Заходит ко мне вечером Савельич. Я вообще-то был занят - корпел над материалом в номер. А Савельич прямо с порога озабоченно спрашивает:
– Как думаешь, в Эквадоре какой язык официальный?
– В Эквадоре? – опешил я. – Не в Гондурасе? Точно?
Савельич посмотрел на меня укоризненно, как-то даже с печалью.
– Шутим всё? Ну-ну... Тут такие дела творятся, а мы всё шутим...
И такая строгая печаль была в его глазах, что я бросился оправдываться:
– Да вот как-то отстал я, понимаешь... материал сдавать надо срочно... про коррупцию... тяжело идёт... А что случилось-то, Савельич? Чего тебе именно Эквадор так срочно понадобился? Да ещё на ночь глядя!
– Да-а, Захар, не ожидал я от тебя, – покачал головой Савельич. – Оторвался ты от жизни, не догоняешь...
– Так что случилось-то? – совсем занервничал я. Работа стоит, а тут Эквадор на мою голову.
– А то, что есть в Эквадоре, в провинции Имбабура, город Ячай... – торжественно провозгласил Савельич. – Что на языке индейцев кечуа означает – "знание". Или даже – «использование знаний с мудростью»...
Я смотрел на Савельича, а в голове моей почему-то носились странные мысли: Имбабура, кечуа... красивое имя, высокая честь... Гренадская волость в Испании есть... А тут про коррупцию, будь она неладна, писать надо!
– Ну и что тебя эта самая Имбабура так взволновала? – решил я всё-таки навести ясность.
– А то, что эквадорцы строят там свой город знаний, наукоград Ячай... Красиво, согласись? Почти как Комсомольск-на-Амуре.
– Красиво, – согласился я.
– Причём проект задуман как альтернатива Кремниевой долины для всей Латинской Америки.
– Ну да, их президент Корреа – товарищ левых, антиамериканских убеждений, – вспомнил я. – Но ты-то, Савельич, чего всполошился? За американцев переживаешь?
– Ещё чего!
– Или решил пойти воевать, чтоб землю в Гренаде, вернее, науку в Имбабуре крестьянам отдать?
Савельич крякнул и пригорюнился.
– И почему вы все такие? Откуда в вас это? Всё бы вам хиханьки да хаханьки!.. А ты знаешь, с кем президент Эквадора меморандум о сотрудничестве подписал?
– Ну?
– Со Сколково!.. – сжал губы Савельич. – Мы, говорит, приехали набраться опыта в Сколково, учиться у них... Ты представляешь? Учиться! Чему их там научат?.. Ты хоть про заявление нашей Генпрокуратуры знаешь? Или не до того? – ядовито подковырнул Савельич.
Ну, тут Савельич маху дал. Про сообщение Генпрокуратуры о Сколкове я знал. Причём во всех подробностях. И про «бесконтрольное расходование средств», и про то, что десятки миллиардов рублей размещались в интересах коммерческого банка. Что «способствовало бесконтрольному и расточительному расходованию средств в ущерб интересам государства». Расценки на услуги завышались, процентные ставки занижались... В общем, классическая усушка-утруска... А в результате есть реальная «угроза нецелевого использования и хищения бюджетных средств в сумме более 125 миллиардов рублей...»
Срочный материал в газету, над которым я мучился, был как раз про это.
– Так, какой там в Эквадоре язык? – снова встрял в мои мысли Савельич.
– Испанский.
– А ты им как – владеешь?
– Да нет. Ну разве что No pasaran...
– Это я и сам знаю.
– А тебе испанский на кой?
– Как на кой? – подпрыгнул Савельич. – Надо же товарища президента Корреа предупредить! Чтобы у них там не получилось, как у нас в Сколкове. У них, небось, 125 лишних миллиардов нет. Жалко их, эквадорцев-то, планы больно хорошие. Прямо как Днепрогэс или Академгородок...
– А нас тебе не жалко? – сварливо спросил я. – Нас с тобой?
– Ну, мы люди привычные, и не такое видали, – махнул рукой Савельич. – И потом – что нас предупреждать? У нас же все знали, чем вся эта наноистория закончится. Я вот с самого начала знал. А ты?
– Ну, подозревал, – замялся я.
– Подозревал он! – нехорошо засмеялся Савельич. – Да у нас на даче старушки глухие и то всё заранее знали. Ох, говорят, и наколют они там в этом Сколкове дров... У нас, похоже, одна Генпрокуратура только теперь сообразила, что почём. Да и то тут же поправилась: «Немедленных «посадок» не будет... Пока не предполагается и возбуждения уголовных дел... Ожидаем реакции руководства фонда на выявленные нарушения...» А то мы не знаем эту реакцию! Так что нас предупреждать не надо, сами всё знаем. Ладно, некогда мне тут с тобой, пойду образованного товарища, который испанским владеет, искать.
Савельич умчался, а я сел дописывать материал про коррупцию. И не смог написать ни слова. В голове вертелся почему-то только щедринский мальчик без штанов. Тот самый, что отрезал: «Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем – стало быть, так нам и надо».
Теги: Сколково , фельетон