В Иркутске прошёл традиционный по форме и содержанию IX Международный фестиваль современной драматургии им. Вампилова. Откровений и событий, достойных больших обзоров, пристального внимания, он не принёс. Зато дал очередной повод поговорить о месте современной пьесы на сцене российского театра. Фестиваль продемонстрировал отношение регионального театра к сегодняшней драматургии. Можно сказать совершенно уверенно: интереса к русской пьесе, написанной здесь и сейчас, у театра нет.
Можно поспорить с этим утверждением, вспоминая имена драматургов - Пулинович, Сигарев, Исаева, Дурненков и др. Но о чём забывают все дискутирующие стороны – пьесы пользуются успехом у режиссёров, когда необходимо найти материал для постановки на малой сцене. Руководители театров не уверены, что даже хорошая пьеса современного автора, прошедшего лаборатории, обласканного столичной критикой, может собрать публику в большом зале. Дискуссии на фестивале были нешуточные. Между тем ни разу не прозвучала тема, хорошо известная в кругу специалистов, занимающихся кино и музыкой, – существует чёткое разделение "продукта" на мейнстрим и нишевый. На театре почему-то эту тему упорно обходят стороной. Авторам никто не объясняет, что пьеса для пятидесяти интеллектуалов, собравшихся в маленьком подвале, это – одна пьеса, а вещь для большой сцены – это принципиально другая история. Секрет успеха у зрителей известен старшему поколению драматургов: с успехом идут пьесы Птушкиной, Полякова, Лобозерова, недавно ушедшего от нас Гуркина. На этот раз гостем фестиваля стал Семён Лобозеров, хотелось бы в дальнейшем увидеть в программе имена и других мастеров большой формы. Мастер-классы драматургов, думающих о зрителе, умеющих с ним разговаривать, были бы особенно ценны. Нынешние же лаборатории пока не представили нам авторов, которые способны смыслы облекать в формы, доступные массовому зрителю, и театр по-прежнему ставит русскую классику и качественные иностранные комедии.
Фестиваль в Иркутске отчётливо показал истинную картину провинциальной театральной жизни. Анатолий Стрельцов – директор фестиваля и директор Иркутского академического театра драмы им. Охлопкова – знает свою публику, знает своих коллег в регионах, и программу он представил такую, которая на сегодняшний день наиболее точно отражает тенденции в формировании репертуарной политики в регионах. Остаётся надеяться, что через два года в театральной России ситуация изменится и X фестиваль им. Вампилова станет настоящим фестивалем современной драматургии. Неизменной должны остаться чёткость и слаженность работы фестивальной команды и удивительная атмосфера тепла и радости, создаваемая организаторами, волонтёрами, работниками легендарного театра им. Охлопкова.
На вопросы «ЛГ» отвечают:
Ольга Сенаторова, генеральный директор Творческо-координационного центра «ТЕАТР-ИНФОРМ» (Москва), главный редактор газеты «Театральное дело», генеральный продюсер федерального фестиваля «Театральный Олимп» в Сочи.
– Ольга Валентиновна, афиша Вампиловского фестиваля подверглась серьёзной критике. Вы считаете, что в таком формате фестиваль, в этот раз не ставший смотром достижений современных авторов, имеет право жизнь?
– «Критикой» вы, видимо, называете выступление молодого режиссёра Мити Егорова, в котором он упрекнул организаторов в отсутствии в афише фестиваля спектаклей по современным пьесам? Его ироничное и пафосное «клятвоприношение» на томике[?] Островского в том, что в своём творчестве он всегда будет стремиться отражать время, именитые коллеги-критики из Москвы и Санкт-Петербурга, находясь в шести тысячах километров от центра событий, поспешили в интернете представить как «взрыв» фестиваля.
На самом деле Вампиловский фестиваль, как явление многовекторное, не был «взорван», а лишь высветил реальное противостояние современных театральных сил и направлений, и хвала ему за это.
33-летний манифестант, прошедший, по его признанию, за достаточно короткий срок вступления в профессию «45 драматургических лабораторий», представляет на театре поколение режиссёров и драматургов-антипозитивистов. Поколения людей, которые в силу возраста и миросозерцания, сложившегося в эпоху крушения устоев нашей жизни на рубеже XX–XXI веков, достаточно жёстко и требовательно ищут ответ на извечный российский вопрос «Кто виноват?», оставляя гонимому ими «старому» театру мучиться над сакраментальным «Что делать?» и искать созидательные смыслы и ценности.
Нынешние 25–35-летние являются продуктами образовательной системы, на рубеже веков потерявшей свои воспитательные ориентиры. Достойный сострадания «маленький человек» великой русской литературы в их сознании в нулевые трансформировался в воинствующего нигилиста либо опустившегося люмпена.
Российский театр позволил входящему в жизнь поколению драматургов и режиссёров исследовать современные общественные процессы в их подробностях, конфликтности и многообразии. Государство поддержало организацию системы творческих лабораторий. Финансируется создание новых пьес и на их основе эскизов спектаклей. Как показывает практика, некоторые лабораторные работы впоследствии вырастают в полноценные спектакли. Но живут они в основном на малых сценах. И происходит это не потому, что новая драматургия освоила только камерный формат. А потому, что пока не получается у неё мощного, развёрнутого разговора о человеке, его духовных ресурсах, о мучительных поисках жизненных смыслов. Всё ещё идёт активное отрицание «театра отцов».
Нередко от молодых режиссёров доводится слышать, что их вообще не волнуют реакции и чувства людей, купивших билет на спектакль. Говоря о созидательной миссии сцены, я имею в виду отнюдь не приглаженный и напомаженный театр, безучастный ко времени и его конфликтам, а театр катарсиса, способный остановить человека на краю или… дать ему крылья.
К сожалению, для большинства представителей молодого поколения режиссёров и драматургов главное – самопрезентация и самореализация в своей профессиональной тусовке. Самое грустное, что эти лаборатории, в которых завязываются и складываются долговременные человеческие и партнёрские связи художников, не пропущены через серьёзный культурный и социальный контекст.
– Каким видится Вампиловский фестиваль в перспективе?
– Мне кажется, что на фестиваль, наряду с остросовременными по содержанию спектаклями, следует привозить лучшие отечественные и мировые постановки по пьесам Вампилова раз в два года – это не так уж часто. Фестивалю нужно нести имя Вампилова как духовное знамя. Иркутский фестиваль должен стать для театров и его деятелей фестивалем-экзаменом, экзаменом на творческую и нравственную состоятельность, на право разговаривать со зрителем о сокровенном, фестивалем, который слышит и отражает время.
Международный театральный фестиваль имени Александра Вампилова достоин того, чтобы иметь в программе серьёзную творческую лабораторию. Она могла бы осуществлять работу в двух направлениях: с одной стороны, исследование подходов молодой режиссуры к интерпретации пьес А. Вампилова. Что сегодня молодые видят в «Прощании в июне»? Что нового найдут в «Утиной охоте», «Старшем сыне»? И вместе с ними обсуждать их подходы и методы. С другой стороны – эскизные постановки новых пьес как начинающими режиссёрами, так и мастерами сцены. А «поставщиком» драматургического материала должны быть не портфели других творческих лабораторий, а пьесы, созданные в рамках собственного конкурса пьес имени А. Вампилова.
Елена Стрельцова, критик, кандидат искусствоведения, автор книги об Александре Вампилове.
– Елена, если бы фестиваль был конкурсным, то какой спектакль был бы вами назван лучшим на этот раз?
– Пожалуй, это «Гамлет» – спектакль по раннему не рассказу даже, а фельетону Антона Чехова «В Москве», поставлен с привлечением всего мира Чехова. Эту постановку привезли нам с Камчатки режиссёр Валентин Зверовщиков и актёр Валерий Новиков. Герой спектакля очень талантливый человек, который боится предстать пред Всевышним во всей своей лжи, невежестве, лицемерии, во всех грехах, которые налипли на него в этой жизни. Спектакль-исповедь. Накал таков, что я вижу, что этот человек – этот актёр имеет право на такую исповедь. Плюс безупречная звуковая партитура, удивительно деликатная световая. Режиссёрский ход, наращивающий смыслы в процессе спектакля. Всё начинается со звука воды, капающей воды, заканчивается символом очищения – омовением героя после уже высказанного и прожитого. Замирает рассказчик на кровати, высвечивается декорация – картина, где лёгкие парашютики одуванчиков устремляются в небо, звучит звонкий смех ребёнка. Жизнь не заканчивается смертью.
Наталья КИРСТА, ИРКУТСК – МОСКВА
Теги: драматургия , театр , пьеса