Совсем недавно поздним вечером над Москвой тихо опускался снегодождь. По притихшей площади шли два пожилых господина. Шли неторопливо, обходя тусклые фонари, отражённые в лужах. На первый взгляд старички, пугающие бессонницу. Нет. Это шли "Дежурные по стране". Они вели беседу по поводу объявленного Года литературы и сходились на том, что литература и всякое там искусство ничему не может научить простого человека... «Хороший фильм, например, «Москва слезам не верит», а чему и кого он научил?» - заметил один меланхолично. Другой бойко, не без иронии как бы возразил: «А слесарь... один на всю страну». Этими мудрыми мыслями они вскоре поделились с аудиторией, ожидавшей их. Потом выдали в эфир ещё одну шутку, как рабочие пытались смыть со стены три всем известные буквы, начертанные в человеческий рост! И не смогли: краска-то была заграничная. Потом один догадливый подсуетился и превратил скабрёзное словцо в ХХII съезд. Все смеялись, рассказчик добавил что-то о глупой забаве портовых рабочих, и на том закончили. С чувством выполненного долга пошли домой. По Красной площади.
Для передачи вместо громкого «Дежурный по стране» напрашивается совсем другое название. Как-то неловко перед признанным автором сатиры и юмора и хохотавшими в студии его почитателями, но попробую, как и он в своей передаче, виртуально использовать другое напрашивающееся словцо из обсценной лексики: «Дежурный по обс[?]ранию страны». Не смешно, конечно, но, мне кажется, по существу.
В последние десятилетия стало доблестью плевать в прошлое без разбора, не заботясь о том, что не всякое лыко в строку. Очень больно бывает тем, кто строил и берёг страну. Да, человечество, смеясь, расстаётся со своим прошлым, да, будоражит раскатистый смех Франсуа Рабле. И скрытая усмешка Эзопа, и смех сквозь слёзы Гоголя, и бичующая сатира Салтыкова-Щедрина. И в настоящем тоже много уродливого, достойного осмеяния, смех – ведь это казнь уродливых нелепостей. Главное – применять эту «меру наказания» к месту и вовремя. Вызывающего смех или горькую усмешку сейчас много. Например, один очень кассовый режиссёр требует от президента закона о пользе мата, или очень кастовый правозащитник публично благодарит Европу и Америку за санкции. И ЕГЭ по литературе – тоже смешно, если бы не было так грустно. А возвращаясь к упомянутым в передаче рабочим, замечу, как трансформировалось слово «работа». Работать – это значит зарабатывать, и всё. Украл – заработал; ограбил – заработал много; ограбил многих, смошенничал – заработал по-крупному, а простые, честные труженики, рабочие, крестьяне, инженеры, которые построили и защитили нашу страну, – над ними только смеяться можно…
Конечно, нужны современные Гоголи и Щедрины, высмеивающие как угодно беспощадно пороки, но над хорошим-то смеяться, прошлое закидывать грязью зачем? Какая польза? Это уже как-то не модно, надоело, противно, ну и главное – не смешно.
Простите, если кого-то обидела, но накипело.
Катерина ЕГОРЬЕВА
Теги: телевидение , политика