20 с лишним лет мы живём в условиях иной реальности, ничем не похожей на то, что было до неё. Мои ровесники, окончившие школу в конце 80-х, перешагнули 40-летний рубеж. Для литератора - великолепная пора ранней зрелости, без дидактической навязчивости, но уже с опытом. Уже дышат в спину более молодые, уже обгоняют на поворотах, а за ними ещё и ещё, и гул идёт от их энергий, мечтаний, замыслов, планов, дерзаний. С моего поколения начинается время тех, кто пришёл в литературу после советской власти, пришёл на развалины и, посидев сперва в унынии, начал что-то созидать. И не потому, что хотелось создать нечто великое, а потому, что ломать было нечего. Развалины не принято разрушать. Какая же мозаика сложилась из этих усилий, в каком сочетании нам явились личные фрагменты и фрагментики? Да и есть ли она, картина молодой постсовет­ской литературы, или это всего лишь иллюзия? Можно ли увидеть в ней литературный процесс, и если да, с помощью каких и кем созданных механизмов этот процесс регулируется?

Термин "постсоветская молодая литература" я употребил неслучайно, поскольку все писатели, дебютировавшие ещё при СССР, несомненно, остаются советскими, как бы они сами к советской власти ни относились. И в этом нет никакой их воли, доброй или злой, просто слишком уж жирной оказалась черта между «до» и «после», слишком уж разный разбег брали писательские судьбы «тогда, при социализме» и сейчас, при нынешнем, сложно ещё терминологически определяемом политическом и социальном порядке. В первой половине 90-х инерция советского литературного пространства ещё была сильна, хотя предательски с каждым днём ослабевала. Молодой литератор метался от надежды к ужасной безысходно­сти. Советские литературные инстанции, пытаясь работать в новых условиях по старым лекалам, одна за другой терпели крах или превращались в коммерческие лавочки сомнительного толка. Книжные полки магазинов наполнялись чем угодно, только не тем, что создавалось в стране в те годы. Лит­институт продолжал принимать и выпускать студентов, но никто не был в состоянии объяснить, чем им придётся заниматься. Главным трендом тогдашней литературной молодёжи был уход в андеграунд. Расцениваю это как попытку спастись, защититься от безумия. О публичности никто даже и не мечтал. Максимум, на что можно было рассчитывать, – это творческий вечер в зале на сто мест, сдобренный порцией страха, что никто слушать тебя не придёт. Я думаю, что эстетика ныне одного из лидеров поколения Романа Сенчина – оттуда, из того отчаяния, во многом до сих пор непреодолённого.

В те годы стихийно организовалось не одно поэтическое объединение, и, к сожалению, из-за неуклонного снижения интереса к поэзии среди книгоиздателей и в обществе на литературной карте их не осталось. А ведь могли они дать русской поэзии фигуры знаковые! Взять, например, объединение «Железный век» и одного из его участников Сергея Геворкяна, поэта крупного, но известного лишь немногим:

Душа в огонь подбрасывает ветки.

Россия Виям подымает веки.

И шефствуют над всеми эти Вии,

И шествуют, покачивая выи.

В стихах молодых того периода жили боль и непонимание того, что происходит со страной. Именно тогда родились такие строки Дениса Коротаева, увы, трагически рано покинувшего этот мир:

Изменили мне

амулеты.

Обереги мои

бастуют[?]

А маститые между тем продолжали свою гражданскую войну в литературе. И, хоть велась она уже на необитаемом острове, всё же опаляла и молодые сердца. Ещё бы! Какие яркие люди в ней участвовали: Римма Казакова и Владимир Бондаренко, Бенедикт Сарнов и Вадим Кожинов, Александр Рекемчук и Станислав Куняев. Многие из молодых литераторов той поры из азарта юности, а порой по воле капризных личных обстоятельств примыкали к тем или иным группировкам и со свойственной молодым искренностью и традиционным для российской культуры доверием к старшим товарищам ввязывались в сомнительные дискуссии, а порой и настраивали свои души на поиск врагов или враждебных тенденций. Старшие товарищи, доселе не обращавшие на молодых особого внимания, пребывая в искреннем заблуждении, что литература закончилась на них, стали приглядываться к тем, кто шёл на смену. Здесь-то и начали вырабатываться те механизмы, стартовали те процессы, благодаря которым и выстроилась картина молодой литературы.

Каждая из воюющих сторон выбирала свои способы. Либералы, имеющие прочную лоббистскую поддержку во властных культурных инстанциях, преуспели несколько больше. Под эгидой либеральной идеологии и либеральной литературной манеры были созданы два постоянно действующих проекта для молодых писателей – премия «Дебют» и форум молодых писателей в Липках. Начинающие литераторы, в основном только пройдя через одно или через оба этих горнила, могли получить шанс на внятную литературную биографию. Я не сторонник сейчас подробно анализировать систему семинара в Липках и премии «Дебют» (об этом немало сказано, да и не в этом суть проблемы). При всей либеральной ограниченности и «Дебют», и Липки всё же вселяют в молодых некоторую надежду, открывают некоторые имена, дают возможность хоть кому-то выбраться из удушающей безвестности, на которую почти обречён серьёзный литератор-дебютант в эпоху стремительного снижения общего читательского вкуса. Трудно предположить, как бы сложились судьбы «дебютантов» и «липкинцев» Сергея Шаргунова, Василины Орловой, Полины Клюкиной, Александра Снегирёва. Не угадаешь, и каким бы был при другом развитии событий их творческий почерк. Но по крайней мере эти писатели уже утвердились в литературном процессе, и их художественный вес вовсе не искусственен.

Личности, как говорится, личностями, а общая картина – общей картиной. И здесь вступает в силу железное правило – литературный пейзаж таков, каким хотят его видеть те, кто его формирует. А в нынешнее время, когда издательства показывают нам не ситуацию в литературе, а ситуацию на рынке, главными творцами палитры молодой литературы становятся руководители семинаров в Липках и члены жюри премии «Дебют». А их эстетические и этические взгляды хорошо известны. Они представляют за редким исключением одну из сторон в той самой гражданской войне, о которой упоминалось выше, сторону резко либеральную. Их установки на неприятие чужеродного вполне тоталитарны, а те, кто не подходит под их стандарты, как правило, остаются в арьергарде. Выстроенный подобным образом и с подобными акцентами литературный процесс лишается своих естественных мировоззренческих составляющих, красоты разных стилей, концепций, идей, убеждений и становится похож на однорукого или одноногого человека. Любопытно, что во все годы существования «Липок» и «Дебюта» не было открыто ни одного крупного поэтического имени. Это, на мой взгляд, вполне объяснимо. Ведь балом правили представители журналов с советскими брендами и антисоветской начинкой, в их изданиях пропагандировалась поэзия, скажем так, несколько далёкая от русского поэтического мейнстрима. Эта традиция хороша была в 60–80-х годах, но потом явно себя исчерпала. И попытка молодёжи ей следовать изначально обречена на вторичность.

Сейчас наступает время родившихся на рубеже 70–80-х, их голоса сейчас должны звучать звонче и новее других. Они обязаны создавать движение в словесности, питать её свежими соками, быть её тягловой силой. Так есть ли жизнь в литературе вне либеральных систем раскрутки? Или всё, что нам предлагают «Дебют» и «Липки», это и есть самое лучшее? В данном контексте нельзя обойти стороной проблему провинциальной литературной молодёжи. Живя в столицах, легче быть на виду. А если в Липки не взяли, в «Дебюте» не отметили, то и путь до московской редакции занимает больше тысячи километров, а на электронные письма отвечают (если отвечают) кратким «портфель переполнен». А в местных писательских организациях боссы молодых побаиваются или пытаются по советской традиции наставлять, не всегда понимая, что их собственные тексты уступают текстам тех, кого они так взыскательно оценивают. Что делать? Выкладывают в Сети. Выпускают малотиражные книги за свой счёт. Но самое главное – желание писать не пропадает. Вот как, к примеру, интересно работает поэт из Тамбова Мария Знобищева. Её не причислишь к совсем недооценённым, но в большой литературный пул её не допускают:

Женщины несут свои мысли

Гордо,

Как полные вёдра.

Мысли на коромысле –

Спину держи прямой!

Или как полные сумки,

Горькие думы-думки...

Кругленькие, как числа,

Мысли

Несут домой.

Ныне гражданская война в литературе окончена. Все проиграли. Все на обочине. Как ни странно, сама литература выжила. И дышит весьма свежим воздухом. Нынешние молодые поэты, те, что впитали предыдущий опыт в правильных пропорциях, те, кто не стал играть в клановые игры даже ради ощутимых благ, те, кто на вопрос о профессии смело ответит: «Литература – это профессия и судьба, а уж чем на хлеб зарабатываем, вас не касается», – заслуживают пристального внимания. Возможно, среди них вырастает новый бесспорный поэтический лидер. Приглядимся к неспешной мускулистой манере Ивана Куприянова:

Возвращаясь домой,  примыкаешь к чужим караванам,

Словно к ткани заплата –  неровным смешным лоскутком.

Выбирать не приходится  спутников в мире песчаном.

С ними едешь бок о бок –  пока ни с одним не знаком.

Или к попыткам слиться с кровообращением слов Романа Япишина:

Где кончается жизнь,  начинается хвост человечий,

Только, как ни крути,  не рифмуются вечность и вечер,

От которого я отшатнусь,  как от остроконечного края,

Где неспешно гудит и вращается  лопасть земная.

Или к незаёмной тончайшей исповедальности Алексея Шмелёва:

– Ты же не глупый малый, –

спокойно сказала Настя... –

...учись наслаждаться малым,

и будет тебе счастье...

Потом, как котёнок,

свернулась у ног.

– Ты знаешь, отличная поза...

– Придурок.

Я поднял глаза в потолок

к наклеенным фосфорным звёздам.

К несчастью, ныне литературный процесс лоскутен, и далеко не всё видно с одной отдельной критической точки. Уверен, этот ряд можно продолжать, что не может не вызывать оптимизм и явно рассеивает пессимистическую хмарь, пропитанную стонами, что литература, мол, гибнет, молодёжь инертна, инфантильна и ничего у неё не получится. Из всего этого напрашивается вывод. Пока те, кто считает себя культур­трегерами от власти, не поймут, что поддержку молодёжи нельзя доверять абы кому, что нынешняя молодёжная литературная политика нуждается в пересмотре, в новом структурировании, в иных векторах, мы можем лишить возможно­сти достучаться до широкого читателя целое поколение, которое имеет все шансы стать гордостью русской литературы.

При поддержке ОАО "НК "Роснефть"

Теги: современная литература , молодой писатель