Фото: ИТАР-ТАСС
Ну, вот представьте телеобзор какого-нибудь футбола, скажем, "Франция - Россия", из которого болельщик не узнает, что наши феерично выиграли «2:3», да и самих голов не увидит. С Фарбером похожая ситуация, зрителю не показали самые яркие детали. Ни то, как условно-досрочно освобождённый втаптывает в асфальт высыпанные к его ногам офицерские звёздочки. Ни то, как уезжает от тюремных врат на «порше-кайене» с номером «666». Репортёры ограничились демонстрацией картинных объятий с сыном.
Впрочем, и вся трагикомическая история злоключений Ильи Исааковича освещалась на ТВ до такой степени бездарно, что аудитория, черпающая информацию из телевизора, толком разобраться в ней не могла. За кадром остался удивительный сюжет, достойный увековечивания, но родился ли тот романист, сценарист, либреттист, способный дать ему ход?
В жанре «пустьговорят» разговор о Фарбере, само собой, вышел бессмысленным. Малахов проявил себя сразу, споткнувшись о название деревни, где преподавал и ремонтировал клуб Фарбер. «М[?]шенка[?] или Мошóнка, я не знаю…» – хмыкнув, скаламбурил он. В студии сидели жители Мошенки, в основном женщины. Позже их тут назовут самками, ведущий выдвинет свою версию конфликта: Фарбер, мол, красивый мужчина и селянки позавидовали, что он предпочёл главу поселения, а не их.
Передача давняя, Фарберу только что впаяли семь лет. Исходник записи нещадно порезан, однако отдельные яркие штрихи к образу главного героя сохранились. Конечно, нужно сделать поправку на особенность программы, которая раздувает любой конфликт и этим, собственно, славится. Прозвучавшие в эфире претензии деревенских к Фарберу не раз опровергались впоследствии другими жителями Мошенки, у которых то и дело брали интервью заезжие журналисты. Одни называют его гением, другие идиотом.
Фарбер якобы полагал: если бы пришли фашисты, сейчас все бы ездили на «мерседесах» и жили как европейцы… Другая версия: он по утрам устраивал ученикам пятикилометровый кросс к памятнику воинам, павшим в Великой Отечественной, чтобы возложить свежие цветы… Но при этом будто бы высказывался, что скульптура неправильная, что хоронить надо по фэншуй, да и жить тоже следует по фэншуй.
Либеральная пресса на пару с Российским еврейским конгрессом довольно скоро сделали из Фарбера жертву антисемитизма. «Дело Фарбера» стали сравнивать с «делом Бейлиса», что не могло не вызвать бурной полемики. И Фарбер предстал своей теневой стороной – циничным растлителем русской деревни, насаждающим ушу с фэншуй, уродующим патриархальный уклад своими сатанинскими обрядами.
Понятное дело, никакого антисемитизма в этой истории нет в помине, на месте Фарбера вполне мог оказаться какой-нибудь Красильщиков. Претензии были бы те же, если б решил он вместо традиционного веселья на Масленицу устроить венецианский карнавал. Или уволил худрука клуба, мать четверых детей, из-за её недостаточной креативности.
Однако Илья Исаакович полон противоречий. Дети местной начальницы, приютившей московского гостя, восхищены им. А сам Фарбер говорит о приёмышах, как о своих кровных: «Если я даже умру, их моя фотография будет воспитывать».
Но ведь за ложный пафос и пошлую самонадеянность не дают семь лет? За что же его посадили?
Якобы за откаты и взятку… Если прослушать запись переговоров Фарбера с «взяткодателем» (она есть в интернете), становится совершенно очевидно – засадили его не по справедливости. На плёнке обычная склока между подрядчиком и заказчиком. Фарбер велеречив, многословен, в промежутках между претензиями по качеству покраски вещает нечто из серии «я знаю Русь, и Русь меня знает», всё время говорит о собственной безупречной репутации, теряет нить. А собеседник ошарашенно восклицает: «Я вас не понимаю!» Ну, короче, достал его Фарбер своими требованиями – чего-то там в семь слоёв положить, бежевую пластиковую вагонку в чёрный цвет перекрасить. Это для Фарбера – гармония превыше всего, а для подрядчика Горохова – издевательство. В общем, дошло дело до ФСБ…
Самое удивительное в этой истории, что человек, ставший символической фигурой для либералов, оказался жертвой, кажется, всех институциональных, прости господи, реформ, проведённых в России этими самыми либералами.
Вместо того чтоб готовить детей к ЕГЭ, Фарбер стал внедрять оригинальные методы воспитания, как будто он в советской школе, а не в ливановском учреждении по предоставлению образовательных услуг.
КГБ разгромили, а нынешняя ФСБ затеяла позорное дело, которое раньше ни один кагэбэшник не стал бы доводить до суда. Там на весь Осташковский район наверняка сидел какой-нибудь оперуполномоченный капитан, который разрулил бы деревенский конфликт за полчаса, не хватало ещё толкать человека к эмиграции.
Без всякой тендерной процедуры клуб процветающего колхоза (ныне разваленного) ремонтировал бы стройотряд, а не сомнительный подрядчик, эксплуатирующий труд неквалифицированных гастарбайтеров.
Ну и, конечно, венцом «дела Фарбера» стал внедрённый в «новой России» суд присяжных с чудовищным приговором – семь лет тюрьмы!..
Так что, когда Фарбер топчет советские звёзды, это не просто кощунство, но и абсолютная глупость – вовсе не «совок» виноват в его бедах…
После того как Илья Исаакович вышел на свободу, либералы от него отвернулись. Многие разместили в блогах просто-таки оскорбительные комментарии. Слишком он для них пафосным оказался, смешны им его мессианские идеи построить в сельском клубе тёплый туалет с канализацией.
А вот жители Мошенки как были возмущены неправосудным приговором, так и теперь высказываются о Фарбере с симпатией. Поживи он в деревне чуть подольше, глядишь, и перековали бы его, обучили нормальным представлениям о гармонии. Чем-то он их раздражал, какие-то выходки казались чудачеством, но и уважали его тоже, всё-таки детям была от него какая-никакая польза… Да что теперь говорить: школу в деревне закрыли. Мошенские ребята ездят учиться на автобусе за пятьдесят километров. Оптимизация образования шагает по стране. Институциональные реформы продолжаются.
Теги: Илья Фарбер