Чем ближе 70-летие Победы, тем сильнее зуд польских властей испортить праздник.

Министр иностранных дел Схетына уже наговорил кучу циничных мерзостей, которые совершенно безграмотны и являются издевательством над историей. Ситуацию решил "сгладить" президент Коморовский. Сделал он это весьма оригинальным способом.

«Я хочу уйти от дискуссии - кто выиграл, кто победил Гитлера. Что нам даст этот спор? Нам нужна рефлексия, что означал конец войны для Польши и для Европы», – сказал Коморовский. По его словам, «нервная реакция» Москвы на речи Схетыны была «излишней». И вообще именно Польша была единственной страной, которая участвовала во Второй мировой войне от начала и до конца. «Другие сотрудничали, как Сталин с Гитлером. Мы имеем особое моральное право, чтобы говорить о последствиях окончания военной драмы», – не моргнув глазом, заявил Коморовский.

Какие же это «особые моральные права» есть у поляков?

Польша ещё до Гитлера решила «пойти на Восток», воспользовавшись Гражданской войной в России. У нас странным образом укоренился миф о том, что «Красная Россия» в 1920 году начала войну с Польшей. А ведь те события были ответом на агрессию Польши, начавшуюся против западнорусских земель зимой 1919 года.

Поляков нельзя считать союзниками наших белых, всегда стоявших за «единую и неделимую» Россию, они искали всегда свой интерес, пользуясь ситуацией. В марте–августе 1919 г. поляки взяли Слоним, Пинск, Лиду, Вильно, Гродно, Минск, Бобруйск. Прибывший в Вильно Пилсудский призвал литовцев к воссозданию унии. Державы Антанты благословили Польшу оккупировать Восточную Галицию. Западно-Украинская Народная республика была ликвидирована. Так что не одни бандеровцы несут ответственность за последующие трагедии Украины. Пилсудский, кстати, всерьёз подумывал о взятии Москвы, намереваясь начертать на кремлёвской стене надпись: «Говорить по-русски запрещается!»

К декабрю 1919 года поляки находились сильно восточнее, чем им было рекомендовано в соответствии с антантовской «линией Керзона». Более того, они в январе 1920 года продолжили своё наступление, в том числе и на украинском направлении. Их аппетиты росли как на дрожжах. К концу апреля 1920 года поляки вышли на линию Чернобыль – Винница – румынская граница, воспользовавшись троекратным превосходством над Красной 12-й армией. Было взято в плен 25 тысяч красноармейцев. 7 мая поляки оккупировали Киев. Через месяц Красная Армия их оттуда выбила, погнав до Варшавы, где Советскую Россию и ждала неудача, а десятки тысяч наших пленных – издевательства и убийства в польских концлагерях.

Ясновельможные паны, убегая из матери русских городов, подорвали знаменитый Николаевский цепной мост через Днепр, памятник инженерной мысли середины XIX в. До этого они обрушили шесть других мостов. Очевидцы рассказывали инженеру Патону, знаменитому в будущем советскому академику, которому было поручено возведение нового моста, что посрамлённые захватчики, злорадствуя, «сфотографировали момент, когда пролётное строение погружалось в Днепр». Ими руководили примерно те же чувства в отношении нашего народа, что и фотографами фашистских оккупантов в 1941–1942 гг.

Итак, сегодня, имея возможность одним взором охватить историю прошлого века, невозможно согласиться с прозападными оценками начала Второй мировой войны. Они делались ещё в то время, когда Англия, Франция, Польша стремились направить агрессию немцев и их союзников против Советской России. Отсюда та «странная война» без военных действий между Францией–Англией и Германией в 1939–1940 гг. Державы Антанты стремились сохранить и умножить добытое в Первой мировой войне, канализировав немецкую и японскую агрессию в сторону Советской России. Поэтому Запад в 1938 г. разрешил Германии поглотить Чехословакию. Но сама-то Польша выступила тогда агрессором и союзником фашистской Германии, отхватив у Чехословакии Тешинскую область. Как писал по этому поводу в своих мемуарах Черчилль, Польша «с жадностью гиены приняла участие в разграблении и уничтожении чехословацкого государства».

Поляки мечтали о совместном с немцами «крестовом походе» против России. Польский посол во Франции Лукасевич говорил своему американскому коллеге в Париже Буллиту в сентябре 1938 г.: «Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией... В течение трёх месяцев русские войска будут полностью разгромлены, и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства». К тому времени польский Генштаб сформулировал свою военную доктрину, целью которой было «уничтожение всякой России».

А вот с Германией поляки не спешили воевать. Германии они сдались за несколько недель, и если бы не Красная Армия, никакой Польши сегодня и не было. Разумеется, им не хочется сегодня вспоминать, кто победил чуму ХХ века, потому что государство Польша к этой победе особого отношения не имеет. Уже в 1941 г., вскоре после того как были сформированы первые польские части на советской территории, генерал Андерс заявил своим офицерам: «Как только Красная армия спасует под натиском немцев, что произойдёт через несколько месяцев, мы сможем через Каспийское море прорваться к Ирану. Поскольку мы будем единственной вооружённой силой на этой территории, мы вольны будем делать всё, что нам вздумается». Андерс и его офицеры «делали всё для того, чтобы затянуть период обучения и вооружения своих дивизий», чтобы им не пришлось выступить против Германии. Отдел разведки армии Андерса собирал сведения о советских военных заводах, совхозах, железных дорогах, полевых складах, расположении войск Красной армии. Поэтому в августе 1942 г. армия Андерса была отправлена советским командованием в Иран.

Вот вам и несчастная Польша с её особыми моральными правами!

Теги: Вторая мировая война