С первого января 2013 года в России вступил в силу Закон "О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушению основополагающих прав и свобод граждан РФ (закон Димы Яковлева)", запрещающий усыновление российских сирот гражданами США. Также был принят ряд мер, направленных на запрещение усыновления наших сирот гражданами тех стран, где легализованы однополые браки.

За десять предшествующих лет из России в США отдали 32 000 детей-сирот, а из всех стран Евросоюза - всего лишь 800. Международное усыновление наших детей превратилось в весьма доходный бизнес, сравнимый с торговлей оружием и наркотиками. И потому был спешно принят проект государственной программы «Россия без сирот», который предполагает повышение внимания государства к вопросам укрепления семьи и поддержке российских семей, стремящихся усыновить детей-сирот.

Об этой программе и проблемах, связанных с усыновлением сирот, «ЛГ»  беседует  с Уполномоченным при Президенте России по правам ребёнка Павлом АСТАХОВЫМ.

– Ваши специалисты в течение двух недель инспектировали патронатные учреждения в Ленинградской области. Позволяет ли нынешняя нормативно-правовая база области успешно решать вопросы, связанные с охраной материнства и детства?

– В целом нормативно-правовая база в Ленинградской области в сфере охраны материнства и детства одна из самых развитых в стране. Но важно в первую очередь учитывать пожелания приёмных детей. А для этого нужно эти пожелания собирать и систематизировать для взвешенного принятия соответствующих запросам времени решений.

– Сейчас часто приходится слышать, что, приняв «закон Димы Яковлева», мы лишили ВИЧ-инфицированных детей права на полноценную семью. Принимают ли в наши российские семьи ВИЧ-инфицированных детей?

– Это неправда, что наши семьи не берут таких детей. К примеру, из Всеволожского дома ребёнка в прошлом году одного ребёнка взяли иностранцы, а троих – наши русские семьи.

Но, главное, чтобы дом ребёнка безусловно был местом лишь временного пребывания оставшегося без попечения ребёнка. Нечего ему здесь делать четыре года. В основном это дети в возрасте 3–4 лет – такие у нас в России усыновляются легко. За ними очередь стоит, если мне не изменяет память, на 1 января текущего года было 18 000 потенциальных усыновителей. Таких детей ждут. С подростками и инвалидами сложнее. Я убеждён, что нужно отдавать в семьи не 50–80 процентов детей, а практически всех.

За предыдущий год 1075 детей-инвалидов были усыновлены российскими семьями, в иностранные семьи было передано лишь 176 детей, из них в американские семьи – всего 89 детей. Это к вопросу о том, кто берёт больше детей в семьи. Так что досужие утверждения, что иностранные граждане берут детей охотнее, чем россияне, – всего лишь миф.

– Наша оппозиция утверждает, что в принятии «закона Димы Яковлева» преобладала политика. Что он прямо связан с так называемым списком Магнитского, является ответом на него...

– Я только-только вернулся из США, где мы вели сложнейшие переговоры. Мы с Государственным департаментом США решили все вопросы. Все вопросы закрыты. Никто больше никаких «списков» не составляет, никто больше негативно по поводу этого закона не высказывается. Я имею в виду списки детей. Все иные списки меня нисколько не интересуют, поскольку не входят в сферу моей компетенции. И вообще вокруг проблемы усыновления много спекуляций. Многие на этом устраивают свою карьеру. К примеру, приходит некий американский конгрессмен, которому нужно избираться, и говорит: «Вот сейчас я отменю «закон Димы Яковлева», – и тащит с собой толпу потенциальных родителей-усыновителей, потенциальных избирателей. Чем не предвыборный ход?

В моих же действиях никакой политики нет. Я ещё в 2010 году сказал, что американское усыновление нужно кардинально сокращать.

А то, до чего довели систему усыновления в России, построив её на взятках и коррупции... С этим просто жить невозможно. Мы до 1992 года на международное усыновление вообще не рассчитывали, а после так «подсели на эту коррупционную иглу», что стало казаться, без этого и жить не можем. И, «подняв очи горе», кликушествовали: «Ну кто же спасёт наших детей?! Америка и только Америка!» Теперь всё – эта кормушка лопнула. А я всего лишь занимаюсь тем делом, которое мне поручено. Поручат другое дело – буду заниматься им.

– Что должно быть сделано? Какие изменения ждут систему?

– По распоряжению президента к 2015 году число «сиротских домов» у нас должно сократиться в два раза. Я же говорю о том, что это должно произойти в течение 7–10 лет. Конечно, не исчезнут никогда социальные приюты, которые мы тоже относим к разряду детских домов. Кстати, в Америке столько же детских домов, сколько у нас. Я в поездке по Америке наконец-то услышал правдивые цифры от Департамента по здравоохранению и благополучию человека в Вашингтоне. У них реально каждый год появляются 420–430 тысяч беспризорных детей, из них – более 100 тысяч находятся в детских домах. Так что проблему с детской беспризорностью они не решили. Им своих детей усыновлять и усыновлять, а они за наших детей цепляются. И их система усыновления также вызывает массу вопросов.

У них ребёнок передаётся в приёмную семью на 15–22 месяца, а потом каждый раз ребёнок уходит в новую семью, либо суд решает отправить его в детское учреждение при невозможности вернуть в родную семью. Это весьма жёсткая система – это конвейер, как на заводе.

Об этом в Америке даже фильмы сняты. В одном из них девочка-подросток меняет 12 приёмных семей. Мы просто должны учиться на этом опыте. Система патроната в нашей стране, которую активно развивает президент Путин, совершенно иная. Она не предусматривает передачу ребёнка через полтора года в другую семью. Нам это кажется достаточно жестокой мерой. Мы по этому пути не пойдём.

Беседу вёл Владимир КРОТОВ