Стрижено-брито...

Искусство / Искусство / Театральная площадь

Кузнецова Анна

Театр на Малой Бронной. «Васса»

Фото: Сайт Театра на Малой Бронной

Теги: искусство , театр , балет

На афише  – Горький и Куприн. Без вины виноватые

В театральном мире нынче событий маловато, зато споры всё ожесточённей: традиционный театр, значит консервативный, – на свалку его! Система Станиславского устарела – даёшь авангард! Хотя, по сути, мало кто может сказать, что оно такое, этот авангард и с чем его едят. В итоге топчемся «на задах» современной европейской практики, повторяем общеизвестное. Боимся оказаться немодными…

Долой консерваторов! Да здравствуют новаторы! Это как? Со старым, привычным, проще, попонятней, хотя за настоящее часто выдаются подделки, мнимости, а то и вовсе ничто, «голый» текст, без глубины, без решения, образа – да какой это психологический театр?! А вот с чем идут «новаторы», часто понять трудно им самим, ещё более – окружающим.

В обсуждениях – запал, гнев, претензии, чтобы прикрыть недостаток доводов и, главное, самих бесспорных доказательств в виде убедительных художественных результатов. Никогда ещё не было (я по крайней мере, не помню) таких страстей, яростных споров не только не уважающих, а просто ненавидящих друг друга оппонентов по поводу театральных событий, режиссёров ли Серебренникова с Богомоловым, спектаклей МХАТа, «Золотой маски»…

Конечно, и социальная среда отнюдь нынче не нейтральна: непрекращающиеся в мире войны, противостояние запрещённой в России организации ИГИЛ и христианского мира, России с Америкой, Европой, международный терроризм и борьба «насмерть» отнюдь не способствуют взаимопониманию, дружбе и миру среди государств и людей. И всё-таки как хотелось бы рассчитывать на хотя бы желание расслышать друг друга и понять! Прийти к единым критериям в оценке добра и зла, дурного – хорошего, талантливого или… «ремеслухи»… настоящего или поддельного… Ничего не могу с собой поделать, всё равно верю, что так может быть… должно быть…

Смотрю, к примеру, спектакль из модных – «Яму» Александра Куприна в постановке хореографа и режиссёра Егора Дружинина в Театре на Малой Бронной. Ну не тянет он в моих представлениях на событие, как предъявляют его иные из коллег. Порой красивое зрелище, современные танцы полуголых девиц с юношами, а как иначе? Публичный дом – место действия… Совпадения с первоисточником, объявленном в названии, самые поверхностные. Наверное, драмбалет мог быть навеян впечатлениями от купринской повести, но уж тогда и обозначение жанра как минимум должно быть поточнее, вроде – фантазии, образы по мотивам… не более того. Ушёл купринский текст, для «Ямы» – потеря невосполнимая. Не спорю с постановщиками, у них свои правила, имеют право, но не «Яма» Куприна это, а лишь «про это»… Жертвы дома терпимости унифицированы, стёрты, похожи друг на друга, а ведь их разность интересна, и сюжет каждой из них воспринимаешь по книге, здесь они показаны даже не в пластике, а скорее жестами, языком глухонемых; и тогда на сострадание, общественное внимание, что было и осталось сутью А. Куприна, рассчитывать не приходится. А уж конец спектакля с подсвеченным красным отверстием в заднике, «геенна огненная», видимо, по замыслу сценографа Веры Никольской, куда бросают чёрные фигурки недавних «танцорш» – допрыгались, дотанцевались… Финал наивен и прямолинеен до неловкости. Но если думать, анализировать спектакль, как можно прийти к разным выводам?! А в спорах коллег – театральных критиков – лишь две краски в запасе: белая и чёрная. И они легко меняются местами в зависимости от обстоятельств, не от истины.

Сцена из спектакля «На чемоданах» (Сайт Театра им. Маяковского)

Или другой спектакль на той же сцене и тоже классика, теперь не много не мало «Васса» Максима Горького в постановке молодого режиссёра Вячеслава Тыщука, между прочим, номинанта на «Золотую маску». Тут думать и анализировать ещё сложнее, не потому что по профессии трудно, как раз школа и профессиональные принципы и правила только и могут помочь в оценке, но уж слишком огорчителен результат, а о неудачах говорить и писать приходится с сочувствием и верхом терпимости. Стремление во что бы то ни стало быть модным, не выпасть, как сейчас говорят, из тренда, по-моему, в тисках держат постановщика.

Павильон, стены дома Железновых – долой! Хотя дом – крепость, бывшая, разрушающаяся крепость вместе с семьёй, с его обитателями, этот образ стоило бы поискать. Вместо того на всю сцену – обшарпанная лестница и обрамляющие её ряды театральных кресел (в скольких спектаклях я подобное видела!). Поди попробуй в таком интерьере, мотаясь по лестнице вверх-вниз, сыграть трагедию семьи! Впрочем, этой задачи и не ставится. Режиссёр с исполнителями сразу же осудил домочадцев – и «тифозной» стрижкой Вассы (актриса Е. Дурова), и робами с навешанными на них советскими орденами, подчеркнул их физические недостатки, просто дебильность. Особенно «хорош» Прохор Железнов – рокер в коже, в металле, с истерическими перепадами настроения, видимо, наркоман – его разрушительное влияние в Людмилке, похожей на тряпичную, сломанную навсегда куклу. Сюжет отметён сразу, действующие лица ясны и одинаковы с начала и до конца, ведь и не скажешь – герои… люди… характеры… Вышли, покривлялись – и всё. Не хочется обижать актёров, но ведь так и было: не захотели, не попробовали разобраться в судьбах горьковских героев. Они им неинтересны: обезобразить, заклеймить – и хватит. Зачем же именно «Вассу» брали к постановке? Гроб с главой семьи, мужем Вассы, вынесли в начале в сопровождении батюшки и декоративных «ряженых». Чего же после выноса трупа заниматься сюжетом?

Зато на авансцене будет стоять открытый гроб рядом с тоже открытым и пустым футляром от гитары, с которым рокер и наркоман с высоты лестницы проорёт в микрофон что-то про «русское поле», обязательное теперь в наборе модного спектакля. Мёртвые сраму не имут…

Нет, нельзя так с классикой. Не нравится – не ставьте! Но авторского права, бережного отношения к писательскому оригиналу никто не отменял. Наверное, проще иронизировать, «точь-в-точь» будто бы изображать, передразнивать чужое, повторять друг друга в «отмычках» к классическому спектаклю, нежели вчитываться и вдумываться в смыслы, в стиль, в сокровенные «вторые планы» замечательных классических произведений; вдумываться, вчитываться разучились. Тихо, скромно, добросовестно работать многим неинтересно. Устроить скандал, обратить на себя внимание любым эпатажем, разжечь спор вокруг спектакля – часто специальная цель. Критики тоже стали «шоуменами», охотно устраивают представления вокруг спектаклей. «Быть знаменитым некрасиво…»? Наоборот, по нынешним представлениям, нельзя быть незнаменитым…

Уже два года идёт на одной из сцен Театра Маяковского, на Сретенке (его перенесли с основной сцены), негромкий, скромный спектакль по пьесе еврейского теперь уже классика Ханоха Левина «На чемоданах», поставленный режиссёром Александром Коручековым.

Просто маленькое местечко в Израиле на манер бывших «шоломалейхомских»: односельчане, соседи. Все знают друг друга, и все – на чемоданах… Всем хочется куда-то уехать: в Швейцарию ли, в Америку, или на другую квартиру… Выйти замуж, найти мужчину… И никому ничего не удаётся, вместо намеченных «мечт» и маршрутов у каждого лишь один путь – в другой мир, на тот свет… Спектакль об уходах. Только там все будут красивы, веселы и в белом, и не надо бояться этого путешествия, зовёт спектакль, только там можно обрести покой. Ну нет его на земле. В спектакле нет занимательного сюжета, просто набор обычных житейских историй, судеб людских. Кому-то может показаться – скучно…

Я упивалась богатством актёрских ролей, забытым блеском актёров. Оказывается, знаменитая труппа Театра Маяковского осталась такой же разнообразной, талантливой, как была при Гончарове… Какая замечательно верная, но и смешная мама и жена Бьянка Александры Ровенских, какие чудные её дочери, «некрасивая» и «удачница» (Зоя Кайдановская и Наталья Филиппова, кокетка Наталья Палагушкина). Прекрасна всеобщая «спасительница» проститутка Татьяны Орловой. Нигде не поддалась актриса на соблазн передать лишь внешний колорит профессии, как в «Яме» на Бронной, всё по смыслу, по существу, тогда получается смешно и трогательно. Утешитель вдов и говорун на похоронах Альберто Пинкус (Юрий Коренев); неудачник-горбун, но с таким добром и достоинством несущий свой крест (Игорь Марычев)… Парад неудачников! А самая старенькая из всех бабушка Беба, от которой дети хотят избавиться, и в санаторий, и в сумасшедший дом отправить, но она меньше всех хочет «в рай», вроде уходит, но снова возвращается... Мастерская работа актрисы Майи Полянской. Чудная молодёжь! Чудный спектакль! Грустный, но ведь и жизнь невесёлая. Грустный и смешной. В реакции зрительного зала трудно усомниться. Зал дружно, в унисон, смеётся и затихает. Зал не обманут, зрители довольны.

А в антракте «Вассы» зрителей в гардеробе, желающих уйти, было больше, чем осталось в зале.

Но уж что-что, а мнение зрителей профессиональные критики учитывают сейчас меньше всего. И как-то забывают, что не для них, считающих себя самыми умными, важными и элитными, делаются спектакли, а для тех, для кого театр – и отдых, и радость, и награда, кто, наконец, платит деньги за билеты. Для зрителей.

Бывает неуспех хорошего спектакля, равно как и успех плохого. Всё равно дело критики – быть вместе со зрителями, стать надёжными посредниками между ними и театрами, партнёрами, не оппонентами друг другу и искусству, чтобы зрители доверяли прессе и профессионалам. Сейчас эта связь разрушена.

Белое – чёрное. Левые – правые… Государственники – либералы… В пылу споров предмет борьбы – сам спектакль – становится неважен, его объективные достоинства и недостатки – лишь способ манипуляций для специалистов и произвольных доводов оппонентов. Стрижено – брито… Зрители – отдельно, а профессиональные критики больше занимаются собой...