Сегодня в воздухе висит ожидание не просто перемен - радикального поворота. Против России идёт холодная война, да и горячая едва ли не на пороге. В таких условиях надо спешно переходить от ресурсной экономики, т.е. экономики проедания советского наследства, к производящему и по возможности самодостаточному народному хозяйству.
Время, конечно, упущено, но, как говорится, лучше поздно[?]
Дело это архитрудное, и главные препятствия – в головах. Очень мешает прочно угнездившееся в сознании менеджеров, правителей, да и просто публики понятие эффективность. К любому действию, любому проекту, любому бизнесу, любой организации нынче полагается прикладывать этот критерий – эффективность. Эффективно – хорошо, не эффективно – отвергается.
На первый взгляд кажется: очень правильно. Но вот незадача: борьба за эффективность приводит к тому, что московский завод эффективнее превратить в склад, детский сад – в фитнес-центр, колхозное поле – в коттеджный посёлок. Дальше – больше: выясняется, что производить что-либо у нас – вообще неэффективно. И деревни, а теперь уже и малые города – неэффективны: достаточно несколько больших городских агломераций. И небольшие школы, и больницы – ну, неэффективны, и всё тут! При этом продолжают твердить: новые, чаемые проекты тоже должны быть… совершенно верно – эффективны.
Но если борьба за тотальную эффективность оставляет по себе разруху, то, вероятно, сто"ит разобраться: а что же значит – эффективность?
Означает она вещь простую и очевидную для всякого бизнесмена: на выходе ты должен получить денег больше, чем на входе. То есть заработать больше, чем вложил, и при этом в резонные сроки. (Ну и, понятно, больше, чем получишь, разместив деньги просто на банковском депозите, – иначе чего колготиться-то?). Именно так, с позиции денежной эффективности рассуждает любой частный игрок рынка, как у нас стали выражаться на англосаксонский манер.
Ещё Аристотель, с прямотой, свойственной седой старине, разделил хозяйственную деятельность на экономику и хрематистику. Экономика направлена на удовлетворение потребностей. А хрематистика – на извлечение прибыли. Современные люди столь прямо не мыслят и столь ясно не выражаются. Эффективность относится именно к хрематистике. Вернее, наилучшим образом это понятие "ложится" на хрематистику.
Но у нас считается: любая хозяйственная операция должна отвечать этому критерию – критерию денежной эффективности. Соответственно и любая деятельность, не приносящая живого сиюминутного барыша, объявляется неэффективной и отвергается. Эффективность стала понятием прямо-таки религиозно-идеологическим.
Но в жизни есть вещи и целые направления деятельности, в том числе хозяйственной, НЕ ЭФФЕКТИВНЫЕ ПРИНЦИПИАЛЬНО. Именно такие, не эффективные принципиально, проекты нам также и предстоит осуществлять. Они не окупятся вовсе или окупятся «не в этой жизни». А делать их всё равно нужно. Потому что они создают условия для жизни, в том числе и для эффективных, т.е. прибыльных проектов. Неэффективными оказываются самые большие, важные и сложные дела.
К нашей будущей (хочется верить) индустриализации критерий денежной эффективности приложить нельзя: она нужна, но… неэффективна. И к восстановлению сельского хозяйства – то же самое.
У нас такого рода проекты может осуществлять только государство. Частник слишком слаб, неумел. Ему ещё время требуется, чтобы дорасти до больших дел. Вообще распределение народного труда между государством и частником – один из самых важных и творческих вопросов государственной политики. Политики в аристотелевом смысле – искусства управления полисом.
Распространённое представление, что-де частник ВСЕГДА и ВЕЗДЕ работает лучше государства, – неверно. Далеко не всегда и не везде. Но дело даже не в этом. За многие важнейшие дела частник просто никогда не возьмётся: и по своей неспособности и ввиду их, важнейших дел, денежной неэффективности, невыгодности, попросту говоря.
Бред всеобщей эффективности возник из дурно переваренного учебника по экономике. Там рассматриваются случаи, когда задача состоит в получении максимальной прибыли на вложенный капитал. Есть такая задача? Безусловно! Но ею не ограничивается ВСЯ человеческая жизнь. Это лишь часть жизни, и – более того! – лишь часть ХОЗЯЙСТВЕННОЙ деятельности человека.
В перестройку как только ни стебались тогдашние креативные над советским выражением «планово-убыточный»: это-де выражение уродств плановой экономики вообще, но на самом деле – это абсолютно естественное и неизбежное дело – существование планово-убыточных предприятий.
Что же делать?
Прежде всего прекратить мыслить все жизненные процессы в координатах денежной эффективности. Это ложно и разрушительно. Насколько разрушительно – каждый может ознакомиться, взглянув «с печальным вниманьем вокруг».
На смену эффективности должен прийти критерий РЕЗУЛЬТАТИВНОСТИ.
Результативность – это соответствие результата поставленной задаче. Тогда получится, что денежная эффективность – это лишь частный случай результативности. Если ты завёл лавку, а она не даёт прибыли – значит, ты неумеха, плохой работник. Работа твоя неэффективна, значит, для данного случая и нерезультативна.
Но если ты завёл не лавку, а школу или академию наук, или, страх сказать, армию – тут применяются совершенно иные критерии результативности. Какие именно? А вот такие.
Есть задача – требуется результат. Он достигнут? Если нет – плохо. Если да, надо смотреть, какими силами и средствами он достигнут. Есть в жизни задачи, где цена вопроса – любая. Но, разумеется, в каждом случае надо стараться лишних ресурсов не тратить. Результативность не исключает общей прибыльности народной работы – роста богатства и мощи страны. Более того, результативность только и возможна, когда народное хозяйство растёт.
Но тут нас ждут огромные трудности. Нужно будет понять: как он выглядит – этот самый результат? Не денежный – жизненный. Нет ответа. Нет плана. Даже образа результата нет.
Татьяна ВЛАДИМИРОВА
Теги: политика , экономика , развитие