На сороковой день садятся люди обычно узким кругом, разговаривают, вспоминают. Cобравшиеся в студии канала "Культура" советник президента по культуре Владимир Толстой, режиссёр Сергей Мирошниченко, писатель Алексей Варламов хорошо знали Распутина...

Казалось бы, формат задан самой жизнью, самим переживанием недавней утраты. А разговор не вполне удался. Вместо душевной беседы разрозненные воспоминания, с перескоками от книг к личности Распутина, к оценке его места в литературе (то рядом с Толстым, то с Солженицыным, то с Астафьевым, как будто недостаточно было, что он - Распутин). Лишь Владимир Толстой уловил нужную интонацию, свернув в итоге на самую больную, главную для Распутина – тему совести. Другие участники так и не смогли подобрать нужной тональности. Да и как можно было, втискивая неукротимую бытийную мощь русского писателя в мелкую мерку французской экзистенции Сартра и Камю (на чём настаивал Варламов)? И отыскивая в «Уроках французского», рассказе о человеческой доброте, о духовном материнстве, эротическую подкладку!

Жаль, что в передачу не пригласили людей, действительно хорошо знавших Распутина, близких ему по духу, – Владимира Личутина или кого-то из писателей-сибиряков.

Но была в некой растерянности гостей глубокая правда жизни. Разве могло их поминальное слово перевесить живое, распутинское? Как человек и писатель, Распутин останется не в послесловиях, а в своём наследии, в том, чему отдал себя без остатка, – в России, в книгах, в делах.

Виктор БЫСТРОВ

Теги: телевидение , литература