ней был момент, когда один из бойцов с криком «[?]так вашу мать!» бросился с гранатой под танк. Именно – не клянясь в преданности каким-то высоким идеалам, а вот так, под грубую брань, отдавая душу «за други своя». К этому чувству русских – к их патриотизму – и апеллируют всегда, когда хотят их использовать в собственных интересах.

Вероятность того, что народ всё-таки начнёт свои интересы и права отстаивать, велика, поэтому властям как-то приходится с этим бороться, они ощущают опасность...

Не вспомню, как в нынешней, но в так называемой брежневской конституции ещё до перестройки отношение к слову «русский» было как к слову неприличному. Потом власть начинала снимать какие-то словесные запреты – но это были лишь незначительные внешние уступки. Тем не менее была резкая реакция на попытки возврата старорежимных, дореволюционных символов и смыслов. Было даже организовано совещание историков в ЦК КПСС, носившее подчёркнуто идеологический характер, материалы его потом публиковались в журнале «Вопросы истории». Там говорилось, что начинаются недопустимые ревизионистские отклонения – что царская Россия, к примеру, уже и не рассматривается как «тюрьма народов»…

– Древние говорили: Errare humanum est. То есть человеку свойственно ошибаться. Проходит время – и ты вынужден признать ошибочными какие-то совершённые тобой поступки. Так, например, писатель Леонид Бородин обмолвился за год или два до кончины: да, дескать, сажали – и правильно в общем, делали… Подтекст понятен – говоря словами Зиновьева, диссиденты метили в коммунизм, а попали в Россию. В то время многие мыслящие люди от «красного» переходили к пониманию национального, а некоторые из националистов стали понимать, какие подлинные ценности утрачены с советской эпохой. Да и сами вы писали о том, что эпоха социализма у нас не была единым монолитом длиной в семьдесят лет. Что она делится, если упрощать, на две части – во многом противоположные друг другу. Откуда берутся люди, способные объяснить другим все правды и неправды жизни? Все её сложности и противоречия?

– Было время, когда этот вопрос болезненно переживался мной... Мне и теперь не ясно, являются ли люди, думающие не только о себе, но и о судьбах народа, частью этого же народа? Или это какой-то отдельный народ, который надо отдельно изучать? Думаю, люди, способные думать о судьбах народа, просто не отделяют себя от его интересов, от интересов страны. А вот многие, кому по должности положено думать о людях, думают в основном о своих собственных интересах. Они ему чужие. И просто уводят народ от осознания им своих высших целей. И это ещё, по-моему, Данилевский осознал... Тут две разные культуры, которые живут неизвестной друг другу жизнью.

– В вашей книге «Трёхтысячелетняя загадка» есть фраза: «Аккуратно, постепенно сделать Россию нерусской не удастся». Насколько в вас сильна эта убеждённость теперь, по прошествии многих лет. Ведь теперь стало ясно, какие мощные силы используются как инструменты дерусификации. В 90-е годы я бы с вами согласился, а сейчас…

– А по-моему, нет – всё-таки сделать это не удаётся. Нас очень трудно изменить. Конечно, телевидение сегодня во многом антирусское. Очень многие программы, которые я смотрю, или просто русофобские, или с русофобским подтекстом. Для этого и захватывали телевидение. Конечно же, трудно сегодня русскому человеку быть оптимистом, но всё же… Хотя у нас по-прежнему в употреблении ельцинская терминология – россияне. Ему подсказали когда-то, что это такое старорусское будто бы слово. А он имел как раз психологию этакого царька… Русским не свойствен агрессивный национализм, какое-то враждебное восприятие других народов, но слово «россияне» растворяет в себе русскую доминанту.

Я знаю многих людей, которые пытаются деятельно противодействовать злу дерусификации. С интересом читаю патриотическую публицистику – особенно такую, что подкреплена значительной информацией, оперирует фактами. Но я не во всём соглашаюсь с некоторыми авторами. Иные, например, уже говорят о каких-то формах «партизанской войны», о жёстких действиях, на которые нынешняя молодёжь способна, тогда как мы, старшие поколения, погрязли в болтовне. Есть какие-то моменты, которые выдают их как людей крайностей, но при этом искренних и честных.

– Несколько лет назад на объединённой коллегии Генпрокуратуры, с участием других весомых структур, было заявлено, что политическим врагом номер один сейчас является русский национализм. Всего в тот год в стране было совершено более трёх миллионов преступлений, и только триста с небольшим, то есть одна сотая процента, были преступления, связанные с этническими конфликтами. Но именно эта одна сотая процента была представлена как главная опасность.

– Да, как мы уже с вами говорили, власть боится национальных чувств русских. Но следует и отдавать себе отчёт, что поводов для новых катаклизмов у нас хватает и раскачать лодку легко. Но должен заметить, что в попытке пресечения русского национализма у власти могут быть не только порочные подходы, но и вполне естественные опасения. Недавно я читал статью одного известного пропагандиста национальной идеи – о том, что власть вытесняет национальные протестные формы в подполье. Возможно, так оно и есть, но, с другой стороны, жёсткая установка на такой протест может отдавать авантюризмом и привести к разрушениям. Такого рода «партизанская война» может развиваться непредсказуемо. Поэтому надо быть реалистами. Всё-таки в последнее время жизнь немного повернулась к лучшему, появилась какая-то стабильность, у людей есть какая-то работа, которая их кормит. И мнение, что строящуюся сейчас жизнь нужно разрушить, пусть она и плоха с моральной точки зрения, слишком жёсткий взгляд на вещи.

– Вообще-то ограбленных примирить с грабителями трудно, как и оклеветанных с клеветниками… Но давайте о другом – скажите, есть такие темы социальные, которые бы вы взялись объяснить людям? О чём вам сегодня думается?

– Знаете, интересно думать о том, до чего руки почему-то не дошли ещё. Интерес увлекает и придаёт сил. Когда появляется такой интерес, он стимулирует и деятельность, и мысль.

– Вы писали, что XXI век будет свидетелем разрушения того цивилизационного типа, который сложился в Западной Европе и США...

– Да, и не отказываюсь от этой мысли. Только этот процесс идёт медленнее, чем мне представлялось... И хотелось бы. Но процесс этот медленно, но идёт. Уже видно, что западное общество теряет свои силы.

– Действительно, историческая упругость там утрачена. Мне кажется, прежде всего в связи с внедрением мультикультурных подходов и потоками мигрантов. Это меняет и Европу. В Америке идёт латиноамериканизация…

– Надо сказать, что в этих процессах есть некая историческая справедливость. Благодаря им она и восстанавливается. Вспомним, что земли, на которых сегодня селятся мексиканцы, были когда-то отторгнуты Америкой, а это примерно половина Техаса и Калифорнии. Всё не так безнадёжно, так что будем надеяться.

Вёл интервью Геннадий СТАРОСТЕНКО

 

Шафаревич и общественное самосознание

Сергей СЕРГЕЕВ,   научный редактор журнала "Вопросы национализма":

- То ли в конце 1987-го, то ли в самом начале 1988-го хорошие люди дали мне клеёнчатую тетрадь с подробнейшим конспектом «Русофобии», ходившей тогда в самиздате. Для меня, девятнадцатилетнего студента, этот текст стал настоящим откровением, я практически заучил его наизусть.

Несмотря на то что я вовсю читал тогда А.Г. Кузьмина (моего учителя на истфаке МГПИ), В.В. Кожинова, М.П. Лобанова, С.Н. Семанова и других идеологов «русской партии», тут предо мной предстало совсем другое качество. Все наши золотые перья патриотической публицистики, при всех их огромных заслугах и достоинствах, были не вполне свободны в высказывании своих идей, нередко использовали эзопов язык, загромождали тексты охранительным частоколом ленинских цитат и т.д. У Шафаревича же сразу поражала и покоряла авторская безоглядная и какая-то абсолютно естественная, не показная свобода от коммунистического официоза. Это было достойное продолжение русской мысли XIX–XX веков – до (и вне) советского пленения, которую я в ту пору увлечённо для себя открывал в спецхране Исторической библиотеки. Это был язык свободного русского человека. Именно таким языком хотел бы говорить и я.

Но что ещё важнее, «Русофобия» демонстрировала высочайший для того времени класс концептуализации исследуемой проблемы. Предыдущая патриотическая публицистика по данной теме большей частью состояла из гневных обличений тех или иных злокозненных высказываний русоненавистников и сигналов к вышестоящим инстанциям обратить внимание на это безобразие. Шафаревич же не стал заниматься отражением вражеских атак, а смело перешёл в наступление на территорию противника, нанеся ему удар в самом чувствительном месте.

Вместо оправдательного лепета: «да нет, мы, русские – хорошие и даже великие, не надо нас обижать», Игорь Ростиславович корректно, академически и математически точно показал – откуда, из каких недекларируемых источников произрастает экзистенциальная ненависть ко всему русскому со стороны людей, нагло напяливших на себя костюмы русских интеллигентов, снятые некогда их отцами с трупов «природных» русских профессоров и литераторов.

Концепция «малого народа» оказалась не только великолепным образцом исторической и политологической аналитики, но и весьма эффективным оружием в идеологической и политической борьбе за права и интересы русского народа. Сегодня, на мой взгляд, некоторые положения «Русофобии» нуждаются в уточнении или даже в пересмотре, но это не отменяет её статуса классической работы по указанной в заглавии теме.

Моё главное пожелание юбиляру банально: здоровья и ещё долгих лет жизни! Уже сам факт, что рядом с нами живёт человек такого уровня, такой безупречно-авторитетной интеллектуальной и нравственной репутации – это гигантская ценность для русской культуры.

Кирилл ТИТОВ , историк :

– Игорь Шафаревич навсегда останется в истории как автор одной книги. Не потому, что не написал других, не потому, что иные его работы малоценны, – нет, по глубине они не уступают «Русофобии». Но эта книга вынудила широкую аудиторию обратить внимание на явление, в чём-то ключевое для понимания русской судьбы в ХХ веке. На расизм. Расизм по отношению к русским. Вот что такое русофобия, заговор молчания вокруг которой разрушил Шафаревич.

Трагический итог последнего столетия для нас заключается в торжестве принципа, согласно которому русский народ должен быть лишён политических прав в силу своей якобы изначальной неполноценности – «неспособности собой управлять», «неготовности к демократии», «реакционности»... Советская система утвердила этот принцип едва ли не как государственный. Вновь он был авторитетно подтверждён 4 октября 1993 года, когда смели остатки стихийной демократии и сформировался современный политический строй.

Вокруг этого принципа сложился консенсус между, казалось бы, несовместимыми политическими, национальными и религиозными группами. Тут трогательное единство нередко проявляют антисоветчики и их антиподы, коммунисты и либералы, креативный класс и охранители, просвещённые западники и евразийцы, католики с протестантами и мусульманские фундаменталисты.

Работа Игоря Шафаревича, как любое выдающееся явление в политической и культурной жизни общества, не могла появиться в вакууме, вне соответствующей традиции и среды. Она возникла как квинтэссенция более чем десятилетней деятельности русского национального движения в СССР.

Самиздат русских националистов возник на рубеже 1960–1970-х годов. Значительная часть их публицистики посвящена русофобии: как государственной, так и доминирующей в диссидентской среде. Об этом писал в «Слове нации» Анатолий Иванов (1970), об этом значительная часть текстов Геннадия Шиманова. Ему принадлежит первое (1971) и самое важное публичное выступление с критикой авторов сборника статей «Метанойя», которых Шафаревич обильно цитирует в своей книге в качестве эталонных русофобов. Н. Богданов, Л. Бородин, С. Мельникова, В. Осипов – список авторов русского самиздата можно продолжать и продолжать.

Заслуга Игоря Ростиславовича не только в том, что ему удалось подвести итог самиздатских дискуссий. Он смог сделать это в столь сжатой и одновременно яркой и убедительной форме, что перед его книгой не устояли никакие запреты. Шафаревич смог пробиться к русской аудитории, сделал актуальным весь полемический и политический опыт своих предшественников.

Константин КРЫЛОВ,   председатель Совета Национально-Демократической партии:

– Испытываю пиетет перед масштабом этой личности. Чувство редкое в наши дни и мне совершенно не свойственное. Я испытал нечто подобное минуты за три до момента знакомства с ним.

Это было что-то вроде почтительного беспокойства:я ждал встречи с человеком, которого считал и считаю – не учителем, конечно, нет, такое было бы с моей стороны нелепо и бестактно, – но образцом соединения ума, нравственной силы и безупречной преданности своему народу. Побаивался разочарования – хотя бы незначительного, – от какой-нибудь неловкости, неверно взятого тона. Когда открылась дверь, я увидел высокого старика с русским лицом. Он кивнул в знак приветствия, протянул руку – сухую, крепкую, убедительную. Я её пожал и как-то сразу успокоился. Всё было правильно – так, как должно быть.

Не промолчу и вот о чём. В отличие от многих национал-патриотов, так и оставшихся мыслями и душой в прошлом веке, Игорь Ростиславович заметил новый русский национализм и отнёсся к нему с благосклонным интересом – в частности, согласился войти в редсовет журнала «Вопросы национализма», поддержал ряд наших инициатив. Но даже если бы этого не было, моё отношение к нему вряд ли бы поменялось.

Ибо другого Шафаревича у нас для нас – нет.

Мнения собрал Владимир Сухомлинов

 

Тоньше некуда

Триединство. Россия перед близким Востоком и недалёким Западом / Научно-литературный альманах. Вып. I. - М.: Грифон, 2013. – 560 с. – 500 экз.

Всем известна фраза из популярного кинофильма – "Восток – дело тонкое". Многим известны строки Редьярда Киплинга – «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Обе цитаты не раз упоминаются в альманахе, среди авторов которого ведущее место занимают учёные-востоковеды и разведчики. Здесь рядом с глубокими аналитическими статьями – интереснейший экскурс в историю, статья историка В.И. Шеремета о зарождении «исламского глобализма», посвящённая деяниям турецкого султана Сулеймана I (1495–1566), и блистательное эссе Игоря Золотусского о Гоголе, что даёт возможность рассматривать проблему Запад–Восток и Россия–Восток–Запад в разных ракурсах. Удивительно, но столь сложную книгу легко читать. Потому что очень интересно.

В целом книга посвящена современности и прежде всего – «глобальной антитеррористической войне», которая формально началась после взрыва нью-йоркских небоскрёбов-«близнецов» и на которую США истратили уже больше денег, чем на Вторую мировую. А самое главное – в которую помимо своей воли может быть втянут любой человек на Земле.

Во многих статьях подчёркивается, что при рассмотрении проблем Востока и отношений Восток–Запад недостаточны привычные нам подходы. Составители включили в состав альманаха отрывок из труда русского философа Л. Карсавина. Он писал, что «до последнего времени[?] восточные народы не включались в число исторических», о том, что историки склонны подходить к истории восточных народов «со схемами западной истории». Карсавин также указывал на важность изучения восточных религий. Увы, в советское время упрощённые оценки происходящих на Востоке событий нередко давались в рамках таких привычных понятий, как «классовая» или «антиколониальная борьба».

Это было и в годы хрущёвских импровизаций, и тем более в горбачёвско-ельцинское лихолетье, когда к некомпетентности первых лиц добавлялись эскапады председателя КГБ Бакатина и министра иностранных дел Козырева. Ветеран ГРУ генерал-полковник А. Ладыгин завершает свой текст словами: «Худшие уроки той недавней истории напоминают, что в любом правительстве главы внешнеполитического и военного ведомств должны быть прежде всего патриотами с твёрдо пророссийским мировоззрением. У такого ранга руководителей не может быть никаких доводов и причин для искажения сведений разведслужб, сигнализирующих об угрозах безопасности государства – будь то с Запада или Востока».

Альманах даёт возможность получить хотя бы первичные представления о невероятной сложности восточных, восточно-западных и российско-восточно-западных проблем, в которых тесно переплелись исторические, экономические, дипломатические, расово-этнические, культурные и конфессиональные факторы. Естественно, авторы пытаются заглянуть в будущее. И конечно, прежде всего в будущее нашей страны. Как считает один из авторов альманаха академик Н. Шмелёв, сейчас Россия больше связана с Западом, чем с Востоком. А дальше? «В отношении места России, будь то в дихотомии Востока – Запада или Севера – Юга, можно с достаточной уверенностью сказать лишь одно: через 15–20 лет Россия не сможет идентифицировать себя ни с одним из этих миров. А что дальше будет – то знает, вероятно, один лишь Верховный Судия. По большому счёту за все авансы и долги придётся нашей стране ещё долго расплачиваться».

 

Власть мысли

М.М. Карпович. Лекции по интеллектуальной истории России (XVIII - начало XX века). – М.: Русский путь, 2013.– 352 с.– 1000 экз.

Имя историка Михаила Михайловича Карповича (1888–1959) в России знакомо немногим, а ведь именно он – русский эмигрант, профессор Гарвардского университета – "открывал" американцам культуру и историю России, зачастую развеивая мифы и закоснелые стереотипные представления о нашей стране. Возглавляя факультет славянских языков и литератур в Гарварде, Карпович воспитал целую плеяду русистов. Одновременно он пытался объяснить Америку своим русским товарищам по изгнанию, выступая связующим звеном для различных политических и теоретических направлений русской эмиграции.

Гарвардский курс лекций Карповича по интеллектуальной истории России XVIII – начала XX века стал отправной точкой развития русистики в США после Второй мировой войны. По отзывам слушателей, каждая такая лекция была настоящим произведением искусства, заключая в себе богатство материала, тонкость анализа и совершенство формы. Только один пример. О революции 1917 года: «Неустойчивость русского государственного и общественного строя делала революцию, при неблагоприятных условиях, возможной. Война превратила эту возможность в вероятность. И только возникший во время войны острый политический кризис сделал революцию в конечном счёте неизбежной. А за этот политический кризис ответственность лежала целиком на близорукой, более того – безумной политике власти».

В отношении российской истории Карпович часто употребляет термин «самобытность», анализирует и исследует это уникальное явление. Именно самобытность, по его мнению, прежде всего характерна для особенностей российского уклада жизни и образа мысли, в том числе и интеллектуальной.

 

Фазиль Искандер: «Я старался быть настоящим писателем»

Загадочное, отчасти сказочное существо[?] Каждое его слово я ловлю заворожённо, как если бы заговорило вековое, всё ещё мощное дерево. Ловким движением он берёт сигарету ("Винстон", синий), щёлкает зажигалкой. Раздув ноздри, выпускает облако, и я делаю снимок для instagramm на радость хипстерам: «Прикольный дед». Искандер много курит. По стародавней привычке ложится далеко за полночь, а встаёт днём. Ему восемьдесят пятый год. Я приехал в его московскую квартирку в районе «Аэропорта». В синеватом дыму - блюдо с абхазскими мандаринами. Недавно он перенёс тяжёлую болезнь («Я слабо стою на ногах», – замечает, сидя за столом), видно, что слова даются трудно, он как бы вымучивает их с гримасами и отделывается короткими фразами, поэтому становится совестно его долго пытать.

– Я вас не утомил?

– Да нет, всё нормально, – вдруг гаркает уверенно.

И вот я постепенно понимаю: он включён в общение и чутко внимателен. И ощущаю его внутреннюю силу. На какой-нибудь нескромный вопрос – лицо его озаряет живая озорная улыбка. Или он задумывается: «Сложный вопрос». Или переспрашивает, зорко глядя, точно пытаясь читать по губам. Или, отводя взгляд, уловив в вопросе чуждый ему ответ, подбирает такие слова, чтобы не быть истолкованным как-то так, как ему не хотелось бы… Мне кажется, краткость ответов – это прежде всего его стиль – въедливые формулы, афористичность. Гортанный голос звучит в клубах дыма, и возникает ощущение таинства клинописи: словно бы он не говорит, а глубоко и с усилием вырезает ножом слова на деревянной дощечке. И другое наблюдение. Фазиль Искандер, обличавший советскую действительность, остался во многом в ней, будучи ею сформирован и по-прежнему пребывая в системе тех моральных идеалов и устоев, в том числе «поколения шестидесятников». Он словно остановил для себя часы, отменил все двадцать с лишним постсоветских лет, и хотя писал и говорил о той же войне в Абхазии, всё равно он там, за порогом времени. Он в СССР. Он дымит на его обломках.

Он навеки остался неотделим от страны, где стал знаменитым писателем, где его подвергали гонениям и запретам и обожали, где его не печатали, но и издавали баснословными тиражами. Он ничего не пишет, но много читает. По словам жены, после болезни стал записывать что-то в тетрадь, но потом густо-густо всё зачеркнул, очевидно, посчитав недостойным. И в этом, как мне кажется, честность и требовательность к себе прожившего большую жизнь художника.

Перемещаемся на кухню. Антонина Михайловна (бодрая и гостеприимная) подаёт на стол, приходит их сын, тридцатилетний Саша (сам с недавних пор автор прозы). Живо и горячо, соглашаясь и споря, говорим о прямой линии Путина, о деле Навального, отставке Суркова, о коррупции и наплыве мигрантов. И за этим будничным разговором точно бы забываем о сидящем здесь же за столом Искандере, который с блаженным видом попивает чай, внимательно слушает.

Искандер напомнил мне священника. Старца – в религиозном значении слова. В интервью он гулко и с каким-то сакральным достоинством говорил о самом в его понимании существенном – о совести, добре, благородстве, – отчёркивая каждый короткий ответ многозначительным надмирным молчанием и словно паря в облаках «Винстона».

А ещё было ужасно интересно побеседовать с ним о литературе – здесь его ответы, правда, мне помогли.

– Фазиль Абдулович, что вас в жизни больше всего радовало?

– Хорошая книга больше всего радовала. Хорошие стихи, если попадались, радовали. Чужие, да. И более всего, конечно, хорошие люди, когда с ними знакомился, и мы делались близкими. С годами человеческое общение ослабляется. Оно большое значение имеет в молодости.

– Человек сильно меняется с возрастом?

– Кто как.

– Вы?

– Я не сильно.

– Вы рады, что стали известным писателем?

– (Смеётся.) Ну я об этом не думаю. А, в общем, я не разочарован оттого, что отдался литературе.

– Вы были тщеславны?

– Ну, был. Но в меру. Большой устремлённости к славе я никогда не имел.

– Что главное для писателя?

– Свои личные, самые сильные впечатления перевести в творчество.

– Рассказать о себе?

– В той форме, в какой сам писатель решит. Но коснуться самых сильных впечатлений, потому что они наиболее выпукло показывают его душевные возможности. Главное удовольствие искусства – возможность повторения не когда-нибудь, а сейчас того, что было. Почему нас радует искусство? Жизнь повторима.

– Вы с детства знали, что будете писать?

– Нет, конечно… Я вообще любил всегда очень литературу. И очень много читал. И в детстве, и в юности, и в другие годы. Видимо, изначально какая-то такая склонность была, но я её не осознавал. А потом… постепенно… В детстве отец читал мне «Тараса Бульбу», на душу мою влияло, но на творчество? Я об этом не задумывался… В моей жизни всегда главной была литература. Я старался соответствовать её интересам, а не интересам моей жизни. Но это как получалось… Я старался быть настоящим писателем.

– Своего рода служение?

– Да.

– Что для вас детство?

– Я о детстве очень много писал и помню многое, оно было и радостным, и очень печальным. Детство – это первозданное отношение к миру.

– Как надо воспитывать детей?

– Достаточно, чтобы было главное – любить. А всё остальное наладится…

– У вас никогда не было соблазна писать по-абхазски и откуда у вас такой яркий русский?

– Всё-таки русский для меня был главным языком. Я учился в русской школе. В Сухуми все говорят по-русски. Отсюда – и всё остальное… Абхазский язык был домашним. Писать на абхазском советовали, но я не слушал этих советов. Вообще я изучал немецкий, английский, но по-настоящему знаю только два языка – русский и абхазский.

– А что помогало вам писать?

– Я думаю, что дар в первую очередь, но и труд. Я сразу понял, что надо много работать над рассказом, чтоб он вышел приличным. Сначала писал всё, как напишется, а потом занимался каждой фразой. Вносил правку и заново печатал на машинке. Три, четыре раза перепечатывал. Машинка ломалась, буквы отлетали… Начинал с десяти страниц, а заканчивал иногда вещью в шесть­десят страниц. Всю прозу только на машинке печатал!

– А компьютер?

– С компьютером я не свыкся.

– Бывало, что не хотелось писать?

– Да, и это было связано с отсутствием вдохновения. Я никогда не заставлял себя писать. Бывало, не писал месяцами. Дело в состоянии. Душа не хотела… А потом я мог писать днями и ночами.

– Были замыслы, которые не осуществились?

– Были, в которых я разочаровался. Некоторые я откладывал…

– Алкоголь и литература…

– Я считаю, писателю надо быть подальше от алкоголя. Я всегда писал в трезвом состоянии.

– Есть такие писатели, которые на вас сильно повлияли?

– Кроме классических писателей, из наших, XX века, на меня повлиял Бабель. Из классиков – Толстой, это вершина русской прозы.

– А были писатели, с кем вы по-настоящему дружили?

– Были, но большого влияния не имели на меня. Я всегда себя чувствовал самостоятельным. Большой творческой близости у меня ни с кем не было.

– Свой голос – очень важен, да?

– Да! Но это либо само приходит, либо этого нет. Я никогда не пытался найти собственный голос.

– Смех важен в литературе?

– Если в вашем даре это есть – чувствовать и понимать юмор, это замечательное свойство, а если нет, то искусственно его привить нельзя. Юмор – остаточная радость жизни после вычета глупости. Мы радуемся юмору, осознав глупость, даже если после вычета глупости в жизни не остаётся ничего, кроме разума. Но в божественном смысле это и есть главное.

– Интересная формула, над ней хочется размышлять. А у вас были серьёзные страсти?

– (Посмеивается.) Нет, пожалуй… Ну как, были… Влюблялся… Вот самая серьёзная страсть!

– А страх?

– Страх тоже бывал, но до каких-то панических вещей никогда не доходило. Был страх перед государственной полицией…

– А что может спасти от отчаяния?

– Умение жить какой-то внутренней целесообразностью и, соблюдая эту высшую целесообразность, не бояться неожиданных ударов. Важно нежелание идти на поводу у людей или направлений. В Евангелии всё сказано. Быть честным, порядочным, добрым. Главное в человеке, конечно, совесть. Совесть смягчает человека. Это великий дар, данный от природы. Я думаю, с обострённой совестью жить сложнее, но та же обострённая совесть облегчает жизнь и помогает выжить.

– Антонина Михайловна говорит: вас соборовали вчера. Вы религиозный человек?

– Ну, как вам сказать. Я склонен верить в Бога, но сильной религиозности в себе не замечаю. Если человек праведен, значит, он в глубине души верующий.

– Сейчас религиозность часто выглядит фальшиво…

– Это есть. Нажрался жизнью и пришёл к Богу, чтобы нажраться и у Бога.

– Книги помогают человеку?

– При прочтении книги, которая мне лично по-настоящему понравилась, у меня дух подымается, и я чувствую себя крепче.

– Что вам важнее в литературе: язык, сюжет, идея?

– Дух. Дух…

– А идея должна быть?

– Дух, конечно, уже содержит какую-то свою идею. Задача литературы – быть литературой. Первое – правдивость и талант. Второе – мастерство. Правдивое и талантливое доводить до читателя в лучшем виде – это и есть мастерство. И, я думаю, благородство должно быть в самом замысле, и надо его соблюдать. Но этот замысел появлялся у меня независимо от моей воли.

– А где граница между реалистичной правдой и иллюзией благородства?

– Такой границы нет. Вопрос в степени оптимизма, в отношении писателя к жизни. В какой-то степени писатель должен быть оптимистом, иначе всё развалится. Но один человек от рождения не верит ни во что, другой верит во что-то хорошее, от личности зависит…

– Прямо от рождения?

– Да, от рождения.

– А Лермонтов?

– Он был пессимистом и гением.

– А вы?

– (Смеётся.) Сложно сказать. Отчасти и оптимист, и подчинился какой-то оптимистической мысли. Подчинился! Вовремя… Важно не упускать чувство того, что ты можешь быть полезен своему читателю.

– Для вас читатель был важен, когда вы писали?

– Я об этом не думал, но подсознательно был важен.

– Хорошо написанная, однако не дающая надежд литература может как-то помочь человеку?

– Конечно.

– Общественное поведение существенно для писателя? Взять, например, Валентина Катаева. Его упрекали в конформизме.

– Талантливый писатель. Но, к сожалению, это ослабляло его талант. На талант влияют поступки.

– Вы следите за новостями?

– Да, но не очень… В более юные годы я был более политизирован.

– Вы не были близки с диссидентскими кругами?

– Не особо.

– И вы удержались от политики?

– Я не особенно удерживался, писал какие-то протесты, коллективные и личные. И с этой стороны получил достаточно неприятных ударов. Сейчас не так плотно связан с происходящим.

– Как вы считаете, возможно ли идеальное устройство общества?

– Нет, идеальное общество невозможно, потому что человек по природе своей не идеален. Наибольшая несправедливость – жизнь с завинченными гайками. Это трудно выразить словами, но есть представления о демократическом строе, который даёт гораздо больше справедливости, чем любой антидемократический. При этом надо помнить, что коллективной ответственности не бывает, ответственность бывает только личной. Покраснеть от стыда можно только лично. Коллектив не может покраснеть от стыда.

– Что вы думаете про сегодняшнюю Россию?

– Бед, конечно, много. Мне кажется, что креслоносцы оккупировали Россию.

– Креслоносцы? Вы о чиновниках?

– О них. Но я думаю, что из того сложного положения, в котором она находится, она всё-таки выкарабкается, может быть, не очень быстро. Я думаю, что Россия должна не упускать свои силы и своё влияние.

– Вы переживаете за Абхазию?

– Когда её положение было гораздо более трагичным, я, конечно, остро переживал. Сейчас, кажется, там более-менее.

– Ваше отношение к советскому прошлому менялось?

– У меня всегда было критическое отношение к Сталину и его эпохе.

– Почему народы СССР стали воевать друг с другом?

– Если в душе у вас было тёплое отношение к другим народам, оно от политики не зависит, остаётся. Думаю, при достаточно тонком отношении к народам гражданских войн в республиках можно было избежать. Но в жизни всё происходит грубее, чем хотелось бы. Когда человек лишается всех человеческих достоинств, национальное достоинство раздувается, как раковая опухоль. И это смертельная опасность для жизни страны.

– Что очевидно хорошее принесло падение прежнего строя?

– Для литературы, на мой взгляд, важно, что власти гораздо меньше стали обращать внимания на то, что пишет писатель, на его внутренний мир. Раньше было гораздо строже. Меня всегда это задевало, и я считал чудовищным, что талантливого человека могут не печатать, потому что якобы его талант не на то направлен, а у нас это было сплошь и рядом. Многое из того, что я писал, не мог напечатать и даже не отдавал никуда, заранее зная, что не пропустит цензура. Но и вес писателя сегодня уменьшился. Однако русская литература имеет такое значительное основание, что её развитие не может остановиться.

– Вы, я читал, критичны и по отношению к богатеям «дикого капитализма»…

– Да, да, да… Кстати, важно помнить: честные люди – это не те, которые всю жизнь удерживают себя от воровства, а те, кому и в голову не придёт, что можно что-то украсть, то есть присвоить.

– Не было соблазна уехать?

– Никогда. Это от человека зависит.

Беседу вёл Сергей ШАРГУНОВ

 

Книги после футбола

Четвёртую ежегодную книжную ярмарку в Варшаве в мае этого года впервые решили провести в новом выставочном пространстве - галерее Национального стадиона, на котором год назад проходили баталии чемпионата Европы по футболу. В прошлом году стенды с книгами и посетители теснились во Дворце науки и культуры – знаменитой высотке, подаренной Польской Народной Республике советским правительством. Может быть, теснота лишь создавала иллюзию многолюдности? Нет, расчёт устроителей оправдался. Более 60 тысяч человек посетили ярмарку, и 18 тысяч кв. м стадиона выдержали испытание.

Организация коллективной экспозиции, представляющей в Польше российское книгоиздание, была доверена ОАО "Генеральная дирекция международных книжных выставок и ярмарок". Объединённый российский стенд площадью 50 кв. метров размещался в одном из лучших залов. Национальная экспозиция России включала около тысячи наименований книг, выпущенных более чем 130 отечественными издательствами – «Эксмо», «АСТ», «Азбука Аттикус», «Олма Медиа Групп», «Рипол классик», «Молодая гвардия», «Белый город», «Время», «Новое литературное обозрение», «Лениздат», «Амфора», «Вече», «Флинта наука», «РОССПЭН», «Детская литература», «Голден Би», «Контакт – Культура», «Московские учебники и Картолитография», «Русский путь», «Текст», «Русский мир», «Русский язык. Курсы», «Языки славянских культур».

Акцент в программе Национальной экспозиции этого года сделан на анализе особенностей литератур двух славянских народов, сходстве и различии их судеб. И такой подход полностью себя оправдал. В день открытия форума круглый стол «Современная литература России: тенденции и противоречия» собрал на удивление много участников. Вообще стоит сказать, что тенденция возвращения интереса к российской литературе просматривалась гораздо более явно, чем, например, в прошлом году. Поляки то и дело подходили к организаторам, искали словари и разговорники, задавали множество вопросов, искали книги конкретных авторов. Интерес был обусловлен ещё и тем, что организаторы пригласили с российской стороны сильную и разнообразную писательскую команду, а не всем надоевшую разъездную бригаду тусовщиков. Посетители буквально ломились на выступление фантаста Сергея Лукьяненко: его эпопея «Дозоры» переведена и опубликована в Польше. Привлекло внимание и участие в работе стенда молодого, но хорошо известного в России Сергея Шаргунова – писателя и главного редактора интернет-издания «Свободная пресса», лауреата премии «Дебют» и российско-итальянской премии «Радуга». Его рассказ о сегодняшнем «Реальном времени» продолжился дискуссией «Роль современного писателя в обществе. Новая проза». Хочется надеяться, что мимо этого писателя теперь тоже не пройдут польские переводчики.

Традиционное обсуждение на тему «Славянские связи России и Польши» провела российская переводчица, кавалер Ордена заслуг перед Республикой Польша, лауреат премий польского Института книги и польского ПЕН-клуба Ксения Старосельская. А в качестве члена редколлегии журнала «Иностранная литература» Ксения Яковлевна выступила модератором круглого стола «Современные польские авторы на страницах «Иностранной литературы». Проблемы взаимных переводов». Дискуссию «Польская литература XX века – шедевры, мимо которых мы прошли» провели представители издательства «Текст», которое активно издаёт польскую литературу.

Творчество поэта Евгения Чигрина хорошо знакомо польскому читателю: он – участник Международного фестиваля «Варшавская осень поэзии», авторских вечеров в Кракове и Вроцлаве. В рамках нынешнего книжного форума прошла встреча «Говорим о поэзии»: Евгения Чигрина и его стихи представил поэт Владимир Штокман из Кракова, а по совместительству – переводчик стихов Чигрина на польский. Присутствию Е. Чигрина, а главное, заметному росту интереса к российско-польским культурным связям посетители и участники обязаны и тем, что впервые за долгое время на российском стенде появились польские писатели.

Марек Вавжкевич – поэт, журналист, переводчик, культуртрегер и председатель Главного правления Союза польских литераторов и Варшавского отделения СЛП – хорошо говорит по-русски. Он в своё время работал пресс-корреспондентом в Москве, был главным редактором ежемесячных журналов Nowy Wyraz, Poezja и еженедельника Kobieta i Życie. В кулуарах пан Марек обсуждал с участниками аспекты мероприятий предстоящего в 2015 году Года России в Польше, вспоминал прошлогодний Волошинский фестиваль, гостем которого был. А на стенде прочитал своё стихотворение «Коктебель».

Гжегож Гауден – президент Польского института книги и замечательный переводчик – тоже посетил нашу экспозицию, пообщался с российскими коллегами, поделился планами изданий русских книг. А потом был совместный творческий вечер российских писателей и журналистов в Российском центре науки и культуры на улице Бельведерской, в котором участвовали Сергей Лукьяненко, Сергей Шаргунов, Евгений Чигрин, Константин Эггерт.

По доброй традиции издания Российского национального стенда остаются в Варшаве. Они будут переданы Посольству РФ в Республике Польша и Центру международного культурного сотрудничества для проведения выставок и акций, связанных с русской культурой и литературой.

Соб. инф.

 

Он болел душой за Россию

Из автобиографии. Родился я в 1923 году, первого июня (на Духов день) в селе Пителине Пителинского района Рязан­ской области. Отец мой до революции служил на пароходе, как и деды мои, но все они крестьянского рода. Дед по отцу Можаев Иван Зиновьевич был астраханским лоцманом, ещё в прошлом веке водил суда по знаменитому каналу из Волги в Каспий. Роднёй я был богат - братьев и сестёр было пятеро, а двоюродных, троюродных не перечтёшь. Только по отцовской линии имел трёх тёток и пять дядьёв. С одним из них, с Николаем Ивановичем Можаевым, ушёл на войну в 1941 году, в сентябре месяце: "В кругу скупых на слёзы, ласку; в кругу семей своих, мешок наклали под завязку нам с дядей на двоих. И древней Муромской дорогой пошли мы, млад и стар..."

А всего от Можаевых, то бишь родственников из нашего села, воевало в эту войну шесть человек. Столько же пителинских Можаевых воевало в Первую мировую войну. И вот чудо – хоть и раненые, но все возвращались. У дяди Михаила шинель была прострелена в трёх местах. Двоюродный брат мой Можаев Иван был ранен осколком снаряда в голову. И поправился... Работал будь здоров! А ежели напьётся, то, куражась, спорит: «Клади яйцо на голову – не упадёт!»

На темени ость выбита – впадина. И действительно яйцо не падало с головы. «Иван, что ж ты врачей не просил, чтоб заделали тебе эту ямину?» – «Да глупые они. Давай, говорят, ребро у тебя вынем и залатаем голову!» – «И ты отказался?» – «Ну? Чудак-человек! Как же без ребра-то жить?»

Словом, по отцу родня моя весёлая. И по матери родственники мои не скучали... Дед, Песцов Василий Трофимович, и старший дядя были моряками. Дед – активный участник революции 1905 года, служил на Чёрном море. После революции скрывался два с лишним года. По амнистии в 1908 году вернулся в родное село Мичилы, где не был двадцать пять лет. Привёз со станции десятка полтора чемоданов, саквояжей, баулов. Бабка думала: «Добра-то сколько! Носить теперь не токмо нам – детям и внукам не переносить...»

Стали открывать эти чемоданы да саквояжи – а там одни книги. Он всю библиотеку партячейки привёз. Я помню эти книги в доме деда... Неспокойный был человек – он и умер в пути. Решил, что революция в Москве да Питере не так сделана. В начале восемнадцатого года поехал в Москву, чтобы доказать кому следует: «Не так делаем!»...

Вот вам моя родословная[?]

Андрей ТУРКОВ, критик:

– Борис Андреевич Можаев прожил жизнь большую – может быть, не очень длинную, но очень содержательную и насыщенную. Был учителем, был военным, инженером. Значительная часть его жизни и литературный дебют связаны с Дальним Востоком. В ту пору Дальний Восток был предметом экзотических восторгов. Радостное освоение края, «за туманом и за запахом тайги»... А у него очень скоро появилась другая тема. Один из его героев почувствовал «тревожный запах гари». Пожалуй, самая блестящая его вещь – это «Живой». В «Новом мире» она была напечатана абсолютно не случайно. Много-много лет назад среди писем, которые Твардовский в изобилии получал на свою «Книгу про бойца», было одно письмо, до поры до времени не печатавшееся (потом, кажется, было где-то напечатано), которое резко контрастировало со всеми остальными. Я его помню почти наизусть:

Поэт Твардовский, извините,

Не забывайте и задворки,

Хоть мимолётно посмотрите,

Где умирает Вася Тёркин,

Который воевал, учился,

Заводы строил, сеял рожь.

В тюрьме, бедняга, истомился,

Погиб в которой ни за грош…

Прошу мне верить, я Вам верю.

Прощайте! Больше нету слов.

Я тёркиных нутром измерил,

Я Тёркин, хоть пишусь – Попов.

В Фёдоре Кузькине Можаев почувствовал вот это тёркинское начало. И дальше произошла вещь совершенно замечательная, когда очень чуткий к русской прозе Ю.П. Любимов тут же выбрал эту вещь для постановки и поставил её.

Виталий СТЕПАНОВ, журналист:

– Спектакль вышел, но не шёл, как известно. Но я был на двух генеральных (и скандальных) репетициях «Живого». Первая была перед просмотром самой Фурцевой, тогдашнего министра культуры. Спектакль вышел уже после смерти Фурцевой, когда был новый министр – Демичев. Этот спектакль особенно мне памятен. Потом было обсуждение. На спектакль пригласили элиту из председательского подмосковного корпуса. Было несколько Героев Социалистического Труда, были деятели из Министерства сельского хозяйства. Спектакль был блистательный. Все дружно аплодировали. Но когда началось обсуждение, атмосфера уже была совсем другая. «Правда» очень резко критиковала повесть Бориса Андреевича. И, несмотря на это, Борис Андреевич откликнулся на мою просьбу съездить от «Правды» в командировку и написать для нас очерк. Уговаривал я его очень просто: ради интересов деревни надо нас простить. И на протяжении всего нашего знакомства он никак не вспоминал тех наших выпадов по поводу повести «Живой».

Борис МОЖАЕВ

– Никого не пустили в зал – даже композитора, даже художника. Одни они, как говорили артисты. 36 человек во главе с министром культуры. Двери замкнулись, я оглянулся и – о чудо! – увидел Андрея Вознесенского. Как он попал, откуда появился – для меня это было загадкой. В этом пустом напряжённом зале артисты стали играть. Играли очень хорошо. Мы с Любимовым у пульта. Передо мной за два–три ряда сидели два человека. Один маленький, щупленький, другой высокий, с куполообразным черепом. Смеялись. А впереди сидела сама Екатерина Алексеевна (Фурцева. – «ЛГ» ). Высокий гулким голосом: «Гу-гу-гу». А маленький так: «Пш-ш-ш». И вдруг гневный голос Екатерины Алексеевны: «Это кому там смешно, хотела бы я знать!»

Лев ДЕЛЮСИН,

историк-китаист:

– Когда мы жили на Уки (хутор в Латвии: жена Можаева была латышкой. – «ЛГ» ), к нему часто ходили за советами местные латыши, крестьяне окрестных сёл, которые просили совета, помощи, куда написать письмо, чтобы разрешить свою беду. Борис Андреевич всегда охотно отзывался и помогал, сочинял иногда письма, звонил куда надо, ходил. У него был активный, деятельный характер. Это был не кабинетный писатель, который отмахивается от всего, что мешает ему работать. Хотя, казалось бы, это отрывало его от дела: он, я помню, писал сценарий, ему надо было в срок уложиться. Мне хочется вспомнить о его беседах с Фёдором Абрамовым. Абрамов – прекрасный писатель, знаток русской деревенской жизни. И когда они сходились вместе, мы были слушатели, а они были спорщики. Рассказывали друг другу, как надо оседлать коня, завязать уздечку. Но когда они переходили к общим проблемам сельского хозяйства и к тому, что делается в советском селе, тут Можаев поражал собеседников знанием литературы. Вильямса, Докучаева, Прянишникова он цитировал наизусть…

Владимир ПРОНСКИЙ,

писатель:

– Какое-то время я редко вспоминал о Можаеве, ещё реже звонил ему, пока не попалась его статья в газете «Труд» под названием «Проданная деревня». В ней он описывал злоключения колхозников из рязанского совхоза «Культура», землю одного из отделений которого продали за два «лимона» заезжим арендаторам. Продали вместе с людьми, жившими там! И стали они теперь работать в АО «Агродрев». И если бы работали! А то стадо коров угнали на центральную усадьбу, туда же перегнали и один-единственный исправный трактор, оставив крестьян без работы, а значит, без зарплаты... «Чем же такая приватизация отличается от бывшей коллективизации? – задавался вопросом Борис Андреевич в своей статье. – Да ничем – и по форме, и по результату. Всё так же команда сверху – и бесправие крестьян. Но раньше это делалось по «передовой теории Маркса» для счастья всего международного «пролетарията», как говорил герой Бунина, а теперь делается по «передовой теории рынка». Для счастья кого? Обнищавших горожан или для этих отощавших деревенских жителей?..» И там же: «Прежде чем вводить земельную аренду, необходимо принять жёсткий закон землепользования, чтобы всякий арендатор, охочий до бесконтрольной эксплуатации земли и крестьян, неотвратимо предстал бы перед судом, как нарушитель закона».

Слово Владимира Солоухина  на панихиде по Борису Можаеву  6 марта 1996 г.

– Не знаю, насколько уместно, а я думаю, что уместно, перефразировать здесь одну замечательную строку из нашего великого поэта Тютчева: «Ты отстрадал, а мы ещё страдаем». Ещё мы не знаем, чем и как кончится для России наша позорная возня в Чечне. Ещё не знаем, чем кончится дело с Крымом и Черноморским флотом. Ещё не знаем, кого выберут в президенты России. Ещё не знаем, как спасти нашу деревню, земля в которой – вот у нас в колхозе – не засеивается уже несколько лет: нет семян, нет горючего, нет механизаторов. Пустует земля России. Борис прожил, в общем-то, не короткую – нормальную, долгую и плодотворную жизнь. Из деревенского паренька, из морского инженера он сделался одним из крупнейших писателей России. Его неугомонная душа носила его по разным весям и градам. Я мог последние три года наблюдать его вблизи, потому что мы оказались соседями по переделкинской даче…

Он болел душой не просто за деревню, не просто за Черноморский флот – он болел душой за Россию, потом что он был человеком правдивым, искренним и, повторяя его же слово, он был человеком живым. Живым! Конечно, это плохое утешение, что литература его будет жить, книги его будут жить. И мы пока ещё живём – в нашей памяти он будет жить. Но знаем ли мы сами, как мы будем жить дальше? И в этот тяжёлый момент Бориса Андреевича нам будет очень и очень не хватать…

 

Каждый исток

Хочу, чтоб каждый  свой исток

душа моя благословила.

                  Вл. Леонович

Воспоминание детских лет: "В огромный дедовский дом на Пастуховской улице съехались все семеро детей и поют Некрасова, поют волжские песни и те ещё, что певала бабушка - слыханные ею от народников в юности в Кологриве[?]"

В том самом дальнем-предальнем костромском городке, где и сам поэт отмечает в эти дни своё 80-летие! Но продолжу цитату из его статьи: «А я притаился на печи, мне стыдно, что текут непонятно зачем и какие слёзы…»

Не испытанное ли тогда было одной из причин выбора профессии, улыбчиво восславленной позже в стихах: «Да здравствует тощая шкура сельских учителей», когда ничего из трудностей не утаено («Помеси чернозёмное тесто… и набитого насмерть автобуса подожди… Четыре запущенных класса меня измотали к весне»), но всё освещено радостью завоёванной ребячьей любви:

А был ли ты счастлив?  Вполне –

В селе Вознесенье-Николе

В моей костромской стороне.

И радостью приобщения к повседневной жизни «низкорослого, северного лесного края», который имеешь право назвать своим не только потому, что там родился, но потому, что ощущаешь себя вечным «учеником тех полей, тех лесов», что тебе «труд мужицкий… с руки» – можешь печь сложить и «с плотницкой смекалкой» дом поставить, упрямо противостоя запустенью, разору и нищете, о каких сказано опять-таки без утайки: «Семь домов, десяток душ, четыре коровёнки. Лён-заводик развалился и давно затих»), но с верой в будущее: «Ты жива, моя родина. Ты жива. Затаилась… Ничего, ничего».

Неслучайно в стихах поэта самые горькие, увы, повсеместные картины:

Никола (храм. – А.Т. )  с переломанным хребтом,

с обрушенными рёбрами  стропил

как мёртвый кит темнеет  за окном.

Лохмотья крыши дождик  окропил, –

соседствуют с форменным дифирамбом «бедной» родной природе:

Древесный – осиновый – северный – это не цвет,

но свет: он целебен.

Он мненье молвы опроверг о серости цвета.

Пред ним и гранат бы померк.

Когда я его опишу – то-то буду поэт!

(Оценим и озорное: «из лесной колеи пригублю золотого аи»!) При этом важно заметить, что Леонович отнюдь не глух и не слеп к иным, «чужим» звукам и краскам. В стихах, посвящённых великому грузинскому лирику Галактиону Табидзе, сказано:

Задохнулся – и на русский

перевёл в слезах от счастья

вашу негу, ваши страсти…

Есть у Леоновича стихи об «осеннем муравье олонецких кровей», вечно что-то куда-то волокущем:

иль выйти просто так…

не можешь ты, чудак,

без ноши на спине?

По уверению автора, это адресовано другу, как и стихи о волжском буксире, упрямо тянущем баржи и плоты. Но это и автопортрет.

Вот поэт (вернувшийся из армии инвалидом) со своими девятиклассниками проделывает каторжный путь, которым некогда гнали раскулаченных. Позже активно ввязывается в борьбу против печально памятного проекта поворота северных рек на юг, а ныне честит «чистоган, плодоносящий пышно-пышно»:

Духота – не дохнуть

затем, что не вьюга бушует, а свалка –

такой ли ты волею бредил, бедняк?

(«Но не эти дни мы звали…» – вспоминается блоковское.)

Просто приятно называть тех, кто по сердцу этому неугомонному муравью: Ахмадулина, Ахматова, Ваншенкин, Жигулин, Искандер («всегда Фазиля рад я помянуть»), Кушнер, Рейн, Чичибабин, Чухонцев.

Уже в этом перечне ощутимо тяготение к писателям вполне определённого нравственного склада, и неудивительно, что главная любовь Леоновича – Твардовский. В его «дебютном» сборнике было ещё довольно наивное стихотворение «Говорящий правду», и в одном из последних снова воздаётся хвала «прямоговорящему». Таким был и остаётся Твардовский для Леоновича, посвятившего ему поэму (добравшуюся до читателя лишь в 1989 году) и писавшего уже опальному и смертельно больному Александру Трифоновичу: «…Вы – поэт, оберегатель всего нежного и прекрасного в своём народе и государстве… вырос целый журнал («Новый мир». – А.Т. ) там, где надо быть общественной совести. Или так: она приняла форму журнала… Всё живое потянулось к этому организму и нашло и защиту, и свободу – и так было много лет».

И эти слова, эта позиция, эта любовь тоже закономерно вспоминаются, когда думаешь об истоках поэзии нынешнего юбиляра.

 

Литинформбюро № 22

Литконкурсы

По инициативе вологодских писателей с 1998 года проводится ежегодный литературный конкурс короткого рассказа имени В.М. Шукшина "Светлые души". На конкурс принимаются рассказы, написанные как профессиональными, так и начинающими писателями. Рассматриваются только ранее не опубликованные материалы. Рукописи принимаются в распечатанном виде с приложением на диске СD (до 27 тысяч знаков, включая пробелы, размер шрифта 14) до 1 ноября 2013 года. Итоги конкурса подводятся в декабре 2013 года. Рукописи направляются по адресу: 160000, Вологодская область, гор. Вологда, ул. Герцена, 36, с пометкой «На конкурс «Светлые души».

Победителем детского литературного конкурса «Крылья Пегаса», проведённого совместно Министерством обороны и журналом «Лиза» на тему «Россия - Родина моя!», стал воспитанник Уссурийского суворовского военного училища 11-летний Владимир Куцын. Стихи Владимира Куцына и Даниила Симагина из Оренбургского президентского кадетского училища были признаны лучшими среди более чем тысячи работ, присланных одарёнными школьниками из разных уголков России.

Литпремии

В Вероне объявили имена лауреатов российско-итальянской литературной премии «Белла», учреждённой в память о поэтессе Белле Ахмадулиной. В номинации «Литературно-критическое или библиографическое эссе о современной поэзии» премию получил Александр Жолковский за статью «Поэтика за чайным столом: «Сахарница» Александра Кушнера». В номинации «Русское стихотворение» победил Александр Вергелис с произведением «Нет, наверное, рай, – это всё-таки город, не сад», в категории «Итальянское стихотворение» премия досталась Карло Каррабо.

«Большая книга» объявила короткий список финалистов 2013 г. В шорт-лист вошли: «Гумилёв сын Гумилёва» Сергея Белякова, «Немцы» Александра Терехова, «Маша Регина» Вадима Левенталя, «Описание города» Дмитрия Данилова, «Красный свет» Максима Кантора, «Лавр» Евгения Водолазкина, «Обращение вслух» Антона Понизовского, «Вор, шпион и убийца» Юрия Буйды, «Тётя Мотя» Майи Кучерской, «Возвращение в Панджруд» Андрея Волоса, «Подожди, я умру – и приду» Анны Матвеевой.

Литвечер

Творческий вечер дагестанского поэта Магомеда Ахмедова прошёл в Аварском театре. Так критик, переводчик и публицист отметил получение одной из самых престижных наград страны – премии «ЛГ» имени Антона Дельвига. Поздравить народного поэта пришли друзья и коллеги. «Золотой Дельвиг» у писателя не первая награда. В феврале этого года он также был удостоен Всероссийской литературной премии имени Николая Лескова за книгу «Классические звёзды».

Литсвязи

Тамбов в очередной раз посетила делегация из Республики Абхазия. Книжные фонды Централизованной библиотечной системы города пополнятся литературой по истории Абхазии. В дар будут также переданы произведения классической, современной поэзии и прозы абхазских писателей. В торжественной церемонии передачи в дар подборки книг приняли участие глава Тамбова А. Кондратьев, председатель Комитета культуры администрации города В. Фёдоров, а также сотрудники библиотек Тамбова и их читатели.

Литстандарты

В Общественной палате РФ обсудили, нужен ли школе единый учебник литературы и кто должен заниматься его разработкой. Эксперты пришли к выводу, что единый учебник литературы не нужен, следует сохранить его вариативность. А вот единые требования к этому учебнику, по мнению многих, разработать надо. Но обсуждать эти стандарты следует на профессиональном уровне, а не в чиновничьих кабинетах.

Литчтения

Национальная научная библиотека РСО-Алания (ННБ РСО-А) провела во Владикавказе Шекспировские чтения, посвящённые 420-летию со дня создания комедии Уильяма Шекспира «Укрощение строптивой» и 415-летию со дня создания комедий «Много шума из ничего» и «Виндзорские проказницы». В рамках чтений сорганизованы книжно-иллюстрированные выставки: «Современник вечности», «И карнавал, и проза жизни, и любовь». «Шекспир на сцене и на экране», «Немеркнущие образы».

Литакция

В Самарской областной библиотеке проведена акция «Свободный микрофон». Поэты смогли прочитать свои стихи перед гостями и познакомиться с произведениями единомышленников. У «Свободного микрофона» выступали как начинающие, так и опытные поэты. Кроме того, здесь можно было пообщаться с творческими личностями и любителями литературы. Стихи прочитали 16 молодых поэтов. Больше всего зрителям понравились выступления Ильи Коледова и Анастасии Явцевой.

Литутрата

Ушёл из жизни белгородский поэт, драматург, прозаик, сказочник, много лет работавший заведующим литературно-драматургической частью Белгородского театра кукол Юрий Литвинов. Соболезнуем родным и друзьям.

 

Место встречи 29 мая - 4 июня

Центральный Дом  литераторов

Малый зал

30 мая - вечер памяти Василия Фёдорова – к 95-летию со дня рождения, начало в 18.30 .

31 мая – "Поэты и барды". «Святая родина моя...», вечер ведёт Наталья Сидорина, начало в 18.30 .

3 июня – заседание клуба современных литераторов «Содружество», ведущие – Ольга Харламова и Леонид Подольский, начало в 18.30 .

4 июня – представление новой книги «Я не сплю в московской тишине, Через час подъём на Колыме[?]», ведущая – Марина Замотина, начало в 18.30 .

Дом русского зарубежья

Нижняя Радищевская, 2

30 мая – вечер поэзии Лидии Григорьевой (Лондон) и Александра Радашкевича (Париж) «Вечная тема», начало в 18.30 .

Кафе-клуб Bilingua

Кривоколенный, 10, стр. 5

30 мая – презентация книги Марианны Ионовой «Мэрилин», начало в 19.00.

Музей Серебряного века  («Дом В.Я. Брюсова»)

пр. Мира, 30

31 мая – презентация российско-итальянской поэтической антологии La massa critica del cuore..., начало в 19.00.

 

Язык превыше народа

ЛГ-досье: Радмила Мечанин родилась в 1953 г. Литературовед, публицист, переводчик, кандидат филологических наук (окончила филфак Белградского университета). Член Союза литпереводчиков Сербии. Перевела с русского на сербский язык сотни рассказов и работ по теории литературы, философии, эстетики. Почти все они были напечатаны в различных журналах. Лауреат сербских переводческих премий за лучшие переводы: "Школа для дураков" С. Соколова, «Вера и образ» М. Эпштейна, «Чемодан» и «Ино­странка» С. Довлатова. Всего перевела более шестидесяти книг. Живёт в Белграде.

- Вы переводите русскую литературу на сербский язык. Назовите наиболее интересных авторов. Как вам кажется, есть нечто общее у сербских и русских писателей?

– Переводить я начала случайно. Вначале – теорию литературы для своей кандидатской диссертации, статьи формалистов, а уже потом прозу. В СССР тогда можно было купить только классику или книги соцреалистического направления; интересные же произведения русских авторов печатались в основном на Западе. Помню, в русском книжном магазине в Париже я с восхищением рассматривала обложки книг – и случилось чудо: когда я уже уходила, продавец протянул мне две книги, из тех, что я держала в руках дольше других, – «Система свободы Ф.М. Достоевского» Арона Штейнберга и «Библейский словарь» Эрика Нюстрема. Я смутилась – наверное, я должна эти книги купить? К сожалению, турист из соцлагеря чувствовал себя бедным в Париже... Придя в себя от смущения, стала объяснять, что у меня нет денег. Но потом с изумлением поняла: я получаю эти книги в подарок! Мне было так стыдно, что следующие два дня я проходила мимо магазина, но не решалась зайти. Неловко было снова встретить своего продавца-дарителя....

«Систему Достоевского» я с упоением прочла и перевела. В разгар веры в светлое будущее Штейнберг писал о гибели коммунизма...

Признаюсь – с тех пор меня обольстила русская литература, и я перевожу её всю жизнь, по своему выбору. Особенное внимание я всегда уделяла литературоведческим исследованиям (О. Фриденберг, А. Веселовский, А. Гуревич, Е. Мелетинский, В. Успенский, М. Эпштейн, Н. Брагинская). Для меня стало событием появление романов «Школа для дураков» Саши Соколова и «Это я, Эдичка» Эдуарда Лимонова. С одной стороны, мечта о благопополучной и процветающей Америке, с другой – реальная картина тамошней жизни. Роман Лимонова надо переиздавать непрестанно, вводить как обязательную прививку... «Козлёнок в молоке» Юрия Полякова очень смешной и актуальный, по крайней мере у нас в писательском мире происходило нечто похожее...

Если говорить о темах и мотивах в литературе, то, пожалуй, они общие для всех народов, как убедительно показал А. Веселовский, и их совсем немного. Другое дело, насколько дар того или иного писателя помогает раскрыть их. У русских и сербских авторов единые славянские корни, это чувствуется и по родству языков, и по менталитету наших народов. Например, в архаичных пластах замечательной книги «Лавр» Евгения Водолазкина я нахожу целые предложения, практически написанные на сербском языке!

– Как вы оцениваете состояние современной сербской литературы? Она в расцвете или в упадке?

– После книг русских авторов трудно читать нашу современную прозу... Но есть и у нас удачи. Одна из них – роман «Три картины победы» Звонко Карановича, который я недавно дочитала.

– Пользуется ли спросом у сербских читателей серьёзная классическая литература или предпочтительна массовая культура?

– Увы, массовая пользуется большим спросом...

– Есть интерес к изучению русского языка и вообще к русской культуре в Сербии?

– Честно говоря, интереса к изучению русского языка особо не наблюдается, но ещё остались школы, в которых его изучают. Однако я знаю родителей, специально переводивших своих детей в те школы, где нет русского. Разноязыкая Вавилонская башня сегодня сходится на одном – английском[?] Но всегда встречаются исключения.

Что такое русская культура в Сербии? В каждой библиотеке можно найти книги русских классиков. Из современных писателей есть Акунин и Пелевин, но это не мои авторы, не мой жанр. Русские, наверное, думают, что их культура сама найдёт путь до каждого уголка планеты. Западные, даже не самые богатые страны оплачивают издательствам перевод и издание книг своих авторов ради расширения литературных связей, привлечения интереса к культуре своего государства. Сами же издательства берут на себя расходы неохотно – это всегда риск для них. Когда предлагаю им хорошие книги, слышу одно: «А кому продавать русские книги?..» Кстати, в кинопрокате ситуация сходная, поэтому на наши экраны не выходят русские фильмы.

– Как вам видится дальнейшее развитие славянских культур? Есть ли у них общее будущее или каждая будет развиваться по своему собственному пути?

– Славянские культуры сегодня разделены. Возьмём сербский язык. Из него появилось несколько: хорватский, боснийский, черногорский. Черногорский язык, к примеру, отличается от сербского только тем, что туда добавили две буквы, одна из которых присутствует лишь в одном слове! Но это же, по сути, искусственное разделение, насилие над сербским языком! Язык превыше народа, Богом данный.

Что же можно сказать о дальнейшем развитии славянских культур? Очевидно, что план по их дальнейшему раздроблению уже существует, и на его реализацию специально выделяются деньги… В начале было Слово, но настала пора уничтожения Слова, остальное мы уже потеряли. Сербия была в рабстве под турками, но сумела сохранить свою духовность – в монастырях хранили и переписывали книги. Она верила в Слово – истинное сокровище народа, силу нации. Трудно верить в добро, когда видишь, что зло побеждает…

Судьба культуры неразрывна с судьбой страны. Необходимо быть хозяином в собственном доме. Россия идёт своим путём великой страны, но Сербия попала в лабиринт глобализации, из которого очень сложно выбраться. Творчество на самом деле – глубоко индивидуальное дело, произведения и изобретения – плод одного человека, нащупывающего свой путь. У любой культуры есть будущее, пока существуют люди думающие и пишущие, создающие произведения искусства. От исчезнувших цивилизаций остаётся только культура. А без взаимодействия культур, без связей, без переводчиков и современное творчество останется в изоляции, не будучи представленным даже родственным народам.

– И напоследок традиционный вопрос: над чем сейчас работаете?

– Перевожу «Лавр» Евгения Водолазкина – не по заказу, а для души. Это книга о возвышении духа человека, живущего в согласии с собой и с природой.

Есть и несколько неопубликованных переводов, которые ждут своего часа: «Смрт» Э. Лимонова, «Занимательная Греция» М. Гаспарова, «Елтышевы» Р. Сенчина…

Беседу вела Анастасия ЕРМАКОВА

 

Для тайны надобно немного

Владимир ЯГЛИЧИЧ

Родился в 1961 г. в селе Горная Сабанта, обл. Шумадия. Поэт, переводчик, прозаик. Автор десяти сборников поэзии, около пятидесяти книг переводов с русского, английского и французского, трёх романов и множества рассказов. По образованию юрист. Работает в библиотеке музея в Крагуевце.

Орфей

...И петь, немой судьбе наперекор,

На собственную тень едва взирая,

У сумеречных врат иного края,

Где гаснут хороводы бледных ор;

И, зыбким сном забывшись, вспоминать,

Как в той ночи, беззвучной и безлунной,

Струился голос лиры сладкострунной,

Слепую вечность обращая вспять.

Эльсинор

Истерзанные судорогой дней,

Напрасно ждём от смерти толкованья:

Мы - тени породивших нас теней

На выщербленных стенах мирозданья.

Клинок, петля, отравленный потир[?]

Иль нет на свете мудрости священней,

Чем знать, что искуплён сей шаткий мир

Чредой измен, проклятий и отмщений?

Что ж нам осталось? Разве видеть сны

В полночной мгле, сгустившейся до срока,

Где распахнётся вечной тишины

Бездонное, недремлющее око.

Деревья

Нести безмолвия живое бремя

всей плотью, от корней до тяжких крон,

всем существом, врастающим во время,

природе воздвигая царский трон;

в твердынях чрев хранить родное семя,

пресуществив веков глухой урон, –

о, с твердью твердь связующее племя,

чей каждый ствол – спасающий Харон!

Ужель судеб тугие узловины,

в наростах лет на сохнущей коре

трудов и тел, увязших в бездне вещной, –

подобно вам, немые властелины,

сплетаясь и ветвясь, влекут горе

прозябший дар нетленности предвечной?

Весть

Для тайны надобно немного:

печаль в безветренной ночи

И несказанная тревога

В священной немоте свечи;

И на пороге душной яви

Прохладный шелест лёгких крыл,

Как будто сон, причастный славе,

У входа занавесь раскрыл.

                                  Перевёл Олег КОМКОВ

ЕВА

Напрасно я считал, что лживо счастье,

Что вечности вертеп мрачнее хлева,

Я камнем был без речи и участья,

И слов твоих не слышал, Матерь-Ева.

Не знал, что пред судьбой склонюсь во власти

Не гнева, а таинственного чрева,

Что сердце ты сразишь соблазном страсти,

А Змий обнимет лишь сухое древо.

Что лишь с тобой познаю я так много:

Блаженство рая и величье Бога…

За сладость мук, что были так легки,

Плоть не желала впредь владеть собою

И приняла с покорностью слепою

Плод искушенья из твоей руки.

НА СТРОЙКЕ

Солнце село на серые волосы:

Пыль на стройке, и там, и тут.

Полдень. Дым ощущается в воздухе.

Два бетонщика пиво пьют.

"Жизнь сурова!" – сказал один из них,

И окурок, прижав ногой,

«Жизнь легка, успевай только спину гни», –

С примиреньем вздохнул другой.

Возле насыпи, у экскаватора,

Трубным дымом земля залатана,

Сердце мечется взаперти,

Хоть привык я не беспокоиться,

Но пытаюсь над грунтом горести

Скрытый смысл в их словах найти.

                          Перевёл Герман ГЕЦЕВИЧ

Вера ХОРВАТ

Поэт, прозаик, публицист, переводчик. Окончила философский факультет Белградского университета по специальности «История искус­ства» в 1982 году. Переводит с русского, украинского, английского и болгарского. Автор многочисленных книг стихов, эссе и переводов. Обладатель нескольких литературных наград.

Феофан Грек

Первый снег в Новгороде

Господи

я видел снег –

оком земным – сиянье

Он мне явился во сне:

первый плод созерцанья

в сердце сполохом денницы

а днесь мой порог осыпал

и на ветвях ложится –

им упиваюсь досыта

Не он ли душой исихаста

чтимый превыше злата

покрыл дворы и палаты

и копнами растёт из наста?..

Дети узор крестами

пишут по мягкой перине –

так дали морские гладки

пеной окутаны глухо

кисть возьму я тремя перстами

белизна воплотится ныне

в складки в складки в складки –

святые

кристаллы духа!

Преображение

Бело и светлым-светло

не млечность

иль белокостность

Нездешняя нежность

надснежность

надёжность

Космос

весь

под единою сенью

Только дождаться бы

вздоха

облаком в сердце набухло

чудо явленное зренью

Торговцы

Изгнанные

из храма

тут они

с кучей хлама

Брагу за благо

мыло за миро

мрак за зрак

отдают

Торговцы –

ловцы-суесловцы

по следу

ловко снуют

Шерстью торгуют

(щиплют, рыгают)

им люди

что овцы:

за агнца –

шкур охапки

суют

А после на лавке

сложат

волчьи шапки

и в дрёме

распродают

селенья

в раю

            Перевёл Олег КОМКОВ

Миодраг ПАВЛОВИЧ

Родился в 1928 году в г. Новый Сад. Прозаик, поэт, эссеист, драматург, академик Сербской академии наук и искусств, член Европейской академии поэзии. Автор научных работ по антропологии. Составитель нескольких антологий поэзии, среди которых наиболее известна «Антология сербской поэзии с XIII по XX век».

Славяне под Парнасом

Нас вели вожди в южные страны

пьяных от суеверий, цветущих от силы,

чтобы мрамору перебить чресла,

чтобы палицами разрушить горы,

чтобы заблудшие стада прогнать за море.

Мы водили свои дикие хороводы

и засыпали к ночи нагими

возле нами поверженных истуканов.

Но тайно нас вопрошали витии:

кто же это был на похоронах неба,

кто твердит, что при смерти вечность?

И ещё они говорили: не в разбое,

в песнопении вы должны проводить ночи,

чтобы на заре вставали высокие чертоги

с прекрасными изваяниями земных владык

и утверждались на горных вершинах.

И образ божественный явится в самом небе

и опустит руки свои на наши плечи,

нас признавая сынами своими.

И наготу нашу оденет в своё Слово,

как берёзу весной в зелёные листья.

ВОПРОСЫ

Стать чужестранцем

или

всё же остаться

Отворотить лицо

или

ослепнуть

Замкнуть уста

или

упасть навзничь

Ещё недолго часам считать время

протяни руку

Умереть

или

вовсе не рождаться

Возродиться снова

СКАЗОЧНИКИ ВНУТРИ НАС

Мы не ведаем сколько их

В глубине нашей скрыто

постепенно лишь понимаем

что мы среди них одиноки

их не заставишь молчать

они рассказывают наперебой

свои сказки

Редко кто может увидеть

их голову тем более хвост

вдруг кто-то из них

впадает в гнев

надрывает и тяготит

наши внутренности

пытается ночью

с нас стянуть одеяло

С детства и до сих пор

они нас заставляют слушать

но сказка никогда не кончается

тот кто им внимает

рад поначалу сказкам

а потом не знает

как теперь быть с ними

слушает их долго в надежде

дождаться своей Шахерезады

Матия БЕЧКОВИЧ

Родился в 1939 г. Поэт, переводчик. Академик Сербской академии наук и искусств. Окончил философский факультет Белградского университета. Член-корреспондент Сербской академии наук и искусств с 1983 г., действительный член – с 1991 г. В 1988–1992 гг. председатель Союза писателей Сербии. Переводил русскую поэзию. Автор современной переработки классической поэмы «Горный венец» Петара Негоша – основателя сербской литературы Нового времени.

ДВА МИРА

День такой наступит, с новой челобитной

Обратятся люди к власти ненасытной –

Пусть лишат нас страха, страсти и свободы

И в застенки спрячут на долгие годы!

Пусть застроят тюрьмами города и веси.

Мир тогда утратит мерзость равновесия!

Милыми покажутся прежние изъяны.

Ведь на нас на всех не наберёшь охраны!

Ночь придёт, и, утра не дождавшись даже,

В страхе о пощаде нас попросит стража.

ПРИТЧА О СВЯТОМ САВВЕ

Когда шёл по земле Святой Савва,

Ещё прежде своего рождения,

Когда его ещё звали Растко,

Шёл, как и сейчас идёт он,

Хотя мы самого его не видим,

А может быть, это было после,

Кто-то шёл по стопам Саввы

К источнику Саввы

На вершину Саввы,

Куда и мы идём снова и снова,

Ибо нет нам пути другого.

И вот кто-то Саввина дня накануне

Шёл по земле Саввы,

И на него псы напали,

Как они и сейчас нападают

На любого, кто держит путь Саввы.

Путник сложил троеперстие,

Как и нам велено креститься,

Отпугивая псов заветом,

Но псы ещё больше рассвирепели

И до нынешнего дня не отступили.

Тут он склонился – поднять камень,

Но камни вмёрзли в эту землю,

Пристыли к ней ледяными цепями,

Потому что зима была сурова,

Как она сурова и ныне,

Как всегда, Саввина дня накануне.

Уже тащили Саввины стопы,

Бедро Саввы, локоть Саввы

По земным долам и лощинам,

Где всё вокруг поделено на свете,

Тут Святой обнажил меч своих уст,

Своё единственное оружие,

Какое он и нам заповедал,

И эти слова промолвил:

– Будь же проклята земля, где от века

Псы свободны и связаны камни.

                 Перевёл Вячеслав КУПРИЯНОВ

 

Ты вакханка моя, наркоманка

В новейшей литературе мрак - замена глубины. В романе А. Иличевского "Орфики" мрак – это Россия, прежде всего Россия 90-х. Студент Пётр, не успев улететь в Америку, влюбляется в чужую жену Веру, которая отвечает такой неистовой страстью, что вместо совместного солнца выкатывается безумная луна, под которой герои насилуют друг друга в подъездах, на чердаках или вблизи могильных плит. Вера, задавленная внутренним зверем, не может быть счастливой, но она грозит стать смертельно несчастной, если от позора и тюрьмы не будет спасён отец-генерал, обвинённый в растрате. Пётр погружается в новорусскую бездну без компромиссов: продаёт крематорные печи, скупает в провинциальных моргах невостребованные трупы для производства восковых статуй, пытается заработать в постели с богатым Барином, под наркотиками летает курьером. Денег для успокоения инфернальной Веры всё равно не хватает.

У разрастающейся тьмы есть своя логика: жертва больше напоминает преступление, а герой, который мог бы отправиться в сторону Христа, сближается с Иудой. Кульминация плана спасения – участие Петра в мистерии, совмещающей «русскую рулетку» с дельфийским оракулом. Местная Кассандра выкрикивает слова о будущих катастрофах, уже известных читателю: взрываются дома, машины, поезда, самолёты, люди гибнут в метро, на вокзалах и уличных перекрёстках. В момент пророчества об очередной беде искатели больших денег щёлкают пистолетом, приставленным к виску. Когда один из игроков падает, объявленное событие не происходит. Производится замена, и единственный выживший получает доллары. Петру везло: падал не он, а партнёры. Но когда была озвучена трагедия в Беслане, герой почувствовал пулю, рвущуюся в висок, бросил оружие и сбежал. Пётр выжил, дети в Беслане – нет.

Если обозначить мир «Орфиков» лаконичным словом, стоит вспомнить декаданс. А. Иличевский – самый яркий представитель этого настроения в современной русской прозе. Прочитай его тексты Ф. Сологуб, З. Гиппиус или М. Арцыбашев, творившие сто лет назад, сразу признали бы своим.

Есть декаданс на уровне содержания, когда дерзкий автор начинает экспериментировать с тяжёлыми идеями, поддерживать динамику рискованной мысли, избегающей известных путей. У А. Иличевского есть основания для этой стратегии. Но в «Орфиках» автор значительно больше доверяет декадансу на уровне формы: роман напоминает дорогой, украшенный искусственными цветами склеп, в котором живые мертвецы ведут неспешную беседу об ужасах существования.

Повсюду распространяются «мучительные цветочные запахи», сумерки «полны сладкой жути». Вера «обручена со смертью», она – «бездонное женское божество, способное вырвать глаза». Закономерно, что соединение происходит на кладбище «в мороке бредового забытья», а близость смерти только «подстёгивает любовный припадок» и, конечно, готовит «истощение отравленных желанием тел». Пётр – вполне состоявшееся декадентское сознание: «Мы были очарованы бодлеровской лошадью разложения, раскинувшейся посреди столицы».

Находясь в границах поэтики угасания, не стоит увлекаться историософией. Однако автор «Орфиков» переходит именно к ней. 20 лет назад «рухнул человек», и «бесы заполонили каждый уголок». Позади – «советская зомби-империя», впереди – незавидная судьба «народа, отравленного трупным ядом». В каждом из возможных русских времён царит кошмар самоуничтожения, а ядром нашей истории оказывается дьявольская игра. Опричнина, пугачёвщина, реформы Петра, крепостничество, революции, Большой террор, Гражданская и Великая Отечественная подталкивают Петра к печальному выводу: Родина-мать стала мачехой, «не просто низвела образ человека, но сделала всё возможное, чтобы сыновья перестали её любить». Структура романа не позволяет сказать, что автор не согласен с героем.

В поэтике – декаданс, а там, где происходит становление философии истории, – отрицание России как смысла и цели. При этом А. Иличевский хочет, чтобы мы воспринимали сюжет в согласии с античной логикой, думали о древнегреческих богах. «Орфики, устраивая мистерии, поклонялись Аполлону и пренебрегали Дионисом. Они верили в способность человека с помощью самопожертвования умилостивить богиню неизбежности, рока – Ананке, и изменять будущее», – читаем в справке-эпиграфе.

«Орфики», как и предшествующие романы Иличевского, посвящены отношениям интеллигента с Дионисом. Дионис Иличевского – истребление человека алкоголем («Математик»), наркотиками («Анархисты»), любовной зависимостью, в которой совсем нет света («Орфики»). Вместо трагедии, предполагающей достижение экстремальных точек спасения, – поглощение: русский мир готов к тому, чтобы его уничтожила бездна.

Вакханка в мистерии и наркоманка в ломке (Катя из «Анархистов») всё-таки не одно и то же. На такого клинического Диониса, лишённого мифологической сложности, наступает математически просчитанный Аполлон – не бог чистой красоты и укрощения хаоса, а принцип рационального отстранения от пожаров внутреннего мира. Классическая для А. Иличевского ситуация: на Петра, безголосого Орфея, пристально посмотрел какой-то суровый Дед Мороз, и язвы души оказались под снежным панцирем, разложение было приостановлено. Аполлоническое спокойствие и результаты усилий писателя-анестезиолога заметно отличаются.

Романы Иличевского – экспериментальная больница, где лечат не любовью и преображением, а замораживанием, инъекцией льда. В пространстве холодного аристократизма пациенту стыдно быть истеричным, распущенным, зависимым от смертоносных веществ и депрессий. Ближе к финалу многословие покидает героев Иличевского, их чувства становятся простыми. «Весной надо будет отсюда выбираться», – последняя фраза Петра, решившего покинуть бесланское кладбище.

Что он делал там? Вряд ли наказывал себя за не сделанный выстрел, который мог спасти сотни детей. Скорее, проходил терапевтический курс: прижимаясь к могильной земле, соприкасаясь с образами павших, учился не сгорать в Дионисе, застывать в безмолвной тишине, в аполлоническом равновесии, исходящем от надгробных монументов, – прекрасных в прохладном граните и свободных от людской суеты. Нет больше шумной жертвенности, не беспокоит память о Вере, оставшейся в горящем аду. Женщины у Иличевского не спасаются.

Александр Иличевский. 

Орфики: Роман. – М.: АСТ, 2013. – 

283 с. – 4000 экз.

 

Легенда о тоталитарном человеке

Александр Куляпин, Ольга Скубач. Мифология советской по­вседневности в литературе и культуре сталинской эпохи. - М.: Языки славян­ской культуры, 2013. – 240 с. – 500 экз.

Учёные из двух сибирских вузов – Ишим­ского государственного педагогического института им. П.П. Ершова и Алтайского государственного университета – проделали немалую работу: исследовали и обобщили центральные образы советской поэтики – время, уникальные географические явления (например, образ Волги), транспорт, связь, человеческий фактор. Эти наблюдения интересны, занимательно изложены. Однако в результате получилась книга, в которой предлагаемый вниманию читателей материал намного значительнее, чем авторские выводы о нём. Почему так вышло? Решившись повествовать о "мифологии", Куляпин и Скубач увлеклись прямолинейным подвёрстыванием материала к своему субъективному и уже сложившемуся представлению, нимало не смущаясь, если прокрустов каркас оказывался слишком тесным. Слишком прозрачна установка, которая мотивировала авторов ещё до того, как они взялись изучать материал, и многие выводы взяты с потолка – ибо откуда-то же надо было их брать. В результате чтение небезынтересно – однако вопросы «почему», «отчего» множатся, не находя ответа.

«По количеству бытовых неудобств советский период превосходит большинство исторических эпох, и многие из этих неудобств носят именно ритуальный характер». Что же это за такие удобные эпохи прямо-таки в большинстве превосходят качеством быта советский период? Даже если взять непосредственно предреволюционную эпоху, относительно комфортную, – то были удобства отнюдь не для большинства. И дело вовсе не в российском неблагоустройстве. Почитайте хоть Джека Лондона. Ну а слово «ритуальный» понадобилось авторам исключительно потому, что они ведь пишут о «мифологии».

Зачем им понадобилось писать о «традиционном русском комплексе подавленности беспредельным пространством» – понять сложнее. Как-то не укладывается в голове, откуда взялся такой комплекс у народа, который привык пространства покорять и осваивать, у народа, в чьём языке безусловно положительный оттенок имеют слова «простор», «воля», «раздолье», у которого сказочные герои в поисках счастья немедленно устремляются за тридевять земель. Да и песня «Широка страна моя родная» радовала душу не тем, что её навязали коммунисты, а тем, что она обращалась к древним русским архетипам.

«Советский мир – это видимость порядка при полном торжестве хаоса». Почему не «видимость хаоса при полном торжестве порядка»? Высказывание столь же общее, сколь и бессмысленное. Характеризует оно лишь то, что во многих точках рассуждений Куляпина и Скубач противоположный вывод может быть обоснован с той же лёгкостью и неубедительностью, что и авторский. Почему, говоря о «человеческом материале» и разобрав множество примеров о «железных людях», авторы всё же делают стремительное заключение, что это лишь идеализация, а «настоящий облик человека сталинской эпохи являют, пожалуй, стандартизированные резиновые хари»? Откуда, почему они это решили? Много ли у читателя было, например, резиновых харь в родне?

Решили они это потому, что реальные живые люди вообще занимают Куляпина и Скубач мало. В центре их внимания – сконструированный «тоталитарный человек». Поскольку в естественных условиях он не водится, его можно сделать таким, как хочется. А хочется авторам так сильно, что к книжкам о тоталитарной действительности пристёгивается, например, «Волшебник Изумрудного города». Ведь там герои ищут «физический субстрат души», выбирая сердце или мозги! Вот только незадача: авторы, кажется, не знали (неужели правда не знали?), что «Волшебник» – пересказ американской сказки Лаймена Фрэнка Баума. Выходит, физический субстрат души ищут американские герои. Выходит, речь уже об американской мифологии тоталитарного человека[?] да? И если вы подвёрстываете к «советскому мифу о перековке человеческого материала» даже опыты Ивана Петровича Павлова с собаками – то почему бы уж тогда не рассказать о человеческой лоботомии? Её практиковали в США значительно активнее и дольше, чем в СССР…

Книга Куляпина и Скубач не научная – для этого в ней слишком много авторской фантазии и исчезающе мало объективного анализа. Она идеологическая. Она интересна, поскольку содержит довольно большой и хорошо систематизированный корпус отсылок к советской литературе. Но она интересна ещё и потому, что позволяет констатировать: недобросовестные игры с собственной историей в России не закончились.

 

От Пушкина до аэронавтики

В кишинёвском издательстве Vector вышел "Универсальный иллюстрированный словарь русского языка" в 18 томах, в каждом из которых по 359 страниц. Примечательно, что словарь издан в стране, история которой последние два десятилетия свидетельствует: языковая проблема в процессе строительства молдавской государственности и определения национальной принадлежности для неё является крае­угольным камнем.

В словаре свыше 130 тысяч лексических единиц. Да ещё около 10 тысяч цветных иллюстраций, включающих картины выдающихся русских и зарубежных художников, рисунки, фотографии, графики и схемы. Они призваны помочь лучшему знакомству со словом, усилить энциклопедическую и эмоциональную направленность понятий. Например, слово «воздухоплавание» проиллюстрировано различными воздушными аппаратами, раскрывающими историю аэро­навтики начиная от её зарождения.

Издание является наиболее полным толково-энциклопедическим иллюстрированным словарём современного русского языка. Он открывает новую коллекцию «Иллюстрированные словари» и содержит огромное количество устойчивых словосочетаний, фразеологизмов и неологизмов. Это вкупе с иллюстрациями позволяет широко представить лексический состав русского языка, сложившийся к концу XX - началу XXI столетия. Словарь соединил в себе все направления подобных изданий – этимологические, орфографические, фразеологические и иные. В словаре содержится также лексика всех стилистических пластов и литературных жанров, в которых функционирует современный русский язык. Это подчёркивает его универсальность. Издание предназначено для самого широкого круга читателей – от учёных, специалистов всех отраслей знаний до тех, кто делает первые шаги в изучении великого русского языка.

Сергей ЕВСТРАТЬЕВ ,  собкор «ЛГ» в Республике Молдова

 

Поверяя поэзию грамматикой

Геннадий Зельдович. Прагматика грамматики. - М.: Языки славянских культур, 2012. – 648 с. – 600 экз.

Эта увлекательная и не простая для понимания книга, будучи специально-лингвистическим исследованием, местами напоминает остросюжетную историю с налётом сенсационности. "Известно, что семантика краткой формы русских прилагательных, несмотря на многочисленные попытки её интерпретации, в немалой степени остаётся загадкой. Мы хотели бы предложить ещё один подход к проблеме, который, надеемся, свободен от свойственных прежним трактовкам изъянов" – так начинает автор одну из глав. И следующую: «Известно, что значение русского творительного падежа, хотя оно интенсивно изучалось, остаётся в высокой степени загадочным. Новое и, надеемся, экономное решение проблемы мы хотели бы здесь предложить».

Но шутки в сторону. Несмотря на чуть-чуть излишнюю амбициозность и порой (на иной взгляд) недостаточную обоснованность суждений, книга доктора филологических наук, профессора Варшавского университета Геннадия Зельдовича производит впечатление глубокого погружения в специфику русских грамматических категорий. В особенности подробно разобраны категории глагола: вид и связанная с ним модальность, залог, переходность/непереходность, отрицание. Учёного интересует их семантика, особое значение для передаваемого смысла и восприятия. Притом что интригующие вступления не вполне подходят научному труду, некоторые главы книги – например, о двувидовых глаголах, о тема-рематических отношениях внутри фразы – нелинг­висту действительно могут показаться откровением.

А книга и в самом деле рассчитана не только на лингвистов – недаром в заключительной части Зельдович иллюстрирует свои рассуждения, подробно разбирая стихи Пастернака и Цветаевой, и прямо советует обращаться к «скрытой грамматике», интерпретируя поэтическое произведение. Отрадно, что книга Зельдовича написана достаточно ясным языком, чтобы за ходом его рассуждений можно было следить и неспециалисту, – однако скромный её тираж наводит на мысли, что «Прагматику грамматики» увидит менее широкий круг читателей, чем она того заслуживает.

Татьяна САМОЙЛЫЧЕВА

 

ПЯТИКНИЖИЕ № 22 (2013 г.)

ПРОЗА

Владимир Казаков. Роман Флобера: Повесть. - М.: Центрполиграф, 2013. – 192 с. – 2500 экз.

"Центрполиграф", издательство откровенно коммерческого направления, запустил новую серию под характерным слоганом: «Для тех, кто умеет читать». Это едва ли не единственная на книжном рынке серия современной прозы. Первая книга – «Роман Флобера» – активно продаётся, уже несколько недель занимая первые строчки в топах. «Роман» написал вовсе не Флобер, зато автор «ЛГ», известный московский писатель и журналист Владимир Казаков. И это совсем не роман, а повесть в жанре лирического фарса. Трогательная история любви. Неудачная попытка немолодого человека сыграть по правилам молодости. Герой, журналист «жёлтой» газетки Николай Меркулов, болен всеми болезнями своего времени. История разворачивается на фоне судьбы влюблённой в героя юной путаны, которую он решил шутки ради перевоспитать. Быть Пигмалионом у героя получается не слишком хорошо. Он беспомощен и не готов к жестокой реальности, но обаятелен и не склонен к унынию. Открытый финал оставляет некоторую надежду на то, что всё сложится хорошо.

ПОЭЗИЯ

Александр Зорин. Эвхаристо: Стихотворения. – М.: Новый хронограф, 2013. – 168 с. – 700 экз.

«Всем известно, из чего, из какого сора, растут стихи. Неизвестно, как они растут, что способствует их росту. Отчего тяжеловесная кладка стиха парит, как бабочка, как «чернота, окрылённая светом», – так Зорин писал о любимом Арсении Тарковском. Как всегда, получилось и о себе. Поэзия Александра Зорина отстаивает возможность преображения: отчаяния – в надежду, мрака – в проблеск света, греховности – в покаяние, грязи – в чистоту. В мире относительных ценностей защищает ценность абсолютную. В мире избирательных свобод – свободу истинную, безусловную. Для него эти понятия – истина и свобода – тождественны, что чревато неизменным конфликтом: и внутренним, и внешним. Но благодарность за всё, восходящая к горнему миру, устраняет неразрешимость любого конфликта. В книге «Эвхаристо» собраны новые стихотворения поэта:

Колеблясь чуть, из давних лет

Явился тихий мягкий свет –

Свидетель вековечной стужи.

Замру на время. Вой снаружи.

И теплящаяся тишина

В душе, что тьмой окружена.

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

Антон Бакунцев. И.А. Бунин в Прибалтике: Литературное турне 1938 года. – М.: Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, 2012. – 156 с. – 500 экз.

Эта книга – системное исследование последнего заграничного путешествия Ивана Алексеевича Бунина; почти десять лет готовился он его совершить и посетил прибалтийские страны уже в статусе нобелевского лауреата и совсем незадолго до того, как они стали советскими. Книга интересна не только тем, что в ней предпринята попытка разобраться в многообразии воспоминаний, которые современники оставили о встрече с Буниным (они часто не совпадают, а иногда и прямо противоречат друг другу), но и рассказом о социокультурной жизни прибалтийских государств и в особенности их русских диаспор в межвременье от Первой до Второй мировой войны. Турне Бунина было не весьма успешным в коммерческом отношении (хотя писатель на то рассчитывал), однако свидетельства о нём позволяют лучше понять некоторые важные размышления и глубокие переживания писателя. Исследование Бакунцева снабжено развёрнутыми примечаниями с обширными документальными цитатами и ссылками на источники.

БИОГРАФИИ

Михаил Люстров. Фонвизин.– М.: Молодая гвардия, 2013. – 320 с. – («ЖЗЛ»: малая серия). – 4000 экз.

Потомок ливонских рыцарей и сын военного моряка Денис Иванович Фонвизин прожил не слишком спокойную, но мирную жизнь: он не участвовал в сражениях, не дрался на дуэлях, не подвергался опале, служил в Коллегии иностранных дел, был добрым семьянином, владел имением, занимался коммерцией и путешествовал. Однако благодаря необыкновенному сатирическому дару Фонвизин занял своё достойное место среди блистательных героев екатерининского царствования, снискал лавры рус­ского Мольера и Хольберга. За последние 200 лет о нём сказано много, но недостаточно и подчас неверно. Доктор филологических наук, профессор Михаил Люстров предлагает свой взгляд на обстоятельства жизни и внутренний мир одного из самых замечательных и талантливых людей России второй половины XVIII века. Михаил Люстров – специалист по истории шведской литературы, исследователь древнерусской литературы, поэзии русского барокко, лауреат премии для молодых учёных Академии наук.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Евгений Клюев. От клубка до праздничного марша. – М.: Время, 2013. – 160 с. – 3000 экз.

Сказки Евгения Клюева написаны в андерсеновской традиции: это истории вещей и явлений, за которыми так прозрачно угадываются люди, их житейские радости и неурядицы. Есть среди них более взрослые – например, «Буквы на асфальте». Есть определённо детские – например, «История одного рисунка». Но в целом это собрание лирических притч, которые интересно читать и детям, и взрослым, – в особенности те из них, что отличаются внятной законченностью сюжета: «Пирожок ни с чем», «Летающий дом», «Ночной горшок с грустным васильком на боку». А что вы думали – и про ночной горшок очень даже можно написать лирическую историю, ведь иногда он оказывается гораздо нужнее расписной японской вазы! В повествовании Клюев лёгок, как Маленький Порыв Ветра или Золотистый Мотылёк, и справедлив, как Неправильные Весы. В его сказках маловато логики и действия, зато всегда есть трогательное ощущение сердечного тепла.

 

Работают фокусниками

Считается, что критику нельзя дружить с театрами и актёрами, о которых он пишет... Он будто бы привязывается, привыкает, теряет объективность и - что? – начинает врать? Не верю в эти предрассудки. Наоборот, когда любишь, острее радуешься удачам, болезненнее воспринимаешь неудачи, ближе, глубже, сердечнее думаешь о коллективе, о людях, тебе дорогих. Так у меня с Горьким, я росла уже или ещё не в Нижнем Новгороде, а именно в Горьком, где самым любимым местом в городе был театр, заразивший на всю жизнь неизлечимой страстью к искусству, ставшей потом профессией. Для меня до сих пор видятся на старой сцене, нет, не тени, живые, прекрасные Антонина Собольщикова-Самарина, Николай Левкоев, Вацлав Дворжецкий, Володя Самойлов. Всех не перечислить! А репетируют режиссёры – ученик Мейерхольда Меер Гершт или ученик Михоэлса, потом Лобанова Ефим Табачников, всегда неожиданно талантливые...

Да и сам театр-красавец, праздничный торт, нарядная бонбоньерка, построенный ещё купцами-благотворителями к Нижегородской ярмарке в 1896 году, – гордость и украшение города. Хорошо, что нынешние руководители театра, тоже ученики своего театра и былых мастеров, теперь народный артист России Георгий Демуров и директор Борис Кайнов в последнем ремонте даже цвет кресел восстановили, голубой, как было при открытии театра.

Когда-то многолетний корифей театра – народный артист России Левкоев обязательно с каждым курсом ставил горьковских "Мещан". Как в дореволюционном театре, труппу подбирали под «Горе от ума». Для родины великого пролетарского писателя особенная крепкая связь с его творчеством всегда была нерушимой, корневой. Но и она пошатнулась в последние годы ломок, пересмотров и перестроек.

В Нижнем Новгороде вовремя спохватились. Восстановили на годы отменённый фестиваль, посвящённый Максиму Горькому, вернулись к постановкам его пьес. Несколько лет назад столичный режиссёр Ростислав Горяев поставил здесь очень непростую по смыслам «Фальшивую монету» – спектакль вызвал бурную зрительскую дискуссию и оказался очень современным. Сегодня в репертуаре театра есть «Васса» в постановке Модеста Абрамова. По осени будет второй после перерыва – и шестой за историю театра – фестиваль имени М. Горького. Театр покажет на нём свою последнюю горьковскую премьеру – спектакль «Мещане» в постановке Вадима Данцигера.

Смотришь этот спектакль и понимаешь, что старая пьеса и сегодня – школа для национального русского театра, школа понимания жизни, школа актёрского мастерства. Годы забвения Горького, перерыв в работе над ним не могли не сказаться на результатах. Трудный он автор, доселе не разгаданный. Может, даже труднее его друга и современника Чехова. А сколько у них прямых перекличек. Гибнет семья старика Бессеменова, как вырубается вишнёвый сад. Буфет в их столовой, как старый многоуважаемый шкаф в имении Раневской... Перестают друг друга понимать поколения одной семьи. Но старики Василий Васильевич (Сергей Блохин) и Акулина Ивановна (Тамара Кириллова) из-за семейного беспорядка ещё теснее сближаются друг с другом; ни в одном из виденных прежде спектаклей я не встречала такой трогательной супружеской любви у Бессеменовых. Испытываю счастье от блестящих актёрских работ Блохина с Кирилловой. Как играючи идёт она через сцену к своему буфету, озорница! Как радуется хозяйскому шлепку ненаглядного, как живёт своим повелителем, не отрываясь, весь сюжет. А в нём от сцены к сцене копится тяжесть осознания потерь и беды... С детьми, чадами-домочадцами в спектакле похуже. Старики одни проживают свой последний трагический спектакль. Главная потеря – Нил (Николай Шубяков). Кто же он всё-таки, этот новый человек, пролетарий, вместе с чеховским Лопахиным идущий на смену бывшим? Здесь – никто, просто актёр во всеоружии накопившихся штампов, изображающий положительного социального героя. И бессеменовские нахлебники Тетерев – Александр Сучков и Перчихин – Юрий Котов, чем больше они стараются, солируют, «тянут одеяло на себя», как говорят в театре, тем дальше уводят от сюжета, от сути происходящего. И вставные вокальные номера, которыми, как бы для украшения, напичкан спектакль, и музыкальный «винегрет», сопровождающий действие, и прямые обращения актёров в зал и их беготня со сцены в зал и обратно – зачем?

Но всё это издержки поиска, возможные потери в объективных трудностях, то, что называется муки творчества. А красавец, первый актёр и художественный руководитель театра, между прочим, когда-то ещё и мой студент по Горьковскому театральному училищу, уже тогда очень талантливый и ищущий Гера Демуров и сегодня ощущает себя на баррикадах борьбы за умный интеллигентный театр богатых духовных возможностей, классики, вопреки нынешним практикам, в борьбе с пошлостью и дурновкусием.

Вместе с режиссёром Валерием Саркисовым, в компании с художниками Александром Орловым и Андреем Климовым, они уже во второй раз после «Дяди Вани» празднуют творческую победу в «Вишнёвом саде» вместе с Чеховым.

Уж, кажется, что нового можно открыть в исхоженных, изъезженных вдоль и поперёк, поставленных в любом самодеятельном кружке пьесах классика? Ан, нет... На то она и классика, что резервы там неисчерпаемы, если браться за дело с умом, талантом и без груза, что всегда трудно, опыта других, точнее, знать его, но и пойти своим путём. Что, по-моему, во второй раз удалось нижегородцам со «своим» Чеховым.

Там у них использован раздражающий многих сегодняшний приём с киноэкраном: «Зачем он в театре?» – слышала от оппонентов. Но приёмов сценического разрешения, как, впрочем, и тем в драматургии, вот они все: жизнь и смерть, любовь и долг, человек и власть... не так много. Был бы приём точно, к месту употреблён. Для Саркисова, в его решении, чеховские герои выступают со сцены, из ложи, на подмостках. Нет ни вишнёвого сада, ни даже знаменитого шкафа. Гаев, Раневская, их окружение, жизнь перешли на экран, на безжизненное полотно. А какие они были и что от них живёт в нас сегодня? – таков спектакль. Действительно же, они были прекрасно легкомысленны, как Раневская у Елены Турковой и Гаев у Сергея Кабайло, и даже не заметили, как всё потеряли. Не расчётливы, не деловиты. И беззаботно счастливы.

Абсолютно свой самостоятельный Лопахин у нижегородского актёра Сергея Блохина. Прежде всего мужик, не фитюлька, не утративший связи с землёй и по-своему связанный пуповиной с домом и вишнёвым садом. Ещё осознающий свою зависимость от Раневской. С неловкостью и даже робостью признающийся: я купил. Но тверда его походка. Он крепко стоит на земле мужицкими ногами, он знает, что делать, он – хозяин, на него можно положиться. Нашим бы олигархам так... Ни врать, ни воровать такой не будет.

И к интеллигенции в лице Пети Трофимова (чудная работа Александра Сучкова) он по-дружески расположен. Правда ведь, что бизнесмены любят приближать к себе интеллигенцию, откидывать от щедрот, дружить с ними! Хороший классический спектакль всегда заставляет думать о своей жизни, о своём времени. И Фирс – Валерий Никитин – неожиданный, деятельный. Человек не для сцены, а от земли. Предшественник Лопахина. Как хорошо пришёлся «ко двору» Саркисов в Нижнем Новгороде.

И ещё завязалась прочная творческая связь с режиссёром Кареном Нерсисяном. Режиссёр из Москвы ставит здесь не первый спектакль, он уже знает возможности и особенности труппы. А ещё он умеет расслышать, понять авторскую стилистику, по крайней мере старается это сделать, будь то Бунин, Мольер, Поляков, – придумать и осуществить спектакль через содружество с актёрами.

«Мнимый больной» в его постановке (художники Виктор Шилькрот и Янина Кремер) – изящный лёгкий и смешной спектакль. Арган в исполнении самого любимого мной у нижегородцев Сергея Блохина даже и не притворяется больным, он – завидный здоровяк, но раз хозяин, значит, делает и требует от окружающих чего хочет... Его партнёры – доктора, члены семьи, гости, ловкая служанка Туанетта – весело поддерживают игру, затеянную хозяином, все стараются одурачить один другого, в стихии юмора и розыгрыша незаметно проходят часы спектакля. И артисты Юлия Муранова, Наталья Кузнецова, Николай Игнатьев, Александр Мюрисеп, Евгений Зерин и Вероника Блохина вокруг героя, прежде всего – лихо, заразительно играют спектакль. Комедию играть трудно: вдруг одна из дочерей героя, Анжелика (Мария Мельникова), начинает играть чуть ли не драму, нарушая правила жанра, или «перебрали», утяжелили спектакль интермедиями...

В Нижнем известная пьеса Уго Бетти «Козий остров» (названная более назидательно «Остров грехов»), очевидно, страдает режиссёрскими ошибками: увлёкшись созданием атмосферы отъединённости, одинокости острова, режиссёр из Санкт-Петербурга Искандэр Сакаев пренебрегает ясностью сюжета, вводит в ткань много лишнего, бесконечно мельтешащих, пляшущих, надоедающих коз – переодетых артистов, какие-то метафорические женские фигуры с верёвками – что они обозначают? А что это за три женщины одной семьи из разных поколений, делящие на заброшенном острове одного мужчину? Ну, видно же, что и Анджело (Юрий Котов), и Пия (Елена Сметанина) могли быть очень интересны, но не стали из-за очевидных режиссёрских просчётов.

В Нижнем – генетически театральная публика, многими десятилетиями воспитанная на хорошем театре.

Хотя, конечно, и здесь сейчас больше найдётся любителей Куни, чем Чехова или Горького. Уж очень люди устают и нелегко со многими проблемами живут, желая в театре просто отдохнуть и развлечься. Этим тоже нельзя пренебрегать, строя репертуарную афишу. А уж с выбором режиссуры руководители театра сейчас должны быть просто фокусниками. Ну что делать? Такие времена, их не выбирают... И в этом городе мои друзья часто работают... фокусниками... Лишь бы фокусы удавались!

НИЖНИЙ НОВГОРОД–МОСКВА

 

Зеркальный портрет деградации

Самая ожидаемая премьера в обновлённом Театре имени Ермоловой "Портрет Дориана Грея" бесконечно откладывалась и переносилась, подогревая таким образом интерес публики к самому эстетскому произведению Оскара Уайльда, где красота возведена в абсолют, и выше её ничего нет. Ну а если учесть, что в спектакле играет Олег Меньшиков, осваивающий новую роль худрука, то поток зрителей будет как к мавзолею, который в двух шагах от театра.

За вкусы тех, кто жаждет высокого и чистого, я ручаться не могу, но в данном случае этим людям придётся пересмотреть свои взгляды на прекрасное, ибо параметры прекрасного, по мнению режиссёра Александра Созонова, за последнее время претерпели большие изменения, и то, что раньше считалось уродливым, непристойным, сегодня возведено в модный абсолют. Хотя по этому вопросу можно и поспорить с ним, ведь те же международные подиумы придерживаются одних стандартов, где по-прежнему ценятся осиные талии, ноги от ушей, красивые мордашки. В одном он прав: наши актёры разучились играть светское общество, графы и князья давно в России истреблены, а их потомки перебрались в Париж, поэтому не надо было напрягаться и создавать картонных лордов, уж лучше изобразить наших эстетствующих маргиналов, сливающихся с рыночной толпой Черкизона. И рисовать портрет красавца Дориана в традиционной манере «передвижников», которых продают за миллионы долларов за рубежом, тоже не надо, - лучше с помощью светящих красок сконструировать что-то невнятное, к примеру, абрис лунного существа, а там воображение зрителей пусть подсказывает, насколько прекрасен сам оригинал.

Потому что наделавший много шума в гостиных Оскара Уайльда Дориан Грей у ермоловцев отнюдь не красавец. Более того, режиссёр с художниками как бы специально изуродовали Сергея Кемпо, вписав в молодёжную тусовку с модным прикидом в виде спущенных джинсов, отчего ноги кажутся короткими, в вязаной шапке, натянутой до бровей, и, конечно, в рваных кроссовках. Тогда непонятно, почему лорд Генри в исполнении Олега Меньшикова пытается отбить молодого человека у художника, влюблённого в стройного юношу и не знающего, как закончить магический портрет? Такому бы мальчишке только на скейтборде кататься, тискать девчонок в подъезде и баловаться «травкой», а не влюбляться в молоденькую актрису, играющую Джульетту, рассуждать о Шекспире и ловить каждое умное слово концептуалиста Генри...

Олег Меньшиков переиграл множество разноплановых ролей, но такой у него ещё не было, точнее он не выступал в роли дирижёра чужой судьбы, эдакого чёрного мага, презирающего толпу и с холодным сердцем наблюдающего, как наивный юноша превращается в монстра. Казалось бы, эта тема могла стать лейтмотивом всего спектакля, поскольку циничное поколение не может родить романтиков, а красота уже не может защищать себя, ведь она тоже продаётся. Но, увы, этого не произошло, слабо пробивающаяся мысль тонула в механических инновациях спектакля.

Если раньше элементы перформанса служили выражению художественного замысла режиссёра, то теперь инсталляции напрочь затмили артистов, лицедеи превратились не просто в говорящие знаки, а стали их обслуживающим персоналом. Именно это направление в современном театре, как ни странно, считается самым продуктивным и интересным. Я уже не говорю о том, что киноэкраны заменили живое действие на сцене, будто мы решили похоронить все наши прежние достижения в области психологического перевоплощения. Впрочем, о чём это я?.. Ведь замусорить сцену разными предметами в виде спортивной беговой дорожки, металлической рамки для прохода неблагонадёжных граждан – раз плюнуть. Тут большой фантазии не надо, можно также заставить Дориана бежать по дорожке, никуда не двигаясь, и вот вам символ остановившегося времени. Пропускать безликую массу, среди которой попадаются известные актёры, через металлоискатель, и видеть в этом двойной смысл. К сожалению, доступный только режиссёру, оставляя за зрителем главное преимущество – ориентироваться в пространстве, одновременно наблюдая, что происходит на первом плане и какие картинки мелькают на экране. Тут уж не до перевоплощения, дай бог вовремя текст сказать, послать его в зал с помощью мини-микрофонов. Почему, зачем? Непонятно. Неужели и сюда прокралась эстрада с её спасительными штучками и недоверием к поставленным голосам драматических артистов? Всё возможно. В конце представления я уже как-то смирилась с убойной силой технических приспособлений, оглушённая «мегатонным» драйвом. И только один вопрос продолжал мучить меня: ну зачем для этого артхаусного эксперимента избрали философский роман «Портрет Дориана Грея», сделали свою инсценировку, а потом всё самое ценное выбросили на свалку и даже на афише не написали: по мотивам Оскара Уайльда.

 

Дорогой бесполезный гаджет

В нашем доме "Евровидение" смотрели всегда, как, впрочем, и большинство других музыкальных телеконкурсов - из профессионального любопытства и просто из любви к музыке. Я же относился к этому меро­приятию до поры до времени довольно снисходительно, удивляясь тем персонажам, которые представляли Россию. Дело в том, что в качестве члена FIDOF (Международной федерации фестивальных организаций), представляющего одну из стран СНГ, я ещё в 90-е успел поездить по миру и помню впечатление от российских «звёзд». Вырванные из привычной для них пафосной медийной среды, никому не известные, как правило, посредственно поющие, не знающие ни одного иностранного языка, они выглядели довольно жалко и на сцене, и в кулуарах, и на пресс-конференциях, кучкуясь с такими же, как и они, сопровождающими лицами.

Но вернёмся к «Евровидению». Переломный момент произошёл в 2007 году, когда я услышал Роже Цицеро из Германии, который просто покорил и меня, и всех знакомых музыкантов стильностью своего номера, прекрасным вокалом – видно было, что исполнитель может петь всё – и джаз, и поп, и рок. В окружении фриков и клоунов из разных стран он выглядел бриллиантом, попавшим на помойку. Было ясно, что первого места парню не видать – не тот формат. Но уж в пятёрку-то он должен был бы входить[?] Ну хотя бы в десятку… В результате мой немецкий протеже с трудом замкнул двадцатку, набрав всего 49 баллов. А кто же в лидерах? Верка Сердючка – второе место, 235 баллов. Вот тогда-то я и задумался, как Андрей Данилко, не сумевший в своё время поступить даже в музучилище, умудрился в одну калитку вынести выпускника двух консерваторий и солиста одного из лучших в Европе биг-бэндов?

Выводы получились следующие. На Западе лёгкий жанр давно стал уделом непрофессионалов – люди, профессионально занимающиеся музыкой, идут работать в симфонические и камерные оркестры, филармонии – это другие деньги и другой статус. Эстрада для них – хобби, это я понял ещё во время своих фестивальных вояжей. И в этом смысле «Евровидение» ничем не отличается от любого другого эстрадного конкурса – его смело можно назвать Всеевропейским конкурсом художественной самодеятельности. Вот, например, список профессий некоторых участников «Евровидения-2013» – врач-интерн, дизайнер, продавец игрушек, экономист, морской офицер, философ, банкир, члены «Армии спасения». В этом отношении сюда отлично вписываются и китаевед Илья Лагутенко, и «Бурановские бабушки», и Дина Гарипова, не имеющая, как известно, музыкального образования. Более того, у меня складывается стойкое ощущение, что организаторы «Евровидения» сознательно «опускают» профессиональных музыкантов, для которых пение – основная профессия, – это и оперная звезда из Швеции Малена Эрнман (21-е место в 2009 году), и румын Чезар, выпускник Миланской музыкальной академии (13-е место в 2013 году), и многие другие. Есть в этом некая почти подростковая бравада – вы можете сколько угодно считать себя «крутыми», талантливыми и образованными, – но решаем здесь мы, и всем вашим умениям – грош цена. Способствует подобному подходу и крайне запутанная, мутная система голосования: кто входит в состав профессионального жюри и как они голосуют, знают только они сами, а пресловутая система SMS-голосования – просто способ, с помощью которого мобильные операторы «выкачивают» деньги из населения, ни о какой объективности не может быть и речи, не говоря уже о массе возможностей подтасовки и фальсификации результатов.

Неслучайно каждый год вокруг конкурса вспыхивают скандалы – вот и в этом году непонятная история с баллами, предназначенными для России со стороны Азербайджана и куда-то исчезнувшими, вышла уже на межгосударственный уровень. Огромную роль играют геополитический и идеологический факторы, причём факторы эти так причудливо переплетены, что уже трудно отделить одно от другого. Так, например, Руслана выигрывает в 2006 году – и в этом же году на Украине происходит «оранжевая» революция. Германия помогает Европе выйти из кризиса – и в 2010 году выигрывает Германия (вот не повезло Цицеро). Как голосуют друг за друга соседи – Балканские страны, Греция и Кипр, Молдова и Румыния, Азербайджан и Турция – уже стало притчей во языцех. В этом году наблюдалось странное «антибалканское» лобби: ни одна балканская страна – ни Хорватия (их номер больше всех понравился Александру Градскому), ни Черногория (лидер по опросу журналистов), ни Сербия, ни Болгария, ни Македония, ни Албания – даже не попала в финал, хотя музыкальный материал, представленный ими, был, пожалуй, самым интересным в общей массе европопсы, как правило, англоязычной. Означает ли это, что нас ждут некие события, связанные с Балканами, – посмотрим.

В России к «Евровидению» всегда было особое отношение – ну как же, Европа!

Вот и ринулись наши доморощенные «звёзды» покорять Старый Свет, не понимая, что для них участие известного артиста в подобном конкурсе – это, скорее, показатель синдрома «сбитого лётчика», достаточно вспомнить Патрисию Каас, Бони Тайлер или Энгельберта Хампердинка. При этом, особенно последние несколько лет, эфир в день финала (куда, как правило, россияне попадают) просто трещит от псевдопатриотической истерии. И что характерно: как бы ни выступили участники – будь это первое, десятое или последнее место – резюме всегда одно – «Россия победила!». И не дай бог кому-то не выказать восторга по поводу российского выступления – все гости в студии, как пираньи, набрасываются на смельчака, не оставляя ему ни единого шанса. А на следующий день никто и не вспоминает выступавших на конкурсе – где сейчас Маша Кац, Анастасия Приходько, Пётр Налич или группа «Премьер-министр»? То, что у них есть, можно было бы получить и без «Евровидения». Это же касается и победителей – что-то я не слышал о триумфальных мировых турне Александра Рыбака, Елены Папаризу или той же Лены Майер. В то же время Лара Фабиан, занявшая на «Евровидении-1988» четвёртое место, через десять лет легко собирала аншлаги в Карнеги-холл. То есть по большому счёту участие и даже победа в конкурсе сама по себе, как правило, особо не сказывается на судьбе артиста – начинают работать другие факторы. Поэтому и задал на послеконкурсном обсуждении Геннадий Хазанов сакраментальный вопрос – а может, не надо ездить? Или ездить с другим отношением к тому, что там происходит? Но нет – не отдадут телеканалы такой лакомый кусок – уж больно велики ставки за кулисами Больших Европейских Песенных Игр.

 

Литература в эпоху контрпросвещения

Русскую литературу выдавливают из школы. Но в скукоженной программе нашлось место для Виктора Пелевина, Асара Эппеля, Людмилы Улицкой - писателей, у которых есть поклонники, но нет бесспорной репутации всенародного достояния.

Скандальная программа приоткрыла фрагмент будущей реальности, которую уготовили нам модернизаторы. По признанию разработчиков программы во главе с Борисом Ланиным, вместо знаний футуристическая школа будет давать "самоидентификацию в очень быстро меняющемся мире".

Ни литературы, ни русского языка в старших классах не будет – только аморфный и сумбурный предмет (дисциплиной это варево назвать невозможно!), который должен стать промежуточным финишем на пути к поголовной безграмотности.

Ряд депутатов Госдумы призвали к отставке министра образования. Но, думаю, виновников погрома нужно искать не в кабинете министра, а в лабораториях Российской академии образования, хотя президент РАО изо всех сил старается не замечать пятен на мундире: авось, и этого министра пересидим!.. Именно там шалят весёлые и находчивые бюрократы, которые уже не одно правительство проводили в путь-дорогу.

РАО – государственная структура, существует она не на подачки эксцентричных меценатов, а на средства державы. Президент и премьер-министр твердят: нужно всерьёз приобщать к русскому языку и литературе мигрантов – а модернизаторы придумали более эффективный финт: с помощью стандарта всех граждан России постараются опустить на уровень китайцев или среднеазиатов, прибывших в нашу страну утренним поездом и впервые услышавших русскую речь на перроне. После программы с Улицкой и Эппелем словарный запас уравняется!

Государство восстанавливает музеи, в том числе и литературные заповедники: Михайловское, Тарханы, Карабиху, Константиново, сотни оазисов культуры по всей стране. Но если модернизация по РАО пройдёт, считайте, что Россия напрасно содержит эти священные усадьбы и парки.

Возможно, составители программы осознали, что никакой литературы в школе не будет, и решили покуражиться напоследок, привечая своих любимых писателей. Да, нам представили список нахально тусовочный и подтасовочный. Но модернизаторы подмигивают: всё равно никто не будет это читать, всё равно ваша литература – архитектурное излишество, так гори всё синим пламенем!

Борис Ланин успокаивает нас, ворчливых охранителей: «Это всего лишь проверка программы, которая заработает в 2020 году!» Господин составитель убеждает, как супервайзер «Гербалайфа»: ничего страшного, всем писателям (вообразите: даже Гоголю!) нашлось место в программе по литературе. Где-то для «углублённого» изучения спрятались и Лесков с Алексеем Толстым[?]

А ведь это спорный вопрос: нужно ли вообще изучать современную литературу в школе? События должны отстояться, эмоции схлынуть. Сегодня вряд ли возможен взвешенный разговор о литературных кумирах современности. Схожие проблемы мы видим и в школьной программе по истории. Материал последних десятилетий – пока ещё газетный, публицистический, не выкристаллизовавшийся. И основательное изучение истории вплоть до 1950-х годов куда полезнее таких параграфов, как «деятельность Николая Травкина» или «правительство В.С. Черномырдина». Не прошло и десятилетия, а этот материал устарел, выпал, рассеялся. В историю он войдёт в переработанном, преображённом виде… лет через сорок. Так и в истории литературы. Проза М. Шолохова, поэзия А. Ахматовой, Н. Заболоцкого и А. Твардовского, хронологически относящаяся к 1920–1950 годам, – это уже признанная классика, способная достойно завершить школьный историко-литературный курс.

О новейшей – текущей – литературе можно и нужно толковать на факультативных занятиях, на специальных обзорных уроках… И приглашать писателей в школы! Стихи, рассказы и очерки Н. Рубцова, Ю. Нагибина, В. Астафьева, Д. Лихачёва, В.Соколова и многих других писателей второй половины ХХ века есть в хрестоматиях для шестых-седьмых классов – и слава богу! Но основой среднего образования должен быть историко-литературный курс от «Слова о полку Игореве» до Твардовского – курс, которому место в последних трёх-четырёх классах школы.

Базисный учебный план давно стал пугалом, кошмаром учителей. За предложенное время изучение историко-литературного курса невозможно; говорить о том, что в школе будет литература, – фарисейство.

Я вот что думаю: если Улицкая и Эппель для нас сегодня – то же самое, что Толстой и Гоголь, почему мы должны с почтением относиться к какому-то РАО? Если мы упраздняем институт классики, к которому имеют отношение Пушкин, Гоголь, Толстой, то не разогнать ли почтенную академию, к которой причастны Александрова, Львова и Ланин? Будем последовательны в нигилизме: если уж освобождаться, то и от такой академии. Пушкин и Толстой до сих пор рентабельны. И для международного престижа России они и сегодня делают больше, чем доктор филологических наук Борис Александрович Ланин, заведующий лабораторией дидактики литературы Института содержания и методов обучения РАО. Их и через сто лет будут переиздавать и экранизировать, а Ланина не вспомнит никто – даже за его научную халатность.

У нас же в последние годы не так важно, что сделано, как – сколько освоено. Вот и наш герой ещё в 90-е годы написал не повесть про оборону Царицына и не «Путешествие с нигилистом», а очень своевременную брошюру «Идеи «открытого общества» в творчестве Василия Гроссмана». В те времена кратчайший путь к банкнотам пролегал через институт «Открытое общество», вот вам и источник научного вдохновения. Гроссман у него принялся подпевать Соросу. Господа из РАО, во-первых, не любят школу, в-четвёртых – не любят и не знают русскую литературу, а во-вторых и в-третьих – шалят. Впрочем, не будем плохо думать о людях, будем надеяться, что шалят они не бескорыстно.

Система стимулирует деградацию. Даже если завтра Ливанов получит отставку, а Ланин – 15 суток за хулиганство, ситуация не исправится. Наша школа пребывает в состоянии торжества показухи и коррупции. Я понимаю, что укротить коррупцию невозможно – так давайте хотя бы показуху прищучим, чтобы примоднённый фасад не принимали за суть образования! А суть его – если говорить о литературе – в сохранении традиции. У авторов программы получается, что русская классика – лишь несколько остановок на маршруте нашего паровоза… Но русская классическая литература – по крайней мере от Пушкина до Чехова – это чудо, которое повторится у нас не раньше, чем в Афинах появится новая троица трагиков.

Сегодня в отношении к литературе не инновации нужны, а оборона. Когда просвещение оставляет очередной бастион – туда немедленно входит генерал Безграмотность.

 

О сапогах, ракетах и постмодернизме

Высказывая свою позицию относительно преподавания литературы в школе, я ничуть не сомневался, что некоторым господам эта позиция не понравится. И с удовольствием принял бы конструктивную критику. Возможно, что-то полезное почерпнул бы для себя, а может, под давлением серьёзных, веских аргументов кое-что и пересмотрел бы в своих взглядах. Однако вместо обсуждения вопроса по существу оппоненты кинулись копаться в моей биографии, личной жизни, дошли даже до родословной. Достаточно прочесть заголовки публикаций: "О суждениях «свыше сапога", « Ракетчик вдарил по Островскому прямой наводкой».

При этом авторы забывают, что я транслирую не только свою личную позицию. Вопросы преподавания литературы в школе не раз обсуждались в Общественной палате. В этих слушаниях участвовали представители Литературного института имени Горького, университета имени Шолохова, школьные педагоги, учёные-литературоведы. Есть ли среди них бывшие ракетчики и носили ли они когда-нибудь сапоги, я не знаю, но в компетентности их не сомневаюсь.

Кстати, на этих слушаниях поднимались не только вопросы методики, но и сокращения часов преподавания литературы, качества подготовки педагогов. Как чёрт из табакерки, появляются список 100 рекомендованных к чтению книг, методические рекомендации, где Улицкую, к примеру, включают в базовый курс преподавания, а Куприна и Лескова - в углублённый. Одни преподаватели учат литературе по каким-то языческим учебникам, другие – по марксистским, третьи вообще считают, что главное не содержание, а эстетическая форма.

Другая проблема – небольшое количество часов, отводимых на изучение русского языка и литературы. И при этом некоторые школы дополнительно вводят изучение второго, а то и третьего иностранных языков.

Я лично, как человек, который не видит для себя и своих детей жизни за пределами своей страны, выступаю и буду выступать против таких подходов. Отдавать всё на откуп чиновникам из Минобрнауки нельзя, тем более что результаты их деятельности мы ощущаем уже сейчас.

Несмотря на шквал критики, комиссия Общественной палаты по культуре и сохранению историко-культурного наследия сейчас готовит слушания: «Литература в школе: есть ли будущее?». Соберутся педагоги, учёные, общественные деятели, которые в форме открытой дискуссии обсудят проблемы преподавания этого предмета. Мы приглашаем принять в ней участие людей с диаметрально противоположными взглядами. Очень надеюсь, что не откажутся от такой дискуссии и мои оппоненты. Во всяком случае, это было бы гораздо полезнее, чем сочинительство броских газетных заголовков.

Чтобы мы там не ушли в этимологическую область, сразу хочу сказать: фамилия Пожигайло не означает сжигания чего бы там ни было (как подозревают некоторые критикующие меня авторы). Она идёт от литовских Ягайло. Тех самых, что стояли у истоков польско-литовско-русской Речи Посполитой. Кстати, хорошая тема для тех, кому захочется приделать к моим предложениям заодно и конспирологические ноги.

По первой профессии я и в самом деле военный, хоть и системный математик. Помимо этого ещё и кандидат исторических наук. Сапоги во время службы носил и по простоте душевной горжусь этим. Не знал, что ношение этих самых сапог несовместимо с наличием знаний и взглядов на воспитание детей. Но эти взгляды у меня есть, и, предваряя возможные интерпретации, хочу их ещё раз чётко изложить.

Школьная программа преподавания литературы должна быть пересмотрена. Необходимы единый учебник и единая методика. Какими они должны быть – решать профессиональному сообществу. Но если, к примеру, в одних школах учат, что Катерина «луч света в тёмном цар­стве», а в других – что она заслуживает всяческого осуждения, – это неправильно.

Детей, кроме русского языка, нужно учить одному иностранному. Именно одному, а не двум или трём, как это происходит сейчас.

Включать в школьную программу произведения писателей постмодерна не стоит, пока они не выдержат испытания временем. Русская классическая литература и сейчас не менее актуальна, чем сто лет назад.

Ну и последний, самый главный вопрос, который не даёт покоя моим оппонентам: каких классиков изучать. Изучать нужно всех. Другой вопрос: как и в каком объёме. Должен быть отбор. По каким критериям? Вопрос опять же к профессиональному сообществу.

Самым неожиданным во всей этой истории для меня стали далеко идущие выводы некоторых авторов, которые усмотрели в моих предложениях некий заказ власти – «руку Кремля». Вынужден разочаровать: никакого отношения к чиновникам я не имею и зарплату в Общественной палате не получаю. Есть проблема, которая требует своего решения. Есть вопросы, на которые рано или поздно придётся искать ответ. И если эти вопросы не поднимают профессионалы, их приходится поднимать кому-то другому. Остаётся только сожалеть, что некоторыми господами любая инициатива воспринимается с мещанской, потребительской точки зрения.

 

Что такое счастье?

Казалось бы, сочинение на такую простенькую, даже банальную тему - "Кем я хочу быть?", а наводит на серьёзные и, чего греха таить, грустные размышления.

Вот пятиклассник прямо пишет: «Хочу, чтобы у меня было много денег».

Пытаясь придать этому желанию «человеческое лицо», спрашиваю:

– Ты, наверное, неточно выразился. Наверное, ты хочешь делать какое-нибудь важное дело, или совершить какое-то открытие, или создать какое-то произведение искусства и за это получить много денег?

– Нет, – стоит на своём пятиклассник. – Просто хочу много денег. – И, чтобы оградить себя от моих дальнейших «зачем» и «почему», поясняет: – Потому что за деньги всё можно купить.

(Пришлось потом проводить в этом классе урок внеклассного чтения по «Белому пуделю», где старик Лодыжкин произносит знаменитую фразу «Не всё продаётся, что покупается».)

А вот ещё одно откровение: «Хочу работать в Газпроме» (заметьте, не кем, а где ).

Спрашиваю: «Почему именно в Газпроме?» – ответ опять-таки «потому что там мне будут много платить».

Мой отец в своё время – в 60-е годы прошлого века – тоже мечтал работать в газпроме. Но в газпроме с маленькой буквы, то есть в газовой промышленности, и на вопрос «почему?» – как мне рассказывала мама – отвечал: «Потому что стране нужен газ».

Заметьте разницу: мне – и стране.

Вообще все детские работы на тему «Кем я хочу быть?» сводимы к двум группам:

хочу быть тем-то, чтобы мне было хорошо,

и

хочу быть тем-то, чтобы делать что-то хорошее.

Как говорится, «дистанция огромного размера».

Кстати, это касается и вопроса о счастье.

При всём кажущемся разнообразии представлений о нём (помните, у Гайдара: «Что такое счастье – это каждый понимал по-своему...») они, по мнению психологов, сводимы к тем же двум группам:

счастье как удовольствие (мне хорошо)

и

счастье как удовлетворение (я делаю что-то хорошее).

(У того же Гайдара – ниже: «...но все вместе люди знали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту землю, которая зовётся Советской страной».)

То есть понятия «работа» и «счастье» увязаны. Почему? Да потому что и становление (кем-либо) и добывание (чего-либо) происходит через делание. Даже если (вспомним эпизод из фильма «Доживём до понедельника», где девятиклассница в сочинении «Что такое счастье?» пишет, что мечтает родить двух мальчиков и двух девочек) это материнство, то ведь материнство тоже «дело», то есть «работа» (и, может быть, самая трудная).

А значит, сочинение на тему «Кем я хочу быть?» показывает, в чём человек видит, простите за пафос, смысл жизни.

Потому что, если «человек создан для счастья, как птица для полёта», то есть смысл человеческого существования – счастье, а путь к нему идёт через работу, то, согласитесь, «работа», «смысл» тоже крепко увязаны.

И здесь опять-таки вырисовываются только две позиции (очевидно, третьего в этом вопросе не дано): смысл жизни (я, разумеется, огрубляю и упрощаю) в том, чтобы: жить хорошо

или

быть хорошим.

Скажете, зачем противопоставлять?

Да, в идеале хорошему человеку и жить должно быть хорошо.

Но это в идеале. А если делать выбор?

И тут простенький вопрос «Кем я хочу быть?» трансформируется почти в гамлетовское: быть или жить?

У В. Распутина есть удивительно точное размышление по этому поводу:

«Работа это то, что остаётся после тебя... тем более если работа твоя вливается в полезную реку. Есть две реки – с полезным и бесполезным течениями, и какое из них мощней, туда и сдвигается общая жизнь».

Что, по-моему, имел в виду писатель?

Река с бесполезным течением – это жизнь для себя, а река с полезным течением – жизнь для других (как сказал другой писатель, «счастье состоит... в постоянном жизненном труде, имеющем целью счастье других»), когда человек выбирает не «жить хорошо», а «быть».

У меня есть ощущение, что наша сегодняшняя жизнь сдвигается куда-то не туда, в сторону полезного только для себя, а значит, по слову классика, «бесполезного» течения.

 

Думать с пером в руках

Лев Айзерман. Сочинения о жизни и жизнь в сочинениях. - М.: ООО "Национальный книжный центр", 2012. – 320 с. – 1000 экз.

Человек начинает думать тогда, когда хочет что-то понять. «А наша задача заключается в том, чтобы научить наших учащихся думать с пером в руках», – замечает педагог и литературовед Мария Александровна Рыбникова в написанной ещё до войны книге «Очерки по методике литературного чтения». Да, спустя столько лет школьники чаще оказываются перед компьютером, чем перед тетрадью. Но разве им уже не нужно думать? И не нужно понимать?

Ответ не так уж очевиден. Последователь Рыбниковой Лев Соломонович Айзерман в книге «Сочинения о жизни и жизнь в сочинениях» рассказывает о пользе самостоятельной мысли и о её вреде.

Самостоятельная мысль помогает человеку осознать себя, проверить, проконтролировать, сформировать взгляд на мир, рассказать о себе. Но самостоятельная мысль не помогает и даже нередко мешает сдать ЕГЭ. Экзаменатор, скорее, предпочтёт увидеть мысль предсказуемую, надлежаще упакованную; известно множество случаев, когда индивидуальность сочинения шла во вред его автору. Экзаменатор даже формальные, не прочувствованные книжные аргументы ценит больше, нежели жизненные: книжная премудрость получила общественное признание, а личные впечатления юного человека много ли стоят?

Наконец, разностороннее обдумывание сложной мировоззренческой проблемы – что такое любовь? порочно или нет стремление к собственности? каков должен быть баланс государственного, общественного и личного в человеческих интересах? – несёт в себе опасность осознания личной ответственности. А легко ли жить тому, кто сам готов судить себя? Тут уже не только учителя, обязанные натаскивать детей на ЕГЭ, но, случается, и родители усомнятся. Может быть, лучше не думать?

Айзерман выступает в своей книге как теоретик, понимающий, что далеко не всё у него получится, и как практик, у которого многое получается. Или, скажем так, кое-что: в современных условиях это уже много.

Совместить экзамен с жизненной правдой, втиснуть своё индивидуальное мнение в прокрустово ложе оценки, выстроить лесенку приемлемых, но не криводушных аргументов – предприятие не вовсе безнадёжное, и Айзерман даёт ясные практические рекомендации, как его возможно осуществить. Но это в некотором роде сверхзадача, и она предъявляет сверхтребования в первую очередь к самому учителю. Например, такое: «Безнравственно учить и даже заставлять писать своих учеников то, во что мы сами не верим и чему не следуем в собственной жизни».

Раздвоение сознания – болезнь, даже если больной не страдает. Так или иначе он утрачивает способность адекватно воспринимать происходящее. Важным достоинством и, может быть, внутренней пружиной книги Айзермана является умение автора называть вещи своими именами. Подчиняясь необходимости подготовки детей к формализованной процедуре ЕГЭ, он призывает не забыть, что экзамен не может быть самоцелью. Экзамен – всего лишь инструмент. Ведь «никакому безумцу не придёт в голову повесить на больнице призыв «Наша цель – термометр». А вот лозунг «Наша цель – ЕГЭ» видеть уже доводилось[?]

Компьютеризация школы – тоже лишь инструмент, а не самостоятельное благо. Интернет хорош, но может быть и злом, когда снимает необходимость самостоятельного осмысления или «когда виртуальное общение убивает живое общение человека с человеком».

Годами, десятилетиями читая школьные сочинения, Лев Айзерман наблюдает изменения в сознании юношества. Вот девятиклассники пишут сочинение на тему «Павел Иванович Чичиков: взгляд из 1993 года». Большинство детей, понимая, что «Павел Иванович – прадедушка наших дельцов», считают, что Чичиков в своём беспринципном стремлении извлечь выгоду из всего – страшен. Прошло всего пять-семь лет – и тональность сочинений изменилась: в жизни каждый сам за себя, и Чичиков других не хуже. Но ведь за эти годы примерно так начали высказываться и авторитетные взрослые литературоведы! Детей ещё можно подозревать в том, что они не читают, читают невнимательно, по диагонали, читают краткие пересказы… Но в чём можно подозревать взрослых?

Время меняется – но не само; его меняют люди. Чего мы хотим? Согласны ли мы не думать – или думать только о себе? Почему дети, приходя из младшей школы, которая в России и ныне остаётся одной из сильнейших в мире, в средней школе быстро скатываются по наклонной (согласно международному исследованию PISA)? И что сегодня сталось с восприятием русской классики, центральной проблемой которой выступает личная ответственность человека? Об этом «с пером в руках» подумал заслуженный учитель России Лев Айзерман.

 

На русофобской псарне

Папа хочет стать тётей

Новый девиз "Прямого эфира": «Запретных тем нет». У программы новый ведущий: Михаила Зеленского сменил Борис Корчевников, который доказал, что телеведущим может быть любой. Критиковать его странно и рано - может быть, когда-нибудь он внезапно профессионально заматерев, из инфантильного кадета превратится в прожжённого журналюгу вроде Малахова, зритель привыкнет к нему и полюбит. Но главными в подобных проектах являются вовсе не ведущие, а редакторы, которые определяют тему выпуска и приглашают в эфир соответствующих гостей. В жестокой, доходящей до рукоприкладства конкурентной борьбе с аналогичным проектом «Пусть говорят» все средства и гости хороши, то есть чем отвратительнее герой, тем лучше.

Недавно там был переодетый в женщину 46-летний бывший десантник, отец семейства, а ныне непонятно кто. Он мечтает о смене пола, страдает от того, что родители, жена и дети его не понимают, и нет денег на операцию, которая поможет ему окончательно стать ею. В студии, как водится, мнения экспертов разделились. Одни возмущались крайней степенью извращённости «героя», а другие возмущались дремучестью оппонентов, в том числе участвовавших в передаче отца и сына «героини», и восхищались честностью и смелостью «её европейского выбора»[?]

И всё это сразу после «Спокойной ночи, малыши». Представьте себе, телевизор ещё не выключен, дети не легли спать и заворожённо смотрят на странную тётю мужского пола, а потом спрашивают отца: «Папа, ведь ты не станешь тётей, не уйдёшь от нас к чужому дяде?»

А в телерадионовостях сплошные ужасы. У алтаря собора Парижской Богоматери в знак протеста против легализации однополых браков застрелился французский публицист Доминик Веннер. Спустя сутки в ответ на это там же участница движения FEMEN оголила грудь, на которой была надпись: «Фашизм, покойся в аду»… Журналистка Маша Гессен на «Эхо Москвы» приравняла гомофобию к антисемитизму… Четвёртый день в пригородах Стокгольма иммигранты-мусульмане безнаказанно жгут машины… Юлия Латынина ставит в пример россиянам обезьянок бонобо и древних греков, которые якобы почти поголовно прошли через однополые связи... В Лондоне исламистами зверски изрублен британский военнослужащий… В Каннах скандальный интерес вызвали два фильма на гомосексуальную тему... Мэр Лондона Борис Джонсон призывает военных не выходить на улицу в форме…

Погрязшая в гедонизме Европа реабилитировала почти всё, что недавно считала пороком, коренное население постепенно вырождается, многодетные семьи из мусульманских стран вытесняют его на периферию жизни. Не так жестоко, как варвары Древний Рим периода упадка, но всё же…

Людоеды

После того как Леонид Гозман клеветал на Красную армию, отстаивая прозападный взгляд на Великую Победу, в программу «Поединок» пришёл Марат Гельман. Он тоже отстаивал «европейский выбор», но уже на ниве сексуальных отношений, призывая «отсталую» Россию быстрее встать на европейские грабли.

Его номинальным оппонентом был депутат питерского ЗАКСа Милонов, а настоящим – Владимир Соловьёв. Когда секундант Гельмана обозвал депутата латентным гомосексуалистом, поскольку таковы все гомофобы, телеведущий заметил, что по этой логике любой ненавидящий фашизм – латентный нацист, и «тема увяла».

Действительно, зачем однополым семьям усыновлять детей? Для себя, чтобы воспитать их такими, какими хотят родители № 1 и № 2? А кто просчитывал последствия этого небывалого в истории человечества социального эксперимента?

Россия – страна традиционных ценностей, любой раввин, мулла или православный священник расскажет о том, что содомия – грех. Религиозные табу «придуманы» именно для того, чтобы уберечь народ от вырождения, и именно потому либералы атакуют Церковь. В России никто не ущемляет права сексуальных меньшинств. Соловьёв даже посетовал, что теперь уже есть сферы жизнедеятельности, где ущемляют права как раз гетеросексуалов. Мы к вам в постель не лезем, но и вы не лезьте с гей-парадами на наши улицы, не мозольте глаза детям, не искушайте молодёжь, у нас и так плохая ситуация с демографией. Кстати, многие представители секс-меньшинств понимают, что провокаторы вроде Марата Гельмана или Маши Гессен, используя «гей-славян» в своих политических целях, очень усложняют им жизнь.

Либералы-атеисты часто утверждают, что вера относится к интимной сфере, о которой говорить неудобно, – то есть фактически запрещают говорить о духовной жизни, но во весь голос кричат о половой. А должно быть наоборот. Беда только в том, что руководство страны до сих пор не выработало никакой программы духовного развития России. Однако свято место пусто не бывает.

В своём блоге после поражения в «Поединке» Гельман опубликовал свою проповедь. Цитирую, сохранив орфографию автора.

« Сейчас, когда вектор путинской политики поменялся, мы видим как Европа этому сопротивляется и не хочет, чтоб один из её членов становился православным ираном. Я только вчера понял, как всё таки хорошо что мы в Евросоюз вступили. Что это не абстракция, как Юнеско. Успели. Но теперь надо рассказать людям что это нам даёт и что мы должны исполнять как члены ЕС . (Гельман обмишурился, Россия – не евро­член, как шутил покойный Черномырдин, однако очевидно желание политтехнолога подчинить Европе «православный иран», как он называет нашу родину. – А.К. )

Если не считать медиа – главной линией конфронтации и в этом случае и в других остаётся искусство. (Гельману мало антироссийской пропаганды в либеральных СМИ, он и деятелей искусства мобилизует на конфронтацию. – А.К. ) У людей искусства нет другого выхода, как отстаивать позицию атеистов, геев, нацменьшинств. Призывать к здравому смыслу. Только искусство будет всегда тащить страну в Европу. (Формулируется задача – многочисленные меньшинства надо натравить на государствообразующее большинство. – А.К. )

В отличие от деятелей оппозиции, которые всё-таки политики и вынуждены оглядываться на свой электоральный образ, на население, человек искусства может спокойно говорить большинству, что оно людоедское, если поддерживает незаконное осуждение Pussy Riot. (Большинству народа найдено определение – людоеды. В какой стране такое возможно? – А.К. ) И в этом смысле всем следует сегодня не столько на митинги ходить, сколько создавать галереи, театры, организовывать фестивали, снимать документальные фильмы... (Об отвратительных провокациях в «галереях…», что организовывает Гельман, «ЛГ» не раз писала. – А.К . ) Нужна новая эпоха просвещения. Плевать по большому счёту на эту законодательную лихорадку. Как приняли закон, так и отменят. Не отменят, так он работать не будет или будет работать против них, если… Если в стране будет просвещённое население ».

У нас была великая эпоха, были великая культура, страна. И просвещённый народ, но более двадцати лет ему морочили голову. И сейчас стараниями таких культуртрегеров, как «людоед» Гельман, насаждаются антикультура и антироссийское «просвещение».

Привет из Израиля

В заметке «Гозманиада» я сетовал, что Никита Михалков в «Поединке» с Гозманом был недостаточно напорист. Совершенно неожиданно то, как надо отвечать «клеветникам России», показал израильский публицист Авигдор Эскин. Вот несколько его цитат из полемики с топ-менеджером РОСНАНО, состоявшейся 23 мая в эфире Русской службы новостей:

«У вас (имеется в виду Гозман. – А.К. ) хоть что-то святое есть? Или вы только умеете лгать? Лгать про СМЕРШ, лгать про собственную страну, будучи пятой колонной в той стране, в которой вы находитесь…

Когда речь идёт об унижении заслуг Советской армии во время Великой Отечественной войны, Израиль не будет молчать. И он не молчит. Когда Путин приехал в Израиль год назад открывать памятник, почему-то российские СМИ забыли упомянуть, какой по счёту это был памятник Красной армии на территории Израиля. Это был 49-й памятник. В Израиле мы отмечаем именно 9 Мая как официальный День Победы. И Израиль везде и всюду будет давать отпор тем, кто пытается отрицать холокост или отрицать также заслуги Советской армии и Советского Союза перед всем человечеством...

Что сейчас сделал мой противник? Прицепил великого писателя Гроссмана к тем, кто якобы говорил, что нацизм и сталинизм – одно и то же. Эти люди не читали книгу «За правое дело»… Один немецкий вербовщик пытается при помощи этих аргументов завербовать кого-то в романе Гроссмана, отсюда мы делаем вывод, что Гроссман, оказывается, мыслит так же. Нет, ни Гроссман, который писал о правом деле, ни другие великие русские писатели не ставили, естественно, на одну доску…

В Израиле отношение к Сталину двойственное. Сталин был человеком великих преступлений и великих подвигов. Мы знаем о его великих преступлениях, к коим относится, во-первых, атеизм, безбожие, которое он насаждал в России, будучи частью коммунистической системы… Мы также прекрасно помним последний период правления Сталина, «дело врачей» и многое другое. С одним «но» – мы помним Сталину и другое.

Мы помним, когда западный мир отвернулся от нас и когда корабль с еврейскими беженцами не был пущен в Соединённые Штаты в 1938 году, то Сталин принимал еврейских беженцев из Польши. Мы помним, как в эвакуации старались спасать евреев, потому что им грозило уничтожение. Мы очень хорошо помним, кто построил Освенцим и кто освобождал из Освенцима. И мы очень хорошо знаем, кто помог Израилю встать на ноги в 1948 году. Это мы тоже очень хорошо помним.

Я, например, считаю, что один из промахов Сталина – это недостаточно жёсткая линия по отношению к Западной Украине, Прибалтике после войны. То, что он не вычистил эти территории от настоящих коллаборационистов, а позволил многим из них стать потом партийными деятелями, и их дети потом возникли на гребне перестройки, это большой промах Сталина…

Мы видим, к сожалению, пример лжи и пример фактической полуреабилитации нацизма человеком, которого сегодня не было бы на земле, если бы советская армия, частью которой был СМЕРШ, не победила. К сожалению, при развале Советского Союза повсеместно повылазили бывшие бандеровцы, «лесные братья», полицаи в одних местах, и здесь в России тоже. К великому сожалению, есть немало людей, которые пытаются уничтожать русский дух и российскую государственность через реабилитацию нацизма, разжигание ксенофобии, экстремизма и прочих недугов. Так вот мы должны здесь единым фронтом: Россия, Израиль да и все люди доброй воли сказать им «нет», а тем, кто на стороне немцев, тем, кто из клуба «Флориан Гейер», тем, кто из клуба оправдателей, по сути, СС (так выглядит сравнение со СМЕРШем), должны сказать «будьте вы прокляты»…

Вы (Гозман. – А.К. ) являетесь олицетворением советской трагедии, человеком, который безродный, у которого нет ни своего языка, который сам по себе не знает, кто он, ещё не разобрался с собой. Не знает ни своей культуры, и поэтому не может любить ни себя, ни свой народ. И не может ничего хорошего принести той стране, в которой он находится. Хочу процитировать выдающуюся современную поэтессу Юнну Мориц. Это вам ответ:

Мы Гитлеру равны?..

Да он – родной ваш папа!

Теперь вы влюблены

В культурный слой гестапо.

И в следующий раз

Мы спросим вас любезно:

Как драться нам железно

И умирать за вас,

Чтоб было вам полезно?...

А мне, мерзавке, жаль,

Что гибли наши парни

За бешеную шваль

На русофобской псарне!

И я хочу сказать от своего имени на этот раз: спасибо русскому народу, ибо без него этой победы бы не было. Он был той основой, которая сплотила всех. И мы ему благодарны за избавление и победу».

Спасибо и Авигдору Эскину, который так яростно и последовательно борется с теми, кто хочет отнять у нас Победу.

Ах, если б на каждом нашем федеральном канале были публицисты, с такой же страстью отстаивающие национальные интересы России! Покуда эфирное время даётся провокаторам и лжецам вроде Гельмана и Гозмана.

 

1601 россиянин

В 1985 году Сергея Лапина сняли с должности председателя Гостелерадио и перевели в МИД на унизительную должность советника. Он, по существу создавший советское телевидение, со всей его мощнейшей инфраструктурой, технологическими новшествами и уникальными творческими достижениями, никак не вписывался в перестроечную команду Яковлева-Горбачёва. У Сергея Георгиевича была репутация реакционера и антисемита, однако кроме этих качеств, которые яростно приписывала ему московская интеллигенция, имелись и другие, реально существующие. В частности, он был очень умным.

Широко известно мнение Эльдара Рязанова: "[?]Такого образованного начальника я встречал впервые. Но ещё больше я поразился тому, как в одном человеке, наряду с любовью к поэзии, тонким вкусом, эрудицией, уживаются запретительские наклонности…" Жаль, что любимый народом режиссёр не осуществил синтез тезиса и антитезиса, не предположил, что «запретительские наклонности» как раз и являются следствием эрудиции и тонкого вкуса…

И вот разжалованный Лапин встретил в коридорах МИДа тогдашнего куратора программы «Взгляд», нынешнего руководителя Общественного телевидения России, и сказал ему: «Лысенко, что вы делаете, вы же губите страну!» «Махнул рукой и пошёл дальше, не прощаясь…», – так вспоминает сам Анатолий Лысенко эту сцену.

Показательно, что в презентационном сюжете канала ОТР историческая фраза Лапина фигурирует в пересказе юной журналистки и, предваряя обращение Лысенко к ауди­тории, напоминает зрителю, кто сейчас будет с ним говорить, – тот, которого Лапин обвинил в уничтожении страны. Невольно задумаешься, что имели в виду отээровцы и лично Анатолий Григорьевич. Это была неловкая попытка попросить прощения или неуместное хвастовство?

Мнение о новом телеканале формируется не только предысторией, но и во многом зависит от увиденного в первые секунды, минуты. Включаешь, а там некто с хипстерской бородкой рассказывает бородатый анекдот. (На каком корабле самое мощное вооружение? На «Авроре» – один выстрел, и целой державы нет.) Это мы так, видимо, восстанавливаем историческую память, проскочив с хохотком советский период, устремляемся в дореволюционные времена благоденствия, славных побед российского флота.

И сразу вспоминаешь взглядовский сюжет четвертьвековой давности, тоже про «Аврору». Оказывается, то, чему поклоняются в Ленинграде советские люди, вовсе никакая не «Аврора», а муляж. Настоящая, аутен­тичная – в тине с лягушками, в затоне с пиявками, мужественные журналисты нашли это место, полюбуйтесь, товарищи, сгнила ваша «Аврора». Теперь понятно, что больше так жить нельзя? Теперь до вас дошло, почему всякий мыслящий человек должен ждать перемен?..

Интересно, эти ребята слыхали что-нибудь о деконструкции мифа? Скорее всего, нет, но наверняка интуитивно чувствовали, чем занимаются.

В те времена потаённый антикоммунизм в профессиональном приложении часто приобретал гуманистические формы. Журналисты помогали конкретным людям бороться с бюрократией, отстаивали справедливость «в регионах», где правды не найдёшь. Симпатичные заступники, обаятельные энтузиасты.

И сейчас по ОТР – забастовка медработников в Ижевске, даже имеется намёк на возможную в перспективе «всеобщую стачку». Ни один канал не показал, а эти осмелились, молодцы. Скоро наверняка начнут развивать тему благотворительности, помощи инвалидам, будут снимать котят с деревьев.

И конечно, «Взгляд» возвращал имена тех, кого немыслимо не почитать народу, – неординарных жертв режима, с особыми талантами и заслугами перед Родиной и мировым искусством... Товарищ, ты уже ждёшь перемен или разум твой по-прежнему спит?

Вот и теперь, включаешь ОТР и смотришь документальные фильмы о Солженицыне, Ростроповиче, Вишневской…

В своей не сформулированной до конца концепции Общественное телевидение России ориентируется, само собой, на интересы большинства, реальные запросы общества, делает ставку на события в провинции. Этот подход и декларирован, и отчасти реализован на практике. Отталкиваясь от противного, дистанцируясь от современного генетического телеурода, выросшего из гнилого семени «Взгляда», отээровцы наполняют эфир изгнанными оттуда деревенскими людьми, академиками сельхознаук, рационализаторами производства. Корреспонденты ОТР фокусируют взгляд на позитивных явлениях, отмечают достижения: в Перми прошёл конкурс на самый большой бант в девичьих волосах, в Ростовской области состоялось соревнование трактористов-виртуозов, в Кургане наладили производство современных школьных автобусов.

Автор данной статьи с умилением следит за подобными новостями, вспоминая, как неоднократно призывал отправить тележурналистов в поле за позитивом, как возмущался, что у Первого канала в США два корреспондента, а к примеру, в дружественном Казахстане – ноль, а ведь Таможенный союз у нас не с Америкой… Но что-то всё-таки мешает впасть в эйфорию окончательно.

В Советском Союзе трактористы, рационализаторы и большие банты были нормой жизни, а сейчас всё это выглядит, мягко скажем, не совсем органично – как какое-то любование экзотикой. Надо уж хотя бы это обстоятельство отрефлексировать, что ли, указать контекст: да, мол, вот девочки в красивых бантах, но завтра они могут стать жертвами ювенальной юстиции. Да, прекрасные трактористы ещё остались, но страна полностью зависит от импорта продовольствия. А школьные автобусы нужны потому, что идёт тотальное сокращение сельских школ. И выйти на обобщения, поговорить о капитализме – этической стороне, экономической, социальной, культурной, чего он да как, откуда взялся, зачем стреляла «Аврора»…

То и дело в эфире ОТР возникают ссылки на результаты соцопросов, что должно, по всей видимости, подчеркнуть идеологические приоритеты канала: мы, мол, прислушиваемся к обществу, вот народ, например, считает, что главные проблемы в России – это коррупция, ЖКХ, и мы на ОТР так же считаем… Хорошо, но ведь кроме многочисленных опросов с очевидными результатами есть исследования знаковые, которые иллюстрируют глубинные процессы, происходящие в России. И следовало бы, наверное, опираться на них, разрабатывая программную политику. Например, такое вот исследование.

19–22 апреля 2013 года аналитический центр Юрия Левады провёл представительный опрос 1601 россиянина. Вот результаты:

И это, несмотря на последовательную, системную антисоветскую пропаганду в СМИ, и особенно на ТВ, которая длится уже двадцать пять лет. Откуда такие результаты? Чья недоработка? Может, Общественному телевидению России попробовать наконец разобраться в этом феномене?

 

Людмила не Зыкина

К многочисленным телесериалам из серии "ЖЗЛ" прибавилась «Людмила». Отношения к Людмиле Георгиевне Зыкиной телебиография имеет мало. Ещё меньше, чем другой сериал того же продюсера «Галина», - Алексей Пиманов на Первом канале ведёт программу «Человек и закон», но сделал фантастические успехи на ниве продюсирования и даже режиссуры. Современные телебиографии советских замечательных людей сделаны как будто под копирку, потакая, как говорили в то время, когда эти люди прославились, низкопробным вкусам и нынешним идеологическим установкам. Для приготовления такого телеблюда нужно залезть к герою в постель (будь то маршал Георгий Жуков, или министр культуры Екатерина Фурцева, или актриса Зоя Фёдорова, или дочка генсека Брежнева[?]). Обязательна антисоветчина (всех героев замучила советская система либо лично товарищ Сталин). И желательно что-нибудь про бриллианты, полученные ими от диктатуры пролетариата.

Пошлость – вот ещё слово из прошлого, которое характеризует все эти сериалы. А «Людмила» ещё и крайне убога с профессиональной точки зрения. Начиная со сценария. Зыкина очень переживает, что не знает английского языка и не может петь джаз, как Элла Фитцджеральд, и как будто стесняется того, что она вынуждена петь русские народные песни. Пьер Карден говорит, что Зыкина очень похожа на булгаковскую Маргариту, а та отвечает, что у нас эта книга не издавалась, хотя первое издание «Мастера и Маргариты» было в СССР...

Вера Сотникова, конечно, очень красивая женщина (Зыкину-девочку и девушку тоже играют очень хорошие актрисы), но для успеха сериала нужны ещё хороший сценарист и талантливый режиссёр. И совесть.

 

Воскресная истерика

Когда-то юный Коля Сванидзе рассказывал пионерские страшилки о коммунистах с красными руками в чёрных простынях. Прошли десятилетия, и Николай Карлович стал показывать страшилки на центральных каналах, а потом он приболел. Здоровье сдало 21 мая на "Воскресном вечере с Владимиром Соловьёвым". Когда историк Юрий Жуков в спокойной лекторской манере начал рассказывать о событиях 70-летней давности и задал вопрос: «Почему Великую Отечественную войну превращают в войну за права евреев?», бывалый пропагандист взорвался: «Господин Жуков, по вам прокуратура плачет», а потом уточнил, указав на Юрия Николаевича: «Виселица по вам плачет». В последнее время споры об истории всё чаще оборачиваются истерикой. Что это - агония некогда влиятельной идеологии? В таком случае болезнь развивается предсказуемо.

 

Свежее дыхание

На малой сцене Центрального Дома актёра стартовал фестиваль "ДА". «ДА», - говорят режиссёрам, готовым представить эскизы пьес, ранее нигде не ставившихся. «Нет», – отвечают авторам, чьи тексты не одобрены строгим жюри. Председатель жюри и идейный вдохновитель фестиваля «ДА», руководитель лаборатории драматургов «Смело­драма» – Сергей Коковкин. Члены жюри – драматурги Ольга Михайлова и Александр Железцов.

Формат фестиваля на первый взгляд привычный – собираются профессионалы послушать новые тексты. Но победителям обещана большая сцена: эскизы, прошедшие отбор, одобренные директором Дома актёра Игорем Золотовицким, получат шанс выйти на большую сцену Дома актёра в виде полноценного спектакля с костюмами и декорациями. Будут продаваться билеты, авторы будут получать гонорары.

Кажется, что особенного? Драматурги пишут пьесы, режиссёры ставят эти пьесы, актёры играют, зрители покупают билеты – процесс идёт. Но посмотрите на афиши и поищите новые имена российских авторов. Процент современных русских пьес в репертуарах театров находится в пределах статистической погрешности. «Текстов для больших сцен никто не пишет», – говорят режиссёры и завлиты. «Нас никто не читает и не ставит», – утверждают драматурги.

Сергей КОКОВКИН, драматург, режиссёр, председатель жюри фестиваля :

– Та ниша, которую мы хотим занять, пока нова. Мы берём неизвестные пьесы, ненапечатанные пьесы, непоставленные пьесы. Это свежее дыхание современного театра. У нас достаточно строгий отбор, и пьесы мы показываем уже спектаклем – не читкой (читок полно), а именно спектаклем. Он может быть пока эскизом спектакля. Но когда закончится ремонт в Доме актёра, то откроется большая сцена – театральный зал на 350–400 мест... Будет настоящее театральное пространство. Мы хотим «ДА» открыть именно в этом новом зале, новом театре, где достаточно элитарная, в общем, должна быть публика. Всё-таки это Дом актёра. Это должна быть театральная публика с пониманием необходимости каких-то изменений, сегодняшнего театрального языка и так далее. Вот это будет и дискуссионным, и открытым, но совершенно необходимым действием.

Подготовка к фестивалю – на добровольных началах. Но когда мы будем играть спектакли, уже придёт публика, она будет платить за билеты, и создатели спектаклей будут получать свои деньги. А пока идёт пилот.

Мы хотим выйти на иной уровень. Замечательное дело делают Любимовка, Угаров и Театр.Doc. Нам же надо выходить на более широкую публику, на большую сцену, на репертуарные театры.

Татьяна ТРУБНИКОВА, генеральный директор продюсерского центра «Жар-птица», директор авторского агентства:

– Я увидела на фестивале несколько пьес, которые уже были представлены на Любимовке – это значит, что они были замечены, понравились профессионалам, но так и не были поставлены. Замечательная пьеса Екатерины Нарши «Матрёшки на округлости земли», яркая социальная сатира Светланы Сологуб «Обход», вполне зрительская история Юлии Яковлевой «Правила мелодрамы» не нашли свои театры, своих режиссёров. Я наблюдаю такую картину не первый год. Почитали пьесы, раздали друг другу дипломы, послали пьесы в рассылки по театрам – и всё. Какая судьба у этих пьес? Фестиваль прошёл, ничего дальше не произошло.

Постоянно общаюсь с режиссёрами, актёрами по делам продюсерского центра и выясняю, что о драматургах, чьи пьесы представляют на всех возможных фестивалях читок, никто ничего не знает. Театры, режиссёры живут своей жизнью, рассылки с пьесами выбрасывают не читая, на читки не приходят. Мы сейчас сделали при продюсерском центре авторское агентство, которое будет последовательно заниматься продвижением пьес российских авторов, и не только новых. Есть отличные пьесы, написанные в последнее десятилетие, абсолютно актуальные, которые поставила пара театров в стране, и всё. И эти пьесы уже не возьмут на фестиваль читок и эскизов, и как новый текст не поставят в рассылку. Например, недавно в Театре.Doc смотрела спектакль по пьесе Елены Исаевой «Я боюсь любви» – отличная работа в зале на 50 мест. Пьеса прекрасная! Почему она не идёт на большой сцене? Загадка. В том же театре блестящая премьера «Толстой – Столыпин. Частная переписка» – пьеса Ольги Михайловой в постановке Владимира Мирзоева. Почему не стоит очередь из режиссёров и театров к этому драматургу? Я вижу искажённую информационную картину, сложившуюся в театральном пространстве. Но ничего невозможного нет, мы уже готовим договоры с несколькими замечательными авторами, чьи права будем представлять на территории РФ. Мне нравится, что появился фестиваль, который нацелен на то, чтобы пьесы вышли наконец к публике – наши цели совпали.

В перерывах между показами мы побеседовали с режиссёрами о пьесах, с драматургами о режиссёрах.

Виктория ДОЦЕНКО, режиссёр, драматург. Первая пьеса «Лёгкий воздух» игралась в трёх театрах страны. На фестивале «ДА» представляла свою пьесу из цикла «Вариации на тему мультикультурности».

– Мне не кажется, что ситуация с современной драматургией совсем уж безнадёжная. Всё зависит от того, насколько хорошо драматург понимает законы сцены, законы театра. Если пьеса сильно уходит в литературу, в ней мало действия, то её не будут ставить. Зритель не знает о закономерностях развития драматургии. Он не обязан знать, что существует театр абсурда, что существует термин «постдраматический театр» и так далее. Зритель приходит в театр за переживанием, за действием. И если пьеса не даёт ему искомую эмоцию, не заинтересовывает сюжетом, зритель её смотреть не будет. И я считаю, что проблема не в театрах, а в драматургах. Драматург часто сознательно игнорирует театр, считает, что писать действие, писать по классическим законам драматургии – это моветон, это устарело, это – прошлый век. А театр ищет современную пьесу. Я служила завлитом в Театре у Никитских ворот, и Марк Розовский ставил передо мной задачу – найти хорошую современную пьесу, острую, интересную, он говорил: «Ищи пьесу, чтобы она обязательно была человечной». А с человечностью, к сожалению, у современной драматургии проблема. Человек приходит в театр смотреть на себя, а драматургу этот человек, к сожалению, малоинтересен.

Виктор НИЖЕЛЬСКОЙ, режиссёр, актёр, выбрал для эскиза пьесу Юлии Яковлевой «Правила мелодрамы»:

– Выбрал именно эту пьесу потому, что считаю полезным рассмотреть именно эти проблемы, которые в нашем мире кажутся совсем мелкими, ничего не значащими. Жизнь абсолютно обыкновенной женщины. Кажется, что тема любви, отношений в семье банальна и избита и вообще теряется на фоне глобальных социальных потрясений, политических проблем. Мне кажется, что поставить такую вещь очень важно, она так близка тем людям, которые приходят в театр, она близка актрисам, играющим героинь этой истории. Почему так популярен фильм «Секс в большом городе»? Потому что тема волнует. Да, эта пьеса очень созвучна знаменитому фильму, я даже специально старался это показать в эскизе. Но считаю, что пьеса Юлии Яковлевой глубже, чем сценарий известного фильма.

Валерий НАСЕКИН, режиссёр , представил эскиз политической сатиры Павла Соколова «Сны Олигофляндии»:

– Считаю, что актуальной пьесы у нас в России не существует. Эту пьесу написал мой друг Павел Соколов, она не вошла ни в один лонг, ни шорт-лист ни одного фестиваля. Её разбили в пух и прах на всех фестивалях, но она мне понравилась своей актуальностью. Я попросил Сергея Борисовича Коковкина всё-таки разрешить мне поставить эту пьесу, и он разрешил. Пьесу уже обозвали не интеллектуальной, а мне кажется как раз очень умной, очень авангардной и перспективной, надеюсь, что она понравится молодому зрителю.

Светлана СОЛОГУБ, драматург . (Пьесу «Обход» представлял в формате читки Пётр Кротенко):

– Мои пьесы читают на фестивалях, издают сейчас сборник. Надеюсь, что их в конце концов поставят. Найти своего режиссёра трудно, и режиссёру найти своего драматурга непросто. Должно что-то совпасть, взгляд, мысль, дыхание. Как в дружбе, как в любви.

Елена ИСАЕВА, драматург, на фестивале «ДА» – зритель:

– Для меня всегда было загадкой сетование театральных режиссёров и продюсеров на отсутствие пьес, интересных массовому зрителю. Даже навскидку: «Двое поменьше» Екатерины Нарши (прекрасная пьеса о первой любви), «Яблочный вор» Ксении Драгунской, «Экспонаты» Вячеслава Дурненкова, «Истребитель класса «Медея» Максима Курочкина, «Диалоги о животных» Александра Железцова, совсем недавно написанная «Матрёшки на округлости земли» – той же Нарши (абсолютно современная и по содержанию, и по форме, и по языку пьеса, на которой – если хорошо поставить – будут аншлаги). Список можно продолжить[?] Это я пока говорю о наиболее легко воспринимаемых вещах. Причём все эти пьесы разнятся по жанру – тут вам и драма, и мелодрама, и социальная сатира, и фантастическая утопия, и философская притча (при этом в совершенно доступной любому зрителю обёртке). Изящные, глубокие, талантливые пьесы! Как при наличии хотя бы этих текстов, высокохудожественно написанных и в то же время общедоступных в смысле восприятия (которые почему-то не идут пожаром по стране), можно говорить об отсутствии современной массово-кассовой драмы? Может быть, продюсеры и режиссёры их просто не читали? Может быть, их просто напугали матерные слова в новодрамовских текстах, и они вовсе перестали читать современную драматургию? Или читают, но ничего не видят, что страшнее? Естественно, у этих же авторов есть пьесы и посложнее, которые потребуют от режиссёров большого труда. Я уверена, что в хорошей режиссёрской интерпретации к массовому зрителю могут прийти и Ольга Михайлова, и Михаил Угаров, и Елена Гремина, и Ольга Мухина, и Юлия Яковлева, и Вадим Леванов, и Наталья Мошина, и Наталья Ворожбит. Палитра авторов – налицо! Пожалуйста – осваивайте, доносите до зрителя! Конечно, это нелегко, но (цитирую свою же статью), «как бы ни было это обидно театру, он всегда будет вторым. Он никогда не сделает шаг в своём развитии, пока не сделает шаг вперёд современная драматургия. Новый театр всегда начинался с новой драматургии… У нас в запасе вечность. Не поставят сейчас, поставят через пятьдесят лет, а вот театр от нежелания искать у драматургов новые формы буксует на месте».

Александр ЖЕЛЕЗЦОВ, драматург, член жюри фестиваля «ДА»:

– Исчез из жизни «репертуарный драматург» – тот, кто писал новую пьесу к каждому сезону, эту пьесу ждали и ставили. Драматург писал для любимого режиссёра и любимых актёров. И, что немаловажно, драматург с этого жил. Новая пьеса – раз в год, как огурец с грядки, как раз к открытию сезона. Таких драматургов театр для себя должен находить. Ведь сегодня живые драматурги представляются такой нерасчленённой массой, из которой доносятся матерные выкрики и фонтаном бьёт кровь. На самом деле нынешние драматурги разные. Практически каждый театр, прояви он интерес, может найти среди них «своего». Есть, например, Вячеслав Дурненков, пишущий прекрасные пьесы для большой сцены. Есть совсем другая, но тоже замечательная Ксения Драгунская. А Екатерина Нарши – её пьесы разве не для большой сцены? Этот список можно продолжать. Но это дело театров.

В преддверии фестиваля «ДА» о месте современной драматургии на большой сцене мы попросили ответить независимых продюсеров, чей бизнес напрямую зависит от зрительского интереса.

Екатерина ГОРДИЕНКО, арт-директор автономной некоммерческой организации «Театральный марафон»:

– Мы делаем спектакли по пьесам, которые нравятся нам самим. Вы можете увидеть по афишам, что у нас много классики, русской и зарубежной. Все эти пьесы – прекрасные. Заметьте, это не только комедии. Вы говорите про публику. То, что мы на неё ориентируемся, работаем под запрос, – это не совсем верно. Ни для кого не секрет, что на антрепризные спектакли зрители приходят, ориентируясь на имена артистов. В этом нет ничего зазорного. Однозначно определить предпочтения нашей публики сложно. Они хотят получить удовольствие от встречи с любимыми артистами. Мы делаем спектакли, давая возможность артистам раскрыться с новой для них стороны, сыграть роль, о которой они, возможно, давно мечтали. Да, такую возможность чаще всего нам предоставляют классические произведения, где есть яркие, отлично выписанные образы, где есть замечательный текст. Мы как раз ставим современных авторов. В нашем репертуаре шли пьесы Елены Исаевой, Юрия Юрченко, Алексея Пояркова. Всё это примеры замечательной драматургии, глубокой, тонкой, умной. Зрители реагировали на них прекрасно!

– А если вам попадётся пьеса хорошая, но, как говорится, сырая, вы захотите поработать с автором? Возможен такой вариант? Вот пьеса, в ней отличная идея, но, например, какой-то неубедительный финал, или персонаж, который вам кажется очень интересным, и вы видите актёра, который может с блеском сыграть эту роль, то можете попросить автора доработать пьесу, дописать роль, переделать финал?

– Если автор согласится это сделать, то почему нет? Сейчас есть запрос на хорошую современную драматургию, именно для большой сцены. Публика, хоть и идёт на актёра, но мы же слышим зал – когда люди узнают ситуацию, реалии своей страны, видят узнаваемых персонажей, они отзываются очень живо. И пьесы хорошие, конечно же, есть. Вот узнать о них не всегда получается достаточно оперативно.

– Авторы их не приносят?

– Приносят обычно не самые лучшие авторы, не самые лучшие пьесы. Хорошие авторы уверены, что мы должны знать про их пьесы, и в чём-то они правы. Мы стараемся следить за тем, что происходит в современном театре, замечаем интересных драматургов, строим планы.

Александр ГОРДИЕНКО, художественный руководитель автономной некоммерческой организации «Театральный марафон»:

– Вы говорили с Екатериной про то, что понравившуюся пьесу продюсер и режиссёр могут попросить автора доработать, что-то изменить в ней. Так вот, этот процесс может быть комфортен обеим сторона, если будет работать агентство. Между автором и продюсером (директором театра, иногда и режиссёром) должен быть посредник. Согласитесь, что человек, написавший текст, дорожащий в нём каждым словом, может очень нервно среагировать на замечания от продюсера. И продюсеру или режиссёру не совсем удобно высказывать претензии самому автору. Гораздо проще разговаривать с агентом. И агент, зная требования продюсеров, уже может в адекватной форме, комфортной для автора, донести просьбы заказчика. И в этом нет ничего особенного. Это нормально. Автор также лучше воспримет информацию от своего агента. Понимаете, в творческой среде это очень важно. Люди должны уметь договариваться, и в этом им помогают посредники всегда и везде.

И сейчас именно театральные агентства, а не государственные театры со старой системой администрирования готовы оперативно решать вопросы творческих людей начиная с идеи спектакля, получения прав, подписания грамотных контрактов.

Лейла КУРАШИНОВА, театровед, продюсер, театральное агентство «Лекур»:

– Какой должна быть пьеса, чтобы её сразу захотелось взять, поставить, начать работу? Как вы оцениваете, выбираете пьесы для постановки? Ведь известно, что независимые театральные постановки не имеют права на неуспех.

– Знаете, это как в интервью. Важно начало и очень важен финал разговора. Тогда читатель сначала заинтересовывается, а потом с удовлетворением заканчивает читать. Так и в пьесе. Исключительно на своём опыте – если автор не смог сразу заинтересовать меня: сюжетом, стилем письма, юмором, я предполагаю, что и зрителя тоже не заинтересует. Хотя, наверное, из каждого правила есть исключения. Но я всегда с такой мукой приступаю к чтению пьес. Надо ведь полностью погрузиться, сосредоточиться, а это очень трудно даётся в том ритме, в котором мы живём.

– Хороших пьес мало?

– Любого качественного продукта не может быть много. Прошу прощения за слово «продукт». Конечно, драматургу, как и любому творческому человеку, наверное, есть что сказать сегодня миру. То есть его должна разрывать внутри тема, проблема, если хотите. Но беда нашей современной драматургии в том, что утрачено ремесло. Можно придумать захватывающий сюжет, интересных героев, а вот сделать так, чтобы схема пьесы была плотно наполнена и эта плотность была интересна и режиссёру, и зрителю, удаётся немногим.

– А это – не задача режиссёра?

– Режиссёр вряд ли что-то захочет делать с вялым текстом и слабой схемой. Первоначально ритм, биение мысли всё-таки заложены в пьесе. Режиссёр может вытащить смысл, уточнить, родить форму. Но должен же быть материал такого качества, с которым интересно было бы работать.

– Комедии сейчас пишут? В вашей афише одна фамилия российского автора – Александр Коровкин, отличный комедиограф.

– Да, нам повезло. Коровкин – один из немногих российских драматургов, который умеет писать именно комедии и умеет сделать пьесу. И кто бы что ни говорил, сначала надо сделать пьесу «по школе», какой хотите: русской, американской, английской (кстати, термин «хорошо сделанная пьеса», кажется, принадлежит англичанам), а потом уже экспериментировать в ней же. Коровкин в прошлом сам актёр, уже потом был Литературный институт. И когда он пишет, он думает о коллегах, и артисты в один голос говорят, что его текст очень театральный. Это важно!

– Это именно то ремесло, о котором мы начали говорить?

– В случае с Коровкиным – это чувство сцены, понимание актёрской природы. И это да, один из принципов, правил ремесла драматурга. Он же не просто пишет текст, этот текст должны со сцены произносить люди, и им должно быть комфортно.

– Этому можно научить?

– Несколько лет Александр был редактором журнала «Современная драматургия» и много работал с авторами. И могу сказать, что драматурги соглашались дорабатывать пьесы под руководством редактора-драматурга. Публиковались только пьесы, которые могли реально заинтересовать театр, и могу сказать, что практически все они были поставлены.

Эльшан МАМЕДОВ, театровед, продюсер, «Независимый театральный проект». Он не работает с русскими драматургами – в основном с французскими. Создал авторское агентство, не желая вступать в договорные отношения с европейскими авторами через вездесущего посредника – РАО.

– Не могу сказать, что современная драматургия не интересует сейчас театр. Например, «Современник» всё время ищет, но работает в основном с современной прозой, ставит инсценировки. Желание есть. Все ищут русскую пьесу, и все не находят. В уважаемых театрах ставятся спектакли по произведениям современных российских авторов, посмотрев которые, приходишь в ужас.

Наши драматурги сами обособились, забились в подвалы и оттуда так и не вышли.

И кто их учит? Розова нет, Арбузова нет, Вампилова нет, Гельман в очень преклонном возрасте. Кто будет учить сейчас молодых драматургов именно профессии?

Почему американскую пьесу проще ставить? Потому что она вся выверена, потому что там заложена чёткая схема, позволяющая удержать внимание зрителя на протяжении двух часов. И этому их учат. На какой секунде нужно повернуться, на какой секунде кто-то должен войти. Посмотрите хороший американский сериал, к примеру, «Отчаянные домохозяйки». Там видно эту схему, выверенную до мелочей – сценарий делали профи, знающие эту схему и приёмы удержания зрительского внимания досконально. Кто этому может научить наших?

Это ремесло, оно необходимо, когда ты делаешь пьесу, которая должна идти на большой сцене, держать внимание тысячного зала. Что плохого в схеме? В знании? Выучи схему, научись с ней работать. Это каркас. Создай структуру, вбей все гвозди и дальше – демонстрируй свой талант, плети кружева смыслов и эмоций, и зритель будет смотреть и слушать, затаив дыхание.

Подготовила Наталья КИРСТА

 

Победить в борьбе титанов!

Президент крупнейшей российской компании "Роснефть" Игорь Сечин вошёл в список 100 самых влиятельных людей мира по версии журнала Time. Составители отнесли его к рейтинговой категории «титаны». Журнал пишет, что в марте этого года «Роснефть» завершила крупнейшую в истории России сделку по покупке российско-британской компании ТНК-ВР и стала мировым лидером по нефтедобыче. Отмечается завоевательная стратегия «Роснефти». Мы уже рассказывали о перспективных проектах «Роснефти» по освоению российского арктического шельфа. Другим важнейшим направлением развития являются международные проекты «Роснефти».

«Роснефть» за короткое время увеличила количество зарубежных проектов по нефтегазодобыче с 6 до 33 в результате реализации соглашений со стратегическими партнёрами. Причём это не механическое наращивание ресурсной базы. Каждый проект содержит чёткую конкретику главной целевой задачи - овладеть уникальными высокими технологиями добычи нефти и газа в любых природных и климатических условиях нашей планеты, чтобы обеспечить Россию энергоресурсами и сохранить экологию осваиваемых регионов даже в самых тяжёлых условиях, будь то арктические льды или непроходимые джунгли Латинской Америки.

«Роснефть» входит в наиболее привлекательные зарубежные проекты выбранных партнёров, которые позволяют получить уникальный технологический опыт, – было сказано в ходе презентации для инвесторов, которая прошла в Лондоне и Нью-Йорке в конце апреля.

При этом приобретение этого опыта не будет слишком затратным для компании. Инвестиции «Роснефти» в совместные с партнёрами зарубежные проекты не превысят нескольких сотен миллионов долларов, хотя в настоящее время стоимость каждого нефтегазового проекта превышает десятки миллиардов.

Вот, например, «Роснефть» приобрела 30-процентную долю участия в проведении геологоразведочных работ на 20 глубоководных блоках (участках шельфа) в Мексиканском заливе, принадлежащих крупнейшей в мире по капитализации компании ExxonMobil. 17 блоков расположены в западной части залива, а три – в центральной. Это тот самый Мексиканский залив, где произошла не так давно страшная катастрофа буровой платформы, нанёсшая тяжёлый урон экологии океана. И если крупнейшая в мире нефтяная компания берёт в партнёры по геологоразведке в бурных водах Мексиканского залива русских, значит, она уверена в их высоком профессионализме и надёжности. Стоит ли говорить, какой бесценный опыт даст «Рос­нефти» этот проект.

В прошлом году «Роснефть» вошла в ещё один проект компании ExxonMobil в нефтяных песках Атабаски канадской провинции Альберта, приобретя 30-про­центную долю в проекте по разработке пласта Кардиум – одного из наиболее востребованных перспективных участков с трудноизвлекаемыми запасами нефти. Реализация этого проекта станет источником высоких технологий разработки нетрадиционных пластов в российских условиях. Это очень важно для эффективного освоения многих столь же «тяжёлых» нефтяных участков в России.

Запасы нефти в битумных песках (нефтеносных сланцах) огромны. Они составляют две трети всех мировых запасов нефти. Крупнейшие месторождения нефтеносных сланцев – в Канаде и Венесуэле и в России.

Добывать такую нефть весьма трудно, но необходимо, потому что эпоха лёгкой нефти подходит к концу. В ожесточённой мировой конкуренции победит тот, кто освоит передовые высокие технологии нефтедобычи, и в частности в битумных песках.

Руководство «Роснефти» это понимает. В апреле Национальная ассамблея Венесуэлы ратифицировала соглашение о создании совместного предприятия «Роснефти» и венесуэльской Venecolana del Petroleo по разведке и добыче нефти и газа в бассейне реки Ориноко (месторождение Карабобо-2). Российско-венесуэльское СП, где «Роснефти» принадлежит 40 процентов, будет работать в штатах Монагас и Ансоатеги на общей площади в 340 квадратных километров. Бассейн Ориноко считается одним из самых богатых по запасам нефти в мире. Общие нефтяные запасы оцениваются в 86,4 миллиарда баррелей. Также будут разрабатываться месторождения Серро Негро, Бокерон, Хунин-6.

Понимая, что не только нефть, но и газ стратегически важны для нашей страны, «Роснефть» наращивает своё участие в освоении мировых газовых ресурсов. Она начала осваивать перспективное газовое месторождение в Шардже (Объединённые Арабские Эмираты) совместно с компанией Crescent Petroleum Company International Limited (ОАЭ). В этом проекте «Роснефти» принадлежит 49 процентов участия. С Crescent Petroleum подписано соглашение о стратегическом партнёрстве по разведке и добыче нефти и газа на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В Шардже на участке пустыни площадью более 1000 квадратных километров предполагается добывать, перерабатывать и транспортировать на быстрорастущие рынки региона природный газ с применением самых современных логистических и природоохранных технологий.

Компания участвует также в международном проекте по разведке нефтегазового блока 245-юг площадью 6,5 тыс. кв. км в южной части Алжира.

Весьма перспективно подписанное «Роснефтью» и итальянской нефтяной компанией ENI соглашение о стратегическом партнёрстве, открывающее российским нефтяникам доступ высоким технологиям нефтедобычи на шельфовых участках, а также к проектам итальянцев в ряде перспективных районов мира.

Характеризуя стратегию компании в международном сотрудничестве по итогам в ходе недавнего визита главы «Роснефти» в США и Великобританию, можно сказать, что сегодня компания успешно реализует свои усилия на поддержании роста нефтегазового сектора. Реализация потенциала масштабных проектов в области нефтедобычи потребует наличия самых современных и эффективных технологий, в том числе локализованных в России.

Подписанный на прошлой неделе в присутствии Президента России Владимира Путина меморандум между «Роснефтью» и компанией PetroVietnam свидетельствует об укреплении стратегических позиций России и её ведущей нефтяной корпорации и в Юго-Восточной Азии.

Успешная экспансия и возросший авторитет «Роснефти» показывают, что компания обладает всеми составляющими долгосрочного интенсивного роста – мощной ресурсной базой, высокими технологиями и высоким уровнем менеджмента.

На фото: Первая нефть на месторождении Хунин-6

 

Не верь глазам своим!

История третья:

Астрономия родилась семь тысяч лет назад, когда началась Великая неолитическая революция и люди, ранее занимавшиеся собирательством "вершков и корешков" и охотой, стали развивать земледелие и животноводство, переходить к оседлому образу жизни. Чтобы точно знать, когда сеять, а когда убирать урожай, нужно было учитывать наступление времён года, а это можно было определить по полуденной высоте солнца и появлению на ночном небе определённых звёзд. За три тысячи лет до нашей эры египетские жрецы заметили, что разливы Нила, регулировавшие сельское хозяйство страны, наступают вскоре после того, как перед восходом Солнца на востоке появлялась самая яркая из звёзд, Сириус, скрывавшаяся до этого около двух месяцев в лучах Солнца.

В это же время в междуречье рек Тигр и Евфрат, известном как Месопотамия, процветала шумеро-аккадская цивилизация, достигшая больших высот в астрономии. В центре каждого шумерского города был храм-зиккурат, в котором производились астрономические наблюдения.

Шумерские астрономы поняли, что Вечерняя и Утренняя звезда представляет собой одно и то же светило - планету Венеру. Планеты шумеры называли «дикими овцами», чтобы отличить их от неподвижных звёзд. Они составили список созвездий «на пути Луны» – прообраз современного зодиака, разделили солнечный год на четыре сезона. Главное астрономическое достижение шумеров – введение эклиптики: большого круга в зодиакальном поясе, состоящего из 12 частей. Этот круг служил шкалой для определения положений Солнца, Луны и планет. Каждая из этих частей называлась именем своего созвездия. Был открыт 18-летний период повторяемости лунных затмений. Большие круги небосвода делились на 360 градусов, что сохранилось до сих пор.

К концу IV века до нашей эры шумерские астрономы создали математическую теорию движения Луны и планет, в основе которой лежали арифметические прогрессии. При раскопках в окрестностях Вавилона найдены тысячи глиняных «халдейских» табличек с эфемеридами (измерениями движения) Луны и планет очень высокой точности. Географ Страбон сохранил для нас имена величайших шумерских астрономов – Гидинны, Габуриана и Селевка.

Неплохо разбирались в астрономии и строители Стоунхенджа в Южной Англии. Камни этой древней обсерватории установлены так, что если мысленно соединить их линиями, то они сойдутся в точках восхода Солнца в дни летнего и зимнего солнцестояния и на положение Луны в разные времена года.

Древние греки создали математическую астрономию. Их воззрения на устройство Вселенной были далёкими от реальности, но математические методы для описания и предсказания движения небесных тел, несмотря на их сложность, способствовали развитию навигации.

Первым известным нам астрономом Эллады был Фалес Милетский, предсказавший солнечное затмение 585 года до н.э.

Следующий шаг в понимании устройства Вселенной сделал Пифагор, провозгласив шарообразность Земли. Пифагор и его ученики создали космологию – науку о строении Вселенной. Они считали, что и Земля, и Вселенная шарообразны. Об этом свидетельствовали наблюдения мореплавателей и путешественников, подкреплённые научными рассуждениями пифагорейцев.

Последователи Пифагора впервые попытались разгадать, хотя и безуспешно, причины странного поведения планет (что означает «бродяги»), которые совершали попятные движения на небосводе.

Основатель Афинской академии Платон поставил перед учёным миром Эллады задачу – «спасти явления», то есть создать единую теорию движения небесных тел. Его ученик Евдокс Книдский справился с этой задачей. Построенную Евдоксом обсерваторию показывали любопытным спустя многие сотни лет. Мировую известность и славу принесла Евдоксу его математическая теория мира.

В центре Вселенной, согласно Евдоксу, – неподвижная Земля, окружённая концентрическими сферами. Движение любого небесного тела Евдокс объяснял с помощью комбинации движений этих сфер. Он не считал, что сферы существуют на самом деле, просто выстроил математическую модель, дающую неплохие результаты.

Но давайте не будем спешить насмехаться над учёными античной Греции.

Ведь точно такая же ситуация наблюдается в современной науке, например в квантовой механике, имеющей дело с законами микромира. Основной закон квантовой механики – уравнение Шредингера – не выведено из каких-либо дедуктивных соображений, а просто подогнано под экспериментальные результаты.

И величайшие физики мира вот уже сто лет спорят, какой физический смысл несут основные квантово-механические законы. И всё больше склоняются к тому – что никакого. Просто описывают странные процессы микромира, не более.

И наоборот – очень красивая теория суперструн, до мелочей, кстати, повторяющая модель Вселенной Пифагора, не имеет никаких экспериментальных подтверждений и не может ничего предсказать.

Ученик Платона Гераклид Понтийский высказал революционную и не принятую современниками идею о том, что вращение небосвода – не более чем иллюзия, а на самом деле это Земля совершает суточное вращение вокруг своей оси за 24 часа. Гераклид предположил также, что Меркурий и Венера, не вписывающиеся в модель Евдокса, вращаются вокруг Солнца. Отсюда был один шаг до гелиоцентрической модели Аристарха Самосского.

Архимед в своём «Псаммите» говорит: «Аристарх Самосский написал сочинение, содержащее ряд новых допущений[?] Он принимает, что неподвижные звёзды и Солнце остаются неподвижными, а Земля движется вокруг Солнца по окружности круга, в центре которого лежит Солнце…»

Увы, революции в сознании античных астрономов не произошло. Но в античной астрономии случился новый взлёт после завоевательных походов Александра Македонского. В Александрии Египетской был построен Мусейон – величайшее книгохранилище, известное сейчас как Александрийская библиотека. Здесь работали астрономы Эратосфен, Аполлоний, Аристарх, Гиппарх и Птолемей, создавшие астрономическую теорию, просуществовавшую полторы тысячи лет.

Гиппарх создал модель эпициклов, основу астрономической модели, описанной Клавдием Птолемеем в его знаменитом «Альмагесте» (в оригинале рукопись называлась «Математическое построение», но сохранилась она только в арабском переводе как «Аль-мегисте» – «величайшее»).

Птолемеевский «Альмагест» давал столь точные результаты, что на тысячу лет стал настольной книгой мореплавателей.

Сам Птолемей чётко сознавал, что его теория – не более чем удобная математическая модель, согласующаяся с результатами измерений.

Клавдий Птолемей знал о гелиоцентрической модели Аристарха Самосского, но отвергал её. Он считал, что скорость движения тел зависит от их массы, и если бы Земля двигалась, то обогнала бы более лёгкие предметы, находящиеся на ней, – например, людей и животных. Сейчас такое заблуждение может показаться смешным; наверное, людям, которые будут жить через тысячу лет после нас, покажутся смешными иные наши воззрения.

 

Полночь, XXI век

В конце 60-х годов XX века мировая цивилизация радикально изменила магистральный вектор своего развития. Это событие по своим последствиям сравнимо с неолитической революцией, эпохами Возрождения и индустриализации. Победа в лунной гонке дала возможность США подвести черту под индустриальным периодом своего развития и перейти к созданию информационного общества. Прекратилось стремительное развитие науки и техники, индустриальная гонка, в ходе которой были созданы реактивные самолёты и космические ракеты, атомные бомбы и реакторы, практически остановилась.

Если бы в космическом соревновании победил СССР, Америке пришлось бы тянуться за ним, чтобы не "потерять лицо" и цивилизационное лидерство. В таком случае начались бы марсианская, а возможно, и звёздная гонки. Были бы доведены до стадии серийного производства ядерные ракетные двигатели для космических кораблей, разработка которых в то время уже началась, и в ней лидировали советские конструкторы. Космические корабли смогли бы летать быстрее и дальше. На Луне были бы построены долговременные научно-исследовательские станции, а затем и города, куда бы устремились тысячи искателей «лучшей жизни», а на Марсе, возможно, начали бы «яблони цвести».

Великого американского писателя-фантаста Рэя Брэдбери незадолго до смерти спросили, почему не сбылись его прогнозы, - например, о поселениях на Марсе к началу третьего тысячелетия.

– Потому что люди – идиоты, – ответил он.

И привёл в пример некоторые современные вещи, которые он считает никчёмными: костюмы для собак, должность рекламного менеджера и «штуки вроде айфона». Если бы люди больше развивали науку, осваивали космическое пространство, то мир был бы другим. Но человечество «хочет заниматься потреблением – пить пиво и смотреть сериалы», – с горьким сарказмом добавил он.

Брэдбери не нравилось общество потребления. Он принадлежал к поколению «пилотов дальних бомбардировщиков», победивших в мировой войне, для которых верховенство духа над плотью было неоспоримым.

Но американские элиты прекрасно сознавали, какой невероятно дорогой ценой им удалось опередить Советский Союз, и не желали больше рисковать. Они закончили эпоху «фронтира» и дали старт механизмам манипуляции сознанием, взяв курс на создание общества потребления. В этом обществе всё вроде бы прекрасно, кроме одного – мировых ресурсов не хватит на всё человечество и рано или поздно придётся начинать очередные мировые войны, причём такого масштаба, что все предыдущие покажутся детской вознёй в песочнице.

Опережающими темпами стала развиваться небольшая группа прикладных отраслей – компьютерные технологии, генная инженерия и нейробиология, давшая жизнь целому семейству нейронаук. Эти науки невероятным образом изменяют мир, не всегда в лучшую сторону, но рассказ о них – впереди.

Смена цивилизационных вех была осознана многими. Прежде всего – творческой интеллигенцией. Братья Стругацкие, написавшие в своё время серию оптимистических новелл о покорении космоса под общим названием «Полдень, XXII век», сочинили невесёлую повесть «За миллиард лет до конца света», где большинство главных героев предпочитает успешную карьеру и достаток высокорискованным поискам научной истины.

«[?]Вечеровский… прочитал негромко: «Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул назад. С тех пор всё тянутся передо мною кривые, глухие, окольные тропы…»

Прообразом Вечеровского был знаменитый математик Юрий Манин, который, видимо, и изложил братьям-фантастам своё видение новых перспектив мировой цивилизации. Осознав, что романтика дальнего космоса более не востребована, братья-фантасты перестроили свои «идеалы» в унисон с новым ветром с Запада.

Мироощущение Стругацких радикальным образом изменилось, и они стали кумирами и воспитателями будущего «креативного» класса, написав серию романов и повестей, воспевающих тяжкое бремя прогрессоров и мужественных свободолюбцев, борющихся с тупыми охранителями полицейских государств. Осознав неизбежность «окольных троп», они побежали по ним «с весельем и отвагой».

Имевшие иной взгляд на столбовую дорогу цивилизационного развития – писатель Иван Ефремов и кинорежиссёр, автор знаменитого фильма «Планета бурь» Павел Клушанцев – подверглись цензурному прессингу.

Величайший парадокс заключается, кстати, в том, что вплоть до конца 60-х годов советская вычислительная техника – базовая отрасль информационной эпохи – нисколько не уступала западной, а на некоторых направлениях даже её опережала. Так что при наличии политической воли советские учёные могли взять верх и в строительстве информационного общества.

В 1948 году по указанию Сталина началась разработка советских ЭВМ. В местечке Феофания под Киевом под руководством выдающегося учёного Сергея Лебедева началось проектирование БЭСМ-1 (большая электронно-вычислительная машина). В 1953 году БЭСМ-1 вошла в строй. По своим показателям она была на уровне лучших американских ЭВМ и абсолютно лучшей в Европе. Лебедев разработал основополагающие принципы построения ЭВМ независимо от американца фон Неймана.

Параллельно в Специальном конструкторском бюро под руководством М. Лесечко и Ю. Базилевского была создана ЭВМ «Стрела», также не уступавшая лучшим американским ЭВМ. А для нужд атомной промышленности научный коллектив под руководством И. Брука создал портативную ЭВМ М-1. Именно эта машина выиграла первый международный шахматный турнир компьютеров.

В 1967 году была создана уникальная БЭСМ-6, в стране работало много творческих групп, создававших другие интересные модели ЭВМ. В целях разумной экономии средств имело смысл выработать единые стандарты проектировавшихся вычислительных машин, чтобы наверняка стать мировыми научно-техническими лидерами. И такое решение было принято.

Оно как удар молнии поразило наших учёных. Советское руководство, абсолютно не понимая стратегического значения вычислительной техники и считая её буржуазным излишеством, решило разрабатывать ЭВМ на основе архитектуры американской компании IBM. Как позже выяснилось, было решено также перейти к элементарному воровству технологий. Решение было более чем ошибочным и привело к полной зависимости от западных научно-технических разработок и неизбежному поражению в холодной войне.

Новый курс Америки обеспечил победу концепции глобализации и торжество информационного потребительского общества. Торжество это не может быть вечным, ибо потребительская парадигма развития человечества с необыкновенной скоростью истребляет природные ресурсы.

…Братья-фантасты ошиблись. К «океану смерти» ведут, как оказалось, именно те окольные тропы, которыми двинулись «свободолюбивые» либерал-реформаторы, променявшие межпланетные корабли на пепси-колу и айфоны.

 

На Урале и люди – самоцветы

Мечта побывать на Урале "за камнем", как говорили в моём родном Предуралье - в Удмуртии, несбыточной не была. Но осуществилась только недавно – благодаря поездке Изборского клуба по многообещающему маршруту: Екатеринбург, Нижний Тагил, Верхняя Пышма. Да и компания подобралась редкостная: лучшие российские экономисты, политологи, писатели, историки. Николай Стариков, Александр Елисеев, Максим Шевченко, Андрей Кобяков, Константин Черемных, Юрий Поляков, Сергей Черняховский, Александр Агеев, Виталий Аверьянов, Валерий Коровин, Александр Проханов.

Как-то быстро за иллюминатором сгустилась темнота – ни зги не видать, но вдруг вырываемся из этой темноты, и вот уже под крылом самолёта море огней. Екатеринбург. Уже стемнело, движение неинтенсивное, и дорога до базы отдыха «Таватуй», где нам предложила поселиться принимающая сторона – Андрей Козицын, генеральный директор Уральской горно-металлургической компании, не радует пейзажами. Наконец асфальт сменился просёлочной лесной дорогой. Упираемся фарами в высокий забор и ворота.

Загородная гостиница светом, теплом, уютом, вкусным ужином подтверждает славу уральцев как хозяев гостеприимных. А утром после здорового сна в обволакивающей тишине выходим во двор – лес стеной, гладь озера, воздух пьянит свежестью[?] Путь до Екатеринбурга – увлекательное путешествие среди леса, скал, камней-валунов, плит. Того и гляди, Хозяйка Медной горы покажется. А с Данилами-мастерами встречи предусмотрены.

Проезжаем огромную «стоянку» танков, накрытых чехлами, – только стволы выдают боевые машины. Вот и Екатеринбург. Подъезжаем к красивой усадьбе XIX века – дому купца Севастьянова, ныне это дом президентских приёмов. Здесь намечено пленарное заседание «Преодоление раскола двух традиций российской государственности: советской и дореволюционной» , а также презентация журнала «Изборский клуб», где опубликованы доклад и суждения лучших современных русских мыслителей на сей счёт. Тема привлекла внимание самых широких слоёв: тут и студенты, и преподаватели вузов, и духовенство, и учёные, и журналисты, и ветераны, и военные…

Слушали внимательно и заинтересованно: в вопросах из зала чувствовалось и понимание, и переосмысление только что услышанного. Все сошлись на мнении, что примирение красной и белой эпох необходимо. Обиды с той и другой сторон есть, но они преодолимы. В итоге поступило предложение и на Урале открыть филиал Изборского клуба. Желающие поработать на благо России, осмысливая её будущее, на Урале есть.

Александра Проханова, Максима Шевченко, Юрия Полякова, Николая Старикова буквально разрывали на теле- и радиоэфиры. Вот вам и провинция! Город бурлит, людей интересуют темы самые разнообразные, они хотят активно участвовать в жизни страны, своего региона.

То, что жители – граждане активные, продемонстрировала и наша прогулка по городу. День погожий, кто гуляет, кто по каким-то заботам спешит. Много магазинов, торговых центров… Город-труженик превратился в город-торгаш. Забегая вперёд, скажу, что это не без сожаления и горечи отметил директор Института системных политических исследований и гуманитарных проектов, политолог Анатолий Гагарин: «Когда в недавнем прошлом избирался стратегический путь развития Екатеринбурга: путь промышленного производственного центра или путь торгового центра, центра услуг, – выбор был сделан в пользу второго пути, и город сегодня занимает первое место в стране по количеству торговых центров на душу населения, опережая даже Москву и Санкт-Петербург. Легендарные предприятия – Уралмаш, Эльмаш, Химмаш и другие – утратили свои грандиозные масштабы и черты, уступив «командные высоты» в экономике и в общественном сознании, и не сегодня-завтра отдадут без боя свои территории роящимся, как осы, «молам» и «бутикам». Происходит вытеснение производственного сектора консюмеристским, потребительским сегментом, идёт замена ценностных ориентиров и моральных установок в общественном сознании».

…Возле памятника Ленину готовится митинг. Неподалёку собирают подписи против реформы образования и ювенальной юстиции. Совсем молодые люди, а ответили на все заданные нами вопросы. Скорее и задавали мы их, чтобы с удовлетворением констатировать: здравые умы, противящиеся разрушению, есть повсюду.

Вновь – за город. Казалось бы, уже наговорились. Но и в пути идут дискуссии. Возбуждённые умы продолжают обработку и своих высказываний, и мнений коллег. Прибыв в Таватуй, до глубокой ночи сидели в холле, и снова разговоры, насыщенные и глубокие.

Нижний Тагил. Нас ведут в Музей военной техники – той, что выпускалась и выпускается на Уралвагонзаводе, который всегда был на слуху, но в связи с «болотными» волнениями стал для всех символом: для одних – борьбы рабочего класса с врагами страны, добивающимися её дальнейшей деградации, для других – борьбы мрачного тоталитаризма со светлыми либеральными силами прогресса и всеобщей любви.

Прилегающая к Уралвагонзаводу территория ухожена, озеленена. Сам музей, его экспонаты внушают гордость за свою страну: да, были машины в наше время… Слава богу, и сейчас есть. За время войны с 1941 по 1945 год на заводе выпущено 25 тысяч танков, в то время как все страны гитлеровской коалиции одолели 21 565 единиц. Каждые 30 минут с завода выходила машина, готовая к бою. А за 70 лет – 100 тысяч изготовлено. Разработано 11 новых машин. Т-54, Т-55 в 60 странах мира на вооружении! По нескольким позициям завод фигурирует в Книге рекордов Гиннесса. Он – один из самых орденоносных предприятий страны. Да и по праву!

На какие-то экспонаты обращаешь большее внимание, на какие-то меньшее. Люди мы мирские, суетные… А владыка Иннокентий, епископ Нижнетагильский и Серовский, вот что отметил: «Танки, броня впечатляют. Но особенно меня потряс один экспонат: фанерный чемодан 20-х годов, с такими приезжали сюда и раскулаченные, и ссыльные, и добровольцы – разные люди. Выходили из вагонов в чистый лес, начинали строить. Этот чемодан полон грамот – полсотни, пожалуй. На каждой из них Ленин, Сталин, знамёна…. Чемодан принадлежал одной из «рабынь», как бы назвали либералы. Был в музее, как сказала мне экскурсовод, посетитель из Германии. Он увидел, в каких условиях строили завод, изрёк: это геноцид. Ответ экскурсовода немцу был очень простым: «Они же все жили в землянках: рабочие, руководители, инженеры. До выпуска первого вагона не строилось никакого жилья. Все жили и работали в равных условиях».

Это же феномен: человек, лишённый гражданских прав, трудится лучше всех. Пилили доски и гвоздевым забоем большепролётные фермы делали – фантастика! Такую работу нельзя только насилием объяснить или политическими соображениями. У меня есть один ответ: суть человека оставалась его христианской сутью. Он мог терпеть большие невзгоды, чтобы сделать что-то не для себя. Это коллективизм, социальная солидарность, которую даёт и христианское воспитание. Так мы выжили».

Из музея идём во дворец. Красивейший заводской Дворец культуры. Монументальность и основательность сталинского стиля. Здесь – заседание на тему «Реиндустриализация, развитие российской промышленности. Человек труда» .

Было время, когда для рабочих строили дворцы. Александр Проханов считает, что «в Советском Союзе в центре идеологии стоял человек труда. Человек труда и сам труд обожествлялись. Это был не просто труд, направленный на создание продуктов, изделий. Это была целая метафизика труда. Труд должен был стать владыкой мира, победить второй закон термодинамики, опрокинуть тепловую смерть. Труд – в самых высоких пафосных выражениях – должен был преодолеть смерть. Это была религия труда. Недаром в советское время человек труда изображался в виде античных героев. Фризы, фронтоны Дворцов культуры украшались этими сверхлюдьми. Их изображали новой расой – расой восхитительных великанов, которая должна была прийти в человечество».

Юрий Поляков напомнил, что в период производственного бума в нашей стране появилась мощная литература – производственный роман. И этому отдали дань многие крупные писатели, в том числе Леонид Леонов. В период научно-технической революции искусство откликнулось всплеском произведений об учёных. Интеллигенция и рабочие чувствовали своё единство, они работали вместе на одну цель – процветание страны.

Но ведь до чего дошло! Какие метаморфозы: от отношения к труженику как герою до презрения со стороны какого-нибудь господинчика. Анатолий Гагарин поделился: «Изучая общественное сознание представителей реального сектора, мы специально пригласили на фокус-группы членов журналистского сообщества, которые имеют очень устойчивые мифы о том, кто такой «человек труда». И они с большим удивлением и, может быть, даже неудовольствием увидели, что представители реального сектора прекрасно разбираются в политике и в целом далеки от того образа, который рисуется в соцсетях как в зеркале нашей повседневности, которое часто является кривым зеркалом. Отчасти это фокусированная линза, с помощью которой можно увидеть характерные искажения сознания социального слоя «виртуалов», а нередко благодаря этой линзе умельцы занимаются выжиганием «по сознанию» карикатурных фигур и оскорбительных фиг. Но меня «зацепило» другое – эти люди, являясь представителями «реального сектора», смущаются, несут следы отношения к себе. Представитель рабочего класса в мифах, которые транслируются «виртуальным сектором», – это недалёкий работяга в грязной промасленной спецовке. Хотя эти люди чаще всего с высшим образованием, работают на станках с программным управлением. Такое же снобистское презрение наблюдается в СМИ и соцсетях к человеку труда в целом, низведённому за последние пятнадцать лет к Шарикову, который посмел «подать голос». Чем нарушил монополию «на голос», приватизированный представителями самоназванного «креативного класса» («креакла»)».

В том и дело! Право на слово монополизировали те, кто криком кричал о свободе слова. И разрушение этой монополии вывело либерально-активных не только из себя, но и на площади.

Полномочный представитель президента России в Уральском федеральном округе Игорь Холманских удивлён бытующим мнением, что «активность рабочего класса ведёт к расколу общества, к диктатуре и стагнации. А креативный класс якобы является опорой демократии и прогресса».

В том, что Изборский клуб приехал на Урал, Холманских видит «необходимое ответное движение от интеллигенции» в сторону труженика «реального сектора».

...Наверное, многих привлекает процесс изготовления какого-то предмета: на твоих глазах из-под рук гончара появляется кувшин, бондарь плетёт корзину, кулинар готовит блюдо. Неслучайно всё больше телепередач посвящены подетальному изготовлению чего бы то ни было… А мы – созерцаем! Вот здорово! Порой и сами вдохновляемся. А на заводе Уралэлектромедь нам довелось наблюдать редкий процесс, в домашних условиях точно не попрактикуешься: получение золотого слитка. Двое рабочих, ловко управляясь с формой, огромными щипцами выдали на-гора увесистый брусок, который «пошёл по рукам». Когда ещё доведётся подержать полмиллиона долларов в руках?..

Начальник производственного отдела ОАО «Уралэлектромедь» Зуфар Хазиев, знакомя нас с заводом, рассказывает, что в медных рудах золото и серебро в разной степени концентрации. Всего на заводе выпускают около 10 тонн золота в год и более 250 тонн серебра. Меди – более 170 тысяч тонн. Производство расширяется – строится вторая очередь, первая обошлась в 4,5 миллиарда рублей.

Территория завода – 125 гектаров. Пешком не находишься. Нас везут в цех электролиза меди, цех медной катанки. Цех – самый большой в России и один из самых крупных в мире: здесь производят 970 тонн катанки в сутки. 28 метров в секунду – скорость этой тонкой струны на выходе: она вылетает из жерла станка и накручивается на барабан.

По потреблению меди можно судить о промышленном производстве страны. Это как лакмусовая бумажка. И нынешнее потребление в России – возрастающее – говорит о том, что в промышленности наблюдается рост. Мы его не замечаем. Но медь, что называется, не обманешь.

Предприятие нуждается в профессионалах, дорожит ими. Берёт на практику студентов Уральского политехнического, горного институтов, а потом те и на работу приходят. Холдинг УГМК, куда входит Уралэлектромедь, немалое внимание уделяет социальным вопросам: есть база отдыха, пансионат, оказывается поддержка в жилищном строительстве. Есть благотворительные программы помощи детям, ветеранам. Немалое внимание уделяется спорту – как профессиональным командам, так и любительским занятиям. Прямо напротив Дворца культуры – новый Ледовый дворец.

Ходим по цехам, смотрим, слушаем. Медные трубы, например, долговечнее и эффективнее стальных, но СНИПов на них нет, поэтому при жилищном строительстве использовать их нельзя. «Секрет» этого запрета открыл Константин Черемных: «Это результат закона о техническом регулировании 2002 года. Закон фактически затормозил развитие любых технических стандартов, в том числе строительных, потому что наше развитие внешним врагам не нужно. В национальной стратегии публичной политики США сформулирована задача влияния на страны-мишени, в которых надо создать группы влияния. К ним относятся законодатели и масс-медиа». И логичный вывод писателя – «наша насущная задача – деколонизация права». Да уж. Суверенной страной ту, которая руководствуется чуждыми законами, не назовёшь.

Отмечаешь чистоту и в цехах, и в самом городе. На заводских трубах стоят мощные фильтры, которые улавливают взвесь, а потом её ещё и пускают в дело. Экологии – большое внимание. Потому что работающие на заводе связывают с краем не только настоящее, но и будущее, своих детей в том числе.

Поразил Музей военной техники, часть экспозиции которого размещена под открытым небом: пушки, танки, самолёты, корабли, автомобили. Идея создать музей родилась в год 60-летия Победы: решили заводчане увековечить память 265 рабочих завода, не вернувшихся с войны, почтить подвиг народа не только воевавшего, но и работающего, ковавшего победу, и установили две пушки. А потом одна за другой… Всего 150 единиц ныне в музее, 80 из них – собственность военкомата, а здесь – на хранении. 20 из них участвуют в военном параде, проходящем 9 Мая в городе. К 70-летию Победы музей планирует иметь полный ряд артиллерийской техники времён войны. А сейчас самый старый экспонат – пушка 1909 года, отлитая на Путиловском заводе.

Вход бесплатный. «Музей формирует молодого человека», – считают на заводе, чьим структурным подразделением является музей. 82 тысячи посетителей было в прошлом году. Приходят семьями, приезжают из разных мест. «9 Мая весь город тут у нас», – рассказывает Зуфар Хазиев.

А каковы красавцы автомобили, выпускавшиеся на наших заводах в прошлом! Блестят, манят. Да, побывав на заводах Урала, понимаешь, что нам есть чем гордиться, у нас есть что и кому развивать.

«Богатство страны должно оставаться в стране! – чеканит Зуфар Зульфатович. Подписываемся без оговорок!

Круглый стол «Национальная модель экономики» – редкий случай, когда всем одинаково интересно говорить, слушать. Московские гости с интересом внимали хозяевам, уральцы – гостям. Экономика не ради экономики и прибыли как таковой, а ради человека и его духовного развития – с этим согласились все: и мир, и клир, и учёные, и производственники. Национальная модель должна строиться для человека и во имя человека, на его благо. Но без сильной страны благополучие людей невозможно. И сейчас, чтобы нас – лакомый сырьевой кусок мирового пирога – не проглотили заклятые друзья, нужен рывок. И это понимание уже есть на всех уровнях.

Урал впечатляет. Прошлым, настоящим. Вселяет уверенность: у России – великое будущее. Но для этого нам всем нужно работать. Как это умеют делать труженики Урала.

 

Расставим все точки над «ё»

Расставим все точки над "ё"! Я имею в виду мат и его фанатов.

Родился и вырос я в 10 минутах ходьбы от Боровицких ворот Кремля. В нашем послевоенном дворе не было семьи, в которой какой-нибудь уголовничек не сидел бы в тюрьме. Например, у соседей, буквально за стеной, старшего сына Сергея расстреляли за бандитизм, дочь Шура исчезла на Колыме за хищения, бедолага Валька регулярно попадался на квартирных кражах. Только Зинка тюрьмы не удостоилась, она была всего лишь проституткой.

Так что, сами понимаете, в вопросах мата и матерщинников я - опытный консультант. И именно поэтому с тех самых пор ненавижу.

Надо сказать, со свободой слова на Руси испокон веку плоховато было. То ли дело – свобода выражений! Вот за неё мы завсегда боролись до последней капли слова. Но не будем самонадеянными. В Интернете помещён «Словарь матерных выражений», на первом месте с большим отрывом, представьте себе, англичане, мы только на восьмом. Впрочем, если к 127 русским выражениям прибавить 53 белорусских и 35 украинских, братья-славяне выйдут на твёрдое третье место, опередив романскую языковую группу.

Надо признать, нас всегда сковывала застенчивость. Мы ведь до сих пор, культурно озираясь, нацарапываем гвоздём на заборе крошечное словечко. А древние греки точно такое же слово воплощали в мраморе и дарили друг другу: дескать, фаллос с тобой! Но обогнали всех евреи, правда, древние. Некоторые из них позволяли себе такие древнееврейские выражения, что за иные полагалась смертная казнь.

Ах, если бы люди научились разумно пользоваться матом. Ведь которое уже тысячелетие воюют и воюют, воюют и воюют. Заметьте, убивая друг друга. А вот на острове Борнео испокон веку процветали умудрённые даяки. Хотя, конечно, конфликты и у них бывали. Другие бы стали изобретать водородную бомбу. Но даякам этот цивилизованный кошмар был чужд. Просто две армии выходили из своих деревень на поле брани и начинали браниться. То есть обзывать друг друга выражениями огромной убойной силы. Отвоевавшись таким манером, обе армии возвращались в свои деревни. Причём каждая в полной уверенности, что победила именно она. Правда, я как-то не решаюсь предлагать нашему генеральному штабу такой способ побеждать. А уж мы бы уж!

И откуда у нас всё берётся? Да из корней отчих. В новгородской земле нашли берестяную грамоту начала XI века. В ней некий Радослав о чём-то просит некоего Хотислава: «Не выделывайся, нехороший ты человек, будь как все, неприятное твоё лицо». Сотрудница краеведческого музея Елена Торопова категорически отказалась перевести этот изящный текст обратно на берестяной, исконный. И даже густо покраснела.

Обратим внимание – начало XI века! Так что разговоры о том, что нас научило ругаться матом некультурное татаро-монгольское иго, – утверждение антинаучное. Внёс свой вклад и Афанасьев Александр Николаевич ещё в позапрошлом веке своими «Заветными сказками». В них было такое густое обилие матерщины, что издать сказки удалось только в Швейцарии, где русский язык понимали не все. В застенчивой России эти сказки ходили тогда лишь в списках.

Уже в наше время это «своеобразие языка» тоже находило себе широкое применение. Василий Иванович Ларькин, мировой судья в мордовском посёлке Чамзинка, судебные постановления писал, придавая значение каждому слову: «Кирюхин нанёс оскорбление Волковой, что её никто не[?] потому она и бесится». И, видимо, для юридической ясности использовал всевозможные прочие слова, но, как вы догадываетесь, судья писал их подробно, без всяких там двусмысленных точек. А вот профессор Владимир Жельвис, так и вовсе ввёл матерщину в высокий мир науки, увековечив её в своей докторской диссертации и отнюдь не маскируя точками богатство сублимационных фонем. Его возмущённая коллега-филолог в знак протеста ушла работать на другую кафедру. Дама цитат не выдержала!

Я, правда, вот чего не могу понять. На днях был принят закон, штрафующий за матерщину. Дорогие мои, чего вдруг спохватились? С давних пор на этот счёт существует статья 158 УК (мелкое хулиганство), её никто не отменял. Например, участковый милиционер села Грачёвка Усманского района Воронежской области за год перетаскал в суд по статье 158 УК каждого пятого мужчину. Они выражались в общественных местах. Правда, впечатления это в селе Грачёвка не произвело: это что ж, в Древней Греции можно, а у нас, в Грачёвке, нельзя?

Тут, однако, вот какой нюанс. В Древней Греции матом матерились, то есть оскорбляли друга, хулиганили древние греки, а наши местные современники этим способом просто разговаривают, я бы сказал, беседуют.

 

«ЛГ» побывала в гостях у ветеранов «Роснефти»

Мы с удовольствием откликнулись на предложение совета ветеранов ОАО НК "Роснефть" прийти в гости. Нам интересно было пообщаться с почётными нефтяниками, среди которых Зинаида Николаевна Тимонина - ветеран войны, участница боёв за Берлин, расписавшаяся на стенах поверженного Рейхстага, инженер-геофизик, работавшая в Китае и Алжире; Леонид Андреевич Иванисько – заместитель предсовета ветеранов; Николай Михайлович Еронин – бывший завсектором нефтедобывающей промышленности ЦК КПСС; Владимир Дмитриевич Барановский – кандидат технических наук, за плечами которого работа в Грознефти, Ставропольнефтегазе, Алжире; Эдуард Хоренович Векилов – основатель природоохранной службы в нефтяной и газовой промышленности СССР и России, лауреат Госпремии СССР и премии им. Губкина.

«ЛГ» представляли заместитель главного редактора Леонид Колпаков, исполнительный директор АНО «Редакция «Литературной газеты» Александр Перевощиков, заведующий отделом оформления Евгений Федоровский. На Софийскую набережную приехали наши друзья – популярный артист театра и кино Владимир Конкин, заслуженная артистка России Иветта Болотина и лауреат международных конкурсов певица Ирина Шоркина. С песен военных лет и началась наша встреча.

Мы рассказали об истории старейшего российского культурологического издания, представили наиболее заметные разделы, рубрики, авторов. Один из них, Владимир Конкин, не только прочитал стихи, но и размышлял вслух о сегодняшнем дне, отечественной культуре. А потом опять звучали песни[?]

Тесное сотрудничество «ЛГ» и «Роснефти» крепнет. Поэтому мы уверены, что подобные встречи ещё будут. Тем более что подписчиков и читателей «Литературной газеты» среди нефтяников немало.

 

В поисках честных знаний

Весёлые трели последних звонков провозгласили окончание учебного года. Кому - каникулы, а кому – совсем наоборот: итоговые, выпускные, вступительные экзамены[?] Пока одни школяры отдыхают, а другие делают первые шаги навстречу мечте, столичные власти работают над внедрением в образовательный процесс методических и технологических инноваций.

Е-учебники

Московское образование – наиболее инновационное в нашей стране, не отстающее от мировых тенденций. Так, с 1 апреля 2013 года в школах города проходит тестирование электронных учебников. В пилотном проекте участвуют 60 школ столицы.Кстати, электронные учебники – лишь один из элементов новых технологий в системе образования, наряду с электронными журналами успеваемости, электронной записью в школы и летние лагеря и т.д.

Педагогическое ноу-хау разработано для учеников 5–9-х классов по 11 основным предметам: русский язык и литература, биология и история России, математика, алгебра и геометрия, физика и химия, музыка и изобразительное искусство. В работе над электронными учебниками принимали участие известные издательские компании: "Кирилл и Мефодий", «Просвещение», «Дрофа», «Фёдоров» и другие. В отличие от электронной книги е-учебник – это не устройство, а программа на диске, загружаемая на компьютер. В ближайшем будущем планируется адаптировать его и для планшетных компьютеров.

По сравнению с привычными бумажными учебниками чудо-новинка включает в себя огромное количество иллюстраций. Например, с помощью учебника по музыке можно прослушать множество музыкальных произведений, перейти по внешним ссылкам на сайт Большого театра, увидеть внутреннее устройство сцены и даже продирижировать симфоническим оркестром! Объём этого учебника – 1,3 гигабайта.

Чтобы исключить негативное воздействие на здоровье детей, все электронные учебники прошли медицинскую экспертизу. На пилотной стадии его использовали только для домашних заданий, и он зарекомендовал себя как важный дополнительный инструмент обучения.

С 1 сентября 2013 года новшество поступит на рынок. А преподаватели, которые используют электронные учебные материалы, пройдут переподготовку в соответствии с современными образовательными технологиями.

О наблюдении за экзаменаторами

Более 52 тысяч московских школьников вышли на финишную прямую: впереди – Единый государственный экзамен (ЕГЭ). К ним присоединятся выпускники прошлых лет, желающие в этом году поступить в вузы. По информации Елены Щетневой, советника Управления государственного надзора и контроля в сфере образования столичного Департамента образования, ответственного секретаря государственной экзаменационной комиссии города Москвы, на сегодняшний день зарегистрировано около 2,5 тысячи общественных наблюдателей, которые будут следить за ходом проведения ЕГЭ, – все они прошли аккредитацию и получили удостоверения. Чтобы самому стать наблюдателем, нужно подать заявление до 1 июля, т. е. за две недели до даты последнего экзамена.

В 2013 году количество пунктов приёма экзаменов сократилось примерно вдвое – до 300. «Это связано с тем, что места проведения ЕГЭ впервые организовали внутри районов, – пояснила ответственный секретарь экзаменационной комиссии. – Школьники потратят на дорогу меньше времени – соответственно, снижается риск попадания в ДТП. Но даже если выпускники останутся в своей районной школе, всех учителей и экспертов переместят в другие пункты, исключив таким образом коррупционную составляющую экзаменационного процесса».

Ещё одно нововведение этого года: впервые будут доступны онлайн-материалы с видеокамер, установленных при входе на пункт приёма экзамена, что позволит наблюдателям контролировать пропускной режим. Кроме того, вместо одного регионального центра обработки информации теперь организовано семь межокружных территориальных подразделений. Благодаря этому оценки станут известны на 1–2 дня раньше, чем прежде.

Рособрнадзор постоянно следит за сетью Интернет, чтобы предотвратить «утечку» ответов на экзаменационные тесты. Кстати, в этом году во время досрочной сдачи ЕГЭ ­четыре выпускника были удалены с экзамена за использование мобильных телефонов. Их результаты аннулировали, лишив права поступления в вузы.

Московский предуниверситарий

1 сентября в столице в полную силу заработает система предуниверситетской подготовки старшеклассников. При московских вузах создаются лицеи, где со школьниками будут заниматься преподаватели вузов. Таким образом, планируется замкнуть цепочку «детский сад – школа – вуз», обеспечивая плавный переход ученика с одной образовательной ступени на другую.

В качестве пилотной площадки выбрана Высшая школа экономики (ВШЭ), и это неслучайно. Как сообщил заместитель мэра по вопросам социального развития Леонид Печатников, столичный Департамент образования провёл анонимный опрос школьников на тему «вуз моей мечты». В числе лидеров голосования называли и МГУ, и МГИМО, но на первом месте оказалась именно «Вышка». К следующему учебному году по договору с Департаментом образования вуз наберёт одарённых выпускников 9-х классов, которых будут готовить не только к ЕГЭ, но и к поступлению в Высшую школу экономики. Критерии отбора школьников для обучения в предуниверситарии оставлены на усмотрение вуза – это могут быть тесты, вступительные экзамены или результаты государственной аттестации (ГИА).

Для школьников обучение будет полностью бесплатным. При этом занятия в предуниверситарии не гарантируют стопроцентного поступления в ВШЭ.

По мнению Леонида Печатникова, предуниверситарий станет следующим этапом реформы московского образования. «В Москве назрел аудит не только школ, но и вузов, – считает заммэра. – Сегодня 90–92% выпускников столичных школ поступают в вузы, в том числе и негосударственные. Но мы не говорим, какое высшее образование они там получают».

В дальнейшем власти планируют включить в систему предуниверситетской подготовки и другие вузы, востребованные среди московских школьников. Налицо – выгода для всех: старшеклассник получает бесплатное репетиторство, вуз – подготовленного абитуриента, а город – высококлассных специалистов, которые выведут Москву на новый уровень экономического и социального развития.

 

Историк и москвовед

Известный советский и российский историк и краевед, москвовед Сигурд Шмидт ушёл из жизни в возрасте 91 года.

Он известен своими многочисленными историческими работами, посвящёнными прежде всего эпохе становления Российского государства в Средние века, памятникам письменности и культуры.

Сигурд Шмидт родился 15 апреля 1922 года в семье знаменитого географа Отто Юльевича Шмидта. Он также является племянником философа Якова Голосовкера. Академик, заслуженный деятель науки РФ, Шмидт являлся автором более 500 научных статей по истории культуры, историо­графии, археографии и других.

Он был председателем Союза краеведов России, лауреатом премии правительства Российской Федерации в области образования, лауреатом Макариевской премии "за выдающийся вклад в развитие отечественной исторической науки".

Дмитрий Лихачёв когда-то охарактеризовал его как исследователя-историка широкого плана, организатора науки, воспитателя молодёжи, активного общественного деятеля, много времени отдающего вопросу охраны памятников истории и культуры. «Он лучший в наши дни знаток источников по истории России XVI века», - писал Д. Лихачёв.

С 1949 года он преподавал в Московском историко-архивном институте (Российский государственный гуманитарный университет), а с 1956 года – в Институте истории АН СССР (Институт российской истории РАН).

В последние годы Сигурд Шмидт занимался общественной деятельностью, был членом Совета при президенте по объектам культурного наследия, активно боролся со лженаукой и ревизионизмом.

Он обладал удивительной интеллектуальной энергией: будучи учёным с большой буквы, он не замыкался на профессии, а живо интересовался окружающей действительностью, реагировал на происходящее с добротой и пониманием. Обладал редким качеством глубоко интеллигентного человека – не давал почувствовать собеседнику собственного превосходства , тактично «поднимая» его до своего уровня. Общение с ним оставляло ощущение света и лёгкости в душе.

Редакция «Литературной газеты» выражает искренние соболезнования родным и близким Сигурда Оттовича.

 

Был месяц май

На Новодевичьем кладбище столицы упокоился Пётр Ефимович Тодоровский. Кинорежиссёр. Оператор. Сценарист. Музыкант. Народный артист России. Автор многих фильмов, любимых разными поколениями зрителей, - "Городской романс", «Своя земля», «По главной улице с оркестром», «Военно-полевой роман», «Анкор, ещё анкор!», «Какая чудная игра», «Любимая женщина механика Гаврилова», «Ретро втроём» и других.

Фронтовик Тодоровский прожил 87 лет. Летом 1943-го он стал курсантом Саратовского военно-пехотного училища, а в 1944-м был направлен на фронт и дошёл до Эльбы.

Он из той достойнейшей когорты фронтовиков, чьи фильмы составили славу советского кино. Он ушёл вслед за Сергеем Бондарчуком, Юрием Озеровым, Станиславом Ростоцким, Григорием Чухраем, Сергеем Колосовым, благодаря которым мы многое знаем о Великой Отечественной, подвигах бойцов Красной армии.

Не имея музыкального образования, он написал музыку и песни ко многим своим фильмам. Его песни на стихи Геннадия Шпаликова широко известны.

В 1970 году Пётр Ефимович дебютировал как актёр в фильме Марлена Хуциева «Был месяц май». В мае его и не стало[?]

«ЛГ»

 

Путешествие по Русскому музею

Благотоворительный фонд "Система" выпускает к 115‑летию Русского музея книгу Евгения Рудашевского «Русский музей. Новая эпоха», построенную на интервью с его работниками. Представляем вниманию читателей фрагмент нового издания.

Елена Столбова (хранитель фонда живописи XVIII - первой половины XIX века) рассказывает: «Я здесь работаю ровно тридцать лет. Наш фонд – под крышей. Над нами – только чердак и небо. Фонд переехал в эти помещения сразу после возвращения из эвакуации в годы Великой Отечественной войны. Залов в нашем помещении несколько. В одном могут находиться стеллажи для экспонатов среднего размера. В другом – миниатюры. Дальше – зал с валами для накручивания и хранения больших полотен. Здесь же лежат валы с полотнами, для которых просто не было своего подрамника; чаще всего это работы, снятые с иконостасов церквей ещё в 1930-е годы. Не так давно валов было существенно больше. Весь зал был ими заставлен. Тут же лежали советские работы. Сталин, Ленин. Они везде висели, потом их сняли, закатали, привезли к нам. Сейчас для других периодов выделили отдельные помещения. Мы храним только живопись XVIII – первой половины XIX века, так что Сталин нам не к месту. Теперь лежит в соседнем фонде.

Большие картины непросто разместить в зале – нужно много места; а маленькие могут просто затеряться – их хранят в ящиках, совсем они не пропадут, но одна может запасть за другую...

Мы отбираем здесь и выставляем к стенке картины для будущих экспозиций. К примеру, сейчас готовится выставка « Двое ». Решено достать наиболее интересные полотна, где изображены два персонажа. Если вы пройдётесь сейчас по нашему фонду, то увидите, что к стенкам приставлены именно такие картины. Хорошая тема. Почему бы не скомпоновать выставку именно таких, парных героев? « Христосование » Фаддея Горецкого , « Купальщицы » Алексея Венецианова . Правда, «Купальщицы» – не совсем парная, картина. Если приглядеться, можно увидеть, как из-за деревьев за женщинами подглядывает мальчик.

Здесь, в залах, лежат упаковки от только что привезённых работ, вернувшихся с выставки, реставрации. Картины нужно аккуратно извлечь, проверить, затем уже разместить на законном месте.

Хранитель должен следить за всем. Полотна приходят, уходят. Нужно проверять всю документацию. Смотреть, не появилась ли новая протечка; с чердака нас порой заливает. Об этом надо сразу сообщить, иначе влага повредит экспонат. Хранители участвуют в написании текстов для выставочных каталогов. Часто приходят запросы из других музеев – о перемещении работ в довоенное, послевоенное время. Нужно изучать музейные архивы.

У нас среди картин много гастролёров. Часто переезжают по выставкам. Российским, заграничным. Потом возвращаются к нам – отдыхают перед следующей поездкой. Нас упрекают, что мы не выносим на основные экспозиции какие-то интересные работы, прячем их в фондах. Ничего мы не прячем. Работы часто выставляются, и в Петербурге тоже. Но понятно, что посетители не могут обойти все выставки...

Здесь тихо, спокойно. Можно в одиночестве, без лишних разговоров внимать картине. Изучать её, наслаждаться ею. Остаться один на один с ней; немногим людям дано такое наслаждение. Вот работа Григория Чернецова « Площадь святого Петра в Риме во время папского благословения ». Если вы были в Риме, то поймёте, что такой вид с площади не открывается. Если смотреть с этой точки, то фасад полностью закроет купол. Художник рисует реальные объекты, но в сущности создаёт свой мир, свою перспективу. Никаким современным объективом не уместить всё это в одну фотографию. Та же колоннада собора Святого Петра – огромная, необъёмная. Колоннада нашего Казанского собора более человечная – её можно объять; она похожа на простёртые руки. Но в Риме это уже всемирный размах рук; никак, ничем не охватить, только кистью Чернецова.

Тут же – картина Максима Воробьёва « Исаакиевский собор и памятник Петру I ». Максим Никифорович жил в Академии художеств (там были квартиры педагогов). Многие годы следил за строительством собора. В конце концов написал это полотно. Так увидеть собор практически невозможно. Если только с большого расстояния – в подзорную трубу. Стоя здесь, под Медным всадником, вы не сможете так обозреть купол и фасады.

Каждый художник видел мир по-своему. Здесь, в тишине фонда, можно с каждым из этих миров познакомиться, сблизиться. Присмотреться к работам того же Сергея Зарянко . У него был какой-то дефект зрения, в итоге картины получились с почти иллюзорным налётом. Недавно ещё у нас стоял его « Портрет художника и скульптора Фёдора Петровича Толстого, вице-президента Академии художеств ». Сейчас он переехал на выставку в Инженерный замок. Фёдор Толстой изображён со старческими слезящимися глазами. И мех – действительно мягкий, тёплый... Если не видеть всю картину целиком и только издалека случайно уткнуться взором в глаза, нарисованные Зарянко, то эффект будет неожиданным, даже страшным – полное ощущение человеческого присутствия.

Мне повезло работать именно в этом фонде, потому что начиная с 1850 года живопись меняется. Появляются колодники, распутица, нищета, смерть. Тут, в эту эпоху, темы ещё более возвышенные. Погода хорошая, на деревьях – не опавшие листья. Мир, приподнятый над обыденностью. И в пейзажах, и в портретах.

Новые работы сейчас приходят редко. Но место для них есть.

В Михайловском дворце устроен целый зал работ Сильвестра Щедрина . Мы рады, что некоторые из его полотен всё-таки остались в помещении нашего фонда. Они, конечно, выезжают на выставки, но всё же у нас есть возможность ими любоваться. Есть, конечно, и работы других, менее известных художников, которые ещё никуда не выезжали. Всегда здесь – с нами.

Хорошо у нас в фонде. Много известных полотен. Не меньше чем на иной экспозиции. Тут и « Портрет императора Павла I » Степана Щукина – причём оба варианта: со шляпой в руке и со шляпой на голове. Тут и « Зевс и Фетида » Антона Лосенко . Тут и « Портрет неизвестной молодой женщины у фортепьяно » Карла Рейхеля .

И конечно, в отдельном коридоре у нас стоят « Смолянки » Дмитрия Левицкого . Сейчас, к сожалению, они остались без света. У нас была реорганизация; рубильник передали другому отделу, а новый так и не установили. Поэтому «Смолянки» стоят в полумраке; так наблюдение за ними становится ещё более таинственным, чарующим. Нужно ходить с фонарём, высвечивая по очереди лица Левшиной, Алымовой, Борщовой... Они, принесённые сюда сразу после выставки, пока что стоят на полу – прислонённые к стенке.

Вот на портрете Молчановой видна антлия – вакуумный насос. Прибор для создания вакуума. «Смолянок» выставляли (19 августа – 25 октября 2010 года) сразу после реставрации. Для оформления выставки мне пришлось идти в Кунсткамеру – там искать такую же антлию. Тогда я узнала, что на картине Левицкого не показано самое главное. Как девушка могла узнать, что тут – под склянкой – образовался вакуум? Очень просто. Перед включением насоса туда помещали мышку или птичку. Заметив, что попугай умер, юная дама могла заключить – образовался вакуум. Этой детали здесь не хватает для полного правдоподобия. Трупика. Аналогичная картина хранится в Национальной галерее Великобритании – работа Джозефа Райта. Так и называется: «Опыт над птицей в вакуумном насосе». Там всё показано натурально. Белый попугай мёртв. Клюв приоткрыт. У каждого – своя реакция. Философ думает, девочка плачет. Наш Дмитрий Григорьевич решил таким трагизмом не заниматься. В конце концов его интересовала только Екатерина Ивановна.

Для Алымовой из музыкального музея мы принесли арфу... Приятно стоять здесь с фонарём. Взгляните на этот наряд Хованской! Упоительное сочетание розового и болотного. Хочется плакать. У Нелидовой – сочетание такое же, но в других пропорциях. Екатерину Ивановну как-то (ещё задолго до капитальной реставрации) повредили где-то в Германии. Аккуратно разрезали сбоку. Платили потом. Немцы... Что с них взять? Реваншисты. Кому помешала Нелидова? Юная барышня, наперсница Павла I.

Здесь можно сосредоточиться на оттенках. В мире всё время что-то происходит, а здесь всегда тихо. Всё неизменно. Вот только недавно тут сделали шумную систему вентиляции... Прежде было совсем тихо (лишь в полдень слышно, как с Петропавловской крепости стреляет пушка).

Я люблю картины. Поэтому работаю здесь. Люблю их больше всякой теории. В музее – радость для всех наших чувств. Наслаждаешься взором. Чувствуешь, как всё пахнет музеем. Трогаешь мрамор – чувствуешь его холод; трогаешь гравюру – чувствуешь её гладкость или рыхлость. Картины... они для меня – лучшее из наслаждений. Их можно рассматривать бесконечно. Я с детства вглядывалась в музейные полотна, изучала нарисованных людей, думала об их жизни. Вот люди поворачивают за угол. Куда они попадут? Что там с ними случится? Меня всегда интересовал мир, живущий за рамкой изображённого. Что там дальше – за городом, за пейзажем? Особенно нравились картины, на которых изображено множество людей. Каждый что-то делает, чем-то занят. Тогда, в детстве, я верила, что вырасту и обязательно всё это узнаю. Так вот и пришла в музей.

Опять же я счастлива работать именно в этом фонде. Быть может, это неправильно; но мне почему-то кажется, что в годы, запечатлённые здесь, на картинах, жизнь была лучше. Более счастливая... Смотрю на виды старого Петербурга. Что-то осталось прежним, что-то изменилось кардинально.

Но я смотрю не только на Петербург. У нас много зарисовок со всей страны. Помню, в 1980-е мне было смешно увидеть тут картину Никанора Чернецова « Крепость Гагры в Абхазии ». Я тогда смеялась: как же это, курорт Гагры и – крепость. А потом история развернулась так, что Гагры вновь стали крепостью. Там началась война. Круговорот. Теперь ещё вспомнилось, что туда, в Абхазию, был сослан Иоанн Златоуст... Обо всём этом здесь, в фонде, можно долго размышлять.

Если случаются большие неприятности, нужно убежать в глубину фондов. Тут редко ходят. Тихо. Можно на кого-то смотреть. Весной мужчины бросают с картин какие-то особенные взгляды. Никто их не видит. Они, бедные, тут томятся. Общение с ними получается интимным. На экспозиции чувства, конечно, иные. Это как у Толстого в «Войне и мире» – на Элен был уже «лак от всех тысяч взглядов, скользивших по её телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили». Здесь та же история. Вещи, которые находятся в фонде (пусть они порой выезжают на выставки), сохраняют какую-то нетронутость. Они мало кому доступны. Другим людям нужно ходить к постоянно открытым картинам. Так, в одном из отзывов посетительница как-то написала, что в трудные минуты ходит к « Гадалке со свечой » Ореста Кипренского . «Она всегда даёт мне совет, как поступить. Теперь я пришла – её нет. Передайте руководству Русского музея моё глубокое возмущение. Я не знаю, как мне дальше жить». Вот такие истории...

Я здесь знаю почти все картины. Разве что спрятанные по шкафам могут оказаться для меня новыми. За эти годы я со всеми перезнакомилась. Это – 4050 работ. Из них 1000 – миниатюры».

Евгений РУДАШЕВСКИЙ

 

Дым Отечества

Абу САФЬЯН

УЗНАЁТ МЕНЯ МОЯ ЗЕМЛЯ

Пахнет поле сеном золотистым,

Алым цветом блещут облака.

Надышавшись запахом душистым,

Мечут парни круглые стога.

И кузнечиков весёлый перезвон,

В пенье птиц лесная полоса;

Вдоль дороги, из садов вишнёвых,

Слышатся девичьи голоса.

За рекой пасётся кобылица.

Жеребёнок в полюшке родном

То шагает важно, то резвится,

Щеголяя нежным серебром.

Там, вдали, за пасекой, деревня

Возится в вечерней суете;

Мельница, усадьбы и деревья

Словно тонут в дивной красоте.

Как когда-то, шепчут мне берёзы,

Листьями легонько шевеля,

Вижу я сквозь радостные слёзы -

Узнаёт меня моя земля.

Но уж нету средь берёз высоких

Той одной, что с детства я любил.

Неужели из людей жестоких

Кто-то на дрова её срубил?

Ой, моя родимая сторонка,

Грёз моих оранжевая даль!

Лишь одна ты чувствуешь так тонко

Боль мою, и радость, и печаль.

ОТЧИЙ ДОМ

Снятся мне порою небылицы,

Всё во сне становится вверх дном.

Но вдали от Родины мне снится

Милый край – далёкий отчий дом.

Снится часто мне моя собака;

Снятся петушиные бои,

На лугу, в объятьях полумрака, –

Кони златогривые мои.

Мне, как добрый ангел, снится мама;

Снится дворик, у ворот скамья.

Будто шлёт мне мама телеграмму,

Шлёт мне письма Родина моя.

Как назло, до дому от Бродвея

Путь незрим, дорога нелегка.

И живу я с мыслями – скорее

В отчий дом вернуться, а пока...

Снятся мне порою небылицы,

Всё во сне становится вверх дном.

Но вдали от Родины мне снится

Милый край – далёкий отчий дом.

НА ВЕЧЕРНЕЙ ЗАРЕ

На вечерней заре

Волны все в серебре,

Тучка в небе горит золотая.

И, курлыча вдали,

Там летят журавли,

Край родной до весны покидая.

Журавли вдалеке

На своём языке

Уж не просто друг другу там вторят.

Исчезая во мгле,

О родимой земле

Они грустную песню заводят.

Уж туманится даль,

Будто плачет печаль...

Я грущу, журавлей провожая.

Неслучайно всех нас

В самый трепетный час,

Пред дорогой, печаль посещает.

И летят журавли,

От родимой земли

Отдаляясь всё дальше и дальше.

Они скоро найдут

На чужбине приют,

Где озёра теплее и краше.

А я здесь остаюсь –

Я зимы не боюсь...

Пусть метели поют сколь угодно!

Мне и здесь хорошо.

Будет лучше ещё,

Хоть и грустно слегка мне сегодня.

На чужбинной земле,

В золочёном седле,

Не пристало мне мерить дороги...

Не хочу я там жить

И по дому тужить,

Обивая чужие пороги.

Безгранично любя,

Защищу я тебя,

Обустрою тебя, край родимый.

Я, хоть всё не смогу,

За кордон не сбегу –

Не предам я народ свой любимый!

На вечерней заре

Волны все в серебре,

Тучка в небе горит золотая.

И, курлыча вдали,

Там летят журавли,

Край родной до весны покидая.

* * *

За милым отцовским порогом

Ложатся туманы полого,

И реченька спит подо льдом.

А где-то весенние грозы

Гремят, освежая берёзы;

Играет листва серебром.

За далью свирепые ветры

Качают столетние кедры,

С них сыпля снежинки, как прах.

А где-то, леса пробуждая,

Алеет заря золотая

И тешится песнею птах.

За степью, на зыбком просторе,

Волнуясь, раскинулось море,

Как царство холодных пучин.

А где-то, сбегая с вершины

В теснины скалистой морщины,

Клокочут потоки стремнин.

За морем сыпучие кручи

Не знают, что в небе есть тучи:

Пустыни там жаждут дождя.

А где-то на листья саванны

Льют нынче дожди неустанно,

Ни птиц, ни зверей не щадя.

За милым отцовским порогом

Ложатся туманы полого,

Осенняя дремлет тоска.

Но мне здесь чертовски приятно:

И песня Отчизны понятна!

И боль её так мне близка!

* * *

Я люблю твои песни, Россия!

Люблю долго в ночные часы я

Слушать звёзды, бродить не спеша;

И ловить твою песнь, что напевна, –

Беспредельно чиста, задушевна,

Как твоя золотая душа.

СО МНОЮ ТОЛЬКО РОДИНА

Уж солнышко не светит мне,

Как прежде, не горит;

И впредь судьба на свете мне

Удачи не сулит.

Так я, в бегах за временем,

От "звёзд земных" отстал;

Как сын родного племени,

Героем я не стал.

Уже дорога пройдена,

И дни прошли мои[?]

Со мною только Родина

И песня о любви.

Среди друзей хоть весел я,

Но прячу грусть свою;

Весёлых, звонких песен я,

Как прежде, не пою.

Пускай не популярен я,

Пусть я забыт молвой;

Пускай не первый парень я,

Пусть день настал другой;

Пускай дорога пройдена,

Пусть дни прошли мои…

Зато со мною Родина

И песня о любви.

Пусть знатным и богатым я

Не стану никогда;

Пусть каюсь виноватым я,

Пусть плачу иногда…

И всё ж не всё потеряно –

Есть к Родине любовь!

А звёздный час, уверен я,

Ко мне вернётся вновь.

Хотя дорога пройдена

И дни прошли мои,

Со мной, как прежде, Родина

И песня о любви.

КЛЯТВА

«Пока любви горит звезда,

Пока душа ещё чиста,

Пока сильны умом и телом,

Докажем верность добрым делом.

Пока закат нас не зовёт,

Покуда в жилах кровь течёт,

Пока нам дышится свободно,

Служить Отчизне нам угодно.

Пока невесты у порога

Нас ждут, нам верят – нам подмога,

Любовью искренней ранимы,

На поле брани мы хранимы.

И чтобы головы седые

И дети малые, грудные

Не знали горя, униженья,

Врагов мы победим в сраженьи.

Клянёмся памятью погибших,

Слезами горькими поникших,

Клянёмся отомстить за зло

Врагу надменному назло;

Даём мы клятву, что булатна,

Служить Отчизне необъятной,

Беречь приволье, ширь полей,

Покой и счастье матерей».

И дни незаметно проходят,

И сверстники в бездну уходят,

Мелькают так наши года;

Изменчиво часто и счастье,

Меняют свой облик и власти [?]

Лишь Родина с нами всегда!

МАХАЧКАЛА

 

Ироническая проза

Необычно, оригинально

- Желаете, значит, необычно, оригинально появиться с букетом цветов на дне рождения вашей возлюбленной? Удивить, так сказать, всех? – переспросил Чижиков клиента. Он работал в фирме, которая занималась организацией праздников, торжеств, юбилеев, свадеб и прочих подобных мероприятий.

– Да, хотелось бы, – ответил клиент. – Чтобы это было необычно, оригинально!

– Какой этаж?

– Десятый, последний.

– Предлагаю высадиться с вертолёта на балкон. С лётчиками договоримся, вертолёт арендуем.

– Это уже было. На Новый год.

– Тогда мы опускаем вас на балкон по верёвке с крыши. Альпинисты подстрахуют.

– И это было. На Восьмое марта.

– А если подниметесь на балкон по пожарной лестнице? С пожарными договоримся, машину подгонят.

– Уже поднимался.

Чижиков ненадолго задумался.

– Человек-паук, – предложил он. – На ноги и руки наденем присоски. Но букет придётся держать в зубах.

– Было.

Чижиков снова задумался.

– Камин в квартире есть? – спросил после паузы. – Можно через трубу.

– Камин есть, но тоже было.

– Тогда так, вы заходите в подъезд[?]

– Интересно.

– Поднимаетесь на лифте до десятого этажа и просто звоните в дверь.

– Просто позвонить в дверь?

– Да, да! Представляете, ваша девушка и гости ждут вас, волнуются. Посматривают на окна и балкон, заглядывают в камин, мусоропровод – вдруг вы там застряли. Даже заглядывают в унитаз. А вы – через дверь, откуда вас и не ждали!

– Оригинально! Как я сам не догадался! Сколько с меня?

– Ну что вы! Если только за саму идею.

Звонок другу

Эдуард Аристархович, близоруко щурясь, водил своей пышной бородой по открытой энциклопедии в поисках нужного слова, когда его позвала жена:

– Эдик! Не хочешь посмотреть? Тут по телевизору нашего соседа Ложкина показывают. В передаче "Кто хочет стать миллионером".

Посмотреть на Ложкина у Эдуарда Аристарховича никакого желания не было. С Ложкиным они даже не здоровались, когда встречались в подъезде. Но сейчас ситуация была совсем иная. Эдуард Аристархович спешно вышел из своего кабинета в гостиную, где находился телевизор.

– Какой был вопрос? – спросил он у жены, усаживаясь в кресло перед телевизором.

– Сколько зубов у крокодила. Вопрос на пятьсот тысяч рублей.

– Шестьдесят шесть зубов, – не задумываясь, ответил Эдуард Аристархович.

– Ужас, – сказала жена.

– Беру «50 на 50», – сказал из телевизора Ложкин.

– Знаток! – съязвил Эдуард Аристархович. – Только и осталось – гадать.

– Уберите два неправильных ответа, – приказал ведущий передачи. Осталось «66» и «48».

Ложкин задумался.

– Хочу напомнить вам, что у вас осталась ещё одна подсказка – «Звонок другу», – сказал ведущий.

– Беру «Звонок другу», – согласился Ложкин.

– Такие же знатоки, как он сам, – прокомментировал Эдуард Аристархович.

– Кому же будем звонить?

– Эдуарду Аристарховичу. Это мой сосед.

– Что?! – подскочил в кресле Эдуард Аристархович. – Какая наглость!

Раздался звонок по телефону.

– Может, не стоит брать трубку? – посоветовала жена.

– Нет уж, я отвечу! Скажу, что 48, – злорадно усмехаясь, сказал Эдуард Аристархович и поднял трубку.

– Правильно, так ему и надо! – одобрила жена.

– Здравствуйте, Эдуард Аристархович! – раздался в трубке голос ведущего.

– Здравствуйте!

– Не хотите помочь своему соседу выиграть пятьсот тысяч рублей?

– С удовольствием! У крокодила сорок восемь зубов.

– Вы сейчас смотрите нашу передачу?

После короткой беседы телефон отключился, и ведущий спросил Ложкина:

– Так сколько же зубов у крокодила? Шестьдесят шесть или сорок восемь, как уверенно ответил ваш сосед-энциклопедист Эдуард Аристархович.

– Шестьдесят шесть! – нагло улыбаясь в камеру, сказал Ложкин.

Сергей САВЧЕНКОВ,  АНГАРСК Иркутской обл.

 

Фразы

>>> Если солнце светит всем одинаково, то почему одни под ним греются, а другие потеют?

>>> Нельзя быть начальником от Бога, если при тебе менеджер от лукавого.

>>> Это голубям можно одновременно и мир символизировать, и на памятники гадить!

Сергей АЛЕКСЕЕВ, НОВОСИБИРСК

 

Клёвый Днепр при классной погоде

Несмотря на все титанические усилия, с которыми высокопоставленные чиновники пытаются развалить нашу систему образования, ученики шестых классов по-прежнему живут полнокровной жизнью. Это подтверждает новый сборник рассказов и стихов Тамары Крюковой "Потапов, «двойка"!» (М.: Аквилегия-М, 2013).

Книга вышла в серии «Школьные прикольные истории». Главными персонажами являются Лёха Потапов и Женька Москвичёв. Из-за собственной хитрости незадачливые приятели часто попадают впросак. Хитрости не бог весть какие изощрённые. Например, спрятаться в спорт­зале, чтобы не ходить на субботник по уборке территории («Дольче и Габбана»), или объявить голодовку в знак протеста против родительского произвола - те заставили Лёху делать в выходной уроки («Борец за права человека»). Главное в этих юмористических рассказах не сюжет, а забавные диалоги и иронический авторский текст. В некоторых рассказах Т. Крюкова блеснула задатками пародиста. Тут нужно в первую очередь вспомнить «Чуден Днепр», юный герой которого «переводит» хрестоматийный отрывок из «Страшной мести» на современный подростковый жаргон: «Клёвый Днепр при классной погоде, когда тормозно и кайфово[?]» и «Гений пера», где приводятся отрывки из написанного Женькой романа.

За весёлой фактурой произведений скрываются вполне серьёзные мысли – не нужно хитрить, не нужно стесняться хороших и добрых поступков, иначе можно попасть в смешное положение. Каждый читатель сделает такой вывод, хотя впрямую это не говорится. Если и сформулированы здравые мысли, они вложены автором в уста персонажей. Так, рассказ «Гений пера» заканчивается словами Лёхи Потапова, обращёнными к другу: «Знаешь, что означает настоящая литература? Она умеет задеть за живое».

Эта способность присуща и большинству произведений Т. Крюковой.

А.Х. 

 

Покупатель посуды

Однажды на гастролях слон

Проездом был в столице

И заглянул в крутой салон -

К посуде прицениться.

С Цветного ехал он в метро,

Узнав, что в этой точке

Фужеры ёмкостью с ведро

Купить он сможет точно.

У консультанта-продавца

При виде исполина

Стремительно сошла с лица

Приветственная мина.

Однако ж весь ассортимент

Слон осмотрел покуда,

Не звякнул ни один предмет –

Такое было чудо.

Ему внимал торговый зал

С почтеньем и любовью,

Ведь он галантность показал

И грацию слоновью.

Обход закончив на ура,

Он с гордостью премьера

Фужеры выбрал баккара

Гигантского размера.

Слон не вступал в ненужный торг

И выдал кучу нала,

Чем дополнительно исторг

Восторги персонала.

И помавая головой,

Сгибая ног колонны,

Он по привычке цирковой

Отвешивал поклоны.

Слон шёл с улыбкой озорной

И делал дамам ручкой.

В ближайшей лавке зеленной

Затарился шипучкой.

Хоть торопил его транзит,

Но даже и в запарке

Он памятный нанёс визит

Собратьям в зоопарке!

 

Без гнева, но с пристрастием

Георгий Натансон. 320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан. - М.: Астрель, 2013. – 320 с. – 2500 экз.

Когда-то наш "Клуб ДС" напечатал фразу «Чем короче память, тем длиннее мемуары». В книжных магазинах глаза, уверен, не только у меня разбегаются от обилия объёмных и прилично изданных баек, других творений литзаписчиков, а на обложках – фотографии и фамилии известных актёров и режиссёров, некоторым из них и вспоминать-то по большому счёту нечего[?] Но издатели и читатели тем не менее такие книги любят.

92-летнему кинорежиссёру Георгию Натансону действительно есть о чём вспоминать – он за свою долгую жизнь успел на фронт попасть, учиться во ВГИКе у самого Сергея Эйзенштейна, быть вторым режиссёром у легендарных Ивана Пырьева и Александра Довженко, на «Ивановом детстве» Андрея Тарковского…

И память у Натансона не просто хорошая, а цепкая – сколько потрясающих подробностей! От Парада на Красной площади 1941 года до встреч с Сарой Монтьель – Королевой Шантеклера, он помнит, как отказал в 1957-м студенту Василию Шукшину, который хотел сыграть в экранизации знаменитой оперетты Дунаевского «Белая акация», как нашёл журналиста «Правды» Николая Кривомазова и тот стал соавтором сценария боевика «Взбесившийся автобус», как привёл знакомую второкурсницу Аллу Ларионову на съёмочную площадку фильма «Садко» и Александр Птушко её, правда, не сразу, но утвердил, как долго Юлия Борисова не хотела играть главную роль в картине «Посол Советского Союза», а Владимир Высоцкий соглашался даже на пятисантиметровые каблуки, лишь бы сняться в фильме «Ещё раз про любовь»…

Судьба подарила режиссёру возможность тесно общаться во время съёмок с талантливыми актрисами: Элиной Быстрицкой, Натальей Теняковой, Ниной Руслановой, Анной Самохиной… Гламурные издания должны в очередь стоять за воспоминаниями о работе с ними! Но в первую очередь Натансон – режиссёр, который, по словам Михаила Рощина, «очень любит Татьяну Доронину».

И это правда. Потому что именно у Георгия Григорьевича будущая народная артистка СССР впервые вышла на съёмочную площадку – в экранизации пьесы Александра Володина «Старшая сестра». Абсолютно уверен, не случись знакомства режиссёра из Москвы и ленинградской актрисы, их замечательной работы, Татьяну Васильевну кинематограф бы ни за что не пропустил. Но именно настойчивость Натансона сделала появление Дорониной на экране известным всей стране. Хотя после проб киноначальство бурчало: «Ей кино просто противопоказано: говорит с придыханием, почти шёпотом…» Представляете, это про Доронину-то!

Потом были абсолютные лидеры проката (тогда ещё был прокат!) «Ещё раз про любовь», «Валентин и Валентина», могла бы быть и «Приятная женщина с цветком и окнами на север» по пьесе Радзинского, но 25 лет назад Татьяна Доронина после чудовищного раздела Художественного театра принимала руководство той частью, которая и по сию пору гордо называется МХАТ им. Горького. И было не до съёмок…

А какие замечательные фильмы и рассказы о них, посвящённые Михаилу Булгакову, – «Я вернусь» и «Михаил Булгаков на Кавказе». Мне удалось посмотреть их в гатчинском кинотеатре «Победа» на фестивале «Литература и кино» – серьёзная работа с Василием Лановым в главной роли понравилась и зрителям, и жюри.

И раз уж вспомнилась «Литература и кино» – детище Валентины Ивановой и Сергея Есина… Лет десять назад довелось добираться до Питера в одном купе «Красной стрелы» с последним из могикан, как он сам себя называет, Георгием Натансоном. В душе я его пожалел сразу – фестивальные поездки без алкоголя и долгого общения с друзьями-коллегами не обходятся. Но его наш стол не смутил, и хотя бражничать отказался, терпеливо слушал журналистско-писательские разговоры, которые и после Бологого не закончились… Сам ничего не рассказывал. Зато на перрон Московского вокзала Георгий Григорьевич вышел первым – бодрый, улыбчивый, ко всем и всему внимательный.

Георгий Натансон. 20 фильмов, многие из которых любит большая страна и в которых, помимо упоминавшихся выше, снимались Н. Черкасов, М. Жаров, А. Миронов, И. Чурикова, О. Ефремов, Е. Образцова, Н. Гундарева, А. Лазарев, В. Гафт, А. Ширвиндт, И. Костолевский, З. Кириенко, Л. Куравлёв, В. Соломин, – извините, что список неполный… А теперь ещё и ровно «320 страниц про любовь и кино» – как справедливо отмечено в аннотации, воспоминания чрезвычайно трогательные, смешные, порой язвительные, но всё-таки очень правдивые…

Д. ТЁМИН