«Нагружать всё больше нас стали почему-то…» – пелось в песенке нашего детства.
Но сейчас я не об этом: не о том, что стали задавать больше по школьным предметам, а о том, что больше становится самих этих предметов. Расплодились предметы, названия которых состоят – аж! – из трёх слов («Основы безопасности жизнедеятельности», «Мировая художественная культура») и при свёртывании в аббревиатуру превращаются в слова из трёх букв.
Вот и ещё один на подходе – «Нравственные основы семейной жизни» (пусть читатель не заподозрит меня в неумении считать – просто в данном случае за словосочетанием «семейная жизнь» стоит одно понятие – «семья»). Ввести хотят вообще много чего: «Основы бизнеса», «Основы толерантности», «Половое воспитание», недавно предложили ввести предмет «Смысл жизни».
По этому поводу на ум приходит как минимум две цитаты.
Первая – горькие слова Чацкого о том, что русским детям стремятся дать учителей (в нашем случае – предметов) «числом поболее, ценою подешевле».
Вторая – из Козьмы Пруткова о том, что нельзя объять необъятное.
Действительно, нельзя.
А ведь ещё не стихли дебаты по поводу введения предмета, название которого состоит из одного слова, но какого! «Патриотизм». Поймите меня правильно: я не против патриотизма, я против появления такого предмета в сетке школьного образования.
Как вы представляете себе урок патриотизма? Дети под диктовку учителя записывают определение этого понятия, а потом учитель приводит примеры его проявления, рассказывая о героях? Но ведь для этого у нас есть история! Или литература, где герои, пусть и вымышленные, но в силу специфики литературы как вида искусства действующие на чувства ребёнка. «Над вымыслом», как известно, «слезами обольюсь».
Скажу банальность.
Ребёнок мыслит конкретно (даже старшеклассник), ему чужды всякого рода абстракции (а ведь, согласитесь, «патриотизм», взятый сам по себе, без, так сказать, почвы, превращается именно в абстракцию, чтобы не сказать абсурд). Прочитайте ему о мальчике Феде, испугавшемся волка, и мужике Марее, успокоившем мальчика, приложив к его губам руку, испачканную землёй. Свозите детей в Даровое, где они своими глазами увидят лес, откуда выбежал тот самый (возможно, мифический) волк, своими руками потрогают землю (читай: «почву»), которую пахал тот (возможно, тоже мифический) мужик. И, поверьте, это западёт им в душу (проверяла!), именно в душу, а не только в голову, ведь патриотизм – всё-таки не умопостигаемый предмет. «Умом Россию не понять» (хотя, кто спорит, стремиться нужно).
В бытность свою классным руководителем, выбирая приоритеты воспитания, я, разумеется, на первое место поставила патриотизм. И что же я решила? Повожу-ка я детей, живущих в Москве и отдыхающих, как правило, за границей, по России. В итоге за семь лет, с 5-го по 11-й класс, мы побывали в Санкт-Петербурге, Великом Новгороде, Твери, Пскове, Ярославле, Смоленске, Торжке, Угличе, Костроме, Кашине, Калязине.
Когда теперь мы встречаемся с моими бывшими учениками (некоторые из них работают за границей), они наперебой вспоминают: «А помните, как Петя забыл в Питере свою сумку? А помните, как Лена разбила окно в гостинице в Угличе? А помните…» То есть для них Петербург – это не только город Петра I, но и город Пети Иванова, их личного одноклассника. Их личный город. Их общий город.
В одном сочинении, написанном после поездки в Питер, я прочла: «Раньше я думал, что Пушкин – просто гений. Но после посещения его квартиры на Мойке, когда я увидел кровать, где от страшной раны в живот он умирал, я почувствовал, что он, во-первых, человек (а не небожитель), способный чувствовать боль, а во-вторых, близкий мне человек (я спортсмен и часто получаю травмы, которые причиняют сильную боль), почти родственник…»
Прочитав это сочинение, я подумала, что не зря тащила свой шебутной 9 «А» в нашу вторую столицу: мне удалось создать условия, при которых подросток наше всё почувствовал своим . А ведь в этом нюансе – «русскую» землю почувствовать (настаиваю: именно «почувствовать», а не «понять, что…») «своей» – вся соль. Соль этой земли (простите за каламбур!)
А ещё хотят ввести предмет «Нравственность». Но почему бы тогда не ввести предметы «Любовь», «Дружба», «Мать» (а чтобы отцам было не обидно – «Отцы и дети», а чтобы дедам – «Дети и деды»)? Думаю, потому, что это будет тавтологией (причём дурной): и о любви, и о дружбе, и о взаимоотношениях поколений можно порассуждать на уроках литературы. Недаром два из этих предполагаемых предметов являются названиями русских романов.
Литература (и не только русская, разумеется) – это вообще, извините за избитую метафору, неисчерпаемый кладезь в деле воспитания. Поговорите на уроках об Асе и Татьяне, Томе и Геке, о взаимоотношениях отцов и детей не только у Тургенева, но и у Толстого, Гончарова, Достоевского – и не нужны вам будут больше никакие «предметы».
Но вернёмся к нашим баранам – я имею в виду грозящий школе предмет «Нравственные основы семейной жизни» (НОСЖ). Всё-таки, очевидно, большим специалистом в семейной (пусть и весьма драматичной) жизни был Л. Толстой, давший удивительные примеры семей Ростовых, Болконских, Карениных, Левиных, а не уважаемая монахиня Нина Крыгина (автор учебника по предмету НОСЖ).
Хотелось бы заметить, что воспитательным ресурсом обладают практически все традиционные школьные предметы. Вспомним учителя истории Мельникова из кинофильма «Доживём до понедельника», вдохновенно рассказывающего на своём уроке о личности и подвиге лейтенанта Шмидта. Или директора Ромахина (из «Завтра была война»), опять-таки на своём уроке буквально поющего гимн степи (кстати, и его непутёвый коллега из романа А. Иванова даёт в том самом походе своим ученикам драгоценные уроки любви, дружбы, мужества, того же патриотизма).
О чём я?
О том, чтобы школа давала фундамент, но делала это ответственно и качественно. Чтобы из каждого предмета ученик под руководством любящего и знающего свой предмет учителя «высасывал» максимум знаний, понятий, эмоций, учений и навыков.
Кто в школе отвечает за воспитание ученика, формирование его души?
Формально – классный руководитель. Но по сути – все учителя- предметники.
Не больше новых предметов нужно нашей школе, а больше тех, кто будет, обучая, воспитывать ребёнка.
Тружеников. Работников. В Евангелии есть ещё хорошее слово – делателей.
Теги: общество , образование