Полёт и расчёт
Спецпроекты ЛГ / Научная среда / Авторитетное мнение
Беспилотник «Вяхирь»
Теги: наука , образование
Наш развивающийся мир не представить без высокоточных систем обнаружения, передачи и переработки информации. ОАО «РТИ» и его структурное подразделение «Аэрокосмические системы» далеко продвинулись в этом, войдя в ряд элиты не только отечественного, но и мирового ВПК.
Наш собеседник – заместитель генерального директора РТИ Игорь БЕВЗЮК. Ему всего 38 лет, но за плечами немалый опыт работы, в том числе в столь крупной корпорации, как Airbus.
– Игорь Анатольевич, будущее нашей науки и производства во многом зависит от того, кто будет работать. Известно, в 90-е годы отмечался отток на Запад наших молодых учёных и специалистов. Сейчас ситуация меняется. А просто так ничего не происходит.
– В России появилась потребность в продвижении вперёд на своём технологическом фундаменте. В стране помимо политической составляющей сформировались внятные заказы со стороны силовых и гражданских ведомств по созданию новейших технологий и выпуску продукции с их использованием.
Игра в «догонялки», чего долго не осознавали на госуровне, гораздо менее продуктивна, чем игра на опережение. Если говорить в обывательском смысле, создавать сегодня телефоны в стандарте GSM а-ля «Нокия 3310» можно, но смысла нет. Целесообразнее идти с прицелом, скажем, на «Айфон-15», если говорить утрированно. Иными словами, надо изначально закладывать тот функционал и те требования к какому-либо разрабатываемому продукту, которые идут по курсу опережения. Никак иначе.
Это приводит к тому, что перед специалистами ставится задача поиска решений, которые поднимают не только их собственную компетенцию, но и повышают, как принято говорить, их капитализацию как творческих людей. Они получают мощные стимулы для продвижения, ориентируются на новые работы, которые с точки зрения науки и технологий могут стать ещё большим вызовом и прорывом.
Финансирование на такого рода работы пошло. Государство и частный бизнес их высоко оценивают, внимание разработчиков стало переключаться на прорывные секторы.
Есть ещё момент. На том же «Аэрбасе» или «Боинге», если брать авиационную сферу, цикл значимых программ по созданию новых продуктов завершился. Следующий всплеск можно ждать лет через 15. Поэтому людям, которые горят желанием выпуска новой техники, а не модификаций, намного интереснее работать над созданием, скажем, самолётов пятого поколения типа Т-50, чем продолжать в той же благополучной Европе или Штатах «шлифовать» имеющееся. Это уже совсем не то материальное, моральное и эстетическое удовлетворение.
– Но всё же вернёмся к западному опыту, с которым вы сталкивались на «Аэрбасе». Наверняка что-то извлекли для себя, что помогает сейчас?
– Скажу, что процентов 80 из того, как сформированы процессы и работа с требованиями заказчиков, как формируется параллельность в процессе создания продуктов, взято из опыта, почерпнутого там. И нечего стесняться. В частности, нам надо не просто создавать идеальный на данный момент продукт с лучшими характеристиками, но и делать его коммерчески окупаемым. Этот элемент в советское и постсоветское время не всегда сидел в головах конструкторов и управленцев.
– Поэтому когда вас приглашали в РТИ, то, видимо, рассчитывали, что новые принципы будут внедряться?
– Это было одно из условий.
– Почему ещё об этом спрашиваю. У нас в пропаганде и в быту часто слышишь, что на Западе и то плохо, и это, что мы сами с усами. Зачем крайности?
– Нам есть чему друг у друга учиться. Речь не о том, что Запад плох или хорош. Есть факт: они сумели наладить процесс разработки нового продукта таким образом, что он (процесс) «кормится» от серийного производства. Они работают на масштабе, а не от единичных достижений. Если посмотреть, например, на многие наши авиадвигатели, они по ключевым техническим характеристикам бывают лучше западных аналогов. Но решения своей технической уникальностью нередко задвигали на задний план коммерческие интересы. А смотреть надо на полный жизненный цикл. Разработка, производство, эксплуатация, утилизация – всё учитывать. Когда полная стоимость ясна, приходит нужный результат.
– В реальной жизни ощутимо – например, по действиям нашей воздушно-космической группировки в Сирии, – что в сфере оборонно-промышленного комплекса мы достигли многого. Сверхточное оружие, локационные системы – сплав всего передового.
– Начну издалека. Когда-то информацию передавали с помощью костров, потом пришли почта и письма, азбука Морзе, радио… Сейчас скорость передачи информации перешла на мегабиты в секунду и может перейти на гигабиты, десятки гигабит.
То есть человек в разные эпохи достигал нужного. Но экономическая эффективность была разной. Всё зависит от поставленной задачи и граничных условий.
Образно говоря, заказчику в первую очередь требуется даже не то, чтобы самолёт красиво и долго летал. Самолёты, если речь о военных, должны попадать точно, долетать и возвращаться вовремя при обеспечении необходимого уровня безопасности. И те впечатляющие результаты, которые мы видим, достигнуты не за год-полтора. Имелись серьёзные заделы, берущие начало в советских и постсоветских временах. Прежде они использовались не очень эффективно.
Сейчас и государство, и бизнес стали смотреть: что в карманах лежит? И обнаружили, что на самом-то деле все эти разработки – даже, возможно, не на самой передовой электронной компонентной базе или не самые высокие по энергоэффективности – всё-таки надёжно обеспечивают решение поставленных задач. Разнообразность идей, чёткую организацию, экономический расчёт, использование необходимых технологий – всё собрали в единый кулак.
– Многих сограждан, которые следят за сообщениями о бомбардировках баз ИГИЛ (деятельность организации запрещена на территории РФ по решению Верховного суда. — « ЛГ» ), удивляет, как точно их накрывают. Как я осведомлён, этому способствует использование фотонных технологий, терагерцевого диапазона. Что это на доступном языке?
– Не буду комментировать ту часть вопроса, где вы упоминаете об этих технологиях в связи с ситуацией в Сирии. Но поясню, что это за «зверь такой».
Что такое радиофотоника? Мы говорили о кострах как способе передачи информации. Костёр – это свет, его фотоны, которые распространяются в пространстве. Радиофотоника – то же самое, только на гораздо более высоких скоростях и при меньших габаритах. Источник света в виде лазера, который открывают и закрывают так называемыми сверхвысокочастотными модуляциями. Быстрое открытие-закрытие и «умение» прибора-приёмника на другом конце понимать, что ему передают световой морзянкой, – это и есть радиофотоника в её прикладном применении. Кроме обеспечения высоких скоростей передачи информации фотон в отличие от электрона не имеет массы и заряда, что снижает объёмы энергопотребления радиофотонной аппаратуры и риски внешнего воздействия на неё.
Терагерцы – диапазон, который находится между классическим радио и оптикой. Особенность терагерцового излучения в том, что оно, в частности, проникает сквозь оптически непрозрачные среды – например, сквозь стену. При этом управление сигналом происходит по обычным оптическим принципам. Вы можете изменять его направление зеркалом, фокусировать при помощи линз и так далее. В итоге начинаете фактически видеть объект сквозь стены, не используя тяжёлого рентгеновского излучения. Плюс у терагерцового диапазона много особенностей и характеристик, связанных с частотами и длинными волнами нашего организма. Диапазон перспективен с точки зрения лечения ряда заболеваний.
– В сентябре на авиасалоне МАКС-2015 два самолёта Diamond DA-42 произвели на специалистов большое впечатление. Там было ваше оборудование. Что может дать его применение не только в оборонной, но и в гражданской сфере? И расскажите о самом, может быть, маленьком из растущего во всём мире семейства беспилотников – о «Вяхире».
– Diamond DA-42, а это обычный четырёхместный гражданский самолёт, был использован как база для наших летающих лабораторий. На двух самолётах установили бортовой радиолокатор, систему спутниковой связи, сверхширокополосную систему радиосвязи, работающую в зоне прямой радиовидимости. Были продемонстрированы элементы системы создания единого информационного поля в рамках общей системы, где представлены наземный, воздушный и космический сегменты. Испытания показали, как может передаваться и обрабатываться информация. Она агрегировалась в наземном комплексе и представлялась на пункт принятия решений. Например, была осуществлена передача информации в Национальный центр управления обороны. И всё с высочайшей степенью точности.
Что касается малых беспилотников, их использование растёт. В США даже бьют тревогу – мол, их полно в небе, как мух. Наш «Вяхирь» – небольшая машина весом около шести килограммов. Одна из ключевых особенностей – универсальный подвес, к нему можно крепить разного рода оборудование. Начиная от камеры и заканчивая какими-нибудь элементами, которые можно десантировать. Система управления им разработана так, что представляет собой экзоскелет, обрамляющий руку человека. Управление ведётся с помощью обычных антропометрических реакций. Человеку не надо подстраиваться, как в случаях, когда имеешь дело с органом управления в виде джойстика или «планшета». Тут «управленческий блок» просто крепится на руке и не мешает пользоваться чем-то другим. У человека, по сути, свободны обе руки, чтобы ещё что-то выполнять. Слегка передвигая рукой со «скелетом», он может управлять беспилотником.
Этот «малыш» может обеспечить ситуационную осведомлённость не только на поле боя, но и в мирных целях – у геологов, геодезистов, картографов и многих других. Например, эмчээсникам поможет вести спасательные операции, а агрономам – отслеживать вегетацию полей.
Во всей линейке беспилотников самым важным является не носитель, а то, как он интегрирован в общую систему освещения обстановки, насколько качественно и достоверно информацию передаёт и насколько удобен. Тут у «Вяхиря» много преимуществ.
– Наших учёных, как, впрочем, и писателей, давно не видно на нобелевском олимпе. И в области рейтинговой оценки успешности наших вузов нередко налицо субъективизм. Есть ли какие-то открытия отечественных учёных, которыми мы можем гордиться?
– Мы точно не отстаём в атомной энергетике. Как говорится, по технике и уровню безопасности всегда идут к нам, а не куда-то ещё. Тут мы номер один.
Дальняя радиолокация. Если мы не номер один, то точно в первой двойке. Распознать объект размером с теннисный мяч на расстоянии до шести тысяч километров, кроме нас, не может никто.
Пилотируемая космонавтика – также один из коньков. Тут мы в первой двойке, если не первые. Когда говорим о космической программе в Штатах, не надо забывать, что летают-то они на российских двигателях. Причём это двигатели тридцати-сорокалетней давности разработки. Не вопрос – способны они или нет нас переплюнуть. Наверное, способны. Но летают на наших.
Фундаментальные исследования. Их с ходу не оценишь. Недавно нобелевку за графен получали русскоговорящие представители Кембриджа, воспитанники русской научной школы.
Оценки со стороны рейтинговых агентств – это всегда вопрос задания критериев. Тут немало спорного. Но что делать? Нужно или принимать международные правила, понимая, что время от времени их будут подтюнинговывать под себя. Или можно плюнуть на всё это и жить в изолированном мире. Но вряд ли это хороший вариант.
– Чем бы вы обнадёжили молодых людей, которые стремятся проявить себя в науке, кто считает, что славу и счастье можно найти не только на телевидении, на подиуме, на эстраде, но и в научном поиске?
– Молодыми людьми это не сразу осознаётся, но увидеть, как рождается твоё творение, будь то авиационное изделие, микроэлектроника или ещё что-то, особенно когда оно уже начинает работать, давать людям отдачу, – это очень счастливая доля.
Сейчас всё более видно, что нам – и это даже не вопрос политики, а вопрос дальнейшего существования как страны, так и человечества на планете – не избежать глобальных вызовов, связанных с экологической обстановкой, с энергетикой, с пищевыми и водными ресурсами, противодействием различным заболеваниям и вирусам. И если человек понимает, что хочет связать жизнь с наукой, его это должно точно заряжать, заводить.
Надо идти в науку, чётко понимая, что без неё будущего у людей нет. А наука – это изначально поиск знания, которое потом переплавляется в умение. Умение создавать, достигать цели.
Беседу вёл Владимир СУХОМЛИНОВ