Наставник. Александр Гольденвейзер глазами современников. - М.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. – 528 с. – 2000 экз.
В Москве представили новую книгу о выдающемся советском пианисте и педагоге, народном артисте СССР, профессоре Александре Гольденвейзере. Судьба Александра Борисовича исключительна. Ученик Зилоти. Однокашник Александра Скрябина, Сергея Рахманинова, Николая Метнера. В юные года знакомится с Петром Ильичом Чайковским. Много лет общался со Львом Николаевичем Толстым, играл для него. Был с великим русским писателем и в последние часы его жизни. В знакомых и друзьях весь Серебряный век, многие известные литераторы, музыканты, композиторы. Создатель одной из самых плодовитых фортепианных школ обладал непростым характером. А с иным в доставшиеся ему времена прожить было невозможно. Но учеников любил, всегда защищал их музыкальные пристрастия, опекал, как мог. С властями открыто не ссорился, но из писем, опубликованных в книге, ясно: никаких добрых чувств к власти предержащей не испытывал. Среди его учеников блестящие пианисты – С. Фейнберг, Г. Гинзбург, Р. Тамаркина, Т. Николаева, Д. Башкиров. Д. Паперно, Л. Берман и другие.
Книга хороша тем, что воссоздаёт подлинный облик пианиста. Много весьма интересных деталей, которыми обычно в музыковедческих работах пренебрегают. А напрасно. Именно они дают возможность почувствовать живого человека и понять мотивы его действий. Получился в итоге прекрасно написанный портрет одного из лучших пианистов эпохи. Жаль, что нынче никто никому не пишет писем. Отделываются эсэмэсками. Прискорбная ситуация, созданная как бы во благо научно-техническим прогрессом, оборачивается значительными и невосполнимыми духовными потерями. Слава богу, что во времена Александра Борисовича письмам ещё придавали большое значение. Читаю послание Гольденвейзеру Марии Алексеевны Олениной-д"Альгейм. Знаменитой камерной певицы, меццо-сопрано. Недовольна только что появившимися международными конкурсами музыкантов. "Я проклинаю Маргариту Лонг и Жака Тибо за их «международные конкурсы", чему и здесь (во Франции. – Ю.Д. ) поспешили подражать, – а с блестящими выступлениями Вэна Клайберна все мысли молодёжи повернулись к этому сорту музыкальной деятельности и прощай[?] всеобщее культурное образование народа…». В чём-то права замечательная певица. Появился многочисленный отряд странных музыкантов, кочующих с конкурса на конкурс. Коммерческая составляющая этих путешествий очевидна и мало способствует не только «просвещению народа», но и становлению самого музыканта, его развитию. Е. Медведкова вспоминает, что Александру Борисовичу никогда не изменяло чувство юмора. «На предложение посещать занятия по изучению основ марксизма-ленинизма Гольденвейзер ответил: «Я сам скоро встречусь с Карлом Марксом, и он мне всё хорошо объяснит».
Многие отмечают определённость и строгость пианиста. Не признавал, к примеру, никаких исполнительских украшательств. Считал, что надо строго придерживаться текста композитора. И не разрешать себе, ради успеха у публики, «всякие эффектные штучки». Не одобрял подобной инициативы даже у очень опытных и именитых исполнителей. И сам себе никогда ничего подобного не позволял. Был щепетильным и строгим редактором. И тоже бескомпромиссным. Его редакторские обращения к сочинениям Бетховена, Шумана, Метнера заслуживают внимания.
Конечно, не все любили Гольденвейзера, и, как всякий думающий и действующий человек, он испытал и увлечения, и предательства, и разочарования в коллегах и учениках – неизбежный груз всякой педагогики. Но замечательные пианисты, вышедшие из знаменитого консерваторского класса № 42 и отметившиеся в этой книге, разделяли убеждения учителя и по сю пору благодарны ему за уроки.
Александр Борисович всегда думал об учениках и их будущем. Старался, чтобы внешние обстоятельства и «культурное» чиновничество не топтались своими неугомонными ножками по их судьбам и не злоупотребляли своим пещерным невежеством. Не всегда удавалось одолеть обстоятельства, но боролся за каждого всегда. Странно всё-таки устроена жизнь: таких людей, как Гольденвейзер, больше нет, а дураков и негодяев в той же музыке и культуре – пруд пруди. Редкое разнообразие ничтожных особей. И популяция всё растёт.
Конечно, он прекрасно понимал время. И в заботах о музыке создавал Центральную музыкальную школу при Московской консерватории, которая отмечает сейчас солидный юбилей. Директорствовал в консерватории, заведовал кафедрой. На наш век хватит его учеников, музыкальных внуков и правнуков. Рукотворный памятник себе и своим наставникам, вполне заслуженный.
Замечательную книгу, которая, несомненно, украсит историю отечественной музыки, создавали в родных для него стенах – в квартире-музее, являющейся сегодня филиалом Всероссийского музейного объединения музыкальной культуры имени М.И. Глинки. Ради справедливости надо заметить, что нынешний директор музея Анна Юрьевна Николаева не только сохранила все традиции этого дома, но и превратила его в настоящий исследовательский центр фортепианного творчества. Здесь с удовольствием принимают молодых талантливых пианистов со всей страны, опекают все поколения учеников А.Б. Гольденвейзера, по самым строгим научным меркам создают удивительные книги. Большой энтузиаст происходящего – Александр Серафимович Скрябин. Это он автор проекта, о котором я рассказываю. Александр Серафимович – настоящий исследователь. Мне кажется, ему даже по ночам снятся ещё не открытые папки архива. Трудолюбие невероятное. И итоги похвальные. Двум этим талантливым людям – Анне Юрьевне Николаевой и Александру Серафимовичу Скрябину – все мы обязаны редким подвижничеством и весьма перспективной работой на благо музыки и культуры. Думаю, и Александр Борисович, доживи он до нынешних дней, был бы доволен, что его Дом в таких надёжных руках.
Теги: Наставник , Александр Гольденвейзер глазами современников